Свет над тьмой

Размер шрифта: 13

«Свет пронзит даже того, кто порождён тьмой.»

Пролог

Антонио прижал её к стене так резко, что штукатурка тихо хрустнула за спиной Камиллы. Его ладонь сжала её запястье, другая упёрлась в стену рядом с её лицом, отрезая путь к бегству. Взгляд – тёмный, дерзкий, в нём не было ни капли сомнения.

– Ты слишком много болтаешь, девочка, – прошипел он, наклоняясь так близко, что его дыхание обжигало её щёку. – А я привык затыкать таких, как ты.

Камилла усмехнулась. Это был не испуг – вызов. Уголок её губ дернулся вверх, глаза вспыхнули холодным огнём.

– Ошибся дверью, Рицци, – произнесла она тихо, почти шёпотом. – Я не из тех, кого можно заткнуть.

Одним резким движением она развернула кисть, выскользнув из его хватки, будто её кожа была ртутью. В то же мгновение её пальцы скользнули к его поясу.

Щёлк.

Металл блеснул в её руке. Она подняла пистолет, нацелив прямо ему в грудь.

Антонио замер. На миг воздух между ними будто сгустился до камня. Но он не сделал ни шага назад, лишь смотрел – с прищуром, с дьявольским азартом.

Камилла прижала палец к спусковому крючку. Её улыбка была слишком спокойной, слишком опасной.

– Ещё раз подойдёшь ко мне так близко, Рицци, – её голос звенел, как клинок, – и я выстрелю.

Тишина ударила сильнее, чем любой звук. Он смотрел на неё. Она – на него. Между ними не было страха, только напряжение, готовое взорваться.

И вдруг его губы дёрнулись в кривой усмешке. В глазах – не ярость, не злость. Азарт. Чистый, голодный азарт.

– Серьёзно? – его голос был хриплым, низким. – Думаешь, успеешь нажать раньше, чем я заберу у тебя эту игрушку?

Она склонила голову чуть вбок, держа его на мушке.

– Попробуй, – её слова прозвучали почти ласково. – Тебе понравится, чем это закончится.

Антонио выдохнул коротко, почти со смехом. Его взгляд прожигал её насквозь.

Свет.

Он видел его – в её глазах. Яркий. Дерзкий. Горящий. Свет, который поднимался над его собственной тьмой.

И впервые за долгое время он понял: этот свет он не сможет ни потушить, ни подчинить. Он мог только идти за ним.

Глава 1

Рёв толпы бил в уши, как пули. Воздух рвал лёгкие запахом пота, дешёвого виски и крови. Где-то внизу, у ринга, кто-то орал ставки, кто-то хохотал, кто-то уже спорил, на кого поставить дом или машину. Но все глаза были прикованы к нему.

Антонио Рицци.

Младший из братьев.

Тот, кто никогда не играл по правилам.

Он стоял посреди ринга, дыхание ровное, взгляд – ледяной. Кровь с рассечённой брови медленно стекала на щеку, но он даже не моргнул. Его противник валялся на полу, хватая воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Судья махал руками, считая до десяти, но Антонио уже развернулся, будто бой закончен, будто он и не сомневался в результате.

– Вставай, ублюдок, – пробормотал он себе под нос, даже не оборачиваясь. – Мне ещё нужно размяться.

Толпа взревела. Кто-то крикнул его имя, кто-то – «добей!». Но он только сжал кулаки и позволил себе кривую усмешку.

Противник так и не поднялся. Судья объявил победителя. Взрыв криков, аплодисментов, гудков. Антонио поднял руку, но не для толпы – скорее для себя, словно признавал: да, внутри него всё ещё есть зверь, и он никуда не делся.

Он спрыгнул с ринга, вытирая лицо полотенцем. Ему поднесли бутылку воды – он сделал пару глотков и тут же выплюнул часть обратно. Гадкий вкус железа не уходил.

– Чёрт возьми, Тони, – хриплый голос менеджера перекрыл гул зала. – Ты мог его убить.

– И что? – Антонио даже не остановился. – Он подписался, когда полез в ринг.

Он шел сквозь толпу, и люди расступались сами. Кто-то хлопал его по плечу, кто-то смотрел с восхищением, кто-то с ненавистью. Но никто не смел задержать его путь.

Ночь встретила его огнями города. Чикаго, Нью-Йорк, Филадельфия – все эти города были одинаковы: шум, азарт, грязь, кровь. Но здесь, в Филадельфии, он был дома.

Дом Рицци стоял как крепость, снаружи спокойный и безмолвный, внутри – наполненный тайнами и законами семьи.

Антонио вошёл, и привычный запах – кофе, свежий хлеб, немного сигарного дыма от Риккардо – ударил в нос. Он прошёл мимо охраны, даже не бросив взгляда. Всё это было обыденностью.

В гостиной сидела Анна, с чашкой чая, и привычно подняла на него бровь:

– Опять весь в крови.

– Не моей, – бросил он и прошёл мимо.

– Антонио! – её голос стал жёстче. – Руки. Помой. Не смей садиться к столу с этой бойней на коже.

Он фыркнул, но всё же свернул в ванную. Анна могла быть тётей, могла быть заботливой – но спорить с ней даже он не любил.

За длинным столом в столовой уже сидели Риккардо и Ариэлла.

Она – с мягкой улыбкой, но глаза уставшие. Он заметил, как она машинально прижимает руку к животу. Неброско, почти незаметно. Но для Антонио этого хватило.

– Ты беременна, – сказал он прямо, плюхнувшись на стул.

Ариэлла вздрогнула.

Риккардо поднял глаза – в его взгляде сверкнуло предупреждение.

– Меньше языка, Тони, – холодно сказал брат. – Она ещё не готова это объявлять.

– Да ладно, – Антонио ухмыльнулся. – У вас же на лбу написано. Ты стал в два раза осторожнее, а она светится, как лампа.

Ариэлла покраснела, но не отвернулась.

– Ты слишком наблюдательный, – тихо сказала она.

– Слишком честный, – поправил он. – Поздравляю.

На секунду в комнате воцарилась тишина. Даже он почувствовал, как странно звучит его голос, когда в нём нет насмешки или злости.

Анна вошла с блюдами, и напряжение спало.

Антонио ел быстро, как всегда. Молча, шумно, не особо церемонясь. Риккардо ел медленно, обдуманно, будто даже еду считал ходом в игре. Ариэлла пыталась поддерживать разговор, но каждый раз, когда он начинал шутить или бросать колкости, Анна стучала ложкой по столу.

– Ты можешь хотя бы раз за ужином не вести себя как хулиган? – вздохнула Анна.

– Нет, – спокойно ответил Антонио и подмигнул Ариэлле.

Она улыбнулась, но тут же спрятала взгляд.

Позже, когда дом стих, он поднялся в свою комнату. Но спать не хотелось. Включил свет, снял рубашку – тело всё ещё горело после боя. Шрамы на коже напоминали о каждом драке, о каждом выборе. Он сел на край кровати, зажёг сигарету.

И снова – воспоминания.

Детство.

Крики.

Отец, высокий, как тень, с ремнём в руке. Удары, глухие и злые. Риккардо, стоящий между ним и Беллой, защищающий её, прикрывающий. А он – Антонио – всегда в драке. Всегда готов броситься вперёд.

Он чувствовал боль, но больше всего – ярость.

И однажды дал сдачи. Тогда отец разбил ему губу и сломал палец, но в глазах брата мелькнула гордость.

Он помнил ту ночь.

Помнил, как Белла пряталась в углу и рыдала. И поклялся, что никто и никогда больше не заставит её плакать.

А себя он давно не защищал. Слишком поздно.

Сигарета догорела. Он затушил её, глядя в окно.

Любовь?

Глупость. Сказки для слабаков.

Он видел, как брата сломала эта иллюзия, как мать плакала ночами, как Белла сейчас держится за Варка, будто от этого мир изменится.

Нет.

Не для него.

Для него – только бой.

Женщины – для тела.

Алкоголь – для забытья.

И кровь – чтобы помнить, что он жив.

Он встал, накинул куртку и вышел в ночь. На телефоне уже были сообщения – от девчонок, от тех, кто ждал его в клубе.

– Да, – ответил он в одно слово. – Буду.

Толпа, свет, музыка. Тела липли к нему одно за другим. Женщины, яркие, смелые, пустые. Он смеялся, пил, шутил. Они висли на нём, целовали, трогали. Но внутри было пусто.

Только на ринге он чувствовал себя настоящим. Только в бою он забывал детство. Только в ярости он становился собой.

А в остальное время – просто тьма.

Ночной клуб был его ареной ничуть не меньше, чем ринг. Только здесь он бил не кулаками – здесь он бил взглядом, словами, своей дерзкой уверенностью. Толпа знала его имя, девушки сами стекались, как мотыльки на огонь.

Он сидел в глубине вип-зоны, растянувшись на кожаном диване. Рубашка расстёгнута на две пуговицы, рукава закатаны, на шее поблёскивает цепь. В руках – бокал виски, в глазах – вызов.

– Антонио… – одна из девушек наклонилась к нему, проводя пальцами по его груди. – Ты сегодня такой злой.

– Я всегда злой, малышка, – ухмыльнулся он, прихватывая её за подбородок чуть сильнее, чем нужно. – Просто ты этого раньше не замечала.

Она нервно засмеялась, но взгляд её загорелся. Его грубость притягивала сильнее любых нежных слов.

Он наклонился ближе, шепнул ей прямо в ухо:

– Не пытайся меня укротить. Сгоришь.

Другая тут же потянулась к его руке, и он, не глядя, оттолкнул её.

– По одной, куклы. Я не благотворительность.

Смех, визг, вино, движение тел. Но внутри он оставался холодным. Он смотрел на них как на игрушки – яркие, но одноразовые.

Ночь закончилась в дорогом пентхаусе, куда он привёл сразу двоих. Одна – блондинка с бесконечными ногами, вторая – шатенка с дерзкой улыбкой.

– Вы думали, я вас буду любить? – усмехнулся он, стаскивая с себя рубашку. – Нет. Я вас буду использовать.

Они задыхались от его слов. Для них он был не мужчина – миф, хищник, от которого страшно и сладко одновременно.

Он брал их жёстко, властно, без сантиментов. Это было не про нежность, не про чувства. Это было про контроль.

– Скажи спасибо, что я вообще на вас трачу время, – рыкнул он, когда одна из них попыталась что-то прошептать.

Под утро он ушёл, как всегда. В зеркале прихожей мелькнул его профиль: лукавый, жёсткий, дерзкий. Он хмыкнул, застёгивая пиджак..

Дом встретил его тишиной. Анна уже готовила кофе, Риккардо сидел с планшетом, Ариэлла, сонная, в халате.

Он вошёл, и все повернулись к нему. Антонио ухмыльнулся, как будто и не было ночи разврата.

– Что? – бросил он. – Кто-то скучал?

Анна закатила глаза.

– Ты ведёшь себя как мальчишка.

– Нет, Анна. Я веду себя как тот, кто знает цену этому миру, – он налил себе кофе, откинулся на стул. – Если я не буду брать от жизни всё, жизнь заберёт у меня всё сама.

Риккардо поднял глаза, холодные, внимательные.

– Ты живёшь, будто завтра не существует.

– Так и есть, брат, – ухмыльнулся Антонио. – Наш отец хорошо это доказал.

Ариэлла тихо сказала:

– Ты всё ещё живёшь его тенью.

Он резко посмотрел на неё, но не с яростью, а с чем-то, похожим на уважение.

– Может, и так. Но, знаешь, Ариэлла… – он сделал глоток кофе. – Я хотя бы честен с собой. Я не верю в любовь. Я верю в бой.

Он встал, развернулся и пошёл к выходу. На ринг. Туда, где всё просто: удар – блок, кровь – победа.

Вечером он снова был в клубе. Там, где музыка глушила память, где женщины путали страсть с властью, где он был не брат Риккардо и не сын своего отца. Там он был король. Хищник. Тень и огонь одновременно.

Но даже там, в шуме и блеске, его всё равно догоняло чувство: пустота.

Он усмехнулся, глядя на танцующую толпу.

– Может, это и есть моя любовь. Вечный бой.

Антонио вернулся домой ближе к утру. Клубы шумели в голове ещё эхом, тело тянуло в сон, а мысли гудели, как после драки. Он скинул пиджак прямо в прихожей, шагнул наверх и, едва коснувшись подушки, провалился в тьму.

Когда глаза открылись снова – дом уже жил. Запах кофе и жареных тостов тянул из кухни, приглушённые голоса отдавались эхом. Антонио зевнул, натянул футболку и спустился вниз.

За столом сидела вся семья. Анна что-то бубнила над чашкой, Ариэлла поправляла волосы, прикрывая усталое лицо, но глаза у неё светились. Риккардо молча листал газету, но взгляд был такой, что газета явно была лишь прикрытием мыслей.

– Ну здравствуйте, семья, – протянул Антонио с ухмылкой, усаживаясь на стул. – Даже не разбудили. Думали, я просплю всю жизнь?

– Мы думали, ты хотя бы раз проснёшься в приличное время, – Анна тут же парировала. – Но, видимо, чудеса отменили.

– Чудеса происходят каждую ночь, Анна, – подмигнул он. – Просто ты не там бываешь.

Ариэлла прыснула со смеха, прикрыв рот ладонью. Риккардо поднял глаза поверх газеты и посмотрел так, что Антонио тут же уткнулся в тарелку.

– Кушай, герой, – сказал он сухо.

– С удовольствием, – Антонио отломил хлеб, жуя нарочито громко, будто наперекор брату.

Но за этим привычным обменом уколами всё равно чувствовалось: семья. Уют. Даже среди жестоких людей это было как тихая гавань, куда возвращаешься, чтобы перевести дыхание.

Антонио скользнул взглядом на Ариэллу. Она смеялась над какой-то репликой Анны, её пальцы всё равно машинально касались живота. Он знал, что Риккардо теперь не просто брат и босс, а будущий отец. И это меняло многое – в их доме, в их войне, в их жизни.

Завтрак тёк в редких шутках и коротких фразах. Анна успела пожурить Антонио за «ночные приключения», Ариэлла попыталась сгладить углы, а сам он, как всегда, шутил и спорил, не давая никому слишком уж серьёзно вникать в его дела.

Но когда посуда была отставлена, Риккардо сложил газету, выпрямился и сказал спокойным, но ледяным голосом:

– Антонио. После завтрака – ко мне в кабинет.

Антонио скривился, но не ответил. Он знал этот тон. Тут не место для споров.

– Ого, – усмехнулась Ариэлла, глядя на них. – Кто-то опять получит лекцию.

– Надеюсь, на этот раз с картинками, – пробормотал Антонио и залпом допил кофе.

Но внутри он понимал: разговор будет не просто семейным. Взгляд Риккардо говорил слишком ясно.

Кабинет встретил Антонио привычной тишиной – плотные шторы, массивный стол, запах сигар и кожаных кресел. Риккардо стоял у окна, руки за спиной, будто сам был тенью.

Антонио плюхнулся в кресло напротив, закинув ногу на ногу.

– Ну, давай, братец. Судя по твоей рожe за завтраком, разговор у нас будет не про погоду.

Риккардо медленно обернулся. Его взгляд был холодный, сосредоточенный.

– Ты прав. Это про Чикаго.

Антонио нахмурился, но промолчал.

– Энцо рассказал мне про «Омеру», – продолжил Риккардо. – Остатки людей Стоуна. Они называют себя новым порядком. Их цель проста: сорвать мир, который мы установили.

– Сорвать? – Антонио прищурился. – Да они совсем ебанулись?

– Они уже действуют, – голос Риккардо был ровным, но в нём сквозила сталь. – Взрывы в клубах, нападения на склады, слухи, что Варка держит на цепи женщина Рицци. Они хотят сначала снести его. Потом ударят по нам.

Антонио скривился, кулак невольно сжал подлокотник.

– Вот ублюдки.

– Белла там, – резко сказал Риккардо. – Я не позволю, чтобы хоть один волос упал с её головы.

– И что ты предлагаешь? – Антонио наклонился вперёд, глаза загорелись азартом. – Снести их к чертям?

– Именно, – кивнул Риккардо. – Но Энцо не справится один. Слишком много врагов внутри его города. Поэтому я принял решение: ты отправляешься в Чикаго.

Антонио замер на секунду. Потом рассмеялся коротко, жёстко.

– Ах вот как. Значит, я – дипломатический подарок?

– Ты – оружие, – парировал Риккардо. – Моё оружие. Ты и твоя команда поедете туда, чтобы помочь Варку зачистить «Омеру», пока они не подняли хаос на весь восток.

Антонио вскинул бровь.

–

Антонио плюхнулся в кресло напротив, закинув ногу на ногу.

– Ну, давай, братец. Судя по твоей рожe за завтраком, разговор у нас будет не про погоду.

Риккардо медленно обернулся. Его взгляд был холодный, сосредоточенный.

– Ты прав. Это про Чикаго.

Антонио нахмурился, но промолчал.

– Сорвать? – Антонио прищурился. – Да они совсем ебанулись?

Антонио скривился, кулак невольно сжал подлокотник.

– Вот ублюдки.

– Белла там, – резко сказал Риккардо. – Я не позволю, чтобы хоть один волос упал с её головы.

– И что ты предлагаешь? – Антонио наклонился вперёд, глаза загорелись азартом. – Снести их к чертям?

Антонио замер на секунду. Потом рассмеялся коротко, жёстко.

– Ах вот как. Значит, я – дипломатический подарок?

Антонио усмехнулся, глаза блеснули хищным огнём.

– Согласен, – сказал он без тени сомнений. – И не потому что ты просишь, Риккардо. А потому что я сам хочу. Эти крысы думают, что могут тявкать против Варка и тени задеть Беллу? Я их лично размажу.

Он наклонился ближе, опёршись руками о стол.

– Пусть только попробуют коснуться Беллу. Я залью Чикаго кровью так, что они будут молить о пощаде.

Риккардо холодно кивнул.

– Вот именно этого я и жду.

Антонио выпрямился, хищно улыбаясь

– Скоро улицы Чикаго вспомнят, что такое настоящая кровь.

Глава 2

Утро начиналось с ударов. Камилла летела вперёд, её кулак резал воздух, но Габриэль легко отбил удар, поймал её запястье и развернул в сторону. Она хрипло выдохнула, но вместо того, чтобы остановиться, резко ушла в низкий выпад и ударила ногой сбоку.

– Уже лучше, – спокойно сказал он, даже не потеряв равновесие. – Но ты всё ещё оставляешь открытым левый бок.

– Я специально, – отрезала Камилла, делая шаг назад. – Чтобы ты хоть думал, что у тебя преимущество.

Габриэль хмыкнул, его глаза сузились. Следующий раунд был жёстче. Камилла летела в атаку снова и снова, её движения становились точнее, сильнее. Она давно перестала быть просто «сестрой Варка». В её руках оружие смотрелось естественно, а удары несли настоящий вес. Но рядом с Габриэлем – ветераном, убийцей, тенью Энцо – она всё ещё училась.

Когда он одним движением прижал её к полу, зажав руки над головой, она прорычала:

– Слезь!

– А ты попробуй заставить, – усмехнулся он.

Она резко вывернулась, используя всё, чему он её учил. На этот раз почти получилось: она ушла из захвата, скользнула под его рукой и оказалась на ногах. Пот катился по её виску, дыхание было тяжёлым, но глаза горели.

– Видишь? – сказала она, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Я уже не та девчонка, что только носила платья и рисовала эскизы.

Габриэль кивнул, впервые серьёзно посмотрев на неё.

– Ты учишься быстрее, чем я ожидал. Но помни: настоящий враг не даст тебе передышки.

– И я ему тоже, – парировала Камилла.

На завтрак она пришла позже всех, волосы всё ещё влажные после душа, на ней лёгкая рубашка и брюки. В столовой уже сидели Энцо и Белла, рядом устроился Габриэль. На столе – кофе, тосты, свежие фрукты.

Белла улыбнулась:

– Камилла, ты снова вся сияешь. Тренировка?

– Тренировка, – подтвердила та, наливая себе кофе. – И да, Габриэль сегодня снова пытался доказать, что он непобедим.

Габриэль хмыкнул:

– Не пытался. Доказал.

– Только на этот раз не до конца, – прищурилась Камилла.

Энцо, откинувшись в кресле, наблюдал за ними со своей обычной холодной полуулыбкой.

– Если ты когда-нибудь сможешь одолеть Габриэля, Камилла, я задумаюсь, не отдать ли тебе половину моих людей.

Камилла рассмеялась, но в её взгляде мелькнула искра.

– Договорились. Готовься потерять людей.

Белла качнула головой, подливая всем кофе.

– Вы оба как дети. Только играете опасными игрушками.

– Такими игрушками мир держится, Белла, – отрезал Энцо. Его голос был ровным, но за словами чувствовалась сталь.

Белла посмотрела на него мягко, но ничего не ответила.

Завтрак прошёл в полушутках и уколах, но напряжение в воздухе оставалось.

Днём Камилла уехала по делам.

Её ателье кипело работой: звонки, ткани, эскизы. Просторное помещение в центре Чикаго было похоже на царство хаоса, но Камилла чувствовала себя в нём как рыба в воде. На длинных столах лежали разложенные куски атласа и шёлка, по углам жужжали швейные машины, ассистентки сновали туда-сюда с рулетками и коробками.

– Камилла, нам срочно нужно утвердить подкладку для свадебного платья миссис Грант! – крикнула одна из помощниц, держа в руках два куска ткани: молочно-белый и серебристый.

– Серебристый, – отрезала Камилла, даже не поднимая головы от эскиза. – Белый сделает её слишком бледной.

Она сделала пару уверенных штрихов карандашом, вычерчивая линию силуэта, потом откинулась на спинку кресла, прищурилась.

– И скажите ей, что если она ещё раз изменит решение насчёт выреза, я пошлю её к другому дизайнеру. У меня нет времени играть в «кто глубже».

Ассистентка прыснула со смеху, но поспешила скрыться, а Камилла снова погрузилась в работу.

Весь день она решала десятки мелочей: выбирала фурнитуру для костюмов, корректировала длину подола, спорила с поставщиками, диктовала поправки по телефону. Время летело. Её телефон разрывался от звонков, но она держала всё под контролем – сталью в голосе и безупречным вкусом.

Ближе к вечеру одна из моделей робко подошла к ней, держа платье на плечиках.

– Камилла, вы посмотрите? Я боюсь, что здесь тянет.

Камилла обернулась, окинула девушку взглядом и жестом подозвала к себе.

– Надень.

Через пару минут девушка стояла перед зеркалом в полупрозрачном шёлке. Камилла прошлась вокруг неё, тронула ткань на талии, подхватила булавку и ловким движением закрепила излишек.

– Теперь идеально. – Она отступила на шаг, скрестила руки. – Запомни: одежда должна подчёркивать женщину, а не превращать её в вешалку. Если платье красивее тебя – значит, оно плохое.

В глазах модели загорелось что-то вроде уважения. Камилла кивнула и вернулась к столу.

К семи вечера шум в ателье начал стихать. Ассистентки устало собирали ткани, модели расходились. Камилла задержалась ещё на час, просматривая новые заказы. Её руки пахли тканью и кофе, голова гудела от информации, но внутри было то самое чувство – она жила своей работой.

И всё же, когда она садилась в машину и смотрела на огни Чикаго, мысли возвращались к дому Варкв. Там было совсем другое поле боя. Мир, где пули и ножи решали больше, чем карандаш и ткань.

И только когда стемнело окончательно, Камилла вернулась в особняк Варкв. В холле её встретила тишина и запах вина. Она знала: вечер обещает быть длинным.

Вечером они сидели у камина. Вино, тени на стенах, огонь, играющий в каменных стенах. Энцо сидел рядом с Беллой – близко, так, будто даже воздух между ними был под контролем. Его рука лежала на спинке её кресла, взгляд – цепкий, и в нём было всё: и собственническая жёсткость, и то редкое тепло, которое он позволял себе только с ней.

– Есть проблемы, – сказал он, отставив бокал. Голос низкий, стальной. – «Омера». Мы говорили с Риккардо. Эти крысы слишком активны. Их нужно вырезать, пока не сделали шаг в Филадельфию.

Белла чуть нахмурилась, её пальцы скользнули по его руке.

– Это опасно?

Энцо посмотрел на неё – и в его взгляде промелькнуло то самое: он не позволял себе тревоги, но для неё говорил честно.

– Всё опасно. Но тебе бояться нечего. Пока я дышу – ты в безопасности.

Белла едва заметно улыбнулась, прижалась к его плечу. Камилла видела это и закатила глаза: слишком много тихих обещаний, слишком мало здравого смысла.

– И что? – бросила она, играя бокалом.

Энцо даже не посмотрел в её сторону. Всё его внимание было на Белле.

– Антонио едет сюда. Мы решили с Риккардо, что он возглавит часть операций.

Камилла резко поставила бокал.

– Только не это. Надеюсь, он не собирается жить в нашем доме.

Энцо перевёл взгляд, и его холод ударил по ней, как нож.

– Он – часть семьи. И я не стану выгонять его в отель.

Белла осторожно тронула его ладонь, сглаживая остроту.

– Камилла просто переживает…

Энцо накрыл её пальцы своей рукой.

– Она может переживать сколько угодно. Но решение принято.

Его голос был безапелляционен. Для всех. Кроме Беллы.

Камилла закатила глаза и поднялась.

– Потерпеть, значит? Ну посмотрим, кто кого выдержит.

Она ушла. Энцо посмотрел ей вслед, потом снова вернул взгляд на Беллу. И только для неё угол его губ дрогнул – намёк на ту улыбку, которую знала лишь она.

Глава 3

Самолёт приземлился в Чикаго ближе к полудню. Антонио сидел у иллюминатора и смотрел вниз – серый город раскинулся перед ним, живой, шумный, с дорогами, где текли потоки машин, и небоскрёбами, тянущимися в холодное небо. Он усмехнулся сам себе:

– Чикаго… Посмотрим, как вы тут живёте.

Выйдя из терминала, он первым делом закурил. Охрана Энцо уже ждала его – два чёрных внедорожника, строгие парни в костюмах, оружие на поясе. Но Антонио не торопился. Сделал затяжку, медленно выпустил дым и только тогда двинулся к машинам.

– Синьор Рицци, – один из людей Энцо почтительно склонил голову. – Господин Варк просил доставить вас прямо к нему.

– Господин Варк, – передразнил Антонио с ленивой ухмылкой. – Как звучит. Ну, поехали.

Особняк Варкв выглядел иначе, чем дом Рицци. Больше стекла, больше стали и холодного камня. Не уют, а демонстрация силы. Охрана на воротах, камеры, идеальный порядок на территории. Антонио шагнул из машины, поправил пиджак, расправил плечи.

У входа его ждали. Энцо стоял на ступенях, высокий, в чёрном костюме без галстука, с закатанными рукавами, на которых виднелись татуировки. Лицо каменное, взгляд тяжёлый. Рядом Белла – в светлом платье, её глаза вспыхнули, когда она увидела брата.

Антонио широко развёл руки:

– Белла! Малышка, ну иди сюда.

Она подбежала, обняла его крепко. Он прижал её к себе, заглянул в глаза, будто проверяя, цела ли.

– Ты похудела ещё больше. Этот твой Энцо что, еду прячет?

Белла засмеялась сквозь слёзы. Энцо напрягся, шагнул ближе.

– Она в порядке, – сказал он низко.

Антонио медленно отпустил сестру и повернул голову к Варку. Их взгляды встретились. На секунду в воздухе повисла искра – как будто столкнулись два хищника.

Антонио усмехнулся, склонив голову.

– Хищный ты, Чикаго. Всегда готов рычать.

Энцо прищурился, но уголок губ дёрнулся.

– А ты, Филадельфия, всегда готов лезть на рожон.

Они шагнули ближе друг к другу, и Белла затаила дыхание, думая, что сейчас вспыхнет ссора. Но вместо удара Антонио протянул руку.

Энцо задержал взгляд, а потом крепко сжал её. Рукопожатие вышло жёстким, с силой – будто проверяли друг друга на прочность.

– Ну что, брат, – ухмыльнулся Антонио, – устроим крысам охоту?

– До конца, – коротко ответил Энцо. – Здесь места для них не будет.

Белла облегчённо выдохнула. Она знала – это был не просто обмен словами. Это было обещание.

Антонио отпустил его руку, но не отступил.

– Только учти, – он склонил голову и заговорил тише, – если твои враги хоть пальцем тронут мою сестру, я не остановлюсь, пока не утоплю Чикаго в крови.

Энцо кивнул.

– Мы в этом одинаковые.

Белла вскинула на них глаза. Взгляд двух мужчин, стоявших рядом, был одинаково тёмным и опасным. Но впервые она поняла: теперь это тьма не друг против друга. Это тьма вместе.

– Ладно, – Антонио хлопнул Энцо по плечу, – веди в дом. А то с дороги, чёрт возьми, я хочу хоть нормального кофе.

Белла прыснула, Энцо лишь хрипло усмехнулся и, обняв её за талию, развернулся к дому.

Двери дома Варкв распахнулись. Антонио шагнул внутрь уверенно, будто уже знал каждый угол – и правда, он не впервые здесь. Воздух пах так же, как раньше: кожей, вином и чем-то металлическим, от чего сердце всегда начинало биться быстрее. Энцо шёл рядом, молча, его шаги отдавались тяжёлым эхом.

– Всё на месте, – хмыкнул Антонио, оглядываясь. – Даже запах тот же. Чикаго никуда не меняется.

– В отличие от людей, – отрезал Энцо, скользнув по нему взглядом.

Антонио прищурился, но усмехнулся.

– Ну, меня меняться никто не просил.

Они прошли в гостиную. На столе уже стояли блюда, Габриэль наливал вино. Белла задержалась рядом с Энцо, тревожно следя, чтобы напряжение не переросло в привычный взрыв.

В этот момент дверь на террасу распахнулась, и внутрь вошла Камилла. В светлом костюме, с папкой в руке, волосы собраны в высокий хвост. Она остановилась, увидев Антонио, и прищурилась.

– А я думала, запах дыма и пороха только кажется, – сказала она с ледяной усмешкой. – Нет, оказывается, это ты вернулся.

Антонио скривил губы в ухмылке.

– Рад, что мои визиты запоминаются так ярко. Ещё скажи, что скучала.

– Скучала? – Камилла усмехнулась. – Я скорее поохотилась бы на тебя, чем скучала.

– Тогда тебе повезло, – Антонио облокотился на спинку кресла, – потому что я как раз люблю охоту.

Их взгляды сцепились. Белла тяжело вздохнула, чувствуя, как искры летят прямо над столом. Энцо поднял бокал, будто и не замечал этой словесной дуэли, но угол его губ дрогнул: он прекрасно видел, как столкнулись два упрямства.

– Садись, Камилла, – сказал он спокойно. – Нам предстоит длинный разговор.

– О да, – пробормотала она, проходя мимо Антонио и бросая в его сторону взгляд, полный вызова. – Очень длинный.

Антонио проследил за ней глазами и ухмыльнулся.

– И явно не скучный.

Они расселись за стол. Белла попыталась поддерживать спокойствие – накладывала еду, налила вина. Но атмосфера всё равно была как натянутая струна.

Антонио откинулся на спинку стула, крутанул бокал в руке:

– Ну что, рассказывайте, чем тут живёте. Или мне самому пройтись по улицам Чикаго и собрать сплетни?

– Лучше послушай серьёзно, – спокойно ответил Энцо, наклоняясь вперёд. – У нас проблема. Омера.

Белла вздрогнула от самого названия. Камилла замерла, отложив вилку.

Энцо говорил ровно, без лишних эмоций:

– Они не приняли мир. Уже подожгли один из моих складов, взорвали бар на южной стороне, где держали людей. Тянут к себе мелкие семьи, обещая, что Чикаго снова станет «сильным, как при Стоуне».

Белла крепче сжала вилку, и Энцо положил ладонь поверх её руки – твёрдо, почти властно, как будто этим движением хотел сказать: «Я держу под контролем».

– И если их не остановить сейчас, – продолжил он, – они ударят не только по мне. Они попытаются достать и Филадельфию.

Антонио улыбнулся хищно, в его глазах загорелось нетерпение:

– Вот это я понимаю новости. А то я уже думал, что мой приезд ограничится ужинами и светскими беседами.

– Ты приехал за делом, – сказал Энцо. – И оно будет грязным.

Камилла резко вскинула голову:

– А ты гордишься этим, да? Всё решать кровью?

Антонио повернулся к ней, чуть прищурившись, в голосе прозвенел насмешливый металл:

– Кровь – единственный язык, который понимают такие, как они. Или, может, ты предложишь пригласить их в своё ателье и задушить бархатом?

Белла закрыла лицо рукой, едва сдерживая улыбку, а Энцо только холодно посмотрел на обоих:

– Хватит. У нас впереди работа.

Антонио кивнул, отпил вина и усмехнулся, снова глядя на Камиллу:

– Я здесь, чтобы пролить кровь Омера. Но, признаюсь, если ты продолжишь бросаться такими взглядами, принцесса, я начну думать, что твоя охота на меня – настоящая.

Камилла не моргнув ответила:

– Будь уверен. Когда-нибудь ты действительно окажешься на линии огня.

На секунду повисла тишина. Энцо отставил бокал и сказал твёрдо:

– Завтра начинаем.

И Антонио улыбнулся так, что Белла поёжилась – предвкушение, азарт, голод в его глазах были слишком знакомы.

– Отлично. Тогда начнём войну так, чтобы об этом шептал весь Чикаго.

Глава 4

Утро началось слишком рано. Камилла спустилась вниз на кухню – волосы собраны, в руках чашка кофе. Она рассчитывала на тишину, но у стола уже сидел Антонио, развалившись в кресле, с сигаретой в зубах и таким видом, будто дом принадлежал ему.

– Ты серьёзно? – её голос прозвучал ледяно. – Курить здесь, где завтракают люди?

Антонио медленно поднял глаза, выпустил дым и ухмыльнулся:

– Доброе утро, принцесса. Как спалось рядом с монстрами?

– Если ты про себя, то да, – Камилла резко отодвинула стул и села напротив. – Видеть твою наглую рожу за завтраком – худшее начало дня.

Антонио склонил голову набок, в его взгляде мелькнуло веселье, но голос прозвучал жёстко:

– Осторожнее, малышка. Ты ещё не поняла – я не из тех мужчин, которых можно отшивать без последствий.

– А я не из тех женщин, которых можно пугать, – отрезала она, делая глоток кофе.

Тишина на секунду натянулась, будто струна. Он резко убрал сигарету, наклонился к ней через стол, глаза сверкнули:

– Тогда давай договоримся. Я не трогаю твои тряпки и эскизы. А ты не лезешь в дела мужчин.

Камилла медленно откинулась на спинку стула, её губы искривились в усмешке:

– Ошибаешься, Рицци. Я лезу туда, куда хочу. И если ты думаешь, что сможешь меня запугать, то выбрал не ту женщину.

Он засмеялся коротко, хрипло, почти угрожающе.

– Чёрт, ты и правда дерзкая. Это даже забавно.

– А ты и правда переоценённый бабник, – бросила она. – Ничего нового.

Их взгляды снова сцепились. Камилла не отвела глаз. Антонио тоже. Это уже не было простой пикировкой – больше похоже на удар в упор.

Дверь на кухню распахнулась. На пороге появился Энцо – строгий, собранный, в костюме. Взгляд скользнул по Камилле и Антонио, задержался на них на пару секунд, но он ничего не сказал.

– Поехали, – коротко бросил он Антонио.

– Наконец-то, – Антонио встал, натянул куртку и, подмигнув Камилле, добавил: – Будь паинькой, принцесса.

Камилла закатила глаза, но не ответила.

Черный кортеж мягко скользил по улицам Чикаго. Внутри машины Антонио сидел расслабленно, но глаза его горели – это был не тот, что ершился за завтраком, а настоящий хищник.

– Кто они? – спросил он у Энцо.

– Омера. Мелкая группа. Решили показать зубы – вчера сожгли один из баров и убили двоих моих людей. Сегодня ночью планировали провернуть налёт на склад, но мы идём первыми, – голос Энцо был спокойный, почти ледяной.

Антонио усмехнулся, сжал кулак:

– Отлично. Я люблю начинать день с разминки.

Склад находился на окраине. Несколько машин уже стояли у входа. Люди Энцо выстроились по периметру.

Антонио первым вышел из машины, раскрыл руки и громко сказал:

– Ну что, крысы? Добро пожаловать в ад!

Ответом стали выстрелы. Пули рикошетом ударили по стенам. Антонио нырнул в укрытие, но в глазах горел азарт, почти улыбка.

– Ты что, с ума сошёл? – рявкнул один из людей Энцо.

– Я всегда такой, – ухмыльнулся Антонио, перезаряжая пистолет.

Началась бойня.

Антонио двигался так, будто рождён для этого. Пули свистели, тела падали, а он шёл вперёд, безжалостно стреляя в упор. Когда один из боевиков выбежал с монтировкой, Антонио не стал тратить патрон – схватил его за горло, впечатал в стену и хладнокровно свернул шею.

– Один, – хрипло сказал он и бросил тело на пол.

Энцо, стрелявший рядом, бросил взгляд:

– Ты больной ублюдок.

Антонио усмехнулся:

– Зато эффективный.

Через двадцать минут всё было кончено. Пол склада был залит кровью, в воздухе висел запах металла и пороха.

Антонио вытер руки платком, словно это была обычная тренировка.

– Вот так. Омера хотела войны? Получила.

Энцо молча закурил, смотря на мёртвые тела. Потом медленно произнёс:

– Это только начало.

Антонио поднял глаза, и в его улыбке мелькнула жуткая решимость:

– Отлично. Значит, я надолго останусь в Чикаго.

Когда стрельба стихла, один из людей Энцо подошёл и бросил к ногам Антонио мужчину – израненного, но ещё живого. На лице того было больше крови, чем кожи, руки дрожали, но глаза полыхали ненавистью.

– Этот ещё дышит, – сказал боец. – Думаю, пригодится.

Антонио шагнул ближе. Присел на корточки напротив, хлопнул пленного по щеке:

– Ну привет. Ты, наверное, тот самый умник, который решил, что Омера способна тягаться с Варкм и Рицци?

Мужчина сплюнул ему под ноги.

Антонио медленно улыбнулся, достал нож, покрутил его в пальцах.

– Смелый. Мне такие нравятся. Но знаешь, в чём беда? Смелость без мозгов всегда заканчивается одинаково. – Он резко вонзил нож в пол рядом с рукой пленного, так, что осколки бетона брызнули. – Я задам вопрос. Где ваша база?

– Пошёл ты… – прохрипел тот.

Антонио поднялся, прошёлся туда-сюда, потом резко схватил пленного за волосы, ударил лицом об бетонный пол. Хрустнул нос. Мужчина застонал.

– Попробуй ещё раз, – сказал Антонио хрипло, удерживая его голову. – Где база?

Молчание.

Энцо, всё это время стоявший в стороне, бросил окурок на пол и сказал:

– У меня мало времени, Рицци. Делай быстрее.

Антонио ухмыльнулся:

– Расслабься, Варк. Я знаю, как разговаривать с крысами.

Он достал пистолет и выстрелил пленному в колено. Крик разорвал тишину.

– Это было предупреждение, – сказал Антонио спокойно. – Следующий выстрел – в пах.

– Ладно, ладно! – заорал мужчина. – На юге… старый завод, недалеко от порта! Там база! Там все наши!

Антонио резко отпустил его, выпрямился.

– Видишь, как быстро можно решить вопрос, если правильно подойти.

Он поднял взгляд на Энцо, и уголки губ дрогнули в хищной усмешке:

– Ну что, брат, поехали наносить визит?

Энцо кивнул, холодный и мрачный:

– Сегодня ночью. Чтобы не успели разбежаться.

Антонио вытер руки о рубашку пленного и, не моргнув, выстрелил ему в голову. Тело обмякло.

– Что? – бросил он на хмурый взгляд одного из бойцов Энцо. – Нам свидетели не нужны.

Их взгляды с Энцо пересеклись. Это было не соглашение – это было молчаливое признание: они одинаково жестоки, одинаково безжалостны.

Антонио ухмыльнулся:

– Похоже, Чикаго меня развлечёт.

Ночь. Колонна машин рванула в сторону южного завода. Фары рассекали тьму, моторы ревели. Энцо сидел впереди, молча курил, Антонио – рядом, сжимая кулак так, что костяшки побелели.

Когда ворота завода распахнули люди Варка, в воздухе повисла тишина. Ни огня, ни звуков. Пустота.

– Чисто, – прошептал один из бойцов, осматривая цех.

Антонио вышел первым. Его шаги гулко отдавались по бетонному полу. Он поднял пустую бутылку, со злостью швырнул её в стену. Стекло разлетелось, эхом взорвалось в темноте.

– Крысы, – рыкнул он. – Они знали, что мы идём.

Энцо нахмурился, но сдержался:

– Кто-то слил.

Антонио провёл рукой по лицу, дыхание тяжёлое, в груди – ярость.

– Я их всех перебью. Всех, кто носит имя Омера. Слово даю.

Он ударил кулаком по ржавой двери так, что та едва не вылетела с петель. Бойцы переглянулись: такой злости они ещё не видели.

Дом встретил их тишиной. Белла уже спала, Энцо ушёл в кабинет. Антонио остался в холле, не желая гасить кипевшую в нём злость.

И именно тогда на лестнице появилась Камилла. В халате, с распущенными волосами, она остановилась и прищурилась:

– Ну что, герой, опять вернулся с пустыми руками?

Антонио вскинул голову. Взгляд – звериный. Он шагнул ближе, как хищник к добыче.

– Осторожнее, принцесса, – процедил он. – Ночью лучше не дерзить тем, кто и так ищет, на ком сорвать злость.

Камилла скрестила руки на груди.

– А я думала, у настоящих мужчин яйца есть, чтобы злость тратить на врагов, а не на женщин.

Его челюсть дёрнулась. Он подошёл вплотную, так что между ними не осталось воздуха, и резко упёрся ладонью в стену рядом с её лицом. Второй рукой сжал её подбородок, заставив смотреть прямо в его глаза.

– Думаешь, играешь со мной? – его голос был низким, опасным. – Ещё раз так заговоришь – и я покажу тебе, что значит настоящая игра. И она тебе не понравится.

Камилла, не дрогнув, приподняла подбородок.

– Попробуй. Только учти – проигрывать тебе не привыкать.

Его губы скривились в жестокой усмешке. Он ещё сильнее сжал её подбородок, наклонился так близко, что горячее дыхание обожгло её кожу.

– Не играй со мной, малышка. Сожгу.

И с этими словами он резко оттолкнулся, отнял руку и ушёл, даже не обернувшись. Камилла осталась стоять, сердце колотилось, но глаза сверкали – она не дала ему победить.

Антонио поднялся к себе, рухнул в кресло, налил виски и выпил залпом. Злость кипела, но где-то под ней скреблось что-то новое: раздражающее, колкое чувство. Она не испугалась.

И это бесило его ещё больше.

Антонио проснулся рано, как всегда. Часы на тумбочке показывали ещё семь утра, но его тело привыкло к такому режиму: мозг требовал движения, мышцы – работы.

Он скинул простынь, поднялся, потянулся, прошёлся к зеркалу. Волосы в беспорядке, глаза всё ещё красные от сна, но он усмехнулся: «Нормально. Ещё жив».

Накинув спортивные штаны и чёрную майку, Антонио вышел из комнаты и направился в тренировочный зал. Он собирался провести час с грушей – выместить остатки злости за провальный вчерашний выезд. В зале всегда было легче дышать: удары, пот, кровь – всё это помогало держать в узде ту тьму, что рвалась наружу.

Он толкнул дверь.

И замер.

В центре зала – Камилла.

Она двигалась легко, словно танцевала, но в руках – перчатки, и напротив – Габриэль. Их спарринг был быстрым, рваным, настоящим. Не игра – бой. Камилла ловко уходила от ударов, делала резкие выпады, скользила по полу так уверенно, что Антонио впервые поймал себя на мысли: эта девчонка не просто «сестра Варка». Она знала, что делает.

Её волосы выбились из хвоста и прилипли к вискам. Майка обтягивала тело, показывая линии мышц, напряжённый живот, изгибы бёдер. Каждый прыжок, каждый удар заставлял его глаза скользить по ней, будто она была на ринге только для него.

Антонио сглотнул, но взгляд не отвёл.

Когда Камилла сделала резкий выпад и ударила Габриэля в корпус так, что тот отступил назад, Антонио даже тихо хмыкнул.

– Ну ни хрена себе… – пробормотал он себе под нос, но зал был слишком тих, и Габриэль услышал.

– А, – Габриэль ухмыльнулся, поймав паузу. – Проснулся наконец. Смотри, Антонио, у нас тут новая звезда ринга.

Камилла откинула с лица прядь, дыхание её было прерывистым, щеки раскраснелись, глаза блестели. Она повернулась к Антонио – и наткнулась на его взгляд. Тяжёлый, прожигающий, слишком внимательный.

И тут он понял, что его тело отреагировало быстрее, чем мозг. Чёрт. Он чувствовал, как кровь прилила туда, куда не должна в такие моменты.

Он резко отвёл взгляд, усмехнулся хищно, чтобы скрыть это:

– Ну надо же. Я думал, ты максимум иголку в ткань втыкаешь. А ты, оказывается, умеешь бить так, что мужчинам дышать тяжело.

Камилла скривила губы в дерзкой усмешке:

– Не все мужчины. Только тем, кто встаёт не с той ноги.

Габриэль рассмеялся, но Антонио не смеялся. Он всё ещё смотрел, как по её шее медленно стекает капля пота, как её грудь вздымается в ритме дыхания.

«Вот дерьмо…» – подумал он, чувствуя, как злость и возбуждение смешались в один тугой клубок.

– Хватит любоваться, – бросила Камилла и снова встала в стойку. – Если хочешь – выходи. Или только языком бьёшь?

Антонио ухмыльнулся, поднял руки:

– Девочка, если я выйду, тебе придётся неделю лёд прикладывать.

– Попробуй, – её глаза блеснули.

Антонио сделал шаг ближе к рингу. Ему даже не нужен был бой. Он уже почувствовал, что проигрывает – не на кулаках, а на том поле, где он никогда не хотел играть.

Антонио сбросил майку, шагнул на ринг.

– Ладно, принцесса, давай посмотрим, на что ты годишься, кроме красивых движений, – его голос был ленивым, но глаза горели азартом.

Камилла встала в стойку, сжала кулаки.

– Только потом не плачь, что тебя уделала женщина.

Он рассмеялся. Низко, глухо, с вызовом.

– Поверь, девочка, если женщина меня уделает, я сам куплю ей корону.

Они начали двигаться по кругу. Камилла резко ударила – раз, два. Он легко ушёл, перехватил её запястье и рывком потянул к себе. Она упёрлась, попробовала вывернуться, но он схватил за талию и прижал к себе так, что её спина уткнулась в его грудь.

– Вот и всё, – прошептал он ей в ухо, горячее дыхание обожгло кожу. – Конец раунда.

Камилла резко пнула его пяткой по голени, он охнул, но не отпустил.

– Ты дерёшься, как бандит, – выдохнула она.

Антонио хищно усмехнулся, опуская голову ближе к её виску.

– А кто тебе сказал, что я джентльмен?

Она дёрнулась, снова попыталась вырваться, но он держал крепко. Резким движением она развернулась лицом к нему и ударила кулаком – он поймал её руку, снова сблизил их. Между их телами почти не осталось воздуха.

– Сдавайся, Камилла, – его голос стал тише, но опаснее. – Ты никогда не победишь меня.

Она смотрела прямо в его глаза, дыхание сбивалось.

– Может, и не выиграю… но хотя бы оставлю тебе пару синяков

Её колено рвануло вверх, он еле успел подхватить её бедро, прижал к себе ещё сильнее, смеясь сквозь ярость и азарт.

– Ох, девочка… Ты играешь с огнём. – Его взгляд скользнул по её лицу, по губам. – Не вздумай заигрываться.

Камилла тяжело дышала, щёки горели, но она не отвела взгляда:

– Это ты не вздумай.

Антонио на секунду задержал её бедро своей рукой, прижал ближе, будто проверял её выдержку, а потом резко отпустил и сделал шаг назад.

– Ладно, – бросил он, вытирая вспотевший лоб. – Для новичка неплохо. Но до меня тебе ещё как до неба.

– До тебя? – Камилла усмехнулась, откидывая волосы назад. – Да я хотя бы пытаюсь драться честно. А ты… ты просто жмёшь сильнее.

Он ухмыльнулся, шагая к выходу.

– Ну вот и привыкай. В этом мире побеждает не честность, а тот, кто держит крепче.

И, бросив последний взгляд на её тело, всё ещё напряжённое после схватки, он ушёл из зала, чувствуя, как внутри его самого кипит не только злость, но и что-то другое.

Глава 5

Утро в доме Варкв всегда начиналось шумно: слуги носились по коридорам, запах кофе тянулся из кухни, а где-то наверху Белла смеялась в ответ на чьи-то слова Энцо. Но внизу, в большом холле, воздух был тяжёлым и почти электрическим.

Камилла спустилась по лестнице – в светлом костюме, волосы собраны в высокий хвост. Она выглядела так, словно ночь не оставила на ней ни следа, хотя в голове ещё звенели воспоминания о вчерашней словесной дуэли с Антонио.

И именно он ждал её внизу.

Антонио сидел в кресле, чуть откинувшись назад, с чашкой кофе в руке. Белая рубашка была расстёгнута на пару пуговиц, рукава закатаны, на предплечьях чётко проступали татуировки. Но больше всего бросался в глаза его взгляд. Прямой. Тёмный. Будто он уже давно что-то решил.

– Доброе утро, – Камилла произнесла холодно, проходя мимо.

Он не ответил. Просто поставил чашку на столик и поднялся. Его шаги были слишком уверенными, слишком медленными. Она почувствовала его присутствие так близко, что сердце ударило сильнее.

– Где твоя охрана? – резко. Низкий голос, тяжёлый, как приговор.

Она остановилась. На секунду показалось, будто вокруг стало меньше воздуха. Его слова давили так, будто он сжал её горло невидимой рукой.

– Извини? – её брови взлетели вверх. – А с каких это пор я должна отчитываться перед тобой?

Антонио склонил голову, и в его глазах мелькнуло что-то опасное. Не раздражение даже – азарт хищника, почуявшего добычу.

– С тех пор, как я здесь, – сказал он тихо, но так, что каждое слово резало по коже.

Камилла сжала кулаки.

– Неужели ты думаешь, что я хожу по городу, как безмозглая кукла, и не могу сама о себе позаботиться?

Он шагнул ближе. Настолько, что между ними остался только воздух, пропитанный напряжением. Его взгляд прожигал, заставляя сердце сбиться с ритма.

– Я думаю, – произнёс Антонио медленно, – что без охраны ты станешь слишком лёгкой мишенью для тех, кто жаждет крови Варкв.

– А я думаю, что не твоё это дело, – выдохнула Камилла, поднимая подбородок.

Он усмехнулся. Не весело, а с какой-то хищной насмешкой.

– Ты можешь думать, что хочешь. Но реальность одна: больше ты не выйдешь из этого дома без охраны.

Слова упали, как удар молота. Камилла почувствовала, как её дыхание сбилось, будто стены сузились. В груди поднялась ярость – но вместе с ней что-то другое, опасное: дрожь, рождающаяся не от страха.

Она шагнула к нему ближе, почти уперлась в грудь.

– Попробуй меня остановить, Рицци.

Он наклонился к её лицу так близко, что его дыхание коснулось её губ.

– О, я не попробую. Я сделаю, – прошипел Антонио. – Запомни это.

Их взгляды сцепились, как клинки. На миг показалось, что сейчас один из них рухнет – либо в ярость, либо в нечто гораздо более опасное.

Камилла первой отступила, резко разворачиваясь. Пятки каблуков застучали по мрамору пола.

– Тирания – не мой стиль, – бросила она через плечо. – Но, видимо, твой.

– Не перепутай, детка, – его голос догнал её сзади, низкий, обволакивающий, – это не тирания. Это контроль. И он тебе ещё понравится.

Камилла остановилась на секунду, но не обернулась. Она знала: если встретит его взгляд снова, то потеряет часть себя.

Через десять минут машина уже ждала её у парадного входа. Она села в салон, сжала руки на коленях и приказала водителю ехать в ателье.

День поглотил её целиком.

Ателье Камиллы всегда напоминало маленький хаос, управляемый лишь её рукой. Ткани были разложены повсюду: атлас цвета шампанского, чёрный бархат, серебристый шёлк. На столах – эскизы, карандаши, ножницы. Телефон разрывался от звонков: клиенты, поставщики, новые заказы.

– Камилла, этот корсет не садится по линии талии! – закричала помощница, выбегая с манекеном.

– Перенеси вытачку на два сантиметра выше, – коротко ответила она, даже не поднимая глаз от нового эскиза.

Другая девушка подбежала с планшетом:

– У нас новая клиентка, хочет платье за три дня!

Камилла вздохнула, протёрла переносицу.

– Пусть подписывает контракт на срочный заказ. И удвой цену.

Слово за словом, шаг за шагом, она снова находила себя в работе. Здесь не было Антонио, его тяжёлого взгляда, его давления. Здесь был её мир – созданный ею самой. Мир, где она диктовала правила.

Но, как ни пыталась, его образ не уходил. Каждый раз, когда она наклонялась к ткани, в голове всплывал его голос: «Ты больше не выйдешь без охраны». И от этого внутри поднималась злость, превращавшаяся в энергию.

К вечеру, когда последние клиенты ушли, а мастерская стихла, Камилла наконец позволила себе сесть. Она сняла туфли, провела рукой по волосам и взглянула в окно. Небо над Чикаго темнело, и город зажигал огни.

«Контроль?» – горько усмехнулась она про себя. – «Посмотрим, Антонио Рицци, кто кого контролирует».

Дом Варкв погрузился в привычный вечерний ритм. В камине в гостиной играло пламя, за большим столом сервировали ужин. Воздух пах мясом на гриле и дорогим вином.

Камилла вернулась поздно – усталая, но всё равно собранная. Она сбросила пиджак на спинку стула и привычным движением пригладила волосы. Белла встретила её улыбкой, светлой и искренней.

– Ты как? – спросила она тихо, коснувшись её руки.

– Жива, – коротко ответила Камилла, стараясь не выдать усталость.

Энцо сидел во главе стола. Его лицо было, как всегда, каменным, но взгляд задержался на ней дольше обычного. Он дождался, пока все расселись, и только потом заговорил.

– У нас новости, – произнёс он низко. – В Чикаго назревают проблемы. Омера не отступает.

Тишина упала сразу. Камилла почувствовала, как холод пробежал по коже.

Энцо сделал глоток вина и продолжил:

– Мы с Риккардо приняли решение. Антонио и его люди берут на себя контроль за безопасностью.

Камилла подняла глаза, и сердце ухнуло вниз.

– Простите, что?

Энцо смотрел прямо на неё.

– С сегодняшнего дня ты не выйдешь из дома без охраны. И не только Белла. Ты тоже.

– Нет, – резко выдохнула Камилла. – Это смешно. Я не ребёнок, чтобы за мной таскали вооружённых нянек!

Антонио, сидевший напротив, ухмыльнулся. Его глаза сверкнули тем самым опасным огнём.

– Никто и не говорил, что ты ребёнок. Но игрушкой для «Омеры» ты тоже не станешь.

Камилла резко встала из-за стола, стул скрипнул по полу.

– Ты не имеешь права решать за меня!

Энцо поднял ладонь – спокойно, но твёрдо.

– Это не обсуждается, Камилла. Угроза реальна. И я не позволю, чтобы ты оказалась в их руках.

– Я справлюсь сама! – выпалила она. – У меня работа, встречи, клиенты. Я не собираюсь спрашивать разрешения у Антонио, куда мне идти!

Антонио тоже поднялся, его тень легла на неё. Он подошёл ближе, наклонился к её уху, и голос его прозвучал низко, как рык.

– Ошибаешься, красавица. Теперь ты будешь спрашивать. У меня. Каждый раз.

Её дыхание сбилось. Его слова были не просто угрозой – они обволакивали, давили, будто он вживил в её кожу свои правила.

– Тебе это нравится, да? – процедила Камилла. – Давить. Командовать.

Антонио усмехнулся и, глядя прямо в её глаза, сказал:

– Мне нравится, когда никто не трогает тех, кого я охраняю. А если для этого придётся держать тебя на коротком поводке – я сделаю это.

Белла тихо ахнула, прикрыв рот рукой. Даже Энцо чуть напрягся, но не вмешался. Он лишь наблюдал, как между ними вспыхивает пожар.

Камилла дрожала от злости. Но её злость смешивалась с чем-то другим – с опасным, жгучим ощущением, которое рождал его взгляд.

Она шагнула ближе, почти уткнулась в его грудь.

– Поводок? Попробуй надеть. Я перегрызу его к чёрту.

Антонио улыбнулся уголком губ.

– Вот и посмотрим, кто кого перегрызёт.

Тишина стала такой густой, что её можно было резать ножом.

Энцо наконец вмешался:

– Хватит. Решение принято.

Камилла резко развернулась и пошла к двери. Её каблуки громко стучали по полу, словно удары сердца.

Антонио смотрел ей вслед, и в его глазах горело что-то дикое. Не просто ярость. Не просто азарт. Это была смесь, которая могла уничтожить или… подарить то, чего он сам боялся больше всего.

Он поднял бокал и тихо пробормотал себе под нос:

– Она ещё не понимает. Но эта война – не только с «Омерой». Это война между нами.

Глава 6

Утро выдалось тихим. Слишком тихим для дома Варкв. Камилла открыла глаза ещё до рассвета. Взгляд скользнул к окну – серое небо только начинало окрашиваться мягкими полосами света. Она почти не спала: мысли вертелись всю ночь, и каждая сводилась к одному – Антонио. Его появление в доме стало для неё вызовом, и всё внутри протестовало.

Она знала, что если пересечётся с ним утром, он снова уцепится за её дерзость. А сил на новые стычки у неё не было. Поэтому Камилла тихо поднялась, на цыпочках прошла в ванную, оделась и собрала волосы в тугой хвост. Чёрный плащ лёг на плечи, в руке – портфель с документами для ателье.

Её шаги звучали почти бесшумно, когда она спускалась по лестнице. На секунду сердце сжалось – а вдруг он уже внизу? Вдруг сидит за столом, скрестив руки на груди, и ждёт её? Но кухня оказалась пуста. В доме пахло только свежим хлебом – повара уже начали готовить завтрак. Камилла облегчённо выдохнула и почти бегом выскользнула наружу.

Сегодня он меня не остановит, – подумала она, усаживаясь в машину.

Город уже шумел, когда Камилла вошла в своё ателье. Здесь всё было другим миром – её миром. Не мафия, не кровь, не угрозы. Шёлк, бархат, мерки и иглы. Девушки-дизайнеры метались между манекенами, шуршали бумаги заказов, кто-то спорил по поводу оттенка ткани.

– Камилла! – крикнула секретарь, выбегая навстречу. – У нас перенос встречи с госпожой Салазар, она хочет новый эскиз до вечера.

– Пусть ждёт, – спокойно сказала Камилла, снимая перчатки. – Если ей нужен шедевр, пусть даст мне время.

Она разложила на столе наброски, провела пальцами по линиям карандаша. Это было то, что возвращало ей дыхание. Здесь она командовала, и здесь никто не мог сказать ей, что делать.

Три часа прошли, как один миг: звонки, правки, примерки. Камилла ловила каждый штрих, каждое движение ткани. Она умела держать мир под контролем, пока он состоял из иголок и нитей.

После обеда она позволила себе передышку – проехалась по бутикам. Мир моды был её стихией: не просто покупать, а наблюдать, оценивать, учиться. Камилла шла между витрин легко, и мужчины провожали её взглядами. Но она не обращала внимания. Внутри всё ещё гудела злость – не на них, а на Антонио.

Ему показалось бы, что я наряжаюсь ради него. Как будто он имеет значение, – с раздражением подумала она, примеряя лёгкое платье.

Она купила несколько вещей, быстро оформила покупки и вернулась к делам.

В это же время на другой стороне города кипела другая жизнь. Энцо и Антонио ехали вместе, их машины сопровождала охрана.

Первая точка – подпольный бар, где «Омера» могла держать связных. Антонио вошёл туда первым. Его шаги были тяжёлыми, в глазах – ярость. Люди, завидев его и Варка, сразу опустили головы.

– Мы служим Варку, – проговорил хозяин бара, заикаясь. – Мы не имеем к «Омере» отношения.

Антонио схватил его за воротник и швырнул к стене.

– Ты говоришь слишком быстро. А я не люблю, когда мне врут.

Энцо стоял рядом, молча, наблюдая. Его присутствие было не менее устрашающим. Но именно Антонио играл роль бури: он переворачивал столы, крушил стулья, заставлял людей дрожать.

– Они трусы, – бросил он, выходя обратно к машине. – Эти будут лизать сапоги любому, кто сильнее.

Вторая точка – склад. Та же картина: опущенные головы, присяга Энцо. Ни одного прямого следа «Омеры».

Антонио сжал кулаки.

– Чёрт, да где они?! Я разнесу этот город, пока не достану этих крыс.

Энцо кивнул холодно:

– Мы достанем. Но не в ярости. В расчёте.

Антонио только усмехнулся, но глаза горели так, будто он жаждал крови уже сегодня.

Камилла вернулась домой ближе к вечеру. В доме было тихо, но внутри её ждало новое известие.

Едва она успела снять пальто, телефон зазвонил. На экране – знакомое имя: Анна.

– Камилла! – голос подруги звенел от радости. – Ты где пропала? Мы с института толком не виделись, а ты всё работаешь и работаешь! Хватит! Сегодня вечером ты идёшь со мной в клуб. И точка.

– Анна, – устало улыбнулась Камилла, – я не уверена, что это хорошая идея.

– Отличная идея, – перебила подруга. – Ты должна выдохнуть, развеяться. Если не придёшь – я сама приеду и вытащу тебя за руку.

Камилла закрыла глаза. Её тянуло отказаться, но внутри взыграло упрямство. Почему я должна прятаться? Из-за того, что в доме поселился этот Рицци? Пусть попробует остановить меня.

– Ладно, – сказала она. – Но только сегодня.

– Вот и умница! Я пришлю машину за тобой к девяти.

Камилла бросила телефон на диван, прошлась по комнате. Внутри бурлило странное чувство – смесь предвкушения и вызова. Она знала, что если Антонио узнает, будет скандал. Но именно это и подталкивало её пойти.

Хватит позволять кому-то диктовать мою жизнь.

Клуб взрывался музыкой, свет мигал так, что глаза слепило. Камилла с Анной смеялись, кружась на танцполе, позволив себе забыть о фамилии, крови, страхах. Здесь всё было иначе: свобода, огни, чужие лица.

– Давай ещё! – крикнула Анна, перекрывая грохот. – Сегодня только для нас!

Камилла подняла руки, позволив музыке вести её тело. На секунду всё исчезло – войны, мужчины, их правила. Только ритм.

Но это «только для нас» закончилось резко.

На улице, у входа, машины заглохли, будто сами почувствовали чужую энергию. Антонио Рицци вышел из чёрного внедорожника, закатанные рукава, взгляд хищника. Толпа будто сама отступила в стороны.

Он увидел её. Камилла. Смех застыл у неё на губах, когда их взгляды встретились.

– Нет, – прошептала она Анне, – только не он.

Поздно.

Антонио вошёл внутрь, шаги тяжёлые, не спеша. Танцпол дрожал от музыки, но люди расступались перед ним, как перед бурей. Он схватил Камиллу за руку так резко, что та не успела даже возмутиться.

– Ты что себе позволяешь?! – она дёрнулась.

– Молчи, – прорычал он. Его глаза полыхали. – Развлекаться решила, да? Пока в городе кровь течёт?

– Отпусти! – её голос сорвался.

Он не слушал. Вытащил её из клуба, сквозь толпу, будто никто и не думал остановить его. Люди лишь переглядывались, не смея вмешаться.

На улице было прохладнее, но воздух не облегчал.Антонио прижал её к стене так резко, что штукатурка тихо хрустнула за спиной Камиллы. Его ладонь сжала её запястье, другая упёрлась в стену рядом с её лицом, отрезая путь к бегству. Взгляд – тёмный, дерзкий, в нём не было ни капли сомнения.

Камилла усмехнулась. Это был не испуг – вызов. Уголок её губ дернулся вверх, глаза вспыхнули холодным огнём.

– Ошибся дверью, Рицци, – произнесла она тихо, почти шёпотом. – Я не из тех, кого можно заткнуть.

Щёлк.

Металл блеснул в её руке. Она подняла пистолет, нацелив прямо ему в грудь.

Камилла прижала палец к спусковому крючку. Её улыбка была слишком спокойной, слишком опасной.

– Ещё раз подойдёшь ко мне так близко, Рицци, – её голос звенел, как клинок, – и я выстрелю.

И вдруг его губы дёрнулись в кривой усмешке. В глазах – не ярость, не злость. Азарт. Чистый, голодный азарт.

Она склонила голову чуть вбок, держа его на мушке.

– Попробуй, – её слова прозвучали почти ласково. – Тебе понравится, чем это закончится.

Антонио выдохнул коротко, почти со смехом. Его взгляд прожигал её насквозь.

Щёлк – и в следующий миг оружие уже было у него в руке. Он выбил его легко, так, будто отбирал игрушку. Камилла зашипела, но не успела моргнуть, как его тело навалилось ближе.

Его ладонь скользнула по её талии, сжала так крепко, что дыхание сбилось. Она дернулась, но он приковал её к стене своим весом.

– Ты играешь с огнём, – прорычал он, наклоняясь к её шее. Его губы почти касались кожи, и у Камиллы закружилась голова.

Она зажала ноги, будто защищая себя. Но он раздвинул их своей, заставив её лишиться опоры. Его пальцы скользнули выше, по внутренней стороне бедра.

Камилла всхлипнула, зубы стиснулись.

– Убери руки, – выдохнула она, но голос дрогнул.

– Уже поздно, – хрипло сказал он у её уха. – Ты вся дрожишь. И знаешь почему? Потому что хочешь этого так же, как ненавидишь.

Её сердце колотилось так, что казалось – он слышит каждый удар. Она сжала его запястье, пытаясь остановить, но сила его рук была слишком велика.

Он скользнул ещё выше, и мир померк. Камилла зажмурилась, дыхание стало прерывистым, грудь поднималась в такт каждому его движению.

– Уже мокрая, – прорычал он, и её накрыл жар, от которого она потеряла дар речи. – Ненавидь меня. Считай чудовищем. Но твоё тело врёт. Оно всё рассказывает за тебя.

Он прижался губами к её шее, вдохнул запах её кожи, и от этого прикосновения по её позвоночнику пробежала дрожь. Камилла пыталась что-то сказать, но слова застревали. Она теряла контроль, и ненавидела себя за это.

– Если сейчас не остановишь меня… – его голос стал почти звериным, – я трахну тебя прямо здесь, на этой грёбаной улице.

Её глаза распахнулись, дыхание сбилось окончательно. Она дернулась, ударила его ладонью в грудь, оттолкнула – насколько позволял его захват. И на миг освободилась.

Его смех был низким, тёмным.

– Бежишь? – Антонио прищурился, глаза горели. – Значит, я был прав. Ты уже горишь, Камилла.

Она метнула в него взгляд, полный ярости и ненависти, но не ответила. Просто резко отвернулась и села в машину.

Антонио остался стоять на несколько секунд, тяжело дыша, уголки губ изогнулись в дьявольской ухмылке.

– А знаешь, Камилла, – произнёс он громко, так чтобы она слышала сквозь приоткрытое окно, – мне, в отличие от тебя, очень понравилось, чем всё это закончилось.

Он коротко рассмеялся, низко и зло, и только после этого открыл переднюю дверь и сел рядом с водителем.

– Поехали, – бросил он, откинувшись на спинку сиденья.

Машина тронулась. Камилла сидела сзади, злая, сжатая, её щеки горели, а дыхание сбивалось. Она не могла поверить, что он довёл её до такого состояния.

Антонио, словно чувствуя каждую её эмоцию, медленно обернулся через плечо, встретился с её взглядом и нагло подмигнул.

У Камиллы внутри всё взорвалось – злость, стыд и ещё что-то, чего она сама себе боялась признаться.

Машина остановилась у дома Варкв. Антонио даже не успел открыть рот, как Камилла распахнула дверь и выскочила наружу. Каблуки стучали по каменным ступеням, она почти бежала, будто её гнали дьяволы.

Захлопнув за собой дверь своей комнаты, она прислонилась к ней спиной, хватая воздух. Щёки горели, кожа ещё помнила его руки, а внутри всё свело от бешенства.

– Чёрт… да что со мной?! – вырвалось у неё сквозь зубы.

Она оттолкнулась от двери и металась по комнате, словно в клетке. В висках стучало. В голове всплывали его слова, низкие, хриплые, обжигающие. Его дыхание у шеи. Его пальцы, слишком наглые, слишком властные…

Камилла сжала кулаки.

– Какого хрена я вообще позволила ему так близко?! – процедила она. – Я… я не какая-то девчонка, которая тает от первого грубого прикосновения!

И всё же её тело предало её. Оно отзывалось на него, как будто он нащупал скрытый ключ. Она чувствовала, как внутри до сих пор отзывается каждая его фраза, каждый нажим пальцев.

Она села на кровать, уткнулась ладонями в лицо.

– Сука… я растаяла в его руках, – прошептала она, злясь на себя ещё больше. – Мало того – я этого хотела. Хотела, чтоб он продолжил.

Слова звучали как признание, от которого её бросало в жар. Она резко откинулась на спину, уставившись в потолок, дыхание сбивалось, и тело будто снова ощущало его рядом.

– Нет, Камилла, – сказала она сама себе, сквозь зубы. – Это… чёртов Рицци. Он использует тебя, играет с тобой. И ты не дашь ему ни черта.

Но даже произнося это, она знала – если он снова подойдёт так близко, её тело предаст её ещё раз.

Глава 7

Утро в доме Варкв началось тишиной, слишком обманчивой для того, чтобы её можно было назвать спокойной. Камилла проснулась резко, как будто выдернутая из сна. В голове сразу вспыхнула вчерашняя сцена. Его руки. Его слова. Его смех, от которого кровь вскипала, а сердце предательски сбивалось с ритма.

– Чёрт, – выругалась она, садясь на кровати и уткнувшись ладонями в лицо. – Что за дьявол со мной происходит?..

Она прошлась по комнате, то хватаясь за телефон, то бросая его обратно. Хотела отвлечься, но в груди горел тот самый жар, оставленный Антонио. Вчерашнее прикосновение не отпускало, оно было слишком реальным, слишком наглым. Она ненавидела, что её тело предало – и что он это понял.

Камилла собрала волосы в хвост, быстро переоделась в свободные брюки и футболку, чтобы хоть как-то сбросить остатки напряжения. Решила: никакого завтрака. Пусть думает, что он её испугал – или что он победил. Она не даст ему такого удовольствия.

Камилла думала, что зал пуст. Но стоило открыть дверь, как услышала глухой ритм ударов. Сердце пропустило удар.

Антонио.

Он был там, весь сосредоточенный, по пояс голый. Мускулы играли, словно вырезанные из камня, каждая жила на руках и груди напрягалась от удара. Пот блестел на коже, стекающий каплями по шее, вниз, туда, где мышцы живота будто вырезаны резцом.

Она замерла. Взгляд предательски заскользил.

Широкие плечи. Сильная спина. Татуировки, словно чёрные узоры на живом теле. Каждое движение – животное, мощное, опасное.

Она сглотнула, но не смогла оторваться. Внутри что-то сжалось. Так не смотрят на врага. Так смотрят на мужчину, которого не должны хотеть.

И именно в этот момент он заметил её отражение в зеркале. Угол его губ приподнялся в кривой ухмылке. Он не обернулся сразу, сделал ещё пару ударов – специально, медленно, показывая силу. Потом бросил взгляд через плечо.

– Нравится вид?

Камилла вздрогнула. Щёки вспыхнули, словно её поймали на чём-то запретном. Она выпрямилась, пытаясь вернуть себе гордость.

– Тебе показалось.

Он развернулся полностью. Весь – от взгляда до движения – был издевательски расслаблен. Взял полотенце, вытер грудь, медленно, словно знал, что она смотрит, и ухмыльнулся шире.

– Уверена? А то стояла, будто картину разглядывала.

– Ты слишком высокого мнения о себе, – огрызнулась она, но голос предательски дрогнул.

Он подошёл ближе, останавливаясь всего в паре шагов. Его взгляд скользил по ней так же нагло, как её – по нему минуту назад.

– А ты слишком долго смотришь для тех, кто утверждает обратное.

Она сжала кулаки, чтобы не выдать, как сердце колотится. Внутри всё кипело – от злости, но и от чего-то другого, ещё более опасного.

Камилла глубоко вдохнула, будто хотела сбросить с себя его взгляд, и прошла мимо, в глубь зала. Встала у зеркала, сделала несколько растяжек, взяла гантели – будто его рядом вообще не существовало. Но воздух в помещении всё равно был пропитан им: его запахом, его теплом, его тёмной энергией, которая будто сжимала пространство.

Телефон в её кармане завибрировал. Она бросила взгляд на экран и едва заметно приподняла бровь. Улыбка скользнула по губам.

– Алло, Маркус? – её голос был лёгким, чуть игривым.

Антонио, который пил воду у стены, замер. Его взгляд метнулся к ней, стал резким, настороженным.

– Да, давно не виделись… – Камилла повернулась боком, прекрасно зная, что он её слышит. – Вечером? Почему бы и нет.

Она рассмеялась тихо, запрокинув голову, как будто собеседник сказал что-то остроумное.

– Хорошо, встретимся, – добавила она и, чуть прикусив губу, сбросила звонок.

В зале стало слишком тихо.

Антонио поставил бутылку на пол так резко, что вода внутри всплеснула. Его шаги гулко отозвались по полу, он подошёл ближе, остановился в опасной близости.

– Ты никуда не поедешь, – его голос был глухим, почти рычание.

Камилла медленно обернулась, скрестила руки на груди. В её глазах плясали искры.

– Прости, что? Я что-то не расслышала.

– Я сказал, – он шагнул ближе, нависая, его тень упала на неё, – ты. никуда. не поедешь.

– Ты не мой хозяин, Рицци, – отрезала она. – Я возьму охрану, и всё будет в порядке.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья.

– Охрана? – Антонио усмехнулся хищно. – Ты же сама вчера визжала, что ненавидишь её. А теперь хочешь прикрыться парой мальчиков с пушками?

Он шагнул ближе, так, что её спина упёрлась в шведскую стенку. Тень от его тела легла на её лицо, дыхание обожгло кожу.

– Или ты наивно полагаешь, что я позволю тебе шататься по городу с кем попало? – его голос был низким, с хрипотцой, каждое слово прожигало воздух между ними.

Он зарычал – тихо, но так, что внутри у неё всё сжалось.

– Нет, Камилла. Даже с охраной ты никуда не поедешь. И запомни: я решаю, где тебе быть.

Камилла вспыхнула. Сердце застучало так, что, казалось, его слышно во всём зале.

– С кем попало? – процедила она. – Тебя вообще не касается, с кем я встречаюсь.

Его глаза сверкнули тёмным огнём.

– Ошибаешься, милая. Касается. И очень.

Эти слова прозвучали не как признание – как приговор.

Она резко оттолкнула его грудь, делая шаг назад, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха.

–Проклятье, – выдохнула Камилла, её голос дрогнул от злости. – С твоим приездом в этом доме не осталось ни минуты тишины!

Она развернулась на каблуках, её волосы хлестнули по плечам, и быстрыми шагами вышла из зала, оставив его стоять в дымящейся тишине.

Антонио смотрел ей вслед, челюсти сжаты, в глазах – всё то же, что терзало его изнутри: ярость, азарт и дикая, нестерпимая жажда.

Дверь хлопнула, её шаги стихли, и зал снова наполнился тишиной. Антонио остался стоять, кулаки сжаты так сильно, что костяшки побелели.

– Проклятая девчонка… – прорычал он, ударив кулаком по груше так, что та едва не сорвалась с крепления.

Грудь ходила ходуном, мышцы горели, но ни один удар не помогал выбить из головы её глаза. Этот дерзкий блеск. То, как она бросала слова ему в лицо.

– Я позволю ей встречаться с кем-то? – его голос сорвался на хриплый смешок. – Да хрен когда.

Он сделал ещё один удар, но кулак скользнул по коже груши, и Антонио резко схватился за неё обеими руками, прижимая, будто хотел разорвать. Голова опустилась, дыхание сбилось.

– Сука… – выдохнул он, чувствуя, как внутри поднимается не только ярость, но и то, что сжигало сильнее огня. – Зацепила, блядь.

Он закрыл глаза. Перед ним снова встала её фигура, её губы, её дыхание, сбившееся от его близости. Он почти чувствовал её запах, тепло её кожи.

– Хочу её, – прошептал он, и голос прозвучал так низко, что это было больше рычание, чем слова. – Эта дерзкая ведьма…

Он оттолкнул грушу, шагнул назад, провёл рукой по лицу и усмехнулся криво, дьявольски.

– И я добьюсь своего.

Вечером Камилла всё-таки решила сделать по-своему. Она выбрала платье – не вызывающее, но подчеркивающее фигуру, накинула лёгкое пальто и спустилась вниз. У дверей ждали двое охранников. Антонио её не перехватил – видимо, был занят своими делами. И это её только больше подзадорило.

Ну вот и отлично. Пусть бесится, но я сделаю так, как хочу.

Маркус ждал её у ресторана. Высокий, подтянутый, с лёгкой небрежностью в стиле – рубашка навыпуск, рукава закатаны, взгляд спокойный. Он не был властным хищником, как Рицци, но в его улыбке было что-то простое и приятное. Мужчина, с которым можно отдохнуть, а не воевать.

– Рад тебя видеть, красавица, – он шагнул вперёд, поцеловал её руку. – Проходи, я заказал лучший столик.

Камилла позволила себе улыбнуться. Да, он был симпатичен. И да, с ним у неё уже было несколько встреч – без обязательств, без разговоров о будущем. Только смех, несколько бокалов вина и один по-настоящему горячий, дикий секс, который помог тогда сбросить напряжение. Но на этом всё.

Они сели у окна. Маркус заказал вино, Камилла лениво покручивала бокал в руках, слушая его лёгкие шутки. Он был милым. С ним можно было чувствовать себя женщиной, а не солдатом.

И вдруг.

Тяжёлый шаг.

Скрип дверей.

Камилла почувствовала это раньше, чем увидела. По спине пробежал холодок, сердце дернулось. Она медленно подняла глаза и… выругалась про себя самым грязным словом, которое знала.

Антонио.

Он вошёл в зал ресторана, словно хозяин этого места. На нём был чёрный костюм, ворот расстёгнут, взгляд – ледяной и опасный. Ни капли удивления на лице. Будто он знал, что найдёт её именно здесь.

Господи… только не это.

Он шёл прямо к их столику. Люди в зале будто сами расступались. Камилла сжала бокал так, что стекло едва не треснуло.

Антонио остановился рядом. Его взгляд скользнул по Маркусу – короткий, оценивающий, и в нём не было ни капли уважения.

– Проваливай, – сказал он низко, спокойно. Но это спокойствие было хуже крика.

Маркус напрягся. На секунду его глаза встретились с глазами Антонио – и в них было что-то вроде признания поражения. Он даже не стал спорить. Поднялся из-за стола, бросил на Камиллу короткий взгляд – извиняющийся – и ушёл, не сказав ни слова.

Камилла смотрела ему вслед, а потом резко перевела взгляд на Антонио. Внутри всё клокотало. Злость, унижение, бешенство.

Антонио даже не дождался, пока Маркус скроется за дверью, – он плавно опустился на его место, закинул руку на спинку стула и нагло разглядывал Камиллу.

– Ну что, у нас свидание, – сказал он тоном, будто объявил очевидный факт.

– Свидание? – Камилла чуть не поперхнулась воздухом. Её пальцы судорожно сжали салфетку. – Да тебя сюда никто не звал!

– Но я тут, – лениво отозвался Антонио, наклоняясь ближе. Его глаза сверкали тем тёмным огнём, от которого у неё пересыхало в горле. – И это главное.

Камилла вскинула подбородок, злость кипела в груди.

– Зачем тебе всё это? Зачем? Тебе правда так нравится портить мне жизнь?

Он усмехнулся, почти ласково, но в усмешке было больше угрозы, чем в крике.

– Ты сама назвала меня врагом, Камилла. Ты первая начала эту войну. А я… – он наклонился ещё ниже, его голос упал до хриплого шёпота, – я не прочь поиграть. Тем более… – его взгляд обжёг её, медленно скользнув вниз и обратно, – я хочу тебя.

Продолжить чтение