Реанимация любви

Глава 1

В некотором царстве, в некотором государстве…

Наверное, так и стоило бы начать эту сказку. Но у нас тут не сказка, а скорее медицинская драма с элементами чёрной комедии, поэтому начнем иначе.

Итак, на одной зеленой-презеленой планете, в городе-миллионнике, в обычной городской больнице (ну, почти обычной – там, где делают сложные и очень сложные операции, а не только выписывают аспирин от взгляда начальства и отправляют в мир иной с улыбкой), работала одна женщина. И не просто женщина, а доктор. И не просто доктор, а целый реаниматолог – то есть специалист по тому, чтобы деликатно вытаскивать души из лапок ангела смерти и вежливо возвращать их обратно в тела. Иногда.

А вот и она бежит по коридору! Нет, не длинноногая блондинка, дефилирующая словно английская принцесса на благотворительном аукционе. И не тучная дама с волосатой родинкой на лбу, внушающая священный трепет и желание исповедаться.

Вон она – невысокая, слегка «в теле» (только, чур, не говорите ей об этом – как говорится, не плюй в колодец, а то ведь реаниматологи тоже люди, и у них есть доступ к медицинским иголкам… и фантазия).

И была у нее одна… нет, даже две примечательные особенности. И они так живописно колыхались в такт её стремительному бегу, что могли бы служить метрономом для всего отделения. Но вам на них лучше не засматриваться – помните про колодец. И про то, что она знает, куда можно аккуратно ввести иглу, чтобы надолго отбить охоту к комментариям.

Рядом с ней семенит молодой человек – ну, если сравнивать с её спелым возрастом, скорее мальчик лет двадцати с хвостиком. Наша героиня поправляет стетоскоп (который, к слову, тоже трясётся от её энергичной походки) и героически пытается не слушать жужжащего спутника.

А он, как назойливая муха: «Лидия Ивановна, ну я вас очень прошу…».

– Слушай, Петров, – обрывает она его, не сбавляя темпа. – Натворил дел?

– На-натворил, – проблеял «мальчик».

– Раз натворил, значит, отвечай. И не мотай мне нервы – у меня их и так уже лет двадцать как нет в товарных количествах. Я женщина опытная, с целым багажом фобий и одним универсальным советом: не тревожь лихо, пока оно тихо. А то разбудишь – и оно окажется твоим пациентом. Знаешь такую поговорку?

– А что же мне делать-то? – чуть не плачет Петров.

– Что делать? Смириться, сделать выводы и надеяться, что премию ты получишь хотя бы в следующем квартале. А вообще, не отличить живого человека от мертвого – это, знаешь ли… пошло. И чревато административными последствиями.

Сказав это, наша героиня виртуозным пируэтом растворяется в операционной, оставив незадачливого Петрова наедине с суровой реальностью длинного больничного коридора. Где-то на той самой зеленой планете.

А в операционной нашу героиню уже ждали.

Ну что, я в самом деле – героиня и героиня. Лидия Ивановна, или просто Лида. Сорока пяти лет – и не дня меньше. Но забываем про возраст и вспоминаем про колодец. Да, наша Лида такая: любой намек на её внешность или возраст – и вы в списке. Нет, не Forbes. В чёрном списке. А у врача реаниматолога высшей категории лучше быть в другом списке – например, в списке на премию, а не в чёрном. Потому что её чёрный список имеет обыкновение материализоваться в виде ночного дежурства в праздник или внезапной командировки в морг для «обмена опытом».

Итак, наша Лида заходит в операционную. Народу – тьма, пациент – сложный. Хотя когда было по-другому? У Лиды всегда они сложные – других не дают. Видимо, руководство считает, что если уж отправлять к праотцам, то только с максимальным комфортом и под присмотром профессионала.

Она смотрит на кушетку, на мужчину на ней. Он весь в трубках и проводах, словно робот на перезагрузке. Приборы пищат, сотрудники больницы молчат… Кстати, а где заведующий? Она тут бежала, а его ещё нет. А кому ей глазки строить? А кому умные вещи говорить? Так дело не пойдет. Раз решила в 45 выйти замуж – так придется выходить.

А Аркадия Петровича мы спрашивать не будем. Его выбрала такая женщина – пусть выдохнет и смирится.

Шаги… А вот и наш Ромео, правда, он еще не знает, что он Ромео. А не надо на молоденьких медсестер таращиться, когда перед глазами такая спелая клубничка?

– Добрый день, Лидия Ивановна.

– Добрый, – откликается наша героиня, и в её голосе – лёгкая хрипотца от бега и лет эдак двадцати профессионального стажа.

– Есть предложения? – Серые глаза Аркадия Петровича неотрывно смотрят на Лиду. И есть почему – голова-то у нее светлая, и я не только про цвет волос, а про мысли, которые в ней блуждают.

И тут наша светлая голова открывает рот – и как давай предлагать… Ну просто бери блокнот и записывай! Но у Аркадия Петровича хорошая память. Он кивает головой и всё запоминает на свой жесткий мозговой диск.

Потом они подходят к пациенту, к тому, который весь в проводах и трубках. Седеющие виски, мужественное лицо. По карте – ему 50. Вполне возможно, но от него веет такой силой… Еще бы! Медсёстры где-то узнали, что больной – капитан первого ранга. Серьёзно. Ну, правда, звучит солидно.

А наша Лида знала всё и ничего о моряках. Знала, что они сильные и крепкие, остроумные и смекалистые… В общем, стержень в них с рождения… А откуда она знала? Да так – наша Лида из приморского городка, Владивостоком, который зовут. А там что? А там корабли и моряки. А еще Сергей… Да, Сергей был моряком. Черная форма, погоны, подводная лодка «Волхов». Эх, воспоминание… Девятнадцать лет прошло, а как вчера. Как вчера он вышел в море – и не вернулся. А море, оно ведь не больница – трупы не возвращает.

Глава 2

Операция прошла успешно. Даже слишком успешно – пациент явно оценил титанические усилия по возвращению его с того света и нагло отказывался умирать. В общем, капитан первого ранга переехал на несколько дней под бдительный взгляд нашей Лиды. Проводов и трубок на нём поубавилось, и теперь нашего «морского волка» можно было рассмотреть во всех деталях. Но Лида не рассматривала. Ей было некогда – личная жизнь, как водится, настигла врасплох.

А именно: у её подруги Леры случилась свадьба. Да-да, именно так – классический сюжет: сначала секс в подсобке (видимо, для антуража), потом пара необдуманных поступков, а затем – о, ирония судьбы! – свадьба. Лида не знала подробностей. Она свято блюла личные границы. Особенно свои. Чужой адреналин её не интересовал (почти)– своего хватало.

На свадьбе было хорошо.

Потом – ещё лучше.

Потом – провал в небытие и утро, которое явно заслуживало выговора без кондиций и с пожизненным запретом на жульен.

Она, по обыкновению, грешила на салат, но вовремя осознала: он тут ни при чём. Всему виной тот самый жульен. Он, если прислушаться к памяти, подозрительно кислил – словно предупреждал: «Не ешь меня, дура!». Но кто ж его послушал…

Свадьбу, впрочем, отметили, как полагается. Георгий, новый муж Леры, оказался мужиком что надо. Стержень в нём чувствовался – не то, что в Диме (бывшем муже Леры, который стержнем и не пах). А Лида уважала мужчин со стержнем. Поэтому в свои сорок пять и была не замужем. Стержни не попадались – попадались одни Славики.

Ну, это её муж. Бывший. Женаты они были недолго. Месяца три, плюс-минус. А потом Лида узнала, что беременна. И не просто беременна, а беременна близнецами. Славик тоже узнал. Видимо, впечатлился – и подал заявление в загс о разводе.