Его плавник

Внимание!!!

Некоторые сцены могут вызвать физическое отвращение, состояние тревоги, ужаса или моральное неприятие. Мои герои – чудовища и не образец морали! В реальности подобное поведение без взаимного согласия не является нормой и уголовно наказуемо!

Предупреждения:

• откровенные описания,

• принуждение,

• физиологические подробности,

• описание биологических жидкостей,

• нецензурная брань

Не рекомендуется страдающим фобиями, связанными с морской тематикой.

# Изнасилование

# Властный, но нежный скользкий мужик

# Хэппи-энд

1. «Не заплывайте за буйки!»

– Внимание! Заплывать за буйки категорически запрещено! Это опасно для жизни и здоровья! У дельфинов идёт брачный период! Им сейчас совершенно не важно, какого вы пола и возраста! Вчера мы еле отбили троих парней на матрасе, они в реанимации, им больно и обидно!..

Я на всякий случай проверила, как далеко от меня ближайший буй и успокоилась. Объявление это я слышала уже в третий раз, и если сначала оно и показалось забавным, то теперь больше звучало как дежурный анекдот, какие рассказывают на пляжах местные работники каждый год. Во всяком случае, шутка звучала до боли наиграно, будто говорящий в мегафон человек ненавидел её всем сердцем. Я тоже начинала. Впрочем, это был единственный минус этого дня.

Пронзительное голубое небо перечёркивала полоса инверсионного следа – кто-то летел на юг, в сторону островов… каких-то, я не помнила каких. На вторую неделю круиза я вообще стала теряться, где я и где мы. Сегодня, к примеру, мы остановились где-то у берегов Испании. Лайнер причалил в порт большого города, а мы получили целые сутки отдыха на твёрдой земле. Хотя, лично для меня, когда я вышла, всё ещё продолжалась качка, и я шла по асфальту как пьяненький пират. Но к вечеру это прошло, а утром я решила, что уже соскучилась по морю и отправилась купаться вместе с группой русскоговорящих пассажиров, которую пас тот самый гид, любивший рассказывать про брачные игры млекопитающих.

Самих дельфинов поблизости не было, но я охотно верила, что опасность не приукрашена. Насмотрелась на сильных животных за эти дни. Пока мы плыли – они часто сопровождали нас у берега. Сейчас разве что на горизонте виднелась пара плавников. Именно они ввергли в истерику рыжекудрую мадам – тоже с нашего лайнера – которая стала то ли на польском, то ли на румынском вопить что-то, похоже, про акул и показательно падать в обморок поближе к бородачу, который исполнял для неё роль спасателя уже трижды.

Я отплыла на пару метров. Бородач был симпатичным, высоким, чернобровым и мускулистым – почти как с обложки! Но у меня уже был жених, и я даже не думала смотреть хоть куда-то, кроме прекрасных видов побережья. Собственно, благодаря Серёже я и могла ими любоваться.

Пожениться мы собирались зимой. Да, холодно, зато можно ресторан заказать тот, который нравится, а не который остался. И сапоги зимние белые уже есть – пожилая тётушка из села в подарок прислала, когда узнала, что мы обручились. Я копила на свадьбу, он – раскручивал своё дело, чтобы у нас было на что купить общую квартиру и жить. Всё до копейки вкладывал в бизнес и пахал как вол, чтобы хоть что-то сдвинулось. Я гордилась им. Тем, как он целеустремлённо шёл к успеху, не жалея себя и не сдаваясь под гнётом неудач. Именно поэтому я настолько удивилась, когда он месяц назад пришёл ко мне с цветами и предложил отправиться в круиз. В одиночку, без него.

Честно, когда он появился в тот вечер на пороге, я думала, что он собрался брать меня штурмом. Устал ждать, оно и понятно, да и подруги намекали, что извожу мужика и это просто бесчеловечно вот так с ним. Но я много лет не могла переступить через себя. Уже приготовилась в который раз объяснять, что не готова терять девственность без обязательств. Да и просто боюсь! Боюсь, что будет больно, что разлюбит, что… что обманет не боялась – этот страх уже проработала с психологом. Серёже я верила. Но всё равно страх отдавался где-то в глубине памяти образами из универа, когда мой первый парень так красиво рассказал о любви, а потом сунул письку в рот, кончил и смеялся с дружками ещё полгода, когда я проходила мимо по коридорам.

Но Серёжа не настаивал. Более того – даже не заикнулся. Он, сияя искренней радостью и гордостью за свои успехи, достал конверт и положил передо мной. Как трофей. Как мамонта, которого смелый охотник убил в одиночку и принёс на собственном горбу в пещеру возлюбленной. Наверное, поэтому я не отказала и поехала. Я просто не могла лишить его этого чувства – гордости, что он смог, он победил, он добыл для меня то, чего я даже не могла ожидать! Я просто не имела права испортить его триумф. Хотя сейчас жалела об этом. Очевидно же, что он очень сильно потратился и просто не смог бы накопить денег на двоих. Пожертвовал собой, чтобы сделать счастливой меня. Уже это говорило о многом. И в первую очередь, что я ему дороже бизнеса. А подружки, которые твердят, что ему только работа, а на меня плевать, просто не видят, какой он на самом деле. Как он ценит, как дорожит мной и на что готов ради меня идти.

Он так и сказал тогда. Что я для него слишком важный человек, и заслуживаю того, чтобы отдохнуть и увидеть мир перед тем, как навсегда стать его женой. Чтобы не о чем было жалеть, но было что вспомнить, кроме наших редких встреч по пятницам и его постоянной занятости. А он… как-нибудь потерпит. Заработает и свозит нас всей семьёй через пару лет.

Вздохнула и попятилась к буйкам. Наверное, мне всё же нужно отбросить угрызения совести и быть благодарной. Всё же сама бы я никогда не решилась на такую покупку! И такую поездку. Радовало только то, что группа у нас была дружная, тётки неконфликтные и одна даже взялась опекать меня, когда узнала, что я без компании, так что защитить меня было кому, если вдруг какой упырь пристанет с неприличными предложениями.

Но через пару минут я поняла, что в последнем утверждении закралась фундаментальная ошибка. Да, тётушка могла защитить меня на лайнере, если бы какой-то хам полез в столовке женихаться навязчиво. Но это было на лайнере! А здесь, в лазурной воде из всех знакомых рядом была лишь утопающая к бородачу мадам, и она была занята. А остальных…

– Тс-с-с-с… тихо, тихо… – раздалось хриплое и низкое на ушко, когда я охнула и рванулась, ощутив, что кто-то подплыл сзади и стиснул в объятьях, прижав мои запястья к груди и лишив возможности сопротивляться.

Я похолодела и глубоко вдохнула, но на рот тут же хлопнулась широкая мужская ладонь, брызнув солёной водой по щекам.

– Тихо-тихо, не нужно кричать, – прошептал незнакомец в самое ухо, прижавшись полными губами, и тут же стал целовать, щекотно вжимаясь лицом в сгиб шеи. – Тихо, не стоит, нет… Ох, какая же ты сладкая… Не могу больше, не могу…

Я в ужасе замычала, понимая, что сил вырваться нет, а люди, которые прям рядом – руку протяни! – даже не думают смотреть в мою сторону! Спиной ощущалась могучая широкая грудь. Тёплая, гладкая, будто тело дельфина. Но руки, сжавшие меня, были человеческими. Разве что покрытая татуировками кожа слишком бледная для того, кто посещает пляжи, но люди разные бывают, да и на пляж не все ходят. Этот, судя по всему, не ходил, зато из тренажёрки вряд ли вылезал, учитывая перекатывающиеся под кожей мускулы.

«Меня поймал и держит какой-то очень сильный, очень высокий и очень наглый мужик. Кажется, я попала в неприятности!» – поняла я.

– Сейчас, подожди, – зашептал он, обдавая жарким дыханием кожу под мочкой уха. Чмокнул туда же и прислонил рот к уху: – Тебе понравится, обещаю. Я красивый, я хороший, поверь… Тебе будет хорошо… Ах! Не могу больше, с ума схожу!

От этих слов, даже несмотря на жаркий полдень, кожа пошла мурашками, но мы были по грудь в воде, и я это скорее ощутила, чем увидела. Собственно, видела я вереницу буйков неподалёку, разочарованно переставшую тонуть мадам метрах в пяти, которая гребла в сторону отправившегося спасать кого-то ещё бородача, узкую полоску песчаного пляжа и красивые пальмы перед высотками. Цивилизация, народу тьма! И я, практически у всех на виду, но не могу позвать на помощь! И никто даже не замечает, что я в беде! Что какой-то хмырь меня сцапал и хочет…

– Ох-х-х, как я хочу тебя… – прошептал он, – не могу больше, прости меня, нежная моя, прошу, прости! Сейчас всё будет хорошо, сейчас… Подожди…

Я не сразу поняла, что он, перехватив мои запястья, пальцами что-то делает. Затем вдруг почувствовала короткий укол и чуть не взвыла, сложив два и два. Но не успела – тело стало слишком быстро поддаваться и расслабляться.

– Вот так, вот так… – зашептал мужик, убрав руку с моего расслабленного рта и начав гладить меня по голове. – Не бойся, не бойся, это безопасно. Этих моллюсков даже дети в играх используют. Я этот фокус с детства знаю, через полчаса будешь как новенькая. Тебе просто нужно расслабиться.

Мокрые жадные жаркие губы снова легли на ушную раковину, громко зашуршав и захлюпав слюнями, и я поморщилась от звука, с которым мужик высунул язык.

Я хотела, хотела закричать. Даже не орать, а просто крикнуть: «Ты, мразь, кто?! У меня есть жених! Отвали, скотина!!!» Но я смогла лишь приоткрыть рот и глубоко вдохнуть. Мы чуть покачивались на воде, где-то рядом купались люди из моей группы, а я молча терпела, пока какой-то незнакомец опустил руку под воду и начал гладить мои бока.

– Вот так, тихо, – прошептал он на ушко снова. – Я тебя держу, не бойся, ты не утонешь. Я тебя не выпущу. Моя девочка, ох, моя девочка! Как же я хочу тебя! Больше не могу, не могу просто!

Вторая рука отпустила безвольные запястья, присоединилась к первой на моём животе, а потом обе нагло полезли вверх, поддели лифчик и обхватили мои груди под ним. Сильные, широкие ладони, длинные пальцы, какие бывают у высоких людей, они поддерживали меня, не давая погрузиться под воду, но в то же время щупали, мяли, сжимали, теребили так, как никогда не решался ни один из моих парней! Так, будто я проститутка, за которую он заплатил и теперь с чистой совестью берёт от момента всё, что может. Больно не было – руки оказались бережными, но то, как он щупал меня, пугало своей наглостью и настырностью.

И дыхание. Тяжёлое, близкое, прямо в шею. А следом всегда губы, всасывающие мою кожу и приоткрывающие зубы, которые, судя по ощущениям, были готовы в любую секунду вцепиться в мясо.

«Кажется, он меня просто сожрёт!» – подумалось мне, но следом я всхлипнула – всё, на что хватило сил. Нет, не сожрёт. В поясницу упирается что-то твёрдое и длинное, и это не плавник. Я знаю, что сейчас будет. И я ничего не смогу сделать.

2. Вид на город (Hot!)

– Не бойся, не бойся… – выдохнул незнакомец мне на ухо жарко. – Тебе понравится, обещаю. Я буду аккуратным. Я буду нежным… Я буду тебя… о-о-ох-х!

Он сжал меня, притискивая к своему телу. Сам он, склонившийся ко мне, в силу роста стоял на дне весьма крепко, хоть и покачиваясь от лёгких волн. Впрочем, мы вполне могли бы отплыть и дальше – глубина дна везде была как в Евпатории, что шагай себе хоть километр, всё равно лягушатник будет! То, что мы далеко от берега, было ясно только благодаря буйкам, которые бултыхались неподалёку, и дельфинам. Те резвились уже ближе, но были заняты друг другом. Видимо, нашли самку. А тут нашли меня. И сейчас тоже будут…

– Я трахну тебя в попку, нежная, не бойся, – снова прижался к уху насильник. – Я понимаю, что нельзя же первый раз вот так, нет… Но я просто больше не могу! Какая же ты вкусная… – он вжался носом мне в волосы, а после приподнял прямо так – за грудь. Перехватил левой рукой, прижав запястье мне через солнечное сплетение к горлу, причём всё так же – под лифчиком, сбив его кверху! А правой потянулся вниз. Сжал ягодицу, погладил, нетерпеливо сопя на ухо, а потом полез между нами, чтобы нащупать мои трусики сзади.

В этот момент я пожалела, что купила себе этот купальник. Да, хотелось новый в поездку, но старый хотя бы нельзя был развязать! А этот… Верёвочка с правого бока ослабла, и мужик потянул трусики вбок.

– Вот так, вот так, – заговорил он на ухо, – нам бы их только не потерять, чтобы ты голенькая потом из воды не выходила, да? Не потеряем. – И он подхватил поплывшую лямку и подсунул под вторую ладонь, которой не давал мне уплыть, чтобы держать не только меня, но и трусики.

Задница оказалась беззащитна, и я впервые ощутила себя настолько голой! Казалось, раньше, даже когда без одежды, всё равно было что-то, что не позволяло ощущать себя такой раскрытой. А сейчас будто кожа стала тоньше. И чувствительней! Поднялась щекотными мурашками и вся приготовилась к прикосновению чужого мужчины.

Он провёл пальцами по ягодице, вжался носом в сгиб шеи, усиливая мурашки, а следом потянулся мне за спину, и я поняла – сейчас присунет член. Захотелось смеяться. Мы же в воде! Тут нет ни смазки, ни даже какой-то естественной жидкости. И сколько он будет свой хер писосить, прежде чем получится мне его в задницу засунуть? И насколько же мне это будет больно…

Но едва холодная в воде головка уткнулась мне между половинок, почти сразу безошибочно нащупав сжавшийся сфинктер, я поняла, что нет, не будет больно. А ещё это – не человек.

С самого начала я не обратила внимания на странную деталь. Не до этого было, да и ощущения в воде обманчивы. Татуированная кожа мужчины была слишком скользкой. Гладкой. Действительно чем-то напоминала дельфинью, будто её покрывал тонкий слой чего-то защитного, чтобы плавалось быстрее. Член незнакомца на ощупь был похож. Как и вся остальная кожа. Но именно на члене я поняла, что отсутствие смазки его не остановит. Она нам и не нужна. У людей так не бывает.

«Кто ты, мразь?!» – хотелось крикнуть мне, но я лишь дышала, беспомощно глядя на плавающих рядом туристов, которые, похоже, решив, что мы парочка, старались тактично «не нарушать романтику». Здесь много таких было, кто миловался прямо в воде. Всё же дело молодое, место туристическое, какая людям разница? Дети всё равно бултыхаются в другом месте, а тут оскорблять распутством особо и некого – все всё понимают.

«Вот так и тонут на пляже, – подумала я. – У всех на виду. Всем кажется, что тут безопасно, что рядом обязательно кто-то заметит. А на самом деле никто не видит! Потому что тонут обычно без криков, а тихо захлёбываясь в воде, и даже не поймёшь, что человек не дурачится». Я тоже не дурачилась с парнем. Я бултыхалась в руках насильника, и никто не смотрел на нас. Никто даже не думал, что мне нужна помощь.

Мужик нетерпеливо заскулил над ухом, надавил членом над анусом, сделав чуть больно, но почти тут же плоть просела, и он безошибочно ткнулся в дырочку, которая тут же стала растягиваться, пропуская головку внутрь.

Никогда ещё такого в моей жизни не было! Нет, гинеколог мне там периодически пальцем шурудил на осмотре, но то был палец! И палец по толщине совершенно не сравнится с…

– О-о-ох, прости, я сунул в тебя хуй. Я сунул в тебя хуй, да, да! Ох! Ах-х-х, ебу тебя… – с какой-то безумной интонацией зашептал он дрожащим голосом. – Ох-х, как же я хочу тебя! Потерпи-потерпи, я сейчас… сейчас!

Половинки раздвигало лезущим внутрь членом, а внутри я с ужасом ощущала, как меня плотно заполняет твёрдая палка. По тому, как тело мужика напряжённо дрожало, я понимала, что он на пределе и еле-еле сдерживается. Похоже, он просто мечтал схватить меня, как дикарь, и злобно насаживать на себя, пока не кончит, но терпел, входя плавно и бережно. И мне действительно не было больно. Мне было странно, неудобно, страшно и противно. Но не больно. А чувство беспомощности лишь усиливало ощущения.

К половинкам прижались мужские бёдра, и я снова поняла, что не так – нет волос. Всё тело гладкое, будто он только с эпиляции. Ни волос на ногах, ни кучеряшек в паху, ни даже царапающей щетины на подбородке. Эльф, что ли? Волосы-то есть, я чувствую! Длинные, причём, и, судя по тому, что я краем глаза заметила, светлые. Реально эльф! Или у меня глюки такие, и это дельфин меня поймал и осуществляет межвидовую коммуникацию?

– Приятно? – порывисто выдохнул мужик, вжимаясь в меня бёдрами и давая ощутить сунутый внутрь штырь. – Приятненько тебе?

Я бы с радостью ответила «нет», но лишающий воли яд позволял лишь дышать, моргать и едва заметно качать головой. Впрочем, с последним были проблемы, потому что насильник зажимал меня лицом слева и не давал хоть какого-то пространства для манёвра.

– Сейчас-сейчас… – зашептал он и потянулся свободной рукой мне по животу куда-то вниз. – Подожди, это должно…

Я почти смогла застонать, когда он нащупал пальцами мои половые губки и полез прямо в письку, но следом что-то пошло не так, и он, жалобно заскулив и заохав, стал вдруг порывисто вжиматься в меня, ускоряя фрикции и вызывая странное ощущение в животе, и не успела я понять, что происходит, как он всхлипнул, прижал меня к себе, и замер, а внутри что-то стало будто подпрыгивать или.. вздуваться. Твою мать, у него член вздувается! Это пульсация! Он кончает! Кончает мне в задницу прямо сейчас!

– О-о-о-окакхорошо-о-о-о! – протянул он, сжимая меня, а я прям чувствовала, как в меня извергается сперма мужика, которого я даже не видела!

«Мразь ты!» – беспомощно подумала я, но сказать, конечно, так ничего и не смогла. Передо мной, на сверкающей бликами воде, проплыл матрас со смеющимися подружками, которые тактично отвели взгляды, чтобы не смущать нас, а за ними вдалеке красивые грозовые тучи накатывали на высокий, густонаселённый город. Город, в котором никому не было до меня дела.

– Какая же ты классная! Как же я хорошо кончил! – проговорил мудак, и я снова ощутила его настырные пальцы у себя на половых губах.

3. Гроза приближается (Hot!)

Плавать в воде с членом в жопе было непривычно. Неприятно и неудобно. Плавать с членом в жопе посреди кучи туристов неудобно вдвойне. Но я надеялась, что меня хоть кто-то заметит и поймёт, что я тут не по своей воле! Что я в беде! В плену! Но как, если голос покинул вместе с волей? А пальцы насильника уже нагло теребят складочки внизу, пробравшись к самому чувствительному месту. Туда, куда я даже жениха своего не пускала! Нет, я не готова! Не могу!

«Не зря я боялась, – с горечью подумала я. – Столько себя берегла, а этот гад поиграется и бросит. И будет потом вспоминать и смеяться над глупышкой, которая не смогла сказать «нет»! Лучше бы я не мялась и дала Серёжке! Он точно заслуживает моё доверие». Но о доверии сейчас речи не шло. Доверчиво разве что только писька у меня набухала под настойчивыми прикосновениями. Кончики пальцев мелькали на клиторе, раздразнивая, фаланги прижимались к клитеральному капюшону, надавливая по очереди, а выше живот тесно прижимала ладонь.

Мои ноги свободно тянулись в воде, а сама я оставалась на плаву благодаря руке через грудную клетку, которая пальцами гладила мои ключицы и всё ещё сжимала трусики, которые давно развязались с другой стороны и, похоже, мечтали уплыть. А ещё меня поддерживал чужой мужицкий член. Сейчас он обмяк и скукожился, но из ануса никуда не делся, затыкая и удерживая сперму внутри.

Мысль о том, что во мне семя чужого мужика, который насильно кончил мне в задницу, отдалась неожиданным тянущим волнением внизу, и я поняла, что гад перехитрил моё тело. Быстрые пальцы настойчиво нажимали и перебирали мне там внизу, усиливая вожделение, и я уже чувствовала, как сосочки сами собой встают мурашками.

Иногда я баловалась так с собой. Запиралась в душе или пряталась под одеялом. Ну и теребонькала, что уж? Все мы люди, всем иногда надо сбросить напряжение. Иногда я даже представляла, что рука не моя, а мужская. Такая же сильная, могучая. Но однажды, когда один из ухажёров полез мне в трусики, поняла, что фантазии тем и хороши, что не реальны, а в жизни всё как-то пугающе и немного противно. Чужой мужик, чужая лапа— не хочу. Так я думала тогда. Сейчас же, ощущая вновь встающий и раздувающийся член в заднице, я млела и разбухала от прикосновений совершенно постороннего гада. И эта рука, о которой я мечтала, оказалась реальной. И оказалась куда сильней и настырней, чем я могла представить.

Запрокинула голову ему на плечо и смогла выдохнуть стон. Мужик тут же отозвался:

– О-о-ох, вот так, вот так, моя девочка. Давай-давай. – И усилил темп.

Из-за парализующего яда я не могла напрячь мышцы. Не могла сжаться, как бывало перед оргазмом. И поэтому миллиарды иголочек по телу прошлись, как шампанское – легко и приятно, собираясь от кончиков пальцев ног к центру моего женского естества, где дёргались и прижимались сильные мужские пальцы. Я даже не сразу поняла, что меня снова ебут, а когда ощутила прыгающий в заднице туда-сюда напряжённый член, наплывающий оргазм вспыхнул и выбил весь разум, взорвавшись в животе чудовищным желанием и пламенеющим удовольствием.

«Вот так, вот так хочу, чтобы ты делал со мной!» – мысленно крикнула я, и только через несколько секунд поняла, что так нельзя, это же не Серёжка! Но всё ещё была не в силах это обдумать тщательно, потому что приятные волны продолжали накатывать туда, где прижимались пальцы насильника, а в заднице снова мощно пульсировало, и теперь от этой пульсации внутри разбегались приятные мурашки.

– О боги, как хорошо… – выдохнул на ухо мужик, похоже, потеряв все силы. Прижался ко мне лицом, шумно вдыхая носом под моим ухом, затем раскрыл рот и долго лизнул меня. – Солёненькая… девочка моя. Сладкая, нежная… Я же говорил, что тебе понравится. Говорил… – Снова прижался и тихо поцеловал прямо в ухо, стараясь не оглушить. – Прости меня, нежная моя, что я вот так – без предупреждения. Я просто не смог. Просто не выдержал. С ума от тебя схожу, ты слишком прекрасна. – Чуть помолчал, прижимая меня к себе и, похоже, любуясь надвигающимися грозовыми облаками, а затем пообещал: – Ты не бойся, я тебя больше в обиду не дам. Ты моя девочка сладкая, всё у нас будет хорошо теперь. Только прости уж, я всё. Не железный. Ни дня больше не выдержу. Но ты не бойся, я ночью аккуратно. Тихонько всё сделаю. В сладкую писеньку мою. Тебе будет приятно, обещаю. И будешь потом пахнуть мной. Хочу, чтобы ты пахла мной. – И он с какой-то задорной злостью прибавил: – Пусть за километр тебя огибают! Зверьё…

Про кого говорил насильник, я не поняла. Судя по голосу, он смотрел то ли на дельфинов, которые бултыхались у буйков, то ли на бородача, который сплыл от мадам и приплыл к двум грудастым испанкам.

Задницу мне всё ещё затыкал член. Обмякший, утративший форму, но при этом скользкий. Я подёргала ногой, стараясь высвободиться, и резко осознала, что возвращается воля! Насильник, похоже, понявший то же самое, напрягся, рывком притянул меня к себе близко-близко, аккуратно вытянул член, раздвинув напоследок головкой раздражённый сфинктер, а после приказал:

– Не оборачивайся. Держи трусы. – И резко отпустил меня. Оттолкнулся, и сзади послышался плеск.

Конечно, первым делом я извернулась и посмотрела назад. Но никого рядом не было. Не было ни в тот момент, ни спустя минуту. Я судорожно сжимала трусы и оглядывала поверхность поблизости и за буйками, надеясь увидеть мерзавца хотя бы издали, чтобы запомнить, как он выглядит, и пойти с этим в полицию. Или хотя бы к капитану лайнера, ведь, судя по тому, что гад говорил, он меня знает! Где-то уже видел, раз присмотрел себе и поймал, когда я была беззащитна. Но голова так и не показывалась, и я всё отчётливей понимала, что меня поимели и бросили, оставшись безнаказанным. Просто поимели и бросили. Опять. Снова, как в универе. И я так же ничего не смогла с этим сделать. И не смогу.

Кое-как надела и завязала трусы, дошагала до берега, вылезла на песок, уселась на шезлонг. И расплакалась. А этот гад где-то плавает и хохочет, как удачно он поимел девчонку, которая ничего не способна противопоставить. Бессовестная, эгоистичная, грязная мразь! И я теперь – грязная.

В животе чуть крутило, как перед поносом. Сфинктер привычно сдерживал «дрысню», но я знала, что это не естественные отправления. Это сперма. Во мне сперма насильника. И я кончала в его руках от того, что знала, что она во мне. Кончала от насилия!

– Я шлю-ю-юха-а-а-а!.. – провыла я, но никто рядом не понял слов – русских поблизости не было. Подошла какая-то китаянка, погладила по плечу и попыталась на ломанном английском спросить, что случилось, но я помотала головой, выжала из себя только корявую благодарность и отмахнулась. Я бы не смогла объяснить ей. Я бы и себе не смогла объяснить, что только что произошло. Слишком паршиво на душе для объяснений.

«А как мне объяснить это Серёжке?» – холодом ободрало изнутри грудную клетку.

4. Щелчок замка (Hot!)

Дозвониться я смогла лишь с третьей попытки. В каюте связь была ужасной, а на палубу я выходить боялась. Едва взошла на борт, как бегом отправилась к себе. Влетела в крохотное помещение и задраила шлюз. Чтобы никто!

Серёжка долго не брал, и когда я услышала любимый голос, уже плакала от бессилия и безнадёги.

– …Пчх… Ты как там? – раздалось с того конца, и от души сразу отлегло.

– Хорошо! – на автомате выдохнула я, а следом всхлипнула. – Серёжка, я… Серёж, меня изнасиловали…

– …Чш-ш-шк… говоришь? Спрашиваю, как дела?

– Серёжа! – Горло сдавило, и я поняла, что просто не смогу произнести это ещё раз. Но я должна! Он имеет право знать! И кому ещё мне пожаловаться, как не ему? Самому близкому человеку! Выдохнула и попыталась снова: – На меня напали! Мне…

– Ш-ш-ш… ичего не слышно!

– Серёж!

– Чкш-ш-ш… ши! Я занят! Давай текстом! Люблю тебя, малыш!

– И я тебя… – обескураженно ответила я и убрала телефон от уха. На экран капнуло, и я тут же стёрла. А следом завыла, рухнула на бок, поджала ноги и расплакалась.

Чуть позже, когда я всё же нашла в себе силы сесть и начать писать ему, я поняла ещё кое-что. Да, мы ничего не скрывали друг от друга. Для меня честность в отношениях всегда была на первом месте. Я и думать не могла о том, чтобы скрыть что-то от жениха! Если он любит меня, то пусть принимает всю, какую есть со всеми моими страхами, привычками и глупостями. А я буду принимать его.

Думаю, за это он и любил меня. И поэтому доверил путешествие. Знал, что я не подведу. Что мне можно верить. Но то, что случилось…

«Если я скажу ему сейчас, он всё равно ничего не сможет сделать, – поняла я. – Он будет только нервничать и винить себя. И ждать ещё два месяца, когда я вернусь. Изведётся весь! А я ведь знаю, какой он у меня ревнивый. Он с ума просто сойдёт от бессилия! Нет, я не могу сейчас ему рассказать. Приеду и тогда расскажу всё. А пока моя главная задача сделать так, чтобы этот мудак больше никогда не добрался до меня! Никогда-никогда-никогда!» Но я и сама не верила в то, что у меня получится. Едва вспоминала сильные руки в татуировках, стискивающие моё тело, и начинало казаться, что этому мужику подвластно всё. И он найдёт меня даже за сотней запертых дверей.

Я ещё не знала, что ночью мне предстоит в этом убедиться. И, отмываясь в душе, убеждала себя сама, что всё будет хорошо, а шлюз в каюту задраен изнутри, и никому сюда хода нет. Даже таким бледным скользким силачам.

Вода в биде текла вяло. Раньше я не обращала внимания на неказистую сантехнику в каюте – все же она у меня эконом класса. Но сегодня это раздражало вдвойне. Я, с мокрой головой и завёрнутая в полотенце, сидела и старалась расслабиться, чтобы выгнать из задницы эту мерзость, но смогла лишь разок мерзко пропердеть, а ощущение чужой жидкости внутри осталось. Я пыталась залить себе туда прямо из шланга, чтобы хоть так вымыть, но не получалось, и я с ненавистью всхлипывала и морщилась. Никогда у меня не было такого с кем-то. Ни одному парню я не позволила даже потрогать себя там! Кроме разве что первого. До сих пор помнила взгляды тех мудаков, которые хихикали и издевались, упоминая детали моего дебютного романтического опыта. Я чувствовала себя тогда использованной дешёвкой. И понимала ведь, что зря, что не виновата, а это они мрази. Но всё равно было очень обидно и стыдно.

Сегодня помимо стыда был страх. И чем быстрее темнело, тем сильней он разгорался. Казалось, что этот сильный странный мужик придёт за мной, где бы я ни была. И сделает, что захочет.

«А потом будет ходить со мной по одной палубе и смеяться вслед, потому что я его даже не узнаю!»

Душ вывернулся и залил полотенце.

– Да чтоб тебя разорвало!!! – крикнула я, отшвырнула его и расплакалась. Из задницы с протяжным пердежом вытекла вода, и я увидела в ней белёсую слизь. «Мудак! Ему раз сунуть, а мне потом отмывайся! И ничего сделать не могу!»

Выключила воду, вытерлась и пошла в постель. Да, я отмылась, даже смогла отполоскать себе прямую кишку. Но всё равно чужое проникновение до сих пор ощущалось, будто отпечаталось не только в памяти, но и навеки вошло в тело, как татуировка. Осталось меткой. И может пройти сколько угодно времени, а я всё равно буду ощущать где-то в глубине, как пульсировал член насильника, пачкая меня и ставя метку.

– Интересно, мне показалось, или это реально какой-то чувак странный был? – вяло пробормотала я, лёжа в кровати, и тут же отмахнулась: – Та показалось. Скользкий и скользкий. А что сильный – что, сложно с девкой справиться? Я что, гераклиня какая-то? Эх! Просто высокий и жилистый, в тренажёрку ходит, наверное или серфингист… Хотя серфингисты все загорелые, а этот как поганка бледный. Ой, та какая разница? Трахнул тебя, дуру, и выкинул. А ты лежи теперь и думай, что могла бы делать это с Серёжкой. Но поздно уже что-то менять.

О Серёжке не думалось. Я честно старалась сместить акценты, чтобы заглушить волнение внутри, и представляла, как это он был со мной там, в воде. Он подплыл ко мне, он обнял меня со спины и он же – нежно и бережно – сделал это со мной. После того, как я согласилась. Я честно старалась представлять это, но образ наглого незнакомца раз за разом сбивал настрой и возвращал картине краски. А когда я поняла, что возбудилась, решила, что больше не могу и пошла в аптечку за снотворным. Всё равно спать не могу из-за стресса и голода, а в столовку сегодня не пойду даже под пытками! И шлюз никому не открою!

Проверила магнитный замок, спрятала подальше ключ-карту, глянула в розовеющий закатом иллюминатор, и, выпив две таблетки, улеглась спать.

***

Снотворное оказалось на диво качественным. Я даже не услышала гудок, когда мы отплывали. Обычно я всегда просыпалась на нём, а иногда и до – когда покачивание на волнах становилось интенсивнее и где-то глубоко в трюмах начинали воркотать мощные двигатели. Но в этот раз я благополучно проспала всё и даже не среагировала на странный отчётливый щелчок замка. Так, на грани слуха отметила и провалилась в сон дальше.

Снилось мне что-то приятное. Я даже не могла понять что конкретно, но становилось всё лучше и лучше. Я была где-то в жарком давящем плену, а внизу живота отзывалось вожделением. Было настолько хорошо, что я, на миг проснувшись и подумав, что это ненормально, и меня насилуют, предпочла провалиться обратно, чтобы это не прекращалось.

Разбудила меня лишь острая боль. Я вдохнула глубже, преодолевая жаркое сопротивление, и распахнула глаза. Но ничего не увидела – стояла кромешная темень. Зато почувствовала тяжёлое мужское тело на себе и убедилась – боль в промежности. Во влагалище! Я только что лишилась девственности!

– Тихо-тихо… – раздался едва слышный шёпот на ушко, будто насильник уговаривал сам себя. – Моя девочка, моя нежная, вот так, аккуратно… о-о-о-ох, моя писенька, моя дырочка, моя сладкая девочка, ах, как же хорошо в тебя совать.

Боль в промежности усилилась, и я наконец ощутила толстую горячую палку, которая лезет в меня. Растягивает, раздвигает стенки и заполняет мне живот, проходясь по надорванной плеве.

Разгорячённое, наполненное истомой тело резко бросило в холод. Адреналин заставил сердце стучать в ушах, а сама я вылетела из сонной слабости в резкую панику. Сжалась, вскинула руки и вцепилась когтями в бока лежащего сверху мужика. «Какой же он здоровый!» – неосознанно отметила я, поняв, что грудная клетка у него значительно шире, чем у моего жениха.

– Тихо-тихо-тихо, – тут же оживился насильник, сдвигая локти к моим предплечьям, чтобы заблокировать движения, и обхватывая мою голову руками, – спи-спи, я буду аккуратен. Не бойся…

– Слезь с меня! – стуча зубами, крикнула я. Но это, конечно, не сработало, а мокрый тёплый рот тут же накрыл мой, слюняво пройдясь по внутренней стороне губ, будто затыкая. Я попыталась отвернуться и высвободиться, но мужик стиснул руками мою голову, прижался лицом, не давая пошевелиться, и надавил бёдрами сильнее. Я вскрикнула, но ничего не смогла сделать – член проник в меня одним плавным движением, а в половые губки упёрся покрытый жёсткими волосами лобок, не давая возможности отодвинуться.

– Тш-ш-ш, тихо, нежная моя, – зашептал мне в губы незнакомец, и я только сейчас поняла, что мою кожу чуть царапает щетина.

Это что, уже другой мужик?!! Но нет, голос его же, слова и интонации те же. Просто, видимо, тогда только побрился. Или это я словила глюки в воде от испуга. А сейчас что? Привыкла? Привыкла уже к насилию?!

– Не волнуйся, – прошептал он и вывалил горячий язык. Пролизнул мне между губ, оставив слюну на зубах, и продолжил: – я сейчас быстро кончу и оставлю тебя. Совсем немного потерпи, так надо.

5. Колыбельная (Hot!)

– Кто ты? – спросила я глухо. Но он не стал удовлетворять моё любопытство. Удовлетворял он сейчас себя.

Бёдра между моих ног будто сами стали покачиваться, расходясь всё сильнее, и внутри снова появилась боль, но уже больше пекущая, а не острая, как когда он меня надорвал. Она досаждала, но по сравнению с остальным была мелочью. Меня реально прямо сейчас насиловал во влагалище своим наглым писюном какой-то левый тяжеленный жаркий мужик, которого я даже не видела! И я ничего не могла сделать! Разве что оцарапать до крови, потому что сжать ноги до такой степени, чтобы выдавить его у меня просто не хватило сил! Хотя я попыталась. Это оказалось плохой идеей, потому что едва я стиснула его бёдрами, он застонал и стал дёргаться сильнее, засовывая письку так, что лобок упруго вжимался в мой.

Вцепилась ногтями ему в бока, где было самое нежное мясо и постаралась провести вниз, чтобы содрать побольше, но из-за того, что была сжата, движение получилось совсем коротким и каким-то жалким. Зато навалившийся и шлёпающий тазом мужик завопил. Только вот вопль больше всего напоминал стон наслаждения, а в следующую секунду он остервенело задрыгался, похоже, потеряв контроль, а потом втиснулся бёдрами, упираясь пальцами стоп в натянутую простынь, и стал перебирать ногами, будто желал вмять меня в матрас.

– Не смей в меня кончать! – жалобно вскрикнула я, уже понимая, что поздно – внутри снова прыгало и вздувалось. Огромный чужой член пульсировал, заставляя струю семени вылетать прямо мне в матку! – Га-а-а-адина-а-а-а! – завыла я, расслабляясь, и захныкала.

– Тихо-тихо, я уже кончил, я уже кончил… – зашептал обмякший мужик мне в рот. – Как же сладко я кончил, о-о-о-ох… Как же это хорошо, я даже не думал, что настолько! Тебе же понравилось? Приятненько? Хорошо я тебя трахнул, да? Писеньке приятно, да? Мне очень нравится. А-ах-х-х-х! Как же приятно трахаться…

Пульсация внутри угасла, напоследок ещё раз слабо дёрнув поникший член.

– Я на тебя в полицию заявлю, и тебя посадят, – в полной темноте и тишине, которая нарушалась лишь тяжёлым дыханием насильника, сказала я. – Я сдам твой материал, и тебя вычислят, как миленького. И будут тебя в тюрьме в сраку палкой трахать.

На этом мужик, судя по звуку, ласково улыбнулся, и губы нежно прижались к моей скуле.

– Больно тебе, хорошая моя. Прости, – сказал он с сожалением. – Первый раз всегда больно. Я рад, что догадался не трахать тебя в писеньку в воде. Не хватало какую-нибудь инфекцию занести.

– А грязный хуй твой не инфекция?! – взбеленилась я, наконец опомнившись от чувства всепоглощающей беззащитности. – Конча твоя бесстыдная не инфекция?! Я тебя знать не знаю, я тебя в жизни не видела, и ты хуем своим грязным в меня!.. – На этом голос сорвался, и я, давясь рыданиями и широко раскрывая рот, замолчала, а по щекам потекли слёзы.

Мужик ласково поцеловал меня в глаз – похоже, чуть промазал в темноте – потом ниже в щёку, нащупал губы и их тоже нежно чмокнул.

– Не беспокойся, я чистый, – тихо сказал он низким голосом. – Я бы не полез к тебе в первый раз как попало. Всё чистенько, не волнуйся. И анализы я все сдал, и миногу помыл, так что всё хорошо, тебе не о чем переживать. И про остальное тоже не волнуйся, я ближайшие пару лет, к сожалению, всё равно не смогу сделать тебе деток, у меня в организме трансформация пока. Но потом обязательно, когда ты будешь готова.

– Что? Какие дети?! Ты о чём вообще, мразь?! Я тебя не знаю! Да я тебя видеть не желаю вообще больше никогда!!! – завопила я, но из-за того, что напрягла живот, снова ощутила внутри… миногу наглую. А она уже вставала. Снова! – Нет, только не опять… – прошептала с ужасом я, чувствуя дыхание на лице, а незнакомец спросил:

– Что?

– Ты же не собираешься трахать меня снова?

Лицо согрело шумным выдохом:

– Скажи это ещё раз.

– Что?!

– Что я буду трахать тебя. Скажи, пожалуйста. Я так хочу тебя трахать. О-о-ох, как же хорошо тебя трахать! – Мужик вжался слюнявым ртом мне под ноздрю, и внизу бёдра снова завозились, начав движение и дёргая восстающую письку во влагалище. – Скажи, что я тебя трахаю, скажи, что я тебя трахаю… Прямо сейчас тебя трахаю в писеньку прямо туда, да!.. А-а-ах-х!

– Да, по-моему, тебе уже ничего не нужно говорить… – сказала я, рефлекторно вцепляясь ему в бока ногтями, а внутри снова раззадорилась пекущая боль на раздражённых фрикциями стенках. – Мне больно, мудак!

– О-о-ох, я сейчас, я сейчас, не могу, не могу!.. – зачастил мужик, а писька стала двигаться совсем меленько, зато часто, будто он просто мастурбировал об меня. Собственно, так и было. – Сейчас, я быстро кончу, я ещё не умею долго, я… а-а-а…

Судя по жару дыхания, он широко раскрыл рот, а следом вжался рывком, и во мне снова резко запрыскало.

Я уже ничего не говорила. Я молчала, глядя в темноту, и понимала, что всё – он сделал со мной всё, что только мог. Всё, чего я боялась, чего я так старалась избежать столько лет, он всё это сделал. Надругался, осквернил, использовал как собственный кулак. Оставил во мне свою сперму: и спереди, и сзади. И ему хоть бы что. Ему – приятненько. А мне теперь с этим жить. И даже если я действительно найду в себе силы пойти к корабельному доктору и сдать биоматериал для следствия. Даже если мы вычислим этого гада и посадим. Это уже ничего не изменит. Он трахнул меня, и теперь я – просто использованное тело.

– Тш-ш-ш… – выдохнул он, сместившись к уху. Приподнялся на локтях, и наша кожа на груди и животе с усилием разлепилась. Тут же стало прохладно, а в месте, где мы соприкасались, влажно высыхал пот. – Всё уже, всё кончилось. Больше я тебя не трону сегодня, не бойся.

«Сегодня?» – хотелось спросить мне, но горло сдавил ком. Мужик медленно и аккуратно вытянул письку, снизу хлюпнуло, и я почувствовала, как потекло горячим между половинок. И тут же захолодило остальное, где было мокро от смазки и спермы.

«Сейчас он уйдёт, и я расплачусь. Сейчас, чуть-чуть», – думала я, но гад, вместо того, чтобы вылезти и ушлёпать по своим делам, лёг сбоку от меня, помог согнуть сведённые ноги, и устроился на боку, прижав меня к себе и подсунув согнутые колени под мои.

– Вот так, вот так… – низко и тихо проговорил он, будто успокаивал кошку, – всё хорошо, ты в безопасности. Ты со мной. Больше не будет больно, обещаю. Будет только хорошо. Я научусь, обязательно научусь делать тебе хорошо. А ты научишься принимать меня. Ну?

Он прервался из-за того, что я не выдержала и всхлипнула. Задрожала и всхлипнула опять, понимая, что больше не могу сдерживаться. На щёку легла тёплая широкая ладонь, провела к уху и захватила затылок. Поднялась, прошлась по волосам вниз, а потом ещё и ещё. Ласково, бережно. Даже уютно, словно самый близкий человек.

– Ну не плачь, не плачь, нежная моя. Больно больше не будет. Будет только хорошо. Прости, пожалуйста, что заставил это терпеть. Мне так не хотелось делать тебе больно… Ну-ну, не плачь… – И продолжал гладить. – Хочешь, я спою тебе, а ты уснёшь? М? Давай. Тебе нужно спать. А я буду с тобой. Буду тебя охранять, пока ты не уснёшь. М? Никто тебя больше не тронет. Никто больше не обидит. Давай, засыпай, моя сладкая. А завтра я снова к тебе приду, и всё у нас будет хорошо.

Он поцеловал приоткрытым ртом меня в губы, мокро ляпнув языком мне по слизистой, а потом уткнулся носом в макушку и, продолжая поглаживать, замычал какой-то простенький мотивчик, будто колыбельную. Низко, но чисто. И долго. Так, что я из рыданий перешла в тихий озноб, а потом, ещё думая где-то на грани яви, что нельзя засыпать и нужно обязательно что-то сделать. Хоть что-то! Я не могу просто беспомощно лежать в руках у собственного насильника и ничего не предпринимать!..

Я провалилась в сон. Такой крепкий и сладкий, что проспала до самого утра.

А когда проснулась, за иллюминатором летали чайки, светило солнце, а рядом не было никого.

6. Хитрая схема

– Ладно, пора смириться и признать, что я шлюха, – сказала я себе, опираясь на перила и глядя с верхней палубы в далёкий горизонт.

Мне было до отвращения стыдно вспоминать то, какой я сегодня проснулась. Первое, что я ощутила, когда пришла в сознание – безграничное сытое счастье. Даже не сразу поняла, что это? А потом в памяти возник образ подруги, которая потягивалась и рассказывала, как смачно её вчера поимел её парень. Да, именно так я себя ощущала – сладко выебанной. Сытой, наполненной чужим семенем, которое вязко хранилось внутри всю ночь, пока я спала. Оно потекло по ноге только тогда, когда я встала. А ведь до этого я была уверена, что всё вытекло сразу! Но нет – основную заправку этот мерзкий хуй запулил мне так глубоко, что именно она добавляла это щекочущее приятное ощущение в животе. Накончал.

Когда я проснулась, чудесно выспавшаяся и с приятной ломотой в теле, даже мокрая промежность не вызывала отвращения. В общем-то, я даже не сразу вспомнила, что произошло, а лежала и наслаждалась незнакомым чувством. Потом, когда пошевелилась, и внутри отозвалось болью, воспоминания нахлынули будто ушат ледяной воды. Я охнула и подскочила на локтях, и всё равно в голове звучал низкий вибрирующий голос мужчины, который меня убаюкивал. Это успокаивало! Вопреки всей логике, мне было приятно вспоминать этот момент. Создавалась иллюзия, что я действительно рядом с ним под защитой, как маленькая девочка с большой злой овчаркой на поводке. Или кошечка под боком хозяина. Не знаю, но это бесило, раздражало и вызывало чувство жгучего стыда.

Я никогда не чувствовала это так с кем-то. Понимала, что это просто физиология. и да, наверное, это было плохой идеей – хранить девственность до двадцати шести. И впрямь уже слишком поздно, затянула. Но организм, дорвавшись до мужских гениталий, запустил все необходимые, обусловленные тысячами лет существования, механизмы, и теперь я вспоминала безликого насильника с приятным волнением в паху. И ожиданием, что он придёт снова.

– А ведь придёт… – одними губами прошептала я, глядя в никуда. – Придёт ведь. Попал же ж как-то ко мне, хотя дверь заперта. Значит, бандит? Или хакер? Или скользкий хрен пойми кто?! Ниндзя? Дельфин, ёпта? С брачным периодом!

Стиснула перила и поморщилась от того, как при словах о брачном периоде приятно ёкнуло под ложечкой.

– Я шлюха. Я не заслуживаю Серёжку. Просто не заслуживаю. Придётся… – склонила голову и всхлипнула. Резко положила ладони на лицо, облокотилась о борт и расплакалась. – Придётся расстаться с ним! Я никогда себя не прощу! Просто не прощу!

Рядом никого не было, и это успокаивало. Основная масса пассажиров в это время либо грелась у бассейнов на шезлонгах, либо ещё кучковалась на обеде. Я сама пришла одна из первых. Со вчера была голодная, ещё и завтрак пропустила после бурной ночи. Плюнула и пошла. Всё равно меня это не спасёт. Стояла в очереди, смотрела на парней, но нигде не видела бледного светловолосого великана. Никто не подходил под описание. Хотя парни мощные были. Всякие из когорты как бородач, который так и не спас до конца ту рыжекудрую мадам. Даже несколько длинноволосых, но все без тату и загорелые до красноты.

Сюда я вышла специально, чтобы подышать и подумать. Не могла находиться в каюте. Там до сих пор был – запах. Запах его спермы, запах его пота, его волос, его кожи. Запах чужого мужика, который обмусолил меня всю, и теперь я тоже пахла им, хотя помылась с ног до головы.

К капитану я не пошла. И к корабельному доктору тоже. Мне нужно было разобраться в себе. И банально набраться сил, чтобы как-то пережить это всё. Снова пережить, но теперь уже не так, как в универе, а по-взрослому. Когда поимели на самом деле и кинули.

– Я не заслуживаю тебя, Серёж… – всхлипнула я снова. – Я – просто подстилка, а ты…

– Кобель, – раздалось злое над ухом, и меня сдавили удушающие объятья. Слишком знакомые, отозвавшиеся жаркими воспоминаниями сегодняшней ночи. – Не поворачивайся. Всем сердцем тебя прошу, не надо. Стой. Я тебе объясню почему.

Я сжалась, как кролик, боясь дышать. Я узнала и голос, и запах, и властную манеру. Это был он! Мой насильник! Прямо при свете дня! Но в этот раз впервые он был одет, судя по ощущениям.

Он чуть помолчал, прислушиваясь к моему дыханию и, похоже, пытаясь определить, повиновалась я или нет, а после перехватил уже чуть слабее, но ласковее: прямо поверх моих рук, снова лишая возможности двигаться, но уже не сдавливая с силой. Коснулся губами уха, но не влажно, а почти целомудренно – нежно. Потёрся щекой о затылок, а после спокойным голосом начал:

– Тебе нельзя меня видеть. Пока что рано. Но я даю слово, ты увидишь меня и сама примешь решение. Сейчас же я пока просто даю тебе привыкнуть.

«Привыкнуть к чему? К насилию?!» – хотелось спросить мне, но я продолжала молчать, не в силах вытолкнуть ком в горле.

– У нас с тобой всё… кое-как получилось. Я не хотел так. Я просто не выдержал. Но так быть не должно. Ты не должна бояться меня. Не должна испытывать боль… – Он отнял одну руку и провёл ладонью мне по животу к паху, но остановился над лобком, поглаживая именно напротив того места, где ночью болело. Я не двинулась, всё ещё парализованная страхом и горем. – Я бы хотел начать заново, но это невозможно. Нельзя исправить то, что уже свершилось. И я надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, что я поддался слабости и сделал всё так… – Он снова коснулся губами моего уха и продолжил: – Но сейчас я не об этом. Мы начали не так. Но я знаю, что для тебя важна честность. Это важно и для меня. И я хочу начать с честности с тобой. – Чуть помолчал и признался: – Я купил тебя.

– Что?! – прорезалось наконец у меня, и рука на животе тут же поднялась и помогла второй прижать меня. Но я и не пробовала вырваться или повернуться. Теперь я хотела дослушать. Мне уже нечего было терять, так что я хотела знать, что он скажет и к чему вся эта идиотская игра. Поиздеваться надо мной смешнее? Пусть! Пусть издевается! Что ещё он может сделать со мной после всего, что совершил ночью?!