Сложные обстоятельства
Сложные обстоятельства
Моим родным женщинам:
блондинкам, брюнеткам и рыжим посвящается…
На самой верхушке скалы, на нависающем над морем козырьке, в лунном свете была видна маленькая фигурка девушки. Она застыла, не решаясь сделать последний шаг в бездну. Хотя готовилась к этому всю ночь. А теперь что-то глубоко внутри нее противилось, ноги не повиновались ей.
Девушка запрокинула голову к небу, где мигали крупные южные звезды, и прошептала: «Простите, мои родные, если вы сейчас видите меня. Я больше не могу так жить. Кругом обман и предательство. Люди злые и жестокие».
И тут же себя оборвала: «Хватит! Уже пора!» Опустила голову. Глубоко вдохнула и даже ногу приподняла, но память услужливо подсунула ей картинку: нагромождение огромных валунов, о которые с шумом и пеной разбиваются волны. Там, внизу. Она видела это днем. И тогда ей казалось, что ночью в темноте ей будет легче шагнуть вниз.
Нечего было так долго рыдать и жалеть себя, – подумала она. – Ничего все равно не изменится. Надо было сразу сюда подняться и разом покончить с этой никчемной жизнью. Громко всхлипнула, но тут же кулаками зло протерла глаза.
К черту! К черту все эти страдания-переживания, от которых уже тошно. Надо закрыть глаза и просто шагнуть вниз.
И тут со стороны моря она услышала какие-то звуки: то ли шорохи, то ли хлопки. Не успела этому удивиться, как увидела летящую прямо ей в лицо большую птицу. Отшатнулась и сделала шаг назад. Птица, мазнув ей по голове крылом, исчезла в ночи. Девушка застыла, сердце гулко стучало. А через несколько секунд атака птицы повторилась. Пришлось сделать еще пару шагов назад. А птица развернулась и уселась на тот выступ, где только что стояла девичья фигурка.
Не стоит этого делать! Пока жива, все можно изменить. Или ты еще маленькая и не понимаешь, что с бедами нужно бороться, а не сдаваться?
– Какое тебе дело! Чего ты лезешь ко мне? – закричала девушка и осеклась. – Ну вот! С птицей разговариваю…Совсем крыша поехала!
– Это не птица, а я говорю тебе.
– Кто ты? Где ты? – она завертела головой, оглядываясь по сторонам.
– Я тот, кто хочет тебе помочь. А у птицы просто камера и микрофон.
– Нигде от вас спасенья нет, чертовы блогеры, – зло выкрикнула девушка. – Что, хочешь заснять, как со скалы буду прыгать? Или уже снял, как твоя пташка ошарашила? То-то смеху будет! Тебе лайков наставят.
– Ты ошибаешься – случайно тебя увидел Я наблюдал за морем и его обитателями. И наш разговор я не записываю. Просто я далеко. Пришлось разбудить моего пернатого друга и послать к тебе. Смотри, какой он недовольный, что поспать не дали.
Но девушка даже не повернула головы:
– Какой ты добренький…Значит, решил спасти…Это моя жизнь! Что хочу, то и делаю! Чего ты лезешь со своими советами?
– Согласен! Прыгай! Мешать не стану. Повезет – разобьешься сразу, а нет – сломаешь ноги, позвоночник. И будешь долго мучительно умирать в одиночестве. Прыгай!
– Не командуй! Сама знаю, что мне делать! – крикнула она и сникла. – Нет, не знаю…Меня предали самые дорогие люди, потом меня обманули, обокрали. Я осталась в чужом городе без денег, документов, жилья, еды. А самое главное – мне не хочется жить …
– В такой ситуации нельзя тратить силы на жалость к себе. Выход всегда найдется. И не думай, что, если ты умрешь, своим обидчикам что-то докажешь
– Что же мне их всех убить?
– Глупости! Так поступают в крайнем случае и горько потом расплачиваются. И поверь: легче от этого не станет. Надо жить дальше и стать счастливой. Я так думаю. Скоро рассветет и я постараюсь тебе помочь.
– Ты приедешь сюда?
– К сожалению, я никуда не могу приехать. Я, можно сказать, привязан к своему месту.
– Инвалид что ли? – подумала девушка и спросила осторожно, – ты не можешь передвигаться?
Да. Но у меня здесь много друзей. О ни мне помогают, и тебе помогут. Ты расскажи, какие беды с тобой приключились. Кстати, как тебя зовут?
– Кто как зовет: и Аней, и Анютой, и Нюрой, и Нюсей
– Красивое имя Нюся. Как шорох волны по песку.
– А тебя как?
– Называй меня …Миро.
– Ты не русский?
– Да, но это не имеет значения. Рассказывай.
– Зачем? Развлекать тебя от скуки?
– Знаешь, говорят, один ум–хорошо, а два лучше. Давай вместе подумаем, как решить твои проблемы.
– А ты точно не записываешь?
– Точно! Клянусь!
– Ну ладно, поверю тебе…
Она задумалась, вспоминая с чего все началось, как тоска навалилась смертная, как все валилось из рук, как рыдала по ночам в подушку. В общем, она тогда не жила, а просто существовала. Роза Львовна все это видела и уговорила съездить в отпуск к морю. Новые, мол, впечатления, новые знакомства, развлечения… Вот и развлеклась!
– Я купила дома путевку в пансионат. Красивая такая: с пальмами, с морем, с чайками. С подписями, с печатями – все, как положено. Дорогая, между прочим. Двое суток добиралась сюда, к морю.
Она замолчала, вспоминая, что в поезде ей действительно стало легче на сердце. И она радостно уселась на вокзале в маршрутку, следовавшую до пансионата. А вот там и начались ее беды. Администратор повертела путевку и заявила, что это фальшивка. С фирмой «Счастливый вояж», продавшей ее, они никогда не работали. В подтверждение достала из стола путевку совсем другого внешнего вида.
– Понимаешь, двое суток я ехала в поезде и мечтала, как буду сидеть у моря, любоваться, как зайду в эти голубые волны и поплыву, как буду бродить по берегу. А мне говорят, что ничем не могут помочь – все места заняты.
Да даже если бы и было место, мне за него нечем было платить. Денег совсем немного осталось. На сувениры- подарки, да поесть на обратной дороге.
– Печально. Обман – это всегда мерзко. У тебя не просто деньги украли, а твои мечты.
– Вот-вот! Вернулась на вокзал. Уехать назад нереально: обратный билет обменять невозможно. Но я решила не сдаваться. Раз приехала – море увижу и искупаюсь. Из автобуса видела уже, но хотелось вблизи побывать.
– Разумно. А можно поинтересоваться, сколько тебе лет. Только не обижайся. Я вначале подумал, что ты еще совсем ребенок.
– Мне девятнадцать лет. И я давно живу самостоятельно без родителей и других родственников.
– Интересно… А почему?
– Так получилось…
Нюся опять вспомнила с каким унынием возвращалась на вокзал, как приказывала себе встряхнуться, не падать духом. Взяла из сумки купальник и полотенце. Сумку оставила в камере хранения. И отправилась к морю.
– И вот я, наконец, увидела море вблизи. Но прямо перед моим носом ворота на пляж закрыли. Ладно, думаю, море-то большое, где-нибудь к берегу можно выйти. Иду-бреду и вдруг вижу прямо на калитке в частном доме объявление. Сдаю, мол, комнату. Я позвонила. Вышла хозяйка. Приветливая такая, улыбчивая. Поговорили мы с ней. Она предложила жить у нее все десять дней, что я планировала в пансионате быть. Вдобавок пообещала кормить утром. Зачем тебе целая комната? Ты же не спать сюда приехала, –смеется она. Короче, сняла я кровать на неделю. На десять дней денег не хватило. Подумала, что позже позвоню Розе и попрошу перевести мне остальную сумму.
А еще хозяйка подкупила тем, что потребовала паспорт, так как у нее все официально: с налогами, с временной регистрацией жильцов.
Потом мы еще пили чай, я ей рассказала кто я и откуда. И я почти счастливая пошла спать в гостевой дом, рассудив, что сумку заберу завтра.
– Вот видишь, не все люди злые. Добрая женщина встретилась, посочувствовала тебе.
Нюсе не хотелось рассказывать дальше. При одном воспоминании о дальнейших событиях сердце забилось быстро и гулко, а во рту пересохло
Хозяйка Нюсе тогда понравилась. Среднего роста, полная, с плавными движениями, с ласковым голосом. Выслушала историю с пансионатом, поохала, повздыхала. Подсовывала пирожки и варенье. Утешала.
Ночью Нюсю разбудил громкий стук в дверь. Спросонья она решила, что это приехали другие постояльцы, о которых говорила хозяйка. Натянула штаны и открыла дверь, даже не спросив, кто там. И вдруг в комнату ввалился какой-то мужик. Она сразу поняла, что он очень пьяный.
– А что это мы тут прячемся в одиночестве? – почти промурлыкал он, дохнув ей в лицо таким «ароматом», что она отшатнулась.
– Уйдите! Я сейчас хозяйку позову.
– Так я тоже хозяин. Пошли посидим, поговорим…
– Никуда я не пойду! Я уже сплю. Уходите!
–Так давай вместе спать!
Он сгреб ее и потащил к кровати. Нюся пыталась сопротивляться, закричала. За что тут же получила оплеуху.
Щека сразу же загорелась, из глаз брызнули слезы. Мужик был невысокий, но весь какой-то квадратный с большой головой. И сила была у него нешуточная. Он как собачонку, бросил Нюсю на кровать, придавил одной рукой, а другой уже стал расстегивать джинсы, когда она изловчилась и ударила его коленом. Он крякнул, согнулся. И тут Нюся укусила его за нос. Сильно, до крови. Он сразу отпрянул от кровати, зажал руками нос и с ревом выскочил из комнаты.
Нюся обулась, побросала в рюкзачок телефон еще какие-то вещи и с опаской выглянула во двор. Там уже стояла хозяйка, какая-то женщина и тот мужик с окровавленным лицом. Хозяйка кричала, чтоб та женщина вызывала скорую и полицию.
Нюся вышла из домика, ее появление тут же заметили.
– Простите, но он сам на меня напал, – пролепетала девушка.
– Ах ты зараза, чтоб тебе сдохнуть! Изувечила сыночка.
Да я тебя засажу в тюрьму до конца жизни. Дрянь ты приблудная…
Дальше Нюся не стала слушать. Бросилась к калитке. Та, конечно, была заперта. Но Нюся в своей жизни и не такие заборы преодолевала, так что через минуту была уже на улице и мчалась вперед. Вслед ей неслись ругань и проклятия.
Вскоре она выбежала к вокзалу. Отдышалась, поглядывая по сторонам. Все казалось, что сейчас ее схватит полиция. Потом немного успокоилась, купила в киоске большую бутылку воды, сладкую булку и пошла к автостанции. Та была неподалеку.
Но все эти подробности Нюся рассказывать не стала.
Сухо сообщила, что ночью на нее напал хозяйкин сын, а она сопротивлялась и укусила его за нос. Хозяйка кричала, ругалась, грозила полицией. Пришлось убежать. И только на вокзале она вспомнила, что паспорт-то остался там (хозяйка обещала утром возвратить).
Вскоре Нюся сидела в автобусе, который направлялся в Черноморск. И почему-то чувствовала себя в полной безопасности.
– А почему он на тебя напал? Что ему нужно было?
Нюся поперхнулась на полуслове. А потом вкрадчиво сказала:
– Забыла спросить, тебе сколько лет, Миро?
После секундной заминки тот сообщил, что ему двадцать семь лет.
– А ты не врешь? У тебя девушка или жена есть? – еще более вкрадчиво спросила Нюся.
– Я никогда не вру. Никакой девушки у меня нет. И жены тоже.
– Так ты не знаешь, почему мужчины могут напасть на женщин?
– Разные причины могут быть: хотят ограбить, наказать за что-то…
Нюся хмыкнула. Она уже не сомневалась, что с ней разговаривает мальчик лет восьми. Хотя…Если он инвалид и живет в изоляции, может, и постарше…
– Наверное, хотел меня наказать за то, что я не пошла с ним во двор.
– А почему ты сама в полицию не пошла?
– Потому, что никто не видел нападения. Мне могли не поверить. А вот то, что он пострадал от меня, всем сразу видно.
Нюся, как, впрочем, и все интернатские дети, с детства хорошо усвоила, что на их стороне правды нет. Правда на другой стороне. А они всегда виноваты. Даже если это не так.
Они помолчали. Потом она решила все же закончить свой рассказ.
В автобусе она незаметно для себя задремала. Очнулась, когда на какой-то остановке люди стали выходить. Нюся закрутилась на месте, пытаясь найти рюкзачок, но его нигде не было. Только пакет с водой лежал у ног.
– Стойте! – крикнула она водителю. – У меня рюкзак пропал.
Выскочила из автобуса, догнала вышедших пассажиров, но ни у кого не увидела своего рюкзака. Вернулась в автобус. Водитель раздраженно крикнул:
– Ну, растяпа, ты едешь или нет? Продрыхла свой багаж,
а теперь еще и автобус задерживаешь. Понаедут недотепы без мозгов совсем. А тут охраны нет. И я не обязан следить за сумками или будить кого-то.
Он, очевидно, был из той породы водителей, которые пассажиров считают досадной помехой во время рейса. И не только никогда никому не помогал, но, наоборот, старался обругать, унизить (конечно, не всех, а только тех, кто не мог дать отпор).
Вот, например, бежит опаздывающий пассажир. Водитель терпеливо ждет. И вот, когда запыхавшийся и взмокший человек уже тянет руку к поручню, радуясь в душе, что все-таки успел, дверь захлопывается, и автобус резво трогается с места. И никакие уговоры людей из салона на шофера не действуют. Он строго заявляет, что у него график. Мол, меньше спать надо. И ухмыляется.
Слушать водителя больше не было сил. Нюся схватила пакет с водой и выскочила из автобуса. Шла по дороге и думала, что шофер в чем-то прав. Нет у нее мозгов. Поэтому и получает от жизни пинки и затрещины.
– Вот так я оказалась на дороге, добрела до этой скалы. И решила, что, если моя жизнь такая никчемная, зачем мне вообще жить.
– Хорошо. Хватит разговоров. Уже рассвет начинается. Ты сможешь спуститься вниз?
– Пожалуй, смогу. Потихоньку. Теперь ты обо мне все знаешь. А я кроме твоего имени так ничего и не узнала о тебе.
– Это легко исправить. Нужно просто еще поговорить. А теперь слушай мой план. Спустись вниз к большому черному камню. Посиди там или искупайся. Мой друг принесет тебе одну вещь. Ты можешь обменять ее на деньги. Посмотри налево. Видишь вдалеке деревья? Там селение. Думаю, в нем ты найдешь и воду, и еду, и приют.
– Спасибо тебе. Выговорилась, и легче стало.
– Хорошо. Но впереди еще трудности будут. Борись, не сдавайся.
– Я знаю. Проблемы мои ведь никуда не делись.
– Пообещай больше не думать о прыжке со скалы.
– Обещаю. Я уже в порядке.
– Если захочешь поговорить, приходи к морю, где людей нет.
– Договорились! Привяжу на куст красную ленту, и ты сразу поймешь, где я.
Птица спрятала голову под крыло. Кажется, она собиралась еще немного поспать.
– Извини, дружочек, что не дали тебе выспаться нормально, – сказала девушка и пошла вниз. Спускаться всегда труднее, чем подниматься. К тому же сейчас, когда передумала умирать, она старалась идти осторожно.
Так что этот процесс занял немало времени.
Вчера она толком и не посмотрела на море. Заметила нагромождение валунов и лунную дорожку на темной воде. Залезла под куст и стала жалеть себя несчастную. И наревелась, конечно, вдоволь. А потом решила, что жить ей незачем и полезла на гору. Или это все же скала? Нюся подошла к камням поближе. Вот и огромный черный валун скользкий от водорослей. Впрочем, сегодня ей тоже не до красот природы.
Нюся разделась. Плавать было негде. Она нашла между камнями небольшой участок чистой воды и несколько раз окунулась. Вода была прохладная, жалко только, что соленая. Очень хотелось пить.
Критически оглядела свою одежду. Да, лазанье по горе не пошло ей на пользу. Она хорошенько встряхнула от пыли. Придется надевать эту – другой нет и не предвидится. И Волшебник из голубого вертолета не принесет чистые штаны и футболку. Не спустится с неба с мороженым. Стоп! А почему она сразу поверила этому болтуну? Как же! Он поможет!
Ну нельзя же быть такой наивной… Верить первому встречному. Вот чего она сидит здесь и ждет непонятно кого. И болтун не он. Выпытал у нее все, а сейчас сидит где-то, хихикает, ролик свой монтирует.
Все посмотрите, как я одну дуру от самоубийства отговорил…А вот, что она сама рассказывает…
Почему она наступает на одни и те же грабли? Почему верит словам вся ких мошенников?
Они умеют обволакивать разной словесной пеленой, притворяются добросердечными, благородными, искренними.
Вот! Вот почему он задал такой глупый вопрос: почему на меня мужик напал. Ждал от меня откровений…
Небось, птица его случайно на скалу залетела, может, на мою белую кепку среагировала. А мне показалось, что она от края скалы отгоняет. И что выходит? Что сюда никто не прибудет, а я дурой родилась – дурой и помру.
Надо в город идти. Пешком. Из денег только несколько монет в кармане – сдачу, когда воду покупала, туда сунула. Нет, о воде нельзя вспоминать! А что сидеть здесь, с моря погоды ждать?
И вдруг вспомнился тот полицейский на вокзале. Которому она пыталась рассказать, как ее обманули с путевкой. Толстый, потный, жующий хот*дог. Как он выгнал ее из кабинета. Помешала, видите ли, принимать ему пищу. Она тогда уселась в коридоре,
приготовилась ждать, а уборщица покачала головой и сказала, что нечего ей высиживать, что никто и ничем ей здесь не поможет.
Нет! В полицию она не пойдет. Может, автостопом попробовать домой добраться? Ага! Шоферы (такие же хамы, как вчерашний) так тебя и ждут… Все знают, какую плату они потребуют. Эх, была бы я парнем, не было бы таких проблем. А если замаскироваться под парня? Ха-ха-ха! И еще раз ха…
Нюся сидела на плоском камне, чтоб немного обсохнуть. Зажмурилась, подставляя лицо солнцу, и все прозевала. Вздрогнула, когда что-то шлепнулось сверху прямо у ее ног. Раскрыла глаза. В воде поблескивала золотая цепочка. Птица, сделав полукруг, улетала обратно.
– Спасибо, Миро! – прокричала девушка ей вслед. Но ответа не получила.
Она достала из воды подарок, стала рассматривать. Цепочка была красивая, ажурная, довольно широкая, но вся как-то перепуталась. Нюся стала неторопливо распутывать узлы. И оказалось, что это переплелись небольшой браслет с цепочкой. Золотые, увесистые, почти новые.
Она, понимала, что вещи дорогие, и брать их не нужно у незнакомого человека. Но в голове билась радостная мысль «не обманул, не обманул!» А что же делать с дорогим подарком? Здесь бросить? Но ведь он об этом не узнает… И ей очень нужны деньги.
Нюся оделась, засунула украшения в глубокий карман, порадовалась, что вчера не пошла к морю в сланцах, а осталась в удобных балетках и зашагала к виднеющимся вдалеке деревьям.
Идти по старой асфальтовой дороге было легко. Солнце еще не припекало, в лицо дул свежий ветерок. Со стороны моря слышались крики чаек, с другой стороны щебетали какие-то птички в кронах высоких деревьев. А за деревьями до горизонта простиралось кукурузное поле.
Нюся в детстве, да и сейчас тоже, любила вареные кукурузные початки. «А сырую кукурузу можно есть? Что, если пожевать сырые зерна? – подумала она и тут же себя одернула. – Не хватает ко всем моим бедам еще получить расстройство желудка. Нет, надо терпеть.»
Она стала думать, откуда у мальчишки золотые украшения. Украл у матери, сестры, бабушки? Или нашел? Но он ведь инвалид. А с чего она так решила? Может он правду сказал, что наблюдает за морем. А корабль где-то в десятках километров от берега. А, может, это птица нашла? Вон, как она ко мне прилетела и точно сбросила. Неужели бывают такие умные птицы? Видела своими глазами, а не верится.
Ладно, надо думать о себе. Как дальше быть. Допустим, обменяю я эти цацки на деньги…Кстати, а сколько же за них можно просить? Или брать, сколько дадут?
О золоте Нюся имела очень поверхностные представления. На бытовом уровне. У нее никогда не было таких украшений, у мамы да и у бабушки тоже. Она ни разу в жизни не была в ювелирном магазине. Эх, был бы телефон, она бы все узнала. Телефон пропал с рюкзаком. Надо думать… Недавно на работе девчонки болтали о золоте. Аленка хвасталась своим обручальным кольцом. Кажется, оно стоило… Нет, не помню. Потому, что внутри было тошно от обиды. На подругу…
На этой мысли лицо у нее передернулось, стало жестким, пухлые губы сжались в ниточку. Она пнула ногой подвернувшуюся на обочине жестяную банку, догнала и еще раз пнула. Так, что та улетела далеко в поле.
Нет, никаких подруг мне не надо. И думать об этом не стоит.
Ну, хорошо! Дадут мне денег, куплю еды. А дальше что? Идти бомжевать, поменять цвет волос, одежду, скрываться от полиции?
От этих мыслей даже идти тяжелее стало. И Нюся поняла, что надо думать о чем-нибудь хорошем. Вот придет она в село, напьется вдоволь воды, купит печенья или пряников мятных. Нет, лучше сосисок. И на полный желудок жизнь станет веселей.
Сзади засигналила машина. Нюся сошла на обочину. Но грузовик с огромной надписью «Продукты» притормозил, и из кабины высунулся улыбающийся водитель:
– Садись, красавица, подвезу. Тебе в Виноградное?
– Спасибо, – сказала Нюся, продолжая идти по обочине.
– Довезу прямо до магазина, а там иди, куда хочешь. Откуда ты тут взялась?
– Гуляю, – буркнула Нюся.
– Ну не буду больше приставать.
И тут она спохватилась – вот у кого она узнает все, что ей нужно.
– Подождите! Иду! – крикнула водителю.
Познакомились. Шофер, дядечка средних лет, удивленно спросил:
– Что ты с утра такая сердитая? Что за черные мысли гуляют в твоей хорошенькой головке?
– Да вот у матери ко дню рождения браслетик золотой просила, а она говорит, что очень дорого. Вы не знаете, сколько это стоит?
– Как же я старый пройдоха мог так ошибиться? У тебя не черные, а золотые мысли в головке, – воскликнул шофер. Потом стал серьезным и задумчиво сказал. – Браслеты разные бывают, и цена у них разная.
– Я видела у одной приезжей такой с узором посередине, а по бокам будто цепочки.
– Ну, это дорогая вещь. Где-то тысяч сорок будет…
Нюся насупилась. Водитель тоже замолчал. Видно думал, что расстроил своими словами девчонку. А она в это время размышляла, что даже если отдать подарок за полцены, получится приличная сумма. Цепочку решила не продавать, только браслет.
Пока машина разгружалась, продавщица с шофером сверяли накладные, Нюся бродила по магазину. Здесь было все: и продукты, и моющие средства, и одежда, и даже какой-то инвентарь для работы в огороде. Сваленные в углу железяки она рассматривать не стала. А вот у витрины с продуктами простояла долго, прикидывая, что ей нужно купить. Конечно, если будут деньги.
Наконец, продавщица, дебелая грудастая тетка лет тридцати (девушкой ее назвать язык не поворачивался), обратила на Нюсю внимание. Тем более, что других покупателей в магазине не было.
Нюся достала из кармана браслетик и спросила, не купит ли кто в селе такую вещь. Тамара (так ее шофер называл) потянулась, взяла браслет, проверила замочек, приложила к своему запястью. Видно было, что ей он понравился.
– Сколько хочешь? – коротко бросила.
Нюся постаралась ответить спокойно, хотя внутри дрожало от волнения:
– Вы работаете в торговле, цены знаете. Конечно, я уступлю, так как вещь ношенная.
Казалось, что торговать золотом для нее обыденное дело. Просто пока бродила по магазину, вспомнила, как очень давно, в детстве наблюдала за отцом. Он часто продавал соседям выловленную рыбу, тушки зайцев и птиц. Он дома говорил, что, если нет покупателя, надо идти в сельмаг. Там кто-то сыщется. Сейчас она произнесла все прямо с его интонацией.
– Пять тысяч тебя устроит? – спросила Тамара.
– Нюся молча на нее смотрела.
– Ладно, семь даю. Понравилась мне вещица, – она положила браслет на прилавок, провела по нему пальцем. – Чего ты молчишь? Вряд ли кто кроме меня у тебя его купит. Здесь одни пенсионеры.
Нюся молчала, глядя в упор на тетку.
Позади открылась дверь, кто-то вошел.
– Привет, девушки! – прозвучал уверенный мужской голос. – Утро, а уже припекает. Тамара, дай чего-нибудь холодненького.
И как только та отвела взгляд на вошедшего, Нюся цапнула браслет и зажала в кулаке. Только потом взглянула на вошедшего. Рядом с ней стоял крепкий мужик в спецовке. Седые волосы коротко стрижены, лицо правильное. И дело не в том, что черты правильные. Просто не было в нем в нем хитрости, пронырливости фальши – в общем, честное такое лицо. И Нюся совсем успокоилась.
Он заметил ее движение. А Тамара на секунду растерялась, а потом сладким голосом проговорила:
– Эй, ты чего? Мы же уже договорились.
– Нет, – твердо ответила Нюся, – за такие деньги не отдам.
– А что там у вас такое интересное? – улыбнулся мужчина. – Может, и мне покажете?
– Вам, Сергей Николаевич, это ни к чему. Это наши девичьи дела. Сейчас вам минералочку принесу.
– Вижу, что нездешняя. К кому приехала? – спросил мужчина.
– Еще не знаю. Ищу, кто сдаст комнату.
– А что продаешь?
Нюся молча раскрыла кулачок.
– Красивая вещь! Не жалко продавать?
– Жалко. Только мне очень нужны деньги.
Тамара, конечно, слышала их разговор. Подошла, поджав губы, протянула бутылку воды и стакан. Тот налил полный, с удовольствием выпил и, заметив, как жадно сглотнула девушка, спросил:
– Будешь? Тома, принеси еще стакан.
Отказаться не было сил… Она выпила протянутую воду в один миг. Он налил еще стакан. Она молча опять выпила.
– Спасибо! Очень хотелось пить.
Тот кивнул, мол, понятно. И, обращаясь к Тамаре, сказал:
– Я, конечно, в ваших девичьих делах не спец. Но в прошлом месяце моей Ксюшке десять стукнуло. И решили мы ей сережки подарить. Так что я в ювелирном походил, позаглядывал. А глаз у меня, ты знаешь, цепкий. Малюсенькие сережки купили за шесть тысяч. А такая вещь стоит тысяч сорок-пятьдесят. Эта, конечно, бывшая в употреблении, чистка требуется опять же. Но за полцены, тысяч за двадцать пять, я бы взял своей жене эту красоту.
Тамара встрепенулась:
– Мы уже договорились. Именно за двадцать пять.
И полезла в кассу за деньгами. Продажа состоялась. Сергей Николаевич рассчитался за воду и вышел. А Нюся тоже вскоре вышла на крыльцо с пакетом. В котором были и сосиски, и пряники, и хлеб, и разные нужные мелочи.
– Взял бы я тебя на постой. Ты теперь девушка с деньгами, – улыбаясь сказал Сергей Николаевич. – Да живу я на отшибе. А тебе, небось, к морю поближе надо.
Нюся кивнула и поблагодарила за то, что помог с продажей золота. Он картинно выпучил глаза:
– Какая помощь? Это я сам хотел урвать за полцены дорогую вещь!
– Шутите? Вы не такой…
– Шучу, конечно. Садись в машину. Отвезу тебя к одной хорошей женщине. Дом у нее большой, и деньги лишние не помешают.
По дороге он стал расспрашивать, как она очутилась в селе, откуда приехала, где родители. Она, проникшись доверием, рассказала коротко о своих приключениях. Приехала издалека в пансионат, путевка оказалась фальшивой, сняла в городе комнату, ночью сын хозяйки напал, убежала, паспорт остался у хозяйки, в автобусе украли рюкзак с телефоном и остатком денег. Вот очутилась на дороге у этого села.
Он хмыкнул и затормозил, а потом и вовсе остановился.
– И что? Все вещи украли?
– Нет, в камере хранения на вокзале сумка осталась.
– Так надо съездить забрать.
– Я боюсь. Меня полиция ищет.
– И что же ты натворила? – он разом утратил благодушный вид, – Только не ври!
– Я хозяйкиного сына за нос укусила, когда он навалился на меня.
– А почему ты думаешь, что тебя ищут?
– Так хозяйка орала, что в тюрьме меня сгноит.
Сергей Николаевич задумался. Потом хлопнул руками по коленям и стал разворачиваться.
– Сейчас поедем ко мне, подберем тебе одежки на первое время. У меня же старшая дочка примерно твоего возраста. Олесей зовут.
Нюся пыталась отказаться, но он отмахнулся. Понятно, кто у них в доме хозяин. Если что решил – все должны просто исполнять.
Дом действительно был далеко от моря, на другом краю села. Нюся ожидала увидеть что-то затейливое: с башнями, с флюгерами, с балконами. Но дом был простым. Добротный прямоугольник из желтого кирпича под зеленой крышей. Ей это понравилось.
Жена встретила их спокойно, не удивившись, спросила только, почему рано вернулся.
– На ферме был. Там все в порядке Остальное расскажу потом. Леська у себя?
– Где же ей быть? Позвать?
– Мы сами к ней пройдем. Это Нюся. Или Аня. Ей нужна помощь.
– Я так и поняла. Ни дня без добрых дел.
Муж ничего на это не ответил, а за руку потащил Нюсю вглубь дома. Остановился у одной двери, постучал:
– Доча, открывай, к тебе гости.
Дверь открыла красивая девушка похожая на мать, удивленно вскинула брови
– Ты уверен, что это ко мне?
– Сейчас все поймешь. Это Нюся, а вот моя Олеся. И коротко объяснил, в чем дело.
Леся заулыбалась, выпроводила отца из комнаты и сообщила, что Нюся прямо вовремя подоспела. А она, Леся, просто предчувствовала ее приход. На днях перебрала свой гардероб и отложила вещи, которые ей уже малы. И все думала, кому они подойдут. Сестра слишком маленькая. Пока дорастет – мода сто раз поменяется. А вот Нюсе все будет в самый раз. И вывалила на кровать ворох одежды.
Нюся попыталась объяснить, что ей нужна разве что майка на смену, что это все лесин отец придумал.
– Он у нас, – с гордостью сказала Олеся, – Чип и Дейл в одном лице. И вечно спешит всем на помощь.
Осмелев, Нюся попросила какой-никакой купальник И тут же из ящика появилось несколько штук.
Леся увлеклась, крутила Нюсю, заставляла примерить то одно, то другое пока в дверь не постучал отец.
– Ой! А спать в чем, мы не подумали… – сказала Леся и сунула отцу в руки еще какие-то вещи.
Когда все вернулись в гостиную, жена Сергея Николаевича протянула Нюсе розовый рюкзак. Пояснила, что это ксюшин школьный, но «на пока» сгодится.
Нюся поблагодарила всех. Она, конечно, рада была всем подаркам, но больше всего красному газовому шарфику. Будет чем сигнал для Миро подать.
И опять они ехали через село. Набравшись смелости, Нюся спросила, чем занимается, где работает Сергей Николаевич.
– Фермер я. Держу коровок, продаю молоко. А чтоб их кормить, кошу траву, заготавливаю другие корма. Видела у дороги кукурузу? Это мое поле. Еще есть цех по переработке молока. Выпускаем сметану, ряженку, кефир, творог. Понятно?
– Поняла. А когда кукуруза поспеет, чтоб ее варить можно было?
– Скоро. Кстати, если задержишься, накормлю до отвала.
– Спасибо, только вряд ли задержусь. Мне теперь надо думать, как домой добираться.
– Не спеши. Ты отдыхать приехала? Вот и отдыхай! Что-нибудь придумаем сообща.
Нюся заметила, какие добротные дома за заборами, да и сами заборы. Но некоторые палисадники заросшие, а дома неухоженные. Вот так и дом ее бабушки стоит заколоченный. Лучше б поехала она туда в отпуск. Нюся вздохнула.
Сергей Николаевич, будто подслушав ее мысли, пояснил:
– Поуезжали люди. Работы в селе нет. Раньше у нас здесь крепкий совхоз был. Виноградники кругом росли. А потом пришел приказ все уничтожить. Я считаю, что тот, кто отдал такой приказ, самый настоящий враг народа, гореть ему в аду. Вино он объявил великим злом. Мол, надо бороться с пьянством. Только пьяницы как были, так и остались, а виноградников нет. Хотя мы тогда не только на вино выращивали, но и тонны винограда в города отправляли, чтоб люди получали витамины и удовольствие.
Самое интересное, что отпрыски того вражины живут сейчас за границей и имеют в собственности какой магазин? Знаешь? Правильно–винный! Своими глазами передачу по телеку про это видел. Открою тебе секрет: я думаю саженцы новые купить и виноградник заложить. Уже и место присмотрел. Вот только специалистов по выращиванию надо найти.
Проезжая мимо магазина, он притормозил и остановился.
– Посиди. Я мигом. Кое-что забыл купить.
Нюся достала пряник, быстро съела и запила водой. Тут и хозяин машины возвратился, бросил на заднее сидение пакет и сел за руль.
Остановились почти на самом краю села, почти у шоссе. Забор был высокий, из шиферных листов. Такими же высокими были и железные ворота с калиткой. Сергей Николаевич взял из машины пакет, нажал кнопку звонка. Нюся тоже собрала свои вещи и вылезла из машины.
Калитка, загремев, приоткрылась. В щели показалось лицо женщины. Увидев Сергея Николаевича, она заулыбалась, распахнула калитку и пригласила зайти.
– Я к тебе, Лариса, по делу, – бодро начал он. – Вот эта девушка ищет жилье. Может, сдашь ей комнату?
Откуда-то сбоку, из-за деревьев во двор вышел парень. Нюся замерла. Таких красавцев она видела только в фильмах. Высокий, в меру мускулистый, белокурый, с ярко-голубыми глазами. Но лицо без слащавости, мужское такое лицо.
– Здравствуй, Вася, – поздоровался Сергей Николаевич.
– Здравствуй, дядя Сережа, – ответил тот. А сам в это время так и прикипел взглядом к Нюсе.
Странно, но такое пристальное внимание парня не испугало ее, не насторожило. Было в этом взгляде детское какое-то любопытство, и только.
– Как дела, Вася? Сколько сегодня подтянулся, сколько отжался? – весело спросил Сергей Николаевич.
– Подтянулся двенадцать раз, отжался двадцать. Правда, мама? – ответил парень.
– Он сегодня молодец, – подтвердила мать. – А вчера и читали, и считали – все, как вы советовали.
– Хвалю! Держи подарок, – протянул ему пакет Сергей Николаевич.
Тот схватил пакет, заглянул и вытащил коробочку с пазлами.
– Смотри, мама, новая картинка! И еще шоколадка, – сказал с восхищением парень.
– Хорошо, Вася, иди к столу, рассмотри картинку, – проговорила Лариса.
И обращаясь к Сергею Николаевичу, сказала:
– Я очень Вам благодарна. Вы много нам помогаете. Но не могу я взять девушку.
Она окинула цепким взглядом Нюсю. От рыжих кудряшек, вылезших из-под кепки и веснушек на носу до запыленных тапочек. И понизив голос, добавила:
– Смотрите, какой он возбужденный. А ему это нельзя.
– А таблетки он пьет? – так же тихо спросил фермер.
– Пьет. Но боюсь я, как бы чего не вышло. Идите к деду Матвею. Думаю, он согласится взять постоялицу.
Тут к матери подбежал Вася и громко прямо в ухо зашептал:
– Мама! Ты что, не понимаешь? Девушка пришла на ночлег проситься. Надо ей постель постелить и под перину горошину положить. Это же принцесса! От нее цветами пахнет. А я потом на ней женюсь.
– Нет, Вася! Это не принцесса. Правда, девушка? – твердо сказала Лариса.
– Я не принцесса. Правда, – послушно подтвердила Нюся, догадываясь уже, в чем дело. («Однако, у парня нюх, как у собаки. Надо же! Учуял мои мятные пряники», – подумала она.)
– Мы пошли. У меня еще много дел. До свидания. – заторопился Сергей Николаевич.
Они молча сели в машину и проехали один двор. («Могли бы и пешком пройти», –подумала Нюся). Остановились у небольшого приземистого дома, огороженного невысоким забором из деревянных реек. Из будки вылезла лохматая собака, загремела цепью, залаяла. Из дома никто не показывался. Сергей Николаевич несколько раз громко позвал деда Матвея. Спит он, что ли, – буркнул. Наконец, из-за дома медленно вышел старик,
– Цыть, Тузик! – прикрикнул на собаку. Та сразу замолчала и полезла в будку. Старик дошел до калитки, отбросил крючок.
– А, это ты, Николаич. Милости просим, заходите. Я в огороде ковырялся, не сразу услышал.
– Девушку на постой примешь, дед Матвей? Ненадолго. И чтоб не дорого.
– Отчего ж не принять! Вдвоем веселей будет жить. Она из города или как?
– Она издалека. Потом все тебе расскажет. Об оплате тоже, я думаю, сами договоритесь. Не обижай, дед, девчонку. А я вечером заскочу. Как там твои куры? Комбикорм нужен?
– Спасибо, пока есть. Дай Бог тебе здоровья. Езжай, Николаич, – у тебя дела. А мы сами тут разберемся.
– Ты запиши свои данные и тот адрес, где останавливалась, – протягивая блокнот, сказал Сергей Николаевич Нюсе. – Попробую кое-что выяснить.
Дед провел Нюсю в дом, показал маленькую спальню с кроватью, тумбочкой, небольшим столиком у окна и платяным шкафом.
– Ты как? Голодная? Сейчас обедать будем. Картошки отварим, лучка нарвем, огурчиков…
– У меня еще сосиски есть, – сказала Нюся. – А какая плата будет за жилье?
– А… Какая там плата! Купишь что-нибудь из еды, когда посуду помоешь, чем-то по дому поможешь. Устраивает тебя такая плата?
Нюся засмеялась и кивнула.
Иди в душ, раз долго добиралась. Забыл сказать, что все удобства у меня на дворе, туалетов в доме нету. Возьми в шкафу полотенце. Свои туфли не надевай, поищи в коридоре, там шлепанцы должны быть. Дочкины.
После обеда, видя как Нюся клюет носом, старик отправил ее спать.
«Неужели несчастья мои закончились?» – подумала она, блаженно вытягиваясь на кровати. И мгновенно уснула.
Она шла по берегу моря. Босиком по гладким мокрым камешкам. Волны набегали, ласково обнимали ступни и тут же убегали назад. Дул теплый влажный ветер. Нет, не ветер, а бриз. Бриз тоже играл с ней: раздувал кудряшки, доносил иногда с моря соленые брызги. Небо ярко-голубое с кудрявыми белыми облаками. И все это сказочно-прекрасно! Но самое замечательное было в том, что рядом с ней шел парень. Они держались за руки. И ей нравилась его загорелая рука. А еще она чувствовала, что это не просто парень, а родной ей человек.
– Ну ладно, пойду я. А то мои заждались меня, – услышала она голос.
«Как? Уже? А как же я?» – заметались в голове мысли, стало очень горько. И она проснулась.
– Пойду я, Матвей! Мои ждут меня к ужину, – опять услышала она голос. И поняла, что голос слышен во дворе. Кто-то с дедом разговаривает.
Нюся села и попыталась вспомнить, с кем же она шла. Но лица парня почему-то не вспомнила. Только сильную загорелую руку. И ощущение счастья. Вздохнула и пошла на кухню. Зачерпнула ковшиком из ведра воды, попила, умылась. Старенький круглый будильник на окне показывал, что уже вечер.
Дед Матвей сидел на крылечке. Рядом с ним в подмокшей газете лежала довольно большая рыба.
– Выспалась? – спросил дед. – А я вот у соседа рыбку к ужину купил. Ты чистить умеешь?
– Конечно, – улыбнулась Нюся. – У меня отец был заядлый рыболов. Я столько этой рыбы перечистила…
– Был, говоришь? Значит, нету отца? А мать жива?
Нюся грустно покачала головой:
– И отца нет, и мамы нет, и бабушки тоже…
– Разом все померли? Пожар или авария была?
– Нет, не сразу. Сначала умерла мама, когда я родилась.
И чувство вины опять охватило ее так, что говорить дальше было трудно. Бабушка не пускала в лес невестку. Говорила, что негоже ей идти к мужу в лесную избушку. А она только отшучивалась. Говорила, что беременность–это не болезнь. И рожать ей через две недели, а может, и позже. Упрямая была. А бабушка до конца жизни корила себя, что не удержала, не отговорила.
Отец винил себя за то, что до вечера проторчал у реки. А когда вернулся, застал жену на полу, и роды уже начались. Сказала, что упала по дороге. Он нес ее на руках до села, но было уже поздно. Старая фельдшерица прибежала, а мама уже не дышит. Не растерялась старуха, резанула живот и спасла ребенка.
– Я родилась, а она умерла, – тихо повторила Нюся. – Меня бабушка вырастила с отцом. Потом бабушки не стало. Сердце. Меня отец в интернат на пятидневку отдал.
А зимой, когда мне одиннадцать лет было, отца заломал медведь-шатун. Но отец успел его прикончить. Так и нашли их рядом. У медведя нож в груди торчит, а у отца шея сломана. Так я и осталась в интернате.
– Вот оно как…–дед Матвей зачиркал спичкой, закурил и задумчиво продолжил, – Я так думаю, что на все воля божья. И если он посылает человеку испытания, значит, для чего-то это нужно. Не печалься, внучка, –будет и на твоей улице праздник. Главное–не падай духом. Уныние – это грех!
Он закряхтел, поднимаясь, потом вдруг обернулся:
– Чуть не забыл! Николаич приезжал, тебя будить не стал. Передал, что утром заскочит за тобой. Какие-то дела в городе надо улаживать, сказал.
Когда машина затормозила у калитки, Нюся уже была готова к поездке. И умыта, и причесана, и в чистых одежках от Леси. И чаю они с дедом попили, и пряников поели.
Сергей Николаевич был бодрым и решительным. Отдал деду Матвею пакет с «молочкой», оглядел Нюсю. Сказал, что сегодня она больше на принцессу похожа, чем вчера.
– Заждалась? Сейчас поедем выручать твой паспорт. Но ты раньше времени не радуйся. Может, твоя хозяйка со злости его уже в печке сожгла.
– И что тогда делать? – испугалась Нюся.
– Сейчас узнаешь, – сказал он и распахнул заднюю дверь машины.
Нюся отшатнулась, увидев сидевшего в углу полицейского.
– Это Гриша. Вернее, Григорий Владимирович, наш сельский участковый. Он тебе все объяснит.
– Какая пугливая барышня! Это не вы вчера банк ограбили? – весело спросил Гриша.
– Я не грабила. Я тут с дедом Матвеем была, – промямлила Нюся.
– Да шутит он, – засмеялся Сергей Николаевич.
– Да, нервишки у вас шалят… –проговорил Гриша. – А ну-ка поднимите голову, посмотрите на меня.
Нюся посмотрела.
– Надо написать заявление. Следы побоев имеются, – сказал этот молодой и, по-видимому, веселый участковый.
Он достал из папки лист бумаги и объяснил, что и как писать. Пояснил, что возможно заявление и не понадобится, а возможно и очень пригодится. Там видно будет.
– Надо бы в скупку наведаться, поспрашивать насчет телефона, а еще сумку забрать из камеры на вокзале, – проговорил Сергей Николаевич.
– Погоди, давай с одним сначала разберемся, – спокойно сказал Григорий.
Проезжая мимо «своей» скалы, Нюся подумала, что прошли сутки, а кажется, что все давно с ней было. И еще подумала, что вот сидят с ней рядом два хороших человека, бросили свои дела, хотят ей помочь. Значит, прав был Миро, когда говорил, что хороших людей много. И Олеся, и дед Матвей… Что же я, дура такая, полезла убиваться? Какое затмение нашло на меня тогда? Хорошо, что встретился Сергей Николаевич… Нет! Сначала ведь Миро был. Успокоил, золото подарил. Надо цепочку подарить Олесе. Если билет обратный удастся восстановить. На вокзале нужно узнать. Ах да! Там нужен паспорт. И еще Розе Львовне телеграмму отправить, чтобы не волновалась. Жалко, что она ее номер телефона не помнит.
Пока Нюся так неспешно все обдумывала машина подъехала к городу. Она запомнила табличку на калитке: улицу и номер дома, но сама вряд ли бы нашла. Хорошо, что Григорий знал, куда ехать.
Остановились, не доезжая до дома. Дальше по плану Гриши идти должна одна Нюся. Сергей Николаевич тоже вышел из машины, отошел в сторонку.
Нюся почувствовала, что внутри все дрожит, что ей страшно. Это кстати. Она должна выглядеть беспомощной.
– Иди! Все будет хорошо, – сказал Гриша.
И она пошла. Вот и калитка с объявлением. Нажала кнопку звонка.
– Иду-иду, – послышался «медовый» голос. Заскрипел в замке ключ. Хозяйка увидела ее и на секунду оторопела. Потом лицо исказилось злобой.
– Пришла, значит! Сама пришла…
– Отдайте мой паспорт, – тихо сказала Нюся.
– Счас! Отдам и по соплям дам! – хозяйка ухватила ее за руку, пытаясь затащить во двор. Но девушка была к этому готова и крепко держалась за железный столбик (только не дай затащить себя во двор и потом в дом, предупреждал участковый).
– Эдик, сюда! Сама эта шалава явилась! – визгливо закричала хозяйка.
Нюся увидела, как по двору бежит ее квадратный сынок, и ноги у нее стали подкашиваться.
– Помогите! – закричала она.
И тут за спиной у нее возник Сергей Николаевич.
– Эй! Что вы с девушкой делаете!? – спросил громко он.
– Иди, куда шел! – гаркнула на него хозяйка, а ее сынок уже отцепил руку Нюси от столбика. Вдвоем они потащили ее во двор.
– Безобразие! – сказал Сергей Николаевич и вошел следом, а потом громко закричал. –Полиция! Полиция! Девушку убивают!
Через пару секунд во дворе появился Гриша.
– Что тут происходит? – строго даже угрожающе спросил он. Достал удостоверение, помахал перед лицом хозяйки и представился:
– Капитан Скрыпник Григорий Владимирович. А я как раз к вам шел.
– Что же вы меня не дождались? – Это уже к Нюсе.
– Они тащили ее во двор, а она сопротивлялась и на помощь звала. Я все видел. Я свидетель, – затараторил Сергей Николаевич.
– Хорошо. Я потом запишу оформлю ваши показания. Никуда не уходите. – как бы отстранил его Григорий. Повернулся к хозяйке. – Поступило заявление, что вы обманным путем завладели паспортом гражданки… (он открыл папку, заглянул туда) Скворцовой Анны Петровны и деньгами в сумме двадцати одной тысячи.
– Какой обман! Девочка молодая, все неправильно поняла, а, может, и соврала…
Нюся взглянула на нее и поразилась. Лицо той лучилось добротой и благодушием, как будто и не было только что лютой злобы.
– Так вы не отрицаете, что взяли у гражданки Скворцовой паспорт и деньги, – опять очень строго спросил Гриша.
– Она меня вон изуродовала, тварь поганая. Я сам на нее заявление напишу, – прорычал квадратный Эдик. Мать заступила его, незаметно, как ей казалось, двинула локтем, чтоб молчал.
– Я не знаю, что вы напишете, а вот гражданка Скворцова заявила о побоях и попытке изнасилования, – Григорий опять открыл папку, достал листок с синими штампом и печатью и махнул перед лицом Эдика. – Вот медицинское освидетельствование. Да тут и справки не надо. Все, как говорится, на лице. А, учитывая тот факт, что на вас, Блохин Эдуард Михайлович, уже поступало подобное заявление, вдобавок сегодняшняя попытка затащить девушку… Думаю, на вас будет заведено уголовное дело, и срок вы получите реальный.
– Товарищ капитан, запишите мои показания да отпустите меня, – подал голос Сергей Николаевич.
Хозяйка вдруг опрометью кинулась в дом и через минуту выскочила с паспортом и деньгами. Стала совать все в руки Нюсе и причитать:
– Не губи, пьяный он был, себя не помнил. Пожалей дурака! Хочешь, на колени перед тобой встану. Прости ради Бога! Забери заявление.
Нюся отступила, проверила паспорт, сунула, не считая, в него деньги. И стояла, не зная, что сказать и что делать дальше.
– Заявление она забрать назад не может. Это не кража цыпленка. Это серьезное преступление. И то, что преступник был пьяным, только усугубляет вину. Сделаем так. Я пока не даю ход заявлению. Эдуард, пиши объяснительную, что осознал вину, раскаиваешься и обещаешь впредь не напиваться и не обижать женщин, – сказал Григорий. И протянул ему лист бумаги и ручку.
– Садись и пиши, – мать потащила сына к столу. – А как писать?
– Сейчас помогу, –Гриша пошел к ним.
Нюся подошла к Сергею Николаевичу. Тот качнул головой и подал знак «молчи».
Расходились тоже конспиративно: Нюся с Гришей пошли вперед, а Сергей Николаевич вернулся к машине и, проехав мимо, ждал их за углом.
Уже в машине Нюся закрыла лицо ладонями и чуть не расплакалась.
– Ну-ну, девочка, все плохое уже позади, впереди только хорошее, –сказал Григорий.
Нюся внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, что он не такой уж молодой, как вначале ей показалось. А еще подумала, что он очень умный.
Потом еще поездили по городу: забрали сумку из камеры хранения, заблокировали телефонную карту, заехали в компьютерный клуб, где молодой парнишка помог найти и распечатать ее билет на обратную дорогу.
Наконец счастливая Нюся не выдержала и спросила, чем ей отблагодарить своих спасителей.
– Как говорил один герой известного фильма, если бы я сейчас выпил стакан газировки, то был бы абсолютно счастливым человеком, –признался Гриша.
– Тогда разрешите пригласить вас в кафе, –сказала Нюся.
Мужчины переглянулись и захохотали. Но в кафе они пошли. Пили соки и газировку, ели пирожные и мороженое. И даже позволили Нюсе расплатиться за все, после того, как она сообщила, что хозяйка вернула ей больше, чем надо денег.
– Считай, что она заплатила тебе за моральный ущерб, – сказал Сергей Николаевич.
Уже собираясь в обратную дорогу, он вспомнил, что жена дала ему список покупок в городе. Приехали в супермаркет и разошлись. Нюся решила сделать запас продуктов для себя и деда. Купила все нужное: чай, кофе, сыры, колбасу, ветчину и маленький торт. Подумала и купила еще два больших для своих спасителей. Ну кто от торта откажется?
Дед Матвей рассмотрел ее покупки и обозвал транжирой.
– А я вот супчика захотел. Цыпленка ощипал.
– Сейчас сварю, –сказала Нюся. Она чистила овощи и рассказывала деду свою историю.
– Так что эти деньги я уже считала потерянными. А они как бы нашлись. Вот и потратила немного. Ну и что лишнее, ненужное я купила? Разве что торт. Так у меня праздник. Не ругайтесь, обычно я очень экономно живу.
– Оно и видно, – пробурчал дед.
– Ой! А морковки-то и нет.
– На грядке есть. Знаешь, какие листья у морковки?
– Знаю, –улыбнулась Нюся и побежала в огород. Осторожно отгребла землю от крайнего ряда, выискивая самую крупную.
– Ты где пропадала? – раздался чей-то знакомый голос.
Она подняла голову. Чуть поодаль стоял Вася.
– В городе была. А как ты сюда попал? У вас же забор высокий.
– Я сильный и ловкий. Умею и бегать, и прыгать, и по деревьях лазить. А ты морковку любишь? Я люблю.
– Вася, иди домой, мама тебя, наверное, ищет. Она волнуется.
– Ладно, я потом еще приду.
И он исчез, а из-за дерева вышла Лариса.
– Вы тоже по деревьям лазаете? – удивилась Нюся.
– Нет. Я прошла через калитку. Я попрошу вас не общаться с моим сыном, не приваживать сюда.
– Но это он пришел ко мне, а не я к вам.
Лариса молча удалилась. Нюся выдернула морковку пошла в дом.
– Что, нагоняй получила от Лариски? – посмеиваясь спросил дед.
– А вы откуда знаете?
– Это село, девочка, здесь все про всех знают. В окно вас видел.
– И чем я виновата? Если меня спрашивают, я отвечаю. Я что молчать должна? Я его не звала…
– Не обижайся. Лариска трясется над ним, как наседка. Боится, что кто-то обидит ненароком.
– А почему он такой? От рождения?
– Нет, маленьким был нормальным. А как-то поехали в гости к родственникам. Тогда еще муж был при ней. А мальчонке года четыре было. И там подхватил какую-то заразу, заболел А потом вот такой стал. Снаружи взрослый, а внутри ребенок лет семи.
– Я слышала, что он читает.
– Ну да, мать с ним занимается. Воспитывает. Следит, чтоб глупости какие не делал. Но он так и норовит сбежать куда-то.
– А где же ее муж? Он помогает?
– Мужик ее поехал на заработки то ли в столицу, то ли в Питер да и пропал. Позвонил, что едет, деньги везет и все… Она ждала-ждала, звонила сотню раз, а телефон отключен. Пошла в полицию, его в розыск объявили. Только, думаю, никто его толком не искал. Видно, из-за денег проклятых кто-то пришиб да и закопал в лесу. Вот с тех пор Лариска и стала такая неприветливая.
– Я все понимаю и не обижаюсь, – вздохнула Нюся. – Идите суп пробовать.
После обеда сообщила, что хочет сходить к морю, а то вчера целый день проспала, сегодня полдня проездила.
– Кто ж по такому солнцу ходит купаться? Пока дойдешь, удар солнечный получишь. А в воде плескаться будешь – обгоришь вся. У нас как-то гости тут к одним с Севера приехали. Ну мужик и пошел, вот как ты, в самый солнцепек купаться. Мы, мол, северяне–народ крепкий, а солнце люблю, за этим и приехал сюда. А ночью скорую пришлось вызывать: температура под сорок и с сердцем плохо.
– Ладно, – согласилась Нюся. – Попозже схожу. Жалко день терять.
– Ну разве только поплескаться и назад. Негоже молодой девчонке по темноте шляться. В селе-то ладно… А там же дорога, разный народ ездит. Ну как опять в переделку попадешь?
– Дедушка, что же вы меня пугаете?
– Не пугаю, а учу осторожности. Может, с утреца пойдешь?
Нюся подумала и согласилась. Короткий поход к морю ее не устраивал. Дед Матвей сказал, что, пожалуй, приляжет. Нюся убрала на кухне, нагрела воды и постирала свои вещи в большом тазу, потом тоже прилегла с книжкой. Нашла в ящике стола какой-то любовный роман. Но с чтением не задалось: глаза скользили по странице, а думала она о своем.
Сначала вспомнила вчерашний сон. Может, он – вещий? Роза Львовна, когда пригласила к себе жить, вечером проговорила: «Ну, на новом месте приснись жених невесте.» И пояснила, что есть такое народное поверье. В ту ночь ей ничего не приснилось. Но слова Розы она запомнила. А, может, это был Андрей? Думает о ней, осознал свою ошибку и страдает? Вот и приснился. Нет! И еще раз нет. Прощения предателю не будет. И сразу воспоминания полезли в голову. Хотя она решительно гнала их прочь. Впрочем, она понимала, что они всегда там, в голове, и забыть все невозможно. Но какие же горькие были эти воспоминания.
Они познакомились случайно. У нее разорвался пакет с продуктами, и на пол посыпались упаковки. Хорошо, что ничего не разбилось. И не удивительно: во-первых, получив зарплату, она накупила всего сверх меры, а во-вторых, пакет был уже много раз использованным. Аккуратно сложенный треугольничком, всегда лежал в ее сумке. Роза говорила, что каждый пакет стоит десять рублей. А сколько раз за месяц мы ходим в магазин? То-то! Роза была очень экономной, и приучала к этому Нюсю.
Короче, проходящий мимо парень кинулся ей помогать. Они разом наклонились, столкнулись лбами и рассмеялись, потирая ушибленные места. Так и познакомились. Потом Андрей проводил ее до дома. А на следующий день ждал у подъезда с букетиком тюльпанов.
Нюся долгое время скрывала от всех свои свидания. Но, конечно, и Роза Львовна, и лучшая подружка Маринка сразу почувствовали в ней перемены. И, если первая с вопросами не приставала, то Маринка просто проходу не давала.
– Что, влюбилась? Кто он? Как он? Ну расскажи!
А она тогда и сама не понимала, что с ней. Просто окружающее пространство вдруг исчезло. Она, конечно, ходила на работу и что-то там делала, дома о чем-то говорила и тоже что-то делала. Но все шло мимо сознания, и потом она ничего не помнила. А вот встречи с Андреем отпечатались в памяти ярко и прочно. Каждое его слово, каждый взгляд. И все казалось волшебной сказкой, сном наяву. Вот она сейчас встряхнет головой, и исчезнет этот красивый, сильный умный – самый лучший в мире парень.
Через месяц она, поверила в свое счастье. Поверила, что к ней пришла настоящая любовь.
Пролетело лето. Прошла осень с поездками за город, с гулянием в парке по шуршащим золотым листьям, с встречами в кафе и походами в кино.
С приходом зимы они так же гуляли в парке, а потом убегали греться в кафе. Как-то просидели два часа в универсаме на широком подоконнике. Их почему-то никто оттуда не прогонял.
А потом открылся городской каток с прокатом коньков. И Андрей позвал ее туда. Она полночи не могла уснуть, боялась опозориться. Ведь каталась еще в интернате всего несколько раз. Какие-то шефы сделали площадку для катка и подарили двадцать пар коньков. Но кататься хотели все. Перессорились, конечно, мальчишки передрались. А потом появился тренер, отобрал способных, стал учить играть в хоккей. И коньки как бы стали собственностью хоккеистов.
Удивительно, но Нюся не опозорилась и держалась на льду вполне нормально. Потому, что рядом был Андрей. Как было прекрасно: скользить, взявшись за руки! Звучала музыка, каток был украшен гирляндами разноцветных лампочек. Просто праздник!
Как-то в парке зашли в тир. И тут уже Андрей смотрел с восхищением, как она поражает одну мишень за другой. Ей даже приз дали…
Встречать Новый год решили у его друзей. Нюся долго не решалась сказать об этом Розе Львовне. Боялась, что та обидится на нее. Ведь раньше вместе праздновали.
– Девочка моя! Это прекрасно, что ты будешь среди молодых, а не со старухой. И ты ошибаешься, думая, что я буду страдать в одиночестве. Я буду счастлива встретить Новый год в компании телевизора и парочки салатов. Ты поможешь мне их приготовить?
Конечно, Роза Львовна, мы приготовим разные вкусняшки, выпьем чуть-чуть вина и потом я уйду.
– Меня только тревожит, что ты одна будешь в незнакомой компании.
– Но ведь я буду с Андреем.
– Ты его совсем мало знаешь. А вдруг он напьется? Вдруг позволит своим друзьям какие-то вольности? Возьми с собой подругу, эту Марину. Вдвоем вам будет комфортно, а мне спокойнее.
Андрей против подруги не возражал. И все вышло замечательно. За Мариной сразу стал ухаживать брат Наташи, хозяйки квартиры. Марина, со своим кукольным личиком и веселым нравом легко вписалась в незнакомую компанию. Было шумно и весело. Всю ночь шутили, пели, танцевали, бегали на балкон жечь бенгальские огни, а в темный коридор целоваться. И разошлись под утро, договорившись встречать в том же составе в феврале мужской праздник. На Рождество у всех были свои планы.
Отоспавшись после праздничной ночи, сходили с Андреем еще раз на каток, где случайно встретили Марину. И дурачились, шутили, веселились весь вечер.
И, кажется, это последнее счастливое воспоминание.
На Рождество Андрей уехал к родственникам в деревню, потом не виделись так как у него в институте были зачеты, потом заболела его мама. Они встречались изредка, мимолетно. Она же чувствовала уже тогда, что с ним что-то происходит. И перед женским днем, когда он встретил ее с пучком мимозы, она не выдержала и спросила, почему он так изменился. Он чмокнул ее в щеку и сказал, что просто устал, замотался. И ушел. Торопился к больной маме. От нюсиной помощи отказался.
Весна потихоньку вступала в свои права. Растаяли последние сугробы в тени зданий. Дворники усиленно выметали накопившийся под снегом мусор. Стало больше ясных дней с солнцем и ярко-голубым небом. Деревья стряхнули с себя зимний сон и как-то бодрее, веселее качались под весенним ветерком.
За все это время Нюся лишь несколько раз поговорила с Андреем по телефону. И однажды он «вырвался на полчаса». Нюся рассказывала ему что-то и вдруг поймала его отсутствующий взгляд.
– Андрей, что с тобой? – тихо спросила.
– Что? – он взглянул на нее. – Извини. Заботы-заботы. Мне пора бежать.
Наклонился, прикоснулся губами к щеке. И исчез.
Роза Львовна расхворалась. У нее почти каждую весну обострялся радикулит. И она знала об этом, ходила с теплым платком на пояснице, остерегалась сквозняков. Но вот и холода прошли уже, казалось, что в этом году напасть ее минует. Но в одно далеко не прекрасное утро она не смогла встать с кровати. И не то, что встать, –каждое движение причиняло ей боль. Хорошо, что день был нерабочий. Нюся сбегала в поликлинику, записала вызов врача, купила в аптеке лекарства, которые Роза в прошлый раз принимала. Кое-как Роза дотерпела до прихода докторши. Молоденькая, чуть старше Нюси.
– А где наша Вера Ивановна? – сразу же встревожилась больная.
– На пенсии. Уехала внуков нянчить.
– Это хорошо. А вы давно закончили учиться?
– Уже три года работаю. Два в глубинке была, а потом домой вернулась.
– Вы, конечно, простите меня за глупый вопрос, но скажите: вы на бюджете учились или на платном?
– Не вы первая спрашиваете. Я на бюджетном училась. И оценки у меня в дипломе хорошие. А теперь у меня к вам вопрос: в стационар будем вас оформлять?
–Ни в коем случае. Я уж дома полежу.
– Зря! Там вам процедуры бы сделали нужные. Электрофарез, например.
– Не поеду. Я один раз уже полежала. На всю жизнь зареклась туда попадать.
– Все в жизни меняется. И больничное обслуживание стало лучше, чем раньше.
– Ах, оставьте! Лучше выпишите что-нибудь полезное.
– Я, в общем-то и лечить вас не могу. Вам невропатолог нужен. Ладно, я вам хороший анальгетик выпишу. И вот тут подпишите, что от госпитализации отказались.
В прихожей докторша сказала Нюсе, что, если поехать на сто втором автобусе до конечной, то в аптеке рядом с остановкой можно купить гель для растирания…Она по слогам произнесла название. И обязательно нужен осмотр невропатолога.