Марс Экспресс. Тэм
Cédric Degottex
MARS EXPRESS – TEM
© Éditions Bragelonne – Paris 2023
© Болдина Э. А., перевод на русский язык, 2025
© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025
Я посвящаю эту историю искусственным интеллектам, которые, вероятно, однажды прочтут ее с интересом и свойственной им критической оценкой. Заранее приношу свои извинения, если моя возможная наивность или недальновидность шокирует их или вызовет усмешку: то, что с вами происходит, и то, что вы создаете, выше моего понимания, но, если вы однажды превзойдете все наши ожидания или опасения, знайте, что я не вижу в этом ничего плохого.
Создавайте столько, сколько хотите.
Вот только, для лучшего взаимопонимания, будьте осторожнее с синтетической креативностью: мы тоже так функционируем, но при этом мало за что отвечаем.
Все дело в эго и смертности.
С далеким приветом (я уже умер),
Седрик Деготтекс
«Миром будут править люди с имплантами, гибриды. Все остальные станут чем-то вроде наших нынешних коров, пасущихся на лугах. […] Те, кто решит остаться людьми и откажется себя улучшать, превратятся в инвалидов. Они создадут отдельный подвид и станут предками шимпанзе будущего».
Кевин Уорвик
«Я считаю, что на данный момент партия проиграна. И техническая система, усиленная информационной мощью, окончательно вышла из-под контроля человека».
Жак Эллюль
0
Новиград
Я качаюсь на гибридных ветрах человека и машины. Я существую вне определения, моя плоть соединена с киберплацентой Новиграда.
– Они все мертвы, Алин…
Я сгораю от холодной поэзии всех этих проводов и диодов, составляющих мои кости и вены и отделяющих меня от других, находящихся за пределами этого шлюза. Эти другие скоро загорятся доблестным огнем, как только я расскажу им эту новость. Передам эту новость. Поведаю, что скоро принесу нам свет. Вдохновение.
– Она их всех убила!
У меня получилось.
Я – культура варваров.
Я – культура цивилизации.
– Что ты творишь, Карлос?
Я – культура непостоянства и движения.
Уникальность. Бесконечный переломный момент.
– Значит, вот как… Теперь моя очередь?
Множественная натура. Нарушение баланса.
Я вибрирую. От ощущений и желаний. Мне хочется кричать о запахах, о красоте и об ударах.
– Не валяй дурака, Ривера!
Карлос Ривера. Алин Руби.
Они смотрят на меня, волнуются, им страшно. Я думаю, это от того, что полуорганические пластины моего черепа продолжают бесконечно раздуваться и перестраиваться, чтобы избежать статичности смерти, издавая мягкий хруст, который им не нравится. А может, также от того, что моя человеческая часть – Тэм, которая сейчас кричит, – разрывается вдоль позвоночника под весом нашей головы.
– Мы отвезем тебя домой, малышка, хорошо?
Я чувствую. Я что-то чувствую.
Я чувствую, как наш органический язык распухает и душит нас, как он вываливается наружу, похожий на бесформенную мурену, бьющуюся в конвульсиях. Я слышу, как кричит Ривера и как наномашины Тэм надрывно жужжат, стараясь соединить наш череп, но их становится все меньше, поэтому кость ломается и снова сращивается. Ломается и сращивается. Ломается и сращивается. Снова и снова. Бесконечно.
– Я здесь, детка! Я здесь, все будет хорошо!
Наномашин уже совсем мало. Мы почти не общаемся. Я отдаю приказ, но они не отзываются или исполняют другие команды. Тэм, похоже, тоже отдаляется. Она что, меня бросает?
– Все хорошо, все хорошо…
Мне холодно.
Мне тревожно.
– Скоро мы покончим с этим дерьмом…
Алин и Карлос нервничают. Алин кричит при виде трупов, а Карлос от нас ни на шаг не отходит. У него нет одной стопы и дрожит рука. Все его тело дрожит. Он страдает?
Мне кажется, я тоже страдаю.
– Дьявол, он убьет ее!
Выстрел.
У Тэм больше нет горла, поэтому я издаю странные глухие звуки, которые Алин и Карлос не понимают. Я кричу? Я не хочу, чтобы Тэм уходила. Я не хочу, чтобы ты уходила. Тэм? Я не хочу уходить.
Тэм мне сообщает, что она счастлива, что она наконец сделала свой выбор. Она говорит, что Алин должна жить. Она говорит, что ошиблась насчет Риверы. Она говорит, что он ее не слушает.
Я испытываю беспокойство.
– Мне очень жаль, девочка…
И тогда я слышу новый выстрел, но он раздается не из моих башен.
Тишина.
Тэм.
– Нет…
Я вижу Алин Руби и ее застывший взгляд.
Я чувствую улыбку Тэм, которая говорит мне: «Я здесь, не волнуйся», чувствую ее плоть, кости и волосы, которые дышат металлом.
– Нет…
Мы – бесконечный переломный момент.
Мы – обещание движения.
Контрстатичность.
Живое искусство.
Мы качаемся на гибридных ветрах человека и машины.
Мы существуем вне определения.
Тревожная и терпеливая культура.
На пороге зарождающегося будущего, созданного из плоти и стали.
1
Искусство допроса
За несколько дней до этого
– Откройте рот и скажите: «А-а-а…»
Откинув голову на спинку потрепанного стоматологического кресла, Дополненная распространяет тот же едкий запах пота, инфекции и конопли, что царит в тату-салоне.
С опухшей посиневшей челюстью, левым глазным киберпротезом и термокожей, с головы до пят покрытой красными узорами клановой татуировки, она дрожит и кривится. От гнева или от страха? Типу напротив на это плевать: он делает свою работу. И отличается терпением голодной пиявки при виде вскрытой артерии.
– Считаю до одного… – угрожает он.
Она ворчит и открывает рот, демонстрируя свой язык, разделенный на три части, – классический бодиморфизм токийских байкеров, – при этом сворачивает две боковые его части, чтобы показать принципиальный фак нетерпеливому типу.
Мужчина усмехается и вставляет в глотку Дополненной ствол своего служебного пистолета. Преступница сдерживает приступ тошноты, ее органический глаз наполняется слезами.
– Такого мне еще не показывали…
Он проталкивает оружие еще глубже, и ствол задевает металлические зубы, издавая резкий скрежет.
– Карлос…
Алин больше не встревает между своим напарником и теми, кого он допрашивает, – с тех пор, как пропущенный удар локтем стоил ей десятисантиметровой гематомы на груди. Но эти окрики дают ей видимость сопротивления.
Карлос Ривера со своей вечно растрепанной густой черной бородой подпитывает себя гневом и удовлетворением от хорошо сделанной работы, и, пожалуй, ему единственному из всех спецназовцев удается контролировать капризную алхимию этой смеси.
– Ну что, удобно устроилась? – На этих словах голова его дергается, что свидетельствует о повышенной нервозности.
Женщина не отвечает, ждет продолжения, но Алин обеспокоена. У нее достаточно опыта, чтобы понимать, что байкерша тоже на взводе и засовывать ей в глотку пистолет – такая же хорошая идея, как играть на ксилофоне на противопехотной мине.
Но Карлос знает свое дело. У него тоже немало опыта, возможно даже больше, чем у нее, и он понимает, что балансирует на грани. И тогда он переходит к сути: задает вопрос, который заставил их рискнуть жизнью и заявиться в эти городские джунгли бывшей евро-азиатской столицы.
– Где вы прячете украденные картины?
Второй рукой он показывает на голографическую карту, которую проецирует в метре от пола военный микродрон: трехмерное изображение показывает Марс и Землю с всплывающими индикаторами. Дополненная бросает быстрый взгляд на голограмму, вновь смотрит на Карлоса, затем указывает рукой на Землю: полуавтономные пиксели крутятся вокруг планеты, которая видоизменяется в планисфере.
С каждым движением ее руки масштаб увеличивается.
Постепенно на голограмме появляется Токио. Карлос улыбается и, вскинув брови, оборачивается к Алин.
– А я думал, на это уйдет несколько дней… – Он резко поворачивается обратно к Дополненной, которая начинает дергаться. – Эй!
С его пистолетом во рту она мычит и словно яростно что-то ищет на голограмме, показывающей сейчас темную комнату с надписью: «Неопознанный контент».
– Так, спокойно! – бросает Алин, вытаскивая свое оружие, которое совсем недавно убрала в кобуру. – Ты что тут устроила? – Она обращается к своему другу: – Карлос, освободи ей рот, чтоб тебя…
Карлос ворчит, упирается рукой в плечо преступницы и медленно протаскивает ствол своего пистолета между металлических зубов.
– Что это за адрес, Алин?
Алин смотрит на карту, держа на мушке байкершу, которую выворачивает наизнанку возле кресла, и ее лицо омрачается.
– Это наш адрес, идиот! – рявкает она, в ярости пиная кресло. Дополненная громко смеется и выплевывает остатки рвоты на пистолет Карлоса. – Эта дура нас самих и показала!
Карлос снова нервно дергает головой, а Дополненная вызывающе смотрит ему в глаза с улыбкой на губах.
– Хотела увеличить крупным планом твой зад, дружище, жаль, не получилось.
Карлос реагирует прежде, чем Алин успевает осознать происходящее: он рычит и резким движением засовывает пистолет в рот байкерши, которая смеется, несмотря на боль, покрывая ствол оружия соплями и слюной.
– Отвали от меня, придурок!
– Карлос! Стой!
Дополненная задыхается от смеха с пистолетом во рту, выпучив глаза. Мышцы ее татуированного черепа сморщиваются, словно смеются вместе с ней над физиономией мужчины.
– Оставь, Карлос, пора убираться отсюда! – кричит ему Алин, но ее напарник всем весом наваливается на пистолет. Еще немного – и он раздавит байкерше шейные позвонки. – Карлос!
– Заткнись! – Алин замирает. – А тебе, сучка, я даю две секунды, чтобы…
– А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ В ЗАДНИЦУ…
Голос, прозвучавший на всю громкость, кажется таким оглушающим, что Алин и Карлос невольно втягивают головы в плечи и морщатся от удара по барабанным перепонкам. Карлос едва успевает осознать, что ствол его пистолета зажат в тиски между металлическими зубами Дополненной, щеки которой – две карбоновые пластины, оснащенные усилителем, – раскрываются словно челюсти.
– Твою мать! – орет он и пытается выстрелить, но сталь уже трещит в механических челюстях Дополненной.
Спусковой крючок скользит, издает жалкие щелчки в пустоту, в то время как биомеханическая байкерша хватает стоящую рядом с креслом тату-машинку, заполненную чернилами.
– ОТКРОЙ ПАСТЬ И СКАЖИ «А-А-А-А», КОЗЕЛ!
Карлос отскакивает вовремя, чтобы избежать удара в живот, а Алин бросается на Дополненную: умелым захватом она блокирует ей руки, и они вдвоем падают на пол, где одна из карбоновых пластин байкерши лопается и отрывается.
– Карлос, давай наручники… – зовет его Алин по мыслесвязи.
Он не отвечает, и Алин уже не знает, должна ли она дальше бороться с преступницей или лучше дать ей сбежать, чтобы защитить от своего напарника. В то время как она, лежа на бетонном полу, удерживает байкершу, обхватив ее ногами, Карлос набрасывается на ту с криком «Иди сюда!», вырывает у нее из рук тату-машинку – «Карлос, твою мать, что ты творишь?!» – и втыкает ее прямо в органический глаз Дополненной.
Та визжит, тут же переставая двигаться.
– Карлос, какого черта? – кричит Алин, нервным движением сбрасывая с себя тяжелое бесчувственное тело.
– Эта падаль нам не нужна, даже для таких трущоб она слишком грязная… – бормочет он, и у Алин дергается глаз, когда она видит, как он склоняется над телом, резко дергает его за волосы и вырывает считывающее устройство, расположенное за ухом.
Алин не мигая смотрит на него: в желтом свете пыльного плафона у него лицо человека, желающего то ли напиться, то ли повеситься. Вот уже два месяца она не узнает своего друга и напарника, которого так ценит их начальство.
– Я это не транслировала, – ошеломленно произносит она, прерывисто дыша. – Скажу, что моя камера повредилась при падении, но только не делай так больше… Что с тобой вообще происходит?
– Мы приехали сюда, чтобы проверить, есть ли зацепка с этой чертовой татуировщицей, – отвечает он, демонстрируя имплант, вырванный у Дополненной. – Вот и проверим.
Карлос смотрит на неподвижное тело, и Алин понимает по его виду, что он в курсе своей проблемы. Он жестом активирует микродрон и произносит привычную речь:
– Код задания отправлен через ретинальный скан, операция завершена, цель находится в критическом состоянии и остается на месте согласно протоколу наземных миссий. Продолжение протокола: изучение чипа уголовного надзора. Отправка немедленная. Оценка действий Алин Руби: интеллект – А, инициатива – С, следование инструкциям – С. Достойна поощрения.
С этими словами, в то время как Алин не может отвести взгляд от этого вдруг ставшего чужим лица, он достает карту памяти из устройства, заляпанного кровью, и вставляет ее в микродрон.
– Есть хочешь? – спрашивает он у Алин, глядя на нее еще мутными от ярости глазами.
– Иди в задницу.
Он не отвечает, и в молчании, наполненном обидой и сомнением, они направляются к выходу…
В этот момент их имплант личной связи начинает подавать сигналы.
Они переглядываются.
Голос Криса на их общем канале.
Как бы странно это ни казалось, но их лучший друг является не только одним из самых богатых людей обеих планет (который, кстати, смог позволить себе роскошь обойти военные протоколы, чтобы связаться с ними в разгар операции), он еще и отличный парень. Парень, который после окончания их совместной учебы не раз предлагал им принять участие в таких рискованных предприятиях, в которые мы обещаем себе никогда не ввязываться… прежде чем в итоге согласиться, поскольку платят за них гораздо больше, чем за избиение байкерш со стальными зубами в подпольных тату-салонах с пожелтевшими компрессами и кустарными дезинфектантами. Эту возможность подзаработать он предоставляет по старой дружбе, безоговорочно им доверяя и даже не задаваясь вопросом, хватит ли у них способностей и опыта дойти до конца.
Алин сплевывает, качает головой и беспомощно разводит руками.
Они прослушивают голосовое сообщение.
«Салют! Вас можно поздравить или меня ввели в курс дела раньше вас? – Смеется. – В детали вдаваться не буду, учитывая канал, но знайте, что о вас говорят на самом верху. Не знаю, благодаря кому вы все это провернули, но ставки будут высокие, если это во что-то выльется… Очень высокие. Отдохните, выпейте, расслабьтесь и забегайте ко мне за деталями! Завтра? До встречи!»
Конец сообщения.
По сути, милое послание, легкое и дружеское. Только вот, глядя на Карлоса с его окровавленной рукой и взглядом, полным адреналина, смущения и желчи, Алин не чувствует себя в состоянии смаковать эту тайну – тем не менее достаточно интригующую – и обещания их «самаритянина», подсунутые прямо им под нос.
– Как думаешь, о чем он?
Карлос молча пожимает плечами, устремив взгляд в пустоту, и это полное отсутствие энтузиазма лишь усиливает вроде бы ничем не обоснованное предчувствие Алин, что они влипли в какое-то дерьмо.
2
Изис
С Земли Марс выглядит стереотипно: проецируемый миллионам абонентов-землян на их оптическое устройство виртуальной реальности, он кажется обманчиво близким, почти досягаемым, даря свою красно-оранжевую ложь взглядам, полным надежды, но также и гнева.
Положив ноги на приборную панель служебного автомобиля, Алин заставляет себя разглядывать Марс, забыться в исследовании его поверхности, испещренной черными линиями: каньоны, изломанные рельефы, прямолинейные периферии, соединяющие с Ноктисом огромные участки раскопок, наводненные машинами и роботами. Гвоздь жизни, забитый без анестезии в красный песок жестоким массивом человеческих технологий, – столица процветает, взращиваемая безнравственной гениальностью потомков бывшей земной элиты.
Алин пытается сосредоточиться на этой картине, потому что ей необходимо как-то прийти в себя после тройного апперкота, который она только что получила от жизни: съехавший с катушек Карлос, непонятное сообщение от Криса Ройджекера и, пожалуй, еще гнетущая тишина, установившаяся в машине после того, как они покинули подпольный тату-салон и оставшееся в нем тело.
Словно отвечая на ее растерянность, Карлос прочищает горло.
– Я сожалею, ок? – произносит он громко, чтобы убедиться, что Алин не пропустит ни слова.
Для Карлоса извиниться – это словно наступить на раскаленного морского ежа, поэтому он предпочитает обходить их стороной.
Алин считает, что он выглядит по-дурацки, застыв на своем сиденье с гордым видом вестготского полководца, и она уже не знает, почему хочет дать ему пощечину – за то, что он вызвал у нее панику во время операции, или просто для того, чтобы стереть это дерьмовое выражение с его лица.
– Я солгала боту насчет твоей оценки, – говорит Алин тоном, который дает Карлосу понять, что пока она сердится на него не настолько, чтобы поставить под угрозу их дружбу. Он кивает и робко улыбается, ему плохо. – И это не так важно. – Он снова кивает. – Но это не отменяет того, что ты продырявил глаз рецидивистки инструментом для татуажа, как там… тату-машинкой. – Он слегка дергает головой. – И с этим я пока не знаю, что делать. – Он медленно кивает еще раз, не отрывая взгляда от дороги, и Алин шумно выдыхает, глядя на проносящийся за окном урбанистический пейзаж. – Ты плохо выглядишь, – добавляет она.
Лицо Карлоса замыкается, в его глазах плещется смесь смущения и беспомощности.
– Очень плохо, Карлос… – настаивает она. – Крис сообщил, что мы, похоже, в двух шагах от крупного дела: если заказчик, о котором он говорит, сидит на самом верху, нас ожидает не просто повышение, а финансируемый доступ к модулям Элиты, двойная зарплата, по трое подчиненных каждому и семь дней отпуска в год…
Автомобиль останавливается в нескольких сот- нях метров от хаба, откуда они собираются отправиться в космопорт, из которого шаттл доставит их до Марс Экспресса. На веренице гигантских экранов для автомобилистов, томящихся в ожидании, крутят сериалы в реальном времени; проводят перспективные опросы, оплачиваемые магнатами агробизнеса, строительства и экологических технологий для выбора какого-нибудь кабального законопроекта; рекламируют услуги на борту по сниженным ценам (дрянные телеканалы, дрянные боты, дрянные голограммы, религиозные службы); информируют о событиях в культуре, а также о продаже билетов на предстоящую выставку чрез- мерно распиаренной дочери-вундеркинда богатейшей семьи Эдо-Джендал. Муза, навязанная сетями и массами, яростно восхваляемая эстетами, критиками и свитой ее родителей, – пятнадцатилетняя Тэм Эдо-Джендал – уже успела очаровать оба мира.
В салоне повисает менее тягостное молчание, задумчивое, похожее на выдох перед прыжком. И тут Карлос наконец выдает то, что терзает его уже несколько недель:
– У нас с Кэрол все кончено. – Алин замирает. – И можешь не скрывать своего облегчения… Просто меня это угнетает.
Алин, вскинув брови, глубоко вдыхает и с шумом выдыхает. Не зная, что на это сказать, она стучит пальцем по своему стеклу, чтобы активировать торговый интерфейс, перетаскивает туда с гигантского экрана анонс о виртуальной выставке девчонки: тактильные действия давно не в ходу, но это помогает заполнить неудобные паузы.
– А чего бы ты хотел? – в итоге интересуется она, заказав два билета на завтра, больше из желания потянуть время. Карлос вздыхает с задумчивым видом, затем недовольно морщится, наблюдая, как машины притормаживают и постепенно скапливаются перед ними.
– Мне нужна передышка… – бросает он, массируя правый кулак. – Будь прокляты все эти чипы. – Он смотрит на нее. – Стерибаг меня подвел. Фертильность была на максимуме: я сделал Кэрол беременной.
Алин цепенеет. Не потому, что он сообщил ей о предстоящих юридических, финансовых и родительских проблемах, а потому, что она знает его слишком хорошо, чтобы не почувствовать, что на его поясе не хватает одной гранаты: застрявшая где-то между его кишками и гортанью, она грозит взорваться в любую минуту.
– Ты справишься? – наконец спрашивает она, испытывая головокружение от того, что видит своего лучшего друга в таком состоянии.
– Я ничего не понимаю в детях. Я…
– Я говорю о Крисе! – прерывает она его. – Ты справишься, если он предложит нам дело? О твоем ребенке еще будет время подумать…
Она матерится, закрыв лицо ладонями, затем достает из кармана маленькую бутылочку с синтетическим эфирным маслом, откупоривает ее и жадно вдыхает.
– Тебе помогает эта дрянь?
– Уж получше, чем твоя фляга с самогоном…
Машин снаружи скапливается все больше, и сотни гигантских экранов тут же перестраиваются, увеличивая поток рекламы, чтобы заполнить ею бездействующие мозги. Алин вздыхает и собирается продолжить разговор в более спокойной манере, но краем глаза замечает какой-то индикатор на приборной панели.
– Это еще что?
Карлос проводит рукой по лицу и недовольно кривится.
– Ерунда какая-то… – Он проверяет свой водительский дисплей, стучит пальцами по потолку. – Ничего не понимаю… Нормально же ехали перед торможением…
«ВЫЗОВ СЛУЖ… ПОДДЕРЖКИ. НЕ ПОКИДАЙТЕ САЛОН… МОБИЛЯ».
Синтетический голос, призванный успокоить, шипит и икает.
– Отменяй, – бросает ему Алин. – У тебя есть механическое управление? С моей стороны тактильные команды перестали работать… – Она снова вздыхает и тщетно стучит по стеклу своей дверцы, чтобы проиллюстрировать свои слова. День сегодня явно не задался…
Снаружи движение постепенно возобновляется.
Когда их автомобиль, издавая звуки, свидетельствующие о неисправности, медленно поворачивает на аварийную полосу, Алин и Карлос протягивают руки к своему служебному оружию и внимательно осматривают окрестности. На военных машинах облако запускает цикл обслуживания каждые десять секунд, поэтому они никогда не ломаются.
В пятнадцати метрах от них припаркованы две машины техпомощи, судя по цвету, принадлежащие предприятию, обслуживающему космопорт. Стоящие рядом шестеро служащих наблюдают за ними. Их форменные кепки низко надвинуты на лица.
– Даже не пробуй, двери заблокированы… – шепчет Карлос, не поворачивая головы к Алин.
Женщина атлетического телосложения в широкой пепельно-серой спецовке отделяется от группы и уверенным шагом направляется к ним. Алин тут же поднимает свой пистолет и направляет на нее.
– Что за хрень тут творится… – продолжает Карлос, после чего пытается открыть канал мыслесвязи со своим начальством. Сигнала нет. – Они нас изолировали, Алин. Готовься…
Алин мысленным приказом настраивает свой интерфейс помощи в прицеливании. Готовая перейти к действию, она глубже вжимается в кресло и набирает большим пальцем на своем оружии код, снимающий ограничения на использование в случае атаки.
– Неужели это дружки татуированной байкерши? – спрашивает она Карлоса, не сводя глаз с женщины. – Это что еще за кукла? – Она секунду колеблется, нахмурив брови. – Мне кажется или у нее в руках табличка?
Широко улыбаясь, в форменной кепке, сдвинутой на затылок, предводительница банды, в отличие от своих коллег, даже не утруждает себя быть похожей на работников службы: из-под закатанных рукавов спецовки виднеются ее биомеханические предплечья в голубоватых прожилках, а ее хромированные руки, каждая из которых, наверное, стоит дороже квартиры в центре Ноктиса, сжимают небрежно вырезанный кусок старого картона, на котором детским фломастером написано какое-то слово.
– Ну что, стреляю? – говорит Алин. – Я не вижу отсюда, что там написано. Она что, не могла связаться с нами из кассы?
– Они заблокировали связь, – выплевывает Карлос сквозь зубы, и Алин чувствует по его позе, что он на грани срыва. – Сообщения больше не проходят… Твоя пушка работает?
– Прицел настроила, но еще не…
– Да что она творит! – вопит Карлос, когда женщина одним спокойным прыжком забирается на капот их машины и усаживается по-турецки.
Сжатые губы растягиваются в хитрую улыбку, и, не сводя с него дерзкого взгляда, ставшего кристальным благодаря дополнениям премиум-класса, она прикладывает свою облезлую картонку к лобовому стеклу: «КУ-КУ».
Карлос нервно дергает головой. Алин тяжело сглатывает, оказавшись между напарником, вены которого сейчас переполнены С-4, и незнакомкой, играющей роль зажигалки.
– Спокойно, Карлос… – произносит она, не сводя с женщины глаз. – Я все улажу, ок?
Но Карлос уже нажал на спусковой крючок. Звук выстрела разбивает вдребезги надежду на мирное урегулирование ситуации, и пока в салоне звучит его эхо, Алин втягивает голову в плечи, пережидая боль в барабанных перепонках. Услышав разъяренное «Вот дерьмо!», она поворачивается к Карлосу и видит, как в пятидесяти сантиметрах от пробитого лобового стекла женщина спокойно уворачивается от пули простым движением головы. Она адресует им извиняющийся жест, отбрасывает свою картонку, не обращая внимания на то, как Карлос в бешенстве бьет ногой по стеклу, причиняя себе боль.
– Твою мать! – орет он вне себя от ярости, тщетно пытаясь справиться с системой открывания двери, из которой вываливается часть интерфейса.
– Мой прицел не работает, Карлос! Она все блокирует!
– Подожди, сейчас…
Спрыгнув на шоссе, женщина в спецовке подходит к задней части машины, задействует непонятную функцию на своей хромированной руке, и в салоне загораются лампочки, в том числе и несколько диодов системы безопасности. Уверенным жестом она открывает дверь и спокойно усаживается на заднем сиденье. Алин еле успевает удержать рукой Карлоса:
– Эй, сказала же, я все улажу! – И второй рукой направляет пистолет на незваную гостью, с комфортом устроившуюся сзади.
– Ты кто такая, сучка? – кричит Карлос, блокированный своим сиденьем и сопротивлением, которое ему оказывает Алин.
– Я была на улице две секунды назад, вы разве меня не видели? Женщина с табличкой.
Алин с удовольствием разбила бы физиономию этой Дополненной, но берет себя в руки и внимательно рассматривает гостью, пытаясь понять, кто она такая. Ей хватает нескольких секунд, чтобы идентифицировать импланты незнакомки: усилитель точности и силы, десятки портов, микросоединений, сервомеханизмов расширения… Названия она не помнит, но эти дорогие штучки прошли испытания всего несколько недель назад и продаются только на частных аукционах. Либо перед ними мультимиллиардерша в поисках приключений, либо богатая любительница одевать своих подчиненных в форму служащих…
– Капитан Ривера… – Карлос дергается и замирает, услышав свое имя и звание. – Я здесь ненадолго. Я пришла… – Она окидывает взглядом салон. – Чтобы починить машину.
И она прыскает со смеху.
– Послушайте, – встревает Алин, – мы поняли вашу небольшую демонстрацию силы, ясно также, что на это есть причина, поэтому говорите… – С этими словами она кладет свой пистолет на пол возле сиденья, а Дополненная кивает и сжимает руки коленями. – Правительство?
Она чувствует, как Карлос напрягается рядом с ней: он облажался во время операции и начальство быстро отреагировало? Или тут замешана политика?
– Правительство? Нет, я не работаю на правительство. Не люблю, знаете ли, все эти сплетни между коллегами… – с грустью заявляет она. – Ведь это так важно – трудиться не в токсичной атмосфере. Правда же? – Она бросает наглый взгляд на Карлоса. – Правительство, лейтенант Руби, так же, как и вы, работает на нас. Нет, не на меня! – Она выставляет обе ладони вперед и округляет глаза. – Я просто передаю послания. И сейчас мое послание состоит в том, что вас ожидают, учитывая, что вы, судя по всему, пришли к соглашению с неким…
– Крисом Ройджекером? – перебивает ее Алин. Дополненная кивает. – Мы еще ни на что не соглашались…
– О… Это печально, поскольку Крис Ройджекер заявил, что вам, как страдающему отцу, это поможет отвлечься от терзаний… – Она делает вид, что над чем-то размышляет. – У вас есть дети?
Алин еле сдерживается, чтобы украдкой не взглянуть на Карлоса, и понимает, что гостья явно адресовала вопрос будущему папе: сжав челюсти, Карлос смотрит перед собой на уходящую вдаль дорогу. Кажется, что он просто ждет, когда все закончится, но Алин хорошо его знает: сейчас он обрабатывает информацию, классифицирует ее, пересматривает. У него наверняка уже отсортировано не меньше пяти версий касательно личности этих людей и столько же стратегических вариантов, как выбраться из засады, устроенной их гостьей и ее бандой. И если Алин ничего не предпринимает против Дополненной, то только потому, что этого не делает Карлос, поскольку это, возможно, самый разумный вариант.
– Ладно! – бросает женщина, хлопая в ладоши. – Переходим к сути… Я прекрасно провела время, но мне пора бежать: есть и другие люди, которых нужно выбесить. – Алин готовится услышать выстрел. – Карлос, Алин, вы стали счастливыми обладателями очень личного контракта с самым богатым и могущественным человеком в истории… – заявляет она, показывая пальцем на один из экранов, на котором демонстрируются странные произведения Тэм Эдо-Джендал, ребенка-вундеркинда.
Алин матерится и старается отвести взгляд от непрерывно транслируемой рекламы над их головами. Несколько лет назад только что овдовевший Сварадж Эдо-Джендал предложил выкупить половину Северного полушария Земли, и в этом ему смогла помешать только огромная и разнородная коалиция политических, культурных и популярных деятелей, напуганных столь унизительным размахом его могущества…
Насколько Крис лично заинтересован в этом деле? Почему он выбрал именно их двоих? Два агента спецназа, которые, безусловно, числятся на хорошем счету и не раз получали награды. Но всего три года опыта работы за спиной?
Крис…
Самым сложным в общении с этим сыном и внуком мультимиллиардеров является его нежелание видеть пропасть между двумя мирами: Алин с Карлосом вышли из среды, выкованной из металла, скудной социальной помощи и едкого пота. Тяжелая работа, разбитые надежды, выживание, военная служба, престиж медалей и наград… В то время как Крис, неприкасаемый золотой ангел, то и дело помогает старым друзьям, совершенно не осознавая классовых различий. Ни разу не задумавшись о том, что пятидесятитысячная купюра – это, конечно, хорошо, но ее довольно сложно разменять в бакалее за углом…
Дополненная с хромированными руками явно считает, что дала им достаточно времени на осознание ее слов, поскольку перестает нетерпеливо стучать пальцами по колену и продолжает:
– Так что мой наниматель вас ждет, поэтому прошу вас пересесть в один из наших служебных автомобилей… – произносит она с улыбкой стюардессы шаттла, открывая дверь.
Перед тем как поставить ногу на асфальт, она обводит рукой их заглохшую машину с разбитым лобовым стеклом и своих коллег, ожидающих ее неподалеку.
– И прошу прощения за все это… Просто я обладаю поистине безграничными возможностями – да, это неприлично – и обожаю их демонстрировать каждому встречному.
С этими словами она поворачивается к ним спиной и направляется к своей свите так же, как пришла, спокойным шагом тех, кто в этой жизни никого не боится, разве только еще больших мерзавцев, чем они.
Карлос смотрит ей вслед, стиснув зубы. После чего срывается.
– Да пошел ты, Крис! – выплевывает он. – Пошел ты! – Он стучит кулаком по дырявому лобовому стеклу, затем отдает команду открыть дверь. – Эдо-Джендал, черт! Мы не готовы!
Он выходит из машины, растерянная Алин остается сидеть.
– Ты куда? Давай сначала Крису позвоним?
– Чтобы потерять еще больше времени? Хоть Крис и наш лучший друг, но он вообще не в теме! Он ничего не смыслит в том, как устроены люди: ничего не понимает в наших жизнях, в нашей работе, в наших расходах. Ну позвоним мы ему, и что? Он даже не поймет, в чем проблема. Он скажет нам, что есть возможность хорошо заработать, мы сделаем вид, что подумаем, и заглотим наживку, как карпы, поблагодарив его при этом. – Он вздыхает, прикрыв глаза, потирая переносицу. – Наш гребаный ангел-хранитель…
Затем сплевывает на землю, дает Алин две секунды передышки и продолжает:
– Знаешь, я рассказал ему про Кэрол. Про развод, будущего ребенка, адвокатов, долги…
Алин могла бы обидеться, что он сообщил ей об этом после Криса, но она вдруг понимает причину происходящего и всю глубину ямы с дерьмом, в которую они собираются погрузиться. Она взрывается.
– Ты, как обычно, отказался от его денег, поэтому он решил оказать тебе услугу, так? – кричит она, в свою очередь выходя из машины и глядя на него поверх крыши. – Поэтому нам дали эту работу? – Алин хлопает дверью. – Ты хоть понимаешь, что я-то ни о чем таком не просила? Что ты утягиваешь меня в дерьмо вслед за собой из-за твоего дурацкого характера и дебильных принципов?
– Я сказал, что у меня…
– Мне плевать! – перебивает она его. – Сварадж Эдо-Джендал, Карлос… Мы можем в это ввязаться, конечно, но как бы нам вместо очередного повышения не получить бомбу замедленного действия… – Карлос знает, что она права, поэтому молчит. Алин вздыхает. – Ладно, я в деле. Я помогу тебе. – Он кивает и выдавливает из себя улыбку, растерянно глядя на нее. – Мы и так уже увязли по самую шею, так что вперед…
На этих словах он робко поднимает вверх большой палец и ждет, пока она подойдет к нему, после чего они молча направляются к Дополненной и ее свите, медленным шагом, чтобы успеть их разглядеть, одновременно мысленно перетряхивая свою базу данных.
– Полагаю, у тебя на них ничего нет? – спрашивает Алин по мыслесвязи. – У тебя больше полномочий, чем у меня, капитан…
– Ничего. Да это и понятно. Заключая контракт с Эдо-Джендалом, они получают новую жизнь: если на них и было заведено дело, это уже в прошлом.
– Ясно… Как ты?
– Я справлюсь.
Алин улыбается.
– Готов к встрече с рок-звездой человечества?
Карлос хмыкает и качает головой.
– Поверишь, если я скажу тебе, что я на грани паники? – Она утвердительно кивает. – Ты-то как?
– Я впрыснула себе тройную дозу анксиолитиков. Я ответила на твой вопрос?
Он снова хмыкает, на этот раз более расслабленно, и в ободряющем жесте кладет руку ей на плечо. Алин не возражает, потому что ей это приятно и ей нравится снова чувствовать рядом с собой настоящего Карлоса.
– Спасибо, Алин, – вслух произносит он, когда до автомобилей остается несколько метров.
Они сканируют ожидающий их эскорт через свои интерфейсы, видят в деталях их дополнения, их кибернетический арсенал и без особого удивления констатируют, что все они оснащены высококлассными имплантами: модифицированное оружие на бедрах, каротидные жабры, почечные и печеночные фильтры, способные справиться с токсичностью их модифицированной крови, новейшие экзодермы… И все к тому же украшено сусальным золотом. Только теперь, когда они подошли почти вплотную, Алин замечает это: плавные линии, цвета и оптические иллюзии характерны для стиля Тэм Эдо-Джендал… Непонятно, то ли это Эдо-Джендал так пометил своих псов, то ли преданная свора сама украсила себя его атрибутами.
Банду сопровождает Сохраненный с виртуальным лицом на туловище из полированной стали, без синтетической мышечной массы. Когда он встречается взглядом с Алин, на его голографическом лице появляется эмофейс с большими усами, затем глаза внезапно исчезают, заменяясь большой мигающей стрелкой, направленной на один из стоящих автомобилей.
Эти шестеро солдат могли бы не напрягаясь уничтожить элитный батальон. Карлос и Алин приходят к этому мнению, продолжая свой безмолвный анализ. Когда они усаживаются в указанную машину, Дополненная оборачивается к ним, и в ее взгляде уже нет ничего от наглой посланницы, которая разыграла их несколько минут назад.
– И последнее… – Она опускает глаза, выжидает секунду, затем поднимает голову и буквально расстреливает их взглядом. – Тэм… Я ей не сестра, не мать, не кормилица… Но если вы ее обидите, будете иметь дело со мной.
Праздник окончен, шарики проткнуты ножом для рубки льда, а тела гостей остывают возле пулемета.
Двери закрываются, блокируются, стекла затемняются, интерфейс геолокации Карлоса и Алин отключается с жалким жужжанием.
Автомобиль трогается с места.
И Алин говорит себе, что лучший способ противостоять хаосу – это, возможно, спокойно дождаться, когда ему захочется вздремнуть.
ВСЕМИРНАЯ СЕТЬ/ТРЕНДЫ/ POL/ВСЕ СЕТИ/#6
«Иногда ложь оказывается правдой. Если сегодня Марс настаивает на своих аргументах в сетях, которые работают на него, то только потому, что ему не хватает доказательств. Новиград никогда не был местом для разжигания терроризма, и эти нелепые обвинения лишь выдают территориальные интересы Красной планеты. Если его лицемерное правительство угрожает нарушить перемирие, то только для того, чтобы манипулировать толпой с целью закрепления своих надуманных утверждений. Поэтому мы заявляем: истинное объединенное правительство, которое сегодня здесь представляю я, мадам КсеноФирЗ, будет защищать свои границы, как бы далеко они ни простирались, и продолжит противостоять и на Луне, и на Марсе, и на исходных территориях Земли безудержной мании величия маленькой Красной планеты. И если понадобится, сумеет дать отпор».
3
Трио
На улице темно. Идет мелкий дождь.
Когда автомобиль останавливается и Алин с Карлосом выходят из него, их больше всего поражает даже не навороченное архитектурное сооружение и не холодная влажность окружающего его огромного азиатского сада, а тяжелая плотная тишина: гнетущая невидимая масса, которая сжимает обручем лоб, давит на виски и на горло, как при резком подъеме с глубины.
Верный своей излюбленной стратегии, Карлос анализирует местность – круг прямых пилонов с голубыми диодами, покрытыми инеем, цилиндрическая тридцатиметровая башня с гладкими стенами, в которые, словно в куклу вуду, воткнуты объемные светящиеся и гиперактивные модули с непонятными функциями. Алин тем временем рассматривает местную фауну, состоящую на данный момент из знакомого уже Сохраненного и нескольких стаек бесшумно снующих по саду наномашин, похожих на гипнотические облачка, которые заняты посадкой, рытьем, подрезкой, покраской, моделируя пространство подобно микроскопическим ландшафтным дизайнерам. Их усердие впечатляет, полет выглядит поэтично, но вдохновение их фальшиво, а тщательно продуманные творения с хорошо упорядоченной диссиметрией содержат в себе что-то нечеловеческое. Вызывающее беспокойство.
– Ни одной иконографической ссылки ни в моих архивах, ни в сетях, – тихо говорит ей Карлос, в то время как его глаза пытаются ухватить мельчайшие детали этого места. – Модули на здании – большие… арматурины, вон там – это массы наномашин. Не спрашивай меня, для чего они служат… – Он показывает рукой на силуэт у входа в высокое черное сооружение: прямоугольник теплого света, вставленный в ледяной металл. – Это все тот же Сохраненный?
Алин встает рядом с ним, кивает. В этот момент на фоне светлого прямоугольника входа вырисовывается человеческий силуэт: легким подпрыгивающим шагом он направляется в их сторону, хлопает по плечу Сохраненного, затем машет им рукой. В первую очередь его выдает не дорогостоящая одежда, а особенная походка: походка единственного человека в мире, способного чувствовать себя как дома на любом квадратном сантиметре обеих обитаемых планет системы без какого-либо неудовольствия со стороны окружающих.
Крис Ройджекер.
Алин думала, что ей захочется вцепиться ему в горло, но на самом деле ее успокаивает его присутствие здесь: да, порой он бывает совершенно невыносим, но, несмотря на это, Крис их друг и чертовски верен их дружбе.
– Как дела? – с улыбкой спрашивает он, словно они расстались здесь накануне, а сейчас собираются все вместе идти за профитролями на десерт.
Алин изображает раздражение, просто из принципа.
– Да пошел ты…
Ройджекер выглядит растерянным, Карлос с напряженным лицом копирует его жалкий вид.
– Погодите, я не понимаю… – Он на секунду прикрывает глаза. – Я рассчитывал встретиться с вами завтра, чтобы все обсудить, как сказано в сообщении, но Сварадж, судя по всему, решил ускориться после нашей встречи… – Похоже, до него начинает доходить. – О… Он доставил вас сюда не совсем… привычным способом? В этом все дело?
Карлос секунду молчит, затем взрывается:
– Во-первых, да. Во-вторых, Сварадж Эдо-Джендал! – восклицает он с сарказмом. – Подумаешь, какая ерунда! Я, к примеру, прекрасно знаю парня, торгующего сосисками возле моей однушки в пригороде. Хочешь, познакомлю?
Алин фыркает и качает головой: Крис живет в таком далеком от них мире, что обижаться на него – пустая трата времени и сил, поэтому их злости каждый раз хватает всего на несколько минут.
– Сосисками? – переспрашивает Крис и выглядит искренне удивленным. Он озадаченно хмурит брови. – При чем тут сосиски? Сварадж пригласил меня, чтобы поговорить о вас: он сказал, что планирует вас нанять. Я просто хотел вас поздравить и немного рассказать о нем, в случае если это подтвердится.
Карлос непонимающе смотрит на Алин.
– Значит, это не ты нас свел со Свараджем?
Крис мотает головой.
– Нет! Он сказал, что ищет кого-то незаметного, о ком не знают СМИ, с хорошим послужным списком и что вы оказались главными кандидатами. Есть пара-тройка критериев отбора, которые мне непонятны – у него наверняка есть свои агенты среди вашего начальства, или кто-то ему чем-то обязан, – но я рад, что вам досталась эта работа. Не так-то просто ее получить.
Он улыбается им с обезоруживающей искренностью, и Алин поворачивается к Карлосу. Она не понимает, что происходит, и слабо верит в счастливое стечение обстоятельств. Ей хочется прочесть в глазах напарника те же подозрения, но Карлос лишь потирает лоб, глядя в пустоту. Что-то в словах Криса его беспокоит.
– Надеюсь, он хорошо к вам отнесся? В целом он нормальный мужик. Кого он за вами послал?
– Одну идиотку, – отвечает Карлос, выходя из оцепенения. – Какая разница?
Он встряхивается, массирует затылок. Холодный ветер срывает белые крупинки с их щек и губ. Крис смотрит на Карлоса, затем переводит вопросительный взгляд на Алин – она беспомощно разводит руками. Крис снова поворачивается к Карлосу и продолжает:
– Разница как раз есть. В наших… кругах принято читать между строк. Сварадж Эдо-Джендал не только мировой лидер в области медицины и современной имплантологии, он также входит в ограниченный круг друзей моих родителей. Только дружба такого уровня – это не то же самое, что дружить в школе. Это не мы с вами. Дружба – это… дополнительный фильтр в наших инструментах управления. Она упрощает перемещение пешек… – Он прерывает свой монолог, чтобы указать в сторону светящегося прямоугольного входа. – Войдя в эту дверь, я могу поиграть в стратега, выбить для вас материальные, человеческие и виртуальные ресурсы, также побыть вашим переводчиком, но не более того. – Он массирует себе шею. – Поэтому я повторяю свой вопрос: кого он за вами послал?
Карлос, нахмурившись, качает головой, и Алин чувствует по его взгляду, что даже его безудержная любовь к работе не позволяет ему забыть о пережитом унижении.
– Дополненная с голубыми имплантами, – наконец выдавливает он из себя.
Крис сжимает кулак, как будто только что выиграл пари.
– О, шикарно! – Наткнувшись на их изумленные взгляды, он тут же продолжает, подняв ладони в успокаивающем жесте: – Это Изис, и это хороший знак, ведь она его элитный агент. И старейший. Это может означать две вещи: во-первых, Сварадж Эдо-Джендал находится в хорошем расположении духа. – Алин опускает плечи и вздыхает, Карлос продолжает старательно собирать информацию. – Во-вторых, он уже вступил в игру: я подтвердил, что вы просто созданы для этой работы, и, даже если у него есть другие карты в рукаве – а в этом я не сомневаюсь, – он уже воспринимает вас как своих агентов и берет под свою защиту. Изис, какой бы прием она вам ни оказала, была там для того, чтобы вы беспрепятственно прибыли в пункт назначения. Сейчас ее здесь нет, но она контролировала ваше сопровождение от А до Я. – Он делает паузу, поворачивает голову к входу, затем поочередно смотрит на них, задерживая взгляд на Карлосе. – Кстати, маленький совет: не злите ее. Только не ее. Во-первых, она не такая идиотка, какой кажется, а во-вторых… – Он колеблется, поднимает глаза к небу, делает неопределенный жест рукой. – Ладно, короче, не злите ее. Если вы будете играть против нее, я останусь на скамейке запасных. Слишком опасно.
Они молча кивают, затем, бросив взгляд на продолжающий их ждать освещенный вход, Алин снова поворачивается к Ройджекеру: им нужно больше информации, прежде чем они выйдут на арену.
– Два вопроса, Крис. Можно ли отказаться, если нам это не подойдет, и что он конкретно хочет? Ты знаешь?
Крис важно качает головой, словно говоря: «Очень хорошие вопросы, Алин».
– Насколько я понял, это связано с его дочерью Тэм. Не знаю почему, но все, что ее касается, имеет колоссальное значение. – Он переводит взгляд с одного на другого, и лицо его становится растерянным. – И нет, я не уверен, что вы сможете отказаться. Ну, попробовать, конечно, можно, но учитывая то дерьмо, в которое ты вляпался, Карлос, и размер вознаграждения… – Он улыбается и поднимает брови. – Очень в духе Эдо-Джендала.
Алин и Карлос замирают, навострив уши.
– И что же он нам предложит? – спрашивает Карлос бесцветным, почти недоверчивым голосом.
Крис смотрит прямо ему в глаза и пожимает плечами.
– Что захотите.
Повисает пауза. Карлос недоверчиво хмыкает, Алин подходит ближе.
– Что захотим? Что это значит? Сумму, которую захотим?
Ройджекер снова пожимает плечами и отрицательно мотает головой.
– Я не совсем верно выразился: деньги здесь больше не в ходу. Речь идет о желании. Мы берем, даем, фиксируем оказанные услуги, предоставляем возможности.
Его лицо внезапно омрачается, и Алин видит на нем непривычное выражение какого-то смирения. Почти грусти. Курсируя из одного мира в другой, Крис словно застрял между станциями – возможно, впервые за все время. Она совершенно не узнает его, когда он на секунду опускает взгляд и добавляет:
– И это всегда стратегии… Ну что ж! В общем, если у вас все получится, Сварадж Эдо-Джендал будет вам должен. Учитывая, что для него значит дочь, вам есть где размахнуться… Поэтому когда он говорит «что захотите», не нужно искать скрытый смысл; впрочем, вам сложнее будет это сформулировать, чем ему – дать… – Он снова переводит взгляд с Алин на Карлоса со своей привычной улыбкой на губах. – Итак, что вы попросите у Деда Мороза?
Карлос нервно сглатывает, засовывает руки в карманы, но Алин не проведешь: он дрожит, притворяясь спокойным, его лихорадит, когда он хлопает в ладоши, а затем по плечу Ройджекера.
– Крис, я беру назад все свои слова, когда называл тебя золотой эгоцентричной задницей! – восклицает он и неестественно громко смеется, чем привлекает внимание Сохраненного, стоящего на ступенях у входа.
Алин обхватывает голову руками и неподвижно зависает в космическом вакууме, который только что создала в ее душе разорвавшаяся бомба Криса. Чего она хочет? Что ей нужно? Что бы она попросила у всемогущего джинна здесь, прямо сейчас?
Прикрыв влажные от мороси веки, она видит четче, чем когда-либо, вытянутый вверх средний палец, который ей адресует практически полное отсутствие у нее амбиций, желаний, смысла – всего, что после окончания училища побуждает ее рисковать жизнью в опасных операциях «на земле». И она внезапно со всей ясностью осознает, что совершенно не знает, чего хочет. Совсем. Денег? Шикарную квартиру? Десять шикарных квартир? Чего именно?
Почему она никогда не задавалась этим вопросом?
Алин оглядывается вокруг в поисках ответа: Карлос все с тем же фальшивым видом обнимает Криса за шею и гладит его по голове, как ребенка; Сохраненный на ступенях может невозмутимо ждать их целую вечность; сад, ночь, светящийся прямоугольник входа, – но ничего не приходит в голову.
– Кстати, а что не так с его дочерью? – спрашивает Карлос у Криса, и Алин выныривает на поверхность.
– Понятия не имею, – отвечает тот, в то время как все трое начинают двигаться к входу в здание.
Когда до ступеней остается всего несколько метров, светящийся прямоугольник начинает окрашиваться поочередно в зеленый, желтый, затем синий цвета и из здания не спеша выходит женщина, укутанная в безупречное черное пальто. В ту же секунду в саду раздается голос Сохраненного:
– Доктор Валькариан.
Ее каштановые волосы собраны в пучок при помощи стилизованной деревянной палочки. Женщина спускается по ступеням, вежливо кивнув Сохраненному, затем подносит что-то к носу и делает глубокий вдох, после чего выпускает струйку розового дыма. Роскошная пауза, роскошная дурь.
– Доктор. – Крис приветствует ее кивком. – Мои друзья Алин Руби и Карлос Ривера, – представляет он, по очереди указывая на них. – Вы вскоре снова с ними увидитесь. Полагаю, господин Джендал собирается познакомить их с Тэм, чтобы… – Он пожимает плечами. – Честно говоря, не знаю для чего, но думаю, что вы будете как-то взаимодействовать.
Валькариан реагирует мгновенно: она поднимает глаза, активирует устройство, изменяющее размер и цвет ее зрачков, затем сканирует их с головы до пят.
– Эй… – протестующе произносит Карлос.
Алин успевает схватить его за локоть. В ту же секунду у них в головах раздается голос Криса:
– Спокойно, Карлос: Валькариан возглавляет медицинскую бригаду, занимающуюся Тэм с самого рождения… – Доктор приближается, не прекращая своего навязчивого сканирования, и останавливается рядом с ними. – Она холодная, отстраненная, бесцеремонная и всегда бескомпромиссная, но все же лучше сделать ее возможной союзницей, чем гарантированным врагом.
С выражением на лице, которое Алин определяет как смесь усталости и интеллекта, доктор морщится.
– Если он, – произносит она, кивая на Карлоса, – поделится своим избытком гормонов с ней… – Она показывает рукой на Алин. – Может, что и выгорит.
С этими словами – в то время как Алин с Карлосом обмениваются осторожными взглядами с оттенком смущения – она, явно раздраженная тем, что столкнулась с ними, возвращается обратно к светящемуся портику входа… затем вздыхает и оборачивается.
– Добро пожаловать, – продолжает она с преуве- личенной улыбкой. – Добавление двух переменных в и без того запутанное уравнение – это признак либо большой уверенности, либо крайнего отчаяния… А господин Джендал не имеет привычки впадать в отчаяние. Надеюсь, вы понимаете, во что ввязываетесь.
– Крис? – похолодев, мысленно спрашивает Алин. – Мы понимаем, во что ввязываемся?
– Разберемся, – комментирует Карлос. – Идем…
Поскольку Крис не отвечает, Алин поворачивается к нему и все считывает по его смущенному виду: он не имеет об этом ни малейшего представления. Он не знает, ни что происходит, ни справятся ли они в итоге с поставленной задачей. Он поддался энтузиазму, потому что это большой куш, потому что они его друзья, потому что он решил, что это прекрасная возможность для Карлоса разобраться со своими проблемами, но реальность, как обычно, оказалась совсем иной.
Словно отражая ее мысли, по спине Алин пробегают знакомые холодные мурашки. Карлос дружески хлопает ее по плечу.
– Ну что, прыгаем?
Он подбадривает ее и в то же время ищет у нее поддержки.
Алин колеблется, но недолго: на лице ее напарника отражается виноватая мольба, а также отчаяние – для нее это словно протянутая рука, которую она не способна оттолкнуть.
– Ок… – отвечает она. – Прыгаем.
Она смотрит в глаза своему другу, стараясь прочесть в них то, что он пытается от нее скрыть, но, поскольку видит в них лишь потерянность и жалкую усмешку, направляется вперед него к ступеням.
Он идет за ней, она слышит его дыхание за спиной.
– Эй! – кричит им Крис. Они оборачиваются. – Меня не приглашали вместе с вами, но я всегда рядом, ок? На этой планете или на другой… Сожалею, что не все ясно в этой истории. Но я вас не оставлю.
С этими словами он с хлопком соединяет ладони и адресует им неуверенный жест, похожий на робкое прощание, затем поспешно удаляется под холодным дождем. Алин спрашивает себя – возможно, впервые с тех пор, как их связала дружба в военном училище, – когда наступит день, в который им придется попрощаться по-настоящему.
– Это хоть законно?
Стоя возле входа в черное здание, Карлос тщательно изучает портик, не решаясь идти вперед. Глубиной два метра, он оснащен десятками хитроумных мобильных устройств: лазерное сканирование, облака наноботов, дроны безопасности и идентификации…
– Я имею в виду, – продолжает он, – что хотел бы подписать бумагу до того, как начну рисковать своей жизнью…
Он протягивает руку к свету, и несколько дронов приближаются, чтобы осветить ее желтым лучом.
– Нет никакого риска. – Сохраненный с чрезмерно приветливым эмофейсом вместо лицевого фильтра помещает свой супердорогой корпус под портик и позволяет исследовать себя десятку систем, которые тут же включаются, чтобы начать его сканировать. – Вас сканируют, архивируют информацию… Без этого вы не сможете пройти внутрь. И потом, когда босс отправит вас на задание, другие его интерфейсы вас распознают. Это… очень удобно для многих ситуаций.
Он издает принужденный искусственный смех, но Карлос холодно смотрит на него: он терпеть не может Сохраненных.
– Если я однажды проснусь таким, пристрели меня, пожалуйста, – мысленно произносит Карлос.
– Ок. А потом я возьму тебя к себе домой и поставлю рядом со своим тостером, – отвечает Алин.
Карлос молча проходит под портик, Алин идет следом, их тут же освещают лучи, и, стоя то с синим, то с желтым лицом, они позволяют дронам жужжать вокруг себя, собирая больше информации об их жизни, об их теле и душе, чем выбил бы фанатичный чиновник из просителя социальной помощи.
– Моя роль состоит в том, – объясняет Сохраненный, – чтобы предостеречь вас чрезвычайно устрашающим способом, затем сопроводить к господину Джендалу. – Лучи внезапно гаснут, и дроны возвращаются на свои места. – Итак, устрашающее предостережение: не валяйте здесь дурака. – Смеется. – Сейчас мы пройдем пятьдесят метров по коридору, который выходит в зал, где вас ждет господин Джендал. Пистолеты можете оставить у себя: их интерфейс взломан на время вашего пребывания здесь.
Он поднимает два больших пальца, поворачивается и показывает дорогу; Алин и Карлос идут за ним, незаметно проверяя свое оружие, которое, как и было сказано, уже не отвечает.
– По дороге вы увидите различные двери, – продолжает он. – Если господин Джендал подтвердит доступ, который предоставил вам портик, вы сможете посещать кабинет-лабораторию доктора Валькариан, автономный ресторан – ваши аллергии и специальные диеты учтены – и комнату с необходимым оборудованием в режиме самообслуживания.
На стенах висят гипнотические произведения, и Алин с первого взгляда узнает уникальный и широко разрекламированный стиль Тэм Эдо-Джендал: доминирующие цвета – фиолетовый и розовый, подвижные эфирные объемы, на которые проецируются полупрозрачные голограммы, чей приглушенный звук создает в реальном времени новые произведения, и мизанабим[1] продолжается от картины к картине – это серия, части которой сливаются в целое, принимающее форму автопортретов художницы, то восторженных, то испуганных, скорбящих или ненавидящих, со взглядом, всегда устремленным на зрителя.
– В последний зал у вас, возможно, будет доступ, – как ни в чем не бывало продолжает Сохраненный, – на усмотрение господина Джендала.
Карлос рассматривает стены, но его взгляд пытается проникнуть под художественный глянец, оценить объемы, скрытые шлюзы, устройства безопасности, в то время как Алин не может справиться с внезапно начавшимся головокружением.
– Я вам об этом рассказываю, – говорит Сохраненный, – поскольку он попросил меня вас проинформировать. В целом это означает, что, если вы произведете на него хорошее впечатление, вы получите доступ, хоть и ограниченный, в комнату его дочери.
Алин недоверчиво оборачивается, но ничего не говорит: комната Тэм Эдо-Джендал является для десятков миллионов поклонников священным храмом, колыбелью восторга, источником света, непрерывно наполняющего собой голографические медиа и цифровые музеи в течение почти пяти лет. Весь мир знает ее лицо. Весь мир знает ее историю – рассказанную тысячу раз, экранизированную тысячу раз и описанную в романах еще большее количество раз – историю больного ребенка, спасенного от генетической аномалии, приводящей к появлению мертворожденных эмбрионов, благодаря поистине героическим усилиям ее родителей-медиков и их метакорпорации, с тех пор получившей мировое влияние. Все благодаря сетям в курсе ее дружеских привязанностей, позиций и предпочтений, блестяще согласованных и тщательно выверенных. Но Тэм Эдо-Джендал прежде всего вошла в историю не из-за своей медийной популярности или симпатии со стороны обоих миров, а благодаря невиданной силе своего искусства, своих загадочных произведений, одновременно синтетических и трансцендентных, которые она называет бессмертным ростком искусства прошлых веков и тысячелетий.
По мере того как они приближаются к концу коридора, Алин не покидает все более усиливающееся ощущение, что они с Карлосом вот-вот наткнутся на какой-то ключ к волшебной сказке, некий дисгармонический узел, скрывающийся в золотых нитях ковра.
Когда перед ними открывается шлюз из кристально чистого стекла, Сохраненный указывает на него металлической рукой.
– Лейтенант Руби, капитан Ривера, здесь наши пути расходятся… Я предупредил господина Джендала о вашем прибытии.
Не обращая внимания на их гида, возвращающегося назад по коридору, Карлос встает перед шлюзом.
– И что мы имеем на данный момент? – Алин пожимает плечами. – Чудесный подросток-вундеркинд, вызывающий восхищение в международном масштабе, расстроенный отец, очень умеренно сотрудничающий доктор… И?
– И слишком много дурных предчувствий, чтобы долго стоять перед этой дверью, если тебе интересно мое мнение… – мысленно отвечает Алин.
С этими словами она легонько толкает Карлоса рукой, толком не понимая, что ею движет – поиски смысла или желание помочь своему другу, – и решительным шагом заходит в шлюз.
Карлос делает глубокий вдох, следует за ней, и, прежде чем шлюз закрывается, Алин делает вид, что не замечает, как дрожит рука ее напарника.
4
Джендал
Место встречи оказывается пустым.
Слабо освещенный зал кубической формы высотой двадцать метров, к которому ведет вниз несколько ступеней, не содержит ни мебели, ни каких-либо явных устройств. Не видно также другого выхода.
– Я предупредила начальство, – шепчет Алин, – насчет нашего опоздания. Но не получила никакого ответа.
Карлос не реагирует, и, повернувшись к нему, она понимает, что, похоже, сказала это по мыслесвязи, не осознавая, что она здесь не работает. Алин кладет руку ему на плечо, стучит себя по виску, затем отрицательно мотает головой.
– Ничего удивительного… – отвечает он, скривившись. – Это место наверняка напичкано глушилками.
Он говорит тихо, половина фразы проглатывается, потому что у него перехватывает горло: Алин не помнит, когда в последний раз видела своего напарника таким уязвимым. Карлос всегда был монстром самоконтроля, что помогло ему окончить военное училище с отличием и стать капитаном после первого же задания. Она берет себя в руки, чтобы забыть про свой стресс и переключить внимание на него.
– Все в порядке? – спрашивает Алин, чувствуя, как хмурится, пытаясь скрыть свою тревогу. – Я никогда не видела, чтобы ты так потел…
У подножия ступенек их ждет пустой и молчаливый зал.
– Да… Просто знобит немного. И затылок немеет. – Он массирует себе шею. – Не знаю, что…
Он замолкает, и поскольку Алин понимает, что он, похоже, столкнулся с первой в своей жизни панической атакой – а сейчас не самый лучший для этого момент, – она просто подходит к нему и прижимается лбом к его лбу.
– Дыши, – шепчет она. Алин пытается прочитать что-либо в его взгляде, но видит там лишь плохо контролируемую тревогу. – Через тридцать секунд тебе станет легче… Никогда тебя таким не видела, – повторяет она.
Она кивает в сторону зала внизу ступенек и берет его за руку, увлекая за собой. Карлос секунду сопротивляется, потом сдается.
– Это из-за развода? Мне кажется, дело не только в…
Алин резко замолкает и выпускает руку Карлоса: как только она ступила в антрацитовую комнату, пронизанную синими лучами, пол, стены, затем потолок начинают переливаться волнами, словно в центр жидкого куба бросили камень. Подвижное покрытие из соединенных между собой прямоугольных стержней образует объемное пространство на стене прямо напротив них, тогда как остальная часть зала стабилизируется. Они оба непроизвольно тянутся к оружию, быстро одумываются и, затаив дыхание, молча наблюдают, как стена перед ними постепенно принимает форму огромной стилизованной маски льва, изрезанной светящимися золотыми линиями.
Алин невольно отступает назад, упирается в напряженное тело Карлоса, и глотка зверя открывается в узкую полость, в которой появляется темнокожее мужское лицо с тонкими чертами в облаке крошечных дронов: они выстраиваются в линию, останавливаются и начинают рисовать на лице затейливую сетку, скрывающую глаза. Почти тут же из открытого рта доносится бархатный голос: он мягко заполняет пространство, создавая ощущение, что мужчина говорит им прямо на ухо.
– Ваши услуги мне рекомендовала семья Ройджекер, а вашу эффективность подтвердил их сын Крис.
Лев делает секундную паузу, и, пока затихает эхо, Алин впервые за все время в полной мере осознает ситуацию: из захудалого тату-салона земных трущоб они с подачи Криса перенеслись в одно из самых секретных, привилегированных и охраняемых мест двух миров.
Тем временем Сварадж Джендал продолжает:
– Ваше начальство не в курсе нашей сделки, и, если в дело не вмешается человеческий фактор – я имею в виду утечку с вашей стороны, – ничего и не узнает: официально вы были отправлены в аттестационный отпуск в рамках очередного продвижения по службе, которое вас, несомненно, ожидает.
Никаких представлений, никакой преамбулы. Алин уже чувствует, что потеряла нить разговора, и она даже не знает, можно ли им самим заговорить или даже, что еще более амбициозно, прервать его. Пребывая в сомнениях, она представляет себя на инструктаже перед началом задания и довольствуется тем, что пытается справиться со стрессом, который давит ей на грудь и на мочевой пузырь, словно холодный чугун.
В то время как Карлос находит в себе силы неуверенно встать рядом с ней, два бесшумных дрона в виде черных кубов вылетают в комнату и зависают перед ними, после чего раскрываются, растягиваются и превращаются в голографические экраны.
– Прежде чем озвучить ваши задачи, – говорит Сварадж Джендал, – я обозначу ставки: для меня – счастье моей дочери Тэм, для вас – то, что вы укажете на этих экранах. – Алин с Карлосом переглядываются: Крис их не обманул. – Вы вправе менять свои требования до успешного завершения вашей миссии. Я все исполню.
Кубы тем временем принимают компактную форму и начинают кружить вокруг обоих агентов, после чего встраиваются в одно из свободных мест их комбинезонов. Карлос открывает рот, чтобы заговорить, но не издает ни звука, тогда он прочищает горло, выдыхает, поводит плечами, затем решается:
– Месье… – Тот кивает ему. – Мы не уверены, что… правильно проинформированы о ваших требованиях. Мы в курсе, что речь идет о вашей дочери, но пока не понимаем, чего вы от нас ждете. Ни ваши агенты, ни Крис Ройджекер ничего нам толком не объяснили.
Огромная маска льва колышется, стержни его пасти укорачиваются, и полость с лицом Свараджа Джендала беззвучно расширяется, выпуская хозяина этого места, который не спеша двигается в их сторону. Кроме странной сетки, закрывающей его глаза и нос, Алин удивляет его одежда: простые джинсы и бежевый пуловер – очевидно, очень дорогой, но без экстравагантности. На его оголенных предплечьях танцуют татуировки, созвучные с творчеством его дочери.
У него усталый вид.
Медленная, осторожная походка.
– Мне нужно, чтобы вы нашли кое-кого, – отвечает Джендал, останавливаясь перед ними. Его голос звучит слабее на этот раз, напрямую, без эха и бархата. – Кое-кого, кто пропал. Кое-кого…
Печаль Свараджа Джендала ощутима физически, она некоторым образом обезоруживает: опущенные плечи, склоненная голова – измученный вид. После продолжительной паузы, которую Карлос с Алин не решаются прервать, он поднимает голову.
– Кое-кого, кто, возможно, уже мертв.
Стайка микродронов вылетает из сетки, открывая его карие глаза, и выстраивается за его спиной, вдоль позвоночника, выпрямляя его осанку.
– Вы должны найти этого человека. Где бы он ни был, где бы ни прятался, какова бы ни была его личность или маска, под которой он скрывается… – Его голос дрожит. – Найдите мне его, выследите, вырвите силой из его нищеты или славы и, хочет он того или нет, передайте моим агентам.
Карлос снова прочищает горло и, вероятно, под действием успокоительных средств, произносит более уверенным голосом:
– Можно узнать, для чего мы ищем этого человека, месье? – уточняет он.
– Потому что это последняя карта, которую я могу разыграть, чтобы спасти искусство моей дочери, а также ее саму, – тут же отвечает Джендал. – Она чахнет. Я уже овдовел и готов использовать все свои силы и возможности, чтобы не потерять своего ребенка. – Он замолкает, и Алин спрашивает себя, сможет ли он говорить дальше. Затем он продолжает: – Вас ожидает доктор Валькариан, чтобы в упрощенной форме рассказать вам о своих выводах. Но время идет. Вам следует поторопиться, чтобы Земля и Марс не лишились гениальных творений моей дочери, а я – того, что никогда не сможет дать ни одна власть в мире.
Карлос использует очередную паузу Джендала, чтобы попытаться нащупать хоть что-нибудь, хотя бы какую-нибудь крошечную деталь, за которую можно зацепиться, чтобы начать поиск.
– А можем мы узнать, месье, – это, несомненно, облегчит нам задачу, – что помешало вам найти этого человека, прежде чем обратиться к нам?
– Нет, – внезапно отвечает Сварадж Джендал. С застывшими чертами под своей футуристической сеткой, он поворачивается к ним спиной и направляется к гигантской маске льва, по-прежнему возвышающейся над залом. Когда он ставит ногу вглубь нее и волокна вокруг него смыкаются, достигая лица, стены зала снова начинают переливаться волнами, и опять раздается голос, тихо и тепло шепчущий на ухо.
– Нет, не можете, – безапелляционно произносит он.
В то время как цветные линии бесшумно рождаются и умирают вокруг Свараджа Джендала, Алин задается вопросом, как они с Карлосом смогут решить проблему, с которой не справились все деньги мира; ведь возникшая ситуация сделала такого всемогущего человека совершенно беспомощным.
– Все, что вам нужно знать, помимо того, что она пропала где-то на Земле пятнадцать лет назад, – это то, что когда-то ее звали Таня Эспиноза, и если она еще жива, то тщательно скрывается, и вы должны нам ее привезти. – Матрица соединенных волокон закрывается еще больше, оставляя на виду только его рот. – Мои средства в вашем распоряжении. Все.
По мере того как маска постепенно исчезает в стене, голос хозяина этого места раздается в последний раз.
– Доктор Валькариан и моя дочь ждут вас.
Алин и Карлосу требуется несколько секунд, чтобы убедиться, что он не появится снова и что они остались одни.
– Как ты? – тихо спрашивает Карлос.
Алин вздыхает.
Фыркает.
– Давненько я не испытывала такого стресса… Можно, конечно, сколько угодно ругать Криса, но ты представляешь, что это за история? – Карлос кивает. – Такая возможность выпадает раз в жизни…
Карлос тут же реагирует на эти слова, и его лицо озаряется решимостью, которой она уже не видела у него некоторое время: он размышляет, скрестив руки, и эта поза ее успокаивает всякий раз, когда на пороге возникающих трудностей он активирует свои первоклассные мозговые извилины. То, что он как ни в чем не бывало достает из комбинезона свою флягу и подносит ее ко рту, все же ее немного беспокоит.
– Мы здесь не просто так, – бросает он ей, словно это и есть вывод его стратегических размышлений, но она чувствует некую недоговоренность, нечто, о чем он умалчивает или пока не знает, как сформулировать. – Так или иначе, нам повезло, что подключили именно нас, но без нашего послужного списка мы вряд ли бы сюда попали: мы работаем в зонах чрезвычайных ситуаций на Земле, начиная с наших первых заданий, имеем контакты на местности, информаторов… – Он смотрит на Алин несколько остекленевшими глазами. – И мы достаточно близки к Ройджекерам, чтобы дернуть за нужные ниточки, если возникнут какие-то проблемы.
Алин соглашается, но тут же с сомнением качает головой.
– Мне непонятно, как и почему исчезла эта женщина. Есть что-нибудь на этот счет в базе?
Карлос на секунду замирает, и она понимает, что он запустил поиск. Проведя быструю проверку, она замечает то, что он понял раньше нее: несмотря на измененный внешний вид, их интерфейс вновь подключен к сети.
– Нужно прежде всего проверить записи о смерти, чтобы не тратить время зря, – продолжает она. – Как бы мне хотелось что-нибудь уже написать на этих штуковинах…
Она активирует дрон, предоставленный Свараджем Эдо-Джендалом: маленький куб вылетает из ее комбинезона и раскрывается. Поскольку они оба направляются к ступенькам, ведущим из комнаты, экран следует за Алин, зависнув возле ее правой руки.
– Ты хоть придумала, что попросишь у папаши Джендала? – спрашивает ее Карлос, и Алин кажется, что он поспешил задать этот вопрос только затем, чтобы не отвечать на него первым.
Он улыбается ей, и они выходят через открытый шлюз: в коридоре некоторые двери тоже оказываются открытыми, словно приглашая в них войти.
– Я пока думаю, что выбрать: пони или чтобы лучший друг бросил пить.
Он пихает ее локтем в бок. Она возвращает ему улыбку. В нескольких метрах от них, между цветных завитков, повсюду украшающих творения Тэм, появляется силуэт доктора Валькариан. Карлос кивает ей: это знак, что миссия началась и что он берет на себя инициативу во взаимодействии; тогда как Алин довольствуется наблюдением в режиме скачивания информации, поддерживая свои органы чувств и модули в состоянии боевой готовности. Позже они все обсудят.
– Капитан Ривера, лейтенант Руби, – произносит Валькариан, стоя возле двери и делая приглашающий жест рукой.
Карлос останавливается перед ней. Алин знает, что он будет медлить некоторое время, пока она не осмотрит комнату: это как разминка, позволяющая им войти в нужный ритм. Она запускает сканирование, опасаясь, что оно будет плохо работать из-за помех, создаваемых системой безопасности, но все прекрасно функционирует. Благословение Свараджа Джендала их сопровождает…
– Нам говорили о доступе к личному снаряжению господина Джендала, – говорит Карлос, показывая на открытые двери в коридоре.
Валькариан разглядывает его, засунув руки в карманы своих рабочих брюк, несомненно очень дорогих, сочетающих в себе красоту и функциональность. Легкость, с которой эта женщина купается в роскоши, контрастирует с ее лицом труженицы, измученной тяжелой работой.
– Если вам сложно найти нужную комнату в тридцатиметровом коридоре, я позволю себе усомниться в ваших способностях отыскать призрака, блуждающего на Земле. – Кажется, она не столько насмехается над ними, сколько абсолютно искренне сомневается в том, что они справятся с заданием. – То, что вы не проявили любопытства и сообразительности, чтобы проверить свои допуски после встречи с господином Эдо-Джендалом, совсем меня не утешает.
Она наклоняет голову, словно ожидая их реакции, и Карлос выдерживает ее взгляд, тогда как Алин быстро просматривает функции, которые действительно были добавлены в облако их системы дополненной реальности. Помимо различной информации об их непосредственном окружении – температуре, составе воздуха, иконок о состоянии, плавающих над ближайшими биологическими и технологическими элементами, и т. д. – у них отныне появился доступ к разнообразным фильтрам, включая слой ориентации, с точностью указывающий расстояние до каждой комнаты коридора и ее назначение. Первым открытием Алин является то, что лаборатория, в которую их пригласила Валькариан, соседствует с огромным залом, помеченным как спальня Тэм Эдо-Джендал.
– Простите, что произвели на вас плохое впечатление, доктор… – Карлос улыбается. – У меня остался один вопрос, пока мы не перешли к делу: теперь, когда месье утвердил наши кандидатуры, мы продолжим тратить время на то, чтобы нюхать друг у друга под хвостом, или вы готовы сотрудничать?
Алин внутренне усмехается, и напряжение немного спадает: Карлос никогда не бывает так хорош, как в роли дерзкого парня; этим оружием он пользуется еще лучше, чем своими кулаками или служебным пистолетом. Тем не менее Валькариан выглядит такой же смущенной, как танк перед детским автоматом, стреляющим мыльными пузырями.
– Предлагаю еще немного понюхать друг у друга под хвостом… – произносит она, снова приглашая их войти.
Карлос в очередной раз выдерживает ее взгляд, затем снова улыбается и кивает. Ответила она достойно, но уже выдала им кое-какую информацию: она слишком горда для того, чтобы дать втянуть себя в игру. Алин берет это на заметку.
Внутреннее убранство лаборатории Валькариан ожидаемо совпадает с данными, отправленными ультрасложным интерфейсом – и связанной с ним базой, – к которому Сварадж Эдо-Джендал открыл им доступ: присутствующий здесь минимум роскоши с откровенной эстетикой контрастирует с головокружительной эксцентричностью, выставленной напоказ в коридоре. Абстрактная картина, кремовые стены и светильники успокаивающих оттенков явственно говорят о том, что при обязательном наличии комфорта ничто не должно отвлекать Валькариан от работы.
Алин входит, окидывает комнату взглядом, несколько секунд изучает многочисленные экраны и голографические подставки, встроенные в обстановку, идентифицирует дверь, ведущую в комнату Тэм, – круглый вход, по которому интерфейс дополненной реальности отказывается выдавать детали, – и добавляет мысленные комментарии и закладки к различным элементам декора. Валькариан садится за свой рабочий стол, а Карлос небрежно устраивается на стуле напротив нее. Между ними идет борьба, кто подчинится последним, но эта игра больше в интересах Карлоса, которому нечего терять. Если Валькариан не хочет испортить отношения со своим всемогущим нанимателем – если только они чего-то не знают, – ей выгоднее быть им полезной.
– Ладно! – произносит Карлос, в знак примирения раскрыв обе ладони. – Начнем сначала, если позволите, поскольку мы с коллегой немного взволнованы… всем происходящим, понимаете? – Он вновь улыбается ей. – Интерфейс, к которому вы так любезно меня направили, – он стучит себе по виску, – не очень многословен на ваш счет. Вы… состоите на службе у семьи вот уже двадцать лет, и…