Наследники магии. Проклятие рыжего оборотня

Он горел в своем собственном огне. Горела его плоть, его кровь, горели его мысли и его память. А самое страшное – плавилось, сгорало на его глазах его прошлое.

Прекрасное прошлое… Он смотрел, как огонь сжигает кровлю древнего поместья, постепенно охватывая все строение целиком. Как занимаются пламенем ветки садовых вишен, как горит трава под ногами играющих детей.

До их смерти он никогда не досматривал – просыпался раньше, тяжело дыша от ужаса, с бешено колотящимся сердцем и, пытаясь прийти в себя, спешил выглянуть в окно. Там все было по-прежнему: сияло солнце, согревало сочную зелень под ногами двух резвящихся мальчиков. Он переводил дыхание и, проведя ладонью по лицу, приходил в себя.

Сон. Это всего лишь очередной дурацкий сон. Что-то невозможное, невероятное – сон внутри сна, где он заперт!.. Безумие. Он сходит с ума? Или, что еще страшнее, не сходит.

Он знал причины происходящего. Знал, откуда берется это пламя, знал, что́ это за пламя.

Потому что пламя было его. Потому что оно принадлежало ему, пробуждалось в нем, и он не мог, никак не мог его побороть.

Больше полутора тысяч лет он взращивал в себе эту силу, разжигал в душе этот огонь. Он постигал новые знания с жадностью, впитывал их, как губка и – вольно или невольно, – менял самую свою сущность.

Благодаря этой силе он выжил когда-то на улице. Благодаря ей сумел помочь выжить названному брату, и даже почти помог тому совершить месть…

Да. Почти помог.

Застарелая горечь затопила его и, давя вновь разгорающийся пожар, он улыбнулся. Нет толку плакать над пролитым молоком… Брат предал его, брат отказался от мести и ненависти, брат отказался от привычной им некогда жизни. Только не подумал, что будет делать тот, кто был ему роднее родного и ближе близкого. Тот, кто полторы тысячи лет жил чужими целями и чужой ненавистью, кто всего себя положил на алтарь чужой мести.

Тот, кого теперь сжигает заживо собственный огонь.

Сила всегда должна иметь выход. Огромная сила – тем более, иначе она просто уничтожит того, кто осмелился ею владеть. Сейчас взращенная за полторы тысячи лет сила сжигает его изнутри, сейчас она убивает его сознание, уничтожает его прошлое… зачем? Чтобы в его душе не осталось ничего хорошего, ничего доброго, чтобы он вновь погрузился в жестокую ненависть? Но к кому?..

Тех, кто запер его в его собственных воспоминаниях, он ненавидеть больше не хотел. Он питал к ним благодарность – они обещали ему счастье и сделали все, чтобы он стал счастливым. Не их вина, что он настолько прогнил, что даже счастье теперь душит его.

Ненавидеть брата, самого близкого человека на свете, он тоже не мог. Брат первым понял, что эти люди не заслуживают ненависти, брат тоже желал ему счастья…

Значит, ненависть не будет иметь цели, останется ненаправленной и, в конечном итоге, сожрет его самого. Он сойдет с ума и его память станет для него палатой. Неизвестно, как это отразиться на реальности там… снаружи.

Если бы кто-то мог помочь ему!.. Если бы кто-то сумел избавить его от пробуждающегося пламени, сумел бы забрать, уничтожить эту проклятую силу!

Но кто? Он сам никогда не знал, как одолеть его, не знал способа, каким можно его победить. Как может знать это кто-то другой?

Он нахмурился и, сжав руки в кулаки, поднял голову к потолку. Есть… Есть один человек, который может оказаться хитрее и способнее него. Только он, он, больше спасти его и спасти весь мир от его ненависти некому!

– Венсен!.. – без особой надежды окликнул он, и тотчас возвысил голос, – ВЕНСЕН!!!

***

Лев лежал прямо посреди двора, опустив большую, гривастую голову на передние лапы. Морда его казалась умиротворенной, глаза были прикрыты, и только ухо изредка дергалось, будто реагируя на какой-то звук.

Рядом с ним, совершенно не опасаясь хищника, сидела молоденькая девушка со светло-каштановыми, вьющимися волосами ниже плеч; худенькая, хрупкая, как будто самая обычная, даже одетая вполне соответственно моде. В руке у нее была большая щетка-расческа, которой она старательно вычесывала лохматую львиную гриву.

Зверю это, видимо, нравилось – никаких признаков недовольства он не выказывал. Лишь один раз он чуть сильнее повел ухом, да немного повернул голову, будто на какой-то звук, но больше делать ничего не стал. Что побеспокоило зверя, осталось неизвестным.

Скрипнула калитка; послышались чьи-то шаги. Лев поднял опущенную голову и негромко, предупреждающе рыкнул. Но тотчас же и расслабился, глубоко вздыхая и вновь опуская голову. Пришедшего человека он знал.

Тот вошел спокойной, уверенной походкой хозяина и, обнаружив во дворе своего дома хищного зверя, на секунду остановился – скорее растерянный, чем испуганный, – а после, тяжело вздохнув, подошел к парочке.

Лев снова рыкнул, на сей раз приветственно.

– Привет, Винс, – легко усмехнулся вновь прибывший и, устремив взгляд на девушку, сдвинул брови, – Ада, я, кажется, просил не причесывать его во дворе. Вас в любую минуту могут увидеть!

Девушка недовольно сморщила носик, и демонстративно провела щеткой по львиной гриве.

– Дома мне запрещает его причесывать Марк, а на улице – ты! Что за братья такие!

– Уж какие есть, – буркнул молодой человек, и с неожиданным интересом вгляделся в сестру, – Почему Марк запрещает тебе причесывать его дома? Ему-то что?

– Не знаю, он говорит, что шерсть летит, – Ада пожала плечами и, вздохнув, поднялась с земли, – Кстати, его сегодня полдня не было дома.

– Марка? – брат девушки нахмурился, – Интересно… Не работает, не учится, друзей нет, девушки тоже нет… Где же он был? Не сказал?

– Спроси у него сам, Анри, – Ада недовольно дернула худеньким плечиком, – Он вредный, если я пытаюсь его воспитывать – сразу вспоминает, что он старше меня и начинает нарываться на скандал!

Лев по имени Винс тяжело вздохнул, будто понимая, о чем идет речь и, поднявшись на все четыре лапы, участливо толкнул девушку большой головой под локоть. Он был большим, даже можно сказать – огромным, и голова у него была соответственных размеров, поэтому от участливого толчка Ада едва не полетела на землю, в последнюю секунду уцепившись за брата. Тот, поддержав ее, только покачал головой.

– Винсент, мне казалось, что взрослый человек в твоем возрасте уже должен как-нибудь соразмерять свои размеры.

Лев фыркнул и, негодующе дернув хвостом, отвернулся, направляясь тяжелой поступью в дом. Анри проводил его взглядом, на секунду сжал губы, и вновь вернулся к нерешенному вопросу.

– А сейчас Марк дома?

– Сейчас – да, – Ада высвободилась из рук брата, и скрестила собственные на груди, – В гостиной сидит, кидает дротики.

– Опять?! – молодой человек гневно выдохнул и, не желая больше задерживаться во дворе, решительными быстрыми шагами направился следом за львом. Ада, вздохнув, пожала плечами, и тоже последовала за ними.

Дом, в котором проживали молодые люди, называть собственно домом казалось оскорбительным – это был большой, массивный особняк, скорее похожий на маленький замок, где помимо комнат самих хозяев, имелся еще десяток-другой помещений. Анри, как самый старший из проживающей здесь троицы, ревниво следил за тем, чтобы все эти помещения содержались если не в идеальном, то в близком к идеальному порядке, и стремление младшего брата этот порядок нарушить частенько выводило его из себя.

Дротики Марк кидал, как правило, не в специальную доску для дартса, нет, – он предпочитал делать это прямо в стену над камином, в сам камин, в картины, висящие по бокам от него, в мебель, стоящую неподалеку – во все, во что мог воткнуться острый край дротика. Анри ругался, негодовал, но юному неслуху все было по барабану – он делал то, что хотел, начисто игнорируя воспитательные порывы старшего брата.

Ада, самая младшая, иногда тщилась помогать Анри, однако, ее Марк слушался еще меньше, и все время ловко переключался на тему ее отношений с молодым человеком, к которому сам, с одной стороны, не благоволил, а с другой – даже питал дружеские чувства.

Анри влетел в гостиную, как гневный вихрь, чудом не споткнувшись о вытянувшегося у порога льва и, остановившись за спиной полулежащего в глубоком кресле младшего брата, упер руки в бока.

– Марк.

– Привет, братец, – легко отозвался юноша и, взмахнув рукой, ловко метнул дротик точно в нос изображенной на картине слева цапли.

– Сколько раз я говорил тебе не портить интерьер? Не припомнишь?

– Да ты мне постоянно это говоришь, – Марк безразлично отмахнулся и вновь взмахнул рукой. Следующий дротик вонзился в стену, рядом с маленькой дырочкой, оставшейся от предыдущего броска.

Анри зарычал.

– Прекрати! Почему, черт побери, возвращаясь домой, я вынужден тебя воспитывать, вместо того, чтобы отдохнуть?!

– Потому что ты старый брюзга, – спокойно известил неслух, однако, от следующего броска воздержался. Он немного сполз в кресле, тяжело вздохнул и, запрокинув голову назад, попытался увидеть брата.

– Почему ты всегда начинаешь со скандала? Причем со скандала со мной, заметь! Чем это я тебе так не потрафил?

Лев на полу недовольно заворчал и сел. Ему ссора братьев, вне всякого сомнения, приятна не была. Ада, как раз зашедшая в дом, глубоко вздохнула и, предпочитая не вмешиваться, принялась гладить зверя по голове.

– Меня бесит твоя безалаберность! – Анри, не обращая внимания на свидетелей, возвысил голос, – Ты бросил учебу, ты даже не пытаешься найти работу, ты только сидишь целыми днями дома и портишь стены своими чертовыми дротиками, ты… – он внезапно осекся и совсем другим голосом спросил, – Где ты был сегодня днем?

– Так сестричка уже доложила, – Марк поднял серые глаза к потолку и, взъерошив черную, как смоль, завивающуюся мелким бесом шевелюру, покачал головой, – Ада-Ада, маленькая предательница. А я, может, хотел сюрприз сделать! Я, может, себе дело по душе нашел!

– Лжец.

Неожиданно раздавшийся в гостиной мужской голос с легкой хрипотцой в нем, заставил обоих братьев удивленно оглянуться. Точнее, удивленно оглянулся Анри – Марку для этого пришлось встать на кресло коленями и выглянуть из-за его спинки.

Лев исчез. Рядом с Адой замер серьезный, нахмуренный человек – взрослый человек, взрослый мужчина с чуть вьющимися темными волосами до плеч, одетый в простую футболку и джинсы. Во всем облике его прослеживалось нечто львиное.

– Привет, дядя Винсент, рад наконец-то смотреть в глаза тебе, а не большому коту, – юноша недовольно вздохнул и, облокотившись о спинку кресла, подпер щеку ладонью, – Что, теперь и ты будешь на меня наезжать?

– А почему нет? – Винсент развел руки в стороны, слегка пожимая плечами, – Марк, я сюда прихожу не из праздного любопытства – я беспокоюсь за вас, и стараюсь следить, чтобы у вас все было в порядке. И я совершенно точно знаю, что никакого дела себе по душе ты не нашел! Где ты был?

Парень закатил глаза и, извернувшись, снова упал в кресло, скрещивая руки на груди.

– А я и не знал, что нахожусь в тюрьме, – ядовито откликнулся он из-за спинки, не желая больше смотреть ни на одного из своих родственников, – Я почему-то был так наивен, что думал, будто могу ходить, куда пожелаю, причем в любое время! Мне показалось, или я, на минуточку, уже достаточно взрослый, чтобы сам принимать решения?

– Тебе восемнадцать лет, – напомнил ему старший брат. Из-за спинки кресла взмыла в воздух худощавая рука, сделала пренебрежительный взмах, и вновь упала обратно.

– Вот я и говорю, что взрослый, – заявил Марк, – Это вон Аделайн у нас еще мелкая, а туда же – с парнем крутит! И ведь знает же, что я не…

– Марк! – Ада, слегка покраснев, гневно топнула ножкой. Претензии брата к ее отношениям с человеком, к которому она испытывала вполне взаимную симпатию, девушке уже давно наскучили, к тому же она неплохо знала Марка и понимала, что он просто пытается ускользнуть от объяснений.

– Тебя уже двадцать раз спросили, где ты был, ты что, не можешь хотя бы один раз ответить?

– Ладно, – юноша внезапно поднялся из кресла и, повернувшись к родне, развел руки широко в стороны, – Хорошо. Один раз я вам отвечу – я упражнялся со шпагой. Все, вопросы исчерпаны?

Винсент, которого этот ответ не только не устроил, но даже более – насторожил еще сильнее, хмурясь, подался вперед.

– Ты что, ввязался в поединок? Занятий с дядей и дедом тебе мало?

Марк фыркнул и закатил глаза, с размаху хлопая себя ладонями по бедрам.

– Дядя Роман и дедушка мне дали все, что могли! Еще и Вик прибавил малость – видал, как я ловко научился метать дротики? – наткнувшись на взгляд старшего брата, юноша несколько стушевался и мотнул головой, – Ну, не важно. Короче, Роман мне так и сказал – надо оттачивать мастерство, тренироваться самостоятельно. Они дали мне основы, а развить их – это уж мое дело.

– Ты не ответил.

Парень передернул плечами и отвел взгляд.

– Никуда я не ввязывался. Просто фехтовал… в парке… да, в парке.

Винсент медленно обратил взгляд к старшему из молодых людей, и красиво изогнул бровь.

– У тебя есть способ проверить?

Анри хмыкнул и, не отвечая, вытянул вперед руку, обращая ее ладонью к потолку. Замер на мгновение, давая брату последнюю возможность сознаться и, вздохнув, неспешно повел рукой вниз, немного покачивая ею.

– Аtidaryti paslaptis, – слетел с его губ тихий шепот. Винс, самый старший и самый мудрый из здесь присутствующих, нахмурился, внимательно вглядываясь в молодого мага. К вопросам и претензиям в адрес Марка добавилась парочка в адрес Анри.

Впрочем, сейчас задавать вопросы было не время. Младший брат мага, содрогнувшись, вскрикнул и, прижав ладонь к боку, согнулся пополам. На пол упало несколько капель крови.

– Марк! – Аделайн, брата любившая сильно и искренне, беспокоящая за него, метнулась вперед, подхватывая юношу и помогая ему сесть обратно в кресло. Стало видно, что правую щеку Марка рассекает три длинных пореза, похожих на следы чьих-то когтей.

Винсент и Анри, переглянувшись, поспешили к раненному; маг, на ходу колдуя, создал бинт.

– Вот болван… – молодой человек тяжело вздохнул и, осторожно потянув руку брата, заставил его освободить рану. Брови его поползли вверх.

– Но это не рана от шпаги! – он чуть склонился, изучая кровоточащие следы на теле юноши и его разодранную футболку, – Это… тебя кто-то укусил?..

Марк слабо отмахнулся, тщась сохранить ускользающее мужество.

– Случайный вурдалак. Ничего особенного, не думаю… не вижу смысла так… суетиться.

Винсент сдержал вздох и покачал головой.

– Весь в отца… На того тоже, помнится, «случайный упырь» напал.

– А упырь и вурдалак – это не одно и то же? – Ада, даже отвлекшись от пострадавшего брата, удивленно оглянулась через плечо на старшего родственника. Тот послал девушке быструю улыбку.

В магии и магических существах неплохо разбирались все трое потомков благородного семейства, но серьезно занимался этим вопросом только Анри.

Марк отдавал предпочтение фехтованию, и даже собственный дар особенно не развивал, пользуясь им, как чем-то самим собою разумеющимся.

Аделайн, напротив, уделяла куда больше внимания развитию дара, не обращая внимания на прочие направления колдовской науки. Вопрос, заданный ею, был вполне понятен и даже простителен, но ответить на него решил все-таки не Винс.

Анри, уже начавший по мере сил своих обрабатывать и перебинтовывать раны младшего брата, внимательно изучая их при этом, отстраненно мотнул головой.

– Не совсем. Упыри тупее и, кроме того, куда опаснее. Начать с того, что они ядовиты… Но подавляющее большинство упырей служит дедушке, так что на Марка бы они не напали. Вурдалаки по своей сути уже ближе к вампирам, у них даже присутствуют зачатки разума… Просто так бы они не напали. Чем ты спровоцировал его?

Юноша недовольно шмыгнул носом и тут же демонстративно вздернул его.

– Я вообще его не провоцировал. Шел себе и шел, а этот вдруг как выскочит, как бросится… Я пытался погавкать на него в ответ, но его это почему-то не впечатлило.

Винсент вздохнул и покачал головой еще раз.

– А вот теперь – вылитый Роман. Тот тоже все время дурацкие шуточки шутить норовит, особенно не по делу.

– А мне всегда говорили, что я на дядю Романа очень похож! – тут же ввернул Марк. Упомянутого дядюшку юноша обожал и своим сходством с ним нескрываемо гордился. Мечтой его было научиться владеть шпагой с тем же мастерством, что и дядя, а еще стать таким же отважным и дерзким, смелым до безрассудства и очень язвительным. Он даже шевелюру свою, действительно напоминающую гриву Романа, уже начал отращивать, и иногда забирал волосы в короткий хвостик.

Анри это, честно говоря, не слишком радовало – покидая отчий дом, парень надеялся не брать из него с собой так много. Он лелеял мечты о взрослой самостоятельной жизни, которые тут же пошли прахом – старшие родственники то и дело наведывались в поместье к троице, да и самому молодому человеку порой непросто было справляться с неслухом-братом.

– На Романа-то ты похож… – мужчина потер кончик носа, – Но, вообще говоря, Марк, ты сын Эрика, если что. Так, если вдруг забыл. И на отца ты тоже походишь немало.

Марк не ответил. Только демонстративно охнул и, действительно очень напоминая в этот момент своего дядюшку, изобразил обморочное состояние. Винсент только головой покачал.

Этого глупого, вредного мальчишку старательно воспитывали абсолютно все – и взрослые и собственные брат с сестрой, – пытались наставить его на верный путь, заставить учиться, пытались убедить его получить образование… Но, судя по всему, парень избрал себе карьеру лицедея. Любую избранную роль он отыгрывал до невозможного убедительно, и надо было иметь большой опыт общения с ним, чтобы не поверить в очередную «драму».

У Винсента этот опыт был. Был он и у Анри, и у Ады, поэтому в Марков «обморок» никто не поверил. Брат тяжело вздохнул и демонстративно махнул на младшего рукой, делая шаг назад. Аделайн же, напротив, подалась немного вперед, и вгляделась в брата не с беспокойством, но с каким-то странным волнением. Почему-то не вызывало сомнений, что волнуется она не из-за раны брата.

– Марк… – голос девушки стал робким, в нем появилась дрожь, – Скажи… тебе совсем плохо?

Юноша, тоже очень хорошо знающий свою сестру, недовольно приоткрыл один глаз и попытался запрокинуть голову, чтобы взглянуть на нее.

– Чего тебе надо, женщина?

Ада, обычно обижающаяся на подобные обращения, тяжело вздохнула. Сейчас ей нужна была услуга.

– Понимаешь… Адриан обещал приехать еще полчаса назад, но его до сих пор нет. Я подумала… словом… ты мог бы…

Марк исторг протяжный стон профессионального мученика и закрыл открытый глаз обратно.

– Все бы использовать несчастного умирающего! – и, кожей ощущая, что сестра собирается возразить, он, не открывая глаз, угрожающе погрозил ей пальцем, – Не отвлекай! А то ничего не увижу.

Девушка напряженно облизала губы. О способностях брата она была осведомлена прекрасно и даже восхищалась ими – унаследовав от деда дар предвидения в полном объеме, он пошел значительно дальше него. Если дед мог лишь иногда угадывать грядущие события, если Анри только видел изредка пророческие сны, то Марк без особого труда мог узнать по своему желанию не только то, что будет в будущем, но даже и то, что происходит сейчас. Увидеть, чем занимается в данный момент времени Адриан для него проблемой не являлось.

Марк посидел с закрытыми глазами, не подавая особенных признаков жизни, не касаясь раны и вообще словно превратившись ненадолго в куклу, потом глубоко вздохнул, не открывая глаз.

– Он на мотоцикле… – говорил парень медленно, сообщал то, что удавалось разглядеть, – Куда-то едет, мчится… Какой-то лес. Кстати, похоже, наш лес, тот, что вокруг замка! Сосенки знакомые… Хм. Приехал, – он открыл глаза и, глянув на сестру, пожал плечами, – Не знаю, я не знаю этого места. Какая-то лесенка, по ней ручей сбегает… Я видел, как он поднялся по лесенке, потом прошел в арочный такой проем – и все. Как отрезало. Похоже, там что-то блокирует проникновение извне… Может, вы все-таки будете меня лечить?

– Успеется, – заметно помрачневший Винсент сцепил руки в замок, прижимая пальцы к подбородку, – Лестница, ручеек, арочный проход… ты ведь понимаешь меня, Анри?

Анри мрачно кивнул. Он понимал, очень хорошо понимал, куда понесло его хорошего друга, не знал лишь причин этого. А еще он понимал, что Адриан выбрал на редкость удачный момент для визита, ибо в данный момент поместье пустовало. Единственный его обитатель, никем не замеченный, находился здесь.

***

Молодой человек возник в небольшой, по-своему уютной комнатке довольно неожиданно для ее обитателя. Тот, только что пытавшийся докричаться до своего тюремщика, но оставшийся неуслышанным, увидев его, угрюмо вздохнул.

– Я не тебя звал, Адриан.

Парень тряхнул каштановой, отдающей рыжим, густой шевелюрой и склонился в неглубоком поклоне.

– Скажете, кого звали, учитель?

Голос у него был приятным, бархатистым, да и вообще молодой человек производил самое хорошее впечатление – высокий, подтянутый, умеренно спортивный, крепкий и, как знал учитель, способный. Адриан легко схватывал все, чему он обучал его все эти годы, уже изрядно поднаторел в магии, и обитатель комнаты, полагающий этого парня своим названным сыном, испытывал за него вполне обоснованную гордость.

Обычно встречам с учеником он был рад. Адриан рассказывал о своих успехах, испрашивал совета, и учитель с удовольствием делился знаниями… но сегодня был не тот случай. Увидев юношу, учитель лишь с сожалением подумал, что как бы ни старался, передать ему даже части своей силы он не может. А значит, сила продолжит требовать выхода, мучая, сжигая и уничтожая его изнутри.

– Учитель?

Он мотнул головой, провел ладонью по рыжим, огненным волосам и, хмурясь, почти упал в большое кресло. Потом кивнул ученику на кресло напротив.

– Садись. Зачем ты пришел?

Он не ответил на заданный учеником вопрос, но знал, что повторять его тот не станет. Тринадцать лет – достаточный срок, чтобы узнать человека. Особенно, если на протяжении этих лет занимаешься его воспитанием.

– Я давно у вас не был, – Адриан пожал плечами, – Подумал, что вам, должно быть, скучно здесь одному…

Рыжий недовольно взмахнул рукой, прерывая его.

– Тебя приставили следить за мной?

– Ничего подобного! – парень, едва успевший сесть, так и подскочил, – Нет, я… Да никто не знает, что я бываю тут! Даже Анхель, в смысле, господин маркиз Мактиере, я не говорю ему, прихожу тайком! Если бы кто-то узнал, что я общаюсь с самим Чеславом…

– А особенно твой отец, – подхватил названный Чеславом, щуря желтые глаза, – Он устроил бы тебе изрядную взбучку, мальчик и, надо признать, вполне заслуженную. Но я задал вопрос. Зачем ты пришел сегодня?

Адриан замялся, вновь опускаясь в кресло и ломая пальцы. Взгляд его карих глаз был устремлен в пол, будто молодой человек опасался взглянуть на собеседника.

– Я… – он тяжело вздохнул, – Я – волк, учитель. Я чувствую… чую изменения, ощущаю их острее, чем другие. Я был в Нормонде, возле вашего тела и почувствовал… Сначала мне показалось, что у вас жар, но температура была нормальной. Я волновался, как бы с вами что не случилось, поэтому пришел.

Чеслав медленно, тяжело поднялся из кресла и неспешно прошелся по комнатке. Ученику он доверял и, быть может, поделиться с ним тем, что его мучает, мог, быть может, это даже было не такой уж плохой идеей…

– Я сгораю, Адриан, – он говорил тихо, не глядя на собеседника, не сводя взгляда с резвящихся за окном детей, – Моя сила… Они напрасно оставили меня в Нормонде, – он сдвинул брови, – Древние камни всегда давали мне силу, они делятся ею со мной и теперь. Но эта сила не имеет выхода, она оборачивается против меня! Каждую ночь я просыпаюсь от кошмаров, – он резко повернулся к внимательно слушающему ученику, – Каждую ночь мне снится огонь, сжигающий все вокруг! Я не хочу… не хочу, чтобы этот огонь стал реальным. Если ты говоришь, что тебе почудился жар, исходящий от моего тела, значит, я прав. Оно переполнено силой, и она в любую секунду может вырваться на волю.

– И что тогда будет?

Учитель медленно покачал головой. Ответа на этот вопрос он не знал, ответ он жаждал узнать сам, но дать его было некому.

– Тебе известна природа моей силы, Адриан. Ты знаешь, как долго я взращивал ее в себе. Если все, накопленное за полторы тысячи лет, вырвется наружу… боюсь, трагедии не избежать.

Парень откинулся на спинку кресла, сцепляя руки в замок и нахмурился. По лицу его было видно, что он понимает нависшую над замком и его обитателями угрозу.

– Может произойти взрыв, – мрачно произнес он, – И я боюсь, учитель… В этом взрыве даже вы, имея абсолютное бессмертие, можете погибнуть.

Чеслав холодно кивнул. Он в этом тоже не сомневался.

– Если мое тело разнесет на атомы, никакое бессмертие, боюсь, не поможет. А тебе лучше уйти, Адриан. Не хочу, чтобы ты пострадал, когда… это все-таки сожжет меня.

Он щелкнул пальцами и кресло за его спиной, кресло, стоящее как раз напротив молодого человека, занялось пламенем. Учителем Чеслав всегда был довольно жестоким и предпочитал иллюстрировать свои слова яркими примерами.

Парень не испугался. Он усмехнулся и, вскинув правую руку, сделал ею отвергающий жест.

Пламя потухло, исчезло, будто его и не было, не оставив и следа на обивке кресла.

– Вы недооцениваете меня, учитель, – мягко молвил молодой человек, – Я способный ученик. Мне достанет сил обуздать даже ваше пламя.

***

Анри поднялся на второй этаж поместья и, плотно закрыв дверь в свою комнату, присел на кровать. На душе у него было смутно.

Он помнил замок, родной замок Нормонд, где родился когда-то, где родились его брат и сестра, где родился его отец и оба его дядюшки, и тосковал по старым временам. Даже когда он уже стал достаточно взрослым, отец и мать всегда были рядом, он всегда мог рассчитывать на их поддержку.

И всегда рвался вырваться из-под родительской опеки. Марк, став старше, начал разделять эту тягу старшего брата и, наконец, им вдвоем удалось уговорить родителей и деда. Поместье было приобретено за счет отца – графа де Нормонд, – но жить здесь они втроем решили самостоятельно. Даром, что старшие родственники, а особенно Винсент – хранитель памяти, способный становиться львом, – постоянно навещали их.

Но сейчас Анри был, пожалуй, даже и рад присутствию Винса. Одному ему разобраться в произошедшем с братом было бы не в пример сложнее.

Потому что вурдалаки не нападают просто так. Их кто-то подсылает, кто-то могущественный и жестокий… но кто? И почему? И вообще, был ли это действительно вурдалак?

Парень нахмурился, отгоняя от себя неприятные ассоциации. Упыри… практически все из них служат дедушке, а тот не пойдет против внуков. Но упырь и вурдалак – это почти одно и то же, разве что первые ядовиты. Значит, кто-то решил подражать дедушке и собрать вокруг себя шайку монстров? Зачем? И для чего нападать на Марка?

Плеча коснулась знакомая бледная ладонь.

– Анри.

Не менее знакомый простуженный голос заставил молодого человека вздрогнуть и испуганно поднять взгляд. Миг появления друга он ухитрился пропустить.

– Ан… что…

– Мне не нравится то, что видел Марк, – беловолосый мужчина, стоящий напротив, нахмурился, – Выходит, сын Викто́ра бывает в моем поместье в мое отсутствие?

Анри вздохнул. Викто́р… еще один старший родственник, даже очень старший – сам основатель рода де Нормонд! Ведь это благодаря Чеславу, да и Анхелю в немалой степени он сумел дожить до этих дней. А потом еще ухитрился привести в будущее из прошлого своего умирающего сына, спас его при помощи современной медицины и того же рыжего оборотня, и теперь Адриан стал полноправным членом их большой семьи. Но что он делает? Анхель прав – об этом тоже не помешает подумать, поведение Адриана очень странно. Что ему нужно в заброшенном поместье Мактиере?..

– Ты не замечал никаких изменений в поместье? – Анри вгляделся в друга, – Может, что-то было передвинуто, переставлено…

Собеседник устало вздохнул и без излишних церемоний опустился на кровать рядом с ним. Судя по всему, ответа он не знал.

– Ты знаешь, какой там всегда бардак, – заметил он, – Понять, произошли ли какие-то изменения… – мужчина поморщился, – Мы с Чесом никогда не увлекались уборкой. А когда я живу один, тем более не занимаюсь этим: мне хватает комнаты на втором этаже, там я стараюсь поддерживать порядок. А в остальных… не знаю. Чес всегда сидел среди хаоса, и я не хочу прибираться, чтобы… можно сказать, я хочу сохранить память о нем.

– Ты давно у него был?

Анхель слегка ссутулился и угрюмо покачал головой. Анри знал, что другу кажется, будто он не одобряет его визитов в сознание рыжего оборотня.

– Недавно. И, знаешь… вот там мне показалось кое-что странным, – мужчина неожиданно выпрямился, прямо взирая на друга, – Чес, когда только оказался заточен в своих воспоминаниях, попросил меня принести шахматы. Сказал, что хоть ему и был поставлен мат, вкуса к игре он не потерял. Я принес, мы иногда играли и к моему приходу он всегда старался расставить фигуры так, чтобы можно было начать игру. Но в этот раз… В этот раз фигуры стояли так, будто игра уже шла. Я спросил его, он рассмеялся и сказал, что играл сам с собой. Но ему это несвойственно! Чес играл сам с собой еще в шестом веке, оттачивал мастерство, но теперь, по прошествии полутора тысяч лет, он предпочитает играть против кого-то. Я не хочу его ни в чем подозревать, тем более, что и понятия не имею, кто еще может попасть в его сознание…

Анри закусил губу, напряженно размышляя. Что-то шевельнулось у него в голове, какая-то догадка, совершенно невероятная, но, быть может, именно поэтому верная…

– К тому же одна из фигур была обожжена, – перебил его мысли Анхель, – Это еще более странно – в том месте Чес не колдует, а с огнем не стал бы баловаться тем более. Я знаю, ему нравится там, он с наслаждением наблюдает за нашими играми в прошлом… Что-то изменилось, Анри, – мужчина сжал губы и выдержал небольшую паузу, – Что-то изменилось вокруг него, в его сознании… Быть может, стоит попросить Венсена разобраться с этим?

Парень пожал плечами и сцепил руки в замок. Есть ли смысл прибегать к помощи дядюшки Винсента в этом вопросе, он не знал – в конечном итоге, Винс и так должен был бы следить за поведением Чеслава денно и нощно! Лишний раз капать ему на мозги не хотелось.

– Может, сам его об этом попросишь?

Анхель скривился в непередаваемой гримасе, и Анри вздохнул. Он знал, очень хорошо знал о кровной вражде между семьей ла Бошер, к которой принадлежал Винсент, с семейством Мактиере, наследником которой являлся Анхель. И невзирая на то, что Ан поборол в своем сердце застарелую ненависть, что его даже в Нормонде начали принимать почти как друга, забыв, что когда-то он только и жаждал, что уничтожить его обитателей, к Винсенту, Венсену, как звали хранителя памяти раньше, он все еще относился без особой теплоты. Говорить с ним, просить о таких вещах, он бы, конечно, не стал. Но ведь…

– Но если самому Чесу грозит опасность? – Анри склонил голову набок, – Ан, если я обращусь к Винсу, мне придется многое объяснять. Может быть, даже слишком многое, тем более, что он все еще не слишком одобряет нашу дружбу. Лучше бы тебе поговорить с ним самому.

– Гениальная мысль! – собеседник скривился в скептической гримасе, – Конечно, тебе, его родичу, сложнее говорить с ним, чем мне – его врагу! Анри, ты издеваешься? За эти тринадцать лет Венсен ни разу не упустил случая, чтобы напомнить мне, что я – ворас, враг, что мы враждовали испокон веков, что я ненавидел его семью много лет… К Чесу он относится еще хуже. Он не станет помогать ни мне, ни ему.

– Тогда нам надо поговорить с ним вместе, – Анри пожал плечами и, проведя ладонью по лицу, вздохнул.

За прошедшие годы он совершенно не изменился. Тот же высокий лоб, прямой нос, аккуратные брови, изящные губы и все те же упрямые серые глаза. Он выглядел так же, как и в двадцать один год, когда выпил зелье, замедляющее старение, и теперь вполне мог наслаждаться бесконечной юностью. Только вот проблемы решать приходилось совсем не юношеские.

Хотя он и в двадцать один год был вынужден разбираться со взрослыми делами. Одни только стычки с Чеславом чего стоят!

Рыжего оборотня Анри не любил. Хорошо помнил, как тот издевался над ним, наводя страшную и жестокую магию, как держал в плену его и отца, как угрожал, бил… Помогать ему парню не слишком хотелось.

Но, будучи достаточно умным человеком, он понимал и что проблемы вокруг Чеслава вполне могут обернуться опять проблемами для его, Анри, семьи, для его родных и друзей и, конечно, не хотел этого.

– Винсент сейчас здесь, – продолжил он, внимательно глядя на друга, – Помогает Марку. Мне, честно говоря, не нравится это странное нападение – ни вурдалаки, ни упыри не нападают просто так, по своей воле. Они скорее наемники, посыльные… но кому могло понадобиться нападать на Марка?

– На него напал вурдалак? – Анхель приподнял белесые брови, – От меня это как-то ускользнуло. Это действительно странно, Анри, и даже очень странно – за полторы тысячи лет своей жизни о вурдалаках я практически не слышал. Их очень мало, практически нет, кажется, их истребляли когда-то… Хотя в такие подробности я не вникал. Меня бы меньше удивило нападение упыря, хотя я знаю, что все они подчиняются твоему деду. Но, быть может, один взбесился…

Анри уверенно покачал головой.

– Я проверил, Ан. Яда в ране нет. Значит, это был не упырь, значит, Марк верно определил эту нечисть… но, если их осталось мало, какой смысл? Марк ведь убил его!

– Не знаю… – ворас в раздумье потер подбородок, – Не знаю, Анри, честно. Тринадцать лет мы жили спокойно и опять начались какие-то странности! Надо поговорить с Венсеном. При всех прочих, он разумный человек, может что и посоветует.

***

Винсент появился в искусственно созданной сознанием рыжего оборотня комнате довольно внезапно, будто надеясь застать обитателя врасплох. С первого взгляда стало ясно, что сделать это не удалось.

Чеслав полулежал в большом, глубоком кресле, переплетя пальцы на животе и спокойно смотрел в окно. На маленький столик с шахматной доской на нем он не смотрел.

Винсент бросил взгляд на фигуры и нахмурился. Анхель прав – все выглядит так, словно рыжий ведет с кем-то шахматную партию. Или вел ее еще секунду назад… Но с кем? Кто мог пробраться сюда, в его сознание, в его подсознание, да еще и минуя самого хранителя памяти! Нет, это невозможно, это совершенно лишено смысла. Легче поверить, что Чес от одиночества спятил и теперь играет сам с собой.

Мужчина чуть склонил голову набок, еще раз изучая взглядом фигуры. Одна обожжена… Да, вон там, на боку белого «слона» заметны следы пламени. Но как?..

– Ты закончил осмотр? – ленивый голос пленника заставил его чуть вздрогнуть и сменить объект созерцания. Чеслав не менял позы, не отводил взгляда от окна и вообще казался совершенно незаинтересованным в визите тюремщика.

Винсент знал, что это не так.

– Недавно мне почудился оклик, – негромко промолвил он, – Это был ты?

– Да, – рыжий закрыл глаза и со вкусом потянулся, – Хотел поговорить об одном чрезвычайно важном деле. Но ты, вероятно, был слишком занят, чтобы внимать мольбам пленника…

– Хватит, – Винсент нахмурился, – Говори, в чем дело, и… Ты не один?

– С чего ты взял? – собеседник даже глаз не открыл, и голос его звучал все так же лениво. Мужчина помрачнел. Верить этому человеку, этому оборотню он давно уже отучился, да и не верил никогда, поэтому сейчас за невинным вопросом ему почудился подвох. Но в чем он заключается, угадать навскидку возможным не представлялось, поэтому Винсент осторожно двинулся дальше.

– Шахматы расставлены так, словно идет игра.

– Я иногда играю сам с собой, – Чеслав равнодушно пожал плечами, – С того момента, как ты заточил меня в моих самых прекрасных воспоминаниях прошло уже сколько? Тринадцать лет?

– Ты считал?

На сей раз собеседник не стал ни лгать, ни увиливать.

– Однообразие утомляет, Венсен, сколь бы прекрасно оно не было. Первые года три я наслаждался игрой детей за окном – нашей с Анхелем игрой. Потом мне потихоньку стало это надоедать. Ан иногда заходит ко мне, я просил его принести мне книги, но и это занятие быстро наскучило. Ничего не осталось, кроме как считать дни и играть с собой в шахматы.

Винсент помрачнел. Пленник говорил как будто искренне, не лгал, но все-таки чего-то явно не договаривал и это мужчине не нравилось.

Тринадцать лет назад он, хранитель памяти, существо, созданное, чтобы хранить чужие воспоминания и чужую боль, добровольно взвалил на свои плечи обязанность нести бремя горечи этого оборотня, постарался скрыть все, что могло омрачить его память и запер его навеки в самых счастливых, самых теплых воспоминаниях – воспоминаниях его детства.

Теперь же выходило, что даже это счастье Чеславу успело наскучить. А Винсент хорошо знал, на что способен этот оборотень со скуки… Плохо дело, очень плохо. Он явно готовит какую-то подлянку, но какую?

– Зачем ты звал меня?

– Ах, звал? – Чеслав медленно поднялся из кресла и неожиданно пинком перевернул шахматный столик. Фигуры посыпались на пол. Оборотень рывком повернулся, прямо взирая на тюремщика. Желтые глаза его сверкнули.

– Моя сила возвращается, Венсен, – говорил он тихо, очень внятно и очень зло, – Более того. Она вернулась полностью и теперь переполняет меня, коль скоро я не могу ее выплеснуть! Скажи, где находится мое тело?

Винсент облизал губы. Ему требовалось хоть несколько секунд, чтобы сполна осознать весь ужас новой информации.

– В Нормонде.

– В Нормонде?! – Чеслав стиснул кулаки. Собеседник его с удивлением понял, что оборотень не знал этого… А если знал, то прекрасно притворяется сейчас.

– Кому только пришла в голову эта мысль, дьявол вас побери! Если бы я лежал в поместье…

– В Нормонде за тобой удобнее следить.

– Нормонд стоит на холме, что всегда давал мне силу! – оборотень нахмурился, – Ты идиот, Венсен ла Бошер! Лежа там, я постепенно накапливаю силу в своем теле, а не имея выхода, она сжигает меня самого! Еще немного – и этого места не будет, оно сгорит дотла, а моим сознанием вновь завладеет ненависть! Ты этого хочешь?!

Винс на несколько секунд сжал губы. На ярость следовало отвечать спокойствием, ни к чему еще больше злить сумасшедшего.

– Что ты предлагаешь?

Чеслав оскалился и почти зашипел. Желтые глаза его показались двумя огненными точками, и даже в комнате как будто стало жарко.

Винсенту это не понравилось. Похоже, пленник не лгал…

– Об этом я хотел спросить тебя, идиот! Ты устроил все это, Венсен, тебе исправлять содеянное! Я не хочу опять ненавидеть, не желаю больше жить ради глупой мести Анхеля, я жажду покоя! Придумай для меня покой!

…

Венсен ушел. Чеслав, напоследок прибавивший еще несколько крепких пиратских выражений в его адрес, но так и не получивший ни ответа вразумительного, ни обещания помочь, резко повернулся к углу комнаты и сдвинул рыжие брови.

– Почему ты не ушел?

Покров невидимости спал, открывая фигуру виновато улыбающегося Адриана.

– Потому что у меня есть еще к вам вопросы, учитель. Да и вообще… Мне всегда было интересно, каким вас видят другие.

Оборотень дернул уголком губ и с размаху упал в глубокое кресло. В том, что впечатления хорошего на мальчишку не произвел, он не сомневался.

Да он и не старался произвести его, напротив – хотел, чтобы Адриан сполна сознавал, с кем завел дружбу и кого зовет учителем. Хотел, чтобы он понимал – его действия родные могут счесть предательством…

Чеслав незаметно усмехнулся.

А ведь у него уже был ученик, и не кто-нибудь, а отец этого самого парня, сам граф Викто́р Базиль де Нормонд! Безмозглый граф, ставший скорее помехой, чем опорой, бездарный ученик, которого он выгнал и до сих пор не жалеет об этом!

Сын Виктора, мальчик, который должен был погибнуть еще в шестом веке из-за проклятия рыжего оборотня, но который оказался спасен, попав в будущее, нравился Чеславу куда больше. Адриан, которого он когда-то превратил в оборотня и которому помог тем самым избавиться от проклятия, вырос действительно способным парнем. Все уроки учителя он схватывал на лету, колдовать уже умел довольно сносно и Чеслав небезосновательно гордился им. К тому же, Адриан обладал тонким пытливым умом, часто задавал правильные вопросы и интересовался буквально всем. Обучая его отца, оборотень никогда не был до конца уверен, нужны ли ученику прививаемые знания. Неудивительно, что граф научился только метать стилеты…

Чес вздохнул и сделал витиеватый жест рукой.

– Спрашивай.

– Вопроса у меня два, – Адриан слегка нахмурился, – Один из них – личный. Второй уже касается, боюсь, судьбы всего мира…

Оборотень приподнялся в кресле, заинтересованно приподнимая голову. Такого он даже от своего способного ученика не ожидал.

– Что же опять может грозить судьбам целого мира?

Адриан помялся, куснул себя за губу и, наконец, на выдохе выпалил:

– Вурдалаки!

Чеслав фыркнул и презрительно махнул рукой. На его взгляд, об этих существах волноваться смысла не было.

– Вурдалаков в мире слишком мало, чтобы они могли угрожать судьбам целого мира.

– Их стало больше, – молодой человек, хмурясь, вгляделся в учителя, – Я сам уже дважды был вынужден столкнуться с ними. Знаю, что Марк напоролся на одного, тот его потрепал… Я наводил справки, учитель. Маги по всему миру отмечают увеличение популяции вурдалаков, но пока не выказывают опасений. Но, если их станет еще больше…

Чеслав вскинул руку, прерывая ученика и, хмурясь, потер подбородок. Адриан снова не подвел, сработал, как надо… но что это значит?

– Вурдалаки не способны к размножению, – медленно проговорил он, – Увеличение их численности – это действительно странно. Не будь это невероятно, я бы подумал, что их где-то выводят и забрасывают сюда, но зачем? – он покачал головой, – Странно все это, Адриан, очень странно. Что за личный вопрос ты хотел задать?

Адриан, видимо, ожидавший, что учитель проявит больший интерес, заметно растерялся, сконфузился и, опустив голову, ковырнул ногтем джинсы. Чеслав окинул его быстрым взглядом.

Да, мальчик подрос… Когда он виделся с ним в больнице, когда обращал оборотнем, Адриан все еще казался диковатым выходцем из шестого века, но теперь преобразился кардинально.

Аккуратно подстриженные каштаново-рыжие волосы, элегантный джемпер, простые, но явно дорогие джинсы, блестящие ботинки – мальчик следил за собой и старался соответствовать титулу сына графа.

Чес незаметно усмехнулся. Он помнил, что в зелье, обратившее мальчика оборотнем, подмешал собственную кровь, что в определенном смысле сделало Адриана и его сыном. Поэтому графской крови в этом парне осталось что-то около половины, другая же ее часть принадлежала рыжему бродяге. Видимо, это именно она подсказала ему однажды, как пробраться в сознание запертого в собственных воспоминаниях Чеслава, и как стать его учеником. Оборотень тогда, впрочем, и не возражал.

– Это…

Робкий голос Адриана отвлек его от мыслей, заставляя вопросительно приподнять брови.

– Понимаете, учитель… Папа рассказывал, что, когда он забрал меня в будущее, он сам возвращался в прошлое… – парень запутался и, заметно смущаясь, начал тараторить, – В общем, я подумал – я же сильный маг, да? Я учусь у вас, вы сами говорили, что я очень способный! Я уже могу и умею многое, я…

– Адриан, – Чеслав нахмурился, – Чего ты хочешь?

Адриан быстро облизал губы и слегка покраснел. У него это осталось, кажется, от матери: Чес смутно помнил, что та краснела, когда волновалась.

– Я хочу увидеть маму! – выпалил парень, прижимая руки к груди, – Я… я же могу возвратиться в прошлое, побывать там, поговорить с ней! Просто, ну… пусть она не плачет, думая, что я где-то сгинул. Пусть знает, что со мной все хорошо, я жив, и вообще… – он слегка поник, – Мне хорошо в этом времени, я люблю папу, я люблю мою Аду, люблю всех своих родных и друзей… Но по маме я все-таки скучаю.

Чеслав выслушал эти горячие слова без малейшей эмоции и, дождавшись их окончания, небрежно махнул рукой. Тронули они его или нет, оборотень затруднился бы ответить и сам – слишком долго учил себя быть толстокожим и плевать на чужие чувства. Конечно, мальчишка ему не совсем чужой… Но все-таки эти его проблемы не должны касаться учителя. Отцом-то Адриан его не признает.

– Это вопрос не ко мне, мальчик, – он прикрыл глаза и вновь развалился в кресле, – Тебе следует поговорить с Венсеном. К слову, по поводу вурдалаков я бы тоже советовал тебе поговорить с ним, а заодно и с Антуаном, этим великим мастером. Уж что-то они же должны знать, не совсем же бесполезны! Да, кстати… – он снова открыл глаза и пронизал ученика долгим взглядом, – Покинув меня, ты отправишься в поместье, где обитают юные де Нормонды?

Адриан слегка приподнял подбородок. Учитель знал, что такое пренебрежение его задевает.

– Я отправлюсь к Аделайн, да. Ну и, конечно, там будут ее братья, а…

– Постарайся узнать у Анри, как дела у Анхеля, – Чес чуть нахмурился, – Брат не говорит мне всего, возможно, боится расстроить, но в последнее время мне кажется, что его что-то гнетет. Я хочу узнать, что именно.

***

Адриан остановил мотоцикл у ворот поместья и, не заводя его внутрь, припарковал тут же, повесив замок на руль. После чего распахнул створки и уверенным, почти хозяйским шагом вошел внутрь.

Он прошел шагов десять, когда на шею ему бросилась стройная длинноволосая красавица, которую молодой человек незамедлительно сжал в объятиях.

– Здравствуй, – нежно улыбнулся он, – Я тоже скучал.

– Тогда почему не спешил ко мне? – девушка отстранилась, надувая губки. Адриан не сдержал улыбки – эта гримаска всегда чертовски шла ей.

– Я спешил, Ада, клянусь, спешил со всех колес! – он прижал руку к груди, спешно придумывая себе оправдание, – Я… просто… как Марк?

Ада заметно растерялась, и парень испытал искреннее удивление. Что он такого сказал? Просто осведомился у любимой девушки, как дела у ее пострадавшего брата… Ну и что, что этот самый брат постоянно выступает против их отношений? Марк вообще вырос довольно вредным, но не оставлять же из-за этого без внимания его стычку с вурдалаком!

– Приходит в себя… – Аделайн говорила осторожно, а смотрела подозрительно, что заставило Адриана изумиться еще больше. Да что такое-то? Чем он мог вызвать ее подозрение?

– Адриан… откуда ты знаешь, что Марк ранен?

Все сразу встало на свои места. Парень сделал глубокий вздох и неодобрительно покачал головой. Ох уж этот старший братец Ады… А ведь в детстве он, помнится, вполне нормальным мальчишкой был! Правда, тоже норовил влезть в какую-нибудь драку. Он же, помнится, и с учителем как-то пообщаться умудрился… Хорошо, что учитель выбрал себе в ученики не его.

От Анри Адриан знал, что Марк не слишком любит учиться, да и к магии относится весьма пренебрежительно. Да и сам он замечал, что брат его любимой девушки, его вредный друг предпочитает упражнения со шпагами. А ведь мог бы развить врожденный дар… Учитель вот всегда хотел обладать даром предвидения и провидения. А этот плюет на то, что ему досталось от природы.

– Он не сказал? – Адриан прищелкнул языком, – Вообще-то, это я подвез его до дома, он позвонил мне. Я же сделал все, что в моих силах, чтобы раны не беспокоили его и не слишком бросались в глаза.

– Так это ты зачаровал его раны?! – Ада уперла руки в бока, гневно сдвигая брови. Молодой человек совсем опешил. Он же просто помогал другу, с которым знаком еще с детских лет, он не мог бросить его на произвол судьбы после такого! Почему она сердится?..

– А… а что?

– Ничего! – Аделайн гневно топнула ножкой, – Адриан, если бы Анри не догадался… или это был Винсент? Не важно, если бы мы не поняли, в чем дело, Марк мог бы истечь кровью! Такие раны лечить надо, а не зачаровывать! А ты – не врач!

Адриан всплеснул руками. Он терпеть не мог, когда Ада повышала на него голос и, обожая ее еще с детства, старался не позволять любимой такого поведения. Ада честно держалась, но иногда все-таки срывалась. Как правило, в этом был виноват сам Адриан.

– Конечно, я не врач! – он недовольно поморщился, – Но, знаешь ли, у меня не было времени вызванивать дядю Чарли с фрегата и просить, чтобы он срочно приехал полечить этого болвана! Я уверен – Марк сам нарвался, а я просто пытался помочь…

– А что ты делал в поместье Мактиере?

Другой голос, серьезный мужской голос прервал милую сцену двух «голубков», заставляя молодого человека помрачнеть. В душе искрой сверкнул страх. Если Марк спалил его, рассказал, где он бывает… Если теперь ему устроят допрос… Анри – хитрый черт, наверняка сумеет вытрясти из него все подробности!

А ведь когда-то отец говорил, что они с Анри похожи… Но вот Адриан вырос, а Анри все равно превосходит его, и как за ним угнаться, он пока не знает.

– Анри…

– Отвечай на вопрос.

Старший из наследников рода де Нормонд стоял за спиной своей сестры, скрестив руки на груди. Злости или недовольства во взгляде его не было, но парень казался на редкость серьезным и сосредоточенным. Это добра тоже не предвещало.

Надо что-то придумать, сказать какую-то полуправду, причем сказать ее максимально искренне. Не нужно Анри знать, что он общается с Чеславом.

– Я… после Чеслава осталось много записей, – Адриан быстро облизал губы, – Он говорил, что я могу приходить и учиться по ним. Я стараюсь бывать там в отсутствие твоего друга, чтобы не смущать его, ну и… учусь.

Анри вздохнул. По лицу его волной пробежала тень, и парень недовольно подумал, что старший кузен не поверил его словам. Хотя какой он старший! По самым скромным подсчетам он, Адриан, старше Анри где-то на полторы тысячи лет, он родился в шестом веке! А вот поди ж ты – перед Анри он испытывает что-то, похожее на трепет.

Ведь это Анри когда-то начал обучать его магии. Это он потом откололся от своего первого учителя и примкнул к другому… Анри будет очень недоволен, если узнает.

– Послушай, волчонок…

Адриан вспыхнул. Это прозвище прицепилось к нему с детства и, если старшим парень позволял так обращаться к себе – кому-то вроде отца или великого мастера Альберта, или того же дяди Винсента, – то от Анри стерпеть этого не мог. В конце концов, не так уж намного-то он и старше, чтобы так его называть!

– Прекрати, Анри! Прекрасно знаешь – я уже давно не волчонок, я взрослый и сильный волк…

– «Такой же, как дядя Ричард», – саркастически продолжил вместо него собеседник. Адриан немного смутился.

– Ну, нет… до дяди Ричарда мне пока далеко, но я уже не ребенок! Ада… Ада, ну скажи же ему!

Анри перевел взгляд на сестру и проницательно прищурился. Сам достаточно взрослый человек он, конечно, знал только один способ, каким мужчина может доказать девушке свою зрелость. Ну и, как заботливый старший брат, по-видимому, не одобрял этого.

Аделайн фыркнула.

– Будь ты взрослым, не пошел бы на поводу у Марка! Сумасшедший! Адриан, не надо ездить в поместье, никто не знает, какой вред могут принести записи этого оборотня!

– Да они не…

– Подожди, – Анри проницательно прищурился, изучая молодого человека взглядом. Помолчал, разглядывая его. А потом вдруг произнес, слегка понизив голос, произнес такое, что у Адриана мурашки вдоль позвоночника побежали.

– Как давно ты проник в его воспоминания?

Повисло молчание. Ада переводила взгляд с брата на своего молодого человека и, похоже, не находилась, что сказать. Анри ждал ответа. Адриан молчал, старательно выдумывая максимально правдоподобную ложь.

Ложь придумываться упорно не желала, и парень пожалел, что учитель не преподавал ему уроков хитрости.

– Я… я… да с чего ты взял…

– Адриан.

– Ну… – парень замялся и, наконец, обреченно вздохнул, – Давно. Лет пять назад. Он учил меня… все это время…

Ада ахнула и прижала руки ко рту. Глаза ее расширились, в них заплескался ужас. Адриан понимал ее – рассказы о страшном рыжем оборотне им всем были знакомы с детства, да и самому парню доводилось встречать его в шестилетнем возрасте. Чеслава боялись все, с его телом, лежащим в замке, обращались, как с бомбой замедленного действия и, конечно, не могли спокойно принять тот факт, что он подружился с врагом.

– Чему он тебя научил?

Анри казался спокойным, но Адриану стало не по себе. Он-то знал, что Анри в свое время воевал против Чеслава, считал его своим врагом… Но при этом сам водил дружбу с названным братом учителя. Разве это не ставило их на одну планку? Помнится, Анри тоже пытались обвинять в предательстве, но он сумел переубедить родных и даже уговорил Анхеля изменить свое мнение, забыть о мести!

Правда, сам Адриан таким похвастаться не мог, но совершенно точно знал, что учитель не желает продолжать полуторатысячелетнее сражение, что он больше не хочет жить во имя целей названного брата, что он желает лишь мира и покоя!

– Послушай, Анри… – парень нахмурился, – Я знаю, что ты думаешь. Но, поверь, учитель не пытается настроить меня против родных, я… я, в конце концов, сразу ему сказал, что не пойду против семьи! Он преподает мне магическую науку и, клянусь, я достиг определенных успехов, – Адриан, не удержавшись, слегка приосанился, – Даже больших успехов! Учителя сжигает его сила, огонь становится осязаем, а я смог потушить его!

Слушатель нахмурился и пару раз тряхнул головой. Рассказчик недовольно подумал, что был слишком тороплив, не сумел объяснить все так, как следовало бы, что… быть может, вообще стоило промолчать.

– Анхель… – Анри чуть повернул голову к правому плечу. Потом проследил спускающуюся по рукаву белую точку и, склонившись, протянул руку к земле.

Белый паук, сорвавшись с его пальцев, полетел вниз, но не долетел. Он был, наверное, на середине расстояния до земли, когда вдруг перед молодым наследником рода де Нормонд вспыхнула яркая молния, и между ним и его собеседником появился сидящий на корточках беловолосый человек.

Адриан немного попятился. Месье Анхеля он знал, общался с ним не единожды, но всегда испытывал невольный трепет пред ним, хотя и сам не до конца понимал, почему. Он же, в конце концов, был близким другом, названным братом учителя, а уж Чеслава молодой человек никогда не опасался. Но альбинос заставлял его нервничать. Особенно сейчас.

Анхель поднялся с корточек, выпрямился и вперил в стушевавшегося парня пристальный взгляд прозрачно-зеленых глаз. Лицо его было серьезно.

– Ты сказал… – говорил он привычно сиплым, сорванным голосом, и от этого Адриану стало еще больше не по себе. Мельком глянув на отступившую назад Аду, отметив для себя ее бледное лицо и страх в зеленых глазах, парень мысленно вздохнул. Да, господин маркиз Мактиере пугает не только его…

– Сказал, что Чеслава сжигает его сила? – Анхель нахмурился и мельком оглянулся на серьезного Анри, – Что это значит? Как такое может быть? – он тряхнул белой шевелюрой и поправил выбившуюся прядь, – Чес должен обитать в самых прекрасных воспоминаниях своего детства, он должен проводить время в наслаждении и отдыхе! Его сила…

– Его сила возвращается, месье маркиз, – Адриан вздохнул: говорить с Анхелем Мактиере ему тоже было страшно, но выбора судьба не оставляла. В конце концов… он – названный брат учителя. А сам Адриан – ученик Чеслава, тоже крепко связан с ним. Придется, видимо, привыкать к обществу этого белобрысого…

– Он опасается ее, – осторожно продолжил парень, – Сила учителя очень велика, а сейчас, когда его тело находится в Нормонде, на холме, что всегда давал ему силу… – он перевел дыхание и виновато улыбнулся, – Учитель говорит, что его вернувшаяся сила ищет выход, но не находит его. Его воспоминания горят, он сам как будто горит, я… Я чувствовал жар, исходящий от его тела… Он опасается, что в какой-то момент не сумеет совладать с этой силой и тогда произойдет взрыв.

– Взрыв… – Аделайн, нервно покосившись на замершего альбиноса, сглотнула, – Взрыв – в прямом смысле? В стенах замка??

Анри помрачнел, сжимая руки в кулаки. На лице его отобразилась напряженная работа мысли – молодой человек решал, что предпринять и как лучше поступить и, кажется, приходил к не очень приятному выводу.

– Они должны быть в курсе, – тихо промолвил он, – Мы должны рассказать старшим, они… Должны знать, что им угрожает.

***

Ворас. Получеловеческое существо, человек, способный становиться пауком. Как правило, альбинос – имеет абсолютно белые волосы и белоснежную кожу, но глаза не красные, а прозрачные. Главные отличительные черты – хитрость, жестокость и коварство, но свойственны они в основном взрослым особям.

Ворасами не рождаются, детей ворасов практически не бывает. Беловолосого ребенка можно увидеть только, если его обратил взрослый. Для обращения ворас погружает в шею жертвы отросшие до размера клыков резцы и впускает яд. Чтобы избежать полного обращения, жертве нельзя касаться воды на протяжении недели после контакта с ядом. И при этом пить хочется смертельно, жертва буквально умирает от жажды. Попадание хотя бы капли воды на кожу и, тем более, в рот, завершает процесс.

С помощью обращения в себе подобных ворасы размножаются.

В шестом веке их существовало великое множество, они пытались оказывать влияние на людей, но те не пожелали подчиняться. При помощи небольшого отряда магов, ворасы были обращены пауками навечно, избежал этой участи лишь один. Он же в последствии обратил еще одного человека. Чуть позже оба получили бессмертие.

На сегодняшний день известно о существовании лишь двух ворасов – это маркиз Анхель Франциск Мактиере и граф Виктор Базиль де Нормонд.

Оба родились и выросли в шестом веке, однако, благодаря обретенному бессмертию, дожили до наших дней. Неизвестный ворас сломал жизнь маленькому Анхелю, обратив его, из-за чего отец выгнал мальчика из родного дома. Позже Анхель обратил Виктора, вовсе не имея целью сломать ему жизнь. Но, стараниями Чеслава, обманувшего доверчивого графа, тот прожил полторы тысячи лет в аду, постоянно вспоминая о постигшем его горе. Лишь благодаря своей родне из этого времени, Виктор сумел прийти в себя и даже вернул себе сына, который должен был умереть в шестом веке.

Судьба Адриана тоже сложилась странно, но отец его счастлив уже тому, что сын рядом.

Анхель же на протяжении полутора тысяч лет мечтал отомстить человеку, подославшему к нему вораса и поклялся вырезать всех его потомков. Он уничтожил почти всех, но в результате встретил Анри, с которым крепко сдружился и благодаря которому решил отказаться от ненависти и мести. К сожалению, Чеслав, живший все полторы тысячи лет во имя целей друга, своего названного брата – Анхеля, – не был готов также легко отринуть ненависть. Его противникам пришлось заточить его навеки в его самых прекрасных воспоминаниях, чтобы не быть убитыми им. Анхель часто навещает названного брата, наблюдает за ним, но к своему собственному сожалению и почти ужасу, не сумел заметить, когда того начала сжигать возвращающаяся сила. Теперь у него нет иного выхода, как обратиться за помощью к тем, кого он считал врагами.

И именно поэтому сейчас наследный маркиз Мактиере, ворас, стоит в большой гостиной замка Нормонд, возле длинного стола и мрачно смотрит на сидящих вокруг последнего людей.

Они неприятны ему. Неприятны без ненависти, просто вызывают резкое отторжение в душе. Будь его воля – он бы никогда больше не виделся с ними. Особенно с этим мужчиной с длинными, чуть вьющимися, светло-каштановыми волосами до плеч. С наследным маркизом ла Бошер, сыном его заклятого врага. Как и вот с тем высоким мужчиной с черными, как смоль, аккуратно подстриженными волосами, темными глазами под густыми бровями и двумя сережками-гвоздиками в ушах. Еще один наследник маркиза ла Бошер, Антуан… Альберт Антуан де Нормонд, как он стал зваться, вступив в эту семью, но Антуан ла Бошер по праву рождения. Он все также похож на того… другого. Того, кто подослал вораса обратить юного Анхеля Мактиере и того, кто отправил на каторгу собственного сына.

Он похож, но судьба у него иная. Этот человек – величайший из магов, известных когда-либо, великий мастер Альберт, некогда создавший целый мир. Пожалуй, это одно из самых великих его деяний… Жаль, мир просуществовал недолго.

Анхель незаметно вздохнул. В том мире Чес был счастлив, там он был на своем месте, играл в пирата и исподтишка работал на мастера, убивая магов. Тогда брату было хорошо, тогда его не сжигала собственная сила…

– Мне не нравится, что Адриан общается с Чеславом.

Голос подал сам основатель рода де Нормонд – граф Виктор. Глупый Вик… Анхель сдержал усмешку. Мало ли, что тебе не нравится, глупец! Твой сын был спасен Чесом, он был практически создан им и, в целом, нет ничего удивительного, что в учителя себе Адриан избрал именно его. Да, парень-то способным оказался… Самому Анхелю так и не удалось научиться проникать в память друга без ведома Венсена.

– Поверьте, Ваша светлость, это никому не нравится.

Великий мастер Альберт, хмурясь, подался вперед, вглядываясь в пристыженного юношу. За столом в гостиной замка собралось, как обычно, много народа, хотя многих и не хватало, но карающий меч на голову Адриана было кому обрушить.

– Как тебе только пришло это в голову, волчонок? Ты ведь знаешь, каков всегда был Чеслав, ты помогал нам справиться с ним!..

– Подожди-ка, потомок, – Венсен, хмурясь, вгляделся в опустившего голову парня, – Что-то мне смутно вспоминается, как Чеслав однажды велел нашему волчонку не забыть его заветов… Что это были за заветы, Адриан?

Андриан тяжело, обреченно вздохнул и, достав из-за пазухи дорогой стилет с резной рукоятью, принялся недовольно водить его острием по столешнице. В этом он был явно похож на своего родного отца – Анхель знал, что граф Виктор не только способен ловко метать похожие стилеты, но и любит их втыкать во все, что не попадя. Родичи долго пытались отучить Вика от этой привычки, а когда, наконец, отучили, на смену отцу пришел Адриан.

– Он просто сказал… – парень говорил тихо, не сводя взгляда с царапающего столешницу стилета, – Предложил… Сказал, что в поместье Мактиере, в верхней комнате третьей заброшенной башни есть его записи, по которым я могу учиться магии. Я… начинал учиться по ним, но потом понял, что мне нужен наставник…

– Почему ты не обратился ко мне? – Альберт продолжал хмуриться. Анри, видимо, посчитав, что настал его черед вмешаться, резко поднялся на ноги и помотал головой.

– Извини, дедушка, но Адриану помогал я. Правда, он быстро потерял интерес к занятиям, я думал, что и к магии тоже… Я не знаю, на что он способен сейчас.

Анхель прищурился. Он тоже не знал, на что может быть способен названный сын его друга и, честно сказать, даже немного опасался его. Кто знает, что может устроить Адриан, натасканный Чеславом! Друга Мактиере любил, но отдавал себе отчет в том, насколько тот может быть хитер и опасен.

– В таком случае… – завел мастер, но внезапно оказался прерван. Молодой мужчина, черноволосый, лохматый, напоминающий благородного разбойника – баронет Ренард Бастиан Ламберт, он же Ричард Бастар Лэрд, внезапно решил подать голос.

– Так! Давайте-ка по порядку. Как Марк, Анри?

Адриан тяжело вздохнул и опустил голову еще ниже. Анхель с удивлением подумал, что мальчишка винит себя в случившемся с кузеном, что, в целом, странно. Как понял маркиз, Адриан лишь помог Марку добраться до дома и заговорил его раны, но и только. Впрочем, в перипетиях этих благородных душ он никогда не разбирался. Самого Мактиере не смутило бы и добить раненного.

– Приходит в себя, – Анри негромко вздохнул, – Такие раны не затягиваются даже с помощью зелий, Ричард, так что… пришлось повозиться. Я сделал все, что мог. Ада помогла. Да и, честно говоря, заклятия Адриана свою роль сыграли – кровь остановилась быстро. Этому ты тоже у Чеса научился?

Адриан вскинул голову, хотел что-то сказать… но ему не позволили. Не позволил на сей раз сам маркиз Мактиере, посчитавший, что имеет право участвовать в важном разговоре.

– Вас не смущает, что на него напал вурдалак? – Анхель чуть склонил голову набок, – Это как-то… не слишком обычно.

– Верно… – мастер потер подбородок, – Вурдалаков в этом мире мало, они стараются не вылезать лишний раз, не рискуют. Размножаться они не способны. Смысла идти на смерть… а Марк ведь убил его, верно?

Все взгляды вновь обратились к Адриану. Юноша, должно быть, почувствовал некоторую уверенность и даже приосанился, важно кивая.

– Я видел тело. Марк убил его, пронзил шпагой сердце. Я убедился, что он мертв, оказал Марку помощь, довел до дома… Но вообще-то, на меня тоже вурдалаки нападали. Дважды.

Единственная девушка за столом – юная Аделайн, родная сестра Анри и Марка, сидящая рядом с Адрианом, взволнованно схватила его за руку.

– Почему ты мне не сказал?

Анхель на мгновение залюбовался ей. Юная ведьма была чудо, как хороша – длинные каштановые волосы, большие зеленые глаза, точеная фигурка… Да еще и нарядилась-то как! Длинная юбка, облегающая короткая кофточка, браслеты на руках и бусы на шее – она казалась без пяти минут лесной жительницей, и выглядела очень привлекательно.

Маркиз с сожалением отвел взгляд. Для него эта красавица была слишком молода, да и сердце ее уже принадлежало другому. К тому же, у него сейчас тоже были проблемы и заботы, и тоже из-за женщины. Их хотелось решить, но говорить о них желания не возникало.

– Но ведь ничего не случилось! – Адриан аккуратно сжал ручку девушки, – Ада… Не стоит беспокоиться, честное слово. Я справился с ними.

– Два нападения на тебя, и одно на Марка… – великий мастер в раздумье побарабанил пальцами по столу, – Странно. Вурдалаков в этом мире должно быть не больше десятка, а они так рискуют…

– Учитель тоже говорил, что это странно! – Адриан, заметно окрыленный, стиснул стилет, утыкая его острием в столешницу, – Я рассказал ему… он удивился, и…

– Подожди, волчонок, – Ричард, хмурясь, повернулся к мастеру, – Ты второй раз повторяешь слова «в этом мире»… Разве есть другой, где этих тварей больше?

Альберт слегка помрачнел, опуская взгляд. Анхель почувствовал интерес. Что же это такое мог натворить Антуан, что теперь испытывает смущение едва ли не такое же сильное, как то, что питает мальчишка Адриан? Каким бы ни был мастер, а он все же достаточно велик, силен и умен, что же за глупость он мог совершить?

– Боюсь… – мастер облизал губы и неожиданно перевел взгляд на Адриана, – Ради всего святого, прекрати царапать стол, Адриан! Нам уже дважды приходилось заново покрывать его лаком!

– Потомок, – Венсен нахмурился, – Ты пытаешься уйти от ответа.

Красавица Ада, сжав руку возлюбленного сильнее, нахмурилась в сторону деда. Ей, видимо, не были приятны неожиданные нападки на юношу, что еще раз доказывало, что сердце девушки всецело принадлежит ему.

Анхель незаметно вздохнул. А жаль, все-таки очень жаль, что такая красавица никогда и не взглянет в его сторону! В ее глазах он, должно быть, старый дед, каковым, по большому счету и является… Нет, надо выкинуть из головы это влечение и обратить внимание на насущные дела и заботы.

– Мой мир… – Альберт еще раз облизал губы, – Тот мир, что я создал, умирая от руки моего племянника… Я думаю, он все еще существует.

– В смысле? – Ричард даже слегка отпрянул, прижимаясь спиной к спинке стула, – Тот мир существовал, пока ты был в нем, ты поддерживал его! Я думал, он исчез, когда ты… мы… В общем, в моем понимании дело было так: ты переделал реальность, а потом мы вернули ее на место. Так?

– Не совсем… – маг тяжело вздохнул, – Скорее это я создал отдельный мир с переделанной реальностью, в который впоследствии перенес вас. Потом вы просто вернулись в свой мир, а тот… Я понятия не имею, что могло случиться с ним и как сейчас там обстоят дела. Но в том мире вурдалаков было больше, чем в этом, они подчинялись мне, как и упыри, и сейчас… у меня такое чувство, что они лезут оттуда сюда.

– Зачем?.. – Анри покосился на молчаливо стоящего у стола друга и нахмурился. Анхелю, впрочем, нарисованная мастером картина тоже не понравилась. Другой мир, нечисть из которого может пробраться сюда… Да кому, пребывающему в здравом уме, это вообще может понравиться?

– Ты не того спрашиваешь, мальчик мой, – мастер покачал головой, – Если бы я знал ответ на твой вопрос, знал бы и как остановить их или упредить дальнейшее проникновение…

– Я могу спросить учителя!

Анхель сдержал вздох. Что за глупый мальчишка… И как Чес только мог выбрать себе столь безмозглого ученика! Он же подставляет сейчас своего учителя, буквально переводит на него стрелки… Неужели сам этого не понимает?

Взгляды всех присутствующих, как и следовало ожидать, обратились к Адриану. Тот слегка смутился, но все-таки развернул плечи, демонстрируя уверенность в собственных словах.

– Ты думаешь, Чеслав может иметь к этому отношение? – Венсен с сомнением покачал головой, – Я не то, чтобы сильно люблю его, но все-таки в этом сомневаюсь. Чеслав заперт в своей памяти, фактически лежит без сознания, а чтобы устроить такое…

– Я не думаю, что учитель виноват! – Адриан даже слегка приподнялся. Лицо его залило возмущение и это ворасу понравилось: как бы глуп не был мальчишка, а за учителя он вступается вполне искренне. Может, Чесу довольно его преданности?

– Я просто считаю, что он может знать что-нибудь, как-то помочь…

– Чтобы Чеслав решил помочь нам? – баронет Ричард насмешливо скрестил руки на груди, – Знаешь, мой мальчик, это уже из области фантастики. Твой «учитель» ненавидит нас.

Адриан поднялся на ноги и жестом аккуратным, но решительным высвободил ладонь из пальчиков Ады. Анхелю это не понравилось. Понятно, что парень взволнован, но зачем девочку-то обижать? Эх, не тому она сердце отдала, точно не тому…

– Меня учитель не ненавидит, – говорил Адриан твердо и голос его звучал уверенно: чувствовалось, что на сей раз парень готов стоять на своем, – Более того – мне он будет рад помочь. Но и мы должны помочь ему! Если сила учителя вырвется наружу, это может грозить, как минимум, разрушением замка! А как максимум…

– Как максимум, – мастер Альберт невесело усмехнулся, – Сила Чеслава велика, можно даже сказать – огромна. А замок стоит на холме, где сила бьет ключом. Взрыв силы оборотня, ворвавшись в поток силы здесь… может создать так называемый «рифт» – прорыв в пространстве. И я не берусь угадать, к чему это может привести.

Адриан сел и, сцепив руки в замок, сжал их, опуская взгляд. То, что он сказал дальше, заставило изумиться даже Анхеля, бывшего, в целом, на стороне своего друга.

– Если бы вы позволили разбудить учителя…

– Исключено!! – отец молодого человека, хлопнув ладонью по столу, вскочил на ноги. Поведение его не удивило альбиноса – Виктор де Нормонд всегда был очень эмоциональным, несдержанным человеком. К тому же, с некоторых пор он обернул свою ненависть против Чеслава и, конечно, не желал видеть своего врага вновь живым и дееспособным.

Адриан тяжело вздохнул. Он, конечно, тоже знал своего отца, знал его достаточно, чтобы понять, что движет его действиями и словами.

– Но, папа… он ведь может помочь. И потом, будучи живым, ему будет легче сдерживать силу!

– Нет, – мастер, как председатель собрания, слегка стукнул кулаком по столу, сдвигая густые брови, – Твой отец прав, Адриан. Будить Чеслава – не выход. Может, он и сумел чему-то научить тебя… но мы еще даже не знаем, чему именно и насколько это может быть опасно лично нам! Чеслав – проблема, а не ее решение, запомни это, мальчик и больше не предлагай такого!

Адриан медленно встал вновь. Пальцы его слегка сжали столешницу, глаза сверкнули. Анхель нахмурился, чувствуя, что юноша задумал выкинуть какой-то фокус.

Он не ошибся.

Парень неожиданно всплеснул руками, будто пытаясь окатить себя невидимой водой… и в следующий миг на месте молодого человека забил высокий фонтан.

Анхель, рядом с которым это происходило, отступил, быстро переглядываясь с Анри. Он знал эту магию, видел однажды, как ее применяет Чеслав, но не думал, что он передал своему ученику даже эти знания.

– Адриан… – Аделайн ошарашено повела головой из стороны в сторону. Словно отвечая на ее слова, фонтан исчез, а на месте его взметнулось высокое, горячее пламя. Оно продержалось меньше воды – должно быть, жар молодому авантюристу было выносить сложнее, чем влагу.

Порыв ураганного ветра затушил пожар и обрушил его на пол земляной россыпью.

Еще через секунду с пола поднялся, недовольно потирая локоть, вполне материальный и довольный собой Адриан.

– Вот, чему он научил меня, – тихо молвил юноша, – И это только малая часть. Я верю учителю, я доверяю ему, я знаю, что он не обманет меня! Послушайте… позвольте мне хотя бы навестить его и рассказать о том, что здесь творится. Может, он и в самом деле сумеет что-нибудь подсказать.

***

Чеслав полулежал в кресле и лениво передвигал взглядом шахматы на стоящей перед ним доске, когда в его комнатке, «келье», как иногда мысленно называл ее рыжий, возникли два человека.

Оборотень медленно перевел взгляд на них, оглядел одного, потом другого и, наконец, слегка приподнял левую бровь.

– И как это понимать? – говорил он спокойным, размеренным голосом, даже не повышая его. Ему на самом деле было любопытно, что привело к нему названного брата в компании названного сына и, одновременно, ученика. Обучение свое Адриан должен был скрывать, причем скрывать тщательно – так они уговорились когда-то, – и Анхеля ставить в известность Чеслав тоже не собирался. Не потому, что не доверял, но потому, что не хотел лишний раз напрягать названного брата своими проблемами.

Эта привычка тянулась за ним из глубины веков. Он всегда с готовностью решал проблемы Ана, но никогда не вешал на него свои. Брат итак пережил немало на своем веку, зачем еще больше напрягать его?

– Есть разговор, – первым заговорил все-таки Анхель, что Чеса не удивило. Адриан казался смущенным и стоял, опустив голову, походя при этом на нашкодившего котенка. Значит, рассказал…

– И для этого надо было приводить мальчика?

Ворас поморщился и недовольно мотнул головой. Чеслав понял, что промахнулся – лгать уже смысла не имело. Адриан во всем сознался, и теперь брат только расстраивается из-за его неискренности.

– Да будет тебе, Чес!

Он понял, что не ошибся.

– Я знаю, что ты уже пять лет, как обучаешь Адриана, да что я – все знают об этом! Я не собираюсь ставить это тебе в вину, – Анхель на секунду закусил губу, сверля названного брата взглядом.

Тот на мгновение растерялся. Не собирается ставить в вину? Тогда зачем же он пожаловал, зачем привел Адриана?.. Брат в последнее время стал очень скрытным, начал держать тайны даже от него и угадать ход его мыслей так же просто, как раньше, оборотень не мог.

– Послушай… – Мактиере быстро глянул на молчаливого Адриана, и глубоко вздохнул, – Скажи… Ты знал, что мир мастера не исчез вместе с ним, что он продолжает существовать?

Чеслав не повел и бровью. Сдерживать себя, скрывая изумление, он всегда умел мастерски.

– Я не задумывался об этом. Но, честно говоря, это было бы вполне логично… Хотя и трудно представить, что происходит там теперь. Почему ты заговорил об этом, Ан?

Анхель промолчал, лишь слегка толкнул в плечо Адриана. Ученик оборотня обреченно вздохнул, без особой охоты поднимая голову.

– Помните… я рассказывал вам о вурдалаках, учитель?

Чес смежил ресницы, не удостаивая парня даже кивком. Впрочем, тот давно привык к подобному обращению.

– Ну, и… В общем… Дедушка… то есть, великий мастер сказал, что в том, его мире, вурдалаков было много и все они подчинялись ему. И сейчас… он думает, они могут прорываться оттуда в этот мир, но не знает, с какими целями.

Чеслав заинтересованно склонил голову набок. Потом щелкнул пальцем по воздуху, будто отгоняя муху и, проследив, как падает король на шахматной доске, вновь устремил взгляд к альбиносу.

– Тебя тоже интересует ответ на этот вопрос, брат мой?

– Ты ведь не думаешь, что я буду рад, если в этом мире станет больше нечисти, – Анхель слегка вздохнул. Потом открыл рот, собираясь сказать что-то, но осекся на полуслове и, хмурясь, опустил взгляд. Чес прищурился. Названный брат что-то скрывал от него, о чем-то умалчивал и ему это закономерно не нравилось. Казалось бы, сколько лет прошло с их последней ссоры! Они ведь помирились, восстановили братские отношения… а вот доверия, похоже, не вернули. Ну, что ж, раз молчит Анхель, смолчит и Чеслав, не скажет ему о своих проблемах. С каким приветом, брат…

– Что ж, – он сложил пальцы домиком. На нос слегка сползли возникшие секунду назад очки.

– Если мир мастера по-прежнему существует, меня не удивляет, что твари из него пробираются сюда. Ткань между реальностями тонка… Но вот вам еще тема для размышления, друзья мои. Вурдалаков кто-то посылает. Сами эти твари не настолько умны и хитры, да и желаний особых не испытывают, им незачем искать новые зоны обитания. Но, если кто-то подчинил их себе, если кто-то отдал приказ – они исполнят его. Вурдалаки, как и упыри, на редкость исполнительные твари. Итак, я повторюсь: вурдалаков в этот мир из того кто-то подсылает. А это значит, что после ухода мастера кто-то там решил занять его место. Не исключено, что этот «кто-то» полагает теперь, что одного мира ему мало и хочет добраться до другого. Что думают твои новые друзья о моих делах, Ан?

Анхель, явно не ждавший подобных вопросов, отступил, растерянно моргая. Потом быстро глянул на растерявшегося Адриана и вздохнул.

– Сложно сказать, Чес. По большому счету, они не говорили об этом… Куда больший интерес вызвал вопрос существования другого мира и возможности проникновения тварей из него в нашу реальность.

– Не удивительно… – Чеслав сцепил пальцы в замок и, закинув ногу на ногу, легко качнул ей, – А ты, мой ученик? Что ты думаешь?

– Я? – Адриан ощутимо смутился, – Ну, я… предложил разбудить вас, учитель. Они не согласились.

– Разве это удивительно? – вклинился в разговор Анхель, – Чес, после последней битвы…

Оборотень вскинул руку, останавливая названого брата.

– Последняя битва случилась тринадцать лет назад, – напомнил он, – Тогда… многое случилось, Ан, но все это до́лжно оставить в прошлом. Венсен следит за нами сейчас?

Ворас глубоко вздохнул и покачал, было, головой… но тут же пожал плечами. Судя по всему, ответа он не знал.

– Он не собирался делать этого, – ответ последовал вовсе не от альбиноса, а от Адриана, да и ответ был столь тих, что Чеславу подумалось, будто парень стесняется. Даже более того – будто он в чем-то чувствует свою вину, но в чем? В поведении его родных и друзей учитель никогда не винил юношу.

– Он сказал… – Адриан напряженно облизал губы, – Сказал, что доверяет следить за вами Анх… месье маркизу.

– Что ж, месье маркиз… – Чеслав сузил желтые глаза, зная, что сквозь стекла очков это выглядит особенно впечатляюще, – Коль уж вы приставлены быть моим тюремщиком – пусть будет так. Но я вынужден просить о милости… – он приподнял уголок губ, не скрывая насмешки, – Я бы хотел побеседовать с моим учеником наедине.

Анхель вскинулся. Прозрачно-зеленые глаза его сверкнули, и оборотень не сомневался, что задел его. Собственно, он и хотел задеть названого брата, он буквально стремился сделать это.

– У тебя от меня тайны, брат?

Оборотень криво улыбнулся.

– Как и у тебя… брат. Я не желаю продолжать нашу ссору, как я сказал – она должна остаться в прошлом. Но после того, как ты встал на сторону Анри, Ан, прости мне мое недоверие, но я не хочу говорить тебе всего.

Маркиз скрипнул зубами. Чеслав испытал неожиданное удовлетворение от этого – его лучший друг, названный брат, всегда был дворянином, всегда превосходил его, бродягу, по статусу, но никогда не мог удачно парировать выпады рыжего. Пусть даже только словесные.

Иногда он ловил себя на желании превзойти названного брата. Жил полторы тысячи лет ради его целей, ради его желаний, но теперь хотел жить ради себя и хотел стать выше маркиза, хотя бы в собственных глазах.

Понимал это Анхель или нет – трудно сказать. Порой Чеславу казалось, что брат видит его насквозь, но почти сразу же он удостоверялся в своей ошибке. Невзирая на титул, на дворянскую кровь, Ан оставался обычным человеком, и даже не смог сравняться с названым братом по магической силе.

Потому что ты всегда будешь маркизом, а я – бродягой. Потому что я всегда буду сильным магом, а ты – просто заклинатель.

– Если я сейчас уйду, – Анхель говорил медленно, взвешивая каждое слово, – За тобой вновь начнет следить Венсен, Чес. Быть может, лучше будет довериться мне?

Чеслав прищурился. На языке вертелось колкое «я не верю тебе», но он не позволил себе произнести это. Зачем? Зачем портить отношения с названным братом, фактически сидя в тюрьме?

– Хорошо… – это слово он тоже произнес медленно, продолжая размышлять, – Хорошо, брат. Но я не могу открыться тебе, пока ты не откроешься мне, – он склонил голову набок, выждал несколько секунд и, наконец, улыбнулся. Названый брат не собирался раскрывать свои тайны, что ж… Придется и ему подождать с откровениями.

– Ты можешь вытащить меня отсюда, Адриан, – заговорил вновь Чеслав, уже обращаясь к ученику, – Ты достаточно силен, чтобы пробудить меня. Не бойся! – заметив протест в карих глазах, рыжий вскинул руку, – Я не намерен вредить твоей семье, твоим родным! Напротив – я действую из чистого альтруизма, не хочу случайно навредить им. Анхель, – взгляд его вновь устремился к названому брату, – Скажи Венсену, что ему следует внимательнее следить за тем, что происходит в моем сознании. Адриан, – он опять глянул на ученика, – Выясни все о вурдалаках, проникающих в этот мир. Если я прав и их кто-то направляет сюда… у тебя не будет иного выхода, кроме как прибегнуть к моей помощи.

Анхель, мрачнеющий с каждым словом друга все больше и больше, наконец, не выдержал.

– Что ты задумал, брат?

– Что бы я не задумал, вреда твоим новым друзьям это не причинит… брат, – оборотень пронизал альбиноса колючим взглядом, – Уходите! Уходите оба, и сделайте то, что я сказал! Что будет дальше… случится после.

Больше говорить он ничего не стал, вновь обращая взгляд на шахматную доску. Он слышал, как переминались с ноги на ногу его посетители, видимо, не зная, что предпринять, слышал, как стало вдруг тихо. Он даже не оборачивался – знал, что посетители исчезли.

Он медленно поднялся и, подойдя к окну, отодвинул занавеску, взирая на картину перед собой. Там, на залитой светом дворовой площадке, среди сочной зелени, лежал, истекая кровью, взрослый мужчина. Два мальчика – рыжий и светловолосый, – взволнованно суетились чуть поодаль, и Чеслав видел, как рыжий рассекает себе острым камнем руку, а потом подносит рану к губам друга.

Он чуть улыбнулся, опуская занавеску. Началось. Его память пробила выстроенные Венсеном заслоны, события стали развиваться дальше. Если к нему опять вернется трагедия из прошлого… Обитателям замка действительно не поздоровится.

***

Вечерело. Они шли по безлюдной улице, держась за руки – прекрасная молодая пара, он и она.

Девушка хмурилась. Молодой человек безмолвствовал. Наконец, она не выдержала.

– Ты не должен этого делать.

Парень тихо вздохнул. Возвращаться к обсуждению навязшей темы не хотелось.

– Я ведь уже все объяснил…

– Ты пытаешься убедить меня, что поступаешь правильно, – девушка остановилась, заглядывая в глаза спутнику, – Но если бы это было так, ты не скрывал бы это от старших! Адриан, одумайся! Он – наш враг, он столько вредил нам, чуть не убил Анри, держал в плену папу, разрушил замок…

Адриан заметно помрачнел. Приятная романтическая прогулка грозила превратиться в, как минимум, отнюдь не романтический спор.

– Ада… Я же объяснял. Он не…

– Я знаю, что он твой учитель, – опять перебила его девушка, – Знаю, что ты веришь ему, что он многому тебя научил. Но, Адриан, подумай! То, что ты затеял – это же предательство!

– Да он больше не…

– Раз он такой хороший, почему Винсент не хочет его будить? Почему дедушка против этого? Да и твой отец, Адриан, вспомни, вспомни наконец, что́ сделал ему Чеслав!

– Ада! – Адриан схватил девушку за обе руки и слегка сжал, – Послушай меня, прошу! Я знаю, все знаю, что делал учитель! Прекрасно знаю – его проклятие чуть не убило меня! Но ведь он меня спас! Он дал мне силу, сделал меня тем, кто я есть и научил еще столькому…

– Но почему ты считаешь, что только он может помочь решить эту проблему с вурдалаками? – Ада нахмурилась, – Анри – сильный маг, ты тоже, я кое на что гожусь, Марк… Про дедушку, Винса и вообще старших я просто молчу! Зачем нам Чеслав?

– Ада… – молодой человек улыбнулся, любуясь гневными зелеными глазами, – Счастье мое… Ты знаешь, я люблю тебя и очень ценю твое мнение, но, милая… Господин Чеслав – мой учитель. И он, если на то пошло, тоже имеет отношение к «старшим»…

– А вот друг Анри – Анхель, не одобряет этого!

Адриан слегка посуровел. Для него не были тайной взгляды, бросаемые иногда маркизом Мактиере на его возлюбленную и, хотя он и знал, что Ада не подозревает о симпатии Анхеля, говорить об этом не хотел. От вораса молодой человек вообще предпочитал держаться подальше, доверяя ему значительно меньше, чем своему учителю. Тем более, что учитель Анхелю тоже не слишком-то доверял.

– И давно ты прислушиваешься к словам Анхеля Мактиере?

Ответить Аделайн не успела. Где-то рядом, очень близко раздался утробный вой, сменившийся рычанием и темная тень бросилась наперерез молодым людям.

Адриан мгновенно сместился, заслоняя девушку собой. Ада обвела в воздухе указательным пальцем сияющий круг и принялась покрывать его замысловатыми узорами.

Защита… Да, защита – это неплохо, но сейчас нужно атаковать!

Адриан быстро глянул в жадные глаза, горящие неестественным светом, оценил количество и длину клыков… и, вскинув руку, щелкнул пальцем, будто отгоняя муху.

Один из клыков чудовища с громким треском сломался. Оно завыло, завертелось вокруг своей оси и тотчас же вновь бросилось в атаку, размахивая руками с длинными когтями.

Парень быстро облизал губы. Вурдалаки не ядовиты, но раны, оставляемые ими, глубоки и болезненны… Нельзя его подпускать. Он мельком оглянулся на Аду, на сияющий круг перед нею. Закончила или нет?.. Магия линий – это, конечно, очень здорово, но в бою она почти бесполезна. Слишком много времени отнимает.

Вурдалак бросился вперед с такой скоростью, что Адриану почудилось, будто это порыв ветра вдруг налетел на него. Вот только ветер оставлял глубокие раны на руках.

Дьявол, он же маг, он сильный маг! Или… сейчас этого мало?

Он оттолкнул тварь сильным порывом ветра с язычками пламени в нем и, видя, что на вурдалака это особенного впечатления не произвело (разве что расстояние между ними увеличилось), подался вперед, падая на четвереньки.

Это делать он умел лучше всего. Не прошло и мгновения, как напротив монстра яростно ощерился молодой волк – рыжий, с коричневыми подпалинами, с перекатывающимися под шкурой мускулами.

Аделайн, завершившая чертить свой узор, толкнула нарисованный круг ладонью вперед и повела чуть вниз, заставляя рисованную защиту почти одеться на волка сверху. Адриан, ощутив прикосновение зачарованных световых линий, поняв, что теперь защищен, слегка вильнул хвостом.

И тут же рванулся вперед, подобный рыжей молнии, куда более быстрый, чем человек и почти такой же быстрый, как монстр перед ним. Вурдалак извернулся, припадая к земле, пропустил волка над собой, и попытался достать его когтями за брюхо, но хищник успел увернуться.

В этом облике молодой оборотень был ловок, как никогда. Даже учитель, внимательно следящий за его успехами, порою говорил, что Адриан больше похож на кота, чем на волка и поражался его изворотливости. Ученик знал, что в этом превосходит наставника.

Вообще говоря, в человеческом облике юноша не мог похвастаться крепкой мускулатурой. Вырос он худощавым, стройным, во многом напоминал телосложением отца, чем последний очень гордился, но сильным себя никогда не считал. Зато в волчьем виде он мог бы соперничать даже с дядей Ричардом, что тот вполне сознавал и чему был рад. Дядя Ричард вообще любил племянника, на что тот отвечал ему горячей взаимностью и даже почти всегда прислушивался к его обучающим лекциям на тему: «Как стать хорошим оборотнем».

Адриан, правда, и так считал себя достаточно хорошим и способным. Ему учитель это говорил.

Ада вскрикнула, отступая назад. Волк, увлеченный схваткой, мельком отметил для себя страх в это возгласе, но не позволил себя отвлечь. Лишь когда секундой позже к нему пришло осознание жгущей боли на морде, когда он сообразил, что тварь ухитрилась ранить его, он понял, чем был продиктован испуг любимой.

Его ранили! Какой-то трижды проклятый вурдалак сумел ранить его! Ну, ты у меня сейчас получишь…

Волк рванулся вперед со скоростью выпущенной стрелы и, увернувшись от новой атаки когтей, попытался вцепиться в глотку противнику… Зубы щелкнули вхолостую.

Вурдалак ускользнул и, обогнув опасного врага, бросился на беззащитную девушку. Та должна была стать легкой добычей – не способная толком защититься, обладающая силой замедленного действия, хрупкая и беззащитная, какую можно переломить, как тростинку.

Адриан почти взревел, бросаясь наперерез твари. За Аду, свою Аду он готов был порвать любого и теперь промахиваться не собирался.

Молодые волчьи клыки сомкнулись на горле вурдалака. Послышался хруст, и пасть затопила горячая, соленая кровь. Оборотень мотнул головой, раздирая горло твари еще больше, практически отделяя голову от тела и, чувствуя, как боится Аделайн, отшвырнул врага от себя.

Потом с омерзением высунул язык, пытаясь отплеваться от крови и, уже обращаясь человеком, с отвращением проворчал что-то.

У человека вкуса крови во рту практически не ощущалось. Адриан сплюнул для очистки совести и, утирая губы тыльной стороной ладони, повернулся к Аде.

Рука зацепила что-то липкое, размазала по щеке. Парень непонимающе глянул на запястье и удивленно вскинул брови. Рука покраснела.

– Адриан! – Ада обеспокоенно бросилась к нему, коснулась ладонью щеки, заставила слегка повернуть голову. Лицо ее приняло взволнованное, почти испуганное выражение.

– Я думала… почему-то думала, что раны, которые ты получаешь, как волк…

– Я тоже так думал, – Адриан вздохнул, сжимая ее руку и ободряюще улыбнулся, – Ерунда, Ада. Царапина. Пройдет.

Девушка серьезно кивнула, нежно водя пальчиками по скуле молодого человека. В первую секунду он подумал, что это просто ласка, но почти сразу понял, что это не так. Ада чертила свои узоры, она колдовала, наверняка пытаясь исцелить его! Это неправильно. Неправильно, что его любимая девушка должна тратить время и силы на то, чтобы вылечить его, неправильно, что она должна волноваться! Он ведь мужчина, он должен оградить ее от всего этого. Он…

– Идем домой, – Аделайн аккуратно взяла его за руку и потянула за собой, – В поместье. Там я сумею помочь тебе, мой милый, там я смогу не только остановить кровь, но и полностью залечить рану!

– Ты умеешь?.. – оборотень, уже шагнувший за ней, замер от удивления. Ада ведь всегда умела только чертить свои линии, когда она научилась исцелять?..

Девушка беспечно пожала плечами.

– Анри научил. Идем же, идем, Адриан!

…

В поместье их не ждали, но встретить не преминули. Завидев кучерявую черноволосую голову одного из братьев любимой девушки, Адриан с трудом сдержал вздох. Ну, сейчас начнется…

– Та-ак, – Марк упер руку в бок, гневно хмурясь на вошедшую парочку, – Вы опять?

– Что – опять? – лениво огрызнулся молодой человек, – Разве тебе не надо лежать в постели, а, раненный?

Раненный Марк недовольно тряхнул шевелюрой. Лицо его являло собою одну сплошную претензию.

– Належался уже. Черт возьми, Адри, ну как тебе не стыдно? Я понимаю – Аде голову гормоны кружат, и вообще она женщина, но ты-то должен соображать! Что может быть между вами – вы родственники!

Адриан недовольно потер переносицу. Подживающая рана на щеке отвратительно тянула и иногда дергала болью, и ссориться сейчас не хотелось.

– Какие родственники, Марк? – парень резко выдохнул, – Я даже не ее предок! Я просто был рожден в роду де Нормонд полторы тысячи лет назад, у нас нет общей крови!

– Ты же де Нормонд, – Марк продолжал хмуриться. Аделайн, тихонько позволяющая «мужчинам» разобраться самим, переступила с ноги на ногу и сжала кулачки. Она, судя по всему, уже тоже начинала закипать.

– Ну и что? – Адриан продолжал отстаивать свою позицию, – Марк, я был рожден полторы тысячи лет назад! Меня забрали в это время, когда мне было пять, я просто физически не успел стать близким родственником Ады! Вы все – далекие потомки кого-то из моих братьев или сестер, но это не значит… Или что, тебе было бы предпочтительнее, выбери она кого-то вроде Анхеля Мактиере?

Ада, как раз открывшая рот, чтобы что-то сказать, поперхнулась и в немом изумлении уставилась на возлюбленного. Адриан, заметив это, с досадой подумал, что девушка его и в самом деле не сознает, что ворас ей интересуется. Лучше бы сознавала. Тогда бы могла его отшить.

Марк раздраженно дернул плечом и отвечать не стал. Это Адриану тоже было досадно – хотелось бы знать, понимает ли хотя бы брат его девушки, что она нравится другому мужчине.

Анхеля в семействе де Нормонд особенно не жаловали, даже не взирая на его крепкую дружбу с Анри. Если бы Марк понял, что альбинос поглядывает на его сестру, скорее всего, возмутился бы этим.

– Что у тебя со щекой? – все еще недовольно осведомился юноша, – Первая ссора любовников? Моя сестрица тебя поцарапала?

Адриан закатил глаза.

– Мы не любовники! – на этот раз Аделайн все-таки опередила его, гневно топнув ножкой, – Уймись, Марк! На нас, между прочим, напали, Адриану надо помочь…

– Кто напал? – Марк прищурился, взъерошивая кучерявую шевелюру, – Перехватываешь у меня противников, а, Адри?

– Не называй меня так, – поморщился парень, – Никого я у тебя не перехватываю! Своего вурдалака ты тогда убил. А этот мой. Был.

– Был? – Марк заинтересованно подался вперед, – Ого-го, история становится все интереснее! Ребят, а вам не кажется, что вокруг нас стало как-то очень много этих зубастых?

Адриан помрачнел. Полушутливые разборки кончились, пришло время для серьезного разговора. Хуже всего было то, что парень знал: его обучение у рыжего оборотня Марк, скорее всего, не одобрит. А упомянуть об этом придется…

– Так кажется не только нам, – буркнул он, – Так и старшие считают, и… мой учитель тоже так думает.

– Учитель? – Марк удивленно вскинул брови, – Ты про Ричарда, что ли?

Ада тяжело вздохнула и, не давая своему молодому человеку ответить, сумрачно покачала головой.

– Нет, Марк. Адриан говорит не о Ричарде. Он уже пять лет как учится магии у рыжего оборотня, у Чеслава! И совершенно не раскаивается в этом.

Адриан хотел спросить, с какой стати он должен раскаиваться, но к собственному удивлению оказался опережен.

– А почему он должен раскаиваться? – Марк недоуменно моргнул и почесал бок, где, должно быть, остался шрам от раны, нанесенной вурдалаком, – Чеслав – сильный маг, у него многому можно научиться. Он и меня когда-то… не то, что научил, скажем так – направил. Значит, ему тоже не нравится обилие вурдалаков?

– Да… – Адриан нахмурился, – Что значит – он тебя направил? Когда? Куда??

Аделайн помрачнела. По лицу ее парень видел, что сейчас девушка на его стороне и прояснить для себя прозвучавшие вопросы тоже хочет.

Марк исторг протяжный вздох, после чего зевнул и пренебрежительно махнул рукой. Он, видимо, этому событию большого значения не придавал.

– Да я мелкий тогда был, что-то около пяти лет, что ли… Это когда Чеслав замок разрушил, помнишь? – взгляд его устремился к сестре. Та осторожно кивнула, но спокойнее от этого не стала, даже наоборот – лицо ее залило нескрываемое волнение.

– Ну, и вот… – Марк потер нос, – Он после этого приходил ко мне. Узнал, что я провидец, просил сделать ему предсказание. Я тогда не умел прямо вот провидеть, знал только, что прямо сейчас происходит… Слушай, Адри, а зачем ты гонял в поместье Мактиере? Да еще и на мотоцикле… у нас же этого не одобряют!

Адриан нахмурился. Вообще-то, ему очень не нравилось, когда его имя сокращали, да еще и таким идиотским образом, о чем Марк прекрасно знал и постоянно дразнил его, но сейчас было не до воспитания. Друг, родственник, родной брат любимой девушки нагло утаивал какую-то важную информацию, и это уже настораживало.

– Не отвлекайся, – оборотень куснул себя за губу, – Ты что-то предсказал ему тогда?

Марк еще раз потер нос. Адриан знал, что так парень ведет себя, когда чего-то смущается.

– Ну… понимаешь, брат, он меня тогда за руку взял. И его сила… в общем, она как бы перелилась в меня. Я смог увидеть будущее, сказал ему, что он проиграет, но будет этому рад…

– Сейчас он радостным не кажется, – Адриан напряженно облизал губы. То, что Марк обратился к нему, как к брату, молодого человека не удивило – с ним, как и с Анри, они и в самом деле были довольно близки. Разве что Анри, в силу возраста, внушал уважение и расценивался Адрианом скорее как посредник между их неразлучной троицей и старшими.

Собственно, поэтому Марк и возражал против отношений Ады и Адриана – полагая последнего братом, он не мог понять, почему парень не относится к его сестре, как к собственной. Адриан и Ада постоянно отстаивали свою позицию, пытались донести до парня, что родство их настолько дальнее, что даже не стоит быть упомянутым, но Марк упорствовал.

– Так, – оборотень потер руки, – То, что учитель поделился с тобой силой – это, конечно, новость, Марк и большая новость. Но у нас сейчас вопрос посерьезнее – вурдалаки…

– А также то, что ты хочешь разбудить Чеслава, – Ада скрестила руки на груди, недовольно созерцая своего молодого человека. Адриан, глянув на нее, почему-то вспомнил свою мать и впервые задумался над удивительным совпадением.

Говорят, дети иногда повторяют судьбу родителей… Он выбрал в спутницы жизни девушку по имени Аделайн, прямо, как его отец когда-то. Остается надеяться, что в остальном судьбу Виктора де Нормонда он не повторит – все-таки его Чеслав проклинать не собирается. Более того – ему он помог справиться с древним проклятием, спас, наделил силой!..

– Ты хочешь разбудить Чеслава? – голос Марка прозвучал как будто приглушенно, и Адриан насторожился. Кажется, на этот раз кузен решил выступить на стороне сестры, против него. Нехорошо.

– Я считаю это самым разумным выходом в…

– Ты с мотоцикла не падал?

Адриан поморщился. На мотоцикле он ездил не слишком часто и когда был на нем последний раз, оказывал помощь Марку. С его точки зрения, вспоминать об этом сейчас было подло.

– Да что вы заладили! – молодой человек гневно сдвинул брови, всплескивая руками, – Причем здесь вообще мотоцикл, Марк? Учителя стоит разбудить – он способен помочь нам, он сильный!

– Дед тоже не слабый, – парировал собеседник, – И Винс, и Луи тоже. Да и Анри у нас не промах, даром, что с пауком дружит. Мы и без Чеслава справимся.

– А ты не думаешь, что Чеслав сильнее и деда, и Винса, и Луи, и Анри вместе взятых? – оборотень скрестил руки на груди и гневно выдохнул через нос, – Они все вместе с трудом одолели его и то только потому, что он был ослаблен! Если Чеслав выступит на нашей стороне…

– Да с чего ты взял, что он выступит на нашей стороне?! – Ада, не выдержав, вновь вмешалась в беседу. Вообще говоря, девушкой она была разумной, рассудительной и довольно спокойной, поэтому ее вспышки всегда заслуживали особенного внимания. Если Аделайн сердится – значит, дело и в самом деле серьезно.

Но ведь он понимает это и так! Он сознает, сколь рискованно прибегать к помощи учителя, он даже понимает, что учиться у такого как Чеслав – почти безумие! Но ему учитель вреда не причинит. В этом сомневаться не приходится. Он и другим вредить больше не будет, ему просто нет в этом смысла!

– Потому что он был против нас только из-за Анхеля, – негромко, но твердо проговорил парень, – Теперь он не хочет поддерживать его цели, он не пойдет против нас!

Марк устало вздохнул и снова потер нос.

– Ты чокнулся, брат, – мрачно резюмировал он, – Ей богу, совсем рехнулся. Надо же как-то следить за своим здоровьем, психиатра иногда посещать, например…

– Не пытайся косить под Романа, – Адриан неприязненно сморщился. Роман Натан де Нормонд, виконт, постоянно подшучивал над всем и вся, и конечно, благоприобретенного родственника насмешками не обходил. Адриан все сносил с милой улыбкой, но в душе злился. И совсем не хотел, чтобы еще один потомок благородного рода упражнялся в остроумии за его счет.

– Послушайте… – он попытался взять ситуацию в свои руки, – Мастер сказал, что вурдалаки могут лезть сюда из того мира, что он когда-то создал. Я достаточно наслышан о нем. Тот мир… сложный, попав туда, почти невозможно предсказать, куда занесет судьба. Но, если учитель…

– Притормози коней! – Марк сдвинул черные брови, – Ты что задумал, парень? В мир деда с экскурсией намылился отправиться?

Аделайн, тоже сообразившая, на что намекает ее возлюбленный, возмущенно ахнула и уперла руки в бока.

– Адриан, ты хорошо себя чувствуешь вообще? Что за бредовые фантазии?

– А что здесь бредового?! – возмутился молодой человек, – Вурдалаки лезут из того мира, надо душить их прямо там! Если разбудить учителя и отправить его туда…

– Стоп! – Марк, внезапно прервав оратора, задумчиво облизал губы, – Если отправить его туда… А потом куда ты его денешь, когда с вурдалаками будет покончено?

– Марк… – попыталась вмешаться младшая сестра юноши, но тот только махнул в ее сторону рукой. Взгляд его был прикован к Адриану.

Тот пожал плечами. Речь наконец-то дошла до его гениального плана, и теперь можно было надеяться, что ему дадут о нем рассказать.

– А потом он может остаться там, – парень широко развел руки в стороны, – Эта клетка будет шире, и не так опасна, как та, в которой он находится сейчас. Чеслава в любом случае придется будить – к нему возвращается сила! А вместе с нею и память.

***

Сила возвращалась. Он чувствовал это каждую минуту и каждую секунду и, отдавая себе отчет, что существует только в собственном подсознании, ощущал, как наливаются мощью призрачные мускулы.

Хотя его сила никогда не была физической. Совсем наоборот – она существовала словно за гранью мира, он ощущал ее как половодную реку огня, живого пламени, она жгла его, одновременно согревая. Сила заставляла его кровь гореть, как спирт от малейшей искры. Сила сжигала его изнутри, не имея выхода…

Он еще раз отдернул занавеску, безрадостно глядя на гневного мужчину со светлыми волосами и зелеными глазами, кричащего на двух мальчиков. Один из них походил на мужчину цветом волос и глаз, другой был рыжим и казался язычком пламени.

Он закрыл занавеску и отвернулся. Его заставили если не забыть это, то забыть ярость, что пробудилась в его сердце в то мгновение, ярость на несправедливость со стороны отца лучшего друга. А теперь она возвращалась. Теперь огненная река, снова вливаясь в его тело, возвращала ее. Кажется, его стремление стать сильнее обратилось против него.

Нет, но причем здесь он? Это же они, они, глупцы, идиоты, эти безмозглые обитатели замка на холме устроили его тело там, где оно непрестанно будет напитываться силой!

В прошлый раз рядом хотя бы заточили меч, отбирающий силу. В этот раз создали все условия для ее возвращения…

Но он не хотел этого больше. Он не хотел ярости, не желал ни ненависти, ни мести за обиды названого брата.

Потому что брат предал его. Брат отрекся от их целей, их желаний, брат забыл обо всем ради своего нового друга – этого выродка графского рода, Анри Людовика де Нормонда. Мальчишки, что однажды сломал ему ногу и руку, юнца, сумевшего его одолеть!..

Чеслав потянул носом воздух и тут же сделал медленный выдох, прикрывая глаза.

Нельзя… нельзя больше злиться, не нужно это. Брат предал его, брат встал на сторону врага, маленький провидец предрек его поражение, а Анри ему это поражение принес.

Но они не подумали, что даже сидя здесь, в плену своей памяти, он сумеет сделать то, чего желал сам – он сумеет обучить своего названного сына, Адриана.

При воспоминании о молодом оборотне по губам скользнула улыбка.

Да… Адриан. Сын. Он отрицает это, но самому Чеславу их магическое (да и кровное) родство очевидно – в конце концов, у парня даже волосы рыжиной отливают! А в волчьем облике он и вовсе рыжий.

Вик, наверное, злиться… Да и плевать на него. Если все пройдет, как надо, если Адриан сумеет разбудить его, вернет его обратно в этот мир… Он, наверное, уйдет из поместья Мактиере, уйдет подальше от холма, выстроит себе хижинку в лесу и будет спокойно коротать там дни. Собственно говоря, что ему нужно от жизни? Покой и умиротворение – большего он не просит. Он будет жить, обучать Адриана, может быть, его детей – своих внуков, – потом, и только. Возможно, иногда будет помогать ученику, если тому придет в голову нажить себе врагов. Возможно, будет иногда видеться с братом… Да что там, он молод, красив, почему бы ему не найти себе женщину и не завести собственных, полноценно родных волчат?

Да, так он и сделает.

Только надо сначала выбраться отсюда. А потом решить вопрос с вурдалаками, понять, как укротить собственную силу и – обязательно! – выяснить, что же гнетет Анхеля. Брат что-то скрывает от него, и это очень неприятно. Хм. Интересно, а Анри знает причину такого состояния Ана?

***

Анри окинул долгим взглядом мрачного друга и, глубоко вздохнув, неодобрительно покачал головой. Анхель, в общем-то, и никогда не был слишком уж улыбчивым и веселым, но в последнее время с ним явно творилось что-то не то.

– Да что с тобой такое? – парень всплеснул руками, – Ты все мои слова мимо ушей пропускаешь, постоянно витаешь в каких-то своих мыслях!

Альбинос недовольно повел плечом и поморщился. Анри знал, что Ан терпеть не может нотаций и, в целом, старался оградить его от них, но сейчас ситуация показалась ему достойной претензии.

– Ничего я не пропускаю, – огрызнулся ворас, правда, огрызнулся беззлобно, – Я просто… Не думаю, чтобы Адриан был прав в своем желании разбудить Чеса.

Парень пожал плечами. Этот вопрос они уже обсудили и уж переживать на эту тему точно не следовало.

– Ну, я тоже не в восторге от идеи этого волчонка, Ан. Чеслав непредсказуем, он вполне мог обмануть даже своего ученика, своего, как он говорит, сына… Но в целом, мысль интересная. Если вурдалаки лезут из мира дедушки, почему бы не отправить к ним Чеслава? Он и разомнется, и пар выпустит. Тем более, что мы оба знаем, как опасна может быть возвращающаяся к нему мощь.

Анхель устало опустил плечи, задумался о чем-то и вновь помрачнел.

– Вы так уверены, что вурдалаки лезут оттуда… А что, если лезут не только они? Просто вурдалаки нападают, светятся, а другие… – он махнул узкой рукой и тут же отвел ее в сторону, – Только я не понимаю, зачем? Какой в этом смысл, им что, своего мира мало?

Анри нахмурился, торопливо прикидывая варианты и, наконец, сжал губы. Мысль, пришедшая ему на ум, казалась здравой, разумной, но вместе с тем и несколько фантастической, поэтому поверить в нее до конца не получалось.

– Если только… что, если тем миром, после исчезновения деда, кто-то все-таки правит? Что, если этот кто-то хочет расширить подвластную ему область и потихоньку пробирается в наш мир, засылает диверсантов?..

Анхель мотнул головой, поднимаясь на ноги.

– Ты перечитал фантастических книжек? Нет, в теории такое возможно, но на практике… Анри, я достаточно знаю мастера, чтобы предположить – равных ему не сыскать ни в одном из известных миров. Кто может возглавить эту безымянную вселенную? С чего мастер вообще решил, что она существует?

Анри пожал плечами. На этот вопрос ответа у него не было – дед не вдавался в подробности, просто сказал четко и определенно, что тот мир, его мир, до сих пор существует. С чего он это взял, парень не знал, но привык не ставить под сомнение слова великого мастера.

Однако, если оттуда в этот мир сочится всякая дрянь…

– Знаешь, что я думаю, Ан… – молодой человек задумчиво облизал губы, – Было бы неплохо навестить тот мир. Просто разведать обстановку, узнать, как обстоят дела… И, быть может, Чеслава тоже было бы неплохо взять с собой. Там ему будет затруднительно причинить кому-то существенный вред, а сдерживать силу нужды не будет. Ему же, кажется, в том мире нравилось?

Альбинос пожал плечами, чем слегка удивил друга. Он-то полагал, что Чеслава Ан знает хорошо…

– Ему нравилось быть пиратом, – припомнил ворас, – Всегда нравилось. Но я не думаю, чтобы капитан Бешеный тоже отправился в тот мир, да еще и в компании своего бывшего старшего помощника!

– А что Чарли там делать? – молодой человек удивленно развел руками, – Корабль у него есть, пост капитана он занимает и в этом мире, да и вообще вполне счастлив. Меня, честно говоря, куда больше интересует мнение Чеслава на этот счет… да и со старшими поговорить надо. Слушай, Ан, – Анри вдруг посерьезнел, – А что сейчас происходит с памятью Чеса? Все нормально, он смотрит на резвящуюся детвору?

Анхель на мгновение сжал губы. Потом вздохнул.

– Наверное… сам я не видел этого – оконце в его комнате все чаще задернуто. Он обронил, что ему наскучила эта детская возня, но, клянусь, Анри, я не знаю, что может скрываться за этими словами.

– Странно, – Анри нахмурился, – Я всегда полагал, что ваши детские игры, то счастье – это одна из вещей, какие Чеславу никогда не наскучат. Если же это случилось…

– В последний раз, когда я был у него, он сказал, что Венсену следует внимательнее следить за тем, что происходит в его памяти, – вспомнил ворас, – Я не придал большого значения этим словам. Может быть, напрасно.

– Может… – молодой человек покусал губу, и неожиданно сменил тему, – Ты помнишь нашу последнюю битву с ним? Что он сказал после поражения?

Ан вновь пожал плечами, чем изумил друга еще сильнее. Ну, уж такие-то вещи он должен был запомнить, ведь переживал тогда, бросался к другу…

– Кажется… он обращался к тебе? – альбинос склонил голову набок. Анри вздохнул. Он-то хорошо помнил, что ему сказал поверженный враг. В целом, под словами Анхеля имелся твердый фундамент – раз обращались к Анри, чего бы ворасу запоминать эти слова? Но, с другой стороны, Чеслав ведь был его другом полторы тысячи лет и, кажется, остался им по сей день.

– Да, – тем не менее, не преминул ответить парень, – Он сказал, что я достойный враг и он гордится. Сказал, что устал… Слушай. А если он не захочет больше жить твоими целями и желаниями?

Анхель заметно помрачнел. В комнате будто солнце погасло, и даже стены стали казаться темнее. И это при том, что беседа проходила в одной из верхних комнат поместья, в одном из самых солнечных мест!

– Наши с ним цели и желания различны, – бросил альбинос, – Анри, я не понимаю, куда ты клонишь?

– Я думаю… – Анри примолк. Нет, этого говорить не стоит… Друг в последнее время стал сильно радеть за спокойствие и мир вокруг, мысль о возможности нарушения этого ему вряд ли понравится.

– Думаю, мне было бы неплохо тоже пообщаться с ним! – выпалил он, – Ты сумеешь доставить меня в его сознание?

Ворас слегка развел руками.

– Я не умею делать этого, вопрос к Адриану… Анри, зачем? Что ты хочешь узнать от него?

Молодой человек невесело улыбнулся и покачал головой.

– Да ничего особенного, Ан. Хочу просто заглянуть за занавеску.

…

В воспоминания Чеслава отправились втроем. Адриан, как могущий доставить их в память оборотня маг, настоял на своем присутствии. Анри подумалось, что он хочет в случае чего вступиться за учителя.

Вопрос обучения молодого оборотня магии вызывал в душе наследника рода де Нормонд смешанные чувства. Отец юноши, основатель рода, был категорически против, не желая связи сына с магией. Великий мастер Альберт относился к интересу парня снисходительно, иногда даже что-то подсказывал ему. Да и сам Анри в свое время помогал Адриану осваивать азы магической науки…

Но он и представить не мог, что безрассудный мальчишка выберет себе в наставники Чеслава! Анри помнил, как Адриан, будучи совсем юным волчонком, рычал на своего создателя, как он помогал им в битве, бросаясь на призванных тем тварей. А теперь что – задумал предать? Встал на сторону врага?

Тоже вроде бы нет. Против семьи Адриан не пойдет, тут нет сомнений, да и Аду он любит искренне. К тому же, цели Чеслава теперь, похоже, изменились и, если Анри правильно понимал, оборотень был бы не против провести в клетке своей памяти всю оставшуюся жизнь. Только возвращающаяся сила стала помехой. Только ли сила?..

Когда они втроем оказались в комнатушке оборотня, тот полулежал в кресле, положив ногу на шахматный столик, устроив ее прямо среди разбросанных фигур. В руках его была какая-то книга. Желтые глаза, глядящие на ее страницы сквозь стекла очков, казались такими же жестокими, как и прежде. Это Анри не понравилось.

Он открыл рот, собираясь как-то обозначить свое присутствие, но, должно быть, забыл, с кем имеет дело.

– Я не ждал тебя, молодой наследник. Впрочем, я сегодня вообще не ждал гостей.

– А собеседников? – Анри слегка склонил голову набок. Отвечать Чеславу следовало коротко и резко, требовалось сразу обозначить, кто здесь главный, распределить роли… Увы, с рыжим оборотнем это не работало. Он в подобных играх за свою бесконечную жизнь сильно поднаторел.

– У меня нет желания беседовать с кем-то, – он все так же не отрывался от книги, – Я предпочел бы провести этот день в одиночестве и покое.

Анри нахмурился и скользнул взглядом по комнате. Кровать, шкаф с книгами, шкаф для одежды (интересно, зачем ему переодеваться? Он же по сути просто сознание!), стол обеденный, чайный столик, шахматный столик и два глубоких кресла. Единственное окно плотно зашторено… Почему? Ан говорил, что Чеслав должен наслаждаться картинами прошлого.

– Что происходит с твоей памятью, Чеслав? – молодой человек спрашивал осторожно, каждое мгновение ожидая подвоха. От рыжего можно ждать всего…

– Странно, – Чес все-таки оторвал взгляд от страницы книги, взирая на собеседника сквозь стекла очков. Анри еще не доводилось видеть этого человека в очках, и сейчас он поразился, как разительно меняет такой небольшой аксессуар внешность. Чеслав не казался грозным или устрашающим – просто уставший молодой человек, коротающий время за книгой. Только вот желтые глаза смотрят странно. Или такой эффект создают стекла очков?..

– Я просил Ана передать Венсену, чтобы он обеспокоился этим вопросом, – размеренным голосом продолжал рыжий, – Тебя я действительно не ждал, Анри. Впрочем, я не буду таиться или скрываться, чтобы ты не подумал, будто я что-то замышляю. Взгляни сам, – он слегка кивнул на закрытое шторой окно.

Анри, хмурясь, решительным шагом направился к нему. Требовалось пройти мимо кресла Чеслава, и он чувствовал, с каким напряжением наблюдает Анхель его путь. Как внимательно следит Адриан, чтобы ничего не сделал… кто? Чтобы сам Анри не навредил его учителю или, напротив, учитель не навредил Анри? Ах, и как его угораздило связаться с этим типом…

Анри остановился возле окна и приподнял штору, выглядывая наружу.

Там светило солнце. Там плескалась нежными волнами от легкого ветерка шелковая трава, там царил великолепный летний день на заднем дворе какого-то поместья. И там же, приминая шелк травы тяжелыми сапогами со шпорами, находился дородный мужчина с очень светлыми волосами. Лицо его покраснело от гнева, он что-то говорил, кричал, но слов не было слышно – казалось, будто смотришь немое кино.

Он кричал на двух детей, двух мальчиков: рыжего и светловолосого. Догадаться, что происходит, для Анри труда не составило. Он с замиранием сердца смотрел, как мужчина указывает на дальние ворота и даже как будто читал по губам жестокие слова: «Не желаю тебя больше видеть».

Анри понимал, на что смотрит. Это был момент из памяти Анхеля, из памяти Чеслава, начало страшной трагедии их жизни, когда родной отец Анхеля, маркиз Мактиере, выгнал сына на улицу. Выгнал, после того, как узнал, что тот обращен ворасом…

Анри опустил штору и медленно повернулся к хозяину воспоминаний. Тот смотрел на него в упор чуть посверкивающими желтыми глазами.

Молодой человек медленно повел головой из стороны в сторону.

– Но так не должно быть… Ты не должен… Винсент говорил…

– Венсен! – Чеслав запрокинул голову и коротко расхохотался, – Ты умный парень, Анри и способный маг, тебе нетрудно сделать вывод. Выбирай – или Венсен плохо учился и оказался недостаточно способен, или… – он внезапно помрачнел, – Или против моей силы его умения ничтожны. Она возвращается, Анри. Ты должен чувствовать.

Анри на мгновение прищурился, потом медленно опустил подбородок. От Чеслава, даже от этого, являющегося по сути, лишь тенью живого, исходили волны мощи, незримые, но почему-то кажущиеся густо-красными.

– Возвращается не только сила, не так ли? – молодой человек вгляделся в рыжего, – Ты зол…

Чеслав медленно выдохнул и вновь откинулся на спинку кресла, закидывая на шахматный столик и вторую ногу.

– Да, – не стал скрывать он, – Да, я зол. Я зол, потому что Венсен обязан был следить, чтобы этот Ад не вернулся ко мне; зол, потому что знаю – ты и твоя семья против того, чтобы я обучал Адриана. Обучал собственного сына!

Молодой оборотень вздрогнул, как от удара бичом и, тяжело вздохнув, покачал головой.

– Учитель…

– Я зол, потому что мой брат что-то скрывает от меня, и делает вид, что не понимает, о чем я спрашиваю, – продолжал, не слушая, рыжий, – У меня много причин для злости, молодой наследник. Но больше всего я зол потому, что не хочу больше злиться, хочу спокойной жизни – хоть здесь, хоть в реальности, – а вы все не даете мне и минуты покоя!

– Чес… – на сей раз в беседу решил вступить Анхель. Он шагнул вперед, даже протянул руку к другу, но на половине движения передумал и вновь опустил ее. Чеслав сделал вид, что ничего не заметил.

Анри быстро нахмурился в его сторону, давая понять, что вмешиваться сейчас не время. Он был достаточно умен, чтобы понять – разговор с Чеславом следует вести максимально осторожно и лучше не раздражать его лишний раз. Сейчас, когда они находятся в сознании рыжего оборотня, они находятся с ним в равных условиях. Вот только Чеслав сильнее.

– Твоя сила превращается в твое проклятие, – медленно проговорил парень, следя за каждым движением собеседника, – Но почему она возвращается вместе с яростью?

Рыжий легко пожал плечами и закинул руки за голову, жмурясь, как кот.

– Потому что гнев всегда увеличивал мою силу, Анри. Это просто. Все в природе взаимосвязано, и мой гнев с моей силой – тоже. Как только начала возвращаться сила, вернулась и злость… Зачем ты пришел?

Анри вздохнул. Называть истинных целей своего визита ему мучительно не хотелось, особенно ввиду присутствия здесь двух свидетелей, а врать он не любил. Даже врагам.

– Я хотел взглянуть, что происходит с твоей памятью.

– Ах, вот как… – оборотень повернул голову и прищурился в его сторону. Очки он так и не снял, поэтому зрелище получилось впечатляющим.

– А на самом деле?

Молодой человек на миг сжал губы. Он видел, как насторожились его спутники, с каким интересом они начали вглядываться в него и понимал, что будет вынужден сознаться.

– Я хотел понять, есть ли резон в предложении Адриана.

На этот раз заинтересовался рыжий. Он положил руки на подлокотники, подался вперед и, склонив голову набок, устремил взгляд на своего ученика.

– И что же предложил мой ученик? Нет, стой! – Анри собрался ответить, но Чеслав запретил ему жестом, – Пусть говорит он. Адриан?

Молодой оборотень, заметно сконфуженный, быстро облизал губы и, тяжело вздохнув, сунул руки в карманы. Плечи его поникли, голова опустилась – Адриан явно сомневался, что предложение его учителя порадует.

– Я… я просто подумал… Знаете, мастер предположил, что вурдалаки лезут из мира, который некогда создал он. Я подумал, что, если бы мы могли пробудить вас, а потом отправить в тот мир…

– Хочешь, чтобы я сменил эту тесную клетку на целый мир? – Чеслав ухмыльнулся, – Мне это лестно. А в уплату я должен усмирить вурдалаков, что мешают жить вам… Что думаешь ты, молодой наследник? – он опять посмотрел на Анри. Тот слегка развел руки в стороны. Решение он уже принял.

– Я думаю, что твоей силе и твоей ярости следует дать выход. И почему бы не совместить приятное с полезным?

***

Великий мастер ожидаемо выступил против.

– Я создавал тот мир, несу за него ответственность, – он сдвинул густые брови, – Я не желаю, чтобы Чеслав устроил там хаос!

– Судя по тому, что оттуда сюда лезут вурдалаки, хаос там уже царит, – маркиз Мактиере почел своим долгом высказать мнение, – Возможно, Чес сумеет навести там порядок.

Маркиз Венсен, хмурясь, поднялся из-за стола, упираясь в столешницу кулаками.

– Возможно, Анхель! Всего лишь «возможно», стопроцентной уверенности нет. Если ты, Анри, полагаешь, что в том мире рыжий сможет выплеснуть переполняющие его силу и ярость…

Анри тяжело вздохнул, тоже поднимаясь на ноги. Анхель, хорошо знающий друга и уже успевший уловить его идею, чуть поморщился. Ему не нравилось, когда парню приходилось ругаться с родными.

– Да нет же… – молодой человек потер лоб, – Я думаю, что, наводя там порядок, Чеслав вынужден будет задействовать изрядную часть силы. И на то, чтобы этот порядок поддерживать, силы тоже нужны…

– Другими словами, ты прочишь Чеслава на трон в том мире? – мастер Альберт склонил голову набок. Темные глаза его нехорошо блеснули, и Анхель опять почел за лучшее вмешаться.

– Тебе жаль отдать этот мир моему брату, мастер?

Он провоцировал, вызывал огонь на себя, он почти хотел вызвать взрыв и бурю, но просчитался. Альберт умел держать удар.

– Да, жаль, – очень спокойно произнес он, – Я создавал тот мир, пестовал его, я не могу отдать его в ненадежные руки. Там тоже живут люди… Более того – некоторые из живущих там здесь мертвы. Тот мир – их право на жизнь, на спокойное существование и я не хочу…

– А как же убитые маги? – ворас скрестил руки на груди, – Если память не изменяет, там повсеместно уничтожалась магия, многие маги, включая итальянца Паоло, погибли…

– От руки Чеса, – вклинился молодой русоволосый человек, доселе не подававший голоса. Он достал из кармана эспандер и, покрутив его на указательном пальце, подбросил в воздух, ловко ловя затем.

– Риск, конечно, дело благородное, – продолжил он, – Но будить Чеса и отправлять в тот мир… Почему нельзя переправить его туда, и разбудить уже там? Чисто на всякий случай. Кстати, кто-нибудь вообще знает, как туда попасть? Или что, мне снова придется ухлопать дядюшку? – зеленые глаза парня сверкнули давно забытым жестоким блеском.

Анхель мысленно ухмыльнулся. При другом раскладе, этого юношу он мог бы счесть своим другом – юный магистр Людовик Филипп де Нормонд вполне соответствовал ворасу по характеру. Но, увы… дружба с Анри пресекла это на корню. Луи был искренне убежден, что маркиз Мактиере плохо влияет на его племянника, и с самим маркизом держался настороженно и отстраненно.