Шэвен. Мифы Аталии 3

Глава 1. Акимир и склеп

Тихий, болезненный стон разбудил молодого некроманта. Аким не сразу осознал, что стон исходил от него самого. Леденящий холод проник в каждый уголок его тела, причиняя ощутимую боль. Он приоткрыл тяжёлые веки и снова застонал. Начал шевелиться, но движение вызвало спазм.

Сделал глубокий вдох, который обжёг воспалённое горло. Нос заложило, головная боль пульсировала, горло горело. Юноша усилием воли заставил себя подняться и сесть ровно. Осмотрелся.

Сверху пробивался тусклый солнечный свет.

Молодой человек поднял руки наверх и попытался пошевелить пальцами, что, хоть и были в тёплых перчатках, окоченели и почти не слушались его. Наклонившись вперёд, он начал растирать ноги, пытаясь заставить кровь бежать быстрее.

Почувствовав себя капельку лучше, он поднял голову и громко крикнул:

– Мяун!

Его голос пронёсся эхом по помещению. Он замер, прислушиваясь. Ответа не было. Лишь завывания ветра доносились откуда-то сверху.

Акимир сглотнул. Опёрся на руки и немного пододвинулся, откидывая голову на холодную поверхность. События прошлой ночи проносились в голове болезненными воспоминаниями.

Шло сражение. Он пытался помочь Мяуну, когда вдруг услышал знакомую песнь ведьмы. Каждый раз, когда он оказывался на этом кладбище, он слышал её – голос, который звал и увлекал вглубь. В тот момент она наконец нашла его. Аким помнил, как Калабхити сразу отозвалась на этот зов. Меч завибрировал в руке, жаждая власти над ведьмой, её смерти.

Казалось, с каждой секундой голос Калабхити кричал всё сильнее, вытесняя из головы все его мысли и желания. Заполняя только одним – жаждой убивать.

Он не мог, и главное не хотел сопротивляться. Стоило поддаться желаниям меча, всё становилось проще. Сражение переставало быть ужасающим и мучительным. Он двигался на автомате, а внутри уже был кто-то другой. Тот, кто радовался каждому удару.

Аким не помнил, как убил ведьму. Его сознание в тот момент настолько слилось с голосом меча, что он не понимал, что происходит.

Как только её тело рассыпалось в прах, острая боль пронзила шею. Он рухнул на землю. Голова пылала. А мысли растворялись, сознание затягивало в чёрные пучины.

В тот момент Аким настолько испугался, что Калабхити окончательно подчинит его, что бросил меч и начал отползать прочь.

Он двигался к склепу. Часть нежити потеряла контроль, после смерти ведьмы. Они блуждали, неосознанно бросаясь на него, жаждя живой плоти. Он отбивался ногами, пока не добрался до склепа. Там собирался прийти в себя, но, поскользнувшись, провалился в тёмный люк. Дальше была только тьма.

Аким ударил рукой по камням, на которых сидел. Он так больше не мог. После каждого сражения, когда он пользовался мечом, ему казалось, что сходит с ума. Как всё это время его отец справлялся с этим ощущением?

Он медленно поднялся на ноги. Его распирало отчаяние и злость на самого себя: за то, что не может взять меч под контроль. За то, что оказался не тем, кем всё это время себя считал. Что все его мечты о героизме были проклятием.

Он схватил камень и с силой запустил в стену. Потом ещё один. И ещё. Из горла вырывался рык.

Тяжело дыша, он поднял голову.

– Мяун! – крикнул он.

Должны же его искать? Сонах осматривался, но вокруг было темно, он даже не видел, насколько далеко уходило помещение. Наверху был люк, но слишком высоко, чтобы дотянуться до него.

Акимир пнул очередной камень, и тот укатился в сторону, ударившись обо что-то мягкое. В ответ раздался слабый стон.

– Кто здесь? – настороженно спросил юноша. Сердце, что гулко билось в груди от недавней вспышки ярости, начало сбавлять обороты.

Он всматривался в темноту. У него не было ничего подручного, чтобы осветить тёмные углы. Он сделал осторожный шаг. нервы были на пределе. Сонах был готов к тому, что на него нападёт нежить прямо средь бела дня.

И да поможет его противникам Мунэ. Он был готов их всех встретить и растерзать своими голыми руками. В этот момент, когда ярость била ключом в его крови, ему казалось, что он был способен сам стать зверем или нежитью.

До него донёсся очередной стон. Аким различил в темноте силуэт – кто-то начал шевелиться. Присмотрелся. Человек пытался отползти, но его нижняя часть оставалась неподвижной.

– По-помоги мне, – раздался хриплый голос.

Сонах осторожно подошёл ближе, внимательно вглядываясь в темноту. У человека были связаны руки за спиной, а ноги присыпаны камнями.

Аким опустился на колени, начал разбирать камни с его ног и, приподняв, помог выбраться на свет.

Это был молодой некромант. Его лицо было неестественно белого цвета, губы посинели, а глаза закатывались.

– Ты откуда здесь? – спросил Аким.

Он осторожно довёл парня до места, где сидел прежде. Опустил его и помог облокотиться на стену. Парнишка сжимал губы и морщился от боли.

Сонах огляделся. Приметив острый камень, подхватил его и попытался разрезать камнем толстые верёвки на запястьях парня.

Тот болезненно вскрикнул и сморщился. Аким замер.

– Нож… на поясе нож, – прохрипел человек, громко закашлявшись.

Аким кивнул, нащупал нож и разрезал верёвки. Парень застонал, когда его руки безвольно упали по сторонам. Он сел ровнее и перевёл руки перед собой, кисти безвольно свисали.Сонах нахмурился и начал растирать их, стараясь вернуть кровообращение. Парень мотал головой от боли и мычал.

– Прекрати, прекрати, – прошептал он.

– Как ты здесь оказался? – спросил Сонах. – Почему ты связан? Не нежить же тебя связала?

Парень издал хрип, реагируя на глупую шутку Акима.

– Как тебя з-зовут? – спросил он. Он придвинул руки перед собой и слабо покачивался. Его глаза закатывались, и было видно, что он усилием воли держал себя в сознании.

– Акимир, – ответил Сонах.

Парень сел ровнее, приоткрыл глаза, посмотрел на Акима и произнёс:

– Что за дурацкое имя для некроманта, – прошептал он.

– Можешь звать меня Мир, – по привычке произнёс Аким и немного погрустнел.

Он вдруг задумался: зачем он вообще просит людей так его звать? Какая разница? Так в детстве его звала мать. Но если его будут называть этим именем – это не воскресит её.

– Литиан, – произнёс парень.

Аким посмотрел на него. Имя показалось знакомым, но он лишь передёрнул плечами – имена повторялись, это было не редкостью. Он всмотрелся в его лицо: ярко-рыжие волосы с красноватым оттенком, бледная кожа.

Сонах начал ходить, осматриваясь и размышляя, как они могли бы забраться наверх. Он осторожно наклонился и начал прощупывать особенно крупные очертания, что выделялись в тени. Нашел несколько тяжёлых могильных плит. После чего подхватил за края, и переворачивая начал двигать их к месту под люком.

Литиан наблюдал за ним.

– Что ты делаешь?

Аким не ответил. Он подхватил нож Литиана, вонзил его в трещину и посмотрел на парня. Он мог бы попытаться затащить его себе на спину.

Догадавшись, о чём думал Аким, Литиан рассмеялся и покачал головой.

– Этот нож и твоего веса-то не выдержит, – он приподнял руку и весьма манерным движением махнул в сторону. – Но будь моим гостем. Я буду ждать здесь.

– Я попробую выбраться и привести помощь, – кивнул ему в ответ Аким.

Он закинул ногу на нож, пытаясь быстро оттолкнуться и зацепиться руками за край отверстия, но стоило ему перенести вес на нож, как тот проскользил по трещине, переворачиваясь. Сонах не успел зацепиться за край входа.

Упав и больно ударившись о могильные плиты, Сонах почувствовал, как шею охватила знакомая боль – та самая, которую он ощущал, когда держал в руках Калабхити. Вслед за этим он услышал её голос. Он скривился и зажал уши ладонями, ведь её даже не было рядом.

Голос продолжал звучать, заглушая слова Литиана. Казалось, прошла вечность, прежде чем Аким поддался зову и смог разобрать её слова. Она говорила о сестре.

Некромант поднял руку, размышляя. Раньше он уже призывал меч – возможно, смог бы сделать это вновь. С Калабхити он мог бы разрушить стену. Вот только как это поможет выбраться?

Нет. Аким опустил руку. Он не был готов вновь ощутить её силу. У него не хватало воли, чтобы сопротивляться мечу. И молодой Сонах был готов это признать. Он не был своим отцом.

Юноша сел, протирая лицо. В голове, вместе с голосом Калабхити, прозвучали нотки голоса Рин. И Аким на мгновение прикрыл глаза, осознавая, что Рин подключилась к его энергии. Он даже не знал, что это было возможно, но он ощущал, что она держала в руках Калабхити и пользовалась его силой.

«Аким. Где ты?» – донёсся в его голове отголосок её голоса.

– Кладбище… склеп… – прошептал Сонах, не зная, слышит ли она его.

Литиан сел ровнее, его взгляд сконцентрировался на шее Сонаха.

– У тебя тату горят светом.

– Я знаю, – отозвался Аким. Он поднялся и опустился на морозный пол рядом с юношей.

– Не пойдёшь за помощью? – Литиан чуть повернул голову и посмотрел на него.

– Надеюсь, что помощь уже идёт, – тихим голосом ответил Аким. Он поднял глаза к потолку и мрачно усмехнулся. – Я сделал, что мог.

Как же он жалок, – думал Аким. Ждал помощи от сестры. Это он должен был защищать её. А в итоге… даже о себе позаботиться не смог.

– Ты был в сражении? – Литиан посмотрел на него с интересом.

Он уже сидел чуть увереннее и мог шевелить руками. Аким слабо кивнул.

– Наверное, это здорово, – прошептал парень, слабо улыбаясь и глядя перед собой. – Не зависеть от приказов, отдаться сражению и эмоциям.

Аким вдруг захохотал, немного истеричнее, чем хотел.

– Ты, похоже, совсем не осознаёшь, что такое сражения, если думаешь, что мы не зависим от приказов.

– Это другие приказы, – покачал головой Литиан. Он поднял руку: на большом пальце сверкало массивное кольцо с зелёным камнем. Несколько секунд он молча смотрел на него, прежде чем продолжить:

– Эти приказы во благо. Когда все просто пытаются выжить. Все некроманты Ордена – герои.

Он опустил руку и повернулся к Акиму.

Сонах только тогда как следует рассмотрел его лицо. На вид ему от силы было двадцать. Аким покачал головой: тот совсем не понимал, о чём говорит.

– Поверь мне, – проговорил Литиан вполголоса, – Лучше оказаться на поле боя, чем жить среди тех, кто видит в тебе врага. Где любое твое движение может вызвать подозрение.

Он ударил рукой по полу. Аким приподнял брови. Литиан сам себе улыбался и мрачно посмеивался. Казалось, его истеричное состояние резонировало с состоянием Акима.

– Но как бы ты себя ни вёл, насколько бы «неопасным» ни пытался казаться… Всё твоё существование уже считается угрозой. И тебя хотят убить… просто потому, что ты есть. Потому что ты родился вторым…

Литиан опустил голову и покачал ею.

– Не слушай меня. Я брежу, – произнёс он.

Аким, нахмурившись, смотрел на него. В голову начали лезть догадки: зелёный камень… Камень дома Тарух. Правящей семьи… Нет. Он мотнул головой, отгоняя глупые мысли. Откуда бы здесь взяться человеку из королевской семьи?

Литиан сидел с опущенной головой, и Акимир вдруг почувствовал желание поделиться своей историей.

– Когда я был ребёнком, я грезил идеей стать некромантом. Всегда думал, что стану героем и моё имя затмит имя отца. Что когда кто-то произнесёт «Сонах», будут говорить обо мне, – он говорил как на духу, не замечая, что Литиан смотрит на него. – Я не понимал и злился. Не понимал, почему отец не обучал меня. Он даже учил мою сестру, защищаться, но не меня. А потом он умер…

Аким замолчал, глядя перед собой. В груди сдавило тяжелым грузом, мешая сделать вдох.

– Я унаследовал его клинок.

Он широко улыбнулся и рассмеялся.

– Какой же я был идиот. Мечтал о героизме, думал, как круто быть тем, на кого смотрят с восхищением. А стал марионеткой у меч… – Аким осекся и поспешно продолжил говорить другую мысль, – И теперь даже уйти не могу… не прослыв предателем и дезертиром.

Он замолчал, делая судорожный вдох. Больше всего он ненавидел себя за слабость – за то, что хотел разрыдаться. Аким сжал руки в кулаки. Он опустил взгляд, замечая пристальный взгляд на себе. Повернул голову, Литиан смотрел на него более живым взглядом.

– И ты наконец понял его?

– Кого? – спросил Аким, нахмурясь.

– Мне все говорят, что придёт момент, и я начну понимать своего отца. Ты наконец понял, почему он не обучал тебя?

Аким помотал головой.

– Ну… я больше не злюсь на него… теперь… я откровенно ненавижу его, – прошептал он. – Всем своим сердцем.

Аким замолчал. В груди стоял ком. Ему одновременно стало и легче, когда он сказал эти слова, и страшнее.

– Смешно, – произнёс Литиан. – Мне кажется, пройдёт время, а я так и не смогу понять своего отца. Он разрушил моего брата и теперь боится, что тот займёт его место и уничтожит всё, что построил наш дед. Отчасти, Мир, я понимаю тебя.

Аким молчал, опустив голову. Он уже жалел, что сказал эти слова об отце.

Поднял голову. Калабхити была близко.

– Аким! – до него донёсся голос Рин.

Литиан напрягся. Аким подорвался на ноги и бросил ему:

– Моя сестра. – Он подошёл к отверстию в потолке и крикнул: – Здесь! Рин!

В следующее мгновение он увидел взволнованное лицо младшей сестры, выглядывающей в люк. Дарка.

– Аким, – выдохнула она, втянула воздух носом и смахнула слёзы. – Я знала, что мы найдём тебя.

Она почти высунулась к нему вперёд, и, испугавшись, что она упадёт вниз, он забрался на бетонные панели, выставляя руки вверх. В отверстие выглянул Мяун, удерживая Дарку, не давая ей упасть.

– Вытаскивайте его, – раздался раздражённый голос Рин со стороны.

Мяун обернул голову и, слабо улыбнувшись, попросил Дарку отойти. Сам протянул руку Акиму.

– Я здесь не один, – произнёс Сонах. – Он ранен, мне нужна помощь, чтобы вытащить его.

Он ушёл в тень.

Мяун сморщился и зло выдохнул:

– Кто там ещё? Брось его там…

Он замолчал, когда Аким, перекинув руку человека через плечо, вышел на свет, и тот поднял взгляд вверх. Мяун изумлённо смотрел вниз.

– Мяун? Это ты? – спросил Литиан.

Мяун продолжал шокировано смотреть вниз – казалось, он забыл, как говорить.

– Л-л-Литиан?..

– Ты можешь его вытащить? – спросил Аким.

Мяун кивнул и протянул руку вниз. Сонах присел на колени и подставил руки, чтобы Литиан мог на них встать. Наверху его подхватил Мяун, вытаскивая наружу. Он помог ему опуститься на пол склепа.

– Дарка! – Мяун поднял голову к сёстрам, что стояли в стороне. – Вылечи его.

Рин нахмурилась, выставила руку перед сестрой, останавливая её. Покачала головой. Дарка нерешительно замерла, обернувшись к старшей с вопросительным взглядом.

– Сначала вытащи Акима. Мы убедимся, что он не ранен, – холодно произнесла Рин. – И только потом, – добавила она, придавая голосу выразительность и небрежно махнув в сторону Литиана, – если у неё останутся силы и если я захочу, она его вылечит.

Литиан поднял взгляд на Рин. Она стояла у входа, сжимая в руках рукоять знаменитого эспадона Калабхити, который светился тем же светом, что и шея некроманта внизу. У неё была гордая осанка, и она смотрела на него сверху вниз. Литиан усмехнулся. Мало кто осмеливался говорить с ним таким тоном или смотреть так. Он перевёл взгляд на девушку, светившуюся яркой ясной энергией.

– Откуда у тебя ясные, Мяун?

Мяун приподнял руку, как бы показывая ему замолчать, и сделал шаг вперёд.

– Поуважительнее, Рин. Перед тобой – второй принц Аталии, Литиан Тарух.

Он встал между ними, глядя Рин в глаза. Арина не считала титул принца достаточной причиной тратить силы сестры на лечение незнакомца. Но удержалась от комментариев.

Дарка провела рукой по груди Мяуна и тихо прошептала, что вылечит принца.

– Вытащи Акима, – произнесла Рин, сжав крепче рукоять Калабхити.

Артефактор, смерив её недовольным взглядом, направился к отверстию, чтобы достать Акима.

– Наконец-то, – выдохнул Аким, выбравшись на поверхность.

Он посмотрел на младшую, затем перевёл взгляд на Рин. В одно мгновение пересёк склеп, выхватил меч из её рук и, не глядя, сунул его в ножны. Ощущение, когда Рин подключалась к его энергии, было странным. Как она вообще смогла это сделать?

Мыслей не было – усталость давила сильнее любых вопросов. Он закинул руку ей на плечо, облокотился и небрежно уронил подбородок ей на макушку. Его брезгливая сестра сморщила нос, ведь Аким был не первой свежести, но отходить не стала.

– Спасибо, Мир, – произнёс Литиан. На этом имени Рин закатила глаза. – Спасибо и тебе, ясная.

– Мир… – прошептала Рин, но у Акима не было сил даже сообщить ей, что это его имя. Он лишь угукнул, продолжая обнимать её.

Дарка быстро вскочила на ноги и бросилась к ним. Она начала внимательно осматривать брата, выискивая, где он был ранен. Но Аким протянул руку и прижал к себе младшую с другой стороны, счастливо вздыхая. Рядом с ними он верил, что сможет справиться со всеми проблемами.

Он посмотрел на Мяуна: тот стоял, скрестив руки, и глядел на Литиана так, словно перед ним стоял провинившийся пятилетний ребёнок, возможно, разбивший его любимую вазу.

– Как вы здесь оказались, ваше высочество? – процедил Мяун.

Молодой человек усмехнулся и потянулся. После лечения ясной он чувствовал себя отлично. Протянул руку Мяуну, чтобы тот помог подняться, и лениво бросил:

– Давай, Мяун, попроще. А то, когда ты так ко мне обращаешься, мне сразу кажется, что ты собираешься сдать меня людям брата, – насмешливо отозвался Литиан, поднимаясь на ноги.

Его взгляд скользнул по ясной.

– Смотрю, ты нашёл себе друзей ещё более странных, чем ты сам. Мстишь отцу? – насмешливо спросил он.

Мяун раздражённо закатил глаза.

– Литиан, как ты здесь оказался? Ты понимаешь, что начнётся во дворце, когда узнают, что ты полуживой валяешься на кладбище?

– Иронично. Не находишь? – насмешливо пожал плечами Литиан. – Помоги мне вернуться во дворец незамеченным.

Артефактор выдохнул, глянул на семью Сонах и махнул им рукой:

– Езжайте домой без меня, я вернусь позже, – произнёс он.

– Но… – Дарка с волнением посмотрела на Мяуна, затем перевела взгляд на принца. С этим человеком явно было не безопасно. Она прижалась к Акиму, не зная, как сказать, что Мяун не должен никуда ехать.

– Вам нужна моя помощь? – спросил Аким.

Дара сморщила нос – ещё меньше ей хотелось, чтобы в опасное место поехал Аким. Они только его нашли. К счастью, восторгом от этой идеи не воспылала и Рин. Она начала толкать брата в спину, заставляя идти, потом потянула за руку сестру.

– Да хрен с ними, – бросила она, – пусть сами разбираются со своими проблемами.

– Разве он не принц? – шепнула Дарка. – Не должна ли ты быть вежливее?

– Мы спасли ему жизнь, он нам должен, – довольно громко ответила Рин.

Глава 2. Морт и Шэвен

Снег шёл почти без перерыва всю неделю, и теперь неравномерные сугробы покрывали улицы скотного района. Морт пробирался вперёд, в его кармане дрожал шэвен, прячась в складках меха. Капитан осторожно накрыл карман ладонью, пытаясь немного согреть зверька.

Впереди тускло светились факелы, его подчиненные ждали у саней. Но прежде чем он успел подойти, в воздухе проскользнул запах. Сгоревшее масло. Лекарственные травы. Воск. Так пахло в подземельях, где вестники теней проводили свои ритуалы.

Морт остановился и посмотрел в сторону, откуда ветер принёс запахи. Он махнул стражникам, чтобы они шли за ним. Сам направился в проулок.

– Потерпи ещё немного, – шепнул он, поглаживая карман.

Снег под ногами громко хрустел. Впереди показался заброшенный дом, перекошенный, с выбитыми окнами и проваленной крышей. Прямо перед ним было множество следов, кто-то был в этом доме совсем недавно.

Морт молча кивнул стражникам. Те подняли факелы и вошли первыми. Он проследовал за ними, оглядываясь.

Дом явно был оставлен давно: крыша обвалилась, обнажив балки, из которых торчали ржавые гвозди. Сугробы в углах походили на погребальные холмы. Но внутри, как и снаружи, остались следы. У стены, у двери, в центре. Кто-то заходил сюда не один раз.

Морт остановился у сломанного стола. Тот лежал набок, ножки вывернуты. Рядом валялся обгоревший стул.

Он прошёл дальше, между теней и сломанной мебели. В кармане снова шевельнулся шэвен. Капитан машинально накрыл его ладонью, не останавливаясь.

– Проверь двор, – коротко бросил он одному из стражников и сам обвёл взглядом помещение. Внутри было пусто. Он уже собирался развернуться, как под ногой скрипнула половица. Морт опустился на колено, провёл рукой по доскам. Снял перчатку, достал кинжал и постучал рукоятью по полу.

– Найдите вход в погреб, – велел он, поднимаясь.

Один из стражников осматривал пол, пробуя на ощупь найти скрытый люк. Почти сразу вернулся второй и подозвал капитана. Он нашел вход в погреб со двора. Деревянная дверь была распахнута настежь, и откуда-то снизу поднимался слабый свет.

Под ногами начиналась каменная лестница. Она вела вниз, в подвал, стены которого были сложены из неровного камня. Между швами застыл иней, и от сырости в воздухе витал терпкий запах копоти и воска.

На полу догорали свечи. Их огонь дрожал от движения воздуха, которое принесли с собой вошедшие.

В самом центре был выведен круг, чёрной сажей. Вокруг были размазанные символы, остатки золы, разбросанные следы. Всё говорило о том, что обряд завершали в спешке.

Морт поднял голову. На стене белым мелом был начерчен символ глаза Мунэ, знак, которым пользовались вестники Теней. Чуть ниже кто-то оставил надпись: Исе суждено пасть.

– Вызовите сюда подмогу, – приказал Морт. – Опросите всех соседей, обыщите дома. Утра не ждать. Мне нужна любая информация: кто заходил сюда, когда, зачем и с кем. Выведите всех жителей на улицу. И любого, кто хоть немного похож на портреты Мавета, доставить к утру в мой отдел.

Отдав приказ он размашистым шагом направился наружу. Быстрым шагом достиг саней, забрался внутрь и крикнул кучеру трогать.

Сани были открытыми, и его сразу обдало холодным ветром. Тем не менее он снял тёплые перчатки и вытащил лисёнка из кармана. Тот давно задремал в тепле, но стоило Морту потревожить его, как лисёнок поднялся, издал громкий писк и начал тереться мордочкой о его руку.

Следователь впервые встречал такого крохотного лиса. На лице появилась слабая улыбка, а внутри разливалось тепло. Он осторожно провёл пальцами по мордочке, и лисёнок, прикрыв глаза, издал мягкий звук, похожий на урчание.

***

Морт закрыл за собой дверь и остановился в просторной прихожей. Внутри было тепло и пахло едой. Он приложил ладонь к карману, чувствуя, как под пальцами двигается тёплое крошечное тело. Бросил взгляд в сторону зала.

Лив встретила его у порога. Она подошла, не говоря лишнего и помогла снять тяжёлый меховой плащ.

– Стой, – произнёс Морт, и девушка, вздрогнув, замерла. Мужчина достал из кармана лиса, и тот, заметив Лив, тут же оскалился и зарычал.

Следователь, будто не заметив этого, прошёл вглубь дома, снял грязную обувь перед входом в зал и направился в ванную. Лив молча посмотрела на следы на полу, повесила плащ в шкаф, бросила на пол тряпку и стёрла мокрые пятна. Подхватила тяжёлую обувь, намечая, что перед сном её нужно будет почистить. Поставила на место и пошла на кухню. Морт всегда был голоден после работы.

– Хочешь есть? – спросила Лив, когда он вошёл на кухню.

Морт только кивнул, опустился за стол и аккуратно положил лисёнка рядом. Провёл по нему ладонью, с лёгкой улыбкой.

– Ты решил завести котёнка? – удивлённо спросила девушка.

Морт бросил на неё взгляд и сдержанно ответил:

– Это лис. Принеси ему молока в блюдце и, может, каких-нибудь ягод или фруктов. Что там едят шэвены.

– Шэвены? – переспросила Лив, бросив удивлённый взгляд на лисёнка. Пока она доставала из холодильного шкафа свежее молоко, тот, свернувшись, наблюдал за ней. Лив налила молоко в блюдце, поставила на стол и аккуратно пододвинула к нему. Но стоило ей лишь немного приблизиться, как он оскалился, зарычал и припал на передние лапы, словно готовясь к атаке.

Лив испуганно одёрнула руку и посмотрела на Морта. Тот протянул руку к лисенку, успокаивая его.

–Тише-тише, не бойся, – проговорил капитан. Почесал ему под мордочкой.

Лив подошла к кастрюле, достала тарелку под суп, время от времени оглядываясь. Этот лис был странным. Девушка часто сталкивалась с ясными и знала, что шэвены так себя не ведут.

Лис, услышав тёплые слова, поднял мордочку и довольно тявкнул. Морт пододвинул к нему блюдце с молоком и мягко надавил пальцами на голову, побуждая пить.

В это время девушка поставила перед Мортом тарелку с супом и свежий хлеб. Лисёнок снова зарычал. Но Морт не обратил внимания, и Лив тоже не стала реагировать. Она села напротив, поставила локти на стол и, сцепив пальцы, приложила их к лицу.

– Как прошёл день? – тихо спросила она. Но едва встретившись с Мортом взглядом, поспешно опустила глаза.

Он не ответил. Она привыкла к этому.

– Ешь, – сказал он лисёнку и снова слегка подтолкнул его мордочкой в молоко. Тот, бросая злые взгляды в сторону Лив, начал лакать. – Завтра найдём твоего хозяина.

Лисёнок, хлебнув пару раз, громко чихнул и отвернулся от блюдца. Медленно двигаясь он начал принюхиваться к тарелке Морта, подбираясь ближе.

– Не нужно его к еде, – спокойно произнесла Лив. Девушка протянула руку, собираясь убрать мордочку лисенка, когда тот подошёл слишком близко к тарелке. В тот же момент он впился зубами в её ладонь, прокусывая до крови. Лив громко вскрикнула и дернула рукой, но лисенок дернулся за ней, продолжая сжимать челюсть.

– Ты испугала его, – сказал Морт, тихо цокнув. Он осторожно попытался отодвинуть лиса от руки девушки. Поднял его на ладонь и тихо произнёс: – Она тебе больше не угрожает.

Только тогда лис отпустил ладонь.

Лив прижала к себе покрасневшую ладонь.

– Ты в порядке? – коротко бросил Морт, подняв глаза на Лив. Та медленно кивнула. Достала платок и прижала к укусу. Рука болела и жгла.

– Ему не нравится молоко, – произнёс Морт. – Дай ему фруктов.

– У нас нет фруктов. Зима. Их можно купить только на рынке ясных, а там дорого.

– Я оставлю тебе деньги в прихожей. Завтра с утра сходи и купи ему фруктов, – сказал Морт. Он доел суп, поднялся со своего места и подхватил лиса. – Он тебя боится. Останься сегодня в гостевой.

С этими словами он развернулся и ушёл переодеваться. А Лив лишь кивнула ему.

***

В ту ночь Морт спал крепко – впервые за долгое время.

Ему снилось, что он был в темном лесу. Деревья тянулись вверх, в черноту, а между ними бежал его белый лис. Его шёрстка мягко светилась ясным приправленым голубоватым сиянием. Лис пищал и оборачивался, зовя Морта за собой. Не громко – короткими звуками, как будто подгонял.

Морт шёл, потом бежал. Лес был густой, местами вязкий, но он не останавливался. Он чувствовал: за зверьком нужно идти. Дальше. Быстрее. Это было важно. Он не знал зачем, но знал, что должен.

Лис вывел его к поляне, где в тумане стояла фигура. Тень, окруженная ясным сиянием. Человеческая, но размытая, как будто спрятанная за вуалью. В ней было что-то знакомое – в осанке, в наклоне головы, даже в том, как она стояла, отдавало упрямством.

И чем дольше он смотрел, тем сильнее становилось ощущение: он обязан её найти. Это было не просто желание – почти зов, почти приказ, встроенный в саму суть его сновидения.

Он бросился вперёд. Но тень отступала, ускользала, как вода между пальцев. Её лицо не проявлялось, только силуэт. И с каждым шагом она становилась дальше, пока не растворилась в тумане.

Морт остановился, тяжело дыша. В груди глухо отозвалось странное чувство: он знал этого человека. Или должен был знать. Он чувствовал её, как чувствуют близкого, ещё до того, как узнаешь его по лицу.

Сознание никак не давало ответа, только оставляло отчётливое послевкусие: он непременно должен её отыскать.

Глава 3. Главный лекарь ясных, Совет короля

Во всей Исе ясных избегали и подвергали дискриминации. Они не протестовали, жили в отведённом им районе, развивали свой быт, работали в Академии, госпитале и торговали на рынке. Потому Морт всегда считал, что Зерн у него под контролем. Только когда в его руки попал шэвен, он понял, насколько ошибался.

Когда он отправил запрос на визит в Храм Исиды, то не сомневался, что его примут в тот же день. Но ответа пришлось ждать больше недели, и пришёл он в форме вежливого, но твёрдого отказа, который заканчивался словами:

«Мы надеемся, господин Морт, что вы понимаете, почему мы не можем впустить такого тёмного мага, как вы, в наш светлый храм».

Следователь невольно издал смешок, сминая в руке письмо. Он с удовольствием бы смял и голову посыльного, но тот стоял по стойке смирно и капитан махнул ему идти.

Капитан откинулся на своем стуле раздумывая о проблеме. Он был не против оставить шэвена себе. Морт начал привязываться к зверьку. С ним дом казался теплее. Ночью лисёнок сворачивался у него под боком и тихо сопел. Рядом с ним, он каждое утро просыпался полным энергии и сил. Усталость, накопившаяся за последние полгода, исчезла, и даже работа стала даваться легче.

Проблема была в том, что малыш почти ничего не ел: фрукты и ягоды ему не нравились, пил лишь немного воды и молока. Его сияние слабо мерцало и с каждым днём, казалось, тускнело. Шэвены не могут жить без своих ясных – и Морт это знал.

Он не мог смотреть, как тот чахнет, и потому решил передать лисёнка ясным через госпиталь.

На следующее утро он подхватил зверька, спрятал в меховой карман и направился в сторону Академии, к крылу госпиталя. Подходили к концу последние экзамены, и в её окрестностях стояла непривычная тишина.

В госпитале, напротив, царило столпотворение. Койки закончились, и многие некроманты сидели прямо на полу, склонив головы, кто в молчании, кто в полудрёме. Лекарей было мало, и те едва справлялись с ежедневным потоком раненых.

Морт остановил одного из ясных. Тот шёл от группы раненых, неся в руках тяжёлый чан с мутной водой. Заметив капитана, ясный остановился.

– Где сейчас господин Захарья? – спросил Морт.

Ясный носом указал в дальний угол зала. Затем, прижимая чан к груди, двинулся дальше, стараясь не расплескать воду на каменный пол.

Морт направился в указанную сторону. Прошёл мимо раненых, стараясь не наступить на разбросанные сумки, промокшие бинты и личные вещи.

Енисея он заметил сразу. Тот находился в углу зала, склонившись над раненым некромантом. Его ладони, слегка подсвеченные внутренним светом, едва касались груди бойца. Он посылал свою энергию, залечивая только самые опасные раны.

Капитан остановился в стороне, ожидая, когда тот закончит. Он развязал шнуровку на плаще. Из кармана высунул свою мордочку лисенок, и мужчина погладил его по голове.

Как только Енисей закончил с раненым, Морт выступил вперёд, показывая тем, кто был в очереди подождать.

– Господин Захарья, – произнёс Морт, кивая главному лекарю госпиталя. – Прошу уделить мне пару минут.

– Господин Морт, – Енисей устало поднялся со своего места. Он взглянул на троих в очереди и кивнул: – Я вернусь, – произнёс он, обращаясь к пациентам и помощнику.

После этого он кивнул капитану стражи, предлагая следовать за ним. В конце зала находился небольшой кабинет. Внутри было тесно: стоял маленький стол, несколько стульев. Вдоль стены тянулся открытый шкаф без дверей, где лежали разные травы и чаи. Внизу бумаги.

Енисей жестом пригласил капитана присесть, налил себе травяного чая из термоса, для укрепления иммунитета, и опустился на стул напротив.

– Чем могу быть полезен? – устало произнёс лекарь, подавляя зевок. Глаза его слипались.

Морт достал из кармана лисёнка. Тот поднял к нему голову и издал писк, уши торчали, и он начал тереться о его ладонь.

– Так вышло, что я нашёл шэвена в нижних духах Исы, – произнёс Морт. – Хотел отнести его в Храм Исиды, но мне отказали в приёме. Решил принести его вам, чтобы вы уже сами нашли его хозяина в Зерне.

Енисей казалось моментально проснулся. Он с легким удивлением рассматривал лисенка, что имел весьма необычного для ясного свечение, оно переливалось синеватым оттенком.

– К вам пришёл шэвен? – изумлённо спросил лекарь, поднимая глаза на следователя. – К тёмному?.. – он нахмурился и подозрительно посмотрел на капитана.

Морт подавил раздражение. Судя по выражению лица лекаря, тот думал, что капитан убил ясного и забрал его шэвена себе. Чистой душе ясного было проще поверить в это, чем в то, что шэвен сам пришёл к тёмному магу.

– Я не сказал, что он пришёл ко мне. Я сказал, что нашёл его. Ни малейшей идеи откуда он.

– Это шэвен ребёнка… возможно, новорождённого, – пробормотал Енисей. Он протянул руку к лисёнку, сидевшему на столе. Тот зарычал, уши опустились, хвост дёрнулся. Подавшись вперёд, лисёнок попытался укусить его за руку. Ясный резко одёрнул ладонь и поднял глаза на капитана.

Тот светился восторгом. Мягко улыбался, гладил шэвена под мордочкой.

– Он не любит других людей, – произнёс капитан и, чуть тише, добавил шэвену: – Умничка. От чужих надо защищаться.

Шэвен внимательно смотрел на Морта, его уши поднялись, хвост тоже встал, и он громко пискнул. Потом повернулся к ясному и издал пронзительный, пискливый рык, чтобы тот знал, его нужно опосаться. Капитан, не переставая улыбаться, снова его погладил.

Енисей нахмурился и, приложив пальцы к подбородку, задумался.

– Его поведение говорит о том… прошу простить мне грубость…

Он замолчал, посмотрел на Морта и внезапно потянулся, схватил лисёнка со стола. Тот издал отчаянный писк, и звук отозвался эхом в голове следователя.

Морт резко подался вперёд и схватил ясного за запястье, крепко сдавливая. Енисей сморщился от боли.

– Что вы делаете? – сквозь зубы произнёс он.

Лисёнок уже впился зубами в ладонь Енесея, прокусывая до крови.

Лекарь сдавленно кивнул, разрешая Морту забрать шэвена. Тот осторожно подхватил маленькое тельце. Лисёнок жалобно пискнул, а оказавшись в руках хозяина, лизнул его ладонь и начал забираться под рукав.

– Лишь хотел проверить реакцию, – пробормотал лекарь. Он поднялся, подхватил ватку и приложил к вздувшемуся месту укуса. Вернувшись на своё место, направил на болезненное место энергию, пытаясь залечить ранки.

К его удивлению, укус остался воспалённым. Он нахмурился и вновь сосредоточился, усиливая поток. Но сколько бы энергии ни направлял, залечить рану не удавалось.

– Он болезненный, – произнёс Морт, заметив его потуги. – Но не опасный. У Лив, моей девушки, всё почти зажило всего лишь за неделю. – Он опустил взгляд на мелкого, и его глаза снова засветились теплом. – А если он лизнет, то сразу залечится. Правда? Малыш, иди покажи, как ты умеешь.

Морт подтолкнул лисёнка к руке лекаря.

Но тот рыкнул, поднял хвост и показательно отвернулся от Енисея, всем своим видом показывая, что лечить тех, кто ему угрожает, он не собирается.

Морт сам случайно узнал, что шэвен мог лечить. Пару дней назад он пришёл домой с небольшим порезом на руке. Лисёнок подошёл, лизнул его, и рана залечилась на глазах.

Енисей не был уверен, как реагировать. Это явно был шэвен, но удивительно агрессивный. На его памяти не было ни одного настолько дикого шэвена. Человек, к которому он пришёл, поощрял эту дикость, и в результате существо даже не пыталось взаимодействовать с другими.

Но больше всего удивлял тот факт, что Енисей, лекарь с большой искусностью, не мог залечить укус.

– Я… – растерянно заговорил Енисей. – Шэвен явно пришёл к вам, господин Морт. Ваша девушка случайно не ясная?

Морт усмехнулся и покачал головой.

– Нет.

– Я сделаю запрос к Ясару и Ясарии храма Исиды и расскажу о шэвэне, и о том, что вы хотите встретиться с ними.

Ясара и Ясарий были главными служителями света в Храме Исиды – богини земли, жизни и плодородия. Именно они вели основные ритуалы: очищения, зачатия, призыва урожая, защиты рода и дыхания жизни.

Кивнув, Морт поднялся со своего места. Оставаться дольше он не мог. Ему нужно было срочно направляться во дворец. Созывали совет и Морта обязали на нём присуствовать.

С тех пор как город спас Ведьминский круг, в Совете шли обсуждения этого явления, и наконец было решено сделать собрание более обширным, пригласив главного участника на допрос.

Так же Морту передали приказ, завуалированный под просьбу короля, с желанием встретиться и обсудить «перспективное развитие» Морта в его карьере.

Морт заранее догадывался, что на него собирались повесить дополнительные задачи. Но королю он возражать точно не мог.

***

С каждым днём в город прибывало всё больше беженцев с восточных земель. Нижние дуги превратились в палаточные лагеря, а на перекрёстках расставили пункты помощи – хлипкие навесы, шаткие прилавки и котлы, в которых ничего не успевало свариться до конца. Палатки едва защищали от холода, но всё же давали людям шанс пережить зиму.

Академия решила, что студенты, горят желанием помогать осиротевшим людям, и обязала всех, кроме ясных, выходить на волонтерство. Если раньше учебный год был предсказуемым – лекции, зачёты, немного практики, то теперь каждый день заканчивался запахом похлёбки, мокрыми рукавами и бесконечными спорами.

Сочетать это с экзаменами было пыткой. Даже Ара, которая обычно справлялась легко, чувствовала себя выжатой до последней капли. Последний экзамен стал точкой. Она мечтала только об одном: на день уйти в тишину. Без кастрюль. Без криков. Без бесконечных обсуждений, кто разжег огонь слишком сильно или недостаточно сильно, и как растянуть мешок крупы.

Весь Дом Ведьмы готовил еду. Посуды не хватало, всё съедали быстрее, чем успевали сварить. Кто-то предлагал заказать у кузнецов чаны побольше, но всё давно раскупили, а новые стоили так, будто их лили из золота.

Ара надеялась, что хотя бы этот вечер пройдёт в покое. Но стоило ей выйти за порог Дома, как дорогу ей преградили двое стражей в форме королевской гвардии.

– Арадия Сандар? – холодно осведомился один из них. Дождавшись кивка, он продолжил: – Тебе, ведьма, приказано явиться во дворец и присутствовать на Совете как Голосу Круга, проводившего ритуал в ночь с девятнадцатого на двадцатое.

Ара смотрела на стражей, обдумывая ситуацию. Круг вела не она. Но привести на Совет ясную, и к тому же ту, которую окрестили ведьмой, к такому их город ещё не готов. Девушка плавно кивнула, давая понять, что последует за ними.

– Благодарим, – взволнованно сказал второй страж. Он сделал шаг вперёд и неловко улыбнулся. Было видно, что он молод и, вероятно, недавно заступил на службу. Вежливо, немного пугливо поглядывая на ведьму, указал рукой в сторону и бодро заговорил, – Мы приготовили сани, чтобы доставить вас…

– Чего ты с ней сюсюкаешься? Давай, пошевеливайся! – недовольно бросил первый страж, собираясь подтолкнуть девушку в спину.

Но едва его рука приблизилась, Ара резко обернулась. Он замер, встретившись с чёрными глазами ведьмы, которую окружала неприкрытая мощь.

– Осторожнее, страж, – заговорила девушка, подступая к нему. – Оскорбить ведьму куда проще, чем избавиться от её проклятия. Мы ведьмы народ крайне обидчивый.

Он зарделся, отступил, бросил неуверенный взгляд на напарника и проговорил:

– Угроза стражу короля строго наказуема.

– Так давай узнаем, милый, что окажется сильнее: страх ведьмы перед наказанием или её принципиальность?

Второй страж не вмешивался в разговор, он стоял в стороне, ожидая, чем всё закончится. А первый наконец склонил голову: выдержать прямой взгляд ведьмы он больше не мог.

– Прошу вас последовать за нами. Мы приготовили сани, – пробормотал он.

Ара продолжала смотреть на него сверху вниз. Хмыкнув, она развернулась, улыбнулась второму стражу и сказала, чтобы он показывал ей путь.

– Для чего меня вызывают? – спросила девушка, ступая по расчищенной улице площади Академии.

– Королевский Совет решает судьбу Исы, и вас пригласили как главного свидетеля и участника того дня, – ответил молодой человек. – Это всё, что мы знаем.

Ара кивнула. Сани ждали у угла, возле стойла на улице Мира. Она забралась наверх, и страж услужливо протянул меховую шкуру, чтобы накрыть ей ноги. Но девушка покачала головой – ей это было не нужно.

Сани тронулись, и Ара откинулась на спинку, позволив себе просто смотреть на улицы. Город был укутан снегом, воздух чист и холоден.

Девушка не удивилась, что её пригласили на Совет. Скорее, удивило, что это заняло у них так много времени. Ведь ведьмы Исы спасли город от неминуемой гибели… но заплатили за это высокую цену.

Ара и сама знала и объяснила своим братьям и сёстрам, как работает ясная энергия. Чтобы принятьеё и приумножить, им всем нужно было избавиться от всего, что обладало символами тьмы и нижнего мира – даже от мыслей. Не каждому это оказалось под силу.

Ведьма по-прежнему помнила, как её наполняла огромная светлая мощь, напитанная теплом, энергией и любовью. Но мысли не поддавались контролю. Они проносились в голове – недовольные, кровожадные, о смерти, о нежити, которую хотелось истребить до последней. Каждая из них отзывалась болью, оставляя ожог на самой душе.

Многие из их общины так и не пришли в себя после той ночи. Пройдёт время – и, возможно, они исцелятся. Но в одном Ара не сомневалась: больше никто не решится пройти через это вновь.

И именно это вызывало вопрос: как преподнести ситуацию Совету так, чтобы отказ не выглядел как предательство или нежелание помогать? Ара не сомневалась – в Совете, как любила говорить её бабушка Ага, собрались не самые светлые головы. И вполне могли прийти к «гениальной» мысли: бросить ясных в бой с нежитью и без участия ведьм.

Ей следовало действовать осторожно. Объяснить, что суть не в ясной энергии как таковой, а в уникальных способностях рода Эвата.

Девушка бездумно смотрела в сторону. Они уже проехали главную площадь Великих и подъезжали к дворцовой площади района Говен. Перед ней открылся ухоженный зимний парк, украшенный ледяными статуями, изображающими героев прошлого. Деревья были украшены артефактами. Днём они заряжались на солнце, а ночью испускали мягкий свет.

Только дворец может тратить деньги на такую глупость, – пронеслось у неё в голове.

Лошади снизили скорость и вскоре сани остановились, плавно проехав участок, где снег был расчищен, и достигли края, у которого образовался сугроб.

Ара была ведьмой принципиальной, но не до фанатизма. Она перехватила взгляд стража, полный досады. Казалось, он ожидал, что она заставит его разворачивать сани и подвозить к главному входу на площадь. А рассчитать тормозной путь саней было крайне сложно.

Но ведьма молча поднялась и спрыгнула в сугроб, придерживаясь за край саней.

– Маленькое проклятие ты всё же заслужил, – насмешливо бросила она.

Она сказала свои слова в шутку. Но снег доходил ей выше колен, и выбраться на расчищенный участок оказалось куда сложнее, чем она думала. Идея вернуться и наслать на стража проклятие безбрачия казалась всё привлекательнее, хоть девушка и считала такие вещи низкими.

Девушка спокойно дождалась, пока стражи, ругаясь и поскальзываясь, выбрались из сугробов и догнали её у ступеней. Молодой страж, отряхнув снег с сапог, слегка улыбнулся и, не говоря ни слова, пошёл вперёд, указывая путь.

Вдалеке возвышался величественный дворец семьи Тарух. Строгий, устремлённый вверх, с башнями и тяжёлыми арками.

Но страж свернул в сторону и повёл ведьму к менее внушительным зданию. Там заседала верхняя палата и проходили собрания Совета.

Глава 4. Заседание Совета

Ару оставили ждать перед дверьми зала заседаний почти на три часа. Ни стула, ни пояснений ей не предложили. Сказали только коротко: «Жди здесь». Делать было нечего, и она опустилась на пол, прикрыла глаза и откинулась головой на стену, пытаясь хоть немного отдохнуть.

Вокруг шептались духи, едва различимо и беззлобно. Под их шепот девушка успела задремать, и только тогда её наконец пригласили в зал.

Грузный мужчина недовольно хрюкнул, подгоняя её. Ара не спешила. Медленно поднялась, опираясь на стену. Мужчина раздражённо махнул рукой. Ведьма с лёгкой улыбкой нарочито долго поправила одежду, и, выждав ещё немного, двинулась за ним.

Стоило ей переступить порог, как уши накрыл гул. Громкие и тихие голоса сливались в единый, настойчивый шум. Нет, это были не голоса людей. В зале витало множество обиженных духов. Они кричали наперебой, будто пытались достучаться до присутствующих, доказывали что-то, спорили. Но те, кто заседал в этом зале, не слышали их.

Ара подавила желание использовать свой голос, чтобы заставить их замолчать.

Сам зал был высоким и вытянутым. Каменные стены украшали гербовые полотнища домов членов совета. Между колоннами горели артефакты, испускавшие ровный мягкий свет. Каменные скамьи поднимались ступенями вверх, образуя полукруг, охватывающий центр зала. В самом центре находился приподнятый круглый постамент – место, куда вызывали для дачи показаний. На нём стоял тяжёлый высокий стол.

Аре жестом указали пройти вперёд. Она неспешно направилась к выступу, чувствуя на себе взгляды. Голоса духов сбивали с мысли.

Остановившись в центре, Ара положила руки на край стола и подняла голову. Трибун было несколько, они поднимались полукругом и возвышались над ней. К каждой вела короткая мраморная лестница. В центре на возвышении сидел король.

Справа от трона, на длинной трибуне, находились наследный принц и представители домов, поддерживающих его фракцию. Слева те, кто выступал за баланс. Все сидели молча, ожидая, когда она будет готова.

Ара медленно обернулась, осматривая незнакомые ей лица. Взгляд задержался на капитане Морте и скользнул дальше.

– Ведьма из клана Сандар, Арадия, – громко объявил церемониймейстер, обращаясь к королю. Он указал на Ару.

Король молчал, внимательно рассматривая ведьму. Молчала и девушка, ожидая, когда её попросят говорить. Её взгляд задержался на болезненном виде лица короля. Его окружали духи, и Ара прислушалась к ним. Они порочили скорую кончину короля.

Король поднял руку, приветствуя её и тем самым давая разрешение говорить.

Ара положила ладонь на грудь, чуть выше сердца, и легко склонила голову это был жест, принятый среди ясных. Она не знала как по-другому выразить почтение.

– Арадия из ведьминского клана Сандар. Я пришла по вашему зову, чтобы ответить на вопросы. Да будет слово моё будет чистым, а духи мне свидетелями.

Она подняла голову. Духи, окружавшие короля, перешли к ней и начали шептать громче. Всё громче и громче. Голова начала болеть. Они говорили о преступлениях, свидетелями которых были.

Ведьма могла легко заставить их замолчать. Но в этом месте любое резкое движение или слово могло быть использовано против неё. Она слышала, как с левой стороны раздавались пренебрежительные смешки. Кто-то достаточно громко шептал, что такие, как она, должны пасть на колени перед королём, за то, что им оказана такая честь.

Король поднял руку в их сторону, и в зале воцарилась тишина. Он с интересом рассматривал ведьму.

– Агата Сандар в своё время спасла моего сына, – проговорил король. Он приложил руку к сердцу, что было знаком величайшего почтения. – Её потомок будет принят со всеми почтениями, – его голос прозвучал громко, после чего он бросил взгляд на тех, кто осмелился грубить ведьме.

Ара слабо улыбнулась. Она сдержала комментарий о том, что почтение и необходимость стоять перед сидящими советниками плохо уживались в её голове.

– Говори, – Равенар Тарух поднял руку в сторону, и с правой стороны встал высокий советник, мужчина в возрасте. Ара плавно обернулась к нему.

Духи продолжали шептать, сообщая о всех преступлениях, что совершил этот человек. Он прочистил горло, собираясь говорить. Мысли в голове ведьмы путались. Когда все сконцентрировались на его словах, девушка прикрыла глаза и лёгким движением, стараясь не привлекать внимания, выдохнула воздух полукругом, оглушая духов и давая им понять, чтобы замолчали.

После этого она смогла сосредоточиться на речи советника.

– Госпожа Сандар, – говорил советник ровным, глубоким голосом, – нам предоставили доклады от ордена зачистки. Что ведьмы остановили шествие нежити с кладбища, очистив их всех, включая личей, с помощью ясной энергии. Правда ли это?

– Это правда, – ответила девушка.

– Почему бы вам не рассказать, как ведьмам удалось овладеть ясной силой? – он позволил себе усмехнуться. – У вас у всех есть скрытые дары, о которых мы не знали?

– Отнюдь, – тихо ответила девушка, но её голос был наполнен силой, и его было слышно даже в самых дальних уголках зала. – Способность подключаться к энергии другого, делиться ею и передавать по кругу, преумножая её коллективной силой, всегда была нашей способностью. Под моим началом круг вела ясная, к энергии которой подключились ведьмы. Это и дало нам силу.

– Ха! Ясные! – воскликнул советник, возбуждённо всплеснув руками, словно ведьма сказала глупость. – Вели ведьминский круг! Я, как глава фракции защиты древнего закона, хочу сделать заявление, – он обратился к королю, и тот приподнял руку, позволяя говорить.

– Безусловно, звучит так, будто на кладбище произошло чудо, – он развёл руки в стороны. – Остановило ведь волну нежити! Разве не чудо? Спасло город, когда "якобы" не справлялись некроманты. Но стоит ли спешить с выводами? Чудо ли это?

Мы не знаем, что это было. Мы не знаем, чем за это заплатим. Слишком уж произошло всё внезапно, слишком уж… удобно.

И мы подобрались к основному вопросу, – советник приподнял указательный палец, – Кому выгодно и удобно, чтобы мы поверили, будто это “спасение” есть заслуга ведьм и ясных? Может быть, тем, кто давно пытается подменить естественный порядок чуждым культом? Кто называет магию рода ясных благословением, хотя любой разумный человек понимает, что это лишь отголосок более древних, более опасных сил? Наши предки держали их на привязи. Но почему!? Потому что знали, что те таят опасность и им необходим контроль! Ради наших жизней!

Ара с изумлением смотрела на советника и вдруг почувствовала странное облегчение. По пути во дворец она так тщательно продумывала свои ответы, наивно полагая, что будет говорить с умными людьми. Но бабушка Ага всегда говорила: совет состоит из отравленных умов. Теперь Ара могла убедиться в этом сама.

Она думала, что главная беда Аталии это нежить, которая каждую ночь угрожает домам и тормозит развитие страны и соседних земель. Казалось, все, включая совет, хотят избавиться от этой угрозы. Но только сейчас она поняла, что всё дело во власти.

Пока нежить остается угрозой, деньги будут уходить на некромантию и армию. Во власти всегда будут некроманты. Им невыгодно менять порядок вещей.

– Вы согласны со мной, госпожа Сандар? – Спросил советник.

И Ара улыбнулась.

– Правильно ли я понимаю, что вы спрашиваете меня, если ведьмы затеяли переворот? – с тихим смешком спросила Ара. – Господин советник, я задам вам встречный вопрос. Следовало ли ведьмам проигнорировать видение, в котором город был разрушен? Следовало ли нам довериться некромантам? Вы были бы мертвы, если бы не мы. Господин советник, будьте осторожны со словами – ведьмы не прощают…

– Как ты смеешь?! Угрожать мне! Говорить с…

– Тишина, – прогремел голос короля.

Ара смотрела на советника, затем чуть повернула голову и слабо кивнула, позволяя духу, что пришёл к ней от советника, говорить. Он шептал о всех преступлениях, что совершил этот человек. Дух хотел мести.

– Советник Баджар, ваш вопрос был неуместен! – Король поднял руку, показывая советнику, чтобы тот замолчал. – Госпожа Сандар, вы сказали, что ведьмам было дано видение. Расскажите подробнее.

Ара молчала. Её внимание привлёк человек с бледным, почти болезненным лицом. Он сидел в кресле преемника короля. Его окружала энергия некроманта, но в ней были прорези. Ведьма обернулась к духам, позволяя им говорить, и они в голос заголосили: его разум отравлен.

– Госпожа Сандар, – громко окликнул церемониймейстер, – король задал вопрос.

– Мне было дано видение, – ответила Ара, обращаясь к королю. Его разум казался чистым, взгляд живым, и, возможно, он услышит её, не искажая слов. – В Ратуше было совершено преступление. Были убиты ясные…

– Жертвоприношение, – перебил её советник.

Ара удивлённо обернулась.

– Господин, неужели вы хотите сказать, что убийство ясных не считается преступлением? – Она нахмурилась. – В таком случае, законы в библиотеке Академии давно устарели. Ибо нас учат, что убийство ясных это преступление, – ведьма бросила на него насмешливый взгляд и вновь обратилась к королю.

Советник подскочил, его лицо побагровело: – Ведьма!

Король приподнял руку и сделал тяжёлый вдох.

– Пока я жив, убийство ясных остаётся преступлением, за которое следует карать смертью. Советник Баджар, не хотите ли вы сами попасть в список подозреваемых? – Он кивнул Аре. – Продолжай.

– Убийство ясных было совершено в Ратуше. Их кровь наполнила чашу жертвоприношения, создав мощный всплеск энергии. Моя сила позволяет мне проводить энергию, слышать духов… – Ара замолчала, обернулась к советнику и тихо добавила, – всех, – затем чуть улыбнулась и продолжила. – И видеть. Мне было дано видение.

В нём я увидела, как в безлунную ночь нежить прорвётся с кладбища. Люди будут бежать к Ратуше. Но и там, из подземелий, будет выбираться нежить, атакуя самое сердце нашего города. С ней сражался капитан Морт. Он может подтвердить мои слова.

Она говорила, не оборачиваясь к капитану, но король уже знал, о чём идёт речь. Он был осведомлён обо всех событиях того дня.

– И тогда мне пришло видение, что ясная сила поможет сохранить город.

Она положила руку на грудь и подняла взгляд к королю Равенару Таруху. После Говена страна не знала сильного правителя. Равенар лишь удерживал приказы деда, но не мог положить конец партии, которая выступала против них.

А его преемник стоял на стороне фракции, желающей вернуть старый порядок. Если он взойдёт на трон, это станет концом для Аталии.

– Я лишь защищала наш дом.

– Я никогда не слышал, чтобы ясная сила могла останавливать нежить, – сказал король. – Или чтобы ведьмы могли к ней подключаться.

– Я тоже не была уверена, что это возможно. Это была теория нашего профессора, господина Стоуна, который изучает магию. А энергия принадлежит роду Эвата. Это их сила, помимо способности к исцелению. Нам просто повезло. Но это везение стоило моим сёстрам их здоровья.

– Расскажи подробнее.

Аре пришлось рассказать о пагубном влиянии ясной силы на неподготовленные умы ведьм. Заметив, что некоторые советники собирались использовать её в своих целях, она замолчала. Король приподнял руку и заговорил:

– Дезмар, поднимись. Скажи, что думаешь.

Ара повернула голову и посмотрела на первого принца. Его окружала энергия смерти, даже духи держались от него в стороне. Ведьма склонила голову, вновь прислушиваясь к одному из духов.

– Очевидно, – произнёс Дезмар. – Ясная энергия пагубно повлияла на ведьм, потому что она чужда нашему миру. Она противоречит самой структуре энергии, на которой держится Аталия. Её использование должно находиться под контролем. Даже если применять её в борьбе с нежитью, делать это следует только под надзором ордена.

Один из духов шептал, что разум принца был порабощён. Но кем? Насколько сильным должен быть маг ментал, чтобы оставаться незамеченным все эти годы?

Ара медленно осматривала советников из партии принца, но не видела никого, кто хотя бы отдалённо обладал такими способностями или энергией, что выбивалась бы своей силой.

Король кивнул и повернулся в другую сторону.

– Литиан, поднимись, – произнёс он, обращаясь туда, где в тени сидел молодой человек. Казалось, по возрасту он даже не должен был быть допущен на это мероприятие.

По залу прокатился гул недовольства. Один из советников партии первого принца поднялся.

– Ваше Величество, Его Высочество Литиан слишком молод, чтобы участвовать в сове…

Равенар поднял руку, прервав его.

– Я был допущен в совет при моем деде за три года до возраста Литиана. Второму принцу пора участвовать в вопросах связанных с жизнью страны. Литиан, говори своё мнение.

Молодой принц, что был младше первого почти на пятнадцать лет, вышел из тени. Его взгляд остановился на ведьме. Он выглядел живым, открытым, его окружала чистая энергия некроманта. Ара узнала его. На её лице мелькнула лёгкая улыбка. Это о нём говорил король. Её бабушка действительно спасла его, и мальчик прожил с ней несколько дней. Она помнила это. Его энергия и аура почти не изменились. Он слабо кивнул ей в знак приветствия, словно тоже узнал.

– Я согласен с Советником Турана. Это моё первое собрание, и я ещё не знаю всех тонкостей.

– Каждый имеет право выразить мнение, даже абсурдное. А пренебрежение желанием короля это неуважение к короне. Литиан, ты бросаешь вызов короне?

Молодой принц чуть склонил голову и заговорил:

– Моё мнение таково: Его Высочество наследный принц бросает вызов как памяти короля Говена Второго, так и всей его конституции.

На мгновение в зале повисла тишина, а затем поднялся гул. Советники вскочили со своих мест. Однако первый принц, казалось, не отреагировал вовсе. Он смотрел на Литиана бездумным взглядом.

– Объяснись.

– Ясная магия – основа нашего мира. Так считал покойный дедушка, Его Величество Говен Второй. Я не имел чести видеть его при жизни, но изучил все его указы и политику.

Он замолчал на мгновение, собираясь с мыслями.

– Так случилось, что я знаком и с трудами профессора Стоуна, – он кивнул в сторону Ары. – Его выводы, что ведьмы могут присоединиться и перенять ясную силу подтверждают как дух конституции, так и веру, что нежить всё ещё существует из-за убийств ясных. Любое насилие, особенно в Ратуше, лишь усиливает её присутствие. – Литиан перевёл взгляд на короля. – Таково моё мнение, Ваше Величество. Я не высказываю его, чтобы бросить тень или подорвать главенство моего старшего брата.

Он положил ладонь на грудь и слегка склонил голову.

– Я полностью подд…

Король поднял руку, не давая договорить. Литиан без слов опустился на своё место.

Ара наблюдала на пустое место, где до этого стоял второй принц Аталии. Не зря её бабушка спасла его в своё время.

Глава 5. Пункт Помощи и Рин

Целый час Дарка сидела наверху в своей комнате, обижаясь сразу на всех. Именно там она выяснила, что если люди не видят обиженную её, то и обижаться смысла нет. Никто, даже Мокша, не догадался подняться и проверить, где она и что с ней.

Рин уехала в нижнюю дугу города – её и других студентов обязали быть волонтёрами и помогать беженцам. А юную Сонах даже обязывать не нужно было. Она сама была готова ехать помогать. Но все дружно решили оставить её дома. Якобы она среди бедняков угроза для их мирного быта. Громче всех возмущался Мяун: говорил, что в его доме не поместятся осиротевшие дети. Якобы он не сомневался, что Дарка всех их подберёт как котят и к нему притащит домой.

Дарка сильно оскорбилась. А когда его поддержали ещё и старшие – Рин сказала, что у них нет денег содержать столько людей – Дакре стало совсем горько.

Никто в неё не верит. Девушка красочно показывая всем, что её ранили в самую душу поднялась на третий этаж и закрылась комнате. Рин уехала, Аким отдыхал перед службой. Но она многого от них не ожидала, её брат с сестрой всегда отличались полным отсутствием эмпатии. Но Мяун должен был вести себя по-другому.

Когда девушка устала ждать, что с ней придут мириться, она спустилась сама.

Мяун сидел за столом с клиентами, неторопливо объясняя принципы работы артефактов. На его плечах сидел Мокша и с важным видом слушал, будто тоже разбирался в конструкции и мог даже подсказать. Перед артефактором лежало несколько изделий – браслет, небольшой круглый амулет, резной камень с металлическими вставками. Мяун поочерёдно брал каждый в руки, показывал, как правильно активировать, что делать при сбоях и почему ни в коем случае не стоит ронять устройство в воду.

Дарка бросила на них недовольный взгляд, зашла за стойку и подхватила круглый артефакт. Она помнила, что этот шар был опасен, и взяла его нарочно, в надежде вывести Мяуна из себя. Но уже второй раз осознала: не мог он понять, что она обиделась, или выйти из себя, если её не видит.

Поэтому, тяжело вздохнув, она осталась ждать, пока он закончит с клиентами.

Мяун очаровательно улыбался, когда парочка расплатилась. Он аккуратно уложил артефакт в коробку и протянул её покупателю, поднимаясь со своего места.

– Поверьте, лучше товара вы не найдёте во всей Исе, – говорил артефактор, сердечно похлопывая парня по плечу и провожая до двери. Девушка украдкой обернулась и бросила взгляд внутрь лавки. Стеллажи закрывали вид на стойку Мяуна, за которой стояла Дарка, но она явно видела ясную энергию, что шла оттуда.

Мяун мастерски делал вид, что не замечает ни любопытства девушки, ни причины, по которой оно могло возникнуть. Девушка посмотрела на шэвена у него на плече и кивнула.Артефактор всю дорогу до двери продолжал заговаривать им зубы.

– И помните: гарантия моего магазина никогда не иссякает, – произнёс он, открывая дверь и впуская в лавку ледяной воздух. Парочка попрощалась, и, уже захлопывая дверь, Мяун добавил, – При условии, что будете правильно ухаживать за артефактом.

Улыбнувшись, Мяун почесал Мокше под мордочкой. Лемур прикрыл глаза от удовольствия и ласково потерся головой о висок парня.

Артефактор вернулся к столу, подхватил оставленные серебряники и ссыпал их в мешочек, после чего принялся собирать артефакты, чтобы разложить их по местам.

– Выспалась? – спросил он.

Дарка изумлённо приподняла бровь. Она вышла в проход, собираясь сообщить, что вовсе не спала, а ждала, когда он осознает свою грубость. Но в этот момент Мокша посмотрел на неё – и внезапно взбунтовался у него на плечах. Лемур начал громко и зло «кудахтать», подпрыгивая на месте.

Мяун повернул к нему лицо. Мокша спрыгнул, несколькими прыжками добрался до Дарки, ловко забрался по ней и выхватил из рук опасный шар. После этого, не умолкая, подскочил обратно к Мяуну, протянул артефакт и продолжил возмущённо фыркать.

Дарка раскрыла рот. Маленький предатель! Мало того что выслуживается перед Мяуном, так ещё и её подставить пытается.

– Ты ж мой хороший, – проговорил Мяун, погладив лемура под мордочкой. Он протянул ему кулёк с финиками, и Мокша, заурчав от удовольствия, запрыгнул на стол, готовясь лакомиться.

Мяун подхватил шар, бросил на Дарку укоризненный взгляд и принялся убирать артефакты.

Дарка села за стол и злобно уставилась на Мокшу. Шэвэн фыркнул, задрал хвост и повернулся к ней спиной. Ну уж он-то не мог её игнорировать – с досады она попыталась скинуть его со стола.

Мокша не был готов простить такое отношение. Он зашипел, ловко забрался обратно и кинулся ей на голову, метясь в её светлые кудри. Он был маленький, но сильный. Дарка едва успела перехватить его до того, как он добрался до самого родного.

– Что вы делаете?! – раздался голос Мяуна. Он выскочил из-за стеллажей, привлечённый шумом. Мокша визжал, Дарка кричала, требуя, чтобы тот немедленно от неё отстал.

Мяун подхватил лемура из её рук, и тот, жалобно заскулив, свернулся у него на руках.

– Всё, всё, – проговорил молодой человек, опуская руку на голову Дарки. Нежно провёл по волосам, запуская в них пальцы. – Успокаиваемся. Вы чего ссоритесь?

– Это вы всё начали, – зло произнесла девушка, скрестив руки на груди.

Мяун приподнял брови, раздумывая над её ответом. Присел перед девушкой на корточки, провёл ладонью по её щеке и наклонился, чтобы оставить лёгкий поцелуй на её губах.

– Ещё два часа до службы. Если хочешь, мы можем прогуляться к Ратуше? – предложил он.

Дарка мгновенно забыла о своей злости. Она посмотрела на него, удивлённо приподняв брови.

– А меня туда пустят?

Мяун улыбнулся и добавил:

– К. Я сказал к. Прогуляемся там. Выпал снег, красиво.

Она подумала и, наконец, кивнула. На её лице появилась широкая улыбка, и, сойдя со стула, Дарка обняла Мяуна, попутно скидывая с его плеча Мокшу, который недовольно зашипел, цепляясь за волосы, чтобы удержаться.

Мяун поморщился:

– Хватит уже, оба.

– Пойду переоденусь! – воскликнула Дарка, бросаясь на третий этаж.

Мокша метнулся за ней. Он точно не собирался оставаться в лавке один.

***

Ара приехала на пункт помощи позже, чем должна была. Там уже собрались братья и сёстры из её ковена.

Девушка проходила мимо огромного количества людей. Лицо жгло – со всех сторон тянуло дымом от костров и запахом еды. Она медленно обходила бесчисленные навесы и прилавки помощи, направляясь вглубь лагеря. Её пункт находился в самом конце вспомогательной зоны.

Ара вспоминала прошедший Совет, на котором ей “посчастливилось” побывать. Мысли не отпускали.

Скоро ведьмам придётся выбрать сторону и чётко обозначить свою позицию. С древних времён общины поддерживали сильнейших – так они сохраняли безопасность для своих братьев. Но в этот раз сила могла обернуться разрушением. И сделать выбор было опаснее, чем когда-либо.

– Ара! – ведьма обернулась. Ей махала рукой Ама, младшая из её ковена.

Ара плавно кивнула ей и направилась к своим. На удивление, под их навесом царил редкий покой: никто не спорил, не ругался. Все улыбались, и даже дым не щипал глаза. У пункта раздачи стоял один огромный чугунный чан, в котором сёстры ковена сварили рис с мясом. Они накладывали еду в простые чашки, ставили их на стол, откуда другие ведьмы аккуратно передавали порции людям в очереди – по цепочке, слаженно и без суеты.

Ведьма из клана Сандар даже не сразу поняла, что было не так. Её взгляд сам притянулся к чану. И ей понадобилась целая минута, чтобы признать его. Она приоткрыла рот, и все лишние мысли покинули голову разом. Этот чан был самым большим у них на кафедре. В последний раз в нём варили зелье – Пепельный Лик. С тех пор он не должен был использоваться для приготовления пищи.

– Это была моя идея, – гордо произнесла Ама, заметив взгляд ведьмы на чан. – Мы разделили специи и мясо на порции, и получилось восхитительно! По рецепту моей тёти! Хочешь попробовать?! – девушка с воодушевлением бросилась к чану, собираясь угостить Ару.

Та, однако, приподняла руку и покачала головой.

– Селина, – произнесла она девушке, стоявшей у раздачи.

Селина обернулась, спрашивая взглядом, что случилось.

– Насколько хорошо вы вымыли этот чан?

На лице Селины тут же вспыхнул румянец – и явно не от мороза. Она махнула рукой, чтобы её подменил Зораст, друг, стоявший неподалёку, и отвела Ару в сторону.

– От чего? – удивлённо спросила Ама.

Селина шикнула на неё, чтобы та молчала, и жестом указала идти помогать другим.

– Мы промыли его пять раз, – зашептала она, – трижды прокипятили воду и всё вылили. Я уверена на сто ладно… как минимум процентов, что он не опасен.

Ара, однако, не выглядела убеждённой. Селина бросила взгляд на остальных, убедилась, что никто не подслушивает, приложила ладонь ко рту и наклонилась ближе к ведьме из клана Сандар.

– Прежде чем начать раздавать еду, я её опробовала. Взяла ту, что прилипла у стенки чана и…

Она выпрямилась и торжественно кивнула в сторону Зораста – здоровенного ведьмака, стоявшего у стола.

– Скормила Зорасту, – а потом добавила уже с долей иронии. – Ну, будем откровенны: не стоял бы он сейчас так счастливо, если бы мы плохо отмыли чан.

Ара невольно посмотрела на ведьмака. Тот действительно выглядел довольным: бодро двигался, улыбался и активно что-то обсуждал с другими. Она вспомнила, что Зораст не присутствовал на том занятии, когда варили Пепельный Лик – мощное зелье, которое может стереть часть памяти или снять проклятие. Правда, без нужных заклинаний оно вызывало тяжёлые галлюцинации, а иногда и прожигало желудок.

– Хорошо, иди назад, – произнесла Ара с лёгкой улыбкой. – Ох, Селина, – окликнула она, когда та почти ушла. – Я нигде не вижу Дею.

Селина указала рукой в сторону.

– Она там с магами-менталами, – пожала плечами, не имея ни малейшего представления, зачем бы Дейнира была бы с ними. В глазах ведьмы все они были крайне неприятными людьми.

Ара кивнула и направилась в указанную сторону. Очередь к стенду кафедры менталов была не меньше, чем за едой. Там раздавали тёплые одеяла.

Дейнира стояла в стороне рядом с Рин, доставала одеяла из больших коробов, стряхивала их и передавала Сонах, а та аккуратно складывала их и сворачивала в рулоны.

Ара задержала на ней взгляд. В прошлый раз, коснувшись девушки, она уловила странное предчувствие, будто сама Рин была ключом к чему-то великому, чья жизнь важнее любой. Тогда это ощущение напоминало неясное предсказание. Сейчас всё становилось понятнее: это была не её жизнь. Это была жизнь, зарождающаяся внутри неё. И хотя пока ощущалась лишь лёгкой тенью, ясная энергия уже пробуждалась.

– Смотрю, вам тут весело, – произнесла девушка, приближаясь к ним.

– Я рассказывала Рин о Туонни, – проговорила Дея, прикусила губу и рассмеялась, – и о том, как правильно соблазнять мужчин.

– Не похоже, что Рин нужны твои наставления, – насмешливо произнесла Ара, опуская взгляд девушку.

– Поверь, не помешают, – хмыкнула молодая госпожа Сонах, приподнимая руку в приветствии. – Всё, на что я способна это грубить. Последний «ухажёр», – Рин показала кавычки, – сначала попытался убить мою сестру, потом меня. И у него почти получилось.

Дея на миг задумалась над её словами и кивнула.

– Да, она совсем не умеет выбирать ухажёров. Один – Блуд, – она развела руки в стороны, показывая, что тут даже комментарии излишни, – а второй некромант, больше похожий на собачку.

Рин рассмеялась. Последнее время Бал начал проявлять к ней особые знаки внимания. Девушка убедилась, что он больше не находится под ментальным контролем, но, как оказалось, остаточное влияние всё ещё сохранялось. Каждый раз, когда он её видел, он буквально трепетал от восторга. Действительно напоминал собачку. Будь у него хвост, то он непременно бы им вилял.

Рин чуть улыбнулась. Бал казался ей глуповатым, но забавным.

– Могу присоединиться? – спросила Ара.

Рин кивнула и отошла в сторону, чтобы ведьма могла встать рядом. Дея, подхватывая одеяла, стряхивала их и по очереди протягивала Аре и Рин, чтобы те складывали их.

– Удивлена, что тут нет твоей сестры. Разве помогать это не её призвание?

Дея издала смешок, но тут же отвела взгляд в сторону. Они приняли ясную в ковен, и теперь Дея больше не могла открыто выказывать неуважение. Хотя это не отменяло того факта, что она её по-прежнему недолюбливала.

– Мы побоялись, что она приведёт в дом осиротевших детей, – ответила Рин и засмеялась. – Мы там и так еле помещаемся. А Мяун, как выяснилось, по отношению ко всем беженцам… ну, не могу сказать, что прямо питает антипатию, но, как оказалось, ему просто глубоко всё равно.

Ара улыбнулась.

– А они не боялись, что ты приведёшь детей в дом?

Рин предпочла умолчать о том моменте, когда Дарка действительно озвучила эту идею, а её «любимый» брат и Мяун в голос рассмеялись, заявив, что от такого они точно застрахованы. Вместо этого она лишь качнула головой, давая понять, что нет, не боялись.

Дея весело болтая продолжила передавать им одеяла, пока её не прервал звонкий голос.

– Извините, – раздался тонкий голосок, и кто-то шмыгнул носом. С другой стороны стенда стоял ребенок.

Рин слегка повернула голову, приподнялась на носочки и перегнулась через стол. Перед ними стоял мальчишка лет двенадцати, держа за руку младшего брата.

– Нашей маме очень холодно, – проговорил он. – Она болеет и не может выйти из палатки. Можно нам хотя бы одно одеяло? Там такая очередь, что мы просто не помещаемся.

Рин тут же закивала, протянула все пять одеял, что лежали перед ней. Мальчишка передал один свёрток брату, подхватил другие и поклонился Рин.

– Спасибо! – крикнул младший.

– А вы поели? – спросила девушка.

– Очередь большая, – пискнул мальчик.

– Пойдём, – Рин закатала рукава, наклонилась и подхватила артефакт, который грел ей ноги. – Вот, это вам, – сказала она, протягивая большой железный элемент. Он был горячим, и она быстро укутала его ещё в одно одеяло.

– Думаю, ты можешь выдавать только одно одеяло на человека, – заметила Ара.

Рин взглянула на неё, но вместо ответа повернулась к мальчику:

– Как тебя зовут?

– Верин! – воскликнул он.

– Сколько вас в семье?

Мальчик громко шмыгнул носом и ответил, что трое.

– Говори всем, что вас пятеро, – сказала она. – Пойду помогу вам получить еду без очереди. А вы, – она обернулась к ведьмам, – пока продолжайте складывать одеяла.

– У Дейниры будет больше шансов это сделать, – спокойно заметила Ара, показывая Арине, чтобы та осталась. Она полуобернулась к Дее и кивнула ей, чтобы так шла накормила детей. Сама заняла место той, нагибаясь за очередным одеялом.

– Как хорошо, что ты не станешь помогать детям, – насмешливо произнесла Ара, занимая место Деи.

Рин передёрнула плечами. Это всего лишь дети. Если не им помогать, то кому?

За обогреватель Мяуна, конечно, придётся ответить. Он сразу стал его забирать, как только увидел, что она хотела взять его с собой. Но Арина терпеть не могла холод, поэтому просто нагло забрала артефакт и сказала, что вечером вернёт.

С другой стороны – он же артефактор. Пусть делает новый. А лучше сразу несколько. Девушка подняла глаза в сторону услышав шум.

Среди людей шли стражи. Они внимательно осматривали беженцев и без всякого стеснения срывали с них накидки. Внимание Рин привлёк не их грубый подход, а капитан, шедший позади. Он молча следил за своими людьми, неторопливо продвигаясь вдоль улицы. Беженцы испуганно расступались перед ним.

Высокий, в кожаной одежде, с мехом. На руках чёрные перчатки. Его взгляд остановился на Рин, и она вздрогнула, почувствовав, как резко забилось сердце. В последний раз она видела его на экзамене на прошлой неделе. До неё доходили слухи, что он больше не будет преподавать.

Та ночь, что они провели вместе, как ни странно, хранилась в памяти Рин тёплым воспоминанием. Она подхватила одеяло от Ары, выпрямила его и начала складывать. На лице появилась лёгкая улыбка, когда она опустила взгляд. Но тут на неё легла тень, и она почувствовала чужое присутствие. Подняв глаза, Рин встретилась с его взглядом.

– Профессор, – весело поприветствовала она его.

– Отрадно видеть, госпожа Сонах, что вы больше не пытаетесь себя убить, – насмешливо произнёс Морт.

Рин улыбнулась.

– Ещё и не вечер. Я предпочитаю устраивать себе приключения в более позднее время, – заметила она, продолжая складывать одеяло.

Морт усмехнулся и продолжил свой путь.

Глава 6. Мавет и Рин

Дарка оделась потеплее. Мокша сидел у неё на кровати, смотрел на неё своими жёлтыми глазами и безмолвно протягивал тёплый свитерок, чтобы она помогла ему одеться. Он выглядел таким невинным, что её сердце оттаяло.

– Ладно, – выдохнула ясная, не удержавшись от улыбки. Она подхватила свитер, села на край кровати, усадила Мокшу к себе на колени и аккуратно продела его лапки и голову в мягкую шерстяную ткань. Лемур покорно терпел.

Вскоре они спустились вниз. Дарка заглянула в квартиру Мяуна, и тот отозвался из глубины, пообещав, что будет готов через пару минут.

– Я подожду внизу! – крикнула она и кивнула Мокше, чтобы он шел за ней.

Девушка, подпрыгивая от счастья, спускалась по лестнице. Пусть они только собирались сделать круг вокруг Ратуши, но Дарка надеялась попробовать попасть внутрь, хотя бы одним глазком взглянуть, как там.

Она спустилась вниз и замерла на последней ступеньке. Между стеллажами стояла женщина. Та неторопливо сняла тёплую косынку, расстегнула шубку и только потом подняла глаза.

Женщина внимательно осмотрела Дарку, удивлённо причмокнула, и наконец проговорила:

– Ясная… Неожиданно. Ты, деточка, не заблудилась случаем?

Дарка бросила взгляд на Мокшу и тихо ответила:

– Возможно.

– И отчего же это зависит? – с лёгкой насмешкой поинтересовалась женщина.

– От того, кто вы… и как относитесь к ясным, – осторожно ответила Дарка, не отводя взгляда.

Женщина с интересом продолжила рассматривать её, не торопясь сняла верхнюю одежду и небрежно, по-домашнему, перекинула её на спинку ближайшего стула. Изогнула бровь.

– Мы с семьёй снимаем квартиру, – пояснила Дарка и указала наверх. – На третьем этаже.

– Мой Мяун сдал жильё ясным? – в голосе женщины послышалось искреннее удивление.

– Остальные тёмные, – ответила Дарка, не моргнув. – Брат – некромант. Сестра – ментальный маг. А я …

– А тебя удочерили? – с интересом перебила её женщина.

– Понимаю, почему вы так решили, – бодро ответила Дарка, спускаясь с последних ступенек. Подошла к столу, кивнула и вежливо предложила: – Хотите присесть?

Женщина, похоже, не испытывала к ней явной неприязни, и Дарка немного осмелела.

– Но нет. У нас мама ясная. А я кстати ведьма, меня приняли в ковен Ары Сандар.

Женщина округлила глаза и наконец рассмеялась.

– Ой, – вытерла она уголок глаза, продолжая посмеиваться, – до меня доходили слухи, что Мяун повязался с ясной. Но поверить было трудно. Теперь вижу – не врали. Дерзкая ясная… вкус у Мяуна оказался неожиданным.

– Повязался? – возмущённо фыркнула Дарка, расправляя плечи. – Не повязался, – она положила руку себе на грудь и важно исправила, – сошёлся душами.

Женщина снова засмеялась, прикрывая рот рукой. С её колена соскользнула перчатка и упала на пол. Мокша тут же спрыгнул, подхватил перчатку и услужливо протянул её хозяйке.

Женщина посмотрела на шэвена и осторожно взяла у него вещь.

– Благодарю, мой хороший.

Мокша, довольный выполненной миссией и похвалой, быстро ретировался под стул.

Дарка не сводила с женщины взгляда. Сначала ей показалось, что это могла быть мать Мяуна, но они совсем не были похожи. К тому же Дарка почему-то представляла её себе злой – той, что сразу выгонит её из дома и запретит видеться с Мяуном. И Дарка, и он будут страдать… а потом их любовь тронет сердца всех и они будут все равно вместе… да, девушка очень любила читать романтические истории.

Дарка перевела взгляд за спину женщины, на лестнице появился Мяун. Он был уже в форме Ордена, собираясь после прогулки сразу на службу. Он оправлял на себе пояс, поднял глаза.

– Готова?.. Мама?

Женщина поднялась со стула, обернулась к сыну и, разводя руки в стороны, проговорила:

– Давай, обними мать. Прошло достаточно времени, чтобы даже такой неблагодарный сын, как ты, успел соскучиться.

Мяун всё ещё смотрел на неё с лёгким недоумением, и на её губах появилась улыбка. он подошёл и обнял её.

***

Это был тяжёлый день. Последний час все спешно укрывали и упаковывали товары в коробки, загружая их на носилки. Как бы абсурдно это ни звучало, но в городе всерьёз опасались, что ночью беженцы растащат всё, поэтому товары закрывали и увозили, только чтобы на следующий день привезти обратно.

Рин, которой пришлось поднимать тяжёлые коробки на стол, устала до дрожи в пальцах. Она едва двигалась и со своей кафедры оказалась последней, кто закончил работу. Парни, что везли товары на одноколёсных носилках, сложили последний груз и, громко возмущаясь её медлительности, чуть ли не бегом бросились вперёд. Один из них, обернувшись напоследок, крикнул, чтобы Рин поторапливалась – повозки ждать не будут.

Рин стояла, опираясь на стол, лишь махнула в ответ рукой. Покрутила плечами, накинула шубу и направилась по растоптанной дороге. Днём на дорогах было столько людей и костров, что земля прогрелась: верхний слой превратился в грязь, а ближе к вечеру застывал в лёд.

Обувь Рин скользила, но она старалась идти как можно быстрее. В округе ещё виднелись последние студенты, что бежали к повозкам.

– Стой! Стой! – кричал детский голос за спиной. Рин не сразу поняла, что обращаются к ней, но всё же обернулась.

К ней бежал мальчишка, тот самый, что подходил ранее. В руках он нёс её обогреватель. Проскользив последний метр, он ловко остановился прямо перед Рин. Мальчик тяжело дышал, и Сонах, нетерпеливо поглядывая на дорогу, всё же дала ему минуту отдышаться.

– Возьми, тётушка, возьми, – он протянул ей артефакт.

В голове Рин зазвенело слово “тётушка”, и потому она не сразу уловила остальное.

– Я не тётушка, я сестра, – подсказала ему девушка.

– Мама сказала вернуть, – не слушая, говорил он, суя ей в руки довольно тяжёлую вещь, – такая штука очень дорогая, а нам нечем расплатиться.

– Вам не нужно платить, – удивлённо проговорила девушка. – Скажи маме, что это подарок.

Мальчишка покачал головой.

– Она говорит, что такие штуки работают только на подпитке энергии артефактора. А у нас её нет. Мама в Ыылымахе работала помощницей у артефактора, она знает. Но сказала поблагодарить тёту… сестру за доброту… и вот, передать подарок, – он протянул ей маленькую деревянную статуэтку в форме лошади.

Рин посмотрела на фигурку и слабо улыбнулась.

– Спасибо, – тихо сказала она и потрепала его по голове. – Беги скорее домой, уже темнеет.

Рин положила его к остальным вещам, чувствуя небольшое облегчение, что Мяун не будет делать ей мозги за свой артефакт.

Девушка оглянулась, за какие-то пять минут разговора все студенты испарились с дороги. Рин, скользя на каждом шагу, торопливо шла к месту, где собирали людей. Становилось всё холоднее, и её меховая шубка уже не спасала от пронизывающего воздуха. Она подняла глаза и на мгновение остановилась, чтобы перевести дыхание. На небе уже стоял полумесяц, едва заметный под последними лучами солнца.

Рин снова двинулась вперёд, с лёгкой нервозностью оглядываясь. В Скотном районе она была всего один раз, когда они только приехали в город, и их проводили в гостевой дом. Вспомнить, где он находится, она не могла. И ей совсем не хотелось бродить одной в темноте по самому бедному району столицы, ещё и с огромным количеством беженцев. Кто знает, какие отчаянные люди сюда прибыли.

Заметив впереди высокую фигуру и чувствуя облегчение, она махнула рукой и громко окликнула, чтобы привлечь внимание:

– Эй, добрый господин! Вы не знаете, сани со студентами уже уехали? – крикнула девушка, направляясь к нему.

Мужчина замер и обернулся. Он быстро развернулся, словно собирался уйти, но вдруг остановился и повернулся вновь. Казалось, на его лице появилась улыбка, но Сонах была слишком далеко и не могла разглядеть. Она неуклюже направилась к нему, и он двинулся навстречу.

– Сани… – сбиваясь на дыхании, повторила девушка. – До Академии уехали? Вы не знаете, если я…

Она замолчала и остановилась. Сначала ей показалось странным, что он молчит, но по мере того как он приближался, она начала узнавать его. Его яркие рыжие волосы. Его бледное лицо, которое она хорошо запомнила. Человек, что проводил обряд, собираясь принести ясных в жертву. Он и её саму тогда обозвал ясной, предлагая заменить жизни других в ритуале.

Рин сглотнула, чувствуя, как внутри поднимается ком. Девушка резко развернулась, собираясь уйти.

Он ускорился, сокращая расстояние между ними в считанные мгновения, и насмешливо заговорил:

– Куда же ты? Ты ведь сама попросила о помощи. А помочь потерявшейся девице – миссия любого мужчины, – проговорил он, широкими шагами приближаясь.

– Не подходите ко мне, – произнесла Сонах, останавливаясь.

– Ну что ты, красавица, – насмешливо ответил он, приподнимая руки, как бы показывая, что вовсе не опасен. Однако подошёл ещё ближе и остановился прямо перед ней. Арина крепче сжала мешок с артефактом, собираясь при необходимости ударить им его по голове.

– И если ты отойдёшь шагов на десять, – напряжённо проговорила Рин, не сводя с него взгляда, – то я даже, может быть, поверю.

Тот расхохотался и сделал ещё шаг вперёд, почти вплотную приблизившись.

– Разве ты не помнишь о нашем договоре? Я уступил тебе жизни ясных. За тобой долдок стоит, – произнёс он, глядя ей прямо в глаза.

Рин сглотнула и отступила назад, но он схватил её за руку, а вторую положил ей на живот. Её начало трясти от отвращения. Он наклонился к её уху.

– Но может мы сделаем новый договор. Я приду за жизнью внутри тебя. Когда она окрепнет и получит своё благословение. Кто знает… может, я сохраню твою, – он чуть отстранился, отпуская руку, и щёлкнул её по носу. – Всё-таки ты аппетитная… грех такое ломать.

Издав смешок, он развернулся и направился прочь.

Рин трясло – от отвращения, неприязни, страха. Она тяжело дышала. Ком сжимал ей горло, и казалось, она не могла сделать даже вдоха.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и район, где днём бурлила жизнь, стремительно погрузился в сумерки. От дневной суеты остались лишь следы запустения: вытоптанная, раскисшая в грязь земля, покрытая тонкой коркой льда, оборванные ленточки, куски тряпья и брошенные навесы, что под порывами ветра скрипели и в любой момент могли опрокинуться.

Девушка стояла, замерев на месте, прижимая руку к животу, где ещё ощущалось прикосновение чужой ладони. Сердце глухо билось. Рин медленно приходила в себя. Она решила не поддаваться панике. Проигнорировать слова безумца, который, возможно, и сам не знал, что говорил, просто хотел её напугать.

Руки дрожали. Она сжимала мешок с артефактом, заставляя себя думать о другом, о насущной проблеме. Нужно было решить, что делать.

Явно, последние сани уже уехали. Ей нужно было найти кого-нибудь из стражи или выйти к воротам, к пункту службы некромантов. Там должен был быть Аким.

Не успела мысль до конца сформироваться, как её окликнули. Рин испуганно обернулась. Недалеко от неё из-за поворота вышли двое в форме стражи. Завидев девушку в неположенное время, они направились к ней. Оба выглядели уставшими и раздражёнными, обувь и нижние края штанин были в грязи.

– Ты чего здесь стоишь? – недовольно спросил один из них, оглядывая её с ног до головы.

– Я студентка. Работала на пункте помощи и отстала от остальных, – сглотнув, ответила она. – Вы не знаете, сани со студентами уже уехали?

Стражи переглянулись.

– Последние уехали минут двадцать назад.

Арина растерянно кивнула. Её дрожь рядом с ними начала понемногу униматься.

– А как мне теперь добраться домой? Разве они не должны были всех забирать по списку? – спросила девушка.

Стражи переглянулись, один пожал плечами.

– Щас прям, будут они за каждым затерянышом гоняться. Ты бы лучше глядела, сколько время. Иль уснула, а? Студентка, тьфу. Кто вас, баб, вообще…

– Вы не знаете, где можно нанять извозчика? – перебила его Арина. Ей было проще перебить, чем вступать в спор и объяснять, как с ней следует разговаривать.

– Пф, – фыркнул второй, стукнув локтем напарника. Тот тоже хмыкнул, развеселившись. – Извозчик в Скотном? Тоже мне, придумала! Глядика барыня какая, извосчика ей подавай. Глянь ещё и в шубе да среди беженцев никак расстаться с ней хочет, – он мотнул головой в сторону девушки, а напарник только хмыкнул, глядя на неё с прищуром.

Рин стояла, сдерживая себя из последних сил. Одно было хорошо: эти «стражи» были настолько раздражающими, что все угрозы от предыдущего типа вылетели у неё из головы.

– Как мне попасть домой? – спросила девушка, выдавливая каждое слово.

– Ладно, следуй за нами, – произнёс один из стражей, махнув рукой.

Арина послушно двинулась следом. Сапоги продолжали скользить, и, чтобы удержать равновесие, она протянула руку и зацепилась за рукав ближайшего к неё. Страж недовольно оглянулся, цокнул сказал, чтобы она пошевеливалась.

Они вышли на улицу, где снег был утоптан, но грязи уже не было, и Рин смогла идти нормально, потому моментально отпустила его рукав.

Усталость давала о себе знать. К тому моменту, как они добрались до пункта некромантов у Южных ворот, Рин уже не чувствовала ног. Поясница ныла так, что хотелось упасть на землю. Артефакт в руке казался бетонным, и она была готова швырнуть его в сугроб.

Она остановилась перевести дыхание и осмотрелась. На пункте шло сражение во всю. Из-за стены доносились крики, завывания зверей, приправленные звуками клинков. На стене стояли лучники и под каждой командой пускали стрелы вниз. Перед воротами дежурили медицинские некроманты.

Приказав девушке ждать, стражи отошли и быстро вернулись. Рядом с ними шел капитан Кирия, его тяжёлый взгляд остановился на Рин. Он устало вздохнул.

– Вот! – крикнул один из стражей. – Отстала девка. Не знает, как добраться домой.

– Очередная Сонах, – проборматал Кирия. Он кивнул стражам, чтоб они шли а затем направился в сторону. – Объясни мне, как так вышло, что в вашей семье единственная, кто не доставляет проблем это ясная?

– Её в детстве запугали, – ответила Рин.

Девушка чуть затормозила осознав, что её вели к Морту. Кирия окликнул мужчину и тот остановился, его взгляд опустился на Рин.

Рин разочарованно хмыкнула. Она не думала, что к её неудаче подключат ещё и его. Особенно после его недавнего комментария.

– Возьми с собой попутчицу, – произнёс Кирия, когда они приблизились. – Она отстала от остальных.

Морт кивнул, продолжая рассматривать Рин, у него на лице читалась насмешка. И когда Кирия оставил их Сонах произнесла:

– Вот, как и обещала, дождалась темноты.

Морт покачал головой.

– Госпожа Сонах, вы… – мужчина замолчал, потому ему в руки Рин сунула свой мешок с артефактом. Морт машинально его подхватил, после чего Рин подошла ближе подхватила его под руку подняла глаза.

– Я готова идти, – сказала она.

Морт опустил к ней удивленный взгляд.

– Я очень, очень устала. Едва могу двигаться.

– Может, мне тебя ещё понести? – усмехнулся Морт, направившись к площади, где его ждали сани.

– Было бы неплохо, – хмыкнула Рин. – Но вы и сами выглядите уставшим.

– Восхищаюсь твоей наглостью.

Девушка пожала плечами. Шаги капитана были широкими и она за ним не поспевала.

– Можно помедленнее, – попросила она, дернув его за руку назад.

Морт замедлил шаг, руку за которую держалась студентка он подставил себе под грудь, чтобы ей было удобнее.

– Мы почти пришли, – пробормотал он, подводя её к саням.

Кучер сидел на маленьком складном стульчике рядом с лошадью. Завидев капитана он неторопливо стряхнул пепел с трубки, погасил её и поднялся, собираясь занять место на козлах.

– Отвези нас к улице Мира, к Чайной, – сказал ему Морт, открывая дверцу и подавая Рин руку.

Она забралась внутрь, села на мягкое сиденье, вытянула ноги и наконец выдохнула. Ей уже было всё равно, что она сидит некрасиво и не одна. Усталость взяла своё.

Морт опустился рядом, поставил мешок с артефактом на пол у её ног и крикнул кучеру:

– Поехали.

Глава 7. Аким и Калабхити

В Ордене Зачистки напряжение немного спало с тех пор, как ведьмы восстановили баланс на кладбище. Нежить там больше не поднималась. По личному приказу Кирии все статуи были уничтожены. Однако статуи ведьм, которые видел Мяун, так и не нашли.

Акиму присудили первое офицерское звание. Имя Калабхити окончательно вплелось в его плоть, проступив чётким узором на шее. Формально это означало, что меч слился с хозяином. Что он больше не был угрозой для ордена.

Юноша не нашёл в себе сил сказать, что они ошибаются. Что он был опасен как никогда прежде.

Он просто не имел смелости озвучить это. Что он им скажет? Что, держа в руках Калабхити, мечтает только о том, чтобы убить их всех? Как они отреагируют?

Аким стоял немного растерянный. Их группу собирались отправить одними из первых, ещё до захода солнца. Все готовились к выходу за ворота.

Он стоял в стороне и безучастно смотрел на солнце, клонящееся к горизонту. Мысли были рассеянными, в груди нарастало неприятное предчувствие.

В этот момент он заметил жест капитана. Кирия махнул ему рукой, давая понять, что хочет поговорить.

Сонах обернулся к Мяуну. Артефактор был чем-то недоволен и, не обращая на него внимания, прикреплял к поясу какой-то артефакт.

Двое новых сослуживцев из их группы тоже были заняты своим делом. Никто из них не говорил.

Аким кивнул капитану и подошёл, став перед ним в положении «смирно», как того требовал устав.

– Расслабься, – произнёс Кирия, внимательно его рассматривая.

Аким сделал глубокий вдох, у него не было желания вступать в разговоры. Он уже открыл рот, чтобы спросить, чего от него хотел капитан, как тот заговорил:

– В чём дело, солдат? Куда делся твой пыл? Ещё неделю назад ты рвался всех спасать.

Аким молчал. Посмотрел на капитана и кивнул.

– Ворота закрывают мне нужно идти.

Кирия стоял, держа руки за спиной, и смотрел вперёд. Мяун действительно был готов уходить и оглядывался в поисках Акима. Увидев его в компании капитана, картинно развёл руками, будто спрашивая, какого лича они там делают.

– Сонах, – сказал Кирия. – Ты когда-нибудь думал, что делает Мяуна хорошим бойцом?

– Мне всё равно, что делает его хорошим бойцом, – отозвался Аким.

Капитан не ответил. Он просто посмотрел ему в глаза.

– Что вы хотите от меня? – вдруг спросил Аким. – Я выполняю все приказы. Я осторожен. Я держу под контролем этот проклятый меч. Изо всех сил. Что вам ещё нужно?

– Скажу тебе одну вещь, которую когда-то сказали мне. И мне это помогло, – тихо произнёс Кирия.

Аким сжал зубы, раздражённо ожидая, что тот скажет дальше.

– Разозлись.

– Что?

– Позволь себе разозлиться, – сказал Кирия. – И станет легче.

Он больше ничего не объяснил. Просто кивнул Акиму и велел идти в строй. Мяун, судя по его виду, уже собирался идти к ним, чтобы выяснить отношения. А капитан провел с ним уже достаточно времени.

Мяун двинулся вперёд, приказав остальным следовать за ним, когда заметил, что Аким идёт в их сторону. В этот день он был особенно раздражён: незадолго до этого у него состоялся весьма неприятный разговор с Кирией.

Во-первых, ему поставили в подчинение офицеров самого низкого ранга. На его возмущение Кирия лишь пожал плечами и сказал, что не мог же он назначить ему людей выше по званию.

А затем добавил, что Мяун должен постараться сохранить в живых не только Сонаха, но и всех, кто находится у него в подчинении.

Будто это он был виноват, что некроманты настолько слабы, что не способны даже защитить себя. Пусть лучше тренируются. Не то чтобы в том роковом сражении он стоял и прикрывал Акима от всех нападавших собственной грудью – но, судя по тону Кирии, именно так капитан себе всё и представлял.

Звук горна прокатился по округе, возвещая, что солнце скрылось за горизонтом. Словно они сами этого не видели, – раздражённо подумал Мяун.

Они стояли посреди пустого поля, усыпанного стоптанным снегом и следами прежних боёв. Он подозвал свою группу:

– Нам дали приказ идти к завалам бывших сторожевых. В последний раз лича видели именно там. Охота на лича, бывшего некроманта, – проговорил он, направляясь к указанному месту. – Всем быть наготове.

Его взгляд скользнул по Сонаху. Тот выглядел потерянным: меч висел в ножнах, и он просто шагал за ними, даже не положив руку на рукоять. А ведь в любую секунду их могла окружить нежить.

– Я сказал всем быть наготове, – повторил Мяун холодно, обращая взгляд на Акима. Тот, не заметив, что к нему обратились, растерянно кивнул.

Учур бросил взгляд на двух других некромантов, те уже держали мечи наготове. Покачав головой, он махнул рукой, подавая сигнал следовать за ним. Они приближались к завалам, когда вокруг начали подниматься неживые.

Мяун к этой вылазке подготовился основательно. Световой артефакт он прикрепил к поясу, рядом повесил пару других, тех, что могли испепелить нежить огнём. На локти он пришил железные чаши – неудобно, зато больше не повредит их в ближнем бою.

Над развалинами пронёсся дикий крик, от которого холодело внутри. Это была команда лича. Как Мяун и предполагал, они пришли по верному следу. Из тьмы на них ринулась нежить. Учур выхватил меч и вступил в бой.

– Прикрой меня, я иду к личу! – крикнул он Акиму, прорываясь к развалинам старого дома.

Он обернулся и увидел Акима. Тот сражался, сжимая в одной руке короткий нож, а в другой камень. Камень. Долбанный камень!

Мяун остановился; его лицо исказилось от раздражения. Сжав зубы, он рванул вперёд и снес мечом мертвецов, окруживших Сонаха.

– Что ты творишь? – крикнул Мяун. – Разве ты не владелец клинка, который способен нас всех защитить?

Акимир поморщился и сделал шаг назад.

– Я справляюсь без твоих указов. Иди выполняй свою работу, я прикрою, – крикнул Сонах. Он вонзил нож в неживого, вливая в него силу некроманта. Тот рассыпался в прах.

Злость стучала в висках артефактора. Мяун схватил Сонаха за плечо, развернул и с силой толкнул к укрытию в развалинах бывшего дома. Разрубив ближайших мертвецов, он резко подошёл туда же, схватил Акима за грудки и с силой прижал к стене. Его взгляд был полон ярости.

– Что с тобой?

– Ладно, ладно, – произнёс Аким, отталкивая артефактора. – Достану я Калабхити.

Но Мяун не отводил взгляда.

– Ты испуган? – вдруг спросил он.

Аким закатил глаза.

– Я сказал, – проговорил он, – что достану Калабхити. Иди, у тебя приказ.

– Мы все напуганы, – произнёс Мяун. На его словах где-то неподалёку раздались глухие завывания, напоминающие звериные. – Осмотрись, Аким! Мы все здесь напуганы. Каждый некромант! Даже Кирия. – Его голос понизился. – Большая часть солдат не спит после службы. Они идут в долбанный Бал Некроманта и заливают страх алкоголем, чтобы отключиться и с ночи снова выйти в этот ад.

Сонах молча смотрел на него.

Мяун, почувствовав приближение нежити, выхватил меч и обратил в прах пару мертвецов, что подкрались к ним.

– Единственные, кто не боится быть здесь это неживые.

– Я не боюсь неживых, – произнёс Аким. У него в голове глухо стучало. – Калабхити… я под её контролем.

– Я знаю.

– Нет! Ты не знаешь! – голос Акима сорвался, и он оттолкнул Мяуна. – У тебя нет ни малейшего представления, что это такое! Что ты мне прикажешь делать?! Как, чёрт возьми, не сойти с ума?!

– Ну, мне помогает твоя сестра снимать напряжение после, – усмехнулся Мяун, пожав плечами. – Ты найди свой спо…

Он резко отскочил, когда у Акима окончательно сдали нервы. Некромант выхватил Калабхити и едва не снёс ему голову. Мяун смотрел ему прямо в глаза.

– Вот ты и нашёл свой выход, – спокойно произнёс он. – Никто не может управлять разъярённым умом. Иди. Выплесни свою злость. На них. На личи. Убей лича, – добавил он, отступая. – Я прикрою тебя.

Настроение Мяуна поднялось. Аким, почувствовав разрушающую энергию, действительно направился к её источнику. Ему с его мечом расправиться с личом должно было быть проще, чем Мяуну. Артефактор быстро огляделся, чтобы убедиться, что остальные его подчинённые ещё живы.

Холодный ветер обдувал некроманта со всех сторон, но Сонах этого не чувствовал. Злость действительно клокотала в его груди – всё это время он её сдерживал. В голове эхом отзывались слова капитана: «Разозлись». А слова Мяуна про Дарку только подпитали это чувство.

Лич, к которому они приблизились, источал ужасающую энергию.

Аким вышел за развалины и увидел его. Лич стоял в круге, из которого поднималась нежить. Его руки сжимали рукоять меча, вонзённого в землю, и казалось, что клинок пустил корни, пророс в почву. От него, символами по кругу, прорисовывалась печать, открывающая проход в Нижний мир. Из груди лича доносился низкий гул.

Когда-то это был человек. Теперь – существо с пронизанным червями телом, язвами, клочьями плоти и обрывками одежды. Сонах, подкрадываясь, замахнулся, чтобы снести ему голову, лич резко развернулся и встретил Калабхити ответным ударом.

Его меч, покрывшийся мхом и гнилью, источал тошнотворный запах, но не рассыпался в прах под натиском Калабхити. Лич обернулся. В глазницах на миг вспыхнул свет – на Акима смотрели чёрные, пустые глаза. Лицо было искажено.

– Сонах… – гулко прорвался из его рта воздух, сложившийся в фамилию. – Смерть Акмату…

Он вышел из круга, поднимая свой меч и вступая в сражение. Лезвие спокойно принимало силу Калабхити.

Аким ожесточённо дрался. Голос меча глох в голове – ярость полностью заглушила его. Мяун оказался прав: разъярённым умом управлять нельзя. И теперь его собственная ярость взяла верх над всем, вытеснив даже голос Калабхити, звучавший теперь где-то гулко.

– Вниз! – донёсся голос Мяуна.

Акимир резко опустился.

Артефакт пролетел над головой Акима и врезался в лича, окутывая его пламенем.

Но неживой впитал огонь клинком. На его лице мелькнула ухмылка. Он развернулся, и его меч выпустил встречную, более мощную волну огня в сторону Сонаха. Аким едва успел откатиться в сторону, чтобы не попасть под удар.

Он поднялся на колено, вонзил Калабхити в землю, тяжело дыша. В голове постепенно прояснялось. Чтобы убить лича, нужно было ранить его самого. Клинок этого личи похоже, мог поглотить любую магию.

Изо рта лича вновь вырвался гул, и нежить хлынула на Мяуна со всех сторон, пытаясь отвлечь его и не дать вмешаться. Сам некромант направился к Акиму.

Рукоять дрожала. Аким смотрел на некроманта. Тот жаждал его смерти или смерти его отца, не до конца понимая, что перед ним был не Акмат. Возможно, в его голове лишь промелькнуло узнавание Калабхити. Акимир даже не знал, что личи способны помнить свою прежнюю жизнь.

Сонах позволил Калабхити звучать громче. Он вдруг осознал, что у меча было куда больше опыта. А он проигрывал этому неживому и по силе, и по технике.

Калабхити отозвалась сама. Ладонь, сжимавшая рукоять, ощутила тепло. Аким выдохнул. Впервые за долгое время он не пытался сдерживать меч. Напротив, позволил ему проснуться. Жар прошёл по запястью.

Сонах прикрыл глаза. Он двигался по наводке меча, поддаваясь, но не теряя контроля. Казалось, меч не только чувствовал, но и видел. В голове звучал голос. Этот голос пытался спасти Акима от убийственной мощи клинка лича.

Тот не давал молодому некроманту даже малейшей возможности передохнуть, осыпая его быстрыми ударами. Лич двигался быстрее человека. Акимир мог обороняться только благодаря подсказкам Калабхити.

Мяун наконец расправился со своими противниками и напал на лича со спины, стремясь отрубить ему руку, сжимающую опасный клинок. Лич среагировал быстро, развернулся и отразил удар Учура. Затем поднял ногу, но Мяун тоже успел среагировать. Он тут же достал из кармана шар, активировал его второй рукой и прижал к ноге противника. Того обдало жаром, обугливая плоть.

Выругавшись, Мяун активировал тату и попытался схватить лича, чтобы сжечь его, но тот не позволил артефактору до себя дотронуться.

У Акима появилась возможность перевести дыхание, и он вновь вступил в бой.

– Сейчас, – крикнул Мяун, бросив свой меч. Он метнулся вперёд, сбивая врага с ног. Клинок лича не успел коснуться плеча Учура. Акимир вонзил Калабхити по самую рукоять и с каким-то внутренним удовлетворением наблюдал, как лич покрывается трещинами, сереет, глазницы пустеют, а затем рассыпается в прах, осыпая Мяуна пеплом.

Учур весь передёрнулся, подскочил на ноги и начал отряхиваться. Настроение было отличным – они выполнили свою миссию всего за несколько часов.

– Ну, можешь, когда захочешь, – говорил Акиму Мяун.

Сонах стоял рядом с поверженным личем и удивлённо рассматривал меч, пока Мяун продолжал говорить ерунду. – Помню, твой отец бы тобой не гордился. А вот мой бы точно зауважал.

Он насмешливо посмотрел на Сонаха, но тот не отреагировал. Учур передёрнул плечами. Ногами он стирал следы печати, которой пользовался лич, чтобы открыть проход из Нижнего мира. При этом, продолжая рассуждать об отце, проговорил:

– Но если бы он заметил в твоих глазах хоть малейший проблеск страха, сразу бы отобрал оружие и бросил сражаться с неживыми. Чтобы ты встретился со своими страхами лицом к лицу.

Он говорил вполголоса, посмеиваясь. Закончил убирать печать и посмотрел на Сонаха, только тогда заметил, что тот внимательно слушал и, кажется, был в шоке.

– Что? – Мяун пожал плечами. – Он бы там был, стоял, следил. Или поставил своих людей рядом, чтобы, если что, перебили всех вокруг и вытащили тебя. Полуживого, но живого, – добавил он. – Он же не монстр.

Не видя ничего предосудительного в своих словах, Мяун отряхнул руки и вспомнил об остальных офицерах, жизни которых доверили ему. Вокруг почти не осталось нежити – весь поток был у стены. Потому было странно, что они до сих пор к нему не вышли.

Мяун начал обходить развалины, осматривая местность в поисках своих подчинённых.

– Как их хоть звали? – спросил он, оборачиваясь к Акиму.

Его внимание привлекло тёмно-красное пятно на снегу – следы густой крови. Мяун пошёл по следу и вскоре остановился. Один из офицеров лежал на земле. Он был мёртв. Тело почти полностью изъедено, глаза открыты и смотрели в пустоту.

Голову второго нашёл Акимир.

Мяун посмотрел на неё.

– Как ты думаешь, если мы…

– Не договаривай, – перебил Аким. – Я не готов к чёрному юмору.

Учур передёрнул плечами. Он трогать их не хотел потому пожертвовал последний артефакт, чтобы их сжечь.

– Если Кирия спросит, я защищал их до последнего, – сказал Мяун, потом подумал и добавил: – Это приказ.

Аким усмехнулся.

Они собирались направиться к воротам, но там чистильщики уже поливали нежить огнём, и потому остались на месте – ждать восхода. Свою миссию они выполнили.

Мяун притащил себе пень и сел.

– Разве тебе не должны были выдать эту… специальную сигнальную штуку? Как они там называются?

Мяун встрепенулся, поднимая возмущенный взгляд к Акиму.

– Они даже сигнальников мне не дали! – возмутился Мяун. – Ну, Кирия… Я ему устрою.

Глава 8. Решение Лив

Весь путь до дома Сонах молчала. Она сидела, раскинувшись в его санях, словно у себя дома. Морт смотрел на тёмный город. Дорога до Академии была не близкой.

Его мысли вновь и вновь возвращались к Рин. Она в который раз оказывалась не там, где должна быть. Он откинулся на спинку и повернул голову. Арина, укутавшись в шубку, спала. Сани ехали плавно, и убаюкивающие покачивания окончательно сморили её. Она действительно выглядела измождённой.

Он вздрогнул, когда девушка сдвинулась и опустила голову ему на плечо. Морт посмотрел на её лицо, с закрытыми глазами оно казалось особенно нежным. Его взгляд скользнул к губам. Она была очаровательна. Её портило только одно – ощущение превосходства. Каждый раз, когда она говорила с ним или с другими, в её голосе звучала снисходительность и насмешка.

Он снял с шеи мех и накинул его на девушку. Её присутствие и тихое, спокойное дыхание действовали на него умиротворяюще. В голове всплывало воспоминание об их безумной ночи в подземелье. Как держал в руках её горячее тело, как она смотрела на него затуманенным взглядом. Её дыхание, её шепот, когда она прижималась к нему. Каждый раз, вспоминая ту ночь, он терял разум. Ему хотелось повторения. Снова ощутить, что она вся – только его.

Он сглотнул, чувствуя, как учащается пульс, и вновь посмотрел на прикрытые глаза девушки.

Морт отдавал себе отчёт: всё, что он испытывал это страсть. А поддаваться страсти было глупо. Он никогда не считал себя романтиком и не верил в любовь.

Слишком много в его жизни было примеров того, что любовь это всего лишь удобная иллюзия. Выдумка, чтобы заставить одного из партнёров, того, кто больше нуждается, подчиняться.

Худший пример был у него перед глазами его собственная семья. Отец давно оставил их и жил где-то за северной чертой города с новой семьёй. Мать – меняла ухажёров чаще, чем вспоминала о сыне.

Они свернули на улицу Мира, и кучер затормозил у чайной. Морт протянул руку и позволил себе провести пальцами по щеке девушки. Та приоткрыла сонные глаза.

– Мы приехали, – прошептал он. – Просыпайся.

– Приехали? – Рин подняла голову, осмотрелась, казалось она не понимала где они. Выпрямилась и кивнула. Причмокнула губами и, положив руку на его колено, тихо сказала: – Помогите мне спуститься.

Он приподнялся, подхватил с пола её мешок, сунул ей в руки и сам спрыгнул с саней. После чего протянул руки.

Рин положила ладони ему на плечи и спрыгнула вниз. Мужчина обхватил её за талию, придержал и аккуратно опустил на землю.

– Ещё пожелания, госпожа Сонах? – спросил он.

Она взглянула на него, будто раздумывая, может ли он ещё чем-то ей помочь. Но, не придумав ничего, просто пожала плечами.

– Можете ехать. Спокойной ночи.

Морт, однако, продолжал смотреть на неё.

– Спасибо, что отпускаешь меня домой.

– Вы что-то хотите от меня? – спросила девушка, поскольку он продолжал стоять и смотреть ей в глаза с той же насмешкой.

– Слово "спасибо" бы не помешало, – хмыкнул он. – Иди, я подожду, пока ты войдёшь внутрь.

– Спасибо, господин Морт, – произнесла Рин. – А, кстати, как к вам обращаться? Морт кто?

– Не могу поверить, что ты сдала мой предмет, не зная даже фамилии преподавателя.

– Я не думаю, что кто-либо её знает…

– Иди, Арина. Спокойной ночи.

Рин кивнула и направилась к двери. Открыла её и, прежде чем войти, махнула рукой преподавателю на прощание.

Морт лишь после того, как она вошла в дом, взялся за ручку и поднялся обратно на сани, тихо посмеиваясь. Девушка была одновременно раздражающей и забавной. Он крикнул кучеру, чтобы тот вёз его домой.

***

– Я дома, – озвучил Морт, когда вошёл.

На удивление, лисёнок не прибежал его встречать. Тот каждый вечер подбегал к порогу, скулил и забирался к нему на руки или начинал ходить за ним по пятам.

Он опустился на лавку в прихожей, снял обувь и устало откинул голову на стену.

– Добрый вечер, – Лив вышла в коридор его встретить.

В голове Морта вдруг проскользнула мысль, насколько было бы приятно возвращаться домой, где бы Рин встречала его с улыбкой. Быстро отмахнулся от идеи, он скорее мог представить, что она встречала бы его с претензией.

Он молча сбросил тёплый плащ и повесил его на крючок.

– Ты сегодня поздно, – заметила Лив.

– Где малыш? – спросил он.

– На кухне, – ответила девушка. – Пойдём поговорим.

– Как серьёзно звучит, – с насмешкой произнёс он. – Должен ли я испугаться?

Лив опустила голову, не отвечая. Она знала, что её слова вряд ли смогут напугать Морта. В глубине души, возможно, лишь надеялась, что он хоть немного расстроится.

Морт вошёл на кухню. Лисёнок жадно грыз вяленое мясо. Кусок был крупным, он прижимал его лапками, отрывал по кусочку, при этом крутил мордочкой и рычал от удовольствия.

– Ты дала ему мясо? – удивлённо спросил он.

Следователь никогда не думал, что шэвены могут есть мясо. Он присел рядом и протянул руку. Лисёнок припал на передние лапы, будто готовясь защищать еду, но, увидев Морта, только потёрся головой о его ладонь и спокойно продолжил жевать.

Морт подхватил и его, и кусок мяса, поднял на руки и аккуратно поставил на кухонный стол. Лив никак не прокомментировала это, опустилась за стол напротив него.

– Он больше ничего не ел. Я дала ему маленький кусочек мяса с рисом, – произнесла она. – Он съел и… вот…

Морт слабо улыбнулся, продолжая поглаживать лисёнка по голове. Тот довольно урчал, радуясь ласке, но от еды не отрывался.

– Спасибо, Лив, – тихо сказал он, поднимая на неё взгляд.

Она спокойно кивнула.

– Я сегодня вновь ходила на рынок ясных и разговорилась с одним мужчиной.

Морт кивнул, показывая, что слушает её, не отрывая взгляда от лисёнка. В голове всплывали слова Рин: «Помогите мне спуститься». Она всегда говорила тоном приказа. Это даже забавляло.

Лив молчала, и Морт поднял на неё глаза.

– Я рассказала там о шэвене, что пришёл к тебе, – проговорила она. Девушка вздрогнула, когда лисёнок, будто почувствовав что-то, коротко зарычал. Она торопливо продолжила: – Я просто хотела узнать, что он может есть. Я просила совета.

– И?.. – спросил Морт, внимательно глядя на неё.

– Ты знаешь, что шэвены приходят к членам семьи, когда зарождается ясный? Чем длиннее линия семьи, тем важнее ребёнок. Ребёнок появляется у матери, но шэвен может прийти и к отцу. Или к самому сильному из семьи, – тихо проговорила Лив.

Морт откинулся на спинку стула. Он уже понял, к чему она ведёт, но не перебивал. Лив посмотрела на лисёнка, сглотнула и продолжила:

– Но я не ясная. И я не жду ребёнка от тебя.

– Я никогда не спал с ясными.

Пауза. Лив нахмурилась. Формулировка удивила её.

– А не с ясными? – уточнила она.

Морт продолжал молчать.

Лив опустила голову.

Лисёнок доел кусок мяса, икнул. Его живот надулся, и, сделав несколько шагов, он лёг на столе, причмокивая. Пододвинулся ближе, чтобы спиной оказаться вплотную к руке Морта, лежащей на столе.

– Морт, зачем я тебе?

– Я голоден. Что на ужин? – спросил мужчина, переводя взгляд на лиса.

На душе стало чуть легче: мелкий выглядел сытым и довольным.

Лив молча поднялась, подошла к плите, положила на тарелку горячий рис с мясом и поставила её перед Мортом. Себе нарезала фрукты и вновь опустилась за стол. Морт начал есть. Девушка смотрела на фрукты – есть совсем не хотелось.

– С ясными ты не спал. А с неясными? – вновь спросила она, не поднимая голову.

Морт замер. Положил вилку, опёрся рукой на стол и посмотрел на неё.

– Лив, – нахмурился он. – Посмотри на меня.

Девушка покачала головой.

– Я сказал, посмотри на меня.

Лив подняла глаза.

– Ты под неверным впечатлением, – сказал Морт. – Сплю я с кем-то или нет, не твоё дело. У нас перед друг другом нет обязательств, если ты помнишь. Я дал тебе крышу над головой, ты в благодарность держишь мой дом в чистоте. У тебя есть место получше уходи.

Лив спокойно выдержала его слова, слабо улыбнулась и кивнула. Да она знала об этом. Эти слова были озвучены в самом начале их отношений. Точнее то нельзя было назвать отношениями. Ей было некуда идти, она оказалась на улице. Морт помог ей. Дал дом. Уговор был, что она у него работает. Их отношения к близости привела она сама, он никогда не делал и намеков, что она ему интересна, только отказываться не стал.

Она знала это. Всегда знала. И всё же… спустя несколько лет. Неужели он ничего не чувствовал?

Морт спокойно продолжал есть. Жизнь изменилась, и теперь у Лив было куда идти.

– Моя сестра поселилась во втором круге Исы. У них с мужем трое детей, она беременна четвертым и ей нужна помощь… Я съеду завтра.

Она украдкой взглянула на Морта, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию. Хоть слово. Но он смотрел на лисёнка, глубоко задумавшись.

– Придётся мне тебя завтра с собой взять, – пробормотал он, поглаживая зверька. – Там ещё осталось то мясо? Где ты его купила?

– Я приготовлю тебе еды на неделю. А твоему шэвену хватит на несколько недель. Я всё купила на рынке ясных… оставлю адрес.

– Спасибо.

– Тебя…

Лив запнулась. Неожиданно ей стало страшно произнести вопрос, который вертелся в голове.

– Что? – Морт поднял глаза. Он как раз отодвинул пустую тарелку и теперь смотрел на неё.

– Ты, наверное, устал, – проговорила она и встала из-за стола. – Я приберусь. Иди, отдыхай.

Морт кивнул, подхватил своего шэвена и поднялся на ноги. Посмотрел на Лив, та так и сидела, опустив голову. Девушка почти никогда не смотрела ему в глаза, едва отвечала и делала только то, что он говорил.

– Я оставлю тебе деньги на тумбочке. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, можешь обратиться ко мне.

Она кивнула.

Морт направился в зал, ощущая странное облегчение от её решения уехать. Лив никогда ему не мешала. Но быть с ней когда мысли крутились вокруг другого человека было нечестно.

Он рухнул на диван. На столе валялись бумаги с зарисовками Мавета. Лисёнок урчал у него на руках. Он устало прикрыл глаза. Нужно было идти умыться, но сил не было.

Глава 9. Подготовка ко дню Синама

Лив незаметно появилась в его доме и так же незаметно ушла. Морту казалось, что он к ней привык, но он совсем не переживал. Он раньше жил один и давно привык к этому. Только одна мысль не давал ему покоя: что делать с шэвеном. Он не мог оставить лисёнка дома одного на такой долгий срок.

Морт медленно надевал свою форму, заправляя рубашку, застёгивая тёмный жилет с эмблемой городской стражи. Машинально надел прочные штаны с усилением в местах сгиба, привычным движением заправил рубашку и затянул пояс.

Скоро ему предстояло получить новую эмблему королевской стражи. Эта мысль на мгновение отвлекла его от привычных сборов и вернула к недавнему разговору с королём.

По просьбе монарха Морт должен был взять на себя дополнительные обязанности: возглавить охрану и обеспечить защиту юного принца. Литиан постоянно подвергался опасности, а кто стоял за преступлениями, личная стража так и не выяснила. Король надеялся, что именно Морт сможет справиться с этой задачей.

Следователь уже запросил списки всех, кто контактировал с принцем или угрожал ему, и планировал лично встретиться с Литианом позже днём.

Закончив одеваться, Морт опустил взгляд на лисёнка. Тот всё это время сидел рядом и смотрел на него преданным взглядом ярких голубых глаз. Когда Морт подошёл, лисёнок опустил лапки на его ногу и приподнялся на задние, словно прося взять его с собой.

– Хочешь со мной? У меня не будет времени тебя развлекать, – произнёс следователь, всё ещё сомневаясь.

Шэвен издал громкий писк, его уши и хвост были приподняты.

– Ладно, – Морт наклонился и подхватил его на руки.

Морт подхватил с собой маленькую подушечку, на которой обычно спал шэвен, одну из пелёнок с коробком, что приготовила для него Лив, и несколько кусочков вяленого мяса. Всё это он закинул в сумку, а самого малыша осторожно усадил во внутренний карман зимнего плаща.

Тот тут же заворочался, устраиваясь поудобнее.

У него скопилось много бумажной работы, и он направился в офис, что находился всего в квартале от дома. На улице стоял мороз, под ногами хрустел снег, а мыслями он уже погрузился в работу. С новыми обязанностями у него будет ещё меньше времени заниматься поиском Мавета.

Он вошёл в департамент и, автоматически здороваясь со служащими, направился в кабинет, почти одновременно с Бо. Его помощница, сняв с себя тяжёлую шерстяную накидку, дрожала от холода. Она грела руки, а, заметив капитана, оживилась.

– Я буду у себя, – бросил Морт.

– Думала уж не найду вас. Через час будет собрание капитанов. Город подготавливают ко Дню Синамы. Будут обсуждать список допущенных на улицы. Также решают оставить часть стражи для сдерживания нежити до прибытия некромантов Ордена. Те смогут покинуть Орден только после захода солнца.

Морт чуть сморщился, оборачиваясь к ней. Он совсем забыл, что приближался День Синамы – день, когда людям строго запрещалось выходить из домов. Городская стража сокращалась до минимума, и только допущенным выдавали защитные амулеты, чтобы духи Синамы не могли завладеть их телами.

С защитой города в прошлом году поступили так же: закрыли ворота на весь день и после заката следили за наплывом нежити. Пускали зажжённые стрелы, когда те подходили слишком близко. Среди стражей не было некромантов, и потому такая расстановка сил казалась абсурдной. К счастью, в прошлом году первыми прибыли чистильщики.

В этом году им придётся обеспечить защиту и для всех беженцев. А для Вестников Теней это будет настоящий рай, самое подходящее время для проведения своих обрядов. Сокращать стражу в этот день было недопустимо.

Он расстегнул плащ, внутри здания было жарко. Лисёнок тут же оживился и громко пискнул.

Бо чуть вытянула голову, пару раз моргнула, приглядываясь:

– Это ещё кто?

– Это мой лис, – спокойно ответил мужчина. – Напомни о собрании за пятнадцать минут до.

Он направился в кабинет. Уже открывая дверь, услышал, как Бо буркнула себе под нос:

– Теперь он себе ещё и лиса завёл. Совсем одичал…

Морт насмешливо хмыкнул, проигнорировал её слова и зашёл внутрь. Пододвинул стул и водрузил на него подушечку, после чего уложил лисёнка. Затем сел за стол, подтягивая к себе самые важные отчёты.

Лисёнок, заметив, что на него не обращают внимания, а сам он сидит слишком далеко от любимого человека, начал громко пищать, требуя, чтобы его гладили, а не занимались всякими глупостями.

– Тссс, – прошептал Морт, перескакивая взглядом с одного доклада на другой.

Лис продолжил требовательно пищать, звук оказался настолько пронзительным и писклявым, что через минуту в кабинет вбежала Бо.

– Что случилось?

– Мой малыш хочет внимания, – спокойно ответил Морт, машинально протягивая руку к лисёнку. Тот сразу замолчал и начал играться с его пальцами.

Бо снова забормотала что-то о неадекватности своего начальника. Больше всего её потрясло, конечно, не сам лис, а то, что Морт назвал его «малышом».

– Там, кстати, письмо от храма Исиды пришло, – проговорила Бо.

Морт поднял на неё взгляд.

– Я его положила к остальным.

Когда он начал убирать руку от шэвена, тот оттолкнулся короткими лапками и прыгнул следом. Удержаться не смог и стал сползать. Морт его подхватил и наконец посмотрел на него.

– Мне нельзя мешать, – прошептал он, погладив его по голове, посадил себе на колени.

Подхватил нужное письмо. Ему дали разрешение переступить границу Зерна и войти в храм Исиды, где сам Ясарий согласился с ним встретиться. Морт слабо улыбнулся и перевёл взгляд к дате. Сразу после дня Синамы.

– Тебе со мной ещё недельку нужно потерпеть, – произнёс следователь, протягивая руку к лису. – И мы найдём твоего ясного.

Лисёнок прижался к его животу и громко пискнул – то ли в знак согласия, то ли в протест, а может, просто от радости, что рядом с Мортом.

***

Аким и Рин решили воспользоваться редким свободным днём: он – отдохнуть от дежурства, она – сбежать от навязанного волонтёрства. Вместе они договорились съездить на рынок и выбрать подарки для младшей сестры. День падения Синамы был уже совсем близко.

У большинства жителей страны этот день был днём семьи, когда все запирались по домам и проводили его вместе. В семье Сонах его подняли на новый уровень, превратив в настоящий праздник. Утро всегда начиналось одинаково: пекли пирог с одним спрятанным фиником. Тот, кому доставался кусочек с фиником, становился королём мероприятия, его поздравляли, и он выбирал, чем займутся все остальные. И как ни странно, удача каждый раз улыбалась Дарке.

– В этом году кусок будет моим, – с серьёзным видом заявила Рин, обращаясь к брату.

Аким лишь усмехнулся и покачал головой:

– Он всегда попадался Дарке, потому что это её день рождения.

– Это не важно.

– Да и потом, кто его печь-то будет? Ты? – с усмешкой спросил Аким. Он был абсолютно уверен, что Рин не смогла бы даже огонь зажечь.

– Закажем в пекарне заранее, – легко парировала девушка.

– Думаешь, она захочет сидеть под одеялом с нами? – спросил Аким, покосившись на сестру. – Я мог бы придумать историю.

К вечеру праздника они всегда собирались под большим одеялом. Отец, подсвечивая себе лицо артефактом снизу, чтобы выглядеть особенно устрашающим и рассказывал им страшные истории. А мама издавала звуки или напевала мелодии, время от времени вскрикивая на поворотах истории, словно ей и правда было страшно.

Традицию придумали ещё для них маленьких, но она прижилась, и с тех пор её повторяли каждый год.

Отец всегда готовился заранее, чтобы придумать самую интересную историю для своей любимицы. Дарка обожала эти рассказы и неизменно хохотала в голос, даже на самых "страшных" моментах.

– У тебя не получится рассказать интересно.

– Получится! – упрямо отозвался Аким.

– Да и будем откровенны: под одеялом вечером она захочет сидеть, но явно не с нами, – добавила Рин, разводя руками и бросая взгляд на лицо брата. Аким остановился и так скривился от отвращения, что девушка прыснула со смеху, схватила его за руку и потащила вперёд.

– Она уже взрослая, – тихо проговорила девушка, опустив взгляд, – а сегодня я выяснила, что ещё и умнее меня.

– Что это значит? – спросил Аким.

Но Рин не ответила.

Они шли по рынку. В этот раз здесь было тише обычного: многие жители уехали помогать беженцам, и улицы опустели. На прилавках пестрели товары – оружие, амулеты, ткани, украшения. Продавцы сидели в тени навесов, лениво перебирая свой товар, и лишь изредка окликали прохожих. Воздух пах сладостью засахаренных фруктов и дымом от жаровен.

Аким остановился у оружейной лавки. Его взгляд сразу загорелся интересом – в витрине сверкали клинки и резные ножны.

– Хочешь подарить ей меч? – насмешливо спросила Рин.

– Я вернусь через две минуты, – отозвался Аким и шагнул к прилавку.

Девушка махнула рукой, отошла в сторону и прикрыла глаза. Пока она была рядом с братом, ей удавалось не думать, но стоило ему отойти, как в голову полез рой тревожных мыслей.

Слова рыжего человека засели в её сознании настолько прочно, что с утра, пока Аким отсыпался после службы, она отправилась к ведьме-повитухе.

Старая ведьма обосновалась в Ведьминском переулке, и к ней уже выстроилась очередь из молодых женщин. Рин пришлось сидеть в душном узком коридоре вместе с четырьмя другими девицами. Те громко хохотали, обсуждая последние новости Исы, и, казалось, пришли сюда посплетничать, а не за советом.

Пока девушки весело говорили, Рин переминалась с ноги на ногу, чувствуя, как в груди растёт тревога.

Наконец, скрипнула дверь, и одна из ведьм – молодая, с растрёпанной косой – выскочила в коридор. Следом потянулся густой запах трав, от которого у Рин защекотало в носу.

– Следующая, – раздался сиплый голос.

Рин поднялась со своего места и, не обращая внимания на других, вошла в комнату. Помещение было крошечным, заставленным стеллажами с пучками трав, пузырьками с настоями и вырезанными деревянными амулетами.

Старая ведьма сидела за низким столом. Её морщинистые пальцы перебирали бусы, сделанные из косточек. Она подняла блеклый взгляд и опустила его на Рин.

– Садись, дитя, – велела она, указывая на грубую табуретку напротив.

Рин неловко опустилась.

Ведьма посмотрела на неё цепким взглядом, потянулась за каким-то порошком и бросила его в воздух. Рин громко чихнула, когда её окутало белое облако.

– Что пришла узнать? – спросила она, не отрывая взгляда.

Рин молчала, в голове подбирая слова, чтобы верно задать вопрос. Пока она колебалась, ведьма потянулась к её руке и крепко сжала запястье холодными пальцами.

– Вижу, дитя в тебе зарождается, – хрипло проговорила старуха. – Ой, сильный он будет…

Ведьма качала головой, а у Рин в груди поднималась паника.

– … если выживет… ребёнок твой наживой будет…

– Помоги мне, – перебила её Рин, подняв на ведьму испуганный взгляд. Та замолчала, продолжая смотреть на неё тяжёлым взглядом, который казалось мог видеть сквозь девушку.

– Травы… Я знаю, ты помогаешь таким, как я, избавиться от нежеланного…

Ведьма резко отдёрнула руку и нахмурившись замотала головой.

– Глупая ты. Глупости не говори. Гнев богов на себя наведёшь. А я брать грех не стану.

– Но разве…

– Твоё дитя благословлено двумя богами, – перебила её старуха, понизив голос. – Твоя задача спасти его, если сможешь. Не сможешь – будет тебе горе, и жизни тебе не будет. Иди отсюда. И с дурными намерениями расстанься. Дурёха.

Девушка сделала глубокий вдох и приоткрыла глаза. Она не ожидала таких последствий после ночи с Мортом, и теперь не знала, что делать.

Рождение ребёнка вне семьи в Аталии считалось позором. Идти к Морту, который ясно дал понять, что она должна забыть о той ночи, не хотелось. Да и совместную жизнь с ним Рин не представляла. Он был ей симпатичен, но связывать свою жизнь с человеком, которому ей придётся подчиняться, она не хотела.

Она сняла с себя тёплую варежку и протёрла глаза. Арина так сильно нервничала, что даже холода не чувствовала.

– Эй! Ты чего не реагируешь?

Громкий голос брата заставил её вздрогнуть. Он стоял рядом и дёрнул её за руку. Рин недовольно подняла брови и выдернула руку.

– Я зову тебя уже давно. Смотри, что купил, – на лице Акима появилась почти детская улыбка. Он показал Рин небольшой кинжал в простой оправе, выкрашенной в чёрный цвет. Вытащил лезвие – на солнце оно переливалось розоватым оттенком.

– Сделано с применением магии: перемешанной ведьминой и некромантской. Защищает и убивает в мгновение.

Он счастливо провёл лезвием по воздуху, словно разрубая невидимых врагов.

Арина внимательно посмотрела на кинжал и хмыкнула:

– Мне кажется, тебя обманули. Два понятия друг друга взаимоуничтожают.

– Не знаешь – молчи, – нахмурившись проворчал Аким, привязывая кинжал к поясу.

Рин пожала плечами.

– Вон там ленты и бусы. Пойдём выберем что-нибудь для Дарки.

– Сколько ей их надо? – скривился Аким. – У неё вся комната этими цацками завалена.

Рин пожала плечами, мол, какая разница.

Закупившись разными вещами для Дарки, девушка не удержалась и купила себе новые сапожки белого цвета и мягкие перчатки в тон. Таких красивых изделий она ещё не встречала. Она крутилась перед витриной с довольной улыбкой, когда за её спиной раздался возмущённый голос брата.