Магия для всех

Глава 1. Новый советник президента

Новый президент Америки Джонатан Фривотер сидел в своем кресле и изучал разложенные перед ним документы. Его предшественник поспешно сложил с себя полномочия после восстания в Ленинграде, сославшись на состояние здоровья. Джонатан на тот момент был конгрессменом от штата Мэн и лишь готовился к выборам, что должны были пройти через несколько лет. Однако события в Союзе, эхом прокатились по миру, не обойдя стороной и Штаты. Так что Джонатану пришлось взять бразды правления государством в это неспокойное время.

Информации было слишком мало. После победы во Второй мировой Союз закрыл свои границы. Да, Европа оказалась под пятой коммунистов, Америке тоже сильно досталось, понадобилось почти столетие, чтобы восстановить силы. Информация с Востока поступала редко и была в основном обрывочной. Союз свято хранил свои тайны. Предшественникам Фривотера пришлось подписывать кучу соглашений с бывшим союзником, чтобы сохранить суверенитет США. Однако, гибкость не значит слабость. Сотню лет американцы наращивали военный потенциал, чтобы в один прекрасный день скинуть советское ярмо. И вот кажется момент настал.

– Мистер президент, вы меня вызывали? – На пороге кабинета стоял Фредерик Стил, загадочный советник, появившийся в Белом Доме около года назад. Он обладал невероятно обширными сведениями о Союзе и его военном потенциале.

– Входите, мистер Стил. – Джонатан указал на кресло напротив его стола.

Стил, поскрипывая механическим протезом доковылял до кресла и присел.

– Вы приказали направить флот к берегам Европы. – Джонатан не спрашивал, он утверждал. – Вы думали, что я не узнаю про это?

– Как раз наоборот, мистер президент, – криво улыбнулся советник, – я рассчитывал, то вы узнаете и начнете действовать!

– Черт вас дери, Стил, – вскипел президент, – вы же знаете, что мы не готовы к большой войне с Союзом! У них есть оружие, которое нам недоступно!

– Вы о магии? – Стил холодно посмотрел на президента.

– Вот именно! – Джонатан с силой ударил кулаком по столу. – Нельзя не учитывать этого параметра! За шестьдесят лет после того, как магия была открыта, нам не удалось заполучить ни одного артефакта. Непонятно, каким образом Советские ученые используют магию и почему она остается в пределах Союза? Мы не сможем воевать с армией магов!

– Только в том случае, если у нас не будет собственной, – ответил Стил, – я не настолько глуп, мистер президент, чтобы ввязываться в драку, в которой не смогу победить.

Джонатан выразительно посмотрел на изуродованное лицо советника.

– Ну, хорошо, однажды я в такую драку ввязался, и вот, что со мной стало, – советник хрипло рассмеялся, – больше подобной ошибки я не допущу.

– Так в чем ваш план? – Фривотер откинулся в кресле. – Ударить ядерными ракетами и выжечь весь Союз дотла?

– Нет, конечно, – фыркнул Стил, – это все нужно только для отвлечения внимания. Все эти ракеты – не более, чем хвастовство мускулами. Нам нужно, чтобы Союз занервничал.

– Насколько мне известно, там и так неспокойно, – сказал президент.

– О, да! – улыбнулся Стил, отчего его лицо приняло совсем уж нечеловеческое выражение, словно улыбался пустой череп. – Но этого недостаточно.

– И что потом? – Президент с интересом смотрел на калеку в кресле напротив.

– Потом мы заберем у них магию, поставим себе на службу и в итоге сотрем в порошок всех, кто встанет у нас на пути!

– Мистер Стил, вы не американец, – покачал головой президент, – но вы должны понимать, что США – самая великая страна на планете, мы должны стоять во главе мира. Однако, это не значит, что я и все правительство – сумасшедшие маньяки, готовые уничтожать целые страны. Геноцид нам не нужен, это плохо сказывается на рейтингах.

– Конечно, мистер президент, – кивнул Стил, – я это прекрасно понимаю. Корабли, вошедшие в Балтийское море, готовность ядерного оружия – это не более, чем показуха, ширма для прикрытия главной операции. Союз сейчас ослаб. Чтобы там ни говорили про диктатуру и тоталитаризм, но именно она держала этого колосса на глиняных ногах, удерживала его от падения. Сейчас вся страна гудит, как растревоженный пчелиный улей, не хватает маленького толчка, чтобы все развалилось. А рухнув, Союз больше никогда не соберется: нет такой силы, чтобы удержать его от падения и нет такой силы, чтобы его заново восстановить.

– В начале прошлого века такие силы нашлись, – возразил Фривотер.

– Это был уникальный момент истории, сложившимися обстоятельствами воспользовались сильные и деятельные люди. Сейчас же таких людей просто нет. Не в этом мире. Доверьтесь мне. Вместе мы снова сделаем Америку великой. Вы правы, я не американец, но я и не советский человек, я просто калека, что хочет мира и процветания для страны, давшей ему дом и пищу! Давшей ему надежду!

Джонатан Фривотер с удивлением увидел блеснувшие слезы в глазах Стила. Неужто этот ужасный человек не врет сейчас? Стил прямо посмотрел в глаза президента.

– Вы настоящий американец! И патриот! – Президент вышел из-за стола и протянул Стилу руку.

– Спасибо, мистер президент. – Стил поднялся с кресла и крепко пожал руку Фривотера. – Нас ждет великое будущее!

Стил направился к выходу из кабинета.

– Мистер Стил, – президент окликнул мужчину уже у самых дверей, – а что, если Союз все же сумеет дать нам отпор?

– Не беспокойтесь, мистер Фривотер, – зловеще улыбнулся советник, от слез в глазах не осталось и следа, теперь там горел огонь фанатичного безумия. – Я позабочусь о том, чтобы у них не было времени отвлекаться на внешние проблемы. Союзу сейчас придется сосредоточиться на совсем другой угрозе.

Стил вышел из кабинета, оставив президента в нелегких сомнениях.

Фривотер нажал на кнопку селектора.

– Абадайю ко мне, живо! – приказал он и сел в свое кресло.

Президент сидел спиной к двери и любовался видом из окна. На лужайке перед Белым домом играли дети. Некоторых из них Джонатан знал по именам, это были дети сотрудников администрации. Дети носились по изумрудной траве, визжали и смеялись. Джонатан на мгновение захотел оказаться там, вместе с ними, бегать по мокрой от росы траве, ощущать босыми ногами прохладу земли, смеяться просто так! Просто радоваться жизни! Фривотер на мгновение прикрыл глаза. Он сделает все, чтобы дети каждый день могли вот так же беззаботно и радостно смеяться! И если для этого придется уничтожить несколько государств, он готов принести такую жертву. Мир не может жить под пятой тирании! Не должна одна страна диктовать, как жить, всему остальному миру! У каждого народа свой путь, который он определяет самостоятельно. Союз почти уничтожил в людях свободу воли. Но из той крохотной искры, что сохранилась здесь, в Америке, из этой искры разгорится пламя демократии! И дети по всему миру смогут беззаботно играть в пятнашки на зеленой траве! Джонатан не хотел войны, но если она была единственным способом достичь мира, что ж, так тому и быть.

Дверь кабинета бесшумно открылась и на пороге замер небольшого роста человек, гладко выбритый, с аккуратно уложенными темными с проседью волосами и черными внимательными глазами, упрятанными глубоко под нависшие кустистые брови.

– Вы хотели меня видеть, мистер президент? – спросил вошедший.

– Да, Абадайя, входи, – Джонатан повернулся, – нам надо поговорить.

Абадайя Грэхем был главой президентской охраны и наставником Джонатана еще со времен его юности.

Грэхем сел в кресло и внимательно посмотрел на президента. Джонатан молчал, собираясь с мыслями.

– Что тебя тревожит, малыш? – спросил Абадайя.

Фривотер посмотрел на своего наставника. Грэхем всегда знал, что происходит у него на душе, он не донимал его расспросами, просто ждал, когда тот начнет говорить.

– Стил, – коротко ответил президент.

Грэхем молча смотрел на него. Он не строил предположений, по своему опыту зная, что Джонатан не станет тратить слов попусту, а сейчас сам выскажет свои сомнения и мысли.

– Он меня пугает! – признался президент. – Я не могу понять его мотивов. Чего он хочет? Откуда взялся и почему помогает нам? Доверившись этому человеку, не приведу ли я страну к краху?

– Джонатан, я знаю тебя с самого детства. – Грэхем с теплотой смотрел на своего подопечного. – Ты всегда отличался от других. Твоя интуиция и чувства позволяли тебе видеть лучше других, понимать, как поступить в той или иной ситуации. И интуиция тебя никогда не подводила.

– Я не верю в его искренность, – сказал президент. – Стил ведет свою игру.

– Каждый ведет свою игру, – пожал плечами Грэхем, – вопрос в том, в одной ли команде вы играете.

– Я сомневаюсь, что Стил играет хоть за какую-то команду, – с улыбкой ответил Джонатан, – у него свои планы и свои интересы.

– И что с того? Пока ваши интересы совпадают, можно и потерпеть.

– Не совпадают, – покачал головой президент, – в отличии от моей администрации, я не параноик и не сторонник войны. С Союзом можно и нужно договариваться. Да, демонстрация силы необходима, чтобы занять выгодную позицию в переговорах, но геноцид целой страны – нет уж, я не собираюсь вставать в один ряд с главами Рейха. Эта одержимость не доведет до добра.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил Абадайя. – Стила нужно устранить?

– За ним нужно следить, – ответил Джонатан, поворачиваясь к окну, – очень внимательно. Нужно чтобы даже его мысли были отражены в отчетах! Нельзя упустить момент, когда он сорвется и в своем безумии решит уничтожить не только Союз, но и вообще всех!

– Я тебя понял, Джонатан, – кивнул Абадайя, – мои люди не спустят глаз с мистера Стила.

– Я знаю, Абадайя, я это знаю. – Президент повернулся и с теплотой посмотрела на старика. – Боюсь, что этого окажется мало! Как несправедлива история, нам бы сейчас очень помогло чудо, но по странному стечению обстоятельств, по прихоти судьбы, и чего скрывать, из-за трусости и высокомерия моих предшественников, именно Союз приобрел монополию на магию! Если бы тогда, в сорок третьем, Америка поспешила и вступила бы в войну, то Советам не достались бы разработки Аненербе! Не случилось бы магического взрыва, что уничтожил половину Европы, оставив от Германии мокрое место!

Джонатан подошел к карте мира, что висела на стене. Иван был бы просто ошарашен тем, что на ней изображено.

Европа, какую он знал по урокам географии, здесь практически отсутствовала. Вместо Германии и большей части Франции плескалось огромное море, которое значилось как Франко-Германское. Часть Скандинавии превратилась в острова, Британия соединилась с материком узкой полоской земли, а южная часть Европы представляла собой практически идеальный полумесяц, начинающийся от Альпийских гор и оканчивающийся Пиренейским полуостровом.

– Сколько миллионов людей тогда погибло. – Джонатан провел пальцами по шероховатой поверхности карты. – Миллионы? Может, десятки миллионов… Сотни! Я не хочу повторения этой катастрофы! Слишком долго мы работали над тем, чтобы дать Союзу отпор, слишком много сил потратили на то, чтобы сделать Америку великой, чтобы теперь все потерять из-за ненависти одного фанатика!

– Я тебя понимаю, Джонатан, – ответил Абадайя, слегка склонив голову, – Ты желаешь мира, признавая, что иногда для его защиты приходится воевать. Мистер Стил же сделал войну смыслом своей жизни, ему неважно с кем и за что воевать, важен сам процесс, конечной счетам таких людей остается смерть – неважно, их собственная или их врагов.

– Рад, что ты это понимаешь, – улыбнулся Джонатан, – всегда считал, что тебе нужно занять место в правительстве.

– Нет уж, спасибо, – ответил Грэхем, – политика – дело грязное, а я пятнаться не намерен, и так слишком много вокруг интриг. Я буду помогать тебе, но, пожалуйста, не проси и не вынуждай меня влезать в это с головой.

– Хорошо, Абадайя, – поспешил успокоить своего наставника Фривотер, – не стану я тебя втягивать в политику, тем более, что твое назначение вызвало бы вопросы, а мне сейчас нельзя отвлекаться.

Грэхем поднялся на ноги, понимая, что разговор окончен.

– К вечеру жду первый отчет по Стилу, – сказал президент, возвращаясь в кресло,

– Конечно, – заверил начальника Абадайя, – Стил теперь и вздохнуть не сможет, не узнай об этом мы!

– Отлично, – сказал Фривотер, – придется пойти на сделку с дьяволом и своей совестью, все ради блага страны.

– Иногда все же цель оправдывает средства. – Джонатан пристально посмотрела в глаза наставника.

Грэхем замер на пороге кабинета и ответил на взгляд бывшего ученика.

Перед мысленным взором Абадайи понеслось множество картинок из его прошлого, развернулись перед глазами страницы из учебников истории. В книгах были иллюстрации, навсегда впившиеся в память Грэхема, из которых его каждый раз пронзал холод и дикое отчаяние. Человечество словно всегда стремилось к самоуничтожению, и лишь ценой огромных усилий продолжало расти и развиваться. Каждое поколение знало войну не понаслышке. Однако именно сейчас мир действительно оказался на грани настоящей катастрофы, человечество словно заглянуло в пропасть, в каньон, наполненной тьмой и смертью, куда его настойчиво подталкивали такие люди, как Стил.

Стил-Дзержинский шел по коридору к лестнице, ведущей в подвальные помещения. Спиной он чувствовал, как следят за ним объективы камер наблюдения, как охранники провожают его подозрительными взглядами.

Советник лишь мысленно улыбался. Пусть себе следят, он к таком контролю давно привык, более того, он считал, что только такой контроль и может привести человечество к миру и процветанию. Стил прожил достаточно, чтобы понимать, что все прекрасные рассказы о светлом будущем, не более чем самообман человечества, коммунизм, с его идеей всеобщего равенства, не просто нежизнеспособен как модель государства, но и опасен как сама идея такого государства. Коммунизм неизбежно превращается в тоталитаризм, прекрасные мечтатели уходят в прошлое, а на их окровавленные плечи встают ужасающие тираны.

Стил усмехнулся. Он и сам был пылким юношей с мечтой о мировой революции в сердце, но со временем истина нашла его, он увидел ложь, грязь и смерть, увидел, на что способны люди, пропитанные идеей революции, еще недавно кричавшие о равенстве, мир слишком быстро сменялся войной, принятие – гонениями, а политическая гибкость – репрессиями. Тогда-то коммунистическое государство и перестало существовать.

Стил нажал несколько клавиш на клавиатуре, кнопки под его пальцами продолжали светиться. Ладони и лицо его вскоре оказались подсвечены алым светом.

Грохот барабанов сотрясал стены комнаты. Казалось бы, на такой шум должны сбежаться охранники и все, кто находился в радиусе километра и обладал способностью слышать. Однако, в коридоре царила тишина. Стил вышел из кабинета и проверил, как работает сфера оглушения. Заклинание действовало идеально. А коридоре царила густая послеобеденная дрема. В такие моменты люди блаженно отдыхают, не думая о продолжении рабочего дня, просто наслаждаясь моментом.

Стил нажал на клавиатуре еще несколько клавиш. Стук барабанов стих, а быть может, он звучал теперь в сердце Феликса? А может, и не было никакого грохота? Не было никакой Советской республики?

Стил тряхнул головой. Все было! Все это было! И это можно вернуть, все еще будет. Появление Ивана, конечно, внесло в планы Дзержинского определенные коррективы, но ни в коем случае их не отменило. Феликс не планировал терять конечности и оказываться на волосок от смерти. Но план его был настолько детально проработан, что учитывал даже такой исход. На случай гибели всегда был заготовлен стоп-рычаг, который бы спас Дзержинского хоть из жерла вулкана, хоть из пасти дракона, хоть со дна темной реки.

Стил нажал еще несколько клавиш. Низкий гул под его креслом раздался неожиданно, однако Стил не обратил на него никакого внимания. Розовое свечение окутало стол и кресло рядом с ним. Затем Стил почувствовал, что поднимается в воздух. Он парил в воздухе, поднявшись всего на пару сантиметров. Это не было полетом, скорее, напоминало отсутствие гравитации, потому что со стола стали подниматься в воздух и другие предметы. Стил всякий раз с восторгом запускал это заклинание.

Он оттолкнулся от стола и вместе с креслом врезался в стену. Раздался треск, будто разрывали мокрую мешковину. Стил разделился надвое, теперь один из Стилов сидел за столом и как ни в чем ни бывало, стучал пальцами по клавишам. Второй же наблюдал за копией, паря у стены. Дзержинский не так давно освоил это заклинание и держал его в строжайшей тайне. В конечном итоге именно оно спасло ему жизнь в битве с Иваном. Стил повернулся к стене и прошел сквозь нее.

Его окружило розовое сияние. Стил шел сквозь кирпич и бетон. Дышать ему было не нужно, так что никакого дискомфорта он не испытывал.

– Мистер Стил, вы как раз вовремя! – К появившемуся из стены Феликсу подскочил сгорбленный пожилой мужчина в огромных очках, висящих на кончике длинного тонкого носа. Голова мужчины, вместо волос покрытая легким младенческим пушком, не переставая тряслась, словно кто-то постоянно дергал его за плечо.

– Пирс, вы все подготовили для запуска? – холодно осведомился Феликс, стараясь не смотреть на мужчину, один вид которого вызывал в бывшем чекисте отвращение.

– Да, сэр, все готово, – быстро закивал Пирс, отчего голова его затряслась так сильно, что Феликс испугался, что она сейчас соскочит с тонкой куриной шеи и покатится по полу, подрагивая от тремора.

Феликс осмотрел лабораторию. Помещение находилось под восточным крылом Белого Дома, на подземном уровне. Феликс приложил немало усилий, чтобы уничтожить всю информацию об этом месте, которая была в доступных источниках. Собрать команду помешанных ученых не составило труда. Политикой Союза в отношении магии были недовольны многие, и Феликсу по ходу своей бывшей деятельности приходилось часто отлавливать вот таких, как Пирс, ученых – диссидентов и отправлять их чистить снег в Сибири. Теперь все эти контакты пригодились.

Пирс Гофман, когда-то был одним из ведущих разработчиков магических плат и систем и работал над уникальной системой распространения магии, которая позволила бы отказаться от карточной системы распределения. Естественно, что правление партии не собиралось делиться с народом магическими силами сверх минимально необходимого, так что работу Пирса прикрыли, да и его самого тоже. Десяток лет в трудовом лагере надломили здоровье и психику Гофмана, но к счастью не затронули его интеллект. Завербовать Пирса оказалось проще простого, и он с радостью приступил к работе.

Феликс подошел к установке. Она представляла собой несколько тонких металлических колец, пересекающихся одно с другим, в состоянии покоя они лежали на полу бесполезной грудой хлама, но стоило пропустить сквозь них малейший поток магической энергии, и кольца оживали. Начинали вращаться и кружиться с тихим гулом.

– Я разработал ядро системы. – Пирс с гордостью продемонстрировал Феликсу небольшой прибор с несколькими кнопками и большим кристаллом, что свисал с запястья Пирса не тонкой серебристой цепочке.

– Это что за кристалл? – поинтересовался Феликс. – Это и есть ядро?

– Нет, конечно, – фыркнул ученый, – это всего лишь энергетический кристалл, предназначенный для сбора редких заклинаний. Осенью в день урожая эти чучела будут сожжены на прощальном костре.

– Приступаем? – Феликс вопросительно изогнул брови. – Все готово?

– Так точно, сэр! Сэр, – откозырял Феликсу взвинченный до предела Пирс. – По вашей команде запускаем установку!

– Запускайте! – кивнул Феликс и отошел к дисплеям наблюдения.

Пирс сдвинул тумблер, и конструкция пришла в движение. Кольца с мягким приятным гулом стали вращаться вокруг центральной оси. Между ними то и дело пробегали разноцветные молнии.

– Отлично! Показатели в пределах нормы! Энергия растет по экспоненте! – в голосе Пирса слышалась радость, то и дело сменяющаяся гневом или паникой. Видимо, ученый не представлял, что же ждет его установку, если эксперимент пройдет так, как надо.

Кольца продолжали вращаться, все быстрее и быстрее, молний становилось все больше, они как настойчивые маленькие змейки разрезали воздух. Змейки втягивались внутрь установки. Образуя в центре шар из молний размером с голову ребенка.

– Ввожу ядро! – голос Пирса дрожал от нетерпения.

Феликс смотрел на установку. С пола, как по волшебству, поднялся кристалл, как тот, что висел на цепочке, только в несколько раз больше. Кристалл своей вершиной уже касался шара молний. Феликс вдруг ощутил тревогу, словно внутренний голос подсказывал ему не делать этого, не совершать ошибку. Дзержинский лишь усмехнулся. Что значит не делать? Он шел к этому моменту много десятков лет. Так что теперь он точно не отступит.

Кристалл вошел в сферу из молний, кольца стали вращаться с бешеной скоростью. Раздался высокий свист, который, казалось, еще немного и перейдет на ультразвук. Феликс зажал уши ладонями, но свист не стал тише! Он словно шел из тела самого Дзержинского. Феликс посмотрел на Пирса. Того корежило от боли, но он продолжал колдовать над приборами. Кольца резко замерли и с грохотом повалились на пол.

В центре зала на высоте примерно в метр от пола пульсировал розовый шар размером с голову человека. От него исходили волны силы. Это не было жаром пламени или холодными волнами. Это была именно, что сила, практически ощутимая физически.

– Получилось? – Пирс с восторгом смотрел на розовое сияние. – Чистая магическая энергия! Теперь уже Союз никогда не сможет монополизировать волшебство!

Феликс осторожно направился к шару. Волны силы вблизи ощущались еще интенсивнее. Дзержинский протянул к шару руку. Тот загудел, отчетливо наполняя пространство лаборатории низкими вибрациями, от которых внутри неприятно дрожали все органы. Феликс потянулся к шару кончиками пальцев, тот, словно живое существо, почувствовал это движение и вдруг резко взмыл к самому потолку, а потом стремительно рухнул вниз. Феликс рефлекторно отскочил в сторону и бросился к ближайшему металлическому шкафу с приборами. Розовый шар врезался в бетонный пол и взорвался. Волны энергии пронеслись по лаборатории, снося все на своем пути. Розовые брызги падали на пол и стены, оставляя в бетоне глубокие воронки, словно от попадания кислоты. Шкаф, за которым прятался Феликс, сдвинуло с места и протащило по полу несколько метров. Дзержинский, съежившийся за своим укрытием, надеялся, что огромную металлическую конструкцию не перевернет и его не придавит несколько сотен килограмм металла.

– Мистер Стил, вы целы? – услышал Феликс голос Пирса. – С вами все в порядке?

– Такое ощущение, что ты спрашиваешь с надеждой на обратное. – Феликс вышел из-за шкафа и отряхнул свою одежду.

Пирс смущенно улыбнулся и покачал трясущейся головой.

– Что это было? – Феликс осмотрел разгромленную лабораторию. – Мне казалось, что эксперимент прошел удачно.

– Так и есть! – воскликнул Пирс. – Источник бесконечной энергии был готов!

– Тогда какого черта он взорвался, как бомба? – вспылили Феликс. – Если бы я хотел все тут взорвать, то притащил бы взрывчатку!

– Не знаю, – ответил Пирс, в страхе отступая от разъяренного начальника, – нужно будет изучить показания приборов! Этот шар, он словно разумный, как дикий зверь испугался человека, а затем напал! Как пчела, что, атакуя, теряет свое жало и погибает!

– Чушь это все! – Феликс раздраженно всплеснул руками. – Артефакт получился нестабильным из-за того, что ядро не выдержало потока энергии. Магия – та же информация. А информацию надо обрабатывать. Схема слишком перегружена была, вот и рванула! Раньше артефакт должен был обрабатывать сравнительно небольшие объемы магии, теперь же через него должна пройти вся магическая энергия мира. Тут нужны мощности посерьезнее.

– Тогда это должен быть суперкомпьютер! – воскликнул Пирс. – Но тогда прибор станет размером с небольшое здание! Где взять такие резервы? Ни один компьютер в мире не будет настолько мощным и настолько компактным!

– О, ты ошибаешься, Пирс, ты очень сильно ошибаешься. – Феликс зловеще улыбнулся и посмотрел на стену, где висели портреты самого Феликса, Ивана и Майи.

Глава 2. Танец под звездами

– Идем! Идем скорее! – Иван за руку тащил ничего не понимающую Майю по ночным улицам городка.

Летняя ночь была наполнена звуками природы. Шелестела листва на деревьях и кустах, в траве выводили свои песни сверчки, где-то громко кричала ночная птица. Россыпь ярких звезд украсила небо над городом. Из-за вершин деревьев только-только стала показываться луна, большая и желтая, словно головка сыра.

Майя с наслаждением вдыхала теплый ночной воздух, напоенный ароматами цветов, свежей травы и чего-то знакомого с детства. Того, что готовили на своих кухнях бабушки, как пахло дома у мамы, как пахли папины колючие щеки. То был аромат детства и веры в чудо.

– Иван, да куда ты меня тащишь-то? – рассмеялась девушка. – Остановись хоть на минуту! Смотри, как прекрасно вокруг! Ты точно думаешь, что нам надо возвращаться? Может быть, все-таки останемся? Ведь теперь проблемы того мира, это проблемы того мира! Мы свой выбор сделали.

Иван резко остановился и, повернувшись, посмотрел на возлюбленную.

– Ты правда так считаешь? – спросил он девушку, нежно беря ее за руки. – Думаешь, что проблемы твоего родного мира нас теперь не касаются?

Девушка молча смотрела ему в глаза. Летний вечер был на удивление хорош. Майя забыла на мгновение, что она в этом мире чужая, что ей никак не привыкнуть к пустоте в груди: там, где раньше было волшебство, теперь зияла черная холодная дыра.

– Я думаю, что сегодняшний вечер особенный, – ответила она, обнимая Ивана, – такие моменты нужно ценить, ведь именно они и делают нашу жизнь счастливой.

Иван обнимал девушку, вдыхая аромат ее волос, смешанный с запахами города.

– Я, кажется, понял! – воскликнул он шепотом. – Я понял! Это особенный вечер! А день, когда я переместился в ваш мир, он же тоже был особенным! Мы сами делаем свои дни особенными, в зависимости от того, как относимся к таким дням! Мы формируем свой день, свою реальность. День пройдет, это от нас не зависит. Он начнется и закончится, в его течении могут произойти самые невероятные вещи, но одно останется неизменным – это мы сами!

– Не пойму я, к чему ты клонишь. – Майя с улыбкой посмотрела на парня. – Так мы влияем на день или он влияет на нас?

– Третий закон Ньютона, – загадочно ответил Иван, – сила действия равна силе противодействия. Как мы воздействуем на день, так и он – на нас.

– То есть это все равно случайность? – усмехнулась Майя. – А пока давай дойдем до места, где все началось?

– До роддома? – рассмеялся Иван.

– До памятника! – Майя шутливо ткнула парня кулаком в плечо. – Тут же недалеко?

– Да, за поворотом площадь, там Дом культуры, а позади него памятник.

Ночной парк был неплохо освещен, фонари прятались в густых кронах деревьев, создавая уютный и романтический сумрак на аллее.

Иван держал Майю за руку и неспешно шел к памятнику.

– Отстоять его не удалось, несмотря на все усилия партийной ячейки, несмотря даже на мою гибель, – сказал Иван, останавливаясь у края небольшой площади.

Где-то среди зелени заиграл духовой оркестр. Иван вздрогнул.

– Вот оно! – прошептал он. – То, о чем я и говорил! День особенный! Мы с тобой тоже особенные. Все сошлось! Как в резонансе!

– Значит, сегодня все получится? – Майя посмотрела на Ивана.

– Должно получиться!! – ответил Иван. – Мы ведь вместе! Теперь мне не надо попадать под обломки статуи, не нужно бояться беспорядков. В прошлый раз меня привело в ваш мир чувство одиночества, страха и отчаяния. Теперь это будет другая история. Теперь мы с тобой, мы вместе, и я счастлив! Сегодня мы с тобой будем танцевать!

Иван протянул девушке руку. Майя с улыбкой пошла за Иваном, который закружил ее в легком вальсе, что лился откуда-то из-за деревьев. Иван был уверен, что никакого оркестра там нет, что вальс рождался лишь в ее вере, чистой и безграничной! Это и есть самая сильная магия!

Музыка звучала все громче, пусть и слышали ее всего лишь двое. Прекрасная мелодия уносила Ивана и Майю все дальше и дальше от города. Они уже давно не видели ни парка вокруг, ни статуи рабочего, поднявшего над головой молот, ни парочки маргинального вида мужчин, что выпивали на скамейке неподалеку от памятника.

Музыка была в сердцах танцующих, и для того, чтобы ее услышать, не нужны были ни колонки, ни наушники. Иван чувствовал, как мир вокруг него становится каким-то зыбким, начинает дрожать, как воздух над раскаленным асфальтом. И все же это был не тот мир, куда они стремились!

– Чего-то не хватает, – сказал Иван на ухо девушке. – Как будто нужен еще какой-то фактор! Я задумался, что же сделало тот день таким особенным, смерть дедушки? Его собственная смерть?

Умирать Иван не планировал, а значит что-то должно было произойти.

– Эй, уважаемый! – раздался сиплый, вечно простуженный голос и к ним подошли двое тех самых маргиналов, что совсем недавно с упоением пили водку на скамейке. Видимо, огненной воды не хватило и было принято волевое решение ограбить кого-нибудь, а другой жертвы, кроме молодой парочки, что быстро смекнула что к чему и собирались покинуть неспокойное место, не нашлось.

Бежать было некуда, да и адреналин, что бушевал в крови, требовал выхода, просил действий.

– Ты чего, глухой? Или тупой, – наехал первым мужчина, от которого несло дешевым алкоголем и давно немытым телом.

Второй пьянчуга зашел Ивану за спину и теперь стоял неровно покачиваясь, колени его гуляли туда-сюда.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Иван, – чем вам помочь?

Иван слегка сжал локоть Майи, показывая, что все в порядке. Девушка слегка наклонила голову, показывая, что все поняла.

– Нам помочь? – первый из маргиналов расхохотался, обнажив два ряда желтых зубов.

Второй присоединился к смеху.

– Нам нужны ваши карты, деньги, наличные, можно украшения, – перечислял он, словно диктуя список покупок, – после того, как передадите мне эти вещи, можете быть свободны.

– А если мы откажемся? – спросил Иван.

– Тогда придется забрать у вас это все силой, – ответил бандит, и в его руке блеснул длинный тонкий нож-бабочка.

Иван усмехнулся.

– Давайте я вам просто водки куплю? – предложил Иван, все еще надеясь решить спор мирно, но жажда алкоголя и чувство собственной безнаказанности уже смешались в мозгах мужчин в ядреную смесь.

– Ты че, козел, по-русски не понимаешь? – вскипел главный из бандитов. – Давай сюда бабло и цацки, не то тебя на перо посадим, а мадаму твою и того хуже!

– Фу! Ну, некультурно же так выражаться! – терпение Ивана закончилось. – Можно же было просто работу себе найти, уж хватало бы на портвейн, а может, и на закуску.

– Ну, все. – Негодяй схватил нож поудобнее. –Ты сам напросился!

Он бросился к Ивану, метя лезвием точно в живот парня. Иван не стал уклоняться и отбивать удар. Вместо этого он шагнул навстречу, принимая в живот около десяти сантиметров стали.

Боли Иван не чувствовал, более того, рука с ножом не причинила ему никакого вреда, просто прошла сквозь парня. Мужчина сделал несколько неуклюжих шагов и упал на асфальт, его приятель смотрел на это все с ужасом, у него отвисла челюсть, глаза остекленели. Майя посмотрела на Ивана.

– Что происходит? – спросила она

– Мы уходим, – просто ответил Иван, – возвращаемся домой.

Он протянул руку и Майя крепко сжала его ладонь. Иван шагнул вглубь пространства. Он сделал всего шаг, но сквер со скамейками и пламенем костра вдруг резко отдалился. Теперь Майя и Иван смотрели на него словно бы в маленькую щелку.

– Прекращайте пить! – грозно прокричал Иван в сторону своего мира.

Небольшой кружочек, в котором еще виднелся темный сквер, исчез окончательно.

– Надеюсь, они услышали меня и больше пить не будут, – сказал Иван.

– Надеюсь, они с ума там не сойдут от всего увиденного? – откликнулась Майя.

– Ладно, надо двигаться дальше.

Они вдвоем пошли вперед или назад, непонятно, куда они шли. Иван опережал спутницу и прислушивался. Когда он переместился между мирами в первый раз, все произошло практически моментально.

– За мной, – ответил Иван, – куда-нибудь да придем.

Иван шагал по дороге, Майя чуть позади. Иван ощущал ее присутствие так же, как человек с закрытыми глазами определяет, где находится солнце.

– Уже недолго, – сказал Иван, – скоро увидим Ленинград и пойдем пить чай. – Иван словно прозрел. – Ольга Андреевна будет безумно рада нашему прибытию! Совсем немного, и мы увидим колонны Зимнего дворца!

– Вон! – Майя указала куда-то за спину парня. – Я чувствую, что нам гуда.

– Отлично. – Иван направился к проходу и замер на грани портала.

– Что такое? – Майя заметила его тревожность, – Все в порядке?

– Оттуда тянет холодом, – ответил Иван, – странно как-то.

– Мне казалось, в наших мирах время течет параллельно, – нахмурилась Майя, – ну, что времена года и дни недели совпадают. С другой стороны, ты ведь еще не видел Ленинград зимой? Эх, вот бы сейчас там был конец декабря! На Новый год город особенно красив!

– Я про другой холод, – тревожно покачал головой Иван, – как будто из пустой могилы тянет гнилым холодком!

– Тогда пошли скорее! – Мила бросилась к порталу. – Может, там нужна наша помощь!

Иван поспешил за девушкой, внутренне надеясь, что его тревога напрасна и на месте Ленинграда их не встретит груда развалин и толпы голодных крыс, желающих полакомиться человечинкой.

Иван и Майя шагнули в портал. Поначалу они стояли в темноте, ничего не менялось, только все плотнее окутывала их темнота, стягивая руки и ноги, давя на грудь, мешая дышать.

Странно, почему никто и ничто их не приветствует? Да вообще, почему так тихо?

Тьма наконец отступила, хоть и не до конца. Просто над головой появились звезды, раздался запах ночной травы, с неба лился серебристый лунный свет. Только вот звуки по-прежнему отсутствовали.

– Смотри! – Майя толкнула парня кулаком в бок.

Иван наконец заметил, что стоят они на небольшом пригорке. По правую руку от них в низинке располагается небольшая деревня, а по левую – кладбище. Хотя нет, кладбище, это слишком современно для того сооружения – это был погост. Деревянные кресты, куча травы и никакого пластика или железа. Деревянные домовины, помещенные на невысокие подклеты.

И над всем этим царила неестественная тишина, даже собаки не брехали по заборами!

Иван и Майя прошли вперед несколько шагов и уткнулись в кусты дикой малины, буйно разросшейся на холме. Продравшись через колючие заросли, они оказались на краю небольшого утеса, что нависал над деревней и кладбищем. На самом краю его стоял мальчишка лет десяти. Он неотрывно смотрел на погост.

– Эй, парень, ты как? – Иван вдруг почувствовал страх, что растекался по его телу, он протянул дрожащую руку к мальчику и тронул его за плечо.

Мальчишка вздрогнул и медленно повернулся к нему. Лицо мальчишки испачкалось в крови, светлые волосы в свете звезд казались абсолютно седыми.

Мальчик, увидев Ивана и стоящую позади него Майю, раскрыл рот и громко заорал. Иван от неожиданности заорал тоже. Двойной дикий крик разнесся над деревней, старым погостом и ночным лесом.

Глава 3. Яблоня на погосте

Степка Ломов продирался через кусты дикой малины, которые разрослись на вершине Коровьего холма. Ветки кустарника цеплялись за одежду, острые колючки царапали руки, ноги и лицо мальчика.

Степа негромко ругался, то и дело спотыкаясь в ночной темноте о камни и корни.

Это ж надо было так попасть! А все Генка Сидоров виноват! Надо ж было поспорить с ним, что Степа сможет ночью сходить на погост и нарвать яблок со старого дерева, что росло посреди кладбища!

Но делать было нечего, на кону стояла честь Степки, так что теперь приходилось в потемках продираться через колючие кусты, вздрагивая от каждого шороха.

Степан приехал в деревню Большие Лопухи в начале лета. Родители привезли его из города и оставили на попечение деда Атанаса.

– Атанас – это тебе не какой-нибудь там Афанасий, – сразу предупредил внучка старик, – Афанасии водопроводчиками работают, а Атанас – это старинное имя, в честь старого бога Атона оно произошло, так что не путай!

– Так бога же нету! – пылко воскликнул Степа, поправляя на груди красную звездочку ноябренка.

Мальчишка осенью должен был стать пионером, так что всегда и везде отстаивал идеалы и убеждения коммунизма.

– Ну, бога может, и нет, но дед-то у тебя есть? – рассмеялся Атанас. – Так что будь добр, не путай!

Степа серьезно кивнул, на самом деле, какая ему разница Атанас или Афанасий? Главное, что у дедушки было жутко интересно.

Атанас Варфоломеевич жил на отшибе деревни в просторном деревянном доме, забитом под завязку всякими старинными штуковинами. Тут имелись и книги в желтых кожаных переплетах, страницы которых были покрыты непонятными символами, под потолком висели связки сушеных кореньев, разноцветные перья птиц, сушеная обезьянья голова скалилась белыми клыками с верхней полки шкафа, у окна большой комнаты застыл телескоп, поблескивающий медными деталями, на большом столе лежали карты далеких стран и всякие мореходные инструменты. В дальнем углу комнаты стоял манекен из магазина одежды, на который нацепили самые настоящие рыцарские доспехи. Сразу же по приезду Степан постучал по железной кирасе. Металлический нагрудник отозвался звонким эхо. Степан проверил – достается ли из ножен длинный меч. Оружие легко выскользнуло из ножен, и лезвие сверкнуло холодной сталью.

– Великоват пока для тебя ножичек, – рассмеялся дед Атанас, – на-ка тебе лучше вот этот.

Дедушка протянул внуку кинжал с кривым лезвием. Лезвие кинжала было толстым у рукояти и постепенно сужалось к острию.

– Это мизерикорд, то бишь нож милосердия, – сказал Атанас.

– А почему его так назвали? – Степа с восторгом вертел в руках тяжелый для его рук клинок.

– Ну, потому что когда рыцарь падал с лошади, то зачастую без посторонней помощи подняться он уже не мог.

– И с помощью этого ножика его доставали из доспехов? – Степа с восторгом посмотрел на кинжал, а потом на дедушку.

– Ну, можно и так сказать. – Атанас Варфоломеевич немного замялся и отвел взгляд в сторону. – Помогали ему освободиться, это да.

Степан был просто в восторге от подарка.

– Дедушка Атанас, а ты вообще кем был-то раньше? – Степан продолжал осматривать коллекцию непонятных вещей в доме деда. – У тебя ведь не дом, а целый музей!

– Да так, всем понемногу занимался, – ответил дедушка, – много путешествовал в молодости, – так в путешествии одном бабушку твою встретил. Был я тогда простым моряком на торпедном катере, и как-то пришвартовались мы в одном южном порту. Сошел я на берег, зашел в таверну на причале и встретил там ее! Бабушка твоя историком была, ездила по миру и всякие раскопки устраивала по заданию партии. Эту коллекцию она начала собирать.

– А ты?

– А я влюбился, – ответил Атанас, и голос его немного дрогнул, – красивая была твоя бабушка! Копна рыжих волос, таких густых, что их в кулаке удержать было нельзя, глаза зеленые, как море, чуть вздернутый нос в веснушках, упрямый подбородок, высокая, стройная! От женихов и кавалеров у нее отбоя не было!

– А ты какой был? – Степан сел на стул напротив дедушки.

– Ну, я тоже был красавец-мужчина, – улыбнувшись, ответил Атанас Варфоломеевич, – моряк же! Тельняшка, клеши такие широкие, что бульвар можно было полами подметать!

– Вы влюбились друг в друга?

– Конечно! Влюбились, поженились и стали вместе по миру кататься, старинные вещи изучать, искать поселения древних людей и города сгинувших цивилизаций!

– А в деревне-то ты как оказался? – Степа с недоумением посмотрел на деда. – Я думал, большие ученые в почете у партии, они в институтах работают, всякие штуки изобретают.

– Ну, после того, как открылся магический портал и волшебство в мир пришло, все изменилось. Ездить по миру стало небезопасно, да и запрещено. – ответил с грустью старик. – Бабушке не нравились запреты, и она много и долго ругалась с руководством. Вот ее за строптивость и отправили в Большие Лопухи. Она, конечно же, не успокоилась, тем более, что магию изучать ей очень хотелось. Но запрет-то был, так что она устраивала тайные эксперименты, все пыталась понять, как пользоваться волшебством.

– Так это же нельзя! – Степан с тревогой посмотрел на дедушку. – Только специально обученные люди могут пользоваться магией! Нельзя ее просто так каждому раздавать! Это ведь небезопасно! Можно же пострадать самому или других поранить!

– Это верно, – Атанас грустно кивнул, – только ведь любопытство человеческое запретами не удержать. Вот и бабушка не удержалась. И какой-то из ее экспериментов пошел совсем не по плану. Я тогда в саду яблони повязывал, и тут как шарахнуло, крыша с дома поднялась! Из окон потоки света вырвались, стекла все наружу посыпались. Я бросился в дом, но бабушки не нашел. Нигде ее не было. Только темное пятно на стене.

Степан с восторгом и ужасом посмотрел на стену, где до сих пор виднелись темно-синие разводы.

– Вот так я один и остался, – сказал Атанас, – живу теперь спокойно и занимаюсь садом да огородом, а все вот это, это память о бабушке.

– Так бабушка была волшебницей? Она без разрешения пыталась магию использовать?

– Что значит без разрешения? – нахмурился Атанас Варфоломеевич. – Как можно человеку дышать запретить? Куда деваться от того, что у тебя есть, от того, что у тебя в крови? Нет, тут запретительные меры не помогут! Страна наша построена на принципах равенства! Так что запретить кому-то использовать свои способности – это вообще неправильно!

– Но ведь партия говорила, что это для блага людей! – воскликнул Степа. – Чтобы нас защитить!

– Дозащищались! – Атанас Варфоломеевич стукнул кулаком по столу. – Вот и бабушки не стало! А дали бы нормально работать и изучать все это, глядишь, жива была бы!

– Так если бы она соблюдала правила, то ничего бы и не произошло, – пылко возразил Степа.

– Нельзя просто все взять и запретить, – покачал головой дедушка, – запретить что-то одним и разрешить другим! Это вообще не про свободу и равенство! А бабушка твоя превыше всего ставила именно это, за это и поплатилась, за это и погибла.

– Ну, может и не погибла. – Степа подошел к опустившему голову дедушке и дотронулся до его плеча. – Может быть, ее куда-то унесло магией?

– Я тоже так думал, – сказал Атанас, – искал какое-то подтверждение, доказательства, но ничего не нашел. Все запрещено. Да, у нас есть всякие магические штуки, вроде летающих машин, волшебного экрана или магических шнуровальниц, какие-то мелкие заклинания доступны почти каждому, но истинное волшебство от людей скрыто, ну так было раньше, по крайней мере. Что там сейчас происходит в Ленинграде, вообще непонятно! Там же битва была, и, вроде как, правительство проиграло, даже Дзержинский пропал куда-то! Что-то теперь будет?

– А что будет? – спросил мальчик.

– Не знаю, – пожал плечами Атанас, – тут в Больших Лопухах ничего не менялось уже лет сто. Народ тут простой живет, как испокон веков предки жили, так и мы. Все эти мировые потрясения через наши чащобы не проходят. Авось оно и к лучшему. Чтобы у таких мальчишек, как ты, не отнимать веселое беззаботное лето.

Степа понял, что разговор окончен. Он схватил подаренный кинжал и с гиканьем выскочил из дома.

С подарком дедушки Степа не расставался ни на минуту, ложась спать он клал клинок под подушку, воображая себя настоящим рыцарем, который сражается с драконами и спасает принцесс.

Естественно, что среди деревенских мальчишек Степан стал авторитетом. Он придумывал всякие игры, и ребятня шумной ватагой носилась по улицам деревни, пропадала до ночи в лесу или на реке.

Степан просто наслаждался летом, пока не появился этот самый Генка Сидоров. Был он старше Степы на пару лет, выше и крупнее. Он быстро подмял под себя сельскую ребятню, установил на улице свои порядки. Сидоров был сыном какого-то партийного работника, так что ему были доступны всякие магические штуки. Настоящих заклинаний он, понятное дело, не знал, но личный магический экран у него имелся, а на шее висел кулон защитного поля. Такие кулоны могли себе позволить только обеспеченные люди. Кулон надевали детям, чтобы они не могли пораниться или пострадать. Магическая побрякушка защищала от мелких травм, царапин и ожогов, ее владелец не мог утонуть в речке или заблудиться в лесу. И в драке кулон защищал своего владельца. Мальчишкам не под силу оказалось пробить магическое поле. Генка этим пользовался в своих интересах. В первый же день он отлупил нескольких сельских мальчишек, заставив их признать его авторитет и чуть ли не превратив их в своих слуг. Степан не собирался подчиняться избалованному наглецу.

– Эй ты! Это что у тебя такое? – Сидоров как-то столкнулся со Степой на улице. – А ну, давай сюда!

Генка привычным для него жестом протянул руку, указывая на мизерикорд на поясе Степы.

– Вот еще! – возмутился Степа. – Это мой кинжал!

– «Этё мой киньзаль», – передразнил его Сидоров, – ты по моей улице ходишь, а значит, все, что на ней, – мое!

Сидоров щелкнул пальцами, и трое его прихвостней бросились к Степе. Они повалили его в пыль и отобрали кинжал.

– Тю! Я-то думал это что-то стоящее, а это тупой ножик, да еще и неудобный! – Сидоров с презрением вертел мизерикорд в толстых пальцах.

– Отдай! – Степан бросился на хулигана с кулаками, но магическое поле отбросило его назад.

– А ты мне что? – нагло улыбнулся Генка. – Надо что-то на выкуп! Раз такой смелый, может, не слабо тебе ночью на погост сходить и яблок набрать?

Степан вздрогнул, ходить на старое кладбище и днем-то было страшновато, а то ночью!

– Ну, или можешь дедушке пожаловаться. – Сидоров с презрением смотрел на Степу, готового уже расплакаться от обиды и несправедливости. – Струсил?

– Ничего я не струсил, – ответил Степан шмыгнув носом, – будут тебе яблоки! А ты тогда снимешь свою побрякушку и посмотрим, кто кого одолеет! Или испугался? Пойдешь папе пожалуешься?

Сидоров покраснел от злости, но отступать под взглядами всей деревенской детворы было нельзя, если на него ополчатся все деревенские, то никакой кулон не поможет, папа и мама далеко, а до конца лета еще очень много времени.

– Договорились! – кивнул он. – Принесешь яблоки, я верну кинжал, и мы с тобой выйдем один на один, без кулона! Только никуда ты не пойдешь ночью, по тебе видно, что ты трус. А ночью на погосте, я слыхал, неладное творится, из могил что-то наружу лезет, воет кто-то, и вовсе не волки!

– Это мы еще посмотрим, как я испугаюсь, – ответил Степан, хотя у него при мысли о старом кладбище сразу же похолодело в животе.

– Вот и посмотрим, завтра утром, здесь же встречаемся. – Сидоров и его шайка отправились к реке, а Степа поплелся домой.

Весь день он боялся и переживал. К ночи его просто трясло от ужаса, но оставлять подарок дедушки в потных руках Сидорова не собирался. Так что в ночи Степа выбрался из дома и направился к погосту.

Степе было страшно, хотя нет, слово «страшно» и близко не описывало того ужаса, что испытывал мальчик. Рассказы про старое кладбище хорошо слушать дома, возле горящей магическим огнем печи, под блины с вареньем и горячий малиновый чай, ну или в компании друзей, где-нибудь в лесу у костра, вот там страшилки становятся развлечением, способом пощекотать нервы, находясь на самом деле в полной безопасности.

А вот сейчас опасность была реальной. Степа хоть и не верил в россказни про призраков и зомби, но трепет перед старым погостом уже сковал его по рукам и ногам.

Дедушка Атанас про погост рассказывать не любил, единственное, что он сказал внуку, чтобы держался от него подальше.

Странным было бы в мире магии не верить в призраков, но каждый советский гражданин с пеленок знал, что магия под контролем партии, что высший Совет контролирует ее и никогда не позволит ей стихийно вырваться и натворить бед. К тому же магические институты постоянно изучают свойства магии и создают заклинания, это настоящая наука, а вот эти бабушкины сказки про привидений, это все пережиток прошлого, тяжелое наследие царизма и тлетворное влияние Запада, призванное пошатнуть здравомыслие советского гражданина.

Все это Степан знал с самых пеленок, впитал с молоком матери, слушал широко раскрыв глаза на каждом уроке политологии в школе. Только все эти знания оказались мыльным пузырем перед суровыми инстинктами первобытности, которые настрого запрещали тревожить мертвых и пугали их местью.

Колени дрожали, Степан весь трясся от страха, но тем не менее продолжал идти вперед. Верхушка холма была буквально в двух шагах. Степа уже видел раскидистую старую яблоню, росшую посреди погоста. От местных мальчишек он знал, что с яблони началась вся деревня Большие Лопухи, от яблони и могилы, что располагалась прямо у ее корней.

Лет где-то двести или триста назад жил в здешних местах отставной поручик. Жил на широкую ногу, проматывая оставшееся от родителей наследство. И была у него жена, красавица каких мало. Души в ней не чаял поручик, но даже любовь к жене не остановила его от разгулов. Промотал он все наследство и задолжал очень опасным и могущественным людям. Денег у поручика не было и в качестве платы жена отдала себя злодеям, спасая любимого. Что ей пришлось пережить в лапах негодяев, никто не знал, но вернулась она тенью себя самой. Поручик от ужаса бросил кутеж, но любимую вернуть уже не смог. Повесилась она на той самой яблоне. Поручик три дня блуждал по лесу в поисках возлюбленной, а когда нашел, то еще три дня рыдал, сидя под кроной.

Церковь запрещала хоронить самоубийц по своим обрядам, так что поручик соорудил могилу прямо у корней дерева и стал ухаживать за ней. Он, может, и сам бы застрелился или повесился, но, говорят, явился ему дух жены и приказал остаток дней прожить праведно. Вот и стал поручик ухаживать за могилой да помогать путникам, что в лесу блуждали. Мало-помалу выстроил он себе дом неподалеку от могилы жены, разбил сад, огород, начал дрова заготавливать да на ярмарке продавать. Все у него так хорошо спорилось, что стали рядом с ним другие люди селиться. Сначала пара домов появилась, затем с десяток. Земля тут хоть и дикая, но плодородная, место расчистить – и будет тебе пашня давать такой урожай, что соседи обзавидуются, только сил да старания приложить надо. Росли Большие Лопухи, богатели. Рос и погост. Церковь уже глаза закрыла на такое нарушение своих порядков. Единственное чего в деревне не было это церковь, вот уж на этом святые отцы стояли твердо. Шалить – шалите, но на святое не покушайтесь, вот и оставались Большие Лопухи деревней, хотя по богатству и количеству жителей давно должны были именоваться селом. Поручик прожил еще много лет, местные даже удивляться перестали, считая, что пока он грехи свои не искупит, так и будет по этой земле ходить, но однажды не пришел он к могиле жены, не пришел и на следующий день, а в доме его не зажигался огонь. Местные робко вошли в дом поручика и не нашли его. Организовали поиски, неделю народ прочесывал окрестные леса, но ни следа старого грешника так и не нашли. В итоге решили все, что ушел поручик дальше скитаться по миру да помогать страждущим, ну или просто в реке утонул, тут уже молва пошла во все тяжкие. Кто говорил, что медведь его задрал, кто – что он сам медведем стал и теперь по лесу шатается. Слухов наплодили множество, а вот правды так никто и не выяснил, только вот каждый год в день смерти жены поручика, кто-то приносит на могилу под яблоней несколько красных маков.

Вся эта история вихрем пронеслась в голове Степана, когда он увидел посеребренные звездным светом кресты и могильные холмики.

«Может, ну его этот кинжал?» – пронеслась в голове мальчишки трусливая мысль.

Степа стыдливо прикрыл рот рукой. Нет уж, он дал слово, а значит, не отступит, какие бы ужасы ему ни мерещились.

Он замер на краю холма. Это был кратчайший путь до погоста – всего-то спрыгнуть с невысокого обрыва на мягкий песок и вот оно – кладбище, а там и до яблони-то рукой подать. Сорвать с нижней ветки плод и задать такого деру, чтоб только пятки сверкали!

Ничего сложного, но Степан никак не мог решиться. Было очень страшно, а еще эта тишина! Так тихо, что мальчик слышал, как бежит по венам его кровь!

Вдруг ему померещилось движение у одной из могил. Степан замер на месте. Черная длинная рука с костлявыми пальцами поднималась над могилой, темный силуэт возвышался над погостом. Двигался он неровно, словно норовя упасть при каждом шаге. Степан раскрыл рот от ужаса, но сил закричать не было.

– Эй, мальчик, ты как? – что-то тронуло Степана за плечо.

Он медленно повернулся и увидел перед собой молодого мужчину в клетчатой рубашке и синих джинсах, а позади него стояла красивая девушка в легком платье, цвет которого было не разобрать в слабом свете звезд.

Ничего страшного в незнакомцах не было, напротив, они казались даже милыми и приветливыми, но, видимо, страх накопился и требовал выхода, так что Степа просто заорал от ужаса. К его удивлению, мужчина тоже заорал. Так они и стояли с минуту, просто крича друг на друга.

Иван уже понимал, что зря кричит, осознал всю глупость ситуации, но остановиться не мог. Со стороны это выглядело, наверное, невероятно нелепо.

– Хватит орать! – подскочила к нему Майя.

Иван резко захлопнул рот, тоже самое проделал и мальчишка. Рты они закрыли совершенно синхронно и в стоящей тишине звук этот получился настолько громким и нелепым, что Иван не смог удержаться от смеха. Он стоял и просто хохотал, а вместе с ним хохотал и мальчишка, в один миг позабывший обо всех страхах этой ночи.

– Да вы издеваетесь, что ли? – Майя смотрела то на Ивана, то на мальчика.

В этот момент невысокий песчаный утес не выдержал веса двоих взрослых людей и одного тощего паренька и, сперва просев, рухнул вниз, увлекая за собой всех, кто находился на его вершине.

Иван кубарем покатился по склону, песок и пыль набились ему в нос и в уши. Он поднялся на ноги и принялся искать Майю и мальчишку.

– Майя, ты где? – позвал он.

– Да тут я, – раздался раздраженный голос девушки откуда-то слева, – вот же веселая получилась прогулочка!

– Не ворчи, – со смехом ответил Иван, – главное же, что получилось! Мы вернулись домой!

– Это с чего ты взял? – спросила девушка. – Может, мы все также в твоем мире, просто переместились в пространстве?

– Ой, да ладно тебе!! – ответил Иван. – Ты же прекрасно чувствуешь, что тут даже воздух другой! Я уверен, мы в твоем мире!

– Сейчас выясним. – Майя шагнула к большой куче песка и вытащила оттуда белобрысого паренька.

Тот поднялся на ноги и теперь отфыркивался от песка и земли, которые потоками падали с его одежды и волос.

– Мальчик, а где мы находимся? – ласково спросила она.

– А вы что, не знаете? – подозрительно спросил мальчишка.

– А ты знаешь, что отвечать вопросом на вопрос невежливо? – хмыкнула Майя.

– Так вы ж тоже так отвечаете. – Мальчишка упрямо наклонил голову. – Еще и вопросы такие странные!

– Бдительность превыше всего, – раздраженно пробормотала Майя, – ладно уж. Меня Майя зовут, а это Иван.

– О, как растение – Иван-да-Майя! – рассмеялся мальчик.

– Правильно Иван-да-Марья, – машинально поправил Иван.

– Чего-чего? – мальчишка вытаращился на Ивана. – Что еще за Марья такая? Не, я точно знаю Иван-да-Майя.

Майя бросила на Ивана выразительный взгляд, мол, чего лезешь со своим уставом в чужой монастырь? Иван лишь развел руками.

– Так что ты делаешь здесь в такое время? – девушка снова посмотрела на мальчишку.

– Дела есть, – важно ответил мальчик, – меня, кстати, Степаном зовут.

– Приятно познакомиться, Степан, – улыбнулась Майя, – но все-таки, что ты здесь делаешь? Да еще и в такое время?

– И самое интересное, ты почему кричал? – Иван внимательно посмотрел на мальчишку.

– Поспорил с одним дураком, что смогу яблок набрать на кладбище, – чуть смутившись ответил Степа, – вот и пришел сюда.

– А кричал почему? – снова спросил Иван.

Степа вдруг побледнел и отступил от изгороди, за которой начинался погост. Он сделал несколько шагов назад и спиной уперся в Ивана.

– Вот там, что-то было! – указал он на ближайшую могилу. – Что-то поднялось оттуда и летало вот так по воздуху!

Степан изобразил рваный и корявый полет призрака.

Иван и Майя переглянулись.

– Ну-ка, пойдем посмотрим, что там за нежить тебе привиделась, – решительно сказал Иван.

– Может, не надо? – дрожащим голосом спросил мальчик. – Черт с ним, с этим спором, не так уж он и важен.

– Важен, – возразил Иван, – раз ты в полночь пришел сюда, преодолев свой страх. Это, знаешь ли, заслуживает уважения.

Иван перебрался через оград, затем помог Степану преодолеть невысокий заборчик, Майя, легко оттолкнувшись от земли, перепрыгнула преграду.

– Где? – еле слышно спросил Иван.

Степа кивком головы указал на нужную могилу.

Тут из-за темного в ночи креста, снова поднялась фигура в темном балахоне. Степан вздрогнул и спрятался за спиной Майи. Иван посмотрел на девушку, и та отрицательно покачала головой – в этом создании магии не было и вовсе.

Иван бросился вперед и быстро оказался рядом с призраком. Он дернул нити, что заставляли пугало двигаться и прямо перед его ногами появились, словно из ниоткуда, еще трое мальчишек, державших в руках длинный шест, на котором и был подвешен черный дырявый балахон.

– Эй, дядь, ты чего веселье портишь? – самый крупный из мальчишек с вызовом посмотрел на Ивана. – Я все папе расскажу!

– Да сколько хочешь рассказывай, – рассмеялся Иван, – можешь еще заявление в милицию на меня накатать.

– Ах ты гад такой? – Степан вышел вперед и посмотрел на старшего мальчишку. – Решил меня испугать, чтобы я уж наверняка не выполнил условия договора? Ну ты и гад, конечно!

– Да плевать мне на договор, – рассмеялся вредный мальчик, – ты бы видел выражение своего лица! Небось в штаны напустил от страха?

– Верни мне кинжал! – Степан требовательно протянул руку.

– А если нет, то что ты мне сделаешь? – гнусно рассмеялся хулиган. – Гена Сидоров не возвращает то, что побывало в его руках!

– Гена? Сидоров? – Иван закатил глаза. – Мы что, в рекламе газировки?

– Я тебе сейчас покажу. – Гнев Степы достиг апогея, и он бросился на Сидорова.

Степа налетел на Гену, но его вдруг отбросило обратно. Сидоров расхохотался.

– Что ты мне сделаешь? – с гнусной усмешкой поинтересовался он у Степы. – Да ты даже ко мне прикоснуться не можешь!

Возмущенный Иван хотел было вступиться и высказать хулигану несколько ласковых слов по поводу его поведения, но Майя с силой сжала его локоть.

– Идиот, – продолжал издеваться Сидоров. – Хоть голову включи, у тебя нет никаких шансов! Ты проиграл уже!

Степа сжал кулаки.

– Я не проиграл, пока на ногах стою, – ответил он, – а шансы на успех зависят лишь от количества попыток!

Степан снова бросился в атаку.

Сидоров просто стоял на месте и смеялся. Однако смех его резко прервался, когда Степа с силой врезался в него. Сидоров отлетел к яблоне в центре погоста и с силой ударился о ее ствол спиной. Дерево возмущенно зашелестело, и с его ветвей упало несколько яблок, одно из них приземлилось прямо на колени хулигана.

– Не поможет тебе твоя игрушка! – Степан стоял над хулиганом, по-прежнему сжимая кулаки. – Отдавай кинжал!

Сидоров потянулся к поясу и вдруг замер, глядя за спину Степана.

Все невольно проследили за взглядом Сидорова.

Одна из могил пришла в движение. Земля стала подниматься и проседать, словно готовясь выпустить из своего чрева что-то.

Иван посмотрел на остальные могилы.

– Надо уходить, быстро! – приказал он всем. – То, что здесь скоро произойдет, вам не понравится.

– Можно подумать, сейчас мы в восторге, – сдавленно пробормотала Майя.

Из могилы показалась человеческая рука.

– Отходим!

Гла