Забытый маяк

Глава 1.

Поезд резко дёрнулся и остановился. За окном было видно серое здание вокзала, облупившуюся вывеску и полоску синего моря вдалеке.

– Ну вот, – вздохнул Илья, захлопывая планшет, на котором уже давно не ловил интернет. – Добро пожаловать в глушь.

– Это не глушь, а приморский посёлок! – поправила его Аня, прижимая к груди рюкзак с фотоаппаратом. Внутри у неё уже щекотало от предвкушения. Море! Скалы! Настоящие закаты, а не московские небоскрёбы за окном!

– Да уж, – фыркнул Илья. – В Москве хотя бы кофе на каждом углу и вай-фай даже в подвале.

– Зато здесь есть воздух, а не смог, и настоящая природа, а не серые коробки, – парировала Аня. – Включи глаза вместо экрана, и будет круче любого интернета.

На перроне их уже ждала бабушка в широкополой соломенной шляпе и с корзиной клубники в руках.

– Ну, молодцы, добрались! – обняла она внуков и повела их по узкой улочке к дому.

Дом стоял почти у самого берега, белёный, с черепичной крышей и крыльцом, на котором вились ярко-синие цветы. Внутри пахло свежим хлебом, сушёными травами и прохладой каменных стен. Бабушка усадила их за стол и подала чай с клубникой и горячими пирожками. Аня старалась запомнить каждую мелочь, а Илья только зевал и проверял телефон.

После ужина бабушка отправила их прогуляться:

– Проветрите головы после дороги, только далеко от дома не уходите.

Они вышли на улицу. Дорога шла мимо рыбацких лодок: пахло мокрой древесиной, водорослями и жареной корюшкой из ближайшей лавки. С ветром тянуло солёной свежестью бухты.

Аня щёлкнула фотоаппаратом раз, другой и даже не заметила, как Илья начал ворчать:

– А интернет здесь работает?

– Ага, у чаек в гнезде точка доступа, – засмеялась Аня.

Они спустились к пляжу. Вода мерцала в закатном свете, волны тихо ударялись об камни. Аня бродила вдоль кромки и снимала всё подряд: лодки, свет на поверхности моря, обрывки водорослей, подсохших на камнях. Илья сидел на валуне и кидал гальку, стараясь попасть по пустой пластиковой бутылке.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда они заметили девочку их возраста. Она сидела на большом валуне и читала книгу. Ветер перелистывал страницы быстрее неё, тёмные волосы развевались, и на мгновение она показалась частью самого пейзажа. Девочка подняла глаза и улыбнулась:

– Приезжие? Меня зовут Даша.

– А я Аня, а это мой брат Илья, – первой представилась Аня.

– Брат, – буркнул Илья, не отрываясь от камешков. – Интернет здесь вообще бывает?

– Такого тут нет. Но у нас есть много всего интересного. – хихикнула Даша.

– Например? – недовольно спросил Илья.

Она слегка наклонилась вперёд и понизила голос:

– Вы слышали легенду о нашем старом маяке?

– Легенда? – переспросила Аня. Её глаза загорелись.

– Какая ещё легенда… – фыркнул Илья, пнув камешек, но голос прозвучал громче, чем нужно.

Даша захлопнула книгу и придвинулась к ребятам.

– Говорят, много лет назад маяк спасал корабли во время бурь. Но однажды ночью свет погас.

– И? – нетерпеливо бросил Илья.

– Утром рыбаки нашли на скалах разбитое судно, – прошептала Даша. – А смотритель исчез. Никто не видел, как.

Аня замерла.

– Исчез?.. Куда?

– Одни шепчут, что его забрало море. Другие, что он сам открыл дверь тем, кого не следовало впускать. С той ночи маяк стоит пустой.

Илья фыркнул, хотя плечи его чуть приподнялись.

– Страшилки для туристов.

– Хочешь, докажу? Маяк совсем рядом, – прищурившись, сказала Даша.

Аня сразу кивнула. Илья пошёл за ними, скорее назло, чем из любопытства.

Чем дальше они уходили от посёлка, тем гуще становился вечер. Сначала замолкли чайки. Потом стих ветер. Даже волны у берега звучали будто приглушённо.

Когда они поднялись на холм, в тумане вырисовалась башня. Маяк торчал над морем, словно чёрный зуб, с выбитыми окнами и облупившейся кладкой. Внизу, у подножия, трава лежала примятой, хотя вокруг было мёртво тихо.

– Старая заброшка, – усмехнулся Илья. – Только и всего.

– Если не боишься, заходи, – бросила Даша.

Илья толкнул дверь. Та скрипнула так протяжно, что звук словно отозвался эхом в самой башне. Внутри было сыро. Узкая лестница уходила вверх во мрак.

– Ну и кто первый? – Илья сделал вид, что ухмыляется, но фонарик в его руке дрогнул.

– Я, – сказала Аня и шагнула вперёд. Сердце билось так громко, что казалось, его услышат остальные.

Они поднялись по скрипучим ступеням. Несколько раз сверху будто раздавался шорох, как если бы кто-то поспешно отступал, скрываясь за поворотом. Свет фонарика глох в тьме, словно башня сама его глотала.

Наверху открылся круглый зал под куполом. В углах ржавели механизмы, для переключения света. В центре стояли огромные часы без стрелок, а над ними потрескавшийся фонарь.

Аня ахнула и щёлкнула фотоаппаратом. Как будто время остановилось…

– Ну что, смотрите и учитесь, как разоблачают мифы, – сказал Илья и сделал шаг к рычагу.

– Подожди! – вскрикнула Даша, но он уже дёрнул.

Башня вздрогнула. С грохотом завращались шестерёнки, с потолка посыпалась пыль. Фонарь вспыхнул мертвенно-белым светом, резанув по глазам.

Дети отшатнулись. В луче закружились пылинки, как звёзды, сорванные с неба.

И вдруг далеко в море зажёгся другой огонь. На миг проявился силуэт старого парусника. Его мачты колыхались под невидимым ветром, а от воды донёсся глухой удар, будто волна разбилась о скалы.

Судно медленно поворачивалось… прямо к маяку.

– Вы это видите?.. – прошептала Аня.

Илья хотел фыркнуть, сказать «показалось», но голос сорвался. А в следующую секунду свет погас. Башня снова погрузилась во тьму. Они выскочили из маяка и замерли на пороге. Илья открыл рот, чтобы бросить очередную шутку, но слова застряли у него в горле.

На воде покачивались высокие парусники: ветер трепал белые полотнища, канаты скрипели, гулко стучали мачты. В воздухе стоял терпкий запах смолы и дыма. На песке сновали люди: мужчины в холщовых рубахах штопали сети, женщины в пёстрых платках носили корзины с рыбой, босоногие мальчишки гоняли маленькие деревянные обручи от бочек.

Аня схватила брата за руку, будто проверяя, не сон ли это.

– Ты… ты это тоже видишь?

– Мы что, в кино? – прохрипел Илья, но сам пятился назад. – Это шутка такая?

Воздух был плотным, будто гуще привычного. Даже небо и то выглядело иным, тусклым, без электрического света посёлка. У горизонта полыхали огненные факелы на мачтах кораблей.

– Нет, – прошептала Даша. Лицо её побледнело. – Мы в прошлом.

Мимо пробежал мальчишка с ведром и задел плечо Ани. Она услышала чужую речь, резкую и непривычную, и холодок пробежал по спине: слова звучали слишком реально.

Аня судорожно подняла фотоаппарат. Но экран пискнул и погас. Камера мёртвая, как камень.

С берега ударил тревожный колокол. Несколько мужчин, заметив детей у маяка, остановились и стали переговариваться. Один указал рукой прямо на них.

– Быстро назад! – сорвался голосом Илья. Он схватил сестру за руку, и они бросились в башню. Шум голосов нарастал.

Внутри фонарь всё ещё мерцал. Свет его был неровным, словно живым, будто звал. Трое протянули руки к нему одновременно. Яркая вспышка резанула глаза. В ушах загудело, ноги подкосились, словно их утянуло в глубину.

А потом – тишина.

Они снова стояли у маяка. Над бухтой кричали чайки, всё выглядело так же, как прежде.

Но в руках Ани помимо фотоаппарата лежал маленький деревянный обруч, детская игрушка, которую они видели у мальчишек. Она не помнила, как он туда попал.

Аня тяжело дышала.

– Это… это было по-настоящему?

– Нереально… – выдавил Илья, но взгляд его упал на обруч, и он осёкся.

Даша положила ладонь на фонарь.

– Легенда не врала, – сказала она тихо. – Этот маяк хранит не свет. Он хранит время. Но это же невозможно!

Они ещё долго стояли у входа в маяк, не решаясь двинуться дальше. Сердце всё ещё колотилось от света, вспышки и того, что они увидели там, у воды.

– Это был сон, – хрипло сказал Илья, будто уговаривая самого себя. – Ну не бывает такого. Его голос дрогнул от страха.

Аня сжала находку в кулаке. Дерево было гладким, чуть тёплым. Она медленно раскрыла ладонь. Обруч тяжело лежал на коже.

– Сны не оставляют вещей, – прошептала она.

Даша наклонилась ближе. В лунном свете поверхность дерева дрогнула, на миг проступил узор, похожий на трещины или линии, и тут же исчез. Девочка резко отдёрнула руку.

– Ты это видела? – спросила Аня.

Даша кивнула.

Илья сжал губы и выдавил: – Показалось! И вообще, как твой фотик?

Аня проверила фотоаппарат и выдохнула. – Все в порядке, видимо, это была проблема с веком, а не с ним.

Илья и Даша рассмеялись. Это хоть немного, но разрядило накаляющееся настроение.

В этот момент из глубины башни донёсся щелчок, будто повернулась ржавая шестерёнка. Потом другой. В темноте глухо стукнуло, и на секунду наверху дрогнул слабый, холодный свет.

– Он… ещё работает. – Вздрогнула Аня.

Илья шагнул назад.

– Работает, чтобы втянуть нас туда снова! Я больше сюда не вернусь.

Словно в ответ на его слова ветер сорвался с моря и ударил в разбитые окна башни. Где-то внутри что-то зашуршало, будто торопливые шаги ускользнули вверх по лестнице.

Даша крепче прижала книгу к груди. В её глазах маяк отражался тёмным силуэтом, и он уже не казался просто заброшенной башней.

– Мы должны узнать, почему он показывает прошлое. И что значит этот обруч, – тихо сказала Аня.

Илья не ответил. Он смотрел на кулак сестры, и в его взгляде мелькнуло не раздражение, а тревога.

Они вышли наружу. Ночь уже легла на бухту и серебрила волны. Казалось, что шум прибоя звучит глубже, чем обычно, будто море прислушивалось к ним. Аня снова взглянула на обруч. В этот раз узор вспыхнул чуть ярче, словно отразил лунный свет. И пропал.

Глава 2

Ночью сон не шёл. Аня вертела в руках обруч, ловя блики лунного света на его поверхности.

– Ты ведь тоже всё видел, – прошептала она в темноте.

– Я… не знаю, что видел, – буркнул Илья, отворачиваясь к стене. – Может, нам показалось.

Но голос его звучал так, будто он уговаривал не сестру, а себя.

Утро прошло как в тумане. Бабушка повела их на рынок: запах рыбы, меда, хлеба, шум голосов, всё казалось слишком обычным, после того, что случилось у маяка. Даша встретилась им у прилавка с орехами. Она не улыбалась. Её глаза то и дело бегали остерегаясь.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказала она. – Встретимся сегодня на том же месте.

Вечером, когда солнце коснулось горизонта, трое снова стояли у маяка. Башня чернела на фоне заката.

– Мы и правда это делаем? – прошептал Илья.

– Мы должны, – твёрдо ответила Аня.

Она подняла ладонь с обручем. На дереве вспыхнула новая трещина, тонкая, словно письмена, и в ту же секунду фонарь под куполом маяка дрогнул, выдохнув холодный свет.

Дверь распахнулась без скрипа. Внутри их встретил резкий запах дыма. Стены поднимались выше, чем раньше, завешанные картами и выцветшими приказами. На столе валялись телеграфные ленты, а у окна бинокль, направленный на море. Где-то вдали гулко грохотало, будто канонада.

– Это… война? – сдавленно выдохнула Аня.

Даша лишь кивнула.

На полу лежал потрёпанный журнал. Илья поднял его и замер. На обложке, выцветшей и испачканной копотью, было написано: «Журнал наблюдений. Смотритель маяка. 1942».

Он быстро пролистал страницы и остановился.

– Тут… фамилия нашей бабушки. – Его голос сорвался на шёпот. – Она… значится среди эвакуированных.

В этот момент внизу хлопнула дверь. Громкие шаги тяжёлых сапог зазвучали на лестнице, поднимаясь всё выше. Голоса, чужие и суровые, звучали всё ближе. Свет фонаря задрожал, тени на стенах дрогнули и слились в силуэты солдат.

– Они нас заметят… – прошептала Даша. Её руки сжались в кулаки так, что побелели костяшки.

Шаги были уже рядом. Казалось, ещё мгновение и дверь распахнётся. Аня прижала к себе обруч. Он раскалился, как живой, и трещина на его поверхности вспыхнула огненной полосой.

– Быстрее! – крикнула она.

Все трое ухватились за рычаг. Башню разорвал свет.

Они очнулись у подножия маяка. Над бухтой кричали чайки, море плескалось, будто ничего не было. Но воздух был густым и тяжёлым. Аня опустила взгляд на ладонь. На обруче появилась новая отметина не просто трещина, а символ, похожий на букву или знак.

Илья всё ещё держал журнал в руках. Только теперь он был пустой, все страницы просто белые.

– Значит, это не просто воспоминания, – выдавил он. – Маяк… меняет время.

– Надо понять, как он работает, – шёпотом сказала Аня, смотря на новые вкрапления на обруче.

Илья молча кивнул. На столе лежал пустой журнал, белый, как снег. Он пробовал тереть страницы графитовым стержнем из механического карандаша: вдруг проступят вдавленные строки, но бумага оставалась глухой.

– Будто кто-то стёр, ни слова, – буркнул он и отвернулся.

У подножия маяка было тихо. Тишина здесь отличалась от обычной в ней, казалось, шевелились чьи-то шаги и еле слышный перезвон шестерёнок. Внутри, под куполом, всё выглядело почти по-прежнему, только у основания фонаря Аня заметила то, чего раньше не замечала: на металлическом кольце, вокруг постамента, шла узкая шкала с крошечными метками. Несколько меток были похожи на знаки на обруче.

– Видишь? – Аня присела и провела пальцем по царапинам. – Они совпадают.

Илья присвистнул.

– Если это «шкала времени», то куда ставить?

– Туда, где у нас зажёгся новый знак, – прошептала Аня и осторожно подтолкнула кольцо.

Оно поддалось с хрипом, как будто просыпалось после долгого сна.

Фонарь наверху дрогнул, стекло едва слышно звякнуло. В воздухе пахнуло холодом, словно распахнули дверь в зиму. В тот же миг обруч в ладони Ани отозвался тёплым толчком.

– Подождите, – задумчиво сказала Даша. – Если это правда «шкала», мы не знаем, что там. Надо оставить отметку.

Аня быстро черкнула мелом на полу круг со стрелкой к рычагу и коротко написала: «НАСТОЯЩЕЕ ЗДЕСЬ». Потом, не отпуская обруч, взяла рычаг.

– Готовы? – спросила она.

– Нет, – честно ответил Илья, – но это никогда не будет по-другому.

Они дёрнули вместе.

Мир дёрнулся и стал другим. Воздух уплотнился копотью и мокрой шерстью, в щели окна ударил крик: не чайки, а хриплый людской гул. Под куполом повеяло жаром, хотя каменные стены были холодны. За дверью на площадке кричали. Кто-то бил кулаком, кто-то сапогом, и каждый удар отдавался в ступенях. Сквозь крики прорывались слова грубые и непривычные:

– Открывай! Ведьмин свет!

– Смотрителя сюда! Разберёмся!

Аня вздрогнула. В горле пересохло.

– XIX век? – прошептала Даша, бледнея. – Когда маяк считали злым знаком… У нас был…

Ржавый засов на двери качнулся. Петли жалобно взвыло. Илья косо посмотрел на рычаг: