Пять человек ели суши

Начало цирка

Все герои вымышлены, а совпадения случайны, – Автор.

… – Предлагаю покупать прямо сейчас, иначе мы рискуем потерять такие хорошие билеты. Я не шучу. Их просто уведут, или сайт обновится в полночь.

У меня гудели ноги после десятичасовой смены и было гигантское желание пойти в душ, чтобы смыть запах ресторанной еды и осадок от плохих чаевых. К сожалению, это было невозможно – мы с друзьями договорились на видео-звонок, чтобы купить билеты в Японию и, наконец, запустить весь процесс с подачей на визу. К сожалению, выбрать время, подходящее всем, и соединить шесть людей в одном помещении не всегда предоставляется возможным, поэтому нашим оптимальным вариантом всегда приходилась онлайн-встреча.

– Андрей, ну что вам еще нужно обсуждать между собой? Мы летим вшестером, цена хорошая, нужно решаться, – Кирилл активно вел спор с другом, но больше с самим собой, отвлекаясь с периодичностью в две минуты на квакающую связь. Долгожданного ответа не последовало, и Андрей резко прервал звонок. Мы остались вчетвером: я, мой парень Егор, Кирилл и его жена Аня. Сначала наша компания решила, что всему виной плохое соединение, кто-то пошутил про ФСБ и прослушку. Однако, спустя пару минут парень прислал сообщение: "Не могу сейчас говорить. Извините".

Я громко вздохнула, и на меня обернулся сожитель. Он полностью отзеркалил мой глубокий вздох, закатил глаза и потянулся в кресле как домашний кот. Реакция была бы проще, не будь это конец рабочего дня. "Лично не знаю ни одного человека, который посреди рабочей недели перед сном получил бы удовольствие от мычания Андрея,"– подумала я, но не озвучила всем это умозаключение. В целом, до знакомства с нашим нерешительным не знала таких персонажей, что могут создавать проблемы на ровном месте и всегда восхищалась их умением не замечать времени, обстоятельств и недовольных лиц окружающих. Обычно ситуация вырисовывалась таким образом: ребята организовывали весь процесс путешествия от начала и до конца, а Андрей и его девушка Вика – искали проблемы, ничего не предлагая взамен. Этот случай не стал исключением.

Пока шли минуты бессмысленного ожидания, я все-таки решила дать себе двадцать минут спокойствия после рабочего дня. Поцеловав парня, пошла разогревать ужин и мыть руки. Запах еды все еще отталкивал, но, как взрослый человек, я знала бытовую истину жизни – есть просто необходимо. Тем более, что паста у нас всегда получалась шедевральной: к ней обязательно покупался специальный томатный соус с базиликом, молодой чеснок и целая головка пармезана. "В душе итальянцы, а летим в Японию", – подумала я и ухмыльнулась. Пока квартиру наполнял дух всех миланцев, Кириллу пришло сообщение, которое он озвучил:

– Вы представляете, Андрей написал, чтобы мы покупали билеты без них с Викой… – и, выдержав паузу, добавил, – Они не летят.

– Что значит "не летят"? – Тут я уже не выдержала и подскочила к ноутбуку, потеснив молодого человека. Он откатился в рабочем кресле, не придав этому внимания.

– Ну вот так. Видимо они поругались или… да не знаю я. Вы же понимаете, у них что ни день, то проблема какая-то. Просто меня смущает, что будет с ценой, если я изменю количество человек в запросе… Давайте сейчас посмотрим, – до нас доносились звуки маленьких ударов пальцами о клавиатуру, а потом его тон изменился, – Твою мать, ну теперь дороже на двадцать тысяч.

– Все, ребят, я пойду, – меня как осенило, что это затянется, но сил на долгие разговоры не осталось, а теплый ужин и успокаивающий душ томились в ожидании меня уже час.

Когда ты начинаешь с кем-то встречаться, то перемены, так или иначе, происходят во всех сферах жизни: появляются общие интересы, знакомства, в какой-то момент даже родители становятся размытыми. Моя мама заботится о том, как он кушает, его мама – о моем самочувствии. Поэтому закинув грязную форму официантки в стирку, я вспомнила и о том, что нужно быть мягче и терпеливее к окружающим, даже если это не твои друзья, а те самые – "общие". Даже не общие, все-такиони были его. Одно из главных негласных правил хорошей девушки: будь мягче к его друзьям. Может ты никогда в жизни не стала бы с ними дружить, познакомившись на улице или в баре, но ему это знать необязательно. Хотя, стоит отметить, что меня никто не заставляет с ними общаться, но я уважаю свой и его выбор, и к счастью, этот выбор осуществляю из-за любви.

Любовь подталкивала и на поездки, которые могут быть важны с точки зрения воспоминаний любимого человека о детстве. В его глазах прорезался мягкий свет и ребячество, когда он вспоминал о японском Диснейленде, друзьях родителей, которые жили при посольстве России, и землетрясении, что они все застали будучи там двенадцать лет назад. Его нелюбовь к рыбе и ее запаху пошла оттуда, ценность техники и интерес к путешествиям в целом. Как можно не хотеть окунуться и познать культуру, которая произвела неизгладимое впечателние на мальчишку, который вырос в такого мужчину?

О Японии я знала немного, но мне было достаточно желания вдохнуть воздух вне Родины. Знаете эту теорию? Говорят, что в разных странах абсолютно разный воздух, и некоторые опытные путешественники развили свое обоняние так, чтобы чувствовать разницу и определять, в какой стране находятся их носы. Они буквально воздушные сомелье, и, по-моему, это звучит вдохновляюще.

– Что у вас происходит? – Я закончила все приготовления ко сну и готовилась рухнуть на кровать.

– Пока тебя не было, мы все-таки купили билеты для нас четверых, – ответил Егор.

– Сколько вышло? Тот же рейс, что и хотели?

– Получилось в любом случае больше, чем если бы мы брали сразу на шестерых. Зато да, рейс тот же. Вылет из Шарика, по времени удобно,… – он сделал паузу, вставая из-за стола, – Я их все-таки не понимаю. Мы дружим всю жизнь, и с какой легкостью они плюют на договоренности, на то, что мы под них каждый раз подстраиваемся. Это, конечно, удивительно.

– Егор, они могли серьезно поругаться. Мы не знаем до конца, что случилось. Не думаю, что если бы было что-то незначительное, он бы отменил целую поездку и все общие планы, – я старалась помнить о такте. Всегда казалось, что сказанное ими позволительно в рамках многолетней дружбы, но меня такие льготы еще не касались. Будто одно лишнее, неправильное слово сможет надломить хорошие отношения, – Давай уже ложиться, пожалуйста, я так устала.

Мы поцеловались, расправили постельное белье черно-белого цвета. Он пошел и налил воды, а я капнула лавандового масла в увлажнитель воздуха. Пронося эту емкость с кухни в спальню, чуть не облила свою светло-желтую пижаму. В тот период времени мы засыпали под сериал "Офис"– та ночь не стала исключением.

– Мы летим в Японию! – Смеясь, сказал он, уже будучи в кровати. Его глаза были широко открыты, и, казалось, что заснуть сразу он не сможет.

– Да, я очень счастлива, – ответила я, практически врезавшись лицом в его лицо. Мы полежали пару минут просто улыбаясь друг другу, пока над кроватью пролетали клубки воздуха со вкусом лавандового поля. Глаза долгожданно начали смыкаться, и на последних секундах я сказала:

– Спокойной ночи, сладких тебе снов.

– И тебе японских сладких снов. До завтра.

Мы растеклись по разным сторонам кровати, которая, если честно, была нам мала, и стали закрывать глаза. На фоне телевизор проигрывал смешные сцены, а мысли летали где-то в ночном Токио. Засыпая, я представляла, куда нужно сходить и какой район для жизни выбрать, а еще, что все происходит не зря, и наша поездка с Кириллом и Аней будет в сто раз лучше и комфортнее, чем если бы мы поехали вшестером. Но тут, сквозь черную пелену, я заметила свет от телефона в руках Егора.

– Андрей с Викой купили билеты отдельно от нас на другой рейс.

– …Сука.

Дрянное предчувствие

Есть друзья, с которыми ты видишься каждую неделю, и чувствуешь их постоянное присутствие в своей жизни. Помимо этих фундаментально-постоянных людей есть и те, с кем увидеться раз в год – целый долгожданный праздник. Особенно, если они живут в другой стране, а мировые события ограничивают вас в легкой возможности "просто купить билеты и полететь". У меня такой человек тоже был – не только личная, но и подруга целой семьи, Ира. Она, по своей природе, очень добрая и терпеливая девушка, которая живет в Польше на постоянной основе, хотя сама родом из Белоруси. Вот такой человек мира получился. К великому счастью в этом году у нас появился повод пересечься "посередине"– через пару недель Ира собиралась выходить замуж.

Я не собирала чемодан, поскольку решила, что на два дня мне хватит и одной сумки в ручную кладь. Редко удавалось полетать налегке, и это было, как ни странно, очень удобно: никаких гонок с другими пассажирами до выдачи багажа, ни игры в гляделки с проезжающими на ленте чужими авоськами. Буквально "встал и вышел". Хотя в полете пришлось не сладко, ведь поясница с годами давала о себе вспомнить и весь полет ныла. По итогу, в Бресте я была уже уставшая и слегка голодная.

Как и предполагалось, я проскочила всех людей, и увидев Иру, бросилась на нее с объятьями. Мы стояли на месте, прыгали от счастья и визжали как ненормальные точно минут пять. "За это чувство я бы потратила ни один миллион, а может, наскребла бы и два!"– Поток мыслей перекидывал меня из реальности в воображение и наоборот.

– Чувствую, что ты хочешь есть, – видимо пока мы обнимались, Ира просканировала мой желудок.

– Господи, спасибо за тебя! Да, нереально сильно!

В глаза мне бросился местный аэропорт, в котором мы до сих пор находились. Если честно, первая ассоциация с ним – советский дом культуры. Все стены покрыты кафелем или плиткой цвета латте, пол, такой же кафельный, серый с какими-то вкраплениями. Досмотра практически не было, оттого казалось, что мы и не в аэропорту вовсе. По итогу путь от самолета, до Иры и на выход занял у меня всего пятнадцать минут, и это с учетом наших обнимашек внутри.

Как только мы сели в такси, я заметила, что телефон подруги буквально разрывается: аппарат постоянно вибрировал в руках, а ее глаза бегали то на меня, то вниз на него. Бороться за ее внимание не было смысла, и картина стояла забавная, ведь она всеми силами делала вид, что мой прилет важнее всего, но я не выдержала:

– Ир, все хорошо. Ответь всем, кому нужно, я пока в себя приду.

– Да ты что! Я потом уже спокойно отвечу, а то все вечно что-то хотят. Мне еще платье везти отсюда в Варшаву…

– Свадебное?

– Да.

– Тогда прекрати страдать фигней и ответь людям. Это правда важно, а со мной ничего не случится, поверь! – Я смеялась, уже практически умоляя ее. В конце концов, она сдалась и уткнулась в телефон.

Такие ситуации всегда казались мне элементарными, чтобы не оскорбляться и не иметь намерения оскорбить, однако я знала, откуда у обратных чувств росли ноги. Мы – первое смартфон-поколение, соответственно, практически каждому человеку моих лет родители говорили такие фразы, как "оторвись ты уже от своего телефона", "ты с ним тупеешь", "целый день сидишь и ничего не замечаешь". Спустя много лет подобных высказываний тебе, так или иначе, становится стыдно при любом использовании телефона при коллеге, друге и, тем более, родителе или ком-то взрослом. Тебе приходится извиняться, ужиматься, испытывать нелогичные чувства в достаточно обыденной ситуации. "Вот у Иры через три недели свадьба, и в Бресте она сейчас не только ради меня. У нее полно своих дел, которые нужно успеть сделать, и это нормально", – не было смысла ее оправдывать, ведь это было и ненужно.

Мы доехали до дома ее родителей за двадцать минут. Это был многоквартирный семиэтажный кирпичный дом с большими лоджиями, зеленым двором и ощущением, будто бы я и не уезжала из России. Старый, но чистый лифт исправно работал, и мы поднялись на четвертый этаж без проблем. Когда зашли в квартиру, Ира созванивалась с мамой, а я пыталась найти туалет.

Заранее договорившись, что в первый день мы просто поужинаем и выпьем вина, иные планы не поддавались даже обсуждению. После полета мне хотелось только болтать с подругой, выпивать и много смеяться, и у нас было идеальное место для этого сценария – уютная и просторная кухня в квартире, где на будущие два дня хозяйками были только мы. Будучи исконно славянской душой, Ира запрятала для меня баночку красной икры в чертогах ну просто гигантского холодильника. Застолью дали старт, когда за окном началась сильная гроза, как бы давая команду или одобрение на то, что на улице сегодня и правда делать нечего. Мы накрыли стол: поставили закуски и нарезки, выложили бокалы, тарелки с приборами и приземлили свои попы напротив друг друга.

– Спасибо тебе большое, что прилетела. У нас такой скромный мини-девичник, но я бы и не хотела другой… Иногда ценнее всего именно такие встречи, – было видно, что она тоже устала и потихоньку начала терять мысль.

– Я бы в любом случае прилетела. Очень жаль, что я не попаду на свадьбу. Как ты знаешь, с моим гражданством особо не разгуляешься сейчас, и даже если оформлять приглашение, на границе с Польшей меня все равно развернут, еще и плюнут вдогонку.

– Да, они совсем берегов не видят. Я так грущу из-за того, что тебя не будет…, – параллельно она открывала бутылку вина, – Ну ладно, давай раз мы встретились, поговорим о хорошем: ты мне писала, что вы летите в Японию. Вдвоем?

– Ох нет, – загадочно улыбнувшись, ответила я, – вдвоем было бы слишком просто. Мы летим вшестером в конце сентября. Уже получили визы, забронировали отели, и, в целом, готовы к поездке. Мы с Егором очень ждем.

– Почему так странно улыбаешься? – Теперь Ира полностью отзеркалила мою загадочную улыбку, почувствовав какой-то подвох.

– Да там слишком долго рассказывать…

– Эй, а мы что, разве спешим? – Она даже замерла, то ли от возмущения, то ли из-за интереса. Пока эта невеста не догадывалась, что у меня нет смачных сплетен и веских аргументов против путешествия с Андреем и Викой. Все, что у меня было – лишь предчувствие, что все пойдет по одному месту, и нагружать Иру лишней информацией в особенные, и без того тревожные недели не хотелось.

– Единственное, что я спешу сделать, так это поднять тост за свою подругу и ее будущего мужа! – Грамотно отвела, еще и обернула в пожелания, а она и правда отпустила прошлую тему. В тот вечер мы много обсуждали дружбу, отношения, обязанности, родителей, бывших любовников, спокойствие и взросление. По квартире гулял осознанный возраст двух физиологически мелких девчонок с первыми седыми волосами. Икра была съедена полностью, а все поздравления заранее сказаны. Мы ложились спать пьяными и слегка обезвоженными.

В следующие дни Ира возила меня по местным достопримечательностям и ресторанам, знакомила с друзьями, мы делали свадебные дела. У Брестской крепости попали под жуткую грозу, оттого это место показалось еще более памятным. Великая Отечественная буквально выстроила нашу историю и весь город Брест под себя, и теперь, когда ты воочию проезжаешь мимо границы Белоруси и Польши, видишь бункеры и разломанные крепости, ощущаешь только близость всего этого ужаса и в реальной жизни сегодняшнего дня.

Через двое суток своего пребывания я уже заметно скучала по дому и любимому, а отлет был запланирован только на утро следующего дня. "В гостях хорошо, а дома – лучше"– я потихоньку превращалась во взрослую женщину, которой везде нужен свой угол, свой запах и просто обжитое гнездо. Достав из дорожной сумки предсвадебный подарок для Иры (серебряный кулон с буквой "К", расшитой маленькими разноцветными камнями, в честь ее девичьей фамилии), я вручила его со слезами, хотя и не видела смысла плакать. Как оказалось, она тоже купила мне украшение: серебряный браслет с черным игрушечным медведем – просто очаровательный.

Вещей у меня было мало, чтобы тратить больше пяти минут на сборы в аэропорт, поэтому проснувшись следующим утром я просто кинула в сумку одну умывалку, одну зубную щетку, три пары трусов, одно платье, одну пару носков, одну пижаму, одну футболку, паспорт, наушники, зарядку для телефона и, действительно, уложилась меньше, чем в пять минут. В аэропорт нас уже везла Ирина мама – такой же светлый человек, как и ее дочь. Живописные пейзажи мелькали один за другим, и казалось, что Брест – просто большой парк с лужайками, деревьями и полями, в котором в какой-то момент поселились местные, а вовсе не индустриальный город. Прогуливающиеся жители никуда не торопились и все, как на подбор, выглядели счастливыми. Их умиротворенные лица будто с рождения выражали умеренную благодарность лишь за само существование на земле – тогда эта мысль привела меня в восторг.

Мы прощались полчаса, точно не зная, когда получится встретиться снова. Меня накрыл поток эмоций: будто я только что осознала собственное отсутствие на важнейшем событии близкого человека. Теперь видео-связь – мой единственный доступный вариант из-за того, что творится вокруг. Почему же мы должны нести хоть какую-то ответственность? Слезы ринулись из моих глаз так быстро, что остановить их было уже каким-то запредельным испытанием. Ира тоже была на грани: у нее дрожали губы, будто бы следующее слово отдерет пластырь, и она сорвется. Нам было не просто грустно – мы чувствовали большую жизненную несправедливость.

– Ладно, моя хорошая, не плачь, – она пыталась смягчить прощание, – все обязательно будет хорошо! Мы постараемся прилететь потом к вам, или все вместе встретимся посередине. Я обещаю!

– Знаю. Я тебя очень люблю, береги себя, пожалуйста! – Посадку на мой рейс в этом ДК уже объявили, поэтому все сказанное мы говорили, перебирая ногами.

– Обязательно напиши, как долетишь. Да и просто пиши мне… Расскажешь потом, как вы слетали в Японию?

– А куда ты денешься? – Мы обнялись напоследок. Я почувствовала, как открыли двери, чтобы все переместились на борт самолета. Окружающие звуки были не похожи на стандартные аэропортные трески и шумы. "Ощущение, что самолеты взлетают прямо из глубокого леса, а вместо выхлопов углекислого запа такой свежий запах травы,"– стало спокойнее.

Спасибо, Беларусь.

Месяц до

Проливные дожди накрыли Москву. Они сделали из нее какую-то тягучую, душную смесь людей и зданий. В этот период я работала практически на износ. Люди приходили в ресторан наплывами, и иногда не было времени перекусить и сходить в туалет. Я не жаловалась, по крайней мере, старалась не придавать значения внешним раздражителям. Тогда, перемещаясь из одного конца зала в другой, стало понятно, что по-настоящему в работе официанта были важны всего два качества – терпение и тактичность. Они буквально включали в себя другие требования: стрессоустойчивость, пунктуальность, позитивный настрой. Знаете, когда снимая старый лак с ногтей на ногах ты видишь черные, отбитые ногти – это пугает, но вспоминаешь ты лишь о пятитысячной купюре, которую тебе оставил постоянный клиент за пять минут разговора и улыбку. Я продавала свое физическое и моральное здоровье, но мне казалось, что недостаточно дорого. Эти, в каком-то смысле, аморальные рассуждения всегда приводили к одному и тому же: возвращаясь домой после двух смен, я утыкалась в подушку и не могла сдерживать слезы. Они скатывались с глаз иногда по пять, десять минут, ни разу не останавливаясь. Я не могла объяснить Егору, что со мной происходит, но не потому что не знала, а потому что знала, но не хотела ничего менять. Это была обычная слабость, которую человек прячет за бытовой ложью, например, "неудачный день". Ему было меня жаль, но не настолько, чтобы забыть о том, что я взрослая и могу принимать решения. Несколько раз он пытался сказать, чтобы я уходила оттуда, но никогда не настаивал. Я была ему благодарна.

В какой-то момент смысла тянуть не оказалось, и перед поездкой в Японию я решила поговорить с новым управляющим ресторана, что планирую увольняться. Все в коллективе знали, что я улетаю, и видели состояние, ни смотря на большие чеки и выходные. Кто-то из ребят чувствовал, что прощание неизбежно, и оказался прав.

– Почему ты хочешь уйти? – Управляющим стал молодой парень, бывший менеджер и человек, который все чаще и чаще задерживал зарплату.

– Я устала. Отработаю две недели и все.

– Как интересно. Ты устала. Все устали вообще-то.

– Ничего не могу сделать.

Разговора не получилось, но и сделать он ничего не мог – мое официальное трудоустройство отсутствовало, и была я здесь лишь на птичьих правах. По секрету всему свету: даже медицинской книжки не было.

Я работала в азиатском ресторане и за полгода перепробовала много необычных, в чем-то странных блюд: гедза с грибами, суп по-сычуаньски, теплый салат том ям, шашлычки из морепродуктов. Сердечно уважая рыбу и ее разнообразие в меню, все-таки самым вкусным для меня считалась курица в кисло-сладком соусе. Всегда считала такой выбор немного подростковым, но какой же сочной она была! А вот суши и роллы всегда выбирала классические – слой риса и кусочек свежего лосося. Перед поездкой куда-либо часто примеряешь на себя кухню страны, которую планируешь посетить, и с Японией была уверенность в полном мэтче. Где-то в мыслях и планах я уже была там, поедала морских гадов, закусывала уверенным стейком вагю и запивала чаем. При этом стоит отметить, что к кухне Китая я осталась совершенно равнодушной. До сих пор вспоминаю, как меня схватил вирус в Гуанчжоу, и Егор привез мне суп – единственный теплый бульон, который нашел в ближайших ресторанах. Жидкость была приторно сладкая, в бульоне плавали незнакомые на вид черные то ли листья, то ли грибы, и меня затошнило моментально.

Мотивация работать именно здесь для меня была оправданной: ресторан находился в нашем доме, а в месяц я получала не меньше восьмидесяти тысяч. Деньги не уходили на лишние перемещения и еду, поэтому я спокойно могла собирать в конверт накопленное на такие случаи как этот. Не могу назвать себя транжирой, но обожаю тратить заработанные средства на хорошие подарки и необычные вещи для дома или из одежды. На шоппинг в Японии строились большие планы, и это было оправдано: цены неприлично маленькие, качество гарантийно восхитительное. Мы понимали, что гораздо выгоднее приобретать брендовые вещи, технику или обувь там, чем платить втридорога здесь. В каком-то смысле выстраивали стратегию наилучшей растраты средств.

Началась неделя моей последней смены в ресторане и встречи с ребятами для обсуждения планов на востоке. На самом деле мне просто хотелось, чтобы не случилось никаких казусов и не запланированных негативных ситуаций, поскольку сил на их разрешение совсем не оставалось. Среди работников общепита ходило поверье о своеобразной карме: если последняя смена проходит легко и ненапряжно, то ресторан провожает тебя со спокойным сердцем, но если смена тяжелая, а ты весь день на нервах, то это значит только одно – что наработал за это время, то и получил. Я планировала отпустить ситуацию и поддаться тому, что приготовила судьба. В последний раз постирала надоевшие форму и фартук, захватила штопор и поехала вниз на лифте с зеркалами. Глядя в отражение, заметила ее – девушку с грязной головой и гигантскими синяками под глазами. Кожа была в плохом состоянии, маникюр давно отрос, и я в очередной раз вспомнила, почему мы с этим местом расстаемся. "Пусть это быстро закончится", – в моих планах чемоданы уже собирались под сериал "Монстр: история Джеффри Дамера".

Этот прощальный, но ни разу не грустный день закончился, будто и не начавшись: казалось, что одна моя нога переступила порог ресторана, а другая – одновременно вышла. Все коллеги пожелали удачи и легкого перелета до Токио, кто-то спрашивал, в какой стране происходит пересадка, один парень сказал, что будет скучать. "Наверное, все-таки я отдала максимум и получила, что заслуживаю". Настроение поднялось, казалось, что эти эмоции даже похожи на эйфорию или хотя бы на облегчение какого-то нового уровня. По плану оставался только план. Эта тавтология точно описывает то, как я видела диалог между нашими тремя парами в ближайшее воскресение, главные цели которого: определиться с маршрутом, главными местами, которые точно мы должны посетить, и культурными особенностями страны, которые нужно учитывать. У нас уже намечены три основные точки пребывания, то есть, города, где мы точно ночуем – Токио, Киото, Осака, от которых уже будем толкаться дальше в разных направлениях. Важно понимать, что обсуждения с ребятами имеют устаканившийся определенный темп, который можно сравнить разве что со скоростью продвижения очереди на VK-фесте. Каждый раз, когда мы собираемся обсудить что-то важное или просто принять решение общего досуга, это превращается в мой личный ад, где люди в слоумо проговаривают одни и те же вещи, которые обсуждали пять минут назад, цепляются к мелочам, не имеющим значения, или пытаются своим решением предугадать события, независящие от нас: погоду, атаку дронов, аварии, рейды полицейских. Сначала, когда мы начали дружить, мне казалось это просто комичным и в чем-то рациональным, но чем больше времени утекало на бессмысленные разговоры, тем меньше я участвовала в общих диалогах. Зато Егор охотно поддерживал любую беседу. Он очень приятный и обаятельный в личном общении, поэтому сразу мне понравился. Мы с ним очень похожи по внутренним убеждениям и взглядам, но темперамент отличается, и слава богу. Его терпение ни раз предотвращало зарождающиеся конфликты. Так что всякий случай, когда наша компания начинает совещаться, первые десять минут я участвую в разговоре, а на одиннадцатой – утыкаюсь в его плечо, ногу или спину, тут в зависимости от нашего положения, думаю о своем или лазаю в телефоне. Этот раз не будет ничем отличаться от остальных.

Была договоренность встретиться вечером в центре, чтобы поужинать вместе. Мы с Егором приехали первые, но решили подождать у входа – нас убедила теплая погода в конце августа. Будучи комедиантами в душе, обнимались и шутили про предстоящую встречу. Мимо проходили большие компании, на верандах соседних заведений сидели люди, а мы просто наслаждались обществом друг друга, пока не подъехали остальные. Все поздоровались: парни пожали руки, девочки чмокнулись в щечку, были также разнополые приветствия в стиле "дай пять". Мы зашли внутрь ресторана, сели на мягкий голубой диван и принялись читать меню. Я заметила, что помимо нас в углу сидела одна пара подружек, и больше никого: "Довольно странно для выходных". Сделав заказ, пришло время обсуждать:

– Выделить на Токио нужно минимум пять дней, – тут Егор был категоричен.

– Мы хотим в Диснейленд, – Андрей с Викой закрывали детские гештальты.

– Сим-карта на шестнадцать дней стоит тридцать четыре доллара, – оповестил Кирилл.

– А мы же пойдем в кафе с капибарами? – накидывала Аня.

– Кстати, тебя не пустят в онсен, – Андрей резко обратился ко мне, – где нужно сидеть обязательно полностью голыми.

Все резко замолчали.

– О чем ты вообще? – Спросил Егор.

– Там почему-то с татуировками не пускают. Ее посчитают за Якузду. Мы должны найти онсен, куда ее пустят, чтобы всем вместе сходить, – все засмеялись в полную силу.

– Ты хочешь, чтобы мы все вместе пошли? Хочешь посмотреть на наши гениталии? – Кирилл любил шутки ниже пояса, и теперь его было не остановить.

– Да в смысле? А что такого?

– То есть, мы будем смотреть на твою голую девушку, а ты – на наших? Как ты это представляешь? Сдержаться-то сможешь? – Мы не прекращали смеяться.

– Андрей, раз уж меня не пустят, то придется воздержаться, – я практически плакала от смеха.

– Почему вы смеетесь? Это же традиция! Можно хоть раз почувствовать себя японцами, – он был единственным, кто предлагал это серьезно. В конце концов, обиделся и замолчал.

Стоит отдать японцам должное – бани у них имели совершенно особенную философию. Ежедневное посещение онсена считается базовой историей в их культуре, и все от мала до велика посещают это место силы. Люди действительно сидят голые и разговаривают, где-то рядом играют дети. Совсем немного похоже на хамам, но более социальный. Мне нравилось об этом думать, представлять себя в таком умиротворенном месте, но, если честно, по факту в голове всплывали чьи-то пятые точки, чередующиеся друг с другом, писающие трехлетки и множество японских членов – полная антисанитария вызывала во мне приступы рвоты, поэтому до конца проникнуться этой идеей я так и не смогла даже в Японии, но пока не об этом.

Приятная официантка принесла нам суши, рамен и в подарок парочку настоек. Поедая свои блюда, мы говорили обо всяких восточных нюансах: например, договорились не тратиться на такси из-за сумасшедшей цены, обходить рыбные рынки, поскольку Егор не переносил эти запахи, точно доехать до Хаконе, чтобы увидеть гору Фудзияма. На мое удивление, беседа продвигалась оживленно и по ключевым вопросам, возможно, потому что Андрей почти все время ел или пил.

Через три вкусных часа мы оплатили счет. Близилось к одиннадцати вечера, и сотрудники ресторана уже косо на нас посматривали. Официанты поднимали стулья на столы, бармен протирал стойку. Мы вывалились оттуда навеселе, но отдавали себе отчет перед рабочим днем. Как поздоровались, так и попрощались, и три такси помчали нас по домам. Егор держал мою руку, я смотрела то вперед, то в окно слева.

– Надеюсь, он пошутил про онсен, – с улыбкой сказал парень.

Я ухмыльнулась. Мы оба знали, что это неправда.

Долгий путь туда

Обожаю этот момент: вечер перед отлетом. Включаешь любимую музыку на колонке, ходишь пританцовывая по квартире, напеваешь песню, параллельно целуя человека, которого любишь, ищешь подходящие вещи, придумываешь образы, в которых будешь наматывать километры в совершенно новой и еще незнакомой стране. Сегодняшний вечер именно такой, а уже завтра днем мы будем мчать в аэропорт на встречу с Кириллом и Аней.

Мне осталось только упаковать пенку для лица, зубную щетку и дезодорант. Выкроив себе пару свободных часов перед сном, я решила напоследок принять ванну. В Японии не будет такой возможности прежде всего из-за размеров номеров. В целом, страна маленькая, а людей живет много, поэтому апартаменты двенадцать квадратных метров – нормальная история проживания. Мои баночки с солью для ванн заканчивались: например, любимой упаковки с перемолотыми лепестками роз и маслом чайного дерева хватит на один раз. "Пусть это будет он,"– решила я, высыпая содержимое в горячую воду. Через три секунды прозрачный цвет трансформировался в темно-красный, и по ванне рассредоточился стойкий запах оранжереи или цветочного салона. Все это благовоние смешалось с паром, исходящим от ванны, и ударило в голову. Я разделась догола и начала умываться: сначала гель для лица массажными движениями, затем пенка. Проверив пальцами левой ноги температуру воды и убедившись в подходящей норме, я медленно опустилась на дно большой ванны. Первые минуты всегда по одному сценарию – ты получаешь истинное удовольствие от созданной атмосферы и просто дышишь полной грудью, нежишься в теплоте как под одеялом.

Время в пути – шестнадцать часов. Сначала восемь часов до Пекина, затем четыре часа на пересадку и уже перелет до Токио еще четыре часа. Долгая дорога не пугала из-за скопленного ажиотажа и приятного ожидания. К тому же, тренировочным перелетом для нас уже был Китай в прошлом году, так что, в целом, представление имелось. Лично для меня, как для пассажира, нужно было учитывать маленькие правила комфортного перелета, и тогда все пройдет замечательно: при взлете и посадке скачет давление, поэтому нужны леденцы или Драмина (таблетки от укачивания, которые имеют эффект снотворного), заряженные наушники и скаченные песни, бутылка воды, купленная на территории аэропорта, и Л., с которым можно поболтать, посмеяться или сыграть в карты. Он научил меня играть в "Одиннадцать", и теперь мы азартно сражались за победу в любой удобной ситуации. К тому же, с нами летели Кирилл и Аня, которые любили делать буквально тоже самое, что и мы.

Выйдя из ванной, я наткнулась на чемодан Егора:

– Успеваешь собраться?

– Да, почти разобрался.

– Но у тебя тут практически ничего не лежит,… – пустой чемодан показался мне слишком большим, хотя по факту был размера xxs.

– Ты не забывай, что мы будем возвращаться оттуда с полными чемоданами, и я планирую покупать еще один дополнительный. Этот маленький, и мне кажется, что этого не избежать.

Тогда я взглянула на свою махину: мой чемодан был наполнен до краев, а с собой в самолет я брала еще одну дорожную сумку. Закрались сомнения, и Егор будто поймал меня на этих мыслях:

– Лучше выложи ненужное, мы купим все там.

Следующее утро встретило нас проливным дождем, и завтрак прошел под звуки столичного грома. Мы выпили кофе, пожарили яичницу под какое-то юмористическое интернет-шоу, поели и убрались на кухне. Немного грустно было прощаться с квартирой на две недели, и ливень подпитывал горечью всю ситуацию. Чувство не гнета, но предварительной тоски по дому. Собираясь, мы говорили о перемене погоды на последние годы: заметили, что дожди все чаще становятся тропическими, что совсем не характерно для Москвы, а зимы теперь теплее, и реальные морозы держатся от силы неделю и затем уходят. Егор не соглашался, но лишь потому, что по своему внутреннему содержанию не любил снег, не зависимо сколько дней в году он падает и с какой плотностью. Мы вынесли мусор, перекрыли воду и вызвали такси. Егор каждый раз возил наши чемоданы, а я просто командовала или открывала ему дверь – симбиоз руководителя и исполнителя. В полдень мы сели в машину с очень приятным и тактичным водителем: помог закинуть чемоданы в багажник, спросил, куда мы летим, но, при этом, не докучал нам разговорами о себе. Мы выехали, и дождь к тому моменту прекратился, вышло солнце. В голове я прокручивала вещи, которые могла оставить, и дела, которые забыла сделать. Перед тем, как сесть в такси, я связалась с младшим братом, чтобы поручить ему смотреть за квартирой, ключи от которой предусмотрительно положила под коврик. Егор ехал справа от меня, читая футбольные новости в телефоне. Казалось, что он всегда спокойнее меня. "Похож на статую,"– я мысленно посмеялась, и это отвлекло от лишних беспокойств.

Мы подъехали в аэропорт одновременно с ребятами. Их машина встала прям перед нашей, и мы с Аней вышли практически синхронно.

– Привет! – Она улыбнулась в полный рот и обняла меня, пока ребята доставали чемоданы.

– Ну что, джапанцы, вы готовы лететь? – Довольно спросил Кирилл, и его глаза загорелись. Мы пару минут постояли, убедившись, что взяли все необходимое и пошли на первый предполетный досмотр. Почти сразу встав в очередь из разных путешественников, Аня достала телефон и сделала фотографию:

– Андрей попросил написать какая плотность в пунктах досмотра.

– А они когда вылетают? – Спросила я.

– Через два или три часа после нас, – мы переглянулись и обе закатили глаза, как бы сплетничая, не говоря ни слова. Никто все еще не понимал, в чем был смысл лететь отдельно от всех. Мы договорились ничего не спрашивать и не докучать Андрею с Викой этими вопросами, абстрагируясь от подставы с итоговой ценой.

Вскоре, пройдя паспортный контроль и сдав багаж, мы были предоставлены сами себе. До посадки оставался час, и было принято решение разделиться: Кирилл с Аней пошли в бизнес зал, использовав бонус от одного банка, а мы – найти места и присесть, параллельно зайдя в уборную. Час пролетел быстро, и уже на посадке я заметила в руках Кирилла паспорт, билет и книгу Джеймса Клавелла "Сегун". Последняя привлекла мое внимание, и я вспомнила, как парень еще за пару месяцев до поездки рассказывал про нее с восторгом ребенка. И хотя мне казалось, что он больше придумывает, чем реально читает, отрицать было бессмысленно: если Кирилл начинал чем-то заниматься, парень обязательно доводил это занятие или увлечение до определенного уровня. Он был из тех, кто быстро чем-то загорался, и почти всегда создавал образ энтузиаста. Забавно, ведь внешность у него была достаточно серьезная: под два метра ростом, очки и первые небольшие залысины. "Бедные мужчины, тестотероновые вы монстры,"– всегда иронизировала я, замечая редеющие волосы у представителей его пола старше двадцатипяти. Утонув в разговорах и шутках, мы быстро прошли очередь и перешагнули за дверь, разделяющую землю и тоннель, который вел к самолету компании China Eastern. Места по два человека давали какое-никакое, но все же ощущение уединенности: нет никого лишнего, не надо стесняться, чтобы пройти в туалет, можешь без стыда закинуть ноги на своего молодого человека. Кирилл с Аней сидели на пару рядов дальше от нас и уже отвечали Андрею, который все время спрашивал, сели ли мы в самолет, почему отходим от тайминга, а на фотографию ребят, которую я отправила, спросил, почему Андрей такой грустный. Стюардесса начала инструктаж, который никто не слушал. Это не было связано с неуважением, скорее, мы давно знали все основные моменты: где лежат маски, в каких местах расположены спасательные выходы, в какой позе нужно находится при тряске или падении. В детстве у меня не было аэрофобии, но последние годы появились тревожные чувства во время взлета, посадки или тряски самолета. Я нашла для себя объяснение, что эти переживания связаны с нервной системой, регулярным поглощением новостей про авиакатастрофы и моим любимым сериалом "Остаться в живых".

Перелет до Китая вышел достаточно приятным. Я три часа слушала музыку и смотрела в окно, за которым кучерявые облака медленно меняли свои очертания и поддавались закатному свету. Вскоре нам с Егором захотелось спать, но сон прервали бортпроводники, разносившие напитки и еду.

– Я не буду это есть, – сказал Егор, сморщив лицо. В картонной тарелке была курица с макаронами и морковью. Причем здесь морковь, мы так и не поняли, но меня она не отвернула:

– Могу тебе помочь с этим, а ты возьми мой салат и хлебцы.

Таким образом, решив дилемму с блюдами, мы перекусили и приняли решение поиграть. Через полтора часа и при счете 7:3 в его пользу, по очереди сходили в туалет. Вернувшись, он с серьезным видом достал планшет и начал предлагать мне фильмы к просмотру. В этот момент самолет погрузился во тьму, наступила ночь, и я, обычно имевшая проблемы со сном, резко захотела уткнуться в его плечо. Что происходило, пока я летала в сновидениях, описать не могу, но очнулась за полчаса до посадки, когда Егор досмотрел кино и переходил на следующее. У него не получалось спать в самолетах, как бы он не старался: ни музыка, ни отсутствие света не сопутствовали расслаблению. Дома парень засыпал со скоростью звука, сначала посапывая, а затем переходя на храп. При этом поза всегда была одна и та же – правая рука уходила под подушку, левая обхватывала ее сверху, все тело уходило вправо, а одна нога обязательно выглядывала из-под тонкой простынки. Я всегда приходила "на финиш"второй, поэтому так точно описываю его классическое размещение на своей стороне кровати.

В Японии мы должны отпраздновать год с начала наших отношений. Не то, чтобы серьезный срок, но очень насыщенный конкретно в этих отношениях. Иногда я смотрела в его голубо-серые глаза и представляла свое будущее, если мы решим быть вместе до конца. Очень яркие эмоции прыгали внутри меня на батуте каждый новый день, проведенный с ним, но за этот год он взрастил во мне зерно спокойствия и умеренности. Я чувствовала, что становлюсь лучше как человек, но глобально не меняюсь. Он принимал мою суть.

Под эти размышления мы приземлились в аэропорту Пекина. Здание оказалось просто гигантским и совершенно пустым. Встречая рассвет, мы бродили по светлым кафельным залам, которые почему-то напомнили школу. Лучи солнца пронизывали светлые стены, и, то ли от усталости, то ли от большого, бесконечного пространства, мне казалось все происходящее нереальным. Ни в одном аэропорту я не встречала этих ощущений: будто ты очень-очень маленький гуляешь по холлам незнакомого космического корабля, а все люди, кроме нас, либо исчезли, либо просто прячутся. Только работающий Старбакс на втором этаже вернул меня к жизни. Ребята взяли кофе и воду, а затем мы вернулись в безлюдный зал рядом с выходами на посадку, сели на стулья-кресла и зависли. Солнце не сдавалось: сначала оно просто щекотало и радовало нас, падая на лица, но вскоре я почувствовала, как начинаю потеть. Расстегнув кофту на замке, я поймала взгляд Ани, которая завязывала длинные русые волосы в высокий хвост. Андрей жадно пил воду, забыв по кофе:

– Уже проснулся? – С улыбкой спросила я.

– Меня тошнит, – он косо посмотрел на кофе, затем в окно и уткнулся в телефон.

Еще около часа мы то переговаривались, то бегали в туалет, играли в телефоне или лежали друг на друге. Состояние оставляло желать лучшего, наши лица будто перекосились, а глаза еле размыкались. Работа мозга была заторможена минимум в два раза, каждые пятнадцать минут чего-то хотелось, а мысли не складывались в предложения. Если бы нас встретили где-то на улице, то точно решили бы, что жесткое похмелье обрушилось на компанию со всей силы. Когда началась следующая посадка до Токио, мы наткнулись на первых людей и удивились так, будто бы наша группа уже давно блуждает по опустевшей земле без признаков иной жизни. Тем не менее, небольшая очередь все же была. Я почему-то вспомнила о родителях, которые каждый раз смотрели на нас с непониманием, мол "зачем вы вам вообще это надо – летать за тридевять земель?".

– Затем, мама, чтобы не стоять на месте.

– Чего ты там бурчишь? – Егор смотрел на меня и, видимо, думал, что я сошла с ума.

– Да я о своем. Пошли, – нас запустили на борт, и я взяла в руку мизинец Егора, подобно ребенку в магазине, и потянула за собой. Когда стюардесса начала инструктаж, мне снова показалось, что все это сумасшедший сон, в котором мы по кругу летаем на самолетах, сидим в зоне ожидания и покупаем воду. Снова, и снова, и снова. "Через три часа это закончится,"– я уткнулась в окно и надела наушники. Копаясь в плейлисте, наткнулась на песню, которую именно в этот момент все путешественники хотели бы слышать, и включила "На заре".

Токио

Миниатюрная девушка с густой челкой задела меня плечом, оберн