И пеплом стали звезды

Глава 1

Захват на моем предплечье становился крепче с каждым шагом, почти причиняя боль. Но я стойко терпела, даже не высказывая привычного недовольства. И не ворчала. Да и вообще помалкивала, успокаивая себя тем, что вырваться успею всегда, а посмотреть, куда тащит меня Тай, было интересно.

Он же с упорством крейсера сначала прорвался через толпу выпускников, затем – через родственников и приглашенных гостей, а сейчас, свернув в один из служебных коридоров учебного корпуса, летел по пустым проходам к одному ему известному пункту назначения. Двери отсеков мелькали справа и слева, пока я терялась в догадках. Ни одно из этих помещений нельзя было открыть без ключ-карты, которая полагалась только служащим и персоналу станции. Но никак не нам, только-только выпустившимся курсантам.

– Тай, – начала я, чтобы указать парню на эту маленькую деталь, но он почти сразу шикнул на меня, перебивая и затыкая одновременно:

– Тшш, почти пришли!

Ну, раз пришли, потерплю еще.

Тай соврал – нам пришлось еще дважды свернуть, прежде чем хватка на моей руке пропала. Я уже прокляла и дурацкую юбку, и неудобные туфли на каблуке, положенные по форме. Меня бы куда больше устроил комбинезон и тяжелые ботинки. Но на торжественные мероприятия полагалась торжественная одежда, к сожалению. Только почему у парней она была в разы удобнее нашей, я до сих пор не понимала.

– Ну, и?

Я в нетерпении уставилась на своего провожатого. Зачем он меня сюда приволок? Могли бы найти себе занятие повеселее и поближе, я бы переоделась, в конце концов. А еще где-то здесь бродил отец, которому точно надо показаться на глаза и, желательно, в одиночестве.

– Знаешь, что это? – кивнул Таймарин на дверь, у которой мы остановились.

Я равнодушно оглядела перегородку, которая ничем не отличалась от других в этом коридоре. Разве что надписью на табличке. «Хозблок».

– Я умею читать, если вдруг ты забыл, – теряя терпение, прошипела я. Ноги гудели с непривычки, левая пятка горела огнем. Кажется, мозоль натерла.

– Я помню, – Тай улыбнулся, и это была очень страшная улыбка. Предвкушающая. Словно то, что он на самом деле задумал, мне может не понравится – и мне уже не нравилось! Поэтому, когда парень сделал шаг вперед, я шагнула точно назад. – А еще я помню, что ты назвала меня озабоченным.

Удержаться и не закатить глаза было выше моих сил.

– Конечно, озабоченный! – я слегка толкнула Тая в грудь. Не сильно, чтобы не думал отступать далеко. Все же мои сенсоры реагировали на него однозначно, и Таймарин прекрасно об этом знал. – Назови хоть одно место, где мы бы с тобой не занимались сексом!

Он не назвал. Просто очень красноречиво посмотрел на дверь отсека, рядом с которым мы стояли.

И до меня сразу дошло.

– Оу…

Черт, я ведь сама ему об этом говорила не так давно. Что мы переспали везде, где только можно, разве что не в хозблоке. И… вот мы здесь. Сразу стало понятно, почему у Таймарина так блестели его ярко-изумрудные глаза, а все волоски на моем теле вставали дыбом, когда парень делал еще один шаг вперед. Сопротивляться его желанию я не могла. Только не я.

– Это наш последний день здесь, – проникновенным шепотом сообщил Тай, приближаясь ко мне настолько близко, что при дыхании его грудь задевала мою. – Через пару часов мы получим распределение и до конца войны вряд ли окажемся еще хоть раз на этой станции, особенно вдвоем. Надо пользоваться моментом, как думаешь?

Когда он смотрел на меня так, думать я могла только об одном: как бы побыстрее избавиться от одежды. Сейчас мне даже не нужно было зеркало, чтобы видеть, как мои черные глаза быстро становились зелеными, демонстрируя всем и каждому идеальную совместимость конкретно с этим архонцем.

– Нужен ключ, – еле слышно прошептала я, из последних сил удерживая рвущиеся наружу инстинкты. Впрочем, я все равно им проиграю – и это будет очень приятное поражение.

– Тогда хорошо, что он у меня есть, м?

Жестом фокусника Тай продемонстрировал мне зажатую между пальцев ключ-карту. Ума не приложу, как ему удалось ее достать.

– Тогда почему мы еще не внутри?

Таймарин склонился ниже. Благодаря каблукам мы были почти одного роста, хотя на самом деле Тай выше на полголовы. И мне чертовски нравилось подниматься на носочки, чтобы его поцеловать.

– Потому что считыватель за твоей спиной, птичка.

Не знаю, что вызывало больше мурашек: томный шепот на ухо или обращение, придуманное Таем. Он с первого дня говорил, что я летаю на истребителях, как птичка, и если раньше это было оскорблением, то по мере нашего сближения превратилось в проявление нежности.

Тихий писк и шум отъезжающей перегородки мы встречали поцелуем, и я бы не смогла с уверенностью сказать, кто кого затаскивал в отсек. Может, это было обоюдное стремление побыстрее оказаться отрезанными от всего остального мира, чтобы насладиться наконец друг другом. Чертова совместимость.

Мы, архонки, именно так подбирали себе пару. Инстинктивно. В наших наростах, расположенных на голове, вдоль позвоночника и на руках от плеча до локтя, находились высокочувствительные сенсоры, постоянно считывающие волны, издаваемые точно такими же наростами у архонцев-мужчин. И когда частота мужских сенсоров совпадала с чувствительностью женских, инстинкт размножения у обоих срабатывал на полную катушку, выпуская в кровь гормоны, которые, в свою очередь, провоцировали выработку яйцеклеток у нас и повышение числа сперматозоидов у мужчин. Стремление продолжить род затихало лишь на время беременности, а после все повторялось заново, причем, частота (а вместе с ней и партнер) к тому моменту могли поменяться.

В Военной Академии нам кололи специальные блокираторы, призванные полностью свести на нет выработку гормонов даже в случае, если частоты кого-то из курсантов начинали совпадать. Мы с Таем не были исключением. Более того, как только поняли, что реагируем друг на друга иначе, чем на других, мы сами побежали в санблок за дополнительной инъекцией.

Только нам не помогло. «Слишком высокая совместимость» – позже объяснил нам глава медицинского отсека. А мы перепробовали все: и держаться друг от друга подальше, что в границах небольшой станции было крайне сложно, и двойные дозы ежедневных уколов. Я прятала свои наросты, чтобы снизить их чувствительность. Тай пытался контролировать воздействие. Все тщетно.

В какой-то момент мы решили переспать, чтобы нас отпустило.

Не отпустило – связало так крепко, что я не представляла больше жизни без Тая. А он – без меня.

– Ни за что не угадаешь, сколько раз я мечтал задрать твою юбку, – с улыбкой мне в губы проговорил Тай, осуществляя свои фантазии.

Он прижимал меня к какому-то стеллажу, полки которого упирались мне в копчик и спину. В отсеке пахло химией и старыми тряпками, немного – пылью и много – резкой, техногенной свежестью систем жизнеобеспечения, которая, как ни парадоксально, не перебивала запах старости, а лишь подчеркивала его.

Но кроме двух горящих изумрудов я не замечала вообще ничего. Меня окружал ни с чем не сравнимый запах Тая – смесь теплого камня, прогретого чужим солнцем, и едва уловимой свежести, что бывает после ионного шторма в высоких слоях атмосферы. Этот запах был таким же неземным, как и он сам – мой навязанный биологией мужчина.

Я забыла о дискомофрте от полок, об удушающей атмосфере отсека. В моем мире остался только Тай и его проворные руки. А когда его мягкие губы переместились на шею, я и вовсе предпочла закрыть глаза, целиком отдаваясь ощущениям.

В какой момент я смирилась с тем, что невыносимый Таймарин Корте притягивал меня как мужчина? До или после того, как мы оказались в постели в первый раз? Уже и не вспомнить. Просто какой-то тумблер в голове переключился. Нет, от этого Тай не стал меня меньше бесить, мне все так же хотелось надрать ему задницу и обставить в общем зачете. Я продолжала язвить на каждое его слово и насмешливое «птичка». А потом стонала от его поцелуев и плавилась под его руками. Это казалось диким: получать наслаждение от того, кто так тебя доводил. Но в один момент – бац! – и все стало таким правильным, что насмешливые комментарии и презрительные взгляды перестали хоть как-то волновать.

Сейчас же пальцы путались в пуговицах парадного кителя. Тай улыбался мне прямо в шею и называл нетерпеливой, а сам уже стягивал с меня нижнее белье. Ну-ну, и кто из нас еще менее терпелив.

Ощущение его крепких мышц под моими пальцами – лучшее в жизни. Даже дыхание перехватывало, когда я наконец добиралась до бархатистой светло-серой кожи. Ни единого волоса – Тай за этим следил, потому что знал: мне так больше нравилось. А я для него не прятала наросты, хотя порой их чувствительность сводила меня с ума. Но когда Тай скользил пальцами по позвоночнику, медленно переползал с одного бугорка на другой, я забывала, как дышать. Его наросты и без того сводили меня с ума, но в моменты близости удовлетворенный Таймарин испускал такие волны, которые уносили меня почти туда же, куда и оргазм. Куда-то очень-очень далеко, где очень-очень хорошо.

Мне было плевать, что все мои ощущения – лишь работа гормонов. Я не думала о том, что однажды все может закончиться. Я жила этими эпизодами – прикосновений, поцелуев, стонов. Минутами единений и близости. Наслаждалась каждым мигом, когда мы принадлежали только друг другу и больше никому.

Не важно было место и время. Хозблок или спальный отсек. Учебная кафедра или кабина пилота на транспортировочном корабле. Таю не нужно было просить или воздействовать – хватало одного взгляда, чтобы понять друг друга. Одной мысли. Одного едва заметного жеста.

И да, я не врала, когда называла его озабоченным. Просто не договаривала, что сама – такая же.

– Люблю тебя, – шептали то ли мои, то ли его губы, выражая наши общие чувства.

Говорят, отношения, начавшиеся с секса, долго не живут. А те, которые строились на совместимости, жили исключительно до рождения общего ребенка или встречи с архонцем с более точно совпадающими частотами. Я не знала, где здесь правда. Наша связь длилась уже два с лишним года, и я не представляла, что должно произойти, чтобы мое отношение к Таю поменялось.

Я его любила. Не потому, что он мне подходил из-за совместимости. Потому что он – такой. Целеустремленный, самоуверенный, нахрапистый. Сильный, смелый, умный. Язвительный. Страстный. Нежный. С ним приятно было говорить и комфортно – молчать. Он мог выйти против меня на спарринг, а мог часами просто обнимать, когда я читала или готовилась к очередному экзамену. Мог накричать, когда ему что-то не нравилось, мог признавать свои ошибки и извиниться, когда действительно был не прав. Знал, когда промолчать, а когда проявить настойчивость.

Я могла бы перечислять его достоинства до старости. Я любила его, потому что он – идеальный. Мой. И потому что в обратную сторону это работало точно так же.

Для него я никогда не жалела стонов. Никогда не жалела ласки или нежности. Может, я не самая романтичная из архонок, но я точно знала, когда Таю нужна была дикая кошка, а когда – домашняя кошечка. Для него я могла быть и той, и другой. Я хотела быть для него такой.

Надрывистое дыхание, сорванный голос, липкий пот на спине – все ради него. И этого ощущения, когда вслед за моим оргазмом приходит другой – его. Но если мой – это оглушительный взрыв, то его – как доходящая сквозь звезды взрывная волна от сверхновой. Пробирающая насквозь. Прожигающая и возрождающая. Отрезвляющая и пьянящая.

Я не знала, что нравилось мне больше. Знала, что не хочу однажды не испытать подобного.

Тай дышал тяжело, привычно прижимаясь своим любом к моему. Первые из его наростов у самой линии волос едва касались моих, и это так интимно, так пронзительно нежно, что хотелось плакать. В такие моменты нам не нужны были слова, и без них все понятно.

– Люблю тебя, – все же произнес Тай, накрывая ладонью мою щеку. Так и тянуло замурлыкать от удовольствия. – Выходи за меня.

– Что?

Пришлось отстраниться, чтобы видеть его глаза. Яркие изумруды – самое красивое, что я видела в целой вселенной.

– Хочу, чтобы ты стала моей женой, – повторил Тай, поглаживая пальцем мою скулу. Его вторая рука, все еще обнимающая меня за талию, повторила движение, следуя вверх по наростам вдоль позвоночника. – Хочу, чтобы ты носила мою фамилию. Чтобы эта война закончилась, и мы стали настоящей семьей. Купим домик где-нибудь на краю света, или пентхаус на Архоне. Заведем кучу детей. Хочу все это с тобой, Лин.

Я видела по взгляду, что Таймарин искренен. Он никогда мне не лгал, всегда говорил правду в лицо, какой бы неприятной она не была. Но эта была приятной. До дрожи.

– А если…

Если наша совместимость пропадет. Если он или я встретим кого-то другого. Если после рождения ребенка мы станем друг другу неинтересны. Вот что я хотела у него спросить, но Тай прервал меня еще до того, как я успела до конца сформулировать свой вопрос.

– Я в это не верю, – он покачал головой, снова прижимаясь к моему лбу, и получилось, что отрицали мои слова мы вместе. – Ты и сама это чувствуешь. Это не просто совместимость, Лин. Это гораздо глубже.

Я понимала, о чем он. Сама постоянно об этом думала, но боялась поверить до конца. Боялась, что в своей вере я буду одинока. Но если нас таких будет двое…

– Повтори еще раз, – повторила я, обхватывая любимое лицо ладонями.

– Выходи за меня, – и снова по коже сотни мурашек, а сенсоры сходят с ума.

– Да. Да, да, да, Таймарин Корте. Миллион раз да!

Мы долго целовались, стоя в том хозяйственном блоке. Просто целовались, безмолвно обмениваясь даже не мыслями – чувствами. Целовались до тех пор, пока перегородка не отъехала в сторону, пропуская кого-то из обслуживающего персонала станции, и нам не пришлось спешно ретироваться под громкие ругательства. Хорошо, что к тому моменту моя юбка уже заняла свое положенное место, а не болталась на поясе в качестве узкого ремня.

Мы смеялись, сворачивая за угол. Казалось, в тот момент в космосе не было никого счастливее нас. Я помогала Таю заправить рубашку и застегнуть китель, он пытался придумать что-то с моей прической, но куда проще было распустить волосы, что Таймарин в итоге и сделал.

Мы все еще дурачились, когда мои сенсоры вновь пришли в чувство, но на этот раз виной был не Тай. На отца они тоже реагировали – что не удивительно, учитывая, что я знала его всю свою жизнь. Не как партнера, просто как… папу.

– Нам пора сматываться, – сделала я единственный разумный вывод, пытаясь утянуть Тая за поворот. Не успела – показавшийся в начале коридора отец заметил нас, и вряд ли ему нужно было подключать сенсоры, чтобы узнать меня: во всем сегодняшнем выпуске было не так много девушек, тем более – архонок. И всего одна, унаследовавшая длинные светло-пепельные волосы.

– Стоять! – донесся нам в спину уверенный низкий голос.

И хотелось бы мне ослушаться, но выдрессированное тело на инстинктах вытягивалось в струну, руки – складывались за спиной, а ноги разворачивали на сто восемьдесят градусов. Синхронно со мной те же действия проделывал и Тай, замирая под грозным взглядом сурового адмирала.

Моего отца.

Глава 2

С момента окончания обучения все курсанты, успешно сдавшие экзаменя, становились солдатами Космофлота, поэтому ослушаться прямого приказа старшего по званию не то, что не могли – не имели права. За такое по законам военного времени нам грозил трибунал. Я, конечно, не верила, что адмирал Трасс отдаст под суд единственную дочь из-за подобной мелочи, но приближался он к нам не один, а в компании своего адъютанта и главы станции, поэтому подставлять отца под неприятности я бы не рискнула. Не было бы свидетелей – еще можно было на что-то надеяться, а так…

Нет, совсем не в таких обстоятельствах я собиралась знакомить папу и Тая.

– Рядовой Трасс, – вместо приветствия обратился ко мне отец, приблизившись.

Он замер в двух шагах, такой величественный, такой красивый в своей темно-синей военной форме. Архонцы в принципе все красивы, а мой отец, даже не смотря на свой возраст (почти шестьдесят шесть), до сих пор приковывал к себе женские взгляды. Подтянутая фигура, военная выправка. Длинные пепельные волосы отливали серебром – папа всегда собирал их на затылке в хвост так, чтобы наросты на голове было не слишком видно. Волевой подбородок, пронзительные, но холодные голубые глаза. Адмирал Трасс казался живым воплощением бога из старых легенд, такой же надменный и хладнокровный, как статуя.

В Космофлоте его уважали все. За беспринципность, за умение вести за собой людей и находить нестандартные решения сложных задач. Он был героем нескольких сражений, а полученные награды, додумайся отец надеть их на форму, не поместились бы у него на груди. Великий адмирал Трасс – так его называли. Шепотом, конечно, ведь боялись его ровно столько же, сколько и любили.

В армию я пошла из-за него, хоть отец и отговаривал. Но мне слишком хотелось ему соответствовать. Быть не просто дочкой «того самого Трасса», а офицером, заслужившим доверие. Я знала, что у меня получится, поэтому запретила папе вмешиваться в мое обучение. Никаких поблажек, никаких снисхождений. Экзамены, нормативы, наказания. Я получала все ровно в том же количестве, что и любой другой курсант. А теперь стояла перед отцом в своем первом звании, пусть пока и низком, но полученным самостоятельно, а не благодаря громкой фамилии.

– И рядовой Корте, как я понимаю, – свой ледяной взгляд отец перевел на Тая. Тот не вздрогнул, не стушевался – лишь коротко кивнул и уверенно ответил «так точно». Я им почти гордилась.

Не знаю, откуда адмирал успел узнать о Таймарине. Я никогда о нем не говорила, даже не упоминала мимоходом. Да и общались мы с отцом последние три года весьма мало, лишь на ежегодных смотровых учениях, которые адмирал не пропускал. Не потому, что должен, а ради меня. Да, моя внешняя бесчувственность – явная наследственность со стороны родителя, но именно потому же я и знала, что глубоко в душе отец меня любил и дорожил мной. Просто не произносил этого вслух, как и я не говорила ему о том, насколько много значили для меня его визиты и сухое «молодец», получаемое после.

– Думаю, спрашивать, чем вы тут занимаетесь, бессмысленно, – все так же равнодушно заявил отец, переводя взгляд на меня. Его адъютант и глава станции при этом одновременно отвернулись, рассматривая что угодно, только не замерших перед ними выпускников.

Не сложно догадаться, что они увидели и о чем подумали. Растрепанный вид, неопрятно заправленная форма. И мои глаза, все еще слишком сильно похожие на глаза Тая. Пусть из всех троих офицеров архонцем был лишь мой отец, а об особенностях нашей расы знали все. Это давно стало предметом постоянных шуток, на них уже никто и не реагировал.

Раз не было вопроса, не последовало и ответа. Прочитать что-то по взгляду отца было сложно, да я и не пыталась. Просто стояла и ждала, чем эта случайная встреча закончится. Ведь пытать в данном случае адмирал будет вовсе не меня.

– Рядовой Корте! – резкий поворот головы в сторону Тая. Я ему посочувствовала – мысленно. И постаралась незаметно подвинуться ближе – вдруг так получится сместить недовольство отца на свою персону? – Напомните уровень вашей совместимости с моей дочерью.

– Девяносто восемь и шесть, адмирал, – тут же отозвался Таймарин, даже не пытаясь скрыть своего самодовольства.

Я закатила глаза. Нашел, чем гордиться. Я бы на месте Тая бежала без оглядки, ведь помимо меня Корте получал еще и тестя-адмирала. Такое себе достижение.

Отец воспринял новость равнодушно, а вот замершие чуть за ним мужчины выглядели удивленными. Среднестатистическая совместимость архонцев колебалась в районе восьмидесяти процентов, а все, что выпадало выше восьмидесяти пяти, считалось редкой удачей. У нас же почти сто из ста. Поэтому никакие блокираторы и не помогали.

– Много, – констатировал отец, но опять же слишком спокойно, из чего я сделала неутешительный вывод: он знал обо всем заранее. Наверняка адмиралу сообщали о любых изменениях в моей медицинской карте, а там совершенно точно фиксировались все запросы на проверку совместимости вместе с итоговыми результатами и именами тестируемых архонцев. – Надеюсь, вам не нужно объяснять, чем это грозит.

– Никак нет, адмирал, – так же уверенно ответил Тай.

С последствиями в виде беременности, на которые так прозрачно намекал отец, справлялись инъекции – при более низких показателях совместимости они полностью блокировали выработку гормонов у обоих архонцев, сводя на нет возможность зачатия. Нам не повезло: на нас уколы действовали только в половину своей силы, зато полностью вырубали мои яйцеклетки и сперматозоиды Корте. И пусть мы с Таем прекрасно убедились в том, что от гормонов и влечения уколы нас не спасают, а все же продолжали стабильно их делать – как раз для того, чтобы раньше времени не стать родителями.

Для архонцев дети были возведены почти что в культ. Беременная женщина нашим народом почиталась как самое невероятное чудо во вселенной, ведь понести архонки могли только при высоком уровне совместимости. Даже восемьдесят процентов не гарантировали, что в паре родится ребенок, но вероятность все же оценивалась выше, чем при более низких показателях.

К счастью, Архон не находился на грани вымирания, даже несмотря на многочисленные и продолжительные войны, в которых Межгалактический союз погряз последние несколько десятилетий. Поэтому женщин никто не обязывал рожать – хотя всего пару веков назад ситуация была иной. Существовал даже законопроект, предписывающий архонкам рожать ребенка от любого, с кем уровень совместимости доходил хотя бы до семидесяти. Отказывающихся женщин оплодотворяли насильно, в лабораториях. Хорошо, что эти времена прошли.

Теперь у архонок было куда больше возможностей для самореализации. Не нужно было выбирать профессии, которые легко совмещать с беременностью и воспитанием детей. Все больше женщин становилось политиками, пилотами или военными. А инъекции блокираторов не вызывали негатива и многотысячных протестов. Все смирились.

Я пока не готова была к ребенку. Мне всего двадцать три, я мечтала о космосе и звании капитана, хотела летать на истребителях и в будущем, возможно, командовать флотилией, как мой отец. Дети в этот план не очень вписывались.

К счастью, Тай меня полностью поддерживал, поэтому от уколов никто из нас не отказывался. Это и позволяло поддаваться влечению где и когда угодно, не думая о защите, что нас более чем устраивало.

Продолжать тему адмирал не стал, к моему искреннему удивлению. Лишь побуравил недолго взглядом Тая, и, видимо, остался доволен реакцией парня, потому что кивнул и отступил чуть назад.

– В таком случае примите мои поздравления с успешным окончанием обучения, – выдал отец заученный текст. То же самое совсем недавно он вещал с трибуны перед сотнями других бывших курсантов. – Надеюсь, вы станете достойным усилением Космофлота.

– Так точно, адмирал! – в один голос заявили мы с Таем.

– Вольно, – позволил нам папа и, кивнув своим сопровождающим, двинулся дальше по своим делам.

Я успела облегченно выдохнуть. Отец – сложный архонец, с ним тяжело находить общий язык, и я боялась, что Таймарин со своей прямолинейностью испортит первое о себе впечатление. Но все прошло неплохо, хотя за полноценное знакомство разговор в коридоре принять было сложно. Ничего, к следующей встрече я успею объяснить Таю, о чем можно, а о чем нельзя говорить при моем отце.

– Адмирал Трасс! – Тай неожиданно шагнул вслед за удаляющейся процессией. – Разрешите обратиться!

Замерший у поворота отец кивнул. А я каждой клеточкой тела почувствовала, что сейчас Таймарин совершит какую-то глупость.

– Я прошу вашего одобрения на брак с Лин.

Ну, да. Глупость.

Глава 3

По законам Архона, разрешение на первый брак выдавалось сначала представителем медицинской комиссии, а после – старшим мужчиной в семье архонки, отцом или братом. И если комиссия легко одобряла все запросы при уровне совместимости выше восьмидесяти, то представители рода могли ставить какие угодно условия и загружать их в Автоматическую Систему Учета Населения (АСУН). Тогда, даже если пары пытались подать запрос на одобрение союза, система автоматические его отклоняла при несоответствии тем или иным показателям. Обойти ее было невозможно – только если жить без регистрации и смены фамилии, что лично меня бы устроило. Но не Тая. Он в этом плане чертов идеалист.

Отец молчал долго. Его адъютант и вовсе раскрыл рот от удивления. А я только утыкалась лбом в плечо Тая, выдавая мученическое:

– Вот дурак!

Я не представляла, как папа воспримет эту информацию. Не знала, как отреагирует. Маловероятно, что хорошо. А Тай словно не мог найти момента удачнее! Надо было все вот так в коридоре вываливать, да еще и в присутствии посторонних!

– Дайте нам пару минут, – в сторону произнес адмирал, и его сопровождающие, кивнув невпопад, скрылись за поворотом. Папа же, заложив руки за спину, двинулся обратно к нам.

Нехорошая поза, обычно в таком положении отец всегда меня отчитывал.

Я не хотела, чтобы весь отеческий негатив сейчас излился на Таймарина, поэтому выступала чуть вперед.

– Пап, – начала я, но была остановлена одновременно и адмиралом, и Таем. Но если первый всего лишь сверкнул в меня предупреждающим взглядом, призывая молчать, то второй и вовсе задвинул к себе за спину. Дурак, как есть – дурак.

– Считаете себя достойной кандидатурой для дочери адмирала? – ледяным тоном поинтересовался отец, глядя исключительно на Корте.

– Считаете, на вашу дочь может претендовать только другой адмирал? – не стушевался Таймарин, заставляя меня тихо стонать от безысходности ему в спину. Нельзя моему отцу задавать такие вопросы таким тоном, и не только потому, что он не терпит нарушения субординации!

А потому что отвечает всегда честно.

– Да, именно так и считаю, – не стал скрывать адмирал. Он все еще говорил ровно, уверенно и холодно, но я кожей чувствовала его раздражение, поэтому и переплетала свои пальцы с пальцами Тая – чтобы поддержать его, и чтобы он поддержал меня.

Я не боялась отца, он бы никогда не сделал мне ничего плохого. Но Таймарин ему никто, значит, адмирал Трасс мог отыграться на нем, и от этого меня прошибал холодный пот. Вариантов у моего отца была масса: пользуясь своим влиянием, он мог отправить Тая в такую жопу вселенной, до которой ради свидания мне бы приходилось лететь не меньше полугода. Мог разрушить его военную карьеру, не дав ей начаться. Мог отправить под трибунал за что угодно.

Я не хотела этого. Хотела того, о чем говорил Тай: домика на краю мира, толпы детей, когда закончится война. А сейчас – получить распределение в одну часть и сделать все, чтобы эта война закончилась как можно раньше.

– Ни один адмирал не сделает вашу дочь счастливой, – заявил Таймарин, сильнее сжимая мою руку. Отец это движение заметил, лишь на секунду оторвав взгляд от глаз Корте.

– А вы, значит, сделаете?

– Да.

Такая уверенность сквозила в голосе Тая, что я даже вздрогнула. Никогда не чувствовала в нем столько решимости, никогда не ощущала такой готовности идти до конца. А если учесть, что это все Тай собирался делать для меня…

Я не знаю, что отец увидел в глазах Таймарина, но в переглядки они играли долго. В молчаливые переглядки, за время которых я мысленно умоляла папу не убивать Тая на месте. За наглость и самоуверенность.

– Лин.

Ледяной взгляд устремился на меня, поэтому пришлось выглядывать из-за Таймарина и поднимать глаза на отца. Выйти вперед Тай мне не позволил, и это тоже не укрылось от адмирала.

– Ты подозрительно молчалива, – верно отметил папа. – Ничего добавить не хочешь?

– Никогда не прощу тебя, если ты ему хоть как-то навредишь.

Терять нам уже было нечего, поэтому я решила, что сдерживать свой дрянной характер тоже бессмысленно. Да и смысл казаться перед отцом лучше, чем я есть на самом деле? Он прекрасно меня знал. Поэтому и удивлялся, от чего я так мало язвлю, позволяя Таю говорить от лица нас обоих.

Я ожидала вспышки гнева, недовольно сведенных к переносице бровей или категоричного «нет». Только вместо этого папа улыбнулся – едва заметно, самым краешком губ, но я слишком хорошо его изучила, чтобы не заметить этого.

– Твои глаза все еще зеленые, – тихим и куда более мягким тоном добавил отец, заставляя меня улыбаться и укладывать подбородок Таю на плечо.

– Я знаю.

Все архонки рождаются с черной радужкой. Ее цвет меняется только тогда, когда рядом появляется архонец с подходящей частотой сенсоров, и сохраняется какое-то время после близости. Чем выше процент совместимости, тем дольше эффект. В нашем случае с Таем хватало на несколько часов, а учитывая, что мы стремились уединяться при любой возможности, иной раз мне приходилось и по несколько дней ходить с зеленым взглядом. Я уже привыкла к такому отражению в зеркале.

– Если вашим условием будет это звание, – вернулся к прерванной теме Тай, – я готов стать самым молодым адмиралом в истории Космофлота.

И он правда станет, я верила. Понимал это и отец, раз снова переводил взгляд на Таймарина, правда, теперь там было больше смирения, чем льда.

– Давайте рационально смотреть на вещи, – перекатившись с носка на пятку и обратно заговорил адмирал. – Повышения легко получать в условиях военного времени, но, если завтра война закончится, вам придется потратить лет двадцать, чтобы добраться до такого высокого звания.

Увы, тут отец был прав. На войне достаточно одного боя, чтобы отличиться и получить внеочередное повышение. В мирное время выслужиться сложнее.

Сложно считать это везением или невезением, но война Межгалактического союза, в который входил Архон, и системы КЭП-128 действительно подходила к концу. Нийцам, живущем на скоплении планет КЭП, сложно было долго сопротивляться столь обширному и технологичному Космофлоту, как наш, даже после заключения союза с гардийцами. Мы выигрывали на всех фронтах, все ближе загоняя врагов к собственной родной системе, и все громче звучали разговоры о скором подписании мирного соглашения.

Поэтому, с одной стороны, вероятность нашей с Таем смерти была низка, а с другой, времени на получение звания адмирала могло просто не хватить.

– Мне все равно, – задирая подбородок выше, заявил Таймарин. – Какие бы условия вы не поставили, я их выполню, сколько бы времени мне на это не потребовалось.

Возникло острое желание придушить Тая, но я так и не смогла разобраться, за что именно: за его готовность на все или за то, что дает моему отцу полный карт-бланш. Меня не сильно прельщала идея прождать разрешения на брак с десяток лет, но, если уж быть откровенной, я бы все равно дождалась, если Таймарин будет рядом.

– Как отца меня радует, что ради моей дочери вы готовы на отчаянные поступки. А как адмирал я не одобряю подобного глупого самопожертвования, – сурово заключил папа. – Но я не тиран, чтобы обрекать Лин на десятилетия ожиданий.

Адмирал Трасс явно что-то задумал, но он помолчал, давая нам возможность проникнуться моментом.

– И что вы предлагаете? – все же не выдержал Тай, заставляя моего отца улыбаться, а меня – напрягаться. Увы, я слишком хорошо знала стоящего напротив мужчину, чтобы предугадать масштаб подставы, в которую он готов нас окунуть.

– Ничего невыполнимого. Дослужитесь хотя бы до старшего офицера. Но при этом вы должны знать, что ограничивать свою дочь в службе я не собираюсь. А если она станет женой кого-то ниже себя по званию, это будет выглядеть как…

– Как будто я пытаюсь прибиться к славному семейству Трасс, – вместо отца закончил Тай.

Адмирал кивнул.

Разумеется, Тай никогда бы на это не согласился. И, даже не выстави папа подобного условия, Таймарин сам бы его себе придумал, чтобы соответствовать собственным внутренним идеалам. Пунктик, который мне в нем не нравился: Тай до сих пор считал, что в союзе между мужчиной и женщиной самым сильным, умным и смелым должен быть именно мужчина. Поэтому все три года обучения он так старался быть выше меня и в оценках, и в общем зачете. Не удивительно, что с такой целеустремленностью ему это удалось.

– Хорошо, что вы это понимаете, – снизошел до искренней похвалы адмирал. – И раз уж вы готовы защищать мою дочь от всего, включая собственного отца, – папа кивнул на меня, все еще спрятанную за спину Тая, – то защищайте и от злых языков тоже.

Таймарин коротко кивнул. Видимо, папе было этого достаточно, раз сразу после этого он обернулся и подозвал своего адъютанта.

– Эррай, разрешение на брак, – бросил папа, стоило только офицеру приблизиться. Тот сразу же активировал свой коммуникатор. – Линнея Трасс и Таймарин Корте. Условия. Таймарин Корте. Звание – не ниже капитана. Линнея Трасс. Звание – не менее чем на одно ниже, чем Таймарин Корте на момент подачи заявки.

Эррай старательно вносил озвученное в бланк электронного разрешения, лишь один раз оторвав взгляд от экрана ради вопроса:

– Срок?

– Год, – тут же выдал Тай, за что я ущипнула его ладонь.

– Самоуверенно, – с явным одобрением произнес папа, но, когда обернулся к своему адъютанту, озвучил совершенно иное: – Бессрочно.

От такой щедрости опешила даже я, что уж говорить про Таймарина. И вдруг поняла, что адмирал Трасс давно был готов к этому разговору.

Если он получил извещение об изменениях в моей медкарте моментально, ему не потребовалось много времени, чтобы узнать все про Тая. Дураком мой отец никогда не был, а вот стратегом – еще каким, поэтому точно мог предположить, что со столь высоким уровнем совместимости рано или поздно дело дойдет до прошения о браке. Значит, и условия адмирал продумал заранее.

Значит, и с фактом моего замужества он уже успел смириться.

Поэтому и не пытался в своей привычной манере давить, настаивать или сопротивляться. С самого начала он не собирался этого делать, давая мне то, чего я хотела – быть с Таем. И плевать папе было на его наглость, самоуверенность и даже на отношение ко мне.

Адмирал Трасс делал это для меня, а не для него. И за это я готова была кидаться папе на шею и очень долго его благодарить.

– Готово, – Эррай развернул экран к моему отцу. – Осталось только подписать.

Папа не запнулся ни на секунду, не бросил вопросительный или насмешливый взгляд на меня или Тая. Просто поднес запястье к считывателю, позволяя датчикам определить его генетический код, и нажал кнопку «подтвердить». Тут же на коммуникаторе появилось уведомление о том, что разрешение принято АСУН.

– Надеюсь, вы понимаете, на что себя обрекаете, молодой человек,– уже не скрывая насмешки, проговорил адмирал, глядя при этом на меня.

– Папа!

Ну что за намеки! Словно за три года совместного обучения Тай не успел понять, какой у меня жуткий характер.

– Более чем, адмирал, – совершенно серьезно ответил Таймарин, вынуждая меня вновь закатывать глаза. И этот туда же, а мог бы и меня поддержать.

– В таком случае, мне остается только пожелать вам удачи. – Наконец-то папа улыбнулся совершенно искренне и, кажется, счастливо. – Данные о распределении будут только через пару часов, займитесь чем-нибудь… полезным. И приведите себя в порядок, вы все-таки солдаты Космофлота.

– Так точно! – мы с Таем синхронно отдали честь, расплываясь в улыбках одновременно с моим отцом.

Адмирал кивнул и развернулся, чтобы удалиться по своим делам. А я решила, что пока у него хорошее настроение, можно еще немного понаглеть.

– Пап!

Из-за спины Таймарина я все же вылезла и сделала пару шагов по направлению к старшему офицеру. Тот остановился и бросил на меня вопросительный взгляд через плечо.

– А можно тебя попросить…

– Воспользоваться служебным положением и повлиять на результаты, чтобы вас определили на одну базу?

Да, определенно, папа был заранее готов к этому разговору и сумел продумать все до мелочей, даже то, на что я сумела решиться лишь в самый последний момент. Поэтому мне оставалось только кивнуть, надеясь, что моя наглость мне никакими новыми условиями не аукнется.

Адмирал вновь улыбнулся. Не как старший по званию, а как отец – очень по-доброму и чуть-чуть снисходительно.

– Да я, собственно, уже это сделал.

Целых две секунды до меня доходил смысл сказанных слов, а затем я все же не удержалась и крепко обняла своего папу.

– Спасибо!

Эта была совершенно искренняя благодарность и совершенно искреннее выражение моей признательности и любви. Мы редко позволяли себе такие публичные проявления чувств, но, если подобное и случалось, то говорило о крайней сильной эмоции. И когда отец обнял меня в ответ, я точно знала, что мои чувства, которые я никак не могла сформулировать в связную речь, были взаимны.

– Но, если он тебя обидит, я сотру его в порошок, – тихо, лишь для меня одной, прошептал папа и отступил. – И никаких внуков до подтверждения брака.

– Договорились, – так же тихо ответила я.

Отец одобрительно кивнул сначала мне, потом взмахом головы подозвал своего адъютанта, и уже вместе они все-таки скрылись за поворотом. А я почти сразу же оказалась на том самом плече, к которому совсем недавно прижималась лбом.

– Эй! Поставь меня на место!

– Нет, – на Тая не произвели впечатления ни возмущение в голосе, ни удары кулаком по спине. – Твой отец сказал заняться чем-то полезным. А приказы старшего по званию нужно исполнять немедленно.

Конечно, что еще он мог сказать, когда старший Трасс так великодушно позволил нам, по сути, все. И брак, и отношения, и то, что из них вытекало.

– Я могу идти сама, – предприняла я еще одну попытку выбраться из захвата, но лишь получила ощутимый шлепок по заднице.

– Когда ты последний раз надевала туфли? Отдыхай, птичка.

За проницательность Тай заслужил твердую десятку из десяти, поэтому я решила позволить ему и дальше тащить меня туда, куда он хочет. Только вот разговаривать с его поясницей мне совершенно не нравилось, поэтому в отместку я пробралась рукой под китель и рубашку и медленно провела пальцем по наростам вдоль позвоночника Таймарина.

Сработало безотказно: Тай сначала замер, а потом сразу же поставил меня на пол.

– Играешь не по правилам, птичка, – прижимая к стене, грозно произнес мой жених мне в губы.

Я наивно захлопала ресницами.

– То есть тебе можно на меня воздействовать, а мне на тебя – нельзя?

Чем выше совместимость, тем сильнее обратная взаимосвязь. У архонок сенсоры куда чувствительнее, поэтому и реагировали мы острее мужчин. Но конкретно в нашей ситуации и наросты Тая срабатывали на меня немногим слабее, чем мои – на него.

– Это не сильно совпадает с приказом адмирала привести себя в порядок, – не став отвечать на мой вопрос, Таймарин решил вовсе сменить тему.

– Ох, эта парадная форма, – я наиграно тяжело вздохнула и перевела взгляд на пуговицы своего кителя. – Никак не соображу, верно я ее застегнула или нет? Может, проще снять и переодеться во что-то поудобнее?

Улыбка Тая была настолько провокационной, что у меня не оставалось сомнений: мой план ему нравился. Правда, доставая ключ-карту из кармана, Таймарин решил внести в него некоторые изменения.

– Определенно, стоит снять, – очередная перегородка отъехала в сторону, пропуская нас внутрь блока. – И надеть обратно. И снова снять. Знаешь, эта твоя юбка сводит меня с ума.

– Не надейся, что я ее надену еще хоть раз, – честно предупредила я, когда обозначенный элемент гардероба вновь был задран до самой талии.

– Поэтому я должен насладиться моментом сполна, – так же честно предупредил меня Тай и занялся именно тем, чем собирался: наслаждением.

Глава 4

К моменту, когда всем на коммуникаторы разослали результаты распределения, мы с Таем уже перебрались в спальный корпус. Последние полгода мы даже жили в одном блоке, устав бегать друг к другу посреди ночи, а на все попытки наказать нас за нарушение распорядка предъявляли заключение врача о том, что с такой высокой совместимостью и ограниченной действенностью блокираторов мы сами себе не хозяева. Поэтому для нас сделали исключение, но теперь я почти не сомневалась, что и к этому руку приложил мой отец.

Он же, как и обещал, выбил нам с Таем распределение на одну военную базу в квадранте МП-56. Более того, мы оказались прикомандированы к одной летной эскадрильи под командованием генерала Ниаста. Но отряды у нас были разными, а это значило, что на боевые задания мы с Таймарином будем выходить в разное время и в разное же время возвращаться.

Возможно, имей мы другую специализацию, или будь Тай десантником, а не пилотом, как я, отец бы добился и попадания в одно подразделение. Но мы оба были летчиками, которые при этом с переменным успехом отвоевывали друг у друга строчку лидера в общем зачете, поэтому шансы сражаться вместе изначально были невысоки.

Именно так я успокаивала себя первые полчаса. А потом узнала, что Гарт Трирей оказался в том же отряде, что и я, а лучший друг Тая – Эш Мас – в отряде с Корте. И, мягко говоря, разозлилась. На адмирала.

Сама понимала, как не обоснованы мои обвинения, когда расхаживала по спальному блоку и высказывала свое недовольство вслух, ведь папа и так сделал для нас куда больше того, о чем его просили. Но я не представляла себя без Тая. Я так привыкла к его постоянному присутствию в своей жизни, что меня пугал даже день, проведенный порознь. И я всерьез собиралась вывалить это все на адмирала Трасса, но остановил меня все тот же Таймарин.

– Ты правда не поняла? – перехватив меня за руки, уже активировавшие коммуникатор, спросил Тай, проникновенно заглядывая в глаза. – Твой отец – гений!

Я придерживалась другой точки зрения, поэтому парню пришлось пояснять:

– Сама подумай. Каждый отряд – это пятнадцать-двадцать человек пилотов. Если хоть один получает повышение, второму оно не светит еще очень долго. А теперь представь, что будет, если ты первая станешь, например, младшим сержантом. Я получу то же звание лишь в том случае, если ты уйдешь на повышение, а это, как ты понимаешь, совершенно противоречит условиям одобрения твоего отца.

Пришлось признавать, что логика в словах Тая была.

– В разных отрядах у нас больше шансов, птичка, – улыбнулся Таймарин и шутливо поцеловал меня в нос. – Думаю, адмирал прекрасно это понимал, поэтому мы и получили такое распределение. Похоже, он тоже хочет, чтобы ты поскорее стала Корте.

Я некрасиво фыркнула и покрепче прижалась к груди Тая.

– Конечно, не терпится сплавить наглую дочь в чужи руки.

Конечно, дочь и сама была не против сплавиться, поэтому возмущалась я только для того, чтобы Тай говорил мне приятности. Он и говорил:

– А я буду только рад забрать тебя себе. Поверь, твой отец еще пожалеет, когда будет видеть внуков раз в пятилетку.

– А с внуками он попросил повременить, – я все-таки подняла лицо и посмотрела на Таймарина. Архонец улыбался той самой улыбкой, от которой у меня ноги подкашивались.

– Хорошо, что мы пришли к тому же решению, м?

Ох уж эта вопросительно изогнутая бровь, а сверкающие изумрудами глаза! Не удивительно, что я сама потянулась за поцелуем, а без каблуков для этого пришлось подниматься на носочки. Кайф!

– Но ведь тренироваться твой отец нам не запретил, верно?

И мы тренировались – так самозабвенно, что едва успели собрать вещи к плановому освобождению спальных блоков. А потом было долгое прощание с однокурсниками из числа тех, кто получил распределение на другие базы. Дальше – челнок до транспортировочного крейсера и долгий варп-прыжок до базы МП-56, который пришлось пережидать в крио-капсулах, чтобы не оказаться расплющенными в гиперпространстве. И появление на самой станции, которая представляла собой огромный флагманский корабль, стоящий на орбите одноименной планеты.

Знакомство с генералом эскадрильи. Разделение на отряды. Там же – общий инструктаж и уже после – расселение по жилым отсекам.

И новое удивление, когда оказалось, что наши с Таем блоки расположены рядом – ровно через одну бортовую перегородку. Да еще и с внутренним переходом из одного отсека в другой. Только через пару дней мы узнали, что такие комнаты назывались семейными, и очередь на них была просто огромной. А в тот момент я смогла лишь отправить отцу сообщение с одним словом – «спасибо».

«Надеюсь на ваше благоразумие», – почти сразу ответил мне адмирал. Я тоже на это надеялась.

Дальше началась служба. Свободного времени ни у меня, ни у Тая практически не оставалось. Если у нас не было боевых или тренировочных вылетов, мы обязаны были часами отрабатывать бои на тренажерах. Обязательными были посещения спортивного зала и еженедельная сдача нормативов на стрельбу: даже несмотря на то, что мы – пилоты, от владения бластерами никто нас не освобождал. Спасибо, что порог прохождения проверки был значительно ниже, чем у тех же десантников.

Мы встречались вечерами в нашем отсеке и банально валились от усталости. Иногда не было сил даже дойти до душа, что уж говорить о чем-то более энергозатратном.

Иногда нас развлекали вылетами по учебной тревоге. Порой наши отряды отправляли вместе, и часто нас с Таем ставили в пример слаженной командной работы. Разумеется, после этого половина солдат Космофлота считала, что нас проталкивает мой отец. Другая была уверена, что Тай просто удачно нашел себе подружку. И тем, и другим Таймарин первое время пытался затыкать рот, за что пару раз угодил в карцер.

А потом я не выдержала.

– Тебе что важнее: проводить время со мной или объяснять кулаками каждому второму, что он не прав, а потом отсиживаться в одиночке?

К счастью, на Тая подействовало, и теперь на очередное сомнение в собственных навыках он реагировал так же, как и я – демонстрацией среднего пальца.

Примерно через три месяца наш флот потерпел неожиданное и очень болезненное поражение в секторе Нийцев, отчего граница фронта сместилась, и база МП-56 оказалась гораздо ближе к зоне соприкосновения, поэтому и боевых вылетов у нас стало больше.

Мы проводили на станции день или два, а после этого снова срывались на задание. Иногда это были разведывательные полеты, иногда приходилось сопровождать гражданские суда или прикрывать эвакуацию мирного населения с какой-нибудь планеты.

В один из таких вылетов я и получила свое первое звание, взяв на себя командование группой прорыва и уничтожив вражеский крейсер. Правда, радовалась я только первые минуты три, пока не вспомнила, что каждое мое повышение – это шаг в сторону от брака с Таем. Я боялась, что мой будущий муж расстроится или разозлиться, но он был так счастлив, когда увидел меня с нашивками младшего сержанта, и так страстно доказывал мне, что гордится мной, что все волнения отошли на задний план.

– Придется догонять тебя, птичка, – шептал тогда Тай, сильнее сжимая мою талию. Новую форму тем вечером он так и не позволил мне полностью снять.

Ему потребовалось всего два боевых вылета, чтобы догнать меня, и еще три – чтобы перегнать. Через месяц мы сравнялись, а после совместного сражения в составе флотилии моего отца Таймарин стал старшим сержантом. Его капитан был убит, и Таю как старшему по званию пришлось взять командование на себя. Адмирал Трасс, да и не он один, тогда очень высоко оценили действия Таймарина. Не удивительно, что Корте в итоге и стал новым командиром своего отряда.

– В правильном направлении движетесь, старший сержант, – похвалил его тогда адмирал Трасс.

Это был наш последний разговор.

Через неполные две недели папы не стало.

Глава 5

В тот день я отдыхала после возвращения с боевого задания, а Тай только готовился приступать к своему. Он как раз заканчивал одеваться, когда голосовой помощник сообщил о посетителе за перегородкой.

Генерал Ниаст выглядел хмурым. Это был первый раз, когда он общался со мной вне рабочих обязанностей, что уже являлось опасным звоночком.

– Сержант Трасс, – мужчина из числа тваргов, гуманоидов с соседней от Архона галактики, даже не стал заходить внутрь, хоть я и посторонилась, пропуская его. За моей спиной возник Тай, и генерал перевел тяжелый взгляд на него. – Таймарин, хорошо, что вы тоже тут.

Именно Тай, не я, спрашивал, что случилось. Но отвечал генерал все равно мне.

– Три часа назад в квадранте М-1284 наш флот попал под массированную атаку нийцев и гардийцев. Ваш отец прикрывал отступление гражданских и медицинских кораблей. Его флагман слишком долго находился под перекрестным огнем до того, как подошло наше подкрепление. Щиты были истощены. После прямого попадания в капитанский мостик адмирал Трасс был серьезно ранен. К сожалению, врачам не удалось его спасти.

Смысл сказанных слов не укладывался у меня в голове. Я ощутила, как рука Тая оказалась на моей талии, словно поддерживая, но не поняла, зачем.

– Мне очень жаль, Линнея, – не дождавшись от меня хоть какой-то реакции, продолжил командир. – Адмирал был прекрасным архонцем и великим солдатом. Это огромная потеря не только для Космофлота, но и всего Межгалактического союза.

Осознание, которого не было еще секунду назад, вдруг обрушилось на меня бетонной плитой. Я оступилась, и, если бы не Тай, точно упала бы на пол. Оказывается, я плакала, но только когда хмурое лицо генерала окончательно расплылось перед глазами, я это ощутила.

Я никогда не задумывалась о смерти как таковой, хотя сталкивалась с ней постоянно. Видела, как умирают гражданские – от выстрелов, взрывов или ран. Теряла членов своего отряда и тех, с кем совсем недавно училась. Убивала сама. Но я ни разу не думала о том, что умереть могу я, Тай или папа.

В моем маленьком мире мы были бессмертными. Там я ждала окончания войны, обустраивала наш с Таем дом и ходила с огромным пузом, готовясь стать матерью. В тех моих почти реальных мыслях мы выбирались на выходные к отцу, а он показывал внукам, как управлять космическим кораблем.

Там нас всегда было трое: я, Тай и папа, пусть с последним я и общалась крайне редко. Но всегда, всю мою прожитую и будущую жизнь, мой отец был рядом со мной! Как скала. Как защитник. Как гарант всего самого стабильного, что только могло существовать.

А теперь его не стало. Вот так просто, по щелчку пальцев.

– У меня вылет через полчаса, – я слышала беспомощный голос Таймарина и ощущала его скорбь. Но это все словно происходило в другом мире.

– Я распорядился, чтобы вместо вас отправили четвертый отряд, – отвечал генерал Ниаст. – Вам лучше остаться с Линнеей. Через несколько часов доставят тело адмирала. Я думаю, она захочет попрощаться.

Командир ушел, и мы остались вдвоем. Ноги меня не держали, и, поддерживаемая мужскими руками, я опустилась на пол. Мой Тай опустился рядом.

Он обнимал меня так крепко, что трудно было дышать. Шептал что-то на ухо – я не могла разобрать слов. Утешал.

В моем мире нас всегда было трое: я, папа и Тай.

Теперь нас осталось двое.

– Если с тобой что-то случится, – спустя время проговорила я, поднимая взгляд на Таймарина, – я умру.

Он бережно стер каждую из оставшихся слезинок.

– А если с тобой, то умру я.

Прощание состоялось в тот же день. Огромный похоронный зал, куча народа. Почетное место для меня как единственного родственника. Я настояла, чтобы Тай был рядом – без него я бы не вынесла скопившейся под потолком горечи, настолько она давила на плечи.

Было много громких речей от высшего командования. Генералы, сражавшиеся с отцом в его последнем бою. Глава станции. Кто-то из политиков с Архона – я не запоминала ни имен, ни лиц. А когда поток желающих воздать хвалу папе иссяк, место оратора освободили для меня.

Я лишь покачала головой. Меня душили рыдания, которые я из всех сил пыталась удержать внутри. Я просто не смогла бы открыть рот, не говоря уже о том, чтобы сказать хоть что-то связное.

Вместо меня вышел Тай. Он, как и обещал папе, продолжал защищать меня от целой вселенной.

Я не запомнила его речь, но отчетливо ощутила поддержку. Раньше моей непоколебимой защитной стеной был отец, но в тот момент его место занимал Таймарин. Он становился моим тылом, моим щитом и орудием, готовым ради меня вступить в любой бой. Даже если это дурацкая традиция прощаться с умершим.

– В лице адмирала Трасса не только его дочь потеряла любящего отца, – заканчивал Тай, глядя только на меня. – Мы все потеряли командира, ведущего нас к победе. И пусть наша скорбь не сравнится с горем дочери, оставшейся без отеческой заботы, сегодня мы все скорбим вместе с Линнеей Трасс.

Пожалуй, именно тогда я поняла, что буду любить этого архонца вечно. Даже если он потеряет ко мне интерес, или его сенсоры засекут другую женщину, с которой процент совместимости будет выше, чем со мной. Отпущу. Но любить не перестану.

Когда гроб адмирала закрыли вместе с гробами других погибших, я отдавала последнюю честь своему отцу. Вместе с остальными солдатами, собранными в прощальном зале, вместе с генералами и рядовыми, пилотами, десантниками и врачами. С теми, кого адмирал Трасс спас, и с теми, кто теперь будет спасать других вместо него.

Я смотрела, как металлические боксы проходят сквозь отверстия в корпусе, чтобы на выходе обратиться в пыль, и думала, насколько все правильно заканчивается. Мой отец родился на челноке во время долгого путешествия своих родителей. Он вырос на кораблях Космофлота, он заработал себе имя и славу, служа в космических войсках. Он обожал свой флагман – «Каприс», и провел на нем времени едва ли не больше, чем в собственном доме на Архоне.

Мой папа родился и вырос среди звезд. Среди звезд он и умер. И сейчас, я надеялась, среди них же находил свой вечный покой.

На память о нем у меня остались нагрудные жетоны, занявшие почетное место на полке у нашей с Таем кровати. Иногда, когда мне приходилось ночевать одной, я брала их в руки и перебирала пальцами по выбитым символам имени, звания и личного номера. В такие моменты мне казалось, что папа все еще рядом, и мне становилось легче.

Таю я никогда об этом не говорила, но, думаю, он прекрасно и сам обо всем догадывался. Поэтому в одно из возвращений я увидела, что жетоны не просто валяются, а висят на самодельном крючке. И влюбилась в своего жениха еще больше.

Хотя куда уж, казалось бы, больше.

Глава 6

– … в связи с чем сержанту Трасс присваивается внеочередное звание старшего сержанта, – закончил свою не слишком вдохновляющую и крайне короткую речь адмирал Ниаст, после чего поднял взгляд на меня.

Мне полагалось ответить, что я служу Космофлоту, но я лишь шумно выдохнула.

– А можно отказаться?

Глупый вопрос, сама знала. Звания назначаются приказами, а не подчиняться им как солдат я не имела права.

– Вы первый пилот на моей памяти, который так настойчиво отказывается от каждого повышения, – под стать мне вздохнул тварг и деактивировал свой коммуникатор. – Таким событиям положено радоваться, особенно когда похвала заслужена. А вы только нос воротите.

Я пожала плечами и перевела взгляд в сторону, где через стеклянную стену было видно ангар с прибывающими истребителями.

– Замуж хочется, – честно выдала я.

Подразделение Тая отправили на другой конец галактики в качестве подкрепления наступательным силам союза – это произошло больше недели назад. Я дико соскучилась. Настолько, что возненавидела собственно отражение в зеркале, потому что не видела в нем зеленых глаз.

– Почему не подадите прошение? – поинтересовался адмирал.

Он мне нравился – чем-то на отца моего был похож. Не внешностью, тут полная противоположность: как и все тварги, Ниаст был невысок, но коренаст, широк в плечах и с едва заметно торчащим вперед животом. У него были короткие черные волосы, чуть смуглая кожа и мутные, почти белые глаза. Но как командир, как солдат и как наставник он оставлял то же впечатление, что и адмирал Трасс в свое время. Сильный, уверенный в себе мужчина, способный принимать сложные решения, как во время битвы в квадранте З-472 три месяца назад, где адмиралу пришлось пожертвовать двумя отрядами, чтобы победить.

Там мы сражались вместе, и мои навыки были отмечены в рапорте, который подал тогда еще генерал высшему командованию Космофлота. За это Ниаст получил звание адмирала и перевод на место командира флотилией. Его новым местом службы должен был стать флагман «Каприс» – тот самый, которым много лет управлял мой отец. Оказывает, совсем недавно его отремонтировали и отправили вновь бороздить космические просторы.

А теперь, видимо, и до меня дошла очередь получать награды.

– Потому что отец хотел, чтобы я выходила замуж только за солдата старше меня по званию, – не стала скрывать я. И пусть после смерти папы его разрешение на брак можно было аннулировать, мы с Таем решили этого не делать. Сейчас я немного жалела об этом.

Адмирал Ниаст чуть печально улыбнулся. С того момента, как он сообщил мне самую грустную новость в моей жизни, командир решил взять меня под свою опеку. Не официально, конечно, я ведь совершеннолетняя. Но его покровительство я ощущала все последние месяцы.

Нет, меня никто не продвигал по службе, не давал более легкие задания и не держал в тылу, чтобы я не пострадала. Но тогда еще генерал часто вызывал меня к себе и расспрашивал по рапортам, поданным после очередного возвращения на базу. Задавал вопросы, интересовался, почему в тот или иной момент я приняла именно это решение. А потом объяснял, почему сам поступил бы иначе.

Он учил меня, ненавязчиво, и за каждый из этих уроков я была ему благодарна.

Поэтому сейчас и позволяла себе этот доверительный и даже личный разговор. А еще потому, что поговорить мне в отсутствие Тая просто было не с кем.

– Не думаю, что вам стоит переживать по этому поводу, – адмирал подошел и положил свою широкую ладонь на мое тонкое плечо. – Таймарин Корте настолько талантливый пилот и командир, что не удивлюсь, если он станет самым молодым полковником в истории Космофлота.

Я благодарно улыбнулась.

– Пусть сначала хотя бы капитана получит.

В тот же день подадим прошение. В ту же минуту. Пока меня еще раз не решили повысить.

– Не сомневайтесь, это произойдет очень скоро, – Ниаст слегка сжал пальцы и отступил обратно к своему столу. – Даже жаль, что уже не под моим началом. Но, думаю, еще успеем с вами пересечься – буду только рад, если хотя бы в одном из боев вы с Корте будете сражаться под моим командованием.

– Взаимно, адмирал.

Мне тоже жаль, что он уходил. Но нового командира эскадрильи нам представили еще вчера, и полковник Штайс оставил после себя приятное впечатление. Надеюсь, под его началом служить будет так же легко, как и при адмирале Ниасте.

– В таком случае берегите себя, старший сержант Трасс.

Адмирал отдал мне честь. Я выпрямилась и ответила ему так, как и полагалось:

– Служу Космофлоту!

На этом мы и простились. Не зная, чем еще себя занять после получения новой нашивки на форме, я спустилась в ангар и занялась подготовкой своего истребителя к вылету. Новое боевое задание наш отряд еще не получил, но отработанные до автоматизма действия меня отвлекали от тоски и грусти.

Как-то так сложилось, что все, с кем я более или менее хорошо общалась, сейчас отсутствовали на станции. Тай – на вылете, как и другие члены его отряда, с которыми я сдружилась за последний год даже больше, чем со своими. Среди последних самые теплые отношения у меня сложились с сержантом Гарри Лайтоном, курианцем, но он отбывал наказание в карцере за устроенную драку в столовой.

Была еще соседка по жилому отсеку, Лисса – ее муж работал инженером по коммуникациям, а она сама большую часть времени бесцельно бродила по станции. Их пару направили на МП-56 сразу после окончания учебы и свадьбы, и Лисса только вчера получила распределение на работы. Сегодня у нее первый рабочий день, иначе мы бы точно вместе поболтали или сходили посмотреть какой-нибудь старый фильм.

Вот и приходилось развлекать себя самостоятельно, и моего занятия хватило на несколько часов. Закончив, я уже возвращалась в жилые сектора, пробираясь через вечно шумный ангар, как меня окликнули.

– Сержант Трасс!

Я подумала, мне показалось, и запретила себе обнадеживаться раньше времени. Но, когда я обернулась, наваждение не исчезло: в трех метрах от меня действительно стоял Таймарин.

Мой Тай.

– Старший сержант Трасс, вообще-то, – поправила я, пока изнутри поднималась волна безграничного счастья. Живой! Вернулся! Наконец-то!

Тай изящно приподнял свою темную бровь вверх.

– И давно?

Он сделал всего шаг вперед. Всего один, хотя обычно наши встречи проходили куда более бурно. Возможно, дело в том, что Тай все еще был в своей летной форме, испачканной топливом и, кажется, кровью – я искренне надеялась, что не его собственной. Да и в руках он держал шлем, как-то нелепо прижимая его к груди. Неужели действительно ранен?

– Пару часов, – нахмурилась я. – Тай, что происходит?

На мой вопрос он не ответил, но задал свой одновременно с тем, как сократил расстояние между нами еще на один шаг.

– Успела уже привыкнуть к новому званию? – я лишь отрицательно покачала головой. – И не надо, все равно скоро менять.

Я окончательно потеряла нить разговора. Что менять? Причем тут мое звание? Почему Тай не подходит ко мне, а как-то странно улыбается, нажимая что-то на своем коммуникаторе?

Радость от встречи быстро сменилась беспокойством. Я услышала звук входящего уведомления, но даже не дернулась проверить, кто и что пытается мне сообщить. Я выжидательно смотрела на Тая, безмолвно требуя пояснений от него. Но он молчал и улыбался. А потом кивнул на мою руку.

– Проверь сообщение.

Еще одна странность – ему-то какая разница, кто и что мне пишет? Таймарин никогда не проявлял интереса к моим перепискам, как и я – к его. В наших отношениях царило полное доверие и признание личного пространства.

Я подождала еще пару секунд, прежде чем все же опустить взгляд на коммуникатор. Как я и думала, ничего интересного, какое-то уведомление от АСУН Архона. Наверняка напоминала о необходимости взять отпуск – автоматическое сообщение, приходящее всем архонцам, если за год они хотя бы раз не отдохнули. Да какой отдых, когда у нас война?

Но сообщение я все же открыла, чтобы потом сунуть его в нос Таю и сообщить, что попытка отвлечь меня была неудачной.

«Ст. сержант Л. Трасс, АСУН сообщает о поступлении запроса на брак на ваше имя. Инициатор: капитан Т. Корте. Данный запрос был автоматически одобрен медицинской комиссией Архона в связи с высоким уровнем совместимости. При наличии дополнительных условий одобрения запрос будет проверен после вашего согласования.

Для согласия на внесение в реестр сведений о заключенном браке, подтвердите входящий запрос своим личным генетическим кодом. В случае отказа или ошибочной отправке запроса удалите данное сообщение.»

Я прочитала трижды, но не поняла ни слова. Перевела взгляд на Тая, но он все так же молчал. Снова пробежалась по строчкам и зацепилась за одно предложение.

Инициатор: капитан Т. Корте.

Глава 7

– Почему здесь написано «капитан»? – пересохшими губами поинтересовалась я у подозрительно молчаливого Таймарина. – Это что, какая-то ошибка?

АСУН не ошибается, я знаю. Не зря же ко мне система обратилась как к старшему сержанту, хотя звание я получила только сегодня. Но не мог же Тай за неделю стать капитаном! Или мог?

Он снова не ответил. Просто откинул свой шлем куда-то в сторону, демонстрируя то, что все это время за ним прятал: нашивку на груди. «Капитан Т. Корте».

– Я ведь обещал твоему отцу, что стану капитаном за год, – напомнил мне Тай, подходя ближе. А я даже не воспринимала его слова, все еще разглядывая буквы на форме, не в силах поверить, что правда видела то, что видела. – Мне потребовалось всего одиннадцать с половиной месяцев.

Капитан – первое старшее звание в военной иерархии Космофлота. А ведь улетал Тай старшим сержантом.

– А как же лейтенант?

Он ведь не мог перепрыгнуть через ступеньку? Или получить два повышения за неделю. Это просто невозможно!

– Оказывается, если спасти парочку адмиральских задниц, на такие мелочи могут закрыть глаза, – нагло усмехнувшись, Тай остановился в шаге от меня. – К тому же, их впечатлило, что в своем возрасте я уже управляю отрядом, и они вдруг вспомнили, что старшим сержантам или лейтенантам такое по рангу не положено.

После смерти своего командира, когда Тай во время боя принял командование на себя, его так и не сместили с места главы отряда. Я удивлялась, как в своем звании он может командовать, но Таймарин только пожимал плечами и говорил, что если у него хорошо получается – зачем его убирать? Видимо, старшие офицеры считали так же, но про повышение как-то забыли.

– К тому же, у них не было выбора, – очередная ослепительная улыбка и теплые пальцы, скользнувшие по моему виску к уху, чтобы заправить выбившуюся из косы прядку волос. – Я сказал, что меня ждет самая удивительная женщина во вселенной, на которой я обязательно должен жениться, а сделать я это могу только в звании не ниже капитанского.

Я открыла рот, чтобы возразить, но сразу же его закрыла. И посмотрела на свой коммуникатор со все еще открытым уведомлением. И снова подняла глаза на Тая.

– Ты правда капитан?

Тай кивнул.

Он правда капитан. Он правда сделал это – ради меня. Ради нас. Ради своего безумного желания сделать меня своей женой. Сделал именно так, как этого просил мой отец.

Я бы хотела сказать, что это все не укладывалось у меня в голове. Хотела сказать, что люблю его. Но вместо этого просто висла у Тая на шее и целовала его так, чтобы он понял меня без слов.

А Тай подхватывал меня под бедра, вынуждая обхватить его ногами за поясницу, и своими губами отвечал, что все прекрасно понимает.

– Вот такие глазки мне нравятся больше, – спустя целую вечность, отстранившись, сообщил Таймарин, вглядываясь в мое лицо. Да, мне тоже нравилось, когда мои глаза отражали его, и все чаще для этого нам даже не нужно было заниматься сексом – достаточно было просто оказаться рядом. – Ты же подтвердишь запрос?

Я не стала отвечать на такие глупые вопросы, а просто активировала коммуникатор, переключив его в режим озвучивания уведомлений, и позволила датчикам считать свой генетический код.

– Запрос подтвержден, – сообщил женский голос АСУН, прибавленный на полную громкость, чтобы Тай точно услышал. – После прохождения проверки вы получите отдельное уведомление.

Вокруг нас раздались довольные крики и аплодисменты – оказывается, парни из отряда Тая внимательно следили за нашим разговором и ждали развязки, а теперь улюлюканьем и сальными шуточками поддерживали своего капитана.

Я не обращала на них никакого внимания – я видела только Таймарина. Он был таким счастливым в тот момент, что я очень постаралась запомнить каждую деталь в мельчайших подробностях: широкую улыбку, ярко горящие изумрудные глаза. Мягкие губы, целующие так, что сердце сжималось от нежности и любви.

– Я люблю тебя, птичка.

И этот шепот я тоже обязательно запомню.

К счастью, дальше все шло по привычному плану: я, Тай и постель, из которой мы не вылезали, прерываясь только на глупые, но милые разговоры.

– Согласись, «старший сержант Корте» звучит куда лучше, чем «старший сержант Трасс», – оставляя поцелуи на моей шее, шептал Тай.

– Угу, а когда я стану капитаном, нас с тобой будут путать, – отвечала, проводя кончиком пальцев по его наростам у локтя.

Как же мне этого не хватало.

– Птичка, к тому моменту я уже буду полковником!

– Ну, конечно!

– Сомневаешься?

Одним рывком Тай оказывался сверху, упираясь руками в матрас по обе стороны от моего лица. И снова этот взгляд, горящий желанием, азартом, чувствами. И мой выдох, больше похожий на полную капитуляцию.

– Ни секунды в тебе не сомневаюсь.

Вновь поцелуи, руки, стоны. И крайне несвоевременный голос моего забытого коммуникатора, сообщающий о боевом вылете через восемь часов.

Я рычала от злости, а Тай тихо смеялся мне в плечо.

– У нас целых восемь часов, – придумывал он все новые аргументы. – А после подтверждения брака нам полагается неделя отпуска. Представляешь, целая неделя. Только ты и я. И никуда не нужно вылетать.

Попробуй не поддаться на такие уговоры.

Позже мы еще немного порассуждали о том, как проведем ту неделю. Самым очевидным был, конечно, вариант не выходить из жилого отсека, и я его полностью поддерживала.

– Я обещал парням проставиться, если ты скажешь да, – признался мне Тай, на что я лишь закатила глаза.

– Почему «если»? Будто я могла ответить что-то другое!

Таймарин тихо рассмеялся и поцеловал меня в нос.

– Ладно, они пытались уломать меня сделать предложение, стоя на одном колене и протягивая коробочку с кольцом. Я должен был как-то их остановить.

Пришла моя очередь смеяться.

– Признай, что просто зажал мне кольцо!

Тай фыркнул и вылез из-под одеяла. Я уже собиралась его окрикнуть и сказать, что никакие кольца мне не нужны, но мой архонец всего лишь подхватил свой полетный комбинезон и залез в карманы.

– Только не говори, что у тебя там кольцо для меня, – на самом деле испугалась я.

Я не любила украшения, просто не понимала их смысла. Я и серьги носила только потому, что когда-то во время учебы на одной из вечеринок кто-то вложил в мою пьяную голову мысль, что мне обязательно нужно проколоть уши. Собственно, там же мне их и прокололи. И примерно с тех пор я вставленные сережки не меняла.

А кольца и не носила никогда. Подвески – да, но это было до того, как я вступила в Космофлот и получила нагрудные жетоны. С тех пор кроме них у меня ничего и не было. А если говорить конкретно про брачные атрибуты, я бы предпочла татуировку вместо кольца – и не потеряется, и не мешается. Среди архонцев этот способ был не очень популярен, потому что наши браки распадались слишком часто, а среди других пар на МП-56 его использовали все чаще.

К счастью, из кармана Таймарин извлек не украшение, а кусок проволоки.

– Знаешь, на истребителях с кольцами все сложно, – возвращаясь ко мне, объяснил Тай. – Как и на военных фрегатах. А забрать какую-нибудь ненужную шестеренку из двигателя мне не разрешили. Поэтому…

Тай подхватил мою руку и проворно накрутил металл на безымянный палец в четыре оборота. Снял, отломал ненужную часть и, прикрыв бедра одеялом, встал на одно колено.

– Линнея Трасс, ты станешь моей женой?

Что ж, вряд ли парни из его отряда представляли себе все именно так, но я решила, что им об этом предложении знать не обязательно.

– Соглашусь, если уберешь одеяло.

Конечно же, Тай убрал и повторил свой вопрос. Конечно же, я согласилась, ответив «да» примерно миллион раз за следующий час.

– Обидно будет, если потеряется, – пришлось признаться позже, уже лежа на груди Тая. Мое импровизированное кольцо слишком свободно скользило по пальцу.

– Подожди-ка.

Тай снова отобрал мое украшение, подобрал отложенный на полку отломанный конец проволоки и сделал что-то вроде маленького крючка.

– Потерпишь немного?

Я понятия не имела, что именно мне терпеть, но послушно кивнула, позволяя Таймарину делать что угодно. А он приблизился, подцепил пальцами мою цепочку с жетонами и проделал с ними что-то. Я не опускала глаз, но спустя несколько секунд почувствовала кожей тепло.

Ощущение прошло быстро, почти сразу, как Тай отстранился с очередной обворожительной улыбкой, цепляя карманный лазер обратно на комбинезон.

– Так не потеряется, – кивнул он своим мыслям, позволяя мне посмотреть.

Между двух моих жетонов с личными данными весело колечко из проволоки, немного неумело припаянное за кольцо поменьше. Да, действительно не потеряется, ведь металл, из которого делали цепочки, невозможно было порвать или срезать. Украшение на всю жизнь – так его называли солдаты.

– Тай, это…

Я не смогла подобрать слов.

– Мило, чудесно, восхитительно? – с готовностью предложил Таймарин, за что получил подушкой по лицу. Весь настрой испортил.

– Хочу, чтобы у тебя тоже было что-то.

Тай перевел взгляд на остаток проволоки в своих руках. Слишком маленький огрызок, чтобы обхватить его палец хотя бы один раз.

– Больше у меня нет, – предупредил парень, но я уже загорелась другой возникшей в голове идеей, подскакивая с места и выискивая маркер в ящике стола.

– Когда вернусь, сделаем татуировки, – даже не предложила, а констатировала я. – А пока походишь с этим.

Я положила правую руку Тая себе на колени и на внутренней стороне вывела простое и лаконичное: «Мой. Лин Корте».

– Радикально, – протянул Таймарин, глядя на мои местами неровные буквы.

– Не нравится? – наиграно возмутилась я.

– Безумно нравится. И я даже готов тебе это доказать.

Спустя несколько доказательств Тай все же смилостивился и дал мне пару часов поспать. А я не стала его будить, пока собиралась, но просто уйти не смогла. Подошла, склонилась к постели и поцеловала, едва касаясь губами щеки.

– Люблю тебя, Тай.

– Взаимно, птичка, – сонно произнес мой почти муж и перевернулся на другой бок, даже не открыв глаза. – Возвращайся скорее.

Как всегда, пришлось пообещать, что вернусь так скоро, что он не успеет даже заметить моего отсутствия.

Первый и последний раз, когда данное слово я не сдержала.

Глава 8

– Сержант Трасс, доложите обстановку.

– Квадраты восемь, девять и десять – все чисто.

Мой истребитель низко скользил вдоль зубчатых хребтов Жата, будто тень, отбрасываемая кроваво-врасным солнцем система ГАР-97. Снизу навстречу тянулся безжизненный, испещренный каньонами ландшафт. Скальные породы, поглощающие любые частоты и глущащие напрочь наши сканнеры, надежно укрывали любого, кто хотел спрятаться, превращая рутинный патруль в напряженную охоту.

Жат была новым приобретением Межгалактического союза, одной из тех планет, что на бумаге уже числилась нашей, а по факту – все еще стреляла в спину. Где-то в этих каменных лабиринтах могли затаиться горстки сепаратистов, упрямо отказывающихся сложить оружие и присягнувших на верность слабеющему режиму нийцев. Наша задача была проста – выманить их, засечь или, в идеале, убедиться, что здесь давно пусто. Но тишина в эфире была обманчивой, и каждый поворот за следующим выступом скалы заставлял сердце биться чаще.

– Бесполезное занятие, – раздался в моем шлеме голос Гарри. – Тут миллионы пещер и дырок, куда наши истребители никогда не поместятся. Зачисткой должен заниматься десант, а не мы.

– Видимо, для них нашлось занятие повеселее, – поддержала беседу Кэт. Мы втроем частенько переключались на отдельную частоту, чтобы поболтать во время вылетов. – Мальчиков с пушками не положено отвлекать ради такой тягомотины.

– Ну, стоит признать, что у нас-то пушки побольше, – хохотнул Гарри. – Только в ход их пускать некуда.

Я легким движением штурвала вывела свой «Скорпион» в вираж, скользя вдоль очередного ущелья, и на мгновение поймала себя на мысли, что Гарри по-своему прав. Эта планета и правда была одним большим каменным сыром.

– Вам лишь бы пострелять, – вмешалась я, с усилием отгоняя нарастающую скуку патруля. – Нет чтобы насладиться тишиной и спокойствием, когда мы вообще в последний раз летали по такому мирному сектору?

– Трасс, ты стала невыносимой занудой, – ворчал курианец.

– Вот что с архонцами запрос на брак делает, – поддержала Кэт. Вообще-то, она и сама была замужней архонкой, так что ее претензий я не понимала.

Я уже собиралась парировать, но мысль о Тае снова накрыла меня теплой волной. Вместо ответа я лишь ухмыльнулась, глядя на бесконечные скалы.

– Уходя сегодня из блока, я оставила невероятно горячего и совершенно голого мужчину, к которому хочу поскорее вернуться.

– О-о-о, в горячности капитана Корте мы не сомневаемся, – теперь смеялась Кэт. – Вы вообще видели его задницу? Ну, Лин-то понятно, видела и не с таких ракурсов, которые доступны нам, да, Гарри?

К нашему общему удивлению, Гарри не ответил, хотя обычно пошлые шутки были его любимой темой для разговора. Я уже подумала, что он переключился на другой канал, чтобы пообщаться с кем-то еще, но внезапно голос курианца прозвучал на общей волне.

– Капитан Ли, на Жате есть другие корабли Космофлота?

– Насколько мне известно, нет, – последован незамедлительный, подчеркнуто спокойный ответ. – Возможно, прибыл гуманитарный груз или лечебный корпус.

– Я вижу восемь истребителей класс «Истра-6» в полном боевом оснащении, готовых к взлету, – голос Гарри и до этого звучал недоуменно, а сейчас в него добавилась металлическая скованность. – Прямо посреди гор. Поблизости нет ни одного поселения или военной базы. Передаю координаты.

Какое-то время в эфире царила тишина, нарушаемая лишь мерным гулом наших двигателей.

– Ты уверен, что это «Истра-6»? – не слишком доверчиво поинтересовался капитан. – Могли ошибиться с модификацией.

Его неверие было легко объяснимо, «Истра-6» – новейший класс истребителей, только-только поступивший на вооружение Космофлота. Не многие пилоты на него пересели, и я, если честно, очень хотела полетать на живом аппарате, а не на симуляторе. Хотя и текущий «Орто-8» меня вполне устраивал.

Наш отряд стоял в очереди на новые машины, а вот Таю повезло – он уже два вылета совершил на новенькой «Истре».

– Транслирую записи с камер, – отрезал Гарри, и я вывела на экран полученное видео.

Совсем маленькое горное плато, где с трудом умещались восемь истребителей: по четыре в каждом ряду. Очень похоже на «Истру-6», все же, у нее достаточно узнаваемая форма крыльев и двигателей.

И знамя Космофлота на корпусе – его ни с чем не спутаешь.

– Капитан, два истребителя поднимаются в воздух, – тем временем продолжал отчитываться Гарри, и в его интонациях впервые прозвучала тревога. – Пытаюсь связаться с ними по частотам Космофлота. Не отвечают.

Мы молчали, ожидая развязки. Молчал и капитан. Минута, две. Три.

– Сержант Лайтон, доложите результат. Тишина в эфире стала звенящей, давящей.

Тишина. Лишь легкое шипение помех.

– Сержант Лайтон!

И снова в эфире лишь пустота, ставшая вдруг ледяной и грозной.

– С какого квадрата последний раз связывался Лайтон? – в голосе капитала Ли послышались рехкие, безжалостные нотки – именно так он обычно пытался скрыть охватившую его тревогу.

Я сверилась с данными.

– Двадцать восьмой.

– Хайс, Лек, вы ближе всех – проверьте, – продолжал раздавать приказы капитан Ли. – Остальные, боевой порядок «клин», начинаем движение к точке сбора. Держитесь настороже.

Я заканчивала вводить новый курс в бортовой компьютер, когда поступил очередной доклад.

– Капитан, мы приблизились к квадрату двадцать шесть. Следов сержанта Лайтона нет, но мы видим столб дыма.

– Уточните статус сержанта, в бой не вступать. Трасс, Эйв и Гейн выдвигаются к вам.

Только вбитый курс пришлось отменять и переходить на ручное управление. Плохое предчувствие зародилось внутри, но я постаралась не обращать на него внимания. Пальцы привычно обхватили штурвал, а в ушах отдался навязчивый гул тревоги, который я старалась заглушить.

– Как ты думаешь, с Гарри все в порядке? – на отдельной частоте поинтересовалась Кэт Эйв.

– Надеюсь.

Но моя надежда разбилась в дребезги через десять секунд.

– Борт три и борт шесть, мы под огнем! – взорвался общий канал. – Повторяю, борт три и борт шесть, в нас стреляют. Капитан, наши! В нас стреляют истребители под флагом Космофлота!

Первый раз я услышала, чтобы наш сдержанный капитан Ли выругался, да еще и так витиевато.

– Уходите оттуда, Хайс, Лек, это приказ! Прекратить бой и двигаться к точке эвакуации. Трасс, Эйв и Гейн – обеспечить отступление. Трасс, вытащи их!

– Есть, капитан, – отозвалась я и сразу принялась отдавать приказы, заставляя голос звучать куда спокойнее, чем я чувствовала себя на самом деле. – Эйв, Гейн, мне нужны глаза. Хайс, Лек – щиты на максимум, уходите выше – если эти «Истры» еще не выходили в открытый космос, автоматика не даст им развить достаточную скорость в стратосфере, пока не проанализирует смену обстановки.

Мои приказы не обсуждались – они выполнялись именно так, как я и просила, ведь не зря именно я была заместителем капитана. Находившиеся ближе всего к очагу соприкосновения Эйв и Гейн уже спустя полминуты начали транслировать мне записи со своих истребителей, пока я подбиралась ближе. Увы, самые худшие опасения подтвердились: «Истры» со знаком Космофлота на борту стреляли по нашим кораблям. Восемь против двоих – слишком много.

– Гейн, нужно отвлечь их.

– Есть, сержант Трасс.

– Кэт, держись выше, если у парней откажут щиты – прикроешь.

– Принято.

– Хайс, доложи о состоянии корабля.

– Мощность щитов – тридцать шесть процентов и быстро падает.

– Лек?

– Двадцать два. Двадцать один. Двадцать. Твою мать, это похоже на энергетические залпы! Они сжигают наши щиты!

Что не удивительно – мы придерживались той же стратегии ведения боя.

– Эйв, приказ отменяется, помоги Гейну. Принимайте огонь на себя. Хайс, Лек, ваш единственный шанс – выход в стратосферу. Переходите на гиперскорость.

– Нам не хватит мощности для щитов, – озвучил очевидное Лек. – Как нам уходить от залпов без них?

– Так маневрируйте! Или зря капитан заставляет нас столько часов проводить на тренажерах? – рявкнула я, резким движением уводя свой «Орто-8» в крутое пике, чтобы избежать пересекающихся трасс.

У меня больше не было времени объяснять им прописные истины – вместе с Эйв и Гейн я вступала в бой с «Истрами», пытаясь отвлечь их от двух пострадавших истребителей. И у нас даже получалось! Очевидно, из нас троих пилоты гораздо лучше, чем из противников, потому что за нашими маневрами они не успевали. А Хайсу и Леку в это время удалось выбраться из-под огня, и теперь они уходили вверх.

Замечательно, половину приказа я выполнила – осталось увести оставшихся троих. Теперь главное – не дать этим ребятам понять, что мы тут в меньшинстве и на победу не работаем, а просто тянем время.

Именно в тот момент, когда я успела об этом подумать, небо озарило двумя яркими вспышками. Два безмолвных солнца, рожденных адским пламенем, на мгновение осветили каньоны.

Глава 9

Я в неверии смотрела, как пропадали две точки на радаре, а чуть выше мониторов горящие обломки падали на землю. В ушах стояла мертвая тишина, оглушая похлеще любого взрыва.

– Трасс, доложите обстановку! – тут же раздался в шлеме нетерплеливый приказ капитана Ли.

– Борт три и борт шесть потеряны, – сухо сообщила я, не понимая, как такое могло произойти. Голос даже мне показался чужим, плоским, лишенным всяких эмоций. Но разум уже летел вперед, анализируя и строя предположения. – Капитан, это не «Истры». У них не хватило бы дальности залпа, наши уже входили в стратосферу. По нам палит кто-то еще!

– Над вами неопознанный крейсер, не отвечает ни на одной частоте. Трасс, вы…

Непонятный хруст оборвал капитана, а когда я попыталась снова выйти с ним на связь, он уже не отвечал. Система уведомляла, что попытка установить соединение обрвалась раз за разом.

– Кто-нибудь может связаться с капитаном? – обратилась я к Эйв и Гейну.

– Нет.

– Нет.

Черт. В груди похолодело.

– С кем-то другим?

Минутная пауза и точно такие же ответы. Я и сама попыталась связаться с другими бортами нашего отряда, но постоянно натыкалась на тишину.

Это очень плохо. Очень.

Мы остались одни.

– Давайте заканчивать, надо выбираться из этой заварушки. Наверх нельзя, кто-то обстреливает нас с орбиты, попробуем вниз. Наши птички более маневренные, есть шанс уйти через горы.

– Порода не пропустит сканеры, как маневрировать без половины датчиков?

– А глаза тебе на что? – рыкнула Кэт и первой устремилась вниз. Уходя от новой атаки противника, я двинулась следом. Гейн замыкал.

С ролью ведущего Эйв справлялась прекрасно – ее повороты и смены направления позволяли быстрее реагировать на изменения рельефа, поэтому куда больше внимания можно было уделять сидящем на хвосте «Истрам». Преследовали нас всего четверо – другие или ждали, когда мы поднимемся выше хребтов, или пытались перехватить нас где-то дальше.

Рядом градом осколков обрушилась гора. Спустя еще пару секунд то же самое произошло справа. Истребитель тряхнуло от ударной волны.

– Они что, палят наугад? – удивлялся Гейн.

– Ну конечно! – догадалась я. – Порода не только убивает твои навигационные датчики, но и их наводящие. Они не могут захватить цель!

– Лучшая новость за последние пятнадцать минут, – не слишком радостно сообщила Кэт и прибавила скорости.

Камни начали биться о борт истребителя куда чаще – видимо, вражеские пилоты тоже поняли, что их приборы бесполезны, поэтому решили просто засыпать нас, целясь в нависающие глыбы. Попасть в камень явно проще, чем в несущийся на всей скорости военный корабль.

– Такими темпами они похоронят нас под первым же обвалом, – высказал Гейн. – Мы слишком низко.

– Значит, поднимаемся, – уверенно заявила Кэт, уводя свой истребитель наверх.

Я не успела ее остановить, объяснить, что это опасно и лучше продолжать маневрировать. Я обязана была ей приказать остаться в строю как старшая по званию. Но я лишь смотрела, как летательный аппарат приближался к удачно склоненной горе, как в ту попадал один точный и явно спланированный залп, и огромный кусок камня подминал под себя поравнявшийся истребитель, всем своим весом прижимая тот к земле. Миг – и раздался оглушительный взрыв. Еще одна немая вспышка на радаре. Еще одна пустота.

– Твою мать, Эйв! – обреченно прошептал мне в ухо Гейн.

– Потом поплачешь, – заранее оборвала я любые попытки разводить сырость в эфире, заставляя себя звучать твердо, хотя внутри все сжалось в комок. – Надо придумать новый план.

– Наверх нельзя, внизу оставаться опасно – что нам еще остается?

– Пещеры, – проскользив взглядом по окружавшим нас горам, заключила я.

– С ума сошла? Мы там вообще без приборов останемся! – тут же отреагировал криком Гейн. – Там же бесконечные лабиринты! Или тупики! Мы не выберемся!

– Рядовой Гейн, вы обращаетесь к старшему по званию! – не выдержала я. Не терплю нытья, особенно в моменты, требующие максимальной концентрации. Я понимала, что Гейн на взводе так же, как и я, но уподобляться сейчас панике – смерте подобно. Поэтому сквозь стиснутые зубы я добавляла: – Отставить истерику, выполняйте приказ!

– Да пошла ты, старший сержант Трасс. Каждый сам за себя.

Я успела услышать, как Грейн переключил частоту, и выругалась уже в тишину. Идиот. Он же сдохнет без меня.

Я годовалой давности рванула бы за нерадивым товарищем, пытаясь его прикрыть и спасти жизнь. Я нынешняя равнодушно провожала взглядом удаляющийся истребитель и сворачивала в первый подвернувшийся проход достаточной ширины, чтобы поместился мой корабль. Тень сомкнулась над кабиной, датчики завыли тревогой, предупреждая о полной потере навигации. Оставались только глаза, инстинкты и холодная, безжалостная логика выживания.

Свою голову на чужие плечи не приставишь. А заставить кого-то прислушаться к голосу разума, которого нет, в любом случае бесполезно. Умирать во имя чужой истерики я точно не собиралась.

Каждый сам за себя. Принято.

Датчики сошли с ума через пару метров, пришлось отключать их все и лететь так, как когда-то давно меня учил отец: полагаясь только на себя, свои глаза и свой опыт. Мне повезло – размах крыльев «Орто-8» был куда меньше, чем у «Истры-6», поэтому преследовать меня в недрах скалы не стали. Возможно, только сейчас, и спустя время мы все же встретимся в одном из ответвлений этих переходов. Если, конечно, впереди меня не ждал тупик.

Было так темно, что бортовые фонари освещали всего метров пять пространства. Сталактиты и сталагмиты появлялись передо мной в самый последний момент, да и то я скорее угадывала их, чем видела, прежде чем заложить маневр. Скорость упала до минимальной, но я успокаивала себя тем, что еще жива.

А пока я жива, я могу выбраться.

Пальцы сильнее сжимали штурвал, пока я пробиралась по очередному проходу. Мне встречалось много поворотов, и я сворачивала в первый попавшийся, куда мог поместиться мой истребитель. Я не запоминала маршрут, и спустя несколько таких маневров отругала себя за глупость: теперь, уперевшись в тупик, я банально не смогу выбраться. Дура.

Но терять мне было уже нечего, поэтому я двигалась только вперед. Не знаю, сколько прошло времени – мой компьютер отказывался показывать даже его, а коммуникатор работал в автономном режиме, потеряв связь с сетью. Очередной каменный зал сменял другой, очередной узкий коридор заканчивался другим таким же – разница была только в цвете породы.

Спустя несколько часов я почувствовала себя запертой в каменном гробу. Сплошная темнота, гулкое одиночество. Слева, справа, снизу и сверху – только камень. Никогда не верила в клаустрофобию, но именно там, когда очередной поворот привел в новую пещеру, из которой не было видно выхода, я почувствовала, как стены сужаются, чтобы раздавить меня вместе с моим кораблем. Сердце заколотилось, отдаваясь глухими ударами в висках.

Мне было нечем дышать, хоть я и понимала, что воздуха в кабине достаточно, а системы жизнеобеспечения работают исправно. Но доводы разума не помогали: горло сжалось спазмом, в глазах поплыли темные пятна. Я задыхалась, теряя возможность управлять истребителем дальше.

Каким-то чудом мне удалось найти ровную поверхность и приземлиться. Я сняла шлем и откинула голову назад, закрывая глаза. Прохладный воздух кабины обжег легкие. Дышать, мне нужно было заново научиться дышать. Я судорожно глотала вырабатываемый истребителем кислород, считая про себя: вдох на четыре счета, выдох на шесть.

Я не могу умереть так глупо! Я же чертов пилот, лучшая в своем отряде! Я могу умереть во время боя, могу отдать жизнь, защищая других. Но не так – задохнувшись от панической атаки где-то в недрах чужих гор, где меня даже не найдет никто!

Я должна выбраться. Ради себя. Ради тех, кто уже погиб – Гарри, Кэт, Хайс, Лек. Их близкие должны узнать о том, что с ними произошло. Еще нужно выяснить, что случилось с капитаном и остальной частью отряда. Доложить о том, что мы попали под огонь своих же кораблей. Может, их выкрали сепаратисты, но это выяснять должна уже не я – мое дело донести эту информацию до вышестоящего командования.

Я должна выбраться ради Тая. Ради того, чтобы снова увидеть его улыбку, сияющие зеленые глаза. Ощутить, как он подхватывает меня на руки, целуя так, что совершенно не важно становится, кто мы и где. Назвать его своим мужем на законных основаниях. Услышать хоть раз, как ко мне обращаются по его фамилии.

Выиграть войну и купить тот чертов домик на краю вселенной!

У меня было слишком много планов, чтобы сдохнуть в этой дыре.

Я злилась сама на себя за этот момент слабости, и злость помогла справиться с паникой. Гнев был знакомым, надежным топливом, выжигающим страх дотла. Я выберусь всем на зло, сколько бы времени мне на это не понадобилось. Я – Линнея Трасс, дочь адмирала Трасса, героя этой и всех предыдущих войн. Я не сдамся так просто.

– АСУН, запланируй отправку сообщения при восстановлении связи, – активировала я коммуникатор, пока запускались двигатели. – Получатель: капитан Таймарин Корте. Содержание сообщения…

Я запнулась, не зная, что лучше отправить. «Я люблю тебя» – слишком банально и похоже на прощание. А я не хотела прощаться с Таем, я хотела напомнить себе и ему, что нам есть, за что бороться.

– Хочу видеть твою улыбку, когда вернусь. Жди меня.

– Отправка сообщения запланирована. Будет выполнена при восстановлении связи, – проговорил механический голос системы мне в ухо, стоило только надеть шлем.

Теперь у меня есть мотивация побыстрее выбраться из этой чертовой горы, чтобы Тай получил мое послание. Чтобы однажды я сама могла ему его прочитать, глядя в его глаза.

Глава 10

Я провела в горах Жата почти восемь часов – вот что поразило меня больше всего, когда я из них выбралась. А казалось, что прошло не меньше пары суток.

Когда после очередного поворота я увидела свет, сначала приняла его за галлюцинацию. Он был слишком тусклым, чтобы поверить в спасение, куда больше походил на установленный сверху прожектор средней силы. Я даже подумала, что наткнулась на базу тех самых сепаратистов, которых наш отряд отправили искать.

А это оказалась одна из лун Жата. Я так долго смотрела на нее, пытаясь убедить себя в реальности происходящего, что не обратила внимания даже на запустившуюся электронику. Если бы я вылезла посреди вражеского сектора, эти минуты недоверия стоили бы мне жизни. Но мне, кажется, повезло.

Проход на свободу вывел меня на значительном удалении от квадрата, где мы попали под атаку «Истр». Меня бы не стали здесь искать, если бы только зону поиска не увеличили в четыре раза от стандартной. Но, видимо, один истребитель не достоин был такой чести, и за это проявление неуважения неизвестным врагам я была благодарна.

Мои сканеры не показывали ни одного корабля Космофлота поблизости, но я уже не доверяла им, поэтому постаралась убраться как можно дальше от планеты. Топлива до ближайшей базы Межгалактического союза мне бы не хватило, но сектор должны были патрулировать крейсеры союзников, а добраться до них я как-нибудь сумею.

– Запланированное сообщение отправлено, – прозвучал голос АСУН, вызывая улыбку. Да, это чудесная новость. Очень скоро я увижу Тая. Одна мысль согревала лучше любого обогревателя.

– Борт четыре-ноль-девять-семь-пять, экстренное сообщение на частотах союза. Старший сержант Линнея Трасс, отряд 94, летная эскадрилья базы МП-56. Наш отряд попал в засаду на планете Жат, галактика ГАР-97. Выжившие… только я. Запрашиваю эвакуацию.

Все, больше ничего сделать я не могла: мне оставалось лишь транслировать сообщение по всем частотам, надеясь на скорый ответ, и убираться как можно дальше от такой негостеприимной системы.

– Борт четыре-ноль-девять-семь-пять, говорит флагман «Остион», третья флотилия Космофлота. Уточните свои координаты.

Облегчение, накрывшее меня после этого сообщения, трудно себе представить. Камень с плеч. Спасение. Двадцать семь минут, как я покинула Жат. Очень быстрое спасение, если не считать время, проведенное внутри чужих гор.

Я сверилась с приборами и назвала свое месторасположение. Голос дрогнул от нахлынувших эмоций.

– Борт четыре-ноль-девять-семь-пять, вы находитесь в одном гиперскачке от нас. У вас хватит топлива на прыжок?

– «Остион», ответ положительный. Назовите координаты точки выхода.

Пальцы замерли, готовые вбивать цифры, но на том конце связи молчали. Секунда. Две. Тишина в эфире стала звенеть по-новому, настораживающе.

– «Остион», это борт четыре-ноль-девять-семь-пять, – спустя полминуты не выдержала я. – Повторяю, мне хватит топлива на один гиперпрыжок. Назовите координаты точки выхода для расчета траектории.

И снова в ответ молчание. Это странно, ведь я задействовала стандартный протокол эвакуации при чрезвычайных обстоятельствах. Передавала сообщение по защищенным частотам. Назвала номер своего истребителя и подразделение, звание и фамилию. Этого должно быть достаточно любому кораблю Космофлота для сообщения собственного расположения. Остальные выяснения откладывались до момента эвакуации пилота.

Щелчок в ушах сообщил, что открытый канал связи был переведен на другую частоту.

– Сержант Трасс, говорит полковник Элиас, – раздался другой голос. До этого со мной разговаривал женский, сейчас же звучал мужской. – Уточните, ваш борт – единственный выживший?

Полковник? С чего вдруг столько чести? Старший офицер снизошел с капитанского мостика ради общения с обычным сержантом? Я не понимала, но все же ответила, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

– Последний раз мне удавалось связаться с кем-то из своего отряда восемь с половиной часов назад. Мне неизвестно, выжил ли кто-то еще, на текущий момент мой борт единственный, покинувший планету.

– Хорошо, – выдохнул тот же голос, как мне показалось, с облегчением. А следующую фразу он произнес так, будто отходил от коммуникатора. – Отправляйте координаты.

Не знаю, что хорошего нашел полковник Элиас в сложившейся ситуации, но за следующее сообщение с координатами для гиперпрыжка я готова была забыть об этой странности. Пока что. Главное – выбраться. Разобраться можно будет и потом.

Меня вжало в кресло при переходе в гиперпространство, но сам прыжок занял совсем немного времени, поэтому долго терпеть неудобства не пришлось. Такой маневр сожрал большую часть моего топлива, но, к счастью, точка выхода оказалась в непосредственной близости от фрегата, так что от меня требовалось только загнать истребитель в посадочный док.

– Борт четыре-ноль-девять-семь-пять, посадка разрешена, – со мной снова общался женский голос. – Ангар четыре, шлюз сорок восемь, рассчитанная траектория отправлена вам на монитор.

– Принято, – отчиталась я, когда на экране действительно появилась пунктирная линия. Мне оставалось лишь запустить автопилот и наконец-то разжать пальцы, побелевшие от мертвой хватки на штурвале.

Я жива. Все закончилось. Совсем скоро я вернусь домой к мужчине, который давно стал смыслом моей жизни. Осталось лишь подтвердить свою личность, доложить о случившемся и дождаться транспортировки на родную базу.

В ангаре меня ждали, и стоило только покинуть кабину, ощутив под ногами твердый пол и приятную тяжесть искусственной гравитации, как ко мне подошел офицер.

– Ив Улье? – не поверила я своим глазам.

– Капитан Ив Улье, – улыбнулся мне молодой мужчина, но в его улыбке было что-то напряженное, натянутое.

Когда-то давно он был забитым худеньким мальчишкой, которого родители, дружившие с моим отцом, почти насильно отдали в Космофлот, под протекцию адмирала Трасса. Папа даже взял Ив в адъютанты и вырастил как собственного сына.

Мы много времени проводили вместе из-за того, что Улье постоянно таскался за моим отцом. Он на десять лет старше, но ко мне никогда не относился с позиции более рассудительного взрослого. Пожалуй, раньше я могла назвать его даже другом. А уж когда мои сенсоры среагировали на его, и анализы показали восемьдесят два процента совместимости, отец всерьез понадеялся, что однажды будет нянчить общих внуков.

Не думаю, что такое когда-то могло действительно произойти. Во-первых, для меня Ив всегда был этаким старшим братом, а не парнем, поэтому возникшее влечение меня больше отталкивало, чем возбуждало. Во-вторых, лет до двадцати он выглядел, мягко говоря, несимпатично: вечно сутулый, худой, в очках. Это уже потом, получив перевод в статисты, он подкачался, поправил зрение и научился смотреть на всех так, словно они – песок под его ногами.

А в-третьих, тот самый перевод. Не знаю, попросил Ив сам или это отец додумался, но Улье совершенно не было места на передовой. Он боялся крови, не терпел насилия и терялся, стоило только снаряду ударить по щиту. Административная работа действительно пошла ему на пользу, но мы с ним видеться перестали. Последний раз он присылал мне сообщение с соболезнованиями после смерти папы, но я не уверена, что ответила на него.

– Надо же, как время летит. – Я машинально ответила улыбкой, но внутри все насторожилось. Его присутствие здесь, на флагмане, в зоне боевых действий, было… неестественным.

Ив улыбнулся, но почти сразу стал собранным и серьезным. Слишком быстро. Слишком по-деловому.

– Прости, Лин, но мы должны следовать протоколу.

Я понимающе кивнула и сама отстегнула коммуникатор с запястья. Неприятное занятие, особенно когда соединительные провода втягиваются под кожу, оставляя легкое жжение и чувство уязвимости, но правила обязывали меня сдать средства связи и оружие до момента подтверждения личности.

– Это ненадолго, – постарался поддержать меня Ив. – Если бы моего слова было достаточно, все эти процедуры и не потребовались.

Он всегда старался оправдаться, словно боялся быть виноватым во всех неприятностях на свете. Уголки его тонких губ опускались, светло-серые глаза грустнели. Пышные ресницы вздрагивали. Когда-то я даже завидовала их длине, как и длине темно-русых волос, которые Ив на манер моего отца носил собранными в хвост. Однажды я даже предложила ему их отрезать и приклеить к моим, и ведь даже не смутило, что у моих волос папин светло-пепельный оттенок.

Смешно сейчас о таком вспоминать. Но сейчас привычная виноватая мина Улье почему-то не вызывала ничего, кроме легкого раздражения.

– Все в порядке, Ив, я знаю устав, – подтвердила я. – Надеюсь, мы можем обойтись без наручников?

– Конечно! – тут же подскочил капитан и кивнул кому-то за моей спиной. Двое вооруженных десантников, до этого стоявших в тени, сделали шаг вперед. – Ты же не планируешь сбегать. Не планируешь ведь? – Его вопрос прозвучал почти истерично.

Я заверила, что в моих интересах быстрее оказаться на своей базе, поэтому сопротивляться не буду, и мы наконец-то покинули ангар. Длинными стерильными коридорами и несколькими лифтами Ив вместе с двумя конвоирами проводил меня на верхнюю палубу в одну из переговорных комнат. Спасибо, что не в комнату для допросов. Хотя, не стоило отметать возможность в ближайшее время там оказаться.

Глава 11

– Полковник хотел побеседовать с тобой лично, – предупредил меня Улье, предлагая занять любое из пустующих мест за столом. – Но ему нужно закончить с делами, поэтому придется немного подождать.

– Хорошо.

Не став уходить далеко, я опустилась в ближайшее кресло. Спинка показалась неестественно жесткой, неудобной.

– Тебе нужно что-нибудь? Воды, кофе?

– Я бы не отказалась от стакана воды, – пришлось признаться. Системы жизнеобеспечения, конечно, штука хорошая, но с настоящей водой не сравнятся.

Ив вернулся через минуту вместе с бокалом, еще раз предупредил, что полковник появится как только освободится, и наконец-то оставил меня одну. Его уход показался бегством.

Без коммуникатора ожидание становилось невообразимо скучным – я не могла связаться с Таем или хотя бы разобрать уведомления, скопившиеся за время вылета, поэтому спустя полчаса я позволила себе немного вздремнуть, уложив голову на сложенные поверх стола руки. Сон был тревожным и прерывистым, полным обрывков взрывов и каменных стен.

Разбудил меня шум отъезжающей перегородки.

– Старший сержант Линнея Трасс?

Этот голос я узнала – именно он спрашивал меня, сколько выживших осталось от моего отряда, поэтому поднималась на ноги и отдавала честь как и положено по уставу. Спина заныла то ли от неудобной позы, то ли от напряжения.

– Полковник Элиас.

– Вольно, солдат. Присаживайтесь. – Его фраза прозвучала не как приглашение, а как приказ.

Полковник оказался архонцем, как я или Улье. На вид ему было лет шестьдесят, не высокого роста, чуть полноват. Карие глаза. И, что удивительно, его голова была совершенно лысой – обычно наши мужчины предпочитали прикрывать наросты волосами, а этот словно специально выставлял их на показ. Непривычно как-то. И вызывающе.

– Расскажите, что произошло с вами на Жате, – не стал ходить вокруг да около полковник, занимая место напротив. Взгляд его темно-серых глаз был тяжелым, оценивающим. Цепким.

– Наш отряд совершал плановый облет квадратов с первого по сороковой с целью выявления сепаратистов, – заговорила я, выполняя приказ. – В двадцать восьмом квадрате борт двенадцать заметил восемь истребителей класса «Истра-6» посреди гор, и…

– «Истра-6»? – перебил меня полковник, нахмурившись. – Вы уверены?

– Да, в бортовом журнале моего корабля есть записи.

– Хорошо, – вопреки своим словам, мужчина похмурел еще больше. Складка между бровей стала глубже. – Продолжайте.

– После передачи данных связь с бортом двенадцать пропала, и капитан Ли отправил борт три и шесть выяснить статус пилота. Они успели увидеть только столб дыма, после чего попали под огонь поднятых в воздух «Истр» с эмблемой Космофлота на корпусе.

– Космофлота? – снова перебил меня полковник. – Сержант, вы понимаете, как это невероятно звучит? Чтобы наши корабли открыли огонь по нашим же кораблям?

Во взгляде офицера не было объяснимого сомнения, нет. Он почему-то смотрел на меня так, будто заранее обвинял во всем. Не только в том, что я якобы привираю. А даже в том, что я выжила.

В его глазах читалось холодное, хищное любопытство, заставляющее меня нервничать.

– Понимаю, полковник, – я запретила себе давать волю эмоциям, хоть такое откровенное недоверие меня раздражало. Я же сказала, что у меня есть записи! – Но я готова это подтвердить данными со своего бортового компьютера.

Кивком головы мужчина позволил мне говорить дальше. Вкратце я описала, как Хейн и Лек были уничтожены залпом неизвестного фрегата с орбиты, а связь с остальным отрядом была потеряна. Описала, как мы уходили от погони через горы и как погибала Эйв. О том, как Гейн ослушался приказа, тоже рассказала.

– Вам известно, что с ним случилось после этого?

Манера полковника вклиниваться в мой рассказ своими вопросами меня тоже раздражала.

– Я провела восемь часов внутри горной породы, которая глушила практически всю электронику, от навигации до связи, – я очень постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, а не скатывался в обвинительные нотки. Я впервые оказалась на допросе, и, признаться, ожидала большего доверия к своим словам. Я же Трасс, в конце концов! Должна же знаменитая отцовская фамилия хоть как-то влиять на сидящего напротив офицера. – Мне неизвестно, что за это время происходило с другими членами моего отряда, в том числе с рядовым Гейном. После того, как я выбралась на поверхность, ни по одной используемой нами частоте я не смогла ни с кем связаться.

– Хорошо, хорошо, – откинувшись на спинку своего кресла, покачал лысой головой полковник. Он сложил руки на животе, и этот жест показался неестественно расслабленным.

Мужчина молчал, я тоже молчала, не зная, что еще говорить в такой ситуации. Это моя первая экстренная эвакуация, и пусть я знала протокол от и до, но на практике его еще не применяла.

– Сколько пилотов в вашем отряде, сержант Трасс?

– Пятнадцать.

– Они все были на Жате?

Это была общедоступная информация, и я не совсем понимала, зачем полковник меня об этом спрашивал, если сам мог запросить данные. Если только не проверял меня.

Ледяная игла беспокойства кольнула под лопаткой.

– Нет, – произнесла и внезапно почувствовала, как оживают мои сенсоры. Словно на них кто-то пытается воздействовать. Неприятное ощущение, потому что частота совершенно не совпадала с моей или Таймарина. Чужая, навязчивая волна скользнула по моим наростам, пытаясь найти лазейку. – Младший сержант Антриес в отпуске, рядовой Эшт и сержант Трирей в госпитале. На Жате нас было двенадцать.

В первый раз за время разговора полковник улыбнулся и заметно расслабился. Чего нельзя было сказать обо мне, ведь я продолжала ощущать попытку чужого воздействия на себя. А в отсеке было не там много архонцев, способных на это. Только он.

– Полковник, что вы делаете? – не выдержала я. Голос сорвался на полтона выше, выдавая напряжение.

Подобное поведение для архонцев-солдат считалось неприемлимым. Отношения на службе не поощрались, но иногда на них закрывали глаза в случае высокого процента совместимости – как у нас с Таем. Но преднамеренная провокация… они допустались в барах или на планете, но никак не на флагманском корабле. И никак не со стороны старшего офицера в сторону младшего.

Поэтому возникшая на мужском лице широкая неприятная улыбка заставила меня напрячься. Сердце екнуло, предчувствуя беду.

– Пытался найти хоть одну причину сохранить вам жизнь, – произнес полковник то, что ввергло меня в шок. Слова повисли в воздухе, леденя душу. – Но, судя по вашей реакции и зеленым глазам, перебить вашу совместимость с кем-то другим у меня шансов нет.

Причем тут моя совместимость с Таем? И что значит «сохранить жизнь»?

Глава 12