Ты лети, лети…

Глава 1

– Нет! – процедила сквозь зубы, необычной внешностью девушка. Вроде, смуглая, но цвет кожи имел тёмно-медовый оттенок, явно, искусственного происхождения. Так же, как и глаза, – тьма чёрная, без белков. – Я не согласна!

– А тебя никто и не спрашивает, согласна ты или нет! – возмутился молодой мужчина, в белом костюме худощавой наружности, хорц, представившийся доктором, но на деле являющийся специалистом по хозяйственной части. И на вид полная противоположность пациентки, но по ощущению, такой же искусственный экземпляр. Хотел он кулаком по столу ударить. А у него маникюр свежий. Причёска…

Мужчина только, только из косметологического салона на работу приехал. Настроение хорошее. Было! А тут…

Девчонку он отсчитывал. Нет! Это на вид девушка выглядела юной, лет двадцати, а на самом деле, по биологическим часам, ей за двадцать пять. Взрослая особь.

Что там у неё за долгий сон был, она так и не поняла: не сильна в медицинских терминах. Сказали они (они – это хорцы, жители планеты Хорц, по сути, люди обыкновенные, только, почему-то помешанные на всём белом), что после операции, которую ей провели на Земле, у неё возникли проблемы, и врачи, чтобы сохранить пациентке жизнь, погрузили её в искусственный сон. А потом и в специальный центр перевели, в какую-то там чуть ли ни камеру хранения для безнадёжных больных, где жизнь людей поддерживалась с особым охлаждающим эффектом, сохраняя все жизненные функции, и надеясь, что способы лечения от их недугов со временем появятся.

– Ваше долгое нахождение в биокамере, поддерживающей жизнь, имело последствие, – не сдавался названный доктор. – Пятьдесят лет это не шутки. А мы вас излечили, дали шанс! Вы должны благодарить нас и радоваться, что живы! Если бы не мы…

Да, да! Сказали ей, что она, якобы, пятьдесят лет проспала, но эта новость была не так страшна. А вот, то, что самых близких в живых нет: ни родителей, ни дочери. Стало для неё шоком. Оказалось, что внуки у неё имеются, но они отказались от неё, подписав все документы. Какие-то документы хорцы ей показывали, тыкали в фамилии незнакомых людей. И что её насторожило, с совершенно дикими на произношение именами, сказала бы даже типичными для людей африканского происхождения и проживающих именно на далёком континенте детских страхов. «Не ходите дети в Африку гулять…»

По словам хорцев, какое-то время её нахождение в специальном центре хранения, оплачивали родственники. Так ей сказали. Потом, из-за большой задолженности и отказа от неё, её тело перешло под опеку государства. А дальше… её продали, так как благородные господа с далёких звёзд, оплатили долги по содержанию безнадёжно больной и заверили, что вылечат её, мало того, проведут дорогостоящую процедуру восстановления пострадавшего организма. Омоложение. Ни чудо ли? У них же – хорцев – законное представительство на Земле. Через него они и помогают таким вот безнадёжным и неблагодарным, как она.

Благотворители? Если бы! Что-то Свете не верилось, что она и другие девушки, привезённые с Земли, пролежали в биокамере пятьдесят лет. А ведь она успела перекинуться парой предложений с другими «осчастливленными», и там оказались такие же истории, как у неё, можно сказать, под копирку. Хорцы, как только увидели, что некоторые из подопечных понимают других, запретили им общаться. Чтобы, как они выразились, не травмировать психику.

А Света прекрасно помнила, что после того, как очнулась здесь, чуть ни месяц ей было невыносимо плохо. Тошно. Но её состояние напоминало типичную акклиматизацию после, так сказать, некоего время пребывания в невесомости. Она же летала раньше за пределы планеты по программе военной подготовки, лётные часы честно отработала на одной из космических станций связи.

Так вот, хорцы почти месяц держали её в специализированной изолированной камере, три на три метра, адаптируя её организм для жизни на их планете. Давление, воздух с примесями местного газа. И так далее. Таблетки, уколы и системы. Бррр…

Короче, после всех восстанавливающих процедур, о которых она ни то, что не просила, о которых не знала, на ней ещё повис долг. Большой такой. Так ей ведущий специалист сказал. Куратор!

– И я благодарна вам! Но я хочу знать СВОИ права, а для этого хочу обратиться в СВОЁ консульство.

– Нет! – укорял её молодой мужчина в дорогом белом костюме. Разговаривал он с девушкой, а сам на неё смотрел лишь украдкой, больше интересуясь состоянием своих ногтей. И длинными пальцами так водил, как дама в маникюрном салоне. Веером. – Ты неблагодарная! Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло! Наша корпорация заботится о благополучие даже такой не кондиции, как ты. А ты…

О-о-о! Смерил жеманный типчик надоедливую особу презрительным взглядом, всем своим видом показывая, что он здесь господин, а она… не кондиция!

Не показалось ей, что он еле сдержался, чтобы словечко похлещи не вставить, для «такой». Но не это ещё, она чувствовала лож, что ей лгут, что он врёт. Вот зачем было присваивать ей чужие данные, какой-то там Сары Свим, если она Иванова Светлана Селиванова. Они ей сказали, что это сложное имя для навки, а у них имя отца – отчество – в документах не указывается. И данные, когда она родилась на Земле, на планете Хорц не имеют теперь значения. Ей поставили в документах биологический возраст объекта, привязав данными ко дню прохождения медицинского обследования. Объект – такой-то, возраст – такой-то, число и месяц рождения – такой-то. Света не понимала этого. Всё было похоже на то, что её сознательно лишают прошлого. Обрывают связи со своими родными, со своей планетой, со своим государством, со своим миром. По этим новым документам, которые оформляли ей хорцы, она уже была другим человеком. Нет! Света этого не хотела.

– Я знаю, про аукцион, – насупилась девушка. – Это никуда не годится! Если корпорация даёте шанс, то дайте шанс связаться с консульством, а там… сообща решим, что можно сделать. Нет, можете в суд на меня подать. Пусть суд присудит требующиеся выплаты. А становиться товаром я не буду.

После того, как Свету, можно и так сказать, «разбудили». Ей сказали, что она находится в частной клинике какой-то там корпорации «Возрождение», что беспокоиться ей не надо, они о ней сами позаботятся. Она только должна выполнять все предписания врача. Ну ладно, это было тогда, когда она ещё думала, что её просто подлечат и отпустят. Пока не перевели в другое «больничное» крыло, где о ней продолжили «заботиться», прикрепив к ней ещё и местного куратора, среднего возраста хорца, якобы, чтобы подготовить к выписке, к жизни в их обществе. Но с первых дней проводимые курсы реабилитации напоминать курсы подготовки прислуги с функцией: «всё включено». И отношение персонала к ней и другим «счастливицам» изменилось. Из более-менее заботливого, сопереживающего, нездоровым пациенткам, стали с ними общаться и обходиться, как к персонам, задолжавшим каждому встречному большую сумму.

Нет-нет Света ловила на себе пренебрежительные взгляды местного медицинского персонала: поголовно всех блондинок в своих белоснежных платьях. Но это только женщины, худощавые, скуластые, носатые. Вот они у неё вызывали сочувствие. Ну, не красавицы. Не повезло местным девушкам. Бабок-ёшек могли они и без грима на детских утренниках играть.

Пациентки имея небольшую возможность к самостоятельным передвижениям по корпусу: само крыло проживания, кабинеты прохождения занятий, выход на свежий воздух – своего рода такая парковая зона, загороженная высоким забором. Создавалась иллюзию свободы. Но…

Пару раз Света пыталась подойти к местным блондинкам, попробовав разговориться. Это, когда первые азы разговорной речи усвоила. Но… нет! Надменные особы посмотрели на неё, открыв рот, мол, какая-то там «букашка» с ними заговорила? Бррр… Тут же прибежал куратор, и на эту тему общения с их благородными дамами провёл беседу. Вообще на тему общения с хорцами. Этикет у них на всё есть, и она просто обязана его соблюдать. Так вот, нет у неё права подходить и общаться к ним, к господам. Не ровня она хорцам. Навка – ночная прислуга! А по факту – ночная девка!

Он, конечно, исключение. Он куратор! А если она ещё раз что-то нарушит, пригрозил, что запрёт её в палате. Типа, это больница, а не дом отдыха. У пациенток, у каждой навка ведь своё расписание посещения учебных лекций, медицинских и спортивных кабинетов. Они с каждой «счастливицей» работали индивидуально. И еду подавали прямо в палату. Часы отдыха пациентки должны были проводить у себя.

Вот так вот! Всё предусмотрели благодетели, чтобы общение у жалких человеческих женщин между собой вообще не было. Все женщины с разных континентов. У всех разный язык общения. И как таковой единому языку общения на планете Хорц, прибывших не учили. Только самое необходимое, что прислуга должна знать. И чёткое произношение всего нескольких слов – «да», «нет», «слушаюсь, мой господин», «как прикажите, моя госпожа». Всё в духе нулевого социального статуса: рабского. Но в вопросе языка Свете само провидение помогло, слишком много в хорцской речи присутствовало понятных слов. Это если бы она из России поехала погостить в Польшу, или ещё дальше, в Индию. И услышала там, например, один из древнейших языков, как санскрит. Прислушавшись, вполне можно было понять, что к чему. Со временем разобраться. Вот она и разбиралась. Поняв большую часть речи, догадывалась об остальном.

Рабство у хорцев – обычное явление. Но всё сделано хитро. Без упоминания такого статуса. Хорцы, желающие обладать навкой, не покупали рабыню, а выкупали права на её долг и приписывали такого никчемного человека к себе, как опекуны, получая все права. А дамочки в статусе навки считались недееспособными. И действие таких прав на навку было бессрочным. Ведь сами по себе такие женщины – слабые, беспомощные создания, которые, по определению, погибнут на воле без хозяев.

Вот так вот они себя обелили. Они – благодетели! И ведь некоторые искренне считали, что помогают несчастным неразумным. И это нормально, что у высшей расы, которой они себя считают, есть такие приобретения или навка, способные только их поручения выполнять и… ублажать. Никто ведь не рождается в равных условиях! Не может же рождённый хищник траву жевать? Вот и хорцы считали, что они рождены высшими, а все остальные…

И этот белобрысый типчик в белоснежном костюмчике, утверждал, что Света радоваться должна такому везению, что она у них оказалась. И теперь, они, такие благородны, такие великие, пристроят её в хорошие руки. С оговорочкой, если она будет умницей.

Света вцепилась в подол своего длинного сероватого мешковатого платья, сжимая подол в кулаках. Да, рядом с местной белоснежной красотой, чистотой, оно смотрелось грязным пятном, в благоухающем цветами, кристально чистом кабинете. Она сама чувствовала себя в этом кабинете лишней! А ведь такой серый цвет платьев был на всех тех «пациентках», которых она видела. И не удивительно, что ей захотелось снять его, но… не сейчас. Ни при этом…

Она свободный человек, а её принуждают отказаться от самой себя. И долг… Но она, ни у кого ничего не брала! Ничего не подписывала. Пусть докажут! Нет! Если бы они предложили ей отработать долг, наёмным рабочим, пускай даже в клиринговой компании. Она бы чуть-чуть подумала и согласилась. Загнала бы свою гордость куда подальше. Но вот так?

Лучше бы они обратно её усыпили. Если бы ей дали такой выбор: рабство или обратно в сон, она бы согласилась уснуть. Но теперь… надо решать возникшие проблемы.

А ведь казалось, что всё хорошо начинается. Её новая жизнь после пробуждения. Незнакомая планета с двумя солнцами встретила её ласково. Стояла жара. Лёгкий ветерок задувал в палату воздух, заполненный ароматами цветов. Вокруг поражала царящая чистота, красота и стерильность. А за высоким забором, когда её переместили в индивидуальную палату, просматривающимся через прилегающую парковую зону, виднелся шумный город. Будучи городским человеком, она мысленно уже гуляла по нему. Думала, что вот-вот… и окажется там. Особенно радовала её зелёная трава на лужайке, своя, родная. Деревья были только в городе. Правда, они имели вид пенной шапки. Так ей казалось. Но, может, это был особый вид растений, подобранный хорцами себе в усладу? Белые и пышные. Она пока не знала, а более подробно просвещать её не торопились. И даже с таким минимальным грузом можно было бы начать новую жизнь. Если бы не одно «но».

Первое, это лож! Ну как, если она так долго спала, как они говорят, у неё не отросли ни волосы с её реальным цветом, ни кожа не посветлела после супер стойкого загара со специальными затемняющими втираниями, про глаза вообще говорить не стоило.

По состоянию краски на волосах и теле, она думала, что всего месяца три прошло, ну, четыре, после последних её косметических процедур. Волосы и так у неё медленно отрастали. Особенность у неё такая. А тут вообще, ей взяли и подстригли её пышные космы по самые уши, оголив область шеи. Мало того, на затылке ещё и под нуль подбрили. Света, когда увидела, что с ней сотворили, чуть в истерику не впала. Хотя никогда она не замечала за собой нервозности. Довели! Тогда, она с неимоверными усилиями взяла себя в руки. Виду, правда, не подала. Никому ничего не высказала. «Где наша не пропадала?» Заплела две плотные косички, чтобы уж специфическим одуванчиком не смотреться со стороны. Заколола короткие кончики на затылке. И, вроде, осмотрев свой новый образ в зеркале, решила, что ничего получилось. Успокоилась.

Второе, это статус! Статус бесправной вещи? Да, кого бы он устроил? И другого выбора, как убеждали господа хорцы, у неё нет. Долг у них строго взыскивается. Это если бы она изначально имела, хоть какой статус в их государстве. Можно было бы рассмотреть варианты. Но она никто! Она – бесправна! Она – навка! Кто такая навка, они ей толком не объяснили. Просто тыкали в неё пальцем, и говорили, что – навка. Она так поняла, что что-то подобное и на Земле было. Когда жителей Африки развозили по всему миру в качестве рабов. Черный – значит, раб. Значит, никаких прав. Любой его мог поймать и повесить, если у него не было с собой особой таблички от хозяина, что его послали по поручению. Что будет Свете за бегство? Да и куда бежать с «подводной лодки»? Нужны знания!

Вариант, по-быстрому выйти замуж за гражданина Хорцкого государства, чтобы её проблемы решил муж, отпадает. Опять же, она – навка! У них в законе записан запрет на вступление в брак хорцу и навке. И ещё, приобретение навки, приравнено у хорцев к приобретению дорогой машины, которой ещё и похвастаться можно перед гостями. Такие вот дела! И переубеждать Света хорцев не желала, о своей настоящей внешности. Разубеждать. Она им ничего не должна!

Типчик заявил Свете, что с такими внешними особенностями как у неё, пускай, что-то у неё и искусственно приобретено. (Это он насчёт глаз выдал). Ни один приличный центр адаптации её не возьмёт. И в репродуктивный в особенности, хотя именно там, после десяти балов, ей бы дали более высокий статус, не гражданина, но уже и не зависимого человека. А они на свой страх и риск её взяли. Ценила бы! Нет же! Права взялась качать. Консула ей подавай? Насмешила!

Но ведь есть возможность как-то узаконить своё вынужденное нахождение на планете Хорц? Пускай, временное. Вот, чувствовала же Света, что возможно это, только просвещать её никто не желал. Не с руки! Им требовалось, чтобы она играла по их правилам. А она… сопротивлялась. Ничего не подписывала, когда её просили, якобы для чего-то незначительного подпись чистые листы бумаги, а с какими-то там надписями и подавно. А при появлении местного, так сказать, юриста, она вообще молчала, так как поняла, что переводчик, пришедший следом, будет говорить уже заученные фразы. Поняла по нескольким фразам, что шепнул ему куратор, думая, что она не понимает.

И тут такое… подслушала она, нечаянно, что скоро их, «пациенток», находящихся во временном реабилитационном центре «возрождение», продадут с аукциона. И об этом разговаривал имеющийся персонал, радуясь, что вот уже совсем скоро им премию выплатят за такую неблагодарную работу. Противно же, ходить и смотреть за этими уродливыми навками.

Услышав такое, Света ничего лучше не придумала, как войти в первую попавшуюся открытую дверь, где сидел один из хорцев, вроде, какой-то ведущий специалист. Она видела, как те девушки время от времени заходили к нему и что-то, видимо, решали. Думала, поговорить. Да не на того специалиста попала.

– Ты сейчас же пойдёшь в свою палату и будешь делать всё, что тебе скажут, чернь! – процедил сквозь зубы, выходящий из себя недовольный мужчина, утомившийся общением с глупой навкой. А та с места не сдвинулась. Мало того, с вызовом уставилась на жеманного типа своими тёмными глазами без белков. «Кто кого?» Тип не выдержал и начал нецензурно выражаться в её адрес. Махать руками и топать ногами.

Вот оскорблять не надо было! Она приличная девушка, из приличной городской семьи средних таких достатков. Отец у неё, служащий в какой-то там военной канцелярии, мать простой педагог. Так что идти по стопам родителей не желала. Хотя это отец поспособствовал, чтобы она попала на срочную службу в космические войска. И всё!

А ведь у неё в юности на спортивном поприще неплохо получалось. Лёгкая атлетика для здоровья полезна, как зарядка, а там: кросс, бег по пересеченной местности, горный бег. И ко всему этому увлечения скалолазанием… И медали у неё имелись, и желание имелось, только дальше региональных соревнований она не пролезла. Физические данные подвели, в подростковом возрасте её фигура резко набрала вес в стратегически важных местах, стала женственной.

После школы получила она высшее физкультурное образование, хотела детским тренером работать. Но так получилось, что её пригласили в хороший такой спортивный зал, вести фитнес кружки. И ей понравилось, правда, для такой работы она внешность кардинально поменяла: у людей же странность, они к необычному человеку больше тянутся. Из обычной блондинки она в мулатку превратилась с полностью закрашенными чёрным цветом глазами. И поддерживала она такой образ в течение четырёх лет. Так что многие посетители и не знали, как на самом деле выглядит тренер Светик-семицветик. Это её псевдоним.

И это подобие мужчины, на которое Свете даже смотреть было тошно, её обзывало? Чернь, наверное, самое безобидное, кем он её назвал. Человек низкого социального уровня? Достатка? Но уж точно, не низкого аморального поведения! Не на помойке она себя нашла, чтобы до «ручки» опускаться. Никогда!

В своё время, она бы не постеснялась плюнуть в него за такое определение. Но сейчас, в высокомерной кривой усмешке мужчина не скрывал своё отвращение к ней. «Обоюдно!» «Бывает!» Напыщенная белобрысая костлявая жердь её тоже никогда не привлекала, да к тому же ещё с настораживающими жеманными повадками. Бррр…

– Тогда, я прямо сейчас пойду в ваши правоохранительные органы и сообщу о незаконном удержании гражданки другого государства, шантаже и вымогательстве, – прошипела смуглая девушка с хорошими физическими данными, пускай и среднего роста, но с тонкой талией, крутыми бёдрами, высокой грудью третьего размера. Она дома настолько привыкла к мужским комплиментам, что вот на такое расистское высказывание к своей внешности отнеслась равнодушно.

Облокотившись на изысканный белый стол, она поднялась, с вызовом смотря в бесцветные глаза типа доктора. Зависшего на колыхнувшейся женской груди.

– Ну, ну, – рассмеялся ей в лицо мужчина, поднявшись за ней с изысканной грацией, чтобы не она на него сверху смотрела, а он возвышался. – Попробуй! Я прикажу на тебя собак спустить!

«А попробую!» Света вышла из кабинета и направилась прямиком к воротам. В передвижении по обжитому крылу их, «пациенток», не ограничивали. В саду, перед корпусом, гулять не воспрещалось. А ворота… их частенько открывали, когда на территорию въезжали какие-нибудь машины. И сейчас она рассчитывала выскочить в открытые ворота. Ругая себя, что не догадалась раньше так сделать. А собаки? Да! Были там собаки. Две пары охранников часто обходили территорию вдоль забора, держа на поводках своих крупных питомцев, больше похожих на овчарок, и тоже белых таких.

И всё-таки зря она сказала типчику в лицо, что выйдет. Женщина! Эмоции! Не сдержалась! Не сдержалась, но всё же не верила, что хорцы способны спустить собак на живого человека, на женщину. Люди-человеки, да разве такое возможно в век высоких технологий? Вот и она не верила! И про то, что она уже рабыня, не верила. Она от родины не отказывалась, от гражданства тем более. Так же она была уверена, что и земное государство от неё не отказалось. А ещё, она имела некие представления о кое-каких своих правах. Не зря же она проходила службу в космических войсках? По юриспруденции у неё отметка «отлично». А кто там, что должен… есть самый гуманный суд. Пусть докажут!

«Дура!» Вот, кто за язык тянул? Девушка торопилась по направлению к воротам, но вот, подняв глаза, она увидела ухмыляющееся лицо охранника, блондина с красивой лучистой улыбкой, как будто она ему свидание назначила. Мужчина выжидающе стоял у закрытых ворот и, придерживая на коротком поводке четвероногого друга по кличке Снежок, подтрунивая того в её сторону. Натравливал!

Внутреннее чутьё девушки взвыло сигнализацией, предупреждая об опасности: угроза с собакой реальна. «Гады!»

Внутри у Светы всё сжалось. Она остановилась. Уже прекрасно понимая, что ничего у неё не выйдет. В ворота её не выпустят. Оглянулась. А там… жеманный тип неторопливой походкой шёл в её сторону вместе с ещё одним светлым охранником в белой шёлковой рубашке с коротким рукавом. Типчик изящно гнул пальцы, показывая в сторону девушки. Конец! Вот теперь она понимала, что с ней церемониться никто не будет. Скрутят её и посадят под замок, и скорее всего в какой-нибудь карцер. То, что такие помещения в этом заведение имеются, она уже не сомневалась. А если ещё вколют что-нибудь…

«Вот, влипла! Ну, Светик, держись! Отступать некуда». И девушка пошла вперёд. В своей хорошей физической подготовке она была уверенна. В спортзал она и здесь ходила. Ещё и мастер-класс могла бы местным показать. По бицепсам, трицепсам, продольным и поперечным… Показала бы, как поддерживать грудь в попку округлыми и привлекательными, животик плоским. Но…

А ведь была в её прошлом и секция самбо, которую она посещала из баловства. Это пока мама не узнала. Скандал закатила… не женское дело. Отец промолчал. Но из вредности всё равно тайно ходила в бойцовский кружок почти три года, пока интересы не поменялись.

Была – не была! Сжав кулаки, она чуть ни вплотную подошла к рвущейся на неё собаке. Злым, прищуренным взглядом, посмотрев на ухмыляющегося блондинистого собачника, перегораживающего ей путь к свободе. Охранник с каждым рывком пса ослаблял поводок, нажимая на специальную кнопочку треугольного держателя в своей руке. Пёс хрипел, сипел, лаял, рычал, рвался вперёд.

Встав полубоком, контролируя приближение неприятелей, она ждала неминуемого. Была – не была? А типчик в белом костюме ещё шире заулыбался, видя её обречённость, хотя, казалось бы, куда шире? И от его слащавой, предвкушающей улыбочки, хотелось поёжиться.

Разминаясь, Света передёрнула плечами. И как раз в этот момент, подошедший следом охранник, без предупреждения протянул к ней руки и схватил за женские плечи. Зря!

Напряжённое тело среагировало моментально: рывок, подсечка, бросок. Красиво она отработала. Тренер по самбо, увидел бы, гордился своей ученицей. Восьмидесяти килограммовый мужик рухнул на землю и на некоторое время потерялся. А Света вошла в кураж: если намечается драка, как говорил ей отец, надо бить первой. Но тссс… так, чтобы мама не видела. Света и ударила, снизу-вверх, жеманного типа. Попала в подбородок. Услышала, как клацнули его зубы. Лицо исказилось в гримасе непонимания. Глаза типчика закатились. И он повалился назад. У Светы ещё хватило реакции поймать поверженного врага за ворот костюма, и чуть-чуть придерживая, чтобы он не ударился головой о твёрдую поверхность, довольно мягко положить бесчувственное тело на землю.

Охранник с собакой, стоял в сторонке и не вмешивался. Пока! А сама она не имела возможности подобраться к нему. Увы и ах! Поэтому и время она упустила. Какие-то секунды, которые, возможно, могли бы сыграть решающую роль. Но… она женщина, и переходить к более решительным действиям вообще не собиралась. Вокруг же интеллигентные люди! Образованные, умные. Можно же договориться?!

А тем временем, поверженный охранник поднялся на ноги, и посмотрел на неё с ощутимой ненавистью. Свете показалось, что он чего-то ждёт. Как пёс, команды? Был бы псом, он бы уже на неё кинулся. И это было не страшно, чужая ненависть, неприязнь. Всё, наверное, обошлось бы без каких-либо серьёзных для неё последствий, ну, скрутили бы её чуть жестче, и утащили в закрытую палату. Оставили бы её ещё и без ужина. Да вот жеманный типчик открыл глаза, узрел себя, господина вселенной, лежащего на грязной земле, взвыл белугой, и прямо в лежащем положении скомандовал: фас.

Неуверенности в действиях охранника, державшего собаку, не было. Света видела, с каким удовольствием мужчина выпускал поводок, который со свистом удлинялся. Если бы не собака на неё кинулась, то среагировал бы поверженный ею охранник. И тут Света не знала, что было тогда лучше, что пёс настиг её первым?

Секунды? Минуты? Вечностью показалось ей, то время, пока она отбивалась от кровожадной пасти собаки, которая так и норовила вцепиться ей в лицо, в шею. На тошнотворное дыхание зверя она совсем не обращала внимание. Девушка, валяясь по земле, каталась, запутываясь в поводке, цеплялась за шкуру пса, стараясь поймать его мягкие ткани: нос, щёки, язык. Но, когда казалось ей, что она выигрывает сражение, кто-то из наблюдающих за схваткой хорцев наносил ей тяжёлые удары ногами, ещё больше разбивая уже пострадавшие лицо и руки. И ведь метили «гады» именно в лицо. И ведь она успевала понимать, что удары наносят двое. И такая злость её раздирала, что толпой они набросились. На неё, на маленькую хрупкую беззащитную женщину. Каким-то внутренним чутьём она угадывала, куда ей прилетит. И с горем пополам, старалась сгруппироваться.

С собакой, Свете, можно сказать, повезло. Его специально не натаскивали на людей, а если и делали это, то безответственно, больше для забавы, а не для отточенных кусательных навыков. Но всё равно, было больно. Собака хватала, сжимала, терзала женское тело, и оно превращалась в одну сплошную кровавую гематому. Хорцы, казалось ей, нанесли телу больше вреда, чём натравленный пёс. Ещё немного, понимала Света, и из-за заплывших глаз она не сможет видеть и сопротивляться, а пальцы она уже не чувствовала.

В какой момент Света упустила очередной рывок собаки к своему лицу: окровавленные и скользкие руки соскользнули с морды зверя, скользкой от её крови. Пёс клацнул зубами и вцепился ей в голову. Если бы он схватился чуть ниже, то ей бы пришёл моментальный конец. Зверь бы разорвал ей шею. А так… скальп, ухо, пол-лица.

Глава 2

Никто из мужчин, принимавших участие в расправе над девушкой, не видел и не слышал, как отъехали в сторону массивные ворота. А уж Свете тем более не до наблюдения за окружающей местностью было. На закрытую территорию частной клиники въехали две дорогие машины. Выскочивший из первой машины человек, среднего вида хорцев, светловолосый, скорее лысеющий, в хорошей физической форме, интеллигентного вида, с разбегу всыпал оплеуху, первому попавшемуся под руку, подчиненному. Куратор…

– Остановиться, прекратить! – рявкнул он, бешеным взглядом осмотрев всех. – Что здесь происходит? – Это он уже возмущённо обратился к типчику в когда-то белом костюме, теперь густо запачканном кровавыми пятнами.

Типчик начал заикаться. Начал говорить, что это девушка сама виновата, накинулась на них, на собаку. А они их растаскивают. Но его запачканные кровью белые ботинки и штанины кричали об обратном. Куратор брезгливо поморщился, оценивая происходящее. Оценивая ущерб.

Собачник, всё ещё придерживающий любимца за длинный поводок, быстро сориентировался, подбежал и с усилием разжал животному пасть, высвобождая голову девушки. И быстренько, быстренько, взяв запыхавшегося, хрипящего питомца за ошейник, отвел того за машины. Типа, он здесь вообще ни при чём. Мимо проходил!

Куратор подошёл к девушке, аккуратно следя, чтобы в кровь не наступить, пригнувшись, всмотрелся в лицо пострадавшей. Окровавленное, опухшее лицо и тело в рваных ранах, царапинах, гематомах. Одежда, порванная и пропитанная кровью. Бррр… недовольно хорец скривил рот с узкими ниточками губ. «Змей!»

Света с горем пополам села, облокотившись травмированными руками о ровную поверхность дороги с бурыми разводами её крови. И кровь продолжала обильно сочиться из её ран. Она понимала, что если ей срочно не окажут первую помощь, то она просто истечет кровью и умрёт прямо тут. А умирать не хотелось. Совсем не хотелось. Больно это! Очень!

Водитель второй машины тоже вышел, равнодушно поинтересовавшись происходящим. Своих у него проблем хватает, чтобы ещё в чужие вникать и тем более переживать. Потом уже Света узнает, что он сам связался с начальником этой специализированной частной клиники. Мол, у него форс-мажор. Срочно нужна подходящая навка.

Откуда-то набежал народ. Света слышала, как по дороге катится каталка. Её заберут, увезут, и всё! Она никто! Ничто! И звать её никак! А выход он вот, ворота открыты. Теперь её заберут, увезут и запрут. Она это понимала. И сейчас бы вскочить и помчаться в местную полицию, предъявить себя в этом самом виде. Да кто же даст? И подняться с земли сил не было. «Близко локоть, да не укусишь!»

А с другой стороны, закралась у неё мысль, что может, то, что случилось, к лучшему? Теперь-то её точно не продать. Кому она теперь нужна будет, изуродованная? Аукцион? Не смешите! Даже если сейчас её быстренько подлечат. Наверное, опять предъявят ей энную сумму. Кости, она чувствовала, что целы, а вот кожный покров, лицо… Ну и ладно! Тьфу-тьфу-тьфу! Может, всё обойдётся, и её отпустят. Она всё ещё надеялась на благополучный исход своего глупого поступка.

Света попыталась высмотреть злобного пса и его хозяина из толпы снующего народа. Сама не поняла, для чего: мысленно поблагодарить или на будущее запомнить? Увидела она белобрысого охранника, который стоял за машиной быстро и незаметно, пытающегося смотать распущенный и запутавшийся поводок, который не хотел прятаться обратно в удерживающий механизм. Тонкий трос, видимо, заело или перекрутился. Торопился же он скрыть своё участие. А вот пёс…

Света заметила, как собака, морда и брюхо которой были перепачканы в её крови, обошла машину гостя её куратора. Жарко же! Гость дверцу машины прикрыл, но не захлопнул, этим зверюга и воспользовалась, она поддела мордой дверь и полезла внутрь. Света мысленно усмехнулась. Вот сейчас шавка получит. Или собачник, так как это его милый пёсик перепачкает белые сидения в дорогой машине. А может, поцарапает? Хотелось бы.

Улыбнулась? О нет! Света сжалась. Почудилось? Нет? Ей показалось, что из машины, в которую полезла собака, раздался тонкий детский плач. А она мать! У неё инстинкты. Не думая о своих травмах, горящих огнём, она в одну долю секунды вскочила на ноги и в два прыжка оказалась у громадной белой матовой машины. Ухватившись двумя руками за заднюю лапу уже залезшей на сиденье псины, которая как раз собиралась прыгнуть вглубь, к новой, не способной к сопротивлению, жертве. Света потянула грузное животное на себя. Но силы… хватило лишь удержать его на месте. Пёс дернулся, и девушку припечатало к горячему железу.

А пёс упорно скрёб окровавленными когтями, всё-таки царапая дорогую обшивку, пытаясь пролезть между спинок на заднее сиденье, туда, где стояла детская люлька.

Через секунду, Света вновь осознала себя сидящей на земле, кто-то её отшвырнул, с силой дёрнув за поводок собаку. А на машине остался кровавый отпечаток женского тела. Вокруг раздавались громкие голоса и ругань, но дальше сознание девушки отказалось воспринимать происходящее. Глаза её были открыты, но что происходило, она не понимала. Словно мешок загрузили её изувеченное тело на каталку и повезли в приёмный покой, куда уже был вызван настоящий врач, который, ругаясь, почти час обрабатывал и накладывал на женское тело швы.

За этот час, Света отрывками вспоминала свою жизнь. Особенно ту часть, когда она первый раз серьёзно попала в больницу. Это на родной Земле. Дома…

Ужас? Горе? Трагедия?» Да кто его знает?! Она стояла за порогом врачебного кабинета за неплотно прикрытой дверью, молодая цветущая женщина. Гордость родителей, спортсменка, умница, и просто красавица. Внешность, конечно, на любителя. Родителям искусственная корректировка внешности дочери была не по душе, и они всячески выказывали ей своё недовольство. Мягко так. Думая, что придёт время, и она повзрослеет, образумится. Ну и что, что она отдельно живёт, самостоятельна.