Кровавые лилии

Глава 1

Кровавые лилии

Глава 1: Дело без имени

Я проснулся в этой зловонной дыре. Контора Ника Бейли, чтоб её за ногу! Моя контора! Сразу было понятно, что сегодня ничего не изменится. Это прогнившее старое здание некогда было бойней. От каждого кирпича несло кровью и сыростью. Двадцать лет пыли старых дел, вонь дешёвых сигарет и кофе – вот чем дышало это место. Эта поганая лампочка под потолком моргает, как аритмия. Пустая бутылка из-под виски стояла на столе, словно надгробный камень. Три окурка с отпечатком губной помады, оставленные рядом. Вчерашняя газета, которую даже не удосужился открыть. На стене красуется пятно от брошенного в гневе стакана. Оно напоминает карту страны, которой не существует.

Дверь скрипнула, словно кто-то провёл ногтями по стеклу. Без стука. Нагло. Бесцеремонно.

– Входите, если уже вошли, – сказал я, не поднимая глаз. Куда интереснее было разглядывать помаду на окурках. Не помню вкус этой помады, но губы были влажные.

– Вы… расследуете дела? – женский голос дрожал. Мне показалось, что она боялась услышать ответ.

– Только те, что оплачены, – я провёл кончиком пальца по рубцу на щеке и посмотрел на неё.

Слишком дорогое пальто, для этого района. Каблуки вонзались в коврик с выцветшим белоголовым орлом. Лицо скрыто вуалью. Но губы… Губы алые, будто их нарисовали кистью. Сумочка от Джудит Лейбер в её руках вот-вот задохнётся. Дорогая сумка. Она сжимает её так, что кожа на перчатках потрескалась. Дешёвый спектакль?

– Мой брат… Мне нужна помощь…

– Дамочка, бюро добрых дел выше. Вы ошиблись.

– Мне нужны вы… – она зашагала своими идеальными ногами ко мне.

«Ага, брат», – подумал я, осматривая её ноги в чулках.

– Он пропал вчера. Я могу заплатить… – её голос дрожал, как колокольчик. Она как потерянный щенок на обочине. Жалкая. Несчастная.

– Наличными. Чеки не принимаю, – я перебил её.

Она подошла близко и достала из сумочки конверт денег. Я клюнул, как дурак. Не на деньги, хотя конверт был толстый. Не на эти ноги в дорогих чулках, хотя юбка задралась, когда она садилась. Меня поймал на крючок её дрожащий голос. Та самая дрожь, которую нельзя сыграть. Вот эта неуловимая нота, которую хрен подделаешь. Когда человек жадно глотает воздух, будто это его последний глоток перед гибелью. Ненавижу это. Но больше этого, ненавижу правдивый страх. Он словно поднимает всё дерьмо со дна моей паршивой души.

Её духи – терпкие, с ядовитой нотой лилии – смешались с вонью лужи за открытым окном. Её тонкие пальцы, вынимающие деньги из конверта, были ледяные. Я намеренно коснулся её, когда брал деньги. Бумага шершавая, как старая кожа. Она прикусила нижнюю губу. Помада оставила свой след на белоснежных губах.

– Его зовут Лиам Восс, – сказала она, медленно произнося его имя, словно боясь, что я запомню. – Вчера он ушёл в «Октавию» и не вернулся.

Мои пальцы дёрнулись. «Октавия» – клуб за старым мостом. Там все сливки общества смешиваются с грязью. Туда наведываются только за двумя вещами: ставки на боксерские бои или за девушками «лилейниками», в белых платьях, которые умеют молчать.

– Может, он с какой-то подружкой? Стоит подождать до утра, – проворчал я, разглаживая хрустящие купюры.

– Они прислали это… – она резко вздохнула, доставая из сумки свёрток.

Бумага была грязная и липкая. Я развернул её – внутри лежал окровавленный жетон: серебряная монета с проколотой дыркой посередине. На жетоне был изображён доллар с одной стороны, с другой – лилия. Знак «игр», когда бойцов запирают в клетке, заставляя драться без правил. Выйти оттуда можно, только выиграв. Победа одного принималась после смерти второго.

Я пристально посмотрел в её влажные глаза и поднёс жетон к лампочке. В дыре виднелись цифры: 21-12. Дата? Номер лота? Или…

– Договорились, – сказал я, будто поставил точку в собственном приговоре.

Она ушла, оставив на коврике следы своих шпилек. Я даже не спросил её имени. Карман провисал под тяжестью денег. Я вышел следом под этот дрянной дождь. Капли блестели, словно кто-то выкидывал с балкона рваную фольгу. Мерзко. Где-то на окраине города уже заводили мотор. Я почувствовал это кожей. Деньги в моём кармане запахли.

Дождь усиливался, превращая мир вокруг в занавес. Я стоял у выхода, вдыхая грязный воздух, пропитанный гарью и безысходностью. В нос ударил запах машинного масла, смешанный с лилейным ядом её духов. Чёртов коктейль.

Мокнуть в мои планы не входило. Я вернулся в свой подвал, к пыли и призракам нераскрытых дел. Бутылка казалась теперь вестником бед. Сел за обшарпанный стол, достал конверт, пересчитал. Говорят, что деньги не пахнут, а от этих несло смрадом: кровью, смертью. Их происхождение… Моё тело пробрало мелкой дрожью. Я знал, что не должен был брать их. Знал, что это билет в один конец.

На столе лежала газета, вчерашняя. От неё пахло плохими новостями. Руки сами потянулись за ней. В глаза врезалась заметка о пропавшем человеке. Фотография мужчины, с глупыми глазами. Не он. Или не совсем он. Я затянулся сигаретой, пытаясь вспомнить это лицо. В голове крутилось имя – Леон. Так звали этого бедолагу, я вспомнил его. Леон… и брат этой женщины, которого, возможно, уже нет в живых.

Этот город стал местом, где умирают мечты и исчезают люди. В моём кармане лежала «беретта». Пришло время снова спуститься в ад. Теперь я знал. Слишком поздно. Я снова вляпался.

Лампочка под потолком моргнула. В этот раз навсегда.