Жажда жизни. Сборник рассказов
© Яна Полевая, 2025
ISBN 978-5-0067-9898-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Жажда жизни
Он очнулся в кромешной темноте. И он ничего не помнил, словно до этого момента и не существовал вовсе. Кто он, где находится и как сюда попал? Одно было ясно: жив! Это понимание принесло с собой надежду.
Дальше был нестерпимый холод и жажда. Сколько это длилось, он не мог определить: может миг, а может вечность? Он промёрз так, что вновь впал в забытье.
Второй раз он очнулся от шума. Что-то стучало по потолку его темницы. Стук был настойчивый и в нём не было определённого ритма. «Что это? Кто-то снаружи пришёл на помощь?» Сверху к нему просочилась влага, и он жадно прильнул к ней. «Ещё, ещё!» – кричало всё его существо. С каждой каплей воды он чувствовал, как набирается сил, как в нём растёт желание жить.
Влага… Она приходила не всегда. Иногда он ждал её долго-долго. Иногда она заливала его с головой. Ему нечем было дышать, и он вновь терял сознание.
Тепло. Он ощутил тепло! Он нежился в нём, впитывал каждой клеточкой своего тела. Отогревшись, он наконец-то смог сориентироваться в замкнутом пространстве и пошевелиться. Внизу сыро и прохладно. Сверху тепло. Ему надо наверх!
В полной темноте он ощупью обследовал место своего заточения: тесный земляной мешок и… узкий тоннель! Узкий настолько, что пришлось протискиваться силой. Под его напором стены тоннеля проминались и иногда рассыпались мелкой крошкой. Тоннель имел множество разветвлений, но он выбирал только те, которые вели, как ему казалось, наверх. С остервенением, из последних сил он крушил стены тоннеля, поднимаясь всё выше и выше, стремясь к спасительному теплу и свету.
Свет. Море света. И воздух!
«Жить! Я буду жить!»
***
– Дедушка, а это тоже сорняк?
– Да, Настюша.
Детская ладошка обхватила его и с силой потянула вверх.
04.09.2025
Сытый гений
Из старого радиоприёмника звучал какой-то глупый мотивчик. Нудно тарахтел и попусту растрачивал электричество пустой обшарпанный холодильник. Семён, пьяный, опухший, с подбитым глазом, уснул прямо за столом, уткнувшись лбом в скрещенные руки. Временами он вздыхал, постанывал и что-то бубнил себе под нос. Разбудила его музыка. Среди потока однообразных ритмов ухо Семёна уловило нечто особенное – завораживающее, влекущее. С трудом приподняв тяжёлую голову, он приоткрыл заплывшие глаза, покосился на приёмник и пробормотал:
– Что, старик, потянуло тебя на вальсы?
На противоположном крае стола что-то шевельнулось. Семён навёл резкость. Мышь! Маленький серый комочек робко выполз из-за грязного гранёного стакана. Глазки-бусинки внимательно осмотрели стол и уставились на Семёна. Семён не шелохнулся. Мышонок понаблюдал за человеком, набрался храбрости и вышел на середину стола. Зверёк встал на задние лапки, потянул носом воздух и… затанцевал! Сначала ритмично раскачивался, потом, сцепив пальчики передних лапок и зажмурившись, закружил под звуки вальса. Семён вытаращил глаза и затаил дыхание.
Музыка стихла. Мышонок нашёл пару хлебных крошек, съел их, вздохнул – и скрылся в складках тюля, что касался столешницы.
Семён был в шоке. «Всё, допился до „белочки“! Даже хуже: до „мышки“!» – расстроился он, уронил голову на стол и провалился в пьяный сон.
Вечером протрезвевший Семён облазил все углы кухни. Рядом с холодильником он отыскал мышиную норку. «Фу! Пронесло меня. Мышь, по ходу, была настоящая!» – подумал он. Но проверить не мешало. Настроив приёмник на музыкальную волну, он уселся ждать. В эфире бесновалась попса. Мышонок не появлялся.
Грубыми пальцами Семён покрутил тюнер. И вдруг убогую кухню заполнили звуки симфонического оркестра. Из-за холодильника показалась миленькая усатая мордочка. Мышонок пробежал по замусоленным спортивным штанам Семёна, свисавшим с радиатора, взобрался по тюлю и спрыгнул на стол. Протиснувшись между стаканом и консервной банкой-пепельницей, он вышел на свою «сцену».
***
– Брехня! Не могёт мышь плясать! – заводился собутыльник Семёна, Лёха.
– Спорим на бутылку – могёт!
Лёха пересчитал деньги в кармане и вздохнул:
– Могу только на полбутылки, – сокрушённо вздохнул он.
Семён скривился.
– Полбутылки не продадут. Давай деньгами.
– По рукам, – ответил Лёха. – Пошли, покажешь мне свой «глюк». И учти, Семён, ежели твой мышь просто по столу бегает, то я тебе!..
Семён усадил приятеля за стол и наказал ему сидеть смирно, перегаром на мыша не дышать. А сам присел на корточки подле норки и постучал пальцем по полу. Мышонок высунул мордочку, принюхался. Признав Семёна, он устроился на его огромной ладони.
– Иди, мой сладкий, – шептал Семён, – станцуй для дяди Лёши.
Держа мышонка в ладони, Семён гордо глянул на Лёху. Тот скривился, мол, эка невидаль, ручная мышь! Семён только хмыкнул. Он бережно перенёс мышонка на стол и включил радио…
Лёха проиграл тридцатку.
В течение месяца Семён успел поспорить на мышонка со всеми своими приятелями, соседями, знакомыми и знакомыми знакомых. В холодильнике появилась еда, на столе воцарился порядок. В норке у мышонка появилась мягкая подстилка из ватных дисков. А ещё был блестящий шарик из нержавейки, мельхиоровое колечко и пара монет – подарки от соседской детворы. Мышонок поправился. За порцию крабовых палочек он танцевал под «Руки вверх», а за блестящий предмет – даже под «Лесоповал». Зрителей это веселило. Но не было теперь в движениях мышонка ни прелести, ни вдохновения.
Спустя ещё месяц ситуация изменилась. Прежний порядок – танец, потом еда – больше не действовал. Мышонок не сдвигался с места, пока его не покормят. Он стал капризен и переборчив. Семёна это не тревожило: много ли мышу надо?