По наследству

Если у тебя есть четыре угла, это не означает,

что вся твоя жизнь должна пройти внутри этого

четырехугольника. Свобода выбора – важнее всего на свете…

философ Эрих Фромм

маленькая повесть

Известие о смерти отца застало Александра в Нью-Йорке, во время утренней пробежки по Центральному парку. Он снимал квартиру неподалеку и старался бегать здесь по утрам каждый день, даже при плохой погоде. Вообще, здоровый образ жизни был в то время одним из его главных приоритетов. Как и его подруги, а, по сути, уже невесты Анны, с которой он познакомился два года назад. С тех пор они практически не расставались, и все шло к свадьбе.

Сначала позвонил Артем Степанович, начальник службы безопасности отцовского банка. Он сообщил, что Владимира Петровича нашли поздно вечером в загородном доме без сознания, вызвали неотложку, но когда она приехала, он уже скончался. Предварительный диагноз – внезапная остановка сердца. Точнее будет известно в ближайшие часы, после того, как проведут вскрытие. На его вопрос: нет ли тут криминального следа, отцовский сотрудник твердо заявил, что не ожидает ничего такого. Но тут же немного замялся и намекнул, что, дескать, «есть некоторые детали…», но об этом не стоит говорить по телефону, и лучше обсудить подробности при личной встрече. Разумеется, он спросил, когда Александр Владимирович будет в Москве.

– Постараюсь вылететь сегодня, если, конечно, будут билеты. Сестре звонили?

– Да, Елизавета Владимировна уже в курсе.

– Хорошо, я с ней сейчас свяжусь, и мы попытаемся скоординировать наши действия. Будем на связи.

В Москве, откуда он был родом, Александр не был уже несколько лет. После окончания Финансовой Академии, он уехал для продолжения учебы в Британию, и, получив там магистерскую степень, поработал в инвестиционном банке в Сити, после чего перебрался в Нью-Йорк. Отец, являвшийся владельцем известного столичного банка и ряда других значимых активов в России, не раз предлагал ему поработать на него, но Александр вежливо отказывался, под предлогом того, что ему еще надо набраться опыта, прежде чем принимать участие в управление семейным бизнесом. И вот, похоже, это время настало, причем совершенно неожиданно.

Придя домой и стоя под душем, он попытался вспомнить, не говорил ли отец в последнее время о проблемах со здоровьем, но ничего такого в голову не приходило. Хотя в последние годы они встречались не часто, в основном на Рождество в Швейцарии, где у семьи было небольшое шале в горах рядом с Давосом, однако по скайпу общались регулярно. К тому же в свои 60 с хвостиком отец хорошо выглядел и совсем не походил больного человека.

После смерти матери от онкологического заболевания, отец больше не связывал себя узами брака, но, судя по всему, не отказывал себе в общение с прекрасным полом. У него в банке был целый выводок личных ассистенток и прочих помощниц, коих он, судя по всему, использовал не только по прямому назначению. Отец и Александру в свое время предлагал воспользоваться их услугами, но тот отказался. Он не был женоненавистником и до того, как познакомился со своей нынешней спутницей, вел достаточно свободный образ жизни. Но одно правило он соблюдал строго – не смешивать работу и личную жизнь. К тому же он хорошо усвоил корпоративную этику западных компаний, в которых трудился. А там с этим было строго.

Дозвонившись до сестры, он узнал, что она сейчас находится не в Лондоне, где жила последние годы, работая дилером в известном аукционном доме, а на Канарских островах, куда она прилетела пару дней назад со своей подругой, что бы немного отдохнуть и расслабится. Но расслабиться не получилось, и теперь она ищет стыковочные рейсы, что бы как-то добраться до Москвы. Александр сказал, что если не будет билетов на ближайшие рейсы до Стамбула, – прямые в Москву в связи с известными событиями не летали уже второй год, – он арендует бизнес-джет. И в этом случае может полететь через Тенерифе и захватить ее с собой. Они договорились созвониться днем. Потом позвонил Анне, которая накануне улетела на конференцию в Мадрид, а потом еще должна была заскочить на пару дней в Париж. Он сообщил ей, что несколько минут назад узнал о скоропостижной смерти отца, и сегодня вылетает в Москву.

Судя по всему, она была поражена этим известием и ее первая реакция была: – этого не может быть…

По ее голосу он понял, что она сильно взволнована, но тогда он не придал этому особого значения. Он спросил, все ли у нее в порядке, но Анна заверила, что просто переживает за него, у нее все хорошо, она откажется от поездки в Париж, постарается прилететь на похороны в Москву, если сможет быстро оформить визу.

Несмотря на ее обещания постараться, по ее голову он понял, что на самом деле она вовсе не рвется на похороны его отца, которого она видела всего пару раз в жизни. Сначала в Нью-Йорке, куда тот приезжал по делам, потом когда они отмечали Рождество в Давосе. Она даже намекнула тогда, что его родитель делал ей довольно странные комплименты, но Александр решил, что она просто раздувает из мухи слона, и не придал этому особого значения, объяснив все это лишь разностью российского и западного менталитетов. Но когда она достаточно твердо заявила, что чувствует себя не очень комфортно в их швейцарском шале, они просто без особого шума, сократили время каникул и улетели из Давоса раньше времени.

Поэтому он решил, что настаивать на ее поездке в Россию не стоит, на церемонии похорон, будут люди ей совершенно не знакомые, и вряд ли ее присутствие там необходимо. А вот уже после того, как все закончится, Анна может прилететь, что бы просто прогуляться по Москве, съездить в Переделкино, на могилу Пастернака, чьи стихи она знала и очень любила, побывать на концерте в Консерватории или на балете в Большом. В любом случае, ему придется задержаться в Москве, что бы вступить в наследство и разобраться со всеми делами, связанными с этим. И сколько все это займет времени, сейчас можно было только гадать. К тому же ему предстояло решить, что делать дальше – заняться самому управлением семейным бизнесом или доверить это кому-то еще, а самому вернуться в Нью-Йорк.

С билетами все получилось более чем удачно, джет арендовать не пришлось. И уже к вечеру следующего дня он добрался до Москвы с пересадкой в Стамбуле. Паспортный и таможенный контроль в Шереметьево он прошел без проблем, а на выходе из зоны прилета его уже поджидал Артем Степанович – крепкого телосложения, коротко стриженый мужчина лет 50 с неизменным айфоном в руках. Они уселись на заднее сиденье представительского лимузина и помчались в город. Александр сразу спросил его по поводу результатов вскрытия.

– Обширный инфаркт на фоне острой сердечной недостаточности, то есть подтвердился предварительный диагноз. Никакого внешнего вмешательства не обнаружено. Правда предстоит еще химико-биологический анализ, но не думаю, что это сильно повлияет на окончательный результат. Официальное заключение обещают выдать завтра, и я его тут же передам вам. Ну а после этого, я полагаю, можно будет приступить непосредственно к организации похорон. Вам и Елизавете Владимировне предстоит определиться с тем, где ваш отец будет похоронен, как будет проходить церемония прощания и все остальное. И как только вы это решите, мы займемся всеми хлопотами.

– Очень хорошо, так и сделаем. Лиза прилетает завтра днем, и мы тогда быстро все решим. Да и о чем вы мне хотели сказать при личной встрече?

– Да. Разумеется. Семен, обратился он к водителю, включи музыку, только не очень громко.

Когда музыка в салоне зазвучала музыка, он наклонился к Александру и зашептал ему почти в самое ухо:

– Понимаете, Александр Владимирович, такое дело. Когда обнаружили вашего отца, он был не один, он был с девушкой и молодым человеком, они втроем, как бы это правильно выразиться, – он на секунду запнулся. – занимались сексом.

– Вы шутите?

– Какие тут шутки, мы сами были в шоке, когда узнали.

– Охренеть, вот это сюрприз, так сюрприз. И мне что-то подсказывает, что он будет не последним. Совсем не последним…

– К сожалению, интуиция вас не подвела…

– И кто эта любвеобильная пара – сотрудники его секретариата или приглашенные профессионалы?

– Если бы, но нет, ни то и ни другое. И тут самое … интригующее, не побоюсь этого слова. Они, во-первых, еще молоды, точнее были таковыми, когда все это только началось, а во вторых – ваши брат и сестра. Не родные, разумеется, а приемные. Виталий и Ася сироты из Чеховского детдома. Из этого города родом ваш отец, если вы помните. И он долгие годы был главным спонсором этого заведения. Два года назад Владимир Петрович как-то познакомился с ними и все закрутилось…

Сначала он хотел оформить опекунство, и взять оттуда только Асю, но она отказалась покидать детдом одна, и он оформил опекунство над обоими. Ну а позднее вроде как усыновил их. Вы понимаете, что это значит?

– Пока я ничего не понимаю. Усыновил или только хотел? И почему отец не сообщил об этом нам? И кто вообще был в курсе?

– Почему не сообщил, я, думаю, вам понятно…, а опекунство не более чем удобная упаковка, которая должна была скрыть реальные отношения. А знали об этом всего несколько человек, и им были даны строгие указания –молчать. Что касается усыновления, то я не в курсе – успел он это оформить или нет. Это к юристам.

– Вы говорите, несовершеннолетние. Сколько им лет на данный момент?

– Асе буквально через пару дней исполнится 18, а Виталию уже 20, но он выглядит моложе своего возраста.

– Где они сейчас и какова вероятность того, что они заговорят, и вся эта грязная история не выплывет наружу и не попадет на страницы газет, в соцсети и прочее…?

– Они там, где и были все последние годы – в загородной резиденции вашего отца. Что касается утечек, то пока ничего не произошло, а что делать, чтобы этого не случилось и в дальнейшем, придется решать вам. Ну а я постараюсь тут помочь, всеми доступными мне методами. Вы понимаете, о чем я?

– Понимаю, но надеюсь, до этого не дойдет. Кто конкретно в курсе…?

– Михаил Абрамович, личный юрист вашего отца, он занимался оформлением опеки, пара моих людей, кто собирал на них досье, Дарья Ивановна, экономка загородного дома, ну и горничные-филиппинки, работающие там. Но они не в счет.

– Хорошо. Для начала я хочу сам пообщаться с новоявленными родственниками, что бы понять, что от них можно ждать. Но сначала решим все с похоронами. А я пока обдумаю эту ситуацию.

– А сейчас куда, домой?

– Нет, едем прямо в банк, я хочу узнать, как там обстоят дела и не ждут ли и там меня еще какие-то сюрпризы.

Но в банке, к счастью, никаких сюрпризов не обнаружилось. Он пообщался с зампредом правления, который отвечали за оперативную деятельность, и с финансовым директором. Они в один голос заверили, что смерть отца никак не повлияла на деятельность кредитной организации. Затем он вместе с Агриппиной Степановной, неизменным секретарем отца, зашли в его кабинет. Он хотел осмотреть отцовский сейф. Но ничего для себя интересного Александр там не нашел, кроме значительной суммы наличных денег в рублях и иностранной валюте, а также учредительных документов ряда коммерческих организаций, в которых его отец имел доли. Того, что он искал – завещания, ни чего-то связанного с усыновлением детдомовских сирот, там не оказалось.

Он заверил отцовскую помощницу, которую хорошо знал еще со студенческих времен, что для нее пока ничего не меняется. Она по-прежнему будет исполнять свои обязанности до назначения нового председателя правления. Но как бы невзначай спросил: не делал ли отец каких-то распоряжений в последнее время, связанных с семьей или другими не рабочими делами?

Она задумалась, но потом твердо ответила, что не помнит ничего такого примечательного. По ее словам, была обычная текучка: заказать отель в Сочи, куда он собирался слетать на один день, чтобы выступить с докладом на финансовом конгресс, цветы, подарки на всякие юбилеи и дни рождения. И еще билеты в Большой для шейхов из Эмиратов, которые должны прилететь на следующей неделе в Москву для подписания контракта, ну и все такое… Ничего особенного, разве что он просил забронировать на предстоящие выходные президентский люкс в Париже, и обязательно в отеле Four Seasons, что на Елисейских полях.

Отцовская секретарша как-то странно посмотрела на Александра и продолжила:

– Я думаю, вы знаете своего отца. Обычно он никогда президентских апартаментов для себя не заказывал, поскольку не любил пускать пыль в глаза и бросаться деньгами. А тут казалось, что он очень хотел произвести на кого-то впечатление. На кого? В его рабочем графике, который я и составляла, никаких деловых встреч на эти даты, как в столице, так и других городах Франции, намечено не было. И это мне показалось довольно странным. Вряд ли он собирался полететь туда, что бы просто развеяться и погулять по Елисейским полям. А если у него была там намечена какая-то встреча, которую он не хотел афишировать, зачем ему было заказывать президентский номер и привлекать к себе внимание?

– Да вы правы, это все странно выглядит. Правду мы уже никогда не узнаем. Надеюсь, вы уже отменили это бронирование?

– Разумеется, обижаете Александр Владимирович.

– Вас обидишь, пожалуй, Агриппина Степановна, себе дороже выйдет.

Неожиданно ему стало даже весело: похоже, его родитель ухитрился еще и Париже завести какую-то интрижку. И эта любвеобильность и свела его преждевременно в могилу. Доигрался…

– Я думаю, вам придется взять на себя организацию похорон. Если вы не против? Артем и административный отдел будут вам помогать.

– Разумеется, я все сделаю. Я ценю ваше доверия и надеюсь, что вскоре вы займете кабинет вашего отца…

– Кому же мне еще доверять, как не вам. – Он задумчиво посмотрел на Агриппину, но комментировать ее предложение занять отцовское кресло, не стал. – Завтра прилетает Лиза, мы тут соберемся, и окончательно решим все вопросы с местом, сроками и самой церемонией. И еще, по поводу сирот из детдома. Отец на эту тему с вами говорил?

– Агриппина отрицательно покачала головой, но он сразу заметил, что этот вопрос стал для нее неожиданностью. Причем, неприятной неожиданность.

– Не часто, точнее, всего пару раз. Сначала речь зашла о том, как лучше организовать их обучение в школе или на дому. Я все же педагог по образованию. И еще когда он, год полтора назад, попросил помочь им в получение загранпаспортов.

– И что, они получили эти паспорта?

– Да, но непосредственно этим занимались наши юристы.

– Хорошо. Тогда до завтра. А сейчас вызовите мне машину, я поеду домой, надо немного отдохнуть, а то перелет и смена часовых поясов уже сказывается. Я еле хожу, да и голова уже плохо соображает.

*****

Сев в машину, он закрыл глаза и попытался расслабиться. Столько всего навалилось за последние 48 часов, что требовалось время, что бы все это переварить и как-то систематизировать все услышанное и увиденное. Черный лимузин выехала на Кутузовский проспект, и его взгляд упал на гостиницу Украина. В голове неожиданно пронеслось: отель, президентский номер, Париж… Но, черт побери, именно в Париж зачем-то собиралась Анна, после конференции в Мадриде, и получалось, что в те же даты, что и отец. И самое главное, она тоже упоминала отель Four Seasons…

Это было, как гром среди ясного неба. Его сердце забилось в учащенном ритме, в глазах потемнело.

– Могло это быть совпадением? Могло, но нет, разумеется, нет. Таких совпадений не бывает. Отец собирался лететь в Париж, что бы встретиться с Анной. Но зачем, почему? Позвонить Анне и спросить у нее? Но она, скорее всего, просто рассмеется и скажет, что он совсем сошел с ума. Но нет, он никогда не был особым ревнивцем, хотя мог пошутить на этот счет, и временами подкалывал Анну, но исключительно в мягкой и необидной форме. Так чтобы ревновать всерьез и устраивать сцены – никогда.

Он не любил задавать лишних вопросов даже своим прежним партнершам, а тем более Анне. Он считал, что попытки контролировать, таким образом, свою подругу, ни к чему хорошему не приведут. И вообще, по его мнению, ревность была неким атавизмом, который надо выпалывать в своем сознание, как вредный сорняк. И до недавних пор ему это удавалось. Но сейчас был особый случай, и он хотел знать всю правду, какой бы горькой она не была. Надо было как-то осторожно и деликатно прояснить ситуацию, чтобы не нарваться на скандал. Этого он хотел меньше всего. Но как? Как это сделать?

– Может быть вообще, не поднимать этот вопрос, тем более, что отца уже нет в живых, продолжения эта история уже не получит в любом случае, и зачем тогда ворошить грязное белье? С другой стороны, если она изменяла ему с его отцом, она может изменить ему и с другими мужчинами, и делать это в дальнейшем регулярно. А стать рогоносцем ему совсем не улыбалось. Но и рвать с ней он совсем не хотел…

Ее семья эмигрировала из России сразу после революции, сначала в Германию, а потом в США. Они обосновались в штате Иллинойс, стали настоящими американцами и дома практически не говорили на русском, но она самостоятельно выучила язык, могла свободно читать, хоть и с акцентом, но вполне сносно говорить, при этом обожала русскую культуру и искусство. Поэтому они так легко сошлись. С Анной ему очень повезло, и он это прекрасно понимал. И ценил. Но сейчас эти отношения могли быть разрушены даже помимо его воли.

На следующий день сразу после завтрака Александр направился в банк. Накануне он попросил членов правления и руководителей ключевых департаментов собраться в зале для совещаний. Формально, он не имел никакого права собирать руководство и что-то от них требовать, поскольку до официального вступления в права наследства, он тут был никто. Но все топы кредитной организации прекрасно понимало, что именно он вскоре будет главным, и никто не собирался устраивать фронду.

По итогам встречи у него сложилось двойственное представление о реальном положение дел в банке: с одной стороны, отчетность была хорошей, все нормативы ЦБ соблюдались. С другой стороны, он сразу почувствовал, что они что-то недоговаривают или скрывают, но решил не заострять на этом внимание и отложить более детальный аудит до формального вступления должность.

Затем он посетил деловой центр в Москва-Сити, где на верхнем этаже башни Федерация арендовала офис компания, которая занималась управлением остальными активами его семьи. Оттуда открывалась отличная панорама Москвы, и тут впервые за последние годы он почувствовал какую-то ностальгическую тоску по родине, которая за последние годы стала ему практически чужой. И если бы не скоропостижная смерть отца…

Когда он приехал в банк, там его уже ждала сестра, стройная темноволосая девушка, одетая в белую майку и синие джинсы. Сейчас, даже внешне, она была похожа на британскую студентку-отличницу, приехавшую на экскурсию в Москву. Уехав в Британию еще подростком, она отучилась там в частной школе, а потом закончила факультет истории искусств в Оксфорде и теперь на родном языке говорила с сильным английским акцентом.

Елизавета не успела напитаться испанским солнцем и выглядела немного бледной и уставшей после длительной дороги с пересадками. Было видно, что она сильно расстроена.

– Ну, ты как, на тебе просто лица нет.

– А ты как думал, я и так замоталась на работе, надеялась хотя бы немного поваляться на пляже и отоспаться. И на тебе. Вы уже что-то решили с церемонией?

– Нет, ждали тебя. Давай сейчас спустимся вниз, тут рядом хороший ресторан, рыбный, как ты любишь. Пообедаем, а потом сядем вмести с Агриппиной, Артемом, юристами и все порешаем. Хорошо?