Руси Чары: Ледяной Тотем
Часть 1: Возвращение в Круг Чарующих Шпилей.
Глава 1: Шпили, Дуббоны и Вестники Рассвета
Утро над Академией «Руси Чары» было прохладным, прозрачным, словно кристалл. Шпили, вытянувшиеся к бледно-розовому небу, купались в первых лучах солнца, отбрасывая длинные, острые тени. Тишину нарушал лишь далекий гул дуббонов и радостные крики возвращающихся учеников. Лето закончилось. Тайны леса, ледяные волки остались позади, но их отголоски витали в воздухе, как обещание новых бурь.
Первой, как серебряная стрела, рассекающей утреннюю дымку, прилетела «Тихая Река» Элеоноры. Дуббон грациозно приземлился на отведенную площадку, выпустив облачко пара. Элеонора вышла, потянулась, ее взгляд сразу же стал оценивающим – все ли в порядке со старыми стенами?
Следом, с характерным ворчливым ревом и серией подозрительных кренов, приближалась «Каракатица» Оливера. Дуббон, казалось, решил устроить собственное шоу.
"Оливер Смирнов!" – разнесся по платформе голос Элеоноры, когда его дуббон вместо плавного снижения вдруг столкнулась бортом в стену самого высокого шпиля библиотеки. – "Стой! Там же знания! Священные фолианты! Ты что, хочешь стать причиной первого в истории академического цунами из пергамента?!"
Оливер, яростно лавируя, развел руками. Его русые вихры торчали во все стороны. "Расслабься, Эля! – крикнул он, пытаясь перекричать вибрацию дуббона. – Она сегодня в настроении… вроде бы! Просто хочет выразить почтение мудрости! С высоты птичьего полета! Или шпилевого…"
«Каракатица» дрогнула, замерла в метре от остроконечного шпиля библиотеки, будто раздумывая, а потом с неохотным фырканьем резко развернулась и направилась прямо на Элеонору.
"Оливер! Не на меня! Лучше на меня, чем на библиотеку, но все же…!" – Элеонора инстинктивно присела, прикрывая голову руками.
В последний момент «Каракатица» резко затормозила, зависла и с глухим стуком опустилась на платформу рядом с «Тихой Рекой», слегка подпрыгнув как на амортизаторах. Оливер вывалился наружу, облегченно выдохнув. "Видишь? Абсолютный контроль. Просто немного… экспрессивный подход к приземлению".
Третьим, окутанный легким облаком ароматов – свежескошенной травы, теплой земли и чего-то неуловимого, цветочного – приземлился «Парящий Аромат» Миры. Девушка вышла из дуббона, ее нос чутко втянул воздух. Ее взгляд скользнул по Оливеру, отряхивающемуся после «мягкой» посадки, по Элеоноре, все еще снимающей напряжение с плеч, по пыли на камнях платформы.
"Пахнет… – начала Мира задумчиво, – волнением Оливера, пылью дальних дорог… и… чем-то новым?" Она нахмурила переносицу, пытаясь уловить неуловимую ноту. "Не опасным… но… значимым. Как будто земля под Академией глубже вздохнула".
Оливер фыркнул, поправляя сумку. "Новое? Это, наверное, Артур новый рецепт пирога опробовал. Или гномы подвалы перекопали. Идемте, надо Кони найти, он наверняка уже соскучился по нормальным, не ледяным, запахам!"
Позже, когда первые суматошные часы возвращения немного улеглись, Оливер нашел свой привычный уголок у реки за восточной стеной Академии. Шум воды, шелест камыша – здесь он всегда чувствовал связь с матерью, с ее наследием. Но сегодня ритуал был глубже обычного. Не просто плеск воды в ладонях.
Он опустился на колени у самой кромки. В руке – маленькая, вырезанная из корня чаша. Он начал лить воду тонкой струйкой, но не просто так. Его губы шевелились, шепча слова на древнем наречии полуэльфов – заговор матери, урок защиты и связи с землей. Звуки были низкими, гортанными, похожими на шелест коры под ветром.
Рядом, растянувшись на теплом камне, лежал Кони. Каменный дракоша, верный спутник Оливера, вибрировал в такт шепоту. Его чешуйчатая шкура излучала мягкое, успокаивающее тепло, словно нагретый солнцем валун. Но это было не все. В такт вибрациям и словам заговора, в воздухе над струйкой воды начали возникать крошечные, мерцающие иллюзии: капли, падая, превращались в дубовые листья; листья касались воды и прорастали тончайшими, уходящими вглубь иллюзорными корнями; корни пульсировали слабым золотистым светом.
"Вау…" – прошептал чей-то голос прямо за спиной Оливера. Он вздрогнул, обернулся. Мира стояла там, зачарованно глядя на светящиеся корни и поющего дракошу. "Твой… камень… он поет? И светится… корнями?"
Оливер быстро прикрыл чашу ладонью, иллюзии дрогнули и исчезли. "Он не камень! – сказал он чуть резковато, защищая своего друга. – Он Кони. И… да, иногда поет. И проецирует допреальность (показывает картинки). Но это… это только между нами! Никому, поняла? Ни-ко-му!" Кони издал мягкий, довольный гул и потёрся теплым боком о ногу Оливера.
Из-за кустов сирени вышла Элеонора, привлеченная голосами. Ее глаза, острые и любопытные, перебегали с Оливера на Кони. "Заговор? – спросила она тихо. – На том древнем наречии? Твоей матери? Звучит… потрясающе. Как будто сама земля говорит. Шелест коры, журчание подземных вод… Научишь?" В ее голосе звучал не просто интерес, а глубокое уважение к магии, столь отличной от ее собственной, более структурированной.
Оливер смущенно потер затылок, глядя на довольного Кони, который в ответ на просьбу Элеоноры издал еще один, чуть более громкий и явно одобрительный гул. "Эм… ну, может быть. Если Кони не будет против. И если ты пообещаешь никому не говорить про… пение и картинки".
Пока ученики разбирали вещи и делились летними историями, Кони не сидел без дела. Привычным, важным шагом он поднялся на крепостную стену. Его кристаллические глаза сузились, сканируя горизонт. Он облетел Академию по широкому кругу – неспешно, методично. Его задача была ясна: проверить периметр. Убедиться, что знакомые запахи и энергии на месте, что никакая новая, чужая тень не подкралась к стенам за время их отсутствия. Он – страж. И каникулы закончились.
На одном из бастионов его встретил радостный чирикающий комочек синей шерсти – Пава, дракоша Элеоноры. Дракоша запрыгала вокруг Кони, урча от удовольствия, что вернулся большой каменный друг. В порыве радостного приветствия Пава взмахнула крылышком, и одно чье-то небольшое, переливающееся синим перо выпало и медленно закружилось вниз.
Мира, проходившая внизу по тропинке к оранжерее, машинально поймала его. Она поднесла перышко к носу, и ее брови резко сдвинулись. Запах… знакомый и тревожный. Полынь. Горькая, терпкая. И под ней – холод. Далекий, пронизывающий, как снег в горах за много верст отсюда. Тот самый запах, что преследовал их прошлой весной. Запах ледяной угрозы, которая, казалось, была побеждена… или лишь отступила?