Измена. В тумане соблазна

Аннотация

– До сих пор не могу поверить, что ты собираешься оставить ее на меня!

– А что ты предлагаешь? Жить здесь и играть в счастливую семью с ней?

– Она только что из больницы, не помнит никого, кроме тебя.

– У меня нет другого выбора! – сокрушенно проговорил мой муж и тяжело вздохнул. – Смотрю на нее и вижу в ней ЕЕ… не могу. Пойми ты наконец! Я нужен в больнице. Ей!

Я закрыла рот рукой, чтобы не выдать себя случайным звуком. Давно пора уйти и не подслушивать, но знание правды манило.

Правда оказалась страшной: у моего мужа есть другая женщина, и он больше не хочет быть со мной. Настолько, что готов бросить меня в самый уязвимый период моей жизни…

1.

Мой тревожный сон нарушил шум гравия под колесами. С каждой секундой он становился все отчетливее, настойчивее. Я чуть приоткрыла глаза, мышцы одеревенели, шея разболелась, было как-то зябко, несмотря на отсутствие сквозняка. Я глянула в окно. Вокруг машины клубился серебристо-серый туман.

– Проснулась? – спросил Виктор, мой муж, с отстраненной ноткой в голосе. – Скоро будем на месте.

Его взгляд был сосредоточен на дороге, а профиль, из которого можно было бы создать скульптуру в честь мужской красоты, был напряжен и лишен эмоций. Мы уже шесть лет в браке, а я по-прежнему им восхищаюсь, как и в первый день встречи.

– Даже не заметила, как уснула, – извинилась я тихо, почти заискивающе. – Видимо, таблетки – из-за них постоянно хочу спать.

Обычно, когда я в нем нуждалась, Виктор это всегда чувствовал и брал меня за руку, переплетая пальцы. И, как бы тяжки ни были его мысли, возвращался ко мне с улыбкой, даря тепло и уверенность, что все будет хорошо.

Но не в этот раз.

Стиснув челюсть, он продолжил смотреть на дорогу. Разочарованная, я отвернулась, снова устремляя взгляд в окно.

Судьба дала мне второй шанс. После страшной аварии я чудом осталась жива: отделалась лишь сотрясением и частичной потерей памяти. Выжить в подобной катастрофе удается лишь семи процентам. До сих пор не верится, что я в числе этих счастливчиков.

– Ну что, готова? – сухо спросил Виктор, когда мы наконец свернули с извилистой лесной дороги к каменному подъезду двухэтажного дома, одиноко стоящего на краю отвесного холма.

Я молчала, искренне не понимая его внезапного и поспешного решения сразу из больницы увезти меня так далеко от города.

– Это для твоего же блага, Тея, – устало вздохнул муж, потирая лицо. – Ты многое пережила. Врачи говорят, что тебе нужен покой. Лучшего места не найти.

– Но ты будешь рано уезжать на работу и поздно возвращаться, – неудачная попытка отговорить его и объяснить, что нуждаюсь в его присутствии сейчас, как никогда. – Больше похоже на ссылку, чем на реабилитацию.

– Не выдумывай, – он говорил, не глядя мне в глаза. – И ты права, возможно, мне пару раз придется оставаться на ночь в городе.

– А я буду одна? Во всем доме? – я бросила опасливый взгляд за окно и перевела его на любимого, недоуменно моргнув. – Это место, оно… – я не могла подобрать правильные слова. Кроме “депрессивное” вообще ничего на ум не приходило. Но сказала другое: – Вокруг ни души.

– Марк присмотрит за тобой, – погладив меня ладонью по бедру, словно домашнего питомца, Виктор открыл дверь и вышел из машины, впуская в теплый салон прохладный влажный воздух.

Обычно Виктор галантно подавал мне руку, помогая выйти. Но что-то изменилось. Тревога холодной змейкой поползла вдоль позвоночника.

– Марк? – переспросила я, выходя из машины сама. – Какой еще Марк?

Виктор не ответил, но, кажется тот факт, что я не знаю кто такой Марк его неслабо позабавил!

Он достал из багажника два огромных чемодана и покатил за собой, стремительно шагая по каменной дорожке к входу. Чемоданы противно стучали колесами, то и дело подпрыгивая.

Крепко кутаясь в кардиган, я посмотрела на дом.

Современное здание, возвышающееся среди природы, казалось дерзким вызовом окружающему миру. Панорамные окна смотрели, как огромные глаза, отражая приглушенный свет, пробивающийся сквозь густой туман. Этот туман, словно живое существо, перемещался среди деревьев.

– Ну, привет, мой личный замок Иф, – прошептала я и сильнее укуталась.

– Ты идешь? – окликнул муж у двери.

Нас вышел встречать высокий молодой мужчина в джинсах и темно-синей рубашке. Он выглядел приветливо, с легкой небритостью на лице и немного сдержанной улыбкой. Глаза цвета синего льда не были холодными, скорее добродушными.

– Тея, приятно наконец видеть тебя! – сказал он, разглядывая меня с любопытством, как художник, отойдя на шаг, смотрит на завершенный шедевр. – Невероятно! Ты такая же красавица!

Такая же?

– Марк, может, прекратишь паясничать и вспомнишь о манерах? – грубо перебил его Виктор, ввозя чемоданы в дом. – Или у тебя амнезия, как у моей… супруги?

Я неловко взглянула на мужа, смутившись его обращением “супруга”. Он никогда так меня не называл. Сердце жалобно сжалось, но я заставила себя это проглотить.

– Приятно познакомиться, – сказала я, протягивая руку Марку, который мягко пожал ее и на мгновение удержал в своей. Его ладонь была теплой, кожа нежной, не грубой. Внезапно меня пробрало волной мурашек. Я резко отдернула руку, будто обжегшись, и испуганно уставилась в ледяные глаза молодого мужчины. – Я вас знаю?

Марк и Виктор обменялись загадочными взглядами.

– Конечно, знаешь, – муж впервые за все время коснулся меня и неловко потер мои лопатки, как будто это могло кому-то по-настоящему принести утешение. – Марк – мой…

– … сводный брат, – перебил мужчина, и его губы растянулись в обаятельной, искренней улыбке. Но глаза при этом оставались какими-то печальными, что-ли…

Хотелось бы поверить, но что-то не получалось. И я все еще чувствовала мурашки, гуляющие по всему телу, от одного его рукопожатия.

Как я ни пыталась ухватить хоть одно воспоминание о Марке, достать из глубин памяти хоть один образ – все было безуспешно. Я будто хватала дым руками.

От напряжения в висках забилось, и уши заложило. Я потерла лоб и устало вздохнула. Шестое чувство нашептывало, что мы не просто так оказались в этом доме, который, очевидно, принадлежал Марку.

– Где тут можно… – я несмело огляделась в поисках ванной или туалета.

– Чуть дальше по коридору и направо, – Марк услужливо указал направление и продолжал смотреть на меня, не отводя глаз, с какой-то нечитаемой эмоцией на лице.

Стараясь больше не пересекаться с ним взглядом, чтобы муж ничего не заподозрил, я скрылась за углом. Но у самой двери в ванную почему-то замедлила шаг. Мазохистская часть меня хотела услышать, о чем они будут говорить в мое отсутствие.

И лучше бы я этого не делала.

– До сих пор не могу поверить, что ты собираешься оставить ее на меня! – прозвучал тихий голос Марка.

– А что ты предлагаешь? Жить здесь и играть в счастливую семью с ней? – мой муж говорил холодно, даже с пугающим пренебрежением.

– Она только что из больницы, не помнит никого, кроме тебя.

– У меня нет другого выбора! – сокрушенно проговорил мой муж и тяжело вздохнул. – Смотрю на нее и вижу в ней ЕЕ… не могу. Пойми ты наконец! Я нужен в больнице. Ей!

Я закрыла рот рукой, чтобы не выдать себя случайным звуком. Давно пора уйти и не подслушивать, но знание правды манило.

Правда оказалась страшной: у моего мужа есть другая женщина, и он больше не хочет быть со мной. Настолько, что готов бросить меня в самый уязвимый период моей жизни…

2.

Когда это произошло? В какой миг наш брак треснул по швам? Если бы я только могла вспомнить!

Сердце заколотилось так громко, словно хотело вырваться наружу. Я никогда не думала, что такое возможно, что человек, с которым я делила единственные свои воспоминания, которого считала родным – окажется на самом деле совсем не тем, за кого я его принимала.

Это не просто измена с коллегой на корпоративе, всего раз, перебрав алкоголя. Это не мимолетная интрижка, это крупный обман, предательство, которое ему удалось провернуть у меня за спиной.

Значит, его вечные завалы в больницах и частые встречи с инвестиционными фондами и государственными организаторами – всего лишь прикрытие? Для того, чтобы разрушить брак ради другой, нужно что-то посерьезнее простой интрижки, это уже чувства.

И как я могла быть такой слепой и ничего ни разу не заподозрить?

Мне катастрофически не хватало воздуха, и, чтобы не потерять сознание и дойти до ванной, я держалась за стену. Нагнувшись над раковиной, я несколько раз плеснула холодной водой себе в лицо. Не помогло.

Боль, гнев, страх – завладели мыслями, и я не знала, как с ними справиться. Может, я что-то не так поняла? Это не могла быть правда; всего лишь кошмар, иллюзия…

Но разум неумолимо возвращал меня к фактам. Я же видела, что Виктор очень изменился. С момента как я пришла в себя в больнице его будто подменили.

Я обхватила себя руками, желая защититься от невидимой угрозы. Стены ванной комнаты будто надвигались, сужались вокруг меня, заставляя испытывать иррациональное желание бежать, спасаться бегством.

– Тея? – стук в дверь отвлек меня от медленного погружения в хаос. – У тебя все в порядке?

Спрашивал Марк. А где же Виктор?

– Да, я… – я выключила кран и досуха вытерла руки, – все нормально, наверное, это все таблетки.

– Я могу как-то помочь?

– Нет, спасибо, – отказалась я, взялась за ручку, хотела выйти, но не решилась и повернулась обратно к зеркалу. – Я сейчас.

Что сейчас? Мгновенно перестану чувствовать? Забуду все, что услышала? Жаль, что моя выборочная память так сделать не может.

“Так, Тея, тебе придется подняться после удара и встретиться лицом к лицу с новой реальностью!” – говорила я себе мысленно. – “Давай же, соберись ты, тряпка! Ты выжила в аварии, ты сможешь пережить и это!”

Я говорила своему отражению, а оно не слушалось и назло моим мотивационным внутренним речам роняло слезы и хотело страдать.

Нельзя показывать, что я знаю обо всем – будет скандал. Мне и так страшно и больно. Я разревусь в секунды.

Но как сделать вид, будто ничего не произошло? У меня никаких актерских способностей не хватит. Попадусь же на любой мелочи.

Что же, черт возьми, делать?!

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

Я вышла из ванной, стараясь придать лицу спокойное выражение, подавляя дрожь в руках. Сыграть роль, будто я ничего не слышала – план хороший. Но скорее трусливый.

Гостиная, освещенная мягким, приглушенным светом, казалась почти уютной, если бы не напряжение, пронизывающее всю атмосферу.

Виктор сидел в кресле, погруженный в экран телефона, его лицо выражало привычную сосредоточенность, как будто все было в порядке, как будто жизнь не трещала по швам.

От одного этого вида сердце предательски ухнуло вниз.

– Как себя чувствуешь? – спросил Виктор дежурным тоном, не отрываясь от телефона.

Как ты мог? Кто эта женщина? Коллега на работе? Как давно ты меня обманываешь?

– Нор-мально, – надтреснутым голосом ответила я, вместо всего, что хотела сказать на самом деле.

Марк находился у окна, наблюдал за тем, как все за окном приобретает темно-серые оттенки. Скоро наступит ночь, и дом погрузится в облако из тумана, тайн и моего отчаяния.

Словно чувствуя мое внутреннее состояние, Марк повернулся и свел брови к переносице. Он оглядел меня с ног до головы, будто просканировал, разыскивая сбой системы. И нашел.

– Ты точно в порядке? – вкрадчиво спросил он.

Я замотала головой, но потом быстро исправилась и закивала, противореча себе. Не хотела лишних вопросов. Виктор так и не взглянул на меня. То, что было в телефоне, занимало его куда больше меня. Боль от осознания этого раздирала меня изнутри.

– Хочешь, выйдем на свежий воздух? – Марк открыл раздвижную стеклянную дверь, жестом приглашая меня пойти вместе с ним на террасу. – Виды здесь потрясные, ты не пожалеешь.

Я сморгнула выступившие слезы и, двигаясь на автомате, вышла на террасу. Все в этом доме было открыто, как на ладони, нет штор, чтобы спрятаться, нет маски, чтоб надеть.

Вид с террасы и правда впечатляющий: открывался со скалистого обрыва на бескрайнее море. Я подошла к парапету и взялась за него обеими руками. От высоты голова закружилась. Волны, разбивающиеся о камни, осыпали лицо мелкой моросью, а соленый воздух был наполнен ароматами моря, мокрых скал и хвои.

Я ощущала тупую боль в груди, будто все внутри раскололось надвое. Шум прибоя сливался с гулом в ушах.

Хорошо, что на террасе было темно. Здесь можно было остаться наедине с гневом, горечью и невозможностью принять случившееся.

Сквозь пелену слез я следила за пенными волнами, рождавшимися у горизонта, затянутого туманом.

Внезапно я ощутила на плечах что-то теплое и мягкое и вздрогнула.

– Накинь, замерзнешь, – Марк проявлял чудеса гостеприимства.

Я приняла плед, укуталась в него, в надежде согреться. Шмыгнула носом, не скрывая, что плачу. Почему-то знала, что могу позволить себе расчувствоваться в его присутствии. Он меня знал и, – факты в студию: относился лучше, чем мой собственный муж. От этой мысли я горько хмыкнула.

Марк встал рядом, не говоря ни слова, и так же, как я, устремил взгляд вдаль. Желание узнать у него правду о моем муже грызло изнутри, зудело в венах.

Краем глаза я скользнула взглядом по его профилю. Мышцы его челюсти и щек были напряжены, губы сжаты в тонкую линию. И несмотря на напряжение, его лицо было красивым. Почему же я никак не могла его вспомнить? Очевидно, он был очень близок нашей семье.

Семье.

Я прокрутила в мыслях это слово, словно пробовала его под новым соусом. Горьким и вызывающим омерзительное ощущение, будто испачкалась им с ног до головы.

– Тея? – тихо позвал Марк, бросив на меня быстрый взгляд. – Что с тобой?

– Н-ничего, – в ответ я лишь расплакалась еще сильнее. – Ничего, мне просто… просто нужно побыть одной.

– Уверена?

Я уже ни в чем не была уверена.

Марк долго молчал, а затем решился задать следующий вопрос.

– А ты… ты совсем меня не помнишь?

Я робко помотала головой.

– Прости.

Тяжело вздохнув, Марк оттолкнулся от парапета и, засунув руки в карманы, направился прочь. Но прежде чем уйти, он произнес:

– Стало холодно, – в его спокойном голосе уже не было эмоций. – Возвращайся, когда… будешь готова.

Он уже почти ушел, но я окликнула:

– Марк?

Он обернулся. В добрых синих глазах полыхнул огонек надежды.

– Спасибо, Марк, – сказала я и выдавила из себя бессильную, но искреннюю улыбку.

– Не за что… Тея.

3.

Почему люди способны потерять память, а отключить чувства – нет? Разве не станет лучше матерям с замершей беременностью, если они забудут о ней или как-то притупят боль? А дети, потерявшие родителей? Или жены, которых предали? Почему наш мозг устроен так причудливо? Женщины забывают о боли после родов ради продолжения потомства, а о боли после мужского предательства – нет. Разве это справедливо?

Я решила наконец вернуться в дом, когда выплакала все свои слезы. Один из тех случаев, когда ты проплачешься так, что потом чувствуешь себя выжатой. Как после сильного шторма, который не оставляет ничего, кроме опустошения.

В полумраке ночной лампы мужчины тихо о чем-то спорили. Я остановилась в дверном проеме.

– Да что с тобой такое, Вить? – цедил сквозь зубы Марк. – Я тебя не узнаю в последние дни. Ты как будто вину заглаживаешь или что? А то, что ты сейчас делаешь, – вообще за гранью!

– А ты из ученого в моралисты подался?

– И тебе не мешало бы!

– А почему ты так о ней беспокоишься? Вот уж от кого я точно этого не ожидал…

– Она же, черт возьми, человек! – вспылил Марк.

Мой муж что-то неразборчиво пробормотал в ответ. А Марк резко поднялся с дивана и, сжав руки в кулаки, ушел на кухню.

В этот миг я, выходя, нечаянно зацепила металлическую ножку журнального столика, и он со скрежетом заскользил по мрамору. Мужчины переглянулись, видимо, испугавшись, что я могла услышать их разговор.

– Ты не забыла сегодня выпить таблетки? – сталью в голосе мужа можно было вырубить парочку деревьев в округе.

Я помотала головой. От его взгляда все внутри льдом покрылось.

– Тея, – мягко позвал Марк с кухни. – Не хочешь помочь с ужином? Я только из города, забил холодильник продуктами.

– Да, конечно, – ответила я, обернувшись к нему и выдавив жалкое подобие улыбки. – Буду рада.

Кухню украшал огромный остров с мраморной столешницей, на которую Марк начал энергично выкладывать продукты из холодильника. Он насвистывал мелодию, и меня словно поразило молнией. Я ее помню! Этот мотив, его исполнение, его насвистывание.

– Что это за мелодия? – силясь ухватиться за призрачное воспоминание, я прошла на кухню. – Она кажется мне знакомой.

Виктор, наконец, оторвал глаза от телефона и окинул Марка гневным взглядом.

– Обычная глупая колыбельная, – весело отмахнулся его “сводный брат” и криво ухмыльнулся, усугубляя раздражение моего мужа.

Мужа…

По пути сюда, я была уверена, что у меня есть любящий муж (пусть немного угрюмый, ведь он едва не потерял жену), и планы на тихий отдых за городом, чтобы наверстать упущенное время, когда я была в больнице. Но теперь?

– Как насчет карбонары? – раздался голос откуда-то издалека, и я, моргнув, обернулась на улыбающегося Марка. Судя по интонации, вопрос он задал не первый раз. – И салата.

– И салата, – задумчиво повторила я.

Я посмотрела на разложенные на столе продукты: яйца, тонко нарезанный бекон, зеленые пучки ароматного базилика, сыр и пачка спагетти. Все это выглядело знакомым, но дальше – ничего.

– Тея, ты поможешь с соусом? – Марк передал мне молоко, масло и небольшую миску. – У тебя всегда был отличный “бешамель”.

Я взяла продукты, но продолжила пялиться на них в замешательстве, не зная, что с ними делать. В голове пустота.

– Не… не помню, как… – мой голос дрогнул, и я почувствовала, как слезы снова подступили к глазам.

Как можно забыть то, что казалось таким простым? Чувство беспомощности захватило меня, подпитывая стыдом.

Марк подошел ближе, положил ладони на плечи и шепотом сказал:

– Расслабься. Ты умница и ты справишься. Все вспомнишь. Шаг за шагом.

Однако его теплые и ободряющие слова только усугубили ситуацию. Его мягкий голос и шепот словно околдовали меня, создавая что-то необъяснимое и магическое. Пульс резко подскочил до критической отметки и застучал в висках. А от прикосновения к коже по всему телу разлилось приятное тепло.

Я осознавала, что не должна так реагировать. Моя странная реакция имела свое объяснение: мне так не хватало заботы и внимания, что я была готова принять любую ласку за чистую монету. А бурная реакция моего тела, вероятно, была побочным эффектом от приема таблеток.

С чувством вины я пробежалась взглядом по кухне и остановилась на Викторе. Он по-прежнему сидел в кресле у окна, механически перелистывая страницы телефона. Экран светился холодным синим светом, словно изолируя его от всего, что происходило вокруг. Он ничего не замечал, да и не хотел замечать.

Его лицо оставалось отстраненным, будто закрытым стеной, и, хотя я не заглядывала в телефон, мимолетный страх шептал мне на ухо:

«Он переписывается с той, другой».

Я пыталась отогнать эти мысли, но они, как песок, просачивающийся сквозь пальцы – не удержать. Они роились в голове, находя все новые поводы для волнений.

– Сделаем все вместе, вдруг в процессе ты вспомнишь? – тихо спросил Марк, стараясь вернуть мое внимание к себе.

Я кивнула, стараясь подавить внутреннюю борьбу. Чего я боялась? Ревности Виктора? Интересно, как давно между нами существует невидимый барьер?

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

После ужина, большую часть которого приготовил Марк, я почувствовала внезапную усталость. Я приняла таблетки, но они лишь усилили мое желание заснуть.

Я была очень утомлена небрежной болтовней Марка и Виктора. К сожалению, этот вечер уже не спасти. Это настоящая катастрофа!

Чтобы сжалиться над их попытками делать вид, будто все хорошо, я уже неприкрыто зевнула.

– Отвести тебя в спальню? – напряженный голос Виктора прозвучал за спиной, он слегка приобнял меня за талию.

Марк незаметно, по крайней мере, так он думал, показал брату «класс», а мне пожелал хорошего отдыха. Когда мы уходили, я была абсолютно уверена, что он провожал нас обоих странным взглядом. По его взгляду я никак не могла понять, что он на самом деле чувствовал.

Виктор, мягко ступая по деревянным ступенькам, поднимался на второй этаж. Я следовала за ним, наслаждаясь ночной атмосферой, которая царила вокруг.

Спальня, любезно предоставленная Марком, выходила окнами на море. За ними клубился туман, окутывая мистическим покровом окружающие пейзажи. Стеклянная дверь на балкон была слегка приоткрыта, позволяя свежему бризу и шуму волн, накрывающих на скалы, проникать в комнату.

– Как тут красиво! – проговорила я, нарушая затянувшееся молчание.

– Угу, – тихо, почти безучастно пробормотал Виктор, усаживаясь на край широкой постели. – В душ идешь?

Я открыла чемоданы. Они были собраны точно не мной. Даже в спешке невозможно побросать в них настолько рандомные вещи.

Затем я направилась в ванную, чтобы освежиться. Шум воды, льющейся из душа, был очень успокаивающим. Я пыталась сосредоточиться, но в голове крутились разные мысли. Одна не радостней другой.

Я старалась вспомнить о том, как у нас с мужем обстояли дела в постели. И судя по обрывкам воспоминаний, которые были больше похожи на сон, с этим у нас было все в порядке. Секс – важный аспект в супружеских отношениях. Я всегда считала, что за ним мужчины уходят к другим женщинам в первую очередь.

Неужели Виктор больше не хочет меня? Был только один способ проверить.

Я вышла из ванной, укутанная в теплое полотенце. Виктор, как и прежде, сидел на краю постели. На мгновение я замерла, пристально глядя на него, надеясь увидеть хотя бы отголосок прежних чувств. Он поднял на меня взгляд и устало вздохнул:

– Иди в постель, не мерзни, тебе нельзя простывать, – слова заботливые, но в голосе ни градуса теплоты.

С легким вздохом я сняла полотенце, позволяя ему упасть на пол. Я стояла перед своим мужем обнаженная, словно статуя, ожидая его прикосновения.

Виктор скользнул по мне взглядом медленно и методично, от кончиков пальцев ног до самых плеч, прежде чем наши глаза встретились. Его лицо оставалось невозмутимо спокойным:

– Одевайся скорее, простудишься ведь, – прозвучало из его уст обыденно и даже немного раздраженно.

Охваченная разочарованием, я не могла пошевелиться. В моих неясных воспоминаниях Виктор всегда был полон нетерпения, желания и восхищения, когда смотрел на меня. То, как он отреагировал сейчас, похоронило последние крупицы сомнений.

Он меня не просто больше не любит, но и не хочет.

Я неуклюже надела сорочку. Хорошо, что в комнате был тусклый свет, который скрывал мои слезы. Муж встал и подошел к окну, чтобы закрыть его.

– Оставь, пожалуйста, – дрожащим голосом попросила я, ложась в постель, в которой, очевидно, не смогу сомкнуть глаз, несмотря на таблетки, – шум моря успокаивает.

– Дует, можешь заболеть, – произнес он, равнодушно захлопнул окно и подошел ко мне.

Виктор заботливо поправил одеяло и, проявив все свое терпение, нежно погладил меня по голове.

– Спи, я спущусь вниз, посмотрю телевизор.

Он развернулся и вышел из комнаты, погасив ночник.

Спальня погрузилась в темноту. Тишина накрыла меня, словно волна, и комната, казалось, стала еще больше.

Я осталась наедине со своими мыслями, пытаясь услышать шум моря, который теперь доносился лишь слабым эхом где-то вдалеке.

4.

Шелест волн нарушил тихий шорох одеяла. Матрас у моих ног прогнулся под тяжестью. Я проснулась, приподнявшись на локтях, и в темноте спальни различила мужские очертания. Улыбка сама собой коснулась губ. Он вернулся! Значит, не все потеряно. Он все еще хочет меня.

Нежные ладони коснулись моих ног, погладили щиколотки, точно знали, что это одна из чувствительных частей моего тела. Я уронила голову на подушки, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, методичными поглаживаниями, которые медленно, дразняще поднимались от ступней выше, к бедрам.

Я инстинктивно развела ноги, подпуская любимого ближе. Он понимал меня, как никто другой, знал мое тело наизусть. В этом волшебном танце его прикосновений не было места сомнениям и страхам, осталась чистое, первозданное наслаждение.

Нежные поглаживания стали требовательней, настойчивей. Пальцы подцепили резинку моих трусиков и медленно потянули вниз, словно развязывая ленту на подарочной упаковке.

От его поцелуев на внутренней стороне бедра сознание затуманилось, а внизу живота закрутилось узлом. Я вспыхнула так легко и быстро, как никогда. Кожа под его прикосновениями горела, я давно не чувствовала такого возбуждения.

Влажные касания губами чередовались с дразнящим языком. Я тихо постанывала, наслаждаясь этой волшебной прелюдией. Он еще никогда не был так нежен со мной, не ласкал с таким обожанием. Не целовал – боготворил.

– Так хорошо, – выдохнула я, ухватившись за постель, когда его язык впервые коснулся меня между ног. – О, как хорошо…

Мягко и сладко он провел дорожку по моему влажному входу, задержавшись на чувствительной, пульсирующей вершине. Меня слегка затрясло от ожидания и предвкушения.

– Расслабься, – прошептал он, и его голос был как манящее обещание, как дуновение теплого ветерка. – Ты умница, и ты справишься. Все вспомнишь. Шаг за шагом, красивая…

Я широко распахнула глаза, смущенная его словами, которые повторяли в точности то, что сказал Марк этим вечером.

Но зерно сомнения не успело пустить корни, снесенное ураганом ощущений. Его горячие губы припали к моему клитору, а язык, став твердым, начал рисовать на нем магические узоры. Или заклинания. Или, черт возьми, кто научил моего мужа так восхитительно делать куни?

Вскрикнув от восторга, я закрыла глаза и выгнулась, ноги задрожали. Быстрые, точные мазки кончиком языка чередовались с мягкими сладкими касаниями. Словно художник кистью по холсту, мой ненасытный любовник создавал не картину, а шедевр! Я чуть не свихнулась от стремительного оргазма, накатившего внезапно, с мощью шторма в девять баллов.

Я будто падала в невесомость, хваталась руками за одеяло и, опустив руки ниже, случайно схватила своего Микеланджело за волосы.

Длинные, мягкие шелковистые волосы…

…которых у моего мужа не было. Он всегда носил только короткую стрижку.

Испугавшись, я быстро отдернула руки и приподняла голову. Но уже знала, кого увижу.

– Господи, Марк?! – вскрикнула я, встретив его пылающий взгляд. – Ты?!

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

Я проснулась со стоном и резко села в постели. Потребовалось пять долбанных минут, чтобы понять, что все, что я только что видела, было лишь сном. Странный, неловкий и, как бы мне ни было стыдно это признавать, – потрясающий сон!

Все: ночь, эротический массаж, поцелуи, ласки и великолепный язык Марка – оказались плодом моего воображения. Однако, судя по ощущениям в теле, оргазм, который я испытала, был вполне реален. Его легкие отголоски все еще пробегали по мне, словно микротоки по проводам.

– Уф… – я рухнула обратно на постель, не зная, что делать. – Что это вообще было?

Я провела руками по лицу, сгоняя сонливость, и повернула голову. Вторая половина кровати оставалась нетронутой.

Разочарование от того, что Виктор так и не пришел, накрыло меня новой волной.

Поднимаясь с постели, я продолжала прислушиваться к себе. Сердце все еще бешено колотилось, а между ног ощущалась влага, уже стекающая по внутренней стороне бедер.

Тихо усмехнувшись с самой себя, я запретила себе думать о том, кто именно заставил меня кончить во сне.

Я направилась в ванную, мысленно костя себя за этот сон. Он шел вразрез моим принципам, воспитанию и мировоззрению. Разве я способна изменить мужу?

Мысли об этом вернули меня к вчерашнему разговору двух братьев. Жаль, что мой муж не разделял моих убеждений.

Горячий душ не смог смыть отголоски эротического сна. Кожа будто бы стала чувствительней, нежная мочалка с воздушной пеной – приятней. Несколько раз я провела мочалкой между ног и тело забило мелкой дрожью. Все еще набухший, возбужденный клитор требовал настоящих прикосновений.

Я сменила температуру воды, охладив себя и свои бессовестные фантазии. Как в таком состоянии спускаться вниз и смотреть в лица мужа и, особенно, его брата?

В отражении зеркала мне казалось, что на лбу у меня написано: «Я кончила во сне с другим мужчиной».

Я почистила зубы, привела в порядок волосы и выбрала самый несексуальный наряд из того, что было в чемодане: легкие домашние штаны и мягкий джемпер с высоким горлом.

Сегодня я чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Мои предательские щеки горели румянцем. Вот что может сделать с женщиной животворящий оргазм! Если бы у меня была возможность выбирать метод реабилитации, я бы остановилась на терапии сексом. Может сказать об этом Виктору? Вдруг это поможет внести искру в отношения?

Наивность ли это или нежелание так быстро сдаваться – не знаю. Но я совершенно точно не собиралась оставлять все как есть. Другая у него или я нафантазировала – нужно еще выяснить. И проверить список побочки от таблеток. Мне казалось, что я начинала сходить с ума.

Спустившись в гостиную, я услышала голос диктора новостей и параллельно – мужа, говорившего по телефону. Увидев его в строгом костюме, я застыла. Красивый. Великолепный.

– С добрым утром, Тея, – раздался за спиной бархатистый голос. – Как спала?

Марк спускался по лестнице в уютном домашнем свитере, который ему дьявольски шел, и джинсах, с приветливой улыбкой на лице. Его ясные, добрые глаза с легким прищуром сразу уловили разницу между мной вчерашней и мной сегодняшней.

Он как будто нарочно прошел мимо и легонько коснулся моей спины. От этого прикосновения меня током пронзило.

– Голодна?

Простой вопрос, не содержащий в себе скрытого смысла, но я потеряла дар речи и продолжала стоять, не в силах пошевелиться. Я даже перестала дышать, чтобы случайно не выдать свои истинные чувства.

– Пойдем, я приготовил завтрак, – он легонько подтолкнул меня, и я, словно загипнотизированная, пошла вперед. – Твой любимый омлет с сыром.

Виктор закончил разговор, убрал телефон от уха и повернулся к нам. Я отошла от Марка, чтобы не провоцировать себя, хотя мне казалось, что на моем лице написано все, что мне приснилось сегодня.

– Мне нужно ехать в больницу, – будничным тоном заговорил мой муж, спрятав глаза в пол, будто рассматривал что-то на белом мраморе. – Меня не будет до вечера.

– Понятно, – ответила я, понуро опустив голову и сжав пальцы. Вот тебе и реабилитация сексом, Тея. Вот ты и “вернула искру” в отношения.

– Сегодня ты выглядишь лучше, – Виктор подошел ко мне, быстро чмокнул в макушку и так же стремительно отступил назад.

– Не хочешь остаться на завтрак? – спросил Марк, как будто и сам был удивлен, что брат так быстро собрался.

– У меня нет времени, – Виктор взял ключи от машины и стал обуваться. – Я перекушу в городе.

Не прошло и пары секунд, а он выскочил из дома, громко хлопнув дверью.

Тяжело сглотнув, я повернулась к Марку. Он с сочувствием смотрел на меня и этот его взгляд подтолкнул меня к вопросу:

– У него другая женщина, да?

5.

– Тея, почему ты так решила? – Марк смотрел на меня, широко распахнув глаза. Его искреннее удивление заставило меня задуматься. Не может быть, чтобы он настолько хорошо притворялся. Или все же может?

– Мы можем поговорить откровенно? – спросила я.

Марк медленно кивнул и слегка приобняв меня за плечи повел на кухню.

– Конечно, можешь просить что угодно, – он усадил меня за кухонный остров и поставил передо мной чашку свежесваренного, ароматного кофе. – Хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, Тея.

– Спасибо, Марк, – я обхватила горячую чашку руками и вдохнула аромат. Кофе был приготовлен с безупречной обжаркой и идеальной крепостью. – Мне очень жаль, что я… не могу вспомнить тебя.

– Все в порядке, уверен, что вспомнишь рано или поздно.

Он сел напротив меня с кружкой, на которой было написано: «Ученые могут всю ночь». Эта надпись невольно вызвала у меня улыбку. А учитывая мой сон, я даже немного покраснела.

– Мне, мягко говоря, хреново, что я ничего не помню. Только какие-то обрывки о нашей жизни с Виктором. И то, похоже, только лучшая ее часть…

– Так, – прервал он, положив руку на мою, – давай скажу я сначала? Я могу лишь представить, как тебе сейчас тяжело. Но знай: я всегда рядом. Я твой друг. И буду всегда на твоей стороне.

Его обещание тронуло болезненную струну в моей душе. Я чувствовала себя безумно одинокой, покинутой, не нужной даже собственному мужу. И самое обидное – я не могла понять, что же сделала не так, чем заслужила его холодность.

– А теперь расскажи, с чего ты решила, что у Виктора есть другая женщина?

– Мы ведь говорим откровенно? – шмыгнув носом, я вытерла его салфеткой, которую услужливо подал Марк.

– Все, что хочешь, красивая.

Что?

На мгновение я застыла, не в силах поверить в то, что услышала. Марк смотрел на меня с пытливым и откровенным интересом. Его обращение не было случайным, это был осознанный шаг. Он хотел проверить что-то, что пока оставалось за пределами моего понимания.

Я глубоко и часто задышала, теряясь в собственных ощущениях. По моей реакции он понял, что я уже слышала это обращение в свой адрес и помнила его.

Но как объяснить, что он обращался ко мне таким образом в моем сне? И этот сон был эротическим!

Я скрестила руки на груди и решила не прятать глаза. А еще вместо объяснений решила напасть.

– Вчера случайно подслушала ваш разговор с Виктором, – призналась я.

– Ты же в курсе, что “случайно” и “подслушала” – несовместимы? – легкая тень улыбки тронула его губы, но он удержался, смотря на меня, как учитель на забывчивую ученицу.

Его бровь медленно поползла вверх, делая его лицо более суровым. Я внимательно рассматривала его, находя этого мужчину все более привлекательным. Они с Виктором были совершенно разные. Мой муж мог одним взглядом заставить человека испытывать стыд, унижение и дрожь от страха.

У Марка это совершенно не получалось. Даже сейчас он пытался быть со мной строгим, но добрые глаза и предательская улыбка выдавали его.

– Он сказал, что нужен в больнице “ей”, – я ерзала на стуле. В груди стеснило. Я и хотела и не хотела узнать правду. – Кому это “ей”?

– Пф… – Марк потер ладони о колени и поджал губы. – Не хочу тебе лгать, Тея.

– Да уж, будь так любезен, – я замерла в ожидании его слов, как приговора.

– И если ты готова мне поверить, то скажу тебе так: это не то, что ты думаешь.

– В каком смысле?

– Не хочу, чтоб ты подумала, что я говорю это из мужской солидарности, – он примирительно поднял руки. – Как я уже сказал, я на твоей стороне.

– Но?

– Это трудно объяснить…

– А ты попытайся.

– Ты поверишь, если я скажу, что сейчас между вами происходит – совершенно точно не из-за его измены?

Я смотрела на него с подозрением. Как завуалированно сказал! То, что я вчера услышала и то, что он говорил сейчас никак не вязалось.

– Что-то не сходится, – неуверенно высказалась я.

– Я так и думал.

– Тогда скажи мне правду.

– Она несколько… – он тяжело вздохнул и запустил широко расставленные пальцы в густую спутанную шевелюру. – Это не так просто.

Меня охватил внезапный флешбэк: я вспомнила момент из сна, когда, находясь на пике наслаждения, я схватила его за волосы.

Да что со мной не так? Я выясняю правду об измене мужа, а сама не могу отвести глаз от его брата!

– Правда сложнее, чем кажется, – начал Марк заново. – Я не могу сказать тебе всего, не потому что не хочу. Просто сейчас не время.

– Жалеешь меня?

– Нет, я волнуюсь за последствия.

– Я сильная девочка.

– Сильнее, чем ты думаешь, Тея.

Мы смотрели друг на друга с вызовом. Никто не хотел уступать. Я поняла, что сегодня мне не удастся добиться правды.

– Ты на самом деле не брат Виктора, – произнесла я с прищуром, чтобы продемонстрировать, что хотя я и утратила некоторые воспоминания, мой разум все еще со мной.

Марк покачал головой.

– Нет.

– Тогда кто?

– Мы вроде как коллеги. Работаем над крупным проектом.

– Ты ученый, – я кивнула на его кружку, – а Виктор владеет клиниками.

– Он поддерживает наши проекты, – сказал Марк, глядя мне в глаза. – Мы знакомы еще со времен университета.

Это звучало правдоподобно. Я почувствовала некоторое облегчение, оттого что мужчина напротив пытался наладить со мной контакт и говорить честно, как обещал.

– Мы и с тобой знакомы, Тея, – продолжал Марк, с любопытством ловя мою реакцию. – И довольно давно.

– Мы учились вместе? – я оглядела его скептически. Он был старше меня лет на пять, как минимум.

– Не совсем…

Мои щеки вспыхнули, и это вызвало яркий огонь в холодных глазах Марка.

Интуиция подсказывала мне, что мой новый сосед, с которым мы только притираемся, не так прост, как хочет казаться. Одно очевидно: он намеренно заставляет меня смущаться.

– До аварии, мы работали вместе, Тея, – пояснил Марк, сполна насладившись моим смущением.

– Мы с тобой коллеги? – Я моргнула, не в силах поверить в эту неожиданную новость.

Марк пристально смотрел на меня.

– Ты ученый, Тея. И, хоть и молодой, но очень-очень талантливый.

6.

– Я… кто? – да ну, нет, это вообще за гранью фантастики!

– Ученый, – сказал он с уверенностью, словно объяснял, что день – это день, а ночь – это ночь. – Моя коллега. Виктор вручал тебе грант в университете, как юному гению, а потом привел к нам в проект. Так мы все и познакомились.

– Я… – в голове была пустота, ни одной мысли. – Я ничего не помню. Как такое возможно? Чем мы занимались? Что именно изучали?

Марк, погруженный в размышления, постукивал пальцами по столешнице, отбивая незамысловатый ритм. Я не могла отвести взгляд от его длинных, изящных пальцев. Память услужливо подбросила мне видение из сна, которое смешалось с воспоминанием о нашей встрече, когда Марк пожимал мне руку, а я ощутила, как мое тело отзывается мурашками на его прикосновение.

– Клеточная биология, – ответил Марк осторожно. – Мы провели немало исследований в этой области.

Я моргнула.

Не помнила ничего из этого. Казалось, я слушала рассказ о ком-то другом, а не о себе.

– А что сейчас? – спросила я, возвращаясь к его словам. – Ты больше не занимаешься этим?

– Занимаюсь, но… – он окинул меня загадочной улыбкой и крепче сжал чашку в руках. – Возникли некоторые обстоятельства.

– Мое участие в работе что-то решало? – промелькнула смутная догадка.

– Многое, – кивнул Марк, – почти все.

«Неужели я настолько умная?» – эту мысль я не стала озвучивать, а лишь тихо радовалась про себя. Мне было трудно смириться с тем, что я не просто не помню, а даже не представляю, чем занимаются микробиологи.

Пока я была погружена в свои мысли, Марк поставил завтрак на стол, разложив по тарелкам.

Мы приступили к трапезе в тишине, пожелав друг другу приятного аппетита. На кухне раздавался лишь тихий звук столовых приборов, скребущих по тарелкам, и стук чашек о стол.

Я размышляла о словах Марка, о завтраке, который он приготовил для нас, и об уходе Виктора. Я мучилась от того, что не могла вспомнить ни одной детали из своей прошлой жизни: мои родители, подруги, коллеги, мои предпочтения в еде или кино. Все размыто или какими-то обрывками.

В моей голове царила пустота: ни прошлого, ни будущего – чистый лист. Я не знала, как долго буду приходить в себя и сколько времени на это потребуется. Не было ни одного четкого ответа, ни одного плана. Только бесцельные размышления по кругу.

Хорошо, что рядом был Марк, с которым я могла поговорить. Пока он не видел, я украдкой рассматривала его, все больше убеждаясь, что он не просто привлекателен, он красив!

Неудивительно, что он приснился мне этой ночью…

Марк почувствовал мой взгляд и встретился со мной глазами, словно в немой схватке: кто кого пересмотрит. Я смутилась, но не отводила глаз, хотела победить. Мы смотрели и смотрели друг на друга, пока это не приобрело комичный оборот.

Хотелось засмеяться, но я держалась. Закусила нижнюю губу, чтобы она не скривилась в улыбку.

Глаза Марка тут же опустились вниз, на мои губы и как будто потемнели. Его адамово яблоко слегка дернулось.

– Проиграл, – прошептала я, завороженная видом его красиво очерченных скул и подбородка.

Нет, серьезно, почему у него никого нет? Он выглядит, как эротический сон любой женщины. Блин, и мой – в том числе…

– Ты играла нечестно.

– Засуди меня.

Марк улыбнулся и опустил голову, тихо посмеиваясь своим мыслям.

– А ты пялился на мои губы.

– Что ж, и ты засуди меня, – прошептал он, возвращая внимание своей тарелке и остывшему тосту.

Не могу точно сказать, но мне показалось, что он погрузился в мрачные мысли. Он пытался скрыть это от меня, но не очень успешно. Мне хотелось как-то помочь ему выбраться из этого состояния.

– Виктор и не собирался здесь оставаться? – я задала вопрос в лоб, чем застала его врасплох. Я хотела сначала обдумать его, а потом задать, но вышло так, как вышло. – Просто отдал меня тебе на попечение, как груз с плеч, а сам ушел в закат, так, да?

– Он очень важный человек, он занимается великими делами… – начал Марк.

– И поэтому ему позволительно забыть о своей жене и семейных обязательствах?

Он прикусил щеку изнутри и пристально посмотрел на меня. Не хотел мне лгать, но и правду, очевидно, не мог сказать. Я опустила голову, чувствуя себя преданой.

– Почему ты согласился на это? – Я задумчиво перемешивала вилкой остатки омлета на тарелке.

– Мне это не в тягость, – сказал он с искренней радостью. – Даже наоборот.

Я поправила воротник джемпера, сожалея, что надела его. С момента нашей игры в “кто кого пересмотрит” в доме стало на пару градусов жарче.

– Разве твоя девушка или жена не против того, что я тут?

– Ты видишь здесь хотя бы следы присутствия женщины? – Марк улыбнулся, поймав мой робкий взгляд. – Не считая себя?

– Ну, то, что я не вижу твою женщину или любовницу, не значит, что ее нет…

– Тея? – позвал он. – Все в порядке. То, что ты здесь, никого не смущает, кроме тебя самой. – Он обвел рукой кухню и весь дом. – И если ты не заметила, я прекрасно здесь устроился. И я не всегда рад гостям, – и, предвосхищая мой вопрос, он сразу же добавил: – Ты – исключение.

– Дом действительно замечательный, – подтвердила я, оглядываясь.

И подумала, что раз уж мне выпала честь жить здесь какое-то время, то я должна быть очень благодарна судьбе и Макру в частности за то, что по какой-то причине позволяет мне делить “это великолепие” с ним.

– Хочешь экскурсию? – глаза Марка слегка загорелись. – Вчера у нас не было возможности.

– А я что, раньше тут не была? – я поймала волну его игривого настроения.

– О, лучше тебе пока не знать! – произнес он, словно в шутку, но я уже начала подозревать, что в его словах есть доля правды.

Он протянул мне руку ладонью вверх и озорно улыбнулся, когда я опять раскраснелась.

Я испугалась, что от его прикосновения снова испытаю вчерашние мурашки. А из-за сна моя реакция усилится, и неловкость возрастет. Я не смогу вынести еще одного мучительно смущающего момента.

Марк заметил мое замешательство, взял меня за руку и потянул за собой к входной двери. Мне пришлось подчиниться.

– Накинь что-нибудь, на улице холодно.

– Куда мы?

– Лучше всего понимаешь особенности этого дома, когда познакомишься с местом вокруг.

Несмотря на то, что был день, на улице было хмуро и пасмурно. Туман медленно стелился по густому лесу, обволакивая все холодным и влажным покрывалом.

Марк уверенно шагал по тропе, ведущей от дома. Голые ветви деревьев скрывались в густой дымке, пробивая ее словно стрелы. Где-то вдалеке слышно было едва уловимое рокотание моря.

– Я влюблен в это место с первого взгляда, – говорил Марк, уводя меня по тропинке. Под ногами хрустели тонкие ветки и сухие листья. Шум моря усиливался. – И положил немало усилий, чтобы построить его именно здесь.

– Ты, что, социопат? – спросила я, обнимая себя руками. Ветер, гонимый с моря пронизывал насквозь.

– Эм… наверное, – усмехнулся Марк и остановился, пропуская меня вперед. – Если уже выбирать общество людей и это…

Мы вышли на открытую площадку на краю скалы.

– …угадай, что я выберу?

У меня захватило дух. Вид отсюда был просто завораживающим: дикий лес заканчивался крутым обрывом скалы, которая, как будто, касалась неба.

Впереди расстилалось бескрайнее море. Казалось, границы между небом и водой вовсе не существует – все сливалось в одно великое полотно тумана и таинственности.

– Теперь понимаешь, почему у меня нет девушки? – в шутку сказал Марк, подойдя ко мне сзади.

Я чувствовала его близость спиной, но не стала отходить. Мне льстило его внимание. Волновало и будоражило кровь. Как что-то запретное, неправильное.

Марк показал вперед, где был виден его дом, который почти висел на краю земли. Его светло-серые стены словно сливались с цветом тумана, а темные крыши напоминали крылья, раскинувшиеся над лесом. Здесь, в этом месте, куда редко ступала нога человека, дом выглядел пристанищем для тех, кто ищет покоя и уединения.

– Я тебя понимаю, – тихо произнесла я, глядя вперед. – Здесь прекрасно!

Жаль, что где-то в глубине души меня терзали мысли о Викторе. Очень грустно, что вместо того, чтобы насладиться совместным временем в этом чудесном месте и все исправить, если наш брак и правда дал трещину, мой муж оставил меня здесь. И я все еще убеждена, что в этом замешана другая женщина.

7.

– Ну, а это моя спальня, – у закрытой двери, Марк опустил руки в карманы джинс.

– Если не хочешь, можешь не… – я испытывала целый водоворот эмоций. По всему телу пошел жар. Я была уверена, что вся сила неловкости, которую я испытывала была написана у меня на лице. – Можешь не показывать.

– Нет, я хочу, чтобы ты ее увидела, – он открыл дверь и пропустил меня вперед.

Комната была словно стеклянный куб, парящий над пропастью. Кругом – туман и море.

– Невероятно! – выдохнула я, забыв о стеснении, прошла в комнату.

Я всегда считала, что моя спальня – самая лучшая, но эта комната превзошла все мои ожидания.

Единственная стена, у которой было изголовье кровати, была выполнена в стиле, имитирующем натуральный камень. Это создавало ощущение, будто я нахожусь в пещере, высеченной в скале.

Постель была наспех застелена, напоминала небольшой, но уютный хаос. Всего на миг, на одно короткое мгновение я представила Марка среди этих простыней – и мою фантазию куда-то унесло к чертям.

Перед глазами замелькали образы этого мужчины в самом непристойном виде: его губы, широкие плечи, голый торс с татуировкой на ключице, идеальный пресс – таким я его видела в фантазиях. Слишком живо и в деталях.

В висках застучал пульс, к щекам прилил жар. Я лишь представила его без рубашки, и мозг отключился. Тело мгновенно отреагировало, предавая на глазах у того, кто был причиной этих самых фантазий. Чертов, чертов сегодняшний сон!

– Самое замечательное в этой спальне – ванная, – голос Марка не дал мне погрузиться в пучину развратных мыслей еще больше.

Он с гордостью открыл потайную дверь в стене и жестом пригласил зайти и оценить все лично. Его взгляд был как у хищника, ожидающего добычу в засаде.

Переступив порог, я ахнула. Стены из прозрачного стекла, словно в аквариуме. Из центра комнаты будто корабельный парусный стень торчал душ, безо всяких перегородок, как живой, готовый окатить прохладной морской волной. Ванна стояла как трон у самого окна, предлагая вид на бескрайнее море.

На стене, на панели были подсвечены куча кнопок – интеграция с умным домом, которую я начала с интересом изучать. Чего там только не было: и доступ через приложение и эко режим и голосовое управление. Технологии и природа сошлись в идеальной гармонии.

"Это место умнее меня" – усмехнулась я, а в голове уже плясал сценарий забавного конфуза, если бы мне вдруг пришлось тут однажды помыться.

Марк, стоя в дверях, прокомментировал мою реакцию:

– Заметила потайную кнопку для снятия стресса?

– Я бы не стала ничего нажимать, опасаясь открыть телепорт в Антарктиду.

Марк сделал вид, что всерьез задумался.

– Хм, нет, для открытия телепорта требуется девятизначный буквенно-цифровой пароль, – сказал он.

Я улыбнулась, еще раз окинув взглядом ванную, ответила:

– Не удивлюсь, если тут реально можно позвонить по душевой лейке.

Марк, ухмыляясь, добавил:

– Нет, такой функции у лейки нет, – его улыбка стала еще шире, – зато есть другая. Тебе бы понравилось.

У меня будто из легких воздух выбили. Теперь он совершенно точно и откровенно со мной заигрывал. Я поначалу даже растерялась, не зная, как себя вести. Мне нравились его двусмысленные намеки, и даже слишком. До неприличия нравились.

И меня это вдруг напугало. Неужели его не смущает, что я замужем? А меня саму это, разве, не смущает?

– Мы этого никогда не узнаем, – ответила я, поворачиваясь на пятках и встречая его удивленное лицо. – Я же не собираюсь принимать ванную в твоей спальне. У меня есть своя.

– Воу, – Марк вскинул руки в примирительном жесте, отступая в сторону и открывая мне путь из комнаты. – Прости, я зашел слишком далеко с этой шуткой.

Я покинула его спальню, не в силах решить, где найти убежище: в своей комнате? Но что делать там в одиночестве? Куда же еще направиться?

– Тея, стой, – Марк нежно схватил меня за руку и повернул к себе. – Прости, я увлекся. Раньше мы всегда шутили друг над другом. Ты так легко уловила этот вайб, я подумал…

– Это ты извини, – я жестом остановила его. – Дело не в шутке. Просто я…

– Ты пережила сильную травму, я понимаю. Смена настроения это тоже нормально.

Он приобнял меня за плечи и прижал к своей груди. И мне снова захотелось плакать.

Виктор до сих пор не связался со мной. Он словно бросил меня в этом доме, и я пытаюсь найти утешение и поддержку в объятиях другого мужчины. Разве это правильно? А хуже всего то, что я слишком открыто ведусь на провокации. Как будто сама их жду. Кто я после этого?

– К тому же, – в голосе Марка зазвенела игривая нота, – ты принимаешь сильные препараты. Кто знает, как они могут на тебя повлиять?

«Интересно, входит ли постоянное возбуждение в список побочных эффектов?» – подумала я, ощущая, как бьется сердце в груди от его объятий.

– Пойдем, я покажу тебе два моих любимых места в доме, – предложил Марк, нежно растирая мои плечи, вероятно, заметив, как по ним пробежали мурашки.

Только вот, я не замерзла.

– Разве не спальня с ванной-космолетом?

– Нет, лучше.

Он провел меня к лестнице, и я с удивлением заметила, что здесь есть еще один этаж. Узкий коридор привел нас к двум дверям. Одна была заперта с замком и, кажется, даже считывателем отпечатков.

– А там что? Игровая секс-комната?

– Ха-ха! Моя домашняя лаборатория, – с усмешкой ответил Марк, прищурившись, глядя на меня. – Хотя твоя версия мне больше импонирует, красивая.

Снова это обращение. Как во сне. Это сводило с ума. Какой-то симбиоз из сна, фантазии и воспоминаний.

– Ты работаешь на дому?

– Иногда.

Он с неохотой отвечал на вопросы о работе и я не стала давить. Тем более, мне было любопытно узнать, что за второй дверью.

А за ней был неплохо оборудованный спорт зал с беговой дорожкой, турникетом и гиперэкстензией.

– Поясничная травма, – сразу сказал он, уловив мой вопросительный взгляд.

– Мне вдруг пришла одна мысль, ученый, – не верится, что я раньше об этом не догадывалась. – Сколько платят за наши исследования? И что мы исследуем?

– Скоро все узнаешь, – подмигнул Марк, – но, как ты заметила, на оплату грех жаловаться.

– Позер, – улыбнулась я, осматривая зал и обещая вернуться, когда пройдут головные боли и чуть утихнет сонливость. – А какое второе место?

Марк широко улыбнулся, отвечая:

– О, а вот это тебе точно понравится!

8.

– Библиотека? – удивилась я, озираясь.

Целая комната напоминала храм знаний: стеллажи до самого потолка были переполнены книгами, и в центре этого величия стояли несколько уютных кресел, кофейный столик у окна и изысканный современный камин.

– Я хочу тут остаться! – выпалила я, запрокинув голову и кружась. – А можно сюда перетащить мою кровать?

– Если это необходимо, сможем устроить, – Марк лениво опирался плечом о дверной косяк. – Чувствуй себя как дома, я сварю еще кофе.

– А можно лучше чай с…

– … лавандой?

Я смущенно кивнула и улыбнулась, все во мне откликнулось на его внимание к деталям. Марк с теплой улыбкой исчез за дверью.

Мои пальцы сами собой коснулись корешков книг. Я провела по ним дорожку, наслаждаясь ощущением. Раньше я совершенно точно любила читать.

Среди прочих книг мне бросилась в глаза одна, и я, осмотрев обложку, достала ее. Это была бессмертная классика, сказка, которую я читала еще в школе, – “Принц и нищий”. История о двух мальчиках, похожих друг на друга как две капли воды, которые на время поменялись жизнями.

С ней в руках я уютно устроилась в кресле, закуталась в мягкий плед и окунулась в чтение.

– Интересный выбор, – раздалось над головой. – Ты всегда тяготела к классике.

Марк поставил на столик рядом со мной чашку ароматного кофе и несколько конфет. Сливочный ирис.

– Спасибо, – шепнула я, тронута его заботой. – Мой любимый?

– А? – Он широко распахнул глаза, застигнутый врасплох.

– Ирис, – я кивнула на конфеты, чувствуя, как неловкость покрывает меня румянцем. – Спрашиваю: “мой любимый?” Ирис.

– А-э, да, – он нервно усмехнулся, проводя рукой по густым, темно-каштановым волосам. – Еле нашел, их почти нигде не продают.

Я взяла одну конфету и закинула в рот.

– Надо бы запастись ими, – сказала я с легким намеком на улыбку. – Вдруг они исчезнут с прилавков совсем.

В глазах Марка вспыхнули искры удовольствия.

– Именно так ты и говорила.

Если бы ириска не занимала мой рот, я бы непременно улыбнулась в ответ. Радость от возвращающейся памяти окрыляла.

– Наслаждайся отдыхом, Тея, – Марк сделал шаг назад, неохотно удаляясь. – Мне нужно немного позаниматься.

Я кивнула и наблюдала, как он уходит, ощущая легкую тоску. Поймала себя на мысли, что хочу попросить его остаться. Но поспешно отмахнулась от этой идеи, упрекая себя за нездоровую симпатию к этому мужчине.

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

Дочитав, я поднялась и потянулась, размяв мышцы. Теплый плед соскочил с плеч и я почувствовала легкую дрожь от прохлады. Вспомнила, что специально оставила окно открытым, чтобы слышать шепот моря. Этот звук и свежий воздух приносили мне умиротворение.

Вернув книгу на место, пошла исследовать дом. Он погружал в уют и трепет, идеально спланированный Марком, наполненный загадками, как он сам.

Я подумала о том, сколько усилий и средств было вложено, чтобы провести сюда электричество и воду. Это, вероятно, было сложным и дорогостоящим проектом.

Похоже, Марк исчез в своей домашней лаборатории. Я не рискнула нарушить его покой. Он и так отвлекался на меня больше, чем следовало.

Взглянув на часы, я поняла, что к приезду Виктора нужно приготовить что-то особенное. Вспомнив, как раньше старалась удивить его вкусными ужинами, такими как мясо по-французски или жаркое, я решила поискать рецепты в интернете.

Но когда я попробовала найти вай-фай, поиск ничего не выдавал. В интернет не могла выйти даже просто по обычной сотовой связи.

– Что за черт? – я удивилась, что Марк настолько дистанцирован от мира.

– О, ты выбралась из библиотеки? – послышался его голос, он бодро забежал в гостинную.

Я обернулась и застыла, ошарашенная его видом. Он явно не занимался в лаборатории. Он был в своем спортзале. И не удивлюсь, если все время пока я читала – он тренировался.

Его тело блестело от пота, он был без рубашки, и это было великолепное зрелище! Мои фантазии не могли сравниться с реальностью. Такую фигуру можно увидеть только на фотографиях самых красивых моделей. Вот это ученый!

Марк заметил мой плотоядный взгляд и опустил голову, его губы изогнулись в таинственной улыбке.

А я, в свою очередь, заметила его татуировку на ключице. Она мелькнула в одной из моих фантазий, или, возможно, это было не воображение, а фрагмент воспоминания?

– Марк? – закрыв глаза рукой, я прошептала. – Ты мог бы надеть что-нибудь?

– Именно за этим я и спешу, – сказал он с озорством. – Сбегаю наверх, приму душ, и приступим к готовке.

– Давай, не телепортнись только никуда, – крикнула я в вдогонку.

– Не переживай, я все-равно код забыл.

Улыбка долго не сходила с лица. Несмотря на обстоятельства и причины, по которым я здесь, мне было приятно находиться рядом с Марком. Я его не помнила, но даже по одному совместному дню успела понять, что у нас много общего. Особенно чувство юмора. Наши шутки порой балансировали на грани пошлости и флирта, но мне это очень нравилось.

Да, мы подшучиваем друг над другом, флиртуем, но грань-то не пересекаем. Сны и фантазии – не в счет. О них никто и никогда не узнает. Так я себя успокаивала.

Я достала продукты из холодильника, смутно припоминая рецепт того, что можно приготовить к приходу мужа. А заодно обдумывала свое положение.

Между мной и Марком явно была химия, но я не могла понять, была ли это искра из прошлого, или что-то новое. Неужели Виктор не замечал этого? Или он настолько уверен во мне и в своем университетском друге?

Мне бы стоило сохранять самообладание и не поддаваться такой сильной реакции на Марка. Я, как неопытная девчонка, теряюсь рядом с ним, а он это видит и получает удовольствие от моего смятения. Зачем он это делает? Вопросов – море, ответов нет.

9.

Марк зашел на кухню веселый и энергичный, слегка разгоряченный после физической нагрузки. И снова я не смогла удержаться от взглядов в его сторону, но теперь старалась делать это незаметно, чтобы не давать ему лишних поводов для самодовольства.

Я решила чаще думать и говорить о Викторе, чтобы напомнить нам обоим, что шутки должны оставаться шутками. Как будто это может помочь. Я уже в полном противоречии между своими мыслями и чувствами…

Каждый раз, когда Марк оказывался рядом, я отходила на другой конец кухни и поворачивалась к нему спиной. Я вела себя как ребенок, проявляя трусость. Меня пугало, что мое влечение к этому человеку возникло так быстро и было настолько сильным, что я не могла его контролировать.

– Почему здесь нет интернета? – обратилась я, снова пытаясь подключиться к сети, чтобы проверить правильно ли вспомнила ингредиенты.

– Я им не пользуюсь, – слегка пожал плечами Марк. – Здесь только спутниковая связь, можешь позвонить.

– Ты не только социопат, но и старовер, – проворчала я. – В наше время все общение идет через чаты.

– Меня больше устраивает быстрый деловой разговор, – сказал он, осматривая продукты на столе. – Мы готовим жаркое, верно?

– Да, для Виктора, – ответила я с легкой ноткой вины.

– Окей, – с отрешенным видом он принялся мне помогать. – А на счет связи, у меня еще есть спутниковое ТВ, можешь смотреть.

– Это больше по части Виктора, – махнула я рукой, смутно вспоминая, что дома телевизор мерцал на фоне двадцать четыре на семь. – Особенно новости.

Марк ловил каждый мой взгляд, кажется все прекрасно понял. Тяжело иметь дело с умными мужчинами.

– Большому человеку важно быть в курсе мировых событий, – произнес он с нарочитой серьезностью, чем снова вызвал у меня улыбку. – Начнем?

Мы приступили к готовке легко и слаженно. То, что я не помнила, как делать – брал на себя Марк.

– Ты хорошо готовишь, – отметила, наблюдая, как он, ловко орудуя ножом, нарезал овощи, особенно не могла оторвать глаза от его пальцев. – Все, что мы ели, было очень вкусно.

– Есть у меня такая страсть… – не отрываясь от процесса, ответил он.

– Помимо микробиологии?

Ну, вот что я творю? Я же сама напрашиваюсь!

Он поднял глаза и, хитро прищурившись, посмотрел на меня.

– Помимо микробиологии, – растягивая слова, будто пропевая, сказал он.

Я закрыла глаза, чувствуя, как краска заливает мое лицо. Мысленно ругала себя за то, что не могла определиться с желаниями. Эти противоречия сводили меня с ума.

Избегала Марка пол вечера, и вдруг осознала, что больше не хочу этого делать. Но чего же я хочу? Если бы я только знала! Это уже граничит с безумием.

Вздохнув, я села за стол и закрыла лицо руками.

– Все в порядке? – Марк тут же оказался рядом и аккуратно повернул меня к себе лицом.

– Не знаю! – простонала я, как ребенок, честное слово! – Нужно выяснить побочные эффекты этих таблеток, которые мне прописали.

– А что не так?

– У меня… – я подняла голову и внезапно осознала, насколько близко наши лица оказались друг к другу. С трудом сглотнув, продолжила, не отрывая взгляда от его рта: – У меня слишком острая реакция…

– На что именно? На свет? Звуки? Еду? – он задавал вопросы, но сам не сводил глаз с моих губ.

“На тебя, ради всего святого! На тебя!” – кричало все внутри. Но вслух я лишь покачала головой, не находя сил признаться.

– Ты можешь сказать мне, – он осторожно провел ладонью по моей спине и рассматривал мое лицо, – доверься как другу… или как ученому.

– Я схожу с ума от того, что ничего не помню, – выдохнула я.

Марк догадался, что я лукавлю, и уголки его губ дрогнули в кривой улыбке. Он отступил, вернувшись к готовке. Я тоже взялась за терку и сыр.

– Почему я не могу вспомнить своих родителей? – выпалила я мысль, давно точившую душу. – Они же у меня есть? Они хоть раз навещали меня в больнице?

Марк замер, его взгляд стал странным, полным внутренней борьбы. Казалось, он хотел рассказать все, но что-то мешало. Его лицо выдавало напряжение, противоречия, скрытые тайны.

– Помоги мне, пожалуйста, – умоляла я. – Я ведь не сирота и не затворница? У меня же были друзья?

– Тея…

– Ко мне хоть кто-нибудь приходил в больницу? Я кому-то нужна вообще?

Меня трясло от одной только мысли, что он может промолчать или солгать. Жалость к себе накатила мощной лавиной.

– И Виктору, кажется, я тоже больше не нужна.

– Почему ты так решила?

Я колебалась, но, наконец, поняла, что больше не могу держать это в себе:

– Вчера я разделась перед ним, а он даже не отреагировал. Просто уложил меня спать. Я вообще ничего не понимаю. – Голос дрожал, слезы уже подступали к глазам. – Если я сделала что-то не так, если чем-то прогневила его, скажи мне. Я чувствую, что что-то происходит…

– Эй, – позвал Марк, снова подходя ко мне и забыв про готовку. – Ну что же ты, красивая…

Он обнял меня, а я разрыдалась, уткнувшись в его футболку.

– Мне снятся сны… и я начинаю бояться, что это не сны, а воспоминания. А если так, то я вообще ничего не понимаю!

– Знаю, тебе тяжело, Тея, – он ласково погладил меня по голове. – Но не думай, что ты одна. Это не так.

Он чуть отстранился, бережно обхватив мое лицо ладонями, от которых исходил запах свежих огурцов и трав. Даже эта мелочь казалась невероятно милой. Почему рядом со мной был он, а не Виктор?

– Не лги мне, пожалуйста, – прошептала я, всхлипывая. – Хотя бы ты.

Марк медленно кивнул, но я видела, что просила невозможного.

– Насчет таблеток… можем попросить что-то более мягкое, если эти слишком сильные для тебя.

Он осторожно провел пальцами по моим мокрым щекам и отпустил мое лицо.

– Спасибо, – тихо ответила я, опустив глаза.

Что еще сказать? Что дело вовсе не в таблетках?

– Д-давай закончим с приготовлением, – предложила я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Виктор скоро должен вернуться с работы.

– Здравая мысль, красивая.

Он аккуратно убрал мои волосы за уши и подарил дружелюбную улыбку.

Я отметила, что чувствовала к нему растущую симпатию, с которой уже устала бороться. А еще я боялась, что в таком состоянии могла перепутать все эти чувства с обычной человеческой благодарностью за его заботу.

Но это притяжение! Оно было невероятным! Его я уж точно ни с чем его не путала. И не нужно отрицать очевидное: он что-то испытывал ко мне. Но очень хорошо себя контролировал. Не то, что я.

Интересно, как нам удавалось работать вместе?

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

К вечеру мы приготовили полноценный ужин из нескольких блюд, но я все равно осталась недовольна собой. Казалось, этим ужином я хотела загладить перед мужем вину за свои путаные фантазии и сны о другом мужчине.

Я нервничала, время шло, а Виктор все не появлялся.

– Позвони ему, – предложил Марк, заметив, как я в очередной раз поглядела на часы.

Набрала номер, ощущая смутную тревогу. После нескольких гудков услышала его голос:

– Что-то случилось?

Я вздрогнула от холодного тона, но быстро взяла себя в руки:

– Ты скоро будешь? – я вновь ощутила, как заискиваю перед ним. – Мы приготовили ужин.

– Не уверен, – последовал сухой ответ. – Ешьте без меня. Возможно, останусь в городе – завтра ранний вылет на конференцию.

– Ты вообще не приедешь? – я не могла поверить своим ушам.

– По возвращении загляну.

Голос звучал так, будто он говорил с дальними знакомыми, а не со своей женой. Я потеряла дар речи, открыв рот, но не издав ни звука.

Виктор коротко пожелал хорошего вечера и повесил трубку.

Меня словно шарахнули чем-то тяжелым по затылку: дезориентация, хаос в мыслях. Самоконтроль рушился, как карточный домик.

Я опустилась на стул и расплакалась.

10.

Мы с Марком всю ночь просидели в лаборатории по обе стороны массивного стола. В комнате царила приглушенная тишина, прерываемая лишь монотонным жужжанием лабораторных приборов.

Пять лет напряженной работы не прошли бесследно. Наши кресла уже не так хорошо выглядели, как раньше, на полу остались следы от их колесиков, а на лицах читалась усталость.

Я поправила волосы, спадающие на лицо из растрепанного пучка, и внимательно посмотрела на экран.

– Добавляю последний ингибитор, – произнесла тихо, еле слышно. Если действие стабилизируется, наш объект должен оставаться в спячке без каких-либо отклонений.

Марк встал и подошел ко мне сзади, чтобы наблюдать за показателями вместе.

– Все получится, Тея. На этот раз получится, – успокаивал он и погладил меня между лопатками.

Невинное прикосновение, должно было придать уверенности, но вызвало противоположный эффект. В теле прокатилась волна жара, щеки загорелись, и руки чуть задрожали, когда я вводила препарат в катетер.

Выдавив состав, я отложила шприц и с глубоким вздохом уставилась на монитор. Марк тихо постукивал пальцами по спинке моего кресла, датчик пульса издавал слабый сигнал.

– Может, добавить еще седации? – прошептала я, боясь разрыва сердца у объекта.

– Ты знаешь о побочке, – колебался Марк. Но за мной всегда было последнее слово.

– Декларативная память вернется, – отвергнув сомнения, я добавила немного седативного.

Пульс замедлился до нормы, объект погрузился в сон.

Я нервничала, и чтобы куда-то деть энергию, встала и прошлась вокруг рабочего стола, сверяя данные с таблицей на планшете. Перепроверила несколько раз.

– Кажется, у нас получилось, – шепотом сообщила я.

Марк улыбнулся, его глаза сияли от счастья.

– Кажется? – он подошел ко мне. – Ты никогда не говоришь “кажется”.

Я еще раз взглянула на данные, которых нам не удавалось достигнуть несколько лет. Сегодня впервые все шло безупречно.

– Мы сделали это, Марк, – прошептала я, боясь этими словами сглазить результат. Сглазить! А еще ученый, называется! – Все параметры идеальны.

Марк, не удержавшись крепко обнял меня.

– Поздравляю, Тея!

Я уткнулась носом в его плечо, вдыхая запах его пропахшего лабораторией халата:

– Я не могу поверить… не могу…

Мы стояли, обнявшись, переполненные чувством успеха, осознавая глубину и значимость нашего открытия, которое сделало революционный рывок в будущее.

– Уже три минуты, – тихо сообщил Марк, я слышала, как билось его сердце в грудной клетке и сама чувствовало свой пульс в ушах, в горле, в груди, во всем теле. – Да!

Вскрикнув, он поднял меня на руках и покружил. Мы смеялись, как умалишенные. Поставив меня на ноги, Марк не отпустил меня из рук, а еще сильнее прижал к себе и вдруг на эмоциях поцеловал меня в губы.

Я замерла. Сердце трепыхалось, словно в кровь ввели десятикратную дозу адреналина.

Губы Марка, мягкие, нежные, остановились, застыли. Он тоже понял, что перешел черту. Но отстраняться не стал.

Мы оба остановились и замерли.

– Да гори оно все! – выдохнул он в мой рот и привлек меня ближе к себе.

Его дыхание смешивалось с моими взволнованными вздохами. Рука, сильно, но аккуратно, обвила мою талию. Вторая заключила мой затылок в нежный капкан.

Я в сладкой западне. И нет сил сопротивляться.

Снова ощутила губы Марка – такие ласковые, но в то же время полные страсти – когда он, слегка наклонив голову, коснулся моих губ и тихо простонал в них.

Черт, все остальное потеряло значение.

Мой мир сузился до одного-единственного прикосновения, которое обоих охватило всецелостно. И взрыв!

Губы Марка двигались с небывалой чувственностью, притягивая меня в бесконечный поцелуй, о котором я могла только мечтать.

Я задрожала от нежности и волнения, когда наш поцелуй стал глубже. Ощущала тепло его тела, и любая неуверенность таяла, как утренний туман на солнце. Наши дыхания стали еще более частыми и глубокими.

Звуки мира вокруг ушли в небытие, оставив только ритм дыхания, и громкое биение сердца в ушах. Каждое прикосновение, каждый нежный толчок его губ, требовательного языка, скользящего по моему – были для меня настоящим откровением.

Волшебство – чистое и запретное – и в тот момент, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, чувствуя легкий головокружительно-сладкий жар, по нашим взглядам было ясно: мы открыли ящик Пандоры.

– Останови меня, – прошептал Марк, его пальцы касались моих горящих щек. – Сейчас, иначе будет поздно…

Он начал осыпать мое лицо короткими поцелуями, спустился ниже по шее, прошелся по нежной коже за ухом и мягко прикусил чувствительную мочку.

Я тихо простонала. Тело пронзило волной горячего возбуждения.

– Марк? – задыхаясь от эмоций, я отстранилась и вернула его лицо к своему.

Его взгляд, помутненный страстью, обжигал. Я и сама была опьянена его близостью, ароматом, тем, как его присутствие влияло на мое тело. Это был настоящий коктейль ощущений – горячий и запретный.

– Нам нельзя… – моя голова отрицательно закачалась, а тело стонало и ныло, жаждая его прикосновений, рук, губ и языка – повсюду.

– Знаю, – выдохнул он, с вызовом глядя в мои глаза.

Этот миг решал все.

Я могла бы оттолкнуть его, и он, как настоящий мужчина, примет это. Возможно, позже я пожалею об этом, но останусь честной перед собой и перед своей всегда холодной головой.

Может быть, первое время, встречаясь с ним на работе, я буду вспоминать этот поцелуй. Но со временем забуду. Притворюсь, что ничего не было. Ну, подумаешь, чуть вышли за грань… бывает с каждым.

Пока эти мысли прокручивались в моей голове всего несколько секунд, что-то внутри меня протестовало, настаивая на обратном, физически причиняя боль.

Все мысли о запретах разбивались о непререкаемую истину: я хотела Марка. И очень сильно.

Я ухватилась за воротник его белого халата, привлекая его к себе. Лицо к лицу. Губы соприкоснулись. Наше дыхание смешивалось, по спине поползла волна мурашек.

– Ты прав, – тихо прошептала я, сбивчиво дыша, – гори оно все!

Пальцы опустились по его груди, одергивая верхнюю пуговицу, затем следующую, и еще…

Белый халат соскользнул с его плеч, упав на пол. Наше дыхание участилось, пульс неумолимо унесло за пределы. Один поцелуй. Лишь один – и стоп-кран больше не сработает.

Марк взглянул на свой упавший халат в ногах. А потом поддел края своей футболки и сорвал ее с себя, оставшись топлесс.

– Если бы ты знала, как давно я тебя хочу, красивая! – его голос звучал обжигающе горячо.

Он обхватил мои бедра, поднял меня на руки и водрузил на свою талию…

11.

Я открыла глаза, отгоняя остатки сладкого сна. Тепло от него медленно разливалось по телу, оставляя легкое покалывание.

Сон был наполнен дикой страстью, и я не могла избавиться от ощущения, что это было чем-то большим, чем просто фантазия. Детали сна кружились в мыслях: прикосновения, взгляды, поцелуи… ох!

Постепенно я осознала, что утро уже наступило. Воздух в моей комнате был свежим, каким бывает во время рассвета. Я потянулась, ощущая мягкость простыней на коже, и в этот момент меня охватило желание вновь погрузиться в мир грез и насладиться им. Но нельзя!

Я встала с постели, не узнавала саму себя. Второе утро возбуждение захлестывает через край, а я не могу найти ему высвобождение. В конце концов, что мне мешает сделать это? Самой. В душе.

Вдруг и у моей лейки есть те же волшебные функции, что и у лейки в ванной Марка?

Однако моим планам не суждено было сбыться, когда я зашла в ванную. Вместо воды из крана донеслось лишь гулкое шипение.

– Вот же черт! – воскликнула я, выбираясь из душа и набрасывая на плечи тонкий халатик.

Вчера я похвалила этот дом за его многофункциональность и продуманность до мелочей. Но сегодня он дал сбой. Как и мое самообладание. Напряжение хотелось снять здесь и сейчас.

Я вышла в коридор и заметила, что дверь в спальне Марка была распахнута настежь.

Не знаю, что заставило меня пойти к ней. Ноги сами привели к его комнате. Когда я подошла ближе, то услышала шум воды, льющейся из душа.

– Что?! – воскликнула я. – Почему ему можно?

Возмущение накрыло с головой и я опомнилась, лишь когда оказалась внутри спальни. Что я хотела сделать – сама не знала. Не врываться же ему в душ и не устраивать допрос.

Шум из ванной комнаты внезапно прекратился и Марк показался в дверях. Мокрый и голый он выходил в спальню, завязывая на поясе широкое махровое полотенце.

Он закрылся буквально в последний момент, и я не успела увидеть ничего предосудительного. Хотя одного лишь вида его обнаженного торса было достаточно, чтобы мои мысли снова унеслись в мир эротических фантазий.

Увидев меня, Марк задержался в дверях и с удивлением уставился на меня.

– Тея? – его темный взгляд скользнул по мне, и я только сейчас осознала, что на мне нет ничего, кроме тонкого халатика. – Что ты здесь делаешь?

Черт, попалась!

Как двоечница, как неопытная шпионка. Что-то мне подсказывало, что ученые должны быть умнее.

– Я… – оглядела комнату в поисках подсказки. – Хотела узнать: почему у меня нет воды?

Марк нахмурил брови и завязал узел на своем поясе. Мой взгляд невольно скользнул сначала по этому узлу, а затем ниже – к двум косым линиям, которые исчезали под полотенцем. Темная полоска растительности, начинающаяся от его пупка, уходила вниз, под махровый пояс.

Я шумно сглотнула.

Легкая ухмылка скривила его губы.

– У-у тебя она есть, – я обвела его силуэт указательным пальцем. – Ты помылся. Я тоже хочу.

И скрестила руки на груди.

– Хочешь в мой душ? – медленно произнес Марк, все еще хмурясь.

– Я хочу в свой, – соврала я, даже не краснея. Или нет, покраснела. – Но там нет воды.

– Странно… – он задумчиво провел ладонью по гладко выбритой щеке. – Нужно взглянуть.

Он аккуратно снял сложенную одежду с вешалки, но, видимо, мое присутствие смутило его. Он замер в нерешительности, не зная, как одеться при мне. Хотя раздеваться он, очевидно, не стеснялся!

– Ты можешь принять душ у меня, – неуверенно произнес он, – а я пока выясню, что случилось с твоим.

– Спасибо! – выпалила я и направилась в его ванную.

Решила принять его предложение, чтобы избежать неловкости. Я все еще была напряжена, а вид его мокрого тела только усилил это состояние. Нужно срочно проверить, есть ли у меня побочные эффекты от приема таблеток. Похоже, сонливость была не самой серьезной из них.

Я разделась и встала под душ, рассматривая множество кнопок на панели управления. Найдя «тропический» режим, я нажала на него и громко взвизгнула, когда мелкая ледяная морось обрушилась на меня с головой.

Марк, что, моется в холодной воде?

Я переключила режим на «расслабляющий» и увеличила температуру. Ощущение теплой воды, струящейся по телу, было невероятным облегчением.

Жаль, что рванула в ванную и не подумала взять с собой полотенце, гель и мочалку.

Я огляделась и нашла шампунь Марка. Открыла и понюхала, ощущая себя воришкой. Смесь лаванды с чем-то мускусным, древесным – в точности как пахнет Марк.

Ох, зря я это затеяла!

Но мысль эта промелькнула быстро, не успев пустить корни. Здравый смысл был решительно отброшен в сторону, и я выдавила немного шампуня на ладонь. На волосах он раскрылся иначе, и я снова вдохнула аромат пены, тихо простонав от удовольствия.

И тут вспомнила, что хотела сделать еще в своей ванной. Душ. Лейка. Долгожданное расслабление.

Не смывая пену с головы, я нашла кнопки переключения режимов на лейке и попробовала каждый на ладони.

– Вау! – выдохнула я, точно зная, куда направить один из выбранных мягких потоков.

Осторожно оглянувшись на приоткрытую дверь, я прислушалась. В комнате было тихо; должно быть, Марк уже оделся и отправился проверять, что не так с водой в моей ванной. Во всяком случае, я на это надеялась.

Потому что моя рука с лейкой уже уверенно скользила по груди, лаская мягкими струями напряженные соски.

Медленно опускаясь ниже, я направила теплый поток между ног и, запрокинув голову, застонала от наслаждения.

К черту стыд, мне это нужно!

Иначе еще один день с Марком и я просто сойду с ума…

12.

Направив лейку под нужным углом, меня будто снова окатило тропическим душем. Только теперь он был обжигающим, нестерпимым.

Я едва устояла на ногах, в последний момент успев ухватиться за стойку, и до боли прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать крик.

Накал накопившегося напряжения оказался таким мощным, что первое же прикосновение воды к пульсирующему клитору едва не привело меня к пику. Сдерживать стоны становилось все труднее.

Я закрыла глаза, глубоко втянув воздух. В нос ударил аромат шампуня.

И это стало последней каплей.

Меня подхватила мощная волна, словно цунами, и разорвала на части.

В голове мелькали яркие образы из снов и фантазий:

…Марк у меня между ног, держит мои бедра крепко прижатыми к постели, чтобы я не ерзала, кончая на его языке....

…Марк, нагибающий меня над лабораторным столом, берущий меня резко, жестко, почти не раздевая, просто оттянув ткань трусиков в сторону, отчего они впивались в чувствительную плоть…

…Марк, ласкающий меня, покусывая, пожирающий… прямо здесь, в этой самой ванной…

И во всех этих видениях – только Марк, Марк, Марк!

– Марк! – вскрикнула я, сотрясаясь от долгого, оглушительного оргазма.

Чтобы не упасть, я вцепилась в душевую стойку. Губы искусала, но все бестолку, все равно стонала и задыхалась от экстаза.

Долго стояла, прислонившись лбом к стойке, и пыталась прийти в себя, восстановить дыхание. Сердце колотилось в анаэробной зоне, и бешено билось о ребра.

Ни капли стыда за свои фантазии я не испытывала. Наоборот, мне было безумно хорошо.

– Вау, – пробормотала я заплетающимся языком, поднимая лейку и разглядывая струю воды, которая сотворила со мной настоящее чудо. – О-фи-геть!

Я сменила режим, переключившись на верхний душ, и смыла пену с волос. Дыхание все еще было прерывистым, а на губах играла улыбка от собственной безбашенности.

Скорее всего, я была не слишком тихой. Марк мог услышать меня, если у него все в порядке со слухом.

Хотя, возможно, дом был оборудован шумоизоляцией, заглушившей мои стоны и крики.

Ну, а если и услышал – плевать!

С этой дерзкой мыслью я выключила воду, отжала волосы и завернулась в свой халатик, намереваясь быстро добежать в нем до комнаты.

Но взгляд тут же упал на аккуратно сложенные белые полотенца у входа.

Которых здесь точно не было, когда я сюда заходила.

– Вот черт! – вырвалось у меня.

Значит, Марк не только слышал меня, но и видел. Интересно, когда именно он принес полотенца? Почему не дал знать о своем присутствии?

Я вытерлась, замотала волосы в тюрбан, а вторым укуталась и поспешила в свою спальню.

Марка в ней уже не было.

Зашла в ванную, проверить воду. Воды тоже не было.

– Ладно, будь что будет! – вздохнула я, сняла полотенце и взяла расческу. – В конце концов, он тоже не святой!

От мыслей о том, как мой сожитель удовлетворяет себя рукой, по коже побежали мурашки. Хотелось хотя бы одним глазком взглянуть…

Ммм, этот ученый отшельник когда нибудь сведет меня с ума!

Я не спешила одеваться, вместо этого разобрала чемоданы и разложила вещи по полкам в шкафу. Похоже, я прошла стадию отрицания и начала мириться с тем, что какое-то время придется жить в этом доме.

Стараясь не думать о плохом, я сушила волосы и напевала простенькую мелодию, ту самую, которую насвистывал Марк пару дней назад. Мысли о нем не отпускали.

Как он отреагировал, застав меня в тот самый момент? Захотел ли войти и помочь? Что его остановило?

С этими вопросами я спустилась по лестнице и застала Марка за столом. Он пил кофе, полностью погрузившись в чтение чего-то на телефоне.

– У тебя же нет интернета! – заметила я, когда он вздрогнул от моего внезапного появления. Однако он быстро взял себя в руки и вернулся к экрану.

– С легким паром, – бросил он небрежно, даже не глядя на меня. – И я писал смс. Просто задумался.

Я внимательно изучала его лицо, пытаясь найти хоть один намек на ответ.

И если раньше я собиралась вести себя так, будто ничего не произошло, то теперь поняла, что не смогу.

Щеки запылали, как закат, алыми красками.

– Что читаешь? – повернулась я спиной, пряча глаза.

– Попросил помощницу скинуть контакты, чтобы проверили, куда делась вода из твоего крана.

Я налила себе кофе и села напротив Марка.

– У тебя есть помощница? – Я подцепила крекер с его тарелки и быстро съела, пока он не заметил.

– Она и у тебя тоже есть, воришка, – сказал он, не отрывая глаз от экрана, и быстро что-то напечатал.

– Вкуфная печенька, – шкодливо улыбнулась я.

– Каша настаивается, – наконец он отложил телефон в сторону. – Поджарить тосты с маслом?

– Каша? – Я состроила гримасу отвращения, сунув два пальца в рот. – Буэ!

– Не стоит делать поспешных выводов, – улыбнулся он. – Моя тебе понравится…

Он поднялся, оборачиваясь к плите, и тихо пробормотал что-то себе под нос. Но я услышала:

– Как и все мое: печенье, ванная…

Ах тыж!

Я закрыла лицо рукой и вздохнула.

– Мастер написал, что сможет приехать посмотреть, что с водой, только через три дня, – произнес он, разливая жидкую овсянку по тарелкам.

– Три дня?!

– Да, прости, – он поставил передо мной тарелку, затем вторую – для себя, – я не разобрался, что там не так. Я ученый-биолог, а не инженер и уж точно не водопроводчик.

“О, а было бы неплохо помечтать о нем в таком ключе!” – мелькнула дерзкая мысль, за которую я тут же мысленно отвесила себе пощечину.

– И что же мне теперь делать? – беспомощно спросила я, глядя на него.

Марк встал, опершись руками о столешницу, и чуть наклонился ко мне. Лицо его стало серьезным, взгляд – опаляющим, жгучим…

– Пользоваться моей ванной, красивая.

От его голоса по моим плечам пробежала дрожь.

Я замерла, широко распахнув глаза. Даже дышать боялась.