Звёзды прощаются на рассвете

ПРОЛОГ

… Тебя обнимаю за плечи,

Душа далеко-далеко.

В том мире, который вечен,

Который так высоко.

За окном шел обложной дождь, который, казалось, заполнил собою весь мир, и лишь далеко-далеко, у самого горизонта, был ясно виден маленький кусочек чистого голубеющего неба и красноватая половина солнца.

Марьин, уже несколько минут, не отрывая взгляда, смотрел вдаль: кусочек неба и часть солнца давали ему малое успокоение и некоторую надежду удерживающую его в этой жизни. И это чаяние являлось единственной и хрупкой нитью связующей с чужим для него миром. Ибо, однажды этот подлунный мир отторг его, а в результате, он стал ни много ни мало – Изгоем. И потому вся его сущность, проносясь сквозь дождь, расплывчатую дымку и расстояние, в данный миг находилась там – в просвете из ясного неба и кусочка солнца.

У него было все, что только может пожелать для жизни обыкновенный человек: положение в обществе, слава, имя, квартира в престижном районе города, дача, новейшая автомашина, многое, многое другое из того что так ценится материалистами. И, казалось бы, что этого вполне достаточно для того, чтобы чувствовать себя, если не полностью счастливым, то по крайней мере, удачливым человеком. А между тем он чувствовал себя несчастнейшим из всех людей живущих на земле. Более того, он с величайшей радостью и благодарностью отдал бы все, что он имел, за то, чтобы вернуться к жизни, возвратиться в прошлое, туда, где он был безмерно счастлив. Уйти в то время, когда его душа и сердце буквально ликовали от счастья. Но он с горечью понимал, что это уже невозможно, потому что он лишь в последние годы своей жизни полностью осознал и понял, в чем же истинный смысл жизни человека, и что такое подлинное счастье.

И ему еще горше и больнее было оттого, что он, так долго искавший ответы на эти вопросы, нашел их совсем недавно. Ибо он в свое время не заметил и не узнал, ни своего счастья, ни смысла жизни. Он просто прошел мимо их, как проходят мимо человека, который бывает, более всего вам нужен в жизни. Проходят, не замечая, не думая, не узнавая, как не замечают любви даруемой вам человеком, и совсем не думая при этом о возможных последствиях. А потом, спустя годы, говорят, что им не повезло, что они не встретили свою любовь, не нашли свое счастье. И они даже не смеют предположить, что у всех людей, живущих на земле, в свое время была любовь, было и счастье. И нужно было их лишь узнать, и понять, что это твое и только твое, а не искать призрачную Жар-птицу в течение всей жизни.

Марьин смотрел через окно, за которым все было мокрым, серым и унылым. И этот тоскливый дождь, ливший уже третьи сутки и он сам, неделю не выходивший из дома. Все вокруг было мрачным и скучным, а потому он ничего не хотел, более того, его претило, он мучительно, и с отвращением морщился, едва в его сознании возникало хоть малое желание, малейшее проявление жизни.

В свои сорок лет он смертельно устал жить, устал до тошноты и он даже не отдавал себе мизерного отчета, что отдал жизни все что имел, он даже не жаждал отдыха, а потому смотрел и смотрел в даль, на синеющее небо и догорающее солнце.

Неожиданно на двери прозвенел колокольчик и он, с великой не охотой отрывая взгляд от зрелища, которое продлевало ему жизнь, шаркая ногами и, сутуля спину, пошел к выходу.

Открыв дверь, Марьин увидел девушку: промокшую, с перепутанными длинными белыми, пшеничного цвета волосами и напоминавшую принцессу из сказки. Но едва он взглянул на ее лицо, то слегка вздрогнул, ибо в ее голубых глазах горел знакомый ему огонек, известный, до боли, но который он не мог сразу вспомнить, и сейчас гадал: где же он его видел?

Несомненно, было одно, эти синие глаза и блеск в них он, уже встречал, и не один раз, но где, и когда? И он не мог даже предположить, что это было его отражением двадцатилетней давности.

Глядя на гостью невидящим и почти потухшим взглядом, Марьин равнодушно спросил:

– Вам, кого?

– Письмо, я принесла для Вас письмо, – смущаясь от равнодушного приема, ответила девушка.

– Мне? – абсолютно бесцветным голосом переспросил он.

– Да, Вам, – подтвердила она.

– Хорошо, давайте, я прочту, – нехотя согласился Марьин.

– Но это нужно прочесть сейчас, – предупредила его синеглазка.

– Сейчас?

– Да.

– К чему такая срочность?

– Вы должны будете, после того, как прочтете, дать ответ, – пояснила обладательница лучистых глаз.

– А от кого письмо? – без всякого интереса спросил он.

– От женщины. Но она предупредила меня, сказав, что когда вы его прочтете, то поймете от кого оно.

– Но сейчас у меня совсем нет времени, – безвольным голосом ответил хозяин дома.

– Пожалуйста, она очень просила меня, а я прошу вас. Только ради ее просьбы я и согласилась прийти к вам, – взмолилась гостья.

– Ну, хорошо, – голосом, лишенным какой бы то ни было силы, согласился мужчина, и добавил:

– Только пройдите к камину, и грейтесь, пока я стану читать.

– Спасибо, но я не замерзла.

Он посмотрел на ее платье, мокрые волосы и сказал:

– И все же, вам придется пройти к камину. Не у порога же будете стоять, тем более что это будет выглядеть просто невежливо с моей стороны. Проходите, а иначе читать не буду, – настоял хозяин дома.

Только природная доброта и вежливость заставили его добавить в голос металлические нотки, которые способствовали его успеху на протяжении жизни.

Убедившись, что девушка приняла его приглашение, он быстрым шагом вернулся к окну и с сожалением увидел, что солнце уже скрылось за горизонт и лишь его прощальные лучи все еще возносятся в красноватое небо.

Уход солнца настолько ухудшил его настроение, что он невольно смял рукой конверт, и только когда он взглянул на девушку, греющую у камина руки, и она ответила ему взглядом голубых, с солнечным блеском глаз, то черты его лица несколько смягчились и он, сев в кресло, стал читать письмо:

Ты ушел, и следом за тобой ушло все: земля, солнце, небо, ушла сама жизнь. И нет в мире такой силы, которая могла бы все это вернуть, нет и нет – возвратить все это можешь лишь ты один.

Поверь, я пыталась пойти за тобой, но не могла, что-то, какая-то непонятная сила держит меня и не пускает к тебе. У меня такое впечатление, словно нас разделила невидимая стена, через которую невозможно пройти, перепрыгнуть или обойти.

Когда ты рядом со мной, я могу тебя обнять, поцеловать, но я знаю, что это не ты, а лишь твоя физическая оболочка. Потому что твоя душа в это время находится далеко-далеко от меня, и вдали от того места, где находимся мы с тобой. И мне уже не вернуть тебя; такое впечатление, словно ты находишься в другом измерении, и для того, чтобы попасть туда, мне необходимо пройти тот же путь что и ты.

Я не знаю, смогу ли я это сделать, но зато знаю другое, что я должна его пройти. Я хочу, очень хочу быть рядом с тобою, и я сделаю то, что мне сейчас кажется таким невозможным.

Да, мне необходимо сделать очень многое, прежде чем я буду с тобою рядом. Но я пойду за тобой, след в след, пойду, чего бы мне это не стоило. Потому что ты будешь моим солнцем, моей путеводной звездой. Я люблю тебя, и рано или поздно, но мы будем вместе.

Никто, ни ты, ни я не виноват в том, что ты живешь в одном мире, а я в другом. В том, что у нас разные запросы, потребности, мысли, желания. И как ты не сможешь жить в моем мире, так и я в том, в котором живешь ты.

Живи в своем мире, ибо он лучше, добрее и чище, и в конце концов, я перейду в него. Только ты подожди меня, ну хоть немного. И прошу, дай мне надежду, прошу тебя, я умоляю, пожалуйста.

Но еще больше, я очень, и очень прошу тебя: любимый, живи в том мире, в котором ты живешь сейчас, потому что в другом, тебя никто не будет понимать. Им просто не понять, что ты лучший из людей, что им до тебя еще расти и расти. Ты не сможешь жить в том мире, где живут все люди. Твоя душа будет разрываться на части, потому что ты захочешь помочь всем людям, сделать их счастливыми. А это сделать в их мире, невозможно.

Твоей душе необходим простор, воздух, ей здесь слишком тесно, и она может задохнуться. Днем и ночью ты не найдешь себе покоя, тебе всех нас будет жаль, но ты ничем не сможешь нам помочь и это будет приносить твоей душе невыносимую боль, ибо каждый землянин возвращается к Богу только своей дорогой. Но ты все равно будешь заботиться о нас и жалеть, как неразумных малых детей, ты не сможешь по-иному.

Оставаясь в этом мире, ты каждый день будешь видеть богатых и бедных, войны, холод и голод. Людей умерших от истощения и голода, в то время как другие купаются в роскоши. И видя все это, и осознавая, что это вечно и незыблемо, ты сойдешь с ума от сознания того, что этот мир не изменить никому.

Ведь ты же лучше меня знаешь, что все земляне считают, что все так и должно быть, и они лишь, поэтому не сходят с ума, когда видят всю страшную нелепость этого материального мира. А ты знаешь, что можно всем людям Земли быть счастливыми, но они этого не хотят, или не могут, а потому ты не выдержишь…

Для меня и всех остальных, это все естественно и обыденно. Что стреляют, убивают, сжигают, разрушают, глумятся и безумствуют. Мы уже привыкли ко всему плохому, что есть в этом мире, привыкли и смирились. А ты нет, ты из той породы людей, которые пришли на Землю с неистребимой верой, надеждой и любовью в солнечный рассвет.

Но я люблю тебя, а потому и не хочу, чтобы ты возненавидел меня за то, что и я частица этого мира, за то, что я одна из тех людей, которые смотрят в землю, а не на небо. За то, что я думаю и делаю то же самое, что и все остальные люди.

Но я покину этот мир, и приду к тебе. Я хочу к тебе, хочу быть с тобой, всегда, вечно.

Прошу, подожди меня. Навеки твоя…

"Поздно" – подумал он. "До безумия поздно, еще год назад, получи я подобное письмо, я стал бы счастливейшим из всех живших и живущих на земле. Год назад я еще мог жить, я не мог любить женщину, но я мог хотя бы просто жить, ради нее".

Девушка, увидев, что хозяин дома окончил чтение, вопросительно взглянула на него. А он смотрел лишь на окно, за которым продолжал моросить осенний обложной дождь. Сумерки сгущались, а он тщетно пытался увидеть невидимое небо и солнце. Пытался увидеть вопреки здравому смыслу, потому что это было единственным, к чему он в этой жизни все еще инстинктивно стремился.

Девушка неслышно подошла к нему и дотронулась до его руки лежащей на подлокотнике кресла.

– Вы, ответ напишите? – робким голосом спросила она.

Ее очень смущал и удивлял этот странный, на ее взгляд, мужчина. Она не могла понять, что в нем необычного, точно так же, как и мы не знаем, что особенного в космических пришельцах.

Но ее удивляло то, что он абсолютно, в отличие от других мужчин, не замечал не только ее молодости и красоты, но даже и ее присутствия. С подобным, в своей жизни, ей сталкиваться еще не приходилось.

– Что, Вы что-то спросили? – с некоторой задержкой спросил он.

– Письмо, вам нужно написать ответ, – напомнила девушка.

– Ах, да, письмо, но я не смогу его написать. Пожалуйста, передайте на словах – поздно.

– Поздно? – удивилась синие глаза.

– Да, поздно, – спокойно подтвердил Марьин. А спустя миг, пояснил:

– Я, умер.

– Умер?! – воскликнула девушка. – Как умер, вы что, хотите умереть, покончить с собой? – уточнила она.

– Нет, я живу, и, возможно, проживу еще какой то период времени. Но меня уже нет, нет на этом свете, – разъяснил он бесцветным голосом.

Девушка посмотрела в его синие безжизненные глаза и ужаснулась: они смотрели прямо, почти в упор, и не видели её. А когда Марьин встал и, опустив голову, еле передвигая при этом ноги, пошел к окну, то у нее, от невыносимой жалости, защемило сердце. Она увидела перед собой смертельно больного человека, нет, не увидела, а поняла.

Девушка не знала, чем именно он болен. Да это было и не столь важно, просто ей очень хотелось помочь ему и этим, хотя бы частично, облегчить страдания. И поняв, что, находясь у окна, он тщетно пытается что-то разглядеть сквозь дождь и усиливающиеся сумерки, она робко сделала шаг к нему.

Ей хотелось дотронуться до его руки, погладить, и сказать этому человеку что-нибудь теплое и нежное. Сказать то, что она еще никому не говорила в своей жизни.

Но девушка не смогла сделать следующий шаг, что-то остановило ее, и она в нерешительности осталась стоять на месте. В то время как мысленно уже говорила ему то, что собиралась произнести вслух.

То, что завтра дождь окончится и будет светить яркое теплое солнце, что жизнь прекрасна несмотря ни на что, и что в мире властвует любовь, что смерти нет, а жизнь вечна. Но ничего этого она не сказала. Не смогла произнести слова, которые несмотря на то, что они шли из глубины ее души, несмотря на то, что они были правдивы и чисты, они все равно прозвучали бы кощунственно и явились святотатством. А потому девушка произнесла их про себя, и сделала правильно; у постели умирающего человека никогда не звучит музыка и оптимистические слова. Возле него всегда молчание и скорбь.

А вокруг стояло Безмолвие, тихое, тихое и когда случается такое, то люди или молчат, потому что не могут говорить, или плачут. По той причине, что подобное Безмолвие образуется лишь вокруг очень одиноких людей, одиноких духовно.

За окном усиливалось присутствие ночи, и девушке пора было возвращаться домой. Но она не могла, вот так просто, покинуть этот дом, и оставить человека. Что-то держало ее, заставляя стоять на одном месте.

Девушка ни о чем не думала, ей было просто, чисто по-человечески жаль его. Что-то, или кто-то, говорил ей, приказывал, просил, умолял остаться с ним и тем самым помочь ему.

А вокруг по-прежнему стояла скорбная плачущая тишина. Молчали даже часы, не было слышно ничего и никого. Девушка все так же стояла на одном месте и не могла решиться на какое-нибудь действие: ни подойти к мужчине, и ни покинуть его.

А Марьин…, Марьин по-прежнему стоял у окна, ни о чем не думая и не замечая девушку. Более того, он даже забыл о ней, о том, что она заходила в его дом. Ему казалось, что уже вечность не видел никого из людей, и что давным-давно ни у кого не был. И к нему, по крайней мере, несколько месяцев никто не заходил.

Марьин стоял, а в это время, из глубины его души, начал подниматься жгучий ком, и у него начало першить в горле. Из последних сил он стал его удерживать, стараясь не выпустить из себя, но ком все рос и рос, жжение становилось с каждой секундой все невыносимее и не в силах далее хранить эту жгучую боль в себе, он заплакал.

Заплакал тихо и молча, без слез – плакала его душа. Затем его тело обмякло и он стал плакать сильнее и сильнее, пока его плач не перешел в рыдания.

За годы, долгие и долгие годы, он плакал впервые, впервые с того времени, когда умер его отец.

Он плакал горько и безутешно, вздрагивая всем телом. И не в силах более бороться с чем бы то ни было, вымотанный и обессиленный до предела, он бросился на диван, закрыл голову подушкой и закусил край одеяла, зубами стараясь заглушить рыдания.

Это был сплошной стон души. Он бил руками по дивану, крутился, вертелся, стонал и прятал без конца голову под подушку.

Зрелище было страшным, и в нем было так много безысходной боли, тоски и отчаяния, что девушка не выдержала и бросилась к нему. По ее щекам текли слезы, пелена застилала ей глаза, она ничего не видела глазами, но зато все чувствовало ее сердце.

Девушка гладила его голову, и что-то говорила при этом, бессвязно и путано. А он, ничего не слышал и не видел, он плакал, плакал и плакал. И ему было все равно, что о нем подумают, и как он выглядит со стороны. Он плакал потому, что не мог долее не плакать.

И он плакал, а перед его взором, мимолетными видениями проносилась вся его жизнь, хорошая и плохая. То он видел себя белокурым мальчиком, беззаботно бегающим по горам, полям, или купающимся в речке. То видел себя уже несколько повзрослевшим на сенокосе, с отцом и матерью. Вечера и ночи, которые он провел с друзьями, охраняя коней. Видел первую свою влюбленность, первую женщину, рождение первенца, развод с женой, смерть отца, крушение любви и годы полного одиночества.

И он плакал, оплакивая все это и понимая, что все это осталось в далеком и безвозвратном прошлом. Понимая, что это ему уже никогда не вернуть. Не вернуть то самое время, когда он был безмерно счастлив, время, когда он не знал, что это лучшие и самые счастливые годы его жизни.

И это был плач – по ушедшему детству, юности, плач по ушедшей любви и счастью. Он знал, что более в его жизни не будет счастья, а в его сердце не поселится любовь.

Девушка лежала рядом с ним и прижимала его голову обеими руками к своей груди, не переставая при этом что-то, говорить и говорить без конца. И тут в его душе что-то изменилось, что-то разошлось, и он торопливо, боясь что, не успеет все рассказать, стал повествовать ей, совершенно незнакомому человеку, о своей жизни.

Говорил все, как на исповеди, ничего не скрывая, не утаивая. И она слушала его, молча, не прерывая, давая ему возможность выговориться до конца, и не переставая при этом гладить его голову.

То, о чем он не говорил никогда и никому в своей жизни, то, что годами мертвым грузом лежало в его душе, то, о чем он не мог поведать даже священнику, он рассказывал ей, случайному человеку – словно она была посланником небес.

И то, о чем он говорил, не витало над ними подобно облаку, а рассасывалось, и расходилось в никуда, как туман. Что-то невидимое поглощало ту энергию, которая исходила от него, забирало то, что не давало ему жить, то, с чем он не мог более идти по жизни. И эта девушка, в синих глазах которой горел огонь жизни, явилась той самой искрой, разжегшей пламя, очищавшее его душу.

И его душа становилась все легче и невесомее. А когда она полностью освободилась от всего лишнего, и стала девственно чистой, как у новорожденного младенца, то он, впервые за долгие годы, заснул крепко и без сновидений – сном безгрешного ребенка.

А девушка…, девушка продолжала лежать рядом с ним и по-прежнему нежно гладить его голову. И у нее было удивительно хорошо на душе и в сердце, словно она сделала одно из самых важных дел в своей жизни.

Она даже и не подозревала, что ей от Бога был дан величайший дар – понимать и любить людей. И она лишь смутно догадывалась, что ей только что удалось спасти этого человека, вернуть любовь к жизни, веру, надежду, а значит и способность любить.

И девушка лежала, не шевелясь, в одном и том же положении, и боясь нарушить сон незнакомого, но близкого ей человека. В ее голубых глазах, в которых горел огонек жизни, светилась материнская любовь к человеку, который был вдвое старше ее.

И лишь под самое утро она позволила себе заснуть.

Глава первая

И вновь зазвенят звездопады в траву,

Опять я заплачу, тебя позову.

И Бог мне подарит однажды любовь,

А мне не узнать, не понять её вновь.

Ослеп я, как только ослепла душа,

Любовь – поводырь мой! Ты так хороша!

Александр Марьин сидел в глубине ресторана «Встреч» за угловым столиком, на котором стояло «Советское» шампанское, коньяк «Сократ» с семью звёздочками, вазы с фруктами и цветами. Кроме этого лежала открытая пачка «Мальборо», а в пепельнице лениво дымилась недокуренная сигарета.

Сидя лицом к выходу, парень имел возможность, не обращая на себя никакого внимания, неторопливо обозревать зал. В данном случае им владело простое человеческое любопытство. Его природная способность наблюдать за всем и вся, имела корни ещё в далёком детстве, и, со временем, этот дар перешел в склонность к философии.

Обведя внимательным взглядом полупустой зал, он с неудовольствием отметил, что сегодня в нём будет особенно душно: вентиляторы на удивление медленно вращались под потолком, а окна были добросовестно зашторены.

Марьин взглянул на «адмиральские» часы и мысленно отметил, что его гости задерживаются. Медленно отвернув крышку, он, не торопясь, налил коньяка в фужер и отпил глоток: жидкость приятно обожгла внутренности. Но когда он сделал единственную, к тому же неумелую затяжку, сигаретой, то ему тут же пришлось раскаяться в совершенном деянии. Александр, вообще не курил, не имел такого пагубного пристрастия, но нет, нет, да и совершал подобные эксперименты.

В очередной раз, бросив взгляд на входную дверь, он увидел троих входящих: парня лет двадцати восьми в сером костюме и с длинными заброшенными назад волосами, блондинку с короткой стрижкой в красном мини-платье и по всей видимости, с искусственным «брильянтовым» колье на груди, а с ними шатенку, облачённую в длинное до пят чёрное платье. Её распущенные по плечам волосы, удачно дополнялись вполне оригинальным сиреневым локоном. А это уже говорило об их обладательнице довольно многое, к тому же, достаточно красноречиво. Девушка, по всей видимости, кое-что представляла собой, как личность, но, тем не менее, как раз её то Марьин и проигнорировал, причем молниеносно, и, бесповоротно. Он терпеть не мог, когда женщина скрывает свои ноги, считал: что в этом случае они так же далеки от идеала, как и земная цивилизация, а длинное одеяние служит лишь прикрытием различных физических несовершенств.

Из людей идущих к его столику он с интересом разглядывал лишь блондинку; с удовольствием, отмечая высокий бюст, талию и стройные полненькие ножки. «Красавица – что надо», – подумал Марьин. «Олегу всё равно с кем «любовь крутить», так что будет правильным, если за этой девушкой буду ухаживать я», – принял он окончательное решение.

Марьин отнюдь не относился к категории сексуальных маньяков, а потому был всего лишь молодым мужчиной, с обыкновенными половыми запросами. Тем более что он был здоровым физически, довольно правильного телосложения, правда выглядел он несколько худощавым, но зато явно принадлежал к той породе людей, уважительно в народе называемой – двухжильной. Всё в его внешнем облике говорило о том, что это волевой человек. Но как личность он проявлялся лишь в экстремальных ситуациях, в обычных условиях всегда оставался наивен и доверчив, как ребёнок.

А в женщине Марьина влекло то, что нравится большинству нормальных мужчин, а именно: красивые стройные ноги, высокая и упругая грудь, приятная округлость бедер и еще нечто такое, что не подвластно никакому объяснению, то есть неосознанное влечение одного пола к другому.

Поднявшись из кресла, Александр, с приветливой улыбкой, произнёс обычные слова приветствия и очень даже уместные в данном случае комплименты в адрес девушек, а в заключение галантно предложил блондинке место слева от себя.

– Знакомьтесь: Регина, – представил блондинку Олег, при этом широко улыбаясь и, добросовестно выполняя возложенные на него организационные функции, и этим сразу же создавая запрограммированную непринуждённую обстановку.

– Наташа, – отрекомендовал он шатенку, которая постаралась взглянуть на Марьина многозначительным взглядом. – А это мой друг, Александр, будущая звезда мировой величины, – познакомил девушек с Марьиным самодеятельный тамада.

– Шутит он, я самый простой смертный, и, надеюсь, останусь им на всю оставшуюся жизнь, – Марьин постарался смягчить выпад Олега.

– Ну а со мной, я надеюсь, никого знакомить не нужно, как говориться, мне и без того: «Каждая овчарка, при встрече, сразу, лапу подаёт», – на шутливой ноте закончил вступительное слово Олег.

– Олег, ты конечно как всегда прав, но мне одно непонятно, почему овчарка тебе лапу подаёт? Насколько я помню, в песне говорится о дворняжке, – не замедлила поинтересоваться Наташа, стремясь перевести интерес компании в свой адрес.

– Наташ, ты же прекрасно знаешь, что я с дворнягами не общаюсь. Только с породистыми существами, низшим обществом я довольствоваться не намерен, – разъяснил Олег.

– Как я могла забыть! Ты же у нас такой разборчивый.

– Олег, а где ты отыскал таких редкостных красавиц? Мне думалось, что в нашем провинциальном городке подобных девушек и днём с огнём не отыскать? – в очередной раз последовал со стороны Марьина ранее подготовленный комплимент, от которого девушки в наигранно-притворном смущении потупили глазки.

– Повезло! Ради друга и марсианок постарался бы привезти, – продолжил свою роль Олег.

Пробка, охнувшим звуком, вышла из горлышка и осталась в опытных руках Марьина. Шампанское искристым пенящимся потоком устремилось в бокалы и, немного пошипев, упокоилось.

Александр поднял фужер и, глядя на благородный напиток, в котором пульсировали взмывавшие вверх пузырьки, с искренним пафосом произнёс первый тост:

– Друзья, с моей стороны было бы просто неучтивым не предложить первый тост в адрес прекрасного пола, ибо он единица, а мы, сильная половина человечества – нули. И лишь вместе мы можем составить целую десятку. Так давайте выпьем за вас, очаровательные девушки! За союз влиятельных единиц и пустых нулей!

Звон бокалов разрушил миг молчания, последовавший после слов Марьина, а затем оживил застольный разговор.

– Интересно, чем может увлекаться столь красивая леди, в свободное от отдыха время? – проявил искреннее внимание к блондинке Марьин.

– Сижу на папиной и маминой шее, – улыбнулась девушка.

– Ну и как? Удобно?

– Когда как. Если финансами делятся, то очень даже удобно.

– А что, бывают перебои со снабжением?

– Девушкам всегда не хватает денег, – последовал уклончивый ответ.

– Вероятно, можно работу подыскать, в крайнем случае, будь я девушкой, то постарался бы как можно скорее выйти замуж, – не удержался от совета Александр.

– В наше время найти работу? – Регина недоверчиво посмотрела на Марьина и добавила:

– А замуж за кого? Да сейчас парни сами стараются пожить за счёт жён. У меня несколько подруг есть, так они все раскаиваются, что раньше времени замуж повыскакивали: то муж пьёт, то любовь на стороне крутит. Многие из мужей не работают, а ведь у каждой из их жен на руках по ребёнку! А так, я сама себя, плохо ли, хорошо ли, но прокормить смогу.

– Но это же ненормальное явление, каждая девушка должна рано или поздно выйти замуж, – с сомнением заметил Марьин.

– А мы сегодня по какому поводу кутим? – неожиданно перевела разговор в другое русло Регина.

– Просто настроение хорошее, да и расслабиться в приятной компании всегда полезно, – быстро нашел ответ Александр.

– А Олег нам сказал, что у тебя какое-то знаменательное событие. То ли день рождения, то ли юбилейная дата? – продолжила расспросы не отличавшаяся деликатностью девушка.

– Да нет, я не сегодня родился. А на Олега не обижайтесь. Это я попросил его любой ценой пригласить девушек, вот он несколько переусердствовал.

– А всё же, что мы сегодня отмечаем? – повторила вопрос девушка и тут же, осознав свою несообразительность, попросила, – Налейте мне шампанского.

– Может коньячка? – предложил Марьин.

– Всё равно, можно и его. А сейчас, – обратилась Регина к присутствующим за столиком, – я предлагаю выпить за Александра, но пьём до дна, – уточнила девушка.

– С удовольствием. До дна, так до дна, – с воодушевлением поддержала подругу Наташа.

И вновь по-праздничному прозвучал звон бокалов и ещё более оживилась застольная беседа.

– А у тебя красивый друг, – обратилась к Олегу шатенка. – Почему ты раньше мне о нём ничего не рассказывал? – упрекнула она парня.

– Я же вам сразу сказал, что он понравится. Так что, девушки, с сегодняшнего вечера он в вашем распоряжении. Ну, а будет он полностью ваш или частично, это уже от самих зависит, милые мои! Дело в том, что от него многие без ума, и все молодые, красивые! Да у него одних поклонниц полгорода! – несколько охладил пыл девушки Олег.

– Шутит он, я совершенно одинокий человек. Более того, я даже забыл, когда в последний раз танцевал с дамой! – успокоил Наташу Марьин.

– Так позволь тебя в таком случае пригласить на «белый танец», – блеснули лукавым огоньком глаза шатенки.

– Пожалуйста. Лично я всегда иду навстречу желаниям прекрасного пола, – согласился Марьин. – Но я надеюсь, что и Олег с Региной составят нам компанию. Дело в том, что я не вижу никого из танцующих в зале, а вдвоём находится посреди ресторана, когда на тебя взирают столько пар глаз, не очень то и уютно.

Во время танца Марьин довольно добросовестно выполнял функции кавалера. Удавалось это ему, правда, с трудом. Он старался не слишком прижиматься к партнёрше, в то время как та, наоборот, чуть ли не висла на шее парня.

– Ну, как, лихо я поймала тебя на слове? – после продолжительного молчания решилась возобновить разговор Наташа.

– Ты о чём? – заглядевшись на фигурку Регины, рассеянно ответил Марьин.

– О танце, конечно! – удивлённая его невнимательностью, воскликнула шатенка.

– Ах, да, молодец! Я, как тебя увидел, сразу понял: классная девчонка! – подыграл ей партнёр.

Наташа, прельстившись искусственной приманкой, нескромно хихикнула и опустила голову на плечо парня.

« Чёрт, да она легкомысленна, как синичка! Даже не поняла намёка на то, что я ей просто польстил. Угораздило меня пойти с ней танцевать! У неё мозгов явно не больше, чем у инкубаторской курицы! Интересно, чем она занимается? – от души чертыхнулся про себя Марьин.

А шатенка подняла голову и, глядя на Александра самым томным взглядом, на какой только была способна, проворковала нежным голоском:

– Ты мне тоже безумно понравился с первого взгляда.

И уже дальше, вся, тая в предвкушении тайных планов, гнездящихся в глубинах по всей видимости, не слишком умной головки, слегка запнувшись, но всё же переборов смущение, предложила:

– Александр, я надеюсь, что начатое знакомство мы прямо сегодня и продолжим…, до конца? – и многозначительно замолчала в ожидании ответа.

«Проклятье! Безумно…, с первого взгляда…, продолжим…, до конца! Хорошо ещё что в любви не призналась через полчаса после знакомства!» – мысленно передразнил её парень. А вслух бодрым голосом произнёс:

– Само собой, Натали, разве от такой девушки нормальные люди отказываются? Это ж надо быть последним идиотом!

А про себя Марьин добавил: «Дураком нужно быть, чтобы провести с ней предстоящую ночь. Теперь ломай голову, как от неё избавиться. Интересное положение получается, мистер Саша» – продолжил он размышления. «Нравится одна, а судьба толкает в объятия к другой. И как быть? Согласиться, и взять то, что само плывёт в руки, или послать к чёрту все условности, посадить блондинку в «девятку» и провести с ней сказочную ночь?

Да я же весь злостью изойду, если Наташа останется со мной до утра! Выгнать я её не смогу, не так устроен, а сдерживать кипевшие эмоции, себе дороже. А ещё философы твердят, что у человека есть свобода выбора. Да чёрта с два, свобода! Кажется, что никто и не приневоливает, а приходится делать то, что тебе совсем не по душе. Ну, хорошо, пока ничего предпринимать не стану: поживём – увидим», – принял, как ему казалось, единственно верное решение озадаченный парень.

– Благодарю за танец, но мне кажется, нам пора за столик и продолжить, начатое знакомство, – предпринял попытку, освободится от «оков» шатенки Марьин.

– Ну, Сашенька, пожалуйста, хотя бы ещё один танец? Мне так нравится с тобой танцевать, ты так мастерски ведешь меня по залу! У меня ещё не было подобных партнёров, – взмолилась Наташа.

Крепя сердце и проклиная себя за такую свойственную ему в подобных ситуациях мягкотелость, Марьин вновь обнял партнёршу и с минимальным энтузиазмом продолжил малоприятное занятие.

Судя по поведению блондинки, ей тоже не очень-то приятно было танцевать в паре с Олегом, а потому на все его попытки завязать с ней разговор, она отвечала односложно. И не раз Марьин замечал в свою сторону её заинтересованные взгляды.

«Ну, ничего, – успокоил себя Александр. – На следующий танец приглашу Регину, если только эта липучка опять что-нибудь не выкинет».

А между тем Наташа пребывала в радужном настроении. «Судя по всему, у него водятся денежки, так что есть возможность, потрясти его кошелёк», – строила планы предприимчивая девушка. Ей казалось, что он добрый и щедрый парень, и потому совсем не хотелось отдавать «добычу» подруге. К тому же она была не так проста, как думалось Марьину. И, если умом, возможно, Господь её и обделил, то расчётливости у неё хватало на двоих, особенно в отношениях с мужчинами. Тем более что создавшееся трудное финансовое положение придавало её поведению некоторую наглость, которая, как говорят в народе – второе счастье.

По окончании танца Марьину довелось приложить немало усилий, прежде чем ему удалось водворить шатенку на её «законное» место. А потому сейчас он сидел рядом с Региной и с удовольствием созерцал её пленительную грудь и аппетитные ножки.

«По труду и награда» – думал парень шутливо. «Стоило немного приложить усилий, поставить нахальненькую девчонку на место, и…, всё вышло так, как я и хотел»!

Ему казалось, что если и впредь он будет проявлять в отношении шатенки твёрдость, то ему, скорее всего, удастся избежать её бесстыдных притязаний, и что начатый вечер окончится так: он останется наедине с девушкой, которая ему приятна во многих отношениях.

– Саша, мне коньяка, пожалуйста, – елейным голоском попросила Наташа. – А ещё банан и…, кисть винограда.

Марьин, не слишком задумываясь о последствиях, и в то же время преследуя вполне определённую цель, опрокинул бутылку, и фужер в мгновение ока наполнился до краёв. Передавая девушке фрукты, он невольно коснулся её пальцев и ощутил в ответ ласковое пожатие.

Шатенка продолжала проявлять максимум усердия, в попытке завоевать сердце нужного ей парня. И Марьин понимал, что её постоянное и назойливое напоминание о себе не проходит бесследно. Его мысли и внимание, сосредоточенное на блондинке, постоянно обрывалось. Это немало злило, будто ему мешали досмотреть интересный видеофильм. Словно кто-то бесцеремонно то и дело переключал каналы, включая программу совершенно его не интересующую.

Наполнив оставшиеся бокалы, Марьин поднял свой фужер и, пристально глядя в зеленоватые глаза шатенки, произнёс:

– Друзья, я предлагаю выпить за Натали – девушку непредсказуемую, но очаровательную. «Может, удастся споить и тем самым избавиться от неё», – продолжил про себя тост парень.

Мужчины и Наташа осушили бокалы. А Регина, едва пригубив напиток, принялась равнодушно, есть виноград.

– Регина, – обратился к девушке Марьин. – Я надеюсь, что мне удастся до следующего танца отбить тебя у Олега, пока он полностью не овладел твоим девичьим сердцем.

– Возможно, если нам ни что не помешает. Но, мне кажется, что вы с Наташей более подходящая пара, – уколола блондинка Александра. «Так и мне надо! – обругал себя парень. – Не стоило все же потворствовать беспардонной девице, а уж тем более предлагать за нее тост. Вот Регина и обиделась. В общем, хотел, как лучше, а получилось, как всегда».

– Но вы же с ней подруги, следовательно, похожи. Так что не исключено, что мы с тобой более идеальная пара.

– Ну, это с какой стороны посмотреть. Все люди разные. Так что никакой гарантии я тебе дать не могу.

– Разреши хотя бы за тобой поухаживать, а то ты совершенно ничего не ешь и не пьёшь.

– Ах! Какой он гостеприимный! Если ты и впредь будешь вести себя так, то я, пожалуй, и позволю пригласить меня на танец.

– Поверь мне, я исправлюсь, честное слово. Я искренне раскаиваюсь, и всё, всё осознал.

– Ну, вот так уже лучше. Идем, потанцуем, я тебя приглашаю, в виде помилования.

И хотя Марьина покоробил высокомерный тон девушки, тем не менее, он решил проглотить горькую пилюлю, сознавая за собой невольный проступок.

Парадокс! Как часто в жизни бывает, что из огня, мы попадаем в полымя. От добра находим худо. И очень часто потворствуем тем, кого следовало сразу же поставить на место. Опасны не те, кто у нас отбирает всё сразу, а те, кто отбирает наше пядь за пядью. Ибо ему мы не можем дать быстрый и решительный отпор. «Отдав копейку – рубля не потеряешь»! – думаем мы. И отдаём, а потом ещё и ещё, а в результате становимся зависимыми. И у нас уже не хватает сил бороться с тем, что нас обволокло, подобно дурману. Тайный недруг намного опаснее явного. И враг, который притворился твоим другом, серьезнее того, который готовится напасть открыто.

Именно этим всегда были особо опасны: алкоголь, героин, никотин и даже секс! Да, да и секс! И не только опасностью заражения венерическими заболеваниями и СПИДОМ. Страшно, если разовьётся сексуальная зависимость: человек может стать маньяком, или привыкнет покупать «любовь» за деньги. А это уже болезнь, такая же, как алкоголизм, наркомания и другие.

Не сотвори себе кумира! Как много сказано в одной единственной фразе, а ведь именно за ней стоят трагедии человечества в целом и каждого человека в отдельности.

Библия не поясняет, какого именно кумира следует бояться человеку. Следовательно, патология зависимости может развиться из любого увлечения. Так я знал одного человека, который просыпался на заре, и целый день работал. А когда солнце уходило за горизонт, то он плакал и говорил, что ещё не всё успел сделать. А едва светало, он вновь был на ногах. Это пример рабской зависимости от труда.

Алкоголик способен на преступление ради глотка спиртного, наркоман отдаст свою жизнь за очередную порцию героина. Картёжник проигрывает целые состояния в погоне за призрачным выигрышем. Мужчины покупают для своих возлюбленных дворцы, несметные сокровища, ради женщин ведутся многие войны. Шахи и султаны создавали себе целые гаремы из жён и наложниц. Так не есть ли всё это, та же рабская зависимость?

Не сотвори себе кумира! Потому что он может принять любое обличье, с тем чтоб только поставить тебя на колени. Не сотвори себе кумира!

* * *

Александр Марьин обнимал Регину за талию с такой трепетной осторожностью, что постороннему наблюдателю могло показаться, что он танцует с чужой женой в присутствии её дражайшего супруга.

Красивая женщина уже сама по себе гарантирована некоторой степенью благоволения со стороны даже неблаговоспитанного мужчины. А поскольку Марьина нельзя было назвать невежей, то его отношение к партнёрше по танцу несколько напоминало коленопреклонение средневекового рыцаря перед дамой сердца на приёме в королевском дворце.

Ощущение девичьего трепетного стана, через пальцы рук, лежащих на спине девушки. Касание грудей, едва уловимый запах чистого женского тела, разбавленный ароматом духов и косметики. Шелковисто волнующие пряди волос, влекущая близость чувственных губ, и весь облик молодой, почти юной представительницы рода человеческого – самки, действовал на молодого мужчину притягательно. У Александра, то ли от выпитого коньяка, то ли от чувственной близости Регины, в голове шумело весенним половодьем, и потому он с большим трудом сохранял контроль над своими желаниями, которых ну ни как нельзя было отнести к духовным.

Конечно же, он не вчера родился, а потому не впервые испытывал столь волнующе-трепетное чувство. Оно было ему до боли знакомо, как добрый старый друг. Но с годами новизна периодически повторяющихся ощущений притупилась. Он уже не мог сравнить их с той минутой, когда впервые в жизни обнял девушку за податливые плечи, когда коснулся её нежных, никем не целованных губ, когда на заре юности дрожа от нервного озноба, познал женщину. Существует закон привыкания. И многие из светлых чувств остались для Марьина в безвозвратном прошлом. Он всё пережил и перечувствовал, и не один раз переболел неудачной любовью. Но если бы Регина в этот миг преодолела свой скепсис и врождённую подозрительность, присущую её характеру, и хотя бы сделала полшага, навстречу пытающемуся родится любовному чувству парня, то Александр в мгновение ока влюбился бы в девушку. Влюбился безрассудно, как в сентиментальном французском романе. Но нежелание реально оценить событие, плюс мнительность, соседствующая с поспешными выводами, болезненное желание постоянно быть на «Олимпе», и жажда немедленного признания своих умственных, физических и духовных достоинств в этот раз послужили девушке плохую службу. Регине прежде всего, жизненно важно было признание её мнимых достоинств. Получалось прямо как в сказке: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее»?

И на вопрос девушки:

– Александр, скажи пожалуйста, Наташа красивая и общительная девушка, не правда ли?

Он машинально, явно желая угодить Регине, спеть дифирамб её подруге /ну откуда ж бедному парню знать что между ними с некоторых пор идёт негласное соперничество/, воодушевлено ответил:

– Очень, если бы не она, то я бы сегодня не встретился с тобой!

– Ты считаешь, что я совершенно беспомощна и без Наташиной опеки ни на что не гожусь? Что я весь вечер, если бы не она, сидела дома и смотрела «мыльную оперу» – бразильский сериал?

– Ну что ты, я совсем не это хотел сказать! Ты так красива и мила, что как только я тебя увидел, ты мне сразу понравилась. Более того, я весь вечер только и делал, что смотрел на тебя и думал о тебе!

– Но я не ошибусь, если скажу, что то же самое ты говорил Наташе, и всего полчаса назад, – продолжила атаку девушка, по всей видимости, не умеющая или не способная понять кого-либо, а значит и простить.

– Говорил, – откровенно признался Марьин, в надежде заслужить прощение незаслуженной вины. – Но я же ей просто так, из вежливости, в виде комплимента. В конце концов, сказал человеку приятные слова. Надо же было с ней о чем-то говорить, не так ли?

– Но ты должен согласиться с тем, что сейчас походишь на любителя, который работает на два фронта?

– Нет! В жизни этого не делал. Ты просто не поняла меня!

– Да где уж мне понять! Особенно тебя и Натали, как ты её называешь, красавицу писаную! Лапшу мне тут на уши вешаешь! Да я трижды уверена, что ты со мной флиртуешь, льстишь! По-твоему, я настолько неприятна, что обо мне и сказать что-либо искреннее, от души, нельзя? Выходит, я нуждаюсь в чьих-то сальных комплементах! Спасибо родной, спасибо Сашенька! Вот уж не ожидала! Да со мной в жизни никто так не поступал!

– Регин, ну чего ты цепляешься к словам! Я к ней со всей душой понимает, а она…

– Давай договаривай! Прицепилась я к тебе, да? Нужен ты мне! Иди к своей Наташеньке! Я же вижу, как она на тебя смотрит. К тому же ты не в моем вкусе!

– Ну, знаешь, подруга! Тут и у мертвого терпение истощится! Иди ты к… Эх, жаль, воспитание не позволяет послать тебя туда, куда ты заслуживаешь!

– Воспитание…! Да откуда оно у тебя, миллионер несчастный?! Да я с парнями крутила не чета тебе. Ты им и в подмётки не годишься! Строишь из себя «нового русского»!

– Ничего я не строю. Решил, расслабится, провести вечер в приятной компании, с красивыми девушками. А ты как с цепи сорвалась!

– Значит я ещё и цепная собака?! Мило с твоей стороны, Александр, очень мило! Меня приглашают, отрывают от дел, я иду им навстречу, а взамен не то, что спасибо, ещё и оскорбили, как последнюю…!

– Регина, давай вернёмся за столик? Поговорим, выпьем. Извини, что я тебя обидел.

– Сначала оскорбил меня по-всякому, обругал! Да я после всего этого и знать тебя не хочу! Катись к Наташеньке, она рада будет постелиться под тебя!

Окончательно расстроившийся, Марьин отпустил свою партнёршу по танцу. Вернулся к столику, ничего не объясняя, налил полный до краёв бокал коньяка и залпом осушил его до дна. Затем достал из пачки сигарету, в то время как Олег понимающе подал горящую зажигалку, после чего Марьин жадно вдохнул сигаретный дым.

– Чёрт! Да в такой ситуации и младенец закурит, она меня достала от и до!

На лице Александра так явственно отражалось его недоумённое огорчение, что Олег ему откровенно посочувствовал:

– Поцапались?! Не понимаю, что на неё нашло? А на вид такая спокойная, как божья коровка.

– Коровка!? Да скорпион она, к тому же самый настоящий! По крайней мере, в прошлой жизни была им, обличье только женское приняла!

– Пойду, догоню её, успокою, а то ещё какой-нибудь фокус выкинет.

– Иди, только сюда её больше не приводи. Нет ни малейшего желания её видеть.

Олег довольно ретиво сорвался с места, проявив при этом завидную охоту. Он понимал, что промедли он минуту, и Регину уже не увидит, возможно, никогда.

– У нас с ней дни рождения в ноябре, у меня – третьего, у неё – десятого, – словно выдала секрет, сказала Наташа. – Так что ты не так уж и далёк от истины, Саша.

– Ещё бы! У меня жена была Скорпион. И по гороскопу, и на деле. За три года совместной жизни узнал её, как самого себя. Поэтому сейчас стараюсь не иметь ничего общего с людьми, рождёнными под этим знаком. У моей «прекрасной» супруги был прямо-таки талант по ссорам. До столба могла докопаться, а не то, что до мужа. Ей на солнце пятна отыскать – сущий пустяк! Правой себя считала, даже там, где была абсолютно не права. И доказать ей обратное было так же невозможно, как и дойти пешком до Луны!

– Сашенька, а как же мне быть, ведь я тоже Скорпион?! – совершенно искренне огорчилась девушка.

– И что из этого, ты же не моя жена!

– Я что, если я ей когда-нибудь стану?

– Вот когда станешь, тогда и поговорим.

– А ты мне дашь такую возможность? – продолжала допытывать парня девушка.

– Я всегда, и всем, и во всём даю шанс, – отрезал Марьин, давая понять, что и на нем, где сядешь, там и слезешь.

– Я серьёзно спрашиваю. А ты шутишь.

– Хорошо. У тебя сегодня представится такая возможность.

Наташе не удалось скрыть блеснувшую в глазах радость. Она торопливо отпила несколько глотков шампанского и пересела в кресло возле Марьина. Найдя ладонь парня. Она принялась пальцем нежно поглаживать её – на большее деяние она пока не отваживалась.

В душе Наташа уже торжествовала победу и злорадствовала над подругой. Ибо неделю назад тем же приёмом что и сегодня, Регина увела у неё из-под самого носа одного крутого парня, но, встретившись с ним пару раз, бросила, объяснив это так: «Да у него три класса образования, к тому же он жадный»!

Наташе уже наскучил ресторанный шум, хотелось поскорее оказаться где-нибудь на квартире. Посмотреть эротику по видео, поваляться с парнем на просторной тахте и, чтобы рядом стоял столик с шампанским, фруктами и шоколадом. Можно было послушать мягкую музыку, насладиться «любовью» и, на плече парня, заснуть с тем, чтобы пробудиться как можно ближе к обеду, а ещё лучше, после него, /в этом случае меньше оставалось томительного времени до вечера, остававшегося для неё желанной мечтой/.

Она уже в течение двух последних лет жила какой-то странной вечерне-ночной жизнью. Она была приятной, но пугающей: не последствиями, нет, а тем, что однажды эта сладкая беззаботная жизнь окончится, и ей придётся искать работу. А найдя её, вставать рано утром и, не успев даже перекусить, бежать на троллейбусную остановку, стоять в серой молчащей толпе таких же полусонных, как и она людей. В зависимости от места работы торопливо бежать на завод или фабрику, с тем, чтобы ждать сначала обеда, затем окончания рабочего дня.

А потом снова идти, уже измотанной и уставшей, на остановку, пролезать в переполненный общественный транспорт. Выйдя из которого, пробежаться по магазинам или рынку в поисках продуктов, и, наконец, последними усилиями подняться на свой этаж, дотащиться до квартиры, где наконец-то, можно расслабиться, покушать, посмотреть очередную серию, нескончаемого сериала, а затем завалиться спать. И так будет продолжаться до того дня, пока ей не «повезёт» выйти замуж за простого рабочего парня, ибо все начальники и бизнесмены к тому времени будут разобраны более умными и предприимчивыми девицами. Затем в положенный срок в их семье родится один ребёнок, так как больше прокормить они не смогут. И начнётся скучная, рутинная жизнь – пелёнки, распашонки, стирка, уборка и многое другое из того же репертуара. Появится множество различных проблем, среди которых будет одна вечная – отсутствие денег. Чуть позже, их «традиционные» ссоры с мужем участятся, супруг будет всё чаше и чаще приходить с работы под хмельком, пока его не уволят. Пройдёт совсем немного времени, и она подаст на развод, оставшись с малолетним ребёнком на руках. Алименты от непутёвого мужа и отца будут поступать крайне редко, да и то это будут «Кошкины слёзы», а не деньги. Но и от них у неё не хватит духу отказаться, хотя она попытается сделать это раз или два. Проще говоря, она смалодушничает, и каждый раз, получая на почте «мизерные» денежные переводы, будет стыдиться их, но всё же брать. Хорошо, если на её счастье у неё будет дочь, хоть ненамного, но всё же меньше проблем. А если сын? В лучшем случае она сможет удержать его возле себя лет до двенадцати-тринадцати, и всё… Парнишка уйдёт в «дворовую команду» и пополнит ряды «трудных» детей. Будет и ещё она немаловажная проблема: она будет молода и свободна, но… одинока. Со временем ей всё больше и больше будет недоставать не столько физической близости с мужчиной, сколько общения и духовного тепла. В результате она начнёт собирать любовь по «помойкам»: опять же, если повезёт, у неё будет постоянный любовник, у которого конечно же, будут жена и дети. Из этого мужчины она с жадностью, подобно вампиру, будет высасывать энергию, не хватавшую ей в течение всей одинокой жизни. Будут у неё и другие, случайные связи с такими же, как и она, одинокими мужчинами-шатунами, большую часть которых она вскоре забудет. Но в её жизни будет один мужчина, которого она при всём своём желании не сможет забыть никогда. Она его встретила и полюбила ещё в шестнадцать лет, и несмотря на предательство, раз и навсегда убившее веру в любовь мужчины, она не будет держать на него обиды. Ибо и его в своё время лишили веры в женскую любовь кем-то обманутая девушка. И эта цепочка тянется через тысячелетия, ни разу не оборвавшись.

Первородный обман, как и первородный грех, вечный спутник человека. Он, возникнув однажды в ком-то, может сразу, а может длительным путём переходить от одного человека к другому. И кто из смертных в состоянии оборвать эту хрупкую, но в то же время прочную нить?

Однажды такой человек всё же находится и делает то, что до него не смогли сделать миллионы и миллионы людей, живущих до него и вместе с ним: его предадут, но он останется, по-прежнему, наивным и доверчивым, как ребенок. И какое-то время от него будет идти славная плеяда новых, совершенных людей. Ибо он будет генератором веры. Солнцем, излучающим веру, надежду и любовь.

Но его будут продолжать обманывать лживые существа, встречающиеся ему на жизненном пути, и однажды он иссякнет, перестанет верить всем и вся. Он, по-прежнему, будет честен по отношению к людям и себе, просто его душа ослепнет и для него всё станет негативным.

И пройдут годы, прежде чем на его тернистом пути встретится человек, похожий на него – обладатель первозданной души и сердца. Но, к сожалению, он уже не сможет его узнать, ибо, к тому времени на глазах его души появится защитная пелена. О! Ели бы они встретились много лет назад! Они были бы счастливы, как боги!

Очень часто нам для достижения счастья недостаёт именно последнего шага: не достаёт силы, и мы не выдерживаем последнего испытания. Не проходим последний тур. А в результате теряем всё. Прояви немного больше усилия, больше упорства, настойчивости и будешь на Олимпе!

Основная сложность жизни в том, что мы идём по ней в слепую: не зная, сколько прошли и сколько осталось. Сколько еще нужно преодолеть ступенек проверок. Возможно, мы должны заранее настроиться идти до конца во что бы то ни стало. Но вот здесь то и подстерегает нас «дракон»: так как проверка на прочность начинается не тогда, когда ты полон сил и веры в успех, а тогда, когда они поиссякнут. Иными словами: слишком большой настрой на достижение цели может отдалить её ещё на мириады туров, ведь тех, кто испытывает нас, не обманешь, они видят нас насквозь. Загружают настолько, сколько мы в состоянии вынести. И мы все несём, и несем столько, сколько, кто может. Но в пути, постепенно, все избавляются от груза, кто понемногу, а кто сразу бросает весь груз. Самые упорные люди несут его даже на коленях. Неимоверно устав, но и тогда к ним не приходит долгожданная награда. И лишь тогда, когда самым настойчивым кажется, что они не могут даже ползти и, останавливаются, но не бросают груз, с тем, чтобы отдохнуть, и ползти дальше, только тогда, когда они действительно не могут нести свою ношу, их, наконец, освобождают от неё. Приходит долгожданная награда.

Иными словами сметану необходимо мешать до той поры, пока из неё не получится масло. Останавливаться на полпути глупо. Но когда из «сметаны» – нашего упорства, получится «масло» – наше счастье, ведомо лишь Богу.

Достижение этого божественного счастья – очень скользкая грань: ты можешь всю свою жизнь лезь из кожи к определённой цели, и… безрезультатно. Рано или поздно вера в успех потеряется, а ведь тебе до него оставался буквально шаг. Другого человека успех прямо-таки жаждет заключить в объятия: он его добивается легко и просто. В жизни нет готового рецепта достижения успеха, нет и не будет.

Но известно другое: идти нужно! Стоя на одном месте, вообще нет ни единого шанса на успех. Ибо каждый обязан взойти на свою «Голгофу»!

И уже сейчас, как в «зеркале мира», Наташа видела, как она, буквально рыча, насильно заставляет свою двухгодовалую дочку спать. Как та, закатывает истерику, потому что хочет спать с мамой, что ей хочется поиграть с «новым папой». А когда дочка подрастет, то Наташе придётся, немало краснея, уже на глазах всё понимающей девочки стелить постель в прихожей, так как жить они будут, скорее всего, в однокомнатной квартире. В ней будет стоять диван и раскладное кресло. На диване конечно же, будет спать дочка, со временем превращавшаяся в убежденную эгоистку, ибо мать будет чувствовать себя виноватой за то, что раз в месяц спит в прихожей с мужчиной. Этот комплекс с годами будет развиваться: она не посмеет сказать дочери, чтобы та учила уроки, вымыла полы, или посуду. И дочь вырастет неженкой, станет помыкать матерью и даже покрикивать на неё. А та, чувствуя свою мнимую ущербность, будет помалкивать, жертвуя ради дочери своим личным счастьем. Так однажды на её жизненном пути встретится человек, с которым она смогла бы связать свою судьбу. Но будучи рабой дочери, оставит её. Хотя их встречи будут продолжаться длительное время.

Дочь вырастет и однажды приведёт в их комнату парня и скажет: «Мама, познакомься, это мой муж»! И они станут жить втроём: дочь с мужем будут спать на диване, а она, на стареньком матрасе в прихожей. А ещё через пару лет она останется с внучкой на руках или, того хуже, проведёт свои последние дни в доме престарелых.

Наташа не знала своей судьбы, да и не могла знать, но шестым чувством, подсознанием, инстинктом, который был могущественнее разума, понимала, какое её ждёт будущее, не прояви она сейчас желание хоть как-то построить базис своей будущей жизни. Влекомая только каким-то звериным инстинктом, подсознательно, она строила дом своей жизни. И это у неё получалось, и не получалось, так как вклады в это строительство поступали очень уж мизерные: за душой у неё не было ни гроша, как в прямом, так и в переносном смысле. Денег не было, да и взяться им было неоткуда. К тому же душа её была так же дремуча, как и дебри Амазонки. А в результате, вот уже пару лет она, что называется, топталась на одном месте: всё, что ей удавалось «заработать», она проживала в мгновение ока. Она была всегда сыта и одета, но на её «текущем» счету не было ни копейки.

И она не просто понимала, но и буквально физически ощущала это катастрофическое отсутствие гарантированности обеспеченной жизни. Сегодня она жила одним днём, но в её очаровательной, хотя и пустоватой головёнке, сидела лелеянная мыслишка: подготовить себе денежное будущее, а для этого она не стремилась найти богатенького мужлана и выйти за него замуж. Её мечта была более прозаична и проста: «выкачивание» денег из карманов предпринимателей. Тем более что «новые русские» сорили деньгами направо и налево. Но эти, казалось бы, «лёгкие денежки» сыпались вокруг неё, ей же до сего времени перепадали лишь крохи с «барского» стола. Однако она не теряла надежды и усердно занималась поисками своего «Клондайка», не пренебрегая и не гнушаясь при этом ничем. О таком понятии, как совесть, она если и слышала, то лишь краем своего пикантного ушка, и она не обращала на это обстоятельство ровным счётом никакого внимания. « Каждый только за себя и против всех!» – таков был её девиз и жизненное кредо. И, если на заре юности, лет в восемнадцать, она ежедневно ходила на базар предлагать свои услуги по продаже товаров из расчёта десяти процентов, то через несколько месяцев, разочаровавшись, она занялась более прибыльным делом. Девушка поняла, что, торгуя чужим товаром, с голоду не умрёшь, но и в люди не выбьешься, так как слишком много «кровососов» вьётся рядом с куплей-продажей. Кроме того, ей приходилось по несколько часов стоять возле лотков с товаром на тридцатиградусном морозе и умоляющими глазами смотреть на проходивших мимо потенциальных покупателей. Но таких продавцов, как она, было много, а покупателей мало, а в результате. Дневная выручка за редким исключением, постоянно оказывалась скромнее ожидаемой.

Наташа, глядя на торгующих рядом, в основном среднего возраста, женщин, неизменно удивлялась: в конце рабочего дня те уходили домой с полнёхонькими сумками в обеих руках. И лишь когда она бросила торговать, одна из знакомых продавщиц объяснила ей, в чем заключается секрет их обогащения. Каждая опытная торговка подкручивает свои весы от пятидесяти до двухсот граммов, в зависимости от совести последней. Узнав об этом простейшем виде наживы, Наташа подумала, что знай, она об этом раньше, возможно, и не оставила бы торговлю, но сейчас, втянувшись в более лёгкую жизнь, ей ни за какие коврижки не хотелось стоять за импровизированным прилавком. Её аппетит неизмеримо возрос, и даже двести граммов с килограмма уже не страивали. Хотелось более обширной деятельности, тем более что она знала – уличная торговля от неё не уйдёт.

Да, ей в её двадцать лет приходилось рассчитывать лишь на себя; отец умер несколько лет назад, и сейчас она жила с мамой – инвалидом второй группы по общему заболеванию. Три года назад у них была двухкомнатная квартира улучшенной планировки, и даже с телефоном. Но они, с мамой, после долгих раздумий, решились обменять её на квартиру, однокомнатную с доплатой. Деньги, вырученные за квартиру, скоро иссякли. И казалось, что они их и в руках-то никогда не держали. А в голову всё чаще лезла настойчивая мысль: а стоило ли вообще менять «шило на мыло», так как результат оказался жалостным. И вместо квартиры двухкомнатной и улучшенной они стали проживать в однокомнатной «хрущёвке». Именно в это время Наташа и попала в поиске заработка на рынок.

Но, однажды встретив подругу ещё со школьной скамьи, разговорилась с ней, и та пригласила Наташу на импровизированный банкет: двое молодых мужчин, одетых по последнему писку моды. К тому же обладатели новеньких, еще пахнущих заводской краской « девяток » чёрного цвета, решили немного расслабиться: провести вечер с подружками, молоденькими девушками, со всеми вытекающими из этого последствиями. До этого дня Наташа ещё ни разу в своей молодой жизни не «снималась», но её «задушевная» подружка, уже имеющая солидный опыт в подобном мероприятии, заверила сомневающуюся девушку, что этих ребят она прекрасно знает. Люди порядочные, не «мафиозные ребята». Просто «крутые» парни, решившие отдохнуть от «дел». И твёрдо обещала, что приятный вечер, вкупе с изысканными винами под хорошую закуску гарантирован. Кроме этого перепадут пусть и не очень дорогие, но блестящие безделушки. Но, предупредила её подружка, за всё в жизни приходится платить, а поскольку парни тряхнут мошной для нас, то заниматься с ними «любовью» нужно будет без всяких отговорок.

Раздумывала Наташа не долго – главную роль сыграло пресловутое человеческое любопытство, к тому же терять ей практически было нечего, а значит была надежда что-либо приобрести. Риск, конечно же, как впрочем, и в любом деле, был, но, как говорится, «кто не рискует, тот не пьёт шампанского». И…, она рискнула: провела «незабываемый», вечер, который чуть было, не закончился для неё драматически. Пиршество происходило на природе. Было много съедено, а ещё больше выпито. На обратном пути её захмелевший хахаль во время обгона не справился с управлением, и они оба оказались в больнице. Парень скончался в реанимации от многочисленных травм, а Наташа отделалась переломом руки, синяками и ссадинами.

Этот случай, хотя и отрезвил слегка захмелевшую от предвкушения успеха Наташину голову, но полностью отбить желание, пожить какое-то время «красивой» жизнью не смог. И, едва успев выписаться из поликлиники, она в первый же выходной день вновь отправилась на поиски приключений.

Сегодняшний, обещавший стать фартовым, вечер, начался для неё как обычно. Во второй половине дня она возвращалась домой после очередного «кутежа» и, на одном из перекрестков возле неё притормозил Олег Панов. Парень предложил, было её подвезти, но она отказалась, сославшись на то, что ей хочется проветриться. Тогда он вызвался проводить её пешком, сказав, что у него к ней срочное дело. Наташа сразу же догадалась, о чем пойдет речь и не ошиблась в своём предположении.

Парень без обиняков предложил сегодня вечером встретиться. И попросил лишь об одном, а именно: прихватить с собой очаровательную подружку. Девушка в ответ деловито спросила, где и во сколько. Тот назвал место встречи, они прошли еще с полквартала, и, расстались.

Панова она знала не первый, и судя по всему не последний день. Более того, у них было нечто похожее на неофициальный уговор: он находит ей «клиентуру», взамен ему поставляются девочки, по возможности разные. Выгода была обоюдная – у Олега, благодаря его общительному характеру, было превеликое множество приятелей, жаждущих переспать с любой, особой слабого пола.

Число знакомых Наташи также исчислялось десятками, а в результате: они оба за чужой счёт ели и пили, плюс к тому же оба получали сомнительное удовольствие: Олег «свеженьких» девушек, а Наташа – объятия мужчин.

Союз их образовался около года назад, но оригинальное сутенёрство и не менее удачная форма проституции уже приносили пусть и не такие большие, но плоды. Они оба нигде не работали, а жили, в общем-то, довольно безбедно.

Придя, домой после встречи с Пановым, Наташа первым делом позвонила будущей партнёрше, а затем, чувствуя себя в отличной форме, так как после вчерашнего «ленча» успела хорошенько отдохнуть и выспаться, сразу же принялась готовиться к предстоящему «торжеству».

Совсем не стесняясь, матери, сидевшей у окна с вязанием, девушка вытряхнула содержимое сумочки прямо на стол: косметичка, массажная расческа, зеркальце, россыпь безделушек упаковка презервативов, противозачаточные таблетки, бинт, вата. Средства индивидуальной защиты Наташа приобретала сама, зная, что мужчины в этом плане, как впрочем, и во многих других, более безответственны, чем женщины. Тем более что у девушки было своеобразное хобби: она приобретала презервативы высокого качества и с различными приспособлениями, те, которые были способны доставить ей больше наслаждения, нежели простые «резинки».

После принятия обязательного душа, а Наташа понимала, что чистоплотность является одним из главных гарантов её успеха; надела совершенно новые ажурные чёрные трусики и такой же бюстгальтер. На подобные мероприятия она никогда не одевала хотя бы однажды стираное бельё, так как чувствовала бы себя в нём неуютно. Она предпочитала на последние деньги купить хорошую вещь, видя в этом избавление от возможных комплексов неполноценности. Ибо знала, что только свободное, раскрепощенное поведение может доставить радость её другу, а, значит и ей.

Затем она слегка подкрасила волосы, и они приобрели сиреневый оттенок. И хотя она понимала, что частое мытьё, а тем более крашение приносит непоправимый вред, тем не менее, она сознательно шла и на эту жертву. Некоторым образом это компенсировалось хорошим шампунем, подкраску же она окрестила про себя «неделькой», так как меняла цвет своих волос ровно через семь дней.

Обозрев себя в зеркале, она мысленно отметила, что её грудь несколько меньшего размера, чем хотелось бы, но, что однажды дано природой, не изменить и в течение всей жизни, если только не прибегнуть к пластической операции. Худенькие ножки так же были далеки от идеала, но чёрные колготки, значительно скрывавшие несовершенство, делали их достаточно привлекательными. Несомненно, девушка любила присутствовать на оргиях в чёрных вещах, считая, что это действует на мужчин так же, как и красный цвет на быка – возбуждающе. И… кажется, она была не так уж далека от истины – после проведённой с ней встречи ещё ни один мужчина не отзывался о ней плохо, и не один раз свидания повторялись, хотя это могло происходить и по другой неведомой причине.

Тщательно пересмотрев свой гардероб, Наташа остановила выбор на чёрном вечернем платье. Надев, она по достоинству оценила его преимущества: из зеркала на неё смотрела элегантная молодая женщина с зелёными глазами и копной пепельных волос с сиреневыми локонами.

До назначенного времени оставалось совсем немного, и, чувствуя ответственность перед Пановым за обещанную на сегодняшний вечер подружку, она вторично позвонила напарнице. И, лишь когда та заверила, что уже готова, одета и ждёт, когда за неё заедут, Наташа успокоилась: всё складывалось как нельзя лучше.

– Домой опять только завтра придёшь? – упрекнула девушку мать.

– Завтра. Да ты не волнуйся, ничего со мной не случится, – ответила дочь, глядя в наполненные болью материнские глаза.

– Чем ты занимаешься? Ведь я из-за тебя всю ночь не сплю. Правильно говорят: «Маленькие дети спать, не дают, а из-за больших чадушек, сама не уснёшь». Устроилась бы ты куда-нибудь на работу, как все нормальные люди, замуж вышла, внучку мне подарила, – в голосе матери набатом звучала затаённая боль.

– Мам, всё нормально! Сходим в кабак, домой добираться, сама знаешь, далековато, к тому же ночью опасно. Останусь ночевать у подруги, завтра после обеда приду, а если что, позвоню.

– Не ходи, Богом тебя заклинаю! Чует моё сердечко, что это добром не кончится! Лучше бы продолжала торговать с лотка. Домой хоть засветло приходила, я спала бы спокойно. Ведь вся душа за тебя изболелась.

– Мам, ну перестать ты мне душу бередить. Чего ты меня раньше времени хоронишь. Я сейчас расплачусь, тушь потечёт. Ты меня только расстроила. Ну, успокойся! Перестану я, перестану! Потерпи немного, ничего плохого я не делаю!

– Дура я, дура! Надо было после окончания школы тебя хоть в училище направить! Сама заболела, а у тебя какой ум тогда был?! Вот и осталась не у дел. Может хоть курсы, какие окончишь? Ведь сейчас без профессии никуда. Со специальностью-то не берут, везде вон одни сокращения. Поищи, может что найдёшь?! Чего ты не хочешь жить как все люди?! Ведь мы с отцом всю жизнь работали и позором это не считали!

– Ну, какая сейчас работа? Все, почти даром работают. Зарплату без конца задерживают. Ты что, телевизор не смотришь?

– Смотрю. Но ведь другие-то работают. Раньше таких людей, как ты, тунеядцами называли, да в тюрьмы сажали! Разбаловали вас демократы: хочешь – работай, хочешь – гуляй! Если все будем по домам сидеть, то скоро есть нечего будет!

– Успею наработаться! Надо и в своё удовольствие пожить!

– А почему я в своё удовольствие не жила! Тебя растила?

– Сейчас время другое. Если буду на заводе работать, да потом дома сидеть, то у меня, как и у тебя ничего не будет!

– У меня есть всё, что нужно! С голоду не умираю! Два платья на себя сразу не оденешь, а спать можно и на диване, тем более что на двух постелях тоже не поспишь, одной хватит!

– Ты просто не видела, как другие живут. Посмотри за окно – коттеджи, как грибы после дождя растут. Ты хоть раз в таком доме была? Да там от хрусталя и ковров пустого места нет!

– Бог с ними! Я честно жизнь прожила! Правда, слишком сладко не ела, мягко не спала, но и не побиралась, в лохмотьях не ходила. И всегда спала спокойно, совесть не мучила!

– Ну, совесть-то и меня, положим, не слишком донимает! Ты пойми, мама, и представь: по улице идут девушки моего возраста, по моде одеты, в сумочках денежки шуршат. Они на «Мерседесах» раскатывают, а я должна как серенькая птичка выглядеть, так по-твоему? Обидно, зависть берёт, хочется хорошо одеться. Некоторые вообще из ресторанов не вылезают. Не хочу я в нищете жить, не хочу, понимаешь?!

– Но все не могут богато жить! Кому-то нужно быть рабочими?

– Вот, кто хочет или не может по-другому, те пусть идут в рабочие! А по мне лучше умереть, чем так жить: на работу – с работы, снова на работу!

– Говорила тебе, учись! Стала бы учительницей или парикмахером. Да мало ли работ!

– Мам, сколько можно объяснять, хорошее образование можно получить в институте или в университете. А туда так просто не попадёшь, знаешь, сколько денежек нужно!? Да и то по великому блату. Там сейчас только детки начальников обучаются. А учителя? Знаешь сколько получают? Копейки! Уж лучше я другим делом займусь, пусть денег немного, зато человеком себя чувствуешь!

– Одного понять не могу! Человеком-то почему? Они что, разве не люди?!

– Люди?! Рабы они, которые работают от звонка и до звонка. Да ещё и не угодишь начальству! А платят? На жизнь не хватает! Ну, хватит, мам, мне пора, сейчас Олег за мной заедет. Позиция твоя ясна, но она мне не подходит, а потому я с ней не согласна! Одно только обещаю, как только, так сразу займусь чем-нибудь другим. Но только ради тебя! В крайнем случае, пойду опять торговать, двести граммов тоже с неба не валятся!

– Какие двести граммов? – не поняла мать.

– Поговорка есть такая, к слову пришлась!

– Что-то не знаю такую поговорку. Новая, наверное? Сейчас чего только не придумают!

– Новая поговорка мам, новая! Лет двести, как изобрели! И до сего дня не устарела. Особенно актуальна сегодня! Ну, пока, я побежала, а то Олег, надо думать, заждался уже.

– Это тот скользкий тип, с рыскающими глазами? – уточнила мать.

– Парень, как парень! Не понимаю, чем он тебе не угодил? Мне с ним, кстати, детей не крестить! Просто компаньон, помогает бизнес делать.

– Сломишь ты себе голову с этим бизнесом! Только и слышишь везде: по радио, по телевизору, соседки в один голос твердят – там убили, того утопили. Нынче людей за людей не считают! Хлопают, как мух! И куда только власти смотрят? Ведь за железными дверями никому не отсидеться! В нашем подъезде только у нас осталась дверь как при Никите Хрущёве. Все остальные давно забаррикадировались. Скоро друг друга опасаться начнём. Сосед от соседа прятаться будет!

– Мам, ты меня просто до смерти запугала. Уговорила, остаюсь дома! Вот, только что мы с тобой завтра есть будем? Твоей пенсии даже на хлеб не хватает. Так какая мне разница: дома от голода умирать или на улице от хулигана? Мне кажется, что, сидя дома, у меня меньше шансов выжить. Что ж, капитализм, как капитализм – выживает сильнейший. Закон джунглей! Но я не собираюсь сдаваться без боя. Победить или умереть, как говорили в старину!

– Позвони, вечером-то. Не усну ведь я. Меня хоть пожалей! Одну минутку для матери можно найти!

– Найду, мамочка, обязательно найду! Ты ж у меня единственная, кого я по-настоящему люблю! Не переживай, всё будет хорошо!

– Очень уж ты самоуверенная! И в кого только ты уродилась! Я-то всегда тихоней была, в магазин и то лишний раз сходить опасалась. Как бы на лихого человека не нарваться! Да и муженька, царство ему небесное, побаивалась! Смирный был мужик, вроде б и не обижал меня понапрасну, а я всё думала, как бы к кому не взревновал. Сам-то только и делал, что с работы да на работу. Да и жили мы с ним как-то странно, вроде любили друг друга, а вели себя, как добрые соседи по коммунальной квартире. На ласки очень уж были стеснительные. Ну, да ладно, чего это я раз вспоминалась! Верно, одиноко на душе, вот и потянуло выговориться. Иди, дочка, с Богом! Пусть он тебя хранит!

Мать перекрестила дочь и заплакала. Наташа подошла к матери и обняла её. И если бы у девушки была склонность к философии, то она, может быть, призадумалась и, возможно, поняла, что ребёнок для матери всегда остаётся ребёнком. Что материнская любовь значительно превосходит дочернюю любовь по силе привязанности. Что рано или поздно дети вырастают и уже не столь нуждаются в родительской опеке, да и просто в душевной близости. Родственные узы, прежде крепко связывающие родителей и детей, со временем становятся всё тоньше и тоньше, пока однажды не истают окончательно. А потому Наташа без особых усилий высвободилась из материнских объятий и шагнула к двери. И, если бы в этот миг дочернее чувство перебороло, а девушка, стоя на пороге квартиры, обернулась, то она могла бы увидеть нечеловеческую боль, сквозившую во всём облике матери.

Но мысли девушки уже роились вокруг предстоящей встречи. Она была озабочена предстоящим, как ей казалось, сниманием сливок со стола новоиспеченного коммерсанта. Ибо Панов охарактеризовал своего знакомого, как перспективного и денежного малого.

Человек, зачастую, в основной своей массе – эгоистичное и неблагодарное существо. А потому стоит ли удивляться, что и Наташа, не желая отсиживаться в не слишком уютном и сытном материнском гнёздышке, избрала собственный путь в жизни.

О том, окажется он правильным и удачным, не ведомо никому, но отрадно и то, что девушка предпочла серенькому существованию – поиск. Вполне возможно, что у неё не достаточно будет ума, знаний, способностей для достижения поставленной цели. Более того, может статься, что она просто сгорит. Как бабочка над костром: продаст своё тело, честь и совесть. И всё же это не главное. А главное – движение вперёд. Потому что это и есть жизнь. Пусть неправильное, но бытие. Покой же есть смерть.

Глава вторая

Я длинный путь прошёл

От неба до земли.

Кого искал, тех не нашел -

Наверное, они прошли.

«Шестёрка» бежевого цвета стояла у подъезда, по-хозяйски расположившись на части газона. Всё начиналось обыкновенно, и было до приторности привычным и обыденным, а потому у Наташи слегка испортилось настроение, когда она вышла из подъезда и увидела своего напарника листающего в машине «Спид-Инфо».

Олег Панов не вышел из машины, не распахнул галантно дверцу и даже не ответил на приветствие, севшей на переднее сиденье Наташи. Тронув машину с места, он бросил на девушку оценивающий взгляд и деловито осведомился:

– Где моя новая пассия живёт?

– Рядом. А ты, как я погляжу, большой любитель свежих девочек. И трёх дней не прошло, как я тебе Оксанку подкинула, а сегодня уже другую подавай! Слушай, Олежек, а давай – как мы и сегодня её «снимем», или она тебе чем-то не угодила? А, по-моему, она девочка горячая!

– Нет, поедем к этой…, как её, Регина, что ли? Ты же знаешь, что я себе зарок дал, пока до пяти тысяч счёт не доведу, два раза с одной и той же спать не буду.

– Даже со мной? – игриво поинтересовалась девушка. – Оригинал ты какой-то, может маньяк? С таким странным желанием я ещё ни одного идиота не встречала!

– Молчала бы ты, по-моему, у тебя больше отсутствующих дома, чем у меня. Просто я в одном журнальчике вычитал, что мужчина способен всего на пять тысяч половых актов. Ну, у меня и мелькнула при чтении шальная мысль: трахнуть столько же женщин, должна ведь у человека быть цель в жизни!

– Ну, у тебя и цель! И это твой смысл жизни? Очень возвышенно, поздравляю от всей души! А позволь спросить, сколько же на сегодняшний день числится на твоём «боевом» счету побед над нашей сестрой?

– Девяносто девять! Сегодня буду отмечать юбилей с твоей Региной!

– Так мало… – разочарованно протянула Наташа. У меня уже за несколько сотен перевалило!

– Девушкам легче, стоит только свиснуть, полгорода сбежится и в очередь встанет.

– Пошляк! Приехали, вон тот угловой дом. Возле первого подъезда тормозни. Я на миг поднимусь к ней. Время, кажется, поджимает, обидится твой друг.

– Он больше твой клиент, чем мой приятель. Ничего, с тебя лишний процент сдерёт за простой.

– А какой он из себя, симпатичный? Блондин?

– Тебе-то, какая разница? Лишь бы доход был, не так ли?

– Я совмещаю, приятное занятие с полезным делом. Или ты забыл моё жизненное кредо: «От меня – тело, от клиента – денежки плюс тело»! А впрочем, ты прав. Мужик может быть лишь чуть симпатичнее обезьяны, но если ударить по его карману, то там обязательно должно что-нибудь да зазвенеть. Например, ключи от машины, квартиры, от дачи и тому подобное.

– А ты не такая простая, какой кажешься с первого взгляда! – восхитился Олег.

– Дураков жизнь учит, как сказал один из философов. А кроме того, хочешь жить – умей вертеться! У нас в стране сейчас все вертятся, причем в разные стороны!

– Это точно! – протянул парень. – Продавцов больше чем покупателей. Все и вся, продают всё и всех, и, даже сверх того. Как тебе мой новый афоризм?

– Блеск! Тормози, через минуту вернусь с твоей новенькой подстилкой.

– И чего это ты, подруга, недолюбливаешь своих «сестёр»? Слишком презрительно о них отзываешься.

– Ну, во-первых, они не столько мои, как ты изволил выразиться, а скорее уж твои. Ты же отметил, что сегодняшний блондин мой. А кроме того, из-за них я теряю часть своих клиентов, а значит и доходов. Конкурентки проклятые! Иногда что только не делаю, на какие ухищрения не иду, ничего не помогает! Этих кретинов мужчин, ну прямо как магнитом тянет к другой, такой же дуре! Биологическая несовместимость, что ли?

Девушка вышла из машины, а Олег, глядя вслед удаляющейся Наташе, отметил, что её покачивающаяся походка уже более напоминает телодвижения манекенщицы. Кроме того, несмотря на высокие каблуки, делающие его компаньонку излишне худющей, её колени не сгибались при ходьбе, не в пример году назад. Острые выдающиеся лопатки, тонкая талия и прямые без женской округлости бёдра, подали в его голову неожиданную мысль: «Уж, не подхватила ли она СПИД»? Но тут же и отмёл все необоснованные подозрения: «Вряд ли, при всей ветрености в чистоплотности ей не откажешь! Да и «резинки» у неё что надо» Сам не единожды, в шутку, конечно, заглядывал к ней в сумочку».

Кроме того, ему невольно вспомнилось их знакомство, состоявшееся с год назад.

* * *

В то время его дела шли, мягко говоря, неважно. «Подножку» ему поставил гололёд, да, да, он самый, зимний. И случилась эта "трагедия" в то время, когда Олег Панов прирабатывал «челночным» бизнесом. Проще говоря, он раз или два в неделю ездил в один из соседних городов, где цены были несколько ниже среднестатистических, брал оптовый товар, а в базарные дни реализовывал его на рынке.

Но весной, а если точнее, то ближе к середине марта, погодка вместо того, чтобы настроиться на мажорный лад, решила всему миру, да и себе, наверное, доказать, что и она не лыком шита. Метель взыгралась такая, что даже опытные водители не решались выезжать на дорогу, а потому машины на стоянках почти до крыш завалило снегом, а к воротам гаражей без лопат невозможно было пройти.

На «Жигулях», которые верой и правдой служили Олегу уже далеко не первый год, стоял блокирующий редуктор заднего моста; резина была шипованой на всех четырёх колёсах. В результате горделивая самоуверенность погнала неудачливого предпринимателя в рискованный путь. Полагая, что из-за непогоды большинство «челноков» будет благоразумно отсиживаться по домам, то, решил он, в предстоящую субботу число конкурентов могло бы резко сократиться. Следовательно, можно было ожидать неплохого дохода, тем более что близилось восьмое марта. Одним словом, корыстолюбие оказалась сильнее доводов разума, и рано утром Панов был уже на трассе.

Без особых приключений, добравшись до места, он закупил товар и вскоре был на обратном пути. Но фортуна успела повернуться к нему изнаночной стороной: в городе миролюбиво падал снежок, а вот за его пределами властвовала настоящая зима, и круговерть, состоящая из снега и ветра, казалось, заполнила собой весь свет. Оробев перед разъярившейся стихией, Олег почти готов был вернуться в город, ибо внутренний голос говорил ему, что на этот раз добраться домой без приключений вряд ли удастся. Но и в этот раз звон монет, заглушил все доводы разума. По мнению Олега, блокирующий мост и шипы на колёсах должны были помочь ему на трудной дороге. Но человек предполагает, а судьба располагает.

Дорога была частично занесена снегом, и он ехал по встречной полосе, но увидев желтеющие огни движущейся навстречу машины, Олег вынужден был переместиться на свою полосу, и поскольку видимость была нулевой, тут же врезался в снежную гору, «выросшую» на его пути. « Жигули» развернуло на сто восемьдесят градусов, положило на крышу, и бросило под проезжавшую встречную автомашину. Результат оказался плачевным, а ущерб составил круглую сумму.

И если сам Панов получил лишь лёгкие ушибы, то весь его бизнес в мгновение ока потерпел полное фиаско: продажа разбитой машины и реализация уцелевшей части товара, не покрыли расходов, и ему пришлось идти в «рабство» – стать продавцом чужого товара. Девяносто процентов прибыли шло в карман хозяину, а остальные десять позволяли ему вести жалкий образ жизни.

Тоска по утраченному «благосостоянию» мучила его и денно и нощно. В его голове, как ему казалось, время от времени рождались новые, грандиозные планы для обеспечения себе «райской» жизни, но всему мешало отсутствие стартового капитала. К тому же Олег отрабатывал деньги, одолженные у «доброго» знакомого более двух лет назад для развития своей торговой деятельности. Брал он их под проценты с условием погашения задолженности ежемесячно в течение трёх лет. Олег довольно успешно справлялся с выплатой долга кредитору, укреплял своё материально положение, и всё бы, наверно, окончилось хорошо, не случись злополучной мартовской метели. Но видно правду говорят, что судьбу и на коне не объедешь.