Подъемная сила

Ленард Ньютон осознал – теперь ему точно конец.

Картина последствий взрыва впечатляла. Над усадьбой лорда Марша летали хлопья пепла, словно серый снег. Клочья тканевой оболочки злосчастного аэростата повисли на ветках, шпангоуты килевой фермы воткнулись в землю под немыслимыми углами, а в усадьбе местами выбило стекла. Гондола дирижабля и останки его двигателя живописно догорали у парадных ворот.

Лен осторожно переступил через дымящийся кусок пенькового каната и отправился за дворецким, пухленьким индусом по имени Рагху. К счастью, тот и сам был малый неглупый, быстро сообразил, что нужно пошевеливаться. Иначе неясно, кому больше влетит.

Хуже всего было то, что Лен специально поднял дирижабль точнехонько к приезду лорда Марша. И даже не самого лорда, а его очаровательной дочери Санни. Лорд лично ездил встречать ее на железнодорожную станцию за рулем верного «Ланчестера», по такому случаю отполированному до зеркального блеска. К большому сожалению отца и к душевным мукам Лена, Санни предпочитала путешествовать, а не сидеть в имении да ходить по балам.

Еще пару минут назад Лен в красках представлял, как он прокатит Санни на новеньком дирижабле. Как запах лаков, краски и горячего металла смешается с цветочным ароматом духов. Лен почти видел распахнутые от восторга глаза девушки, пока аэростат летит над полями. Внизу плыли бы пасторальные картинки – паровые автоматоны деловито собирали урожай, а по лесу среди багрянца крон неслась по рельсам алая змея поезда с шапкой дыма над головой.

Но теперь эти чаяния камнем припечатало о землю. Клаксон хромированного «Ланчестера» давал понять, что лорд Марш в курсе конфуза горе-изобретателя.

Лен с тоской вспомнил промышленный район, где провел детство. Там могли вырасти в безнадеге, грязи и болезнях три поколения, и ни один человек не поднял бы голову, чтобы праздно взглянуть на звезды. Там детей лечили от рахита опиумом и алкоголем, что приводило к их ранней деградации. Там висельники были печальной, но все же нормой, а дети кормили целые семьи работой на современных станках. Лен хорошо помнил, откуда ему повезло вырваться. «Плохая Англия», вот как это называли.

Именно из такого района Лена забрал лорд Марш. Он же пристроил родителей юноши на ферму к своим дальним родственникам. Дал им работу. А главное – дал работу и свободу действий самому Лену. Взамен способный самоучка изобретал для нужд имения сотни новых механизмов, автоматонов и хитроумных приспособлений, которые безмерно радовали сердце лорда Марша и удивляли его гостей.

Лорд, однако, не был слепцом. Со своей стороны он замечал внимание Лена к Санни, но предпочел доверить дочери самой принять решение. Тем более, что пока Лен наконец отважится признаться в чувствах, Санни спокойно успеет выйти замуж и родить лорду Маршу с полдюжины внуков. Самое ужасное, что Лен это тоже понимал.

Но сейчас дело было в другом. Зря он поднял в воздух недоработанный дирижабль. И все же Лен лихорадочно размышлял, выставят его сразу, или он таки успеет увидеть Санни.

Дворецкий Рагху подбежал к Лену и вцепился в его руки. Национальная одежда индуса добавляла жизнерадостных оттенков всеобщей разрухе.

– Что ты наделяль, рыжий больван!

– Да, знаю, конструкцию стабилизаторов стоит улучшить, – пробормотал Лен бледными губами.

Индус схватился за тюрбан, в котором хищно сверкнул алый камень, и убежал дальше кричать на слуг.

Лен остался в одиночестве слушать шуршание колес «Ланчестера» о гравий дорожки. Шум приближался.

Лен огляделся и глубоко вдохнул.

До грандиозной выставки научных достижений в Париже ему надлежало построить лучший дирижабль из возможных. Хорошо, что второй образец все еще стоял в ангаре. С ним так ошибиться нельзя. Лен в отчаянии попытался отыскать в себе скрытую любовь к фермам и овцам. Возможно, спрятанную очень глубоко.

Но не нашел.

***

Санни нарочито звонко хохотала, а лиловая лента в ее высокой зеленой шляпке развевалась на ветру. Санни смотрелась изящной куколкой в модном полосатом платье. В руках она держала искусно сделанную модель дирижабля.

Лорд помог ей выйти из машины. Санни тотчас повисла на руке отца. Тот огляделся и пошевелил усами. Под его тяжелым взглядом Лен втянул голову в плечи.

– Прости, Ньютон, видимо, мы прервали тебя на самом интересном, – сказал лорд Марш. – Ты еще не до конца разрушил мое жилище.

– Милорд, я… исправлю свою ошибку…

Санни вдруг улыбнулась Лену. Улыбка показалась ободряющей. Но он не смог определиться, понравилось ли ему чувство, которое она вызвала.

От прибывших едва уловимо пахло креозотом, машинной смазкой и вокзальным дымом.

На туфлях, фиолетово-зеленом платье Санни и на дорожном коричневом костюме лорда Марша лежала сероватая пыль.

– Мы так устали с дороги, верно, отец? – быстро сказала девушка, отводя от лица выбившийся из-под шляпки завитой локон.

Ее нижняя губа была чуть пухлее верхней, что вкупе с родинкой на щеке придавало Санни особое очарование. Взгляд Лена потеплел. Где-то в Антарктиде откололся и упал в воду огромный кусок ледника, такой же, что вырос на его сердце за время ожидания.

Лорд Марш окликнул индуса, и спокойнее, чем следовало бы, зашагал в дом. Слуги по мере его приближения, напротив, ускорялись. Даже автоматон-дворник, словно почуяв общий настрой, принялся быстрее грести листья. Сейчас он уже попросту царапал ободранной метлой чистый участок, но лорд прошел мимо и бодро хлопнул его по клепаному плечу, насвистывая легкомысленную мелодию в густые усы.

Такая реакция испугала Лена. Она вовсе не была типичной, а значит, неудача конструктора не имела большого значения. А ведь дирижабль стоил не только бессонных ночей Лену, но и ощутимых денежных затрат из кармана лорда. И, черт возьми, что же могло обставить, нивелировать такую неудачу?