Глиссада
ГЛАВА 1. Москва – Санкт-Петербург
Молодая девушка шла по опустевшему вечернему метро. Шаг за шагом, боясь смотреть по сторонам, тем более говорить с кем-то, а уж ещё больше как-либо контактировать. Ей предстояло всего полтора часа в полёте, но даже такое, как казалось, относительно малое время для неё было определенным испытанием. Сказать честно, она недолюбливала самолёты. Нет, вовсе не боялась, просто… избегала, сказать проще… Вышла из метро, быстро добежала до автобуса. Внутри ни одного сидячего места. Все здесь были крайне уставшими, хоть и не такими взволнованными, как она.
– Садитесь! – крикнул молодой улыбчивый парень, встав с сиденья.
Она просто помотала головой и криво улыбнулась, пытаясь случайно не встретиться взглядом. Это будет очень трудно… Конечно, она летела в Петербург не просто так. Вот у неё сумка через плечо, вот аккуратно сложенный пучок прекрасных русых волос, вот очки… Она была писательницей, собиралась лететь на форум таких же молодых и творческих личностей как она. Была лишь одна проблема – её боязнь людей. О, нет, она вовсе не думала, что вокруг одни обманщики да маньяки! Она просто боялась довериться, что-то глубоко в её сердце ей говорило о ужасных созданиях вокруг… У них есть мотив, у неё нет алиби
Автобус доехал… Вот и он… Стеклянный гигант смотрел на девушку сверху вниз, ослепляя её своим сиянием. “Какой ужас…” – подумала она, аккуратно прижав сумку в своему бедру. Ей с определённого момента в жизни перестали нравится такие “муравейники”. В них ты у всех на виду, так много различных конструкций, которые могут в один момент просто…
Внезапно девушку испугало громкое рычание турбин. В воздухе показался огромный самолёт. Он… Он летел прямо на неё… Он падает! Он падает прямо на аэропорт! Девушка открыла рот от ужаса и сделала шаг назад. Ступенька! Каблук соскользнул и она упала с небольшой лестницы. Очки сами слетели с носа, все как в мыле. Гул постепенно уходил, как тут она услышала знакомый голос, доносившийся как-то тихо, даже с лёгким эхо.
– Лен, вставай.
По грубости в голосе она уже узнала собеседника. Её рука металась по плитке в поисках очков. Вот они! Лена надела их и, придерживая рукой, стала всматриваться в небо. Пусто, ничего не падает, никакой трагедии и гула… Показалось?
– Не позорь нас… – сказал мужчина перед ней. Это был её будущий муж Илья, на лице которого виднелось явное недовольство.
Девушка встала, отряхиваясь. Она понимала, почему Илья не подал ей руку. Она провинилась и теперь все были на неё слегка обиженны. Вся семья, хоть и немного, была разочарована её поведением прошлым вечером.
– Они даже не смотрят!
Сказала Лена с улыбкой, оглянувшись. В её сердце что-то замкнуло. Люди вокруг смотрели на неё с сильным недопониманием и испугом, как будто она только что убила человека. Она решила не придавать этому сильного значения, все всегда смотрели на неё как на какой-то кусок несобранности и беспорядка.
– Пошли, тебя все ждут. – сказал он, развернувшись и направившись к дверям аэропорта.
Лена молча улыбнулась и кивнула. Её напряжённость рядом с Ильей исчезала. Люди вокруг казались ей более добрыми, достойными доверия. Она наконец подняла голову и посмотрела вверх. Это пространство, хоть и веяло опасностью, выглядело прекрасно. Это стекло, что сверкало в свете вечернего солнца, эти эскалаторы, этот размах архитектуры. Строили это место во имя истинные гении.
– Ты вообще не торопишься? Остался всего час до вылета! – причитал Илья, даже не оглядываясь на будущую жену.
Девушка лишь устало кивала, даже не вслушиваясь. Ей было слегка плохо от всех тех мыслей, что она успела прогнать через себя за всю поездку сюда. Но она была спокойна – держась за руку своей любви ей будет гораздо спокойнее в полёте.
Вот и знакомые лица! Мама Агафья, папа Леонид, сестра Ильи Анастасия со своей дочкой Лерой и сыном Максимом. Все они, заприметив Лену, тут же перестали разговаривать друг с другом и слегка насупили взгляды. Девушке было стыдно, но она попыталась улыбнуться, чтобы разрядить атмосферу. Не получилось.
– Пройди регистрацию и осмотр, потом все вместе поговорим.
Сказал её отец. Лена поняла, что сейчас он точно не в настроении разговаривать. Она молча улыбнулась и пошла к стойке, не обронив ни слова. Вот и улыбчивые девушки в красивых костюмах, общающиеся так мило и вежливо. На столиках всегда прибрано, на лице тоже, но кто знает, что твориться у них в голове… Может, одна из таких в один день устанет от сварливых пассажиров и сделает какой-нибудь заговор? Ну… Может устроит саботаж… Просто открутит парочку винтиков, а там и целый самолёт рухнет… Разве такого не может быть? А сколько людей обслуживают самолёт… Буквально на каждом этапе какой-нибудь уродец просто возьмёт и… Проткнёт бензобак, нарушит герметизацию, убьёт пилотов, а потом…
– Девушка! – женщина средних лет слегка прикрикнула, пытаясь вывести Лену из транса, – ваши документы и билеты, пожалуйста.
Лену будто окатили холодной водой. Она тут же начала искать всё в сумке.
– Минуточку, я позже пришла… Моя семья уже зарегистрировалась и я…
– Документы и билеты, пожалуйста. – повторила женщина за стойкой немного грубее, всё ещё протягивая руку.
Лена посмотрела на лампу за девушкой. Свет начал слегка странно мигать. Глаза женщины были настолько карими, что, казалось, хранили в себе целую бесконечность… Даже в этой бесконечности Лене виделся какой-то скрытый умысел.
– Держите… – скромно сказала Лена, положив в руку женщины всё необходимое, после чего сняла очки и начала их протирать.
– Мило смотреть на то, как ты сюда возвращаешься…
Лена слегка нахмурилась, после чего надела очки обратно.
– Что сказала?
Женщина смотрела на Лену с вытаращенными глазами, после чего всунула ей документы в руку и перешла на крик.
– Таблетки, говорю, пить вам надо! Сбрендили совсем? – кричала, казалось, вежливая женщина со стойки регистрации.
Лена просто хмыкнула, после сунула документы в сумку и ушла, не поведя носом. Такое обращение, конечно, оставило у неё лёгкий осадок на душе.
Вернувшись на то же место, Лена тяжело вздохнула. Все разбежались, опять… Её семья для неё всегда была похожа на тараканов. Все в сборе, но как только включиться свет – кто куда. Она и не собиралась ходить, собирать их. Ей, честно говоря, было меньше, чем плевать. Она присела на место для ожидания и, слегка откинувшись, закрыла глаза. Весь этот шум вокруг… У Лены была игра – она любила распознавать источники звуков. Вот детские шаги, три штуки, а вот взрослые… Почему? Дети шагают быстро, взрослые – медленно. Вот едет какая-то тележка, а рядом идут два… нет, три человека! Одна женщина на каблуках, два мужчины в туфлях, один в новых, второй в старых, изношенных… Все они шли куда-то, у них были планы и цель, все они чего-то желали… Но что, если…
Внезапно Лена услышала громкий звук… Взрыв, взрыв, перемешанный с жутким металлическим лязгом и криками.
– Лен!
Девушка открыла глаза, в них был ужас и отчаяние, перемешанные с недоверием и лёгкой обидой. Перед ней стояла Агафья, взволнованно сложив руки.
– Ты ведь знаешь, что я всё равно тебя люблю? – говорила женщина жалостно, чуть ли не роняя слезу.
Мама села рядом с дочерью, перебирая платок в руках, как она это делала всегда, когда волновалась.
– Знаю… – сказала Лена, уже отпустив странное слуховое видение и почувствовав вину, – Ты тоже прости меня… Я… Я правда люблю его…
– Знаю… – с улыбкой ответила пожилая женщина, положив свою руку на плечо дочери, – он точно простит, а вот отец…
Лена улыбнулась, слегка откинув голову назад.
– И отец простит, вы любите меня, а я люблю вас… – сказала дочь, после чего увидела, как стекает слеза с лица столь милого и знакомого.
– Мы все уже давно простили… Не думаю, что кто-то и вправду держит на тебя обиду…
Девушка тоже начала плакать, почувствовав тепло в сердце. Внезапно столь милый разговор прервал мелодичный звук и оповещение:
“Внимание, пассажиры рейса SU – 1780 Москва – Санкт-Петербург. Ожидается задержка вылета на один час. Новое время отправления… 21:45. Приносим извинения за доставленные неудобства. Просим вас следить за информацией на табло. Спасибо за внимание.”
После чего все повторилось на английском. Голос диктора показался Лене… странным. Динамики работали странно, с прерываниями и фоновым шумом, слегка режущим уши.
– Это еще что за новости… – изменила свой тон Агафья, встав с места.
– Задержали так задержали, подождём ещё немного… Не смертельно, мама, правда… – с улыбкой сказала Лена, казалось, почувствовав лёгкое расслабление.
В душе у девушки, конечно, никакого расслабления не было, но эта задержка позволяла Лене набраться сил перед тяжёлым полётом. В аэропорту, в принципе, было уютно. Да, люди, но зато земля, рестораны, куча свободного места и возможность в любой момент уйти. Не то, что эти железные гробики в небе, способные захоронить сотню людей разом. Она снова подняла голову. Теперь эта серьёзность и стекло с металлом излучали странную тёплую энергию уюта. Лена снова закрыла глаза.
Вокруг люди, звуки жизни, звуки надежд и потерь, радостей и страхов, желаний и отвращений. Группа детей, лишь дни громкие женские туфли. Может, школьная группа, а может какие-нибудь маленькие спортсмены… Шелест бумаги рядом… Возможно газета или обёртка от картофеля фри…
– Вставай…
Послышался ей тихий мужской шёпот. Она открыла глаза, но никого не увидела. С её глаза покатилась лёгкая слеза, она сама не понимала почему… Было немного трудно дышать. Внезапно, она почувствовала объятие матери и ей стало легче. Она сама закрыла глаза и полностью откинулась на неудобное железное место для ожидания. Ей просто хотелось немного отдохнуть после тяжёлой поездки сюда. Уши всё ещё улавливали разные звуки вокруг, но девушка уже не вслушивалась. Она просто хотела отдохнуть, просто отдохнуть, хоть немного отдохнуть… Она… Устала… Ей просто нужно… Хотя бы немного… Совсем… Маленько… Отдохнуть…
ГЛАВА 2. Мама
Тепло, хорошо и уютно. За окном была весёлая трель птиц, в доме слышались лёгкие шаги и грохот кастрюлек с тарелками. Лена не открывала глаз, она наслаждалась этой приятной симфонией, крепко сжав одеяло.
– Лена! Ты обед проспишь! – достался весёлый молодой голос с кухни.
–Иду, ещё минуточку! – крикнула девочка весело, наконец открыв глаза.
Свод прекрасных ароматов, тёплого света, ощущений. Вот она снова маленькая и беззаботная девочка, у которой из проблем лишь школа и осенние ярмарки. Где-то за окном мяукает Белыш, соседский кот, которого хозяйка так безалаберно выпускала гулять на балкон. Комната всё та же. Эта кровать, эти часы, эти комодики… Лена встала, побежала в ванную. В отражении ни одной морщинки, мешки под глазами тоже исчезли.
– Остынет все, Лен! – напомнила мать, уже поставив что-то на стол.
– Иду, иду! – сказала Лена весело.
Этот солнечный мир, казалось, столь далёкий для девушки, снился ей чаще, чем плохие сны. Все те ощущения, что она так любила, все те эмоции и весёлые мгновения, что ощущала тогда… Всё это так граничило с реальностью, в которой у неё в жизни уже давно начались проблемы.
Лена выбежала из ванной, показала язык зеркалу и вышла на кухню.
– Сегодня грибной суп! Приятного аппетита!
– Спасибо, мам!
Столь простой сюжет, но запомнился он ей, казалось, навсегда. Мама открыла кастрюлю, но блюдо в ней странно отличалось от обычного сюжета. Суп… Заплесневел? Нет, это не плесень… В кастрюльке, помимо золотистой жидкости, двигалось что-то чёрное. Это что-то слегка пульсировало и, казалось… Ело суп? Скоро в кастрюле не осталось ничего, кроме существа.
– Лен, что же ты не ешь?
– Мам, что это? – спросила девочка, боясь даже подойти.
– Грибной суп, разве ты его не любишь? – сказала мама с той же доброй улыбкой.
Существо из кастрюли начало вылезать во вне, издавая жуткий шипящий звук.
– Я… Я не буду это есть…
– Лен?
– Я не буду!
Глаза матери почернели, изо рта потекла та же черная жидкость. Лицо её, казалось, поплыло вниз, вместе с существом. Она уронила кастрюлю на пол, пристально наблюдая… Нет, даже изучая дочь.
– Отойди от меня!
– Лена! Лена, успокойся! – искажённо успокаивала мать. В её тоне было что-то другое, звучал приказ, а не просьба.
Девочка побежала в комнату, крича на весь дом. Дверь тут же подпёрлась гимнастической палкой.
– Лена, открой дверь! Лена, открой! – раздавались крики снаружи.
Были слышны громкие удары, Лена села на пол и закрыла уши. Снаружи раздался плачь, перемешанный с отчаянными криками:
– Лена, впусти меня!
Девочка испуганно смотрела на то, как дёргалась ручка двери. Она встала. Голос снаружи стал меняться.
– Лена, мне больно!
Девочка попыталась открыть окно. Оно было заперто на ключ.
– Лена, открой дверь, он здесь!
Девочка начала отчаянно дёргать ручку. Все тщетно, это никак не помогало.
– Ты же понимаешь, что я её просто выбью?
Удары стали сильнее, дверь тряслась и, казалось, была готова слететь с петель. Девочка побежала к комодику с игрушками. Все мягкие, плюшевые тряпки, ничего плотнее. Она отошла от комода и взглядом начала метаться по комнате. Там книжки, тут школьные принадлежности, тряпки, тряпки, куча тряпок.
– Открой! – раздался уже явно нечеловеческий голос снаружи.
Она снова подбежала к окну. Выхода нет. Дверь за ней слетела с петель и жуткое существо тут же за несколько мгновений пересекло комнату. Оно обняло Лену. Это объятие было неожиданно приятным. Она чувствовала, как медленно начинает сходить с ума, но вовсе не боролась. Запах маминых духов, её льняное платьице… Всё это было ложью, но… какой сладкой… Лена наконец вспомнила, что было в тот день на самом деле. Ей стало хоть немного приятно на душе. Она заснула.
Проснулась она в тёмной комнате. Тюрьма? Похоже, но почему это так странно… Комната была разгорожена на две части стеклянной стеной, будто, она или собеседник за этой преградой могли навредить… Вон и тёмная железная дверь из другой части комнаты. В этой выхода не было совсем.
– Эй, есть кто-нибудь? – крикнула в пустоту Лена.
Через несколько минут дверь открылась. На пороге показалась мама. Она улыбалась мило, была одета в милую белую пижаму, которую она так любила носить.
– Лен, ты ли это? – сказала женщина с улыбкой, подходя к стеклу.
– Я… – как-то неуверенно сказала сама Лена, сев на колени рядом с преградой, – где я?
– Во сне, Лен, во сне. – сказала мама с доброй улыбкой.
– Мне так жаль… – сказала дочь и расплакалась, закрыв лицо руками.
– Ничего страшного, моя девочка, ничего страшного… Для меня ты всегда будешь хорошей девочкой, не смотря ни на что…
Лена просто села рядом со стеклом, плача и закрывая лицо руками.
– Ты устала, это нормально… Тебе нужно отдохнуть, перестать волноваться…
– Я не могу! – крикнула девушка, потирая коленки.
– Ты должна… Ты и так много трудишься для нас. Посмотри на всё то, что ты сделала, ты же видишь! – продолжала успокаивать мама, положив руку на стекло.
– Я… постараюсь… – сказала девушка, встав и направившись к стене напротив.
Она начала искать выход, но его там просто не было. Она почувствовала себя птичкой в клетке – летать может, но улететь нет.
– Мам?
Она повернулась, но матери за стеклом уже не было. Она почувствовала, как её сознание мутится.
– Мам! – снова крикнула она в пустоту, не получив ответа.
Она снова обернулась. Появилась дверь, прямо по центру комнаты. Девушка нажала на ручку и открыла её… За ней был тот самый день, когда ссора приобрела фатальный поворот.
Лена зашла в квартиру, закрыв за собой дверь. На улице лил сильный дождь, не предвещавший ничего хорошего. Дома было темно и жутко. На кухне было слышно привычные семейные разговоры, шум телевизора, тарелок, детский смех. Она тихо прошла по корридору… Да, все были тут, вот только теплом воспоминание не веяло.
– Ты сегодня так поздно… – сказал Илья, сидевший за столом рядом с её отцом.
– Суп на столе, милая! – мило сказала мама, уже вымывая некоторые тарелки.
– Я никуда не полечу. – сказала Лена кратко.
Все сразу замолчали. Дети перестали играть и уставились на девушку, Анастасия уже супила брови, кажется, готовясь устроить настоящий скандал. Папа тоже выглядел злым, но глубоко в его глазах виднелось недопонимание и сочувствие.
– Как? Почему? – начал спрашивать Илья, оглядываясь по сторонам.
– Я…
Девушке срочно было нужно что-то придумать. В голову ей лучше идеи не пришло…
– Просто не хочу.
– Тогда сиди дома, мы в любом случае полетим. – сказала Настя, взяв своих детей и потащив их в гостевую комнату.
– Лена! – с предупреждением крикнул отец, стукнув по столу и посмотрев сурово.
– Почему? – снова повторил Илья, в его взгляде виднелось разочарование.
– Лен, ты ведь сама купила эти билеты! – жалостливо напомнила мама.
Точно… Хоть что-то Лена смогла вспомнить… Внезапно она услышала репортаж по телевизору, на который никто не обращал внимание.
«…Срочные новости! В…»
Девушка тут же взяла пульт и выключила телевизор. Она посмотрела на лицо матери. Оно искажалось. Все разошлись по комнатам, оставив девушку одну на светлой кухне. Она решила пойти за мамой, чтобы объясниться, но дверь в комнату родителей была закрыта…
– Почему? – спросила тихо подошедшая со спины Агафья.
– Я… правда просто не хочу… я боюсь таких мест…
– Ты… боялась таких мест… но ты же говорила, что все прошло?
– Нет, он всё ещё со мной… Я не знаю, что с этим делать…
Повисла пауза. Мама смотрела на дочь с легкой грустью. Она взяла её руку.
– Ты справишься… Ты сильная девочка, ты всё сможешь… Я всегда поддержу тебя, даже если мир вокруг будет вычёркивать меня из списков…
Лена снова проронила слезу. Мама подошла и обняла свою дочь, напевая колыбельную, которую она так любила слушать в детстве. В моменте она обрела невероятное спокойствие и утешение, сказку о том, что дальше все будет хорошо. Вдруг она услышала чей-то крик… Столь громкий и… знакомый… Мама прижала дочь крепче, продолжая напевать ей. Лена провалилась в странный сон…
Всё… было не так. Всё было совсем не так! В тот вечер они разговаривали по другому и про другое!
Лена снова проснулась в комнате со стеклянной стеной. Было время, чтобы подумать, как отсюда выбраться… Но если выхода нет? Нет, выход должен быть! Выход за баръером! Нужно только… Девушка ударила по стеклу, как почувствовала сильную боль в голове. Она упала на колени. Её мозг будто пульсировал, приказывал ей прекратить. Больше стекло ей бить не хотелось.
Внезапно, она увидела эту странную чёрную плесень на её стороне комнаты. Она растекалась по углу, медленно, но эффективно. Девушка подбежала и начала бить ногой. Её каблуки увязали в плесени, она чувствовала, как споры распространяются по комнате, возможно даже заражая её… Она не хотела сдаваться. Она подбежала к стеклу и сова ударила по нему, снова вся боль отдалась ей в мозг. Она ударила ещё раз, боль стала невыносимой. Она снова упала, теперь просто прислонившись к этой преграде головой. Мир вокруг плыл. Она смотрела с ужасом на то, как чёрное существо расплывалось по комнате, образовывая какие-то символы и фигуры. Оно определённо было разумным, определённо знало, на что надавить, определённо хорошо изображало людей, но… что это за существо Лена понять не могла. Она просто закрыла лицо руками, сжалась в комочек и начала слушать. Она слышала женские каблуки, приближающиеся к ней. С каждым звонким звуком становилось все теплее и теплее. Она была рядом… Она уже шла спасти её… Странное чувство существа перешло на неё. Она чувствовала, как эта плесень медленно поглощала её. Это жуткое холодное чувство… Она должна вспомнить, что было в тот день… Она должна вспомнить… Она должна… Она…
ГЛАВА 3. Обман
Девушка проснулась. В глазах слегка мутнело, кружилась голова. Казалось, что потолок аэропорта мог обрушиться на неё в любой момент. Она встала и попыталась пройти.
– Девушка, вы в порядке? – раздался женский голос сзади.
Лена лишь кивнула, после чего начала искать туалет. Таблички в её глазах расплывались. Постоянные звуки вокруг, крики детей, её всё это так раздражало… Она слегка покачивалась из стороны в сторону. Вот и дверь. Девушка нажала на ручку, вошла внутрь и тут же подбежала к раковине. Холодная вода хоть немного освежила мутное сознание. Боль прошла, но осталось мутное зрение. Очки здесь, что не так? Лена подняла глаза и ужаснулась. В зеркале стояла она, но всё её лицо было покрыто ожогами. Была она больше похожа на труп, чем на живого человека. Из носа потекло что-то чёрное. Лена взяла эту чёрную жидкость рукой. Она пульсировала и растекалась… Прямо тут, в реальном мире, не во сне! Лена услышала звук открывающейся двери. К раковине подошла другая женщина, включив кран и начав умывать руки.
– Посмотрите! – крикнула Лена, развернув девушку и поднеся ей руку.
Внезапно, жидкость будто впиталась в кожу. На руке ничего не было…
– На что? – спросила другая девушка с лёгким недоверием в голосе.
Лена не верила своим глазам. Она вглядывалась в руку, на которой буквально только что было это странное существо.
– Так на меня посмотрите! – крикнула Лена и посмотрела в зеркало.
В зеркале ничего. Нет, были красные глаза, мешки под ними, слегка растрёпанный пучок, но больше ничего.
– Знаете, я бы на вашем месте перестала курить… – сказала собеседница, потеряв интерес и продолжив мыть руки.
Лена вышла из туалета. Зрение вернулось, хоть и всё ещё немного мылилось непонятно почему. Вокруг шли люди, некоторые изредка поглядывали на Лену с подозрением, кто-то даже пристально смотрел, но по их взглядам было видно, что помогать никто не хочет.
– Только с ума сойти не хватало… – сказала девушка, после чего слегка усмехнулась и направилась к тому месту, где осталась мама.
Женщина сидела всё там же. Заметив свою дочь она встала и взволнованно подошла.
– Лен, что с тобой?
– Устала просто… – попыталась успокоить девушка, протирая свои очки.
– Ты должна больше спать… Со своей работой…
Женщина отмахнулась и не договорила. Она подошла к дочери и обняла её, после сказала тихо.
– Поговори с отцом, он вчера так злился… Сам не свой был, ты уж прости его…
– Простила… – сказала девушка со слезами на глазах.
Мама отпустила дочь, после, улыбнувшись, ушла в сторону магазинов. Дочь проводила маму взглядом. Она всегда знала, кто самый святой человек на этой планете. Теперь в голову попал отец… Где он может быть… Наверняка где-нибудь на втором этаже, смотрит, как взлетают и садятся самолёты, ездят заправщики, машины с багажом, что где открывается и насколько хорошо справляются со своей работой техники. Он любил механику, любил машины, катера, поезда, особенно любил самолёты. В этом у него явно был определённый талант. Он чинил почти любую технику, безуспешно учил этому дочь. У неё были совсем другие интересы, но отец продолжал водить её в гараж, рассказывать ей о том, как работает двигатель внутреннего сгорания, как чинить чайник… Ей было, конечно, совсем не интересно.
Девушка поднялась на второй этаж на эскалаторе. Там всё то же, что на первом, только подчёркнутое светом прекрасного солнца и лучшими видами. Елена шла, не обращая внимания на людей. Промышленная красота, гений красоты, изящество в неорганике, сей прекрасное место захватывало дух в обоих смыслах из подразумеваемых. До чего дошёл прогресс… Своего отца Лена не видела, сейчас она просто наслаждалась картиной. Её внимание привлекли журналы рядом с полноватым мужчиной. На обложке виднелась красивая ретро машина, одна из частей которой была стилистически оформлена под чертёж. Да девушка уже лет двадцать такие журналы не видела…
– Так, молодец, что дальше?
Лена услышала знакомый голос рядом. Она повернула голову. Её отец и правда стоял у стёкол и смотрел на то, как механик осматривал самолёт. Девушка тихо подошла и тоже начала смотреть на эту картину. Мужчина в рабочей униформе лениво ходил под огромной махиной, неохотно заглядывая в определённо нужные по плану места, трогая ещё реже.
– А подкрылки? Подкрылки забыл, дурак! Понаберут же…
Механик просто прошёл мимо крыльев, начав осматривать носовую часть.
– Из-за таких как ты мы и дохнем…
– Пап?
Мужчина обернулся. Его лицо с раздражённого переменилось на слегка осуждающее, но в то же время понимающее.
– Прости, ладно? – сказала Лена, открывая руки для объятья.
Отец лишь плюнул и отмахнулся. Обниматься он не любил, был человеком серьёзным.
– Простил уже, все простили…
– Нет, не простил.
– Не неси чуш, я никогда врать не буду… – сказал мужчина, повернувшись к стеклу, – Ну посмотри, что этот осталоп делает!
Лена слегка ухмыльнулась. Её знакомый сварливый папа, который больше выглядел как любая мелкая собачонка чем суровый бульдог, когда злился. Да, она тоже видела всё то, что делал механик, тоже видела все его ошибки, тоже злилась, но никак этого не показывала. Удивительно, что ни один человек вокруг не обернулся на этот бесконечный монолог. Видимо все привыкли к таким «папам». Лена хотела поговорить больше, но понимала, что её отец был слишком обижен для того, чтобы вести, как он их называл, «ненужные светские разговоры». Простил – простил, не простил – не простил. Вроде человек слова, но Лена чувствовала, что у него где-то внутри скоплена целая куча таких мелких обид. Да, он не был обидчивым человеком, но и явно изредка проявлял свою истинную злопамятность. Все сказанные в сердцах слова, все язвительные комментарии и поправки. Где-то внутри, там, куда дойти не мог никто…
– Ты знаешь, что такое глиссада? – сказал отец так, будто это был какой-то урок в школе.
– Знаю, ты тысячу раз уже об этой глиссаде рассказываешь…
– Ещё раз скажу.
Спорить с ним не было смысла. Он всегда оказывался прав, всегда его правда побеждала, даже если потом оказывалось, что он всё же ошибался.
– Глиссада – это траектория полёта летательного аппарата, при которой он снижается, заходя на посадку! – говорил мужчина выученный наизусть термин.
– И что? – сказала девушка, уже понимая, к чему всё шло.
– Подкрылки – крылья птицы. Одно сломается – она не полетит. Здесь абсолютно также! Сломается подкрылка – самолёт по глиссаде пойдёт и рухнет! Просто в овраг, рухнет и всё! Все помрут, все погибнут! А я ведь говорю…
Дальше девушка не слушала. Она пристально смотрела на механика. Что-то с ним было не так… Его осанка, его движения, его лицо… Все было… подозрительно неестественным. Тут она увидела, как с него на землю капнула чёрная жидкость. Глаза её расширились, сама она замерла в ужасе.
– …А дальше хуже! Так самолёт просто взорвётся в воздухе! А осколки? Полетят вниз как миленькие! И ещё…
– Да. – кратко сказала дочь, наблюдая за тем, как механик просто ушёл, махнув кому-то рукой. Что это было? Ей… Всё это наверняка кажется, другого варианта просто не может быть.
– Полетим на рухляди! Там и подохнем, как свиньи резаные… – продолжал причитать мужчина.
– Не подохнем, от одной оплошности самолёт не рухнет. – наконец попыталась переубедить отца девушка.
Он посмотрел на неё строго.
– Это мир гниёт. Мне ещё говорили, что я как плесень в гараже сижу! Посмотри на них, вот настоящая плесень! – крикнул мужчина и оставил девушку одну с напряжением у стекла.
Лена продолжала смотреть в окно. Та капелька на асфальте, казалось, начинала разрастаться. Прямо как во сне это создание тонкими ниточками перебегало с места на место, определённо желая найти свою жертву. Девушка сняла очки и протёрла их, после снова всмотрелась… Ничего не было, она просто устала, сильно устала…
Как видения сошлись на нет, Лена обернулась. Её отец сидел поникшим на скамье для ожидания. Девушка медленно подошла. Повисло неловкое молчание. Начинать диалог первой ей было сложно, но она понимала, что если не сейчас, то никогда.
– Я… не хотела.
– Ты могла сказать. – противопоставил отец, даже не взглянув на дочь.
– Я бы сказала, как только он сделал предложение.
Снова повисла неловкая тишина. Они вдвоём не знали, как оправдать свои точки зрения.
– Я бы был не против, если бы ты сказала сразу. – заявил отец строго.
Разговор совсем не шёл. Лена подняла взгляд и всмотрелась в прекрасный пейзаж. Наверное, она просто не хотела подставлять себя своими же ошибками.
– Ты говорила, что он просто твой издатель.
– Он и есть. – коротко ответила дочь, продолжая смотреть в пустоту.
– И? Я должен этому обрадоваться? – слегка повысил голос отец, – я терпел его все эти чёртовы обеды и ужины, а теперь должен терпеть его всю мою оставшуюся…
Отец резко замолчал и проронил слезу. Лена посмотрела на него искоса.
– Он хороший человек, его просто раздражает ваше отношение. Если бы вы с мамой не вели себя как выродки, вы бы может и увидели его хорошую сторону.
Снова повисла неловкая тишина. Лена почувствовала стыд, будто она сделала что-то противозаконное. Раздался мелодичный звук, из громкоговорителя раздался приятный голос диктора, сопровождавшийся странным усиливающимся шипением и помехами.
«Авиакомпания… А-А… Э-Эйрлайнс… приносит свои… за предоставленные неудобства… Просим…»
Лена внимательно вслушивалась. Её смущало то, что голос диктора казался не роботизированным, а реальным. Будто все оповещения озвучивались вручную. Ещё в прошлый раз она заметила, как чётко и без запинок был сказан номер рейса, сейчас всё было ещё страннее. Она повернулась к отцу и поняла, что сейчас ему точно не до этого.
– Ну… Сейчас ведь я рассказала, правда? Мне очень, очень жаль, пап…
Отец повернулся к дочери и обнял её.
– Думаю, я никак не смогу тебя переубедить. Вся в меня… – сказал он с улыбкой, хлопая по спине, – Счастья вам…
– Я знала что ты поймёшь, пап…
Девушка чувствовала, как её отец смягчался и добрел. На сердце ей было приятно. Получала бы она такие эмоции каждый раз, как говорила с ним – они бы стали намного ближе, чем сейчас… Не в этом мире, конечно.
– Правда не думаю, что он захочет с тобой разговаривать после вчерашнего. А Настя вообще тебя на части разорвёт… Кстати, почему она вчера вообще пришла к нам домой?
– Долгая история. – холодно ответила дочь.
Она понимала, что хуже отца по характеру могла быть только сестра Ильи. Капризная и недоверчивая, как маленький обиженный ребёнок. Она всегда любила всё портить и, сказать честно, кажется не считала Лену достойной своего брата. Вечные просьбы… правильнее сказать, требования… пререкания, споры, скандалы, сплетни со всеми её знакомыми. Как подобраться к такому человеку? Только через детей.
– Ты выглядишь усталой… Поспи, за меня не беспокойся… Я буду рядом…
– Спасибо, пап…– Коротко сказала Лена, откидывая голову и вслушиваясь.
Вокруг были звуки каблуков, но не женских, мужских. Было слышно, что ботинки преимущественно новые. Пилоты? Бизнесмены? Лена задумалась, почему она так поверхностно изучает звуки, ведь в мужских ботинках могут быть не только мужчины. Не все женщины здесь носят каблуки, но различать их по звонким звукам всегда считалось для Лены каким-то фурором. Ей казалось, что шаги вокруг неё ускорялись, будто люди начали ходить быстрее. Что-то случилось? Лене не хотелось открывать глаза. Она погружалась в сон, полный волнения и… яда.
ГЛАВА 4. Папа
Поздний вечер. Лена открыла глаза и посмотрела на гаечный ключ, который с трудом держали её слабые руки. Это был папин гараж, который она уже начинала ненавидеть. Запах сырой земли, плесень по углам, которую отец, казалось, и не собирался замечать, наполовину сгнившие коробки с инструментами и, конечно же, целая «библиотека» журналов по механике, сложенная в аккуратную кучу в углу.
– Держишь? Ты держи, держи, а то как хлопнет шланг… Масло по всему гаражу растечётся…
Девочка с лёгким испугом посмотрела на железную пасть. «Жигуль» смотрел на неё со странным голодом, будто хотел съесть, а она совала ему свою голову прямо в пасть. Отец побежал в другую часть гаража за инструментами, пока девочка уже теряла силы. Тусклая лампочка над ней мерцала с неким предупреждением, изредка затухая совсем. Что-то недружелюбное крылось в этой жуткой обители. Тени смотрели на неё с интересом, желали разорвать её на части, раскромсать, убить в конце концов! Она слышала мелкие звонкие звуки откуда-то из темноты, куда побежал папа. Что он там так долго? Рука медленно начала соскальзывать, для девочки сбывалось предсказание отца.
– Пап, быстрее…
Руки еле держались. Внезапно из темноты раздался грохот, рассыпалось что-то мелкое, кажется, винты. Ключ выскочил из рук Лены и раздался громкий хлопок. Хлынула чёрная жидкость, прямо по ней. Но она не заканчивалась. Казалось, поток был бесконечным.
– Лен?
Девочка сначала посмотрела на пол. Нет, это не масло… Это что-то пульсировало и… кричало? В гараже раздавался тихий свист, чем-то напоминавший Лене детский крик. Она обернулась. Рядом со стеллажом стоял её отец, но что-то было не так. Руки его были… Все в плесени… Взгляд дикий, но на лице лёгкая улыбка. Он слегка усмехнулся и начал медленно подходить. Лена сделала шаг назад, но поскользнулась. В падении она ухватилась за какой-то провод, свет сразу же погас. Она упала головой в это отвратительное создание. У неё тут же началась паника, она закричала и попыталась встать, но снова поскользнулась. Она слышала. Как хлюпают мужские ботинки в поисках неё.
– Лена, не бойся, всё хорошо. – искажённо звучал мужской голос.
Девочка начала наощупь искать выход. Она помнила – он где-то за ней, но где? Лена развернулась, но тут же почувствовала чью-то мужскую руку, схватившую её за предплечье. Она закричала, но тут почувствовала, как её отец сел на колени и обнял дочь. На душе она почувствовала странное жжение, существо медленно поедало её разум. Она обняла отца в ответ и заснула.
Проснулась она в той же странной комнате со стеклянной стеной, что и в прошлом сне. Она уже поняла, кого нужно звать.
– Пап?
В ответ снова раздалась тишина. Никто не появлялся. Девушка обернулась и заметила в углу всё то же существо, только теперь оно правда выглядело как плесень, даже никак не двигалось.
– Пап! – крикнула девушка, повернувшись к стеклу.
Вскоре дверь открылась, из-за неё вышел постаревший отец, которого она удивилась увидеть после сна из детства.
– Ты уже такая взрослая… – с улыбкой сказал он, положив свою руку на стекло.
– Прости меня… – снова повторила девушка, её отец отмахнулся с улыбкой.
– Всё пройдёт… – сказал он, роняя слезу.
– Всё пройдёт… – повторила дочь, улыбаясь ему в ответ.
Она тоже заплакала, чувствуя невероятное облегчение после стольких лет молчания. Её рука сама легла на стекло, как она почувствовала тепло и свободу. Весь тот груз общения с ним, все его сожаления разбились, хоть и стреляли слегка осколками в её сердце.
– Конечно, в следующий раз лучше говорить, но… – поддразнивал отец с ухмылкой.
Девушка рассмеялась, из-за чего потекло больше слёз.
– Конечно, в следующий раз о подобном точно расскажу, ты только тоже не ври, сразу признавайся, если что-то не так… – сказала она, опустив руку, держа улыбку.
Отец внезапно изменился в лице. Что-то определённо расстроило его, он смотрел с сожалением.
– Что? – сказала дочь взволнованно, присмотревшись к его глазам внимательнее.
Радужка изменила свой цвет… Она будто… Гнила? Нет, плесневела! С его рук, прямо как моментами ранее, начала капать вязкая чёрная жидкость.
– Прости, мне нужно идти. – сказал отец, закрыв глаза руками и сбежав через дверь.
– Пап?
Она снова осталась одна, с чувством незавершённости и лёгкого страха. Комната будто давила на неё, порекала, даже ругала, может ненавидела… Она услышала странный шелест сзади. Обернувшись, она снова увидела дверь домой. Больше вариантов не было.
Тёмный коридор, за окном дождь, свет на кухне. Всё это уже было, но начало приобретать больше деталей. Она посмотрела на гардероб и увидела там три лишние куртки. Она сразу всё поняла и ринулась на кухню.
– Почему ты сразу не сказала? – разочарованно спросил отец.
Все сидели за накрытым столом, пристально всматриваясь в промокшую на улице Лену. Чем-то атмосфера вокруг ей напоминала похороны… Белая скатерть, серьёзные взгляды, дождь и она, вся в чёрном…
– Я… Хотела сказать сразу после предложения, и…
– Ври больше. – коротко прервала Настя, поглаживая свою дочь по голове.
Дальше всё как в тумане. Обиженные взгляды, язвительные слова. Она что-то говорила… Говорила что-то важное, очень важное…
«…Срочные новости! В Московской…»
Девушка снова выключила телевизор. Настя уже унесла своих детей спать, родители продолжали обсуждать, как Лене пришла идея, которую она так нагло и громко озвучила… Идея? Она забыла какая… От этой мысли все словно взорвались. Начался обиженный галдёж, Илья смотрел на неё сквозь слёзы, через несколько минут встал и ушёл. Её родители выпили по бокалу вина, уже не говоря ни единого слова, после тоже пошли спать, оставив дочь одну на кухне. Она решила пойти за отцом. Тот уже шёл в ванную, как дочь остановила его.
– Прости, я даже не…
– Потом ты пожалеешь о своём выборе… – слабым голосом прервал её он.
Он отодвинул Лену и хлопнул дверью, обозначив конец диалога. Девушка почувствовала лёгкую обиду и разочарование во всех людях вокруг, но больше в самой себе. Она почувствовала странную боль в голове и схватилась обеими руками, засыпая.
Нет, и не так тоже! Всё было абсолютно иначе, так быть точно не могло!
Девушка снова проснулась в комнате со стеклянной стеной, но уже не хотела бороться. Она просто села у стены и смотрела в угол, на то, как существо снова медленно разрасталось по комнате. Девушка просто закрыла лицо руками, начиная медленно сдаваться. Она снова почувствовала дрожь и холод, но это е мало волновало. Волновал её больше неразборчивый шёпот, который доносился, кажется, отовсюду. Она открыла лицо и поняла, что делать этого не стоило. Из чёрной плесени торчали чьи-то знакомые глаза, которые она никак не могла вспомнить. Они сверкали при свете лампы и смотрели прямо на неё, непонятно, осуждая или сожалея. Она попыталась сделать что-то, дёрнула ногой, но плесень обрастала её только сильнее. Её клонило в сон, но она боролась, пытаясь выбраться из ловушки. Было слишком поздно. Вскоре, сон победил, и она заснула, теперь обладая настоящей целью.
– Слишком поздно. Ты очень сильно опоздала…
ГЛАВА 5. Концерт
Девушка проснулась… Но не в аэропорту? Она была дома. Её стол, её компьютер, на нём открыт чистый документ, в котором она так и не могла начать писать книгу, весь её хлам на столе, на полу, на кровати… Да, она дома, но что она здесь делает? На часах было 14:55, для Лены уже, можно сказать, вечер. Её странный режим не смущал, ведь ложится в шесть и просыпаться в два часа ночи – малая жертва для истинной музы. Конечно, из-за темноты на улице сонливость всё равно проявляла себя, но не так, как могла бы, если девушка ложилась как все нормальые люди, правда? Ей нужна была чашечка чашечка крепкого кофе, тогда она точно сможет проснуться! Она встала и поплелась на кухню. Что-то изменилось… Весь кухонный стол был усыпан газетами. Их сюжеты она помнила и перечитывать точно не хотела, но… Что они делают именно здесь? Включилась кофеварка и квартиру заполнил неприятный визжащий звук, подающий какой-то неприятный сигнал в мозг. Прошло минут десять, наконец кружка горячего напитка, чёрного от своей крепости, стояла перед уставшей писательницей. Она отпивала мелкими глоточками, боясь обжечься, но кофе ей казался холодным.
– Совсем забарахлила… – тихо себе под нос буркнула девушка, всматриваясь в картину на стене.
Винсент Ван Гог, «Спальня в Арле»… Смешно, ведь она даже не помнила, когда повешала её сюда… Или это сделала не она? Тут ей вспомнились слова матери о вреде недосыпа и переутомления… Смешно, ведь она всегда недосыпала и переутомлялась.
– Возможно, мне нужно перестать пить кофе… – сказала она с ухмылкой и сделала глоток, посмотрев в окно.
Сделает она это завтра… Или послезавтра… А может через месяц… Сказать правду, она никогда не сделает даже этого. Её голова слишком устала для того, чтобы понять, что она делает не так. Её взгляд снова упал на газеты и, кажется, кофе в животе забурлило. Девушку слегка начало тошнить, но она через силу вернула кофе обратно, после встала и начала собирать весь мусор со стола.
– Не сегодня.
Собрав газеты, она смяла их и выкинула в мусорку, слегка ухмыльнувшись. Тут она удивлённо услышала, как прозвонил будильник. Зайдя в спальник она посмотрела на время. На электронном дисплее было 23:59… Но… На других часах же…
– Хорошо, что не ночью… – сказала Лена, взяв часы и отключив их.
Таймер ей был не нужен, она и сама хорошо вставала, даже раньше положенного. Ну, если сердце и голова приведены в порядок, то можно садиться за работу! В чем заключалась работа? Ну… Сесть за компьютер и начать выдумывать хороший сюжет и красивое название к нему… Только почему-то это у неё не получалось уже несколько лет… Самое главное – деятельность, всё остальное придёт само! Чтобы стало немного полегче, нужно включить музыку и порисовать… Лена взяла телефон и включила музыку, после достала из принтера листочек бумаги, положила на стол и взяла ручку. Это, как бы, тоже была своеобразная игра. Нарисовать то, о чём думаешь, но не отрывать ручку от бумаги и не перерисовывать. Всегда помогало успокоиться, когда под рукой были все принадлежности для рисования.
Рука пошла вверх, плавно-плавно, потом сместилась в бок, описала дугу, спустилась вниз, вернулась на линию до. Уже вырисовывается, что это голова, так… Рука пошла в центр, плавно обрисовала нос, лёгкие морщины на лбу… Внезапно, спокойная музыка сменилась на колыбельную, ту, что ей так часто пела мама чтобы успокоить. Рука дёрнулась вверх, отмечая уголок глаза, после дугой прошлась по лбу. Сердце отмеряло все подрагивания. Девушка услышала шёпот, где-то за окном. Рука дёрнулась вправо, намечая второй глаз, локоть начал наседать на бумагу, будто чтобы быстрее закончить и обернуться. Шёпот становился всё ближе и ближе, рука нервно скакала по бумаге, всё ещё не отрываясь. Линии стали более тёмными и выразительными Было время рисовать шею. Шёпот стал настолько близким, что, казалось, тот, кто шептал, уже стояла за спиной. Лена стала торопиться, и… Внезапно на шее рука дёрнулась слишком резко и порвала бумагу. Девушка тут же обернулась… Никого рядом не было… Повернувшись назад она тут же взяла телефон и остановила музыку. Сердце билось невероятно быстро, повисла мёртвая тишина. Посмотрев на лист она ужаснулась. Ручка порвала достаточно неплохой сеанс, но самое страшное то, что локтем она смазала получившееся лицо,закрыв глаза… Или покрасив их… В чёрный? Илья получился очень жутким и каким-то неправильным, но в то же время очень знакомым. Нервы девушки не выдержали и она скомкала лист, откинув его. Больше рисовать ей не хотелось.
Она встала и снова пошла на кухню. Там она снова включила кофеварку и села ждать, с опаской поглядывая в тёмный коридор. Она точно понимала, что в квартире кто-то был… Но вовсе не человек, а… Может он? Появилась ещё кружечка чёрного как смоль напитка. Она уже не разбиралась, просто взяла кружку и выпила её залпом. Сердце биться не переставало, так что оставалось только страдать.
И это… правда было в тот день? Лена начала осознавать, что вокруг что-то было не так. Вся эта внезапно появляющаяся плесень, голоса, некоторые разговоры и даже моменты… Всё было перемешано, изменено, перепутанно… Кошмары повторялись из сна в сон, а она сама просыпалась в поту… В чём дело? На неё так действует стресс, или её просто нужно поспать не десять минут, а нормальные шесть часов… А правда ли она спала всё то время, отведённое ей же на отдых?
Внезапно со стороны зала послышался звонкий звук разбитого стекла. Лене стало страшно. Она вспоминала, где лежал в тот день папин пистолет… Не удивительно, что в зале… Оружия рядом не было, но что-то в зале было. Девушка взяла со стола ножницы и медленно встала. Темнота квартиры теперь не успокаивала, а пугала. Шаг за шагом она подходила к двери своей комнаты. Лена медленно начала её открывать, пытаясь избежать скрипов. Вот и вид на дверь в зал. Она сначала медленно прошла на кухню, взяла там нож и направилась к гостиной. Сердце колотилось, по спине проходили мурашки. Наконец, с тихим скрипом, она решилась заглянуть… Никого и ничего… Всё целое, а ей, наверное, это показалось… Это всё равно, конечно, не оставляло факта, что в квартире кто-то был… Прятался в тенях, смотрел на неё, иногда шутил над ней, издевался, чтобы свести с ума.
Она что-то забыла… В тот день было что-то ещё. Он не нападал, потому что сон ещё не заканчивался.
Близился вечер, на улице темнело, теперь свет из окон точно не мог спасти. В квартире становилось ещё тоскливее и страшнее. Когда она была маленькой, здесь пахло мамиными духами и немного машинным маслом, теперь здесь пахло сырой землёй и плесенью… Она так давно не убиралась… Может, сейчас стоит заняться именно этим? Не хотелось. Тело было расплывшимся, мягким и слабым. Не хотелось даже выходить из комнаты, а уж двигать что-то и смотреть на верхние полки подавно. В душе тоже был какой-то беспорядок, хотя у девушки в голове, казалось, была только идея отвлечь себя от написания книги. Так, что же осталось ещё из давно отложенных невыполненных задач? Казалось, на вечернее время было записано какое-то мероприятие… Но если и было записано, то как она могла о нём забыть? Что же это было? Кажется, банкет перемешанный с концертом и конкурсом… Нет… У Леры ведь сегодня первое большое сольное выступление… Оно было… в Доме Музыки, точно, такое большое здание! Леру будто окатило холодной водой. Из тёмных углов квартиры раздалось осуждающее шипение, но её уже не волновала плесень вокруг. Если прошлое можно изменить – она его изменит, любой ценой из возможных. Тогда она пропустила концерт, но в этом сне точно не пропустит… Девушка побежала в прихожую одеваться. Её руки уже покрывались тем существом из теней, но эти холодные ощущения перестали её волновать совсем. Не смотреться в зеркало, там сейчас уж точно хорошей картины не будет… Не получилось, она застыла, увидев отражение в металлической ручке входной двери. Её череп будто был пробит каким-то тяжёлым предметом, но вытекала из него не кровь, а та же плесень, что была снаружи. Это всё не настоящее, это просто шутки её сознания, плохой сон, нужно просто всё исправить, и видения исчезнут… Если это, конечно, видения… Лена открыла дверь и ринулась в подъезд, пытаясь не упасть с лестницы. Голова болела и кружилась, будто и правда было какое-то сотрясение… Двери были тяжёлыми, открывались с очень сильным трудом, каблуки были не лучшим вариантом для обуви. Метро было примерно в трёхстах метрах отсюда, недалеко, но и это расстояние нужно было пройти без происшествий. Небо, казалось, меняло свой тон. Звезды исчезали, а облака начинали плыть быстрее. Людей на улицах не было, уже близилась полночь. Вот и более оживлённая дорога, на которой, в отличие от дворов, были целые строи машин. Девушка спустилась в метро, там было на странность темно. Внезапно, свет начал слегка мерцать, на другом конце станции она увидела взрослую мужскую фигуру. Она была настолько изуродована, что определить кто это было невозможно. Ожоги по всему телу, странные переломанные конечности с торчащими костями и огромный порез на шее, от которого голова была слегка наклонена в бок. Тут Лена увидела, как с порезов мужчины стекала чёрная жидкость, чем-то похожая на плесень. Кто это, чёрт возьми? Фигура медленными шагами направлялась к Лене, пристально наблюдая за её движениями.
Прибыл поезд, долго думать не пришлось. Девушка ринулась к открывающимся дверям. Внутри никого, совсем никого! Девушка смотрела в окна вагона. Мужская фигура ускорила шаг.
«Двери закрываются. Следующая станция – «Коломенская»»
Двери не успели закрыться. Мужчина проскочил на три вагона раньше, поезд поехал. Громкий грохот и железный лязг, будто техобслуживание не проводили несколько лет, но самое страшное – плесень, начавшая прорастать из окон. Вагоны заполнялись этой странной субстанцией, окружая её. Мужская фигура продолжала медленно приближаться, оставляя за собой чёрные следы. Его глаза смотрели прям в душу, казалось, были обиженны и желали страшной мести. Вот и Коломенская, но поезд проехал мимо. Остановись он – она бы дошла пешком, но кто-то не хотел её отпускать.
«Ты совершила страшный грех. Тебе нет спасения, ведь ты и есть дьявол. Когда Иуда предал Христа, он сам наложил свои грешные руки на свою гнилую шею от отчаяния. То же сделаешь и ты – повиснешь в петле своего разума за свои грехи, уж если не сделаешь всё сама! Тебе нет прощения, бойся суда божьего!»
Из колонок раздавался жуткий искажённый голос диктора. Из глаз Лены проступили слёзы, она сдавалась, понимая, что отсюда ей не выбраться. Стекла в вагоне начали лопаться, будто от жара, трубы за вагоном шли быстрее. Девушка закрыла лицо руками, но это не помогло. Осколки будто пролетели мимо её рук, покрывая кожу жгучей болью. Лена закричала, упав на пол.
«Бойся суда, бойся суда, бойся суда!»
Она легла на пол и закрыла уши, но теперь в её глазах была та изуродованная мужская фигура, теперь. Казалось, смотревшая с разочарованием и ненавистью.
«Бойся суда, бойся суда, покайся в своих грехах!»
Диктор продолжал докучать, его голос теперь кричал, казалось, из её головы. Звук никак не останавливался, а становилось всё вокруг только хуже. У Лены просто не было сил встать. Ей казалось, что все слова о прощении были просто попытками успокоить себя. Её никто не простил, она совершила грех и теперь правда достойна наказания. Изуродованный мужчина встал напротив девушки. От его взгляда становилось плохо, он не нападал, но руки Лены сами тянулись к шее. Она начала душить себя, это давалось так легко, будто она сама этого хотела. Она чувствовала страшную боль, её руки будто были ей неподвластны, хоть она и делала это сама. Именно сейчас она почувствовала всю тяжесть своей вины, ей просто хотелось умереть.