Осколки надежды

Часть первая

«Доверие-хрупкая вещь. Его легко потерять и трудно вернуть».

Пролог.

В памяти моей, словно кинолента, мелькают кадры. Юность, наполненная легкостью и беззаботностью, сменяется драматичным спектаклем, где я, главная героиня, вынуждена была пройти через боль, предательство и борьбу за собственную жизнь.

Началось все как в сказке. Школа, друзья, первая любовь… Илья – мальчик с лучистыми глазами,Игнат – загадочный красавец, притягивающий взгляд и таящий в себе мрачные секреты. Его ревность, казалось, была доказательством его любви, а его поступки… лишь глупыми выходками.

Но сказка закончилась, так и не успев начаться. Предательство Игната , жестокость Ильи сломали меня, разрушили мой мир. Мир, где я чувствовала себя защищенной, любимой, нужной. Вместо этого пришло отчаяние, страх и абсолютная потеря веры в людей.

Время шло, как песок сквозь пальцы. Я боролась, училась выживать, пыталась найти силы в себе, чтобы идти дальше. Но шрамы, оставленные прошлым, напоминали о себе с завидной регулярностью.

И вот, спустя годы, я стою на пороге новой жизни. Стою, держась за руки с мужчиной, который вернул мне веру в любовь, в счастье, в саму себя. Мужчиной, который доказал мне, что даже после самой темной ночи всегда приходит рассвет.

Эта история о боли и надежде. О предательстве и прощении. О том, как найти в себе силы, чтобы подняться, отряхнуться и идти дальше. История о том, как прошлое может остаться в прошлом, а будущее – быть прекрасным.

Глава 1.Шесть Адресов и Ничего Святого

Я родилась в городе, который, как я поняла позже, ненавидел стабильность. Города менялись, словно кадры в калейдоскопе, а я – как фигурка в этом калейдоскопе – бесконечно переезжала с места на место. За свои одиннадцать лет я успела сменить шесть квартир, и каждая из них, как ни странно, хранила в себе отпечаток маминой усталости и запаха карамели.

Мама, Ольга Викторовна, была моим личным Человеком-Кочуром. Она работала на кондитерской фабрике, а это означало бесконечные смены, сверхурочные и копейки в кармане. "Не жизнь, а сахарная вата," – часто вздыхала она, перебирая пустые полки в холодильнике.

Переезды были связаны, как я поняла, с вечными проблемами. То арендаторы поднимали цену, то соседи шумели, то просто денег не хватало. Помню, как маленькой, я обожала эти дни. Мы собирали вещи, запихивали их в старые картонные коробки, и я представляла себя отважной путешественницей, покоряющей новые земли. Правда, радость быстро сменялась горьким осознанием, что "новые земли" – это всего лишь очередная панельная многоэтажка на окраине.

Первой моей квартирой, которую я более-менее запомнила, была маленькая комнатушка в коммуналке. Обои там были розовые, в мелкий цветочек, а за стенкой жила сварливая старушка, которая постоянно стучала в стену, если я громко смеялась. Там, в этом розовом раю, я впервые почувствовала вкус карамели и узнала, что такое – ждать маму с работы до поздней ночи.

Потом были другие квартиры: темная "однушка" с видом на помойку, холодная съемная квартира с протекающей крышей, маленькая комната в общежитии, где пахло хлоркой и жареной картошкой. Каждая из них – отдельная глава моей маленькой, кочевой жизни.

В каждой квартире у меня была своя кровать, свой стол, свои игрушки. Но единственное, что всегда оставалось со мной – это ощущение тревоги, словно я постоянно ждала, что вот-вот, снова придется собирать вещи.

А еще, в каждой квартире, на самом видном месте, стояла одна и та же фотография. На ней мама, молодая и красивая, держит меня на руках. А рядом с ними – он. Мой папа, Дмитрий Владимирович.

Его я помню плохо. Обрывки воспоминаний, словно осколки разбитого зеркала: его смех, его большая рука, щекочущая меня до колик, его любимое слово – "принцесса". Он ушел, когда мне было три года. Почему? Мама никогда не рассказывала. Только тяжело вздыхала, когда я задавала этот вопрос.

Его отсутствие витало в воздухе каждой квартиры. Его отсутствие – как запах несбывшихся надежд, как пустое место за кухонным столом, как эхо шагов в пустом коридоре.

И вот, мы снова переехали. Новая квартира, новый город. Я стояла у окна, глядя на незнакомый пейзаж, и почувствовала, как внутри меня шевелится что-то, напоминающее гнев. Гнев на этот кочевой образ жизни, на эти бесконечные переезды, на отсутствие стабильности. Гнев на его отсутствие.

–Пора привыкать, Ангелина," – сказала мне мама, обнимая за плечи. Ее голос звучал устало, но в глазах, цвета грозового неба, я увидела решимость.

И я поняла. Возможно, у нас и не было ничего святого, кроме друг друга. Но, пожалуй, этого было достаточно, чтобы начать жизнь заново. Или, по крайней мере, попытаться

Новая квартира была, как ни странно, лучше предыдущих. Небольшая, но светлая "двушка" в старом доме с высокими потолками. На кухне – старый, но крепкий стол, у которого можно было наконец-то сидеть, не опасаясь, что он вот-вот развалится. В комнате – обои в нежные, чуть выцветшие цветы, будто кто-то бережно сохранил их для нас.

Мама старалась. Переезжая, она всегда пыталась сделать из нового жилья подобие дома. Она покупала новые занавески, расставляла фотографии в рамки, развешивала мои рисунки. Но ощущение зыбкости, тревоги, никуда не уходило. Оно сидело внутри меня, как колючий клубок.

В первый же вечер я подошла к окну, разглядывая новый город. За окном шумели машины, гуляли люди, светили фонари. Все было незнакомо. Я глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от чувства сдавленности в груди.

– Ну что, кочуем дальше? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро.

Мама подошла ко мне, обняла за плечи. Ее руки, такие знакомые, такие теплые, с запахом карамели.

– Постараемся, чтобы это было наше последнее кочевание, – тихо ответила она. – Здесь, Ангелина, мы попробуем осесть.

Ее слова словно выбили воздух из моих легких. "Осесть?" – такое простое, но такое невероятное слово. Я давно уже перестала верить в то, что где-то можно остаться надолго.

– А если… – начала я, но тут же осеклась. Не хотелось говорить о том, что всегда таилось внутри – о страхе перед новым переездом, о страхе перед тем, что однажды и эта квартира станет для нас временным пристанищем.

Мама поняла меня без слов. Она крепче прижала меня к себе.

– Если что, мы справимся, – сказала она. – Мы всегда справлялись.

И я почувствовала, как колючий клубок в груди немного распускается. Может быть, и правда, мы справимся. Может быть, и правда, это будет наш дом.

Следующие несколько дней прошли в суете. Мама ходила на работу, а я помогала ей распаковывать вещи, развешивать одежду, прибирать квартиру. Я чувствовала, как она старается, как хочет создать для меня уют. И это тепло, которое исходило от нее, медленно, но верно, растапливало лед в моем сердце.

В один из вечеров, когда мы сидели на кухне, пили чай и ели печенье, я спросила:

– Мам, а почему папа ушел?

Мама замерла, опустила глаза в чашку. Я уже привыкла к этой паузе, к этому молчанию. Но на этот раз, прежде чем ответить, она посмотрела на фотографию, стоящую на столе. На фотографию, где они, молодые и счастливые, вместе.

– Он… – начала она, но тут же остановилась. – Он просто не смог. Не смог быть с нами.

Я почувствовала, как внутри меня вспыхнуло непонятное чувство. Не гнев, но что-то другое. Непонимание? Обида? Мне хотелось кричать, плакать, требовать объяснений. Но я промолчала. Я знала, что мама не расскажет больше.

– Неважно, Ангелина, – сказала она, поднимая на меня глаза. – Важно, что мы есть друг у друга. И это самое главное.

Я кивнула. И вдруг, мне стало так тепло и спокойно, как никогда раньше. В этот момент я поняла: у нас и правда ничего святого, кроме друг друга. Но этой связи, этой любви, этой заботы, было достаточно, чтобы противостоять всему.

И я почувствовала, что готова. Готова к новой жизни, к новым городам, к новым переездам. Готова, несмотря ни на что, идти рядом с мамой. Потому что, в конечном итоге, у нас было самое главное – мы были вместе. И это, наверное, и есть дом.

Глава2. Зеркало и Новый Старт

Семь утра. Школьная форма, свежевыглаженная и немного жесткая, ждала меня на стуле. Я стояла перед зеркалом, критично осматривая свое отражение. Десятый класс. Новая школа. И снова все заново. Волнение сжимало желудок, превращая его в тугой узел.

Взгляд упал на мое тело. Худая – да, я всегда была такой, но природа одарила меня тем, что мама называла «женственными изгибами», а я чувствовала, что это скорее… *пышные формы* на слишком уж тонкой раме. Блузка обтягивала грудь заметнее, чем мне хотелось бы, а юбка, хоть и сидела по талии, все равно подчеркивала бедра. В голове мелькнула мысль: «Как меня будут воспринимать? Будут ли пялиться?». Сколько раз я мечтала быть просто… обычной. Не слишком выделяться. Особенно в новой школе.

Мои волосы, русые, цвета спелой пшеницы, мягкими волнами спадали до плеч. Я провела по ним ладонью – они были шелковистыми, но я знала, что как только я выйду на улицу, любой ветерок превратит их в легкий хаос. Потратила еще минуту, пытаясь уложить их так, чтобы они казались одновременно аккуратными и небрежными, но в итоге лишь слегка вздохнула и оставила как есть.

А глаза… Голубые. Мама всегда говорила, что они у меня «как летнее небо». Иногда мне казалось, что они слишком яркие, слишком открытые для этого мира, что они выдают все мои мысли и чувства. Мне не нравилось это чувство уязвимости. Сейчас они были широко распахнуты, полные смеси тревоги и какой-то странной, робкой надежды.

Я натянула форму. Ткань поскрипывала, новая и непривычная. Вздохнула, пытаясь расслабить плечи. Кажется, я выглядела… ну, не ужасно. Просто… это была я. Со всеми моими особенностями. Моя хрупкость, скрывающаяся за этими вот «изгибами», и глаза, которые слишком много видят и чувствуют.

–Ангелина, ты готова?– голос мамы из коридора заставил меня вздрогнуть.

–Да, мам, почти!– отозвалась я, хватая рюкзак.

Последний взгляд в зеркало. Незнакомая форма. Знакомое, но непривычное отражение. Я вышла из комнаты, чувствуя, как каждый шаг отзывается где-то внутри. Впереди был порог новой жизни, новые лица, новые истории. И я, Ангелина, тонкая, с пышными формами и голубыми глазами, шла навстречу этому неизвестному, надеясь, что где-то там, в стенах этой новой школы, меня ждет не просто класс, а что-то большее. Возможно, кто-то, кто увидит не только мою внешность, но и то, что скрывается за ней.

Лямки легли на плечи, непривычно тяжелые. Я вышла из комнаты, Мама уже накрывала на стол,Все как обычно, но сегодня каждый привычный звук, каждый знакомый аромат казался прощанием с уютным и безопасным миром.

Завтрак пролетел на удивление быстро. Я ковыряла овсянку, пытаясь запихнуть в себя хотя бы пару ложек, но ком в горле мешал глотать. Мама видя мое напряжение, старалась вести себя как обычно, болтая о мелочах, но я чувствовала ее беспокойство. Оназнала, как тяжело мне даются такие перемены.

На улице было прохладно, но солнечно. Голубое небо, совсем как мои глаза, было без единого облачка, будто само мироздание обещало хороший день. Но я не верила этим обещаниям. Слишком много раз я уже обжигалась. Мы шли по знакомой улице, затем свернули на новую, ту, что вела к школе. Каждый шаг отдавал в груди.

Я начала замечать других школьников. Группки ребят, смеющихся, перебрасывающихся шутками, некоторые – уже в школьной форме, такие же, как моя, но на них она почему-то сидела… правильнее. Они выглядели уверенно, словно знали, куда идут и что их ждет. А я? Я чувствовала себя так, будто нахожусь за невидимой стеклянной стеной, наблюдая за чужой жизнью.

Мои глаза невольно скользили по их фигурам. Никто из девочек, которых я видела, не был таким… *изогнутым* как я. Мои пышные формы, которые дома казались просто частью меня, здесь, на улице, среди этих незнакомых лиц, начинали ощущаться как мишень. Словно они кричали: «Смотрите! Новичок! Не такая, как все!» Я поправила лямку рюкзака, пытаясь прикрыть грудь, и чуть ссутулилась. Вдруг кто-то заметит? Вдруг будут обсуждать?

–Вот она, Ангелина– голос мамы вывел меня из оцепенения.

Я подняла взгляд. Впереди, за поворотом, высилось здание новой школы. Оно было большим, из красного кирпича, с огромными окнами, в которых отражалось утреннее солнце. Из ворот потоком лились ученики, создавая шумный, бурлящий водоворот жизни. Смех, громкие разговоры, гул шагов – все это смешивалось в одну большую симфонию школьного утра.

Я почувствовала, как нервный комок в животе затягивается еще туже. Это был не просто дом. Это было целое государство со своими законами, правилами, иерархией. И я – маленькая, худая девочка с русыми волосами и слишком яркими голубыми глазами, которая несла свои пышные формы как неподъемный груз – стояла на пороге этого мира, не зная, что меня ждет.

–Ну что, вперед?– мама ободряюще улыбнулся и положил руку мне на плечо.

Я кивнула, делая глубокий вдох, пытаясь впитать в себя хотя бы крупицу его спокойствия. Мои пальцы невольно сжались в кулаки. Я знала, что должна быть сильной. Должна не показывать свою уязвимость.

Мы пересекли школьный двор. Каждый шаг казался испытанием. Я чувствовала на себе взгляды, хотя, возможно, это было лишь мое воображение. Старалась смотреть прямо перед собой, не останавливаясь, не задерживая дыхания. Мои голубые глаза, обычно такие открытые, сейчас превратились в узкие щелочки, сканирующие толпу, ищущие… что? Поддержки? Понимания? Или просто место, где можно спрятаться?

Внутри школы было еще шумнее. Запах старых книг, школьных обедов и чего-то еще, что пахло учебой и множеством незнакомых людей. Я последовала за мамочкой в кабинет директора, чувствуя, как каждый нерв в моем теле натянут до предела. Это был мой новый старт. И я очень надеялась, что он не будет таким же болезненным, как предыдущие. Мое сердце билось быстро, почти стучало в ушах, но где-то глубоко внутри, под слоем тревоги, теплился крошечный огонек надежды. Что-то должно было измениться. Должно было стать по-другому.

Глава 3. Первый взгляд в хаосе перемен

Школа номер 17 встретила меня гулом, смехом и запахом столовой, где, как я поняла позже, готовили еду, которую можно было описать лишь одним словом – "странная". Первый урок прошел как в тумане. Новые лица, новые учителя, новые порядки. Я старалась не высовываться, сидела тихонько за партой, вглядываясь в незнакомые лица, словно пытаясь понять, кто из них окажется моим союзником, а кто – врагом.

Перемена. Адреналин взметнулся к голове, как только прозвенел звонок. Толпа, как цунами, хлынула из классов, сметая все на своем пути. Я выбралась из-за парты и, держась у стеночки, побрела в сторону буфета, надеясь купить хоть что-нибудь съедобное.

Вдруг меня кто-то задел плечом. Я чуть не упала, но удержалась. Передо мной стояли две девочки, как две капли воды похожие друг на друга. У них были длинные, светлые волосы, завязанные в косички, и одинаковые голубые глаза.

– Ты новенькая, да? – спросила одна из них, с интересом разглядывая меня.

– Да, – кивнула я, немного смущенная.

– Мы Маша и Даша, – представилась другая, указывая пальцем на себя и сестру. – А тебя как зовут?

– Ангелина, – ответила я, улыбнувшись.

– Пойдем с нами, покажем школу, – предложила Маша, и я, не раздумывая, согласилась.

Близняшки оказались весёлыми и общительными. Они рассказали мне про учителей, про кружки, про самые интересные места в школе. Вскоре к нам присоединился мальчик, который, как я поняла, учился в нашем классе. Он представился Ильей, и я заметила, что у него очень забавные веснушки на носу.

Мы бродили по коридорам, смеялись, обсуждали уроки. Я почувствовала, что немного расслабилась, что перестала быть чужаком. Может быть, в этой школе я наконец-то найду друзей?

Именно в этот момент, когда я почувствовала себя комфортно, когда улыбнулась по-настоящему, я его увидела.

Он стоял у окна, облокотившись на подоконник, и о чем-то говорил с парнями. Солнечные лучи играли в его темных волосах, подчеркивая и без того идеальную прическу. Его взгляд был прикован к чему-то, что находилось за окном, но в его глазах, цвета темного шоколада, читалось что-то особенное – насмешка и скука, смесь, которая почему-то притягивала.

Я замерла. Все вокруг перестало существовать. Вдруг показалось, что воздух стал густым, словно мед. Я оторвала взгляд от лица, чтобы оценить его фигуру. Широкие плечи, идеально сидящая рубашка, подчеркивающая его накаченное тело. А на шее – татуировка. Орел, расправивший крылья.

Он повернулся к нам. Его взгляд скользнул по моему лицу, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам. На губах мелькнула еле заметная усмешка. Он был невероятно красив. И страшно недоступен.

– О, Савельев, привет, – окликнула его Маша, и я, наконец, поняла, кто он.

Игнат Савельев. Тот самый мажор, о котором все судачили. Тот самый красавчик, который, как говорили, не обращает внимания ни на кого, кроме себя.

Игнат кивнул в ответ, не отрывая от нас взгляда. Его карие глаза, казалось, пронзали меня насквозь. И я почувствовала, как сердце мое вдруг предательски забилось быстрее.

Он снова отвернулся, продолжая разговор с друзьями, но я больше не могла думать ни о чем другом. В голове крутилась лишь одна мысль: кто он? И почему он так на меня посмотрел?

Я с трудом оторвала взгляд от Игната и посмотрела на Машу и Дашу. Они, казалось, не заметили моей растерянности, продолжая болтать о чем-то своем. А я стояла, как вкопанная, ощущая странное, незнакомое волнение.

Именно в этот момент, когда я впервые взглянула в его глаза, в хаосе перемен, родилось то, что я до конца не понимала. Интерес? Симпатия? Или просто… очередная загадка, которую предстояло разгадать? Время покажет. Но одно я знала точно: моя жизнь в этой школе уже никогда не будет прежней.

После перемены уроки пролетели как один миг. Я с трудом могла сосредоточиться на математике, химии, истории. Мысли постоянно возвращались к Игнату Савельеву. Его взгляд, его улыбка, его орел на шее – все это смешалось в какой-то безумный коктейль, который пьянил и пугал одновременно.

Маша и Даша заметили мою рассеянность.

– Ты чего такая задумчивая? – спросила Даша, толкнув меня локтем.

– Просто… – начала я, но тут же осеклась. Не собираюсь же я рассказывать им, что влюбилась с первого взгляда в самого недоступного парня в школе?

– Просто что? – не унималась Маша.

– Просто новый город, – выдавила я, стараясь придать своему голосу беззаботность.

Они понимающе кивнули. Я вздохнула с облегчением. Кажется, удалось избежать неловкого вопроса.

После уроков мы вместе вышли из школы. И тут я его увидела снова. Игнат стоял у черного внедорожника, о чем-то разговаривая с высоким парнем. Он был еще более впечатляющим, чем на перемене. Его уверенность, его осанка, его стиль – все это говорило о его статусе, о его привилегированности.

Когда он заметил нас, его взгляд снова скользнул по мне, и я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Он чуть заметно кивнул, словно здороваясь, и сел в машину. Вскоре внедорожник тронулся с места и выехал со школьного двора.

Я проводила его взглядом, пока машина не скрылась из виду. Что-то внутри меня заклокотало. Это было не просто влечение, это было… что-то другое. Что-то, чего я никогда раньше не испытывала.

– Он крутой, да? – спросила Маша, глядя вслед машине.

– Да, – вырвалось у меня само собой.

– Ну да, он Савельев, – пожала плечами Даша. – Мажор, конечно. Но, говорят, неплохой парень.

– Говорят, у него куча девчонок, – добавил Илья, который шел рядом с нами. – Все по нему сохнут.

Я почувствовала укол ревности. Неужели все так просто? Неужели он просто очередная мимолетная интрижка, один из тех, кто привык играть чужими чувствами?

– Он вообще ни на кого не обращает внимания, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

Но внутри меня все клокотало. Я не хотела быть одной из тех, кто "сохнет" по нему. Я хотела знать его. Понять, что скрывается за этой маской неприступности.

Весь остаток дня я провела в раздумьях. Я перебирала в голове все, что знала о Игнате. Я пыталась представить себе, какой он на самом деле. Я гадала, что означал его взгляд на перемене.

Вечером, когда я сидела на кухне с мамой, она спросила:

– Ну как тебе школа, Ангелина?

– Нормально, – ответила я, стараясь скрыть волнение.

– Познакомилась с кем-нибудь?

– Да, – кивнула я. – С Машей, Дашей и Ильей.

Мама улыбнулась.

– Это хорошо, – сказала она. – Главное – не оставаться в одиночестве.

Я посмотрела на нее. Она была такой уставшей, но в ее глазах светилась надежда. Она хотела, чтобы я была счастлива. И я понимала, что она права. Нельзя зацикливаться на одном человеке, на одном взгляде. Нужно жить, нужно общаться, нужно строить свою жизнь.

Но почему-то мне казалось, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Что-то изменилось. Что-то важное. И это "что-то" звали Игнат Савельев. И я не знала, что с этим делать. Я боялась и предвкушала одновременно. Я знала лишь одно: это только начало. И начало было многообещающим.

На следующий день я снова ощутила этот щекочущий комок волнения, как только вошла в школу. Каждое движение, каждый звук, казалось, были направлены на меня, словно я была главной героиней спектакля, в котором должна была вот-вот сыграть свою роль. Я машинально оглядывалась по сторонам, выискивая взглядом знакомое темное пятно, фигуру, ставшую наваждением.

Первый урок прошел без происшествий. Но на перемене… я заметила его. Он стоял у окна, окруженный своей свитой. Небрежно опираясь на подоконник, он смеялся над чем-то. Солнечные лучи, играя в его волосах, превращали их в подобие темного огня.

Я попыталась отвернуться, сделав вид, что меня это не касается. Но что-то внутри тянуло меня к нему, как магнит к железу. Я невольно подслушивала обрывки их разговора. Они обсуждали предстоящую вечеринку, гонки, какие-то совершенно непонятные мне вещи. Он говорил мало, в основном наблюдая за происходящим, но когда он открывал рот, все вокруг замолкали, внимая каждому его слову.

Внезапно его взгляд встретился с моим. Я почувствовала, как сердце заколотилось в груди. Его глаза, казалось, проникали в самую глубь моей души. Улыбка, тронувшая его губы, была загадочной, словно он знал что-то такое, чего не знала я.

Я поспешно отвернулась, покраснев до корней волос. В этот момент меня окликнула Маша.

– Ангелина, ты чего там застыла? – спросила она, хлопнув меня по плечу.

– Ничего, – выдавила я, стараясь скрыть смущение.

Но Маша, как и все девочки, была наблюдательна.

– Ты на Савельева смотришь? – ехидно спросила она.

– Просто… – начала я, но запнулась. Что я могла сказать? Что он меня завораживает? Что я не могу оторвать от него глаз?

– Просто он красивый, – закончила за меня Даша, хихикая.

– Да, он красивый, – согласилась я, чувствуя, как краснею еще больше.

– Но он слишком… – начала Маша, подбирая слова. – Слишком недоступный. Тебе лучше держаться от него подальше.

– Почему? – спросила я, хоть и понимала, о чем они говорят.

– Он сложный, – ответила Даша. – У него свои заморочки. И он не для таких, как мы.

Их слова словно выбили у меня почву из-под ног. Я знала, что они правы. Игнат Савельев был другим. Он был из другого мира. Но именно поэтому он так меня и притягивал.

– Ты сама увидишь, – добавила Маша, – если будешь с ним связываться.

В этот момент прозвенел звонок, и мы разошлись по классам. Но слова Маши и Даши продолжали звучать в моей голове. Я знала, что они предостерегали меня, хотели уберечь от разочарования. Но я не могла просто так отказаться от этого чувства, от этого интереса, от этого… влечения.

В течение следующих нескольких дней я видела Игната в школе почти каждый день. Я замечала его взгляды, его мимолетные улыбки, его загадочное молчание. Он всегда был окружен своими друзьями, словно стеной, отделявшей его от остального мира.

Я старалась держаться подальше, но мысли о нем не покидали меня. Я читала книги, рисовала, общалась с Машей, Дашей и Ильей. Но все это казалось каким-то… неполным. Словно в моей жизни не хватало чего-то важного.

Однажды, когда я сидела на скамейке в школьном дворе, ко мне подошла Даша.

– Ангелина, – сказала она, – сегодня вечером у нас вечеринка. Хочешь пойти?

Я удивилась. Я только недавно переехала, и еще не успела ни с кем сблизиться.

– Где? – спросила я.

– У Маши дома, – ответила Даша. – Просто посидим, поболтаем, музыку послушаем.

Я заколебалась. Хотелось ли мне идти? Или лучше остаться дома, спрятаться от этого мира? Но потом я вспомнила его взгляд, его улыбку, его загадочное молчание. И поняла – я должна пойти.

Глава 4. Взгляд сквозь пустоту

Игнат

Школа. Это слово вызывало во мне лишь зевоту. Однообразные коридоры, надоедливые учителя, скучные предметы. Я скорее ожидал, что взорвусь от скуки, чем получу какие-то знания. Каждое утро, поднимаясь в свой черный Range Rover, я чувствовал, как меня накрывает волна безразличия.

Я не любил выделяться, но, видимо, так уж сложилось. Мой отец – крупный бизнесмен, моя мать – светская львица. Это значит: дорогая одежда, престижный автомобиль, квартира в центре города и вечная обязанность оправдывать ожидания. В общем, стандартный набор для "золотого мальчика".

Я привык к тому, что на меня смотрят. Привык к заинтересованным взглядам девушек, к уважительным кивкам парней. Но все это казалось мне пустым, лишенным смысла. Все было предсказуемо, как шахматная партия, которую ты знаешь наизусть.

И вот, однажды, все изменилось.

Я, как обычно, зашел в школу, проигнорировав приветствия одноклассников. Шел по коридору, направляясь прямиком к своему любимому месту – подоконнику у окна, где можно было спокойно покурить и посмотреть на мир.

Вдруг я почувствовал на себе взгляд. Я обернулся.

В толпе, среди серых, безликих лиц, я увидел её. Новенькая. Худая, с длинными, русыми волосами, которые спадали на плечи волнами. Её взгляд, казалось, скользил по всем, но не задерживался ни на ком. До тех пор, пока не встретился с моим.

Её глаза… Боже, эти глаза. Ярко-голубые, как летнее небо, они смотрели на меня с каким-то… любопытством? Удивлением? Я не мог понять. Но в этот момент, как будто мир вокруг меня замедлился. Все стало ярче, четче.

Она была худенькая, но с… формами. Я не привык обращать внимание на таких девушек. Обычно они были слишком навязчивы, слишком старались понравиться. Эта же… выделялась. Она была естественной, незаметной, но притягательной.

Я ощутил что-то странное. Не раздражение, не безразличие, как обычно, а… интерес? Что-то новое, незнакомое.

Она быстро отвела взгляд, словно испугалась. Я почувствовал легкую усмешку. Я привык к тому, что девушки смущаются при встрече со мной взглядом. Но почему-то именно эта смущенность показалась мне… очаровательной.

Я продолжил свой путь к подоконнику, но её образ все равно не выходил у меня из головы. Я пытался понять, что в ней такого. Она не была красавицей в общепринятом смысле. Но в ней было что-то… особенное.

Вскоре она снова попалась мне на глаза. На перемене. Она стояла в компании двух девчонок и какого-то парня. Она смеялась, и я заметил, что смех у неё был чистый, искренний.

Я снова поймал её взгляд. Она посмотрела на меня, и в этот раз я заметил не только любопытство, но и… что-то еще. Смущение? Интерес? Я не мог понять. Но это чувство заставляло кровь быстрее бежать по венам.

Я слегка кивнул ей, чуть приподняв бровь. Она поспешно отвернулась, покраснев. Я снова усмехнулся. Я любил наблюдать за реакцией людей на меня. Но эта реакция была особенной. Она не была похожа на те, что я видел раньше.

В течение следующих нескольких дней я краем глаза наблюдал за ней. Я видел, как она учится, как общается с ребятами, как рисует в своей тетради. Она была замкнутой, но в то же время излучала свет. В ней была какая-то внутренняя сила, которая меня завораживала.

Я часто ловил себя на мысли, что хочу узнать её получше. Узнать, что скрывается за этой внешней скромностью. Но я не знал, как это сделать.

Я не привык начинать первым. Всегда девушки сами проявляли инициативу. Но с ней все было по-другому. Она была загадкой, которую хотелось разгадать.

И вот, одним вечером, мне позвонил мой друг, Макс.

– Игнат, у Маши сегодня вечеринка, – сказал он. – Будешь?

Я колебался. Вечеринки – это всегда одно и то же. Алкоголь, музыка, скучные разговоры. Но что-то внутри меня подсказало, что стоит пойти. Возможно, именно там я смогу узнать её получше.

– Буду, – ответил я. – Обязательно буду.

Вечеринка у Маши была такой, как я и ожидал. Громкая музыка, спиртное, танцы. Я отошел в сторону, наблюдая за происходящим. Мне быстро наскучило все это. Люди, суетившиеся вокруг, казались мне куклами, лишенными собственных мыслей и желаний.

Я стоял у окна, потягивая виски из стакана. Вдруг я увидел её. Она была здесь.

Она стояла в углу, держа в руках стакан с соком, и о чем-то оживленно разговаривала с Машей и Дашей. Она выглядела еще более хрупкой и беззащитной, чем обычно. Но в то же время, в её глазах горел огонек, который заставлял меня забыть обо всем остальном.

Я не знаю, что меня подтолкнуло. Может быть, скука. Может быть, любопытство. Может быть, что-то большее, чего я сам еще не понимал. Но я решил подойти.

Я медленно направился в её сторону, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Когда я приблизился, она подняла на меня глаза. В них читалось сначала удивление, затем – легкий испуг.

– Привет, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Привет, – тихо ответила она. Её голос был тихим, но в нем чувствовалась какая-то сила.

– Ты Ангелина, да? – спросил я, хотя и так знал.

Она кивнула.

– Я Игнат, – представился я. Глупо, конечно, но я не знал, с чего начать разговор.

– Я знаю, – ответила она, и на её губах появилась легкая улыбка. Улыбка, которая заставила меня забыть обо всем.

Мы помолчали. Между нами повисло неловкое молчание. Я не привык к такому. Обычно девушки сами начинали разговор. Но мне нравилось это молчание. Оно давало мне возможность лучше рассмотреть её.

– Как тебе вечеринка? – спросил я, чувствуя себя полным идиотом.

– Нормально, – ответила она. – А тебе?

– Скучно, – честно признался я.

Она улыбнулась. Её улыбка была такой искренней, такой… настоящей.