Закулисье: Бесконечный Лабиринт
Пролог
Алекс проснулся от звука будильника, который, как всегда, казался слишком громким для его маленькой квартиры. Утренний свет лениво пробивался сквозь зашторенные окна, окрашивая комнату в серовато-жёлтый оттенок. Он потянулся, зевнул и сполз с кровати, чувствуя, как деревянный пол холодит босые ноги. Обычное утро. Обычный день. Ничего примечательного.
В ванной зеркало отразило заспанное лицо: тёмные круги под глазами, небритая щетина, волосы, которые давно пора подстричь. Алекс плеснул холодной воды на лицо, пытаясь прогнать остатки сна. Вода стекала по щекам, собираясь в мелкие капли на подбородке. Он вытерся полотенцем, пахнувшим стиральным порошком и слегка – плесенью: старая привычка редко менять его.
На кухне его ждал привычный завтрак: тост с арахисовым маслом и кофе, сваренный в дешёвой кофеварке. Запах горелых зёрен заполнил маленькую комнату, смешиваясь с утренней тишиной. На телефоне – 9:47. Друзья ждали его к одиннадцати: очередная суббота и встреча в кафе на углу – разговоры о работе, играх и вечных драмах. Ничего нового.
Он натянул джинсы, футболку с выцветшим логотипом какой-то группы и кроссовки, уже стёртые на пятках. Взял ключи, кошелёк, телефон. Проверил, выключена ли плита. Всё как всегда. Алекс открыл дверь квартиры и шагнул в коридор.
И мир сломался.
Сначала он подумал, что споткнулся. Пол под ногами будто провалился – не физически, а словно реальность на долю секунды выключилась, а потом включилась снова. Узкий домовой коридор с облупившейся краской и запахом сырости исчез. Вместо него – бесконечная череда жёлтых стен, покрытых выцветшими обоями. Над головой гудели флуоресцентные лампы: свет был яркий и одновременно мёртвый, почти без теней. Пол – грязный ковролин, липнущий к подошвам, будто пытаясь удержать.
Алекс замер. Сердце билось быстрее, чем он успевал осознавать. Он обернулся, ожидая увидеть дверь своей квартиры, но там была лишь ещё одна жёлтая стена. Дверь исчезла. Коридор тянулся вперёд, назад, влево и вправо – одинаковый, бесконечный, с «неправильными» углами, словно кто-то рисовал их в спешке.
– Это что… сон? – пробормотал он, но голос прозвучал глухо, будто стены на ходу съедали звук.
Он сделал шаг, потом ещё один. Ковролин хлюпал под ногами, хотя выглядел сухим. Низкий гул стоял повсюду – однообразный, навязчивый, как насекомое в голове. Алекс достал телефон: экран мигнул «Нет сети», вывел случайные символы, фонарик дёрнулся и погас.
– Окей, – сказал он сам себе, стараясь удержаться в рамках. – Просто иди вперёд.
Поворот направо. Затем налево. Ещё направо. Пустые комнаты – и в каждой что-то «не так»: угол слишком острый; тень, не реагирующая на движение; нарастающий запах сырости. Внезапно гул стал громче, и Алекс застыл. Где-то за поворотом раздался звук – не шаги и не шёпот, а будто пальцы провели по влажной стене. Ладони вспотели, дыхание сбилось. Он оглянулся – пусто. Только жёлтые стены и ощущение взгляда из-за угла.
– Кто здесь?! – крикнул он, и голос тут же утонул в гуле. Ответа не было. Лишь тот же звук, ближе – словно кто-то движется по ковролину.
Алекс побежал.
Глава 1: Жёлтые коридоры
Алекс бежал, пока лёгкие не начали гореть, а ноги не путались от усталости. Гул флуоресцентных ламп преследовал его, будто рой невидимых насекомых вгрызался прямо в мозг. Жёлтые стены мелькали по бокам, их выцветшие обои сливались в одну бесконечную полосу. Ковролин под кроссовками хлюпал, хотя был сухим, и каждый шаг отдавался липким эхом.
Он не знал, куда бежит. И от чего.
Но звук – влажный, тянущийся по ковролину, будто что-то огромное скользит по полу, – гнал его вперёд.
Поворот направо. Потом налево. Снова направо.
Комнаты были одинаковые: стены, потолки, лампы. Ни дверей, ни окон. Бесконечные углы. Алекс остановился, упёршись руками в колени. Пот стекал по вискам, губы были солёными. Сердце колотилось так, будто готово разорвать грудную клетку.
– Это не сон, – прошептал он, и даже самому себе прозвучал неубедительно.
Он выпрямился. Коридор был пуст, но тишина казалась живой. Лампы то усиливали гул, то стихали, словно это было дыхание чего-то невидимого.
Алекс достал телефон. Экран мигал бессмысленными символами, будто пытался говорить на чужом языке. Фонарик не включался, батарея показывала ноль, хотя утром он заряжал. Он сунул телефон обратно и сделал несколько осторожных шагов. Стены будто сужались. Или это уже мозг начинал играть с ним?
На полу он заметил пластиковую бутылку. Мятая, с выцветшей этикеткой.
Almond Water.
Шрифт был странным, будто нарисован вручную. Внутри плескалась мутная жидкость с коричневатым оттенком. Холодная, почти ледяная, хотя воздух здесь был тяжёлый и душный. Алекс сунул её в карман – неосознанно, но что-то подсказывало: вещь важная.
Он пошёл дальше, стараясь не смотреть на углы. Тени там были слишком густыми и неподвижными. Лампы загудели громче, и снова – звук. Скользящий. Волочащийся. Медленный, но близкий.
Алекс прижался к стене. Обои под пальцами оказались влажными. Он затаил дыхание. Звук приближался – ритмично, с паузами, будто что-то тянуло за собой тяжёлое тело.
– Кто здесь?.. – голос сорвался и растворился в гуле.
Ответа не было. Только шаги-не-шаги за поворотом.
Он сжал кулаки и заставил себя идти. Не бежать. Идти. Если побежит – признает, что боится. А бояться он не хотел.
Поворот. Ещё один. Углы казались «неправильными» – слишком острыми, или наоборот тупыми, словно место склеено кое-как. Воздух был густой, отдавал сыростью и ржавчиной.
Алекс прислонился к стене. Гул ламп стал ритмичным, почти гипнотическим. Он закрыл глаза.
«Это стресс. Я отключился в коридоре. Сейчас проснусь».
Но когда он открыл глаза, стены всё ещё были жёлтые.
Он сделал шаг и заметил на стене царапину. Глубокую, свежую – будто кто-то острым предметом провёл по обоям. Рядом ещё одна. И ещё. Алекс провёл пальцем: края были рваными, не успели подсохнуть. Его желудок сжался. Здесь был кто-то ещё.
Он отступил, вглядываясь в углы. Там шевельнулось что-то тёмное. Он моргнул – и оно застыло. «Просто свет», – сказал он себе, но голос дрожал.
Алекс снова достал бутылку. На потёртой этикетке мелким шрифтом было написано: «Не пить без необходимости».
Он сунул её обратно в карман.
Гул вдруг изменился – стал ниже, глуше. Звук вернулся. Ближе.
Алекс прижался к стене. Его воображение рисовало длинные конечности, скользящие по ковролину.
«Не думай. Не думай».
Он сделал шаг. Ещё один. В новом коридоре на полу лежал смятый клочок бумаги. Он поднял его. На листе, дрожащим почерком, было написано одно слово:
Беги.
Сердце ухнуло в пятки. Алекс резко обернулся. Коридор пуст. Но звук был уже рядом, за спиной.
Он рванул вперёд. Коридоры мелькали, стены сливались, воздух рвался из груди. Бутылка билась о бедро в кармане. Слово на бумаге звенело в голове: «Беги».
Он бежал, пока дыхание не превратилось в хрип. Ноги подкашивались. В одном из поворотов он споткнулся и упал.
Ковролин ударил по коленям. Алекс поднял голову. Впереди зиял новый проём. Он не был похож на остальные.
Тёмный. Узкий. Идущий вниз.
Он поднялся на дрожащих ногах и шагнул в него.
Глава 2: Повторение
Алекс бежал, пока дыхание не превратилось в хрип. Слово «Беги» с найденного клочка бумаги гудело в голове, как сигнал тревоги. Жёлтые стены мелькали, их узоры расплывались, ковролин лип к подошвам. Гул ламп не стихал ни на секунду.
Он остановился, привалился к стене. Пот стекал по лицу, сердце колотилось в горле. В кармане оттягивала ткань холодная бутылка Almond Water. Он сжал её, как талисман.
Сделал шаг.
Комната выглядела так же, как предыдущая. Потёртые обои, мигающая лампа, ковролин с одним и тем же пятном. Алекс напряг зрение, пытаясь уловить хоть отличия. Нашёл трещину на потолке. Запомнил. Но через пару поворотов увидел её снова. Ту же самую.
– Чёрт… – выдохнул он.
Он шёл дальше, считая шаги. Один. Два. Три. Но комнаты повторялись. Те же углы, те же стены. Казалось, мир застрял на одном кадре.
Гул ламп изменился – стал глубже, как низкое рычание. И тогда он услышал шаги. Медленные. Тяжёлые. Один. Пауза. Ещё один.
Алекс застыл, чувствуя, как пересохло горло. В дальнем углу коридора свет будто «споткнулся» – и там появилась тень. Она была плотнее обычной, с нереально длинными очертаниями, уходящими в ковролин.
– Это… свет, – прошептал он, но голос дрожал.
Тень не двигалась.
Он осторожно пошёл вдоль стены, обои липли к ладони. Казалось, что по коже скользит влага, хотя рука оставалась сухой.
В новой комнате он заметил на полу чёрные пятна. Влажные, тёплые, с запахом масла. Чем больше он смотрел, тем отчётливее они проступали вокруг: брызги на ковролине, следы на стенах. Комната будто показывала их специально.
Он отвернулся, ускорил шаг. Но пятна возвращались. Тень тоже. Она появлялась снова и снова – ближе, чётче.
Гул резко оборвался.
И в этой тишине шаги прозвучали особенно ясно.
Прямо за поворотом.
Алекс прижался к стене. Футболка прилипла к спине от пота. В горле поднималась паника. Тень дрогнула и вытянулась вверх, почти касаясь потолка.
Он закрыл глаза, сделал шаг вперёд. Потом ещё.
Разворот.
И она уже ждала его – прямо в конце коридора.
Длинные, тонкие очертания тянулись в стороны, растворяясь в свете ламп. Алекс почувствовал холодное дыхание в затылок. Он обернулся – пусто. Но шаги продолжались.
– Уходи… – прошептал он.
Тень не шелохнулась.
Он побежал. Комнаты повторялись, углы путались. Он видел ту же трещину, те же пятна, ту же тень. Всё ближе. Всё настойчивее.
Алекс споткнулся, рухнул на колени. Ковролин лип к ладоням. Он поднял голову – и понял, что коридор впереди меняется. Угол уходил вниз. Проём был темнее остальных.
Тень стояла прямо за ним.
Он вскочил и бросился в тёмный проход.
Пол ушёл из-под ног.
Он падал.
Глава 3: Бетонные тени
Алекс рухнул на бетонный пол, сбив дыхание. Гул ламп стал глухим рёвом в ушах. Он зажмурился, ожидая увидеть те же жёлтые коридоры, но когда открыл глаза – мир изменился.
Под руками был не ковролин, а холодный, влажный бетон. Серые стены с потёками ржавчины. Лампы дрожали и мигали, отбрасывая длинные тени. Воздух пах сыростью и металлом. Где-то далеко капала вода.
Алекс поднялся. Коридор был шире, чем раньше. По стенам тянулись трубы, из трещин сочилась бурая жидкость. В углах громоздились ящики, некоторые расколотые: из них торчали обрывки бумаги и ткани.
– Где я теперь?.. – голос утонул в эхо.
Он двинулся вперёд. Бетон под ногами поскрипывал, будто пустой внутри. В кармане звякнула бутылка Almond Water – единственное, что связывало с прежним уровнем.
Развилка. Налево и направо. Оба пути одинаковые. Он выбрал левый. Через пару шагов увидел на стене трещины, будто кто-то бил чем-то тяжёлым. Бетон крошился под пальцами, оставляя серую пыль на коже.
Запах ржавчины усилился, и вдруг в тишине раздалось эхо шагов. Медленных. Тяжёлых. Один. Пауза. Ещё один.
Алекс прижался к стене. Холод бил сквозь футболку. Сердце стучало так громко, что казалось – шаги отвечают в такт.
Он пошёл быстрее. Трубы гудели, лампы мигали. Ящики вдоль стен были перевёрнуты. Среди обломков он заметил лист бумаги. Наклонялся – на нём кривым почерком: «Не останавливайся».
Он сунул лист в карман, ускорил шаг. Но шаги за спиной не исчезли. Теперь к ним добавился скрежет, как металл о металл.
Алекс побежал. Коридор вывел в новую комнату. Та же бетонная клетка, но на стенах свежие царапины. Глубокие, будто когтями. Под пальцами они были острыми и влажными.
Из угла на него смотрела тень. Длинная, как вырезанный силуэт. Она не двигалась, но Алекс чувствовал взгляд – не глазами, а чем-то чужим, проникающим в голову.
– Это не настоящее, – выдавил он.
Гул ламп сорвался в низкое рычание. Шаги снова – ближе. Эхо гремело прямо в спину.
Он бросился вперёд. Повторяющиеся коридоры мелькали, царапины и ящики повторялись, как заезженная пластинка. Запах ржавчины душил. Тени тянулись к нему, вытягивались из углов, дрожали в такт свету.
Алекс споткнулся о ящик, упал на колени. Поднял голову – и замер.
В конце коридора тень больше не пряталась.
Она вышла.
Высокая, слишком тонкая, очертания дрожали, как мираж. Из груди вырвался скрежет, будто металл рвётся на части. Лампы мигнули – и фигура сделала шаг.
Алекс вскочил и побежал, не разбирая дороги.
Глава 4: Первые следы
Алекс шёл, пока дыхание не стало рваным, а сердце не забилось в висках так громко, что заглушало гул ламп. Бетонные стены с потёками, ржавые трубы, ящики в углах – всё сливалось в серую рутину, но шаги за спиной не исчезали. Иногда казалось, что они были лишь эхом, но иногда – слишком реальными.
Он остановился, вытирая пот рукавом. Горло было сухим, футболка прилипала к спине. «Просто иди», – сказал он себе и заставил ноги двигаться дальше.
Воздух был тяжёлым, пах железом и сыростью. Из треснувшей трубы сочился пар. На полу блестела лужа. Рядом валялся расколотый ящик. Алекс обошёл его – и замер. На бетоне лежала смятая обёртка от батончика.
Он поднял её. Бумага была влажной, пахла сладким. Желудок заурчал.
– Кто-то был здесь, – прошептал он.
Он сунул находку в карман, но тревога только усилилась. Теперь он начал замечать детали: глубокие царапины на стенах, как когтями. Одна тянулась почти через всю поверхность, края бетона были свежие, крошились под пальцами.
Чуть дальше – ржавая труба, на которой висел клочок ткани. Синий, с пятнами тёмно-бурого. Алекс не коснулся – только смотрел, чувствуя, как холод стекает по позвоночнику.
Гул ламп стал громче, и в этой вибрации он расслышал новый звук. Шаги. Но не тяжёлые, а торопливые, неровные. Будто кто-то бежал впереди и не хотел быть замеченным. Алекс прижался к стене. Шаги оборвались.
Тишина.
И сразу за ней – хриплый шёпот. Слов не разобрать, но они были рядом, будто кто-то говорил прямо сквозь бетон.
– Кто там? – его голос утонул в эхо.
Ответа не было. Только шёпот, перемежающийся с треском ламп.
Он пошёл дальше. На полу блеснули мелкие крошки. Алекс присел. Хлеб. Свежий, ещё мягкий. От него пахло ванилью. Желудок сжался, но руки дрожали не от голода – от понимания, что кто-то ел здесь недавно.
Он поднялся. В углу стены нацарапаны слова: «Они видят». Буквы рваные, будто ножом.
Шаги вернулись. Быстрее. Ближе. К ним добавился скрежет – острый, как металл по камню. Алекс сжал бутылку Almond Water так, что пластик врезался в ладонь.
И тогда он увидел её. Тень. В дальнем углу. Она была плотнее прежних, словно вырвалась из самой стены. Края дрожали, вытягивались к потолку.
– Это не настоящее… – выдохнул он, но голос сорвался.
Шаги сзади стали громче, и вдруг бетон под ногами дрогнул, будто что-то тяжёлое прошло по коридору. Алекс бросился вперёд.
Он бежал, спотыкаясь о ящики, пока не вылетел в новую развилку. И там, на пыльном полу, он заметил следы босых ног. Влажные отпечатки уходили в темноту.
Алекс застыл. Шёпот стих. Лампы мигнули.
Он понял, что здесь есть кто-то живой.
Глава 5: Жара и трубы
Алекс рухнул вперёд, ожидая холодного бетона, но ладони обожгло. Пол был металлическим, раскалённым, как плита. Воздух ударил в лицо горячей стеной, густой от пара и запаха перегретого масла. Дышать было тяжело, каждая попытка вдоха обжигала лёгкие.
Он вскочил. Узкие туннели тянулись в обе стороны. Стены – металлические панели, покрытые пятнами ржавчины. Толстые трубы извивались вдоль стен, некоторые шипели, выпуская облака пара. Лампы под потолком горели тускло-жёлтым светом, их свечение растворялось в мареве. Где-то вдали гудели котлы, и низкий рёв отдавался в костях.
Футболка моментально прилипла к телу. Пот тек по лицу. Джинсы налились тяжестью. Он машинально сжал бутылку Almond Water в кармане. Её холодный пластик был единственным, что не обжигал.
– Это место хочет меня убить, – пробормотал он, но слова заглушило шипение труб.
Он двинулся вперёд. Струи пара вырывались из трещин, обдавали лицо. Прикоснулся к стене – кожа вспыхнула болью. Он отдёрнул руку. На ладони остался красный след.
Запах металла стал невыносимым. Пол под ногами дрожал от гудящих котлов. Вдоль стены валялись расколотые ящики. Среди обломков Алекс заметил блеск. Наклонился – металлическая табличка, сорванная с оборудования.
«Система охлаждения. Не выключать» – буквы были едва различимы под слоем ржавчины.
Он сунул табличку в карман. Она обожгла пальцы, но он не выбросил. Хоть что-то осмысленное в этом аду.
Коридор вывел в зал. В центре возвышался гигантский котёл – ржавый, дрожащий, словно живой. Трубы вокруг него шипели, срывая облака пара. Свет отражался от влажного металла, блики ползли, будто двигались сами.
Алекс застыл. Жара давила сверху, высасывала силы. Горло сжалось, губы потрескались. Он поднял бутылку. «Не пить без необходимости», – мелькнула надпись. Он закрыл глаза, заставил себя спрятать её обратно.
И тогда услышал шаги.
Тяжёлые. Гулкие. Будто по полу били железом.
Они раздавались за котлом.
Он прижался к стене. В лицо ударил пар, и глаза заслезились. Шаги стихли. В тишине послышался новый звук – низкий скрежет, словно металл рвал металл.
– Кто здесь?.. – хрипло выдавил он.
Ответа не было. Только скрежет.
Алекс сделал шаг назад. Пол под ногами зазвенел, звук ушёл эхом. Шаги возобновились – быстрее, тяжелее. Он ощутил движение воздуха рядом, будто что-то прошло в сантиметре от плеча. Резко обернулся – пусто. Только пар.
Он рванул вперёд. Тunnels становились всё жарче. Воздух резал горло. Ноги дрожали, зрение плывло. Пот стекал по лицу, смешиваясь с гарью. Вдруг он упал, ударился коленями. Металл обжёг кожу.
Поднялся, шатаясь. На стене рядом тянулась трещина, из неё вытекала густая бурая жидкость. Она капала на пол, шипела, оставляя ожоги на металле.
Шаги снова. Уже рядом. К ним добавился звук, от которого сердце ухнуло вниз – низкий, неровный рёв, будто зверь пытался подражать человеческому голосу.
Алекс побежал, вслепую, спотыкаясь о трубы. Пар обволакивал, скрывал стены. Тень мелькнула впереди, её очертания дрожали в раскалённом мареве.
И тогда он почувствовал запах – не ржавчины, не масла.
Запах горелой плоти.
Собственной.
Глава 6: Шум приближения
Жара давила, как груз. Каждый вдох был мучением – воздух раскалённый, густой, пах перегретым металлом и горелым маслом. Тunnels тянулись бесконечно: узкие стены из панелей, потолок низкий, трубы шипят и плюются паром. Пот стекал по лицу, футболка прилипла к телу.
Алекс остановился, прижавшись к стене. Металл обжёг кожу, и он отдёрнул руку. Горло пересохло. Хотелось лечь прямо здесь, но шаги за спиной не отпускали – тяжёлые, металлические. Они гремели эхом, будто кто-то нёс на ногах гирю.
– Просто шум, – прошептал он.
Но новый звук заставил его замереть. Удары. Медленные, ритмичные, будто кто-то стучал молотом по полу. Один. Пауза. Ещё один. И к этому добавился скрежет – когти по металлу.
Алекс сжал бутылку Almond Water так, что пластик хрустнул. В груди застучало сердце.
Он пошёл дальше. Пол под ногами гудел, трубы шипели, пар резал глаза. На стене блестела длинная царапина – не просто трещина, а выжженный след, как от раскалённого лезвия. Она тянулась вдоль панели, упираясь в поворот.
И там, за углом, раздался звук. Рык. Глухой, хриплый, нелюдский. Он был коротким, но в нём чувствовалась ярость.
Алекс отшатнулся, вцепившись в карман. В тишине снова зазвучал скрежет – медленный, целенаправленный. Что-то тяжёлое волочилось по полу, задевая трубы.
Он заставил себя шагнуть вперёд. Коридор вывел в зал с котлом. Огромный, ржавый, он дрожал, словно жил. Свет отражался от влажного металла, и блики скользили, будто двигались сами.
Шаги. Уже совсем рядом.
К ним прибавилось дыхание. Тяжёлое, хриплое, будто зверь втягивал воздух через железные решётки.
Алекс вжался в трубу. Жар обжёг кожу, но он не шелохнулся.
Пар сгустился. И вдруг в нём проступил силуэт. Высокий, тонкий, слишком длинные конечности. Очертания дрожали, как мираж.
Он шагнул. Пар дрогнул, и фигура исчезла.
Алекс рванул вперёд. Ноги подкашивались, зрение плыло. Шум не стихал – удары, скрежет, дыхание. Всё ближе.
Он свернул за угол – и споткнулся. Упал на колени. Пол обжёг кожу, запахло горелой плотью.
Поднял голову. Впереди – проём, ведущий вниз, как в шахту. Из него тянуло холодом, непривычным после этого ада.