Черная роза

Пролог

Пролог.

На улице бил проливной дождь с такой силой, что казалось, вот-вот сломает стекло и хлынет в дом, смывая все на своем пути. Я сидела на подоконнике, сжимая в ладонях чашку с остывающим шоколадом, и смотрела в темную, непроглядную муть за окном, не видя в ней ничего.

Я ждала его. Я ждала Кайроса. Он, уже по привычке, позвонил мне и сказал, что задержится на работе. На все той же работе, которую так ненавидел.

Измученная до изнеможения, я перестала смотреть на часы – сна все равно не было. Меня все также посещали кошмары. Его кошмары, которые стали моими собственными. С его появлением моя жизнь перевернулась, будто кто-то сменил пластинку на виниловом проигрывателе: с легкой, ангельской мелодии – на тяжелую, тревожную и пугающую.

Я перестала писать и звонить, знала что Каю не нравилось это.

Погода свирепствовала все сильнее. К шумному ливню добавился настойчивый вой ветра. В доме повеяло сырым, промозглым холодом, который пробирался под кожу. Одетая в одну лишь его рубашку, на автомате пошла на второй этаж за пледом. Спускаясь, машинальным движением чиркнула спичкой, разожгла камин.

Вот уже который день я забыла, что такое крепкий сон. Перемещалась по дому в полубреду от усталости. И сейчас, повинуясь этому автоматизму, я опять поплелась к своему посту у окна.

Время потеряло свою упругость, растянулось и застыло, как смола. Часы казались вечностью, минуты – днями, а каждая секунда была мучительной паузой между одним неудачным вдохом и другим.

Сама того не понимая, я стала медленно поддаваться соблазну. Сон, возникавший из ниоткуда, затягивал меня с дикой, гипнотической силой. Силой, против которой моя воля была беспомощна. Я сдалась. Снова. Веки налились свинцом и сами собой сомкнулись, отсекая внешний мир. Я провалилась. Не в сон, а в свою личную преисподнюю. В кошмар.

И там, как всегда, ждал он. Черный бык. Шкура его поглощала свет, словно дыра в реальности. Он был огромен, как древний титан, и от него веяло немой, допотопной силой. Два алых глаза, словно запекшаяся кровь, не мигая, смотрели на меня. Пронизывали насквозь. Меня охватывал животный, панический ужас. Дрожь сковывала все тело. Я была его мишенью, его пленницей. Но он не бросался в атаку. Он просто стоял. Наблюдал. Изучал меня с холодным, бездушным любопытством хищника, который знает, что добыча никуда не денется. И в этой неагрессивной уверенности таилось самое чудовищное.

Вся моя сущность кричала, приказывая бежать. Развернуться и мчаться прочь, куда глаза глядят, не оглядываясь. Но ноги были врощены в землю сновидения, а веки были подняты против моей воли. Я не могла пошевелиться. Не могла издать звук. Пока не могла. Но с каждым разом кошмар длился дольше, а паралич слабел. И где-то в глубине души шевелился новый, еще более жуткий страх: страх того, что я смогу. Смогу сделать шаг. И тогда бык наконец среагирует.

Звук мотора и слепящий свет фар вырвали меня из объятий кошмара. Кай заглушил двигатель с таким скрежетом, будто хотел сорвать с него все шестеренки. Дверь его черного «Aston Martin», подарка отца на совершеннолетие, захлопнулась с такой силой, что я вздрогнула, ожидая, что стекла в доме задрожат.

Сквозь шум ветра и яростный стук дождя по крыше я слышала каждый его шаг. Тяжелый, увязающий в грязи, полный немой ярости шаг. Весь дом, казалось, замер в напряженном ожидании, предчувствуя бурю.

Я слезла с подоконника и, как загипнотизированная, двинулась к двери. Послышался резкий поворот ключа в замке, щелчок ручки. Дверь распахнулась, и в проеме, залитый водой и тьмой, возник Кай. Молчаливый, суровый. От него исходило волнами почти осязаемое напряжение. Я, преодолевая внутренний страх, сделала шаг вперед и протянула руки для объятия, несмотря на то, что он промок до нитки. Я ждала его с верностью беззащитного котенка, ждущего единственного хозяина.

Он не оттолкнул меня. Он обнял, но его объятие было механическим, пустым. Он будто был не здесь, а где-то очень далеко. От него пахло дождем, дорогим одеколоном и… алкоголем. Резким, чужим запахом, от которого у меня похолодело внутри. Кай ненавидел алкоголь. Он увольнял людей в своей компании лишь за намек на перегар.

– Ты пьян? – выдохнула я, едва слышно.

– И что с того? – отрезал он, и его голос прозвучал как скрежет металла.

– Прости… Это не мое дело. Ты голоден? – Я отступила на шаг, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Я понимала – он не в духе.

– Нет.

– Кай, возьми плед, согрейся, – я протянула ему мягкую ткань, пытаясь хоть как-то вернуть его в реальность, смягчить.

– Не надо. Почему ты не спишь? – его вопрос прозвучал как обвинение.

– Я ждала тебя. Не смогла уснуть без твоего тепла, – я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой и вымученной.

– Прекращай, Лу. Тебе самой не надоело это? – его лицо исказилось гримасой раздражения.

Он не хотел слышать ни о каких кошмарах. Эта тема была спусковым крючком.

– Что именно надоело? Кошмары? Моя жизнь? Твое поведение? – обычно я никогда не огрызалась. Но сегодня что-то переломилось внутри.

– Вот как! – он фыркнул. – А что ты тогда здесь делаешь? Если тебе все так осточертело, почему не уйдешь? ОТВЕЧАЙ!

Его кулак со всей силы обрушился на кухонный островок. Грохот заставил меня инстинктивно отпрянуть. Я всегда ненавидела насилие и грубость, и, как по злой иронии судьбы, связала жизнь с их живым олицетворением.

– Не смей повышать на меня голос! – мой собственный голос сорвался на крик. – Я здесь только потому, что ты меня не выпускаешь! Отпусти меня, жалкий ублюдок! ОТПУСТИ!

Слезы, предательские и горькие, подступили к глазам. Я пыталась держаться, но мой внутренний стержень дал трещину.

– Отпустить? – на его лице расползлась ухмылка. Скользкая, нечеловеческая. Алкоголь делал свое дело, стирая последние черты знакомого человека.

– Хорошо…

Я не успела моргнуть. Он оказался передо мной в одно мгновение. Его пальцы впились мне в горло с такой силой, что дыхание перехватило и в ушах сразу же появился хрип. Я попыталась вырваться, впилась ногтями в его железную руку, царапала кожу до крови, но его хватка только сжималась, не оставляя ни шанса на спасение.

Я смотрела в его глаза с немой мольбой. В последней надежде, что в этой пустоте мелькнет что-то знакомое, что он одумается. Я перестала бороться. Мысли расплылись, мир сузился до темных точек в глазах. Я начала погружаться в густой, ватный мрак. В вечный сон.

И тут его хватка ослабла. Я рухнула на пол, беспомощно распластавшись на холодном паркете. Воздух обжег легкие, я заходилась хриплым, надрывным кашлем, жадно глотая его, но казалось, его все равно не хватает. Собрав остатки сил, я приподнялась и посмотрела на него.

Он стоял ко мне спиной у бара, и с силой наливал себе виски. Рука его дрожала.

– Что с тобой? – мой голос был скрипучим шепотом. Даже сейчас, едва придя в себя, я думала о нем, а не о себе.

Он медленно обернулся. И в его глазах я увидела это – бездонную печаль и жгучее, всепоглощающее сожаление. Он смотрел на стакан в своей руке, будто видел в нем ответ.

– Я убиваю тебя, – произнес он тихо, и эти слова повисли в воздухе.

Они ударили меня сильнее, чем его руки. Как гром среди ясного неба. И в этот миг, сквозь маску усталости и ярости, я смогла разглядеть того самого Кая – ранимого мальчика с наивными мечтами, в которого когда-то влюбилась.

– И что… что ты предлагаешь нам теперь делать? – прошептала я, все еще не веря в происходящее.

– Лу, ты должна уйти. Я делаю тебе только хуже. Ты и сама видишь это, но не хочешь признавать. Я изменился. А может, всегда был таким. Ты просто не замечала, – он говорил удивительно спокойно, анализируя каждое слово, словно наблюдал со стороны за чужим диалогом.

– Ты еще можешь все исправить, Кай. Прошу тебя… – я попыталась встать, опираясь на дрожащие руки.

– НЕТ! – его крик снова сотряс комнату. Спокойствие испарилось без следа. – Я сказал тебе – убирайся! Глупая, наивная девчонка! Вечно не слушаешь и поступаешь, как знаешь!

Снова. Он менялся на глазах, будто бабочка, которую рвет на части внезапно налетевший ураган.

– Это твоя вина, – прошептала я украдкой, так, чтобы он не услышал.

– Моя? – он издал короткий, сухой, беззвучный смешок. Он отхлебнул из стакана и медленно, почти игриво, стал приближаться ко мне.

Я поползла назад, забиваясь в угол, пока спиной не уперлась в холодную стену. Отступать было некуда. Паника сковывала меня ледяными оковами. Я всем телом чувствовала, что должно произойти что-то непоправимое.

Кай всегда носил оружие. «Для самообороны», – всегда говорил он. Его семья была высокопоставленной, а у таких, как он, врагов не счесть.

Он медленно, почти церемонно, достал пистолет. Холодный металл блеснул в тусклом свете. Устрашающий. Бездушный. Он вытянул руку и направил ствол прямо на меня.

– Повтори… ПОВТОРИ СЕЙЧАС ЖЕ! – его голос был низким и звенящим, как сталь.

– Э-э-то т-т-ввооя… ввви-на, – выдавила я, захлебываясь слезами и заикаясь от ужаса.

Секунда. Две. Три… Выстрел.