Черновик

Глава I: Оставь надежду, всяк сюда входящий

Приборы сбоили, тучи сгущались – заданий меньше не становилось. Город встречает безмолвно. Живым вход не отменем, мёртвым – не запрещен, попробуй разбери невооружённым глазом: он мертв? Или просто спит? Все варианты являются неверными, смерти больше нет. ППА – Последнее пристанище анабиоза, кладбище обернутое в технологический прогресс. Очередная лачуга на окраине города, очередной пункт в распорядке рабочего дня. Обветшалая крыша, скрипучие ступени, выбитые окна – казалось, такие дома уже не пользуются авторитетом среди обитателей Варасты, даже самых старых, даже самых живых. Разве жить в мире, где отсутствует смерть – не одно из наказаний?

Не медлив, стоя у двери он достал ключ, прибор открывающий запечатанные ходы. Неожиданно дверь распахнулась, словно чей-то забытый зов зазывал ветром всех тех, кого ожидал как старого друга, было ясно: замков здесь не водится. Дом явно не был отражением прошлого, все что можно было утащить – растащили по туннелям. Среди мертвого смрада и разлагающихся крыс, можно было увидеть свет, будто солнечный он освещал путь и вёл в дальнюю комнату. Белые межкомнатные двери, жёлтые стены и коричневый пол, такие помнится были в детстве у каждой второй состоятельной семьи, особенно у паршивой интеллигенции входило в привычку кичиться детскими комнатами, словно крича «Я обеспечу своему ребенку достойное будущее». На деле всех их ждал анабиоз и жалкое сосуществование с дохлой живностью, а не надежды на счастливое будущее.

Подвывания становились отчётливее, словно дом навывал траурную песню, отгоняя воспоминания о забытом прошлом. Свет исходил из приоткрытой двери углового шкафа. Подойдя ближе – девочка. Девочка. Девчушка. Красное пышное платье, фарфоровые глазки и забавная игрушка подмышкой. Лицо не выражало ничего, а мертвый взгляд подтверждал – всего-то очередной сбой в системе и люди не оживают. Руки потянулась к подсумку на поясе. Любой служащий привыкает к процессии, но это не значит, что им не становится не по себе. Достать – вколоть – уйти, дальше дело специалистов: настройка чипа и запечатывание. Открыв подсумок, руку накрыла холодная детская рука, а затем:

– «Он придёт, папочка придёт, – тихо, слишком тихо, по ребячески обиженно. Присев на корточки, можно было ощутить тепло, оно исходило из груди девочки,

– бьётся, подумал было я, а затем заглянул в глаза – яркий блеск и живой интерес. Быть солдатом – не для всех. Война – не всегда о смерти, по краней мере, не в Варасте, война – это борьба со своими идеалами.

– Я ищу своего папу, ты не видел? Он был тут! Он солдаааат, представляешь? Протянув гласную, настолько насколько её хватило она продолжила :

– И форма прям как у тебя! Отведи меня к нему! Не ребяческая просьба, а серьёзный приказ.

Значит, дочь солдата, но вот загвоздкой служило то что, у ныне существующих служащих нет семей, это по мнению руководства отвлекает, но по краней мере так считает только управление

Приходится молчать, так будет проще. Смерть покинула это место давным давно, оставляя лишь отголоски в виде вируса, будто плюя в лицо реестру внутренних дел. Никто не умирал, но и не жил, анабиоз заменил людям смерть, и в надежде на исцеление люди надеялись что это – единственный выход. О гуманизме не было и речи – сначала дети, потом женщины, здоровые мужчины. У людей не было выбора: умереть и упокоится или жить в анабиозе. Пытавшиеся поднять бунт – гниют в назидание другим, и не имея возможности умереть, скрываются по туннелям, словно помойные крысы, медленно умирая от вируса.

Неизменна лишь военная мощь, являющаяся стержнем любого государства. Неизменна преданность солдата, неизменны выполнения приказов.

– Ты отнесешь меня к папе? Может вы друзья! Меняя манеру с приказной, на наивно десткую, она думла что это сработает. Девчонка оживала на глазах, тссс, не порядок, ещё минута и жизненные процессы запустятся окончательно, нельзя этого позволить, действовать нужно незамедлительно. Прокашлявшись он решил подыграть:

– Я отнесу тебя к папе, ты мне веришь? Кивок и такие сильные детские объятия. Приобняв её, он вколол реагент. Быстро. Без промедлений. Он положил девочку в капсулу, и подойдя к окну посмотрел на небо – не единой звезды. Вспомнились глаза, юркие блестящие. Фантомные ощущения объятий сковали тело. Посмотрел не девочку – глаза стремительно теряли свой блеск. Звук дыхания. Пауза. Тишина. Анабиоз.

– Я закончил, можете подключать – устало произнес в рацию и отключился. Люди сами губят свои звезды, им не нужен путеводитель, маршрут построен и все выбрано за нас

– Отличная работа, Колдрекс.

Начался дождь и кислотные капли падали с небес, ядовито оплакивая происходящее. Судьбу не выбирают – судьбой управляют, вот что твердят в управлении. Легко быть управленцем, сидеть в офисе и отдавать приказы. Солдаты – люди из плоти и крови, бесчисленные множества государства, расходный материал, а может и нечто большее. У каждого солдата есть цель, есть своя миссия, мы не более чем план государства

Дождь запорол возвращение на базу, «остерегайся дождя» всегда было одним из нерушимых правил, установленных руководством. Придется выжидать. Глаза невольно вернулись к девочке, так мирнолежавшей в капсуле. Подойдя ближе, рядом с капсулой он взглядом приметил разбитые стекла. Присев, он увидел в груде мусора и разбитого стекла фотографию. Семья, счастливая семья. Условно распределяя роли, он увидел в двух состоятельно одетых – хозяев дома:: отца и мать. Девчушка счастливо сидела на шее у человека, человека чья голова была оторвана с листа, вероятнее всего – брат, или дядя.. Оставив фотографию и встав, он последовал дальше. Переступая через животные разложения он понимал, что смотреть больше не на что, все разобрали.

Рация непозволительно громко зашипела, ломая мрачное молчание, будто вселяя жизнь в пространство. Визгливый женский голос упомянул о дожде

– Солдат №00370, кодовое имя: Колдрекс, напоминаем о правиле солдата: Не покидайте укрытие, кислотные дожди опасны помутнением рассудка! Напоминания персонально поступают в зависимости от ситуации, руководство заботится о жизни каждого солдата! Бииип. Отключаюсь. С уважением и заботой, ваша AiEva

AiEva – миротворческий искусственный интеллект, направленный на поддержку и обеспечение солдат. Вы могли убивать друг друга, выражать недовольство руководству, Aieva окажет поддержку любому, кто в ней нуждается. Осматривать дом дальше смысла не было, вот только тупиковый коридор вызывал любопытство. Стены, на которых развешены фотографии: семья, природа, снова семья и снова природа. Дойдя до конца коридора, а он был длиннее чем казалось, я не заметил как уперся в огромное зеркало на стене. Он надеялся увидеть жеркало где угодно: в туннелях, в варваских долинах и чужеземных странах. Сказки не иначе

– Вековой слой пыли, не иначе, – и протер его рукавом, невольно думая о том, что обмундирование необходимо будет почистить. Зеркала – отголоски прошлого, но что солдату, смотрящему в зеркало? Он увидит просто своё отражение, нет прошлого, нет будущего – существует только настоящее. Стандартная форма, усталый вид и отсутствие информации о будущем, ничего нового. Закончив рассматривать себя и облокотившись на него, он с грохотом катился вниз, будто кубарем по алее. Падение отвечало на вопрос «Почему не украли зеркало» Дверь, это была дверь. Из иллюзорности он подмечал две вещи: Казавшийся длинным короткий коридор, и длинную лестницу, по времени падения на которой можно было бы подумать, что вела она в преисподню

Общепринятым и доказнным утвержденим является то, что в теле человека 206 костей. У него – ни одной целой, новообразованные синяки и садины покрывали все, оставляя в целости лишь навязанные государством идеалы. Достав фонарик из подсумка он принялся осматривать то, где находился: место? комната? Складское помещение? Рай? Ад? Всего лишь конец лестницы, очередной тупик с дверью. Он принялся рассматривать дверь, освещая фонариком стены. Наткнувшись на надпись над дверью, он прочитал её вслух

«Оставь надежду всяк сюда выходящий»

Потянувшись за ключом в подсумок, заметил что дверь была приоткрыта, значит объяснятся за вторую неуказанную в здании дверь не придется, для всех дверь – одна. Да, не по уставу – заходить туда, куда не следует. Карается законом? Потом. Ноги сами вели его к двери, и легко поддавшись соблазну, он открыл её. Атмосфера резко изменилось. Складывалось ощущение что комнату не покидали вовсе: Пространство как будто живет между мирами, между разумом и откровением. Святыня, не иначе. Подойдя к столу сложно было не заметить блокнот. Первые страницы встретили надписью

«Познание мира воспринимается молитвой, а молитва – форма эксперимента»

Жители Варасты не верят в бога, зачем верить в то, что бросило вас на произвол судьбы? С наступлением эпидемии, храмы опустели быстро, теряя святость и веру в лучшее.. Здесь же – аккуратные ряды пробирок с кровью, пеплом и благословенной водой и машинкой, напоминациющей дистяллиционую. Стопки фоллиантов около стола, богословские трактаты и плачущие иконы над кроватью. Освещая комнату, можно было наткнуться на «живой уголок». Самодельная печь, стойки с гербариями, засушенные жуки и органы. Пол был усыпан разного рода бумагами, одни были экспериментального, другие – богословного характера. Обоженные – либо в порыве отчаяния, либо в ритуальной очистке. Ближе к кровати – латунный крюк, с лопнутой но подвешенной пробиркой. Вероятнее всего внутри были – кровь ученного и пепел от молитвы. Давний ритуал призыва бога, считалось что лопнувшая пробирка – призыв остановиться, знак того, что ты зашел слишком далеко. Это акт покаяния и жертвы, совмещенный с эксперементом. Отчаяние в чистом виде. Кровать была заправлена, видимо с надежой на скорое возвращение

Пора и ему отправиться на базу, вероятнее всего дождь закончился. Из всего усвоенного он понял, что подниматься по лестнице самостоятельно – быстрее и безопаснее. Ступив на последнюю ступень, он почувствовал… щелчок? Будто бы кто-то нажал на кнопку, дыша ему затылок,, но посмотрев себе под ноги, он не увидел ничего, кроме скрипящей половицы. Дождь действительно закончился, и переступая порог дома, он заметил самолет. Видимо служба зачистки. Уходя, он чувствовал тяжесть блокнота, лежавшего в подсумке.