Живой Пушкин

Живой Пушкин

Прозрачный жемчуг белых рос

Лежит на утренней траве

И испаряется, едва

Его коснётся тёплый луч.

Теплом напитана кора

Усадебных могучих лип,

И треугольником тропа

Ведёт к господскому крыльцу.

Вот барин вышел босиком

В раздумьях тихо побродить

По брегу Сороти и вод

Её в ладони зачерпнуть.

Под сенью дуба умный кот,

Всё зная, будет говорить

О сказках и о чудесах,

И на онегинской скамье

Воссядут гении любви

Стихи о Пушкине слагать,

Увековечивая жизнь,

Любви поэзией служа.

Хранитель пушкинских традиций

Хранитель пушкинских традиций,

Я множу славу твоих слов,

И ты, неправедник Христов,

В них ныне, присно будешь длиться.

И говорят твои уста

Моими рифмами сквозь веки,

И пробиваются побеги

Цветов тернового куста.

В младом июне каждый год

Мы празднуем твоё бессмертье.

Служенье муз и вдохновенье

Заслуженный приносят плод.

Пишу онегинской строфой,

И вечно жив приятель мой.

Потомок казаков, поэт

Потомок казаков, поэт,

Хранитель пушкинских традиций,

Я вижу жизненный сюжет

В многообразье композиций.

Бесстрастен взгляд пытливых глаз;

Я ноты жизни слышу сердцем,

И что сияет напоказ,

Гротескно лжёт в ритмичном скерцо.

От дел ненужных удалив,

Стезю другую дал Всевышний.

Тот день был ясен, молчалив,

И наливались соком вишни.

Тот август подарил перо

И мудрость чувствовать нутро.

Благословляя божий день

Во славу хладного ручья

Тёк неприметно божий день.

Ходили гуси, гогоча,

Вразвал на барское гумно.

Опальный ветер раздувал

Рубаху алую Pushkin,

И, словно парус над Невой,

Он в двух столицах виден был.

То в вакханалиях его

Жандарм угрюмый обвинял,

То вольнодумские стихи

Царю, стремглав, в столицу вёз.

Всё было нега, всё – покой:

Писались главы; жизнь текла

Во славу хладного ручья,

Благословляя божий день.

Покуда хладная надменность

Покуда хладная надменность

Нас, как забрало, бережёт,

Ничто души не потревожит,

И мимо нас любовь пройдёт.

Рискнув однажды обнажиться,

Быть дураком боится всяк,

Уж лучше слыть циничным франтом,

Чем быть счастливым, как простак.

К чему досадные волненья,

Когда есть дамы и кабак,

И по душе увеселенья

Найдут онегины. Но как

Вдруг одиноко в кабинете,

Когда, разъехавшись с балов,

Мы черпаем отдохновенье,

Упившись томиком стихов.

Навеки твой

Поклонник дружеской свободы,

Веселья, граций и ума,

Я презирал судьбы невзгоды,

А ты, не мной утомлена,

Смотрела трепетно и дерзко

Сквозь кроны лип не на меня,

И я, отчаянный и резкий,

Любил сильней день ото дня.

Что мне бездумные скитанья?