Находка старателя

На одном из бесчисленных астероидов, медленно плывущих в поясе между орбитами Марса и Юпитера, в узком туннеле небольшого кратера замер, словно изваяние, одинокий старатель-скалолаз. Его усиленный скафандр, покрытый тонким слоем космической пыли, тускло отсвечивал в темноте, а свет фонаря, закреплённого на куполообразном шлеме, выхватывал из мрака странную находку – заварочный чайник. Медные узоры в виде причудливого цветка (ромашка?) переливались на бежевом фоне.

«Любопытная вещица…» – пробормотал он, поворачивая объект в руках. – «И состав у тебя необычный. Определённо рукотворный».

Его перчатки были оснащены встроенным сканером – легкое касание и на запястье вспыхнул дисплей, выводя строку за строкой:

Объект: керамический состав – 88%

Основные компоненты:

Каолин (Al2Si2O5(OH)4) – 41% Кварц (SiO2) – 28% Полевой шпат (KAlSi3O8) – 19%

Аномальные включения:

Меланин (C18H10N2O4) – 6% Теллур (Te) – 1.1% Кремний (Si) – 2.2% Кальций-фосфат (Ca3(PO4)2) – 1.5% Галлий (Ga) – 0.5% Пинены – 0.4%

…остальные элементы не поместились на маленький дисплей. Нужно было прокрутить вниз.

Герой нахмурился, хотя сквозь темное стекло шлема этого не было видно. Такой состав не встречался ему ни в одной породе.

Внезапно в скафандре раздался резкий электрический треск и через секунду в наушниках зазвучал прерывистый женский голос:

– Кирон, ты там чего застрял? Жизненные показатели в норме, но ты не двигаешься.

Мужчина нажал переключатель на груди. Зеленая лампочка замигала в глубине шлема.

– Со мной всё в порядке, – ответил он, стараясь говорить ровно. – Просто изучаю породу.

– И? – в голосе собеседницы послышалось нетерпение. – Нашел что-то?

– Нет, – солгал Кирон, бросая взгляд на чайник. – Обычные камни. Иногда попадаются металлические вкрапления, но ничего ценного.

– Понятно… – она тяжело вздохнула. – Возвращайся на станцию. Конец связи.

– Принято. Конец связи.

Он отключил передатчик, еще раз окинул взглядом странную находку и аккуратно уложил её в контейнер для крупных образцов.

– Надеюсь, она окажется ценной…

Кирон не заметил, как в последний момент на дисплее мелькнуло предупреждение:

ВНИМАНИЕ: нестабильные показатели. Происходит перераспределение массы…

***

Кирон пронес чайник на станцию незаметно. В этом не было ничего сложного. Формальной охраны не существовало, а датчики на шлюзе давно превратились в бутафорию – мигали красным для видимости. Любой желающий может войти, если доберется до пояса астероидов и отыщет нужный камень среди тысячи других.

Сбросив оранжевый скафандр, рюкзак – микродвигатель и образцы породы на пыльный склад, он направился в Конференц-зал. Это было самое большое помещение станции, увенчанное низким, куполообразным потолком, изъеденным ржавыми потеками. Воздух пахнул озоном и старым металлом. Стены украшали, а точнее, загромождали панели с аналоговыми циферблатами, давно замолкшими, и решетками вентиляции, из которых свисали клубки забытых кабелей. В центре, под куполом, стоял массивный круглый стол из потертого металла, окруженный креслами на шарнирах, а доминировал над его пространством главный мозг станции, вернее, его лицо, занимая добрую четверть всей поверхности – выпуклый монитор.

Его массивный корпус из темного металла был утыкан рядами тускло светящихся или давно погасших ламповых индикаторов – крошечных оранжевых и зеленых глазков. Экран, матово-зеленоватый и глубоко выпуклый, как шлем викинга, мерцал в полумраке слабым фосфоресцирующим светом. К нему, как артерии к сердцу, тянулись толстые пучки кабелей. Они спускались со стола, петляли по холодному полу и терялись в темных провалах технических люков или в нишах, где, должно быть, скрывался остальной «организм» древнего компьютера. Некоторые кабели были оплетены потертой тканью, другие – голым металлом, третьи – покрыты трещинами, сквозь которые проглядывали разноцветные жилы проводов.