Солнышко для Медведева, или Спаси нас, папочка!

Глава 1

*****

– Сотрудник егерской службы Данила Медведев на линии. Вы меня слышите? Отзовитесь!

Из динамика раздался до боли знакомый голос из прошлого, и сердце замерло в груди.

– Данила Медведев? – переспросила дочка, встав на самом краю огромного камня, где удалось поймать сеть, при этом изумлённо разглядывая телефон, словно пыталась увидеть того, кто сейчас был с нами на связи. – Вы плавда, плавда Данила Медведев?

– Правда, правда, – чуть помедлив, ответил он.

– СПАСИ НАС, ПАПОЧКА! – воскликнула малышка и, всхлипнув, вдруг разревелась в голос.

*****Днём ранее

Белое платье, как воздушное облако, окутывало фигуру, напоминая о том, что сегодня тот самый день, о котором мечтают многие девушки… Лет так до пятнадцати. Пока не понимают, что лучше самой стать успешной и богатой, а не ждать принца на белом коне с предложением руки и сердца.

Я точно никого не ждала. И с деньгами проблем не было благодаря отцу. Несмотря на это старательно перенимала опыт родителя, неплохо разбираясь в семейном бизнесе, хотя не любила это дело. Но судьбу не выбирают.

Если бы можно было повернуть время вспять, то многое бы сделала иначе, но, увы, подобного нам не дано.

Единственное о чём никогда не жалела, что в моей жизни появилась дочка, моё маленькое солнышко, любимое и родное. Она самое ценное, что у меня есть.

Бросив очередной взгляд в зеркало, я отошла к окну, стараясь держаться подальше от девушек и женщин, наполнивших гостиную. Мачеха решила устроить мини-девичник перед росписью, чтобы порадовать своих подруг. Мне же хотелось только одного – чтобы скорее всё закончилось.

От этого показного веселья и фальшивых улыбок, призванных скрыть ехидные усмешки, меня уже подташнивало. Я не была наивной и понимала, что среди гостей нет ни друзей, ни подруг, поэтому не тешила себя надеждами.

Толпа разодетых богатеев, приехавших сегодня в этот дом, больше напоминала стаю голодных гиен, прибывшую на праздник, чтобы урвать свой кусок пирога в виде очередной порции сплетен.

А ведь когда-то в моей жизни всё было иначе. Мир казался ярче, люди добрее. Я любила, и была любимой. Вернее, так думала, пока отец не раскрыл мне глаза, сорвав розовые очки. Зато получила хороший урок, прививку от наивности. Теперь в моей жизни нет места для романтических чувств.

В очередной раз пробежавшись взглядом по зеркалам, которых понаставили в избытке, недовольно поморщилась, ощущая себя разряженной куклой. Последняя воля отца была практически выполнена. Ещё каких-то пару часов и я выйду замуж, обзаведясь сильным плечом и всем остальным, что к нему прилагается, как и хотел любимый родитель. Но на душе спокойнее не становилось.

Да, умом я понимала, что Владимир – хороший кандидат в мужья, надёжный и верный. После гибели отца он первым пришёл мне на помощь и поддержал в трудную минуту. Но всё внутри противилось этой свадьбе. Тем более, Златка терпеть его не могла, и никакие разговоры не помогали переубедить дочку.

– Он злой и плотивный, – на все мои уговоры отвечала малышка.

– Почему ты так думаешь? Разве он хоть раз обидел тебя или сказал что-то плохое?

– Нет, – надув губы, ворчала она.

– Тогда почему ты так решила?

На этот вопрос ответа у неё не было. Злой и противный. Всё! И ничто не могло её переубедить.

Задумавшись, я не заметила, как моё одиночество бесцеремонно нарушили.

– Не нравится? – раздался позади ехидный голос Ады, моей мачехи.

– Что именно? – обернувшись, переспросила, но лучше бы проигнорировала, как бывало не раз.

С самого первого дня её появления в этом доме, у нас возникла взаимная неприязнь. И мы этого не скрывали. Отец пытался нас помирить, но безуспешно. Аделаида старше меня всего на десять лет, и я прекрасно понимала, что в объятия к отцу её привела вовсе не любовь к нему, а к его деньгам и роскошной жизни.

– Не нравится, как выглядишь? – переформулировала она свой вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Видела, с каким выражением ты смотрела на себя в зеркало. А я говорила, что тебе надо покрасить свою блондинистую шевелюру в тёмный цвет. В образе важен контраст, а ты выглядишь, как белая ворона, блёклая и безжизненная. Могла бы хоть раз прислушаться ко мне, а не делать наперекор. Только и можешь, что позорить отца.

– Не больше, чем ты, – процедила, ощущая нахлынувшее раздражение.

Как она смеет меня в чём-то обвинять? Это не я взлетела по карьерной лестнице от секретарши до жены владельца фирмы, это не я заглядывалась на молодых мужиков, брезгливо морщась, когда отец к ней прикасался.

– На что-то намекаешь? – скривилась Аделаида, небрежно стряхнув со своего плеча невидимую пылинку.

– Я? Что за глупости! Всего лишь констатирую факт. Или, думаешь, никто не знает о твоих шашнях? Кому на этот раз повезло быть обласканным хозяйским вниманием? Кто очередной фаворит – садовник, водитель, тренер?

– У нас с твоим отцом были свободные отношения, – поморщившись, будто откусила лимон, выдала Ада.

– Серьёзно? А он об этом знал?

– Не важно. Его нет, и теперь это не имеет значения, – нагло рассмеялась мачеха, сложив руки на груди. – Я свободная женщина и могу устраивать свою личную жизнь, как того пожелаю. А тебе пора бы перестать из себя строить обиженную девочку. Повзрослей, наконец, Алёна. Подтирать тебе сопли больше некому.

– Пошла вон из этого дома. И чтобы ноги твоей здесь больше не было, – прорычала, не собираясь спускать очередное хамство.

Хватит, я терпела её выходки, когда отец был жив, теперь не собираюсь.

Дамочки на диванчиках вмиг навострили уши, и предвкушающие улыбки замелькали на их лицах.

– Мы ещё посмотрим, кто первой отсюда уйдёт, – злобно усмехнулась она и, развернувшись, вышла из комнаты, хлопнув на прощанье дверью.

Разочарование тут же отразилось на женских холёных лицах. Ждали грандиозного скандала, а получили крохотную бабскую склоку. Так себе развлечение.

Ворвавшаяся в гостиную взмыленная няня, тут же привлекла их внимание, впрочем, моё тоже.

– Алёна, простите, – пролепетала она, подбежав ко мне. – Я отвернулась буквально на миг, а Злата исчезла.

– Охране сообщила? – страх за дочку сдавил горло, и пришлось приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки.

– Да, конечно. Но малышка будто сквозь землю провалилась.

Похоже, это был своего рода протест против свадьбы со стороны моей крохи. Но винить дочку за это я не могла. Она не скрывала своего истинного отношения к Владимиру, и просто выразила своё мнение таким способом.

Главное, чтобы не выбралась за пределы двора.

Подхватив подол платья, я рванула к выходу.

– Милочка вы куда? – воскликнула пожилая женщина, муж которой был поставщиком у отца. – Жениху не стоит видеть невесту до свадьбы.

– Он не увидит, поверьте, – бросила на ходу, оставляя сгорающих от любопытства дам за дверью.

Няня бежала следом за мной.

– Мы были в зимнем саду, когда я видела её в последний раз, – тараторила она, нервничая всё сильнее.

– Тогда я проверю там снова, а ты пробегись по двору, может, малышка уже качается на качелях.

Маловероятно, конечно, но слушать за спиной испуганные охи и ахи мне не хотелось.

Злата – умная девочка, внимательная и рассудительная. Она не станет лезть туда, где маленьким деткам делать нечего. По крайней мере, я на это очень надеялась, гоня от себя дурные мысли.

Крытая оранжерея когда-то была гордостью моей мамы. Она любила природу и всё, что с нею связано. Отец всячески поддерживал её увлечения и на пятую годовщину свадьбы подарил проект зимнего сада, который они вместе воплотили в жизнь.

Жаль, что в ту пору я была мала и ничего не помнила. Зато помнил родитель и часто рассказывал мне о том, как они познакомились, как он влюбился в неё с первого взгляда… Но нелепая авария оборвала её жизнь. Отец хотел разобрать оранжерею, чтобы ничего не напоминало ему о потере. Но вовремя опомнился, благодаря чему у нас теперь было чудесное место для прогулок среди растений в любую погоду.

Пройдя под стеклянный купол, я прислушалась, затаив дыхание. От зелени в глазах тут же зарябило, а в нос ударил сладкий аромат прели и распустившихся цветов.

Внезапно моё внимание привлёк тихий шорох, раздавшийся за аркой с плетистыми белыми розами.

Глава 2

Свернув с тропинки, я обошла стороной раскидистые кусты, усыпанные ароматными цветами, и как раз вовремя, чтобы увидеть розовое платье, мелькнувшее за решёткой, увитой клематисами.

– Ну, проказница, сейчас поймаю, мало не покажется, – проворчала себе под нос, следуя за дочкой.

У меня там полный дом гостей, будущий супруг вот-вот приедет, а я бегаю по зарослям, вылавливая малышку ростом от горшка два вершка, с вредным характером и непомерным упрямством.

Злата меня не замечала, прячась за кустами, словно за кем-то наблюдая. Светлые кудряшки, похожие на пружинки, мелькали среди листвы, забавно подпрыгивая от каждого её движения. Дочка то высовывала свой любопытный носик из укрытия, то снова ныряла в гущу клематисов. Хорошо хоть не роз, уже легче: царапины будут, но не в таком количестве.

Большой бант съехал на затылок, светлые туфельки были перепачканы влажной землёй, на рукаве нового платья виднелась приличная зацепка. В общем, маленькая непоседа во всей своей красе.

Хотя чему я удивляюсь? Сама была не лучше. Отец рассказывал, как не раз снимал меня с деревьев или вылавливал в зарослях камыша, когда мы ездили навещать бабушку. Так что придётся запастись терпением.

Я уже собиралась окликнуть Злату, когда треснувшая под моей ногой сухая ветка привлекла внимание дочки. Резко обернувшись, она ни капли не испугалась, а только приложила указательный палец к губам, давая знак помалкивать, и поманила к себе.

Прикусив язык, чтобы не ляпнуть ничего лишнего от разрывавшего изнутри возмущения, я направилась к моей малышке, похоже, возомнившей себя шпионом или сыщиком. Какой там мультфильм она смотрела в последний раз?

Помнится, после «Волшебной академии» дочка засыпала меня просьбами о покупке энциклопедий на разные темы, а после «Загадок древности» пыталась искать по всему участку клады. Садовник хватался за голову, когда находил её под очередным декоративным кустом с лопаткой и нарисованной ею же картой. Но это мы переросли. Посмотрим, что будет дальше.

Подойдя ближе, я подобрала подол платья и присела на корточки.

– Играешься? – ехидно прошептала, при этом испытывая огромное облегчение от того, что с дочкой всё в порядке, но не показывая вида.

Увы, раздражение сдержать не удалось. Бывает. Но хоть немного спустила пар.

– Лаботаю, как дядечка Тимофей, – важно заявила она.

Младший брат моей матери был майором полиции. В последнее время мы виделись редко. Столицу он недолюбливал, а я не рвалась возвращаться на родину мамы. На то были свои причины, о которых старалась не вспоминать. Но с каждым днём это становилось делать всё труднее, поскольку во внешности моей малышке всё чаще начинали проскальзывать черты её отца, которого я раз и навсегда вычеркнула из своей жизни.

Впрочем, сейчас не время и не место думать о Даниле Медведеве.

А вот когда любимый дядечка успел присесть на уши моей дочке по поводу своей работы, очень хотелось бы знать. В те редкие встречи с Горским я не замечала, чтобы он рассказывал моей крохе свои полицейские истории, которых я в детстве наслушалась с избытком. Впрочем, Злате не обязательно что-то рассказывать. У неё был врождённый талант находиться в нужном месте в нужное время, чтобы выведать всё самой.

– И что интересного узнала? – со вздохом уточнила я, по-прежнему не повышая голоса.

– Что твой Владимил злой и плотивный, – выдала моя кроха то, от чего у меня тут же задёргался правый глаз.

– Так, хватит. Мне это уже надоело. Поднимайся, пришло время поработать не сыщиком, а приличной девочкой, мама которой выходит замуж.

– Тише, – дёрнув меня за подол, зашептала дочка, – Смотли.

Проследив взглядом за её рукой, я заметила на противоположной стороне зимнего сада знакомую парочку, которую не ожидала увидеть вместе ни здесь, ни где-либо ещё.

Владимир и Ада быстрым шагом направлялись в эту часть оранжереи, которая ближе всего находилась к дому, о чём-то переговариваясь на повышенных тонах.

– Будем плиличными девочками или всё-таки сыщиками? – поиграв бровями, как это часто делал дядька, уточнила моя кроха.

Ну, Горский, попадёшься ты мне под горячую руку.

– Сыщиками, – решила я, подхватывая дочку и утягивая её ближе к белоснежным розам, на фоне которых моё платье выделялось не так ярко среди зелёных растений.

– Плавильное лешение, – одобрительно закивала малышка, смиренно болтаясь в моих руках, а у меня от её слов задёргался и левый глазик. Так и до нервного тика недалеко.

И в кого она такая умная? Порой меня настораживал обширный ареал её знаний. Не удивлюсь, если где-нибудь под подушкой моя кроха прячет энциклопедию Всезнайки.

Притаившись за аркой, увитой плетистыми белыми розами, я прислушивалась к разговору жениха и мачехи. Но чем дольше слушала, тем сильнее начинали шевелиться волосы на макушке от накрывавшего меня ужаса.

И с этим человеком я собиралась соединить свою жизнь?

Да, права Злата, называя Владимира противным и злым. Я бы добавила ещё с десяток не самых благозвучных эпитетов, отражающих самую суть его гнилой натуры, но это бы не изменило того факта, что мы с дочкой в большой опасности.

Прячась за раскидистыми кустами, я вслушивалась в каждое слово, произнесённое в тени зимнего сада. Владимир и Ада явно не ожидали, что кто-то может находиться здесь в такое время, поэтому в выражениях не стеснялись, открываясь совсем с другой стороны.

От мачехи ничего другого я не ожидала, но от жениха…

Где же тот вежливый и понимающий мужчина, готовый идти со мной рука об руку по жизни, быть вместе и в горе, и в радости? Его не было. Вместо этого по тропинке зимнего сада шёл циничный гад, для которого человеческая жизнь не значила ровным счётом ничего.

Глава 3

Стук сердца отдавался в ушах, перекрывая собой шелест ветра и журчание воды в фонтане. Но, несмотря на это, падающие в пространство злые слова, я слышала отчётливо. Они словно калёным железом выжигались в голове, оставляя свой след, напоминая о том, что в мире полно предательства и лжи.

Страх сильнее сдавливал грудь. Я думала, что давно нарастила броню, став непробиваемой для колкостей и злых речей, но оказалось что это не так.

– Я ненавижу эту дрянь, – шипела Ада. – Выставить меня вон из дома. МЕНЯ! Да кем она себя возомнила?

– Хозяйкой? – фыркнул Владимир.

– Это я хозяйка! Я выстрадала это право, ложась каждую ночь в постель с её отцом. А ей просто повезло родиться в обеспеченной семье. Она сама палец об палец не ударила, чтобы это заслужить. В общем так, братец, у тебя месяц, чтобы сделать всё то, о чём мы договаривались, – продолжала шипеть змеёй Аделаида. – Я хочу себе этот дом в коллекцию и как можно скорее.

– Не смей ставить мне условия, сестрёнка, – процедил Владимир. – Теперь я решаю, что и как мы будем делать.

Братец? Сестрёнка? Они родственники? Но тогда почему об этом помалкивают, делая вид, что друг другу чужие люди? Что ещё я не знаю о человеке, за которого собралась замуж? Может, он вовсе не Владимир, а какой-нибудь Макар? Действительно ли они те, за кого себя выдают? Теперь я в этом сомневалась.

Притянув дочку к себе, теперь уже я приложила указательный палец к губам, давая понять, что нужно помалкивать. Выдать себя сейчас, было равносильно прыжку со скалы без парашюта. И Злата понимающе закивала.

Да, с таким ребёнком можно даже в разведку. Но как же хотелось для неё нормального детства, наполненного радостными моментами, а не тайнами и интригами, завязанными на власти и деньгах.

– Ты никто и звать тебя никак. Знай своё место, – усмехнулась Ада.

– Полегче на поворотах. Через час я стану владельцем всей империи Калинина, так что будь со мной повежливее, сестрёнка.

– Через час, через год и даже через десять лет, владелицей этой империи будет Алёна. В завещании чёрным по белому написано, что только кровный родственник может занять пост главы корпорации и распоряжаться активами. А ты всего лишь холоп, приставленный к Калининой её же отцом, – скривилась Ада.

– Это ненадолго, – злобно рассмеялся жених. – Наследниц две, не забывай. Как думаешь, кто будет опекуном этой языкастой малявки, если с её мамашей что-то случится?

– Ты? – захлопала глазами Ада.

– Я, – оскалился Машков. – Следующим шагом после женитьбы, будет удочерение. А потом… С Алёной может произойти всё, что угодно. Например, разобьётся самолёт, на котором она будет лететь. Повторить участь отца – это так символично.

– Подожди-подожди, то есть, ты хочешь сказать, что гибель Дмитрия – это твоих рук дело? – ошарашенно пролепетала мачеха, а я забыла, как дышать, обратившись в слух.

– Зачем же я буду подставляться сам, если для этого можно найти других? Я тот, кто дёргает за ниточки, это гораздо интереснее. Так что быть моим союзником, а не врагом, очень выгодно. Помни об этом.

– Ты тоже не забывай, кто именно помог тебе с должностью помощника Калинина, кто убедил Дмитрия, что ты идеальный кандидат на роль мужа для его дочери. Хотя это было непросто. А если попробуешь устранить и меня заодно, подумай о том, что я прекрасно знаю, с кем имею дело, и могла подстраховаться. Если меня внезапно собьет машина или ещё что-то, вся информация о тебе тут же уйдёт в сеть. Ты и пикнуть не успеешь, как окажешься за решёткой. А оттуда живым тебе уже не выйти: майор Горский постарается, поверь. Помнишь такого?

– Умная ты баба, Ада. Таких нужно держать при себе. Жаль, что не могу на тебе жениться. Пусть мы и двоюродные, но в этом деле я консервативен. Вот были бы троюродными…

– Больно ты мне нужен, – фыркнула Аделаида. – Только такая наивная дура, как Алёна, может купиться на твою смазливую физиономию и красивые речи. Мы союзники, не более того. Как только с Калиниными будет покончено, поможешь мне окрутить другого старикашку, чтобы я могла пополнить свой список ещё одной победой, и будем в расчёте. Разбежимся в разные стороны, как в море корабли.

– Как скажешь. Чем быстрее ты свинтишь за горизонт, тем спокойнее мне будет.

– Ты, главное, не упусти из силков нашу птичку, а то останемся ни с чем.

– Не упущу, не переживай. Сегодня вечером прежнюю охрану заменят мои люди. Они с неё глаз не спустят.

– Пораньше нельзя было поменять?

– Это бы вызвало подозрение. Алёна не такая дура, какой ты её считаешь. Так что наберись терпения, прикуси свой ядовитый язычок и скоро мы получим своё. Ты пополнишь свой список очередным коллекционным папиком с его деньгами, а я заполучу финансовую империю Калининых.

Владимир и Ада начали удаляться, не спеша двигаясь к выходу из зимнего сада. Разговор родственников свернул в другое русло, утратив свою значимость. Но и того, что я услышала, оказалось достаточно, чтобы перевернуть мою жизнь с ног на голову.

Я желала для дочки долгой и счастливой жизни. А эта преступная парочка, заигравшаяся в вершителей судеб, собралась отнять у нас то, что принадлежало нам по праву рождения. И речь не только о деньгах.

Теперь бы понять, что делать дальше. Как обезопасить себя и малышку? Если отменить свадьбу прямо сейчас, есть ли у меня шанс остаться в живых? Что-то я в этом сомневалась.

Как же хотелось, чтобы любимый дядюшка оказался рядом и помог мне выбраться из этой заварушки. Но Горского рядом не было. Очередной форс-мажор на службе. Наверное, спасает там кого-то как всегда. Вот только кто теперь спасёт нас?

Глава 4

Мысли метались в голове в поисках решения проблемы. Я обязана найти выход и как можно скорее, от этого зависела моя жизнь и безопасность дочки. Если вечером нашу охрану сменят подельники Владимира, предпринять что-то будет гораздо сложнее.

Главная трудность заключалась в том, что я не знала, кому можно доверять. Начальник службы безопасности всегда казался надёжным. Но таким же мне виделся и жених. Звонить в полицию тоже бессмысленно: Владимир мог подкупить кого-то и там. Лучше вообще не посвящать посторонних в свои планы.

Если бы Горский был здесь, он всё бы уладил. Но его нет. Впрочем, что мне мешает позвонить ему прямо сейчас, объяснить ситуацию, чтобы он был в курсе того, что выходить замуж я уже не собираюсь? Если вдруг выяснится, что в регистрационной книге появится моя подпись, то пусть знает – сделана она будет не по доброй воле.

Так, первый пункт плана готов, осталось его выполнить и можно приступать ко второму.

Теперь дело за малым – спокойно добраться до спальни и взять телефон, лежащий на столике возле кровати. Эх, знала бы, что он может понадобиться, заказала бы свадебное платье с карманами.

– Мамочка, с тобой всё холошо? – обеспокоенно потянула меня за руку Злата.

– Всё хорошо, родная. Просто нам с тобой нужно будет немного поиграть.

– В холоших девочек?

– Да, моё солнышко, – закивала я. – Помнишь, как недавно мы ходили в театр и смотрели спектакль?

– Помню.

– Вот нам сейчас тоже нужно будет представить, что мы актёры, играющие роли. Я буду счастливой невестой. Ты – послушной девочкой, которая станет выполнять всё, что я попрошу, не задавая вопросов.

– Это обязательно?

– Ты же хочешь, чтобы Владимир исчез из нашей жизни и больше не возвращался?

– Очень хочу.

– Тогда подыграй мне. Договорились?

– Договолились.

– Подними руки вверх, – решила проверить, насколько Злата поняла мои инструкции.

– Зачем? – непонимающе захлопав глазками, уточнила малышка. – Ой, я же не должна задавать воплосы.

– Именно так! И выполнять всё беспрекословно, – напомнила снова. – Если скажу – прячься, что будешь делать?

– Плятаться, – бодро отрапортовала дочка.

– Скажу – беги?

– Побегу.

– Всё правильно, умничка, – похвалила малышку.

– Дубль два, – деловито поправив бант, выдала дочка.

– Злата?

– Да, мамочка?

– В доме у нас не будет возможности делать вторые дубли. Помни, пожалуйста, об этом.

– Я буду холошей актлисой.

– Очень на это надеюсь. Люблю тебя родная.

– И я тебя люблю, мамуль.

– Топни ножкой и помаши рукой, словно ты прощаешься, – снова попросила я, и Злата без лишних слов исполнила мою просьбу. – Умничка. А теперь идём.

Взяв дочку за руку, я потянула её следом за собой. Только бы не встретить по пути Владимира или Аду.

– Нашлась, проказница, – воскликнула няня, когда завернув за угол дома, мы столкнулись с ней нос к носу. – В зимнем саду пряталась?

– Возле вольера с Гердой была. Решила посмотреть щеночков, – соврала я.

Нельзя чтобы кто-то знал, что мы были в зимнем саду.

– Странно, я туда недавно заглядывала, – растерянно пробормотала девушка, подозрительно покосившись на ножки Златы.

Проследив за её взглядом, чуть не хлопнула себя по лбу. Туфельки дочки были запачканы землёй, а возле вольера везде плитка.

Вот же ёлки-зелёные, конспираторы из нас посредственные. Надо срочно привести себя в порядок, иначе Владимир может догадаться, где мы были и что могли подслушать разговор, не предназначавшийся для наших ушей.

– Маленькие детки такие шустрые, – наигранно рассмеялась я. – Сейчас здесь, через минуту – в другом месте.

– Ну да, ну да, – неуверенно закивала няня. – Ещё раз прошу прощения, что не уследила.

– Главное, что всё обошлось.

– Это точно, – с облегчением улыбнулась девушка. – Идём, Златочка, поиграем в детской, а маме нужно возвращаться к гостям.

– Лучше идите в дальнюю игровую. Я приведу туда Злату минут через пять-десять.

– Ладно, – пожав плечами, няня поспешила к главному входу.

Я же решила зайти в дом со стороны кухни. Сейчас там много нанятого для свадьбы персонала, но Владимира и Ады точно не будет, а это главное.

Шум, толкотня, стук тарелок… При иных обстоятельствах я бы обошла это место стороной, поскольку не люблю большое скопление людей, в котором чувствую себя неуютно. Но сейчас весь этот бедлам был только на руку.

Нам кивали при встрече и улыбались. Белое платье не давало шанса остаться незамеченными. Я тоже раздаривала улыбки в ответ, ведь невеста должна быть счастлива. Злата подражала мне во всём, и я благодарила судьбу за то, что мне достался такой понятливый ребёнок.

Кухня сменилась коридором, а тот в свою очередь лестницей, ведущей на второй этаж. Мы торопились, как могли, чтобы быстрее добраться до комнаты, при этом не вызвав подозрений чрезмерной спешкой.

Злата перебирала ножками молча, терпеливо подстраиваясь под мой шаг. Обычно она болтала без умолку, звеня, как хрустальный колокольчик, но произошедшее оставило свой отпечаток и на её настроении.

Возможно, малышка ещё не осознавала в полной мере всё то, что услышала. Но и того понимания, что было, ей вполне хватило, чтобы понять всю серьёзность ситуации и не капризничать.

Я очень надеялась, что дозвонившись до дядьки, получу от него парочку дельных советов, поэтому о дальнейшем пока не задумывалась, подстраиваясь под обстоятельства.

Спальня встретила нас тишиной. Заперев на всякий случай дверь, я бросилась к столику и, подхватив телефон дрожащими пальцами, разблокировала дисплей.

Номер Горского был вторым в моих контактах. На первом месте всё ещё стоял отец. Рука не поднималась его удалить. Казалось, если я так сделаю, то последняя ниточка, связывающая меня со счастливой и беззаботной прежней жизнью, оборвётся окончательно. Глупо? Возможно. Но пересилить себя не смогла.

Коснувшись сенсора, поднесла аппарат к уху, напряжённо вслушиваясь в тревожные гудки.

«Абонент не отвечает или временно недоступен».

Механический голос бил по натянутым нервам раз за разом, пока я пыталась безуспешно дозвониться. Пришлось оставить подробное сообщение на автоответчике, тем самым подстраховав себя.

Жаль только, ответа на главный вопрос – что же мне делать дальше, так и не получила. И выход из сложившейся ситуации я видела только один.

Глава 5

Можно сколько угодно уговаривать себя, что стоит только выйти в гостиную и объявить об отмене свадьбы, обвинив Владимира, как все проблемы исчезнут сами собой. Но, увы, я не была настолько наивной и прекрасно понимала, что это не так. Во-первых, доказательств у меня нет. А во-вторых…

По завещанию отца я могла войти в должность главы корпорации только при условии, что в моём паспорте появится штамп о замужестве. Он знал моё отношение к браку. Одного предательства мне вполне хватило, чтобы отбить желание связывать себя с кем-то серьёзными отношениями. Впрочем, несерьёзными тоже.

Сначала папа считал, что пройдёт год, может – два, и сердечная рана затянется. Но в моём случае ничего не менялось. Он очень переживал по этому поводу, поскольку считал, что женщину делает сильной достойный мужчина рядом с ней, готовый подставить плечо в трудную минуту. А будущая глава корпорации не может быть слабой априор.

Отец пытался надавить. Но когда понял, что это бесполезно, смирился, коря себя за то, что не уберёг дочь от душевных ран. Вернее, я думала, что смирился. А когда зачитали завещание, стало ясно, насколько сильно ошибалась.

Лучшего кандидата на роль мужа, чем Владимир, я не нашла, вернее, даже не искала. Отец доверял своему помощнику. Да и мне он казался вполне надёжным. Тот самый достойный мужчина, о котором всё время твердил родитель. Вежливый, обходительный, верный. Что ещё для брака надо? А чувства… Жила без них, прожила бы и дальше.

Но судя по всему, я как магнит, притягиваю к себе предателей. И с выбором снова просчиталась. Теперь вот надо исправлять свою ошибку.

Сейчас мне нужно время, чтобы обдумать всё, выбрать правильную линию поведения, посоветоваться с юристами, поскольку в финансовом мире всё основывается на законах и легальных способах их обойти… Вот только времени у меня как раз и не было.

Оставалось только одно – разыграть спектакль и под шумок сбежать к дядьке под крылышко. А там будет и время, и помощь в выборе тактики и стратегии. У Горского много друзей. Настоящих друзей, способных помочь в трудной ситуации.

Добраться бы ещё до него. А для этого нужно действовать решительно. Прямо сейчас.

Распахнув шкаф, я отыскала небольшую поясную сумку, запихала в неё личные документы, деньги, карты, вытащив симку, туда же отправила и телефон. Вышло довольно объёмно, но под пышным платьем заметить не должны.

Задрав подол, ремень закрепила на талии, а саму сумку примотала скотчем к бедру. Конечно, крепление на троечку, но на лучшее моей фантазии не хватило. Да и времени нет выдумывать что-то более практичное. Не отвалиться и на том спасибо.

– Мы иглаем в шпионов? – с любопытством наблюдая за моими действиями, спросила дочка.

– В хороших девочек, которые на самом деле шпионы, – подмигнув, уточнила я. – Как думаешь, справимся?

– Легко, – щёлкнула пальцами малышка.

– Другого ответа я не ждала, – улыбнулась, чмокнув дочку в румяную щёчку.

Сняв со Златы туфельки, я рванула в ванную, и спустя пару минут следы пребывания в зимнем саду были уничтожены.

Всё что я собиралась проделать дальше, была авантюра чистой воды. Но выбирать не приходилось.

– Милая, сможешь притвориться, что тебе плохо?

– Вот так, мамуль? – Златка театрально вскинула руку ко лбу и сделала вид, что падает в обморок. – О-ох…

– А давай ты просто будешь хмурить бровки и поджимать губки, как в тот раз когда разбила коленку? – попросила я, понимая, что с такой театральной постановкой свободы нам не видать.

– Я тогда ещё плакала. Надо?

– Если сможешь – будет вообще идеально. Но только тихонечко, как мышка. Договорились?

– Без плоблем, – скорчив рожицу, кроха тихонько заскулила.

– Отлично. Именно так и делай, когда кто-то встретиться нам на пути.

– А если никто не встлетится? – деловито уточнила моя маленькая актриса.

– Тогда просто будешь тихонечко лежать у меня на руках и помалкивать.

– Эх, такой талант плопадает, – расстроено вздохнула малышка, поджав губки и опустив взгляд в пол, но тут же миг спустя широко улыбнулась, задорно мне подмигнув.

– Пожалуй, когда всё закончится, пойдёшь сдаваться в театральную студию. Народ должен знать своих героев в лицо, – тихо рассмеялась я.

– Договолились, – радостно закивала дочка, и кудряшки на её голове запрыгали в такт движению.

Приложив ухо к двери, я прислушалась. Кажется, в коридоре никого не было.

Осторожно выглянув, убедилась в этом.

С первого этажа слышались разговоры и смех. На втором же царила звенящая тишина, разбавляемая стуком моих каблучков.

– Мамочка, тебе не тяжело, – поинтересовалась моя заботливая кроха, лёжа в моих руках.

– Всё в порядке, милая, – выдохнула я, при этом понимая, что надолго меня не хватит.

Златка была уже не маленькой лялечкой, а довольно упитанной четырёхлетней леди, а вот моих сил за предыдущие годы так и не прибавилось.

Надо было ходить в спортзал вместо того, чтобы высиживать часами в конференц-зале, слушая с отцом отчёты. Сейчас бы скакала горной козочкой по коридору, а не плелась, как черепаха, высунув язык. Но зачем было себя утруждать, когда с фигурой и так всё в порядке?

Пожалуй, нужно менять привычки и распорядок дня, если хочу удержаться на плаву в этом безбрежном океане под названием жизнь.

Мы уже практически преодолели коридор, когда за углом послышались шаги.

Глава 6

Удары сердца отбивали пройденные секунды. Чем ближе становились шаги, тем сильнее горло сдавливал страх. Я начинала паниковать и ничего не могла с этим поделать. А так нельзя. Это прямой путь к поражению.

Закрыв на миг глаза, я вспомнила отца и его тактику поведения в сложных ситуациях. Он всегда легко брал людей в оборот, подписывая такие серьёзные контракты, о которых другие могли только мечтать.

Дмитрий Калинин был эталоном решительности, и всё потому, что не боялся смотреть своим страхам в лицо. Он проворачивал такие авантюры, по сравнению с которыми мой сегодняшний побег – это детская шалость. Его девизом была фраза: «Лучшая защита – это нападение». И он уверенно шёл по жизни вперёд… Пока удача не изменила ему.

Я до сих пор не могла поверить, что отца рядом нет. Казалось, что наступит вечер, и он приедет домой, обнимет меня, и все страхи и тревоги, успевшие скопиться за день в сердце, растворятся без следа.

Возможно, если бы нашли его тело, я воспринимала бы всё иначе. Но его вертолёт просто исчез с радаров, а вместе с ним и он сам. Спасатели отыскали месяц спустя обломки в каком-то заповеднике, а тело… Сказали, что в тех краях водятся дикие звери, и хищники в том числе.

В общем, дело закрыли, оставив меня без ответов, а вопросов было много. Зачем он сам сел за штурвал, как утверждают работники аэропорта? Зачем полетел в сторону этого заповедника? Впрочем, после того, что я услышала сегодня в зимнем саду, многое стало понятным. Теперь я знала, что без Владимира в этом деле не обошлось, и просто обязана выбраться отсюда, чтобы с помощью Горского засадить этого гада за решётку. Предательство не должно оставаться безнаказанным. А он нас предал.

Впрочем, об этом можно подумать и позже. А теперь пора действовать, так сказать, брать ситуацию в свои руки. Вспомнить, что я тоже Калинина и посмотреть собственному страху в лицо.

Перехватив дочку поудобнее, я решительно шагнула вперёд, надеясь на удачу. И появившийся из-за угла официант, едва на нас не налетел. Ругнувшись сквозь зубы, он отшатнулся в сторону, ловко уходя от столкновения. И я с трудом сдержалась, чтобы не выдохнуть от облегчения. Кажется, удача сегодня на моей стороне.

– Прошу прощения, Алёна Дмитриевна, я вас не заметил, – смущённо пробормотал он.

Молоденький, лет восемнадцать, не больше, внешность не яркая, значит, не наглый, к тому же крепкий, самое то, что нужно для осуществления моего плана.

– Как хорошо, что ты оказался на моём пути, Миша, – взглянув на бейджик с именем, эмоционально затараторила я, добавив голосу истеричных ноток. Впрочем, я и так была на грани, поэтому труда это не составило. Не давая парню опомниться, всунула Златку ему в руки. – Помоги мне, пожалуйста. Дочке плохо. Надо торопиться. Сама я не донесу её до машины.

Златка, умничка, тихо застонала, подтверждая мои слова. Главное, чтобы не переусердствовала, а то ведь она может.

Ухватив растерявшегося паренька за локоть, я потянула его за собой, он даже не сопротивлялся.

– Потерпи, родная, – шептала я, то и дело оборачиваясь и тревожно глядя на дочку. – Скоро тебе помогут.

– А что случилось? Может, лучше вызвать скорую? – предложил парень, косясь на малышку, сжавшуюся в его руках, будто бы её скрутил приступ боли.

Ну, прирождённая актриса. И почему я раньше этого не замечала? У ребёнка такой талант. Хотя талантливый человек – талантлив во всём. Кажется, именно так говорят. И дочка была тому подтверждением. Маленький вундеркинд в юбке.

– Какая скорая? Ты вообще в курсе, сколько они обычно едут? Мы быстрее доберёмся сами.

– А как же свадьба? Там дама из ЗАГСа приехала. Меня как раз Владимир Аркадьевич послал за вами.

– Что важнее – жизнь ребёнка или какая-то гулянка? – рассерженно прошипела я.

– Жизнь ребёнка, конечно, – уверенно произнёс Михаил.

Хороший мальчик, не то что некоторые. Повезло нам с ним.

– Вот и я о том же, – усердно закивала, незаметно поправляя под платьем пояс от сумки, который начал натирать.

Сбежав с лестницы с моей малышкой на руках, парень повернул в сторону гостиной, видимо собираясь выйти на улицу через главный вход. В мои планы это не входило, поэтому придержав за локоть, я развернула его в сторону кухни.

– Так быстрее.

Понятливо кивнув, Михаил ускорился, похоже, искренне нам сопереживая. Надо бы потом найти его и отблагодарить.

– Что у тебя болит, маленькая? – заботливо спросил он.

Вот же, ёлки-зелёные, мы это не обговаривали, как-то упустила этот момент. Эх, до отца мне ещё расти и расти.

– Животик, – захныкала Злата, не моргнув и глазом, и я мысленно стряхнула мнимый пот со лба. Кажется, и на этот раз повезло.

– Может, обычные колики? – задумчиво предположил парень.

– А если острый аппендицит?

– Такое тоже возможно, – закивал он и, не сбавляя скорости, прошёл сквозь толпу поваров и официантов, при этом прикрывая собой Златку, чтобы никто её не задел.

Надо же, какой молодец.

На нас оборачивались, но останавливать никто не решался.

– Ты врач? – пройдя кухню, поинтересовалась я.

Стало любопытно. Так почему бы не спросить?

– Только учусь.

– Тогда давай оставим постановку диагнозов практикующим специалистам.

– Как скажете, Алёна Дмитриевна, извините.

Выйдя из дома, я указала рукой на гараж.

– Нам туда.

Мы почти дошли до боковой двери, ведущей в просторное помещение на несколько машин, когда взгляд зацепился за склонившихся над фейерверками мужчин.

Да, свадьба планировалась с размахом – фуршет, фейерверк и прочие развлечения для гостей. Денег было вбухано немерено, чтобы соответствовать статусу. Бред, конечно, но я следовала правилам.

Следующая свадьба точно будет без этого пафоса.

Передёрнув плечами от пришедшей в голову мысли, я обратилась к Михаилу:

– Я буквально на минутку, а ты иди, не останавливайся.

Как раз столько мне и понадобилось, чтобы изменить время запланированного фейерверка.

На улице уже стемнело, поэтому моя просьба не вызвала подозрений.

– Раз сама невеста говорит – надо, значит, надо, – фыркнул один из мужчин, показав мне «большой палец вверх». – Сделаем, хозяюшка, не переживайте.

Всё шло, как по маслу. Ключи от моей машины были на месте и мы, распрощавшись с Михаилом, как раз сели в салон, когда боковая дверь гаража, распахнувшись настежь, ударилась об стену.

Обернувшись на звук, я забыла, как дышать. В дверях стоял Владимир, лицо которого искажала ярость.

Глава 7

Что я там говорила про панику? Вот теперь меня точно накрыло.

Замерев, как кролик перед удавом, я была не в силах отвести взгляд от потемневших глаз жениха, в которых плескалось целое море неприкрытой злобы. Маска сброшена и оголилась истинная суть, в которой от прежнего вежливого и обходительного Владимира не осталось и следа. Сейчас передо мной стоял монстр в человеческом обличье.

В памяти всплыли его слова, сказанные в зимнем саду: «С Алёной может произойти всё, что угодно. Например, разобьётся самолёт, на котором она будет лететь. Повторить участь отца – это так символично».

Я не была готова отправляться в мир иной. Мне нужно помочь дочке встать на ноги, понянчить внуков, да и вообще, я ещё и не жила по сути. А мне хотелось. И жить, и любить, и быть любимой.

Почему-то именно в этот момент я отчётливо поняла, что впустую тратила жизнь, погрузившись по самые уши в дела корпорации. Я не ходила на пикники, не поднималась в горы, даже в туристические поездки не ездила, а в лесу так и вовсе последний раз была в детстве. У меня ещё столько всего не сделано.

Так, Калинина, соберись.

Мысли промелькнули в голове буквально за мгновение, словно время растянулось, давая мне шанс на спасение, не воспользоваться которым я не имела право. Мне нужно жить! Ради дочки, ради себя, ради тех счастливых дней, которые обязательно у меня ещё будут.

На улице раздался раскатистый грохот, эхом прокатившийся по округе, и россыпи разноцветных огней, видимых через открытую дверь, рассыпались по небу в виде причудливых фигур. Владимир вздрогнул и обернулся, прерывая зрительный контакт. И меня отпустило. Оцепенение спало. Мысли снова стали ясными и чёткими.

Вставив ключ в замок зажигания, я завела машину. Двигатель взревел, напоминая, что под капотом пару сотен лошадиных сил, способных увезти нас отсюда за считанные секунды. Вот только автоматические секционные ворота поднимались вверх слишком медленно. А ждать лишнюю минуту до полного их открытия я просто не могла. Владимир выхватил монтировку из ящика с инструментами и рванул к нам. Если он успеет разбить окно, шанса скрыться целыми и невредимыми у нас не будет, судя по перекошенному от ярости лицу.

Заблокировав двери, я выжала сцепление и надавила на педаль газа.

– Держись крепче, Злата, – крикнула, мысленно прося Боженьку, чтобы помог в задуманном.

В кино этот трюк обычно срабатывал. Надеюсь, получится и у меня.

Машина рванула с места, буквально протискиваясь под краем профильного полотна. С крыши наверняка содрало всю краску, но корпус выдержал нагрузку, лишь на лобовом стекле прочертилась небольшая трещина. Но главное – мы выехали на улицу, оставляя позади «волка в овечьей шкуре».

Владимир хотел нас остановить, но только и успел, что ударить по капоту, пройдясь вскользь. Он что-то кричал, но за рёвом двигателя я не могла разобрать слов. Да и нужно ли было? Хорошего пути он вряд ли нам пожелал, а гадостей я сегодня и так уже наслушалась.

Поймав в салонном зеркале отражение застывшего возле гаража мужчины, позволила себе выдохнуть. Расслабляться ещё рано, поскольку путь от столицы до родного города моей мамы, где жил дядька Тимофей, предстоял неблизкий. Но успокоиться и выровнять дыхание нужно, чтобы нормально следить за дорогой.

– Мы сплавились, мамочка? – раздался с заднего сиденья напряжённый голос Златки.

Всё это время дочка терпеливо молчала, проявив стойкость духа и силу воли, которых, порой, не хватает даже взрослым людям. И я была за это ей очень благодарна. Детские слёзы и истерика точно не прибавили бы мне сил и уверенности в собственных действиях.

– Справились, родная, – ответила, ослабляя хватку на руле, который сжимала так, что побелели пальцы.

«По крайней мере, сейчас», – добавила про себя, но вслух произносить не стала.

Малышке и так пришлось не сладко, лишний стресс ей точно не нужен. Возможно, дорога пройдёт без проблем. Так зачем же тревожить ребёнка понапрасну?

За окном мелькали дома и деревья. Яркие фонари освещали проезжую часть. Движение в это время суток было довольно интенсивным, но это помогало отвлечься от нависших над нами проблем. Мне нужно было находиться здесь и сейчас, сосредоточиться на дороге, а не витать мыслями непонятно где. Я ещё успею всё обдумать, а пока нужно двигаться вперёд.

И я двигалась. Час, второй, третий. Но силы уже были на исходе. В глаза будто насыпали песка, тело ломило. Остатки адреналина давно растворились в крови, и усталость всё чаще давала о себе знать. То и дело ловила себя на мысли, что могу заснуть в любую минуту, а это прямой путь на тот свет.

Мне нужно было найти гостиницу, чтобы снять номер и отдохнуть. Я вымоталась, как физически, так и морально. Да и поесть не мешало бы, а то из-за всей этой предсвадебной суеты у меня даже крошки во рту с самого утра не было.

На заднем сиденье сладко посапывала дочка, и я готова была уже просто остановить машину, съехав с дороги, чтобы немного отдохнуть. Но очередной населённый пункт, не знаю, какой по счёту, обозначил себя на трассе редкими огнями светящихся окон, проглядывающих сквозь плотную стену деревьев.

Глава 8

Дорога петляла по оврагу, выехав из которого, я увидела впереди придорожный комплекс. Небольшой, по сравнению с теми, мимо которых пришлось проехать, выбравшись из столицы, но для моих нужд вполне подходящий.

Заправка ярким пятном выделялась на фоне местного пейзажа, радуя глаз вывесками «кафе» и «мини-маркет», расположенными по обе стороны удлинённого здания. А неподалёку от него пристроилась гостиница. В общем, всё, что нужно уставшим путникам.

Была глубокая ночь, на небе ярко мерцали звёзды, окружая нарастающую луну. Лёгкий ветерок шелестел в кронах деревьев, и вовсю распевали соловьи. Чем дальше мы отъезжали от столицы, тем ближе становилась природа, наполняя воздух ароматами трав, трескотнёй насекомых и пением птиц.

В детстве я не представляла своей жизни без всего этого. Мне нравилось бегать босиком по мягкой траве, плести венки из одуванчиков и ромашек, лазить по деревьям, наблюдать за утками, гнездящимися в пруду неподалёку от бабушкиного дома. Да и просто смотреть на облака, выискивая в них знакомые силуэты зверей или птиц, дворцовых башенок или вершин гор.

Но время вносит свои коррективы.

– Милая, просыпайся, – подъехав к бензоколонке, я позвала Злату, и она неохотно завозилась в детском кресле.

Очереди не было, заправщик не выходил, и это дало мне возможность без спешки разбудить дочку. Я боялась оставлять её в машине одну: слишком опасно. В подобных местах я чувствовала себя уверенно лишь тогда, когда держала её маленькую ладошку в своей руке.

– Мы уже плиехали к дядечке Тимоше? – сонно пробормотала малышка, и ком от невыплаканных слёз встал в горле.

Глядя на измученную дочь, я корила себя за то, что пришлось её втянуть во всё это. Но был ли у меня другой выход? Вряд ли. По крайней мере, ничего иного в голову не пришло, после того, как услышала свой приговор.

– Пока нет, зато мы можем сходить в туалет и вкусно поесть.

– Не хочу есть. Мамочка, я очень хочу спать, – не открывая глаз, продолжала бормотать моя кроха.

– И я хочу, родная, – ответила, лишь сильнее стиснув зубы, глуша в себе эмоции: сейчас не место и не время для них. – Но нам нужно заправить машину, заглянуть в магазин…

– Мы ведь уже заплавляли машину.

– Да, заправляли, но проехали много, поэтому бензин закончился. Нужно наполнить бак снова, иначе автомобиль заглохнет посреди дороги. Это как с питанием у людей. Чтобы жить – нам нужно кушать. Так и с транспортом – чтобы ехать, нужно подливать бензин.

– А что потом? Что мы будем делать после того, как заплавим? – наконец, открыв глаза, дочка безразлично огляделась по сторонам.

Обычно ей нравилось кататься на автомобиле, она любила смотреть в окно за проносящимися вдоль дороги пейзажами. Но мы ехали слишком долго, и моя кроха устала.

– А потом снимем комнату в гостинице и отдохнём. Там будет большая кровать, где ты спокойно вытянешь ножки, уютно устроившись под одеялом.

– И подушка тоже будет? – со вздохом уточнила малышка.

– И подушка. Идём, родная.

– Ладно.

Выбравшись из машины, я заправила полный бак, после чего мы направились к кассе.

Я знала, что наш внешний вид привлекает внимание, но сейчас это волновало меня меньше всего, тем более никого поблизости не было видно.

На прошлой заправке мини-маркета не оказалось, и пришлось снова садиться за руль в свадебном платье. Тратить время на поиски магазина одежды, тем более в ночное время суток, я позволить себе не могла. Ещё неизвестно, что предпримет Владимир, а попасться в его лапы только из-за того, что мне срочно понадобилось переодеться – это верх глупости и недальновидности.

Из открывшейся при нашем приближении двери, отъехавшей в сторону автоматически, пахнуло теплом и ароматом кофе. Желудок тут же протяжно заурчал, напоминая о том, что нужно подкрепиться.

– Знаешь, мамуль, я тоже что-нибудь покушаю. А то машину мы поколмили, а пло себя забыли, – выдала моя кроха, жадно глядя на глазированные пончики и пирожки, выставленные в витрине рядом с кофейным аппаратом.

– И то верно. Надо срочно исправлять это досадное упущение, – улыбнулась я.

– Оплата картой или наличными? – спросила кассир, с любопытством разглядывая нас.

– Калтой, – привычно выдала малышка.

Обычно я расплачивалась картой, и Златка, представляя себя взрослой, часто повторяла за мной привычные фразы.

– Наличными, – поправила я.

Улыбка тут же исчезла с лица женщины. Бросив беглый взгляд на нашу машину, которую хорошо было видно отсюда благодаря стеклянной двери, она снова покосилась на моё платье. Вернее, на поясную сумку, которую я достала из-под подола ещё перед первой заправкой. Она выделялась чёрным пятном на белом шёлке, как символ разбившихся надежд, от которых остались одни лишь осколки.

– Если нужна одежда, на вас и на девочку есть довольно сносная спортивка. Выбор небольшой. Но всё лучше, чем так, – она махнула рукой на измявшийся подол.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Не за что. Здесь кого только ни увидишь и о каких только судьбах ни услышишь.

Выбрав одежду по размеру, и расплатившись с кассиром, мы переоделись в туалете, а платья без сожаления выбросили в мусорный бак.

– Ну вот, теперь гораздо лучше, – направляясь к кафе, выдохнула с облегчением, чувствуя, словно сбросила тяжёлый груз, давивший на плечи вместе с треклятым свадебным платьем.

– Согласна, – смиренно переставляя ноги, согласилась Злата. – А когда плиедем к дяде Тимоше, будет ещё лучше.

– С этим не поспоришь, – нервно хохотнула я.

В кафе было всего несколько человек, скорее всего, дальнобойщики, чьи фуры стояли на стоянке. При нашем появлении они даже не подняли головы от тарелок, не считая нужным отвлекаться от такого важного дела, как ранний завтрак.

И я была этому только рада. Чем меньше внимания уделяют нашим персонам, тем больше шансов благополучно добраться до места.

Выбрав пару запеканок, столько же котлет и салатик, мы разместились в углу. Златка уплела свою порцию буквально за пару минут, настолько проголодалась. Да и я не отставала от неё, мечтая только о том, как бы добраться до постели.

Со снятием номера тоже не возникло проблем, даже документы не потребовались. Не знаю, это норма на трассе или исключение, но размышлять по этому поводу сил уже не было. Добравшись до кровати, я буквально рухнула на неё и, вслушиваясь в размеренное дыхание заснувшей дочки, отключилась практически мгновенно.

Не знаю, сколько получилось поспать – час, два или чуть больше, но проснулась я от настойчивого стука в дверь, когда за окном едва забрезжил рассвет.

Глава 9

Громкий стук повторился. Настойчивый, порывистый. Кому-то не терпелось войти в комнату, и этот кто-то решил добиться ответа, во что бы то ни стало. Дверь сотрясалась от ударов, которые отдавались болезненным шумом в ушах. Но я с трудом осознавала, где нахожусь, и что происходит. Усталость никуда не делась, наоборот, казалось, только усилилась. Организм отказывался возвращаться в суровую реальность и разум всеми способами пытался блокировать нарастающий шум.

Во время короткой затишки я, кажется, даже успела вновь провалиться в сон. Но ненадолго.

– Пожар, всем покинуть помещение, – раздался за дверью истеричный женский голос.

И сон слетел мгновенно. Адреналин хлынул в кровь, приводя мысли и чувства в режим «повышенной готовности». В голове промелькнула мысль о том, что усталость перед сном была только на руку. Мы отключились, даже не раздевшись. Хотя при обычных обстоятельствах я бы никогда не позволила себе или дочке лечь на кровать в одежде, используемой для выхода на улицу.

– Пожар, пожар, – кричала в коридоре женщина, а из-под двери, где была приличная щель между полом и дверным полотном, внезапно повалил густой дым. – Всем на выход, скорее.

– Злата, солнышко, вставай, надо быстрее отсюда уходить, – коснувшись плеча дочки, торопливо произнесла, вставляя ноги в тапки, купленные вместо туфель и проделывая то же самое с полусонной малышкой.

– Что случилось, мамочка? – спросила она, не делая попыток подняться.

– Пожар, родная, надо отсюда убираться, – голос дрогнул, проявляя испуганные нотки, и Злата отреагировала на них быстрее, чем на слова, которые никак не хотели доходить до её полусонного сознания, и распахнула глаза.

Зацепив на пояс сумку, я помогла малышке слезть с кровати и слегка встряхнула за плечи.

– Я не смогу тебя сейчас нести на руках. У меня просто не хватит сил. Ты должна помочь мне, солнышко. Вставай на ножки и давай отсюда убираться поскорее.

Взгляд малышки прояснился, становясь осознанным, и усердно закивав, она вцепилась в мою руку, тем самым давая понять, что готова покинуть опасное место.

В коридоре слышались громкие мужские голоса и торопливые шаги. Слово «пожар» произносилось неоднократно. И у меня даже мысли не возникло, что это всего лишь спектакль, пока не открыла дверь и не увидела перед собой физиономию Владимира.

– Ну, здравствуй, милая, – резкий удар в солнечное сплетение выбил из лёгких весь воздух. Согнувшись пополам, я пыталась сделать полноценный вдох, но безрезультатно. – Нехорошо бросать жениха у алтаря. Ты поступила опрометчиво, дорогая, выставив меня посмешищем перед коллегами и партнёрами. А я не привык к такому обращению.

Хлёсткий удар по лицу откинул меня назад. Не удержавшись на ногах, я упала на пол, ударившись спиной о кровать.

В глазах потемнело, в голове зашумело, а во рту отчётливо проступил солоноватый привкус крови. Левая щека полыхнула жгучей болью, словно ко всему прочему по ней ещё прошлись крапивой.

Мысли лихорадочно метались в попытке найти выход из положения.

Как он нас нашёл? Что я сделала не так? Почему это происходит с нами?

Десятки вопросов пронеслись в голове со скоростью ветра, оставаясь без ответов.

– Не тлогай, мамочку, – моя малышка кинулась на защиту, колотя своими маленькими кулачками по Владимиру, но тот откинул её за шкирку в сторону, как котёнка.

– Не смей прикасаться к моей девочке, – просипела, поднимаясь на ноги.

– Иначе что? – оскалился жених, вернее, теперь уже бывший. – Пожалуешься папочке? Или, может, у тебя самой достаточно сил справиться со мной?

– У меня, может, и нет. Но Горский раскатает тебя в лепёшку, – прошипела я.

Всколыхнувшаяся злость заглушала боль и страх. Отчаянье мелькало где-то на задворках сознания, грозясь обрушиться на меня штормовой волной. Но пока я держала себя в руках, не впадая в панику. И Машкову это не нравилось. Не то он ожидал увидеть.

– Горскому сначала нужно до меня добраться, а это будет непросто, поверь, дорогая. Ты оставила ему сообщение когда? Часа четыре назад? И не факт, что он его уже прослушал.

– Откуда ты знаешь про сообщение? – выдавила из себя сквозь вставший в горле ком.

– На твоём телефоне стоит прослушка, а ты даже не догадывалась об этом. Как была дурой, так ею и осталась. А ещё маячок, благодаря которому я тебя нашёл в этой дыре. Думала, от меня так легко избавиться? Ошибаешься, детка. Сейчас ты распишешься в нужных местах и мы, наконец, станем мужем и женой. Ты счастлива? Я очень!

– Тебе это с рук не сойдёт. Дядька землю будет рыть, но достанет тебя, в какую бы нору ты ни забился.

– Думаешь? А мне кажется, что уже сошло. Твоего папочку я уже отправил на тот свет. Теперь твоя очередь. Совсем скоро я стану счастливым обладателем ваших активов, и буду наслаждаться жизнью в роли опекуна твоей дочери. Ада, неси бумаги, – крикнул он, и в комнату вошла мачеха.

– Фу, надымил этой шашкой, не продохнуть, – поморщившись, она помахала перед носом рукой.

– Зато сработало. Вылетела наша Алёна из комнаты, как пробка из бутылки игристого, и прямо в мои цепкие руки.

– Дальнобойщики что-то заподозрили, уезжать не торопятся.

– Подкинь им деньжат, как хозяйке гостиницы. Учить тебя что ли? Или очаруй своими дамскими прелестями, но чтобы когда мы выходили отсюда, их поблизости уже не было.

– Не рычи на меня, – обиженно воскликнула Аделаида. – Не забывай, благодаря кому ты сейчас здесь.

– А я помню, я помню, дорогая сестрёнка, – снова оскалился он, угрожающе надвигаясь на неё. – Если бы ты не раскрыла свой рот, не начала мне жаловаться на неё, – пренебрежительный кивок в мою сторону, – она бы так и осталась в счастливом неведении, и нам бы не пришлось менять свои планы. Так что бегом, – проревел он, и Ада пулей вылетела за дверь.

Глава 10

Пока Владимир разбирался с Адой, я немного пришла в себя. Боль от удара и падения никуда не делась, но она уже не была настолько ослепляющей.

– Ну что, продолжим, детка, – снова обратился он ко мне, раскладывая на столе документы. – Подписываешь здесь и здесь.

– Я не буду ничего подписывать.

– Не зли меня, – процедил Владимир. – Будь хорошей девочкой, поставь свою долбанную подпись, и твоя соплячка останется целой и невредимой. А если не поставишь… – он выхватил из-за пояса пистолет, о существовании которого я даже не подозревала, и выстрелил в стену рядом со Златой без предупреждения.

Ужас затопил сознание. Руки задрожали, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

Малышка взвизгнула, испуганно закрыв ушки ладошками, и, присев, заплакала, сжавшись в комочек, отчего в груди разлился жуткий холод. В это мгновение перестало иметь значение всё, что касалось меня лично. Сейчас важна была только жизнь Златы. И я должна сохранить её любой ценой.

Не думая о последствиях, рванула к ней, желая, прижать к себе, закрыть от всех бед и невзгод… Но новый удар в живот остановил мою попытку.

– Ты всё равно подпишешь эти документы, – прорычал Машков, – но либо по-хорошему, либо по-плохому – решать тебе. В принципе, мне главное чтобы твоя девчонка была жива. Но для этого ей не обязательно оставаться здоровой. Выбирай, куда мне стрелять – в колено, в локоть?

– Она же ребёнок! Как ты можешь вообще говорить о таких вещах?

– Легко, – безразлично пожал он плечами. – И виновата в этом ты. Помни об этом. Если бы не уехала, бросив меня у алтаря, мне бы не пришлось прибегать к подобным средствам переубеждения. Это ты пробудила во мне зверя, дрянь. Ты заставила пойти на это своей несговорчивостью. А теперь пытаешься воззвать к моей совести? Подпиши документы и с ней всё будет в порядке.

– Поклянись, что не тронешь мою дочь, – прохрипела я, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

– Пока мне это не выгодно, не переживай. До двадцати одного года она будет в полной безопасности жить где-нибудь за границей, подальше от твоего родственничка. Ну, а потом, посмотрим…

– Мне нужно сказать дочке несколько слов, прежде чем я подпишу бумаги.

– Говори.

– Наедине.

– За кого ты меня принимаешь, Калинина? За идиота? – взревел он. – Говори при мне.

Я прекрасно понимала, что как только поставлю свою подпись на этих треклятых бумажках, моя жизнь не будет стоить и выеденного яйца. У Златы ещё есть шанс. Если со мной что-то случится, Горский обязательно её отыщет и спасёт. Он найдёт способ, я в этом даже не сомневалась. Но до того момента малышка должна дожить целой и невредимой. Своим упрямством я только подставлю её под удар, а этого никак нельзя допустить.

В решимости Машкова добиться желаемого любыми способами я больше не сомневалась. Но если получиться выторговать безопасность дочки ценою своей жизни – я на это готова.

В ближайшие дни у этого гада не будет возможности вывезти Злату за границу, и Горский этим воспользуется. Он спасёт мою кроху, вырвет её из лап этого монстра. Нужно только дать шанс моим родным на спасение.

На негнущихся ногах я подошла к дочке и опустилась рядом с ней на колени. Она сейчас была похожа на испуганного воробышка, взъерошенного, но готового к бою. Только бы найти подходящие слова, чтобы объяснить, почему мы должны будем расстаться. Но слов не находилось, пришлось импровизировать.

– Помнишь наш разговор, милая? – зашептала ей на ушко, прижав к себе. – Ты обещала, что будешь меня слушаться. Мы по-прежнему сейчас играем в шпионов, и ты должна поехать с Аделаидой, чтобы разузнать её планы. Хорошо?

– А как же ты? – отстранившись, испуганно выдохнула она, глядя на меня расширенными от страха глазами, полными слёз.

– А мне нужно на несколько дней отлучиться, – произнесла довольно громко, слыша за спиной ехидный смешок Владимира.

– Я не хочу больше иглать в шпионов, – теперь уже мне зашептала на ухо моя кроха, шмыгая носом и утирая слёзки. – Хочу остаться с тобой.

– Знаю милая, и я этого очень хочу. Но нам нужно доиграть. А потом за тобой приедет дядя Тимофей и отвезёт к папе.

– К папе? – в глазах моей девочки зажёгся огонёк надежды.

Кажется, я нашла тот самый способ, чтобы её убедить.

В последние месяцы она часто спрашивала о том, кто её папа, почему у других деток есть оба родителя, а у неё только мама. Никто кроме моего отца не знал, от кого я родила дочку. Но его уже нет. Скоро не будет и меня. Я не хочу, чтобы эта тайна ушла вместе с нами. Злата должна знать, она заслужила правду.

– Да, скажешь дяде Тимоше, что твой папа – это Данила Медведев. И он отвезёт тебя к нему. Запомнила? Данила Медведев. Повтори.

– Данила Медведев, – уверенно произнесла малышка.

– Умничка. Всё будет хорошо. Ты сильная девочка, помни об этом. Я тебя очень люблю, родная.

– И я тебя люблю, мамочка, – дочка обняла меня за шею, прижавшись крепче.

– Вов, всё сделано, – войдя в комнату, произнесла Ада.

– Отлично, забирай девчонку, а мы закончим дела, – отозвался Машков.

– Идём Злата, – позвала мачеха, и мне показалось, что в её голосе проскользнуло сочувствие. Хотелось верить, что она позаботится о малышке, и ничто человеческое ей не чуждо, в отличие от брата. – Идём, покатаемся на машине. Обещаю, что куплю тебе мороженное и отдам свой планшет, чтобы ты смотрела мультики.

– Мама? – позвала меня дочка, надеясь, что я изменю решение.

– Иди, родная. Всё будет хорошо.

Я смотрела, как Ада берёт за руку мою крошечку, как ведёт её следом за собой. В памяти врезался каждый её шаг, каждое движение, и я бережно складывала эти мгновения в самый дальний уголок памяти, где хранились воспоминания о маме. Не знаю, когда закончится моя жизнь, но они останутся со мной до последнего вздоха.