Я живой

Предисловие

Эта книга – не исповедь. Не крик о помощи. Не философский трактат.

Это – констатация. Фиксация состояния в момент между вдохом и выдохом; между яростью и апатией; между последним глотком и дном пустой фляги.

Здесь нет советов, как жить. Есть лишь признание: жизнь – это данность. Жёсткая, шершавая, несправедливая. Прекрасная лишь в своей абсолютной, безразличной реальности.

Её писал не человек – писало ощущение. Ощущение того, что ты всё ещё жив, когда, казалось бы, ничего не должно остаться.

Эта книга не предлагает утешения. В ней нет мотивации. Нет веры. Нет светлого будущего. Есть только настоящее. То, что происходит прямо сейчас. Боль. Скука. Ярость. Холодный ветер. Ощущение собственного сердца, которое стучит, хотя давно пора бы и остановиться.

Этот текст – как удар по лицу. Он не для оскорбления. Он – проверка: ты ещё тут? Ты ещё чувствуешь?

Готовы к такому разговору?

Глава 1. Дно

Иногда просыпаешься и понимаешь: всё – ложь.

Не в смысле заговора или обмана. А в том, что всё, во что ты заставлял себя верить, ради чего суетился, чего боялся – не имеет никакого веса. Рассыпается в пыль, как старая штукатурка.

Ты лежишь и смотришь в потолок. Мысли не бегут, они просто есть. Тяжёлые, липкие, как мазут. Самая простая из них: «Зачем?»

Зачем – эта карьера, которую ты строил двадцать лет.

Зачем – эти отношения, которые давно стали привычкой, а не чувством.

Зачем – это одобрение незнакомых людей в социальных сетях.

Зачем – все их «успехи» и «достижения», на фоне которых ты чувствуешь себя проигравшим.

И ты понимаешь, что самое нелепое, что можно сделать – это продолжать играть в чужую игру. Гнаться за чужими призами. Тратить свои дни, размышляя над тем, как там другой человек устроил свою жизнь. Как будто от этого в твоей что-то изменится.

Единственное, что остаётся, когда стирается всё наносное – это тихий, безразличный ужас. И одновременно странное, щемящее чувство свободы.

Свободы от всего. От чужих правил. От навязанных ценностей. От необходимости казаться.

Ты словно проваливаешься на дно. Но на дне тихо. И только там, в этой оглушающей тишине, ты наконец слышишь собственное сердце. Оно стучит. Монотонно. Настойчиво.

И ты понимаешь: вот он. Последний рубеж. Дно фляги.

Дальше – только тишина.

Или всё.

Глава 2. Пустота

Когда шум утихает, остается только она. Не тишина – тишина бывает наполненной. Это – пустота.

Ты не чувствуешь ни ярости, ни тоски. Ничего. Ты просто есть. Как предмет. Как камень на обочине. И в этом есть странное, почти неприличное спокойствие.

Все твои старые драмы, амбиции, страхи – кажутся теперь детской игрой в песочнице. Беспокойством муравья, ползущего по вращающемуся глобусу. Никакого смысла. Одна видимость действия.

И самое главное – ты понимаешь, что всем вокруг всё равно. Вселенной – тем более. Твои победы и поражения не вызовут ни малейшей ряби в мироздании. Восход будет таким же алым. Закат – таким же багровым. Вне зависимости от того, кто ты и что совершил.

Это не повод для отчаяния. Это – освобождение. Ты сбросил с плеч гирю, которую тащил сам не зная зачем. Гирю под названием «значимость».

Теперь можно просто сидеть. И смотреть. На пылинки, танцующие в луче света. На трещину на потолке. На собственные руки. Они живые. Ты живой. И это единственный неоспоримый факт во всей этой бессмысленной, прекрасной вселенной.

Глава 3. Ветер

А потом приходит ветер. Самый настоящий, холодный ветер с улицы.

Он заходит в распахнутое окно, гуляет по комнате, шевелит страницы забытой книги на столе. Он не несет ни вестей, ни смыслов. Он просто дует.

И ты подходишь к окну. Вдыхаешь этот воздух. Он обжигающе холодный. Он пахнет дождем, асфальтом и бесконечностью.

И ты чувствуешь это. Не эмоцию. Не мысль. Ощущение. Щемящее, острое, животное ощущение момента. Прямо сейчас.

Вот это сердце, которое стучит у тебя в груди. Вот этот ветер. Вот этот закат.

Всё остальное – иллюзия, мираж, пыль. А это – настоящее, единственное, что есть.

И ты делаешь шаг. Не в бездну. А вдоль по комнате. Наливаешь стакан воды. Пьешь. Вода холодная и настоящая.

Хаос жизни не прекратился. Он просто перестал быть проблемой. Он стал просто погодой. Фоном. А на переднем плане осталось только это: способность чувствовать холод ветра и вкус воды.