Ледяная тень

Пролог.

Холодный ветер царапал лицо, словно напоминая о неумолимости зимы. В этот предрассветный час, когда солнце лишь робко касалось горизонта, мир принадлежал льду и теням. Нэн, моя верная спутница, разбудила меня раньше обычного. "Пора, Даждьбог, уже проснулся" – прошептала она, ее голос звучал мягко, но в нем чувствовалась неотложность.

Нехотя потянувшись в постели, я спустила ноги на ледяной пол. Холод пронзил меня, словно удар хлыста, но не причинил боли – лишь бодрящее покалывание, привычное и приятное. Взглянув в покрытое изморозью окно, я увидела, как тонкая полоска рассвета прорезает тьму.

"Сегодня я даже раньше тебя," – усмехнулась я, обращаясь к дневному светилу, чья сила казалась ничтожной в царстве моей зимы.

На кухне, Нэн, моя приемная мать, уже ждала меня. На столе дымилась чашка ромашкового чая со льдом – ее фирменный напиток, ироничное сочетание тепла и холода, как и сама наша жизнь. Я окинула взглядом обветшалую кухню, где каждая трещина в стенах хранила воспоминания о прожитых вместе годах.

"Сегодня особенный день, Кая," – произнесла старушка, поворачиваясь ко мне. В ее глазах, обычно тусклых, мелькнул проблеск тепла.

"Я помню, Нэн. Сегодня ровно двадцать лет, как ты нашла меня у порога своего дома," – ответила я, присаживаясь за стол.

Нэн часто рассказывала эту историю. Двадцать лет назад, в ночь зимнего солнцестояния, в ее скромную хижину постучали. Открыв дверь, она увидела лишь маленькую корзинку, оставленную на пороге. Тень, принесшая ее, растворилась в лесу, не оставив следа. Внутри корзинки лежала я – дитя льда, отмеченная богиней зимы, властительница холода и ветров, внушающих страх простым смертным. Я была не просто ребенком – я была аномалией, существом из древних легенд, и Нэн, вопреки здравому смыслу, приняла меня.

Сделав большой глоток чая, я посмотрела на свои руки. Кожа, белая, как первый снег, почти прозрачная, сквозь нее просвечивали голубые вены. Ногти, словно выточенные из льда, глаза без зрачков – лишь бескрайняя белизна, способная свести с ума. Длинные белые волосы струились по плечам, словно замерзший водопад. Я могла слиться со снежным покровом, стать невидимой для любого, кто рискнул бы вторгнуться в мой мир.

Нэн оставила меня у себя, и день нашего знакомства стал днем моего рождения. Я была бесконечно благодарна ей за ее любовь и заботу, но с каждым днем мне становилось все больнее смотреть, как она угасает, как ее тело слабеет, а глаза теряют блеск.

"Нэн, может, мне не идти сегодня на охоту?" – предложила я, чувствуя, как беспокойство сжимает мое сердце.

"Что за глупости?!" – воскликнула Нэн, ее голос звучал сильнее, чем обычно.

"Я слышала, как ты кашляла ночью, и переживаю… Может, мне остаться с тобой?" – попыталась я настоять.

"Не неси чушь! Ты пойдешь, наловишь нам свежей рыбы, и вечером мы отметим твой день! Возраст – это не болезнь, девочка моя. А ты не должна отворачиваться от своих обязанностей."

"Хорошо," – сдалась я, зная, что спорить с ней бесполезно. Я одним глотком допила чай и побежала в свою комнату одеваться.

Я облачилась в обтягивающие белые штаны, заправила в них теплый белый свитер с высоким воротом и натянула высокие сапоги на шнуровке. Сверху накинула длинное белое пальто, а за плечи повесила рюкзак со всем необходимым для рыбалки.

"Я быстро, Нэн, не скучай!" – крикнула я, захлопывая дверь.

Вырвавшись из теплого чрева дома, я на мгновение замерла, оглядываясь. Наша ветхая хижина, словно прижавшаяся к самой земле, казалась неотъемлемой частью сурового зимнего пейзажа. Под стать окружающему безмолвию, она мирно покоилась в объятиях заснеженного леса, будто всегда здесь и стояла. Благодаря моим силам, крыша была увенчана непомерно огромной шапкой снега, превращавшей наш дом в подобие гигантского, причудливого сугроба. Этот нарост белой массы, казалось, вот-вот готов был обрушиться вниз, но надежно держался, повинуясь лишь моей воле. Удостоверившись, что все в порядке, что ни одна сосулька не угрожает сорваться вниз и что печная труба исправно выводит дым, я, словно выпущенная стрела, помчалась прочь в сторону замерзшего озера. Ветер свистел в ушах, обжигая щеки, а хруст снега под ногами был единственным аккомпанементом моему стремительному бегу.

Только здесь, в царстве вековых деревьев, под сенью заснеженных ветвей, я чувствовала себя по-настоящему живой – сильной, свободной, счастливой. Звенящая тишина леса, нарушаемая лишь шепотом ветра и хрустом снега под ногами, была для меня лучшей симфонией. Холод, этот безжалостный убийца, обращающий других в ледяные статуи, был моей стихией, моей кровью, моей силой. Он пронизывал меня насквозь, не сковывая, а пробуждая, наделяя энергией, словно искра волшебства. Он вливался в меня, делая сильнее, чем я могла себе представить. Заливаясь звонким смехом, вторящим эху леса, я выпустила из ладоней вихрь снега. Он, послушный моей воле, сорвался с моих рук и взмыл вверх, сбивая тяжелые шапки снега с покорно склоненных еловых лап. Снежный танец, словно живой, завертелся вокруг меня, играя и кружась в диком восторге, в унисон с моим ликованием.

Добравшись до замерзшего озера, я сбросила с плеч видавший виды рюкзак, который с глухим стуком упал на искрящийся снег. Поставив рядом старенькое ведро, я сосредоточилась. Вдохнув морозный воздух, я почувствовала, как моя сила, словно живой ток, разливается по венам. Закрыв глаза, я направила энергию в застывшую гладь озера, ощущая под ногами твердую, ледяную броню. В мгновение ока, повинуясь моей воле, в толстом, почти непробиваемом слое льда, образовалась идеально ровная лунка. Опустив в ледяную воду тонкую леску с наживкой – сочным червячком, насаженным на крючок – я приготовилась ждать. Время тянулось мучительно медленно, словно замерзло вместе с озером. Солнце, багровое на горизонте, медленно, но верно поднималось все выше, окрашивая снежный пейзаж в нежные пастельные тона. Но, несмотря на все мои ожидания, клева не было. Лишь тишина и безмолвие окружали меня, словно сговорившись хранить тайны этого застывшего мира. Я чувствовала себя неспокойно, словно что-то надвигалось.

Солнце, словно утомленный путник, уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багряные и золотистые тона прощального заката. В моем ведре, на дне, беспокойно плескались лишь две небольшие рыбки – жалкое зрелище по сравнению с моими ожиданиями. Скудный улов, откровенно говоря, едва ли хватит на скромный ужин, но, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вздохнув, я принялась собирать свои немудреные пожитки. С особой тщательностью, стараясь не оставить и следа своего присутствия, я залечила прорубленную лунку. Моя магия мягко окутала края ледяного разлома, сглаживая их, сращивая воедино. И вот, спустя мгновение, лед снова сиял первозданной гладкостью, словно и не был потревожен. Удовлетворенно кивнув, я взвалила на плечи рюкзак, взяла в руки ведро с добычей и отправилась в обратный путь, домой, в объятия заснеженного леса.

Приблизившись к хижине, знакомой до каждой щепки, до каждой трещинки в бревнах, я вдруг ощутила леденящее предчувствие. Что-то было не так. Нечто неуловимо изменилось в привычном пейзаже, словно в самом воздухе повисла зловещая тишина. Дым, обычно клубящийся над трубой, сейчас отсутствовал, а в окнах, всегда приветливо светящихся теплым светом, зияла пугающая чернота. Сердце бешено заколотилось в груди, отбивая панический ритм. Инстинкт, выработанный годами жизни в дикой природе, кричал об опасности. Бросив ведро с жалким уловом и рюкзак у самого порога, я, словно дикая кошка, сорвалась с места и со всех ног помчалась внутрь, к дому, где меня ждала… Нэн.

"Нэн! Нэн, пожалуйста, прошу тебя, очнись! Не молчи!" – кричала я, захлебываясь в беззвучном вопле отчаяния. Голос срывался, превращаясь в хриплый шепот, но она не отвечала. Моя Нэн, моя единственная, моя мама… Ее лицо, обычно такое теплое и усыпанное добрыми морщинками, сейчас казалось чужим, застывшим в маске мертвенной бледности. Губы, с которых слетали самые ласковые слова, посинели, а глаза, в которых всегда горел огонек любви и мудрости, закатились под веки, оставив лишь пугающую белую пустоту.

Казалось, воздух вокруг меня сгустел, превратился в вязкую, давящую субстанцию, лишающую возможности дышать. Каждый вдох давался с трудом, словно я пыталась наполнить легкие пеплом. Мир вокруг меня качнулся, пошел трещинами, рассыпаясь на осколки воспоминаний, которые больно впивались в сердце. С дрожащими руками я осторожно приподняла ее голову и положила себе на колени, вглядываясь в это безжизненное лицо, пытаясь найти в нем хоть искру прежней Нэн. Но ее больше не было.

Закрыв глаза, я больше не могла сдерживать потоки слез. Они градом катились по моим щекам, обжигая своим холодом, словно оплакивали не только ее смерть, но и всю мою прошлую жизнь. "Я знаю… я знаю, ты готовила меня… ты говорила, что скоро придет твое время… Но почему сейчас? Почему так внезапно, Нэн? Мне так мало тебя…" – шептала я дрожащим голосом, впиваясь пальцами в ее холодные, поседевшие волосы, словно пытаясь удержать ее, удержать хрупкую нить, связывающую меня с моим прошлым, с моей семьей, с моим домом.

Я просидела у ее тела долгие, мучительные часы, утопая в горе, оплакивая потерю единственного человека, который любил меня без всяких условий, который видел во мне не только дитя, но и личность, который верил в меня больше, чем я сама. Боль пронзала каждую клеточку моего тела, сковывала волю, заставляла желать лишь одного – остаться здесь, рядом с ней, навсегда.

Но я знала, что не могу. Я должна жить дальше. Ради нее. Собрав последние силы, я поднялась и, шатаясь, прошла в свою комнату. С дрожащими руками я собрала в старый, потрепанный рюкзак самые необходимые вещи – немного еды, теплую одежду, нож, подаренный Нэн на мое десятилетие. Привязала к рюкзаку свой любимый спальник, пропахший дымом костра и запахом ее травяного чая. Вышла из дома, оглянувшись на него в последний раз.

Отойдя на несколько метров, я остановилась, закрыла глаза и сосредоточила всю свою волю, всю свою магию на нашей хижине. Я представила, как мороз проникает в каждую щель, как тонкие ледяные узоры покрывают стены, словно хрустальный саван. Затем я призвала снег, густой, плотный, укрывающий лед непроницаемой оболочкой. И снова покрыла все льдом, чтобы ничто не нарушило ее покой. Чтобы никто и никогда не смог проникнуть внутрь, не осквернил это святое место. Это навсегда останется пристанищем для моей Нэн, ее вечным ледяным дворцом, символом моей вечной любви и благодарности.

Я посмотрела на ледяную глыбу, где когда-то был наш дом, где прошли все мои счастливые годы, и в последний раз попрощалась с ней, прошептав сквозь слезы: "Я буду помнить тебя всегда. Обещаю."

Повернувшись спиной к прошлому, к своему горю, к своей потере, я пошла навстречу неизвестности. Теперь я была одна, осиротевшая девочка, дитя льда, бредущее по миру, полному опасностей и тайн. Но я знала, что должна выжить, должна найти свое место в этом мире, должна почтить память Нэн, показав ей, что ее любовь не была напрасной. И я шла, ощущая холод внутри себя, который не давал сломаться, который помогал сохранить ясность ума и твердость духа. Приключение только начиналось, и я была готова ко всему, что уготовила мне судьба. Потому что в моем сердце жила любовь, и память о Нэн вела меня вперед.

Глава 1.

Три недели спустя.

Окутанная тишиной леса, я уже несколько недель влачила жизнь, близкую к дикой. Признаться, в этой первобытной свободе было что-то завораживающее, словно древние инстинкты просыпались во мне. Я понимала, что бегство не может длиться вечно, но поиски новой цели и, что важнее, нового дома, пока не давали результатов. Впервые в жизни я оказалась совершенно одна, без ниточки, за которую можно было бы ухватиться.

Первые несколько дней я нашла приют под сенью огромной ели, разбив там свою небольшую палатку. Однако, любопытные лесные обитатели быстро почуяли незваную гостью, и мне пришлось вновь собрать свои скромные пожитки и продолжить путь. Холод, пронизывающий воздух, не тяготил меня, скорее, наоборот, стал своеобразным союзником, закаляющим дух.

В голове зрел план – забраться на самую высокую гору в округе, на пик, с которого открывается захватывающая панорама. Я мечтала взглянуть на мир, в котором провела столько лет, но который так и не успела по-настоящему увидеть, с высоты птичьего полета. Иногда в голову закрадывалась мысль о поиске затерянной деревушки, но страх быть узнанной, страх перед тем, что может последовать за этим, удерживал меня от опрометчивого шага. Я даже не смела представить, что может случиться, если моя тайна раскроется.

Закончив разбивать лагерь, я, по заведённой привычке, разделала и запекла на потрескивающем костре пару наловленных форелей. Аромат дыма и жареной рыбы щекотал ноздри, обещая сытный ужин под открытым небом. Плотно поужинав и закутавшись в тёплый спальник, я откинулась на спину и устремила взгляд в бескрайнее, зимнее ночное небо. Мириады звёзд мерцали в морозном воздухе, сплетаясь в причудливые созвездия. Под тихий шепот потрескивающего костра, веки мои стали тяжелеть, и я начала проваливаться в сон. Но в самый последний момент, на самой грани сознания, словно вспышка, возник образ мужчины. Его голос, тихий и настойчивый, отчётливо звал меня по имени. Я резко подскочила, сердце бешено колотилось в груди. "Кто это был? Что за чушь?" В голове зияла чёрная дыра, непроницаемая стена, не позволяющая вспомнить ни единой детали. Растерянно тряхнув головой, пытаясь отогнать наваждение, я вновь устроилась в спальнике, надеясь, что это всего лишь странный, мимолётный сон.

Я проснулась почти на рассвете, и тут же поняла, что-то не так. Невидимая нить натянулась в воздухе, предостерегая об опасности. Сбросив с себя спальный мешок, я свернула его с отчаянной торопливостью, словно от этого зависела моя жизнь. Сердце колотилось в груди, отсчитывая секунды до неминуемой беды. Собрав остатки пожитков у пепелища, я старалась не издавать ни звука. Где-то в глубине леса тревожно заржала лошадь, и я, привязав мешок к рюкзаку, взвалила его на плечи. Звуки приближались. Голоса мужчин, грубые и пьяные, просачивались сквозь деревья, словно ядовитый дым.

"…занесло, к дьяволу… Эй, чуешь? Костром тянет… И девкой! "

Слова, словно воронье карканье, резали тишину, проникая под кожу, заставляя кровь стыть в жилах. Бежать! Не раздумывая, я бросилась в чащу, ловко лавируя между деревьями, словно тень, чувствуя, как ветви хлещут по лицу, оставляя кровавые царапины. Ржание лошади эхом отдавалось впереди. Обман. Свернуть! Повернув вправо, я почувствовала, как что-то стальное сжалось на моей ноге, вздергивая меня в воздух, разрывая мне связки, словно куклу, предназначенную для забавы.

"Аа! " – Крик боли и ярости вырвался из груди, разрывая горло, но тут же был заглушен хрипом.

Рюкзак с грохотом упал на землю, рассыпав мои скромные припасы. Мерзкая ловушка, сплетенная из грубой веревки и грязных намерений! Выхватив кинжал из сапога, я, повиснув вниз головой, ощущая, как кровь приливает к голове, начала яростно перерезать веревку, молясь про себя древним богам.

"Смотрите-ка, Итан! Какая добыча! Белая ворона залетела в наш лес… Сдается мне, она стоит целого мешка золота! " –

Свобода! Веревка лопнула, оставив на коже глубокий след, и я, кувыркнувшись, приземлилась на ноги, чувствуя, как хрустят сломанные кости в лодыжке. Не показывать им свои глаза. В них – вся моя сила. И слабость. Они – как зеркало, отражающее мою душу.

"Я заберу свои вещи и уйду, "– прорычала я, стараясь придать голосу уверенность, но в горле стоял ком страха.

"Ух, Итан, да мы с тобой такие уродливые, что на нас и смотреть-то страшно, – проскрипел гадкий голосок справа, от которого по коже побежали мурашки. – А она ничего… Если немного припудрить.

"Погоди, Колин. Что-то тут не так. Глаза спрятаны. Эй, ведьма! Покажи свои глаза! " – В голосе слева – лед и сталь, и что-то еще… Предвкушение.

"Я не хочу войны. Просто дайте уйти, " – слова звучали как заклинание, как слабая попытка отсрочить неизбежное.

"Не думаю, "– ответил он. И в тот же миг острие клинка коснулось моей кожи под подбородком, оставляя тонкую алую линию. Распахнув глаза, я увидела в их отражение свой гнев, свою ярость, свою волю к жизни.

"Ах ты…!" – Они отшатнулись, словно от удара, ослепленные моей силой. Увидели… И испугались.

"Я не желаю вам зла, " – проговорила я, чувствуя, как магия начинает струиться в венах, как лед сковывает мое сердце, превращая его в оружие.

"Лживая тварь! "– Здоровенный детина, с гнилыми зубами и сальным взглядом, замахнулся мечом, целясь мне в голову, но я успела уклониться, чувствуя, как лезвие рассекает воздух в миллиметре от моего лица. Вскинув руку, я возвела стену из сверкающего льда, между нами, слыша, как она с треском растет, защищая меня от их грязных рук. Их замешательство – моя победа, но временная. Рюкзак на плечи, и я снова бежала, оставляя за собой след из искр и магии, ощущая, как кровь течет по ноге, заливая сапог.

"Стой! " – Они преследовали меня, обходя ледяную преграду, словно волки, учуявшие добычу. Не останавливаясь, я коснулась земли, превращая ее в зыбкий лед, чувствуя, как магия выжигает меня изнутри. Они поскользнулись и упали, ругаясь и матерясь, а я помчалась к спуску, молясь всем богам, известным и неизвестным. Но Итан оказался быстрее, настигая меня. Развернувшись, я обрушила на него град ледяных осколков, пронзая его тело насквозь, пригвоздив его к дереву, словно бабочку к доске. Повернулась и… ахнула.

"Слишком медленно, колдунья, " – прошипел Колин, его лицо исказилось от злобы и похоти, и выпустил стрелу. Огонь пронзил бедро, разрывая плоть, ломая кость, словно раскаленный прут.

"Аа! " – Я упала, задыхаясь от боли, чувствуя, как кровь льется ручьем, окрашивая снег в багровый цвет.

Колин, словно змея, подполз ко мне, его глаза горели безумным огнем, прижал к земле, втыкая колени в живот, перекрывая дыхание, и приставил кинжал к горлу.

"Надо было убить меня первым, " – прохрипел он, сплевывая кровь, его дыхание обжигало мою кожу. – "Теперь ты будешь моей. "

"В следующий раз будешь первым…" – Ледяное копье, сотканное из моей боли и ярости, пронзило его, вырвав хрип из горла, обрызгав меня его кровью. Отползая, я огляделась. Спуск – моя последняя надежда. Превозмогая боль, добралась до края и создала ледяной мост, чувствуя, как магия вытекает из меня вместе с кровью. Скользить вниз, ощущая, как жизнь покидает тело, как мир меркнет, превращаясь в размытое пятно. Итан уже освободился и, шатаясь, шел за мной. Нельзя сдаваться. Я скатилась вниз по склону, цепляясь за рюкзак, за жизнь, за надежду. Оказавшись внизу, я собрала последние силы и двинулась вперед, чувствуя, как каждая кочка отдает адской болью в ноге, как кровь сочится из раны, как силы покидают меня. Ноги не слушались, в глазах темнело. Наступил рассвет. Слишком светло. Кровь – мой предатель, оставляя за собой кровавый след, словно приглашение. Спустившись в еловую рощу, я рухнула под дерево, чувствуя, как иголки впиваются в кожу. Нужно остановить кровь, но руки не слушались. Попыталась выдернуть стрелу, но боль вырвала крик, заставив меня потерять сознание. Голова закружилась, мир поплыл. Тьма наступала.

"Неужели ты думала, что магия спасет тебя от нас? "– Зловещий хохот эхом прокатился по лесу, заглушая пение птиц, вселяя ужас.

" …убирайтесь… – Не открывая глаз, я подняла руку, пытаясь возвести стену, но тело не слушалось, магия иссякла. Бесполезно. Силы покинули меня.

"Сколько дадут за такую на невольничьем рынке? Слышал, у Халифа есть вкус к таким… необычным. –

"Мы сорвали куш! А после… повеселимся. –

"…убирайтесь! – прохрипела я, чувствуя, как надвигается смерть.

Последний взмах руки. Из земли вырвался ледяной клинок, вонзившись в снег, словно надгробный камень. Это все. Тьма поглотила меня. Конец? Или… начало чего-то еще более ужасного?

Глава 2.

Я проснулась от мерзкого, тошнотворного укачивания. Сквозь туман в голове, я слышала хриплый стук копыт, приглушенные мужские голоса, перемежающиеся грубыми шутками и пьяным смехом. Попыталась нашарить руками голову, которая пульсировала от боли, словно в ней поселился злобный демон, но мои запястья оказались стянуты за спиной грубой веревкой, врезавшейся в кожу. Раскрыв глаза, я сначала увидела лишь кромешную тьму. Постепенно, зрение сфокусировалось, и я различила тусклый свет, пробивающийся сквозь щели кибитки, воняющей прокисшим молоком, конским потом и еще чем-то отвратительно сладким, напоминающим гниющую плоть. Попыталась приподняться на локтях, но острая, обжигающая боль в ноге пронзила все тело, вырвав из горла сдавленный стон. Все бедро было пропитано запекшейся кровью, черной в полумраке. Над рваной раной был небрежно затянут грубый жгут, лишь чудом сдерживающий кровотечение. В следующее мгновение, кибитка резко остановилась. Тяжелые, уверенные шаги затихли напротив дверцы, и та с треском распахнулась, впуская внутрь холодный воздух и зловонный запах костра.

"Вставай, тварь! " – Итан схватил меня за веревку, привязанную к шее, и резким рывком выдернул из кибитки. Я рухнула на землю, словно сломанная кукла, натыкаясь сломанной ногой на камни. От взрыва боли и перехваченного дыхания в глазах потемнело, а в ушах зазвенело.

"Я сказал, вставай! " – он пнул меня грязным сапогом в живот, выбивая остатки воздуха из легких. Горькая желчь подступила к горлу, и я разразилась сухим, надрывным кашлем.

"Я…я не могу…"– прохрипела я, пытаясь отдышаться.

Схватив меня за спутанные волосы, он рывком поднял на ноги. Жгучая боль пронзила череп, заставляя слезы невольно брызнуть из глаз. Мужчина пошел вперед, волоча меня за собой, словно паршивую овцу на заклание. Слезы заливали глаза, от адской боли сводило дыхание, я лихорадочно пыталась поспевать за его шагами, но каждый шаг отзывался в ноге пульсирующей агонией.

Вокруг меня бушевал хаос, многоликий и омерзительный. Толпы людей, словно потревоженный муравейник, заполонили собой всё пространство. Здесь были и оборванцы в лохмотьях, и надменные богачи, облаченные в шелка и парчу. Представители самых разных народов и рас, от загорелых жителей южных земель до бледнолицых северян, толкались, ругались, торговались, каждый пытаясь перекричать соседа. Миллион голосов, звучащих на самых разных наречиях, сливались в оглушительный гул, от которого казалось, что череп вот-вот треснет. Вонь немытых тел, пота, экзотических пряностей и свежей крови смешивалась в тошнотворный, удушающий коктейль, от которого подступала тошнота.

"Куда ты меня тащишь?! " – мой голос прозвучал хрипло и неестественно, словно принадлежал кому-то другому. Лишь сейчас я осознала, насколько сильно пересохло у меня во рту, словно я проглотила горсть песка. Итан, лишь злобно дернул веревку, привязанную к моей руке, давая понять, что на мои вопросы отвечать он не намерен. Его узкое, хищное лицо с крысиными глазками не выражало ничего, кроме злобного торжества. Спустя несколько долгих, мучительных минут, которые тянулись словно вечность, мы подошли к большой, залитой грязью площади. В самом центре площади возвышалась небольшая, сколоченная наспех деревянная сцена, зловеще подсвеченная тусклым светом факелов, вбитых в землю. Обходя сцену, мы встали в очередь, состоящую из таких же несчастных, как и я. Впереди стояло несколько мрачных фигур, державших на коротких поводках измученных, испуганных мужчин, заплаканных женщин и перепуганных детей. Их глаза были полны безнадежности, а тела дрожали от страха.

Рынок работорговцев! Осознание своей ужасной участи, словно ледяной клинок, вонзилось в самое сердце, парализуя волю и отнимая дар речи. Дыхание участилось, словно я бежала марафон, а пульс застучал в висках, словно сумасшедший барабанщик. Меня продадут. Как скотину. Как вещь. И никто не сможет мне помочь.

"Итан, пожалуйста… прошу тебя, давай поговорим", – я пыталась удержать в голосе хоть каплю спокойствия, но страх сковывал язык, превращая слова в жалкий лепет. Но мои мольбы утонули в грохоте пощечины, оглушившей меня, словно удар грома. Его грязная, загрубевшая рука с силой врезалась в щеку, сбивая с ног. Я рухнула на колени, ощущая солоноватый вкус крови во рту.

"Заткнись, поганая ведьма! Ты теперь моя вещь! Моя собственность! И будешь делать все, что я скажу! Слышишь?! Все!" – прорычал он, нависая надо мной, словно хищный зверь, готовый разорвать на куски. Его зловонное дыхание обдавало мое лицо, вызывая тошноту.

Я попыталась подняться, но резкая боль в ноге пронзила все тело, заставляя снова осесть на грязную землю. Что ждет меня? Эта мысль пульсировала в голове, затмевая все остальное. Куда он меня ведет? Что со мной сделают?

Внезапно громкий, хорошо поставленный голос глашатая вырвал меня из пучины страха. Итан грубо дернул меня за руку, заставляя подняться. Он тащил меня сквозь толпу к возвышающейся сцене, на которой уже стояли две перепуганные девочки, сжимаясь от ужаса. Их глаза, полные слез, отражали мой собственный страх.

"Уважаемые господа! Леди и джентльмены! Вашему вниманию представлены две юные, здоровые и весьма смышленые девицы!" – провозглашал глашатай, указывая на девочек. Его слова звучали противно и лицемерно, словно он говорил о скоте, а не о живых людях. "Они станут прекрасными служанками, преданными женами, или, если пожелаете, усладой ваших ночей! Начальная ставка – два медяка!"

Два медяка… Это цена их свободы, их жизни. Как же это ничтожно! Я сжала кулаки, ощущая волну бессильной ярости.

"Три медяка!" – выкрикнул кто-то из толпы.

"Я слышу три медяка! Кто предложит четыре, господа?! Две юные, невинные девы, полные сил и здоровья! Не упустите свой шанс!" – продолжал распинаться глашатай, его голос звенел фальшью и алчностью.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь сдавленными вздохами девочек. Казалось, время замерло.

"Продано за три медяка!" – провозгласил глашатай, и девочек грубо стащили со сцены, словно мешки с мусором. Их пронзительный крик затерялся в гуле толпы.

Итан снова потянул меня за собой. Я сопротивлялась, но его хватка была слишком сильной. Когда я поднялась на сцену, толпа замерла, словно по команде. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь учащенным стуком моего сердца. Я подняла глаза и увидела перед собой множество людей, одетых в роскошные, расшитые золотом и серебром одежды. Их лица были надменными и любопытными, словно они рассматривали диковинную зверушку в клетке.

Что они во мне видят? Монстра? Игрушку? Вещь?

"Уважаемые господа, леди и джентльмены! Сегодня у нас в продаже поистине уникальный экземпляр!" – худощавый, неприятного вида мужчина на сцене, с жирными, засаленными волосами, громко заговорил, оглядывая толпу. Его взгляд скользнул по моему телу, заставляя содрогнуться от отвращения. "Отмеченная самой богиней зимних времен!" – он театрально указал на меня. –"В ее венах течет древняя магия, способная заморозить саму душу! Начальная ставка – три золотых!"

Я ощущала себя так, словно оказалась в дурном сне.

"Пять!" – грозно перебил его Итан. В его глазах горел жадный блеск, выдающий его истинные намерения. Он видел во мне не человека, а лишь источник наживы.

"Господин…"– испуганно зашептал глашатай. –"Может, стоит начать с меньшей цены… Это может отпугнуть покупателей…"

"Я сказал пять золотых, или мы уходим!" – рявкнул Итан, его голос был полон ярости.

Глашатай вздохнул, опустив плечи. Он знал, что спорить бесполезно.

"Начальная цена – пять золотых! Кто даст больше за эту прекрасную, но дикую колдунью?"

"Она ранена?" – послышался скрипучий голос из толпы.

"Небольшая царапина, господин, ничего серьезного!" – Худощавый мужчина быстро кивнул Итану, и тот с силой толкнул меня вперед. Я сделала шаг, чувствуя, как боль пронзает ногу, заставляя скривиться от муки.

"Семь золотых!"

"Я слышу семь золотых! Кто больше?!"

"Как мы можем убедиться, что она действительно владеет силами?" – раздался уже другой голос, полный скепсиса.

"Демонстрируй!" – прошипел Итан мне на ухо, приставив к горлу острый нож. Лезвие холодно коснулось моей кожи, вызывая дрожь.

Я лишь презрительно посмотрела на него. Ненависть клокотала во мне, словно лава в жерле вулкана. Он крепче прижал лезвие к коже, и из тонкой царапины выступила алая капля крови.

"Я не буду повторять дважды, ведьма!" – прорычал он, его глаза горели злобой.

"Давай! Перережь мне горло, и не получишь ни гроша!" – выплюнула я ему в лицо, не отводя взгляда. Пусть знает, что меня не сломить.

Он с яростью дернул веревку, свалив меня на грязные доски сцены. Я ударилась головой, и перед глазами поплыли черные точки. На меня посыпались жестокие удары ногами, по лицу, животу, ребрам. Кровь заливала глаза, смешиваясь со слезами. Боль стала невыносимой, словно тысячи маленьких ножей вонзались в тело.

Нэн… прости меня… я не смогла…

Собрав последние силы, я подняла здоровую ногу и с силой ударила по сцене. Доски покрылись тонкой коркой льда, и холодная аура пронеслась над толпой. Я почувствовала, как моя магия вырывается наружу, обжигая все вокруг. Волна изумления прокатилась по лицам зрителей. Они увидели то, что хотели увидеть – подтверждение моей силы.

"Десять золотых!" – раздался чей-то взволнованный голос.

"Пятнадцать!"

"Тридцать!"

"Пятьдесят!"

Я больше не могла ничего видеть и слышать. Боль и отчаяние поглотили меня целиком.

"Пятьдесят золотых! Я слышу пятьдесят золотых! Кто больше?! Пятьдесят золотых раз! Пятьдесят золотых два! Пятьдесят золотых три! Продано щедрому господину из Атшая!"

Я с трудом повернула голову к толпе и увидела, как грузный мужчина в роскошном красном кафтане, украшенном драгоценными камнями, надменно ухмыляется, потягивая меня за веревку, словно дикого зверя.

Конец…

Я потеряла сознание от боли и отчаяния, и мир погрузился во тьму.

***

Открыв глаза, я с трудом сфокусировала взгляд на окружающем пространстве, пытаясь понять, где нахожусь. Голова раскалывалась, во рту пересохло, а тело ныло от каждой мышцы. Воспоминания, словно мутная, ледяная волна, обрушились на меня, болезненно возвращая к реальности, и горькие слезы, смешанные с запекшейся кровью, потекли из глаз. В ноздри ударил резкий, тошнотворный запах железа, сырости и чего-то еще, гнилостного и отвратительного, заставляя поморщиться.

"Тише… тише…" – я почувствовала, как чьи-то костлявые руки с усилием приподнимают меня, помогая сесть. Ноющая боль в ноге тут же напомнила о себе, пронзая все тело острой, обжигающей вспышкой. Я резко обернулась, стараясь подавить стон. Передо мной сидела очень худая девушка, с аккуратным фиолетовым каре, которое, казалось, было единственным ярким пятном в этом мрачном месте, и огромными, испуганными карими глазами, в которых плескалось сочувствие. Ее хрупкое тело было обмотано в какие-то грязные, черные тряпки, еле прикрывающие грудь и таз. На коже виднелись следы старых шрамов и синяков, рассказывающих о непростой судьбе. Видя мой растерянный, испуганный взгляд, она тихо произнесла:

"Не волнуйся, я не причиню тебе вреда…" – ее голос был слабым и дрожащим, словно у раненой птицы, попавшей в капкан. Она взяла грубую тряпку из грязного ведра, стоявшего рядом, и, выжав ее, неуверенно предложила: "Я протру твои раны, хорошо?" –

Я лишь молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Горло словно сдавило невидимой рукой. Она осторожно коснулась тряпкой моего лица. Ледяная вода обожгла кожу, но, несмотря на это, я издала тихий, облегченный вздох. После пережитого жара, прикосновение прохлады казалось невероятным блаженством, словно глотком свежего воздуха в душной темнице.

"Да, знаю, вода ледяная, но, к сожалению, другой у меня нет…" – виновато прошептала девушка, опустив взгляд.

"Нет… она такая, как нужно…" – прохрипела я, чувствуя, как пересохшее горло саднит от каждого слова. В голове промелькнула мысль о том, сколько времени я провела без воды.

"Так это правда? Ты действительно отмеченная богиней зимы?" – с надеждой спросила она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. В ее голосе звучала наивная вера в чудо.

"Правда…" – я осторожно подвинула к себе ведро, умылась и, не раздумывая, отпила, хоть и грязной, но такой нужной мне воды. Я пила жадно, захлебываясь и давясь, словно умирала от жажды целую вечность. Каждая капля казалась бесценной. Девушка с сожалением наблюдала за мной. Мы сидели в тишине около минуты, пока я восстанавливала дыхание и хоть немного приходила в себя.

"Давай я протру твою рану на ноге?" – она аккуратно сняла веревку, служившую жгутом, которая уже успела пропитаться кровью и неприятно прилипала к коже. Затем еще сильнее разорвала мои и без того изорванные штаны, обнажая глубокую рану.

"Да, похоже, шрама уже не избежать…" – пробормотала я, рассматривая глубокую, рваную рану на бедре. Края раны были воспалены, и я чувствовала, как пульсирующая боль отдает во всем теле.

"Хорошо хоть, что с ногой осталась…" – тихо добавила девушка, ее голос дрогнул. –Похоже, тебе сильно досталось… – она подняла на меня взгляд, полный неподдельного сожаления. –Меня зовут Вивьен, а тебя? –

"Кая… Скажи, Вивьен, где мы?" –

"Ты в трюме корабля капитана Шеба. Мы отправляемся в пустынные земли Атшая…" –

"Атшай… Зачем меня везут в Атшай? Какой им толк от зимы в пустыне?"… –

"Этого я не знаю…" – она пожала плечами. Ее взгляд выражал искреннее недоумение.

"А ты? Что ты тут делаешь?" –

"Меня купили на торгах, как и тебя, чтобы я прислуживала на корабле. Мы в плаванье уже пару дней, я боялась, что ты вообще не очнешься…" –

"Пару дней? Да уж, дальше все хуже и хуже…" – Я попыталась выпустить из ладони холод, надеясь вызвать хотя бы небольшую снежинку, но получилось лишь несколько слабых снежинок, тут же растаявших в теплом, спертом воздухе трюма. –Черт, я обезвожена и измучена, ничего не выходит…–

"Тогда я советую тебе выспаться и набраться сил. Позже я принесу тебе обед и постараюсь раздобыть побольше воды. Через несколько дней мы будем на месте, и лучше бы тебе быть отдохнувшей и полной сил. С корабля все равно никуда не деться, так что не стоит тратить на это последние силы…" –

"Да, похоже, ты права…" – обреченно согласилась я. Понимание безысходности ситуации давило на меня, как тонна камней.

Вивьен встала, помогла мне с трудом пересесть с холодного, сырого пола на деревянную скамью и направилась к выходу, бросив на меня сочувствующий взгляд.

"Эй, Ви!… Спасибо…" – тихо произнесла я ей вслед, чувствуя, как благодарность за ее доброту и заботу согревает меня в этой мрачной дыре.

Она лишь кротко улыбнулась в ответ, затем робко постучала в дверь трюма. Скрип петель, и дверь приоткрылась, являя собой узкую щель. Вивьен ловко проскользнула наружу, и я услышала, как за ней щелкнул замок. Похоже, меня охраняют. Осознание этого факта неприятно кольнуло в груди, но я старалась гнать от себя мрачные мысли. Вивьен права, мне необходимо набраться сил, неизвестно, какие испытания ждут меня впереди.

Я с трудом устроилась на деревянной скамье, пытаясь найти хоть какое-то удобное положение для больной ноги. Мысли путались в голове, словно клубок шерсти. Я почти задремала, когда дверь в трюм снова отворилась. Вивьен ловко проскользнула внутрь, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь быть замеченной. В руках она держала поднос, а через руку была перекинута какая-то потертая тряпка.

"Кая? Спишь? Я принесла тебе еды…" – прошептала она, стараясь не шуметь.

Желудок отчаянно заурчал, отзываясь на не слишком приятный запах, исходивший от подноса. Девушка протянула мне его. В потемневшей от времени тарелке плескалась мутная, непонятная, но хотя бы горячая жидкость.

"Знаю, похлебка выглядит не очень аппетитно, но лучше, чем ничего…" – она виновато пожала плечами, словно извиняясь за скудность угощения.

Я, не дожидаясь приглашения, быстро схватила тарелку и начала с жадностью пить похлебку. На вкус она была словно мокрая, протухшая тряпка, перемешанная с песком, но мне было все равно, я забыла, когда ела в последний раз. Голод пересиливал брезгливость.

"Ого… похоже, что ты очень голодна…" – с удивлением констатировала Вивьен, наблюдая за моей трапезой.

"Так и есть…" – я допила похлебку до последней капли и тут же схватила кружку с водой. Но как только сделала глоток, тут же выплюнула ее, поморщившись от отвращения.

"Она теплая и… соленая?" – возмущенно воскликнула я, чувствуя, как горечь разливается во рту.

"Да… я попытаюсь в следующий раз принести тебе нормальную," – Вивьен, испуганно оглянувшись на дверь, перешла на шепот. –"Похоже, охранники подслушали нас утром и решили, чтобы ты не смогла использовать свои силы, поить тебя теплой водой, которая будет больше тебя обезвоживать, чем поддерживать…" –

Я понимающе кивнула, с горечью осознавая всю глубину своего отчаянного положения. Они знали, кто я такая, и были готовы на все, чтобы лишить меня силы, и я не доставляла проблем.

"Но я принесла тебе это," – она протянула мне что-то наподобие покрывала, сшитого из старых лоскутов ткани. –Чтоб ты не мерзла…" –

Я слабо улыбнулась и приняла подарок. Ткань пахла сыростью и плесенью, но от нее веяло теплом и заботой.

"Спасибо, Ви, но холода я не боюсь…" –

"Верно… Ну, сможешь подстелить, чтобы было помягче спать," – она ответила на мою улыбку.

"Почему… почему ты так добра ко мне?" – с искренним любопытством спросила я, глядя в ее честные карие глаза.

Вивьен встала и, немного помедлив, подошла к маленькому, грязному иллюминатору, через который едва пробивался тусклый свет. Она смотрела на бесконечную водную гладь, словно ища ответ в бескрайних просторах океана.

"Я, может, этого и не показываю, но мне тоже страшно, Кая… А тебе, как мне кажется, я могу доверять. Вместе, как будто, не так страшно…" – призналась она, не отрывая взгляда от горизонта.

Я встала и, ковыляя, подошла к ней, стараясь не опираться на больную ногу. Посмотрела в иллюминатор, на бесконечную водную гладь, и нежно погладила Вивьен по спине, чувствуя, как ее хрупкие плечи слегка дрожат.

"Мне повезло, что среди всего этого хаоса я встретила тебя…" – тихо произнесла я, ощущая, как в груди зарождается слабая надежда.

"Мы еще всем покажем! Не сдавайся, Кая!" – она одарила меня теплой, ободряющей улыбкой, в которой я увидела отблеск непоколебимой воли.

"Ви… я могу задать тебе вопрос?" – произнесла я тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания.

"Конечно," – отозвалась Вивьен, настороженно глядя на меня.

Я наклонилась ближе к ее уху и прошептала, чувствуя, как по спине пробегает холодок: "Ты… ты не человек? Да?" –

Вивьен ошарашенно повернулась ко мне лицом и отступила на шаг назад. В ее глазах отразилось неподдельное удивление и страх.

"Ч-что? С чего ты это взяла?" – она заикалась, ее глаза расширились от ужаса.

"Тише, не бойся, я не выдам тебя!" – поспешно заверила я ее, стараясь успокоить.

"Я… я не понимаю, о чем ты," – девушка перешла на шепот и опустила глаза, словно скрывая что-то очень важное.

"Тогда покажи свои уши!" – ехидно улыбнулась я, чувствуя, как во мне просыпается азарт.

Немного помявшись на месте, она сделала несколько шагов ко мне и, оказавшись нос к носу, зло прошептала: "Да, хорошо, ты права! Как ты догадалась?" –

"Я отмеченная, у нас все чувства обострены. У меня лучше слух, лучше зрение, лучше обоняние… лучше, чем у обычных людей. И от тебя веет сладковато-пряным запахом, как веет от фейри. Людям этого не почувствовать, но таким, как я, это не составляет труда. С другой стороны… я сомневалась, ведь фейри вымерли много лет назад…" – объяснила я, стараясь говорить тихо и внятно.

"Или мы просто захотели, чтобы все так думали…" – с грустью в голосе ответила Вивьен.

Вивьен сделала глубокий вдох и, дрожащими руками, подняла волосы, чтобы обнажить свои уши. Вместо остроконечных ушей, как у фейри из легенд, у нее были обычные человеческие, но, отогнув кончик одного из них, я увидела неровный, старый шрам.

"О, черт!" – невольно вырвалось у меня. Я зажала рот рукой, чтобы не закричать, стараясь подавить шок.

"Тише!" – взмолилась Вивьен, глядя на меня с ужасом в глазах.

"Тебе… тебе отрезали часть уха?" – прошептала я, не веря своим глазам.

"Да, нам всем отрезают в детстве! И нам велено хранить наше существование в строжайшей тайне. Фейри всегда были самыми востребованными рабами, люди веками эксплуатировали нас и наши силы…" – объяснила она, в ее голосе звучала горечь и отчаяние.

Она резко замолчала, словно испугавшись собственных слов, когда дверь в трюм с грохотом распахнулась, впуская внутрь луч яркого света и грубый голос.

"Эй, мелкая!" – послышался грубый голос одного из охранников, эхом разнесшийся по тесному помещению. –Что-то ты засиделась! Время вышло!

Вивьен, словно очнувшись от кошмара, быстро сжала мою руку, молча умоляя глазами, чтобы я сохранила ее секрет. В ее взгляде читался страх и надежда. Я едва заметно кивнула в ответ, и она заметно расслабилась, натянула слабую, виноватую улыбку, схватила пустой поднос и поспешно выбежала из трюма, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я продолжила стоять у маленького иллюминатора, словно прикованная к нему взглядом, глядя на однообразный, неменяющийся горизонт. Серые волны с глухим стуком мерно бились о толстое стекло, напоминая о неумолимом ходе времени. Я попыталась сосредоточить всю свою силу, чтобы заморозить капли соленой воды, бегущие по стеклу, но сил хватило лишь на то, чтобы покрыть его тоненьким, хрупким слоем инея. Слабая, словно угасающая свеча, моя магия едва теплилась во мне.

Глубоко вздохнув, я с трудом доковыляла до жесткой скамьи и бессильно плюхнулась на нее, чувствуя, как боль пронзает ногу. Проводя рукой по грязным, спутанным волосам, я почувствовала себя еще хуже, чем прежде. Липкие, они неприятно липли к лицу и телу, напоминая о моей беспомощности. От затхлого запаха, исходившего от моего тела и пропитанной сыростью одежды, меня воротило еще сильнее. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько грязной, жалкой и беспомощной. Мне ужасно захотелось плакать, зарыдать в голос, но слезы, словно иссякший источник, не текли из глаз, то ли из-за обезвоживания, то ли из-за того, что у меня их просто больше не осталось.

Умом я понимала, что мне нужно собраться с силами, придумать план, как сбежать из этого проклятого места, как вернуться на родину, но все, чего мне сейчас хотелось, это сидеть в этом грязном трюме и жалеть себя, словно выброшенную на берег сломанную куклу.

Почему это происходит именно со мной? Чем я это заслужила? Что же мне делать? Я совершенно одна в этом огромном, враждебном мире, мне некому помочь, меня никто не сможет спасти… Эти мысли, как ядовитые змеи, душили меня, лишая последних сил. Отчаяние накатывало волнами, готовое захлестнуть с головой.

Я проснулась от невыносимой жары и духоты. Солнце, должно быть, уже стояло высоко в небе, безжалостно паля раскаленные пески Атшая. Дверь в трюм с грохотом распахнулась, и внутрь вбежала запыхавшаяся Вивьен.

"Что такое?!" – Я быстро подскочила на ноги, но тут же скрючилась от острой, пронзительной боли в ноге. Кровь пульсировала в ране, напоминая о недавних мучениях. Каждое движение отдавалось мучительной болью.

"Тише, у нас мало времени! Я все узнала! Нас купили для семьи Мисаки!" – Девушка присела на скамейку рядом со мной и начала быстро шептать, ее глаза беспокойно метались из стороны в сторону, словно она боялась, что кто-то подслушивает. –"Это вторая по достатку и уважению семья в Атшае. Тебя купил лорд Хин для своего сына, Хероши. Меня взяли к ним во служение. Для каких конкретных целей купили тебя, я узнать не смогла. Но, честно говоря, Кая, лучше бы нас с тобой оставили на этой треклятой посудине, чем попасть к ним. Говорят, лорд Хин – жестокий и неприятный человек, а сын его и подавно – садист и извращенец. Говорят, на службе их семьи находится теневой маг, сильнейший и безжалостный убийца, воплощенная пустота!"–

"О, черт! Ви, подожди! У меня мысли путаются! Откуда тебе все это известно?!" – Я схватила ее за руку, пытаясь остановить поток страшных новостей, обрушившийся на меня, как лавина.

"Мужчины любят болтать… когда они довольны," – она лукаво улыбнулась, но в ее глазах я отчетливо увидела боль и отчаяние, спрятанные под маской бравады.

"Подожди, хочешь сказать, ты…?" – Я не договорила, боясь озвучить ужасную правду, витавшую в воздухе.

"Мы несколько дней в пути, Кая. Я – единственная девушка на корабле, не считая тебя и посудомойки Греты, которая скорее похожа на вздувшуюся бородавку, чем на женщину. Это был лишь вопрос времени. Я не стала ждать, пока меня возьмут силой. Раз этого не избежать, я могу хотя бы выбрать. Я выбрала капитана!" – выпалила она, словно выплевывая горькую пилюлю.

"Ох… Вивьен…" – Я сжала ее руку и с жалостью посмотрела в глаза.

"Не смотри на меня так, Кая. Это не первый и не последний раз. В этом нет ничего… страшного, пока ты держишь все под контролем," – Вивьен резко одернула руку и встала со скамьи, отвернувшись от меня. –"На твоем месте я бы лучше раскинула мозгами, для каких "утех" тебя покупают лорду Хероши. Говорят, он любит ломать своих игрушек, а потом выбрасывать их, как сломанные куклы."–

"Ви, прости! Я не хотела обидеть…" – Я чувствовала себя виноватой, понимая, какую боль ей пришлось испытать.

Наш разговор прервал радостный крик сверху, возвестивший о приближении к долгожданному берегу.

"ЗЕМЛЯ!!! "

"Крепись, Кая. Еще не время расслабляться! – Вивьен встряхнула меня за плечи, словно пытаясь привести в чувство, и выбежала из трюма, оставив меня наедине с нарастающим чувством тревоги.

Минуту помешкав, я, словно зачарованная, припала к иллюминатору. Мы заходили в порт пустынной земли, резко контрастирующей с бескрайним синим морем. Маленькие домики, сделанные, словно из глины, с округлыми куполами, беспорядочно заполнили всю видимую землю вверх по склону, словно пытаясь дотянуться до самого неба, но это было все, что позволял разглядеть маленький иллюминатор. Все вокруг смешалось в однообразных жёлтых, оранжевых и песочных оттенках, даже люди, казалось, были одеты исключительно в эти выцветшие, пустынные цвета.

Небольшой толчок подсказал мне, что мы причалили к берегу. Грубые голоса охранников замолкли возле двери трюма, которая через мгновение с лязгом распахнулась, впуская внутрь полосу яркого, обжигающего света. Двое мужчин вошли внутрь. Один – высокий, молодой, с развитой мускулатурой и угрюмым выражением лица, одетый в грязную, поношенную одежду. Второй – невысокого роста, старый, лысый и толстый, облаченный в вычурный, расписной золотой халат, совершенно не подходящий к обстановке.

"Милочка, я не хочу причинять тебе зла, " – заговорил лысый елейным голосом, от которого по спине пробежали мурашки отвращения. –Поэтому лучше тебе пойти с нами… Как это говорится, Крейн?– обратился он ко второму мужчине, не отрывая от меня липкого взгляда.

"По-хорошему",– прорычал тот в ответ, прожигая меня злобным, оценивающим взглядом.

"По-хорошему,"– с приторной улыбкой вторил лысый, словно повторяя заученную фразу.

"Я… я пойду по-хорошему",– выдавила я из себя, стараясь не показывать охватившего меня страха, но голос предательски дрогнул.

"Умница!"– хлопнул он в ладоши, словно дрессировщик, довольный послушанием животного. Затем он взял грубую веревку у Крейна, привязал ее к старому, ржавому ошейнику на моей шее, и мы направились к выходу из трюма. Я сделала над собой усилие, чтобы подняться по трапу, и уже была готова вдохнуть долгожданный свежий воздух, как меня разразил ужасный, мучительный кашель.

Воздух оказался спёртым и сухим, словно в него добавили раскаленного песка. Плюс ко всему, на улице стояла невыносимая, изматывающая жара, от которой перехватило дыхание. Мне моментально захотелось вернуться обратно в сырой, темный трюм, где хотя бы можно было относительно спокойно дышать. Яркое солнце ослепило меня, и, с трудом перестав кашлять, я открыла глаза, из которых градом посыпались слезы. Все мое тело мгновенно взмокло от пота, кожа горела, словно я стояла у пылающей печи.

"Да, милочка, девице Вашего происхождения здесь весьма непривычно. Не хотел бы показаться грубым, но нас ожидает господин Хин Мисаки, не нужно заставлять его ждать!"– произнес лысый, вытирая пот со лба шелковым платком.

Крейн молча кивнул лысому и грубо дернул меня за веревку, словно за покорную собаку. Мы сошли с корабля и сели в крытую повозку, в которой нас уже ждали Вивьен и парочка незнакомых мне мужчин с угрюмыми лицами, явно не расположенных к общению. Лысый мужчина с трудом втиснулся в карету, тяжело дыша, и мы тронулись в путь.

Прошло несколько мучительных минут, и маленькие глиняные домики начали сменять дома больше и роскошнее, утопающие в тени финиковых пальм. Вдали показались сады с экзотическими растениями и фонтанами, создавая иллюзию прохлады. Я посмотрела на Вивьен, она вертела головой из стороны в сторону, изумляясь невиданным пейзажам и архитектуре. Меня же все происходящее волновало мало. Я чувствовала, как пот градом стекает с меня, пропитывая жалкие остатки моей одежды. Казалось, еще немного, и я растекусь словно лужа, оставив после себя лишь мокрое пятно. Я чувствовала себя, как сосулька, оставленная на раскаленной жаре, обреченная на неминуемую гибель.

"Дайте ей воды! Вы же видите, она сейчас отключится! "– словно издалека я услышала встревоженный, пронзительный голос Вивьен, пробившийся сквозь пелену дурноты.

"Не велено, "– буркнул один из охранников, не шевельнувшись. Его безразличие обожгло меня сильнее, чем палящее солнце.

"Болван! А убить ее тебе велено?! Если она умрет, вам всем головы открутят! Лорд Хин вас живьем закопает в песок!– Вивьен, не стесняясь в выражениях, отчитала охранника, демонстрируя неожиданную смелость.

Я услышала недовольный рык, и почувствовала, как к моему пересохшему рту поднесли флягу с прохладной водой. Я сделала пару жадных глотков, вода обожгла воспаленное горло, но принесла долгожданное облегчение. Затем, обессилев, я вырвала флягу из его рук и осушила ее залпом, не в силах остановиться. Мне стало немного легче, головокружение отступило, и я почувствовала, как из моих ослабевших рук вырвали опустевшую флягу.

"Спасибо,"– я взглянула на Крейна и попыталась изобразить улыбку, но мои губы мгновенно треснули, и я почувствовала соленый вкус крови, заполнивший рот.

"Скажешь спасибо этой селедке, "– он кивнул в сторону Вивьен, не удостоив меня даже мимолетным взглядом.

Я с благодарностью посмотрела на Ви, которая подмигнула мне в ответ, ее глаза выражали беспокойство и надежду.

Через несколько томительных минут, казавшихся вечностью, мы въехали на задний двор роскошного дома, больше похожего на дворец, и остановились. С повозки соскочили охранники, и спустились мы. Из дверей выбежали пять одинаковых девушек, одного роста и телосложения с Вивьен. Одеты они были в длинные, приталенные платья приглушенного коричневого цвета с открытыми руками. Волосы были тщательно убраны широким ободком в цвет платья и заколоты простым крабом, что делало этих девушек практически неотличимыми друг от друга, разница была лишь в цвете волос. Они выстроились в одну шеренгу и опустили головы в знак приветствия, когда лысый мужчина, тяжело дыша и вытирая пот с лица, вышел из кареты.

"Бабочки мои, вот эта голубка с фиолетовыми волосами" – ваша новая сестра. Переодеть, отмыть, научить всему, что необходимо,– проскрипел советник Хатун.

"Да, советник Хатун, "– хором ответили девушки. Две из них подошли к Вивьен, взяли ее под руки и повели внутрь, та обернулась на меня, и я слабо кивнула ей в ответ.

"Эту голубку, " – лысый указал на меня своим жирным пальцем, – нужно отмыть, накормить и представить в приглядном виде господину Хину.–

"Да, советник Хатун",– снова хором ответили девушки. Еще две девушки пошли внутрь дома, а Крейн грубо подтолкнул меня следом.

Внутри меня окутала долгожданная прохлада. Воздух внутри дома был намного чище и свежее, чем снаружи, и я, наконец, вдохнула полной грудью. Петляя по узким коридорам, мы остановились у одной из дверей. Крейн снял с меня ошейник и, злобно посмотрев в глаза, произнес:

"Сделаешь глупость, и твоя подруга-селедка будет отвечать за тебя."– Я ничего не сказала, но бросила на него испепеляющий взгляд. Он развернул меня за плечи и грубо толкнул в открытую дверь.

Две девушки тут же заперли ее на засов и принялись стаскивать с меня грязную, вонючую одежду.

"Подождите! Не надо! Я сама могу снять с себя одежду! И уж точно смогу сама принять ванну! "– Я пыталась отбиться от их цепких рук.

"Нам велено тебе помочь! Так что не сопротивляйся, дерзкая девчонка! "– Одна из девушек с силой ударила меня по руке и снова принялась стаскивать одежду.

Я резко оттолкнула ее, вытянула перед собой руки и попыталась создать ледяной забор, но получился лишь небольшой, жалкий кусок льда. Девушки ахнули и отступили назад, с ужасом глядя на меня.

"Если я захочу, я смогу вас заморозить! Не советую ко мне лезть! "–

"Послушай, успокойся! "– заговорила вторая девушка, делая шаг назад. –"Нам велено тебе помочь, и, если ты нам не позволишь, нас накажут. Лорд Хин не терпит непослушания! "–

"Хорошо… Давайте так, я сама схожу и помоюсь, а вы подождете тут. Если кто спросит, я скажу, что вы мне помогли, договорились? "–

Девушки переглянулись и неохотно кивнули.

Я зашла за ширму, сняла остатки грязной одежды и посмотрела на себя в зеркало. Мое отражение заставило меня ужаснуться. Все тело в синяках, кровоподтеках, царапинах и ссадинах, не говоря уже о засохшей крови и грязи. Я похудела так, что сквозь кожу просвечивали ребра. Не желая больше видеть свое жалкое отражение, я быстро зашла за огороженную от общей комнаты ванну. Вода теплая… Черт, мне такое не подходит! Я сосредоточилась и смогла наколдовать еще пару небольших глыб льда, которые тут же погрузила в ванну, помогая ей стать прохладной. Погружаясь в воду, я издала вздох облегчения, когда мое тело окутала живительная прохлада. Я, наконец, начала остывать. Через пару минут я смогла наколдовать еще немного льда. Когда мое тело полностью остыло, я попыталась наколдовать снег, и у меня все получилось! Через минуту вся ванна была покрыта сугробами, а я смеялась, вдыхая морозную свежесть. Когда я смыла с себя всю грязь и помыла волосы, я решила воспользоваться возможностью и просто отдохнуть. Сон уже начал одолевать меня, когда я услышала тихий, восхищенный голос:

"Невероятно! "–

Резко повернув голову, я увидела двух служанок, стоящих возле ванны.

"Что это? "– одна из них присела на корточки и робко провела рукой по снегу.

"Это снег",– я улыбнулась, закутываясь в теплый халат.

"Как? "– подала голос вторая служанка, не отрывая от меня зачарованного взгляда.

"Меня отметила богиня зимы, "– я протянула руку ладонью вверх, и над ней закружилась небольшая метель.

"Волшебство… Ты даже поразительней, чем господин Дрейк! "–

"Ну, я бы так не сказала…"– вторая служанка, всеми силами пыталась сделать вид, что не поражена, хотя ее выдавал любопытный взгляд.

"Кто такой господин Дрейк? "–

"Теневой маг, на службе у…"–

"Лисса! Не болтай лишнего! А ты! Нас уже ждет лорд Хин! Так что, позволь помочь тебе уложить волосы! "–

Я послушно кивнула и села за трюмо. Лисса принялась заниматься моими волосами, в то время как вторая служанка начала наносить мне макияж.

"Ты Лисса, да? Меня зовут Кая! А тебя как зовут? "–

"…Мария".–

"Красивое имя. "–

"…"

"Девочки… послушайте, я чужая в этих краях, и мне ужасно страшно! Меня так же, как, возможно, и вас когда-то, купили на торгах и привезли на чужую землю. Я прошу, расскажите хотя бы, чего мне ждать! Что меня ждет в этом доме? "–

Мария тяжело вздохнула. –Об этом разговоре никто не должен знать! Если лорд Хин узнает, что мы болтали с тобой, нам не поздоровится! "–

"Конечно! Я никому не скажу! "– Я быстро закивала, глядя на девушку умоляющими глазами.

"Ждать хорошего точно не стоит! Я не знаю, зачем купили тебя, но если говорить о лорде Хине, то он очень жестокий и злой человек! Я очень советую тебе не злить его! Поверь, я видела, что бывает с теми, кто не исполняет его приказы…"–

"А что с ними бывает? "–

"Он превращает их в настоящих зомби!"– подключилась Лисса, ее глаза расширились от ужаса. "Мы не знаем, как он это делает, но люди пропадают на несколько дней, а возвращаются верными и исполнительными зомби! Они больше не люди, они просто марионетки в его руках! "–

"Одна девушка так и не вернулась…"– тихо добавила Мария, ее голос дрогнул.

"Какой кошмар… Почему вы не пытаетесь сбежать? "

"А куда нам идти? Мы рабы, у нас нет ни денег, ни документов. Нас поймают и вернут сюда, и тогда нам точно не жить…"–

"Да и зачем? Когда ты исполнительная и ловкая, претензий нет. Крыша над головой и горячий обед…"–

Марию прервал резкий, требовательный стук в дверь.

"Нужно поторопиться! Лорд Хин не любит ждать! "– Девушки замешкались. Лисса быстро побежала к шкафу и вытащила из него платье. Мария схватила меня за плечи, вынуждая подняться, и наносила последние штрихи макияжа на лицо. Я и заметить не успела, как с меня слетел теплый халат, и Лисса натянула на меня почти прозрачное белое платье. Оно затемнялось лишь на интимных местах, и было настолько неприличным, что мне захотелось прикрыться. Но как только я собиралась возразить, Мария развернула меня к зеркалу. Я машинально проскользнула ногами в прозрачные туфельки на головокружительно высоком каблуке, словно зачарованная. Взгляд невольно приковался к отражению в зеркале, и я замерла, пораженная увиденным. Следы недавних мучений – синяки, ссадины, багровые кровоподтеки – почти полностью исчезли, словно их и не было вовсе. Передо мной стояла преобразившаяся девушка, стройная, грациозная, излучающая какую-то неземную красоту.

Волосы, собранные в высокий, пышный хвост, открывали изящную шею, а профессиональный макияж искусно подчеркивал высокие скулы, делая их более точеными. Длинные, загнутые ресницы, тронутые небесно-голубой тушью, делали мои и без того светлые глаза просто нереально выразительными, словно два мерцающих льдинки. В этот момент я действительно походила на сказочную фею, сошедшую со страниц старинной книги.

"Но… мои порезы? " – прошептала я, не в силах поверить своим глазам.

"Вода, в которой ты искупалась, обладает целебными свойствами, "– мягко улыбнулась Лисса, словно читая мои мысли.

В этот момент дверь резко распахнулась, и на пороге возник советник Хатун. Его появление нарушило хрупкую атмосферу волшебства.

"Голубка моя, ты просто восхитительна, " – проворковал он, расплываясь в приторной, но от этого еще более зловещей улыбке. В его глазах скользнуло что-то хищное, заставившее меня невольно поежиться. – Позволь мне сопроводить тебя, – он сделал широкий жест, приглашая меня первой пройти вперед. В его манерах чувствовалась напускная любезность, за которой скрывалась холодная, расчетливая сила.

Глава 3.

Коридоры лабиринта сменялись, словно калейдоскоп роскоши, и каждый новый отрезок пути ослеплял великолепием, превосходя предыдущий. Шепот шелка, приглушенный блеск драгоценных камней, тонкий аромат экзотических благовоний – всё говорило о несметных богатствах, сокрытых за этими стенами. Наконец, мы достигли огромной, массивной двери, выкованной из чистого золота. Её поверхность украшали искусно выполненные фигуры павлинов, чьи перья сверкали мириадами драгоценных камней, словно живые, готовые распустить свои роскошные хвосты.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, когда дверь медленно и бесшумно отворилась, впуская нас внутрь. Переступив порог, я оказалась в Большом зале, чье убранство, как и ожидалось, было выдержано в вызывающе помпезных золотых тонах. Позолоченные стены, отражая свет бесчисленных светильников, казались бесконечными, а массивные ставни, отделанные тем же драгоценным металлом, плотно закрывали окна, отрезая от внешнего мира. Под ногами расстилался ковер ручной работы, сотканный из тончайших золотых нитей. Его мерцающее полотно тянулось через весь зал, ведя к возвышающемуся в дальнем конце помосту.

На помосте, утопая в мягких, расшитых золотом подушках, восседал мужчина, чей вид вызывал невольное отвращение. Чрезмерно тучный, с лысиной, блестевшей в свете свечей, он казался карикатурным воплощением власти и богатства. Золотой халат, небрежно накинутый на его необъятное тело, бесстыдно оголял дряблую, поросшую редкими волосами грудь. Несмотря на то, что по обе стороны трона стояли молодые служанки, усердно обмахивающие его опахалами, крупные капли пота стекали по его лицу, собираясь у основания тонких, тщательно уложенных черных усов.

Рядом с грозным правителем сидел молодой человек, чья внешность резко контрастировала с его августейшим спутником. Его иссиня-черные волосы были аккуратно убраны в строгий пучок, открывая лицо с высокими скулами и выразительными карими глазами миндалевидной формы. Стройная фигура и аристократическая осанка придавали ему вид утонченный и даже благородный. Если приглядеться, можно было заметить неуловимое сходство между ними, намекающее на родственные узы, но отдать должное молодому человеку, он был несомненно привлекателен, и его красота, казалось, бросала вызов вульгарной роскоши, царившей вокруг.

С каждым шагом, приближающим меня к трону, все мое тело словно натягивалось, превращаясь в звенящую струну, готовую лопнуть от напряжения. Кровь закипала в венах, обжигая изнутри, а в душе поднималась волна необъяснимого, почти панического волнения. Мои глаза, лихорадочно метавшиеся по залу, безуспешно искали источник этого нарастающего беспокойства. Казалось, в этом роскошном, но чужом и враждебном месте, не было ничего, что могло бы вызвать во мне столь сильный, иррациональный страх.

– Мой господин! Позвольте мне представить Вам Ваш долгожданный подарок из далеких северных земель! – Советник Хатун, согнувшись в неестественном, льстивом поклоне, демонстративно указал на меня рукой. Его голос, пропитанный елейной сладостью, звучал как похоронный звон. Лицо невольно скривилось от отвращения, но, перехватив насмешливый взгляд темноволосого мужчины, сидящего рядом с троном, я невольно вздрогнула. На его губах играла едва заметная, но от этого еще более зловещая ухмылка.

– Прекрасно! Просто прекрасно! – Толстяк на троне захлопал в ладоши, его массивные руки тяжело ударялись друг о друга, создавая неприятный, хлопающий звук. – Она именно такая, как мы и представляли! Как тебя зовут, голубка? – Его голос, хриплый и пропитанный похотью, заставил меня поежиться.

В зале воцарилась напряженная тишина, и глаза всех в зале, устремились на меня, словно я была экзотической бабочкой, приколотой булавкой к подложке. Я вскинула подбородок, стараясь скрыть волнение, и сделала шаг вперед, поднявшись на одну ступеньку ближе к помосту. В ту же секунду охрана, стоявшая у трона, дернулась, готовясь пресечь мою дерзость, но темноволосый мужчина, едва заметным жестом руки, приказал им оставаться на местах. Я смерила его долгим, изучающим взглядом, стараясь прочитать его мысли, и громко, четко произнесла:

– Моё имя Кая! И я не подарок! Не голубка! И уж тем более не диковинка с северных земель! Я – отмеченная богиней зимы, обладательница силы льда, снега и зимних ветров! – В моем голосе звучал вызов, а в глазах горел ледяной огонь, готовый в любой момент вырваться наружу и обрушиться на головы этих самодовольных южан.

На мгновение в зале повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием толстяка на троне. Затем эту зловещую тишину разорвал его писклявый, неестественный смех, больше напоминающий карканье старой вороны.

– Какая прелесть! Я просто в восторге! Эта стать, эта выдержка, этот ледяной взгляд! – Он повернулся к темноволосому мужчине, сидящему рядом с ним, и проговорил, словно делясь пикантной шуткой: – Но, боюсь, с таким взрывным характером, нужно будет что-то делать! – В его голосе сквозила нескрываемая угроза.

В этот момент мужчина поднялся с подушек, и я смогла наконец рассмотреть его в полный рост. Он был лишь немного выше меня, но его уверенная осанка и властный взгляд заставляли почувствовать себя маленькой и беззащитной. На нем было надето роскошное черно-золотое кимоно, искусно подчеркнутое широким поясом, украшенным вышитым павлином с распущенным хвостом. Узкие черные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, открывали изящные лодыжки, демонстрируя безупречный вкус и внимание к деталям.

– Выглядит она именно так, как и должна выглядеть ледяная королева, – голос его был тихим, но звонким, словно шипение змеи, готовой к броску. – Но, я желаю, чтобы ты продемонстрировала свои способности. Нам нужно убедиться, что за этой красивой картинкой, действительно скрывается то, что мы так долго искали. – Его глаза, темные и пронзительные, словно лезвия, впились в меня, заставляя почувствовать себя полностью обнаженной.

– Я не собираюсь выставлять себя на потеху! – выплюнула я, скрестив руки на груди. Чувствовала, как гнев и возмущение поднимаются во мне, словно ледяной шторм.

– Своенравная девчонка! – вмешался советник Хатун, его голос сочился ядом. – Нужно немедленно поставить ее на место!

– Тише, Хатун! Я не рассчитывал, что все будет так просто, – оборвал его темноволосый мужчина, злобно ухмыльнувшись. – Дрейк! Будь любезен! – Его тон был полон угрозы, и я невольно поежилась, предчувствуя недоброе.

Вновь знакомое напряжение пронзило мое тело, каждая клеточка затрепетала в предчувствии опасности. Инстинктивно чувствуя угрозу, я резко обернулась. Стражники, стоявшие поблизости, шарахнулись в стороны, словно от проказы, освобождая место для чего-то, что внушало им неподдельный ужас. Пол под ногами содрогнулся, и в мгновение ока в нем разверзлась черная, зияющая дыра, из которой повалил густой, зловонный дым. Секунду спустя из преисподней, словно демон, сотканный из тьмы, возник он.

Высокий, возвышающийся надо мной на целую голову, он внушал невольный трепет. Его черные волосы, словно воронье крыло, в беспорядке обрамляли лицо, скрывая взгляд, но стоило ему поднять голову, как я увидела его глаза – черные как бездна, рассеченные вертикальной полосой огненно-красного цвета, словно зрачки змеи, готовой к смертельному броску. Его серая, как пепел, кожа, была покрыта сетью пульсирующих черных вен, создавая впечатление потрескавшегося пыльного фарфора, хранящего в себе древнюю, зловещую тайну. От его рук исходил клубящийся черный дым, словно сама тьма пыталась вырваться наружу. Медленным, плавным движением он поднял руку и сорвал с головы капюшон черного распахнутого плаща, открывая вид на черную кофту с высоким воротом, плотно облегающую шею, и черные узкие брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги. Он был одет во все черное, будто стремился слиться с самой тьмой, и, казалось, ему это удалось – он сам был этой тьмой.

Его взгляд, медленный и хищный, словно змея выбирает жертву, скользнул по моему телу, задерживаясь на каждой детали, словно он видел меня насквозь. Оцепенев от ужаса, не в силах пошевелиться, я почувствовала, как его аура, плотная и липкая, словно саван, окутывает меня, проникая под кожу, пробуя на вкус. От этого леденящего прикосновения по всему телу пробежала мелкая дрожь, вызванная не только страхом, но и странным, необъяснимым влечением. Он глубоко вдохнул мой запах, задерживая его в легких, словно наслаждаясь каждым атомом моего существа, и, прикрыв глаза на выдохе, произнес тихим, бархатным голосом:

– Да… она отмеченная, мой господин. – Его лицо оставалось совершенно бесстрастным, не выдавая ни единой эмоции, в то время как мой собственный ужас, словно яркий маяк, высвечивал испуганный взгляд, выдавая мою слабость. В этот момент я поняла, что попала в ловушку, и отныне моя судьба в руках этих безжалостных, могущественных злодеев.

– Прекрасно! – Бархатный голос темноволосого мужчины, словно удар хлыста, вывел меня из оцепенения. – Нам с отцом необходимо переговорить наедине. Вы все можете быть свободны! Дрейк, будь любезен, проводи нашу гостью в ее покои, пусть отдохнет с дороги. И, разумеется, присмотри за ней, – последние слова он произнес, глядя прямо на меня, и в его взгляде я отчетливо прочитала скрытую угрозу.

Мужчина подошел к толстяку на троне и, с притворной заботой, помог ему подняться. Наблюдая за этой сценой, я не могла отделаться от ощущения, что передо мной разыгрывается тщательно срежиссированный спектакль. Вскоре они, неспешно переступая, направились к потайной двери, скрытой за помостом. Проходя мимо, темноволосый мужчина бросил на меня быстрый, изучающий взгляд, словно оценивая добычу перед охотой. С каждым их шагом напряжение в зале спадало, словно воздух выпускали из туго надутого шара. Придворные, словно очнувшись от гипноза, начали спешно покидать зал, стараясь не привлекать к себе внимания. Вскоре огромная комната опустела, оставив меня наедине с Дрейком – воплощением тьмы и зловещей опасности. Тишина, воцарившаяся вокруг, давила на меня с неимоверной силой, словно перед бурей.

– Кто ты такой? – прошептала я, нарушив зловещую тишину. Мой голос дрожал, выдавая страх, который, словно ледяные оковы, сковывал меня.

– Моё имя Дрейк. Я – проклятый богиней пустоты, властитель теней, – его голос, тихий и бархатный, звучал как обещание погибели. Он произнес эти слова, словно смакуя их вкус, наслаждаясь тем ужасом, который они должны были вызвать. Затем он, словно хищный зверь, начал обходить меня по кругу, оценивая, выжидая подходящий момент для броска.

– А… я… – слова застряли у меня в горле. Я не знала, что сказать, как себя вести в присутствии этого существа, сотканного из тьмы и опасности.

– Я знаю, кто ты, – перебил он меня, не давая закончить фразу.

Удивленно вскинув брови, я взглянула на него.

– Я был здесь, все это время, но ты меня не видела, – в его голосе сквозила насмешка.

– …но чувствовала, – закончила я за него, вспоминая то необъяснимое волнение, которое охватило меня при входе в зал.

– М? – он резко остановился напротив меня, в его глазах вспыхнул нескрываемый интерес.

– Когда мы вошли в комнату, я… я почувствовала твою ауру… – призналась я, чувствуя, как щеки начинают гореть от смущения. Не стоило ему это говорить.

– Правда? – искренне удивился он. – Как?

– Ты разве не почувствовал мою? – выпалила я, бросив ему вызов.

– Только когда приблизился, а ты смогла почувствовать ее через всю комнату? – он пристально смотрел на меня, словно пытаясь разгадать какую-то сложную головоломку.

– Да… – прошептала я, чувствуя себя словно под лупой.

– Интересно… – пробормотал он, задумчиво нахмурив брови. В его глазах мелькнул хищный огонек.

Он медленно протянул ко мне руку, его пальцы, длинные и тонкие, казались неестественно запылёнными на фоне черной одежды. Я недоверчиво посмотрела на его ладонь, не зная, чего ожидать. Заметив мое колебание, он цокнул языком, выражая нетерпение, и силой схватил меня за руку. Его прикосновение было ледяным, словно прикосновение смерти, но в то же время в нем чувствовалась странная, завораживающая сила. Через секунду мир вокруг поплыл, и мы провалились в пол, словно в черную дыру, оказавшись в совершенно другой комнате.

Я резким движением вырвала свою руку из его хватки, но тут же почувствовала, как голова закружилась с неимоверной силой. Оступившись, я едва успела схватиться за край стола, чтобы не рухнуть на пол.

– Не делай так больше! – прохрипела я, пытаясь унять тошноту.

– Такое бывает после первого скачка, скоро пройдет, – прозвучал его бесстрастный ответ. На его лице читалось напускное равнодушие, словно мои страдания его совершенно не трогали.

– Нет… тут слишком жарко… – пробормотала я, медленно добираясь до кровати. Села на край, тяжело дыша, словно после изнурительного забега. В горле пересохло, и я чувствовала, как пот проступает на висках.

– О, вот значит, что… – прошептал Дрейк, словно до него только сейчас дошло. Он исчез в полу, словно растворился в тенях, и мгновение спустя появился рядом со мной на кровати, держа в руках графин с запотевшей ледяной водой. Я резким движением вырвала графин из его рук и жадно припала к нему, делая большие глотки. Вода обжигала горло, но приносила долгожданное облегчение. Дрейк, наблюдая за мной, криво ухмыльнулся, словно наслаждаясь моим отчаянным состоянием.

Утолив жажду, я наконец смогла оглядеть комнату. Обстановка была роскошной, но в то же время давящей. В углу, потрескивая, горел огромный камин, наполняя комнату невыносимым жаром. Недолго думая, я направила на пламя поток ледяного воздуха, словно снежный вихрь, и огонь мгновенно погас. В комнате стало намного легче дышать, но я чувствовала, как Дрейк недовольно нахмурился.

– Не все здесь любят прохладу, – заметил он, скрестив руки на груди.

– Я это заметила, – огрызнулась я в ответ.

Дрейк поднялся с кровати и направился к выходу, словно собирался оставить меня наедине со своими мыслями.

"Постой! " – окликнула я его, чувствуя, как отчаяние охватывает меня. Он удивленно обернулся. – Я никогда раньше не встречала таких, как ты…

"Я тоже раньше никогда не встречал подобных тебе, или… себе. Но это не значит, что мы теперь будем друзьями, – отрезал он, снова отворачиваясь к двери.

"Но я надеялась, что ты мне поможешь…" – прошептала я, вкладывая в свои слова всю надежду, которая у меня осталась. Помоги мне, пожалуйста… я не знаю, что делать… Это была мольба о помощи, последняя надежда на спасение

Он замер на мгновение, словно колеблясь. Я затаила дыхание, надеясь на чудо. Но затем он произнес: "Я служу господину Хероши… и не стану тебе помогать, так что, снежинка, советую тебе поскорее смириться со своей участью…" – произнес он, не оборачиваясь. Его слова прозвучали, как смертный приговор. Смириться? Никогда!

Он взялся за ручку двери, готовый покинуть меня в этом аду. Не раздумывая ни секунды, повинуясь внезапному порыву, я тут же заморозила ее, превратив в кусок льда. Магия вырвалась из меня, словно выпущенный из клетки зверь. Дрейк дернул ручку пару раз, пытаясь ее открыть, и, убедившись в безуспешности своих попыток, с ухмылкой обернулся ко мне. В его глазах заиграли искры веселья.

"Меня зовут Кая, не снежинка. Советую тебе это запомнить, демон!" – выпалила я, бросая ему вызов. Внутри меня бушевал гнев, смешанный со страхом. Я хотела показать ему, что не сломлена, что буду бороться до конца.

Дрейк повернулся ко мне всем телом, оголил свои серые клыки в хищной улыбке, и, притворно поклонившись, произнес: "Доброй ночи, Кая, не снежинка", – и, словно призрак, провалился в пол, оставив меня в одиночестве. Холод его слов все еще ощущался в воздухе, как ледяной ветер.

Я злобно рыкнула, выпустив пар, и плюхнулась на кровать. Ярость сменялась отчаянием, и слезы подступили к глазам. Мои мысли тут же обратились к Вивьен. Вивьен… где ты? Как ты там? Интересно, как с ней обращаются? Хорошо ли ее кормят? Не издеваются ли над ней? Как скоро я ее увижу? И увижу ли вообще? Тревога за подругу, словно ядовитая змея, сжимала мое сердце, отравляя каждую мысль.

Глава 4.

Дрейк.

Ощущение ее присутствия продолжало преследовать меня, словно навязчивый кошмар. Я мгновенно переместился в свою ванную, стремясь избавиться от этого наваждения. Схватив кувшин с ледяной водой, я резким движением вылил его содержимое себе на голову, надеясь, что этот шок поможет мне прийти в себя.

Тяжело дыша, я поднял взгляд на свое отражение в зеркале. Мое лицо было бледным, глаза горели лихорадочным огнем, в них будто еле замерцал жёлтый цвет. Зрачки беспорядочно метались, словно загнанные в угол звери. Сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь гулким эхом в ушах. Что ее аура со мной делает? С момента ее появления что-то во мне сломалось, нарушилось равновесие. Когда она вошла в зал… когда я впервые ощутил ее морозный, свежий запах… внутри меня натянулась струна, готовая вот-вот лопнуть. Ее взгляд, ее движения, ее дерзкий голос… все это вызвало во мне бурю эмоций, фейерверк ощущений, которые я отчаянно пытался подавить.

Я с силой зажмурил глаза, пытаясь отвлечься, но в голове вспыхнули воспоминания, от которых я так долго бежал.

Светлая комната, слишком много света. Меня слепит, словно я много лет провел в темноте. Я в центре, словно грязное чернильное пятно, выжженное на белоснежной ткани. Я не могу переместиться, здесь нет ни единого темного уголка, ни единой тени, где я мог бы укрыться. Сколько я не ел? Сколько не пил? Сколько времени я здесь нахожусь? В этой комнате отвратительно жарко, духота сдавливает легкие, не давая дышать.

– Ты служишь господину Хероши Мисаки. Твоя жизнь, честь, мысли и чувства принадлежат господину Хероши Мисаки, – этот голос, монотонный и безжалостный, звучал в моей голове, словно заезженная пластинка. Он преследовал меня, не давая покоя ни днем, ни ночью.

Резко встряхнув головой, я вернулся в реальность. Выпрямился, и мое лицо мгновенно приняло надменно-скучающее выражение, словно я был выше всего этого.

– Моя жизнь, честь, мысли и чувства принадлежат господину Хероши Мисаки. Я буду жить и умру за него, – произнес я вслух, глядя прямо в свое отражение. Слова звучали как заклинание, как клятва, которую я повторял тысячи раз. Но в глубине души росло сомнение, разъедающее меня, словно яд. Что будет, если я нарушу эту клятву? Что будет, если я предам господина Хероши? Ответ пугал меня до дрожи.

Вивьен.

Я остановилась перед зеркалом и пристально посмотрела на свое отражение. Холодный ужас сковал меня при виде этой блеклой копии самой себя. Безликая служанка, одна из многих, растворившаяся в серой массе прислуги. Конечно, с одной стороны, это давало мне преимущество – оставаться незамеченной, не привлекать к себе лишнего внимания. Но в то же время, я почувствовала острую, болезненную потерю. Словно от меня отрезали часть души, лишили индивидуальности, сделали безликой марионеткой.

– …начало дня у тебя, как и у всех, кто работает на кухне, в 4:50 утра. Десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, затем идешь на кухню, – монотонно бубнила девушка, проводившая мне экскурсию по этому огромному, бездушному дому. Она казалась такой же серой и безликой, как и все вокруг. – Там тебе нужно будет накрыть на стол для прислуги, охраны и прочих, после убрать все со стола, и потом сама сможешь поесть. То же самое в обед и ужин. В промежутке будешь выполнять отдельные поручения главного по кухне. Если не будешь мешкать, и все будет без нареканий, сможешь перейти в уборщицы, и так далее… Все понятно? – она остановилась и вопросительно посмотрела на меня, словно ожидая увидеть хоть какую-то эмоцию на моем лице.

– Все понятно, – механически ответила я, стараясь не выдать своего истинного состояния.

– Отлично, начнешь завтра с утра! И когда будешь вставать, постарайся не шуметь, комната общая, и у некоторых чуткий сон, – предупредила она, бросив на меня быстрый взгляд.

– Все понятно, – повторила я, уже не вслушиваясь в ее слова. Я давно привыкла соглашаться со всем, что мне велят. Это стало своего рода защитной реакцией, способом выжить в этом враждебном мире. По правде сказать, это место для меня – настоящая находка. Здесь я могу затеряться в толпе, остаться незамеченной. Думаю, тут у меня не должно возникнуть серьезных проблем.

Спустя долгие часы инструкций и бесконечных хождений по дому, меня наконец отпустили спать. Я зашла в общую комнату, где обитали другие служанки. Сбросив с себя тяжелое одеяние, я не стала переодеваться в ночную рубашку, а просто нырнула под одеяло, стараясь не привлекать к себе внимания. Притворилась, что сплю, ровно и спокойно дыша. Дождавшись, когда свечи погаснут и в комнате воцарится полная темнота, я ловко выскользнула из-под одеяла и тихими, почти бесшумными шагами направилась к комнате Каи.

– Так, вроде за этим поворотом должна быть лестница, и там будут ее покои… – прошептала я себе под нос, крадучись по полутемному коридору. Не все факелы были зажжены, и тени плясали на стенах, создавая причудливые фигуры. Повернув за угол, я неожиданно врезалась во что-то твердое и вскрикнула от неожиданности.

– Ах, ты черт! – вырвалось у меня.

– Грх! – в ответ раздался недовольный рык.

Так, это точно не стена. Я медленно подняла голову вверх и с ужасом узнала того буку-охранника, которого видела ранее. Крейн, кажется, его звали.

– Потерялась?! – его голос был низким и хриплым. Хоть он и старался говорить тихо, получилось угрожающе.

– Не твое дело! Ходишь тут, людям пройти мешаешь! – огрызнулась я, пытаясь его пихнуть, но мои попытки не принесли никакого результата. Он был словно скала, неподвижный и неприступный.

Он наклонился ко мне, нависая надо мной своей внушительной фигурой. Его лицо оказалось в опасной близости от моего, и я невольно отшатнулась. В свете мерцающего факела, отбрасывающего причудливые тени на стены коридора, ярко блеснула сережка в виде крошечного серебряного черепа, вдетый в его левую бровь. Он уставился на меня своими пронзительными зелеными глазами, вернее, глазом. Только сейчас, вблизи, я заметила необычную деталь: причудливый, замысловатый шрам, словно выкованный самой судьбой, украшал половину его лица, начинаясь у виска и заканчиваясь у самого подбородка. Матовая кожа была чуть более светлой, чем остальное лицо, словно хранила в себе отблески прошлого. Веко над левым глазом было изящно прикрыто, а за ним чувствовалась тайна, нежели пугающая пустота. Этот шрам не уродовал его, а скорее придавал лицу некую загадочность и шарм, словно рассказывал историю о мужестве и выживании. Его единственный, живой глаз, казалось, пронизывал меня насквозь, словно видел все мои мысли и намерения, но в этом взгляде не было угрозы, лишь мудрость и глубина, притягивающая и завораживающая.. Зрачок был сужен, а радужка горела холодным, изумрудным пламенем, в котором отчетливо читалась неприкрытая злоба и презрение.

– Это ты, селедка? – он смотрел в упор, не мигая, и свет от факела игриво переливался на его коротких светлых волосах.

– Меня зовут Вивьен! А ты загораживаешь мне дорогу, громила! – заявила я, стараясь сохранить остатки самообладания.

– Проблемы, Крейн? – послышалось из-за его спины. Крейн резко обернулся.

– Нет, Дрейк, все в норме. Новенькая служанка потерялась, я провожу, – ответил Крейн, не отводя взгляда от появившегося мужчины.

Мужчина, похожий на тень, смерил меня с ног до головы пронзительным взглядом. Кивнул Крейну и просто провалился под землю, словно растворился в тенях.

– Это… это тот теневой маг? – прошептала я, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

– Не твое дело, селедка, пошли! – рявкнул Крейн, схватив меня за запястье и потащив назад в общую комнату прислуги.

– Да что это такое? Что ты себе позволяешь?! Отпусти! – закричала я, пытаясь выкрутить руку, но его хватка была железной.

– Не дергайся, а то еще синяк заработаешь, – прорычал он в ответ.

– Стой, стой, пожалуйста! – взмолилась я, понимая, что мои попытки сопротивления бесполезны.

Крейн остановился, отпустил мою руку и с удивлением повернулся ко мне.

– Я думал, ты умеешь только браниться, а ты даже вежливое слово знаешь, – усмехнулся он.

– Ага, и сейчас еще одно скажу… – прошептала я, согнув указательный и средний пальцы. Я нанесла три быстрых, точных удара: в шею, в бок и в бедро. Крейн свалился на пол, словно мешок картошки.

– Прости… – пробормотала я, чувствуя легкую вину за содеянное.

– Ч-что, что ты сделала? Я не могу пошевелиться! – прохрипел Крейн, лежа на полу.

– Это продлится не долго, и больше не вставай у меня на пути, громила, – я подмигнула ему и побежала вверх по лестнице, пока он не пришел в себя. Несколько минут спустя, я наконец нашла комнату Каи.

Дверь бесшумно скрипнула, и Кая тут же вскочила с кровати, ее лицо озарила искренняя радость.

– Ви! – воскликнула она и, не раздумывая, бросилась мне на шею, крепко обнимая. – Как я рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась!

– Это взаимно! – ответила я, обнимая ее в ответ. Отстранившись, я с восхищением оглядела ее. – Ничего себе у тебя наряд! А какая прическа! Тебе очень идет!

– Да… постарались твои… боевые подруги? – с легкой иронией в голосе произнесла я.

– Ха, да, теперь можно и так сказать, – улыбнулась Кая. – Я даже удивлена, как ты так быстро узнала меня. В этой одежде тебя от них не отличить…

– Не говори глупости! – возразила Кая. – Ты сияешь, тебя сложно проглядеть! У тебя совершенно особенная аура.

– Тут ты, конечно, права! – усмехнулась я, и на моем лице появилась искренняя улыбка. С Каей всегда было легко говорить, она умела поднять настроение.

– Как ты пробралась ко мне? – поинтересовалась она, с любопытством глядя на меня.

– Это не важно, – отмахнулась я. – Скажи, ты узнала, зачем тебя привезли сюда?

– Нет, – она тяжело вздохнула, и ее лицо омрачилось. – Но я познакомилась с хозяином дома и его сыном. Единственное, что я поняла из их разговора, что я "выгляжу подобающе". Они все время крутились вокруг меня, словно оценивая товар на рынке.

– А ты видела теневого мага? – спросила я, стараясь сменить тему.

– Да… – тихо ответила она.

– Жуткий, да? Я видела его всего пару секунд в коридоре, и мне хватило… – поежилась я, вспоминая его пронзительный взгляд.

– Он… ввергает в трепет, это точно… У меня от него мурашки по коже бегают… – Кая притупила взгляд и опустила голову, глядя на пол.

– Хм… не знаю, у меня нехорошее предчувствие, нужно вытащить тебя отсюда, – решительно заявила я.

– Ты хочешь помочь мне сбежать? – Глаза Каи округлились от удивления, и она схватила меня за руку, крепко сжав ее.

– Да. Правда, пока не знаю, как… – призналась я.

– Но почему? Почему ты хочешь помочь мне? – с недоумением спросила она.

– …и сама не знаю, – пожала я плечами. – Я привязалась к тебе, и ты мне вроде нравишься, думаю… мы… подруги? – произнесла я с сомнением в голосе, не зная, как она отреагирует на мои слова.

– Как здорово! – воскликнула Кая, и ее лицо снова озарила улыбка. – У меня раньше никогда не было подруги… ну, кроме Нэн… Но с тобой все совсем по-другому.

– Да… у меня тоже никогда не было настоящих друзей… – призналась я. – Ладно, главное, что мы рядом, и мы можем друг другу доверять. Я уверена, что придумаю что-нибудь… Мы выберемся отсюда вместе!

Я обняла Каю напоследок, стараясь передать ей свою уверенность и поддержку. Затем выскользнула из комнаты и направилась обратно в свою, полная решимости найти способ вызволить ее из этого проклятого места. Впервые за долгое время я почувствовала, что у меня есть цель, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы ее достичь.

Кая.

Я бежала по зимнему лесу, словно дикая лань. Холод, обжигающий кожу, приятно покалывал щеки, а дыхание вырывалось густым паром. Звонкий смех вырывался из моей груди, и я, словно озорная девчонка, подняла вихрь снежной пыли, бросая его в небо, сбивая пушистые снежные шапки с огромных, заснеженных елей. Снег, словно перья белых ангелов, медленно и плавно опускался на землю, а я продолжала свой стремительный бег. Впереди, между стволами деревьев, мелькнула черная тень, зловещая и притягательная одновременно. Я попыталась остановиться, ухватиться за что-нибудь, чтобы замедлить движение, но ноги, словно заколдованные, несли меня вперед с удвоенной силой. Я бежала все быстрее и быстрее, навстречу неизвестности, словно марионетка, дергаемая невидимыми нитями. Тень начала приобретать очертания человеческой фигуры – высокой, статной, окутанной аурой таинственности. Он стоял, расставив руки в стороны, словно приглашая меня в свои объятия. Из его рук вырывался густой черный дым, застилающий пространство вокруг, словно зловещий туман. Страх ледяными когтями сковал мое сердце, но ноги, словно одержимые, все еще не слушались меня, не давая возможности повернуть назад. По мере моего приближения, я различила его лицо, и на губах Дрейка медленно расцвела завораживающая, дьявольски притягательная улыбка. Улыбка, обещающая запретные удовольствия и опасные игры. Я не прекращала бежать, зная, что должна остановиться, но словно зачарованная, приближалась к нему.

– Я ждал тебя, снежинка, – прошептал он хриплым, обволакивающим голосом, словно бальзам на израненную душу.

В неудержимом порыве, почти в прыжке, я кинулась в его объятия, не в силах сопротивляться властной силе притяжения. Я почувствовала, как он крепко сжал меня в своих сильных руках, прижимая к своей груди, утыкаясь лицом в мои волосы. Аромат дыма, горького темного шоколада и чего-то еще, неуловимого, дикого и первобытного, накрыл меня с головой, лишая рассудка. И в этот момент, словно по волшебству, земля разверзлась под нашими ногами, и мы стремительно провалились в бездонную пропасть, увлекая друг друга в пучину страсти и греха.

"Нет! " – я резко села на кровати, словно меня выдернули из глубокого омута кошмара. Сердце бешено колотилось в груди, а дыхание было прерывистым и тяжелым. По спине пробежал озноб, несмотря на духоту в комнате. Я судорожно огляделась вокруг, пытаясь понять, где я нахожусь и что только что произошло. Возле кровати витал еле заметный черный дым, словно остаток ночного кошмара, который через мгновение растворился в воздухе, не оставив следа. "У меня уже крыша едет", – пронеслось в голове. Этот сон… он был слишком реальным, слишком чувственным, чтобы быть просто плодом воображения. Я попыталась сосредоточиться, успокоить дрожь в руках. Дотронулась до холодной каменной стены и, собрав волю в кулак, пустила тонкий слой льда по ее поверхности. Комната тут же окуталась приятной, освежающей прохладой, словно глоток чистого горного воздуха. Я прошла в ванную комнату и умыла лицо ледяной водой, пытаясь прогнать остатки наваждения. В этот момент дверь в комнату бесшумно скрипнула, нарушая тишину.

"А, ой! "– воскликнула я, выглянув из ванной.

В дверях стояла Лисса, одна из тех девушек, что помогли мне с переодеванием.

"Здравствуй, Кая. У тебя тут… морозно…" – произнесла она, поежившись.

"Здравствуй, Лисса. Да… мне так комфортнее, ваш климат для меня слишком теплый…" – ответила я, стараясь скрыть замешательство.

"И правда… я и не подумала, " – пробормотала Лисса, потирая руки. – "Брр, что ж, я тут, чтобы помочь тебе собраться…"

"Собраться куда? " – удивленно спросила я.

"На завтрак. Тебя ожидает господин Хероши, " – ответила Лисса с легкой улыбкой.

"Понятно. Но, знаешь, твоя помощь совсем не требуется, я привыкла собираться сама, "– заявила я, начиная расчесывать волосы перед зеркалом.

"Позволь хотя бы выбрать тебе наряд, уверена, ты не эксперт в местной моде, – Лисса кокетливо подмигнула и распахнула дверцы огромного шкафа, доверху набитого роскошными нарядами. – "Вау, какое роскошество…"

"Если это возможно, выбери что-то не настолько откровенное, как вчерашнее платье, " – попросила я, вспомнив вырезы до бедра и кружева, едва прикрывавшие тело.

"Шутишь? Такую фигурку, как у тебя, прятать – настоящее преступление!" – воскликнула Лисса, окидывая меня оценивающим взглядом.

Я хихикнула, затягивая волосы в высокий хвост.

"Нашла! " – радостно воскликнула Лисса, доставая из шкафа два предмета одежды.

Она держала в руках тонкую, почти прозрачную белую юбку в пол с неприличным вырезом по обе стороны, открывающим ноги почти до бедра, и нежно-голубой топ-корсет, подчеркивающий грудь и талию.

"И это, по-твоему, прилично? " – с сомнением спросила я, глядя на наряд.

"Вполне, " – пожала плечами Лисса. – В этих краях так принято.

Я вздохнула. – Ладно… подожди меня за дверью, я переоденусь и пойдём, – сказала я, понимая, что спорить бесполезно.

"О, сопровождать тебя буду не я. За дверью стоит мастер Дрейк, " – сообщила Лисса, лукаво улыбаясь.

"Т-теневой? " – запнулась я, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.

– "Угу, " – подтвердила Лисса.

"…ладно. Спасибо, Лисса, " – пробормотала я, стараясь сохранить спокойствие.

Девушка вышла за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Я быстро переоделась и взглянула на себя в зеркало.

"Это просто сон и игра твоего воображения. Соберись! "– Я нервно пригладила юбку, чувствуя, как ткань слегка липнет к коже. Задержала взгляд на своем отражении, пытаясь убедить себя, что выгляжу "приемлемо", и вышла из комнаты.

Теневой стоял напротив двери, облокотившись на стену, одна нога согнута в колене. В полумраке коридора его фигура казалась еще более внушительной. Когда он заметил меня, он медленно выпрямился, и его взгляд скользнул по мне, задерживаясь на изгибах тела под тканью платья. На его лице не дрогнул ни один мускул, но я ощутила, как плотная волна его внимания накрывает меня.

"Ты не торопишься…"– Его голос прозвучал хрипло, как будто он долго молчал.

"И тебе доброе утро. "

Он шумно выдохнул, звук, похожий на рык. "Доброе утро… Кая. " – Он произнес мое имя с какой-то странной тягучей интонацией, словно пробуя его на вкус. Затем, не говоря ни слова, он указал рукой в направлении коридора, приглашая меня идти вперед.

"Неужели ты дежурил у моей комнаты всю ночь? "– Я постаралась, чтобы мой голос звучал непринужденно, хотя внутри все дрожало.

"Мне велено присматривать за тобой… Но я не пес, чтобы сидеть у двери…"– В его словах сквозила скрытая угроза, от которой по спине пробежали мурашки.

Я повернула голову и на мгновение встретилась с его пристальным взглядом. В его глазах, казалось, плясали отблески пламени, завораживающие и опасные. С трудом оторвавшись, я поспешно отвернулась. Дрейк сделал то же самое.

Спустя несколько минут напряженного молчания мы остановились у входа в обеденный зал. Дрейк, с нарочитой небрежностью, распахнул передо мной двери, пропуская вперед."

За длинным столом, с вычурными золотыми оборками и позолоченной посудой, восседал Хероши. "У них какая-то маниакальная страсть к золоту?" – промелькнуло в голове, пока я пыталась подавить нарастающую тревогу. Он расплылся в неестественно широкой улыбке, поднимаясь со своего места, и от этого его приветствие казалось еще более фальшивым.

"Кая, я безумно рад, что ты удостоила меня своим присутствием," – его слова звучали лицемерно, не вызывая ничего, кроме отвращения.

Я услышала щелчок закрывающейся двери за спиной, отрезавший меня от внешнего мира. Резко обернувшись, увидела, что Теневой остался снаружи, словно безмолвный страж, охраняя мой плен. Хероши уже подошел, согнулся в преувеличенном поклоне и прикоснулся губами к моей руке, задерживая поцелуй дольше, чем было прилично.

"Не то, чтобы у меня был выбор…" – с презрением бросила я, пытаясь вырвать руку из его цепкой хватки, но его хватка только усилилась, словно он хотел показать, кто здесь хозяин. Он потянул меня за стол, навязывая свою волю.

"Прошу, не стесняйся. Уверен, ты изголодалась," – его тон был слащавым, но в глазах плясали хищные огоньки.

Стол ломился от обилия блюд, глаза разбегались, но есть совсем не хотелось. Я выбрала небольшую порцию салата и пару бутербродов с паштетом, судя по рыбному запаху, стараясь не выдать своего волнения, которое нарастало с каждой секундой. Сделала небольшой глоток воды, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

"Тебе, должно быть, не терпится узнать, зачем наша семья выложила за тебя кругленькую сумму…" – он начал издалека, словно играя со мной, как кошка с мышкой.

"Я вся горю от любопытства…" – выдавила я, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия, хотя внутри все сжималось от предчувствия чего-то ужасного.

Мужчина шумно выдохнул и внезапно перехватил мою руку, когда я потянулась за стаканом воды. Его пальцы сжались на моей кисти с нечеловеческой силой, до боли сдавливая кости, обжигая кожу. В его глазах мелькнул зловещий огонек, раскрывая его истинную сущность.

"Я считаю себя человеком достаточно терпеливым, но открытой дерзости не потерплю," – прошипел он, приблизив свое лицо к моему. "Если не хочешь столкнуться с последствиями, советую быть поласковее, поняла?"

Меня настолько ошеломила эта резкая перемена в его поведении, эта грубая сила, что я смогла лишь медленно кивнуть, чувствуя, как кровь отливает от лица, оставляя лишь холодный страх. "И почему я такая трусиха? На язык остра, а как доходит до дела, внутри всё сжимается от страха…" Он выпустил мою руку, оставляя на коже багровые следы от пальцев, словно клеймо.

"Ну и хорошо, " – с ленцой произнес он, отпуская мою руку и беря со стола бокал вина. Откинулся на спинку стула, рассматривая меня изучающим, хищным взглядом, словно оценивая добычу. -Ты что-нибудь слышала о семье Фухон?

Я взяла пустой стакан, покрутила его в руке, чувствуя, как магия послушно течет по венам. Легким движением пальцев я заморозила стекло, покрывая его тонкой коркой льда. Хероши округлил глаза и подался вперед, опираясь локтями на стол, словно я только что сотворила немыслимое.

"Фухон – правящая династия Атшая? " – спросила я, делая вид, что удивлена, хотя прекрасно знала ответ.

Мужчина утвердительно кивнул, не отрывая взгляда от моего стакана.

"Правитель Изао готовит своего старшего сына, Сета, занять его пост. "

"Ты полна сюрпризов, " – пробормотал Хероши, наливая бордовое вино в хрустальный бокал. Он протянул его мне, и я, слегка помешкав, приняла, чувствуя, как лед на моем стакане начинает таять.

"Семья Фухон правит Атшаем уже несколько поколений. Наша семья входит в состав совета "Пяти" – пяти самых влиятельных семей. Вместе мы принимаем важные решения по управлению Атшаем. Я уже давно заменяю в совете своего отца. Он хорошо обучил меня политике и интригам, чего нельзя сказать о сыне Изао. По моему мнению, Сет слишком мягок и никчемен для правления Атшаем. В этом меня поддерживает третья по влиянию семья Атшая. " – Он сделал большой глоток вина, смакуя его, словно обдумывал каждое слово, прежде чем выпустить его в воздух.

"Мы считаем, что Сет не сможет удержать власть, и Атшай погрузится в хаос. Изао ослеплен любовью к сыну и не видит очевидного. " – Хероши сделал паузу, оценивающе глядя на меня. -" Именно поэтому мы и "приобрели" тебя, Кая. Твои способности могут изменить ход истории Атшая. "

 "Я хочу занять место правителя Атшая. Но открыто вступить в войну я не могу. Даже с поддержкой союзников, семья Фухон слишком могущественна, они правили Атшаем поколениями и имеют сильных союзников за его пределами. "

"Я не совсем понимаю…" – начала я, но Хероши взмахом руки остановил меня. Он поднялся из-за стола и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной.

"Я долго ломал голову над тем, как свергнуть Изао и Сета. Убить их в открытую – значит навлечь на себя подозрения. Поэтому я придумал более изящный план: После их смерти, право наследования перейдет к дочери Изао, и тому, кто на ней женится. Совет поддержит мою кандидатуру, но встал вопрос, как устранить их, не оставив следов. " – Хероши резко повернулся ко мне, и в его глазах я увидела холодную, расчетливую жестокость.

"Изао всегда мечтал выдать сына за отмеченную, чтобы укрепить свою династию и породить наследников с сильной магией. И какое совпадение, я узнаю о рабыне, отмеченной редким даром. "

В голове все смешалось от осознания услышанного. "Ты… ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Сета, а затем убила его и Изао? "

Я вскочила из-за стола и подошла вплотную к Хероши, пытаясь не выдать дрожь в голосе. -"Я не убийца! "

"Взамен на твою верность я дарую тебе свободу, " – голос Хероши стал ниже, взгляд – жестче и угрожающим.

"Ты хоть понимаешь…"

"Вы. "

"А? "

"Вы понимаете, "– прорычал Хероши, и в мгновение ока схватил меня за горло. Он с силой прижал меня к стене, сдавливая шею до хруста костей, слегка приподнимая над полом. В глазах потемнело, нехватка воздуха обжигала легкие. -"Обращайтесь со мной как подобает. То, что ты спишь в отдельных покоях, сидишь со мной за одним столом и носишь красивые одеяния, не дает тебе право забывать, что ты рабыня. Я твой хозяин, и в моей власти даровать тебе свободу или сгноить в темнице раскаленных песков. "

Мое дыхание перехватило, в глазах потемнело, а ледяной ужас сковал горло. В этот момент я ощутила, как меня окутывает плотная, обволакивающая тьма.

"Мой господин! С Вами все в порядке?! " – раздался из-за спины голос, пропитанный тревогой. Туманная тень начала расползаться по полу, словно живая.

Хероши, удивленный внезапным появлением, разжал руку, и я рухнула на колени, судорожно хватая воздух и кашляя, словно выплевывая собственные легкие.

"Ты как всегда вовремя, Дрейк, " – мужчина с показной небрежностью взял бокал со стола и осушил его одним большим глотком, словно пытаясь смыть неприятный привкус.

"Через два месяца семья Фухон устраивает прием по случаю дня рождения Сета. Все влиятельные семьи Атшая будут там. " – Хероши повернулся ко мне, и его взгляд был полон злой иронии. – "Дрейку, как своему "другу" – он изобразил кавычки в воздухе -"… я разрешу привести на праздник свою дальнюю знакомую, приехавшую к нам погостить. Отмеченную богиней зимы, ледяную красавицу Каю, которая, в свою очередь, будет представлена Изао и Сету. Путем нехитрых вычислений Изао заинтересуется тобой. Ты очаруешь его своими манерами, силой и экзотичностью, и тогда рыбка попадется на крючок. Ты станешь женой Сета и осуществишь задуманное…"

Я с ужасом подняла голову и встретилась взглядом с Дрейком. В глубине его темных глаз, на долю секунды, промелькнуло что-то похожее на сочувствие. Но тут же его лицо вновь стало непроницаемым, как маска. Я опустила взгляд, продолжая держаться за шею, пытаясь осознать происходящее. Мысли, словно стая разъяренных пчел, роились в голове, не давая сосредоточиться. И все это под воздействием густой, окутывающей меня темной ауры, которая сбивала с толку и внушала безотчетный страх.