Простовещи. История мира через легендарные товары и любимые продукты
© Сергей Минаев, Александр Файб, текст, 2025
© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025
© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2025
Предисловие
Друзья, здравствуйте.
Немного о том, как появились «Простовещи» – это книга и цикл из десятков YouTube-выпусков, где мы рассказываем об истории сквозь некий товар или феномен.
Сложно вспомнить, кто из соавторов этой книги произнес это первым, но идея рассказать, как вещи, стоящие у вас в холодильнике или на кухонных полках, как товары, что вы покупаете в магазинах и на АЗС, повлияли на ход истории, захватила нас за доли секунды.
Это произошло, когда несколько лет назад мы обсуждали какой-то драматичный исторический процесс – кажется, темой была Первая мировая война. Контекст обсуждения был такой, что мировая война, как об этом сотни тысяч раз уже написали историки, была предопределена: из-за экономических причин, колониальной политики, романтического национализма и позиций лидеров крупнейших государств того времени.
Но в итоге мы договорились до того, что на исторический процесс влияет буквально всё – от дождей и засухи до болезни живота государя императора и его плохого настроения. Мысль тоже нетривиальная, но мы решили пойти еще дальше.
А как историю двигали совсем простые вещи? Скажем, сахар, соль или картофель? Есть вероятность, что в момент обсуждения мы оба были голодными, поэтому крен был в сторону еды.
Хорошо, а если взять нефть? А порох? А газ? Как изобретение, появление или, в конце концов, обнаружение этих вещей (товаров, ресурсов) изменило не просто ход истории, а то, какими люди были и кем стали спустя тысячи лет прогресса, который неимоверно ускорился за последние два века.
Мы сталкиваемся с этими простыми вещами каждый день и заслуженно воспринимаем их как часть бытовой рутины. Мы уверены, что эти вещи всегда были, есть и будут, и, конечно, нам в голову не приходит смотреть на них как на то, что определяет исторический процесс.
Особенно на фоне того, как на эти вещи смотрели всего несколько сотен лет назад.
«Всего» – потому что в масштабе жизни человека это звучит как гигантская цифра, а в масштабе неповоротливой машины истории – это лишь небольшой отрезок. Ради получения и контроля над простыми, как нам кажется сейчас, вещами развязывали войны и захватывали страны, организовывали работорговлю и колониальные маршруты на десятки тысяч километров, навсегда меняли структуру общества и обрекали свою цивилизацию либо на скорое забвение, либо на экономический триумф, который не думает заканчиваться.
Простые вещи, о которых мы рассуждаем в этой книге, повествуют о человеческой природе сильно больше, чем любые формальные характеристики. То, на что были готовы идти люди ради, казалось бы, каких-то мелочей, – это не только и не столько про деньги и ресурсы. Социальный статус, политическое влияние, легитимность власти, мировая конкуренция и конфликты за зоны интересов – далеко не всё можно измерить в абсолютных суммах, – но в тоннах сахарного песка, картофеля и баррелях нефти, как оказалось, можно.
В процессе создания этого цикла мы обнаружили огромное количество малоизвестных факторов, связанных с пищевыми привычками, культурой потребления, географией и климатом. Эти факторы влияли на открытие простых вещей, процессы их производства или переработки, способы распространения и, наконец, на их стоимость.
Нефть, картофель и золото – казалось бы, что их может объединить в едином списке?
Но как вы скоро убедитесь, паттерны взаимодействия человека с самыми разнообразными вещами и товарами часто выстраиваются по очень схожей логике. Мы проследили лишь то, как эта логика меняется под влиянием расстояний, культуры, прогресса и политической воли в конкретные эпохи. На любые феномены лучше смотреть в динамике на значительном отдалении – история простых вещей, которую мы расскажем, позволяет это сделать с запасом.
И последнее. О двух вдохновителях цикла «Простовещи», без которых ничего бы не было.
Известный социолог, уроженец Новороссийска Георгий Гурвич, в своей концепции микросоциологии постановил: небольшие факты, которые складываются путем бесконечного повторения, выстраивают связанные цепочки. Именно эти связи, пережив все катаклизмы и уцелев, позволяют смотреть на общество в целом и делать выводы. На примере малого очень четко может быть заметно что-то очень большее.
Французский историк Фернан Бродель, автор легендарного исторического трехтомника «Материальная цивилизация, экономика и капитализм», которым оба соавтора зачитывались в университетские годы, стал автором не менее легендарной цитаты: «Один лишь запах готовящейся пищи может пробудить целую цивилизацию».
За время изучения самых разнообразных простых вещей мы сотни раз убедились в справедливости этих двух взглядов на исторический процесс.
Эта книга – о том, как сложно устроено простое вокруг нас, и о том, сколько исторического величия может быть скрыто в ложке сахара, литре бензина или щепотке соли.
Приятного чтения.
Сергей Минаев, Александр ФайбОсень 2024 г.
Сахар
Сахарный старый свет
Сахар – уроженец Юго-Восточной Азии. До маленьких белых кристаллов додумались не сразу – лишь к третьему веку до нашей эры в Индии начали кристаллизовать сахар. Сладость многим пришлась по вкусу, а если есть спрос, то есть и предложение – сахар расползается по свету по торговым маршрутам. Вскоре о товаре узнают европейцы.
Тем более необычно, что античные авторы определяют сахар исключительно как медицинское средство. Отношение к сахару как к лекарству сохранится в Европе на долгие годы, а после падения Западной Римской империи о сладком песке с Востока и вовсе забудут. Вспомнят о нем лишь в эпоху Крестовых походов.
В 1095 году папа римский Урбан II объявляет Первый крестовый поход. Спустя долгий период изоляции Европа вновь сталкивается с Востоком. И пусть цели очередного «знакомства» двух миров не слишком мирные, послужат они и делу культурного обогащения. Среди новых ценных товаров крестоносцы в Иерусалиме находят и сахар. Арабы очень ценили сладкую приправу и культивировали ее по всему Южному и Восточному Средиземноморью. Крестоносцы тоже быстро осознали ценность «сладкой соли» и начали засылать грузы с сахаром в родные страны. И с этого момента в Европе начинается настоящая сахарная мания.
Один из летописцев эпохи Крестовых походов писал: «Сахар – драгоценнейший продукт, очень необходимый для пользы и здоровья человечества». Реклама оказалась удачной – сахар действительно стал нужен в европейских феодальных дворах.
Первыми, кто решился заработать на новом товаре, стали венецианцы. Первые пункты по производству сахара появились около Тира – на территории нынешнего Ливана. Оттуда сахар распространялся по всему христианскому миру.
Работа на сахарных плантациях тогда была сущим адом. Тростник – не тонкая трава, и, чтобы получить из него сок, работникам приходилось разламывать 10-сантиметровые стебли. Руками такую работу было делать практически невозможно, поэтому появились специальные мельницы для измельчения. Затем сок надо было вскипятить, причем кипятить приходилось долго – иногда уходили целые сутки. Логистика тоже хромала – сырой сахарный тростник занимает кучу места и много весит.
Длинной очереди из желающих для такой работы не было. Поэтому, когда производство сахара перенесли из Тира на Кипр и Крит, там почти сразу же начали использовать рабов. Рабов использовали и арабы – еще до Крестовых походов невольники из Африки восставали против адских условий труда на плантациях в районе современного Ирака, но именно европейцы сделали процесс массовым.
Причем рабы были не из Африки или арабских стран – ими становились те же европейцы, которым очень сильно не повезло. Внушительная часть рабов была из Греции, Болгарии и с черноморского побережья.
К XVI веку Кипр становится основным поставщиком сахара в Европе. Чтобы представить, насколько был ценным товар, посмотрим на цифры за 1532 год: на Кипре произвели около 33 тонн сахара. Если перевести на сегодняшний курс, на венецианских рынках сахаром торговали по 172 доллара за килограмм. Сегодняшние расценки сахара – это примерно 44 цента за килограмм. Таким образом, сахар в XVI веке был в 390 раз дороже, чем сейчас! Настоящее белое золото.
Cахар на курорте
Cахар, прежде чем покорить Новый Свет, совершил еще одну остановку – известные среди россиян-туристов Канарские острова и португальская Мадейра с радостью приняли рождающуюся сахарную промышленность. Вместе с ее рабами.
Выращивание тростника сулило золотые горы любому. Но у европейцев была проблема – сахарному тростнику было холодно даже в Италии, что уж говорить об остальной Европе. Вопрос поставлен ребром – где взять подходящую землю? Когда европейцы нашли новые теплые девственно чистые края, стало понятно, что они отдадут эти земли под сахар. Поэтому, когда наступил век Великих географических открытий, европейцы отлично понимали, что им делать с этой новой землей. Отправляясь в Новый Свет, первооткрыватель Америки Христофор Колумб взял с собой и сахарный тростник. Для проверки.
Рождение массового рабства
1493 год – дата, когда в Америке начали выращивать тростник. Оказалось, что на Карибских островах выращивать пшеницу и ячмень не только нерентабельно, но и невозможно – климат и почвы не подходили. Зато вот бананы и сахар там отлично прижились. Родные для сахара индийские джунгли крайне похожи на условия Кариб. Сахарные плантации разворачиваются на Эспаньоле – острове, который потом станут называть Гаити. Время расцвета этого острова еще не настало – он станет центром сахарного производства лишь к XVII веку уже под французским правлением.
Испанцы, несмотря на развитый миф об их кровожадности (продукт англо-голландской пропаганды XVII века), зверьми отнюдь не были. Более того, Испания первая среди других европейских держав предложила отменить рабство. Королева Изабелла Кастильская сразу обозначила, что не допустит рабской эксплуатации индейцев. Вместо этого появилась система, которую назвали энкомьенда. В переводе с испанского – попечение или покровительство.
Но адекватным решением проблемы рабства это не стало – на местах индейцев продолжали нещадно эксплуатировать. На господина, хозяина плантаций, наложили обязанность приобщать нехристианских работников к «Свету Божьему» и европейской культуре, но вопросы труда часто упускались из виду, если некому было о них напомнить.
Испанскую корону это не устроило. Были приняты законы, которые полностью запретили рабскую эксплуатацию индейских народов. Плантаторы лишились своей рабочей силы и решили по старому обычаю поднять восстание против короля. Но Средние века давно закончились. Королевские войска подавили восстание, а лидеров восставших казнили. Индейцы больше не рабы. Сахарная индустрия испанцев продолжила хронически страдать от нехватки рабочих рук. И тут возник вопрос, кто будет работать на плантациях.
Решение «подсказали» соседи-португальцы – можно завозить рабов из Африки. Этот способ использовался еще на Мадейре, но тут у черной рабочей силы появилось еще одно преимущество.
Индейские племена, которых португальцы, в отличие от испанских коллег, в рабство забирали, всегда могли взять и сбежать в родные джунгли. Индейца в бегах на родной земле найти было трудно. Африканцы были чужими для этой земли людьми, бежать им было некуда. Проводя аналогию, оказавшийся на тонущей лодке пловец-индеец возьмет и прыгнет за борт, а вот белый и черный пассажиры плавать не умеют и воды боятся.
Испания хоть и не ассоциируется с массовым завозом рабов, но за счет своего размаха и могущества, ей удалось привезти в Новый Свет 22 % всей темнокожей рабской силы.
Заметим, что рабство в Европе после падения Западной Римской империи считалось немного устаревшим. Никаких серьезных возражений насчет рабства не возникало, но в Северной Европе оно не было экономически оправданным. В Средиземноморье ситуация была другой. Рабство не везде, но использовалось, а рейды за рабами были излюбленным занятием торговцев-мореплавателей из Генуи и Венеции. В то же время идея об эксплуатации себе подобных вызывала скорее отторжение. Христианство рабство не запрещало, но прививало дух «равенства и братства перед Богом».
Но вот когда речь заходила об иноверцах, такой принцип работать уже не мог. Неожиданно, но Библия в создании расистских принципов косвенно помогла. Там рассказывается история про Сима, Хама и Иафета. Эти три сына ветхозаветного Ноя были родоначальниками различных людских рас. Хам, будучи настоящим «хамом», увидел своего отца голым, рассмеялся и позвал своих братьев на это посмотреть. За это неуважение к отцу его и прокляли вместе с его родом, из которого и рождается черная раса. Более того, в книге Бытия в отношении одного из сыновей Хама, Ханаана, существует следующая цитата: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих». Чем не серьезный аргумент для сторонников дискриминации темнокожих.
На самом деле Ханаан – родоначальник доеврейского населения, проживавшего на территории Палестины, а остальных братьев на такое не проклинали, но машину морального обоснования рабства нельзя было остановить. Знакомство с черной цивилизацией Западной Африки, которая находилась на более низком уровне развития, лишь подогревало веру в собственное превосходство. Постепенно эта позиция трансформируется в отношение «черный – не человек, а товар, скот». В советской экранизации романа Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан» герой по имени Негоро представляется как «Себастьян Перейра – торговец черным деревом». Рабы числились таким же товаром, как древесина.