Фокус-группа Вечности

Глава 1: Безупречный Пиксель и тихий ушат

Лёва понял, что он – живой пиксель. Не метафорически, а почти что физически. Его сознание представляло собой крошечную, исправно горящую точку на гигантском экране вселенной под названием «Безупречный Пиксель». Задача пикселя – гореть правильным оттенком белого в нужное время. Отклонение каралось мгновенным замещением. В его случае – из очередного кандидата с горящими глазами и холодным сердцем, свежевыпущенного университетским конвейером.

Его зона ответственности – тексты. Он продавал воздух. Точнее, идею воздуха, упакованную в силикон идеальной чистоты. «Дыши глубже – думай быстрее». Это был слоган для кондиционеров премиум-класса, над которым он бился третий день. Проблема была не в словах. Проблема была в том, что дышать в его жизни было решительно нечем. Воздух в офисе был густым и спёртым, как бульон из чужих амбиций, стресса и углекислого газа от трёх десятков ноутбуков.

Монитор светил в лицо ровным, бездушным светом. Курсор мигал на чистом листе, издеваясь. «Дыши глубже…» – Лёва машинально сделал вдох. Пахло пылью, перегаром от вчерашнего корпоратива и тлением нейронных сетей.

Его взгляд упал на зеркало в лифте. Вернее, на его отражение. Он ненавидел это зеркало. Но оно было единственным объектом в офисе, который не пытался что-то продать. Оно просто показывало. И показывало оно усталого парня лет двадцати пяти с лицом, на котором застыло выражение лёгкого недоумения, как у человека, который только что вспомнил, что оставил дома включённым утюг, но не может позволить себе поехать и проверить.

Сегодня утром, застряв в лифте между этажами с менеджером по продажам Олей (от которой пахло дорогим кофе и безысходностью), он поймал себя на том, что смотрится в это зеркало. И ему показалось, что его отражение – не его. Оно было чуть более уставшим. Чуть более потрёпанным. И в самый тряский момент, когда лифт дёрнулся, ему показалось, что это отражение… подмигнуло ему. Одним глазом, быстро-быстро, как вспышка статического электричества.

Лёва моргнул. Отражение моргнуло синхронно. Всё было на своих местах.

– Съехала крыша, – пробормотал он себе под нос.

– У кого? – оживилась Оля.

– У лифта, – брякнул Лёва. Оля разочарованно хмыкнула.

Он вернулся к своему слогану. «Дыши глубже…» Глубже чего? Глубже этой тоски? Глубже осознания, что лучшие годы уходят на то, чтобы продавать кому-то возможность дышать чуть менее грязным воздухом, которым он сам дышит?

Его спасали только сны. Вернее, один и тот же повторяющийся сон. Ему снилось, что он стоит в чистом поле. Над головой – фиолетовое небо с тремя спутниками, похожими на сахарное печенье. И полная, оглушительная тишина. Ни ветра, ни стрекотания насекомых. Только он и необъятное пространство. И в этом сне он мог дышать. Полной грудью. Воздух был холодным и сладким, как газировка, и от него слегка кружилась голова.

Просыпался он всегда с чувством щемящей потери. Как будто вернулся из отпуска домой за пять минут до вылета. Реальность – офис, мигающий курсор, запах перегара – била по лицу своим убогим, низким разрешением 720p против его сновиденческого 8K.

Он потянулся за кружкой с холодным чаем, и рука наткнулась на кнопку мыши. Экран ожил, выведя его из ступора. На нём был всего один документ – «Отчёт_по_креативу_Финал_Финальный_1 (3).docx». И мигающий курсор. Всегда мигающий. Как будто он не просто ждал ввода, а наблюдал. Был единственным немым свидетелем этой тихой, офисной экзистенциальной катастрофы.

Лёва вздохнул и допил чай с осадком. Впереди был ещё долгий день безупречного пикселения. Но где-то на задворках сознания уже шевелилась крошечная, абсурдная мысль. Мысль о том, что, возможно, подмигивающее отражение в лифте и фиолетовое небо во сне связаны куда более прочно, чем он и его слоган о кондиционере.

Он посмотрел на курсор. Курсор помигал ему в ответ. На этот раз Лёве это не показалось.

Глава 2: Нормандия-Неман на кольцевой

Сознание Лёвы было похоже на браузер с тремя сотнями открытых вкладок. Половину из них он боялся закрыть – вдруг пригодится идея для слогана про «экологичную зубную пасту с углём из одобренных Минздравом лесов». Другая половина – это туманные обрывки вчерашнего сна, где он пытался объяснить бодхисаттве в образе таксиста, что ему срочно нужно на совещание в макрокосм.

Он ехал в метро. Это был ежедневный квест по выживанию в саркофаге, движущемся сквозь геенну огненную под названием «утренний час пик». Лёва был втиснут в угол вагона, его лицо прижалось к холодному стеклу, а в затылок дышала чья-то душа, пахшая чесноком и безразличием.

Именно в этот момент он его и увидел. Тип в потрёпанной летной куртке с потёртым, но яростно ярким шевроном «Нормандия-Неман». Он сидел на складном стульчике прямо в проходе, между женщиной с сумкой на колесах, полной свёклы, и парнем в наушниках, яростно лившим на свой смартфон цифровой ад из какой-то мобильной брани.

Перед летчиком на полу была расстелена газета «Метро». На ней аккуратными стопками лежали книги. Не те блестящие бестселлеры про успех за 10 минут, а старые, потрёпанные, пахнущие библиотечной пылью и чужими мыслями. «Косынка» Поль Морана. «Лезвие бритвы» Ефремова. Какая-то «Теория сновидений» с загибающимися уголками.

Но взгляд Лёвы прилип к одной. Тоненькая, в картонном переплёте болотного цвета. Названия видно не было, только номер: «Инструкция по эксплуатации зеркала. Выпуск 7/IV».

Лётчик поймал его взгляд. Его глаза были невероятно спокойными, как у кота, наблюдающего за суетой муравьёв из-под дивана.

– Интересуешься? – голос у него был глуховатый, будто доносившийся сквозь обшивку самолёта на большой высоте. – Последний экземпляр. Раритет.

Лёва, движимый любопытством, порождённым трёхчасовым ожиданием озарения от креативного отдела, выдавил из себя:

– Что там? Про то, как мыть без разводов?

– Там про то, как не разбиться, глядя в него, – без единой улыбки ответил летчик. – Сто рублей. Судьбоносная цена, да?

Это было настолько абсурдно, что стало уже почти нормально. Лёва почувствовал, как его рука сама потянулась к карману, выуживая смятую сотню. Он сунул деньги летчику, тот взял их двумя пальцами, будто берёт пробирку с опасным вирусом, и втолкнул книжонку Лёве в руки.

В этот момент вагон дёрнулся, люди качнулись, и Лёва на секунду отвёл взгляд. Когда он снова посмотрел на место, где сидел летчик, там никого не было. Ни стульчика, ни газеты, ни книг. Только женщина со свёклой и парень в наушниках, не отрывавшийся от экрана.

Лёва почувствовал лёгкий укол паники. Он озирался, но странного продавца будто и не бывало. В руках он сжимал ту самую тонкую книжку. Она была настоящей.

Он вышел на своей станции, чувствуя себя идиотом. Сто рублей. Выброшены на ветер. Хотя нет, не на ветер. На какую-то дурацкую бумажку. Он сунул её в рюкзак, к ноутбуку, и забыл до вечера.

Вечером, разбирая рюкзак, он наткнулся на неё. «Инструкция по эксплуатации зеркала». Он расхохотался.

Он лёг на диван и начал листать. Это было нечто. Набор самых бредовых советов, которые он когда-либо читал.

Раздел 1.1: «Выбор зеркала».

«Не используйте зеркала из IKEA. Они страдают экзистенциальной тоской по шведским лесам и будут показывать вам не вас, а грустящего эльфа».

«Идеально подходит старое зеркало из бабушкиной квартиры. Оно уже повидало столько лиц, что ваше его не удивит и не напугает».

Раздел 3.4: «Временные рамки».

«Не смотритесь в зеркало голодным. Голодный человек видит в отражении потребителя, а не творца».

«Пятница – лучший день для того, чтобы забыть своё лицо. Суббота – чтобы вспомнить чьё-то другое».

Раздел 5.0: «Критические команды».

«Если отражение начало отставать на миллисекунду – немедленно разбейте зеркало. Это не вы отстаёте. Это оно вас догоняет».

«Перед сном, глядя в тёмное зеркало, произнесите: "Разрешаю себе не возвращаться". Смотрите, не моргая, ровно семь секунд. Результаты могут вас удивить».

Лёва хохотал до слёз. Это был шедевр абсурда. Идеальное лекарство от креативного коллапса. Он отнёс книжку в ванную и поставил на полку, рядом со своей щёткой – как артефакт для поднятия настроения.

Перед сном, чистя зубы, он снова увидел её. И увидел своё отражение в зеркале над раковиной. Уставшее. С пиксельными кругами под глазами. И ему вдруг стало не смешно. А очень тихо внутри.

Он выключил свет в ванной. Комната погрузилась во тьму, но городской свет с улицы слабо подсвечивал зеркало. Он видел в нём лишь смутный, тёмный силуэт самого себя.

И тут он это сделал. Чисто ради прикола. Ради абсурда, который должен был завершить этот абсурдный день.

Он посмотрел в тёмное стекло, где его отражение было похоже на призрака, и прошептал:

– Разрешаю себе не возвращаться.

Он не моргнул. Раз. Два. Три…

На счёт семь с ним случилось странное. Ему показалось, что тёмный силуэт в зеркале… кивнул.

Лёва досчитал до семи, моргнул и быстро вышел из ванной. «Съехала крыша, – повторил он свою утреннюю мантру. – Окончательно и бесповоротно».

Он лёг спать. И этой ночью ему не приснилось ни фиолетовое небо, ни тишина.

Ему приснилось, что он стоит перед гигантским зеркалом в полный рост. А его отражение, повернувшись к нему спиной, спокойно уходит вглубь зеркального мира, за спиной маша ему рукой на прощание.

Глава 3: Разрешаю себе не возвращаться

Сон начался с белого шума. Не звука, а ощущения. Как будто его мозг, отключившись от сигналов тела, нашел наконец нужную частоту – частоту чистого, незамутнённого восприятия. Это было похоже на запуск старого ЭЛТ-телевизора: сначала шипение, мерцание, а потом – резкая, кристальная картинка.

Он стоял в белом коридоре. Бесконечном. Стены, пол, потолок – всё было выкрашено в стерильный, матовый белый цвет, поглощающий звук. Воздух был упругим и прохладным. Здесь пахло ничем. Абсолютным ничем. Это был запах незаполненной памяти, вакуума перед Большим Взрывом.

Перед ним был пюпитр из того же белого материала. За ним сидел… нет, не человек. Сущность в идеально отутюженной серой униформе, без знаков различия. Её лицо было размытым пятном, как лицо человека на stock-фотографии, которое зачем-то заретушировали.

– ФИО? – спросил(а) сущность. Голос был нейтральным, лишённым тембра, как голос навигатора в автомобиле.

Лёва попытался ответить, но не смог вспомнить своего имени. Вместо этого он выдохнул:

– Лев… кажется.

Сущность посмотрела (хотя у неё не было глаз, Лёва почувствовал на себе взгляд) на какой-то невидимый экран.

– Цель визита? – последовал второй вопрос.

И тут Лёву осенило. Озарение ударило его, как током. Он не спал. Он не видел сон. Он находился. Он был здесь. С полным, тотальным, кристальным осознанием себя и происходящего. Это было в миллион раз реальнее, чем вчерашнее совещание по поводу оттенка синего для упаковки йогурта.

– Я… я осознаю, – произнёс он, и его собственный голос прозвучал странно громко в этой белой тишине.

Сущность сделала заметку в невидимом блокноте.

– Осознание не является целью. Осознание – это инструмент. Цель визита?

Лёва растерялся. Что ему нужно? Почему он здесь?

– Я… разрешил себе не возвращаться, – выдавил он, вспомнив абсурдную фразу из книжки.

Сущность кивнула (размытое пятно лица качнулось вверх-вниз).

– Разрешение зафиксировано. Протокол «Зеркало» активирован. Добро пожаловать в Антемир, Лев кажется. Ваш гид уже ожидает.

Одна из белых стен коридора… растворилась. Не открылась, не исчезла, а просто перестала быть, как стираемая ластиком линия. За ней открылся пейзаж, от которого у Лёвы перехватило дух.

Он видел город. Но город был построен из света, тени и архитектурных форм, которые постоянно менялись, плавно перетекая друг в друга. Башни из стекла вырастали в каменные готические шпили, которые затем оплывали, превращаясь в античные колоннады. По улицам текли реки не воды, а чистого, переливающегося смысла. И над всем этим висело три солнца: одно жёлтое, одно синее, одно зелёное, отбрасывающие три разные тени.

Это было прекрасно и чудовищно одновременно. Мозг Лёвы, привыкший к стабильной, предсказуемой реальности, закричал от ужаса. Но другая часть его – та, что смотрела на фиолетовое небо во сне, – запела от восторга.

К нему подошёл его гид. Это был тот самый летчик в куртке «Нормандия-Неман». Теперь на ней красовался ещё и шеврон с логотипом «Бездонное Бюро. Тур сопровождение».

– Ну что, пилот, готов к первому вылету? – спросил он, и в его глазах прыгали озорные блики. – А то вы тут с администратором застряли. Он буквоед, не обращай внимания.

– Где я? – выдавил Лёва.

– В ангаре, – ответил летчик. – Там, где собирают и обкатывают реальность, прежде чем выпустить в серию. Только не задавай дурацких вопросов вроде «это сон?». Здесь это считается дурным тоном. Ты здесь. Всё.

Он хлопнул Лёву по плечу. Ощущение было абсолютно реальным, весомым.

– А что это за протокол «Зеркало»? – вспомнил Лёва.

– А это ты свой пропускной билет назвал, – усмехнулся летчик. – Ты же перед сном в него смотрелся? Ну вот. Ты не уснул. Ты… совершил переход. Редкая нынче практика. Все через будильники да снотворное входят, калеча ландшафт. А ты – по старинке. Молодец.

Лёва смотрел на фантасмагорический город, на три солнца, на себя и на летчика. Паника отступала, уступая место жгучему, невероятному любопытству. Он сделал шаг вперёд, за пределы белого коридора.

И в этот момент где-то очень далеко, в другой вселенной, на тумбочке рядом с его кроватью завибрировал смартфон. Будильник. 07:00.

Лёва почувствовал это как мощный, невидимый крюк, вонзившийся ему в грудину. Его потянуло назад. Мир вокруг поплыл, заколебался.

– Опа, отзыв! – крикнул летчик. – Клиента возвращают в базовый лагерь! Держись, пилот! Вспоминай команду!

Лёва из последних сил пытался удержаться, но сила была непреодолимой. Он помнил только одну команду. Ту, что привела его сюда.

– РАЗРЕШАЮ СЕБЕ НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ! – закричал он в нарастающий гул.

Крюк ослабел на секунду. Этого хватило.

– Молодец! – донёсся голос летчика, уже как сквозь толстое стекло. – Теперь ты в системе! До следующего сеанса связи!

Белый свет хлынул со всех сторон, смывая краски сюрреалистичного города. Последнее, что увидел Лёва, – летчик, который отдавал ему честь.

А потом – резкий, грубый толчок.

Он лежал в своей кровати. В комнате пахло пылью и вчерашним кофе. За окном был серый утренний московский рассвет. Будильник на телефоне трещал, как сумасшедший.

Лёва сел на кровати. Его сердце колотилось. Он был дома. Он был в своей комнате. Всё было на своих местах.

Но всё было совершенно другим.

Он поднял руки и посмотрел на них. Это были его руки. Но теперь он знал. Он знал, что реальность за окном – не единственная. Что есть ангары. И белые коридоры. И администраторы.

Он встал, подошёл к окну и посмотрел на просыпающийся город. На людей, бегущих на работу. На пиксели, спешащие занять свои места на огромном экране.

И тихо, про себя, он прошептал:

– Разрешаю себе не возвращаться.

На этот раз это была не шутка. Это была клятва.

Глава 4: Бюро проверки реальности

Первые два часа на работе Лёва провёл в состоянии лёгкого когнитивного диссонанса, который можно описать как «попадание под каток, который внезапно оказался метафорическим». Он сидел перед своим монитором, где по-прежнему мигал курсор на чистом листе, и пытался понять, какое из событий прошлой ночи было реальным.

Вариант А: Он, Лёва, копирайтер с ипотекой за 30к в месяц, купил у чудака в метро бредовую книжку и допившись до белой горячки, вообразил себе путешествие в зеркальный мир. Вариант крайне логичный и безопасный.

Вариант Б: Он, Лёва, тот же самый, но теперь ещё и невольный путешественник в иное измерение, «антемир», где города строятся из чистого смысла, а гиды носят шевроны легендарных авиаполков. Вариант бредовый, но зато насколько более интересный!

Курсор на экране помигал ему в такт этим мыслям, словно поддразнивая: «Ну и? Выбирай уже версию. У нас тут кондиционеры не продадут себя сами».

Его спас от психического срыва только один факт – ощущение. То самое, физическое ощущение от хлопка по плечу. Вес руки летчика, шершавость ткани его куртки. Это было не похоже на сон. Сны тактильных ощущений такой четкости не дают. Это знал любой, кто хоть раз пытался во сне убежать от монстра и чувствовал, как ноги становятся ватными.

– Лёв, ты чего обалдел? – услышал он голос Оли. Она стояла рядом с его столом и протягивала ему бумажный стаканчик. – На, держи. Смотришь в монитор, как зомби. Кофе спасёт.

Он машинально взял стаканчик. Он был обжигающе горячим. И на нём был логотип. Не Starbucks или «Вкусно и точка». На зелёном фоне была нарисована стилизованная буква «R», обвитая змеёй, кусающей себя за хвост. Снизу шла надпись: «Bureau of Reality Check. Est. 2023».

Лёва замер. Он посмотрел на Олю.

– Где ты это взяла?

– Что? Кофе? – удивилась она. – Мужик внизу раздаёт. Акция какая-то. «Взбодри свою реальность», говорят. Нормальный такой эспрессо.

Лёва медленно поднёс стаканчик к лицу. Парок был обжигающим. Он сделал глоток. Кофе был на удивление вкусным. И… знакомым. Таким же, каким пахло в белом коридоре? Нет. Таким, каким пах сам летчик? Тоже нет.

И тут он его увидел. В дальнем конце офиса, у кулера с водой, стоял тот самый «администратор» в серой униформе. Его размытое лицо было невозмутимым. В руках он держал поднос с такими же стаканчиками кофе и что-то объяснял менеджеру Саше из отдела продаж.

– Оля, ты видишь того типа у кулера? – тихо спросил Лёва.

Оля покосилась в указанном направлении.

– Какого типа? Там никого нет. Саша вроде с клиентом по телефону говорит.

Лёва снова посмотрел. Администратор поймал его взгляд и… подмигнул ему. Одним глазом. Точь-в-точь как его отражение в лифте. Потом развернулся и прошёл сквозь стену. Буквально. Растворился в бежевом гипсокартоне, как призрак.

Лёва аж подпрыгнул на стуле. Кофе расплескался.

– Ты чего? – опешила Оля.

– В стену… он в стену прошёл!

– Кто? – Оля посмотрела на него с искренним беспокойством. – Лёв, тебе плохо? Может, домой? У тебя лицо серое.

В этот момент на его рабочем компьютере сам собой открылся браузер. На чистой странице без адресной строки возник логотип «Bureau of Reality Check» и текст:

Инициируем процедуру проверки #002. Субъект: Лев (кажется). Обстановка: Офисное пространство, сектор 7-G. Система: "Безупречный Пиксель". Запрос: Верификация события "Зеркальный переход". Начните с объекта на вашем столе. Коснитесь его. Задайте вопрос: "Что ты такое на самом деле?". Предупреждение: Не пытайтесь проверить коллег. Это нарушает правила этикета и может привести к их случайной дематериализации.

Лёва обвёл взглядом свой стол. Мышь. Клавиатура. Стаканчик с кофе. Завалявшийся стикер с надписью «Сделать хорошо». Ручка.

Он медленно протянул руку и взял самую обычную шариковую ручку – дешёвую, с прозрачным корпусом и синими чернилами.

Он сжал её в пальцах. Она была прохладной и гладкой. Совершенно обычной.

– Что ты такое на самом деле? – прошептал он ей.

И тут ручка… изменилась. На секунду. Её форма поплыла, стала зыбкой, как отражение в воде. Сквозь прозрачный пластик он увидел не стержень с чернилами, а клубящуюся, переливающуюся тёмно-синюю субстанцию, полную крошечных искр. Она пульсировала, как живая. От неё шла тихая, едва слышная вибрация, похожая на гул трансформатора.

Лёва аж ахнул и чуть не выронил её.

Через мгновение ручка снова стала просто ручкой. Обычной. Стержень. Чернила. Пластик.

Он, дрожащей рукой, потянулся к стаканчику с кофе.

– Что ты такое на самом деле?

Стаканчик на миг стал прозрачным. Внутри плескалась не коричневая жидкость, а что-то ярко-оранжевое, светящееся изнутри, как расплавленный янтарь. От него исходил не запах кофе, а аромат… гвоздики и свежего снега? Лёва моргнул – и снова увидел обычный эспрессо.

Он отшатнулся от стола, и его взгляд упал на огромное окно во всю стену офиса, выходящее на город.

«Что ты такое на самом деле?» – подумал он, глядя на серые многоэтажки, на пробки на Садовом кольце, на клочок низкого неба.

И ничего не произошло. Город не дрогнул. Он остался монолитно-реальным, бетонным, неопровержимым.

Но где-то на уровне периферийного зрения, на самой границе восприятия, Лёве показалось, что он уловил едва заметную… пикселизацию. Словно гигантский экран на долю миллисекунды завис, выдавая свое происхождение.

На мониторе всплыло новое сообщение:

Проверка #002 завершена. Результат: Неопределённый. Объекты низкого порядка демонстрируют лабильность. Система высшего порядка (Мир-Сцена) устойчива. Рекомендация: Продолжайте наблюдение. И помните: реальность – это вопрос доверия. Have a nice day.

Браузер закрылся. На экране снова был мигающий курсор на чистом листе.

Лёва сидел, не двигаясь. Он больше не сомневался. Он не сошёл с ума.

Он просто начал видеть код.

И самое ужасное было в том, что этот код оказался до ужаса знакомым. Это был тот самый язык, на котором он писал рекламные слоганы. Язык убеждения, создания иллюзий и продажи грез.

Только теперь он понял, что работает не в рекламном агентстве. Он работает в Бюро проверки реальности. И его главный клиент – он сам.

Глава 5: Дневник для несуществующего

Осознание того, что твоя реальность – это всего лишь стабильная, коллективная галлюцинация, имеет один неожиданный побочный эффект: пропадает всякое желание участвовать в утренних планёрках. Лёва сидел на совещании и смотрел на рот своего начальника, Артёма Сергеевича. Тот говорил что-то о «проактивном подходе» и «синергии KPI». Его губы двигались, и издавались звуки, но Лёва слышал лишь одно:

Вжжжжжж-хрип-кряк-параметры-вжжжж-бла-бла-дедлайн-вжжжжж.

Он видел, как вокруг рта Артёма Сергеевича пляшут мелкие, почти невидимые артефакты сжатия, словно он – картинка в плохом потоковом видео. Его галстук на секунду поплыл и превратился в ползучую лиану, а затем снова собрался в дорогой шёлковый узел.

«Объекты низкого порядка демонстрируют лабильность», – вспомнил Лёва отчёт Бюро.

После совещания он не пошёл к себе. Он рванул в ближайший «Читай-город» и купил самую дорогую, самую красивую тетрадь из кожи буйвола, с чистыми листами без всяких клеток и линеек. Она пахла дорогой абстракцией. Затем он зашёл в антикварный магазин и купил перьевую ручку. Не потому, что он был хипстером, а потому, что ему нужно было замедлить процесс. Каждая буква должна была быть выведена с усилием, осознанно. Цифровой документ был частью системы. Бумага – акт мятежа.

Вернувшись в офис, он открыл тетрадь на первой странице и вывел заголовок:

«ДНЕВНИК НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО. Протоколы наблюдений за Миром-Сценой».

Первую запись он сделал тут же, под аккомпанемент щелчков клавиатур и вздохов коллег:

«День первый после Перехода. Или День N. Время системы: 11:47.

Наблюдаю за объектом "Начальник". Демонстрирует все признаки сложного социального конструкта: повторяет заклинания ("оптимизация", "фокус", "вызовы"), реагирует на внешние стимулы (звонок телефона, письмо от вышестоящего руководства). Попытка верификации не удалась. Спросил его: "Артём Сергеевич, а что вы такое на самом деле?". Объект покраснел, начал говорить о стрессе и предложил записать меня на корпоративного психолога. Реакция предсказуема и глубоко запрограммирована. Вывод: либо симуляция безупречна, либо я и правда схожу с ума. Предпочитаю первую версию. Она оптимистичнее.»

С этого момента его жизнь разделилась на два параллельных потока.

Поток первый: Офисный раб. Он по-прежнему писал тексты. «Новый вкус детства» для йогурта. «Настоящая мужская мощь» для автомобильного масла. Но теперь он делал это с циничной отстранённостью гончара, который лепит горшки для варваров, зная, что завтра их разобьют.

Поток второй: Агент-наблюдатель. Он вёл дневник. Скрупулёзно. Каждый вечер он записывал всё.

«День третий. Объект "кофе-машина". При детальном рассмотрении после вопроса "Что ты такое?" показала внутреннюю структуру, напоминающую клубок светящихся червей. Издала звук, похожий на детский смех. Коллеги не заметили. Продолжают употреблять жидкость, которую она производит. Я – нет.»

«День пятый. Пытался проверить голубя во дворе. Спросил: "Что ты такое?". Голубь на секунду замер, его глаз блеснул неестественным металлическим блеском, а затем он улетел, оставив после себя на асфальте идеально ровный круг… из птичьего помёта. Похоже на шутку системного администратора.»

Но самое интересное началось, когда он стал сопоставлять записи. Он вёл две колонки: «Событие в Яви» и «Событие во Сне/Ином».

Явь Начальник орал из-за просроченного дедлайна.

Иное Приснилось, что я в башне из кристалла, а снаружи бьётся огромная птица с лицом Артёма Сергеевича и кричит: "Где отчёт?!"

Явь Потерял ключи от дома. Весь вечер искал.

Иное В Ином летчик дал мне "компас", стрелка которого всегда указывает на "место силы". Он указал на диван. Я проснулся, нашёл ключи под подушкой.

Явь Выпил с коллегами. Болела голова.

Иное Приснилось, что я на техобслуживании. Сущности в серых комбинезонах "чистили кэш" и "перезапускали печень".

Совпадения перестали быть совпадениями. Это была синхронизация. Мир-Сцена и Антемир обменивались данными, а его сознание было точкой обмена. Его дневник превращался в руководство по эксплуатации самого себя.

Однажды вечером он писал: «Сегодня видел во сне летчика. Спросил его: "Что это за место?". Он ответил: "Складской терминал. Сюда свозят сырьё для ваших снов. Страхи, желания, обрывки дней. Всё идёт в переработку". Я спросил: "А откуда сырьё?". Он ухмыльнулся: "А ты как думаешь, куда девается твоё внимание, пока ты сидишь в соцсетях или смотришь сериалы? Оно же не исчезает. Его собирают. И делают из него… это". Он указал на фиолетовое небо. Я проснулся с чувством, что меня ограбили.»

Он дописал последнее предложение и отложил перо. В комнате стемнело. Он подошёл к окну. Город горел огнями – миллиардами пикселей на гигантском экране.

Он больше не был просто зрителем. Он стал соавтором. И его дневник был первым черновиком новой, осознанной реальности.

Он взглянул на тетрадь. И ему показалось, что на чистой странице, которую он ещё не заполнил, на секунду проступили чужие, аккуратные строки:

«Протокол "Дневник" активирован успешно. Продолжайте наблюдение. Ваши данные представляют огромную ценность для Фокус-группы. P.S. Перьевую ручку выбираете вы. Это похвально.»

Лёва медленно улыбнулся. Впервые за долгое время его улыбка не была вызвана нервным напряжением. Это была улыбка человека, нашедшего инструкцию к собственной жизни.

Он был несуществующим. Но он вёл дневник. И это делало его более реальным, чем всё, что его окружало.

Глава 6: Лунный свет

Идея пришла к нему, как и все гениальные идеи – от тотального безденежья. Осознание бренности бытия – это, конечно, прекрасно, но за квартиру надо платить. А его зарплата копирайтера, даже того, кто подозревает, что всё вокруг симуляция, всё ещё была привязана к законам симуляции, требующим ежемесячных платежей.

Лёва сидел в своей «клетке» и смотрел на счет за интернет. Цифра безжалостно мигала на экране, как очередная системная ошибка: «Внимание! Ваша вера в иллюзию недостаточна для продления подписки!».

И тут его осенило. Если он может видеть код, может быть, он может его… продать?

Он достал свою драгоценную тетрадь и начал листать. Страницы пестрели наблюдениями: «кофе-машина – клубок светящихся червей», «голубь – дрон с функцией дефекации», «начальник – социальный конструкт». Ценный материал? Бесценный. Но кому это сдалось в мире, где все думают о котировках акций, а не о призрачной природе кофейного аппарата.