Звёздная Кровь Архераил. Книга 3. Теория невероятности

© Горшенев Герман

© ИДДК

Глава 1. Раджеп Мадарасп

Тархан, Упрямый как Трава на Ветру, стукнул кулаком по столу. Хотел в экран, транслирующий Праздник смены сезонов, но экран здесь ни при чём, однако нервам надо было дать выход. Да, лучшего кандидата, чем разлетевшаяся о стену кружка, не имелось. Все остальные предметы на столе нужны, и заменить их будет непросто.

– Твари. Тупое старичьё, – рычал он, словно настоящий хищник.

Выжившие из ума старики, занявшие тёплые места в малом совете, собирались вечно сидеть за великой стеной и копить руны, всё больше забывая, зачем нужна наука. Великий учитель завещал идти вперёд, идти вдаль, и плевать, что он погиб. Любой может погибнуть, но он не сидел за стеной, а изучал мир и копил знания вместо значков в скрижали. Как же его раздражало! Они должны гнать молодых на освоение нового, чтобы работали мозги, и не бояться за себя. Они, их дети, дети их детей, и ещё много поколений будут получать всё лучшее. А как же остальные? Как же заветы древних?

Из ярости вывел запрос соединения. По закрытому каналу с ним связывался высший служитель. Один из тех, кто постоянно говорил, что нужно выходить за стены и идти дальше, но его мнение давили большинством голосов. А потом нужно исполнять принятое советом решение.

– Мой маленький и ласковый телёнок опять в ярости? – услышал он знакомый голос и увидел уважаемого старика, который для него всегда был мудрым учителем и даже больше, чем родной отец.

Лицо с выжженными отметками служения, образующими сложный узор, было добрым, а взгляд весел и внимателен.

– Приветствую тебя, Третий высший служитель, – учтиво склонил Тархан голову.

– Оставь церемонии для этих. Твоя теория о нестабильных вероятностях, похоже, себя оправдала. Мой телёнок рассчитал миллиардную процента.

Сердце в груди молодого служителя дёрнулось.

– Две миллиардных, – поправил он старика.

Ему кивнули:

– Невероятно, так оно и есть. Он существует. Мы засекли его. Твои две миллиардных. Даже оракулы молчат.

– Как молчат?

– Две миллиардных процента, – улыбнулся старик. – Неопознанный корабль, точно такой, как ты рассчитал, скоро коснётся круга Серебряных Копыт. Возьми мой «Пронзающий Рог». Для вылета личного транспорта высшего служителя разрешения Стены не требуется.

– У тебя могут быть неприятности.

– Расковыряй эту кучу навоза. Не все плохие, они просто не знают, что надо делать, а мои неприятности пусть тебя не беспокоят. – И с экрана доброжелательно, но грустно улыбнулись.

Уже через три минуты Тархан нёс в руке лётный шлем и шёл по гулкому коридору к площадке.

Лампочка с красной сменила цвет на зеленую, руку назад, коробочка, криптор в зубы, дефендер в руку, щемящее чувство потерянных двух секунд на снятие с предохранителя и досылание патрона. Как всегда, никто никогда не догадается взвести и снять пистолет с предохранителя. Зачем экономить пружины, если всё равно он будет лежать в экстрамерности и никогда не выстрелит? А это секунды. Ещё секунда, и нож в руку. Пять, десять, двадцать секунд. Никто не отрывал крышку капсулы, не стучал в пластсталь.

На краю зрения мигнул красный маркер доступного объекта, который почувствовал мой симбионт, и тут же стал зелёным. Пришёл контроль-запрос, и я дал ответ. Многоцелевой корвет «Пронзающий Рог» передал мне права капитана и выдал информацию о техническом состоянии – оно было так себе, но боевой корабль списывать пока рано. На борту один член экипажа, ранен и находится в состоянии стабилизационного медикаментозного сна. С остальными связь потеряна. Оставшиеся шесть процентов универсальных модулей защиты ведут огонь на подавление нападающего противника.

«Похоже, в этот раз я остался без питомца», – думал я, давая команду на открытие капсулы и выскакивая, готовясь увидеть снаружи всё что угодно и очень зло ругая создателей проекта Космо, которые позаботились обо всём, кроме того, чтобы упавший с неба колонист мог посмотреть на окружающий его мир, не открывая крышку из пластстали. А вдруг вокруг тебя стая животных или ты на глубине?

Я пробирался осторожно, закладывая дугу, внимательно прислушиваясь и наблюдая. Имея в руках только дефендер и помня о том, какие опасности здесь бывают, я осознавал, что, резко выскочив и открыв огонь из пистолета, вряд ли смогу обеспечить перевес в сражении упавшего космического корабля, пусть даже имеющего всего шесть процентов огневой мощи. Да, это был именно космический корабль, вернее, заатмосферник, если можно так обозначить полёты в Единстве над кругами в безвоздушном пространстве и разряженном воздухе чёрных земель.

Вначале нужно понять хотя бы, что такое местный корвет, откуда взялся, почему отлично общается с симбионтом через систему контроль-запросов и с какого перепуга назначил меня капитаном, даже не заморачиваясь моим мнением по этому поводу? Ещё хотелось бы знать, почему он лежит на грунте и кто тот, кто напал и смог снести остальные девяносто четыре процента штатных систем обороны?

В моём понимании корвет – уже серьёзный корабль. Пусть по размерам он и не сильно перешагнул представителей москитного флота, и относится к классу малых кораблей, но огневая мощь подобных бортов сопоставима с залпом эсминцев. По крайней мере, в моём мире подобные корабли представляли грозную силу.

Это были черви. Они драли корабль, бросались на автоматически турели. Похожий модульный принцип использовали все технологические цивилизации – как люди, так и нелюди. Кто-то, как мы, заменял контейнеры. Если небольшая система ПВО выходила из строя, то проще было сбросить контейнер с поломанной и вывести на корпус новый, чем пытаться в бою починить небольшое скорострельное орудие. Нелюди делали почти то же самое, только вылуплялись боевые посты из коконов или отправляли в виде паучков с ножками, которые потом трансформировались в нужный блок.

Лежавший на боку корабль время от времени открывал бронированный люк, из него высовывался контейнер со скорострельным нечто, наносил сокрушительный урон копошившимся везде червям, но вызывал ответную агрессию, и через минуту огневая точка разносилась инсектоидами. Затем черви, немного успокоившись, возвращались к мерному колупанию корпуса. Металл корабля пока держался, но местами имелись довольно серьёзные повреждения.

Это был не фантазийный, похожий на напыщенную птицу корабль, с подобными которому сталкивался раньше, а нормальный. Конструкторская школа иная, но всё логично, расположено по классической схеме, аэродинамические обводы и все остальные признаки, что его делали те, кто читал умные книжки и знает, что такое сопротивление воздуха. Нос, корма, небольшой грузовой, он же десантный отсек, навесное оборудование и внешние приборы. Небольшие крылышки для атмосферы и обожжённые пятна дюз как маневровых по корпусу, так и маршевых. Системы стыковок не было, но, возможно, и не надо, зато имелась продвинутая система вертикального взлёта и посадки, позволявшая кораблю садиться в очень неподготовленных местах. На мой взгляд, нормальная машина.

Мне, наверное, пока ничего делать не надо. Твари были немаленькие. Лежащий на боку корвет наколотил огромное количество трупов, и некоторые из них содержали звёздную кровь. Дразнить червей, покрытых хитином и размером с четверть тауро, из дефендера смысла не имело. Даже самый мелкий из здесь присутствующих вряд ли был бы мне по зубам, даже будь у меня штурмовой комплекс и пяток гранат. Я в каждом круге получал задание от наблюдателя, в нём говорилось о том, что мне, как восходящему, необходимо уничтожать червей, где бы я их ни встретил, и в любых количествах. Если меня снова назначат восходящим, то наверняка получу и в этом. Понятно, что чем больше я их набью, тем больше будет моя награда, слава и прочие хорошие вещи, но в данном случае если что-то и мог сделать, то только дождаться утра, попытаться найти единственного выжившего члена экипажа, находящегося в коме, и попробовать поднять борт.

Потерпеть пришлось недолго. С рассветом черви покинули территорию, и я смог выползти из своего наблюдательного поста. Дал команду открыть небольшой люк и влез внутрь. Открывать аппарель категорически не хотел. Неизвестно, в каком тут всё реальном состоянии, и часто бывает, что открыть можно, а закрыть уже не получится. Не хватало ещё оставить нараспашку огромную дырку.

Раненого я нашёл без проблем. Он находился на месте второго пилота. Сюда его кто-то затащил, и он был пристегнут к креслу. Что с ним, понять сложно. Наверняка переломы, и виднелось несколько ранений. Из рваных дыр скафандра торчала густая плотная пена, перемешанная с кровью. Обычное дело. Почти все скафандры моего мира имели медицинскую пену, которая блокировала боль, включала регенерацию, дезинфицировала и останавливала кровь, заодно обеспечивала герметичность, закрывая дыры, если скафандр находился в космическом вакууме.

Всё было сделано по местным технологиям с применением азур. Это я почувствовал просто так. Не знаю почему, но даже не надо было смотреть на А-индикатор на крипторе, куда я тоже, конечно, посмотрел и проверил своё вновь возникшее чувство, но копаться в разукрашенном рюшечками интерфейсе восхождения совсем не стал. Приборы пульта незнакомы от слова совсем, никогда ничего подобного не видел. Это другая конструкторская школа и, кроме подобия штурвала, я не понял ни одной рукоятки и индикатора, но мне не требовалось. Мой капитанский имплант отлично договорился со всем управлением, тем более корабль не сопротивлялся и сам передал мне полный доступ. Плохо, когда у тебя всего один способ работы с техникой, и если что-то случится, то не будет возможности перейти на ручное управление штурвалом, но всё равно других вариантов не имелось. В том, что с наступлением темноты черви вернутся, чтобы доколупать зливший их столько времени корабль, у меня сомнений не было.

Перед рассветом, уходя, черви уволокли несколько трупов экипажа, находившихся около потерпевшего крушение борта, и собрали звёздную кровь со своих убитых товарищей. Было очень обидно, но на поживу сильно и не рассчитывал. Тупые работяги могли бросить столь ценный для меня трофей, но, скорее всего, на корабль нападали и несколько вполне себе развитых, имеющих звёздную кровь существ, которые не поленились перед рассветом пробежаться и собрать ценности.

Раненый был восходящим. Полагаю, ещё несколько членов экипажа могли иметь стигматы, но их тела утащили черви, и единственное, что я мог сделать, – это отметить район поисков. Пока светло, нужно попробовать привести в порядок корабль. В привычном для меня понимании ремонтных дронов в виде суетящихся металлических паучков не оказалось, зато была медуза, одна из положенных восемнадцати по штату на корабле малого класса. Вспомнился разговор с Цаем, моим бессменным командиром оружейных комплексов. Я тогда не жаловался, а просто бурчал:

– Если я умею чувствовать тварей Грани, чего нас совать везде?

Цай тогда ответил:

– Поэтому и пихают, потому что можешь чувствовать. Вот такой замкнутый круг. Единство возможностей и последствий.

Оставалось усмехнуться. Первым кораблём, на котором мне удалось побывать, ещё и получить управление, в другом мире могло быть всё что угодно, но я получил именно корабль малого класса. Не мой любимый тральщик, но и капитаном корвета я был не раз, хотя тральщики люблю больше.

Медуза, содержащая звёздную кровь и выполняющая все ремонтные функции, была универсальна и весьма неспешна. Она могла залепить составом из своего тела дырки в обшивке, создать токопроводящий элемент, заменить провод, заодно вокруг сделать изоляцию, а ещё имела возможность вырастить любую деталь к любому механизму, находящемуся на борту. Всех остальных медуз выгребли черви, когда неспешные создания отправлялись чинить внешние модули, а эта задержалась над ремонтом внутри и поэтому осталась цела.

Какая же она неспешная и педантичная. Доделав критическое повреждение, она проползла на пять сантиметров и принялась чинить царапину на стене, оставленную на декоративном покрытии. Она чинила не то, что нужно, а всё подряд.

– Вот же червяк вывернутый! Корабль, отчёт о критических повреждениях, классификация, расположение, схема! – громко скомандовал я.

Говорить голосом не требовалось, просто хотел выплеснуть эмоции. Через секунду я видел все точки критических повреждений, а симбионт отфильтровал только те места, от которых зависела возможность взлететь, расставив по приоритету и проигнорировав всё остальное. Дольше я отлеплял медузу, переносил на проблемный узел и ждал неспешного ремонта. Когда симбионт говорил, что модуль заработал достаточно, то, не дожидаясь завершения полной починки, перетаскивал кусок слизи к следующему. Весь корабль был сделан так, чтобы медуза могла просочиться в любую точку, но она делала это столь размеренно, что порой мне было быстрее оторвать решётки с помощью мультиключа из криптора, сунув туда склизкое тело ремонтника, чем ждать, пока она просочится, а потом выползет обратно.

За это время болезный два раза выходил из комы, впадая в горячку и бредя на незнакомом языке. Я пытался наладить контакт, но вся его рожа была залеплена медицинской пеной и единственное, что удавалось, – это влить несколько глотков воды, а на вопросы, кто он такой и откуда, отвечал: «Раджеп Мадарасп». В наборе космо была пара бутылок с водой. Не всегда капсула могла упасть в место, где можно набрать воды, поэтому создатели озаботились и этим вопросом. Очень похвалил предусмотрительность. В прошлые разы у меня всегда имелось полно воды и было время пополнить запасы, а в этот раз всё бегом-бегом, но бутылочка пригодилась. Мне удалось буквально влить несколько глотков в раненого. Спросил на едином:

– Тебя как зовут? Кто ты?

– Раджеп Мадарасп, – прошептали в ответ, а потом отключились.

– Ладно, Раджеп Мадарасп, а меня зовут Архераил, – легко согласился я, закрыв бутылку и оставив её около сиденья с лежавшим телом, чтобы потом не суетиться и не выхватывать из криптора.

Оставаться к ночи в корабле я не собирался. Если не смогу поднять корвет перед наступлением темноты, закрою вход и уйду, оставив медузу чинить повреждения.

Световое пятно сползало и свет затухал, когда включились двигатели и корвет поднялся в воздух. Чувствовалось, что корабль скорее бы полежал, чем полетел, но только из-за моего тупого упрямства и кипучей жажды деятельности он позволил с собой это сделать и готов немного полетать. Всё исключительно чтобы мой энтузиазм не ронять.

Хлопнул по плечу беспамятное тело:

– Ну что, Раджеп Мадарасп, ещё полетаем, – сообщил я на едином.

– М-м-м-м-м… – неопределённо простонали в ответ из-под слоя кровавой пены.

Пилот знал единый, потому что реагировал на слова, поворачивая голову и пытаясь что-то шептать, но его пока хватало ненадолго. Корабль был местной поделкой из смеси рунных технологий и технологий высокоразвитой цивилизации. Почему сделали именно так, пока выяснять было некогда, да и не у кого. Симбионт раскопал полётное задание и электронные карты круга. Пополнить знанием местности мою карту восходящего не получилось, но житель головы прекрасно давал навигацию, основываясь на направлении света дерева и показаниях бортовых приборов. В этом круге было немало бесполётных зон, но они обозначены на картах. Ни о каких манёврах я даже и не думал, просто лететь бы. Решил добираться не до точки вылета, а до ближайшего пункта, где по данным приборов имелись посадочные полосы и куда уже летал этот борт. Не так чтобы далеко. Если ничего не отвалится, то нормально.

Мы подлетали. Всё было необычное, но вполне узнаваемое. Жилые строения, огороженные забором, посадочные площадки, промышленные ангары. Небольшой военный городок, а может, и просто воинственное поселение. Сразу вспомнились слова мальчишки, когда в первый раз дочку Маханта вытаскивал: «А почему ты думаешь, что все народы Единства пользуются только рунами и палками?» Приборы дали связь, а я передавал на общем канале:

– Аварийная посадка. Капитан Архераил. Со мной Раджеп Мадарасп. Прошу посадочный коридор.

– Принято. Второй коридор. Поясните про Раджеп Мадарасп, – как-то неуверенно ответили.

Если честно, я не понял, чего они от меня ещё хотят, но имплант указал траекторию снижения, подсветив контуром дополненной реальности, беспощадно исковерканным интерфейсом восхождения. Я это видел тысячи раз, сажая тральщик в брюхо несущих линкоров и авианосцев, но украшенная бесконечным количеством рюшечек и завиточков глиссада бесила. Уже перед самой посадочной площадкой я почувствовал неладное. Теперь понял, что мне казалось странным. Черви драли жёсткий корпус, раздавили одну из створок грузового отсека, раздвинули, но не сорвали. Повредили ремонтные медузы, но не все, а корабль оставался условно на ходу. Такое ощущение, что был умнейший командир, который знал, что рано или поздно владельцы заберут его, отремонтируют, поднимут и перетащат к себе на базу. Наверное, мои мысли слишком открыты для мироздания и меня поняли, а я почувствовал червя.

Удар! Жуткий по своей силе ментальный импульс, а я рванул корабль вверх свечой и немного в сторону, закладывая разворот. Просто услышал стон ведущего оператора в наушниках. Такой удар по площадям предназначался не только мне, а должен был накрыть целое немаленькое пятно.

– У меня на борту червь. У меня червь! Огонь на себя. Капитан Архераил и Раджеп Мадарасп. Огонь на себя! – орал я на открытом канале и выжимал из покалеченного корвета всё что можно.

Уводил вбок и рвал вверх насколько можно. Если начнём падать, то пусть упадём как можно дальше от строений и посадочных модулей и как можно больнее. Я уводил корабль вверх, а рядом на километровой высоте открылся портал, и оттуда посыпались черви. Падая с огромной высоты, часть тварей наверняка разбилась, но точно не все. В брюхе корабля вопил червяк, пытаясь выжечь мне мозги и заставить либо сесть, либо обрушить корабль вниз.

По падающим червям заработали системы ПВО, вполне узнаваемые роторы и энергетика, которую дополняли рунами. На мгновение показалось, что к месту портала рванулась какая-то наземная техника. Это была ловушка. Её делали, разумеется, не тупые фуражиры, скребущие по корпусу и отрывающие контейнеры со скоростными турелями, а вот такие управляющие. По мозгам резанул ещё один страшный удар, жёсткий, направленный, созданный мощнейшей тварью Грани, который предназначался именно мне.

Я понимал, с чем столкнулся. Сам червь по размерам был небольшой, но его сила не в этом. Мой из тех, которые берут не размерами, а скоростью, силой и чудовищной мощью ментального воздействия. Хитрый, со своей безумной логикой, диверсант-убийца может уничтожить целый город. Я знал историю, когда выжигали целый сектор орбитального кольца для того, чтобы уничтожить подобную зверюгу. Прямо вместе с жителями и уничтожали. Я по привычке сбросил мыслеобраз на пункт связи по широкополосному каналу, просто сообщить о происходящем. На удивление, на той стороне меня отлично поняли и приняли информацию. В ответ имплант принял ответное сообщение и перевёл на голосовой канал. Я услышал на едином:

– Командующий вторым сектором. Отставить огонь на себя. Можете классифицировать червя? Кто вы?

Если про червя вопрос был понятен, то что говорить про меня? С какого перепуга я на их корвете прилетел?

– Червь – мимикрид, скорее всего, класс нергал или меньший, по вашей классификации имаго, командир. Я капитан Архераил, корабль передал мне управление, и раненый Раджеп Мадарасп.

На той стороне задумались на пару секунд, пока я набирал высоту, а потом мне пришли новые координаты.

– Дотянете? – сообщил задумчивый голос.

Я глянул на исковерканный восхождением интерфейс лётного управления. Новая точка посадки находилась недалеко. Меня отправляли не просто куда-то, а в конкретное место. Огромное плато, окружённое горными массивами, находилось на самой границе тёмных земель, где свет игг-древа только цеплял своими проблесками за почти не проходящие сумерки.

– Так точно. Что делать с Раджеп Мадараспом?

Ещё через небольшую паузу мне ответили:

– Раджеп Мадарасп – это ругательство. Имя раненого вы найдёте на шевроне. Он на груди, плече и на задней стороне шлема. На плече дублировано на едином.

Я прочитал:

– Тархан.

– Принято. Садитесь и сразу уходите. Спасательная группа будет через двое суток. В бой не вступать, ваша задача – просто остаться в живых до прихода помощи.

– Так точно, – подтвердил я, хотя совсем не был уверен, что червяк даст нам спокойно отсиживаться столько времени.

Связь была рваная, через раз, а потом совсем пропала. Я уводил корабль, а тварь грани пыталась рвать моё сознание. Раненый начал приходить в себя, но я выхватил из криптора инъектор и влупил болезному дозу снотворного, не скупясь на количество. Моя персона – это отдельный разговор, но если раненый придёт в себя, пока у нас в трюме бесится червяк, то ему мозги выжжет наверняка. Он всё равно, по моим прикидкам, пока не ходячий. Так и так с телом таскаться.

Из какой-то пещеры вылетел червь. Здоровая и быстрая штука. Для корвета, когда он в нормальном состоянии, – это лёгкая добыча, но не для нашей потрёпанной посудины. Внешнее вооружение я не чинил, рассчитывая или взлететь, или бросить корабль. Ни при каких обстоятельствах не собирался вступать в воздушный бой. Тварь неслась к нам, и я прямо догадался, кто её позвал. Когда крылатая зверюга была совсем близко, я дёрнул корабль, уходя от столкновения, а из облаков метнулось что-то огромное и здоровое, разодрав крылатого червяка. Не уверен, но, может, это был небесный змей. Я таких видел над малым древом честнейших. Они постоянно летали в кроне, греясь в свете, но этот совсем здоровый.

Светящемуся исполину, сожравшему червяка, было плевать на металлического жука с изодранным корпусом. На нас никто не собирался охотиться, но и проблемы жука летающую громадину мало волновали. Нас пихнули, и всё стало не так. Корвет ещё держался в воздухе на истинном чуде и моих воплях: «Раджеп Мадарасп!» Раз они тут так ругаются, то и я буду, тем более располагало…

Мы падали и уходили вбок, оказываясь совсем не в том районе, куда мне дали точку, где нас будут искать спасатели. Осталось надеяться, что из-за червяка здесь не образовалась бесполётная зона и нас быстро найдут с воздуха, а не придётся прочёсывать местность пешком. После шлепка змея вышла из строя часть дюз, уменьшив и без того драную манёвренность, а ещё мы теряли тягу. Только благодаря запасу мощности скоростного корабля и могучим математическим возможностям моего жителя головы, мы ещё как-то держались в воздухе, но летели куда летели. Помогала возможность импланта лезть в прямое управление, подключая модули, которые для корабля значились как потерянные, но радикально это ситуацию не выправляло. Симбионт открыто говорил, что он постарается, но точно недолго и следует как можно быстрее подыскать что-нибудь для посадки. При этом слова «подходящее место» пропускал. Сам знаю, что не до подходящего, и судорожно подыскивал хоть что, но вокруг были скалы, вода, а потом скала, опять обрыв и пропасть с подозрительным туманом.

Вот же Раджеп Мадарасп. Если бы не крылатая матка червей, о которых мне тоже рассказывали, то мы бы уже сели и нас искали. Это, конечно, наш червяк ей приказал пойти в самоубийственную атаку, и ещё неизвестно, что было бы, не перехвати её небесный змей. Тварь не унималась и долбила из трюма во всю мощь ментальных сил, надеясь меня достать и всеми способами сделать гадость, раз я испортил его диверсионный план.

Я уводил корвет. Мы уже отклонились километров на двести, не меньше, а потом пошла сплошная вода. Посадить на воду реально, но не конкретно этот набор запасных и не очень работающих деталей. Житель головы сразу об этом сказал, что при посадке на скалы у нас шансов больше. А затем я увидел здоровенный остров. Это уже были мои традиционные места обитания. Здесь начинались теневые земли. Ещё не глубокая тень, но уже и не нажористые обильные места основного круга.

Камни, камни, камни и отличная поляна с высокой, в рост человека, травой. Симбионт мне перекинул мыслеобраз, и я рванул вверх, поняв свою ошибку. Вот же червь! Не просто червь, а конкретно этот Раджеп Мадарасп, притаившийся у нас в трюме. Может быть, это от того, что к моей душе кусок твари Грани прилип, или сработало что-то из моего вопросительного дерева ментальности в двести разветвлений, но я понял и осознал ошибку. Червяк выправлял данные приборов, и только благодаря моему симбионту, который без конца лез в прямое управление, я получил истинное изображение и смог увидеть. Шептали не мне, а шептали навигационной системе, половина её сделана с использованием звёздной крови. Будь здесь нормальный искин, у червя шансов просто не было бы.

Вместо огромной поляны, которую я видел с воздуха, всё пространство состояло из разломов метра в два и поросших травой плоских площадок метров по пять. Более неудачного места для приземления найти невозможно, а самое главное, уже начинался рассвет и червяк сразу сможет уйти в темноту глубоких трещин, а потом отлично нападать из темноты.

Управляющие контуры вырубило, но имплант схватил управление напрямую, просто давая тягу и пытаясь довернуть дюзами, а потом двигатель замолчал, но мы нашли компромисс. Корабль рухнул посреди небольшого леса, на краю изрезанной трещинами поляны. Я специально вывернул корпус так, чтобы корвет грохнуло на грузовой отсек. Темнота.

Глава 2. Обладатель уникальной коллекции

Последнее, что я помнил, – как мы рухнули на грузовой отсек в надежде прибить нелегального пассажира. Всё было неплохо. Мне удалось продержать корабль в воздухе почти до рассвета. Приглушило не только меня, но и имаго командиру досталось неслабо. Когда червяк начал приходить в себя, древо уже светило в полную мощь, и он просто сбежал в глубокую расщелину, прячась от света. Всё это я понял по показаниям симбионта, он продолжал расхваливать антиперегрузочное кресло, смягчившее удар. Мои капитанские модификации на защиту от перегрузок и подобных сотрясений житель головы вырастить пока не успел.

Источник злого ментального фона в трюме отключался почти на полтора часа, но потом включился, однако рассвет уже вступил в свои права, и червяк сбежал. Расстояние точно определить нельзя, но не очень далеко, зато направление было отлично известно. А потом воздействие прекратилось.

– Понятно! – сообщил я вслух мирозданию.

Прибить затаившегося в трюме червяка высших форм развития не так просто, даже если прихлопнуть корветом, но оглушить удалось. Это нас и спасло. Переборки между грузовым отсеком и нами я заблокировал сразу, как только понял о нелегале. Добраться до нас можно только снаружи, выйдя из корабля и зайдя в люк главной рубки. Других вариантов просто не имелось. При свете игг-древа у твари просто не было столько времени, чтобы расковырять наше убежище, но он вернётся, я не сомневался. Червь был разумный, а подобные твари Грани очень злопамятны и обидчивы. Это их сущность.

Пока лежал в отключке, всё уже произошло. Меня назначили восходящим, традиционно обозвали мерзостью и грязью. Лишили славы и опозорили. Потом объявили, что восходящий Архераил убил мерзкую тварь Архераила, дали бронзовую награду на выбор и традиционные полсотни очков славы. Но я обнаружил и кое-что другое. Наблюдатель предлагал выбрать имя, ждал почти десять миллисекунд, пока симбионт сканировал моё состояние, а потом мой житель головы отозвался как Архераил, с чем наблюдатель и согласился. При выборе имени была пауза почти в десять миллисекунд, но тогда почему меня в прошлый раз никто не спросил, или тогда тоже симбионт отвечал? Может, и в прошлый раз был вопрос, но, скорее всего, я ответил на него неосознанно. Если всё так, значит, я новый Архераил, но тогда почему со мной мои руны и карта?

Ах да, карта и счётчик времени. Раджеп Мадарасп! Симбионт тоже был вне времени, пока мы подыскивали себе новое тело, он не знал, сколько моя душа болталась в пространстве. Если Гадюка правильно определила технологии переноса сознания, то деньков в этот раз минуло немало, а энергетический кораблик, куда прячется моё сознание, умеет неплохо летать. Прошло больше полугода, и все мои чудесные способности стали снова работоспособны. Я оказался не в пяти или десяти кругах, а на другой стороне сферы Единства. Если хочу взглянуть на свои предыдущие деревья, мне нужно просто поднять голову и посмотреть на звёздное небо.

Пробежался взглядом по своему рунному имуществу: чёрная руна была на месте, и теперь описание поменялось на три применения из одиннадцати. Почему-то я был уверен, что она обязательно будет со мной. Корзинка удовольствий. Махант дарил от чистого сердца, поэтому прилипла так, что уже не отдерёшь. Некомплектный, без искина и боевого вычислителя «Тарантул» – подарок Гадюки. Тоже по любви, от души подарили. Руна телесной эфемерности. В этот раз её решили не отбирать, раз с таким трудом подпихнули мне её обратно. Иллиумовый коготь. Он и по описанию привязывается к душе. Ошейник изничтожения, несмотря на приписку, что самовосстанавливающийся, по-прежнему значился как поломанный, со знаками вопроса. Термическая смарт-граната на палке с верёвкой. Кристалл полигона. Руна мгновенного уродливого роста. Это, наверное, взбодрённый чёрной руной амулет Нимфей переродился в совсем ни на что не похожее, и по традиции нашел себе самого подходящего владельца. Даже не буду указывать пальцем кого.

Снежного вихря, который оставил мне Туг, не было. Я им не пользовался, значит, решили, что он мне и не нужен. Пусть достанется какому-то другому восходящему, может, он всё-таки будет заниматься своим ростом и развивать руны. Осталось только улыбаться, читая свой коллекционный список дефектных редкостей, собранных в настоящую коллекцию с разных кругов. Единственным огорчающим моментом стало то, что у владельца столь впечатляющего списка не нашлось ни одной капли звёздной крови.

Ко всему этому имелась бронзовая награда наблюдателя, которую мне надо в очередной раз тщательно выбрать из бесконечных трёх вариантов. Неожиданно заработал и начал считать счётчик уничтоженных мной червей. Это, наверное, мне засчитали тех, кто разбился, падая с высоты. Неплохо порезвился. Мне начислили деревянную награду. Теперь нужно забрать целых две руны у наблюдателя, но вначале насущное.

Проверил болезного. Всё стабильно. Выполз под свет древа. До ближайших разломов совсем не близко, и если червь решит выскочить посреди дня, что они, кстати, вполне могут сделать, то у меня будет возможность спрятаться. Я, между прочим, его прекрасно чувствовал и среагирую раньше, чем он попадёт в прямую видимость. Хотя он притих и совсем не теребил ментальное поле, но моё чувство капитана малого тральщика отлично давало информацию, где он находится, и что тихо ждёт своей очереди.

Корабль лежал на каменном завале, подмяв под себя немного сломанных деревьев, и даже сотни ремонтных медуз не хватит, чтобы он взлетел к наступлению темноты. А именно к этому времени обещался зайти в гости один очень сильно обиженный товарищ, с кем я недавно совсем нехорошо поступил. С первым осмотром было понятно. Ещё плохо, что сторона, где сохранилось два орудия, из которых корвет уничтожал рабочих червей, была подмята, а на верхней стороне все средства поражения поломаны ещё до меня. Обидно. Где-то в душе я рассчитывал на несколько подлых выстрелов в червячью голову, но не срослось.

Перед тем как выползти, я вколол регенератор, антидот и добавил снотворного раненому. Судя по тому, что зафиксировали тело серьёзно, вытащив специальные упоры, скорее всего, были повреждения позвоночника либо сильные травмы конечностей. Тот, кто укладывал Тархана в кресло, наверняка знал больше о его состоянии. В голову пришла замечательная идея, и я приволок медузу. Снял разбитую, с кусками лечебно-герметизирующей пены, перчатку с руки. Пальцам досталось прилично, но вроде без переломов. Материал, похожий на нашу пластсталь, деформировался, где-то треснул, но защитил кисть руки. Мда. Летуны у них очень крепкие ребята. Может, штурмовики из десанта? Кулак Тархана был в полтора раза больше моего, да и ростом он под два метра. Я сразу обратил внимание, что все кресла были габаритные, и чтобы отрегулировать под себя, я просто сдёрнул все настройки на минимум.

Медуза оказалась полным универсалом. Она начала объедать лечебную пену, растворяя в себе, затягивала несколько царапин от вмятых кусков металла, прилаживая к месту и приживляя два вывернутых ногтя. Как обычно, делала она это неспешно. Ещё немного понаблюдал и, убедившись, что именно лечит, а не растворяет беспамятное тело, решил заниматься своими делами.

Снова отправился наружу. Червяк был там же, тихо сидел и наверняка был уверен, что я не знаю, где он. И я буду поступать аналогично. Под высокой травой росли целые поля мелких разрывников. Малыши с ноготок прятались при моём приближении, исчезая под землёй. Можно было бы попробовать запустить руну мгновенного уродливого роста на разрывник, и если всё пройдёт нормально, то злой куст может задержать червя. Но вначале надо добыть звёздной крови, которой у меня нет совсем.

Огляделся. Когда не надо, то на тебя сыплют изобилием, но где взять звёздной крови до вечера? У меня ещё была руна с термической гранатой, сразу с палкой и верёвкой. Готовая растяжка, которая наверняка взбодрит червя, и я даже был готов применить кристалл полигона. Если червяк ничего не боится и будут только мои страхи, то ему изрядно придётся побегать за метающей говно одноглазой клоунессой. Оставалось только вздохнуть. Ноль из нуля, столь ценного ресурса. Самое интересное, что руны при смене тела оставили, а звёздную кровь забрали полностью.

Решил вернуться к цивилизации и распотрошить криптор. Традиционный набор из дефендера, палатки, лодки, запасного белья и набора пищевых концентратов я пробежал глазами. Из разного был суворов, десять магазинов, две коробки отдельно и запечатанный ящик патронов. Гранат не нашлось. А жаль. Наверное, моё тело принадлежало военмеду. Было два расширенных операционных дрона вроде компактных автомедов и целая залежь бинтов, пластырей и лекарств. Целый ящик блоков к инъектору, причём в расширенном ассортименте. Это не личный запас. Одному человеку надо каждый день все ноги и руки ломать, чтобы использовать хотя бы половину из увесистого ящика лечебной химии. Всё это лежало вместо традиционных репликационных схем и батарей. Но мои проблемы даже наличие суворова не решало.

Червяк был непрост, и я начал готовить великую засаду. К кораблю вело три разлома, а остальные начинались гораздо дальше. В те два, которые по бокам, я целый день таскал ветки. Летающие машины – это такая штука, наполненная кучей жидкостей, от обычного хладагента из систем кондиционирования до сжиженных и очень горючих газов. Есть масла из гидравлических смесей для сервоприводов, и даже там, где большую часть устройства занимает энергетическое поле, не факт, что не будет корпуса, где циркулирует горючая жидкость. Когда падает корабль, то всё это капает, стекает, а если расковырять в нужном месте, то отлично сливается в импровизированные вёдра, их я устроил из пары пластиковых мешков, связав и разрезав в нужных местах.

С корабля удалось слить немало горючки, ей я щедро поливал дрова. В одном проходе с пролитыми горючим дровами сделал растяжку из ракетницы, а во втором установил выдранный с корвета прибор. Он имел источник энергии, и если зацепить провода, то они включатся, раскалятся и огонь вспыхнет. Всё тщательно и демонстративно показательно замаскировал.

Оставался центральный и самый ближний к кораблю проход. Около него раскидал блоки пищевого концентрата и уложил их дорожкой метра через два. Дорожка из еды вела к грузовому трюму. Использовав верёвку и пару палок, организовал блок и приподнял кусок разбитой обшивки, соорудив отличный проход под вывернутой дюзой. Достал из криптора свой запасной комбинезон. Набил его мусором, создав чучело, надел тактические очки и разместил внутри дырки. Получилось, как будто я бежал, а по пути ронял блоки пищевого концентрата, а теперь сижу внутри дырки за приподнятым большой палкой куском металла.

Затем к ней привязал верёвку. Если дёрнуть, то проход закроется. Отошёл метров на пятьдесят и спрятался за камнем, держа в руках веревку. Я чувствовал, как червяк вначале пошёл к одному обходному проходу, потом к другому, но, подойдя к моим залежам дров, облитых горючими жидкостями, и растяжкам из ракетницы и прибора, дальше двигаться не стал. Вернулся к самому удобному и свободному выходу из разлома. Очень осторожно высунулся. Долго смотрел на мою дорожку из блоков пищевого концентрата и дырку, подпёртую палкой с верёвкой, в которой просматривались очертания моего запасного комбинезона.

Червь довольно долго рассматривал мои приготовления, а потом, что-то для себя решив, начал действовать. Червяк медленно двигался по дорожке из пищевых концентратов, подошёл и почти просунулся в дырку, а потом резко обернулся в мою сторону, издав пронзительный чирикающий звук.

– Сам идиот! – чирикнул я в ответ на универсальном ксено.

Этот язык в обязательном порядке вкладывали в симбионты всем, кто имел контрабордажные команды из нелюдей. Моя модификация, у кого были на борту пауки и богомолы, содержала наречие именно этих рас, но и остальные понимали большую часть, что я чирикнул.

Немая сцена. Червяк ожидал всего что угодно, кроме вот этого. А потом сработала ловушка. Но не железка с палкой, а я дал команду, и вывернутая дюза включилась, опаляя сотню метров поляны вокруг, как раз над головой червя. Всё как я люблю, неправильно и максимально бессистемно. Если по правилам, то корабль должен дать команду, должны сработать системы накачки, системы компенсации и ещё много чего, и только потом контур управления подаст горючее и вспыхнет огнём факел дюзы. А можно, как мой симбионт, используя резервный бак напрямую, просто сразу запалив горючее и полыхнув факелом огня.

Пламя вылетело толстой струёй, обжигая червя. И опять. Только и оставалось подумать – Раджеп Мадарасп! Силища у червяка была эпическая. Поляна оказалась залита огнём, но червяк устоял, прыгнул, а потом скатился на небольшую площадку в узкой трещине. Бежать ему было некуда, сгорающее топливо ревело над ним, твари тьмы сейчас очень некомфортно, но это не то, на что я рассчитывал. Любой бы другой червь однозначно вспыхнул от такого огненного сюрприза, а этот неплохо подпалился, но оставался вполне дееспособным. Появилось предположение, что этого червя готовили как диверсанта, а зная, что самое опасное для них – огонь, наделили немалым количеством защиты. Но гадать бесполезно.

Червяк, опалённый из заработавшей дюзы, по-прежнему сидел на небольшой площадке под каменным уступом. Я даже не предполагал, что обожжённый огнем червяк будет такой резвый. Он никуда не мог двинуться, но и пламя не доставало. Его опаливало, но не убивало. Он всем своим видом показывал, что у него терпения гораздо больше, чем топлива в резервном баке. Наверняка имаго командир понимал, что болтающаяся на соплях железяка не сможет долго извергать щедрые потоки огня, покрывая сотню метров. И я понимал. Создавалась патовая ситуация. В ловушку для идиотов я его поймал, а вот что мне теперь с ним делать?

Всё пространство заросло мелкими, с ноготь размером, разрывниками. Они были и на площадке с червяком. На эти растения постоянно указывал симбионт, выделив их в особую касту и отыскивая повсюду. Архераил, ты тупой? Я же уже так делал в храме говорящей головы! Открыть задание наблюдателя и забрать награды. Схватил первые попавшиеся руны и сломал. Пять капель звёздной крови. Меня этому говорящая голова научил. Руна – амулет мгновенного уродливого роста, и отправить искорку в крошечный кустик разрывника.

Растение сразу стало огромным, а ветви куста с кусачими колючками впивались в шкуру извивающегося червя. Разрывники всегда выглядели недобро, и я особых отличий обычного от взращённого уродливым ростом не увидел. Как по мне, милый кустик, когда от него подальше находишься. Ветви дёрнулись в разные стороны, а колючки всё больше впивались в тёмную тварь, врезаясь намертво. Куст старался разорвать свою жертву, но червь выдержал, пытаясь вырваться. Ветви, вцепившиеся в тело, держали намертво, но не убили. Я почувствовал, как воздух наполняется мощнейшим ментальным импульсом. Мне страшно захотелось взять нож и разрезать побеги, а потом последовал большой список желаний, связанный с отпусканием имаго командира из ловушки и простецкие просьбы – головой об камень убиться.

У меня есть оружие, но я даже не пытался стрелять. Симбионт сразу предупредил, что возможности червя гораздо более широкие, чем кажутся, и если я вздумаю высунуть руку или голову, то тут меня и прикопают без той части тела, что я высунул. Да уж, нашёл себе развлечение в виде отловленной твари, а потом я заржал.

– Капитан Архераил, ты тупой? – сам у себя спросил и тут же подтвердил: – Так точно. Тупой.

В жизни многие вещи идут не по плану, как это. Вместо сжигания я только поймал червя, но если к нему не придёт помощь в виде другого теневого чудовища, то мне надо просто подождать всего несколько часов. Я посмотрел в сторону ночного силуэта игг-древа. Первые проблески уже начинали вытеснять свет ночной иглы, заменяя синеватый оттенок золотым свечением. Оставалось только не обращать внимания на навязчивый шёпот в голове, который совсем мне не мешал, хотя раздражал и упрямо требовал бросить всё и прийти на выручку схваченному разрывником червяку.

Шум от борьбы твари и милого кустика был гораздо сильнее, чем ментальное давление на мозг от пойманного червя. Я прислонился к борту и прикрыл глаза. К возможному появлению других червей отнёсся философски. Тварь так вопила на всех мозговых диапазонах, что все обычные хищники давно обгадились и разбежались, а с моим автоматом из аварийного набора от пришедших на помощь червей, если они здесь есть, не отбиться.

Червь извивался и орал. Жуткие вопли в ментальном поле сотрясали всю округу. Сжигаемое игг-светом чудовище не церемонилось. От нас врассыпную бежали звери, стараясь как можно быстрее покинуть страшное место. Многие падали и бились в конвульсиях, некоторые просто валялись, возможно, погибнув или пребывая в беспамятстве. Немудрено, что оглушило таким ментальным воплем. Симбионт сообщил, что в моё ментальное дерево с вопросами добавилось параметров, но прочитать не может, зато способен показать, где это место. Прямо здесь и сейчас узнавать такие ценнейшие сведения я не хотел, и от меня отстали.

Под всё это сам не заметил, как заснул. Проснулся, когда стало уже совсем светло. Заглянув в разлом, увидел остатки выгоревшей сороконожки и тут же получил сообщение от наблюдателя: «Ваша слава повышена на пять. Задание – уничтожение червя-командира – один из десяти – выполнено».

Меня немного похвалили за сложность, а потом добавили ещё одну единичку славы за то, что червяк был не из простых. Осторожно высунулся за край камня посмотреть на площадку. Ещё одна недокументированная возможность. На площадке было два мертвеца – червяк и теневой разрывник. Теневые твари погибают от игг-света, но гораздо менее чувствительны к действию древа. И червь, и растение сгорели под игг-светом, но вначале червяк, а потом теневой разрывник. Судя по всему, растение забрало звёздную кровь у имаго командира и только потом издохло само.

Не уверен, но, может, уродливый рост и заключается в приставке теневой? Теневые хищники всегда сильнее таких же, только без приставки «теневые», но страдают от света древ и стараются жить подальше от центра круга.

От червя почти ничего не осталось. Такое ощущение, словно труп сжигали в крематории. Нашлось всего несколько небольших чешуек, и интерфейс опознал гранёный камешек. Дар превосходящего червя, чёрный предмет, может содержать чёрную руну, а дальше шли вопросы. Наверняка что-то редкое, но прикасаться не хотелось. Я аккуратно подобрал две палочки, переложил штуковину в полиэтиленовый пакет, а затем зашвырнул в ячейку криптора. Там безвременье, и если штука ядовитая, радиоактивная или содержит ещё какую гадость, прекрасно полежит в экстамерности. Таскать подобную вещицу в кармане не хотелось абсолютно. Ещё немного покопав палочкой в остатках разложившегося монстра, обнаружил неприметную тончайшую цепочку, покрытую зелёным налетом. На ней висел крошечный кулончик с маленьким зелёным же камушком.

Кусочек иллиума – на цепочке из иллиума. И всё. Ни вопросов, ни свойств – ничего. В дальнейшем интерфейс восхождения полностью проигнорировал предмет. Это тоже наверняка штука ценная, но я не очень понимаю во всех этих украшениях. Не зря же его червяк таскал? Или просто съел кого-то нарядного, а кулончик за почку зацепился и остался в желудке? Для меня еда, броня и оружие – вот настоящие ценности, а всё остальное придумали торгаши на отсталых планетах. С предметом я поступил точно так же. Положил в полиэтиленовый пакет и зашвырнул в хранилище.

Над выжженным разрывником висело несколько искорок. Червь одарил меня двумя проклятыми рунами с классификацией «мерзость». Это наверняка с него. Было ещё двадцать две капли звёздной крови, их я забрал у кустика. Возможно, не будь двойной перекладки от червя к растению, мои трофеи были бы гораздо больше, но тоже неплохо.

Задание наблюдателя обновилось. Теперь мне предстояло убить десять, а потом и сотню таких червяков. Как я понял, их тут кишмя кишело и они не переводились. Жаль, что нет доступа к моему другу говорящей голове. У меня появилась куча конкретных вопросов, на которые мне наверняка бы ответили, раз рассказали обо всех тайнах мироздания, но не всегда знаешь, что надо спрашивать, когда перед тобой нужный собеседник, а многие вопросы появляются уже после беседы.

Потрёпанный, но довольный, я вполз в корабль. Главного врага придушили, даже трофеи собрали, ещё и от наблюдателя похвалы получили. За время моей славной охоты медуза растеклась по всему телу больного, слизала лечебную пену и вовсю лечила раненого. «Раджеп Мадарасп!» – само вырвалось у меня. Привязанный к креслу, закованный в потрёпанный лётный доспех, лежал настоящий тавр.

Глава 3. Теория невероятности

Рухнувший корабль был отличным домом. Все основные модули во время падения и наших мытарств в воздухе давным-давно вышли из строя, но симбионт нащупывал отдельные приборы и брал их под управление. В корабле было светло, работала вентиляция, а в углу командной рубки, после того как мой житель головы принудительно заблокировал автоматическую систему пожаротушения, я развёл костёр. В корпусе зияло немало дырок, и по техническим каналам под пульт дул приличный сквозняк, давая неплохую тягу. Нужно только выломать ценные приборы и натаскать немного камней, засунуть пару листов металла, организовав место для приготовления еды. В этих местах царила прохлада и дополнительный источник тепла тоже был совсем не лишним.

Во время удара жёсткость корвета повело и корпус во многих местах пошёл небольшими трещинами и разрывами обшивки. Кое-где выдавило технические лючки или просто вывернуло немало навесного оборудования. Грузовой отсек был заблокирован, а через мелкие дырки в обшивке крупные хищники к нам пролезть не могли. Зато мелочёвка, привлечённая запахами людей, с удовольствием пробиралась через множество растрескавшихся и вывернутых от удара плит корпуса. Потом мелкие животные расползались по техническим каналам, шурша по всему внутреннему пространству. Около меня крутилась целая стая небольших и любопытных тенехватов. Они сновали то там, то там и старались не попадаться под свет светильников, но очень заинтересовались моей кулинарией.

Совсем недалеко протекал ручей, где воды было буквально по щиколотку, а прямо по нему плыли рыбины. Водные обитатели оказались традиционно зубастые и крайне агрессивные. Не такие огромные, которых я ловил с Кусем, но и не мелочёвка, а килограмма по три-четыре. Подобных рыб я уже добывал, но размером чуть побольше. Всё сделал без заморочек. Просто вытащил мачете, проткнул тушу, отбросив на берег, а потом добил камнем, пока меня самого не покусали. Выброшенная на берег животина клацала пастью и пыталась меня укусить, но я заранее присмотрел удобный булыжник. Потом сунул в криптор и повторил ещё два раза.

Когда вернулся на корабль, костерок, сделанный посреди разбитого пульта, горел, дымок выносило наружу сквозняком, угли уже были готовы, и оставалось только начать запекать рыбу. Вокруг бегали небольшие тенехваты, попискивали и ждали угощения. Оставлять раненого одного я не боялся. Крупняк сюда не пролезет. В рубке стояло несколько камер, в которые я поглядывал через имплант, а когда включал свет на полную яркость, то теневые тварюшки убегали в темноту технических каналов и не высовывались. Когда возвращался, то приглушал освещение и честно делился. Целая стайка тенехватов с визгом и клёкотом дралась за небольшие кусочки рыбы, выясняя, кому есть первым. Дрались не насмерть, а только распределяя последовательность кормления.

У меня было полно дел, кроме как тенехватов прикармливать, но и этому занятию я находил минутку. В этом у меня имелся сугубо практический интерес. Все животные с приставкой «теневые», как я убедился, обладали гораздо большим интеллектом, чем все остальные, а ещё имели целый набор расширенных чувств. Они двигались быстрее и почти всегда бесшумно. Как я пойму, что сюда пришёл кто-то опаснее мелких многоногих? В случае если сюда будет пробираться кто-то страшный и ужасный, моё зверьё почувствует реальную опасность. Я, конечно, и не думал, что они заступятся за капитана малого тральщика, но смогу увидеть суету и у меня будет больше времени отреагировать, чем если бы я просто нос к носу столкнулся с уже зашедшим на мою территорию теневым хищником. Они-то наверняка старших товарищей отслеживают.

Выполнив родительские обязанности по кормлению малышей, отправился осмотреть и попробовать напоить болезного. С медузой оказалось и хорошо, и не очень. Она отлично лечила все внешние повреждения, зализывала раны на коже, стягивала ошмётки плоти, вправляла вывернутые ногти и всё, что касалось внешних повреждений. Зато чудо биотехники и рунной мысли внутренние повреждения не лечило категорически. Надежд на то, что ситуация как-то поправится, совершенно не было.

Вернулся к очагу. Все-таки за это время я уже привык к еде не из пищевого синтезатора. У меня ещё оставалась корзинка удовольствий, и теперь я ей мог воспользоваться, но решил приберечь звёздную кровь для экстренных ситуаций. Непонятно, как дело обернётся дальше. Нужно вначале осмотреться. Может быть, за нами прилетят через несколько часов и нас просто заберут, а если выбираться самим, то тогда что делать? Проблема была в раненом тавре. Судя по тому, что кресло специальным образом подогнано, выдвинуты дополнительные упоры, а ноги и грудь стянуты страховочными ремнями с нестандартной фиксацией, то внутренние повреждения были наверняка. Вначале надо понять, что с ним и как его тащить. Прекрасно знаю, что если кто-то получил перелом позвоночника или бедра, то поднять его на ноги и сказать, что всё будет хорошо, – это не лучшая идея. Гораздо правильнее зафиксировать тело, даже если нужно немного в грязи полежать, и дождаться тех, кто реально умеет помощь оказывать.

Уже вторые сутки раненый провёл в отключке. Накачал я его очень здорово. За это время удалось пару раз попоить его по несколько глотков, по крайней мере, его жизни ничего не угрожало. Была идея использовать автодок из моего комплекта военмеда, но пока Тархан не придёт в себя, делать это нельзя. Повреждения внутренние, и вначале нужно адаптировать пауков. Анатомия разумного тавра почти такая же, как у людей. Практическое отличие только в копытах и слегка коровоподобной морде. Рогов у Тархана не имелось, и он носил нормальный сферический лётный шлем. Поэтому я даже и не думал, что он бык, а не человек. На ноги не обратил внимания. У многих скафандров ботинки больше напоминают копыта. Внизу размещают магнитные подошвы, дополнительные системы подвижности или просто тяжёлые элементы экипировки, смещая центр тяжести вниз. Опуская критические элементы как можно ниже, можно убрать с линии огня энергоблоки, резервный БК, и ещё масса причин.

Пока решил не суетиться. Куда бежать, я просто не знал. Корвет точно всё, но ещё мог послужить в качестве трупа. Многие бронеплиты расслоились и образовали множество мелких дырок, через которые пробирались небольшие теневые животные, зато крупных не было. Большую часть времени здесь ночь, и если сюда придут черви, то лучше обороняться изнутри, чем бегать по тёмным расщелинам с бесчувственным телом на руках.

За это время, помимо костра посреди пульта управления, удалось организовать некое подобие обороны. Под чутким руководством импланта я смог отколупать, перетащить, укрепить, а потом, выпустив ремонтную медузу, ещё и активировать непонятно каким чудом оставшийся последний боевой модуль. Это был гибрид энергетики и гаусс-орудия на основе рунных технологий. Что это конкретно и чем стреляло, понять было невозможно, но мощь этих штук я видел. Просто внутри корпуса остался ещё один неиспользованный контейнер, который я и переволок, установив за вывороченной створкой грузового отсека и подключив с помощью медузы. Теперь у нас была закрыта задняя полусфера, а просто так прыгнуть на орудие не получится. Проход к нему перегораживало целое сплетение покорёженного металла. Часть сектора обстрела перекрывалась железяками, зато и в один самоубийственный прыжок снести огневую точку не удастся.

Всё время думал о происходящем. По традиции в первые секунды пребывания в новом круге я получал теневого хищника, а после женщину из рыбообразных с великой идеей. В этот раз теневые хищники дружить со мной хотели только издали, в стаю не брали, хотя в округе подобного зверья бродило немало. Взамен мне выдали драный корвет и потрёпанного тавра. Может, где-то в душе даже и рад тому, что в этот раз началось не с теневого хищника.

– Раджеп Мадарасп, – было первым, что я услышал от раненого.

Тархан внимательно смотрел на меня, грязного, в потрёпанном, но вполне современном синтетическом комбинезоне, колдующего у огня, разведённого прямо посреди управляющего пульта. На обломанных железках, которые я использовал как шампуры, жарилась рыба. Я их срезал мультиключом из набора космо и получил отличные приспособления для кухни. Видя, что тавр приходит в себя, кивнул:

– Точно. Раджеп Мадарасп. Скажи, тавры только солому едят или рыбу тоже будут? Если что, у меня есть овощные сублиматы и галеты.

Он, слегка приподняв голову, осматривал обстановку. После литров химии, которую я щедро влил в болезного, приходил в себя тавр медленно. Знаю, что перебор со снотворным, но ментальное давление червяка было таким, что девяносто девять и шесть девяток после запятой давал симбионт на вероятность, что ему мозги выжгут, и остальные доли процентов оставил на случайность. Предположение, что у него есть дерево ментальности вроде моего, располагалось дальше ещё на шесть знаков после запятой, обозначаясь в триллиардных долях процента. Я мог догадаться, что раненый будет тавром, но если бы под пеной скрывали людей Леса, Воды и даже кел, то воспринял бы это с меньшим удивлением.

В моём понимании тавры всегда были полуразумными дикарями с дубинами и никогда не летали на многоцелевых корветах, сделанных по гибридным технологиям. Я никогда не слышал о том, чтобы человекобыки были разумны, хотя логика подсказывала, что ничего в этом такого и нет. Были разумны, а потом одичали. Мало ли таких ситуаций в жизни происходит? Был я на одном орбитале по добыче не очень нужного астероидного пояса. Там народ жил столетиями, занимаясь межродственными браками, тупея и злоупотребляя спиртным такого качества, что порой примесей в нём больше, чем самого спирта. Сюда никто не хотел ехать, а если и удавалось как-то кровь разбавить, то только когда на разработки привозили преступников на вечное поселение, заменив смертную казнь на пожизненное. Вот там народ реально дичал и зверел, а то, что носили штаны, никакой разницы. Дикие тавры со своими мордами выглядели более интеллигентно, чем пьяные и обдолбанные химией рожи населения орбитала.

– Кто ты? – немного собравшись с силами, спросил раненый.

– Давай я расскажу тебе, что здесь произошло, и было бы интересно услышать твое мнение, – ответил Тархану, улыбнувшись во всю рожу.

Я, конечно, не стал мучить угадайками ещё не до конца пришедшего в себя человекобыка, поэтому вкратце рассказал Тархану, кто мы, чего мы и где мы. Без подробностей и пока без рассказа о прошлых кругах. Просто капитан космического тральщика с гвоздём в голове, а потом передал слово:

– А теперь, уважаемый парнокопытный, готов выслушать ваши предложения, что нам делать?

К моему удивлению, бычара улыбнулся во всю рожу и воскликнул:

– Раджеп Мадарасп! Моя теория верна! Теперь я могу спокойно умереть. То, что мы с тобой встретились, – это всего две миллиардные процента.

– Умереть просто так не дам. По крайней мере, пару стейков срезать обязан, а самое главное, почему именно две миллиардных? И что это за две миллиардных? – уточнил я.

– Я посчитал площадь Единства и ещё более сотни тысяч параметров. Мы следили за той стороной почти тридцать лет и собирали информацию. Я рассчитал, что в закрытой зоне летает гигантский корабль на недоступных высотах, а потом до нас начали доходить слухи, что с неба падает целый народ. Вероятность того, что ты будешь в нашем круге, – это две миллиардные, но это по классической теории, однако есть и другая. Я разрабатывал теорию нестабильных вероятностей. К математике надо добавить звёздную кровь, желания высших сил и незримые приметы. Есть несбыточные события с точки зрения расчётов. Сможет ли под твоим окном пройти сама Творящая? Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Либо сможет, либо нет. По факту вероятность события ноль, но если ты начнёшь убивать мир, договорившись с червями, или спасёшь всё Единство от жуткой угрозы, или придумаешь, как создавать новых животных лучше прежних, то, возможно, под твоим окном и промелькнёт силуэт Творящей.

– А какова вероятность пройти тот же путь и совершить те же дела, оказавшись случайно в другом круге? – уточнил я.

Разговор прямо в интересную сторону свернул.

– Если сам этого хочешь, то почти нулевая, если кто-то хочет, то пополам, а если круг выбран неслучайно, то почти сто процентов. Мало данных, но в том и смысл, чтобы звёздную кровь смешать с математикой.

Слова тавра заставляли задуматься. Я всеми ногами и руками брыкался, скакал в стороны не хуже Куся, но меня протащили, словно вагон монорельса, по предначертанной судьбе и заставили замкнуть цепь событий. Симбионт, получив столь заманчивую информацию, жаждал узнать больше и посчитать всё это. По его прикидкам, с учётом движения Хельги по заданному маршруту, площади сбросов и количества капсул, оказывающихся на поверхности, поделенных на площадь Единства и коэффициент удалённости, вероятность выходила намного меньше. Но Тархан рассчитал моё появление и реально ждал, почти угадав с местом и временем. Теперь симбионт жаждал всех подробностей и желал непременно ознакомиться со всеми тонкостями этой теории.

Сам Тархан был очень неслабым начальником в должности младшего служителя. Слово младший не означало «мальчик на побегушках». Тавры не болели тщеславием, и скромное название не принижало возможностей моего быка. Он был учёным, воином и командиром.

– Ошибся на один круг и полгода, – сокрушался он.

Хотя, как по мне, угадать, что Хельга прыгает через порталы на другую сторону Единства, ещё и меня выпасти – это очень неслабо. В голову пришёл вопрос. Хорошо, тавр просчитал вероятности появления обычного колониста, а какова вероятность появления именно меня? Тархан выражал свои пламенные чувства, что он теперь знает, что прав. Да, он сейчас скорее мёртв, чем жив, будучи привязанным к креслу, и отдаёт себе отчёт, что без серьёзной помощи он долго не протянет, но как восторженно знать, что ты ткнул мордой в навоз целую кучу недоумков, которые вместо науки занимаются собиранием рун и занудными проповедями о ценности рогов.

Про рога я тоже уточнил. Оказалось, тавры были разделены по роговому принципу.

– Староверы, ортодоксы – как угодно. У прародителя рогов не было, потому что он носил лётный шлем. А эти оставляют рога. Для чего? А от ветра голову не поворачивает? Придурки. Всю боевую экипировку для них приходится переделывать. Шлемы как кастрюли. С другого края круга видно, – возмущался Тархан.

– А я думал, рога только военные удаляют.

– Да нет, многие удаляют. Есть, конечно, те, кто не хочет, но это гражданские. Им не надо, а эти принципиально. Даже историю придумали о том, что прародитель по кругам летал и искал способ обратно себе рога вернуть. Придурки. Он знания искал.

Тархану становилось всё лучше. Я уколол ему палец ножом и притронулся локтем к капле крови. Симбионт сообщил, что химия и генетика у людей и тавров отличается минимально, по крайней мере, все лекарства в моей аптечке будут работать правильно и я могу спокойно добавить антидот и кормить не только сеном. Чем я и занялся. После пары препаратов из моей расширенной аптечки раненый совсем пришёл в себя и много пил, а потом не отказался и от еды. Давал ему пока понемногу. Всё-таки несколько суток совсем без еды, и надо пока поберечься.

Когда я сидел около разведённого костерка, к нам выполз тенехват размером с пару ладоней. Я отрезал кусочек рыбы и протянул зверьку. Очень быстрым движением схватил угощение, отскочил метра на три и начал быстро жрать. Это было хорошо. Пока спокойно бегает мелочь, нет постоянных крупных хищников. По крайней мере, прямо сейчас. У теневых зверей совершенно другие чувства и принципы взаимодействия, и если сюда направится кто-то покрупнее, то мелочь сразу разбежится.

Я прекрасно чувствовал червей, по сути, первородных тварей Грани, которыми, собственно, они и являлись, просто это был один из миллиардов вариантов, что водились за разрывом пространства. Как говорила Гадюка, теневые животные прихватили часть генокода червей, но были обычными животными, и я их почти не чувствовал. В любом случае моих ощущений точно недостаточно, чтобы гарантированно ощутить приближение подобного зверюги, а не тогда, когда на спину прыгнут. Я, конечно, тоже не был чужим. Просто знаю, что на меня эти не нападут, и тоже благодаря чувствам, а вот на Тархана напали бы обязательно.

Заботливая мамочка в виде капитана космического тральщика нарезала ещё несколько кусочков рыбы, кинув так, чтобы каждому досталось и дети не дрались. Без злых писков и стрекотаний не обошлось, но всем хватило, и никто еду у товарища не отобрал.

Мы с Тарханом ели только спину, а голова, плавники, брюхо и костяной хребет со щедрыми кусками мяса подкидывал суетящейся мелочи. Иногда возникала драка, но беззлобно, зато с громкими писками и угрозами в виде поднятых лап и клацанья пастью. Выясняя отношения не в полный контакт, а просто расставляя приоритеты, кто за кем и чего будет есть. Еды хватало. Насмерть, собственно, как и принято у теневых хищников, никто не сцеплялся.

Тархан наблюдал за этим всем. Когда очередной зверёныш выхватил из пальцев кусок рыбы и убежал, тавр сказал:

– Это теневая тварь. Это очень опасно. Почему они не укусили?

– Наверное, любят. Меня тут многие животные любят.

– Они же могут и руку отхватить?

– Могут, но меня не кусают, – легко согласился я и протянул ещё один кусочек.

Тенехват подскочил, выхватил у меня из пальцев еду и шмыгнул в сторону, чтобы у него товарищи добычу изо рта не вытащили. Бычара только усмехнулся:

– Что-то ты недоговариваешь.

– Договариваешь, но всё так сразу не объяснить. – И начал выкладывать следующий круг правды.

Тавры были в курсе устройства Единства, собирали об этом информацию со всех возможных источников и знали, что в легендах описывались иные звёзды и существует ещё много чего, что вне нашего мира.

– А тараканы космические есть? – удивлённо воскликнул Тархан.

– Нет никаких тараканов. Есть пауки, богомолы, сколопендры и жуки.

– А муравьи?

– Муравьи – это пауки. Если лапы к телу и брюшко – это всё паукообразные, а если тело ровно посередине и лапы мелкие, то это жуки. Только всё равно всех пауками называют. Так проще. Почти все дроны и биоботы – это тело с несколькими ножками, и их все пауками называют. От миллиметровых паучков-наблюдателей до двадцатичетырёхногих ударных танков размером, что в трюм линкора еле пролазят – всё пауки. Правильнее, конечно, сказать жуки, но так повелось. Богомолы – они почти как люди, только лапы от четырёх до шести, а вместо рук ударные лапы, и могут укусить. Сколопендры – это длинное и когда много ног.

– Совсем как наши черви, – поддержал товарищ. – А летающие? Есть ведь?

– Есть. Мухи, стрекозы, бабочки, паруса.

– А паруса – это что?

– Огромная тряпка, почти всегда в космосе живёт. Есть такие существа, которые между галактиками по много миллионов лет летают, на звёздный ветер опираясь.

– Разумные?

– Есть и разумные. У нелюдей на одной планете могут обитать сотни тысяч видов разумных. Вариации тоже отличаются. Есть высшие, бойцы, разумные, хранители, полуразумные, неразумные. Только у пауков восемь видов разумности. Мне это не надо. Я в этом не разбирался.

– Сколько всего мы ещё не знаем, – вдохнул Тархан.

Он расспрашивал меня обо всём, словно ребёнок. И так же восторгался. Рассказал и о таврах:

– Те, кто создал наш народ, смеялись над нами. Мы были тупы, безмозглы и агрессивны. Они разбросали народ тавров по множеству кругов, превратив нас в животных, которые должны жрать травы со звёздной кровью, накапливать и отдавать со своей смертью. Но пришла та, что творит, и возмутилась, и сказала, что нельзя людей превращать в животных, и дала нам разум, но она коснулась не всех, и теперь народ тавров разделён на животных и тех, кто помнит. Мы обязаны сохранить дар, должны творить, учиться и быть умными. Тысячи поколений мы храним и развиваем технологии, хотя давно могли всё заменить рунами, но тогда мы утратим дар и станем как большинство народов кругов, забившихся под свет игг-древа. А дальше будут руны, хижины и костяные ножи, которыми одинаково удобно охотиться и выкапывать из земли съедобные коренья.

– Так серьёзно? А мы вроде как произошли от обезьян сами по себе. Выходит, вы специально технологии держите, но можете обойтись рунами?

– Вы от обезьян произошли, и вам плевать, будут у вас руны или наука, а мы не можем. Наш народ создали, как и многие народы Единства. Творящая дала нам разум, и мы специально всё, что можем, делаем без рун, стараясь использовать руны по минимуму. Но, наверное, скоро придёт конец нашей цивилизации. Старики всё больше хотят видеть в рунах перспективу. Безмозглые придурки! Наши рунные технологии развиваются так же, как и остальные, и наши восходящие не слабее других, но в совмещении двух технологий сила тавров. Наш прародитель всегда говорил о том, что техника нужна не потому, что мы без неё не можем обойтись, а потому, что без неё не могут обойтись наши мозги. И как только мы перестанем строить боевые корабли, то начнём драться дубинами, как наши родственники, которые за стеной пасутся. В рунах быстрая сила, но долгая и неумолимая смерть для мозга. Пока мы не найдём истоки технологии создания рун, то для нас они будут отупляющей игрушкой, и закончим, как и другие народы, копьями и топорами.

Оставалось только восхищаться. Просто сильно. Космо, пришедшим из другого мира, это очевидно, и земляне активно пользуются совмещением технологий. Но сколько надо бычьего тупого упрямства, чтобы сотни тысяч лет создавать электронику и чинить поломанные моторы, сохраняя науку, десятилетиями учить детей в школах и высших училищах, а не пульнуть из рунного кружка искорку и решить проблему.

Глава 4. Бегом-бегом

Местные человекокоровы были людьми не меньше, чем волосатые люди Леса или моя Склизкая, с чешуёй, перепонками и жабрами. Основатели расы заложили неплохой старт, а при рунных возможностях смогли сохранить и технологическую ветвь развития, не опустившись до своих полуразумных сородичей. Кстати, дикие тавры тут тоже водились в изобилии. Огромные, клыкастые, рогатые и совершенно тупые животные здесь были настоящим бедствием для остальных народов, но высокотехнологичные тавры их убивали только в том случае, если шла прямая агрессия на их поселения, предпочитая отгонять рунами и слезоточивым газом. Полуразумные родственники быстро научились не подходить к городам разумных человекокоров и практически не беспокоили, зато отрывались на других народах круга.

Быт налаживался. Каждый вечер, когда гас свет древа, я ходил ловить несколько рыб. Мои глаза отлично видели в темноте, а рыбы плыли медленнее, поэтому становились лёгкой добычей. Тархан замечательно ел рыбу, мясо и вообще всё, что давали, не перебирая. За мной увязывалась пара тенехватов. Эти были посмелее, постоянно лезли под руку и всегда получали самый лучший кусочек. Они носились по берегу, создавая невероятную суету, наблюдая за моей рыбалкой и вожделея своей доли. Я много времени у воды не проводил, опасаясь, что если долго задержаться на одном месте, то на меня могут обратить внимание те, кто посильнее. Добыв две-три рыбы, выдавал долю сопровождавшим, раз уж вместе ходим на рыбалку, совал тушки в криптор и возвращался на корвет.

С Тарханом всё было относительно неплохо и плохо. Как обычно это бывает у меня, всё идет комплектом. Позвоночник цел, а самая большая опасность заключалась именно в этом. Боли при повреждении позвоночного столба очень тяжело блокировать. Особенно плохо, если они вызваны разрывами нервных окончаний. Тут нужно либо полностью отключать сознание, либо давать бешеные дозы обезболивающих. На этом хорошее заканчивалось.

У товарища были повреждены бедренные и тазовые кости. Там остались даже не кости, а суповой набор, хоть сейчас гуляш из говядины вари. И как это всё лечить? Ничего хорошего, но уже гораздо легче блокируется препаратами, а самое главное, что верхняя половина тела практически не нуждалась в лечении, руки и голова были в относительном порядке. Ни о какой транспортировке в ближайшее время говорить не приходилось, а ещё очень хорошо, что анатомия людей и разумных тавров очень близка.

Пришла идея. Я же теперь вроде как доктор. Выволок лечебные машинки из своего комплекта, а симбионт отлично оживил паучков. Автомеды не задавались вопросами, а просто определили необходимую геометрию кости, спросили у меня подтверждение, не померещились ли им такие огромные костищи. За это время, пока паучки диагностировали повреждения, мы содрали часть скафандра с Тархана при помощи мультиключа, мудрых советов человекобыка и возгласов про Раджеп Мадарасп. Удалось освободить неплохое операционное поле. Автомеды были рассчитаны на работу в походных условиях, и совсем необязательно снимать всю броню и создавать стерильность. Достаточно дать доступ к ране, а всё остальное пауки делали сами.

Как только организовали доступ к телу, машинки принялись прокалывать, шить, сверлить и бурить. Как оказалось, у меня имелась целая куча дополнительных деталей для моих врачебных механизмов. Я вначале думал, что это просто комплект для выживания. В экстрамерности лежали полные коробки небольших саморезов, гвоздиков, винтов и штифтов. Но оказалось, что крепёж тоже для моих паучков. Космо решили собрать в кучу все необходимые расходники и не распылять возможности криптора медика. Кости Тархана обзавелись целой горстью титановых вставок, зато теперь ничего не болталось и встало на своё место. Комплект был достаточно продвинутый, и мне только оставалось говорить: «Да, да, да» – и делать, делать, а паучки уже сами ковырялись, вкручивали, сверлили и стягивали.

Почти всё время Тархан проводил в отключке, находясь под действием обезболивающих препаратов и снотворного. Операцию по совету искусственного интеллекта автомедов пришлось разделить на два этапа. Я и близко не думал о том, что после того, как поработают автодоки, болезный поскачет бодрым козликом, но завинтили быка основательно. Оставалось только ждать, пока схватятся кости и начнут восстанавливаться ткани. Всё время мучил вопрос: а какова вероятность получить вот такой медицинский криптор и какова вероятность, что он попадёт к тебе именно тогда, когда у тебя будет поломанный тавр? А самое главное, на сколько сильно цифры будут отличаться в обычной математической теории и теории Тархана на звёздной крови?

Когда в очередной раз кормил больного после операционного сна, задал не дававший мне покоя вопрос:

– Скажи, а что такое Раджеп Мадарасп?

Тархан задумался и медленно ответил:

– Это такое существо, совсем не похожее на тавра. Оно не плохое, но там, где оно появляется, – и опять задумался, подбирая объяснение, – всем окружающим становится непредсказуемо. Да, наверное, так самое правильное. Именно непредсказуемо. Наше общество живет порядком, а где появляется Раджеп Мадарасп, там заканчивается логика, порядок, перемешиваются все планы и становится непредсказуемо.

– Отличное слово! Прямо как у нас сейчас.

В ответ Тархан только кивнул.

Несколько дней вроде всё проходило нормально, однако, как обычно, хорошо, но мало. Ещё не успело дерево как следует погаснуть, мои тенехваты нервно зачирикали, отказались от еды и явно куда-то меня звали. А потом зверьки сбежали. Я выполз из брони и увидел, как сотни теневых зверей выползали из всех щелей и шли в сторону огромной горы, возвышавшейся на той стороне здоровенного острова. Свет древа только погас. Обычно звери выходят позже, но в этот раз они решили пойти, как только свет игг-древа перестал жечь им шкуры настолько, чтобы можно было выжить.

Заполз внутрь и сообщил быку, что вижу.

– Понаблюдай ещё минут десять, – предложил он, и я вернулся к люку, но ничего не менялось.

Тархан прямо зарядил меня идеей смотреть на всё через призму его теории невероятности. С одной стороны, всё как нельзя не вовремя, а с другой – нам, если это всё и должно было произойти, дали нормально отлежаться, привести себя в чувство, и потерпели десяток древодней. Судя по всему, нужно будет срочно уходить, но ругать судьбу тоже не стоило. У нас был отличный дом, очаг, даже кое-как наладили частичную систему обороны. Тавр шёл на поправку. И даже дали немного времени, чтобы собранные по частям кости начали между собой схватываться. А потом вот это всё.

Все теневые животные, включая моих тенехватов, уходили в другую часть острова. Почему теневые твари двинулись уже с последними отблесками света древа, как только смогли выползти? При таком освещении им совсем не комфортно, но они упрямо шли через боль. Это неестественно и абсолютно непонятно. Я несколько раз выглядывал наружу и видел одно и то же. Мелкие и большие теневые животные брели в другую часть острова. Остальные, которые без приставки «теневые», удивлённо смотрели на передвижение своих ночных собратьев и не чувствовали никакой опасности. Невдалеке видел большую стаю травоядных, они мирно паслись и никуда не собирались. Обычные и тёмные звери всегда намешаны на краю света игг-древа, и в этом ничего такого необычного не было. Только конкретно сейчас теневые уходили, а простые никуда не спешили и спокойно занимались своими делами.

Капитаны малых тральщиков, к которым прилип кусок тёмной души, доверяют тем, у кого есть немного генетического кода от азур-чудовищ, гораздо больше. Надо было срочно выдвигаться. Пусть лучше паника будет напрасной и все просто собрались на ту сторону острова на концерт исключительно для теневых хищников. Придём, и я увижу сидящих в рядок медвегрызов и найтволков, аплодирующих артистам, и буду себя ругать за излишнюю осторожность, чем потом окажусь неправ. Симбионт просчитал вероятность концерта как две стотысячных процента. Оценить математический этюд не имелось возможности, поэтому приступил к делу.

– Ну что? – первым делом спросил меня Тархан, когда я вернулся внутрь корабля.

– То же самое. Ну ты, бычара, и здоровый. И как тебя волочить?

Тархан улыбнулся:

– Бросай, Архераил.

– Да нет, хотелось бы утащить.

– А мне как хотелось, но я только буду обузой. Это очень далеко. Ты должен выжить и рассказать, что здесь произошло. Ты не сможешь.

И действительно. По сравнению с одичавшими родственниками местные тавры выглядели мелкими, почти как люди, но по габаритам равны или превосходили людей Моря. Человекобыки были массивнее. Если жирняки с обрюзглыми рожами с нажористых орбиталов любили оправдывать свой экстремальный вес тем, что у них кость широкая, то у человекобыков кости действительно широкие. Веса добавляли массивные копыта, а толщина конечностей именно габаритнее человеческой как за счёт кости, так и мышц. В Тархане около двух метров роста и килограммов под сто шестьдесят живого веса, но снять полностью лётную броню оказалось нереально, не разодрав раны после операции. А это уже все двести, а ещё надо извернуться и как-то аккуратно это проделать, не тревожа только собранные кости.

– Проще съесть, чем таскать, – подвёл я итог прикидок по весу.

Вытащить его из бокового люка вполне реально. Я пользовался верхним, а боковой не открывал из соображений безопасности. На разбитых кораблях открыть можно, а вот обратно закрыть удаётся далеко не всегда, но, когда мы покидали корабль в экстренной ситуации, это вполне приемлемо. В люк можно протащить лежанку человекобыка, не тревожа его только-только начинающие заживать суставы.

– У тебя сколько звёздной крови? – осведомился я, но, наверное, это была слишком личная информация.

Во многих народах такие вопросы считались дурным тоном, и узнать о том, когда его жена будет дома одна, считалось меньшей бестактностью, чем вот так в лоб спросить о запасе.

– Тебе зачем? – поинтересовался тавр.

Да, наверное, вопрос надо ставить по-другому.

– Мне нужно сто пятьдесят капель, – решил я уже уточнить.

Тархан кивнул и, немного подумав, ответил:

– У меня почти четыре с половиной тысячи.

– Ого!

– Я младший служитель, и моя звёздная кровь – это не моё достояние, а достояние всего народа. Просто она у меня хранится.

Я перекинул ему руну поломанного «Тарантула». Тархан читал описание руны, подаренной Гадюкой. Он был технически грамотный и понял суть описания сразу.

– А точно нужно именно сейчас вот на это тратить полторы сотни капель звёздной крови?

Его сомнения понятны. Он тоже был ребёнком технической цивилизации, поэтому сразу всё понял, но не учитывал мои недокументированные возможности. Без управляющего модуля металлический паучара будет красивой, но бесполезной штуковиной.

Я кивнул:

– Только чуть попозже, на улице. Когда мы тебя вытащим.

А дальше я почти час откручивал, отламывал и разбирал куски кресла, стараясь не дёргать раненого.

А затем, используя физическую силу рук Тархана и несколько железок, мы сняли верхнюю часть сиденья. Пришлось помучиться, чтобы доволочить до бокового выхода. Размеры малых кораблей не подразумевают, что будут таскать крупногабаритные предметы, но упрямство всегда побеждало технические неудобства. Открыть примятую дверь не получилось, но симбионт подсказал другой вариант. Имплант дал команду, и несколько пиропатронов отстрелили входной блок вместе с дверью. Проход получился даже больше, зато обратно всунуть дверь уже точно не удастся.

Тархан выпустил «Тарантула» около корабля, а я носился между оторванным сиденьем с раненым и металлическим пауком, создавая целую упряжь из тросов комплекта колониста и того, что смог подходящего отодрать от корвета. Симбионт доложил, что энергетические блоки в порядке, мозгов, как и положено, нет. Если что, у нас есть гаусс-орудие весьма недурной мощности, и он готов порулить вверенным механизмом. Дальше пошло всё проще. Выволочить Тархана, придержав, чтоб не грохнуть, а металлический паук тянул волокушу в ту сторону, куда двигались все звери.

Приходилось заранее выбирать дорогу, высматривая менее каменистую местность. Было видно, что Тархану не так просто всё это дается и, несмотря на обколотые обезболивающим раны, всё равно существовало множество фантомных болей и общее самочувствие. Но он молчал и смотрел по сторонам. Рядом с нами мирно шли звери такой силы, что напади они, у нас бы не было никаких шансов. Мы шли налегке. Всё необходимое я сунул в криптор, и единственный багаж был в виде ремонтной медузы. Пришлось прилепить её к Тархану. Она не совалась в экстрамерность, зато спокойно сидела и подлечивала шрамы после работы автомедов.

Все звери двигались на край острова. Мелкие и крупные брели вместе, никто никого не ждал, но и не трогал. Единственной обязанностью тех, кто помельче, являлось заботиться о том, чтобы на тебя не наступили. В обязанности габаритных теневых зверей смотреть под ноги не входило. Кого только не было. Разнообразие теневых тварей всегда огромно, просто они старались на глаза не показываться, пока тебя есть не начнут. Думаю, именно поэтому обычных зверей увидеть в разы легче, а теперь всё предстало в полной красе. Видел несколько медвегрызов, найтволков и ещё пару знакомых видов. Вездесущие тенехваты сновали туда-сюда. Встретили тройку тенехватов такого размера, что как тауро можно запрягать.

Все шли, и мы тоже. Не сильно-то мы из общей массы и выделялись. Разброс по внешности был таким, что драный космо и металлический паук, тянущий волокушу с потрёпанным тавром, не выглядели как-то особенно. Меня однозначно принимали как своего, а мою стаю в виде «Тарантула» и тавра терпели. Не уверен, что в другой бы раз не напали, но во время массового перехода порыкивали, однако не трогали. Больше всего рыкали на паука, как на самого здорового, но он сохранял полное спокойствие, флегматично таща груз с раненым. Я постоянно прислушивался к своим чувствам, пытаясь поймать ощущения. Они были, но ментальной связи, как с Кусем и Плешивым, точно не будет. Теневые твари воспринимали меня далеко не как обычного космо, который годится только в еду, но обратной связи у меня не получалось.

Мы поднялись на гору. Все главные события происходят всегда так, чтобы я на них мог насмотреться и насладиться ими. Вышли на большую и плоскую вершину. Почти посередине торчал монолит, словно кто-то гигантское многогранное копьё в гору воткнул. Каменный кристалл торчал, а я улыбался во всю рожу. Вокруг него рассаживались звери, образуя большие круги, и слушали. Я теперь тоже понял, что слышу перезвон. Неслышимый, но ощутимый звук шёл от камня. Просто я столько набегался за это время и в моей голове так шумели, что лёгкую мелодию даже не заметил. Никто не дрался, все теневые зверюги шли именно сюда.

– А какова вероятность по твоей теории, что это будет концерт? – сообщил я Тархану, указывая на рассевшихся кругами зверей.

– Или на каменную проповедь, – как-то недобро буркнул мой товарищ, выгибая голову со своей лежанки и оглядывая происходящее.

А потом с неба пришёл росчерк в место, где мы бросили корабль. Поляна с трещинами и окружающая территория почти до самой воды разлилась огненной лавиной. Пламя поднималось и бурлило, покрывая территорию в несколько десятков квадратных километров, вытекало на берег и горело на воде. То, что звало животных, перестало работать, мелкие тварюшки прыснули в стороны, а те, кто покрупнее, чисто формально порыкивали, делая вид, что охотятся, но давали мелочёвке разбежаться.

– Кто-то очень любит теневых зверей и знал, что туда упадёт руна. Но почему только теневых? – спросил я на смотрящего на огонь Тархана.

Бык пожевал губами и помолчал, а потом внимательно на меня посмотрел:

– Любит. Но не теневых, а тебя. Это не совсем руна. Только четыре корабля обладают таким оружием, но ни один из них не должен быть в этом круге. Мы создали их для защиты от червей, перед тем как высадить второе малое игг-древо. Первое мы не спасли, но у нас было два семени. Построили четыре корабля, чтобы выжигать идущих в темноте тварей тьмы, но они не летают просто так. Чтобы дать команду нанести удар, должно быть единогласное решение малого совета. Тавры никогда не станут применять это оружие внутри круга.

Половина острова просто горела. Огонь вытекал на воду и растекался огромным пятном.

– А может, у кого-то ещё есть подобное оружие? Пока делали четыре корабля, например, создали прототип и по-тихому умыкнули?

Тархан вздохнул:

– Знаешь, мой друг Архераил, теперь я и правда думаю, а надо ли мне прямо сейчас возвращаться?

Слова Тархана заставляли задуматься. Если существует всего четыре корабля со столь приметным оружием и так тяжело получить разрешение на вылет, то какова вероятность, что это был именно тот корабль? Не уволочи меня оттуда тот, кто приглядывает за мной, то наверняка нас бы уже сожгли. Мысленно поблагодарил за помощь. Иногда пихают тебя прямо некстати, но в этот раз спасибо. Симбионт, основываясь на объяснениях Тархана и пробуя моделировать свою теорию нестабильных вероятностей, выдал, что девяносто девять и девять процентов ни один из четвёрки кораблей своё расположение не менял.

Точку ещё одного корабля, нарядного и пышного до невозможности, увидел издалека и указал Тархану. Тот самый, с оборванцами. Бык сделал удивлённую морду. Корабль пролетел над нами на огромной скорости, на секунду мазнув по нам широкополосным сканером. Наверняка нас заметили гораздо раньше, просто хотели точно убедиться до миллиметра, что этот ободранный космо и есть тот, кто надо. Наверняка знали, что это я, но не спрашивайте как. Корабль унёсся в сторону тёмных земель. Симбионт с вероятностью девяносто девять и пять девяток доложил, что по обеим теориям удар наносил не этот корабль.

– Видел? – спросил я у Тархана.

– Да. Это нилли.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– А они-то что тут забыли? – искренне удивился бык.

Совершенно очевидно, что контакты с этой цивилизацией у них есть, но что-то было не так и человекобыки не видели в них каких-то конкурентов или опасности. Наверное, пришла очередь мне рассказать очередной круг правды о моём опыте общения с этими летающими аппаратами. Но вначале надо срочно сбежать с открытого пространства, вдруг сюда ещё кто-то прилетит, и из тех, кто реальное отношение к огненному морю имеет. Даже если заряд подобного оружия имелся всего один, то на любом корабле есть масса других замечательных способов прибить команду из полуживого, неходячего быка, дефектного «Тарантула» и грязного космо. Присмотрел отличную пещеру. Скоро рассвет, и в помещении был аншлаг.

Много мест для ночёвки, которые использовали теневые животные, наверняка потеряно, поэтому звери набились целой толпой. Возможно, в следующие несколько дней каждый присмотрит себе отдельную уютную норку и соседей уже не потерпит, но это после. Своим ночным зрением я отлично видел несколько крупных хищников и множество мелочёвки. Мы зашли, и на нас отреагировали снисходительно, только слегка рыкнув, обозначая, что мы тут не одни. Нам не нужно прятаться от света, поэтому заняли ближайшее к входу место, только чтобы снаружи нас не было видно. То, что сегодня никто не нападёт, я просто знал. Звери порыкивали, предупреждая, кто здесь самый главный папочка, но ничего против расположившихся почти на свету диковинных и странно пахнущих животных не имели.

Пока осматривал раны после перехода и немного кормил тавра, то расспрашивал о прочих летунах этих мест. Корабли тавров действительно были хороши, а вот на технику нилли Тархан только фыркнул, что это не боевые борта, а пародия на аэродинамику и они летают только потому, что очень далеко от круга тавров. Человекобыки могут перебить их в любой момент, но смысла в этом никакого не было. Нилли не представляют для них угрозы и пусть себе летают между кругами Единства на своих жалких лоханках. Самым странным товарищу показался рассказ о том, как они преследовали меня и что появлялись в местах массовой гибели людей. Бык откровенно не понимал, почему они сцепились с червями и кто такие оборванцы. Рассказал о том, что лично видел, как они сбрасывали реагент через десять минут после применения ядовитой руны, которой отравили огромный лес. Этот эпизод тоже вызвал удивление.

– Очень непохоже. Они не беззащитны, но если есть хотя бы один шанс из миллиона уйти от драки, то нилли обязательно им воспользуются. Они даже чрезмерно расплодившихся хищников не убивают, а отлавливают и отвозят в другие круги, где много корма для зверей, истребляют только тех животных, на которых выдаёт задание наблюдатель.

– Я не видел, кто пускал руну, но они уже через десять минут были там и сбросили реагент. Они точно находились в этом секторе заранее, иначе просто бы не успели прилететь, и если это и случайность, то что тогда делала куча реагента в грузовом отсеке? Тоже совпадение? – ещё раз объяснил я свои наблюдения.

– Глаза говорят, но мой разум в это верить отказывается. Архераил, у меня нет ответа. Это очень непредсказуемо.

– Раджеп Мадарасп, – кивнул я.

Но разговор не завершился, а ещё раз вильнул в сторону и опять принял интересный оборот.

О причинах крушения Тархан вначале не хотел говорить, но я догадывался. Немножко разобравшись с менталитетом человекобыков, я сразу понял, что для него это тяжёлая тема и ему было стыдно это признавать, даже если я не бык, а произошёл от обезьян. Я добросовестно молчал, не желая дёргать неприятные мысли, но тавр сам начал разговор:

– Архераил, мне надо тебе обязательно сказать. Такие вещи должны знать все члены экипажа. Мне стыдно, но «Пронзающий Рог» упал не сам по себе.

– Не переживай. Я обо всём догадался сразу, как увидел корабль и получил отчёт о состоянии.

Для меня совсем не стало открытием, что это была диверсия. Самое настоящее подлое предательство, причём предательство на уровне не просто мелких пакостников, а кто-то самый большой и наделённый возможностями предатель или даже сам руководит предателями. Корабль, который взял Тархан, принадлежал какому-то ещё большему начальнику, члену малого совета.

У тавров имелось два совета. В большой входили почти полтысячи самых уважаемых и заслуженных быков, и там обсуждали, говорили и предлагали, а реальные решения принимали на малом. В него входили двенадцать, четырнадцать или шестнадцать самых правильных и проверенных. Почему количество обязательно чётное? Потому что любое решение принимается большинством, а если половина за, а половина против, то это не решение, и надо над ним ещё подумать, а если сделать нечетное количество, то всего лишь один голос будет решающим. Разумным свойственно ошибаться, а вдруг именно этот тавр ошибся? Поэтому решение может быть принято исключительно уверенным большинством, и только когда голосов больше на два, остальные безропотно подчинятся и выполнят одобренное без сомнений.

На текущий момент это и был один из двенадцати. В малый совет ещё допускали несколько перспективных служителей, но они только слушали, набираясь опыта, и размещались на приставных скромных стульчиках. Один из таких стульчиков обещали и Тархану, но он был безрогий, а всеми делами сейчас заправляли те, кто видел ценность в рогах и сохранении, по утверждению товарища, глупых традиций. Политика, одним словом.

Никто не мог знать, куда полетит корабль одного из руководителей всей цивилизации разумных тавров. Только Тархану были известны заранее предполагаемые координаты, но ему их дали буквально за несколько часов, а о том, что он полетит не на своём положенном корабле, а получит корвет высшего служителя, сам Тархан узнал за три минуты до взлёта. Никто не знал, где появится гигантский корабль, и даже координаты стали известны буквально за несколько часов до вылета и были огромным секретом. Но в точке, куда он направился, корабль ждали, связь в этом месте не работала. Кстати, я обратил внимание, что там, где валялся корвет, связи с наблюдателем не было. И во многих местах, над которыми мы пролетали в этом районе, она тоже неоднократно прерывалась.

Любой корабль, и тем более борт члена малого совета, оснащали дополнительными системами связи и слежения. Это не потому, что все хотят знать, куда он полетел. Нет, это очень закрытая и секретная информация. Просто все должны быть в курсе, что если происходит плохое, то нужно понимать, сколькими голосами принимать решение, от которого зависит существование всего народа тавров. В Единстве полно опасностей, и всё это очень серьёзно.

Связь пропала мгновенно, многие системы не сработали, корабль ждали, а черви напали очень бодро. На этом моменте рассказа ко мне пришло осознание. Я им тут всё раджепмадараспнул с ног на голову. Вспомнил разговор с Гадюкой. Она мне рассказывала про параметры ментальности. Говорила, что те, у кого два десятка, – это монстры, а если вдруг был бы тот, у кого оказалось полсотни параметров, то его проще с пяти километров из вдовы по-тихому пристрелить, чем держать около себя непредсказуемое чудовище. Большей конкретикой со старшим сотрудником научного отдела по поводу ментального развития не занимался, решив оставить эту тему и не давать повода для беспокойства. Я не такой и даже не собирался, но лучше пусть все спят спокойно, чем косо на меня поглядывают и надевают фольгу на голову, узнав о моём дереве развития.

Есть такое дурацкое суеверие, что фольга на голове защищает от ментальных ударов тварей Грани. Легенда, которую берегут люди, ведь каждому хочется иметь надежду. Фольга, конечно, не спасает, а защиту дают только симбионты, когиторы и специализированные воксы. Я часто бывал на орбиталах после ударов тварей Грани и видел немало трупов гражданских с фольгой на голове.

И тут я опять понял. Фольга на голову! Ни я, ни Тархан им не нужны. Наверняка на место крушения корабля любимого телёнка прилетит высший служитель. Да, он будет в сопровождении нескольких боевых кораблей и с отличной охраной. В случае нападения сотен червей они их легко раскидают. А сможет ли выдержать разум старика ментальный импульс червяка, который притаился в трюме? Поэтому червяк меня постоянно пытался уронить. Ему нужно место крушения, куда прилетит высший служитель, и плевать, где оно произойдёт. Ему просто попался такой, как я, у кого мозги бетонные и дерево ментальности курчавое и ветвистое до невозможности. А то, что оно со знаками вопроса и я прочитать не могу, не значит, что мои возможности не работают. Я прекрасно чувствовал, как червяк свалил первым мозговым ударом половину диспетчерской и народ на посадочных площадках. Площадь удара оказалась реально огромная.

Оставалось рассказать Тархану свои соображения. Он был умным быком, учёным и наверняка отчасти политиком, который умеет просчитывать множество вариантов. Он такой вариант не продумал, не понимая, с какой тварью мы столкнулись, без моих дополнительных пояснений. Скорее да, именно так всё обстоит, и тем мрачнее была ситуация. Конкретно я, вот такой, с гвоздём в голове и непонятно какими возможностями, выдержал удар, а те, кто сюда пришёл бы с высшим служителем, наверняка нет.

У Тархана тоже была развита ментальность. Младший служитель не может не обладать подобными атрибутами. Они развиваются очень тяжело, невероятно долго, и нужно делать что-то нереальное, чтобы поднять каждую единицу. Он мог с пристрастием спросить, говорят ли ему правду, защититься от внушений и не бояться много чего. Этот атрибут был на слабом серебре, имел несколько субатрибутов и десяток навыков. Наверное, это походило на мои разветвления, но я свои прочитать и сравнить всё равно не мог, поэтому не стал развивать тему. Если предположить, что он младший служитель, член большого совета и ему пророчили место в малом, то это много. Пусть у высшего будет вдвое больше, все двадцать, и даже тридцать, но это на порядок меньше моего.

Оставалось задуматься. Я про свои не сказал, конечно, просто пояснив, что гвоздь в голове – это и есть главная защита. Кстати, симбионт, который сам по себе защита, считается отдельно или его возможности уже учтены в ветвистом вопросительном дереве? Может, и не учтены. В то время, когда я не слышал ни о какой ментальности и был ещё деревянным-деревянным восходящим, я не раз попадал под ментальные удары, которые отлично отражал без всяких параметров. Жаль, что спросить не получится.

Теперь нужно поспать. Я уселся на пол пещеры и привалился спиной к каменной стене, прикрыв глаза, спросил:

– Знаешь, Тархан, скорее всего, кому-то нужно место в малом совете.

– Я тоже так думаю. Может, и хорошо, что у нас нет никакой связи, и если нилли не разболтают, то теперь все думают, что от нас даже пепла не осталось.

Я мысленно согласился и начал проваливаться в сон. Пока дают, надо пользоваться уютной норкой для отдыха. Свои не тронут, а чужие обгадятся сюда подходить.

Глава 5. Путь

Надо бы определяться с дальнейшими движениями, исходя из появившихся новых обстоятельств. Логичнее было бы как можно быстрее сбежать, попытаться переплыть узкий пролив между островом и большой частью круга, где начиналась континентальная земля, поросшая невысокой зеленью и порезанная каменистыми образованиями. Имелся абсолютно дурной и нелогичный вариант, который под дружное «Раджеп Мадарасп» мы приняли как единственный. Нужно вернуться в выжженное пятно, но не подходить к самому корпусу корвета, и понаблюдать. Если там, конечно, что-то сохранилось, то это захотят проконтролировать и обязательно будут проверять, а не сдриснули ли мы? Причин может быть много, и как пример – просто захотелось пройтись, посмотреть округу, или на концерт собрались. Не всё же в бескультурье сидеть?

Огонь сжёг всё, что возможно, но он был специализированный. Что касалось биологических форм жизни, а особенно имеющих приставку «теневые», тем более самих червей – выжигалось беспощадно. Зато камни и древесина горели весьма неохотно. Осталось множество корявых остовов. Сами ветки обгорели и опали, а вот чёрные, выжженные стволы растений сохранились. Оружие оказалось вовсе не классической зажигательной смесью, а огонь был именно специальным энергетическим составом на химии и звёздной крови, которая должна выжигать червей, затаившихся не только на поверхности, но и просочиться в каждую щель, залиться в каждую дырочку. Именно этим и объяснялась такая текучесть огня и то, что большая его часть вытекла на водное пространство, образовав пылающее море.

Бояться, что там кто-то остался из живых существ, было совершенно не надо, а вот выжженный корпус корвета сохранился отлично, и это совсем плохо. Лучше бы фугасом долбануло, чтобы среди искорёженных кусков Раджеп Мадарасп поймёшь, кто осёл, а кто козёл, и чьи куски между вывернутых железяк запрессовало. А вот в нашем случае можно отлично понять, снимая пепел по миллиметровым слоям и проводя нормальные научные анализы, что пары кучек праха от драного космо и тавра не хватает.

Оставалось подумать, как нам пройти по выжженной земле, не оставив следов, но и тут нашли компромисс. Решили затаиться около самой кромки выгоревшей территории. Здесь металось полно всякого зверья. Все они топтали следы, жрали растительность, охотились и разводили нереальную суету, пытаясь обживать места, появившиеся после катаклизма, вызванного ударом оружия тавров. Затеряться среди постоянно передвигающихся животных виделось лучшей идеей, заодно мы не будем терять из видимости эпицентр удара.

Паук не требовал никакого вмешательства, и ещё несколько дней он мог быть отличным тягловым устройством для Тархана. У меня в крипторе полно еды, а воспользовавшись предыдущим опытом, когда проходили мимо быстрого и чистого ручья, я достал несколько полиэтиленовых пакетов, набрал воды и сунул так же в экстрамерность, обеспечивая нас запасом на много дней. Теперь не стоило переживать вообще ни за что и можно просто залезть в пещеру и просидеть там пару недель, ни разу не выходя наружу. Оставалось подобрать удобный наблюдательный пункт, который не просматривался бы с воздуха, зато мы видели местные окрестности, и желательно так, чтобы это всё это из глубины, и нам самим не приходилось выползать наружу.

В расколотой, помятой и забросанной различной дефрагментированности камнями, скалами и вырванными целыми пластами местности, покрытой густой растительностью, найти подходящую пещеру не представлялось проблемой. Спустились буквально на пару километров, и под колючими лианами обнаружили таковую. Глубокая, дно ровное, а высота свода позволяла ходить в полный рост. Загнали паука, затащив кресло Тархана. Я аккуратно прошелся, посмотрел, чтобы максимально замаскировать следы от нашего присутствия, и мы погрузились в молчаливое ожидание. Быт налаживался. Как обычно, прикармливал тенехватов, очень обрадованных халявным пищевым изобилием. Я их держал с той же целью, чтобы составить компанию, а в случае приближения крупных хищников по улепетывающим зверькам понять, что появился кто-то более мощный и сильный.

«Тарантул» обладал огромной огневой мощью, мог вовремя среагировать. Гадюка говорила, что несколько стволов имеют неправильную геометрию и заряды уже на двести метров летят куда хотят, но вблизи это всё равно будет шквал огня. И такой разлет даже в плюс, когда нужно вести стрельбу по стремительным теневым хищникам. Но не пришлось. Ко второму вечеру тенехваты зачирикали и побежали к «Тарантулу», очевидно, решив, что он на них очень похож, является старшим собратом и сможет защитить, а к нам в пещеру сунулись гости. Скорее всего, после столь сокрушительного удара оружия тавров мест для днёвки не хватало, и звери пускали на побывку гостей. Я просто чувствовал, хотя у меня не было чёткого понятия. К нам явилась тройка найтволков. Хищники рыкнули, глянули мне в глаза, а я отошёл к стене пещеры, пропуская зверей. Волчары заняли место в самой глубине длинной пещеры, и даже я со своим ночным зрением видел только контуры. Кормить гостей не стал. Непонятно, как они отреагируют на кусок жратвы и не захотят ли добавки в виде космо и стошестидесятикилограммового куска говядины?

Вечером звери ушли, а мы ждали. Тархану становилось всё лучше с каждым часом. Растрясённые переходом кости немного поныли, но потом, согласно докладу автодоков, начали усиленно срастаться. Всё оказалось хорошо, и нужно просто некоторое время спокойно полежать и никуда не скакать. Одним словом – покой, как автоматический доктор прописал.

Пока тихо отсиживались в пещере, пытались немного разобраться со странностями. Я показал Тархану добычу с червя. Один предмет являлся порождением той стороны восхождения, что, собственно, неудивительно. Добыл я его с неслабого червяка, а вот второй оказался и простой, и очень непростой. Он был как Раджеп Мадарасп. Кусочек иллиума на цепочке из иллиума. И всё. Тархан ещё раз внимательно просмотрел. Служитель даже в статусе младшего телёнка обладает множеством разных знаний и умений, и обязательная часть программы – это определение гадостей, но ничего больше ему обнаружить не удалось.

– Странное и неожиданное изделие. Иллиум нейтрален к рунам, как и сам не является носителем рун, за исключением изделий, где он содержит что-то, что имеет действующий элемент. Можно сделать посох из иллиума с огненным существом, чтобы удерживать тварь и направлять её энергию куда надо. Можно просто соорудить ящик из иллиума, чтобы хранить опасные вещи. Создают руны из изменённого иллиума, но просто кусочек? Я не вижу ни одной причины, зачем червяку его таскать. Если бы это было лезвие или игла, то им можно убить восходящего, проткнув средоточие энергии, но почему просто кусочек?

– У меня такое же мнение. Лучше суну его в криптор, – сообщил я под одобрительный кивок товарища.

Ещё хотел показать для определения ошейник, что снял со Златоглазки, но решил, что эти вещи точно лишний раз светить не надо. Тут либо разобраться самому, либо пусть оно лежит. Чем меньше людей об этом будет знать, тем спокойнее спят окружающие и капитаны малых тральщиков в их присутствии.

– А почему я не могу сам определять?

– Наверное, нужно вложить куда-нибудь звёзды развития, и у тебя, скорее всего, не открыты нужные атрибуты или нету навыков. Всё очень просто. Если хочешь, нарисуй своё дерево развития, и я подумаю, куда можно приложить атрибуты. Попробуем. Возможно, получится прочитать часть параметров.

– Спасибо большое, – искренне согласился я, но при этом решил, что, наверное, тоже с этим повременю.

Ещё не хватало мне тут крону ветвистого исполина нарисовать под стать главному древу круга, особенно в навыках ментальности. И будут от меня окружающие в панике разбегаться или притопят по-тихому из антиматериального снайперского комплекса.

Всё шло хорошо ещё сутки. Тавр с интересом рассматривал мой комплект колониста, отмечая для себя некоторые технологические тонкости. Пробовал еду из пищевых концентратов. Съели и распили корзинку удовольствий Маханта. Я передавал руну быку, а он её активировал, раз у него запас звёздной крови почти бездонный. Разумный бык с интересом рассматривал расписной кувшинчик с длинным и тонким горлышком. Этот предмет нравился всем, столько труда и необоснованной ювелирной работы было вложено в сей сосуд. Отдохнуть дали, но недолго. Ещё через день, глядя вдаль через прибор, Тархан говорил:

– Обезьяны всегда такие злопамятные и подозрительные?

Он рассматривал через мой бинокль зависшую над выплавленным корветом пару небольших кораблей.

– Может, друзья прилетели, помочь хотят? – ёрничал я.

– Раджеп Мадарасп знает, что они хотят. Скромные очень, тайно хотят помочь, и наверняка не один раз, если поймают, – произносил тавр, рассматривая корабли в полученный от меня оптический прибор.

Компактное устройство давало двадцатикратный оптический и пятисоткратный цифровой зум. Обзору больше мешала постоянно висящая муть от мельчайшего пепла, поднимаемого ветром, чем расстояние. Но это было и хорошо. Если на кораблях есть серьёзное оптическое оборудование вроде широкополосного сканера, то в этой муляке разглядеть мелкие детали и наши следы будет непросто.

– Совсем недобро? – просто поддержал разговор я, понимая, что недобро, но хотелось понять размер происходящего.

– Два разведывательных корабля без бортовых номеров и знаков приписки.

– Ну и что? – удивился я. – Для разведки нормально, чтобы тихо и незаметно.

Тархан был умён и понял моё удивление, просчитав ситуацию за меня.

– Архераил, вы дерётесь не только с тварями Грани, и у вас есть множество миров, в которых вы воюете с людьми и не людьми. Ты сам говорил. Вам иногда нужно хранить секрет, чей это корабль. У нас Единство. Около нас летают нилли, есть ещё две цивилизации, они залетают раз в год и просто пролетают. Теперь вы, но на другой стороне сферы. Здесь только корабли тавров. Нам не от кого прятаться, а корабли делают для конкретных подразделений и на производстве сразу наносят опознавательные знаки, как символику круга, так и бортовой номер. Эти корабли оказались сделаны без опознавательных знаков. Понимаешь, знаки не спрятали, а их изначально не было, – сообщал Тархан, а я видел ещё кое-что.

Как понял из разговоров с товарищем, мыслеобразы у человекобыков использовались, и они отлично умели работать с этой технологией, но делали это не напрямую, как я, через симбионт. У них для этого имелось специальное стационарное оборудование. Они прекрасно формировали мыслеобраз, отправляли его, а потом получали уже расшифрованные данные. Думаю, именно поэтому перевели голосовой канал, когда червяк над военной базой хотел корвет ронять. Тавры получили пакет моих данных, поняли, увидели ситуацию с имаго командиром, а дальше перешли на голосовой канал. Он самый незащищённый, зато самый надёжный.

Мыслеобраз я скинуть Тархану не мог, зато в комплекте космо имелся обычный блокнот с белыми листками пластика и маркер. Очень удобно. Многие, даже имея десятки экранов и виртуальный интерфейс вокса, держали около себя листок и маркер для записей. В небе был ещё кто-то. Глазами я это не видел, но симбионт просчитал искривления света, видимые моим ночным и дневным зрением, добавил к этому неправильные тени и странности преломления игг-света, проходившего через пылевую взвесь. Для того чтобы это разглядеть, нужен настоящий математический искин, работающий с изображениями, или вот такой житель головы. Имплант спроецировал в дополненной реальности контуры корабля на листок, а я аккуратно обвёл маркером.

По местным меркам корабль был огромный. До наших стокилометровых линкоров-призраков и трёхсоткилометровых баз флота, и даже до Хельги, ему ещё расти и расти, а вот габаритами с тяжёлым крейсером он мог потягаться. Обводы были логичные, в стиле нормальной технологической школы, без крыльев и напыщенных хвостов, как у нилли. Я протянул бумажку товарищу. Тархан внимательно смотрел на рисунок, а я осведомился: