ТЕНИ, ЧТО МЫ ЗОВЁМ ЛЮБОВЬЮ

ТЕНИ, ЧТО МЫ ЗОВЕМ ЛЮБОВЬЮ

Пролог

Всё началось с тишины. Не с крика, не с грохота, а с бездонной, всепоглощающей тишины, которая воцарилась после того, как перестало стучать её сердце. Эмили Варрен была похожа на сломанную куклу, лежащую в позе, слишком неудобной для жизни, на холодном каменном полу библиотеки особняка «Чёрный Вяз». В её широко раскрытых глазах застыл не страх, а удивление, будто в последнее мгновение она увидела нечто столь прекрасное и столь ужасное, что душа просто сорвалась с якоря и умчалась прочь.

Я стоял на пороге, и моё собственное сердце барабанило в ушах, заглушая тишину её смерти. Воздух был густым от запаха старой бумаги, воска и чего-то ещё… сладковатого, металлического. Запаха беды.

Я сделал шаг вперёд, и пол скрипнул, звук, раскатистый, как выстрел в этой гробовой тишине. Я не должен был здесь быть. Никто не должен был знать, что я здесь. Но её письмо… её проклятое, умоляющее письмо было у меня в кармане, прижатое к груди, как обвинительный акт.

«Лео, он не тот, за кого себя выдаёт. Он коллекционирует не искусство, а души. Я нашла дневники. Он знает, что я знаю. Я боюсь. Пожалуйста, приезжай. Только ты».

И я приехал. Слишком поздно.

Мои пальцы дрожали, когда я наклонился, чтобы проверить пульс, уже зная, что не найду его. Кожа на её запястье была холодной и странно восковой. Рядом с её рукой лежала маленькая, изящная безделушка – серебряная птица с глазами из чёрного нефрита. Я её узнал. Это был артефакт из коллекции Дэмиена.

Дэмиен Торн. Владелец «Чёрного Вяза». Человек, которого я когда-то называл другом. Мужчина, в чьи сети угодила Эмили, а до неё – я сам.

Снаружи послышался шум двигателя, шины заскребли по гравию. Он вернулся.

Сердце моё замерло, потом рванулось в бешеной пляске. Инстинкт самосохранения, острый и животный, заставил меня отпрянуть от тела. Я не мог быть найден здесь. Ни с ней. Ни теперь.

Я бросил последний взгляд на Эмили, на её застывшее удивление, и прошептал в могильную тишину: «Прости».

Потом я повернулся и бежал. Бежал по тёмным коридорам, пахнущим ладаном и прошлым, бежал от её безгласного обвинения, от призрака того, чем мы были, и того, во что он нас превратил. Бежал, чтобы спастись, хотя уже тогда понимал – некоторые двери, 一 открытые, захлопываются навсегда. И мы остаёмся по ту сторону. В темноте. С тенями, что мы зовём любовью.

И теперь, спустя год, я вернулся. Потому что тишина стала громче моего страха. Потому что он снова написал. Потому что у меня есть её дневник, который я успел схватить в ту ночь, страницы которого жгли мне пальцы и душу.

Я вернулся, чтобы найти ответы. Или чтобы присоединиться к ней.

Глава 1 Лео.

Поезд приближался к станции «Озёрный Край» с ленивым, почти неохотным шипением. За окном проплывали укутанные в предвечерний туман холмы, тёмные воды озера и, наконец, острые шпили и мрачные каменные стены, которые я ненавидел и по которым тосковал все эти долгие двенадцать месяцев.

«Чёрный Вяз» возвышался на утёсе, как страж над спящим городком. Готическое чудовище из тёмного камня, с витражами, похожими на слепые глаза, и башнями, устремлёнными в свинцовое небо. Он был прекрасен, как затонувший собор, и так же полон тайн.

Мои ладони вспотели. Я сжал ручку чемодана, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Возвращаться сюда было безумием. Самоубийством. Но его письмо…

Оно лежало у меня во внутреннем кармане, рядом с дневником Эмили. Тот же изысканный пергамент, тот же густой чёрный почерк, что и в прошлый раз. Только на сей раз тон был иным.

«Лео, год тишины – достаточное наказание для нас обоих. Я знаю, ты был здесь в ту ночь. Я знаю, ты боишься. Но она оставила кое-что для тебя. То, что прольёт свет на тьму. То, что оправдает или окончательно погубит меня в твоих глазах. Приезжай. Закрой эту главу. Для неё. Для нас».

Он знал. Все это время он знал, что я был там. И не сказал ни слова полиции. Почему?

Дверь вагона открылась, впуская влажный, холодный воздух. Я вышел на перрон, и меня окутало знакомое чувство дежавю. Ничего здесь не изменилось. Та же унылая станция, те же угрюмые лица встречающих. И… то же самое чувство, что за мной наблюдают.

Я резко обернулся. На другом конце платформы стояла женщина. Высокая, худая, в длинном тёмном пальто, с лицом, наполовину скрытым шарфом. Но я видел её глаза. Большие, серые, невероятно грустные. Она смотрела прямо на меня. Не на других пассажиров, а на меня.

Наше взгляды встретились на мгновение – и она, словно спугнутая птица, резко развернулась и быстро зашагала прочь, растворившись в сумерках.

Ледяная дрожь пробежала по моему позвоночнику. Кто это? Одна из местных, помнящая скандал? Или нечто иное?

Глава 2. «Чёрный Вяз».

Сдержав нервы, я поймал такси и назвал адрес. Лицо водителя, грубоватое и простое, помрачнело.

– «Чёрный Вяз»? – он бросил на меня оценивающий взгляд через зеркало заднего вида. – Серьёзно?

– Серьёзно, – я устало прислонился к сиденью.

– Новый… гость мистера Торна? – в его голосе прозвучало что-то, что сложно было определить. Любопытство? Предостережение?

– Старый друг, – поправил я, глядя в окно на проплывающие мимо тёмные сосны.

Водитель фыркнул, но больше не задавал вопросов.

Дорога вилась серпантином в гору. Чем выше мы поднимались, тем гуще становился туман, пока он не превратился в молочно-белую пелену, поглотившую мир. Казалось, мы едем в никуда, в подвешенное состояние между реальностью и кошмаром.

И вот он показался. «Чёрный Вяз». Вблизи он был ещё величественнее и ещё пугающее. Гаргулии на карнизах скалились в туман, словно охраняя не стены, а саму тьму внутри. В нескольких окнах горел свет, тусклый и недружелюбный.

Я расплатился с таксистом, который тут же, не сказав ни слова, развернулся и уехал, будто за ним гнались призраки.

Я остался один перед коваными чёрными воротами. Они были открыты. Приглашение. Или ловушка.

Сделав глубокий вдох, я толкнул тяжёлую створку и пересёк порог. Двор, заросший неухоженными кустами самшита и плющом, поглотил меня. Воздух снова был густым и сладким – запахом увядающих осенних цветов и влажного камня.

Дверь особняка открылась прежде, чем я успел поднять руку к молотку в виде головы горгульи.

На пороге стоял он. Дэмиен Торн.

Время, казалось, не имело над ним власти. Он выглядел ровно так же, как и год назад. Безупречно одетый в тёмный костюм, подчёркивающий его высокую, стройную фигуру. Чёрные волосы, зачёсанные назад, открывали высокий лоб и острые скулы. Но именно его глаза заставляли кровь стынуть в жилах. Глубокие, синие, как полярный лёд, они смотрели так, что, казалось, видят не лицо, а душу, выворачивая её наизнанку.

На его губах играла лёгкая, едва уловимая улыбка.

– Лео, – его голос был низким, бархатным, словно касался меня физически. – Ты наконец-то дома.

Он произнёс это так естественно, будто я просто вышел прогуляться и вот вернулся. Ни намёка на напряжение, на трагедию, что разлучила нас.

– Дэмиен, – я кивнул, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. – Я получил твоё письмо.

– Я знал, что ты приедешь, – он отступил, жестом приглашая войти. – Входи. Осень в воздухе. Нечего стоять на холоде.

Я пересёк порог. Запах особняка ударил в ноздри – смесь старого дерева, пыльных книг, дорогого полирующего средства для мебели и всё того же, едва уловимого запаха ладана. Запах моей прошлой жизни. Запах Эмили.

Интерьер был таким, каким я его помнил: мраморный пол, тяжёлые тёмные гобелены на стенах, портреты предков с суровыми лицами, витрины с странными артефактами, которые Дэмиен коллекционировал по всему миру. Всё дышало холодным, безжизненным великолепием.

– Ты выглядишь уставшим, – заметил Дэмиен, закрывая за нами дверь. Звук щелчка замка прозвучал невероятно громко. – Путешествие было утомительным?

– Можно сказать и так, – я окинул взглядом огромный холл. Всё было чисто, безупречно. Ни намёка на то, что год назад здесь было место преступления. Ни намёка на то, что здесь умерла любовь всей моей жизни.

– Где… где она? – не удержался я. – Где это случилось?

Взгляд Дэмиена стал ещё более пронзительным. Он подошёл ко мне, и я невольно отступил на шаг. Он заметил это, и в его глазах мелькнула тень изумления.

– В библиотеке, – тихо сказал он. – Но не сейчас, Лео. Не сейчас. Сначала отдохни. Освежись. Ужин будет через час. Мы всё обсудим.

Он повернулся, чтобы вести меня наверх, но я остановил его.

– Дэмиен. Почему? Почему ты не сказал полиции, что я был здесь?

Он обернулся. Его лицо было спокойным, почти сочувствующим.

– Потому что ты был её другом. Моим другом. Потому что твоё присутствие здесь ничего бы не изменило. Они всё равно решили, что это несчастный случай. Падение. Трагическая случайность. Зачем впутывать тебя в этот… беспорядок?

Он лгал. Я видел это по едва заметному напряжению в уголках его рта. Но лгал так убедительно, что на мгновение я сам усомнился в своих воспоминаниях. А что, если я всё перепутал? Что если её смерть и вправду была несчастным случаем?

– Она оставила… что-то для меня? – спросил я, уже чувствуя себя идиотом, ведущимся на его игру.

Улыбка Дэмиена стала шире, почти нежной.

– О, да, Лео. Нечто очень ценное. Но это подождёт. Терпение. Всему своё время.

Он повёл меня по лестнице в гостевую комнату. Та самая, в которой я останавливался раньше. Всё то же: массивная кровать с балдахином, тяжёлые гардины, камин. На прикроватной тумбочке стояла свежая вода. Всё было приготовлено.

– Я рад, что ты здесь, Лео, – сказал Дэмиен, останавливаясь в дверях. Его голос вдруг потерял всю свою театральность и стал искренним, уязвимым. – Год без неё… и без тебя… был бесконечно долгим. Мы должны исцелить друг друга.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Я не услышал щелчка замка. Но это ничего не значило. Дэмиен никогда не использовал такие примитивные методы, чтобы запереть кого-то.

Я отбросил чемодан и прислонился к двери, пытаясь перевести дыхание. Сердце бешено колотилось. Его присутствие было таким же подавляющим, как и всегда. Магнетическим. Токсичным.

Глава 3. Эмили.

Я подошёл к окну и отодвинул тяжёлую портьеру. Туман сгустился настолько, что почти скрыл двор. Мир сократился до размеров этой комнаты, этого дома. До меня и его.

И тогда я увидел её. Внизу, в саду. Ту самую женщину с вокзала. Она стояла, закутавшись в платок, и смотрела вверх, на моё окно. Её бледное лицо было обращено прямо ко мне. И в её глазах, даже на таком расстоянии, я прочитал не грусть, а чистый, неподдельный ужас.

Прежде чем я успел что-либо сделать, она снова исчезла, растворившись в белой пелене.

Я отшатнулся от окна, дрожа всеми конечностями. Кто она? Предостережение? Галлюцинация?

Мои пальцы нащупали в кармане потрёпанный кожаный переплёт. Дневник Эмили. Её слова, её страх. Единственное, что было реальным в этом безумном месте.

Я сел на кровать и открыл его на случайной странице. Её изящный, утончённый почерк, теперь навсегда застывший.

«…он говорит, что любовь – это акт поглощения. Стать единым целым. Потерять себя в другом. Я боюсь, что он прав. Я боюсь, что уже почти исчезла. Он смотрит на меня, и я чувствую, как стираются мои границы. Лео был другим. Лео видел во мне меня. Но Лео ушёл. А Дэмиен… Дэмиен никогда не отпустит. Ни меня, ни свои призраки. Особняк дышит. Стены шепчут. Я слышу голоса в каминной трубе. Они зовут меня по имени…»

Я захлопнул дневник, не в силах читать дальше. Голова кружилась. Он сводил её с ума. Систематически, методично. И теперь его игра была со мной.

Но я не Эмили. Я был сильнее. Я приехал сюда за правдой.

Правдой, которая, как я уже начинал понимать, могла оказаться куда страшнее, чем я мог предположить.

Я спрятал дневник под матрас и вышел в коридор. Он был пустым и тёмным. Где-то внизу доносились приглушённые звуки – возможно, готовился ужин.

Мне нужно было найти библиотеку. Увидеть это место. Прочувствовать его.

Я двинулся по коридору, полагаясь на память. Особняк был лабиринтом комнат, залов и переходов. Я прошёл мимо нескольких закрытых дверей, пока не оказался перед массивной дубовой дверью с медными петлями. Я знал эту дверь.

Глава 4. Библиотека.

Сердце заколотилось. Рука сама потянулась к ручке. Дверь была не заперта.

Я вошёл.

Комната была огромной, с галереями и винтовой лестницей, ведущей на второй уровень. Полки, уходящие под потолок, ломились от книг. Воздух пахнул кожей, старой бумагой и… чем-то ещё. Миндальным? Горьким миндалём.

Я замер посреди комнаты, на том самом месте, где, как мне казалось, я нашёл её. Камень под ногами был холодным и бесстрастным.

И тут я его увидел. На одном из столов, аккуратно положенный под стеклянный колпак, лежал тот самый серебряный артефакт – птица с нефритовыми глазами. Тот, что был рядом с телом Эмили.

Я подошёл ближе. Под колпаком лежала аккуратная табличка: «Птица души. Древняя Месопотамия. Считалось, что может удерживать душу умершего, не давая ей уйти в загробный мир».

Ледяные пальцы сжали мне горло. Это было послание. Для меня.

Я услышал шаги за спиной. Медленные, размеренные.

Я обернулся.

В дверях стоял Дэмиен. Он не выглядел удивлённым. Он держал в руках два бокала с тёмно-рубиновым вином.

– Я сказал, ужин через час, Лео, – его голос был мягким, но в нём звенела сталь. – Библиотека… не место для гостей перед едой. Здесь слишком много теней.

Он вошёл и протянул мне один из бокалов.

– Выпьем? За старых друзей. За потерянных любимых. За правду, которая рано или поздно выходит наружу.

Его глаза блестели в полумраке комнаты. Он знал, что я буду здесь. Он руководил каждым моим шагом.

Я взял бокал. Наши пальцы едва коснулись. Его прикосновение было обжигающе холодным.

– За правду, – хрипло сказал я и сделал глоток. Вино было густым, сладким и отдавало горьким миндалём.

Глава 4. Алиса.

Ветер гудел в печных трубах старого вокзала, завывая, как потерянная душа. Алиса куталась в поношенное пальто, поправляя шерстяной шарф. Дежурство подходило к концу, и её тянуло в тишину своей каморки на окраине города, где можно было забыться чаем и воспоминаниями. Но сегодня забыться не удалось бы.

Она видела его. Молодого человека с испуганными, слишком большими глазами, который вышел из поезда и замер посреди суеты, будто ожидая, что земля уйдёт у него из-под ног. Он был удивительно похож на него. На молодого барина. На Дэмиена.