Сердце по наследству

Пролог

Пламя в последний раз всколыхнулось и потухло. Комната погрузилась во мрак.

Я сидела на скамье, притянув колени к подбородку, и боялась пошевелиться. Пока свеча, стоявшая на столе, слабо освещала середину комнаты, казалось, ещё есть надежда. В глубине души ещё теплилась вера в спасение. Но свеча догорела, и вместе с этим ужас окончательно завладел моим разумом. Он сковал моё тело, а лёгкие будто придавило чем-то тяжёлым.

А что ещё может испытывать человек в ожидании неминуемой смерти?

А может, я всё-таки сплю, и это всего лишь кошмар? К сожалению, нет, в этом я уже успела убедиться.

А ведь неделю назад я даже и подумать не могла, что мне осталось жить всего несколько дней.

Глава 1

Большая стрелка на часах уже перевалила за одиннадцать, когда я поставила последнюю точку в статье и сохранила окончательный вариант. Отправив работу редактору, я выключила компьютер и потянулась. В большом темном кабинете мой стол освещался лишь настольной лампой.

Я люблю оставаться одна допоздна, погружаясь в работу. Когда последний из коллег покидает офис и выключает общий свет, мне кажется, что я перемещаюсь в какой-то другой мир, что всё житейское остается там, в темноте, а на этом освещенном островке жизнь движется иначе. Настает время воображения и вдохновения. Самые лучшие мои статьи были написаны в этой сказочной темноте.

Все коллеги уже привыкли, что я не тороплюсь уходить. Они уже перестали задавать вопросы или уговаривать отправиться с ними отдохнуть вечером в пятницу. Нет, я не была замкнутой, очень даже наоборот: я была общительной, со всеми приветливой, активной и веселой. Но эти вечера в пустом офисе, где тишину нарушали только тиканье часов и мерное гудение компьютера, я не готова была променять ни на что.

Даже руководство издания приняло тот факт, что мой рабочий график сместился, и позволило приходить позже, иногда даже намного позже. Ведь за два года работы здесь я – Анна Колесова – успела выбиться в ряды лучших сотрудников, получила собственную колонку и значительно подняла рейтинги журнала.

Помимо колонки, я бралась за любую дополнительную работу, могла писать на любые темы и легко осваивалась в новых для меня областях. Я никогда не отказывала в помощи коллегам, если они не укладывались в сроки или попадали в творческий ступор. Главный редактор считал меня талантливой журналисткой и всегда был уверен, что, дав мне задание, утром на почте он найдет очередной шедевр.

Я любила писать. Любила и умела, как и мой отец. Он работал в популярном издании, писал о необычных происшествиях в мире. Минусом профессии было его частое отсутствие, но зато, когда он бывал дома, никому не приходилось скучать. Из каждой поездки он привозил не только множество удивительных вещей и сувениров, но и интересные рассказы. Его повествования уносили нас в далекие страны, раскрывали быт разных народов, их жизненный уклад, традиции и, конечно же, игры.

Мы с братом обожали отца, оба мечтали пойти по его стопам.

Но когда папа погиб в аварии, возвращаясь из очередной командировки, брат изменил свое решение. Он как раз закончил школу и поступил на инженера.

Это из-за мамы. Ей часто было одиноко, когда отец отсутствовал. Да и переживаний хватало. Однажды он задержался из-за того, что подхватил какую-то инфекцию в джунглях. В другой раз слег с температурой под сорок после экспедиции по Сибири…

После похорон мама стала просить нас не оставлять ее, быть рядом.

И Женя не оставил. Сейчас они вместе с женой и сыном живут с мамой в трехкомнатной квартире родителей.

У меня с братом разница в три года. Когда школу закончила я, то все уже немного успокоились. И я решила от своей мечты не отступаться и подала документы на журфак. Хотя пришлось пообещать маме, что буду рядовым журналистом, протирающим штаны в офисе.

Пока так и выходит. После четвертого курса я устроилась на практику в неплохой журнал, где и осталась на постоянную работу, совмещая ее с последним годом учебы.

Тогда же, начав зарабатывать, я сняла приличную однушку – и самой удобнее, и комнату освободила в родительской квартире под детскую для новорожденного племянника.

Должность была неплохая, много интересной работы, теперь вот и своя колонка… Но душа рвалась в путешествия. Порой, пересматривая папины фотографии из поездок и вспоминая его рассказы, я закрывала глаза и мысленно отправлялась в дальние путешествия по неизвестным мне краям. Иногда казалось, что не здесь мое место. Я не знала где, но точно не здесь. Сердце будто бы пыталось вырваться из груди и улететь куда-то далеко-далеко, где можно быть счастливой…

Вот и сейчас я с тоской смотрела, как за окном в свете фонаря ветер играл золотыми листьями, то унося их ввысь, то бросая со всей силой вниз и ударяя о землю. Я смотрела и чувствовала себя таким же листком, одиноким и никому не нужным…

Компьютер уже давно замолк. Я решительно встала, задвинула стул, выключила лампу и, подхватив свою сумку, покинула кабинет. Лифт двигался медленно и как-то особенно недовольно гудел, будто был возмущен, что его снова потревожили в такой поздний час.

Оставив ключ перед носом у дремлющего охранника, я бесшумно выскользнула на улицу. Ночной воздух окутал лицо приятной прохладой. Хотелось вечность так стоять с закрытыми глазами и наслаждаться этой свежестью.

Мысли о работе остались за дверью офиса, а им на смену пришли размышления о подругах. Как они там после вчерашнего?

Кроме семьи, в моей жизни было еще два любимых человека – это Яна и Анжела.

С Анжелой мы учились в одном классе и все годы учебы сидели за одной партой. Яна училась не в нашей школе, зато жила в одном доме со мной. Когда нас настиг период переходного возраста, мы с Яной сблизились, я познакомила их с Анжелой, и с тех пор мы все трое не разлей вода.

Вчера мы праздновали мой день рождения. Я безрезультатно уговаривала их отложить гулянку хотя бы до пятницы, но они и слушать не захотели.

– День варенья надо праздновать день в день! – вещала Яна, а вторая подруга ей тихонечко поддакивала.

Мне пришлось смириться и позволить в восемь часов утащить меня с работы в клуб.

Идя не спеша в сторону стоянки, я сравнивала себя с подругами.

Анжи у нас была героиней любовного романа со счастливым финалом. Как втюрилась ещё во втором классе в нашего двоечника Кольку Скворцова, так и вышла за него замуж.

Сколько про него все говорили, что ничего путного из него не выйдет, что такого лентяя и на работу-то никто не возьмет. Ну, будем честными, его и не взяли, но только потому, что он свою фирму сразу после ПТУ организовал, и, спустя пять лет, местные говоруны сами к нему устраиваться идут.

После второго курса его в армию призвали. Мог бы и отсидеться ещё годик до окончания, но он не стал.

Немало парней в это время пытались за Анжелой приударить. Ведь девушка видная: золотые длинные локоны, огромные медовые глаза под густыми ресницами, выразительные губы, идеальная фигура, миниатюрный рост. Просто богиня красоты.

Но она сразу всех отшивала.

Два года к своему Коле ездила куда-то под Саратов.

Все уши нам прожужжала, какой он у неё молодец и красавец. А мы тихонечко посмеивались.

А зря! Он как вернулся, у нас челюсти так и поотвисали.

Загорел, выправил осанку, подкачался. Курить, как выяснилось, бросил.

Пока третий курс доучивался, девок за ним бегало много. Но настала его очередь всех отшивать. Для него существовала только Анжела. Она первое время подёргалась немного, но вскоре перестала обращать внимание на поклонниц Коли и их выходки.

– Потому что мы любим друг друга и доверяем, – говорила она мне.

Парень хоть и остался лентяем и оболдуем, а всё же что-то в нём переменилось. Мыслить стал широко и оригинально. Весь третий курс подрабатывал курьером, копил. А как диплом получил, закинул его подальше, а сам гаражик небольшой прикупил на окраине, инструментами обзавёлся и давай объявления по городу расклеивать об услугах автослесаря. Как ни странно, народ потихоньку пошёл. Клиентам нравилось, что цены он не задирает, сказочные поломки не придумывает, да и делает всё качественно.

Потихоньку Николай перебрался в гараж получше, взял ребят в помощь. Анжела у него всю бухгалтерию вела, во всём помогала.

Клиентская база значительно расширилась, уже серьёзные рекламные компании запускал. А полгода назад они переехали в шикарное новое здание в центре города. Там у них и гаражи, и автомойка, и магазин автозапчастей, и кафе, где посетители могут удобно подождать, пока им вернут машину. Не говоря о том, что сам Николай уже руки не марал, а разместился в современном удобном офисе. А супругу и вовсе отпустил в свободный полёт к своей мечте.

А она с детства рисовала и мечтала творить прекрасное. Но родители решили, что отличнице с красным дипломом дорога в экономику. Отучилась она два курса, выскочила замуж и институт бросила.

Какой был скандал! Родители её сначала от замужества ласково отговаривали, мол, не пара тебе этот безродный двоечник. Ну, поигралась, погуляла, теперь пора и серьёзно о будущем подумать.

Не помогло.

Тогда начали угрожать, что перестанут оплачивать её учёбу и прочие траты. Надеялись, что не решится она отказаться от привычной жизни, не потянет ведь ухажёр все её капризы.

Но дочурка всех удивила, ушла из родительской шикарной четырёхкомнатной квартиры жить к Кольке в комнатушку общежития, забрала документы из института и стала помогать ему в гараже.

Свадьбу отмечали скромно, но весело. Все друзья скинулись, так что на наряды молодым и застолье вполне хватило.

Теперь она была вознаграждена за свои подвиги идеальной жены. Она уже закончила пару курсов изобразительного искусства в столице и в ближайшее время собиралась отправиться на обучение к известному преподавателю в Штаты.

Думаю, такими и должны быть здоровые отношения между любящими людьми. Они должны не только любить, но и уважать друг друга, заботиться друг о друге и во всем друг друга поддерживать.

Яна над моими рассуждениями посмеивается, утверждая, что история Анжелы – это уникальное исключение, а в жизни так не бывает.

Несложно догадаться, что Яна еще не замужем и совсем туда не торопится. Она наслаждается жизнью, свободой и молодостью.

Работает она уже два года в крупном риелторском агентстве. Она всегда амбициозна, упряма и целеустремленна. Я уверена, что через несколько лет она или возглавит один из офисов агентства, или откроет собственную фирму.

Постоянного бойфренда у нее нет, а на отношения она смотрит свободно и не видит ничего дурного в мимолетных романах или сексе на одну ночь.

Девушка обладает русыми волосами с идеальной укладкой. Неброские черты лица с помощью макияжа она превращает в эффектные и незабываемые. Она регулярно поддерживает упругие формы с помощью фитнеса и йоги, а длинные ноги всегда подчеркивает короткими юбками (а также шортами и платьями) и высокими каблуками.

В отличие от Анжи, я не была замужем, родителям не перечила и отучилась от звонка до звонка.

От Яны же меня отличало воспитание, мировоззрение и принципы. Может быть, в нашем веке и устарело убеждение «секс только после свадьбы», но для меня оно было актуально.

Да, в двадцать один год (а именно столько мне вчера исполнилось) я была девственницей, что в современном мире не модно и весьма сложно.

Родители, конечно, не настаивали на подобном воздержании, но всячески внушали мне, что разбазаривать свою женственность и духовную целостность на мимолетных ухажеров не стоит.

***

В машине было холодно. Я решила подождать, пока печка хоть немного прогреет воздух, чтобы можно было положить руки на руль, не отморозив их. Посмотрела на себя в зеркало: в свете фонарей стоянки мои каштановые волосы отливали бронзой. Смотрелось бы красиво, если бы ветер их не растрепал. Под глазами явно проглядывали синяки – последствия вчерашнего загула и недосыпа.

Я не пользовалась косметикой так активно, как Яна, не люблю ощущение «маски» на лице. Допускаю немного теней, и то не каждый день. Ресницы у меня не такие пушистые, как у Анжелки, но весьма длинные, поэтому по праздникам пользуюсь тушью для объема. Губы у меня от природы пухлые и яркие, в связи с этим предпочитаю блеск для губ или гигиеническую помаду. Фигура не идеальная, но без лишних складок, и с выпирающими частями тела всё вполне неплохо. Рост в сто семьдесят сантиметров позволяет комфортно жить: и до высоких полок в магазине достаю, и не возвышаюсь над толпой прохожих.

Машина наконец достаточно прогрелась, чтобы можно было почти уютно чувствовать себя в салоне. Выезжая со стоянки, я весело подмигнула шлагбауму и включила радио.

Придется заехать на заправку, бак почти пустой. Надо было всё-таки заправиться по дороге на работу, теперь бы без промедлений мчалась к теплому расслабляющему душу и уютной мягкой кроватке, кроме которой меня дома никто не ждет. Живность я очень люблю, особенно кошек. У мамы живут прелестные ленивые британцы: Мусик и Василиса.

Мы с братом купили парочку маме в подарок через полгода после смерти папы. Наша попытка вытащить её из депрессии удалась. Двухмесячные малютки насыщенного шоколадного цвета с огромными темно-оранжевыми глазами покорили сердца всей семьи. Имена давала мама, поэтому по классике – Муся и Вася, но через месяц обнаружилось, что Муся оказался мальчиком, а Вася – девочкой. Вроде, в чем проблема? Поменять имена местами, и нет проблемы. Но котята нам достались умненькие и всего за месяц успели привыкнуть и начать отзываться на клички. Таким образом имена модифицировались и из банальных превратились в более аристократичные.

Сейчас каждый из сладкой парочки, как мы их окрестили из-за ассоциации шоколадного цвета с соответствующим лакомством, имеет крупное округлое телосложение, плюшевую шкурку и ленивый характер. Их можно тискать, таскать на руках по всей квартире, укладывать рядом в любой позе. Оба мурчат как трактор при малейшем прикосновении к ним или под долгим ласковым взглядом. Минусом оказалась лишь привередливость в еде. Кушанья они едят только самые дорогие и изысканные, какие только есть в зоомагазинах. Но семья прощает питомцам этот недостаток взамен на море любви и нежности с их стороны.

Я частенько заезжаю к маме в гости за дозой котикотерапии, особенно в тяжелые для себя времена. Жалко, конечно, что нет такого мехового друга под боком дома, но я не способна обречь животное на одинокие скучные дни в пустой квартире, пока я пропадаю на работе.

На заправке кроме меня никого не было. Вставив пистолет в бак, я направилась расплачиваться. Мои шаги гулко раздавались в ночной тишине, и было в этом что-то пугающее. По-моему, после таких моментов в фильмах случается что-то плохое.

Зевающая женщина не спеша копалась в кассе, пытаясь насчитать мне сдачу. Вечно на этой заправке не работает банковский терминал для безналичной оплаты.

В ожидании я начала разглядывать витрину. Живот предательски заурчал. Обедала я около пяти часов и выпила кружку чая в половине восьмого, поэтому неудивительно, что уже очень хотелось есть. На полках за стеклом лежало несколько заветренных булочек, не вызывающих аппетит, и помятый сэндвич с обвисшими листьями салата. Непроизвольно отразив на лице впечатления от увиденного, я перевела взгляд на прикассовую зону и прикинула в уме сумму сдачи.

– Посчитайте ещё, пожалуйста, два протеиновых батончика.

Продавщица в этот момент собиралась ссыпать в тарелку для денег целую горсть мелочи, поэтому восторга от моей просьбы и перспективы всё пересчитывать она явно не испытала.

Зато, выходя из мини-маркета, я уже с удовольствием поглощала батончик. На мой вкус, он был слишком сладким. Но за неимением ничего лучшего я была довольна и такой пищей.

Оставшиеся двадцать минут дороги до дома прошли веселее. Второй батончик я уничтожала уже не так быстро, как первый, растягивала удовольствие, подпевая в перерывах между кусями какой-то надоедливой песенке из приемника. Главное, с голоду я умирать уже не собиралась.

Машину обычно паркую во дворе напротив подъезда. Оба окна моей съемной квартирки выходят именно туда. Мне так спокойнее, когда моя машиночка перед глазами. Но сегодня я решила припарковаться с другой стороны дома, потому что не имеет смысла мучиться, пристраивая её на место в маленьком дворе, ради нескольких часов. В шесть утра мне нужно было встретить в аэропорту мамину сестру. Тётя Катя вышла на пенсию и первым делом решила навестить родню, с которой не виделась больше пяти лет. Она уже много лет живет в Израиле, когда-то переехав туда по работе.

Поморгав автомобилю в ответ на сигнал включенной сигнализации, я направилась по тротуару вдоль дома, размышляя, имеет ли смысл вообще ложиться спать на два-три часа.

И снова в полной тишине спального квартала только звук моих шагов.

Впереди мелькнула какая-то тень. Я остановилась, всматриваясь в темноту. Ничего не происходило. Показалось. Наверное, это дерево играется ветвями с ветром в свете фонаря с проезжей части. Выдохнув, я зашагала дальше. «Дааа, нервишки-то начинают пошаливать. Кажись, пора хорошенько выспаться и отдохнуть…»

Додумать я не успела. Шагнув за угол дома, я почувствовала, что что-то тяжелое опустилось мне на затылок, тело стало ватным, а сознание уплыло в темноту.

Глава 2

Сначала я почувствовала боль. Сразу определить ее источник я не смогла, сознание выбиралось из темноты медленно и с трудом, будто я застряла в липкой черной жиже, которая пыталась затянуть меня глубже, но я все-таки понемногу от нее освобождалась.

Полностью придя в себя, открывать глаза не спешила. Я боялась того, что могу увидеть, поэтому сначала решила оценить свое состояние по ощущениям.

Боль концентрировалась в спине, левых руке и ноге. Попытавшись пошевелить конечностями, я сделала вывод, что они не сломаны. Тихонько поднывал затылок, чему я не удивилась, вспомнив мгновение до темноты. Шея затекла в неудобном положении, а щека касалась чего-то холодного и шершавого. Во рту пересохло, хотелось пить.

Похищение? Ограбление? Изнасилование?

Нееет, последнее отметаем, так как, кроме вышеперечисленного, никакого дискомфорта в теле не наблюдалось. Да и одежда, вроде, вся на месте.

– Ты долго на полу-то лежать собираешься?

Неожиданный приятный женский голос заставил меня открыть глаза.

Я действительно лежала на полу. И что удивительно, на каменном полу, а прямо перед моим носом были железные прутья решетки.

Голос доносился из-за спины. Я не спеша приподнялась, уселась на пятой точке более устойчиво и развернулась. На меня сверху вниз смотрела голубоглазая блондинка модельной внешности. Ее не портили ни помятые грязные вещи, ни потрепанные засаленные волосы, ни размазанный макияж на лице. Она была очень красива.

Девушка сидела на скамье, прикрепленной к стене, и взглядом показала на такую же скамью по соседству, молча приглашая переместиться туда. Кое-как поднявшись, я неуверенно сделала два шага и рухнула на скамью.

Отдышавшись, стала осматриваться. Мы находились в камере примерно два метра в ширину и четыре в длину. Я сидела на лавке спиной к короткой стене. Справа от меня метра на два была решетка, дальше – толстая кладка. Слева от меня к стене крепились две лавки, на ближайшей в позе «лотоса» сидела блондинка. Дальняя часть камеры была закрыта занавеской из плотной ткани.

Откуда-то снаружи справа сюда попадал тусклый свет.

Как я уже успела заметить, пол в камере был каменный и не очень чистый. Меня передернуло, и захотелось помыться. Каменными здесь были и стены, и потолок.

Первая ассоциация – это замок. Но, прекрасно зная наш хоть и большой город, а также всю округу, могу уверенно заявить: замков у нас нет!

Тут я заметила, что девушка меня с любопытством рассматривает.

– Я Аня, – приветливо улыбнулась ей.

– Лена.

Лицо девушки было спокойным и усталым.

– А мы где? – решила я испытать удачу.

– Могу определенно сказать, что в какой-то секте. Об остальном можно только гадать.

– В секте? – я не поверила своим ушам.

Перед глазами сразу всплыли фотографии из одной моей статьи. Меня тогда прикрепили к полицейскому расследованию о пропаже нескольких людей: трех мужчин и, кажется, пятерых женщин.

В итоге бедолаг нашли в загородном доме, где обитала какая-то секта. Одних морили голодом, якобы принося их дух в жертву своему богу, а других использовали как прислугу и жестоко избивали.

Видимо, на моем лице отразился ужас от воспоминаний, потому что соседка мягко положила руку мне на плечо и участливо заглянула в глаза.

– И что… что они с тобой делали? – слова дались мне с трудом.

– Ничего.

Я опешила.

– А с чего ты взяла, что это секта?

– Понимаешь, они ходят в странной одинаковой одежде и почти все время молчат.

– Они? Их много? – в моей голове возникали все новые и новые вопросы.

– Я видела троих мужчин.

То, что с Леной ничего плохого не делали, вселило надежду, что все не так уж плохо. Но тут в голову пришел, наверное, главный на данный момент вопрос:

– А сколько ты здесь находишься?

– Восьмой день.

Так. На восьмой день ее уже вовсю должна искать полиция. Меня должны были хватиться, когда тетка не дождалась племянницу в аэропорту и не смогла дозвониться. Женя сразу бросится отслеживать местонахождение моего мобильного. Только бы они его не оставили на месте похищения, а из жадности взяли с собой.

Истеричный поток мыслей прервало громкое урчание моего желудка.

– А долго я была в отключке?

– Весь день. Приволокли тебя ночью, а сейчас время к закату, видать, не слабо тебя приложили, – Лена грустно улыбнулась при этих словах. Потом, кивнув на мой живот, добавила: – Сейчас должны принести ужин.

– Тут кормят?! – удивилась я.

– Да, и причем очень вкусно и сытно!

То, что пленниц не собираются уморить голодом, внушало надежду. Значит, мы нужны живыми. Но зачем?

В подтверждение слов соседки об ужине вдалеке раздались шаги.

Напротив решетки я рассмотрела высокую арку, за которой в темноту уходил длинный коридор. Оттуда и раздавались тяжелые шаги, по мере приближения которых из темноты стал пробиваться тусклый свет фонаря, покачивающийся в руке хозяина.

Через минуту я увидела высокого мужчину, в одной руке державшего плетеную корзину, накрытую полотенцем, а в другой – не современный, как я ожидала, а старинный керосиновый фонарь в витой медной оправе. Одежда мужчины действительно казалась странной: серо-зеленого цвета, брюки заправлены в высокие жесткие сапоги, пиджак длиной чуть ниже бедра с высоким застегнутым воротом. Голову украшала шляпа формы котелка, но с широкими жесткими полями, как у канотье.

Лицо у мужчины было грубым, с обветренной и какой-то сероватой кожей, из-за чего оно сливалось с его костюмом.

Он не спеша отпер ключом дверь камеры, поставил корзину на пол и, слегка приподняв шляпу одним пальцем, изрек:

– Дамы.

Только сейчас я заметила, что в углу камеры возле решетки стоит еще одна корзина, которую посетитель подхватил взамен принесенной. Снова лязгнул ключ, и мужчина скрылся в темноте коридора. Вскоре затихли его шаги, и перестал быть виден подрагивающий свет фонаря.

– Кушать подано! – провозгласила Лена. Девушка откинула полотенце и стала извлекать содержимое.

Моего носа коснулся аромат мяса, и желудок тут же откликнулся новым приступом урчания.

Я приняла из рук сокамерницы горячий глиняный горшочек и, заглянув в него, убедилась, что нос меня не обманул. В горшочке действительно обнаружились крупные жирные куски мяса, похожие на свинину, которые плавали в наваристом бульоне. Так как руки у меня уже были заняты, Лена положила рядом свернутое полотенце с печеным картофелем. Следом последовал еще один сверток, из которого выглядывал краешек свежего хлеба. Достав и свою порцию обеда, она извлекла из корзины высокий кувшин с узким горлышком и двумя широкими ручками по бокам, напоминавшими уши чебурашки.

– Воду приносят раз в сутки, так что стоит экономить, – она кивнула на кувшин, вылавливая пальцами мясо из бульона. – Приборы нам, видимо, не положены, ни разу не приносили.

Я не стала дольше мешкать и тоже принялась за обед. Сказать, что было вкусно – ничего не сказать! Такого восхитительного мяса я никогда не ела, оно таяло во рту и было намного нежнее и вкуснее свинины. От картофеля еще исходил пар, но он уже не обжигал руки, когда снимала черную от угля кожицу. А хлеб… хлеб был еще теплым и хрустящим, хотелось съесть его весь, не оставив ни крошки!

Но в меня физически не влезло бы все, что было выдано на обед. Краем глаза заметила, что две из трех картофелин и половину хлеба Лена аккуратно заворачивает в полотенце и прячет под матрас. Я, не медля, воспользовалась ее примером. Громко причмокивая, мы одновременно прикончили вкусный бульон, поместили пустые горшочки в корзину и поставили ее на место предыдущей.

Или мы ценные пленники, и наша жизнь важна, раз так плотно и вкусно кормят, или нас откармливают…

И снова в голове вертится большими буквами вопрос: зачем?

Утолив одну потребность, настало время задуматься о другой:

– Я так понимаю, уборная там? – ткнула я пальцем в плотную грязную штору в противоположном конце камеры.

– Угу, – получила я в ответ.

Ну что ж, посмотрим, какие у нас тут удобства.

Ага, ни-ка-ких!

Зайдя за штору, я увидела дыру в полу и маленькое окошко с решеткой сверху, служившее, по-видимому, вентиляцией.

– И это все? – мой голос дрожал от шока и негодования.

– Увы, да! – с усмешкой ответила сокамерница и добавила чуть тише и грустно: – Привыкнешь.

Глава 3

Когда тебе нечем заняться, время тянется очень медленно. Мне бы сейчас мой смартфон – проверить почту, ответить на сообщения в мессенджерах и соцсетях, полистать ленту, поиграть в любимую игру, в конце концов. Или мой ноутбук, чтобы с упоением стучать по клавишам, преобразуя мысли в очередную статью.

Да-а-а, пережила похищение на собственной шкуре – великолепная получится статья, когда я вернусь домой… если вернусь…

О чем бы я ни думала, каждый раз возвращаюсь к одному и тому же вопросу: кто и зачем нас похитил?

Завтрак в этом месте не был предусмотрен, и вчерашние запасы оказались весьма кстати. В обед я попыталась разговорить мужчину, который принес нам новую корзину. Но, как меня ранее предупреждала Лена, затея провалилась: кроме одного уже известного слова, он ничего не сказал. Сегодняшний обед мало отличался от вчерашнего ужина, лишь вместо горшочка с мясом был кулёк с куриной ножкой, зажаренной на огне.

Время до ужина мы коротали за болтовней. В ответ на мою историю Лена рассказала о себе и дне похищения. Девушка оказалась актрисой одного весьма популярного сериала. И если бы у меня было время смотреть телевизор, я наверняка ее узнала бы.

Мысли снова метнулись к вопросу о причине похищения.

В случае Лены можно найти уйму мотивов: влюбленность в персонажа сериала, поклонение телевизионному кумиру или же обратное – ненависть к популярной красивой девушке, выкуп, в конце концов. Но почему здесь я?

Она тем временем рассказывала, как вместе со съемочной группой и актерским составом отмечали окончание съемок, а заодно и ее день рождения недельной давности. Почувствовав себя изрядно перебравшей, она попросила вызвать ей такси. Сев в машину и назвав адрес, она задремала на уютном заднем сиденье, а проснувшись через неизвестный промежуток времени, обнаружила, что они где-то за городом. На ее возмущение водитель остановил машину, повернулся и сдул с ладони ей в лицо какой-то мелкий цветной порошок, в глазах все закружилось, и Лена вновь погрузилась в сон. Проснулась она уже в этой камере, дни считала по приемам пищи и наблюдая в отверстие вентиляции, как свет сменяет тьму и наоборот.

Дальше мы болтали о жизни, о работе, даже обнаружили нескольких общих знакомых. За разговорами время двигалось значительно быстрее. Ужин нам принес другой мужчина, от предыдущего он не отличался ни одеждой, ни выражением лица. Только тем, что вообще не вымолвил ни слова.

Днем камера освещалась от окна, которое точно присутствовало в основном помещении, от которого нас отделяла толстая каменная кладка. А вечером нас окутывал мрак, и оставалось лишь засыпать под неспешный разговор.

Утро бесцеремонно вырвало меня из приятного сна, где я была в привычном жизненном ритме, погружена в работу. Реальность же напомнила о себе мрачным серым камнем и жесткой скамьей. Ни о каком постельном белье и речи не шло, не было даже одеяла. Я не мерзла, но спать без этого атрибута было очень некомфортно. Здесь имелся только жесткий колючий матрас, набитый соломой, и такого же рода небольшая подушка.

Завтраком нам снова служили остатки предыдущего ужина: хлеб с домашней жирной колбасой. Я уже начинала чесаться, но о том, чтобы помыться или хотя бы умыть лицо, оставалось только мечтать. Воды из кувшина едва хватало на весь день для утоления жажды. Максимум, что мы могли себе позволить – смочить полотенце и протереть руки перед едой.

Мы молча лежали, и каждая думала о своем, когда в коридоре послышались шаги, и человек был явно не один. Мы переглянулись, судя по лицу девушки, такое было впервые.

– … была так хороша! Платье она сшила сама, полгода старалась. Прекрасная вышла работа, столько кружев и бантиков! Моя милая вся светилась от счастья!

Мы наконец увидели обладательницу столь жизнерадостного голоса – это была полная женщина лет сорока пяти, среднего роста, с пышными волосами, забранными наверх под старинный чепец с завязками сзади. Одежда была такого же серо-зеленого цвета, как и у мужчин, но не такая строгая. Вместо пиджака был удобный жилет, под которым наблюдалась свободная белая блуза, вместо брюк – пышная с миллионом складок юбка, а под ней множество подъюбников до самого пола.

Сопровождал её вчерашний мужчина, приносивший ужин. Подойдя к камере, она всплеснула руками и запричитала.

– Две! Их же только две! Как же это?

– С каждым годом все труднее находить подходящих.

Дама не обратила внимания на неуверенные оправдания и продолжила нас разглядывать, ворча себе под нос.

– Красивые. – Она кивнула, удовлетворенно закончив осмотр, и повернулась к собеседнику. – Осталось два дня, пусть поторопится, иначе быть беде.

Он кивнул, молча поставил на пол фонарь и исчез в темноте коридора.

Женщина же прошла в сторону от камеры, там вдоль стены тянулся стеллаж с кухонной и хозяйственной утварью. Взяв высокое деревянное ведро, она вернулась к камере, перевернула его дном вверх и уселась прямо перед решеткой.

– Ну, девоньки, давайте знакомиться. Я – Мэль – старшая кухарка дворца и отвечаю за вас, пока вы здесь. Вы находитесь в Верхней Лориании, во дворце Годрина IV – короля царства людей.

Повисла тяжелая пауза. Видимо, эта чудачка давала нам время переварить услышанное. Но неужели она считает, что мы поверим в этот бред? На ум приходит два варианта: или мы невольно стали участницами какой-то фэнтезийной постановки, или эти люди свихнулись…

Я перевела взгляд на Лену, ее лицо не отражало никаких эмоций, она была спокойна и задумчива. Такой выдержке можно только позавидовать. Мое-то лицо явно отражает все эмоции и мысли, которые проносятся в моей голове.

Мэль, если это ее настоящее имя, спокойно сидела, глядя на нас, и просто ждала.

– Вы серьезно? – Я выплевывала слова, пропитанные сарказмом и злостью. – Серьезно думаете, что мы поверим в эту чушь?! Вы нас похитили и пытаетесь втянуть в свои странные игры! Не знаю, зачем вам все это, но знаете что, ничего у вас не выйдет! – Я подскочила вплотную к решетке, а мой голос уже срывался на истерические вопли. – Нас уже ищут, да мой шеф весь город перевернет, а если понадобится, и всю страну!

Я задыхалась от гнева, обиды и беспомощности, понимая, что ничего не могу сама сделать и изменить в своем нынешнем положении.

Женщина очень грустно и, кажется, искренне вздохнула и почти прошептала.

– Ваши близкие могут перевернуть хоть весь земной шар, но все равно вас не найдут, вы в другом мире, в Асгории. – Еще раз вздохнув и опустив глаза, закончила она еще тише. – И осталось вам, девоньки, недолго – два дня.

Нас убьют…

Ну, нееет! Без боя не сдамся!

Для чего я вкалывала как проклятая, для чего строила карьеру? Чтобы сейчас меня прикончили какие-то сумасшедшие сектанты? Не дождетесь! Я сбегу. Не здесь же они нас убивать будут, наверняка поведут в какое-нибудь ритуальное место, надо только не упустить подходящий момент.

– Зачем? – тихий голос Лены заставил меня вздрогнуть.

– Да разве мне все это нравится! Да разве ж мне вас не жалко! Ох, девочки… Двадцать пять лет я работаю в этом замке, и вот уже четырнадцать лет, как стала старшей на кухне, получив в придачу и эту неприятную обязанность. И вот уже в четырнадцатый раз я веду эту тяжелую беседу. А вам совсем не повезло: я вас не встретила, сразу все не объяснила, к дочке ездила, на свадьбу. Далеко они живут, на границе с Нижним царством, вот и не было меня две недели. А как бы я им объяснила просьбу перенести торжество? Не положено никому знать о делах государственных. Так что простите меня.

– А что значит Нижнее царство? – голос Лены оставался таким же спокойным.

– В центре нашего мира находится царство драконов Ассария, оно окружено кольцом непроходимых гор. А вокруг них уже располагаются царства других народов: эльфы, маги, лессарийцы и прочий сброд, но самую большую территорию занимают люди. Земли, что находятся ближе к горам, называется Верхняя Лориания. Здесь сосредоточена вся знать и здесь же королевский дворец и самые богатые люди. Нижней Лорианией зовутся удаленные земли, там живут обычные ремесленники и крестьяне, а на самой окраине – нищие и преступники.

Все как везде, неважно в каком мире находишься, порядки одинаковые.

Стоп!

А я уже верю в существование другого мира?

– Так а что с нами будет? – Если уж получать информацию, так до конца, тогда уже и буду решать, во что верить.

– Несколько веков назад все было по-другому: природа плодоносила в изобилии, люди были счастливы, а все народы жили в мире. Но случилось большое несчастье, нарушилась гармония. То ли у драконов кто-то умер, то ли они что-то потеряли, за столько лет правда уж и позабылась. Главное, что нарушение этой самой гармонии привело к гибели урожаев, вымиранию животных, борьбе за выживание. Но это не самое страшное! По всей земле у подножья гор Ассарии прошла трещина, из которой полезли к нам чудовища невиданные. Говорят, что это проход в самый ад…

Мэль ненадолго замолчала, задумавшись о чем-то своем. Руки машинально теребили фартук, глаза блуждали по полу.

– А дальше? – Я на время забыла о своем плачевном положении и выпустила на волю любопытство журналиста.

Женщина, будто проснувшись, вздрогнула, подняла на нас взгляд и продолжила.

– А дальше пришли драконы и всех спасли! – Она расплылась в мягкой улыбке. – Уничтожили всю нечисть, запечатали разлом и несут неусыпный караул, не допуская новых прорывов. Иногда мы видим их силуэты, парящие над горным хребтом. Но всему требуется плата, вот и они не просто так нас охраняют. Раз в год мы должны приносить жертву. – улыбка сошла с ее полного приятного лица, и смотрела на нас она уже с тоской, – Раз в год мы отдаем трех девиц в возрасте двадцати одного года, не знавших мужчину. – Мы с Леной удивленно переглянулись. – Первые пару сотен лет люди отдавали своих девушек, а потом кто-то умудрился заключить договор с магами, и те стали помогать, открывая портал в ваш мир и забирая подходящих жертв сюда. Своих-то жалко отдавать, а чужих… На то они и чужие, что их не знаешь, к ним не привязан… Но для меня от этого не легче.

Вот это поворот! Что же получается, позволь я себе хоть раз вольность с одним из воздыхателей, могла бы всего этого избежать, меня бы здесь не было и не пошла бы я на корм драконам.

Тут, к моему удивлению, где-то очень глубоко в душе шевельнулась часть меня, жаждущая приключений. Та часть, которую я так долго подавляла и пыталась в себе изжить ради мамы. И эта часть меня возмутилась предполагаемой возможностью избежать такого удивительного путешествия в другой мир. Да, именно эта часть меня рьяно верила во всю эту сказку.

– А «в жертву» – это что значит? – решила уточнить я, до последнего сохраняя частичку надежды.

– Я не знаю, что эти драконы с девушками делают, но ни одна не возвращалась. Кто-то говорит, что их съедают, кто-то считает, что убивают в страшном кровавом ритуале, а отец мой утверждал, что они нужны для гарема, потому что у драконов одни мужики.

Мда… В любом случае перспективы получаются не радужные. Даже если останемся в живых, попадем в сексуальное рабство. Не о таком будущем я мечтала.

Кухарка встала, не спеша вернула ведро на место и, подняв фонарь, направилась в коридор.

– Пойду я, девоньки. Сами понимаете, дел накопилось.

Когда ее шаги стихли, мы будто вышли из оцепенения.

– Ты веришь тому, что она тут наговорила?

Я жаждала все обсудить с подругой по несчастью. Лена смотрела перед собой невидящим взглядом и покусывала край нижней губы.

– Думаю, да. Как ни странно, этот бред кажется самым логичным объяснением происходящему. – Девушка подняла на меня красивые глаза и, подмигнув, улыбнулась. – Но вот в кровавый ритуал и съедение я предпочту не верить.

– А как вышло, что такая красотка, да еще и актриса, в двадцать один год «не знала мужчину»? – Я не смогла удержаться от улыбки, цитируя Мэль.

Мое удивление было искренним. Я не думала, что такие красивые современные девушки могут разделять мою точку зрения.

– Это длинная и давняя история…

– Мне кажется, мы тут никуда не торопимся.

– Действительно! Ну что ж. Дело в родителях.

Лет до десяти я жила в счастливой любящей семье. У отца был какой-то бизнес, жили хорошо. И вдруг все изменилось. Отца обманули с большой поставкой, он остался должен много денег, бизнес рухнул, дом забрали. Мы перебрались жить в потрепанную однушку. Папа стал пить, а потом и колоться. Где брал на все это деньги, я не знаю, он нигде не работал, кормила нас мама на небольшую зарплату библиотекаря. Я часто ходила с ней на работу и много читала. Тогда и появилась мечта стать актрисой, ведь читая, я примеряла все образы главных героев на себя.

Тяжелее всего было видеть, как отец бьет маму, бьет и… насилует. На шестнадцатом году стали заметны мои изменившиеся формы и милое личико. Он начал расхваливать меня перед дружками. Однажды ночью я не спала из-за их шумных пьяных посиделок на кухне и услышала, как мужчины за меня торгуются. А мама… Мама слушала и молчала.

Представив, что со мной будет то же, что с мамой, я быстро все решила. Утром вместо учебников я собрала в рюкзак свои немногие вещички и вместо школы отправилась на вокзал. Я давно копила, тайно подрабатывая, то собирая бутылки, то помогая по дому нашей пожилой учительнице. И я уехала из родного города и больше никогда туда не возвращалась. Два года назад от бывшей одноклассницы узнала, что отец зарезал маму и сам сдох от передоза. Их нашли через несколько дней, когда соседи почуяли запах.

А я… Мне до сих пор сложно доверять мужчинам.

Девушка резко замолчала. Весь свой рассказ она выпалила на одном дыхании, будто боялась передумать и прервать повествование.

Тишина после таких откровений давила, но что в этой ситуации уместно сказать? Банальные «сочувствую» и «соболезную»? Чувств эти пустые слова не способны передать. Положив свою руку поверх ее, слегка сжала и, минуту подержав, отпустила. Лена благодарно кивнула.

– Ну, а какая история у тебя? – спросила Лена, стряхнув с себя пелену печальных воспоминаний.

– Мне даже неловко, что не могу рассказать ничего интересного, – развела руками я, – наверное, мама так воспитала, чтобы берегла и уважала себя. Но, знаешь, если честно, мужчины меня отталкивают.

Глаза Лены округлились, брови поползли вверх, а губы тронула лукавая улыбочка.

– Нееет! Фууу! Ты не так поняла! Женщины меня не интересуют. Меня интересуют мужчины, они мне симпатичны, но… Я не знаю, как объяснить. Когда у меня завязывались отношения и начиналась близость: прикосновения, поцелуи, мне это казалось чем-то неправильным, будто я кого-то этим предаю.

– Интересно. И такое чувство возникало с каждым мужчиной?

– Да.

– Тогда ты все-таки подумай насчет девушек, присмотрись… – она не удержалась и рассмеялась, ее смех был мягким и заразительным.

Дальше день прошел в уже привычном ритме. Еду приносил сегодня новый мужчина, все такой же серый и такой же молчаливый.

Вечером еще раз зашла Мэль, принесла ведро воды, кусок мыла и большое свежее полотенце, чтобы мы наконец помыли руки и умылись. Это было неописуемое блаженство, мы были очень благодарны этой милой, уютной женщине.

За разговорами о нашей судьбе мы незаметно уснули, но не на долго. Из коридора раздался шум, за которым из темноты появились трое: первый нес фонарь и сразу направился отпирать дверь камеры, двое других несли девушку. Мужчины уже собирались бросить ее на пол, когда я непроизвольно воскликнула:

– На скамью её положите, изверги! Не сложно ведь.

На мгновение они замерли, затем переглянулись и аккуратно уложили бедняжку на скамью. Заперев камеру, все трое удалились в темноту.

– Вот и третья, – вздохнула Лена.

– Хоть не на полу будет валяться, как мы. – Лично мне было неприятно проснуться на грязном холодном камне.

Немного поворочавшись, нам снова удалось уснуть.

Глава 4

Утро началось неожиданно. Что-то упало, а следом то ли завыло, то ли заскулило.

Разлепив сонные веки, я уперлась взглядом в девушку, сидящую на полу почти под скамьей. Лена уже тоже не спала, она сидела на своем матрасе в излюбленной позе «лотоса» и спокойно наблюдала за новенькой.

– С добрым утречком. Что тут происходит?

– Проснулась, испугалась, свалилась на пол, попыталась вскочить, ударилась головой о скамью… Может, не зря они на полу нас оставляли? – голос Лены был спокойный и ленивый.

Удивляясь ее хладнокровию, я поспешила на помощь к ничего не понимающей бедняжке. Она уже перестала скулить и молча таращилась на нас испуганными глазами.

– Я Аня, это Лена, не бойся, как тебя зовут? – я помогла ей подняться и сесть, прислонившись к стене. – Как голова?

– Терпимо, спасибо… Я Даша. – голос у девушки слегка подрагивал, но был приятный и немного детский.

Она и сама была похожа больше на подростка, чем на двадцатиоднолетнюю девушку. Темные волосы забраны в хвостик, легкий повседневный макияж, а одежда – костюм синего цвета, похожий на пижаму…

– Я врач. – сказала Даша, заметив, что я ее разглядываю. – У меня было дежурство на скорой, приехали на вызов в какую-то глушь на окраине. В полуразвалившемся домике бабке плохо стало, предынфарктное состояние. Пока санитар с водителем ее в машину грузили, я сидела в доме, документы оформляла. Слышу, зовут, уже управились, пошла на выход, а в сенях мне навстречу старичок. Подумала, что муж бабки нашей. Посторонилась его пропустить, а он вдруг резко дернулся в мою сторону, к стене меня прижал. Откуда только силы взялись! И тряпку к лицу мне прижимает. Дальше провал.

– Тебе недавно двадцать один год исполнился? – сомнение меня не покидало.

– Да, пять месяцев назад, а откуда ты узнала? – малышка удивленно подняла брови и приоткрыла рот.

– Видишь ли, тут вот какая история… – и мы с Леной на пару поведали рассказ старшей кухарки и наши истории жизни, похищения и пробуждения здесь.

Во время рассказа Даша много охала, качала головой и закрывала лицо руками. Наконец, когда мы закончили, ей овладела паника.

– Да ну, бред! Бред же! – девушка растерянно обращала взгляд огромных несчастных глаз то ко мне, то к Лене. – Вы же не верите в это?

– Я – нет! Но никакого другого объяснения у нас пока нет.

– А у тебя какое оправдание твоей невинности? – Лена огорошила нас своим вопросом, но именно он резко прекратил нарастающую панику Даши.

– Беспорядочные половые связи вредны для здоровья и угрожают опасными половыми инфекциями. Половой партнер должен быть один постоянный, поэтому не стоит торопиться с его выбором. – Она говорила так, будто для каждого человека это непреложная истина и не существует миллионов людей, пренебрегающих таковой. – Но давайте вернемся к действительно важному вопросу. Что нам делать?

– В любом случае, мы знаем, что у нас есть лишь один день и что-то произойдет. И это «что-то» вряд ли будет хорошим.

– Да, – поддержала Лена, – у нас всего один день на то, чтобы сбежать из этого дурдома. Тюремщики, конечно, мужики сильные, но они приходят по одному, а нас трое. Я немного подготовилась.

Я не переставала удивляться этой, с виду хрупкой, но сильной духом, девушке. Она всегда была спокойна и хладнокровна, мало говорила, а просто молча действовала. И сейчас я наблюдала, как она извлекает из-под матраса несколько полотенец из тех, в которые нам заворачивали хлеб.

– Эти мы соединим по два и свяжем ими руки и ноги, а это будет кляпом.

Впервые за эти три дня у Лены воодушевленно горели глаза. Мы тщательно обсудили план, уплетая втроем наши вечерние припасы с ужина. Все повторив пару раз, стали с волнением ждать обеденного часа.

Я вздрогнула, когда наконец услышала шаги.

– Ну что ж, девочки, по местам. – Прошептала Лена.

Даша тут же легла на свою койку лицом к стене и приняла расслабленную позу. Я подвинулась на самый край скамьи, ближе к решетке и стоящему возле нее кувшину. Лена прислонилась возле решётки к стене напротив лежащей Даши.

Я старалась вспомнить самый грустный момент своей жизни и все печальные фильмы, что довелось посмотреть.

Когда мужчина с корзиной подошел к камере, на моих глазах уже блестели слезы, а голос дрожал.

– Она, она… – еле выдавила из себя я, указывая на лежащую девушку, – кажется, она умерла… она не дышит…

Впервые на каменном лице одного из этих странных мужчин проявился отблеск эмоций – паника. Но всего через мгновение он взял себя в руки и, нахмурившись, потороптлся открыть дверь камеры.

Быстрыми шагами он подошел к Даше, которая в этот момент старалась не дышать, снял шляпу и наклонился к ее лицу, прислушиваясь. Я молниеносно схватила пустой кувшин, в пару прыжков оказалась у него за спиной и со всей силы, на какую я только была способна, шандарахнула его по голове. Кувшин разлетелся на осколки и только слегка оглушил жертву, но Лена уже была рядом, а Даша соскользнула на пол. Мы втроем мотнули мужика в сторону стены. Встречу с камнем даже такая крепкая голова не вынесла, и он отрубился, повалившись на скамью.

Мы быстро его связали. Ну, как мы… Лена. Было видно, что опыт в этом у нее имелся, надо будет потом спросить, откуда. Затолкав кляп, обшарили его карманы. Добычей стали связка ключей, коробок спичек без надписей и носовой платок в цвет формы. Не густо.

Из корзины мы достали только хлеб и постарались спрятать его под одеждой. От мясного аромата потекли слюнки, но мы не знали, сколько у нас времени, как скоро хватятся нашего пленника.

Заперев клетку, мы осмотрелись. Стеллажи упирались в стену, которую из камеры нам было не видно. В ней были большое окно из толстого мутного стекла и массивная дубовая дверь.

Я метнулась к двери и дернула.

– Заперто, конечно. – Сунув Даше в руку связку ключей, я направилась к темному коридору. – Попробуй подобрать, а мы разведаем этот путь. Мы скоро.

Девушка кивнула и принялась за дело, а мы с Леной осторожно двинулись в темноту. Фонарь брать не стали, дабы случайно не привлечь к себе внимания с той стороны коридора. Глаза быстро привыкли, и мы осторожно крались, придерживаясь стен.

Путь оказался весьма длинным. Но вдруг я что-то услышала и замерла. Лена уткнулась мне в спину. Издалека приглушенно доносились смех, разговоры и мерные постукивания. Дальше старались идти еще тише и осторожнее. Через несколько шагов коридор сворачивал налево.

Я аккуратно заглянула за угол, почти сразу был поворот направо. Быстро перебежав к следующему углу, снова выглянула. Через несколько шагов коридор аркой выходил в большое помещение впереди. Это точно была кухня.

Спиной ко мне за огромным столом стояла высокая молодая женщина в белом льняном платье, белом фартуке и белом чепчике на голове. Рукава закатаны по локоть, со стола взлетала мука при каждом ее движении. Она явно месила тесто. Справа было еще минимум два человека, но их мне было уже не видно. Кухарки весело болтали за готовкой и часто покатывались со смеху. Ну, вот, нормальные живые люди.

Здесь мы точно не пройдем. А мужика, наверняка, скоро спохватятся, раз он пришел отсюда и сюда должен вернуться. Надо торопиться.

Мы развернулись, двинулись обратно и, вдруг, уперлись в дверь. По пути сюда мы ее не заметили, так как сосредоточили внимание на противоположной стороне. Подойдя, я прислонилась и прислушалась – тишина. Осторожно потянула большую металлическую ручку, дверь подалась тяжело, но даже не скрипнула.

Приоткрыв небольшую щёлку, мы обе заглянули внутрь. За дверью оказалась круглая площадка и ступени из белого камня, ведущие по кругу наверх. Туда нам точно не надо, так мы себя загоним в еще больший тупик. Прикрыв дверь, мы поторопились вернуться.

– Подобрала! – ликующим шепотом встретила нас Даша.

– Отлично! Там, – я указала себе за спину, – кухня и люди, времени мало.

Как и предыдущую, эту дверь я открывала осторожно, разведывая обстановку. Больше и больше высовывая голову наружу, я убедилась, что снаружи чисто.

Перед нами раскинулась широкая поляна, пересеченная несколькими протоптанными в траве тропинками. Впереди за поляной тянулось длинное одноэтажное здание с двумя входами по краям. Судя по занавескам и цветам на окнах, дом жилой, скорее всего для персонала.

Я осмелилась выйти наружу. Стена нашей тюрьмы тянулась метров на сто влево и не менее чем на триста метров вправо.

Ого! Вот это размах!

В стене имелись еще такие же двери, как та, из которой гуськом выходили мы.

Слева через поляну тянулось много веревок, увешанных бельем. Две тропинки: от одноэтажного дома и от нас, упирались в небольшой домик, из трубы которого вился дымок. За ним возвышалась огромная каменная стена.

Справа за поляной стоял деревянный заборчик высотой мне по грудь. За ним просвечивали грядки, теплицы и кустарники. Далеко за огородом, примерно в полукилометре от нас виднелась такая же высокая стена, как и с противоположной стороны.

Издалека послышалось мычание коров. Звук шел из-за дома напротив. Справа его огибала одна из тропинок. Это был единственный для нас путь, который пока что давал хоть какой-то шанс на спасение.

Мы быстро пересекли поляну и, пригибаясь под окнами, обошли здание. За ним тропинка разделялась: прямо она уходила через небольшое поле в лес, налево вела на скотно-птичий двор, притаившийся за хозяйственными постройками.

Убедившись, что путь свободен, мы устремились к лесу. Удивительная удача – никого не встретить среди бела дня. Теперь главное – добраться до леса. Там можно будет перевести дух и определиться с дальнейшим направлением.

Лес был смешанным, но упорядоченным: деревья, высаженные ровными диагоналями, образовывали мрачные коридоры. Решив пока себе ничего не усложнять, мы бросились со всех ног вперед.

Не успели мы далеко отбежать, как услышали сзади громкие мужские крики. Наша пропажа обнаружена. Думаю, преследователям не составит труда догадаться о нашем направлении.

– Надо разделиться, – задыхаясь на бегу, сказала Лена, – Может, хоть кому-то удастся уйти.

Мы с Дашей кивнули.

– Удачи! – и блондинка нырнула под еловые лапы слева от нас.

– И тебе, – выдохнула я ей вдогонку.

Мы направились в противоположную сторону, преодолели несколько траншей и снова побежали вперед. Ноги ломило, легкие жгло. Но останавливаться нельзя.

Даша споткнулась и упала.

– Вставай. Пожалуйста, вставай, – шептала я.

– Больше… – она задыхалась, – больше не могу, беги.

Она махнула мне рукой, а сама начала взбираться на неизвестное мне хвойное дерево.

– Попробую притаиться и переждать, бег не мой конек.

Я, молча кивнув, помчалась дальше.

Какие у нас вообще шансы? Что впереди, там, где чуть пробивается свет? Чтобы узнать, нужно добежать. У меня тоже было ощущение, что больше не могу, но в голове пульсировала одна мысль: «надо бежать». И я бежала, и бежала, и бежала. Я уже не слышала голосов, но я знала: стоит мне остановиться, меня догонят.

Конец лесного тоннеля приближался. Оказавшись в тени последнего дерева, я позволила себе остановиться и перевести дух, нужно было осмотреться. Передо мной оказалась полянка с густой сочной травой по колено. Как бы хотелось упасть в эту нежную, шелковистую траву и отдохнуть, наслаждаясь мягкими лучами солнца.

Мотнув головой, сбросила с себя пелену усталости. Никаких посторонних звуков и движений. Но, не став рисковать и пересекать поляну по прямой, я двинулась вдоль края леса, оставаясь в тени.

Обогнув открытое место, я углубилась в березовую рощицу, и тут из моей груди вырвался стон отчаяния. Впереди виднелась высокая каменная стена. Неужели все зря, и мы в ловушке?

Стоп, стоп, стоп! Не раскисать! Отчаиваться рано, надо добраться до стены и двинуться вдоль нее. Может, найду какой-нибудь проход, или место, позволяющее перебраться через нее. Стараясь не думать о варианте подъема на высоту второго этажа без страховки, я твердым шагом направилась вперед.

– Далеко собралась, красавица? – меня пронзило холодом, и я камнем застыла на месте. – Видишь ли, милая, бежать здесь совершенно некуда. Стены высокие, камень гладкий – не перелезть, не обойти. Так что зря бегали, мучились.

Я не могла пошевелиться. Голос впивался в мозг острыми иглами, он был одновременно тихим шепотом и гремел в голове, как раскаты грома.

Перед глазами все поплыло, я подумала, что от страха теряю сознание.

Но нет.

Какой-то силой меня развернуло на сто восемьдесят градусов, после чего мое тело поплыло по воздуху к человеку, которому принадлежал голос.

Его черный плащ, ниспадающий обильными складками до земли казался живым, лицо скрывал глубокий капюшон. Возникло непреодолимое желание заглянуть под тень ткани и разглядеть его черты лица. И это желание почему-то полностью глушило удивление от всего происходящего.

Словно сквозь туман, я снова услышала его колючий голос.

– Интересненько… Сколько лет все происходит одинаково: пищат, плачут, умоляют, угрожают… Но чтобы сбежать… это впервые.

Он развернулся и направился в лес, его движение было плавным, будто он плыл по воздуху, а я плыла за ним. Все вокруг смазывалось, кружилась голова, и я до сих пор не могла шевелиться, лишь моргать.

Время замедлилось, кажется, вечность прошла, прежде чем мы покинули лес и оказались на открытой местности. И тут я увидела здание, из которого мы совсем недавно сбежали – это был замок.

Замок!

Основная его часть была высотой примерно с пятиэтажный дом. Ещё выше были несколько красивых башен, украшенных балюстрадами из резного камня и статуями. Башни были все разной высоты, самой высокой была ближайшая к нам. За неё сразу цеплялся взгляд – она была другой. На пике остроконечной крыши восседал большой каменный дракон, его большие сильные крылья как бы обнимали крышу. Эта башня будто была окутана тёмной дымкой, отчего по коже бежали мурашки. Если не ошибаюсь, именно туда ведут ступени, которые мы с Леной видели.

Вдруг моё боковое зрение уловило какое-то движение. Здесь стояли несколько «одинаковых» мужчин, а перед ними в воздухе парили мои девочки.

Да, да! Именно парили! Их тела выглядели безвольными и скованными и находились на расстоянии метра от земли.

– Все в сборе, можно и домой, – нотки сарказма смешались с раздражением. А следующая фраза была адресована мужчинам. – Надеюсь, этого не повторится!

Те что-то хором пробурчали и развернулись в сторону замка.

Пока мы втроем летели следом за жутким типом, в голове кружили мысли.

А может, я умерла? Или лежу в коме после тяжелого удара по голове при банальном ограблении? Ну, не может это все происходить в действительности, иначе придется поверить в те сказки, что нам здесь рассказывают.

Путь к нашей камере преодолели быстро, и когда за нами захлопнулась решетка, мы втроем тут же обмякли и рухнули на пол.

– Еще одно подобное происшествие, и будете отвечать перед королем! Впредь будьте внимательнее! – этот жуткий тип отчитывал персонал, процеживая каждое слово сквозь зубы. Мужчины стояли вдоль стены, опустив голову. Шеренгу замыкала Мэль, она так же смотрела в пол и нервно теребила фартук.

Меня мутило, волнами накатывали страх и паника, но все это продолжало заглушаться желанием увидеть лицо под капюшоном. А он обернулся на нас в последний раз и растворился во мраке коридора.

Глава 5

Мы еще долго сидели на полу, пытаясь прийти в себя. Все тело ломило, голова гудела, и виски сжимало невидимыми тисками.

– Что это было? – первой подала голос Дарья. – Мы летели? Или это галлюцинация?.. Нет! Нас чем-то опоили… Да, точно! Иначе… иначе как это все можно объяснить?

Девушка растерянно переводила взгляд с Лены на меня и обратно. Мы все сейчас испытывали схожие чувства: неверие, страх, растерянность…

Я не спеша обвела взглядом девочек, камеру, коридор за ней и закрыла глаза. Сделала несколько глубоких вдохов и, кажется, сдалась:

– Да какая уже разница? Сбежать мы попытались, у нас не получилось. Вряд ли подвернется случай для второй попытки. А значит, пока нам остается только ждать того, что же с нами будет дальше.

Мы тихонько поднялись с пола и разлеглись по своим жестким матрасам. Разговаривать не было желания, думаю, у подруг тоже. Каждая погрузилась в собственные мысли и растворилась в напряженной, гнетущей тишине.

Одновременно и хотелось есть, и тошнило так, что ни один кусок в горло не полез бы. Корзина с брошенным обедом пропала, наши запасы тоже, наверное, выпали во время бега или на обратном пути в замок.

Все вокруг начинало погружаться во мрак, когда послышались шаги. Из коридора появилась Мэль и трое охранников, двое из них несли фонари.

– Вставайте, девоньки, пойдемте.

Отсветы фонарей плясали по каменным лицам тюремщиков, нагоняя ужас. Дверь со скрипом отворилась, и мужчина со свободными руками застыл в приглашающей позе.

Мы переглянулись и не двинулись с места.

– Ох, девоньки, ну поймите, не пойдете сами, вас поведут силой, – женщина покосилась на провожатых, или… или Он… – многозначительное выражение глаз не оставляло сомнений, о ком речь.

Снова пережить встречу с жутким человеком в черном ни одна из нас не желала, поэтому нехотя мы поднялись и обреченно последовали за кухаркой.

Выйдя на улицу, я была готова направиться вперед, в темный лес, где нас поджидает какое-нибудь чудовище или палач у большой плиты–алтаря для кровавых ритуалов. Но нас повели налево, вдоль стены замка, к небольшому домику, который мы уже видели днем.

Стоило двери приоткрыться, и я поняла – это баня.

В подростковом возрасте я несколько раз ездила с семьей к родственникам в деревню, там нас обязательно отправляли в русскую баню на берегу небольшого пруда. Я любила и эти поездки, и баню. Больше всего мне нравился запах, он смешивал в себе множество ароматов: березовых веников, нагретой вагонки, горящих дров и чего-то еще мне неизвестного.

Из приятных воспоминаний меня выдернул толчок в спину. Я покорно зашла внутрь вслед за девочками и дверь за нами закрылась. Мужчины остались снаружи.

Мы оказались в просторном предбаннике с вешалками и лавками вдоль стен, в углу стоял высокий стеллаж с аккуратно сложенными простынями. Освещение сводилось к четырем тусклым фонарям, подвешенным под потолком в каждом углу.

– Раздевайтесь, – скомандовала Мэль. – Вещи сюда, – она указала рукой на большую плетеную корзину рядом со стеллажом.

Расставшись с грязной, но такой родной одеждой, мы были отправлены в парилку, скрывающуюся за массивной, плотно закрытой дверью справа от входа.

Лицо обжёг раскалённый воздух.

– Проходим, рассаживаемся и паримся, пока я не постучу. Тогда моемся и выходим, – получили мы последние инструкции, и дверь закрылась.

Парилка была в два раза меньше, чем предбанник, и освещалась всего двумя фонарями. На противоположной от входа стене примостились в два яруса полки, на нижней с краю стояли три железных таза с теплой водой. Возле них лежал большой кусок темного мыла, похожего на хозяйственное, но, в отличие от последнего, это пахло приятно. Три мочалки больше были похожи на узкие длинные полотенца, но по жесткости напоминали металлическую кухонную губку.

– Видать, брезгуют нас грязными кушать! – хихикнула Дарья.

– Ну, конечно! Им чистеньких и вкусненьких девственниц подавай! – поддержала смешливое настроение Лена и удобно устроилась на верхней полке.

Еще не дождавшись стука, мы начали потихоньку отмывать накопленную грязь. Было приятно снова почувствовать чистоту и легкость кожи. На некоторое время мы с девочками выкинули все из головы и просто наслаждались негой распаренного тела. Брызгаясь друг в дружку водой, мы хохотали и повизгивали.

Нам это было нужно, иначе напряжение, стиснувшее все внутри в железный кулак, казалось, доведет до нервного срыва, а то и вовсе сведет с ума. Хорошо было хоть ненадолго забыть, где мы и зачем.

Короткий стук в дверь заставил вернуться в реальность, как бы странно ни звучало это слово в данной ситуации. Ведь все, что происходит, реальным воспринимать никак не хотелось.

Распаренные, чистые и веселые, мы вывалились из парилки в объятья улыбающейся женщины.

– Ну и правильно! Ну и молодцы! – приговаривала она, выдавая нам чистые простыни, чтобы обтереться, и указывая на скамью, где аккуратно лежала стопка одежды. – Разбирайте.

В стопке оказались три длинных плотных хлопковых то ли балахона, то ли платья, с широкими горловинами, длинными рукавами и разрезами по бокам от колена до низа. И все, никакого белья не предусматривалось. Корзина с нашими вещами и обувь исчезли.

Надев что дали, мы босиком снова отправились вслед за Мэль, а мужчины снова шли сзади, сверля взглядами наши затылки.

Зашли мы в ту же дверь, из которой выходили, но нас не завели обратно в камеру, а повели прямо по коридору.

Остановилась наша компания у первой двери, за которой совсем недавно мы обнаружили ступеньки наверх. Мэль, чуть замешкавшись, будто собравшись с духом, отворила дверь и жестом пригласила подниматься за ней. Охранники остались внизу у двери.

Ступеньки были мелкие, не на полный шаг, это раздражало. Я шла последней, и было велико желание отстать и засеменить назад. Но затея была бессмысленной, мужланы внизу не дадут уйти. Сжав кулаки, я заставляла себя шаг за шагом продвигаться наверх.

По пути нам встретилось несколько окошечек размером с кулак. Башня была темной и мрачной и нагоняла жуткие ощущения, как и от взгляда на нее снаружи. Путь нам освещал лишь фонарь в руках кухарки.

Казалось, прошла вечность, пока бесконечные ступеньки не закончились небольшой площадкой с одной дверью.

Женщина резко остановилась и развернулась к нам.

– Ну, девоньки, пора. Не серчайте на нас, подневольные мы, не по своему желанию… – Она тяжело вздохнула и, медленно, словно нехотя, отвернувшись, отперла дверь.

Заведя нас в комнату, женщина от фонаря зажгла свечу и, водрузив ее в одинокий подсвечник на небольшом столе, вышла. Дверь закрылась под еще один тяжелый вздох, и щелкнул ключ.

Мы остались одни в мрачной полутемной комнате. Глаза уже привыкли, и мы могли разглядеть очертания стен. Комната имела одну ровную стену с дверью и вторую стену полукругом, что неудивительно, учитывая, что мы находились в круглой башне.

Вдоль этой стены крепилась такая же полукруглая широкая лавка из мощного дерева. Ее торец был украшен резьбой в виде узора и каких-то фигурок, но различить их уже было сложно, резьба затерлась от времени, а кое-где виднелись сколы.

Посредине комнаты стоял такой же мощный стол. И, кроме этих предметов мебели и свечи, наблюдать было нечего.

Мы в недоумении переглянулись. Ни чудовища, ни жертвенного алтаря. Что же с нами должно случиться в этой закрытой комнате без окон?

Устав стоять, мы разместились на лавке и принялись по очереди озвучивать свои мысли.

– Какой смысл прятать нас в башню, почему не отдать драконам из камеры?! – Лена была возмущена, такой эмоциональной я ее еще не видела. – Сколько нам здесь сидеть? Здесь ведь совсем ничего нет!

Все поняли, о чем речь. А ведь она права. И кормить нас больше не собирались.

– А может, это все розыгрыш какой-то массовый, сейчас мы, как принцессы, заточенные в башне, сидим и ждем своих принцев. А они придут и спасут нас от злого дракона, – в глазах Даши плескалась наивность и вера в лучшее.

Но я уже приняла все происходящее вместе со средневековьем, жуткой магией и предполагаемыми драконами.

– Вряд ли нам здесь долго сидеть, местные отличаются заботой, но свечу нам оставили только одну, – девушки замолчали. – И не забыли, каким образом нас вернули во дворец? По всей видимости, нас как-то заберут прямо отсюда, возможно, даже не открывая двери.

Повисла грустная тишина. Не знаю, о чем думали девочки, а я переваривала осознание того, что действительно приняла и начала верить в эту ненормальную сказку.

Пока мы так сидели в полной тишине, свеча неумолимо уменьшалась. И вот настал момент, которого я одновременно страшилась и ждала.

Пламя всколыхнулось в последний раз и потухло. Комната погрузилась во мрак. Тишину нарушало лишь наше тяжелое дыхание.

Я сидела на скамье, притянув колени к подбородку, и боялась пошевелиться. Пока свеча слабо освещала середину комнаты, казалось, еще есть надежда. В глубине души еще теплилась вера в спасение.

Но свеча догорела, и вместе с этим ужас окончательно завладел моим разумом, сковал мое тело, а легкие будто придавило чем-то тяжелым.

Вдруг послышался тихий, словно электрический, треск. Следом в воздухе стали вспыхивать голубоватые искры.

Мы сидели, еле дыша, и не могли отвести от них глаз. Тем временем звук становился громче, а искры превратились в маленькие молнии. Их становилось все больше и больше, и пространство вокруг вспышек стало странно искажаться.

Еще какое-то время комок молний увеличивался, пока не занял все место от двери до стола. И тут вдруг из всполохов света резко вынырнула большая темная фигура. С ее появлением стол отлетел в сторону, а мы с девочками вжались в стену, насколько это было возможно.

Мне хотелось зажмурить глаза, но я не могла пошевелиться и как завороженная смотрела на фигуру, начиная различать глубокий капюшон и длинные полы плаща. Такого же плаща, как у того неприятного типа, что вернул нас в замок.

Мой рот приоткрылся в беззвучном возгласе, когда фигура вдруг ринулась к нам, сгребла всех троих в кучу своими, казалось, бесконечными руками, и вокруг все завертелось и перемешалось.

Глава 6

Мы будто падали с большой высоты.

Дух захватывало, воздух выдавливало из легких, одолевала тошнота. Вокруг кружились всполохи разноцветных молний и искр, и я не понимала, где верх, где низ.

Я наконец закрыла глаза.

Тело стало ватным, я почти его не чувствовала.

Не знаю, сколько времени продолжался полет. Я постаралась абстрагироваться от происходящего и представила лица близких.

Бедная мама! Она, наверное, с ума сходит от переживаний. Они с Женькой уже подняли на уши всех: и Анжеллу с Яной, и всех на работе, и знакомых из полиции и прокуратуры. Благодаря профессии отца, родители накопили много связей.

А, ведь, всё зря. Меня не найдут.

Я в другом мире, падаю в обнимку с подругами по несчастью и каким-то неизвестным типом. И наверняка, скоро разобьюсь.

Но, вопреки моим предположениям, вихрь вокруг нас стал замедляться, а под ногами начала ощущаться твердость.

Через несколько мгновений я уже уверенно стояла на ногах, а стальная хватка чужих рук пропала. Лишь теперь я осмелилась открыть глаза.

Девочки стояли рядом и так же озирались по сторонам.

Первое – мы все еще живы!

Второе – мы уже не в башне.

Мы стояли в небольшом квадратном и совершенно пустом зале. Белые с золотыми узорами стены были украшены пилястрами с резными капителями. Очень высокий потолок покрыт лепниной, а по центру в круге крупно изображен золотой дракон. Пол выложен серой мраморной плитой, а центр очерчен золотым кругом, дублируя размер фигуры с потолка.

Мы втроем продолжали стоять в центре этого круга, а незнакомец перешагнул линию и снял капюшон.

На вид мужчине было лет шестьдесят, гордая осанка в сочетании с высоким ростом делали его похожим на статую. Густые каштановые волосы уже были тронуты сединой, суровое лицо покрывала сеть мелких морщин, крупный с небольшой горбинкой нос не сочетался с мелкими глазами зеленого цвета. У пожилых людей цвет глаз обычно с возрастом тускнеет, но у этого человека глаза были очень яркого насыщенного цвета, и взгляд этих ярко-зеленых глаз вызывал шквал мурашек и легкую панику.

Вдруг резко открылась створка массивных высоких дверей и в комнату уверенным быстрым шагом вошла худая женщина ростом выше среднего. Черное закрытое платье до пола, с длинными рукавами и высоким горлом-стойкой, было украшено лишь обтянутыми тканью в тон платья пуговицами от пояса до самого подбородка. Длинные рыжие волосы стянуты на затылке в тугой пучок. Рыже-карие глаза на строгом серьезном лице устремились на нас. Возраст женщины у меня определить не получалось, она точно была уже не молода, но на лице не было ни одной морщинки.

– Добро пожаловать в главный дворец Асгории. – У нее оказался приятный нежный голос, но он был пропитан властью и строгостью. – Вам выпала честь служить его величеству императору Ассарии, повелителю всей Асгории.

– То есть, убивать нас не будут? – высказала общую мысль Лена.

– Мэтр Марэ́! – Возмущенно воскликнула женщина. – Опять? Вы же должны были с этим разобраться! – и, повернувшись к нам, уже более спокойно и ласково ответила, – Нет, никаких убийств, жертвоприношений и прочего. Чуть позже я подробно все вам расскажу, а сейчас нас уже ждут. – И снова обратилась к мэтру, – Каждый год! Мне надоело уже два столетия объяснять одно и то же!

– Госпожа Тана́та, – его голос был одновременно тихим и могучим, – что такое двести лет…

– Это для нас с вами не много, а у людей уже сменилось три-четыре поколения! Они просто не помнят, и Вы должны были с ними поговорить.

– Ну хорошо!… К следующему году поговорю.

– Вы каждый год это обещаете… – она вздохнула и, махнув на мэтра рукой, повернулась к нам, – идите за мной.

Все это время мы молча слушали их диалог и лишь переглядывались.

В моей голове каруселью крутились несколько мыслей: первое – сколько же им лет, если два века для них ничто; второе – смерть и насилие нам не грозят, и тогда… третье – кажется, нас ждут интересные приключения!

Вопреки здравому смыслу, внутри меня что-то всколыхнулось и возликовало.

Мы вышли вслед за госпожой Танатой в дверь и оказались в огромном зале того же стиля, но на полу не было круга, а белый потолок был украшен лишь лепниной. Его размеры поражали, наши шаги эхом отзывались под потолком. Покинув зал, мы шли по длинному коридору. Серый мрамор пола не менялся, а вот стены были украшены нишами, гобеленами с пейзажами, бюстами на изящных постаментах и портретами в тяжелых багетных рамах.

Вскоре коридор свернул налево, а мы направо – в открытые двери на лестницу, ведущую и вниз, и наверх.

Поднявшись два пролета, вышли на маленькую площадку с одной скромной дверью. Женщина коротко постучала, дверь открылась, и мы вошли.

Мы попали в большую комнату в форме трапеции. Она сужалась к противоположной стороне, где раскинулось огромное панорамное окно, открывающее вид на горные вершины, утопающие в лёгкой дымке.

Свет падал внутрь мягкими золотистыми потоками, выхватывая из полумрака детали.

В комнате было чисто, но казалось, что здесь царит особенный, живой беспорядок. Повсюду стояли полки, столы, стулья, и все они были заставлены старыми книгами, свитками, керамическими сосудами, пучками трав, странными механизмами и еще множеством предметов, не все из которых были мне знакомы.

Казалось, что сама комната хранит в себе дыхание времени, где каждая вещь имела свою историю.

Слева послышался шорох, из едва заметной двери к нам вышел человек.

Высокий и худощавый, с серебристо-белыми волосами, свободно падающими на плечи и переплетающимися с длинной бородой. Его лицо покрывала сеть тонких морщин, но в движениях и осанке ощущалась удивительная бодрость и сила.

А глаза… Глаза опять были яркие, живые. Переливаясь, словно грани изумруда на солнце, они пронизывали насквозь. В них мерцала древняя мудрость и что-то ещё – неведомое и пугающее.

Старец окинул нас внимательным взглядом, будто за одну секунду видел всё, что скрывается внутри каждой из нас.

Его молчание висело в воздухе, давящее, как гроза перед бурей.

– Великий магистр, девушки доставлены, – ровным голосом сообщила Таната и склонила голову.

Я невольно задержала дыхание. Кто он такой? Почему Таната, властная и строгая женщина, вдруг смиренно склонила перед ним голову?

Старец же не сказал ни слова.

Он плавно направился к такой же незаметной двери в правой стене и, чуть приподняв руку, жестом пригласил следовать за собой. Его взгляд остановился на Даше.

Та растерянно оглянулась на нас, словно ища поддержки, магистр уже входил в дверь, ожидая, что девушка последует за ним. Таната подтолкнула Дашу в спину, и та нерешительно шагнула вперёд, потом собрала всю свою волю в кулак и, высоко подняв голову, поспешила за магистром.

Дверь за Дашей закрылась мягким, почти беззвучным щелчком.

В комнате вновь повисла тишина.

Я невольно сжала кулаки, словно так могла защититься от тревоги, внезапно охватившей всё моё существо.

Лена стояла рядом, молча, скрестив руки на груди. Её лицо было напряжённым, губы сжаты в тонкую линию.

Время будто замерло. Каждая секунда тянулась невыносимо долго, сжимая воздух в комнате тугим обручем.

Тишину нарушил шёпот Лены:

– Как думаешь, что он с ней там делает?

Я покачала головой.

– Может проверяет, подходит ли она им…

– Мне это не нравится.

Я тоже ощущала тревогу, но где-то внутри теплилась странная уверенность: этот старец… он не был похож на того, кто причинит вред просто так. Но неизвестность всегда пугает.

Мы замолчали, снова вслушиваясь в тишину.

Наконец дверь медленно открылась.

Вошёл магистр. Его движения были медленными, плавными, но в каждом жесте чувствовалась непоколебимая уверенность.

Взгляд задержался на Лене, рука поднялась в приглашающем жесте. Затем молча развернулся и направился обратно к двери. Лена последовала за ним. Таната спокойно наблюдала за происходящим, всем видом показывая, что все идет по плану.

Я обвела взглядом пространство, стараясь отвлечься от паники, нарастающей внутри из-за того, что Даша обратно не вернулась.

Всё вокруг было странным, почти нереальным. Казалось, если протянуть руку, я коснусь не древних предметов, а самой истории этого мира.

Минуты растягивались в бесконечность.

Я пыталась дышать ровно, но сердце предательски грохотало в груди.

Что будет дальше?

Наконец, дверь снова открылась.

Снова магистр лёгким движением руки пригласил меня следовать за ним.

Я неуверенно сделала шаг вперёд.

Комната за дверью сильно отличалась от предыдущей.

Одна из стен здесь была закруглённой, словно обтекая пространство, создавая ощущение уюта и замкнутости.

Прямо по центру стояла ширма из лёгкой ткани, полупрозрачная, тонкая, словно затуманивающая часть помещения.

Всё здесь напоминало медицинский кабинет – но с налетом чего-то иного, необъяснимого.

Вдоль стен располагались аккуратные полки, на которых стояли странные колбы, наполненные жидкостями всех оттенков: от ярко-алой до глубокого синего, от дымчато-зелёной до золотистой, искрящейся в свете факелов. Здесь царил порядок и не было ничего лишнего.

В воздухе витал слабый, пряный запах трав, смешанный с чем-то металлическим, как воздух перед грозой.

На одном из столов я заметила тонкие серебряные инструменты, старинные пергаменты, увитые странными символами, и несколько камней, мерцающих мягким внутренним светом.

Всё здесь словно говорило о тонкой грани между наукой и магией.

Перед ширмой выстроились пять простых коек, ничем не отличающихся от тех, что можно было бы увидеть и в нашей больничной палате.

На двух из них уже лежали девушки – Даша и Лена.

Они выглядели спокойно: глаза закрыты, лица расслаблены.

Но моё сердце сжалось от страха.

Что с ними сделали? Почему они такие неподвижные?..

Я сделала инстинктивный шаг назад, наткнувшись плечом на холодную поверхность стены.

– Не бойся, – впервые заговорил старец. Его голос был глубоким, мягким, обволакивающим.

– С ними всё в порядке. Они лишь погружены в лёгкий сон.

Он сделал приглашающий жест в сторону ширмы.

– Теперь твоя очередь.

Я с усилием заставила себя двигаться.

Сделала шаг, другой… и прошла за ширму.

Магистр ждал меня у узкой кушетки, аккуратно застеленной чистой белой тканью.

Его взгляд был спокоен, лишён даже тени агрессии или грубого любопытства. В этих старческих глазах читалась лишь сосредоточенность и глубокое уважение к тому, что он собирался сделать.

– Ложись, – мягко сказал он, и я подчинилась, хоть сердце моё билось так, что, казалось, оно сейчас вырвется наружу.

Я легла на кушетку, стараясь расслабить напряжённые мышцы.

Старец не спешил.

Он приблизился, поднял над моей грудью руку – и на его ладони вспыхнул мягкий золотистый свет.

Этот теплый свет медленно скользил надо мной, не касаясь тела, словно нежное дуновение ветра.

Я чувствовала, как внутри что-то вибрирует – не больно, не страшно, просто странно.

Время остановилось.

Великий магистр работал молча, сосредоточенно, неторопливо.

Я не знала, сколько это длилось – минуту, две или целую вечность, – прежде чем он наконец отступил на шаг и позволил свету медленно погаснуть.

– Ты здорова. И чиста.

Голос был ровным, лишённым всякой оценки, просто констатация факта.

Я кивнула, не совсем понимая, что теперь будет. Но внутри уже шевелилось моё неизменное любопытство, то самое, которое однажды заставило меня выбрать профессию журналиста.

– Простите… – тихо заговорила я, всё ещё лёжа на кушетке. – Почему это так важно? Почему… чистота?

Он посмотрел на меня. Во взгляде промелькнуло лёгкое одобрение – словно он ожидал этого вопроса.

– Потому что только чистая душа может принять Истинное Имя, – ответил он спокойно. – Его нельзя навязать или подделать. Оно отражает самую суть существа, его предназначение. И если душа испорчена, а тело осквернено, обряд не сработает.

Он на мгновение замолчал, давая мне время осознать сказанное.

– Только те, кто сохранил в себе первозданную цельность, могут пройти обряд дарования Истинного Имени. И начать свой путь так, как было задумано для них с самого начала. В вашем мире давно позабыли о важности имени, вас называют как хотят, не задумываясь о сломанных судьбах.

Магистр протянул мне руку и помог подняться. Поманив за собой, пошёл обратно за ширму и указал на свободную койку рядом с девочками.

Я послушно легла. Старец сделал плавный жест рукой над моей головой. Я почувствовала, как напряжение медленно покидает тело, оставляя после себя удивительную лёгкость.

– Теперь отдыхай, – донеслось до меня.

Словно тёплый туман окутал моё сознание, нежно притупляя мысли, унося тревоги, страхи, вопросы…

Веки сами собой опустились, и я погрузилась в лёгкий сон – без сновидений, без времени, без боли.

Сначала была лишь тьма.

Густая, плотная, без звуков и ощущений, словно я растворилась в бесконечном, безликом пространстве.

Я не знала, где я. Не знала, кто я. Было только ощущение тишины и невесомости.

Но через какое-то время, вдалеке, в самой глубине этой тьмы, вспыхнула крошечная искорка света.

Едва уловимая, слабая… но она была.

Свет медленно становился ярче.

Он приближался, пульсируя ровным дыханием.

Чем ближе он становился, тем яснее я ощущала: это не просто свет.

Это был зов.

Призыв, обращённый не к телу, а к самой моей сущности.

Свет становился всё ярче, всё ближе.

Я тянулась к нему, даже не осознавая движения. Не руками – душой.

Тьма вокруг отступала, будто боясь соприкосновения с этим мягким сиянием.

Когда свет окружил меня полностью, я почувствовала теплое прикосновение чего-то невидимого.

Музыка.

Лёгкая, прозрачная, как дыхание ветра в листве, вспыхнула где-то за гранью слуха.

И вместе с ней – голос.

Тихий, почти неразличимый, он будто звучал сразу везде: в пространстве, в сердце, в самой сути моего «я».

– Ты пришла… – шёпот был нежным и древним. – Ты готова услышать…

Из света начали складываться образы – неясные, зыбкие: высокие горы, цветущие долины, реки, звёзды в чёрном небе…

Всё это было частью меня.

И тогда, когда сердце моё затрепетало, когда душа распахнулась навстречу чему-то большему, я услышала своё Истинное Имя.

Глава 7

Я проснулась в полутьме.

Мягкий приглушенный свет, похожий на свечение настольной лампы, заливал угол комнаты, отбрасывая длинные тени по стенам.

Несколько секунд я просто лежала, вбирая в себя тишину и покой.

Всё казалось странным и удивительно реальным одновременно.

Осторожно пошевелившись, я ощутила под пальцами прохладу мягкого покрывала.

Повернув голову, увидела: рядом на других койках начинали шевелиться девочки. Они тоже просыпались, словно после долгого, глубокого сна.

Потянувшись и зевнув, Даша слабо улыбнулась. Лена нахмурилась, будто ещё не до конца поняла, где находится.

Напротив, в глубоком кресле у стены, мирно дремала женщина.

Она сидела, склонив голову набок, рыжая прядь волос выбилась из аккуратной причёски, а в руках покоилась закрытая старинная книга.

До обряда она была для меня незнакомой посторонней и непонятной женщиной. Сейчас же… Что-то было в ней теперь удивительно родное и близкое.

Мы втроем окончательно начали приходить в себя.

Шорох нашего движения, видимо, разбудил госпожу Танату.

Она медленно расправила плечи, провела рукой по лицу, и открыла глаза.

Её взгляд был свежим, ясным, будто она и не спала вовсе, а просто на мгновение прикрыла глаза.

– Ну, вот и хорошо, – её голос прозвучал мягко, но властно. – Теперь представьтесь. Назовите свои имена.

Мы переглянулись.

Первой заговорила Лена:

– Мирелия.

Затем Даша, чуть запнувшись:

– Селина.

Я почувствовала, как что-то теплое расправляется внутри меня, словно солнечный луч пробивается из самого сердца.

– Алирианна, – произнесла я.

Имя слетело с губ так естественно, будто всегда было моим.

Оно звучало легко, звонко, приятно на слух.

И странное чувство охватило меня – чувство, что я наконец-то стала собой.

Женщина слегка улыбнулась, кивнув, будто подтверждая правильность наших новых имён.

Она поднялась, легко оправила складки своего строгого платья и коротко сказала:

– Следуйте за мной.

Мы вернулись на лестницу и начали спуск.

Оставляя пролёт за пролётом за спиной, мы прошли тот уровень, откуда начинали подъём. Спустились до самого низа и вышли в новый коридор. Здесь стены были каменные, гладкие, чуть прохладные на ощупь. Пол, выложенный ровными плитами, был чисто отшлифован, будто тут каждый день наводили порядок.

Небольшие факелы вдоль стен горели мягким, живым светом, отбрасывая золотистые отблески. Но вместо огня, факелы были увенчаны хрупкими шарами, внутри которых, как в сувенирном снежном шаре, плавали искры света. Я засмотрелась. Искры разного размера кружились и временами сталкивались между собой, что вызывало яркие всполохи. Зрелище завораживало, но я поторопилась догнать остальных. Не хватало ещё отстать и потеряться.

В воздухе витал приятный запах – не пыли или сырости, как можно было бы ожидать от коридоров старого замка, а что-то уютное и вкусное.

Мы проходили мимо множества дверей – одни тяжёлые, дубовые, другие резные, украшенные странными символами, третьи совсем простые и почти незаметные.

Наконец госпожа Таната остановилась перед очередной дверью – на вид ничем не примечательной.

– Итак, раз в год каждый из народов, каждая из одиннадцати территорий Асгории, в благодарность за спасение мира драконами, предоставляет по три живые единицы для службы. Тех, кого жертвуют, распределяют в зависимости от их способностей, силы духа и дара. Люди без врождённых магических талантов, как правило, становятся частью обслуживающего персонала: уборка, готовка, помощники и так далее.

Она посмотрела на нас внимательно, словно оценивая, к какой категории мы могли бы принадлежать. Я же внутри сдерживала волну возмущения. Живой единицей меня еще никогда не называли

А госпожа Таната продолжила говорить спокойно и чётко, словно она заучила эту речь наизусть. Возможно, так и было, если годами ей приходилось повторять одно и то же.

– Завтра утром Великий Магистр Арвелиус предоставит свои рекомендации о каждой из вас, и вы получите свои назначения. А сейчас вам нужно отдохнуть. Завтра будет важный день.

С этими словами она распахнула перед нами дверь.

Мы шагнули внутрь.

Нас встретила небольшая уютная комнатка с тремя аккуратно застеленными кроватями вдоль левой стены. Справа, рядом со входом, была дверь, наверное, в уборную. Дальше, у окна, стоял стол, окруженный тремя стульями с высокими резными спинками.

А на нем… еда…

Живот тут же отозвался голодным урчанием. Когда мы ели в последний раз?

Мы, как загипнотизированные, двинулись к столу.

От трех тарелок поднимался пар, что означало: блюда были горячие, словно их принесли прямо перед нашим приходом. Нас ждало мясное рагу с овощами, источающее умопомрачительный аромат. Посередине стола стояло блюдо с горой пышных, еще теплых булочек и три большие кружки с горячим чаем. Мы не заметили, как ушла госпожа Таната, закрыв за собой дверь. Быстренько рассевшись, мы набросились на еду.

Чуть позже, сытые и умытые, мы лежали в удобных кроватях, и сон быстро овладевал нашими измотанными телами.

Про дверь я не ошиблась: за ней скрывались удобства, кстати, очень похожие на наши. Только вместо кнопки слива и вентиля крана мы обнаружили жемчужные панели в стенах, активирующиеся и загорающиеся от прикосновения руки. На комоде с банными принадлежностями нас ждали комплекты нижнего белья и длинные сорочки. Ткань была хлопчатобумажной, приятной и даже украшенной скромными кружевами.

Дааа, придется привыкать и к магии, и к новой жизни.

А сейчас спать. Все остальное будет завтра.

Нас разбудил легкий звон, будто, небольшого колокола.

Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь.

Оглядевшись, начала потихоньку соображать. В окно струился свет раннего солнца, а комнату наполняла тишина, полная ожидания.

Подруги, так же как и я, не спеша просыпались, лениво потягиваясь.

На спинках кроватей аккуратно висела новая одежда.

Светло-серый плотный сарафан, мягкая белая рубашка, белые гольфы и удобные серые башмаки. Одежда была простой, но добротной. Мы умылись и привели себя в порядок. Теплая вода помогла окончательно проснуться.

Одежда оказалась удобной и на удивление точно подходящей по размеру. Серой лентой, что шла в комплекте, мы завязали друг другу волосы в хвост, решив, что предназначена она именно для этого.

Утренние процедуры и переодевание сопровождались обсуждением всего произошедшего. Вчера сил не было даже на разговоры.

Все наши мысли сейчас были заняты новыми именами и предстоящими назначениями на работу.

Постепенно волнение вновь напомнило о себе.

В дверь негромко постучали.

Она отворилась, и на пороге появился молодой человек в серой форме. Он выглядел собранным, даже немного напряженным.

– Вас ждут, – коротко сообщил он.

Мы переглянулись и друг за другом вышли из комнаты.

Парень, не сказав больше ни слова, повернулся и пошёл вперёд, а мы – за ним.

Он свернул налево, в такой же коридор, в конце которого нас ждало неожиданное открытие.

Проход через арку вывел нас в небольшой внутренний дворик, выложенный тем же камнем, что и коридоры.

В нём было тихо.

С одной стороны поверху тянулся балкон с невысоким резным ограждением. Под балконом примостились лавочки. Сразу представилось, как приятно на них отдохнуть после рабочего дня в тени балкона, в окружении клумб, наслаждаясь свежим воздухом и журчанием фонтана, расположившегося посередине дворика. В две оставшиеся стороны через арки уходили такие же коридоры, из которого появились мы.

Во дворике нас ожидала госпожа Таната, мы встали напротив нее и приготовились слушать.

Время от времени мимо проходили девушки – кто-то спешил, кто-то шёл спокойно. Некоторые бросали на нас короткие взгляды, но никто не останавливался.

Они выглядели так, словно всё это было частью привычного распорядка, тогда как для нас – первый важный шаг в новом мире.

– Доброе утро, – сказала она спокойно. – Готовы ваши назначения.

Она развернула свиток, пробежалась глазами по первой строчке и произнесла:

– Селина.

Даша чуть вздрогнула и сделала полшага вперёд.

– Ты назначена в целительский корпус. Младший персонал.

Молодой человек, стоявший рядом, сделал шаг вперёд. В его руках откуда-то появился аккуратно сложенный белый фартук и косынка.

Он молча подал их Даше.

Она взяла форму обеими руками и опустила глаза.

– Мирелия.

Теперь Лена немного выступила вперёд.

– Ты назначена в Императорский театр, – сообщила госпожа Таната.– Ассистентка костюмера.

Помощник протянул ей голубые фартук и косынку.

Лена приняла их сдержанно, почти не изменившись в лице.

– Алирианна.

Я шагнула вперёд.

– Ты назначена на уборку в императорское крыло.

Я взяла протянутые фартук и косынку сиреневого цвета.

Внутри смешались разочарование, облегчение и напряжённое ожидание чего-то ещё. Первая неприятная новость – нас троих распределяют в разные места, значит, видеться будем только возвращаясь в комнату на ночь. Вторая неприятная новость – назначение уборщицей. Когда попадаешь в другой мир, ожидаешь чего-то интересного, а не рутинного мытья полов и смахивания пыли. Но из-за того, что пока не предвиделось ничего сложного, я чувствовала облегчение. Уж тряпкой махать я умею.

Госпожа Таната свернула свиток.

– Каждая из вас на первое время будет прикреплена к опытной работнице. Я же для вас всегда буду наставницей и главной начальницей.

Затем, сделав шаг вперёд, посмотрела на нас с неожиданно серьёзным выражением лица.

– А теперь мне нужно сказать вам кое-что ещё.

Помощник кивнул ей и молча удалился.

А она заговорила чуть тише, но отчётливо:

– Ассария – центральная территория Асгории. Она построена прямо над источником энергии этого мира. Источник мощный, древний и живой. Эта энергия питает всё вокруг, но на обычных людей столь сильная магия действует иначе. Постоянное пребывание здесь истощает человека. Источник буквально вытягивает из них жизненную силу. Люди, живущие в Ассарии, стареют быстрее, болеют чаще, умирают раньше.

Мы переглянулись.

Приехали.

Наставница продолжила:

– Но есть способ это изменить. Более того – способ не просто сохранить здоровье, а продлить жизнь. Иногда – на десятки, а то и сотни лет. – Она посмотрела на нас прямо. – У драконов настолько сильная внутренняя энергия, что во время близости они передают её своей партнёрше. Это неосознанный и неизбежный процесс. Эта энергия может укрепить здоровье, замедлить старение, пробудить скрытые силы. Даже поцелуй может изменить человека.

Госпожа Таната на мгновение замолчала.

– Но вы должны понимать: для обычного человеческого тела это тяжело. Без подготовки прикосновение дракона может причинить боль. Иногда – очень сильную.

Она снова сделала паузу, давая нам усвоить полученную информацию.

– Драконы любят один раз в жизни. И если не находят свою истинную пару, не женятся. Но потребности у них остаются. И порой они выбирают себе женщин из людей или из других рас. Для одних женщин – это позор. Для других – возможность выжить, или даже жить в десять раз дольше, чем изначально было отпущено судьбой.

Она окинула нас взглядом, словно оценивая, как мы восприняли сказанное. Затем достала из складок своего платья аккуратно перевязанный свёрток.

Внутри оказалось несколько алых лент.

– Ни один дракон никогда не возьмёт женщину силой. Никогда. Это – закон. Они уважают только добровольный выбор.

Госпожа Таната сделала шаг вперёд.

– Те, кто осознанно принимает решение делить ложе с драконом, дают об этом знак.

Она подняла одну из ленточек.

– Эти алые ленты – знак согласия. Их повязывают на лямку сарафана с внешней стороны. Но и это не значит, что вас схватит первый встречный дракон. Все только по обоюдному согласию и взаимной симпатии. Если же ленты нет, дракон к вам даже не подойдет.

Каждая из нас получила по ленточке.

– Повязать её или нет – ваш личный выбор. Вас никто не осудит. И никто не заставит. Но помните о плюсах. К тому же драконы очень богаты и щедры со своими фаворитками. Например, девушка, на чье место назначена Алирианна, переехала к своему покровителю и больше никогда не будет работать.

Мы втроем пребывали в легком шоке. Все-таки в словах Мэль была небольшая доля правды о гареме. Своих женщин им не хватает…

Мысли опять прервал голос наставницы:

– Теперь идемте на завтрак, а после пойдете знакомиться с работой.

Проводив нас до столовой, она пожелала успешного первого дня и отправилась по своим делам.

Столовая была большая, здесь помещалось восемь столов на шесть человек. Слева разместился местный вариант раздачи, за которой в раскрытые двери видна была кухня.

Здесь было людно, звон посуды смешивался с женскими голосами.

Мимо пробегала девушка с подносом, полным грязной посуды в руках.

– А, новенькие. – Кивнула она нам. – Сейчас.

Скрывшись в кухне, уже через минуту вернулась обратно, вытирая руки о фартук. Вся форма, включая сарафан и обувь, у нее была белая.

– Завтрак у нас подается с семи до восьми утра, обед – с часу до половины третьего, а ужин – с половины седьмого до восьми. С общего стола берите себе на подносы порции того, что приглянется, и усаживайтесь за любой стол на свободное место. Убирать за собой не нужно, все оставляете на столе на подносе, мы заберем. Если в течение дня чего захочется пожевать, приходите, на общем столе всегда оставляем перекусы. Приятного аппетита!

Девушка нам улыбнулась и побежала дальше по залу собирать посуду.

На завтрак нам предлагалась молочная каша, кажется, овсяная, омлет, гигантская ватрушка на всю тарелку, блины – три штуки на порцию, и чай. Мы набрали себе каждая по подносу, разместились за полностью свободный стол и приступили к завтраку.

Я наслаждалась пышным, нежным омлетом с ароматом настоящего деревенского молока, вкус которого я любила. К нам в редакцию два-три раза в неделю наведывалась женщина, привозила деревенскую молочку. Мы с коллегами всегда ее ждали и брали у нее молоко, творог, масло, сметану. Я ее редко успевала застать, потому что появлялась на работе позже всех. Но про меня никогда не забывали, и мой молочный набор всегда ждал меня в холодильнике.

С чаем я съела кружевные тонкие сладкие блинчики. У меня такие никогда не получались, хотя не так часто я и пыталась.

Лена, хотя правильнее теперь называть ее Мирелия, взяла тоже омлет и кашу. Кажется, она оправилась от потрясений и вспомнила про фигуру.

Селина взяла все. Да-да! И омлет с кашей, и ватрушку с блинчиками. Мы удивленно наблюдали, как миниатюрная девушка опустошает все четыре тарелки, запивает это все кружкой чая и, откидываясь на спинку стула, мечтательно вздыхаетт:

– Сейчас бы еще яблочка…

Не знаю, как в нее все влезло, или она тоже отошла от стресса и вернулся привычный аппетит, или наоборот, этот самый стресс заедает.

Рассиживаться нам не дали, к столу подошли трое девушек. Объяснять кому с кем идти не было необходимости, все было понятно по цвету фартуков.

Вперед к труду и чистоте!

Глава 8

Выйдя из столовой, мы разделились. Я шла вслед за девушкой в таком же сиреневом фартуке. Из-под косынки спускалась до лопаток русая коса. Мы были одного роста и похожей комплекции.

– Я Рина, – представилась она, когда мы дошли до дворика с фонтаном.

– Алерианна.

– А я знаю, – захихикала девушка.

Она выглядела совсем юной, будто ей не было и восемнадцати. Такое открытое и доброе лицо, смешливые глаза и россыпь бледных веснушек по носу и щекам. А я думала, что веснушки бывают только у рыженьких.

Рина тем временем начала вводный инструктаж.

– Направо, как ты уже знаешь, жилое крыло для прислуги. Там, – она махнула назад, – кроме нашей столовой, находится прачечная: отдельно наша и замковая, швейный зал, мастерские, кладовые, складские и прочие похожие помещения. А налево – выход на улицу и проход к чёрной лестнице для прислуги. С неё можно попасть на любой этаж замка для уборки и ещё в замковую кухню.

Продолжая говорить, девушка двинулась в последнем озвученном направлении. Я шла следом.

– Всего в замке пять этажей. Пятый этаж – императорский. Войти туда может не каждый. С этой лестницы, – она указывает на ступени, к которым мы как раз подошли, – заходят только шесть горничных для уборки, у всех есть свой ключ. Тебе его тоже позже выдадут, а пока пару дней будешь со мной.

Рина быстро тараторит, будто мысли опережают её способность озвучить всё, что хочется рассказать. Она легко поднимается по ступеням, постоянно оборачиваясь ко мне: поднимаясь спиной, разворачиваясь снова и даже иногда перепрыгивая через ступеньку. При этом у неё даже не сбивается дыхание. Все её движения лёгкие и задорные. Интересно, откуда она?

– Этаж, в свою очередь, делится на две части. В личное императорское крыло имеют доступ только двое: Латти и Шарин. Там спальня, уборная, кабинет, гостиная, личная библиотека. Рядом покои императрицы, но они заперты. Мы все вшестером там проводим уборку раз в месяц для поддержания чистоты.

Мышление журналиста сразу выхватывает ключевую информацию – покои императрицы заперты, то есть пустуют. Значит, император не женат. Я не знаю, чем может быть для меня важна эта информация, но она зафиксирована.

Тем временем мы добрались до конца лестницы, и Рина отперла небольшую дверь. Петли не издали ни звука, а дверь за нами плавно закрылась без какого-либо щелчка. Всё было предусмотрено, чтобы не беспокоить императорскую семью лишним шумом. Наверняка, с теми же целями, пол устилали золотого цвета ковровые дорожки с высоким ворсом, который глушил любые шаги.

Белоснежные стены украшены тончайшей лепниной и позолоченными вставками. Высокий потолок скрывался в мягкой дымке света изящных хрустальных люстр. Высокие двери из белого дерева с тонкими резными узорами и позолотой казались одновременно нежными и величественными.

Дверь, в которую мы вошли, почти не было видно: она очень гармонично сливалась со стеной и не нарушала богатую обстановку. В трех шагах от нас была еще одна такая же незаметная дверь. Туда мы и направились.

Внутри оказалось хозяйственное помещение: полки с инвентарем, шкафы с бутылочками и баночками и отдельно санузел для прислуги.

Здесь уже собрались остальные девушки. Они готовились к рабочему дню, собирали нужный инвентарь и разводили в воде какие-то жидкости. Рина успела нас вскользь представить друг другу, и все, кроме нас, ушли работать.

А мы начали знакомство с инструментами и средствами. Рина объясняла, какие средства надо разводить, а какие используются в чистом виде, какие средства для полов, а какие для окон, чем полировать мебель, а с чем стирать тряпки. Информации было много, я старалась все запомнить, от этого голова шла кругом.

А напарница продолжала объяснять:

– На нас четверых остается весь остальной этаж. Это три гостиные, две столовые, музыкальная комната, библиотека, большой кабинет для совещаний, пять гостевых спален со своими уборными, две отдельные уборные и пять балконов. Один балкон общий для всех гостевых покоев, второй – из библиотеки, третий – из кабинета, четвертый – из большой гостиной, пятый – из большой столовой. Есть еще шестой – самый большой, но он из покоев императора и уже не наша забота.

Неужели я столько лет училась, чтобы драить чужие полы и унитазы? Это, конечно, и в нашем мире не редкость: иногда люди с несколькими высшими образованиями сидят продавцами, уборщицами или вахтерами. Но у меня-то была любимая работа, перспективы карьерного роста и мечты о прекрасном будущем.

Всё внутри кричит и протестует. Я не согласна на такую судьбу! Неужели именно это мне предначертано? Неужели этот путь я обрела, пройдя обряд Истинного имени?А что теперь? Провести всю оставшуюся жизнь в незнакомом мире, среди чужих людей, и помереть раньше времени с тряпкой в руках?

– Пойдём, пора приступать к работе. До обеда мы делаем лёгкую уборку для поддержания чистоты: протереть пыль, помыть полы, прибраться в уборных, убрать явную грязь – бывает, где-то что-то разольют или натопчут; после обеда мы выполняем более сложную работу, но которая не требуется ежедневно: полируем мебель, чистим ковры, моем окна, отдраиваем углы, отмываем балконы. После ужина мы обычно можем быть свободны, но иногда оставляем на вечер уборку рабочего инвентаря, стирку и прочие мелочи.Рина вырвала меня из горьких мыслей:

А далеко, на горизонте, сквозь туман проглядывали горы. Только их царственные пики оказывались выше нас.Пока она рассказывала, мы шли по коридору. Первые пять дверей по левой стороне вели в гостевые покои, справа, напротив дверей, раскинулись огромные окна с низкими широкими подоконниками. Рина начала заглядывать в двери, а я бросила взгляд в окно и замерла… Я никак не ожидала увидеть такое великолепие. Думала, что там будет что-то похожее на лес, который окружал дворец в Верхней Лориании. Но это был не лес. Пятый этаж замка возвышался над всем, что было вокруг. Взору открывался сказочный вид. Везде, куда дотягивался взгляд, тянулись к небу дворцы и замки. Какие-то больше, какие-то меньше, но все богатые и величественные, увенчанные башнями со шпилями и флагштоками. Все они громоздились на отвесных скалах, а наш замок возвышался над всеми остальными не только из-за собственного размера, но и потому, что расположился на самой высокой скале. Между владениями пролегли глубокие пропасти, над которыми нависали каменные мосты.

Так вот какая она – Ассария – столица этого мира. Здесь живут драконы в своих прекрасных дворцах. Простых домов нигде не видно, значит, простолюдинов в их расе нет. Они все равны, кроме императорской семьи. Все одинаково богаты, все одинаково могущественны в этом мире. Интересно, каково так жить?– Завораживает, правда? – Рина встала рядом. – Я когда первый раз увидела, тоже долго не могла оторваться. Мы несколько минут молча стояли и просто любовались.

– Ну, всё. Успеешь ещё налюбоваться. А работа ждать не будет. – Девушка тянет меня за руку. – Мы берём на уборку помещения по очереди расположения. Тари́на и Фе́лия уже взяли первые и вторые гостевые покои. Мы идём в третьи. Потом они переместятся в четвёртые и пятые, а мы пойдём дальше в библиотеку.

Третьи покои оказались светлыми и просторными. Стены были задрапированы струящейся светлой тканью с изящным серебряным узором. Материя лежала ровно, без единой складки, и слегка переливалась в лучах дневного света, падающего из окон.

Всю комнату пронизывала голубая гамма – не холодная, как лёд, а приглушённо-нежная, как небо ранним утром. Пледы на креслах и кровати были цвета голубиного пера, на подушках – вышивка серебристо-синим, а мебель из белого дерева словно выточена из облаков.

Окна были высокими, с лёгкими, почти невесомыми занавесками, которые колыхались при любом движении рядом. По бокам свисали плотные шторы, но они не выбивались из общего стиля за счёт цвета и текстуры ткани.

Гладкий паркет застлан ковром – мягким, густым, с орнаментом тонких волнистых линий, похожих на волны.

Мне захотелось бросить всё, разуться и забраться на широкую кровать с воздушным балдахином. Захотелось укутаться в плед, зарыться в подушки и забыть, что я – всего лишь горничная в чужом замке, а не героиня романа. Забыть, что мне суждено убираться в этих чудесных покоях, а не жить в них.

Но пора уже смириться с реальностью и прекратить подобные мысли. Ещё вчера я прощалась с жизнью, а сегодня жива, здорова и сыта.

Имеется отправная точка. А дальше всё зависит от человека. Интересно, у них тут существует карьерный рост?

В гостевых покоях мы управились меньше чем за час. Сейчас, когда гостей на этаже не проживало, уборка была поверхностной и быстрой.

Дальше нас ждала библиотека. От Рины я узнала, что это самое нелюбимое помещение, ведь протереть пыль предстоит со всех книг.

Девочки уже закончили в предыдущих помещениях и переместились дальше.

После гостевых покоев коридор сворачивал направо, вёл немного между пустой стеной и окнами и снова поворот, только налево. Здесь, на большом расстоянии друг от друга, по обе стороны коридора расположились четыре двери в шахматном порядке. Двери казались более массивными, чем в гостевом крыле: на них была более крупная резьба и больше позолоты.

Первая дверь справа вела в библиотеку.

Библиотека была… не комнатой, скорее – целым миром. Миром из дерева, тишины и запаха страниц. Когда мы вошли, мне показалось, что я случайно переступила черту чего-то священного. Даже шагать я старалась осторожно, как будто пол мог обидеться за неуважение.

Паркет наполирован до блеска, стены полностью исчезли за книгами. Полки орехового цвета, резные, тянулись до потолка в несколько ярусов.

Сами книги – о, это волшебно! Переплёты из кожи, парчи, дерева, даже из металла. Некоторые с выцветшими буквами на боках. Названия пестрели разными языками, среди которых я с трудом узнала бы хоть один знакомый символ.

Свет в библиотеке был тёплый, мягкий. Он загорелся, стоило нам зайти, и исходил от хрустальных ламп с янтарным стеклом, подвешенных в изящных держателях.

По залу было расставлено несколько кожаных кресел и диванов, рядом располагались деревянные столики.

Впереди поднималась вверх массивная лестница из дерева. Резные перила с вензелями мягко блестели от полировки. Ступени вели к уютному балкону под огромным окном от пола до потолка. Через прозрачное витражное стекло лился мягкий дневной свет, окрашивая пол в голубые и янтарные тона. Сам балкон был ограждён витой балюстрадой из того же дерева.

У дальней стены стояло массивное кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Тёмно-коричневая кожа обивки выбивалась из общей цветовой гаммы, казалось, оно должно стоять где-то в другом месте.

Возле кресла – небольшой столик, заваленный золотыми закладками, стопками бумаги и письменными принадлежностями.

– Сегодня на нас только пыль. Мебель и паркет натёрли вчера. – Рина сбрызнула мягкую тряпочку специальным раствором из подобия нашего пульверизатора и протянула мне: – Ты – справа, я – слева.

За работой Рина тихонько что-то напевала, двигаясь быстро и привычно. К верхним ярусам мы поднимались по широкой деревянной стремянке с перилами. Когда девушка закончила свою часть, я была ещё только на середине.

– Устала?

Я утвердительно кивнула. Как ни стыдно было признавать, но к такому труду я не привычна.

– Передохни немного, – она кивнула на ближайшее кресло, – а потом собери все книги со столов и попробуй убрать по местам. Здесь очень строгий порядок, думаю, у тебя всё получится.

Я присела. На столике лежали три книги. Как я могу их расставить по местам, когда я не понимаю даже названий? Я раскрыла ту, что лежала ближе. Страницы пестрели мелким печатным шрифтом, на полях кое-где виднелись заметки карандашом. Уже хотела её закрыть, но вдруг надписи стали складываться в понятные слова: «Заменить на самоцвет», «дать остыть», «не смешивать». Я читала пометки одну за другой. Как такое возможно, если минуту назад я не понимала ни слова?

Всё-таки закрыв книгу, я глянула на обложку и еле сдержала удивлённый возглас. Название гласило: «Бытовые зелья: рецепты». Подняв шокированный взгляд, я уставилась на первую попавшуюся полку: «Животный мир Асгории», «Вымирающие виды», «Разведение Сайхаров», «Особенности первых лет жизни Бальтраксов» и прочее в этом духе. Этот раздел явно отведён для литературы про животных.

Продолжая гадать, как такое возможно, я постепенно разложила по местам все оставленные книги, протирая их по пути.

Закончив, нашла Рину, и мы вместе справились с последней полкой.

Я всё размышляла, стоит ли спрашивать у девушки про чудесное прозрение. А вдруг здесь это ненормально, хоть у них и существует магия. Наверное, стоит сначала поспрашивать про сам мир, про их жизненный уклад, правила и законы. И только потом решать, что здесь можно озвучивать вслух, а что не стоит.

Нас ждало следующее помещение.

Взяв свою корзинку с инвентарём, я с силой толкнула дверь, которая казалась тяжёлой. Но дверь поддалась на удивление легко, и я вылетела в коридор. По всем законам физики, я должна была полететь носом в пол, но меня неожиданно поймали крепкие мужские руки, вдруг появившиеся из-за двери.

Даже не успев как следует испугаться, я подняла благодарный взгляд на моего спасителя.

Ох! Вот это мужчина!

Глава 9

– Сп-пасибо… – невнятно бормочу я, бесстыдно рассматривая своего спасителя.

Высокий. Русые пряди ниспадают на плечи, подчеркивая красивые черты лица: уверенный изящный подбородок, сочные губы с обворожительной улыбкой, и глаза… Серые, холодные, как морозная дымка. Глубокие и внимательные. Широкие плечи, узкая талия, крепкие мышцы рук, которыми он уверенно меня держит. А я как дура, расплылась в его объятьях, вместо того, чтобы твердо встать на обе ноги и отстраниться. Если у них тут все мужики такие красавчики, то не удивительно, что кто-то решается повязать алую ленту.

– Кажется, мы раньше не встречались, – еще шире улыбается мужчина.

– Она новенькая, господин советник, – Рина стоит рядом, наклонив голову и чуть присев. – Простите, она еще не освоилась.

Я наконец окончательно прихожу в себя и высвобождаюсь из кольца рук. Мои щеки пылают от стыда, взгляд изучает узор ковра под ногами.

– Тогда желаю поскорей обжиться на новом месте. Еще увидимся, – в его голосе есть что-то завораживающее и притягательное.

Не могу удержаться, чтобы вновь на него не посмотреть. В его глазах пляшут веселые искорки, а на губах вновь обольстительная улыбка.

Подмигнув, мужчина уходит в ту же сторону, откуда пришел, и сворачивает за угол.

Я резко втягиваю воздух, понимая, что все это время почти не дышала.

– Кто это? – спрашиваю у Рины, облизывая пересохшие губы.

– Советник императора и по совместительству его двоюродный брат – господин Дэмиен.

– Они тут все… ТАКИЕ?

– Почти, – смеется девушка и тащит меня за руку, – работать пойдем, вечером будешь мечтать.

Тарина уже заканчивает прибирать общую уборную, что идет после библиотеки, Фелия убирается в малой гостиной.

Мы заходим в последнюю дверь – это большой кабинет для совещаний. Здесь царит строгий стиль.

Стены покрыты деревянными панелями, это создает атмосферу элегантности и торжественности, что характерно для официальных помещений.

Центр кабинета занимает большой овальный стол. Вокруг него стулья с высокими спинками и подлокотниками, обивка у мебели бархатная глубокого бордового цвета. Во главе стола у окна возвышается кресло императора, похожее на трон, но в том же стиле, что и стулья. Окно, как в большинстве помещений замка, от пола до потолка, здесь нет занавесок, только массивные темно-бордовые шторы по бокам. Это добавляет официоза.

По правой стене стоят шкафы, по левой – висит несколько карт.

Самая большая наверняка карта всей Асгории. В центре, в окружении гор, значится Ассария, к подножью гор прилегают несколько территорий: Верхняя Лориания, Эйлиррия, Вессхария, Лессария и Иллирия; следующий круг образовывают Нижняя Лориания, Мореллия, Фессерия и Грунфоррия. Чуть поодаль, окруженная лесами, очерчена Фессерия. И совсем на отшибе расположился островок с названием Шадоррия.

Из всех названий мне знакомы только Ассария и Лориания. Может, со временем будет возможность узнать их все.

На других картах более подробно изображены каждая из территорий.

И несколько карт для меня совсем непонятны.

Я уже выучила последовательность действий и перестала путаться в средствах. В четыре руки мы быстро управились с кабинетом и отправились дальше.

Налево уходил пустой коридор, он заканчивался огромными величественными дверьми. Рина объяснила, что это императорское крыло и туда без приглашения ходить запрещено.

Дальше было ответвление направо, туда уже ушли девушки – убирать парадную гостиную, большую столовую, музыкальный зал и гостевую уборную.

А мы продолжили путь вперед, где приютились большая гостиная и малая столовая.

Я уже перестала удивляться роскоши обстановки, действия начали приобретать автоматизм, а мысли периодически возвращались к удивительному мужчине.

В нашем мире я ни разу не встречала таких… идеальных. Да, он казался именно идеальным. Все в нем было правильно, красиво и привлекательно: голос, внешность, походка. Он двигался плавно и грациозно, но при этом каждый шаг был уверенным и твердым.

Хотелось увидеть его снова. И это пугало.

Я никогда не была легкомысленной и не верила в любовь с первого взгляда. Поэтому особенно удивляет такая моя реакция на совершенно незнакомого мужчину.

Продолжая терзать себя размышлениями, я выполняла указания Рины и запоминала ее новые наставления. Их суть сводилась к одной ключевой идеи – везде должно быть чисто. А еще важно в процессе ничего не разбить и не повредить.

Закончив, мы отправились обратно в хозяйственную комнату убрать инвентарь. Там же дождались Фелию и Тарину, и все вместе отправились на обед.

В столовой уже было людно, часы над входом показывали половину второго.

Аромат вкусной еды щекотал нос и отзывался в желудке легким урчанием.

На обед предлагалось два вида салата: обычный овощной – огурцы, помидоры и зелень, заправленные маслом; и витаминный, как его у нас называют – морковка и капуста натертые тонкой соломкой, так же заправленные маслом. Дальше на выбор два супа: мясной и рыбный. А на второе был только один вариант – мясное азу с картофелем.

Взяв на поднос овощной салат, мясной суп, второе и кружку чая, направилась в зал. Сидя за одним из столов, мне радостно махала рукой Селина. Рядом с ней сидела Мирелия. К сожалению, все места за их столом уже были заняты, и мы вчетвером расположились за соседним, который как раз освободился.

Обед был очень вкусным! Овощи свежие и сочные, суп наваристый, с крупными кусками мяса. Азу, насыщенное приправами, прекрасно сочетается с нежным молодым картофелем.

За соседним столом уже закончили обедать и пили чай. Девочки придвинулись ближе к краю и начали рассказывать мне каждая о своей работе.

Мирелия спокойно и сосредоточенно делилась впечатлениями о театральных костюмерных. Селина эмоционально перечисляла, что успела узнать и сколько шкафов с травами перебрать.

Я ела и молча слушала. Мне нечего было рассказать им в ответ. Мытье полов не настолько интересно, как изучение лечебных трав, полировка мебели не сравнится с отделкой сценических костюмов.

Это так странно: мы только вчера появились в этом мире, а девушки уже вовсю обсуждают рабочую рутину. Мирелия чуть холоднее, чем Селина, ведь она была актрисой, а быть обслугой, хоть и в той же сфере, это совсем другое. Но мне повезло и того меньше.

Единственное, о чем я могла бы им рассказать – это о встрече с драконом. Но мне почему-то не хотелось.

Девочки допили чай и ушли вместе со своими новыми коллегами, их место быстро заняли другие. Мы тоже не торопясь закончили трапезу и направились к выходу.

После обеда занялись люстрами и светильниками в коридорах.

В хозяйственном помещении прятались две крепкие стремянки с поручнями, почти такие же, как в библиотеке, но попроще. Работали парами: я с Риной и Тарина с Фелией. Сразу распределили весь объем работы и разошлись в разные стороны.

Временами по коридорам ходили мужчины в строгих одеждах. Некоторые были схожи с советником. Такие же уверенные и властные. Другие выглядели по-военному.

Раза два промелькнули фигуры в чёрных мантиях с капюшонами, как у мэтра Марэ. Может, одним из них был сам мэтр.

Но никто из них не обращал на нас внимания, с надменным видом проходили мимо.

Тем удивительным было поведение Дэмиана. Почему советник помог мне избежать падения и общался с нами по-простому, как с равными. Я задала этот вопрос Рине.

– Сама хотела бы знать, что на него нашло, – задумчиво ответила девушка.

– То есть раньше такого не случалось?

– Нет, конечно! Никому нет дела до прислуги, только если… – она замолчала и заговорщицки на меня посмотрела.

– Что? – я не понимала её намёка.

– Понравилась ты ему, вот что! – Рина рассмеялась. – Ну, конечно. Иначе, с чего вдруг всегда серьёзный советник, брат самого императора, вдруг будет с тобой разговаривать.

– Но у меня же нет ленты… – растерялась я.

– Пока – нет. Ты только здесь появилась, для тебя все ново, странно и непривычно. Но пройдет время, привыкнешь, адаптируешься, и здешняя жизнь станет для тебя нормой со всеми её правилами.

В голосе Рины слышались грустные нотки. Я не удержалась от вопроса:

– А ты здесь давно?

Немного помедлив, девушка ответила:

– Лет восемь.

Я ахнула.

– В каком же возрасте ты сюда попала?

– В девятнадцать.

Мои глаза округлились до предела.

– Да ты и на восемнадцать-то не выглядишь, не то, чтобы на двадцать семь!

Рина рассмеялась, но смех был не весёлым.

– Энергия дракона творит чудеса…

– Но ты не носишь ленту.

– Уже нет необходимости. Когда дракон тебя выбирает, а ты соглашаешься, он ставит магическую метку. Другие драконы её чуют и не приближаются.

Некоторое время мы молча продолжали работу, переходили от люстры к люстре, поднимались по очереди на стремянку.

Люстры выглядели необыкновенно: в виде цветов с тончайшими прозрачными лепестками. Они словно были созданы из звёздного света и хрустальных капель. Сердцевина цветка – огромный кристалл, который источает свет и распространяет его вокруг себя.

Мне было страшно дотрагиваться до столь хрупкого изделия, но напарница заверила, что они укреплены магией и разбить их не так просто, как кажется.

Какая же удобная штука – магия. Сколько бы проблем она решила в моей жизни, будь она в нашем мире. Например, заколдовать автомобиль, чтобы не ломался, или тряпку, чтобы сама все углы помыла… Конечно, уже существует робот-пылесос, но не до всех потайных скоплений пыли он добирается.

Всего неделя прошла, как меня похитили, а кажется – вечность. Я скучаю по родным, по девчонкам и по своей жизни.

– Рина, а ты откуда?

– Из Лессарии.

– А вас тоже похищают?

– Что? – теперь глаза округлились у Рины. – Нет! У нас сами вызываются на службу к драконам. А тебя похитили?

– Да, а ты не знала? Я не из этого мира.

– Из другого мира? Это правда? Вот это да!

На лице девушки бурлили эмоции. Удивление смешивалось с неверием и восторгом.

– Шарин и Тарина тоже люди, но они никогда не говорили о своём появлении здесь. Они работают уже очень давно.

– А у них тоже есть метка? – не смогла я сдержать любопытства.

– Да, но Шарин уже несколько лет дракон не приглашает разделить ложе, а Тарину её дракон забирает редко.

– Но госпожа Таната сказала, что драконы щедры к девушкам, что забирают их к себе во дворец и тем уже не приходится работать.

– Таких единицы. Чаще драконы навещают девушек здесь или забирают на ночь. Реже забирают в свой дворец, и девушки продолжают работать там. При мне лишь единожды случилось так, как рассказывает наставница. На твоём месте работала Элисса. Она из Мореллии, работала три года. Через годик освоилась и повязала ленту. Почти сразу появилось два претендента. Она быстро определилась с выбором. Господин Лиор на протяжении двух лет периодически забирал её на ночь. И однажды заявил, что забирает насовсем. За три месяца она нас несколько раз навещала. Всегда приходила с подарками и рассказывала, как хорошо теперь живёт. Это удивительная удача для такой, как мы.

– Что ты имеешь в виду, для какой ‒ такой?

Рина снова помедлила.

– В наших расах все одарены особыми талантами. В Лориании все едины с природой, мы её чувствуем, помогаем ей, а она нам. В Морелии – едины с морем. Но иногда случаются исключения и рождаются такие, как мы с Элиссой. В нас нет магии, мы почти не отличаемся от обычных людей. Такие чаще всего вызываются на службу к драконам. Здесь от нас есть хоть какая-то польза.

Девушка говорила быстро-быстро, будто пытаясь скрыть волнение. Я немного пожалела, что спросила и взбудоражила душевную рану. Наверное, это тяжело – быть не такой, как всё твоё окружение. И, даже если тебя все равно любят, само существование остальных является постоянным напоминанием о твоей неполноценности. Не удивительно, что она хотела сбежать туда, где будет на равных с остальными.

Пока я размышляла, девушка успела вернуться в привычное настроение и с загадочной улыбкой спросила:

– А какой он – твой мир?

Я рассмеялась.

А все-таки удачно меня распределили. Мы с Риной подходим друг другу: обе любопытные и общительные.

Оставшееся время до ужина работа продолжалась под мой рассказ про другой мир. Где свет не от кристалла, а поступает в лампочку по проводам, где нет телепортов, а есть железные кареты на резиновых колёсах, движущиеся без лошадей. Рассказывала про компьютеры и телефоны, метро и самолёты.

Рина слушала, как завороженная, не перебивала, только тихонько охала и вздыхала. А я рассказывала с упоением, чтобы хоть мыслями ненадолго вернуться домой.

Глава 10

После ужина я собиралась отправиться на поиски отведённой нам комнаты, хоть и сомневалась, что смогу найти её без посторонней помощи. Но Рина потянула меня за собой.

– На первую ночь новеньких всегда селят отдельно, а уже после распределения расселяют по основным комнатам согласно назначению. То есть лекари живут отдельно, прачки отдельно, и так далее. Мы живём вшестером, отдельно даже от других горничных. Наверное, чтобы не было лишних соблазнов поделиться сплетнями с императорского этажа, – Рина хихикнула.

А мне стало грустно. Я же так ждала вечера, чтобы пообщаться с девочками без посторонних, а оказывается, мы будем жить порознь.

Жилая часть кипела жизнью.

По коридорам сновали туда-сюда девушки. Кто-то нёс чистое белье, кто-то тарелки с вечерним перекусом, кто-то, как и мы, только возвращался уставший после рабочего дня.

Из приоткрытой двери, мимо которой мы прошли, раздавался весёлый смех и аромат травяного чая.

Почему-то это всё было для меня так странно. В этом сказочном чужом мире люди жили обычной жизнью. И мне предстояло стать её частью.

– Время от времени к нам заезжают торговцы, – выдернула меня из раздумий Рина, – и у нас есть возможность потратить зарплату.

– Зарплату? Вам платят?

Брови девушки удивлённо поползли на лоб.

– Конечно! Мы же не рабы какие. Во дворце очень достойная оплата! Мы – горничные императорского этажа – получаем пятьдесят золотых в месяц!

– Мне сложно понять, насколько это много, я пока не ориентируюсь в здешних деньгах и тем более в расценках.

– Ооох, точно… Ну, постараюсь объяснить. Сорок золотых я отправляю семье. Они живут вчетвером на эту сумму месяц. Не богато живут, но и не считая каждый медяк. Пять золотых я откладываю в копилку, а на пять живу сама. Как понимаешь, на питание тратиться не нужно, а вот одежду выдают только первый комплект. А дальше одеваешь себя сам. Ну, и всё остальное: гребни, щетки, заколки, украшения приобретаешь самостоятельно у торговок. Один золотой – десять серебряных, один серебряный – десять медяков.

Пока Рина рассказывала, мы дошли до нужной комнаты. Внутри было ооочень просторно. Я бы сравнила комнату со спортивным залом средних размеров в какой-нибудь нашей школе.

Слева организовано подобие кухни. Много шкафчиков: напольных и подвесных. А один высокий шкаф чем-то напомнил мне холодильник. Посередине стоял круглый стол и шесть стульев.

Кухонная зона отделялась стеной от основной части комнаты.

Справа от входа стоял небольшой обувной шкафчик и несколько вешалок над ним, занятые парой легких плащей.

Дальше в приоткрытую дверь была видна уборная и слышен звук льющейся воды.

В комнате стояли шесть кроватей. Нет, правильнее сказать КРОВАТЕЙ!

Простые, без резьбы и украшений, но такие же массивные, как и в гостевых комнатах императорского этажа. Еще они здесь были не такими широкими, как там, но метра полтора будет.

У каждой имелся плотный полог, что позволяло полностью уединиться.

Стояли кровати друг от друга на приличном расстоянии, что также давало каждой девушке личное пространство и позволяло в помещении чувствовать себя свободно, без нагромождения мебели.

А из мебели, кстати, имелось шесть прикроватных тумбочек, шесть комодов и в том же количестве гардеробов.

А вдоль всего широкого окна раскинулся уютный диван с множеством подушек.

А неплохо живет прислуга!

Не обжитой казалась одна кровать справа, та, что ближе к окну. Именно к ней подвела меня Рина.

– Располагайся, обживайся. Белье застелено чистое, минимальный набор на первое время в тумбочке. Если что-то понадобится, обращайся.

– Хорошо, спасибо!

Девушка улыбнулась и пошла собираться в душ. Ее кровать оказалась ближней к кухонному уголку.

Я тоже хотела скорее оказаться под освежающими теплыми струями, чтобы вода смыла усталость и переживания первого рабочего дня на новом месте.

В тумбочке я нашла кусок душистого мыла, простую деревянную зубную щетку с жесткой щетиной, маленький коробок зубного порошка, грубый гребень, ночную рубашку и большое банное полотенце. А на нижней полке тумбы поджидала сменная пара обуви: деревянная подошва и кожаный верх. Не очень уютные, конечно, но для “дома” лучше, чем дневная рабочая обувь.

В дверях уборной мы столкнулись с Фелией и Тариной. Укутанные в теплые уютные халаты, в пушистых мягких тапочках и с полотенцами на головах, они не вписывались в мое понимание замковой атмосферы. На миг показалось, что мы в обычной российской общаге. Но разговор девушек о том, какой магический предмет для сушки волос лучше, этот миг разрушил.

Рина тоже переобулась. У неё тапочки были менее пушистые, но не белые, а розовые. В руках она несла такого же розового цвета халат.

Уборная была практически такой же, как во временной комнате, но намного просторнее. Душевых кабинок и кабинок с унитазами было по две, вдоль стены три умывальника с большим сплошным зеркалом, справа шесть узких шкафчиков, один из которых был открытым и пустым (наверняка предназначался мне), а посередине – длинная деревянная лавка.

Да, деньги девушкам есть на что потратить. Когда Рина открыла свой шкафчик, у меня глаза разбежались от количества пузырьков, баночек и пакетиков. Она поделилась со мной шампунем, за что я была ей очень благодарна, а вот от жидкого мыла для тела я отказалась, и обычным пока обойдусь.

Когда мы вернулись в комнату, здесь уже были Латти и Шарин. Они вели себя более сдержанно и строго, чем остальные девочки.

Но мне и не хотелось ни с кем больше сегодня общаться, эмоции и усталость подталкивали к кровати, подгоняли залезть под одеяло и погрузить голову в мягкость подушки.

Работы я никогда не боялась, всегда помогала маме по дому, но всё же такая физическая нагрузка была для меня непривычной. Ноги гудели, руки ныли, спину ломило.

Мне хотелось хорошенько обдумать информацию, полученную за день, но веки налились тяжестью и закрылись, мысли начали ускользать, сменяясь сладким сном.

Мне снилась моя квартира, любимая машиночка и мамины кошки. Как же давно это всё было…