Дочь от бывшего. Ты предал нас

Глава 1

Несколько лет до

Закрываю кофейню посреди рабочего дня. Я знаю, что потеряю клиентов, но я просто не могу усидеть на месте. Сегодня годовщина нашей с Сашей свадьбы, целых три года, кожаная свадьба. Я сделала подарок мужу сама, портмоне ручной работы, вспомнила свое дизайнерское образование и бывшее хобби.

Если бы не родители Саши, я бы, наверное, до сих пор им занималась. Но супруге их сыночка, самого Александра Чернышова, «не пристало» ваять сувениры, пытаясь продать их в интернете, как какой–то дешевой товарке.

Я была готова настоять на своем, подростковый возраст без родителей способствовал моему раннему взрослению. Когда другие девочки учились краситься и самозабвенно строили глазки мальчикам из параллели, на мне был двухэтажный дом тетки, готовка, огород, да еще и стремление заработать на карманные расходы, поскольку лишних денег на меня не тратили.

Не самое веселое время, но зато именно тогда я увлеклась своим хобби. И закалила характер по самое не хочу. Я была уверена, что никто и никогда не сможет меня построить и прогнуть под себя.

До того самого момента, пока не встретила Чернышова…

Наша любовь случилась как ураган.

Он красивый, на пять лет меня старше и ездил на хорошей машине. Мечта любой девушки.

И я, бойкая и считающая каждый рубль студентка пятого курса.

Родителям Саши я не понравилась сразу. Я не желала становиться причиной раздора в их семье и как–то незаметно соглашалась все на большие уступки, кардинально меняющие мою жизнь, но делающие любимого счастливее, а его родителей спокойнее.

Кофейню мне доверили почти сразу после свадьбы. Гордо обставили «подарочек», как приз, за который я должна быть сильно благодарной, а по факту сделали почти бесплатной управляющей и чернорабочей в одном лице.

– Кира, милая, ты пойми, доход идет на развитие бизнеса, это тебе в любой экономической школе расскажут, – увещевала меня маменька Саши, Ульяна Сергеевна, – да и в любом мало–мальски приличном университете. Не уверена насчет ваших курсов дизайнеров, художники – странные люди, возможно, потому ты не понимаешь. Но ты не виновата, деточка, не переживай.

И сколько бы раз «деточка» в моем лице не говорила, что окончила не курсы, а уважаемый университет, ее, то бишь меня, никто не слушал.

«Зря я взялась пытаться понравиться свекрам, чем больше времени проходит, чем на большие уступки я соглашаюсь, тем больше они принимаются мной вертеть. И Саша в последние полгода молчит, совсем не заступается», – думаю с горечью, перебегая дорогу.

Но я всегда боялась, что если не буду уступать, то Чернышов не женится на мне, выберет своих родителей и будет прав. И нашей с ним любви наступит конец.

Правда, какая теперь разница, если в последнее время отношения с Сашей охладели несмотря на все мои старания сделать его жизнь проще и легче. Чернышов все чаще задерживается на работе, а его мать все чаще вздыхает по отсутствующим внукам.

– Кирочка, не пора бы тебе посетить врача? – как–то спросила меня Ульяна Сергеевна на семейном ужине.

– Мама! Разве можно такое обсуждать за столом?! – окоротил ее Саша, но без огонька.

В тот день я впервые задумалась, что я что–то делаю не так в своей жизни. Любимый рядом, а радость от этого я испытываю все реже и реже.

Но сегодня все изменится, сегодня я приготовила сюрприз для Саши, и даже не один.

Чернышов наверняка зарезервировал столик в ресторане, он так всегда делает на важные даты, но я поздравлю его раньше. Верну в нашу рутину элемент неожиданности, и все станет как прежде, я уверена. Это нормально, что люди в браке охладевают друг к другу, нужно просто разжечь костер любви, подкинуть в него дров и дохнуть ветром.

Почти дохожу до нужного места, но останавливаюсь на секунду, чтобы свериться с часами. Саша должен находиться на обеде в кафе через дорогу от офиса, он там постоянно ест в компании своего партнера.

Стою за колонной, ищу в рюкзаке телефон, но мои глаза то и дело перебегают на прозрачное стекло, за которым расположен зал любимого кафе моего мужа. Мозг неосознанно пытается сделать два дела – найти мобильник и Чернышова. Проходит пара минут, и мне везет сразу по обоим пунктам – телефон в руке, а Саша на прицеле моих глаз, вот только…

– У него же партнер мужчина, – неверяще произношу, всматриваясь в эффектную рыжую девицу, сидящую за одним столиком с Чернышовым.

«Может, в заведении не было мест, и мой Саша решил побыть джентльменом? Пригласил девушку к себе за стол, чтобы она тоже смогла поесть?» – по привычке пытаюсь найти невинное объяснение, но тут Чернышов кладет свою ладонь на запястье рыжей мадам. Так с чужими людьми не поступают.

«Может, она расстроена чем–то? И Саша решил ее поддержать?» – мое подсознание генерирует новое объяснение происходящему. Оно не сдается, попросту не привыкло сдаваться, ища везде положительные стороны еще со времен жизни с теткой. И тот факт, что в кафе полно свободных мест его не останавливает.

К счастью, или, наоборот, к несчастью, но рыжая девица помогает мне разобраться с моими догадками: она перегибается через стол и что–то интимно сообщает Саше распластав на деревянной поверхности свой выделяющийся на фоне общей субтильности фигуры бюст. А Чернышов вместо того, чтобы откинуться на спинку стула и перестать пялиться в вырез блузки рыжей, как поступил бы любой приличный женатый человек, нагибается к красотке и что–от отвечает ей с хитрой улыбкой на губах, да еще и убирает локон волос рыжей за ушко.

Этот слишком интимный жест окончательно вгоняет меня в ступор, я даже не сразу понимаю, что Саша–таки отклоняется назад на стул и даже берет в руки телефон.

Прихожу в себя только когда в моей руке оживает мобильник.

– Да, слушаю, – отвечаю на автомате.

– Кирочка, котик, здравствуй, – ласково произносит в трубку мой муж. И во мне по новой загорается надежда, которая, впрочем, гасится рекордно быстро. – Мне так стыдно, но у меня сегодня куча работы, прости, милая, ты что–то планировала, а я не могу.

«Он даже не вспомнил о нашей дате», – хладнокровная мысль режет меня без ножа.

– Э, – очень трудно выдавить из себя что–то членораздельное, слова не хотят складываться вербально, так и вертятся безумной нечленораздельной кашей в голове, – а где ты сейчас? На обеде? Может, увидимся хотя бы так?

– Нет–нет, котик, не получится, мы с Костей вышли из офиса буквально на пару минут, сейчас он делает заказ на вынос, а потом мы сразу обратно на работу, будем обедать там, я вообще не знаю, когда смогу вернуться домой и смогу ли. Возможно, придется трудиться ночью, – отвечает мой не такой уж благоверный, как оказывается, муж. В этот момент рыжая вновь наклоняется к нему и бесстыдным образом зарывается пальцами в его шевелюру. У меня дар речи пропадает от увиденной наглости, а Чернышов торопится завершить разговор. – Все, милая, мне пора, Костик зовет.

И Саша отключается. А я так и стою с ошарашенным видом возле колонны. Немного прихожу в себя лишь после того, как Чернышов с красоткой выходят из кафе, и он по–хозяйски приобнимает девушку за плечи и этим словно дает пощечину мне и нашему браку…

Глава 2

Я не знаю, как я добираюсь домой. Помню, стою перед злосчастным кафе, а уже в следующее мгновение я открываю ключом квартиру. Пустую и холодную квартиру…

Поднимаю глаза от пола, наверное, впервые с того момента, как уходила прочь от точки общественного питания, и тут же натыкаюсь на безжизненные бежевые обои, которые я так и не перекрасила.

– Кирочка, не знаю, чему тебя учили на твоих дизайнерских курсах, но мы не плебеи, уважаем строгий и лаконичный стиль, – увещевала меня Ульяна Сергеевна во время ремонта подаренной ими четырехкомнатной квартиры в новостройке. – Не стоит портить хороший интерьер своей безумной тягой ко всему яркому.

– Правда, Кир, – в тот момент Саша, словно почувствовал, что я на пределе, подошел ко мне с другой стороны и принялся ласково убеждать, прижимая к себе, – давай пока все будет бежевым, а позже, когда надоест, обязательно перекрасим. Будет у нас разнообразие.

Выныриваю из воспоминаний и хватаю оставленный с утра на столе недопитый кофе.

– Вот тебе разнообразие, скотина! – кричу я и швыряю чашку в стену, по которой тут же растекается черная густообразная жижа, растворимый кофе я не пью, его в квартире даже нет. – На рыжую потянуло тоже от желания разнообразия, да? – вопрошаю воздух уже тише и вдруг опускаюсь прямо на пол.

Ноги не хотят меня держать, и я ударяюсь в банальную истерику, выплакивая все три года брака, когда я словно и не жила, а существовала, пытаясь перекроить себя, лишь бы только быть рядом с любимым.

– Я совершила самую большую ошибку в своей жизни, – шепчу, немного успокоившись, – и плохо то, что у нее есть последствия.

Я не была у врача, Ульяна Сергеевна только обещала записать меня к какому–то крутому специалисту, но не делала этого, лишь в ожидании поглядывала на сына.

Чего она ждала – одной ей известно. Но именно после «невинных» намеков на то, что здоровая девушка уже давно забеременела бы, Саша и отдалялся.

«Вот и окончательно отдалился, а я, дура, ему подарок мастерила», – думаю удрученно.

Достаю из рюкзака портмоне, затем дотягиваюсь до большого ножа, лежащего на кухонном столе, и принимаюсь самозабвенно уродовать собственное изделие. Идет туго, но я упорная, и вскоре передо мной израненное портмоне, которое совершенно точно больше не может быть ни чьим подарком.

Втыкаю в него нож напоследок, прикрепляя к любимому паркету моей свекрови, который, конечно, выбирала тоже она, и осторожно поднимаюсь на ноги.

Я выплеснула обиду и злость, и сейчас чувствую себя опустошенной. Не могу понять, что делать дальше, не могу придумать в голове даже самый плохонький план.

Неохота подходить к холодильнику за стаканом воды, и я переворачиваю над диваном свой рюкзак, где–то в нем была маленькая бутылочка газировки. Все содержимое валится на обивку дивана, и тут я вспоминаю о втором подарке Чернышову, который вместо моей прежней радости и безудержного счастья, теперь взывает лишь ужас.

– Тест на беременность, точно, я хотела показать Саше положительный тест на беременность, обрадовать, что мы наконец–то станем родителями. Но если будет развод, что будет с ребенком?! – шепчу в ужасе, мгновенно представляя свое безрадостное будущее.

Я зачем–то встаю, но мои ноги вновь подкашиваются, на этот раз я присаживаюсь на диван, а не на пол. И тут раздается звонок в дверь, заставляя меня испуганно вздрогнуть и обронить содержимое рюкзака с дивана на паркет.

Глава 3

Глубоко дышу, пытаясь успокоиться и игнорирую пришедшего. У Саши есть ключи от квартиры, а остальные пусть уходят туда, откуда прибыли, я никого не жду. Но звонок в дверь повторяется, на лестничной клетке стоит кто–то настойчивый, и мне приходится подняться на ноги и пройти в прихожую.

Тут я стою несколько секунд в нерешительности, может быть, все же этот кто–то уйдет? Без приглашения в квартиру ни за чем хорошим не могут ломиться. Соседи снизу точно исключены, я воду не открывала, мы никого не топим. Хотя, конечно, все может происходить в ванной комнате или санузле, а я туда так и не дошла.

– Кира, открой! Сколько можно стоять под дверью?! Уснула ты там, что ли? – слышится голос моей дражайшей свекрови. – Я знаю, что ты не работе, была в кофейне.

«Лучше бы я кого–то случайно затопила, общение было бы в сто раз приятнее», – думаю про себя с досадой.

– Иду, – отвечаю женщине и нехотя отпираю замок. – Что–то случилось, Ульяна Сергеевна? – спрашиваю равнодушно, сил быть вежливой и участливой нет.

– У меня? – удивляется мать Саши, и ее лицо, сплошь подправленное подтяжками, некрасиво вытягивается. Эмоции при излишнем вмешательстве в естественное строение мимики противопоказано проявлять, и свекровь обычно это помнит. – Судя по твоему виду, это у тебя случилось.

Только сейчас я задумываюсь о том, что после истерики вряд ли выгляжу красиво, но в зеркало я не додумалась посмотреться.

Плевать.

– Вы что–то хотели? – спрашиваю, игнорируя укол. – Я сейчас не в настроении принимать гостей.

– Я не гость, а член семьи, – недовольно хмыкает Ульяна и заходит внутрь квартиры, я до сих пор держала ее на пороге. – Почему ты закрыла кофейню? У тебя самый разгар рабочего дня!

– Чувствовала себя плохо, имею право, – отвечаю равнодушно.

А внутри внезапно злость берет: «Будет мне всякая указывать, я не рабыня ей!»

– Хм, – свекровь вновь окидывает меня презрительны взглядом и выдает, – заметно, очень заметно, – кивает она на сама себе. – Что ж, ладно, я тебя надолго не задержу, сделай нам кофе, я пока расскажу, зачем пришла.

Она проходит вперед и останавливается как вкопанная при виде испорченной мною стены. А еще и нож, держателем которому стал паркет…

– Это новый писк моды, вы еще не слышали? Все богачи в Европе так делают, – невозмутимо произношу, протискиваясь в помещение вслед за свекровью. – Правда, кофе пришлось потратить весь, что был в доме, новый варить не из чего. Ножи остались, конечно.

Ульяна Сергеевна, что удивительно, молчит целых несколько секунд, мне удалось ее обескуражить, это дорогого стоит. За три года брака я ни разу не могла заткнуть ее хоть ненадолго, у этой женщины всегда был готов моментальный ответ на все, о чем бы не шла речь.

– Что ты мне ерунду городишь! – говорит она наконец. – Испортила стену – уберешь. С ножом вообще непонятно, ты не тронулась головой? Надеюсь, ты приняла это непонятное нечто, что проткнуто ножом, за гигантского паука и потому так поступила. В любом случае нечего выдавать собственную неудачу за продуманный план!

– Ну, – пожимаю плечами, – нечего, так нечего. Кофе все равно нет, и варить его я не буду, – произношу, присаживаясь на краешек дивана и принимаюсь обратно засовывать рассыпанное на полу в рюкзак.

– Так и не купила нормальную сумку? – поджимает губы Ульяна Сергеевна. – Все ходишь со своей поделкой?

– Ручная работа ценится везде и всеми, – спокойно отвечаю.

– Ладно, – свекровь тоже присаживается на краешек дивана только с его другого конца, – чаю нам сделай. Потом свои художества уберешь, это терпит.

– Чай я тоже делать не буду, – флегматично произношу, выпрямляясь. Кажется, я собрала все. – Но вы можете сами себе налить, чувствуйте себя как дома, вы же член семьи, а не гость.

Не знаю, почему я вредничаю, видимо, сказывается вечное безропотное подчинение семье Саши, и сейчас, после его предательства, проснулась прежняя я, которую не смогла сломить авторитарная тетка, но которая сама себя окоротила ради любимого. И, как оказалось, зря.

Так что дело не в чае, мне не сложно его налить, дело в принципах.

– Вот ты как заговорила, – тянет свекровь, – а не боишься, что я Саше пожалуюсь?

Конечно, за несколько лет она выучила мои болевые точки, я ведь была перед ней, как на ладони.

– Нет, не боюсь, – качаю головой, – я видела его с другой, мне уже все равно.

Изначально я не собиралась сообщать Ульяне Сергеевне об измене ее сына, но, видимо, мне нужно поделиться хоть с кем–то, чтобы стало легче.

– С Янессой, что ли? Рыжая эффектная девушка, не чета тебе, да? – усмехается свекровь.

Ее реплика как удар под дых. Я не ожидала, что она в курсе измен ее сына, что она даже с девицей знакома.

– Вы ее знаете? – спрашиваю, а у самой кончики пальцев немеют от переизбытка эмоций, ведь предательство Чернышова выходит на новый уровень.

– Конечно, знаю, – кивает Ульяна Сергеевна, кидая на меня псевдо сочувствующий взгляд, – это его подруга с института. Там такая любовь была, такая любовь, – Она качает головой, – но, к сожалению, молодые и горячие они разругались, а потом мой сын встретил тебя и почему–то вцепился. Хотя я ему сто раз говорила, что ты нам не ровня, в отличие от Янессы. Он все уговаривал меня, просил принять тебя в семью, быть ласковее, и я сдалась. Но ты до сих пор даже внука мне не удосужилась подарить. Впрочем, вопрос уже решен, Сашенька вновь начал общаться с девушкой из хорошей семьи, а ты ушла на второй план. Даже если ты была бы беременна, мы бы просто забрали ребенка, а тебя выгнали, – заканчивает моя свекровь свои откровения с настоящим оскалом вместо улыбки. – Сама должна понимать, ты ничего наследнику Саши не смогла бы дать, для тебя этот вариант тоже был бы предпочтителен.

Последняя фраза особенно сильно впечатляет меня, мои глаза мечутся по полу, и тут я вижу злосчастный тест на беременность, откатившийся дальше остальных вещей, и потому не убранный мною в рюкзак.

И этот тест сейчас преспокойно лежит возле правой ноги моей свекрови. Стоит только ей перестать сверлить меня злорадным взглядом, и она заметит, она увидит, и что будет дальше, она уже озвучила…

Глава 4

Лихорадочно соображаю, что мне делать. Правовая сторона вопроса меня сейчас мало волнует, Чернышовы могут себе позволить ее миновать, организовать так, словно они правы, словно они поступают благородно, а не остальные. Ведь всегда можно выставить меня той, кому нельзя доверить воспитание ребенка. Вариантов много, ведь я всего лишь безработный дизайнер по сравнению с Чернышовыми.

– Знаете что? – произношу громко, только чтобы взгляд Ульяны Сергеевны был по–прежнему прикован ко мне, чтобы не опустился вниз. – А давайте все–таки попьем чай! – подрываюсь на ноги и фамильярно тащу свекровь за руки. – Только за столом, а не на диване, как какие–то плебеи.

– Хм, – мать Александра выгибает бровь, что с ее подтяжкой делать исключено, а потому вновь смотрится комично, – ты вдруг решила перенять правильное поведение, которое я в тебя три года вдалбливала? Поздно, деточка, ничего не изменится.

Ногой толкаю тест на беременность под диван и вздыхаю с облегчением.

– А знаете, вы правы, – отпускаю руки женщины, – как меня не шлифуй, все равно не получится сделать такую, как вы, – «К счастью!» – Не будем тратить ни ваше, ни мое время на чаи, все уже решено.

– Ладно, – Меня окатывает очередной волной презрения, – как скажешь. Даже опасным преступникам перед смертной казнью давали в прошлом право на последнее желание. А ты, пожалуй, не хуже них.

– Спасибо великодушно, никогда бы не подумала, что вы так высоко цените меня, – откровенно ерничаю, но Ульяна Сергеевна, ранее подобного не встречавшая от меня, принимает мои слова за чистую монету.

– Полно, деточка, все в прошлом, – она хлопает меня по плечу. – Я не держу на тебя зла, и ты не держи. Знай, когда мой сын созреет на развод, я позабочусь, чтобы ты не осталась нам должна, не переживай. Все же ты очень плохо управляла кофейней все это время, но мы терпели прежде и сейчас не предъявим.

После этого заявления, а еще и предыдущего, где Чернышовы всенепременно забрали бы моего сына, получись он у нас с Сашей, мне становится по–настоящему дурно. Перед глазами прыгают черные мушки, а кончики пальцев снова холодеют.

Усилием воли заставляю себя держаться на ногах, не оседать на пол ни в коем случае и не падать в обморок. Стоит только этому произойти, и Ульяна Сергеевна не уйдет, вызовет скорую помощь, а те могут догадаться, что причина моего плохого самочувствия не только в нервах, но и в моем интересном положении. И тогда никто меня никуда не отпустит, использует, как инкубатор, во всю развлекаясь с рыжей университетской подругой…

Настолько реалистичная картинка встает у меня перед глазами, что мне становится еще более дурно. Тошнота подкатывает к горлу, и приходится сглотнуть вязкую слюну.

– Д–давайте я вас провожу, мне нужно побыть одной, свыкнуться, – произношу дрогнувшим голосом.

– Конечно–конечно, деточка, умойся обязательно, женщина не должна показываться мужчине в настолько жалком виде, – напутствует меня свекровь, и ее лицемерие лишь прибавляет тошноты.

С трудом переставляя ноги, закрываю–таки дверь на все замки и спиной прислоняюсь к стене.

«Как же так? Как так? Я три года жила не в семье, а в террариуме! – думаю с ужасом. – Как я могла просмотреть, как могла не понять, как именно меня воспринимает Ульяна Сергеевна?»

– Маменькин сынок, – презрительно выплюнула моя тетка, когда я привела Александра познакомиться с единственной родственницей.

Несмотря на не самую радостную совместную жизнь с тетей, другой семьи у меня не было, и я привела жениха к родственнице, считая это правильным поступком.

– Что ты такое говоришь! Саша нормальный, любит меня. И маму свою тоже любит. Но разве это плохо? – обиделась я тогда на слова тетки.

– Очень плохо, ты никогда не будешь первой в его жизни. Он старше тебя, а все еще ведомый матерью, как телок, – тетя продолжила говорить неприятные слова.

– Да с чего ты это взяла? Ты его рядом с матерью не видела, а уже делаешь такие выводы!

– Мне не нужно видеть, чтобы распознать натуру мужика. Ты, деточка, отрастила себе зубки, я постаралась, но с парнями никогда не общалась близко, опять же я перегнула палку, не хотела, чтобы ты рано забеременела, не доучившись. Но в итоге ты слишком наивна в отношениях, – принялась назидательно увещевать меня тетя.

А я… А что я?

Я обиделась настолько сильно, что произнесла неприятные слова. Сказала, что тетя просто любовь никогда не видела и не дарила ее, родные дети потому от нее и сбежали, а я ухожу жить в полноценную семью, полную любви.

В общем, очень жестоко я поступила. Нельзя было напоминать про личную драму тети, ведь она наверняка страдала, осознала, что надо быть мягче, со мной ведь она была мягче, не такой, как с собственными детьми. Но осознаю я это только сейчас.

Как и то, что тетя, бывшая лишь один раз замужем да и то неудачно, распознала натуру Чернышова лучше меня. Ведь и впрямь он оказался маменькиным сынком, и никогда я не была у него на первом месте. Получала совершенно неискренние комплименты от свекрови, завуалированные оскорбления и радовалась вниманию, как дурочка.

– Я попала в семью чудовищ, и принц меня не спасет, он сдался и стал таким же, как они, – шепчу потерянно и таки оседаю на пол, теряя сознание…

Глава 5

Прихожу в себя как будто скоро, но ощущения в теле такие, словно я просидела всю ночь на холодном полу и застудила все на свете.

Покряхтывая, исключительно на силе воли, поднимаюсь на ноги. Если выберусь из этой глубокой ямы, в которую сама же себя и загнала, обязательно позвоню тете и попрошу прощения. Какая бы она не была, а волю к жизни привила.

Осторожно доползаю до кухни, где с жадностью припадаю к стакану воды. Живот сжимается от голода и приходится отвлечься еще и на это.

«Я беремена, я справлюсь, и, главное, никто об этом не знает», – повторяю, как мантру.

За окном солнце все еще радует глаз и спешащих по своим делам прохожих, а я стою и не знаю, куда мне деваться и что делать.

– Тест! Нужно вытащить из–под дивана тест, чтобы они его ни в коем случае не увидели! – испуганно восклицаю.

Слова свекрови о том, что они заберут моего сына, накрепко поселились в моей голове. Пусть ее угроза неправомерна, да и Чернышовы не всемогущи, как бы Ульяна Сергеевна не хотела показать, но все же риск имеется, и большой.

Меня угроза свекрови проняла настолько, что здравый смысл отключился полностью.

– Вот ты где, мой хороший, – достаю рукой до объемной пластмасски и тут же сую ту в потайной кармашек рюкзака, туда, где лежит паспорт.

«Самое ценное – паспорт и положительный тест на беременность», – со слабой улыбкой иронизирую про себя.

Это хорошо, вот что еда с человеком делает, он даже в безвыходной ситуации начинает шутить.

А что делать дальше – я снова не знаю. Только молюсь, чтобы Чернышов не пришел сегодня ночевать. Я не выдержу, если услышу от него то же самое, что сказала мне Ульяна Сергеевна, и тогда без помощи врачей мне не обойтись.

– Я просто уйду, молча уйду и не вернусь, – произношу, глядя на собственное отражение на глянцевой поверхности кофемашины, которой я так ни разу и не воспользовалась, всегда варила кофе в турке. – Пусть трусливо, но это лучше, чем испытывать унижение теперь уже от Чернышова. Гораздо лучше, нежели разговаривая с ним, раз за разом видеть перед глазами его вместе с рыжей, как будто насмехающихся надо мной.

Выдыхаю, прогоняя напряжение, я ведь беремена, я должна беречься. А не получается.

«Назло всем рожу дочку», – думаю со злостью и захожу в супружескую спальню, чтобы собрать чемодан.

Ни о каком разделе совместного имущества речи не будет идти, потому что его попросту нет. Эта квартира дарилась Саше, именно дарилась, я к ней никакого отношения не имею.

Все что у меня есть из ценного – несколько комплектов украшений, купленных Чернышовым для меня. Они красивые, наверняка дорогие, но кому я их продам? Ломбарды не дают больших сумм своим отчаявшимся клиентам, наоборот, они на них с удовольствием наживаются.

Тяжело вздыхаю, включая в голове мысленный калькулятор, реальность сурова, у меня нет нормальных сбережений. Свою смешную заработную плату я, конечно, откладывала, да только и тратила тоже, когда нужно было поздравить того же Чернышова. Будь он неладен.

– Какая же я дура! – устало присаживаюсь на кровать в спальне и возвожу глаза к потолку. – На кой я согласилась тухнуть в этой кофейне? Время теряла, потенциальных клиентов и опыта по специальности так и не набрала.

За этот мой прогиб обидно больше всего, ведь мне так и не дали стать хозяйкой заведения, переделать его так, как это видит моя деятельная натура.

А для ухода из семьи нужны деньги, особенно, для тайного ухода беременной, считай, побега. Для всего нужны деньги, всегда. Ну, или почти всегда. А денег у меня нет…

Глава 6

– Гриша! – восклицаю обрадованная вслух и торопливо ищу свой телефон, чтобы позвонить знакомому. – Вот ты где, – бормочу себе под нос, выуживая мобильник.

И как я могла забыть? Хотя немудрено, что я забыла про еще один подарок Чернышова, ведь он спокойно стоял себе, можно сказать, пылился, потому что я так и не начала им пользоваться.

– Алло, привет. Ты все еще ищешь машину для супруги? Мою до сих пор рассматриваешь? – говорю в трубку, затаив дыхание.

От ответа Гриши зависит, будут ли у меня финансы или нет. Едва ли я смогу продать автомобиль за половину дня кому–то другому, а стоит только Чернышову вернуться домой, и мои планы накроются медным тазом.

Лучшего решения у меня нет, я знаю только, что, если не разберусь со всем в ближайшие сутки, дальше не смогу ничего сделать, меня поглотят, растопчут окончательно. Я просто не смогу разговаривать с Чернышовым, не смогу заставить себя посмотреть в его бесстыжие глаза, не смогу услышать ложь.

Она меня добьет, прижмет к полу и не даст поднять даже голову. А потом опустит на меня тяжелый пресс и безжалостно раскатает.

– Кира? Привет, не ожидал услышать, – отвечает Гриша в трубке. – Да, я ищу, и твоя машинка мне нравится, я ее с Сашкой смотрел, отличное состояние, немного портит то, что ты на ней не ездишь, но аккумулятор можно заменить, зато она фактически новая, свежепахнущая и так далее. С салона Ленке рановато, она как раз жаждет водить в отличие от тебя, да только навыков пока мало. Представляешь, вчера поцарапала мою машину, паркуясь во дворе дачного участка. А там очень сложно обо что–то поцарапаться, пространства полно, и других автомобилей нет! Я не знаю, как так можно было, – жалуется Гриша, но я его не очень вежливо прерываю.

– Да, сочувствую тебе, так ты машину берешь?

– Вы передумали? Сашка стоял на своем, не отдавал, говорил, ты сядешь за нее, – никак не дает мне прямой ответ Гриша.

– При чем тут Чернышов, автомобиль зарегистрирован на меня, – говорю, гася в себе раздражение.

Гриша с Леной всегда позиционировали себя нашими общими с Сашей друзьями, вот сейчас мы и посмотрим, так ли это на само деле. Звонка «общего друга» Чернышову я не боюсь. Мой муженек занят, крепко и надолго.

– Хм, действительно, как я не подумал, – задумчиво тянет Гриша. – Вы поругались? Когда помиритесь, машину назад не потребуешь? Может, до выходных подождем, мы с Сашкой предварительно договаривались отправиться на шашлыки к нам на дачу, Лена тоже хотела, там и обсудим.

– Гриш, ты не понял, мне сейчас надо. Берешь или нет? Я знаю, сколько ты предлагал Чернышову, я сделаю скидку в сто тысяч.

Мой голос остается бесстрастным, но внутри меня буря. У меня лишь один шанс, и я не могу его упустить.

– О как, ты меня без ножа режешь, Кира, – произносит Григорий. – Мужская дружба или сто тысяч рублей, в кого ты меня превращаешь, женщина?

– Ни в кого, дружба тут не при чем. К тому же ты неоднократно подчеркивал, что и я тебе друг, так помоги! Ничего тебе Чернышов не сделает, – добавляю в раздражении, уже не в силах его сдержать.

– Слушай, так что случилось–то? Может, другим чем помочь? – голос Гриши становится всерьез обеспокоенным, но я лишь сильнее злюсь от отчаяния.

– Просто купи эту чертову машину и все, больше ничего мне не нужно! Купи сегодня, – прошу, едва не пускаясь в рыдания от переполняющих меня эмоций.

– Я, – говорит Григорий и замолкает, – я. Ой, подожди, вторая линия, твой Сашка звонит!

По моей спине пробегает холодок, а в голове звучит фатальное: «Не успела ты, Кира, сбежать, теперь быть тебе послушным инкубатором».

Глава 7

– Так, ну вроде все отлично, как и в прошлый раз. Вещи все забрала из машины, или их не было? Мы–то с Ленкой вернем, но я хотел успеть сегодня на мойку и химчистку салона, понимаю, вас здесь и не было, считай, но Лена у меня та еще чистюля, сама знаешь, – говорит Гриша, вылезая из салона автомобиля.

«О да, я знаю, какая Лена чистюля, не чета мне. Она идеальная хозяйка, даже моя свекровь ее всегда хвалит», – усмехаюсь про себя.

– На здоровье, там точно ничего нет. Ты, главное, машину переоформить не забудь, – говорю другу, теперь уже точно другу, перекладывая полученные онлайн деньги на вклад через мобильное приложение.

К счастью, карточек у меня несколько, и одна из них никак не зависит от Чернышова и его родителей. На ней–то теперь и лежат все мои финансы.

– Прямо сейчас этим займусь, меня уже ждет знакомый, оформит без очереди, я договорился. Правда, оформлять буду на себя, не на Ленку, а то как ты решит провернуть сделку за моей спиной, – веселится Гриша.

– Смешно, – коротко киваю. – Ладно, мне пора, прощай, – произношу и поворачиваюсь спиной с Григорию. – Ключи от гаража отдашь Саше, все равно вы собирались увидеться на выходных, – бросаю через плечо.

– Подожди, а ты куда? И чемодан, – не понимает Гриша и впервые замечает, что я пришла в гараж не налегке, – зачем тебе чемодан? Уезжаешь? Одна, что ли? А Санек в курсе? Кира! – кричит он мне вдогонку, но я не оборачиваюсь, торопливо иду вперед.

«У меня получилось, у меня почти получилось, – повторяю про себя как мантру. – Скоро, совсем скоро я буду далеко отсюда, я буду в безопасности, и моя малышка останется со мной».

После слов Ульяны Сергеевны о моем гипотетическом сыне, которого она жаждет забрать, я думаю о зародыше внутри меня исключительно, как о девочке. Не будет им сына, будет дочь и только у меня.

Упрямо стискиваю зубы и сажусь в такси, заранее вызванное по приложению. Гриша за мной не идет, у него другие дела, сегодня у него куча хлопот, и, если мне повезет, у него не будет времени позвонить Чернышову еще раз и спросить, что это сегодня было.

Тот, первый звонок, сорвался, а потом мой пока что супруг написал сообщение, где назвал звонок ошибочным и попросил его не беспокоить. А потом и вовсе отключил телефон. Неосознанно помог мне, небось рыжая внимание перетянула. Козлина.

А на месте Гриши я бы сначала автомобиль зарегистрировала, и только потом причиняла справедливость. А то кто знает этого Чернышова, решит еще забрать машину, но денежки–то ушли.

Смотрю в окно такси на проплывающие мимо постройки, а у самой сердце в груди щемит. И нет, мне не стыдно, что я продала машину за спиной мужа, по закону имею право, а остальное все вторично.

Если у него хватило совести лгать мне и праздновать третью годовщину нашей свадьбы с рыжей вертихвосткой, значит, хватит и у меня поступить так, как я считаю нужным.

На душе отупляющая пустота, она как черная дыра разъедает меня изнутри. На секунду я задумываюсь, а такая ли была правильная идея уйти, не поговорив? Не высказав все? Ведь оно жжет, жжет меня изнутри, просится наружу, а за неимением выхода безжалостно сжигает мои внутренности.

Верчу в руках телефон и всерьез задумываюсь о том, чтобы написать Саше, но вовремя себя одергиваю.

Звук голоса свекрови, любезно посвящающий меня в их планы относительно бесполезной супруги–приживалки, предостерегает от глупых поступков. Не нужно, я почти выбралась, почти поступила по–умному, возможно, впервые в своей взрослой самостоятельной жизни. Я не сделаю новую глупость, не позволю себе.

Как же хорошо, что у меня не осталось времени после разговора с Гришей на то, чтобы написать Чернышову записку в лучших традициях романтических мелодрам. Пусть думает, что хочет, если сможет сложить собственное мнение. А не сможет – мамочка ему поможет.

А я одна, мне помогать некому. Спасибо, Григорий не стал ждать, пока сможет поговорить с Сашей, не выдал меня. А невозможность высказать все предателю в лицо я переживу, перемелю внутри, как делала все эти годы, растаптывая собственное «я».

– Вокзал, – оповещает водитель, – выходить будете? Или передумали?

Кажется, он уже несколько раз сообщал мне о том, что мы приехали.

Краснею и решительно открываю дверь. Осталось немного, совсем скоро начнется новая глава моей жизни. Это только в фильмах главную героиню находят, меня не найдут, я никому не нужна.

– Спасибо, – киваю водителю и перехватываю удобнее длинную ручку большого чемодана.

Он медленно катится по тротуару, я почти достигла финала этого квеста, сил на поторопиться у меня совсем не осталось.

Захожу в зал железнодорожного вокзала и на секунду теряюсь. Внутри туда–сюда снуют люди, раздаются их обеспокоенные и не очень голоса, из динамиков на стене металлический голос то и дело объявляет что–то важное, и посреди всего этого хаоса я.

Стою растерянная и полностью дезориентированная.

Тут у меня звонит телефон, и я совершаю глупость – отвечаю на вызов, не глядя…

Глава 8

– Алло, – произношу и лишь после этого осознаю, что на другом конце может оказаться Чернышов или свекровь, а я так опрометчиво им отвечаю, словно в состоянии и дальше держать маску и не раскрыть себя и свои планы.

Но поздно отключаться, это будет глупо, и я в нетерпении жду ответа, кто же мне позвонил, не смотрю на экран телефона.

– Здравствуйте, мы хотим предложить вам…

– Надоели, – произношу и отключаюсь, и заодно блокирую неизвестный номер телефона.

Но предполагаемые мошенники сделали доброе дело, они напомнили мне о том, что современный мобильный телефон в некоторых случаях является опасностью, а не только незаменимым помощником. И вместо того, чтобы думать о том, куда мне отправиться, а нахожу глазами свободный стул в зале ожидания и присаживаюсь на него, подкатывая к себе чемодан поближе.

«Я ведь не подала на развод, через государственный сервис я могу сделать это онлайн, счастье какое», – подбадриваю себя мысленно и принимаюсь за дело.

Нужно рубить концы раз и навсегда, и, желательно, сразу. А то так отвлекусь, расслаблюсь, забуду, а прошлое меня настигнет.

По поводу финансовых угроз от Ульяны Сергеевны я не переживаю, на меня никто не переоформлял кофейню, меня вообще никто не оформлял там кем–либо. Я числилась постольку–поскольку, выполняла роль всех, одновременно, являясь по документам никем. Ни одной бумаги, ни одной отчетности – ничего, что было бы зарегистрировано на меня.

«Не такая я дурочка, никто меня не будет ни к чему привлекать, иначе на себя навлечет проверку из–за маленькой кофейни. А там и до бизнеса свекра недалеко, привлекут внимание – и все, капкан захлопнется. Нет, свекр не даст своей супруге совершить глупость», – думаю мстительно, параллельно заполняя заявление в онлайн сервисе.

Какое же счастье в данный момент, что выгодный муж мне ничего не должен и ничего не нажил со мной в браке. Без детей и имущества мне незачем идти в суд, достаточно заплатить госпошлину. И я это сделаю сразу, мне не сложно.

Проходит в общей сложности, наверное, полчаса, но я заканчиваю дело. Сразу становится чуточку лучше на душе, вот только есть снова хочется, время позднее, а я не соблюдаю режим. Приходится подняться на ноги и отправиться на поиски более–менее приличной пищи на вокзале.

Впрочем, я излишне придираюсь, вокзалы уже давно не те, и здесь можно поесть и не отравиться. Но откуда мне знать, если мы с Чернышовым никуда после медового месяца не ездили. А он был давно, и отправлялись мы тогда на самолете.

Поедаю салат и бургер за столиком в кафе, и тут мой телефон дает о себе знать. Приходит ничего не значащее уведомление от приложения, ничего из того, на что стоило бы обратить внимание, но меня осеняет:

«Сим–карта нужна другая, и, возможно, телефон», – думаю с сожалением.

У Саши слетела программа отслеживания местоположения на телефоне, и новую он не установил. Теперь–то я понимаю, почему. Но я не сильна в технике, возможно, есть еще какой–то способ найти меня именно с этим мобильником, даже без программы отслеживания. Лучше не рисковать, пусть я и уверена, что никому не нужна, чтобы меня искать.

Осматриваюсь вокруг, а на вокзале есть и салон сотовой связи. Очень удачно для меня. Вот только сколько же времени займет мой побег, уже поздний вечер, переходящий в ночь, а я ужасно устала. Но какой у меня выбор? Да и какая разница, завершу последнее дело и смогу наконец куда–нибудь отправиться, в поезде можно выспаться.

Тут снова оживает мобильник, на этот раз приходит два сообщения, одно от Гриши, а второе от Саши. И я очень боюсь, что они связаны между собой…

Глава 9

Моим первым порывом является не брать телефон и не читать. Все равно я собираюсь избавляться от устройства, так зачем мне лишняя, вполне возможно, нервная информация?

Но как раз из–за последней причины прочитать и следует. Я должна знать, что у врага на уме, какие у него мысли и планы, иначе рискую не суметь сбежать.

«Ладно, пусть будет Гриша, – говорю сама себе мысленно, – читать сообщение от него не так страшно».

Решительно жму на приложение, зажмуривая глаза. Так легче психологически, все–таки за несколько лет жизни в семье Чернышовых я стала трусишкой. Как–то это не очень приятно.

А, может, я просто осторожная? Это звучит лучше и хоть как–то оправдывает меня.

– Оформил машину, все хорошо, – читаю шепотом текст, я–таки открыла глаза, глупо долго держать их закрытыми, от этого, к сожалению, дела не решатся сами по себе. – Ладно, я рада, но мог мне не писать, не нервировать, – подвожу резюме, дочитывая приписку: «У тебя точно все нормально? Куда ты поехала? К родственникам?»

Поднимаю глаза от телефона и рассеянно смотрю вперед, нет, к родственникам, к сожалению, я поехать не могу, это будет слишком очевидно. Вернее не к родственникам, а к тете. Одна она у меня, я других родных людей не знаю. Ее дети за границей, звали мать к себе, она не поехала. Там сложные отношения, впрочем, как и у нас с ней.

Ладно, с одним сообщением справилась, нужно второе открывать и читать.

Усилием воли заставляю себя переключиться с сожаления о том, что к тете ехать нельзя, на послание, присланное моим все же пока еще мужем. Подать заявление легко, но, к сожалению, результат не сиюминутный.

– Не жди меня, ложись спать, завал на работе продолжается, – читаю вполголоса наглую ложь от супруга.

Только зря боялась открывать, у него все как всегда хорошо, он не думает о том, что что–то может пойти не так.

«Да чтоб у тебя твой завал отсох!» – думаю зло и откидываю от себя мобильник.

Эмоции во мне сильны, сложно вот так взять и перестать остро реагировать, все–таки я только сегодня узнала о том, что зря корячилась ради брака, Чернышов не оценил.

А еще у меня к этому козлу в мужском обличии чувства!

И это самое плохое. Чувства вредят, вызывают на эмоции, заставляют нервничать. А мне нельзя! Я беремена!

Прикладываю руку к животу и мысленно прошу прощения у ребеночка.

«Только бы с моей дочкой все было хорошо, только бы сегодняшний день ей не навредил!» – молю про себя.

Хватит сидеть здесь, нужно вставать, отправляться в салон, покупать новый телефон, просить переставить приложения со старого аппарата на новый и наконец–то покинуть вокзал и этот город. Я не могу и не хочу провести всю ночь здесь.

Да и страшно мне становится с каждым новым проведенным на вокзале часом. А ну как все же свекровь обо всем догадается? А ну как Гриша сообщит Саше, и они меня найдут? Не так много мест в городе, куда можно отправиться с чемоданом.

«Успокойся, не время для паники, ты могла и в гостиницу отправиться, обидевшись, – остатки здравого смысла пытаются предотвратить подкатывающий приступ безотчетного страха. – Если так подумать, когда уезжают навсегда, берут больше вещей. Наверняка твой побег для Гриши выглядел легкой размолвкой».

Ага, размолвкой, при которой я продала автомобиль без ведома мужа. Хороша жена, ничего не скажешь.

Впрочем, друг у Саши тоже хорош, ради собственной выгоды договорился со своей совестью.

Резко отодвигаю стул, его ножки издают отвратительный скрип, я морщусь, но в следующую секунду решительно шагаю в сторону салона сотовой связи.

Нужно со всем закончить.

Нужно доделать.

Нужно завершить…

Глава 10

Открываю глаза от резкого звука и не сразу понимаю, где я нахожусь, почему передо мной очертания стола, а надо мной сверху нависает как будто еще одна кровать, или, вернее, койка. И звук такой странный: «тух–тух, тух–тух». Мерно стучит и стучит, не прекращается.

«Я в поезде!» – осеняет меня наконец.

Резко сажусь на койке, от чего голова немного кружится, и смотрю в окно осоловелым взглядом. Там проплывают леса, поля, редкие деревеньки и прочая красота. В окно в поезде можно смотреть вечно, оно показывает передачу, какую по телевизору не увидишь, и от того интереснее.

Кошусь на закрытые двери купе, резкий звук, разбудивший меня, донесся оттуда, но вроде больше ничего не слышно, все нормально. Более того, я по–прежнему одна в купе.

«Ой, я ведь выкупила его, девушка на кассе предложила, а я и ляпнула мол, давайте», – вспоминаю я завершение вчерашнего длинного–предлинного дня. Я уже плохо соображала, но мне показалась отличной идеей ехать в купе одной.

Встаю на ноги и потягиваюсь. Впрочем, мне пришла в голову и впрямь хорошая идея, но дальше нужно действовать скромнее, иначе никаких денег не хватит. Еще неизвестно, сколько времени мне понадобится, чтобы найти работу, а живот будет виден уже через несколько месяцев, и я стану нежелательной персоной для любого работодателя. Останется надеяться на то, что дизайнер может и удаленно работать.

«А еще я снова могу мастерить свои изделия из кожи, давно хотела сделать сумку с одной известной девочкой из сказки и с улыбающимся постоянно исчезающим котом оттуда же. Не факт, конечно, что я смогу раскрутиться, или что кому–то будет интересна моя идея, но ведь я могу!» – подбадриваю сама себя.

Живот неприятно сжимается от голода, надо бы отправиться на поиски съестного и, кажется, наконец–то обрадоваться. Я уехала, смогла, у меня новый телефон и новая жизнь.

И я больше не буду Чернышовой! Я буду собой.

– Алло, тетя, я тебя не разбудила? – звоню родственнице, добравшись до вагона–ресторана. – Ах да, десять утра, я не могла тебя разбудить. Как твои дела?

Слушаю немного удивленный голос тети, а у самой на душе становится так спокойно–спокойно, и радостно. Это ли не верный знак, что я на правильном пути?

– Чего я звоню? Да извиниться хотела, ты была права, Чернышов – маменький сынок, и самое плохое – за три года я это поняла впервые, поняла и осознала, что зря под них подстраивалась. Представляешь, с тобой спорила о каждой мелочи, отстаивала свое право буквально во всем, а тут лапки сложила. Стыдно, если честно.

В трубке слышится напряженная тишина, а потом тетя аккуратно спрашивает:

– Что случилось, Кира? Ты можешь приехать ко мне, места в доме много, дети приезжают только на каникулы внуков, но мы потеснимся, если что, ты много пространства не займешь.

– О, так вы помирились! Я очень рада за вас! И правильно, нечего вам быть в ссоре, в конце концов вы одна семья! – преувеличенно бодро произношу, стараясь не расплакаться. К искренней радости за родственников прибавляется жалость к себе, мне–то нельзя к ним, рискованно.

– Так что, ты приедешь? – снова спрашивает тетя.

– Нет, не приеду, – отвечаю спустя секундную заминку, вытираю все–таки брызнувшие из глаз слезы и продолжаю. – Не могу, хотя и очень хочу. Ты же видишь, у меня новый номер телефона, а вместе с ним и новая жизнь. Я не думаю, что кто–то тебя побеспокоит, Чернышов слишком эгоистичен, чтобы помнить о тебе, но, если вдруг – ты не давай мой номер, скажи, что понятия не имеешь, где меня носит. Еще можешь поругать меня, как будто мы в ссоре, чтобы наверняка. Хорошо?

На этот раз молчание в телефоне длится дольше.

– Кира, – произносит наконец тетя, – что он тебе сделал? Во что ты вляпалась с этой семейкой?

Глава 11

«Во что я вляпалась, – хмыкаю про себя, – в любовь, очевидно. Но только любовь плохую, токсичную, как сейчас принято говорить. Я прямо ходячее пособие для будущих семейных психологов, на моем примере можно столько ошибок рассмотреть, целый курс по личностному росту открыть, основываясь лишь на одном моем опыте».

– Да ни во что, тетя, не переживай, – Нахожу в себе силы улыбнуться, ни к чему пугать пожилую женщину, она уже и так испугалась моему звонку, наверняка будет теперь себя накручивать, лишнего додумывать, – правда, ни во что. Я всего лишь поняла, за кого вышла замуж, вот и все. Конечно, в масштабах отдельно взятой жизни трагично, хотя и банально, но ничего плохого, объективно, не случилось.

«Потому что я вовремя уехала, не успела сообщить обрадованная, что я беременна», – добавляю про себя.

– Не нравится мне, как ты это описываешь, ой, не нравится, – отвечает тетя, тяжело вздыхая в трубку, – да и я надеялась на то, что окажусь неправа, правда, ребенок, надеялась. Я вам всем кажусь злобной строгой теткой, а на деле душа у меня болит не меньше, а то и больше.

– Не нужно, тетя, правда, – выдавливаю из себя улыбку, а у самой по щеке катится слеза. И снова я рада тому, что одна в купе. – Все будет хорошо. К счастью, мне понадобилось три года на осознание, а не тридцать три. И я вполне смогу построить новую жизнь, и, главное, больше не буду такой слепой и наивной в любви. А лучше, и вовсе без любви, ты же живешь без нее, и все у тебя хорошо.

– Ой, Кира, какая же ты у меня еще глупая. Ладно, деньги–то у тебя есть, ребенок? Мне особо тратиться не на что, коплю на подарки внукам, обещались ко мне приехать через неделю, думала, тебя пригласить, – переводит тему тетя, для нас обеих слишком сложно, слишком тяжело рассуждать о любви.

– Как же я рада, что вы больше не в ссоре! – снова говорю я.

– Да мы не ссорились, так, не понимали друг друга. Дети меня к себе зовут, а я не знаю, я, – говорит тетя и замолкает на полуслове.

– Поезжай, обязательно поезжай, – говорю, душа в себе поднимающуюся внутри истерику.

Единственный родной мой человек уедет, и останусь я совсем одна.

Моя ладонь ложится на живот, и я поправляю себя. Одна я уже никогда не буду. Но то, что я не смогу даже попрощаться с тетей – сильно удручает.

– Посмотрим, Кира, посмотрим. Для начала нам с детьми и внуками нужно выдержать совместное лето, а то, может, это расстояние заставляет думать, что мы скучаем настолько сильно, чтобы жить вместе. До этого они приезжали ненадолго, на короткий срок нас хватало, – усмехается тетя. – Ты–то куда едешь? Я уже поняла, что не ко мне, но куда? Может, скажешь? Мы приедем, или ты нас навестишь, если где–то неподалеку будешь. Не думаю я, что твой маменькин сынок проявит настойчивость в поисках тебя, такие люди только за свои деньги трясутся.

«А часть денег я как раз и увела», – горько усмехаюсь.

– Не знаю, может, ты права.

– Конечно, права. У тебя–то самой деньги есть? Ты так и не ответила. Я помогу, не стесняйся, переведу, я почти научилась справляться с банковским приложением, даже за свет заплатила в прошлом месяце онлайн, правда, почему–то вышло на двадцать рублей больше, чем если по–старинке на почте, я так и не поняла, почему.

– Комиссия за перевод, наверное, – отвечаю с улыбкой, представляя сражения тети с телефоном. – Но на почте у тебя тоже брали комиссию, мне кажется. Скорее всего ты просто не замечала.

– Да как не замечала! Как я могу не заметить, это ведь мои деньги! – возмущается тетя. – Но ты снова уходишь от ответа, короче, сейчас пришлю тебе молча, и все.

– Не нужно! – торопливо восклицаю. – У меня все есть, я ушла не с пустыми руками.

В трубке на несколько секунд воцаряется молчание.

– Ага, поэтому ты думаешь, что маменькин сынок все же прибежит ко мне, да?

– Не исключено. Но я взяла свое, ты не думай! Я не мошенница, ничего противозаконного.

– А я и не думаю. Таким, как эти Чернышовы, не помешало бы, чтобы их кто–нибудь хорошенько обобрал, чтобы поставил на место, а то зарвались. Долго тебе ехать? Ты в поезде, да? Связь, на удивление, хорошая.

И как назло, именно сейчас связь как раз начинает портиться.

– Ты мне позвони, как доедешь, дай знать, – добавляет тетя, ее голос в трубке заикается. – И место себе хорошее найди обязательно! Ты поняла?

Но телефонная ниточка окончательно обрывается, мы въезжаем в тоннель.

– Обязательно, тетя, обязательно, только хорошее и буду искать, – шепчу, вглядываясь в темноту за окном, резко сменяющуюся быстро проплывающими деревьями. – Ведь я теперь только хорошее найти и могу, я не обреку своего ребенка на плохое.

Глава 12

Настоящее время

– Сонечка, вставай, радость моя, – бужу дочь. – Пора просыпаться, иначе ночью не уснешь.

– Мама, не хочу, – как обычно не соглашается с первого раза моя дочурка, но я продолжаю проявлять настойчивость:

– У мамы еще работа есть сегодня, придется вставать, милая. Я позвонила Марии Николаевне, она обещала приехать присмотреть за тобой.

– Я большая, мне пять лет, я в садик хожу! Не нужно за мной присматривать. А ты обещала на выходных быть со мной! – капризничает Соня.

А у меня сердце кровью обливается от ее обвинений. Знаю, что сама виновата, в некоторых вопросах нужно проявлять с детьми твердую позицию, но я не могу. Меня постоянно мучает совесть, что у моего ребенка нет отца, а мать вынуждена работать за двоих.

Вот и сегодня суббота, мы провели чудесную первую половину дня вместе с Соней до ее дневного сна, но позвонила начальница и буквально умоляла выехать и взять еще один заказ, мол, клиенты там важные, процент мне выше предлагала.

– Кира, радость моя, поверь, я бы тебя не трогала, я же знаю, что ты одна тянешь на себе ребенка, как мать–одиночка понимаю тебя, – увещевала она в трубку, – да только остальных послать не могу. Девушке понравились именно твои работы, твой сдержанный стиль, а еще она сказала, что ее жених не поскупится на дополнительную оплату за работу в выходной день.

– Обещать – не значит жениться, – ответила я мрачно Светлане, моей начальнице, но сама уже смирилась с тем, что остаток выходного дня придется провести с дочерью порознь.

– Согласна с тобой, но она уже внесла предоплату с учетом обещанной поправки.

– Какие вы шустрые, а чего мне вчера не сказали? Я бы Соню как–то подготовила, – я попыталась еще раз возмутиться.

– Так с утра дело было, я ведь дежурю по выходным, забыла? Кириллу практика нужна, он напросился со мной.

– Ладно, поняла я. Эх, хорошо, сейчас разбужу Соню, вызову няню, скидывай адрес, все равно молниеносно я не смогу приехать, моя дочь еще не такая большая, как твой Кирилл, одну я ее не оставлю.

Выныриваю из своих мыслей и смотрю на Соню, не зная, что ей сказать, как совладать с собственным чувством вины.

– Котик, у мамы есть работа, она нас с тобой кормит, игрушки позволяет покупать, наряды и даже ездить отдыхать, – принимаюсь терпеливо объяснять по схеме, прочитанной недавно в одной статье.

– Если бы ты продавала свои сумки, сидела бы дома со мной и работала, – еще дуется дочь, но уже не сильно.

– Я их и продаю, просто они не так часто нужны людям, как нам хочется, – облегченно смеюсь. – Да и времени, и сил на одну сумку у меня уходит немало. Это скорее занятие для души, а не для заработка.

– Ладно, пусть едет Мария Николаевна, побуду с ней, – царственно машет ладошкой Соня.

А я думаю о том, что все–таки слишком балую свою дочь, права тетя. Но как я могу иначе? Никак.

Да та же тетя в те редкие разы, когда приезжает к нам, привозит столько подарков, что еще вопрос, кто на самом деле балует Соню.

– Успокойся, мы редко видимся, внуки от моих детей уже большие, да ты и сама видишь, – говорит обычно тетя в подобные моменты. Она всегда приезжает с родными внуками, хочет, чтобы подростки были знакомы с родиной своих родителей. – У них все игрушки в телефонах и компьютерах, что я им дам? А твоя еще крошка, радует нас всех.

– Вот уж спасибо, ваше высочество, – хмыкаю я, вновь выныривая из воспоминаний, – в таком случае не соизволите ли вы одеться, умыться и причесаться? Негоже царственной особе встречать няню в растрепанном виде.

– Соизволю, – с достоинством кивает моя дочь, а я подавляю в себе приступ смеха, до того потешно она смотрится.

Но Мария Николаевна задерживается, она попала в пробку, а вместе с ней автоматически задерживаюсь и я. Когда женщина все–таки приходит, в моей голове возникает мимолетная мысль о том, что, может, это знак, может, не нужно мне на эту встречу, может, не зря Мария Николаевна попала в субботу в пробку в том районе, где заторов отродясь не было в это время суток.

Но, конечно, я не воспринимаю эту мысль всерьез, и, как становится вскоре известно, зря…

Глава 13

Мы с моей начальницей, Светланой, как–то разговорились о своей доле матерей–одиночек. Нет, мы не жаловались, не стенали и не плакались в жилетку, но заметили одну общую черту у таких, как мы. Нам всегда нужны деньги!

Я уверена, биржевые воротилы, владельцы крупных фирм и прочие крутые дядьки и тетки едва ли настолько же озабочены мыслями о деньгах, как любая или почти любая мать–одиночка. Серьезно, я не шучу.

И совершенно неважно, хорошая у этой матери должность или не очень, платит ей отец детей алименты или нет, свое у нее жилье или взятое в ипотеку. Все эти факторы не играют никакой роли. Просто потому, что никто из нас не может до конца расслабиться, нам просто становится страшно, стоит нам только на миг прекратить безумный бег вечного добытчика и остановиться. Ведь завтра может что–то пойти не так, и нас с ребенком никто не будет кормить, отца и мужа нет, запасной взрослый в наших неполных семьях – существо мифическое.

– Да где же этот автобус? – вопрошаю сквозь зубы, стоя на остановке.

Даже после примера Марии Николаевны я решила попытать счастья и поехать на общественном транспорте. Но глупо было надеяться на то, что дорожный затор внезапно рассосется именно тогда, когда мне понадобится ехать.

Приложение вызова такси тоже не радует, и я говорю не о том, что цену они задирают нереальную, сразу понятно, кто в нашей стране много получает, но еще и ждать этих жадных водителей настолько долго, что этот факт отбивает желание даже пытаться.

«А ведь еще и забрав меня, такси будет плестись в пробке, дорога–то одна. Нет уж, пойду пешком, восполню отсутствие тренажерного зала в моей жизни», – принимаю решение и разворачиваюсь в сторону дворов. Пешком можно хотя бы не делать крюк, глядишь, удастся не сильно критично опоздать.

Прохожу мимо нашего с Соней дома и по привычке всматриваюсь в окна. Мария Николаевна наверняка сейчас кормит мою дочь, свет горит только на кухне. И лишний раз радуюсь тому, что, приехав в этот город, я рискнула и вложила вырученные за продажу автомобиля деньги в квартиру. Цены в тот год были просто идеальными по сравнению с тем, что творится сейчас, и мне осталось всего–ничего до последней выплаты, да и мебели у нас с Соней становится все больше, глядишь, скоро наше жилье перестанет напоминать плохо обжитое.

Конечно, большое спасибо тете, если бы не она и ее дети, я бы спала беременная на надувном матрасе. Когда они все дружно увидели мои новые, но пустые личные хоромы, то сделали поистине шикарный подарок – диван и холодильник. Мне было стыдно, мне было неудобно, но я приняла дары.

Зато первыми владелицами моих дизайнерских сумок с девочкой и котом стали мои двоюродные сестры и тетя. Конечно, я не взяла с них денег, отблагодарила хотя бы так за помощь.

«Зря я думала, что одна, вовсе я не одна. Мы с Соней имеем заботливых родственников, нам с ней повезло – думаю я, пока иду. – Это с Чернышовыми я была одна, но никак не сейчас».

Упоминание ненавистной фамилии даже мысленно, не вслух, до сих отдает болью в моей груди. Я бы хотела никак не реагировать, но не могу. Соня уже пару раз интересовалась, где ее папа, мне удавалось перевести тему, но ведь это не может длиться вечно. И что я ей скажу? Что папа нехороший человек, но мама тоже виновата, так как даже не сказала ему о своей беременности?

Боюсь, дочь не скоро дорастет до того возраста, когда сможет понять мой поступок, очень нескоро. А говорить что–то все равно придется, мне не удастся отмалчиваться вечно.

И не скажешь ведь ей, что когда мама сбежала от папы, он поехал искать маму к тете, Сониной бабушке, вернее, не маму искать, а деньги свои.

– Она развелась со мной онлайн, продала автомобиль, который подарил ей я, испортила ремонт, испугала мою мать, а вы ее защищаете! – ярился Чернышов, приехав по мою душу к тете.

– А ты, милок, посидел бы да подумал, почему Кира так поступила, если ты был такой весь из себя идеальный. Или не был, а? Но только сиди и думай в одиночестве, без мамки своей. Я, знаешь ли, тоже могу прикинуться бедной несчастной старушкой, это нам, женщинам, не трудно, – ответила ему тогда тетя.

Вот уж не знаю, подумал он или нет, дошло до него что–то или нет, да только тетю он больше не беспокоил, к счастью.

– Ох, наконец–то добралась, – останавливаюсь у нужного дома и пытаюсь отдышаться.

Поднимаю глаза наверх, мне нужен тринадцатый этаж, искренне надеюсь, что лифт в доме уже работает, новостройка все–таки.

– Простите, я немного опоздала, – торопливо произношу, поправляя пиджак после быстрой ходьбы, – ждала няню, она задержалась.

Лифт работал, но я от радости совсем забыла привести себя в порядок, пока ехала в нем, после пешего марш–броска.

– Ничего страшного, – широко улыбается шикарная блондинка–заказчица, – мой жених тоже только пришел. Я не хотела обсуждать дизайн квартиры без него. Познакомьтесь…

Из соседней комнаты выходит тот, кого я бы предпочла не видеть примерно никогда.

– Чернышов? – восклицаю раньше, чем девушка нас представит, со страхом узнавая в заказчике своего бывшего мужа.

– Кира? Так вот куда ты уехала?! – он смиряет меня презрительным взглядом. – И ребенком, я услышал, обзавелась. А кто же счастливый папа?

Глава 14

Испуганно замираю, как кролик перед коварным удавом, не в силах пошевелиться, а ведь нужно отмереть, нужно показать Чернышову, что он никто, что он больше не властвует над моей жизнью.

– И почему он не в состоянии посидеть в субботу с собственным ребенком, пока ее мать работает? – продолжает ехидничать Чернышов. – Ах да, тот факт, что тебе пришлось мчаться через весь город ради внеочередного заказа, говорит о многом, едва ли нормальный мужчина позволил бы своей женщине так перетруждаться на выходных.

– Конечно, – отмираю–таки я и вовремя, – он может позволить присматривать за кофейней своей матери, чтобы женщина была при деле, но без личных денег, они ведь развращают, дают ей независимость и уверенность в завтрашнем дне, а этого нельзя позволить супруге.

Чернышов дергается от моих слов, как от пощечины, но, что главное, замолкает. А его спутница, о которой мы с ним оба, кажется, забыли, переводит недоуменный взгляд с меня на своего жениха и обратно.

– Вы знакомы, да? – наконец спрашивает она, когда и я, и Чернышов, продолжаем хранить упорное молчание.

– Знакомы, – тяжело вздыхаю.

«Все–таки нужно прислушиваться к знакам, а не стремиться заработать все деньги мира, что в принципе невозможно», – думаю досадливо. Вслух же я больше ничего не добавляю, все равно эта девица не захочет, чтобы я работала над дизайном их квартиры, можно было не бежать сюда.

Стоп!

Если они жених и невеста, а еще и эта квартира в новостройке, где они хотят сделать дизайнерский ремонт, значит, Чернышов переехал. И провидение было столь несправедливо ко мне, что переехал этот индивидуум именно в тот город, где теперь обитаю я.

Или, наоборот, провидение справедливо? Все же я не рассказала отцу ребенка о том, что он им станет. Поступила нехорошо. Пусть и в ответ на его собственный плохой поступок.

Мне вдруг становится очень страшно. Ведь вероятность того, что Чернышов однажды увидит Соню, а она его, возрастает в разы. И смогу ли я после этого остаться жертвой, или мне все вменят в вину? Но, главное, не захотят ли Чернышовы забрать мою дочь?..

Последняя мысль ударяет меня прямо в сердце, мне даже приходится опереться рукой о стену.

– Что с вами? Дурно стало, да? – пугается заказчица. – Жара начинается, лето вступает в свои права, а вы к нам в пиджаке, дресс–код соблюдаете, не стоило, давайте его хотя бы расстегнем.

Я испуганно отшатываюсь, когда девушка пытается проявить заботу, и отчасти благодаря этому прихожу в себя.

– Не нужно, спасибо, – Беру себя в руки, – мне уже лучше, не переживайте. Я сама справлюсь с пиджаком. В квартире прохладно, я быстро приду в себя, вы правы, слишком быстро шла, видимо, это повлияло.

«Черта–с–два они отберут у меня Соню, – думаю решительно, – она только моя дочь. Я даже в ЗАГСе уговорила не записывать бывшего мужа в отцы в свидетельство о рождении, как того требовали правила. А Ульяна Сергеевна и вовсе была уверена в том, что у ее сына может быть только мальчик. Вот и нечего теперь!»

– Да? Ну хорошо. А как вы познакомились с Сашей, если не секрет, конечно? – наконец–то блондинка начинает беспокоиться о том, что ее действительно касается.

«Нет, все же зря я сюда пришла, зря испортила нам с Соней субботу», – досадую на себя.

– Давно было дело, в другом городе еще, я просто не ожидала, что и Александр переехал. Но вам не о чем беспокоиться, впрочем, я пойму, если вы решите работать с другим дизайнером, я лично помогу Светлане подобрать для вас нового человека, заканчиваю свою тираду и уже собираюсь откланяться, как Чернышов подает голос:

– Постой…

Глава 15

– Те, – добавляет спустя секунду Чернышов, – не нужно таких жертв, Кира, мы с моей невестой цивилизованные люди и доверяем друг другу, правда, Кристина?

Он прижимает к своему боку блондинку, а мне хочется спросить, почему же он не с рыжей подругой детства, как мечтала его мать. Или срок годности супруги Чернышова заканчивается ровно через три года, как было со мной, и рыжая уже просто отработала свое?

– Конечно, дорогой, – Ластится в ответ к своему жениху блондинка. – Вы с Кирой ведь просто знакомые, да?

Я удивленно выгибаю бровь – неужели растрепанная дизайнерша с ребенком способна поколебать уверенность такой красотки в ее неотразимости? Или всему виной наш с Чернышовым приветственный обмен любезностями. Простые знакомые так не встречают друг друга.

Но пусть «правильный» мужчина Чернышов теперь успокаивает свою невесту. В конце концов это они с ней цивилизованные люди, безоговорочно доверяющие друг другу.

– Да, Кристина, совершенно верно, мы с Кирой Юрьевной просто старые знакомые, наша первая реакция была обусловлена тем, что ни я, ни, думаю, она, не ожидали увидеть друг другу так далеко от родных мест. Вот, собственно, и все, – выкручивается Чернышов.

Впрочем, это неудивительно. Как я узнала на своем горьком опыте, мой бывший муж горазд плести словесную паутину. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться из–за того, что Чернышов масштабно не изменился. Пока что я чувствую лишь внутреннее напряжение от нашей неожиданной и совсем нежелательной встречи. Но я не должна нервничать, я должна держать себя в руках. Меня дома ждет дочь. Моя дочь! И ради нее я обязана выглядеть равнодушной рядом с ее биологическим отцом.

– Все верно, Кристина, так и есть. Но как я уже предложила, нового дизайнера я вам помогу подобрать, задаток невозвратный, вам в любом случае невыгодно менять фирму, – произношу нейтральным тоном.

А у самой внутри пожар. Я не знаю, что я ощущаю, наблюдая за тем, как пальцы Чернышова теребят ткань блузки своей невесты, не знаю, честно.

Пожалуй, мне противно. Вид Александра с другой женщиной пробуждает во воспоминания о том дне, когда я узнала, что унижалась три года зря, что унижаться вообще ни перед кем нельзя, это противопоказано.

Еще что–то темное и неприятное просыпается в моей душе, когда я наблюдаю за взаимодействием этой парочки. Но ведь я не могу ревновать! Это глупо! И крайне неуважительно по отношению к самой себе.

Я смогла построить себя сама, собрать по кусочкам после развода и побега, смогла достойно организовать нашу с Соней жизнь, но вновь чувствую себя униженной и растоптанной, стоило только Чернышову замаячить на моем горизонте.

«Пожалуй, я сама откажусь от работы с этой парочкой, Светлана поймет, у нее тоже есть непорядочный бывший муж, правда, он как раз–таки знает о существовании Кирилла», – принимаю решение про себя. Уже хочу озвучить его, вежливо отказаться, сослаться на занятость и прочие мифические и не очень дела, как меня осеняет.

Я не смогу.

Нет, я ведь буду постоянно прислушиваться к разговорам, узнавать, что происходит с проектом Чернышова. Мне банально необходимо знать о его передвижениях, чтобы минимизировать случайное столкновение с Соней, или подготовить почву для этого, или самой приготовиться морально.

А, может, сбежать в другой город? В этом Чернышов явно собрался задержаться, как я буду дальше? Ведь один раз я уже смогла сбежать.

«Ну, уж нет, пусть этот гад уезжает, я останусь, – думаю зло, пробуждая в себе внутренний стержень, – у нас с Соней здесь все налажено. Да и не подумает он, что она его дочь, не подумает, если я сама нас не выдам. А я не выдам. Держать врагов нужно ближе, чем друзей, я должна взяться за этот проект, осталось дождаться решения блондинки».

Глава 16

Чернышов

– Дурацкая пробка, – стучу по рулю в приступе раздражения.

День не задался с самого утра. Кристине приспичило именно сегодня разговаривать с дизайнером, который займется квартирой, отец позвонил как обычно трепать нервы, мать подключилась, да еще пробка эта! Провались она.

Ведь не было ни разу с момента моего переезда в этот город, ни разу не было затора в субботу в этом районе! А тут на тебе.

Я еще подшучивал сам над собой, что, мол, рука у меня волшебная, а иначе как объяснить тот феномен, что я буквально ткнул пальцем в карту и попал в город без пробок на выходные. Причем не мелкий город, вполне себе нормальный, радующий и зеленью, и атрибутами цивилизации. А, главное, позволяющий уже полгода как существовать отдельно от папочки с мамочкой.

«И почему они не завели еще одного ребенка? Может, тогда давление на меня было бы меньше, и на протяжении последних ста восьмидесяти дней мы бы не ругались с ними каждый день по телефону?» – вопрошаю сам себя гипотетически.

Странно, что я раньше не переехал, а ведь думал об этом. Толчком к переосмыслению стала моя сбежавшая супруга. Все почти как в фильме, только она была моей супругой, успела проникнуть мне глубоко в душу, оставить там неизгладимый след, а после своего побега еще и кровоточащую рану.

Ах да, еще она умудрилась поживиться за мой счет, продав за спиной подаренную ей машину моему же другу. Хотя в этой нестандартной ситуации у меня больше вопросов к Грише нежели к Кире. Хотя ее поступок тоже неприятен, если бы не заверения Гриши о поспешности сделки, я бы решил, что она давно и методично готовилась к побегу. Но нет, все произошло как будто спонтанно.

Мне было странно вернуться домой и не застать там Киру. Очень странно, по правде. Я растерялся, не знал, что и думать. Оказывается, за три года я настолько привык к тому, что Кира всегда и везде ждет меня, следует за мной, принимает мои решения, словом, ведет себя, как моя молчаливая тень, что я растерялся, столкнувшись с тем, что она вдруг повела себя по–другому.

Очень я жалею, что сначала отправился к ее тетке, не поговорил с собственными родителями, многое бы пролилось на свет. Хотя нет, не пролилось бы. Так же, как я привык к тени–Кире, я привык и к авторитету и заботе своей матери.

«Н–да, знатно мне тогда тетка Киры прочистила мозги одной фразой», – усмехаюсь, снова проваливаясь в прошлое. В пробке скучно, что еще делать.

Плохо, что я проникся ее фразой не сразу, мозгам нужно было созреть прежде, чем понять, что тетя Киры права, а я олух. К счастью, мать своим напором и навязчивым сводничеством помогла. Ее плохо скрываемая радость и триумф от того, что я встретился с Янессой, сильно напрягли меня тогда. А потом я посмотрел в паспорт, не помню зачем, но сам факт, я увидел, что забыл одну очень важную дату.

– Нет, эта дурочка решила, что я ей изменяю, точно решила, – прошептал я в момент озарения.

Впрочем, любая бы на месте Киры решила, что я ей изменил. И, положа руку на сердце, я был близок к этому, как никогда раньше.

Рыжая бестия по имени Янесса словно околдовала меня, пленила вновь в свои яркие сети, ведь я, как мужчина, оказывается, устал от пресности отношений с Кирой, от ее послушания. Но это, впрочем, мне не помешало возмутиться ее резкой пропажей.

Да уж, эгоистом я был тем еще и, наверное, до сих им остаюсь, разве что теперь избавил себя от пагубного влияния родителей. Смею надеяться, что это помогло мне, я больше не позволю превратить любимую девушку в тень, как Киру.

Черт, зато она своим мастерским побегом разом уничтожила скуку. Я до сих пор вспоминаю эту хитрую беглянку! Как все подстроила, и моя мать еще повышала атмосферу, оскорбляла ее. Только я вдруг прозрел. Реально прозрел.

Даже готов был снова съездить к Кириной тете, сказать, что я понял, что осознал, что хочу добиваться внимания своей жены, что готов сменить место жительства ради этого. Вот только жены–то у меня больше не было.

В наш век можно развестись, даже не узнав об этом, практически пропустив сие знаменательное событие. Но это, конечно, если нет детей и совместного имущества, а маменька моя постаралась, чтобы не было хотя бы второго.

И снова я разозлился. И до сих пор злюсь. Хотя по идее Кира жертва, но наша с ней история не дает мне покоя до сих пор. А тут еще и квартира эта, с новой невестой. Я несколько лет шел к настоящей независимости от родителей, но стоило ли вписываться в нее именно так?

Ох.

Мысленно одергиваю себя, паркуюсь у дома и заставляю себя выйти дабы угодить Кристине и больше не повторить ошибки прошлого.

Глава 17

– Ну и где этот твой крутой дизайнер, ради которого мы сорвались сюда в субботний день? – спрашиваю Кристину с едва сдерживаемым раздражением в голосе.

Моей невесте нельзя нервничать, она в положении. А тут я злой из–за пробки, не к месту влезших в голову воспоминаний, да еще и потерянного времени. И вдобавок ко всему специалист задерживается.

– Уверена, она скоро будет. Дизайнер – женщина, ее начальница звонила мне, предупреждала, что та скорее всего немного опоздает, – невозмутимо отвечает Кристина. – Тут будет детская, – принимает решение она, кивая сама себе.

Мое мнение не так уж важно, я все равно соглашусь. Мне откровенно все равно, какая из белых комнат станет детской, какая спальней, а в какой Кристина мечтает принимать гостей. Моя невеста – очень интересная личность. Она не истерит, не требует, не капризничает, как делают другие беременные. Но если она вбила себе в голову, что–то сделать, она это сделает.

Вот как сегодня, ведь с утра никто на встречу ни с каким дизайнером не собирался, у Кристины должен был быть выходной, а у меня пара встреч по работе, и то несерьезных, можно сказать, почти отдыхательных, субботних.

«А теперь мы оба в квартире ожидаем третью сторону, которая наверняка тоже с трудом перекроила свои планы», – думаю с досадой.

Решаю проверить санузлы, когда курица–дизайнер–таки прибегает. В первый момент я испытываю удовлетворение от того, что наконец–то можно будет осмотреть квартиру вместе, обсудить детали и поехать обратно по своим делам.

Ах да, еще можно будет спустить раздражение на опоздавшую. Хотя бы немного, в рамках приличного, естественно. Оскорблять незнакомого человека и откровенно хамить я не буду, я все–таки не мой отец. Но пара язвительных замечаний еще никого не сломили.

Вот только прибывшая дизайнер лишает меня даже такой малости при нашей долгожданной встрече. Да и сама встреча оказывается даже слишком долгожданной, той, которую я ждал не двадцать раздражающих минут, а шесть очень долгих нервных лет. Вот только когда встретил, оказался совсем не готов и повел себя, как кретин.

– Чернышов? – восклицает девица–дизайнер раньше, чем я поднимаю взгляд на нее.

Болезненное узнавание пронзает меня не хуже молнии.

– Кира? Так вот куда ты уехала?! – смиряю ее намеренно презрительным взглядом и продолжаю жалить. – И ребенком, я услышал, обзавелась. А кто же счастливый папа? – Вот это самое обидное на самом деле. Мне вдруг становится очень горько от того, что мне Кира ребенка так и не родила, хотя вроде бы хотела. – И почему он не в состоянии посидеть в субботу с собственным ребенком, пока его мать работает? – продолжаю жалить, это единственное, что мне остается. – Ах да, тот факт, что тебе пришлось мчаться через весь город ради внеочередного заказа говорит о многом, едва ли нормальный мужчина позволил бы своей женщине так утруждаться на выходных.

– Конечно, – Кира жалит в ответ, только как–то без огонька, – он может позволить присматривать за кофейней своей матери, чтобы женщина была при деле, но без личных денег, они ведь развращают, дают ей независимость и уверенность в завтрашнем дне, а этого нельзя позволить.

Мне тут же становится стыдно, я вдруг возвращаюсь в прошлое, когда вина и злость накрывали меня целыми днями напролет. Вина перед Кирой и злость на нее же. Вот так парадоксально.

К счастью, дальше вмешивается Кристина, что–то почувствовав в нашей с Кирой короткой перепалке. А я отчего–то решаю сыграть отстраненного и нежелающего вспоминать прошлое. Хотя у самого в голове только и стучит навязчивая мысль о том, что у Киры есть ребенок не от меня.

Мне вдруг кажется очень важным разузнать все о ней, ее жизни и прочем. Я должен увидеть того, кому она подарила ребенка. Увидеть и успокоиться наконец–то, я надеюсь.

Может быть, я даже найду в себе силы извиниться, но это вряд ли. В этом плане я как был трусом, так им и остался.

Но хотя бы я буду знать, что Кира счастлива! Что перелистнула нашу с ней страницу, и все у нее хорошо!

А для этого нужно, чтобы она все–таки взялась за дизайн квартиры. Мне остается с напряжением ждать, что решит Кристина…

Глава 18

Кира

Это были поистине очень напряженные два часа моей жизни. И почему только я согласилась? И эта Кристина, не почувствовала разве, что ее жених ей лжет? Тоже решила держать врага ближе?

С усилием тру лицо, наплевав на тушь на ресницах, я никак не могу прийти в себя. Я считала, что все в прошлом, что я все перемолола, преодолела, перегорела и так далее. А по факту ничего из перечисленного и близко не случилось со мной. Я как не смогла поставить точку и поговорить с Чернышовым, так и не отпустила обиду. Предпочла безопасно сбежать.

– Ради нее он переехал от мамочки с папочкой, а ради меня не мог, – шепчу себе под нос, а на глаза набегают предательские слезы. Зато угрызения совести по поводу моего побега и утаивания информации о ребенке испаряются.

Торопливо вытираю мокрые дорожки и бодрее шагаю домой. Уже вечер, воздух стал прохладнее, он приведет меня в чувство, во всяком случае я на это надеюсь.

– Давайте мы вас подвезем, – В моей голове всплывает радостное лицо Кристины. – Вы ведь к ребенку торопитесь, через несколько месяцев я буду вас понимать.

Перед глазами так и стоит картинка счастливой невесты Чернышова, прижимающей руку к своему животу. Она еще и беремена, это прямо набор из идеальной слащавой жизни.

«Жалеешь, что не сказала, да? Может быть, тебя бы точно так же обхаживали», – зудит мой едкий внутренний голос. Кажется, он работает не на меня, а против. Столько злорадства не ожидаешь почувствовать от себя самой направленного в свою же сторону.

И нет, едва ли меня бы обхаживали. Уж точно не на той стадии отношений, на которой я сбежала. Может быть, забеременей я в самом начале, еще до брака, тогда была бы надежда. И то, если бы я не была ослеплена образом идеальной семьи Чернышовых. Не имея своих идеальных родственников, я стремилась прибиться к родственникам Саши.

Да только и Саша оказался не идеальным, и его родственники тоже. Да что уж, я тоже была далеко не идеальна, хотя всячески стремилась такой быть. В итоге я стала разве что идеальной тряпкой, которую кладут у двери, чтобы вытереть ноги, придя с улицы.

– И пусть, – снова вытираю с лица непрошенные слезы, на этот раз злые.

Главное, сейчас у меня все хорошо и безо всяких Чернышовых. Я выполню этот заказ и больше не буду пересекаться с бывшим мужем. Мы с Соней просто не будем гулять в том районе, собственно, мы никогда туда и не ходили. А про папу я сочиню какую–нибудь легенду, как любят делать мамочки. И плевать, что я всегда считала это глупым, легенда в любом случае лучше, чем горькая правда, чем осознание того, что со вторым ребенком папа будет жить, а с первым нет.

Дохожу наконец–то до своего двора, еще на десять минут задерживаюсь в магазине и только потом поднимаюсь наверх. У Марии Николаевны в любом случае оплата по фактически проведенному времени, десять минут роли не сыграют.

– Мама вернулась! – кричит моя дочь и с порога набрасывается на меня.

– Софья, разве так можно? Дай мамочке зайти, раздеться, руки помыть в конце концов! Неприлично вот так сразу накидываться на человека, как бы ты не была рада его видеть, – поучает мою дочь Мария Николаевна.

Интересная женщина, не знаю, за кем она присматривала раньше, но, подозреваю, это были не обычные дети обычных родителей. Но мне ее желание привить Сонечке сдержанность даже нравится, я знаю, что она не перегибает палку, действует разумно. И малодушно надеюсь, что, если у меня не получается обуздать собственного ребенка, может быть, это получится сделать у няни. В любом случае я была бы ей даже благодарна.

– Руки нужно помыть всем, я купила сладости к чаю, – говорю преувеличенно радостно и разуваюсь. – Мария Николаевна, давайте с нами выпьете чаю.

– Сладкое вечером, Кира Юрьевна, – женщина поджимает губы и бросает на меня укоризненный взгляд. – Нет, спасибо, откажусь. Сахар вреден перед сном, имейте ввиду! Но Соню можно поощрить, мы хорошо продвинулись в чтении, девочка тянется к знаниям, чего не скажешь о дисциплине.

– Мой зайчик уже читает, – искренне радуюсь и прижимаю к себе дочь.

– Мама ты руки еще не помыла, а меня трогаешь.

– Действительно, что это я. Сейчас будешь мне читать, я хочу послушать, – воодушевляюсь.

Остаток вечера и следующий за ним второй выходной проходят хорошо, даже очень хорошо, по–семейному. Я почти забываю о Чернышове и его беременной невесте, почти отпускаю ситуацию, почти перемалываю ее внутри, ведь, не смотря ни на что, у меня есть главное, моя дочь.

Но утро понедельника безжалостно кидает меня в новую реальность…

Глава 19

– Доброе утро, – здороваюсь со всеми в офисе и занимаю свое рабочее место.

За вчерашнее спокойное воскресенье, проведенное вместе с Сонечкой, я полностью отпустила ситуацию с Чернышовым, по крайней мере мне так показалось.

– Кира, зайди, пожалуйста, ко мне, – приглашает меня Светлана.

– Да? Что–то случилось? Я только компьютер успела включить, и я не опоздала сегодня, еще десять минут есть, даже в саду нас в кои–то–веки похвалили за ранний приход, Соня, правда, была не в восторге от того, что придется делать зарядку, обычно она на нее опаздывала, и в то время, как другие разминались, мы переодевались и переобувались, – чащу я, заходя к начальнице в кабинет.

– Да, я знаю, что ты не опоздала, успокойся, все хорошо. У меня есть задание для тебя, отправиться надо сейчас.

– Еще одно исключительно для меня? Может, другим дать возможность заработать?

– Ты же обычно хватаешься за все, – ухмыляется Света.

– Да, но только в субботу ты мне уже дала задание, я хотела сейчас все мысли и пожелания этой Кристины немного уложить в голове, а тут еще один заказ. Я, конечно, понимаю, я всегда за заработок, ты знаешь мою ситуацию, но мне еще и с дочерью хочется по вечерам общаться, она на меня и так обижается.

– Твоя Соня из тебя веревки вьет, а ты позволяешь. Если не приструнишь сейчас, потом будет сложнее, я по своему опыту знаю. А заказ новый небольшой, но снова захотели именно тебя, – договаривает Светлана и бросает на меня хитрый взгляд.

– Что? – не понимаю я.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– А должна? – удивляюсь я. Мы со Светланой в приятельских отношениях, но не дружеских, она все–таки моя начальница, хотя общение у нас установилось неплохое. – Это ты у нас заказчиков ищешь, не я. Если тебя суббота интересует, так разговаривали вчера, ничего нового я тебе не скажу. Заказ выполню, все нормально.

– Хм, ладно, нечего сказать, значит, нечего, – снова загадочно ухмыляется Светлана. – Вот тебе адрес, поезжай сейчас, как раз вовремя прибудешь.

– Хорошо, – беру в смятении листок. – А что там за объект? Не расскажешь?

– На месте разберешься, офис, как я поняла, но человек как будто не определился с масштабом желаемого, – отмахивается от меня Света и дает понять, что разговор окончен.

«Офис, так офис, – думаю про себя. – Какой наплыв желающих именно меня, может быть, Провидение таким образом решило меня вознаградить за встречу с Чернышовым? Что–то вроде того, что он–то, может, и на коне, но и у меня все неплохо?»

Усмехаюсь с собственных мыслей, выключаю едва успевший загрузиться компьютер, прощаюсь с коллегами и выхожу обратно на улицу. Ехать мне далеко, но хотя бы относительно по прямой, главное, дождаться нужный автобус. И да, Света правильно сказала, как раз успею вовремя, если отправлюсь прямо сейчас. Снова опаздывать не хотелось бы, задержки производят плохое впечатление.

Мне везет, нужный транспорт подъезжает как раз к моему появлению на остановке, прямо как личное такси. Остается уповать на то, что на этом маршруте будет меньше пробок, все–таки утро еще не закончилось, не все доехали до своих мест работы и учебы.

Практически задремываю, но, к счастью, водитель решает по громкой связи объявить остановку, как раз мою. Вздрагиваю и выпрямляюсь, лихорадочно ища деньги за проезд. Выхожу из автобуса и пытаюсь хоть немного рассмотреть себя в отражении окон транспорта, но получается откровенно плохо. Второй раз иду на встречу в абы каком виде, едва ли я выгляжу безукоризненно после откровенной дремы в автобусе.

Приглаживаю волосы, одергиваю пиджак, расправляю невидимые складки на юбке и выдыхаю. Почему я так сильно переживаю? Хочется выглядеть лучше после встречи с новой пассией Чернышова?

Трясу головой, отметая эти мысли. Комплексов во мне и без бывшего мужа хватает, борюсь с ними периодически. Я пришла на деловую встречу, я прекрасный специалист и выгляжу достойно. Для деловой встречи, а не для свидания, которого у меня не было примерно…

Да вообще никогда у меня его не было. Один Чернышов только и был.

Настроение стремительно портится, но я заставляю себя дойти до нужного адреса и переключиться на работу, правда, это плохо удается, когда я добираюсь до места.

– Ресторан? Мне нужно будет заняться рестораном? – восклицаю удивленно вслух.

Странная подача заказа Светланой и сам заказ начинают вызывать во мне смутную тревогу, но я все–таки захожу внутрь. Тут я, естественно, теряюсь на мгновение, на листке, данном мне «заботливой» начальницей нет имени, с кем именно у меня встреча, и мне приходится просить помощи у хостес, объясняясь на пальцах.

– Здравствуйте, я дизайнер, мне здесь встреча назначена вроде как, – звучу откровенно жалко и выгляжу, возможно, так же.

Терпеть не могу, когда нет четких инструкций.

– Да, я сейчас провожу вас за столик, – но хостес удивляет.

«Все–таки заказ на ресторан, – решаю про себя, – но зачем им дизайнер? У них тут все отлично и без меня. Хотя речь шла об офисе. Директор захотел сделать ремонт в служебных помещениях?»

Меня усаживают за столик, но заказчика за ним нет, я пришла первая, или он отвлекся на другие дела, пока меня ждал.

– Может быть, что–то хотите? – вежливо предлагает хостес.

– Давайте кофе, – прошу я.

Утром я его выпить не успела, а тут, думаю, не разорюсь на одной кружке.

Мне успевают принести заказ, когда наконец–то появляется заказчик. Кружка как раз находится у меня в руке, когда на мое плечо ложится чужая рука, а знакомый голос заставляет дернуться и испытать желание вылить горячее содержимое на собеседника…

Глава 20

– Сергей… Георгиевич, – добавляю отчество с заминкой, – какая неожиданная встреча.

Когда я вспоминала, что свиданий у меня не было примерно никогда, и моим единственным мужчиной был Чернышов, я не кривила душой. Насчет второго так точно. А насчет первого…

С натяжкой, но можно признать, что свидания у меня были. Буквально несколько и ничего не значащих, ничем не закончившихся и не имеющих не малейшего продолжения. Скорее убедивших меня, что Светлана не права, не нужно мне это натужное общение, по крайней мере не тогда, когда Соня совсем маленькая.

Но свидание с одним мужчиной все–таки выдалось запоминающимся, хотя и фактически не состоялось. В тот день я несла с собой образец краски в небольшой пластиковой таре, и это было моей ошибкой.

Сергей встретил меня у своей машины, весь сияющий, как начищенный бриллиант. Хорошо выглядел и сейчас выглядит тоже хорошо. И его автомобиль тоже весь глянцево блестел в уходящих лучах закатного солнца.

И тут случилось то самое, непоправимое, после которого наше свидание завершилось, так и не начавшись. Совсем рядом раздался громкий хлопок, скорее всего глупые мальчишки кинули петарду, да только рядом со мной однажды в детстве уже как–то кинули петарду такие же глупые мальчишки, и пострадала моя школьная подруга. С тех пор я даже этого звука боюсь ужасно. И, как следствие, я подскочила, руки у меня задрожали и не смогли удержать тару с краской, ведь мозг был занят тем, чтобы определить, откуда исходит угроза, и куда бежать спасаться.

По классике тара оказалась без крышки, не нашлась она на объекте, потерялась. И вся краска полилась на чужой автомобиль. И моей одежде досталось, но уже по остаточному принципу. А вот одежде Сергея не досталось, удар принял на себя его автомобиль.

Естественно, я признала свою вину, лепетала извинения и прочее. Кажется, даже пообещала оплатить устранение последствий, чтобы, значит, привести автомобиль в порядок. И тут–то Сергея прорвало:

– Что ты мне собираешься оплатить, курица несчастная? Ты себя в зеркале видела? Личико смазливое, но деньги точно не водятся в твоем кошельке! Ты зачем, дура, краску в незакрытой таре несла? Еще и на свидание ее с собой взяла! Налила где–то по–тихому, чтобы на свои нужды использовать? Новый принцип бюджетного ремонта проповедуешь?

И еще много чего крайне нелицеприятного я услышала в тот вечер. Впрочем, инцидент принес пользу, мне не пришлось долго ждать, чтобы понять натуру Сергея, он сразу раскрылся передо мной. Да так раскрылся, что я уже перестала чувствовать себя виноватой, и была оскорблена с головы до ног.

– Ты кофеечек–то придержи, пригодится еще, цены в нашем ресторане не маленькие, – ухмыляется Сергей, заметив мой маневр. – Если спокойно выпьешь, то за мой счет, а если выльешь на меня, то придется платить. Причем и за химчистку одежды, и приведение обивки стула в порядок.

Со стуком ставлю кружку на блюдце и устало откидываюсь на спинку. Теперь понятно, почему Светлана ухмылялась, она небось решила, что я себе хахаля подцепила, и он благородно решил воспользоваться услугами нашей дизайнерской фирмы. А по факту этот недокавалер зачем–то нашел меня, видимо, с запоздавшим желанием отомстить. Если действительно все так, точно он опасен.

«Обмениваться визитками в первые мгновения встречи было откровенно глупой затеей, – думаю сокрушенно. – Все равно у этого Сергея было указано иное место работы, точно не этот ресторан. А вот найти меня труда не составило».

– Что вы хотите, Сергей Георгиевич? С какой целью вызвали? Я так понимаю, дизайн офиса вам не нужен. Компенсацию за порчу вашего автомобиля вы отказались принять, у меня есть запись с вашими словами, а также кучей эпитетов, которыми вы меня наградили в тот памятный день. Подать в суд не получится, – произношу отстраненно, а у самой внутри поджилки трясутся.

К счастью, у меня было мало по–настоящему крупных конфликтов в процессе работы, но все–таки они были. Когда работаешь с людьми конфликтов не избежать, а ведь каждый клиент считает себя правым, даже когда хамит и распускает руки.

В общем, не без помощи Светланы я научилась, как нужно действовать в подобных ситуациях. Вот только это знание от тревоги меня не избавляет.

– Да больно нужно мне обдирать матерей–одиночек, мне один этот ресторан приносит больше, чем вся ваша дизайнерская фирмочка, – фыркает Сергей. – Я тебя вызвал исключительно по рабочему вопросу, ничего личного. Хотя…

Глава 21

Этот тип делает вид, что задумывается, я же, наоборот, напрягаюсь.

– Все же личный мотив у меня есть, – добавляет наконец Сергей Георгиевич. – Предлагаю совместить приятное с полезным.

Этот Сергей крайне своеобразный человек, его язык уж очень злой, не знаю, как его может выдержать хоть кто–то. А ведь на сайте знакомств он писал, что его бросила невеста. И как только они дошли до предложения? Или он его сделал в первый же вечер их знакомства, не успев нагрубить как следует?

– Что если я действительно хочу сделать заказ в вашей фирме, мне надоел мой кабинет, если откровенно, совсем недавно он был не моим, но сейчас–то он мой, и мне очень хочется выветрить даже дух прошлого владельца, – наконец продолжает свою речь Сергей.

Он намеренно выдерживал паузу, изучал мою реакцию. Но я как сидела, изображая хладнокровие, так до сих пор и продолжаю сидеть. Кружку только держу слишком крепко, но это мелочи жизни.

– И ты решил воспользоваться моими услугами потому? – направляю разговор в нужное русло и заодно намеренно перехожу на «ты».

Никакого уважения этому надменному типу не будет. Хватит с меня стелиться.

– Потому что не выкинул твою визитку, и услуги вашего агентства оказались немного дешевле, чем у конкурентов. И, конечно, я рассчитывал, что в тебе взыграет совесть, – подмигивает Сергей.

Вот честно, если бы не его характер, им легко можно было бы очароваться. Есть в нем что–то такое, что заставляет невольно млеть. Даже Чернышов обладает меньшей харизмой, чем этот представитель мужского племени. Возможно, потому–то невесту себе Сергей–таки нашел, правда, удержать не смог. Видимо, девушке не повезло столкнуться с характером любимого уже после принятого предложения.

– Я не буду выполнять проект бесплатно.

– Да нет же, я просто о совести рассуждаю, не нужно мне твое бесплатно, что ты все время хочешь дать мне деньги! Машину ты мне уделала славно, конечно, но если даже тогда я отказался от компенсации, не нужна она и теперь. А вот второе свидание не помешало бы. Смотрел я недавно твой профиль на сайте знакомств, пришел к выводу, что ты все же хороша.

– А–хах, – Меня разбирает смех от неоднозначного комплимента, – хороша я, значит, да? – качаю головой, – Интересный ты все–таки мужчина. Показывай свой офис, займемся работой. Но имей ввиду, на честном слове никто не будет делать тебе проект, все официально, с договором, задатком и так далее.

Естественно, ни на какое свидание я не пойду, но от работы не имею права отказываться. Светлана меня не поймет, у нас есть негласное правило работать всегда и со всеми. Мы даже цены до сих пор держим меньше, чем у остальных фирм. Не скажу, что я полностью довольна стратегией Светланы, но она начальство, на ней все риски, и пока Соня у меня маленькая, мне комфортнее иметь такую работу, где с пониманием относятся к особенностям моего семейного существования.

– Смотри, вот это я и хочу поменять, – Сергей приводит меня в кабинет.

Мы на втором этаже здания, звуки с ресторана сюда не доносятся, вид из окна на дорогу с остановкой, но в целом довольно уютное помещение за исключением одного.

– Полагаю, тебя смущает обилие бордового, – озвучиваю свои выводы вслух. – Даже меня начинает утомлять, а ведь мы здесь всего несколько минут.

– Все верно. Я рад, что ты все–таки профессионал, а не просто любитель, окрашивающий чужие машины в случайные цвета, – усмехается Сергей.

– Я тоже рада, что смогла убедить тебя в своей компетенции. Но теперь нам нужен договор и задаток, – снова напоминаю о насущном.

– Какая ты занудна, – говорит Сергей, подходит ко мне, но спотыкается о загнутый мной угол ковра, я не успела предупредить его об этом и даже вскрикнуть, как он неуклюже заваливается прямо на меня.

К счастью, позади оказывается ужасно пошлый кожаный диван, и теперь мы вдвоем лежим на нем, неуклюже пытаемся принять вертикальное положение.

И, конечно, именно в этот момент открывается дверь кабинета…