Землянка в школе навигаторов

Глава 1

Сколько себя помню, я засматривалась на звёздное небо. Я любила минуты, когда дежурный воспитатель нашего детского дома, обходя спальни воспитанников, выключала свет – и я смотрела и смотрела на ночное небо, на звёзды, на краешек луны, который виднелся в окне. Не один десяток раз воспитатели, застукав меня сидящей на подоконнике и считающей звёзды, ставили на час в угол. Раньше – когда мне было восемь, одиннадцать лет – я на них злилась: меня наказывали, лишали сладкого, доступа во Всемирную Сеть; я одной из последних выбирала подарки на Новый год, переданные попечителями детского дома и волонтёров.

Рядом с окном спальни девочек была установлена пожарная лестница. Я научилась перебираться на неё через окно и забиралась на крышу. В первый раз я чуть не свалилась с высоты третьего этажа, но потом наловчилась и стала действовать на автомате. Работало это только летом, но однажды я решила выбраться в ясную морозную ночь – уж больно хотелось посмотреть на комету Атлас, в эти зимние дни её было видно невооружённым глазом!

Есть в звёздах что-то особенное. Вы только попробуйте выйти ночью на улицу и посмотреть в небо. Отвести взгляд окажется очень сложно. Я вот не могла. Просто не находила сил.

Когда я вернулась в комнату, дежурный воспитатель уже сидела на моей кровати. Меня лиши вишнёвого пирога, и все зимние каникулы мне пришлось помогать на кухне.

Я злилась, рыдала, огрызалась, объявляла бойкот, но всё равно, как только появлялась возможность, сбегала на крышу или в парк. А потом я открыла для себя, что могу быть куда ближе к звёздам…

Это осознание пришло постепенно, после ежегодного медицинского осмотра. В тот год у меня начались месячные, так что к привычным врачам добавились ещё. Во-первых, гинеколог – дородная тётка с мясистыми руками, которая, спросив, не было ли у меня половых актов, и получив отрицательный ответ, ввела датчик УЗИ мне в задницу. Трансректальное обследование органов малого таза предназначалось для тех девушек, кто не вёл половую жизнь.

– Всё в порядке. Матка малюсенькая, но размеры в нижней границе нормы, – сообщила тётка. – Вытрись салфеткой, салфетку в урну, одевайся за ширмой. – И громко выкрикнула: – Следующая!

С голой задницей, на дрожащих после неприятной процедуры ногах, я сползла с акушерского кресла, на котором побывала впервые, и побрела к кушетке. В прострации натянула трусы, чёрные брюки, поношенные кроссовки. В медицинском бегунке значился последний врач – эндо… анеди… нутри… нолог – в общем, тот, кто следит за буйством гормонов у подростков.

В последнем медицинском кабинете за столом сидел врач. Мужчина. Судя по гладкости кожи и отсутствию морщин, ему было лет тридцать, но мне почему-то казалось, что он старше, гораздо старше. В глазах предыдущих врачей читались жалость, надменность, брезгливость – взгляд этого мужчины не выражал ничего; и всё же он приковывал внимание. Возможно, это цвет глаз оставлял такое неизгладимое впечатление. Ярко-синий.

Наша бьюти-индустрия теперь могла и не такое. Можно было, сделав пару уколов, отрастить себе длинные и пышные ресницы; или сменить цвет волос, которые не пришлось бы подкрашивать, как это делали ещё лет пятьдесят назад. Я бы хотела сменить свой мрачный чёрный цвет на светлый, как у Ирэны Блестящей, самой популярной поп-дивы этого десятилетия. Божественный голос, актёрский талант, яркая внешность. Но бьюти-индустрия не любит нищих. А воспитанники детского дома, хоть и не нуждаются ни в чём, личных денег не имеют.

От пристального взгляда мужчины-доктора по коже побежали мурашки. Очень захотелось убраться из его кабинета.

– Мелания Васькина, тринадцать лет, – прочитал он с компа мои данные, указанные в карточке объединённой по всей Земле медицинской сети «ВсеМед». – Хирургических вмешательств не было, обращений и жалоб медицинского характера тоже.

Он встал, подошёл ко мне, пощупал что-то под подбородком, затем за ушами, подмышками. Я замерла, боясь даже спросить, что он делает. Хотелось оттолкнуть его руки и сбежать. Почему-то это казалось мне жизненно важным.

– Немного суховата кожа, волосы ломкие. Пока это вариант нормы – у тебя идёт активная перестройка организма. Нужно пропить курс витаминов.

Он выдвинул ящик стола и достал белую банку, на которой красовалась знакомая яркая этикета. Я немного расслабилась – эти витамины последние полгода рекламировали повсюду.

– По одной капсуле на ночь в течение месяца, – сказал врач. – Передам дежурной медсестре. – Я кивнула и, стараясь не бежать, покинула кабинет.

Синеглазый доктор прописал в моей медкарте показания к приёму витаминов, так что дежурные воспитатели каждый вечер выдавали мне по капсуле и следили, чтобы я её выпила.

Через неделю со мной начало происходить что-то странное. Я не чувствовала себя плохо до того, как начала принимать капсулы, но теперь мне казалось, что я могу свернуть горы. Я стала лучше учиться, у меня появилась странная потребность выглядеть лучше (чёрт, я даже начала мыться каждый день и два раза в день чистить зубы), мне захотелось стать кем-то! Кем-то большим, чем уборщик помещений, офис-менеджер, повар или швея – именно эти профессии чаще всего получали выпускники нашего детского дома.

Может, это просто так играют гормоны?

«Переходный возраст – это время многих физических, умственных, эмоциональных и социальных изменений. Одна из причин "бунта" подростка – перестройка в префронтальной коре головного мозга. Она отвечает за слаженную работу его [мозга] отделов, а также за то, как человек себя осознаёт, как он планирует свои действия и как себя контролирует. В таком возрасте ребёнок может обладать большей способностью к сложному мышлению», – вот что я выкопала в медицинской энциклопедии. Потрясающе интересное чтиво, кстати!

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Откуда у меня стали появляться такие мысли?! Это точно я?

В такие моменты мне хотелось пойти к нашему психологу и обо всём ей рассказать. Останавливало одно: тех парней и девчонок, что обращались к ней, часто переводили в другие детские дома.

А потом в наш детский дом пришла новый дежурный воспитатель – тётя Оля.

У нас, детдомовских, нет мамы, которая может похвалить за успехи. Нет папы, который заступится. У нас у всех разные истории и разные судьбы. Мы по разным причинам оказались не нужны своим родителям. От меня отказались ещё в роддоме. Иногда я грезила, что кто-то внимательный, добрый, отзывчивый, строгий, но справедливый удочерит меня. Как же я хотела свой дом! И кого-то, кто любил бы меня просто так, потому что я есть. И я начала стараться. Я старалась понравиться тёте Оле, глубоко в душе я мечтала, что она станет для меня мамой…

Она была воплощением моих мечтаний. И она заменила маму всем нам.

Тётя Оля держалась со всеми одинаково: журила, если кто-то провинился, хвалила за успехи, всегда выслушивала, если возникали проблемы, давала советы. Мы уважали её. К ней мы бежали за утешением, к ней шли хвастаться своими победами. Мы давно потеряли доверие к взрослым, но она коснулась иголок, которые мы отрастили, чтобы хоть как-то существовать в этом мире; в мире, в котором мы стали не нужны своим родителям. Когда тётя Оля пришла к нам работать, мы почувствовали, наконец, любовь, понимание и уважение. Она всегда разговаривала с нами на равных, без сюсюканий. Она дала понять, что не все взрослые – плохие люди.

А ещё она в каждом разглядела его особенности, поняла наши интересы и сподвигла нас реализоваться в той сфере, которая нам была наиболее интересна.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Разве может тринадцатилетняя девочка думать ТАК? ТАК формулировать свои мысли? Мне страшно! Очень страшно!

Несколько выпускников нашего детского дома поступили в университеты на бюджет! А ведь ещё год назад Женька Карташов только и знал, как стрелять сигареты у прохожих и резаться в карты.

– Как это чучело поступило в университет? – Мы с девочками из комнаты обсуждали Карташова.

Кто-то погладил меня по голове.

– Всё дело в желании, Лани. Евгений очень талантлив во всём, что касается радиотехники.

Тётя Оля двинулась в сторону воспитательской.

Я фыркнула:

– То есть я могу стать астронавтом?

– Только если ты этого действительно хочешь. – Она обернулась и подмигнула мне.

Я задумалась. Действительно задумалась, чего же я хочу. Я точно знала, что меня манят звёзды, и была уверена, что если я посвящу им жизнь, то буду счастлива. И тогда я начала рыть. Я читала всё, что могла найти, о профессиях, связанных с космосом, искала университеты, программы, изучала условия поступления, отчаивалась, отбрасывала некоторые специальности, психовала, снова искала. Каждую свою находку я обсуждала с тётей Олей. Она советовала, критиковала. Наконец я решила, что сначала поступлю на космометеоролога, а потом, отучившись, начну подавать заявки на включение меня в команды астронавтов. Как я поняла, на борту космических кораблей, которые в последнее время исследовали Венеру и Нептун, были космометеорологи. На обеих планетах уже началось строительство космических станций, и корабли, взлетавшие с Земли, доставляли стройматериалы, команды строителей, учёных.

Как же я хочу туда! Там, вверху, среды планет и звёзд – моё место!

Однажды тётя Оля, с разрешения директора и с помощью попечителей, организовала ночную экскурсию для ребят старших групп. Помня о моей одержимости космосом, взяла и меня.

– В ночь с двадцать второго на двадцать третье апреля наступает пик активности метеорного потока Лириды, – рассказывал сопровождавший наш автобус сотрудник местного планетария. Мы удалялись от города, ведь его огни мешали рассмотреть и так неяркое зрелище. Мои мысли подтвердил наш экскурсовод: – Лучшее место для наблюдения – за городом, а лучшее время – после двадцати трёх ноль-ноль. Я прихватил для вашей группы бинокли.

Мы ехали почти три часа и наконец остановились в поле. Было зябко, но боже, как же хорошо различались в небе звёзды и созвездия! Я, наизусть выучившая карту звёзд, млела от экстаза.

Вон там – Бетельгейзе, яркая звезда в созвездии Ориона. Её существование подходит к концу. Она медленно сжимается и сильно разогревается изнутри – это однозначно приведёт к её взрыву. Скорее всего, она переродится в туманность. Если так случится, то в центре новообразовавшейся туманности появится или нейтронная звезда, или чёрная дыра. Возможно, Бетельгейзе уже взорвалась. Между нами и ей почти шестьсот световых лет…

– Поднесите бинокли к глазам и посмотрите на восток, – предложил экскурсовод. Я немедленно поднесла увеличительный прибор к глазам, ведь точно знала, что там увижу – главную звезду созвездия Лиры, прекрасную Вегу. – Именно там и начнётся звездопад.

Прошло чуть больше десяти минут, и мы увидели падающие звёзды! На самом деле такой метеорный поток можно было ежегодно наблюдать с Земли в апреле. Мы двинулись дальше по экскурсионному маршруту. Наш автобус ещё больше удалился от городов и деревень, и мы снова вышли в поле.

– В этот раз я не предлагаю вам бинокли, Млечный Путь отсюда видно и невооружённым глазом, – сообщил экскурсовод, замолк и поднял голову вверх. И мы, детдомовцы, поступили так же и тут же замерли от восхищения. Мы увидели полосу Млечного Пути!

Ух ты!

Неспешно, всё ещё смотря вверх, я поворачивалась вокруг себя и словно ощущала дыхание Вселенной. Млечный путь тянулся над нашими головами от горизонта до горизонта.

– Владислав Вадимович, – неожиданно для самой себя обратилась я к сотруднику планетария, – мне кажется, что мы сейчас видим рукав Персея.

Владислав Вадимович кивнул.

– Да, верно. Из-за того, что от рукава Персея нас отделяет рукав Ориона, на внутреннем краю которого мы находимся, рукав Стрельца мы тоже предположительно видим. Все остальные рукава скрыты этими двумя, а также пылевыми туманностями.

Так вот ты какой, рукав Персея! А наша солнечная система, значит, находится в рукаве Ориона, на внутренней его стороне.

– Это самая красивая природная картина, которая может быть! —услышала я шёпот тёти Оли, раздавшийся рядом.

***

Чёрт, чёрт, чёрт!

Я только что узнала, что все, абсолютно все астронавты, чтобы поступить в лётный отряд, должны сдать спортивные нормативы.

Ненавижу физкультуру. Ненавижу бег.

Пробежать на тройку шестьдесят метров или сто – куда ни шло, но бег, например, на три километра меня выматывал – в боку кололо, в глазах темнело, отдышаться потом не могла полдня. Подтягиваться я не умела, а отжималась ровно пять раз – на слабую тройку.

И снова помогла тётя Оля. Мы с ней проконсультировались с преподавателем физкультуры в школе, в которую ходили все воспитанники нашего детского дома, и с врачами, обследовавшими меня. Вот только того самого доктора с ярко-синими глазами найти не удалось, этот эндокринолог словно испарился. И всё же мне составили целую программу физической подготовки, и начали мы её… с кардиотренировок.

***

– Следующий, – раздался из-за двери голос доктора.

Это был последний врач в ежегодной медицинской комиссии, и этот голос я узнала. Руки и ноги затряслись от страха. Появилось иррациональное желание сбежать отсюда. Но мне было уже четырнадцать с половиной, и заключение эндокринолога для моей дальнейшей физической подготовки много значило. Кое-как успокоившись, я толкнула дверь. В прошлый раз всё ведь прошло гладко.

– Мелания! – расплылся в улыбке врач с ярко-синими глазами. Он даже не стал скрывать интерес ко мне.

От ужаса ноги приросли к полу. Врач ощупал моё горло, и я уже знала, что так проверяют, не увеличена ли щитовидная железа. Потом он вернулся к столу и что-то быстро прочитал на мониторе компьютера. – Твои анализы в норме, гормоны в порядке. Занялась спортом? Одобряю. Но не переусердствуй, повышенное содержание тестостерона нам не нужно. Хороший вариант – силовые тренировки два-три раза в неделю, лучше всего – тренировки на выносливость, она пригодится.

Он снова уставился в монитор, а затем достал из ящика стола знакомую банку с капсулами.

– Напишу в твоей карте рекомендации по приёму витаминов.

Я кивнула, развернулась и молча вышла из кабинета. В коридоре бросилась бежать. Хотелось убраться подальше от крыла детского дома, где мы проходили медицинский осмотр. И только в парке рядом со школой я перевела дух.

Ну до чего неприятный доктор!

Понять своего испуга я не могла. Врач ничего мне не сделал, но тем не менее я ощущала ужас, находясь в его кабинете.

Над деревьями пронёсся флаэр, и я в испуге присела – мы ещё не привыкли к таким летающим штукам, они пока были новинкой в нашем мире. Основная подъёмная сила флаэра возникает за счёт пространственно-разуплотнённого гелия в виде холодной плазмы. Горизонтальная управляющая и стабилизирующая тяга управляются электрическими двигателями и двигателями турбовентиляторного типа.

Сейчас такой транспорт могли позволить себе только очень богатые люди. Из-за малочисленности таких средств передвижения они иногда проносились в воздухе над высотками. А недавно произошла воздушная авария. Никто не пострадал, но во Всемирной Сети заговорили о правилах движения для флаэров.

Когда я стану астронавтом, у меня тоже будет флаэр!

И снова после приёма витаминов я почувствовала себя просто отлично! Мне стали даваться все предметы в школе, но больше всего я напирала на те, что могли понадобиться для получения профессии космометеоролога. Оказалось, что мне нравится учиться. Во Всемирной Сети я поискала объяснение такому рвению. Выяснилось, что гормоны щитовидной железы ещё с внутриутробного периода программируют интеллект и уровень умственного развития. Выходило, мои родители не были дурками. Но почему же они оставили меня?!

Отыскала я и состав витаминов, которые прописал доктор, но никаких веществ, воздействующих на мозг или на щитовидку, туда не входило. Или в белой пластиковой бутылочке находились не витамины, а что-то другое.

У таких, как я, не бывает наличных. Государство полностью оплачивает наше проживание, питание, медицинские услуги для нас, одежду, гигиенические средства, школьные принадлежности. И только. Игры, планшеты, телефоны – всё это мы выпрашиваем у Деда Мороза, то есть пишем на Новый год письма попечителям, и те решают, по силам ли им наши запросы. Так что денег на упаковку витаминок, прописанных синеглазым доктором, у меня не было. Пришлось смотреть во Всемирной Сети описание, я даже нашла видео с производства – мои светло-серые капсулы совершенно не походили на яркие голубые шарики!

Что с этим делать, я не знала, но отчётливо понимала – эти витаминки мне пока только на пользу. А потому старалась ухватить всё, что они мне давали. Я стала залпом читать художественную литературу, учебники по метеорологии, математике, химии, географии, физике – всё это пригодилось бы при поступлении в университет. А ещё я много читала о космических приключениях вперемешку с научными теориями о космосе, о чёрных дырах, о способах передвижения в космосе, о строении космических кораблей и станций.

Минусом всего этого стало то, что я отдалилась ото всех. Подружки стали общаться со мной с неприязнью, а то и вовсе игнорировали меня. Впрочем, вина лежала на мне. Учебный год я впервые в жизни окончила на одни пятёрки! Школа даже отправила директору детского дома благодарность за такого одарённого воспитанника. Это ещё больше отдалило меня от ребят и девчонок моего возраста. Никто не гнобил меня – подобное пресекалось при первых подозрениях, – просто со мной почти прекратили общаться.

На летние каникулы детдомовцев отправляли в лагеря отдыха. Мне предстояло поехать на все три месяца на море. И я рыдала в кабинете директора, умоляя меня никуда не отправлять дальше, чем на два километра от моей библиотеки, компьютера и спортивной площадки. Я меня была ЦЕЛЬ, и я не желала, чтобы что-то помешало её осуществлению. Я боялась, что витамины перестанут действовать и я превращусь в обычную девчонку, удел которой – быть поломойкой.

– Я буду помогать на кухне, буду помогать дворнику, буду помогать делать уборку в спальнях, только не отправляйте меня!

Директор растерянно смотрела на меня.

– Но Мелания, ты заслужила это! Попечители выделили деньги, чтобы ты отдохнула, у тебя отличные показатели в учёбе!

– А можно вместо меня поедет Марина? Она учится без троек! Она тоже заслужила!

Директор только покачала головой.

– Мне нужно поставить в известность попечителей, у нас строгая отчётность по каждому ребёнку.

Вот так я осталась на лето в опустевшем детском доме. Было странно просыпаться в тишине, обедать с двумя воспитателями, засыпать в пустой комнате. Но почему-то мне было хорошо… Очень хорошо.

А ещё никто не мешал мне глазеть перед сном на звёзды.

***

– Эй, зубрилка, я заметил, у тебя за лето сиськи выросли, покажешь? – За углом школы ко мне пристал Ванька Косых, симпатичный парень с отвратительным характером. Утром его привозил на дорогой машине в школу отец, в конце учебного дня забирала мать и возила сыночку по разным репетиторам и секциям. Отец Вани, местный чиновник, заведовал в нашем городе вывозом отходов на переработку. Мусорный Ванька – так звали Ваню за глаза в нашем классе.

Шла третья неделя нового учебного года. Косых задержался после каникул – отдыхал где-то с родителями. Светлые волосы выгорели на солнце, кожа загорела, а зеленые глаза стали ярче от такого контраста. Девочкам он нравился. Не понимаю чем.

За детдомовского всегда некому вступиться, поэтому я молча шла к детскому дому, не обращая внимания на сальные шутки этого придурка. Пару раз оглянулась – вроде бы отстал.

Путь проходил через парк. Он не был заброшен, но никто за ним не ухаживал – старые покосившиеся лавки, горы прелой листвы, оставшейся от весенней уборки, жёлтые осыпающиеся листья берёз, начинающие краснеть листья клёнов. Стоял солнечный день, лавки уже высохли после дождя, который до этого лил три дня подряд. Я оглянулась: позади шла группа парней из параллельного класса. Эти тоже любили дразнить таких, как я. Свернула на другую дорожку. Так идти предстояло дольше, но школьников встречалось меньше. Вдруг моё внимание привлёк мужчина с длинными тёмными волосами, заплетёнными в косу.

Хм, откуда он? В наших северных городах так не ходят. Иностранец? Заблудился?

Уже лет сорок на Земле все общались на межмировом языке – смеси английского, испанского и русского. Но нации бережно поддерживали знание родного языка. Своим родным, русским, я владела ничуть не хуже общемирового. Так что, если залётная пташка из западного полушария Земли попросил бы помощи, направить его на центральные дорожки парка проблем не составило бы.

Мужчина прошёл мимо, быстро глянул на меня и зашагал дальше. Я села на скамейку. Рядом поставила сумку с учебниками и тетрадями. Слышала, во многих школах уже не пользуются тетрадями, все записи ведут на планшетах. Но только не в нашей. Наш город слишком удалён от центра страны, слишком долго до нас доходят изменения.

Мужчина с длинной косой остановился и сел на соседнюю лавку. Стало неуютно.

Явно не местный. У него взгляд совершенно отличается от наших, забитых и затравленных.

Ладно, мне пора, нужно ещё выполнить два задания.

Меня ждали задания из онлайн-школы, в которую я поступила этим летом. Они мне нравились, потому что были сложными, приходилось перелопачивать гору информации, чтобы найти ответы. Иногда я ошибалась, и потом мы с преподавателем разбирали то, что мне не удалось понять. Я знала, что скоро эти уроки для меня закончатся – первые два месяца обучения предоставлялись бесплатно, но, чтобы учиться дальше, нужно было платить. Попечители отказались это делать, я узнавала. Кто-то из них обиделся, что я не поехала на Средиземное море.

Границ в нашем мире теперь не существовало, как это было ещё сто лет назад. Но и одним большим государством под названием Земля мы пока не стали. Казалось, лет через сто или сто пятьдесят мы к этому придём.

Мужчина с длинной косой последовал за мной. Я ускорилась. Он тоже. Я свернула на дорожку, ведущую к центральной аллее, и он повернул следом. Навстречу мне вышел высокий синеволосый парень с оранжевыми глазами. И взгляд у него был такой же, как у мужчины с косой – прямой, открытый.

Да откуда вы тут? У нас сегодня какое-то нашествие чужаков?

Парень приветливо улыбался и двинулся ко мне.

Чёрт! Что им от меня надо?!

Я бросила сумку с учебниками и понеслась в сторону кустов. Я-то наш парк знала отлично, а вот они – нет.

Какое счастье, что я стала уделять время спорту. Теперь лихо перескакивала через поваленные деревья, перепрыгивала через мелкие овражки; впереди виднелся небольшой ручей, его берега должны были остаться скользкими после вчерашнего дождя, стоило только оттолкнуться чуть раньше, чтобы не поскользнуться. Я оглянулась – преследователей не было.

Так вам и надо!

Прислонившись к дереву, я прикрыла глаза. А когда открыла – сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Они оба стояли передо мной, на расстоянии вытянутой руки, и переговаривались. Но я совершенно не понимала их!

– Что вам нужно?! Не трогайте меня! Я ничего вам не сделала!

Они развели руками, но не приблизились. Я выдохнула.

Если сразу не напали, может, чего-то хотят?

Глаз ухватил движение – к нам приближалась красивая светловолосая девушка с сиреневыми глазами.

– Помоги! Помоги мне! Пожалуйста! – попросила я её.

Она нахмурилась, грустно улыбнулась и что-то сказала.

Она одна из них!

Девушка вынула из кармана странную штуку и рывком приставила её к моей шее. Я завизжала от ужаса и отключилась.

***

Я резко открыла глаза. Словно сон выключился. Или не выключился —то, что я увидела перед собой, казалось похожим на сон. Передо мной стояли красивые девушки аниме-фурри. Острые рыжие ушки, пушистые рыжие хвосты. Словно белки, что шныряли по нашему парку и выпрашивали еду у прохожих. Взгляд остановился на девушке с сиреневыми глазами. Её я уже видела. И тут я заметила прекрасного беловолосого парня, из его причёски торчали уши.

Эльф!

Он с доброй улыбкой смотрел на меня. И я не могла оторвать взгляд, рассматривала безупречное лицо, голубые глаза. Руки зачесались потрогать уши.

Они настоящие?

Рядом с эльфом шевельнулась серая туша с уродливым шрамом на лице. И я вспомнила… вспомнила, где видела эту блондинку, синеволосого и мужика с косой.

Они напали на меня в парке! А сейчас надо мной будут проводить опыты!

Я завизжала, вскочила с места и понеслась по помещению, нажимая все кнопки, которые мне попадались. Оглянулась: за мной никто не бежал. Остановившись, я повернулась к незнакомцам.

Люди ли они вообще?! Где я – в фильме-ужасов или фильме-фэнтези? А может, меня похитили инопланетяне и я в фильме-фантастике?

Я осматривала металлическое помещение, ища хоть что-нибудь, чем бы могла защититься. Неожиданно эльф сделал несколько шагов вперёд. Он улыбался.

– Ты эльф?

Он меня не понимает.

Парень остановился в нескольких шагах от меня, показал знаками, что считает пульс, и указал на кровать с крышкой.

Я помотала головой.

Нет, я туда не пойду…

Он снова улыбнулся. Мне тут же захотелось ответить улыбкой.

– Ты настоящий эльф? Можно потрогать твои уши?

Он развёл руками.

Он согласился!

От восторга сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я осторожно подошла, подняла руки и ощупала острые тёплые уши.

Они настоящие!

Эльф жутко покраснел.

А они так умеют?

Он осторожно отцепил мои руки от ушей. Пришлось спрятать ладони за спину и даже сцепить их в замок, чтобы снова не потянуться к этим чудесным ушкам. Казалось, эльфу стало неловко.

Он снова взял себя за руку, словно считая пульс, и снова показал на кровать с крышкой.

Ну ладно, этому парню хочется верить.

Я подошла к кровати. На вид – пластик с кнопочками, на ощупь – что-то мягкое и тёплое. Улеглась.

Вроде бы удобно, и никакие иглы не торчат из крышки.

Внимание привлекло покашливание эльфа. Он показал, что надо снять крутку. Я стянула её, и остальные в комнате зашептались, уставившись на мою футболку. Кажется, им не понравился их сородич, пришелец – именно он был изображён на футболке. Люди так представляли инопланетян – в виде зелёных человечков с лысой головой и чёрными глазами. Он наставил на них свой палец, надпись на футболке гласила: «А ты сдал анализы?» Классная, между прочим, футболка, половина наших подростков ходит в похожих. Попечители, наконец, купили то, что носят остальные, а не «классику», как называла строгие сарафаны, брюки, белые рубашки и синие кофты директор детского дома; обычно попечительский совет приобретал к новому учебному году именно такую одежду.

Вдруг эльф изобразил нечто странное.

Ничего не понимаю, что он пытается сказать?

Он совсем по-человечески вздохнул и стал стягивать с себя комбинезон.

Вау!

Такого я никогда в жизни не видела! Я знала, как описывают мужчин в женских книгах, но читать про рельефные мышцы, кубики пресса и широкие плечи – это одно, а видеть всё это своими глазами – совсем другое. Не знаю, что мне ударило в голову, но я почти мгновенно избавилась от одежды, шагнула к парню и обняла его. Он будто перестал дышать. Осторожно отвёл мои руки, лёг в капсулу, закрыл глаза. После встал и освободил место.

Удушливая волна стыда окатила меня.

Идиотка! Как такое возможно? С чего я решила, что этот парень… разве такие, как он, – для меня?

Я прошла мимо, стараясь ни на кого не смотреть.

Это всё те «витаминки» от синеглазого доктора. Уверена, это они как-то повлияли на меня. Поверить не могу, что разделась почти полностью при куче посторонних и меня вообще ничего не смутило!

Мозг словно вырубило, я думала лишь об одном – что этот эльф сейчас меня поцелует! Улёгшись в пластиковую кровать, я закрыла глаза и понадеялась, что проснусь в своей кровати в детском доме и никого из них больше не увижу.

***

Что-то переливчато запищало, я открыла глаза и тут же уставилась на девушку с сиреневыми глазами. Она протянула мне мою одежду.

– Привет, теперь ты должна понимать нас.

На меня накатил ужас.

Они что-то со мной сделали! Почему я теперь понимаю её?

– Что вы со мной сделали? У меня теперь тоже будут когти и хвост?

Девушка и эльф переглянулись и замотали головами.

Ладно, я пока без хвоста и когтей. Тогда что со мной?

Ужасная мысль посетила меня.

– Я теперь беременна от этого? – кивнула я в сторону эльфа.

Эльф снова покраснел.

А он очень милый, когда так сильно смущается.

– С чего ты взяла? – закашлявшись, спросил эльф, у него оказался приятный голос.

– Ну… Я читала про такое в фантастике – инопланетяне похищают женщин, оплодотворяют их. Потому что у них всё плохо с рождаемостью.

– Нет, капсула должна была диагностировать твоё состояние и вживить чип, чтобы ты могла разговаривать с нами и понимать нас, – объяснила похитительница.

– На каком языке я сейчас говорю? – Одеваясь, спросила я. Во мне проснулся интерес.

– На общекосмике.

Всё-таки инопланетяне.

– Зачем вы меня похитили?

Девушка тяжело вздохнула.

– У нас есть к тебе деловое предложение.

– А у меня есть выбор? – Я напряглась.

Девушка кивнула.

– Да. Или ты поможешь нам и не пострадаешь, или ты не поможешь нам, и мы все умрём.

Ну и где тут выбор?

Мы прошли по короткому коридору с дверьми и вышли… вышли… в кабину. Пилотскую кабину! А в окнах – чернота и звёзды… Звёзды… Много звёзд. Но ни одной известной мне звезды!

Я в космосе?

Я больно укусила себя за палец. Посмотрела на отметины от зубов.

Не сплю…

– Меня зовут Трин, – представилась девушка. – Я навигатор, так называется моя раса. Но чаще нас называют просто вигами. Мы путешественники, открыватели миров. И мы столкнулись с проблемой. С серьёзной проблемой.

Она посмотрела мне за спину. Я оглянулась. На входе, подперев дверной косяк (если так можно сказать о двери на космическом корабле), стоял ещё один мой похититель – синеволосый парень с оранжевыми глазами.

– Проблема заключается в том, что некто похищает с неразвитых планет юношей и девушек. Взаимодействие с неразвитыми планетами категорических запрещено протоколами вигов, соглашениями и договорённостями между расами.

Я подняла руку, как в школе. Синеволосый замолк, и я спросила:

– Что такое неразвитая планета?

– Планета считается неразвитой, пока её обитатели не вышли в космос за пределы своей системы.

– А… ну тогда да, земляне точно не развиты.

– Земляне? – переспросила Трин.

– Угу, так называется наша планета – Земля.

Трин и синеволосый парень переглянулись, будто пытаясь скрыть улыбки.

Да, да, в фильмах про инопланетян не раз обсасывали это название как нелепое, дурацкое, странное и непонятное.

– И много этих девушек и парней уже похитили?

– Мы не знаем, ведь мы не общаемся с неразвитыми мирами. Но знаем, что такие заказы поступают.

– Неужели они попадают в рабство? – ахнула я. Даже у нас его окончательно искоренили шестьдесят лет назад. В прошлом году мы подробно разбирали эту тему на уроках социального устройства. Рабство существовало в виде принудительного труда и принудительного брака. В большинстве случаев рабы использовались в частном секторе.

Парень и Трин нахмурились.

– Вселенная, увы, не идеальна, – проворчали они хором.

– Почему развитые расы не должны общаться с неразвитыми? – Мне правда было интересно, но я тут же поняла сама. – Чтобы они развивались самостоятельно? Сами двигали научный прогресс? Ведь потом они смогут предложить что-то новое Вселенной, что-то, что сможет конкурировать с другими предложениями… Возможно, новые расы предложат новые формулировки законов математики, физики, химии. Может быть, они окажутся более оптимальными, чем существующие у вас. Если мы будем развиваться без внешнего воздействия, то сохраним самобытность и культуру.

Парень тепло улыбнулся:

– Знаешь, лучше и не скажешь. Теперь верю, что до скачка прогресса людям осталось всего двести-триста лет…

Я напряглась.

– Откуда ты знаешь?

– Тот, кто заказал твоё похищение, похоже, изучал твой мир, нам пришли некоторые вводные.

– Куда потом отправляются похищенные?

Он нахмурился.

– Мы не знаем. Но не думай, что мы ничего не делаем. Погибло тридцать четыре вига, чтобы добыть эту незначительную информацию.

– Я приманка? – Голос дрогнул.

Трин ответила:

– Да.

В горле образовался ком.

– Если я помогу вам, это прекратится? Людей перестанут похищать?

Тут синеволосый вздохнул:

– Всегда может найтись какой-то псих, которому не писаны законы Вселенной. Но конкретно этот похититель исчезнет, я обещаю.

– Потом вы вернёте меня домой?

Парень и Трин синхронно кивнули.

И вытащите мой чип, а если позволяют технологии, ещё и сотрёте память, как в фантастических романах.

– Ты прикольный, а как тебя зовут? – обратилась я синеволосому.

– Пока ты можешь звать меня Дин.

Значит, есть ещё и какое-то другое имя?

– Ну, тогда я Лани, Мелания Васькина.

А чего это они удивилась? Нормальное имя для северного полушария Земли.

***

– Лани, тебе нужно заплакать, быть зарёванной. Мы должны тебя показать, чтобы заказчик убедился, что ты – это ты. А ещё он ни в коем случае не должен знать, что мы понимаем друг друга, – заявил Дин.

Слёзы потекли сами собой. Внезапно стало страшно. Там погибло много вигов, что я могла сделать? Что могла сделать неразвитая землянка?

– Я пойду туда одна?

– Нет! – возмутился Дин. – Мы ведь обещали, что защитим тебя.

После я стояла и тихо плакала, пока Трин представляла меня какому-то существу. Голос у него был странный – ни живой ни мёртвый. Впрочем, нейросеть Земли могла и не такой воссоздать. Поднять голову я боялась. Боялось, что существу, которому я понадобилась, покажется, что я недостаточно напугана.

Голос сообщил, что отправил координаты места, куда необходимо доставить меня, а потом всё на корабле Трин пришло в движение.

– Лани, мне нужно, представить тебя команде. Мне нужно, чтобы ты перестала бояться их, возможно, кто-то из них спасёт наши жизни, если дойдёт до этого.

Руки вспотели.

Я снова увижу то страшилище со шрамом вместо носа?

Я кивнула. Мы пришли в трюм. Глядя на таких разных инопланетян, я судорожно вздохнула и громко произнесла:

– Я Лани, человек с планеты Земля. – И решила добавить: – Мы пока не развитый мир.

На лицах и мордах проступили улыбки. Наверное. Первым подошли ближе женщины-белки.

– Мы сёстры. Тири, – представилась одна.

– Нири, – сказала другая. – Мы – охрана.

Мать твою, и как их различать?

Ещё два года назад я материлась как сапожник. Во всемирном языке матерных слов содержалось мало, но в русском – такое разнообразие! Но когда в детском доме появилась тётя Оля, мне досталось по полной!

– Лани, люди переходят на мат не тогда, когда нужно эмоционально выразить происходящее – в большинстве случаев они используют мат, когда их словарный запас очень скуден. Неужели нужно было за завтраком употреблять то матерное слово, чтобы сказать, что каша вкусная? Ведь можно было сказать, что она потрясающая, достойная королевского стола, аппетитная, лакомая, пища боков?

– Деликатес, – буркнула я. Каша и правда вышла очень вкусной. А я почему-то встраивала мат в повседневную речь. Потому что так делали другие?

– Да, верно, – смеясь, заметила тётя Оля. – Язык проглотишь! Видишь, Лани, сколько слов может помочь выразить восхищение? А то слово… Оно просто принизило мастерство повара. А ведь каша действительно получилась вкуснейшей!

Следующим подошёл эльф. Он чуть поклонился, приложив руку к сердцу.

– Рэвелиг Лаонтис, раса – элефины. Моя планета называется Элея. Ты можешь называть меня Лигом.

Бля! То есть чёрт побери!

Удержаться от внутреннего восклицания оказалось выше моих сил.

Я уверена, что эти красавчики побывали на Земле. Иначе почему их так точно изображают в сказках и фильмах?

Следом мне представилось высокое, мощное серокожее страшилище с уродливым шрамом на морде. Инопланетянин носил кожные штаны и бронежилет (так я назвала майку с пластинами на его груди), на бёдрах и талии висели пластиковые штуковины с большими раструбами.

Оружие?

– Хэнрикс вол Шадэй, волумец.

Потом представился еще один похититель – на внешний вид он походил на навигаторов – Трин и Дина.

– Лиорнэ нье' Фарис.

– Что обозначает приставка «нье»?

– Все, кто имеет эту приставку к фамилии, – виги. – Хэнрикс улыбнулся. – Извини, малышка, не хотели тебя пугать.

Я кивнула. Я могла понять их. Ведь они не могли, не похитив меня, объяснить мне, чего хотят.

Последним ко мне подошло до боли знакомое существо. Такие серые хвостатые твари вечно носились вокруг контейнеров с отходами с кухни детского дома.

– Я Пронорли мышь…

– Крыса! – рефлекторно завизжала я и забралась на плечи Лигу. Это вышло само собой, я не успела ни о чём подумать.

Снизу с лёгкой обидой спросили:

– Что такое крыса, человек?

– А-а-а! Она разговаривает?! А-а-а!

В глазах помутнело. Кажется, я исчерпала дневной лимит терпения и понимания.

Очнулась я снова в кровати с крышкой. Рядом стояли Лиг и Трин.

И почему они всё время вместе, когда я открываю глаза? Мне показалось, Трин вместе с Дином.

Об этом я и спросила. К моему удивлению, Трин замялась, а Лиг ответил:

– Трин – владелец «Кометы», а я – бортовой медик.

Я села и, заикаясь, попросила, чтобы то существо, похожее на крысу, пришло. Кажется, он назвал себя Пронорли.

Когда он появился, я сжалась и, клацая зубами, извинилась:

– Прошу прощения. Я совсем не хотела вас обижать, но в моём мире есть ваши – очевидно, дальние – родственники. – Тут я смутилась; засомневалась, что крысы, шастающие по помойкам, родня ему.

– Лани, видимо, имеет в виду, что на её планете существует похожий вид. И он не разумен, – помог мне Лиг.

Я кивнула.

– Оу! – воскликнул Пронорли. – И чем же занимаются мои дальние родственники?

Мне кажется или чёрные бусинки глаз святятся задором?

– Ну… – протянула я, – они любят есть всё, что плохо лежит или выброшено, не гнушаются ничем, в том числе трупами. А ещё они переносчики многих опасных болезней. Крысы предпочитают норы, очень много их, по слухам, в канализационных трубах.

– Фу-у-у, какая мерзость! – протянул Пронорли и, поклонившись, сообщил: – Я – роденитианин.

Я прикрыла рот рукой.

Неужели такое бывает?

Снова укусила палец, чтобы убедиться, что не сплю. Вздохнула.

Нет. Не сплю.

А потом в самый настоящий космический скафандр меня облачали Дин, Хэн и Лиг. Кажется, красавчику-эльфу – нет, не эльфу, э-ле-фи-ну – поручили меня отвлекать. Дин и Лиг держали скафандр, как мешок, а Хэн поднял меня за подмышки и ловко опустил в него, гаркнув:

– Раздвинь ноги, малявка, иначе попадёшь двумя в одну штанину.

Пара секунд – и я стою в скафандре, а Дин объясняет, как им пользоваться. Где переговорное устройство, где вода, где питание. Где управление встроенным маломощным двигателем.

– А как работает система отведения… – Я замялась, не зная, как сказать трём мужчинам, что мне нужно иногда писать – и не только. Про такие системы я читала в любимой фантастике.

Парни смутились.

– Мы проведём в открытом космосе недолго, подключать систему не требуется, – всё же сказал Дин.

Я нахмурилась, а Хэн ухмыльнулся. Я уже поняла, что он – главный тролль на этом судне.

– Если настаиваешь, можем помочь подключить к ректальному отверстию калоприёмник, а к мочеточнику – трубочку, отводящую жидкость, – предложил он.

Тут я покраснела. Но смолчать не смогла:

– Ты-то откуда знаешь, что у меня есть и то, и другое?

Хэн растянул губы, обнажив множество желтоватых зубов.

Это у него такая улыбка? Жутковатая.

– Лиг сказал, что у тебя там, – он глазами указал на часть тела ниже талии, – всё устроено почти как у вигов, элефинов и нас, волумцев. И ещё как у почти у миллиона рас. Только у тебя, по мнению Лига, есть лишние запчасти.

Я с ужасом посмотрела на милого элефина.

– Я же предупредил, Хэн, – в голосе лапочки-Лига послышалась угроза, – никаких шуток. Девушка и так напугана. Но при этом справляется отлично, не нужно провоцировать её.

– Извини, Лани. – Волумец выглядел искренним. – Иногда меня немного заносит… Наши уже привыкли.

Я смущённо кивнула.

***

На борту космического корабля, называемого «Кометой», остался только металлический робот.

Цивилизация продвинутая, а робот – какая-то спайка вёдер с руками, ногами и глазами-катафотами.

Робот ходил, говорил, ругался и уговаривал Трин остаться на корабле. Уже облачившись в скафандр, но не активировав шлем, она встала на колени перед роботом и пообещала, что обязательно вернётся.

Когда открылся шлюз, я, держа за руку Лига, шагнула в космос.

Невероятно! Я в открытом космосе!

О таком я даже не мечтала. Пределом моих мечтаний была работа на станции на околоземной орбите.

К белому столбу, висевшему в чёрном пространстве, я двинулась внутри кольца защитников – команды Трин. Они время от времени переговаривались. В основном это были шутки, смысла которых я почти не понимала. Я нервничала.

Надо было сказать: «Нет, я не буду вам помогать!» Почему инстинкт самосохранения включился только сейчас?!

Наконец мы остановились рядом с белым столбом.

Мы очень долго висели рядом с этим столбом, и ничего не происходило. Я успокоилась.

Возможно, этот неизвестный заказчик передумал, и я скоро вернусь домой.

О последнем я подумала с огорчением.

Я больше не смогу жить так, как жила, зная, как летать меж звёзд. Теперь я всегда буду…

Додумать не успела – меня что-то ослепило, я закричала от страха и потеряла сознание. Очнувшись, поняла, что не могу двигаться. А ещё я была без скафандра и в одних трусах!

Послышались шаги, и к кушетке, на которой я лежала, подошёл мужчина с ярко-синими глазами.

– В-в-в-вы?

– Ну здравствуй, Мелания Васькина, очень рад видеть тебя у себя в гостях, – поздоровался он.

От испуга я выпалила:

– Гостей не раздевают догола! И силой не удерживают.

Он развеселился.

– Отличный настрой, Мелания! Нам потребуются твой боевой дух и выносливость.

– Для чего потребуются? – спросила я.

– Для наших совместных экспериментов, конечно же…

Я задёргалась, но руки и ноги были прочно зафиксированы ремнями. Вскоре я устала, из глаз полились слёзы.

– Отпустите меня! Пожалуйста! Я никому ничего не скажу!

– Конечно не скажешь, Лани, ведь ты никогда не выйдешь отсюда, – нежно промурлыкал мужчина. – Не для того я вычищал твои гены от генетических сбоев десять поколений. Даже у твоих родителей уже были чистые гены, но ты – ты человеческое совершенство!

Ужасная догадка посетила меня:

– Вы убили моих родителей?

Мужчина отвернулся, и моя кушетка поплыла за ним. Не оборачиваясь, этот ужасный человек пожал плечами и буднично сообщил:

– Забавные низшие. Они попытались скрыть тебя, оставив сразу после рождения… Я просто поставил эксперимент. Иногда во время экспериментов образцы погибают.

Нет. Это не человек. Это человеком быть не может!

Кушетка плавно вплыла в большую залу. И я задёргалась снова. Всюду мигали какие-то приборы, мониторы, сновали роботы; в комнате пахло лекарствами, как в больнице… И тут стояла клетка, в которой находилась команда Трин. Моя кушетка встала между двумя другими, к которым были привязаны, как и я, Дин и Трин. Я повернула голову к Дину.

– Ты обещал…

– Сделаю всё для этого! – твёрдо заявил он, и я почти перестала плакать. От Дина в сторону инопланетного доктора Франкенштейна понеслось что-то почти прозрачное. Тот, не оборачиваясь, махнул рукой, и это что-то врезалось в робота и разнесло его на части!

Франкенштейн скучающим голосом заметил:

– Ещё одно действие, направленное против меня, ещё одно неповиновение – и кто-то из ваших знакомых умрёт.

Странная плеть, будто бы из тумана, вдруг сбила урода с ног. Я не успела порадоваться, как плеть пропала. Безумец ласково заметил:

– Я же говорил, за неповиновение будет умирать кто-то из ваших знакомых.

Из клетки донёсся страшный крик:

– Тири!

– Нет, я не больной ублюдок, как, вероятно, думаете вы. Я – экспериментатор, изобретатель. Многие расы стали великими благодаря мне.

– И многие расы погибли… – с горечью заметила Трин.

Доктор отмахнулся:

– Неудачный эксперимент. Разве исследователь может расстраиваться, когда червяк гибнет в ходе экспериментов? Когда у него таких червяков миллионы…

Он потёр руки и быстро набрал команды на своём, довольно большом коммуникаторе. Боты приступили к работе. В меня, Трин и Дина втыкались иголки.

– Больно-о-о! – закричала я.

Мои крики даже не отвлекли мучителя. Он проговаривал свои действия вслух.

– Я уже пробовал с вигами, и всегда при переливании собранной крови ничего не происходило. И тогда я подумал: что, если кровь переливать из вены в вену? Получалось достигнуть результата на некоторое время, но потом организм погибал – собственный иммунитет отторгал чужие клетки. А вот в такой комбинации я ещё не пробовал. Но давайте подстрахуемся. – Он что-то набрал на коммуникаторе. – Да, вот так. – Он удовлетворённо смотрел на то, как я корчусь от судорог.

Спустя мгновение в меня потекла кровь Трин и Дина. Несколько секунд ничего не менялось, а затем я почувствовала, будто в меня вливается не кровь, а расплавленный металл! Всё тело горело, вновь начались судороги. Кричать я уже не могла, не осталось сил. Уже не удавалось расслышать, что говорит доктор.

В какой-то момент судороги прекратились. Тело болело, я часто-часто дышала.

На какое время эта передышка?

Хотелось сдохнуть. Сквозь шум в ушах я услышала:

– Сейчас начнётся следующая стадия эксперимента.

Мне на голову поместили какое-то устройство. Миг – и я плаваю в океане. Мне совсем не больно. Вода тёплая и, хотя я не умею плавать, она солёная и сама меня поддерживает. Я лениво шевелю руками и ногами, как вдруг чувствую сильную резкую боль в левой руке. Подношу руку к глазам, чтобы посмотреть, что случилось. Но руки нет… Только кость торчит, и виднеются ошмётки кожи и мышц.

Я снова закричала. Рядом закружил плавник.

Акула!

Эта тварь вцепилась мне в ногу. Дикая боль выстрелила в мозг. Наглотавшись воды, я стала тонуть.

И вот я стою в горах. Сердце быстро-быстро бьётся. Но зато я вновь ощущаю свои и руки и ноги.

Какой отвратительный сон! А почему я в горах?

Толчок – и я падаю вниз. Я визжу, острые камни приближаются, и снова накатывает боль. Она теперь во всём теле, у меня больше нет костей и нет глаз – их выбило ударом.

Я лежу на траве в саду. Дует лёгкий ветерок. Надо мной цветут яблони, а по мне ползают черви. Один кусает меня и забирается под кожу. У меня не осталось сил даже на стоны. Я уже знаю, чем всё это кончится – немыслимой, бесконечной болью. Черви заползают в нос, в рот, я задыхаюсь без воздуха…

Яркий свет. Я уже не понимаю, где я, что со мной. Мне всё время больно, кажется, что даже дуновение ветра вызывает боль. Надо мной склонились эльфы из сказки. Из страшной сказки.

Эти тоже будут меня убивать? А что они могут со мной сделать? Могут ли мне причинить ещё больше боли? Срезать миллиметр за миллиметром мою кожу? Разобрать на атомы?

– Сильная доза облучения. В криокапсулу её, иначе не довезём до центра…

***

Сумерки. Я сидела на лавочке в парке и ждала тётю Олю. Я десять раз проверила расчёты. Сегодня у неё была вечерняя смена, и я знала, каким путём обычно ходит любимый дежурный воспитатель. Конечно, она могла заболеть или взять незапланированный выходной – такое случалось, – но я хотела попрощаться. Попрощаться с той, что дала мне надежду на будущее. Я молила Вселенную, чтобы она даровала мне эту встречу.

Стоял конец ноября, и уже выпал снег, похолодало. Но я не мёрзла. В одежде элефинов не было жарко или холодно. В ней было комфортно.

Как же долго меня не было – почти три месяца. А для меня прошло всего две недели. Время в разных мирах, как я узнала, течёт по-разному, но не как в сказках, когда в одном месте проходит сто лет, а в другом один день. У нас проходят сутки, а у других – лишь три их четверти. Из этих трёх месяцев я больше двух провела во сне – так меня лечили от… от… До сих пор я просыпалась с криком после экспериментов доктора Зло, хоть и знала, что он обезврежен.

Как участника всего того, что произошло в том зале, меня несколько раз опрашивали разные люди. Чёрт, я никак не могла привыкнуть, что там, где я оказалась, людей пока нет. В общем, меня несколько раз допрашивали. И каждый раз на допросе присутствовали или Дин, или Трин, или Лиг. Когда после лечения меня впервые привели на допрос и в светлую комнату со столом и стульями вошёл Дин, я вскочила и бросилась ему на шею. Дин был одет в серую форму, на груди я заметила незнакомые знаки и нашивки, а на поясе ножны.

– Дин! Я так рада тебя видеть!

Мужчина-дознаватель, сидевший в комнате, кашлянул и нравоучительно произнёс:

– К господину нье' Риолину необходимо обращаться «Господин адмирал».

Дин, увидев меня, тепло улыбнулся, повернулся к дознавателю и заметил:

– Госпоже Васькиной мной лично разрешено называть меня Дином.

Э… Дин – адмирал?

Я пока ничего не понимала в местных званиях, но знала, что даже у нас, землян, адмирал – это высокая военная должность.

Скрипнул снег. Я подняла голову, и губы сами растянулись в улыбке.

Она!

Она поравнялась со мной, и я позвала:

– Тётя Оля!

Она сбавила шаг. Я встала со скамейки и сняла капюшон.

– Лани! – ахнула тётя Оля.

Я кивнула. Почему-то на глаза навернулись слёзы. Она схватила меня за руку и потащила за собой.

– Тебя уже три месяца ищут! По всем каналам Земли почти ежедневно крутят твою фотографию, волонтёры сбились с ног. Нужно сообщить, что ты нашлась! Как же я рада, Лани.

Я высвободила руку.

– Нет!

Тётя Оля замерла, а я затараторила, старясь сообщить побольше информации прежде, чем она поднимет тревогу:

– Меня похитили инопланетяне. Я была нужна им как наживка – они хотели поймать того, кто крадёт людей с Земли и с других планет. Мы поймали его, меня немного покалечило, но потом меня вылечили элефины. Они очень похожи на эльфов, любят природу и медицину. А ещё они сказали, что лучше бы мне не возвращаться на Землю, потому что все мои органы теперь работают не так – сильно лучше. У меня теперь нет рудиментов, и, если об этом узнают на Земле, о том, что мой организм стал другим, я стану подопытной крысой.

Захотелось рассмеяться. Господин Огрызяо – с виду земная крыса, а по характеру и поведению – Атос из «Трёх мушкетеров» – уж точно не стал бы подопытной крысой.

– Там, – я мотнула головой вверх, в сторону звёзд, – живут миллионы разумных рас. И там у меня больше шансов стать пилотом. Там я проживу почти двести лет!

Трин доходчиво обрисовала мои перспективы. Рассказала, что будет, если я вернусь на Землю, и что может быть, если я решу жить и учиться в империи навигаторов. Они всегда нуждаются в пилотах. А большего я и не желала! Я! Буду! Межзвёздным пилотом!

Тётя Оля поверила мне сразу. Из её глаз покатились слёзы.

– Тебе и правда там, – она, как и я, мотнула головой вверх, – ничего не угрожает?

Я широко улыбнулась.

– Конечно! Там у меня есть будущее! Будущее, для которого я рождена!

Тётя Оля улыбалась, вытирая слёзы, а потом спохватилась:

– Лани, твои вещи… Коробка с твоими вещами стоит в воспитательской. Когда тебя не нашли… Через три недели после пропажи нас предупредили, что, вероятнее всего, тебя уже нет в живых. Но я… Мне не хотелось так думать, я надеялась…

Синеглазое чудовище почти убило меня своим экспериментами.

– У меня всё есть.

Но тут я вспомнила про единственную вещь, которую хотела бы забрать.

– Моя флешка! Я хочу забрать свою флешку!

Не знаю как, но я найду способ перекачать всю информацию, что накопила на личной флешке, себе на коммуникатор.

Это удивительное устройство сейчас крепилось на моей руке. Хранилище данных, средство связи, маячок, личный компьютер, звукозаписывающее и записывающее видео – то есть головидео – устройство.

Тётя Оля улыбнулась.

– Когда её проверили разыскные службы, я забрала её себе, думала найти что-то, что подскажет, где тебя искать. У тебя хороший вкус, Лани. Извини, я скачала твою подборку художественной литературы.

Я рассмеялась.

Тётя Оля начала рыться в своей сумке, затем и вовсе вывалила содержимое на лавку, у которой мы стояли. Помада, кошелёк (он меня удивил, ведь наличными теперь почти не пользовались, все оплаты проходили только через карты или смартфоны), запасная гигиеническая прокладка, пара карандашей, лейкопластырь (бывало, она доставала его из своей сумки, когда мы обрастали порезами или царапинами), антисептик, шнурки, шокер (ну и кто безответственно ведёт себя, идя вечером по безлюдному парку? шокер надо держать в кармане!), блистеры с таблетками.

– А там нет космического корабля? – поинтересовалась я.

Кажется, Хэн заразил меня своим непритязательным чувством юмора.

– Нашла!

Тётя Оля протянула мне крошечную флешку – тонкую зелёную пластинку с дорожками к чипам памяти, энергозависимыми и энергонезависимыми. Также в этой флешке использовалась устаревшая сейчас флеш-память NAND, которая сохраняла данные в виде блоков и использовала электрические схемы для хранения данных.

Я осторожно взяла носитель и положила в задний карман брюк.

Мы с тётей Олей стояли и молчали, глядя друг на друга.

– Мне пора, – всё же решилась я.

Она обняла меня.

– Береги себя, Лани!

***

Я брела по заснеженной тропинке к месту телепортации. Зимой ответвления дорожек парка никто не чистил, и прохожие, срезая себе путь, протоптали узкую дорожку. Её заносило снегом, но всё равно находились те, кто шёл после снегопада первым.

Через пятнадцать минут я навсегда покину Землю. Странно осознавать, что мир, в котором выросла, я больше никогда не увижу. Моя жизнь, по заверениям Лига, продлится до двухсот лет, а Земле, чтобы обрести статус развитого мира, остаётся ещё лет триста-четыреста…

Что за звук?

Я оглянулась. Сердце ушло в пятки. Никто за мной не шёл. Сунула замёрзшие руки в карманы и пошла дальше.

Нет, мне не послышалось. Что-то пищит. Коммуникатор?

Посмотрела на инопланетное устройство на своей правой руке. Я ещё не изучила все его звуки. Это как на земных смартфонах: сообщение – один звук, звонок – другой, системное уведомление – третий. Если бы пришло сообщение или вызов, экран бы мигал. Но он оставался тёмным. Я стянула тёплый капюшон, и ветер сразу же разметал волосы, в лицо прилетел снег. Прислушалась. Снова раздался писк. Я вгляделась в темноту. Ничего. Снова писк. Приготовила тазер – так называется шокер у инопланетян.

Опробовать эту безобидную на вид бело-серую палочку из пластика мне предложил Хэн. Я была не против, потому что уже устала от шуточек безносого. Когда я приложила к серому боку Хэна тазер, то простила ему все его подначки – тот упал и начал судорожно дёргаться.

Размахивая тазером перед собой, я шла на звук. Вдруг писк раздался прямо под ногами. В последний момент рассмотрев предмет под ногами, я перешагнула его и развернулась. Коробка! Писк шёл из неё. Я встала на колени и, набрав недавно выученные команды на коммуникаторе, посветила в неё.

– Твою ж мать!

В коробке обнаружились котята, погибшие от переохлаждения. Снова раздался писк, и из-под замёрзших насмерть тушек я вытащила единственного живого котёнка. Ещё слепого, как мне показалось, серого.

Я не могу оставить его тут!

Не раздумывая, я сунула замерзающего котёнка под куртку и глянула на коммуникатор: у меня осталось всего четыре минуты до телепортации.

Глава 2

Я буду пилотом на маяке! Я буду управлять космическим кораблём!

Я буду пилотом на маяке! Я буду управлять космическим кораблём!

Эти фразы я начинала повторять, когда у меня совсем не оставалось сил. Пока я не успевала ни по одному предмету! Нет, вру, только по одному и успевала – по физической подготовке; я бегала, подтягивалась и отжималась лучше парней. То, что виги знали с младенчества, мне приходилось изучать ускоренными темпами. Все сочинения по русскому, тьфу ты, по вигскому языку, ясное дело, мы писали на вигском. Чип-переводчик, встроенный в мою голову, позволял читать и писать и на общекосмике, и по-вигски, но письмо – это навык, который следовало развивать. Пальцы пока просто не были приспособлены выводить закорючки, бывшие навигаторскими буквами. А ведь в первом классе земной школы мы почти целый год учились писать. И начинали с прописей – одну и ту же букву выписывали по несколько строчек, пока пальцы и рука не привыкали делать это автоматически.

Я буду пилотом на маяке! Я буду управлять космическим кораблём!

Я буду пилотом на маяке! Я буду управлять космическим кораблём!

Я получила за сочинение единицу. Кол! Ну а что мог поставить мне преподаватель, когда я с трудом накарябала по-вигски «Я не читала ни одной книги доглесианского периода» и сделала одиннадцать ошибок во фразе, состоящей из восьми слов? Читала я пока тоже медленно – этот навык так же, как и письмо, предстояло прокачивать; рекомендованную для сочинения книгу я не успела прочесть даже наполовину. Если честно, и не хотелось. Это была трагедия, написанная очень высоким слогом; современные виги так не говорят. Чтение продвигалось очень медленно в том числе потому, что значение чуть ли не каждого второго слова приходилось искать в словаре.

По математике я решила одну задачу из четырёх и получила заслуженную двойку. Оказалось, на Земле ещё не открыли некоторые математические законы, так что математические законы вигов и их применение ставили меня в тупик.

Об истории Франгаг я знала чрезвычайно мало, да и это мне рассказал Лиг.

Франгаг – так называется планета навигаторов, мир, который стал моим вторым домом. Выяснилось, что очень много видов во Вселенной дышат такой же смесью газов, что и люди. У Франгаг два периода развития: доглесианский и новейший. Жителей Франгаг зовут навигаторами, они – раса космических путешественников.

Давным-давно, миллиарды лет назад, когда Вселенная была ещё совсем юной, на самом её краю зародилась первая цивилизация разумных существ. Однажды её представители вышли в открытый космос и стали путешествовать, бесстрашно забираясь в самые опасные его области. Эти смельчаки смогли проникнуть в Большую Чёрную дыру, которая расположилась в самом сердце Вселенной. И там с ними что-то произошло. То, что навсегда изменило их. С тех пор ткань пространства подчиняется их воле. Они могут создать дорогу в любую точку Вселенной. Без сложных расчётов и специального оборудования.

Этот центр Вселенной, пульсирующий и существующий вечно, виги считают своим божеством. Они даже дали ему имя – Точка начала. Говорят, что божество вполне себе осязаемое и является к ним в виде женщины. А ещё к ней можно отправиться в гости. Правда, на это способны в основном те, кто наделён силой – способностью открывать червоточины. Некоторые навигаторы обладают дополнительным даром – даром поиска. Они могут, например, искать золото – и не только на родной планете, а во всей Вселенной!

В какой-то момент появилось множество рас, завидующих навигаторам, а среди них – раса религиозных фанатиков, считавших, что каждый вид должен обитать на своей планете. Мол, негоже кому-то прыгать с планеты на планету и помогать через космические станции, которые называются маяками, всяким путешественникам. Одна раса – одна планета. Так должно быть во Вселенной.

Глесиус – предводитель этих религиозных фанатиков – бросил все силы на уничтожение навигаторов. В этом ему помогали предатели с Франгаг. Сначала Глесиус избегал массированных нападений, он всегда действовал исподтишка – разобщал вигов, нарушал их связи, разрушал устои древней цивилизации, уничтожал маяки. У вигов не хватало сил, чтобы сопротивляться. Их численность сокращалась с ужасающей быстротой. Маяков оставалось всё меньше. Со многими из них пропала связь. А потом армия Глесиуса нанесла массированные термоядерные удары по планете с орбиты Франгаг. На века планета исчезла с политической арены Вселенной, она даже откатилась в развитии до земного средневековья. Спустя время планету снова «открыли», и раса стала возрождаться.

Вот такие сказки у вигов.

Доглесианский период закончился, по меркам Вселенной, пару секунд назад, то есть прошло меньше ста лет. А текущий период виги называют новейшей историей.

Во всём этом меня зацепило одно.

– Лиг, о каких маяках ты говорил?

На Земле маяк – это морской ориентир, который используется для опознавания берегов. Маяки строят на берегах или остатках скал, так, чтобы их можно было увидеть в любую погоду и в любое время суток.

Мы с Лигом сидели на полу в трюме «Кометы», и я расспрашивала его о мире навигаторов, в который мы отправлялись. Он тепло улыбнулся.

– Маяк, Лани, – пояснил Лиг, – это потрясающая космическая станция, находящаяся в центре чёрной дыры. Именно чёрная дыра даёт маяку энергию. Такой станцией может управлять только виг. Возможно, сможет кто-то ещё, если это подтвердится физическими и математическими законами. Пока действующих физических и математических моделей построения червоточин не существует. Чаще всего маяки – это типовые станции. Все они похожи на швейную иглу, расширяющуюся кверху, с тремя нанизанными на неё кольцами. Кольца и игла соединяются между собой коридорами. Самое верхнее кольцо – самое маленькое, там находятся отсеки команды, столовая, медицинский отсек. – Тут он улыбнулся и прикрыл глаза.

Он бывал на маяке?

– Там же находится кают-компания. – Я знала, что это такое. Читала об этом в фантастических и приключенческих романах Жюля Верна и Эндрю Нортона. Это место, где экипаж собирается для совместного отдыха. Воодушевлённый Лиг рассказывал дальше: – На втором кольце, Лани, в основном располагаются гостевые и технические отсеки – там установлены системы по выработке воздуха, воды, энергии, питающей станцию. А на третьем, самом большом кольце чаще всего находятся причальные доки и трюм.

Смотрители маяков обязаны помогать всем, кто просит о помощи. Это опасная, а иногда и смертельная, но в то же время интересная и очень почётная работа. Смотрители не просто спасают пострадавших и заблудившихся путешественников, они отправляют их домой, строя быстрые переходы. С каждым годом маяков становится всё больше и больше. Строятся новые маяки, открывают те, смотрители которых думали, что остались единственными во Вселенной.

Я слушала, замерев.

– Я хочу жить и работать на таком маяке! – выпалила я.

Только чем я смогу там заниматься? Какую пользу я смогу принести смотрителю? Буду уборщиком помещений?

Трин, вошедшая в трюм и услышавшая наш разговор, улыбнулась и сказала:

– Лани, маяк – огромная станция, там всегда требуется персонал. Инженеры, обслуживающие установок жизнеобеспечения станции, суперкарго, медики, охрана, пилоты, учёные… Ты можешь выбрать любую из этих профессий и поступить на службу. Но учти – на маяках бывает очень опасно, поэтому ты должна уметь за себя постоять. Хочешь на маяк – выбери профессию, связанную с маяками, и научись владеть оружием.

Я кивнула.

Ну вот, пришло время строить планы на будущую двухсотлетнюю жизнь.

***

– Северюшка, – обратилась я к спасённому на Земле котёнку, – пойдём в парк, будем медитировать. Кажется, это второй предмет, по которому у меня нет плохих отметок.

Невероятно, но никто ничего не сказал мне, когда я притащила за пазухой котёнка с Земли. В первые секунды после телепортации на «Комету», когда зрение еще не восстановилось, из—под моей куртки раздалось громкое «Мяу».

Я проморгалась. Всё же телепортация – удивительное дело. Сначала яркий свет пробивается сквозь зажмуренные веки, потом чешется всё тело – даже зубы и волосы. И лишь потом можно открывать глаза.

Лиг, Трин и Хэн, встречавшие меня в трюме, бросились ко мне.

– Лани, у тебя что—то болит? Ты ранена? На тебя напали?

– Не-е-ет, – протянула я, не понимая их тревоги.

– Мяу! – раздалось под курткой.

– Твой организм издаёт странный звук, раньше такого не было!

Лиг, не обращая внимания на мои протесты, принялся оттягивать мне веки, ощупывать уши. Он надавил мне на челюсть так, что она автоматически открылась, заглянул в рот. Поднял мои руки и, убрав свои, наблюдал, как они плавно опустились вниз.

– Мяу! Мяу! Мяу! – испуганно пищал котёнок.

– Твой желудок! – воскликнул Лиг! – Это же коллапс желудка человека!

– Чего?! – испугалась я. Всё же, как я успела узнать, элефины – самые лучшие медики во Вселенной. Хотя чувствовала я себя прекрасно. Живот точно не болел.

– Мелания, раздевайся, живо! – Прекрасный эльф из сказок преобразился и стал тираном. Он орал на Трин и Хэна: – Трин, помоги ей раздеться! У Лани серьёзные проблемы! Хэн, в трюме слишком холодно, Лани нужно тепло, тащи амниотическую капсулу в жилой отсек! Бегом, бездранкзовый засранец!

– Мяу-у-у! – снова истошно завопил котёнок.

– Стой! – Теперь истошно завопила я и расстегнула куртку. Сунув руку за пазуху, достала котёнка. Он, оказавшись на моей ладони, стал тыкаться носом в пальцы и пищать.

– Мяу-у-у! Мяу-у-у! Мяу-у-у!

Хэн протянул к котёнку огромную четырёхпалую ладонь. Глаза волумца горели таким щенячьим восторгом, что я не посмела не передать котёнка ему. На дрожащих лапах, тот потыкался носом в ладонь Хэна, лизнул его большой палец, свернулся клубочком и… замурлыкал.

– Коллапс неизвестного организма! – испуганно воскликнул Лиг. – Нужно…

Напряжение окончательно покинуло меня, и я засмеялась.

– Неизвестный организм родился меньше недели назад. Он испуган, но, кажется, нашёл защиту и тепло.

Хэн пальцем-сарделькой осторожно гладил котёнка между ушей.

– Я тоже хочу, – заявила Трин, и серый мурчащий комочек перекочевал к ней.

Я посмотрела на озадаченного Лига.

– Он согрелся, но я не уверена, что он здоров…

От улыбки Лига я в очередной раз впала в эйфорию. Ничего не могла с собой поделать.

А ведь элефины – это целая раса, неужели я буду таять от улыбки каждого из них?

– Я ксеномедик, а не ветеринар, – почесал затылок Лиг. – Но попробую осмотреть его. Этот вид похож на наших киксов.

– У вас есть кошки? – удивилась я.

– У нас есть киксы, – поправил меня Лиг.

Обязательно посмотрю, что это за зверь.

Котенок был голоден, но здоров. Лиг, проконсультировавшись с ксеноветеринаром, нашёл во всекосмической сети подходящий корм.

Котёнок оказался кошечкой. Когда она открыла глазки, то я увидела, что они тоже серые. Хмурые. Как холодный северный вечер.

Северина! Мою кошку будут звать Северина.

На Франгаг мы прилетели не в столицу, а в небольшой уютный городок на северо-западе основного континента планеты. Нас встретили красные черепичные крыши, белёные стены домов, палисадники. Вот никак эти виды не вязались с высокими технологиями внеземной цивилизации. Я бы сказала, что оказалась где-нибудь в Польше или в Германии. Наш путь лежал к окраине города. Там, на берегу озера, расположилась большая усадьба, рядом – хвойный лес. На территории усадьбы я разглядела несколько спортивных площадок, качели, горки, разнообразные турники. Повсюду цвели клумбы, стояли уютные скамейки.

Сопровождала меня не Трин, а госпожа Одалинн нье' Вардис.

– Лани. – Трин обняла меня на прощание. – Линн – попечитель дома ребёнка, где ты будешь жить. Здесь ты всему научишься, здесь тебе помогут с выбором будущей профессии.

А ещё она сообщила, что на моё имя заведён счёт и на него, пока я учусь и осваиваю профессию, будут поступать кредиты.

– Зачем мне? – удивилась я, забыв поблагодарить.

– Император счёл возможным так отблагодарить тебя за помощь в поимке похитителя.

Лиг обниматься не стал (а мне бы хотелось), он лишь пожал мне руку.

– Уверен, у тебя всё получится. Кстати, я вбил свой номер в твой комм, если что-то понадобится – пиши.

Я мгновенно покраснела.

Ну и что я ему буду писать? Что он мне иногда снится? Сотру потом его номер. С глаз долой, из сердца вон.

– Госпожа нье' Кудюже, – обратилась госпожа нье' Вардис к женщине в строгом платье и с такой же строгой причёской, – наша новая воспитанница, Мелания Васькина.

Мою фамилию она произнесла так с ударением на последнюю «а», так что она прозвучала так, будто я какая-то княжна или графиня.

Госпожа нье' Кудюже оказалась управляющей детским домом.

Снова детский дом.

Гравипереноска с котёнком поплыла за мной в помещение – у инопланетян продуманы вот такие мелочи, облегчающие жизнь.

Вот это да!

Я зависла на пороге комнаты. Своей собственной! В этом детском доме у меня была своя комната, небольшое окно выходило на озеро.

Позади раздалось покашливание.

– Лани, – это управляющая попыталась обратить на себя внимание, – всё хорошо?

Я кивнула. А женщина прошла в комнату и остановилась посредине.

– Я покажу, как тут всё устроено. Попечитель сказала, что мир, из которого ты прибыла, немного отстаёт в технологиях от нашего.

Очень дипломатично.

И тут я снова зависла. У меня были свой собственный санузел, свой небольшой шкаф, свои стол и стул. В шкафу лежала и висела одежда, стояла обувь, а в душе нашлись нужные гигиенические средства.

– Как часто воспитанники должны делать уборку? – обернулась я. Старшие дети детского дома на Земле сами мыли свои спальни. Делали мы это через день.

Брови госпожи нье' Кудюже поднялись в удивлении.

– Уборка делается ежедневно, её проводят боты, пока воспитанники на занятиях.

Вот это да!

– Однако за своим питомцем ты будешь ухаживать самостоятельно.

Я кивнула. Это-то было понятно. Не понимала я другого.

– Почему мне разрешили оставить котёнка?

– Психологи посчитали, что тебе так будет проще освоиться в нашем мире. – Госпожа нье' Кудюже направилась к выходу, но перед тем, как покинуть комнату, добавила: – Осваивайся, Лани. У ребят сейчас занятия, после занятий – полдник, там я представлю тебя остальным, объясню правила. Занятия для тебя начнутся завтра.

***

Уроки медитации мне неожиданно понравились. И не потому, что на них можно было вздремнуть.

Утренний подъём в семь утра не стал чем-то необычным для меня, но сутки на Франгаг оказались немного длиннее, чем на Земле – двадцать семь часов. Первое время после ужина меня почти сразу клонило в сон – мой организм пока жил по Земному времени. Через неделю я привыкла, и теперь оставалось время, чтобы подольше погулять с Севериной.

Я села на лавочку, удлинила поводок для Северинки (обязательное условие содержания моего питомца), прикрыла глаза и постаралась очистить мысли. С этого начинались все уроки медитации, которые вела высокая худая вига в возрасте, госпожа нье' Итау.

– Медитация – это техника работы с сознанием. Если говорить поэтично, то это техника «голого внимания», – говорила она скрипучим монотонным голосом. – Спокойным ум – это состояние разума, при котором в мозгу происходит меньшее количество нейронных процессов за большее время. В таком состоянии круг мыслей сужается, а сосредоточенность повышается… Медитация помогает развить ваш навигаторский дар.

После первого же урока я спросила госпожу нье' Итау:

– Для чего мне нужна медитация? Я не виг, и ни один из моих родственников не был вигом. У меня нет дара, мне нечего развивать.

И получила любопытный ответ:

– Основные функции медитации – снижение тревоги и стресса, регуляция эмоций. Даже если у тебя, Мелания, нет дара, медитация поможет научиться принимать сложные решения, улучшит память, внимание и логическое мышление, укрепит иммунную систему.

Завибрировал комм.

Лиг: Лани, привет, освоилась на новом месте?

И почему я до сих пор не удалила и не заблокировала его номер? Я уже знаю, как это делать.

Потому что не думала, что он будет мне писать?

Лани: Привет, Рэвелиг. У меня всё хорошо, но пока не успеваю по предметам. Учителя говорят, что нужна начитанность, нужно хорошо освоить новые для меня алфавиты, нужна практика в письме. Ещё нужно осознать, что у вигов есть новые для меня математические законы, например константа нье' Гуаривса. Эта величина в этом мире переменная, тогда как в моём мире – постоянная, правда называется по-другому.

Это сообщение я набирала минут сорок! Отправила послание, а потом сообразила, что была не совсем вежливой.

Вот дура! Ну что мне стоило поблагодарить его за беспокойство?

Лани: А как у тебя дела?

Чёрт! Идиотка! И зачем я спросила?! Он же очень вежливый и тактичный. И он, очевидно, видел тесты психологов, решивших оставить мне Северину, иначе зачем решил поддержать мой боевой дух?

Ответ пришёл почти через час. Весь этот час я медитировать не могла.

Человек и эльф. Эльф и человек. Что у них может быть общего? ДА НИ-ЧЕ-ГО!

Я уже протянула руку, чтобы удалить сообщения и сохранённый контакт, как коммуникатор снова завибрировал. Затаила дыхание.

Лиг: У меня тут потерпевший крушение варуггзи, состояние критическое, отвечу позже.

Ой! Он занят! Он спасает жизни! А я… а я… придумала всякое! Тупица!

Я слегка потянула Северину за поводок. Она пряталась в листве (и здесь осень!) и, кажется, пыталась охотиться за большим жуком. За три недели, что мы провели на Франгаг, кошечка подросла и стала более пушистой и игривой. И теперь она не подпускала к себе никого, кроме меня. Если кто-то подходил, милая мордочка ощеривалась клыками, Северина шипела, а маленький хвостик трясся от напряжения и пушился ёлочкой. Пока я была на занятиях, из моей комнаты Северина не выходила, даже когда приезжал бот-уборщик. Эта мелкая пакость, осознав, что боты неодушевлённые, пыталась играть с ними, прыгая из-под стола или с кровати. Она очень быстро поняла, что, если в убираемом помещении есть движение, бот замирает, чтобы случайно не задеть во время уборки ребёнка.

С ребятами своего возраста я не то чтобы не нашла общий язык, просто… Все они хорошо отреагировали на моё появление, но вот в просьбах помочь с некоторыми предметами вежливо отказывали. Сначала я не понимала почему, а потом прямо спросила об этом у одной из девочек, Уарити.

– Извини, Лани, мы бы с радостью помогли тебе, но тогда у нас не останется времени на себя. – Видя, что я нахмурилась, Уарити поторопилась объясниться: – Я родилась в деревне за тысячи километров от столицы. Там, – она махнула рукой в сторону, – почти нет цивилизации. Империя не всесильна, восстановление некоторых населённых пунктов после планетарной бомбардировки Глесиуса еще не начато. Там виги живут благодаря тому, что находят в рейдах к пока ещё разрушенным городам. В рейдах опасно – обвалы, дикие животные, другие рейдеры. В тот день погибла вся группа из нашей деревни. Там были и мои родители, и родители Шуркаса. – Этот смуглый парень с чёрными глазами и волосами был нашим с Уарити ровесником. – В деревне выяснили, что у нас есть дар поиска, а это значит, что мы можем открывать быстрые переходы. Поиск пути в другой мир сродни дару поиска гранита или железа. У тех, кто наделён даром, есть шанс поступить в школу навигаторов и научиться открывать пути в другие миры, чтобы спасать потерявшихся в космосе путешественников.

Но это моя мечта. Мечта других – иметь крышу над головой, пищевой синтезатор и качественную кормосмесь, которой его заправляют. На всё это нужны кредиты, а кредитов без профессии не заработаешь. Мы все помним, как голодали или скитались по приёмным семьям, как нас унижали и били. Мы все хотим поступить на учёбу, получить профессию мечты. Этот дом, воспитатели и учителя помогают нам в этом. Но некоторые из нас не хотят освоить обычную профессию вроде пилота. Кто-то, как, например, Шуркас, мечтает стать конструктором космических станций. Для поступления на этот факультет в университет Франгаг знаний уровня обычной школьной программы не хватит, поэтому каждый из нас изучает дополнительные материалы. У каждого из нас расписаны все часы до школьных занятий и после них. Каждый из нас начал сражение за свою мечту, за своё будущее.

Я кивнула. Я её понимала. Но не понимала, куда сейчас двигаться мне. План есть, пути – нет.

Закрыв глаза, я попыталась помедитировать. Отстраниться от Вселенной не получалось. Я слышала, как еле шуршат под лапками Северины опавшие листья, как плещет вода в пруду, как где-то далеко пролетают флаэры. Они, кстати, сильно отличались от тех, что недавно изобрели на Земле. Хотя я старалась ни о чём не думать, ручеёк мыслей постепенно вернулся к Лигу. Платиновый блондин – так говорят про таких на Земле. Длинные волосы, заплетённые в сложную косу, уши, заостряющиеся кверху, внимательные голубые глаза…

Какой же он добрый, отзывчивый и… красивый.

От мысленного созерцания парня, который понравился мне с первого брошенного на него взгляда, меня оторвало лёгкое поглаживание по руке. Знакомый голос негромко позвал:

– Ла-а-а-ни, возвращайся к нам.

Куда возвращаться? Я никуда и не уходила.

Последние два с лишним часа я провела на лавочке неподалёку от озера. Стало прохладно, пахло осенью и тиной. Открыв глаза, я поёжилась. Оказалось, уже сумерки. Северина, сидевшая на моих коленях, шипела на окружающих.

Ой, а почему их много?

– Я ничего не сделала! – Я вскинула руки и затараторила: – Я, кажется, задремала… Такое иногда происходит, я все ещё не до конца адаптировалась к суткам, в которых двадцать семь часов. Простите, я опоздала к ужину… Не наказывайте меня, пожалуйста, это больше не повторится!

Выражения лиц окружающих сложно описать. Преподаватель медитации смотрела на меня будто бы с недоверием. По-моему, это она просила меня вернуться. Незнакомый мне виг глядел на меня с явным восхищением, а воспитатель моей группы – с завистью. Взгляд управляющей нашим хлопотным хозяйством показался мне озабоченным. Все они переглянулись, и госпожа нье' Кудюже улыбнулась.

– Ну что ты, Лани, мы понимаем, что адаптация ещё длится, никто не станет тебя наказывать. Иди к себе, я распоряжусь, чтобы тебе принесли ужин.

Уф, пронесло! Наказания не будет!

Я кивнула, подхватила дрожавшую от прохлады Северинку и бросилась в сторону детского дома.

Сытые, мы завернулись в одеяло. Я поставила будильник на пять утра. Сил и желания делать домашнюю работу сегодня не было. Мне не давало покоя, что несколько взрослых помчались в парк искать меня, хотя до этого обычно отправляли кого-нибудь из ребят.

Комм сообщил о доставке сообщения, когда я почти спала, прочесть его уже не смогла. Было ощущение, что сегодня я пробежала марафон. Без подготовки.

Будильник, как всегда, прозвучал внезапно. Тем не менее я проснулась бодрой, с чётким планом на следующие три часа. Сразу после пробуждения – водные процедуры (как-то внезапно я осознала, что принятие душа каждое утро и каждый вечер стало приносить удовольствие); что-то было в шампуне и кондиционере, от чего выбритые виски, которые я в последнее время прятала под причёской а-ля «Снегурочка», сильно отрасли. Я успела заметить, что виги – и мужчины, и женщины – носят длинные волосы.

Если я хочу влиться в их общество или хотя бы перестать сильно отсвечивать своей инопланетностью, надо мимикрировать под них.

Я замерла. От страха задрожали руки и ноги. В голову пришла мысль о том, что пубертатный подросток, у которого слюни капают от вида сказочного эльфа, не может так думать.

Неужели тот страшный мужчина, что ставил эксперименты над родителями и мной, где-то поблизости? Может, мне снова дают те расчудесные витаминки?!

Нужно успокоиться!

Срочно!

Медитация!

Под недовольное «мяу» я притянула на колени Северинку и закрыла глаза. Очистить разум удалось быстро, и какое-то время я сидела в безвременье и в беззвучье, пока в голову не просочились лёгкие мысли о Лиге. Такие же лёгкие и приятные, как и он сам. Почему-то мысли о нём приносили покой и… давали возможность сосредоточиться.

Внезапно Северина зашипела и выпустила коготки.

Я что, заснула так надолго, что пропустила занятия и бот-уборщик явился в мою комнату?!

Я распахнула глаза и взвизгнула от неожиданности. Из знакомых в моей комнате была только госпожа нье' Кудюже, выглядела она бледной. Остальных я не знала. Двое точно были вигами – светловолосый привлекательный мужчина, показавшийся мне надменным, и рыжая женщина с лицом в веснушках; она смотрела на меня с интересом. С ними был ещё один мужчина, лысый, на голове у него проступали чешуйки. Мне захотелось оказаться от него подальше, уж больно хищными были его взгляд и движения.

Светловолосый мужчина, слегка поклонившись, заговорил:

– Госпожа Васькина. – Он тоже сделал ударение на последнюю букву. – Мы бы хотели сделать вам предложение. Думаю, оно вас заинтересует. – Он повернулся к госпоже нье' Кудюже. – Мы можем воспользоваться вашим кабинетом?

– Конечно, господин нье' Тарку.

***

В кабинете управляющей инопланетным детским домом было уютно. Рабочий стол расположился у окна, а на нём – большой пульт управления со множеством разнообразных кнопок. Целую стену занимали мониторы, ни один из них сейчас не работал. Перед столом стояло два удобных кресла для посетителей. Большое окно, которое выходило на центральную дорожку от ограды к особняку, обрамляли светлые плотные шторы.

Господин нье' Тарку с лёгкостью переставил кресло госпожи нье' Кудюже к креслам посетителей. Сел в него и предложил сесть нам с рыжеволосой женщиной. Опасный мужчина отошёл к двери. А затем господин нье' Тарку представился:

– Меня зовут Лунморт нье' Тарку, я ректор первой школы навигаторов.

– А я Льета нье' Товен, ректор второй школы навигаторов, – представилась женщина.

Про эти школы я слышала. Они как университеты, но только для смотрителей маяков. Туда могут поступить только виги, обладающие даром. Мне говорили, учиться там очень тяжело, но интересно и почётно. Многие дворянские семьи гордятся, если кто-нибудь из отпрысков поступает туда. По слухам, там учились сами император и императрица Франгаг.

Но я не виг, у меня нет дара.

Я буду пилотом на маяке. Это мой максимум.

Я кивнула и молча посмотрела на этих важных вигов.

Зачем я им понадобилась?

– Лани, – обратилась ко мне госпожа нье' Товен, – вчера вечером и сегодня рано утром произошли два необычных события. Воспитанница детского дома начала открывать червоточины. Эта воспитанница – ты.

Я открыла было рот, но тут же закрыла. Снова открыла. Помотала головой.

– Не-е-ет… Я не могу, я же человек, а не виг. Только виги умеют открывать червоточины!

– И тем не менее ты сделала это, – улыбнулся господин нье' Тарку.

– Но я знаю, как выглядит быстрый переход. Это такое огромное зеркало, которое дрожит, а потом пропадает. Ни вчера, ни сегодня я такого не видела!

– Нашими протоколами запрещено открывать червоточины на поверхности планеты. У подростков с даром иногда случаются спонтанные выбросы силы, поэтому на планете, в том числе и тут, в школе, есть дежурные навигаторы, которые сразу закрывают такие переходы.

Я помотала головой.

– Это не могла быть я. Это кто-то дугой. Во мне ведь нет ни капли навигаторской крови.

Мужчина у двери хмыкнул, а господин Лунморт широко улыбнулся.

– Разве? Могу сказать, что теперь, – он выделил это слово, – в тебе есть моя кровь. Трин – моя внучка.

– И моя кровь в тебе тоже есть. – Госпожа Льета подмигнула мне. – Дин – мой сын.

Внезапно мне перестало хватать воздуха. Вспомнилось то страшное переливание крови.

Эксперимент!

Я помню его начало, помню, как трубки от Трин и Дина тянулись ко мне, как по ним бежала их кровь…

Воздух. Возд…

Очнулась я от поглаживаний моей руки. Госпожа нье' Товен звала меня:

– Лани, всё давно закончилось, вернись к нам.

Я кивнула.

– Я в порядке. – И шёпотом спросила. – То есть ЕГО… эксперимент удался?

Господин Лунморт поморщился.

– На первый взгляд, да. Ты уникальна, Лани, никто никогда не получал силу навигаторов вот так. Подобное всегда казалось нам просто немыслимым.

Я единственная такая?!

Меня снова затрясло от ужаса.

– То есть надо мной снова будут ставить эксперименты? Я не хочу! – Я вытерла мокрые щёки – даже не заметила, как из глаз покатились слёзы.

– Не буду скрывать, мы хотим провести эксперимент, но…

Не дав ему договорить, я выкрикнула:

– Я убью себя, если вы попытаетесь тронуть меня!

У господина Лунморта и госпожи Льеты округлились глаза.

– Нам очень жаль, что тебе пришлось всё это испытать, Лани, – заговорила госпожа Льета. – Наш эксперимент заключается в другом. Мы хотим, чтобы ты поступила в школу навигаторов. Там ты сможешь развить свои способности, если они есть, и сделать это под нашим наблюдением. Многие мальчишки и девчонки открывают свои первые червоточины именно в школе навигаторов, зачастую им удаётся открыть одну, но постепенно количество переходов увеличивается.

Я уставилась на госпожу Льету.

– А можно открыть сразу несколько червоточин?

– Вчера ты построила пять переходов, а сегодня утром – два, – улыбнулся господин Лунморт.

– То есть весь ваш эксперимент будет заключаться в том, что я буду учиться в школе навигаторов? Хотите узнать, смогу ли я её закончить?

– Не совсем. Лани, давай договоримся – мы не скрываем ничего от тебя, а ты – от нас. Только тогда мы сможем понять, что с тобой происходит. – Господин нье' Тарку перестал улыбаться. – Исследование твоего организма необходимо, без этого никак.

Я сжала кулаки.

– Нет!

Господин нье' Тарку сделал вид, что не заметил моего выкрика, и продолжил:

– Все исследования будут проводиться в рамках обычной комиссии, которую проходят все кадеты в школе навигаторов. Мы ведь должны быть уверены в их физических возможностях. Всё происходит непосредственно в школах, у нас отличный медицинский персонал и новейшее оборудование. Просто в твоём случае мы изучим дополнительные показатели. Обычно диагностика происходит так: вечером кадеты приходят в медицинский блок, персонал укладывает их амниотические капсулы – ты с ними уже знакома – и запускает расширенную диагностику на всю ночь. Утром кадет уже свободен.

– И это всё? – подозрительно спросила я.

Господин Лунморт кивнул.

– Я хочу знать о результатах каждой своей диагностики.

– Деловой подход, это похвально, – улыбнулась госпожа Льета и лукаво спросила: – А ты что-нибудь поймёшь среди медицинских терминов и значков?

– Каждый термин я выучу и научусь читать данные диагностики.

Господин нье' Тарку дважды хлопнул в ладоши.

– Прекрасная мотивация, госпожа Васькина!

– А что, если это были разовые выбросы силы? Вы исключите меня из школы?

– Нет, Лани. Ты доучишься, получишь прекрасное образование. После школы навигаторов ты сможешь поступить в лучшие университеты Вселенной и на любую выбранную специальность, причём сразу на второй или третий курс. Ты, кажется, хочешь быть пилотом? В школе есть курс пилотирования, все учащиеся получают аккредитацию пилота малых судов. Единственное – в таком случае ты не сможешь стать смотрителем маяка.

– Ну, я и не рассчитывала, – хмыкнула я.

Ректоры переглянулись.

– Кажется, Лани не всё знает о школе навигаторов… – снова улыбнулась госпожа нье' Товен.

– По окончании школы навигаторов каждый выпускник получает свой маяк. Он заключает договор с империей, соглашаясь прослужить смотрителем пять лет. По истечении этого срока смотритель вправе сам решать, чем ему заниматься.

У меня может быть свой маяк?! У меня может быть свой маяк!

Комм издал звук.

– Я отправил тебе, Лани, информацию о школе.

Тут я вспомнила, что вчера не прочитала сообщение от Лига. Пальцы просто зудели нажать кнопку приёма сообщений.

– Лани, прекрати думать о том, к кому сейчас строишь четыре червоточины, – отвлёк меня резкий приказ господина Лунморта.

Ой. Я что… опять?!

Это точно я?

– Лани, а к кому ты строишь червоточины? Что влечёт тебя туда, на другой конец перехода? – мягко спросила госпожа нье' Товен.

Я жутко покраснела. Мне кажется, мои щёки просто расцвели малиновым цветом.

– Ну же, Лани. Нам нужно знать, чтобы попытаться тебе помочь. Иначе, – хмыкнул господин Лунморт, – нам понадобится команда дежурных навигаторов.

– Лиг, – выдавила я, – медик-элефин. Он был добр ко мне с самого начала. Он поддерживает меня, мы иногда переписываемся.

– Лиг? – прищурился господин нье' Тарку. Он смотрел будто сквозь меня, о чём-то думая. – Рэвелиг Лаонтис?

Я кивнула и заметила, как быстро переглянулись ректоры.

Они его знают?

– Лани, – обратился ко мне господин Лунморт, – нет ничего предосудительного в том, что он тебе нравится – он много сделал для твоего спасения.

Я уставилась на господина Лунморта.

– Когда тебя нашли – ты умирала. Процесс удалось затормозить, и после элефины долго подбирали лечение. Лиг активно участвовал в этом.

– А зачем?

Тупица! Что за идиотский вопрос!

– Это стало для него отдушиной, ментальной терапией. Там, где ты приобрела свои способности, погибли две девушки – они были его возлюбленными.

Дура! Идиотка! Кретинка!

Как я могла хоть на секунду подумать, что могу ему понравиться?! Он просто глушит своё горе…

Я сглотнула ком в горле и постаралась придать голосу ровный тон:

– Что нужно для того, чтобы поступить в школу навигаторов? У меня нет ваших кредитов. И нет родственников, которые могут оплатить обучение.

– Об этом не беспокойся. – Госпожа нье' Товен натянуто улыбнулась. – Обучение полностью бесплатное. Главное – поступить, и вот тут мы тебе помочь не сможем. Тебе придётся сдать все вступительные экзамены самостоятельно. Конкуренция жёсткая – восемь-двенадцать человек на место. Каждый год из-за этого случаются скандалы – родственники не прошедших кадетов сомневаются в выборе искина, который оценивает поступающих. Очень часто мы официально публикуем результаты испытаний. Представь, Лани, какое разочарование испытывает знатный и могущественный род, когда отпрыску не хватает сотой части балла, чтобы стать кадетом. Прохождение экзаменов контролирует императорская семья.

Я сглотнула.

– А когда экзамены?

– В августе следующего года. У тебя есть время подготовиться, Лани.

– У меня есть проблема…

И я рассказала о том, что плохо читаю и пишу на общекосмике и навигаторском, что некоторые законы физики, хоть я и вызубрила их наизусть, для меня непонятны – я не понимаю, как их применять; то же самое с математикой. Рассказала я и о возможных причинах таких сложностей.

– Хороший потенциал в аналитике! Лани – моя! – заявила госпожа Льета.

– Это мы ещё посмотрим, – хмыкнул господин Лунморт.

Они посмотрели на удивлённую меня и засмеялись.

– Не обращай внимания, Мелания Васькина, мы иногда делим перспективных кадетов. С твоими проблемами мы разберёмся, но натаскивать тебя специально никто не будет. Борись, Лани, за своё будущее! Смотрители маяков – борцы.

Я задала волновавший меня вопрос:

– Мне можно обсуждать с Лигом поступление в школу навигаторов?

Господин Лунморт покачал головой.

– Он – элефин. Они, хоть и наши союзники, всё же другая раса, которая не прочь узнать некоторые наши секреты. На Элее есть свои службы безопасности и разведки. Неужели ты хочешь, чтобы на ком-то провели такие же опыты, как на тебе?

Я замотала головой.

Нет! Никому такого не пожелаю!

– Я поняла, я больше не буду общаться с ним.

– Это совсем не обязательно Лани. Лиг из хорошей элейской семьи, общение с представителем Элеи в будущем может помочь тебе в изучении элейского – этот язык входит в программу обучения в школе навигаторов, – пояснил господин Лунморт. – В школе ты лучше узнаешь элейскую культуру, и тогда тебе будет проще найти общий язык со своим собственным медиком. Согласно договору между Элеей и Франгаг, все выпускники школы навигаторов обязаны принять на службу медика-элефина. Мы просто советуем тебе обходить некоторые моменты в ваших беседах.

– Если я проболтаюсь, его… того? Ну… в смысле… уберут?

У двери снова хмыкнули. Ой какие круглые глаза стали у обоих ректоров!

– Нет, конечно же нет, – поспешила успокоить меня госпожа нье' Товен. – Лиг служит на маяке, и у него в контракте указано, что навигаторы могут стереть ему память, если дело будет касаться безопасности империи вигов. Если он узнает, что тот эксперимент удался, ему сотрут память о тебе. Он никогда тебя не вспомнит.

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять космической станцией!

Я буду смотрителем на маяке! Я буду управлять космической станцией!

Я никогда не скажу ему о своих способностях!

Глава 3

Резкий, дико раздражающий звук будильника раздался внезапно. Я специально выставила максимально неприятный сигнал, похожий на визг пожарного извещателя, который раздавался во время пожарных тренировок в детском доме на Земле. Такие тренировки проводились каждые три месяца, несмотря на дождь, снег, жару или холод. Только этот звук всё ещё мог разбудить меня утром, на всё остальное я перестала реагировать ещё полгода назад.

– Как же я ненавижу этот звон! – Я выдернула подушку из-под головы, положила её на лицо и заорала: – Как же я устала! Устала-а-а!

Мне казалось, что я легла спать всего пять минут назад. В подмышку ткнулся холодный нос Северины. Она всегда приходила, когда я рыдала от усталости после изнурительных физических занятий, мозговыворачивающих тестов по непривычным математике и физике; меня злили сочинения по чуждой для меня литературе и истории. А ведь всё это мне предстояло сдавать на экзаменах, чтобы поступить в школу навигаторов. Возможно.

Холодность носа Северюшки отрезвила и заставила меня вскочить с постели. Меня ждало много дел сегодня, как и в любой день за последние восемь месяцев! Через два месяца начинались вступительные испытания в школе навигаторов.

Я буду смотрителем на маяке! Я буду управлять космической станцией!

Я буду смотрителем на маяке! Я буду управлять космической станцией!

А это значило, что пора подниматься, надевать наушники и, слушая лекцию по физике, математике или литературе, отправляться на разминку и пробежку в десять кругов вокруг озера.

Господин Лунморт, как и обещал, решил мою проблему с медленным чтением – в течение месяца после его прибытия я каждый день индивидуально занималась с преподавателями, приезжавшими в дом ребёнка. Когда я научилась бегло читать и писать на общекосмике и вигском, индивидуальные занятия закончились.

Иногда я злилась на ректоров. Господин нье' Тарку прислал на мой коммуникатор информацию о школе – красивый голоролик, в котором мальчишки и девчонки с пятнадцати до двадцати лет занимались различными школьными делами. Они выполняли задания в теплицах, играли в мяч (суть игры я уловила сразу – нужно открыть малюсенькую червоточину, поймать в неё мяч и отправить в другую, ближе к воротам или к нападающему; но в ворота мяч разрешается забивать только руками или ногами), плавали (очуметь, они делали это связанными!), добывали огонь, растирая палочку о сухой мох. И всё это происходило под бодрящую музыку, с озвучкой приятным мужским голосом за кадром. Голос описывал преимущества учёбы в этой прекрасной школе, мол, так хорошо и интересно там учиться. И поступить в школу может любой, обладающий поиском или силой. Кадетов ждёт полное обеспечение, а вместо диплома после выпуска им вручают новенькую космическую станцию.

Экзамены, как выяснилось, проходят в два этапа. Первый разбит на три дня – математика, физика, сочинение. Те, кто проходит во второй этап, сдают физическую подготовку. О ней говорилось только одно – это полоса препятствий. Набор проходит сразу в обе школы, и распределение по ним осуществляет экзаменационный искин.

Вот, собственно, и вся официальная информация о школе навигаторов, которую я получила.

Обычные школьные задания давно перестали быть проблемой. К ним я готовилась в основном на переменах. Почти всё свободное время занимала подготовка к экзаменам. Роясь на бесчисленных форумах, посвящённых поступлению в школу, я поняла, что основные баллы дают задания повышенной сложности – искин оценивает не только правильность решения (сюрприз – не все задачи его имеют), но и скорость выполнения задания, и оригинальность подхода. У одной задачи могло быть и несколько решений.

Удручали темы сочинений. Они повторялись из года в год, иногда слегка видоизменяясь. Я читала, гримасничая:

– Какое влияние оказал миф о Точке начала на сказки и предания древних вигов?

Ну, я знаю, что виги называют так своё божество, но где взять сказки о нём? И даже если я найду их, где гарантия, что мои выводы в сочинении удовлетворят искусственный интеллект, выставляющий оценки за экзамен?

– Проанализируйте систему существующих протоколов, сделав уклон на любую сферу жизни навигаторов, предложите свой протокол, – прочла я следующую тему.

Очуметь! Я знаю всего три протокола (так виги называют свои законы, различные приказы и директивы императора Франгаг), касающихся сирот и таких, как я. Что я, не виг, могу предложить расе, существующей много тысяч лет? Их законодательство формировалось тысячелетиями!

– Навигаторский романтизм.

Так коротко называлась ещё одна распространённая тема для сочинения. Мы недавно проходили это на занятиях. В нас прямо вдолбили, что в этот период романтический герой – бунтарь, вступающий в конфликт со Вселенной. Возможно, кругленькая старушка-преподаватель письма и литературы знала, что эта тема часто встречается на вступительных экзаменах в школу навигаторов, и старалась нас по ней натаскать. В нашем доме ребёнка тех, кто собрался поступать в школу, оказалось шестеро.

Тема романтизма, владевшая умами писателей, художников, театральных режиссёров (да, у вигов – как и у половины Вселенной – есть театры; они отличаются от земных, но смысл остаётся тем же), пришла от орси. Это любопытная раса синекожих людей, то есть гуманоидов. Так вот, мир этих гуманоидоподобных существ имеет интересную особенность – у них вся экономика и общество строятся на обладании товарными камнями. Товарные камни этой расы – это аквамарины и топазы. Синенькие, в общем. Чем больше товарных камней в конкретной семье, тем выше она поднимается по социальной лестнице. Орси также разрабатывают месторождения и других драгоценных камней, тем и живут.

Я погладила Северину – она, не просыпаясь, вытянулась на кровати и подставила брюшко для ласки. Кто бы мог подумать, что заморыш-котёнок станет такой пушистой красавицей. Одно прошло мимо меня в той, земной жизни – потребность этого вида (тьфу, я теперь и думать стала, как виг) в размножении. В определённом возрасте моей кошке потребовался кот. Раньше у меня никогда не было домашних животных, и я даже подумать не могла, что в кошках так силён этот инстинкт! В те три дня я думала, что сойду с ума. Обычно спокойная Северинка орала не прекращая, она постоянно тёрлась об меня, о ножки стула, ходила на полусогнутых лапах и выставляла попу со вздёрнутым хвостом вверх.

В испуге я не придумала ничего лучше, кроме как обратиться за помощью к Лигу.

Он, спросив обо всех симптомах «заболевания» – так я думала в начале, – исчез на несколько часов, а потом прислал сообщение.

Лиг: Проконсультировался с ксеноветеринарами, почти все они сошлись во мнении, что твой питомец достиг полового созревания и сейчас активно сообщает об этом.

Этот парень меня поражал: и как он смог так легко и дипломатично сообщить, что моей кошке хочется завести потомство? Краснея от смущения – хотя никто, кроме Северины, этого не видел, – я засыпала Лига вопросами.

Лани: Лиг, как часто это будет происходить? Что с этим делать? Как облегчить её состояние? Она умрёт, если не…

Закончить я не смога, было жутко неловко. А ведь на флешке, которую отдала мне тётя Оля, хранилась энциклопедия о животных. Вот только я до сих пор не знала, как перекинуть информацию на коммуникатор. Для этого требовались специфические знания, которыми я не владела, а экспериментировать было негде, да и единственную флешку могла бы испортить – жалко.

Лиг: Периодичность репродуктивного цикла этого животного никому не известна. Извини, Лани, твой питомец из неизученного мира. Но большая часть ветеринаров считает, что твоего питомца нужно стерилизовать – это предпочтительный вариант, ведь в наших мирах такого вида нет, она не сможет подобрать себе пару.

Второй вариант – подробно изучить организм твоего питомца и подобрать специализированные препараты. Ветеринары полагают, что твой питомец относится к полицикличным животным с индуцированной овуляцией. С увеличением светового дня, повышением температуры окружающей среды гормональная система активируется, что приводит к появлению течки и готовности размножаться. У домашних питомцев половой цикл может проявляться в течение всего года и быть продолжительным. Это связано с отсутствием определённого светового режима из-за использования искусственного освещения.

Лани: НИКАКОЙ СТЕРИЛИЗАЦИИ!!!

Ой, а чего это я на него накричала?! Он ведь очень помог!

Лани: Извини, Лиг, я сильно испугалась за Северину. Я попробую воспользоваться вариантом номер два.

В тот день я искала ветеринарные центры, списывалась с ними, и только один из них оказался на Франгаг, где находилась и я. Только этот центр мог обеспечить необходимое обследование Северины. Когда увидела ценник, я очумела.

Это же почти половина того, что у меня есть!

Глянула на кошку – теперь она каталась по полу и призывно мяукала. И тогда я решилась. Дополнительно пришлось заплатить за отправку в ветеринарный центр и доставку Северины обратно. Когда я передавала пульт управления переноской, Северинка рычала, царапала и кусала дверцу – я и не знала, что она так умеет. Я рыдала, глядя, как её увозит флаэр, принадлежавший ветеринарной клинике.

Северину вернули мне через три недели, и все эти три недели я не находила себе места. Мне казалось, я совершила предательство. Когда кошка вернулась ко мне, первое, что она сделала, – больно вцепилась зубами мне в ладонь, выместив злость. Я со слезами обняла её и бегом отправилась в свою комнату.

– Никогда больше тебя не отдам!

Ветеринарная клиника прислала полный отчёт о состоянии организма Северины. Почти за каждым словом приходилось лезть в медицинский словарь. В этом случае я упёрлась, не стала спрашивать Лига о том, что всё это значит, и выкраивала себе по пятнадцать минут между уроками в школе. Я сама изучала всё, что было написано в ветеринарном заключении.

Я же обещала, что научусь разбираться, почему бы не начать сейчас?

– Рассмотрите перспективы взаимодействия навигаторов с любой из рас, – прочла я название ещё одной темы сочинения.

Хихикнула.

А что, если взять элефинов? Дружественная раса, медики на маяках – по договорённости с Элеей. Пожалуй, спрошу совета у Лига. Во всекосмической сети без проблем найдутся похожие сочинения, только немного переработаю их.

Лани: Привет, Лиг, хочу посоветоваться. Всё так же готовлюсь к поступлению в лётную школу, один из экзаменов – сочинение. Ума не приложу, зачем пилоту космического корабля мотивационное эссе. Но одна из тем – анализ перспективы взаимодействия навигаторов с любой из рас. Как думаешь, стоит описать перспективы взаимодействия вигов и элефинов?

Мы часто переписывались. Я старалась рассмешить его, помня о его горе, он в ответ рассказывал забавные случаи из жизни маяка, на котором служит.

Ответ пришёл нескоро. Я уже привыкла, что Лиг может быть занят – спасает жизни, спускается на планеты. Привыкла и к тому, что он всегда ответит. В любом случае – надо только набраться терпения.

Комм вжикнул, когда я уже допивала свой компот из гартеи и люнкса. Первая – плотный мясистый фрукт оранжеватого цвета, с небольшими, легко удаляемыми семечками; она приятно пахнет, я не могла бы и близко представить похожий земной фрукт. А вот второй – фрукт, растущий гроздьями, очень сладкий и сочный – вылитый и по вкусу, и по виду земной виноград.

Лиг: Здравствуй, Мелания. Всей командой принимали роды у парисинийки. Малыши родились здоровые, молодая мама чувствует себя хорошо, мы немного вымотались. Мне кажется, сочинение на тему отношений вигов и элефинов будет писать большинство поступающих в лётную школу. Быть может, стоит выбрать что-то более оригинальное?

Я приуныла.

А ведь он прав. Элефины – раса, которая сразу приходит на ум. И многие с удовольствием возьмутся за эту тему.

Расстроенная, я пошла смотреть, что это за раса – парасинийцы.

– Очуметь! – вырвалось у меня. От увиденного я чуть не подавилась булочкой, которую ела на полдник. Готовили тут, в доме ребёнка, разнообразно и очень, очень вкусно.

Парасинийцы оказались чем-то средним между кальмаром и осьминогом. Взрослый парасиниец – размером с мою комнату, женские особи немного поменьше. Вид развит. Более развит, чем земляне, ведь парасинийцы уже путешествуют на космических кораблях между галактиками. А вот среда их обитания – водная, соответственно, и роды проходят в воде. Кстати, в отличие от земных, этот то ли кальмар, то ли осьминог – живородящий и млекопитающий. Взрослые приносят до четырёх десятков детёнышей.

«Из-за сложного строения половой системы матери во время родов выживает всего три-пять малышей», – прочитала я в справочнике рас, и на глазах навернулись слёзы. Очень жаль было маму и детишек.

А каково там сейчас Лигу? Уверена, он бился за каждого новорождённого. Не могу не поддержать этого доброго парня.

Лани: Лиг, ты там как? Я прочла про парасинийцев. Уверена, ты сделал всё, что мог!

Лиг: Ты о чём Лани? Все двадцать девять малышей чувствуют себя отлично!

Лани: Да ты умница, Лиг!

И только потом я поняла смысл того, что отправила.

Это же выглядит как заигрывание!

Закрыла глаза и застонала. Ко мне подошла воспитатель и заботливо спросила:

– Лани, у тебя что-то болит?

Я помотала головой.

– Нет, госпожа нье' Авенир, я только что вспомнила, что забыла сделать дополнительное задание по биологии.

Воспитатель посмотрела на коммуникатор и улыбнулась:

– У тебя ещё есть время, ты всё успеешь!

Мне стало стыдно за своё враньё.

Вечером, когда я шарилась по Всекосмической сети в поисках оригинальной расы, чтобы описать перспективы её взаимоотношений с вигами, пришло сообщение. Почему-то вспотели руки и участилось дыхание.

Лиг: Знаешь, я тут подумал… А давай удивим твоих экзаменаторов? Подкину парочку идей для сочинения по развитию отношений между вигами и элефинами. Дай мне дня три.

И ни слова про моё предыдущее послание.

***

День экзаменов в школе навигаторов стремительно приближался. И только за пару дней до него я сообразила спросить, что будет, если я не пройду.

– Если ты не поступишь в школу навигаторов, то вернёшься обратно. Ты сможешь попытаться на следующий год или ещё через год. Но к восемнадцати годам ты должна определиться с профессией и пойти учиться или искать работу. Тут, в нашем доме ребёнка, воспитанники живут до восемнадцати, – ответила на мой вопрос госпожа нье' Кудюже. – Лани, если ты не поступишь в школу навигаторов, не стоит зацикливаться на этом, лучше сразу пробовать что-то ещё.

Я кивнула. У меня был план «Б» – пойти учиться в лётную школу и всё равно попасть на маяк, но уже в качестве пилота.

Я вдоль и поперёк изучила устав школы навигаторов и нигде не нашла запрета брать своего питомца, поэтому в день экзаменов, закинув вещи, планшет и кошачий корм в рюкзак, с трудом заманила шипящую и царапающуюся Северину в переноску. Удивительно, но она приноровилась справлять нужду в санитарный прибор, который, кстати, самодезинфицировался после использования – ну до чего техника может дойти! Вместе с питомицей я села во флаэр, принадлежавший дому ребёнка, и мы отправились на экзамены.

Моё появление во флаэре вызвало смешки. Ребята знали, что я не виг, и совсем не ожидали того, что я решусь поступать в школу навигаторов.

– На что ты надеешься? – спросил меня невысокий светловолосый паренёк, Васель нье' Даркис. – Ты же не виг…

– На удачу, – задрала я нос. Прямого запрета рассказывать, как я получила способности, не было, но не думаю, что ректоры школ обрадовались бы, если бы я трубила о своих возможностях направо и налево. Васель нейтрально относился ко мне до момента, пока не узнал, что и я поступаю в школу навигаторов.

– Да тебя не пустят даже в зал, где проходят экзамены! – не унимался он.

– Давай поспорим на тысячу кредитов? – наклонила голову я и протянула руку.

– Я разобью и буду свидетелем, – неожиданно поддержала меня Уарити.

Я взглянула на неё с благодарностью: она с ненавистью смотрела на Васеля.

Ой, кажется, между этими двумя вражда.

– Да не буду я спорить, это существо даже не виг, я точно знаю, что её не допустят до экзаменов.

– Ссышь, Васель? – ухмыляясь, негромко спросила Уарити.

– Обойдёшься, тупая нупса.

Забавно, но некоторые животные Франгаг чем-то напоминают животных Земли. Вот те же самые нупсы – вылитые курицы, только перья у них светло-голубые, а ног три. И ещё фиолетовый гребень.

Но встречаются и совсем невообразимые животные. Как-то мы ездили на экскурсию в императорский заповедник. Даже не могу описать словами впечатления, которые оставила поездка. Там росли немыслимые гигантские цветы, крошечные деревья – не кусты, не трава, а именно деревья, потому что у них были, хоть и крошечные, но твёрдые стволы, которые разветвлялись в кроны; так пояснял экскурсовод. Трава достигала высоты небоскрёба, но вот это меня не так удивило, ведь на Земле есть бамбук, а он тоже трава. Немыслимого вида животные встретились нам в заповеднике – представьте себе тигра с хоботком вместо носа, порхающего на кожистых крыльях с цветка на цветок и питающегося нектаром. Или большого – крупнее земного – льва, тоже с крыльями и хвостом, увенчанным жалом. Это бунти. Венцом коллекции необычных животных оказалась стая эппи.

– Очуметь тысячу раз! – прошептала я, рассматривая животных, сильно похожих на земных лошадок. Вот только шея и морда у них более вытянутые, шикарная грива растёт от ушей до потрясающего хвоста, а на спине крылья! Полупрозрачные крылья, как у бабочек! Глаз у эппи три, и они лиловые. Когда табун этих грациозных животных приземлился недалеко от нас, мы надолго замерли в восхищении.

Васель нехотя протянул мне ладонь – мы пожали руки, и Уарити разбила наше пожатие.

– Не переведёшь ей кредиты – ославлю, – пригрозила она. Васель показал ей средний палец руки.

Ой, а что, у вигов это обозначает то же, что и у нас, землян?

Мы пролетали мимо жилых и деловых кварталов, мимо парков и магазинов, мелькнул величественный императорский дворец (на секунду подумалось, что я хотела бы потанцевать там на балу в красивом платье). Наконец мы остановились около большого здания из красного камня, чем-то походившего на наш дом. Высокие окна, крыша покрыта черепицей. Перед зданием находилась спортивная площадка.

Отлично, можно будет побегать и снять стресс после первых экзаменационных дней.

Вступительные экзамены всегда проходили на Франгаг, а вот учились кадеты на космической станции.

В холле были расставлены столы, за которыми сидели сотрудники школы.

Точно! Я читала про это.

Процедура идентификации абитуриента – сверка по анализу крови с базой данных. Было немного страшно, что там, в этой базе данных, меня нет – вдруг ректоры ошиблись и я не обладаю способностями вигов? Волнуясь, я подошла к сидевшей за столом женщине и представилась:

– Мелания Васькина.

Вокруг раздались шепотки. Я едва не прикусила палец. Все поняли, что я не виг, об этом говорила моя фамилия – в ней отсутствовала привычная всем вигам приставка «нье».

– Руку, – потребовала женщина. Её, казалось, вообще не смутила моя фамилия.

Я вложила палец в анализатор и поморщилась, почувствовав укол. Женщина, заглянув в планшет и, видимо, сверив данные, улыбнулась:

– Добро пожаловать в школу навигаторов, госпожа Васькина. Вам нужно проследовать в экзаменационный зал. – Она показала рукой на высокие деревянные резные двери.

Вжикнул комм, и я увидела, что на мой счёт поступили кредиты. Поискала глазами Уарити, но наткнулась на удивлённую физиономию Васеля. Он, наверное, до сих не верил, что меня допустили к экзаменам.

Я нажала сочетание клавиш управления переноской Северины и бодро, не обращая внимания на удивлённые взгляды и возгласы, отправилась в экзаменационный зал. Он оказался просторным, светлым, в нём рядами стояли столы с мониторами. Села ближе к выходу.

Если Северинка начнёт орать от усталости – смогу быстро, почти незаметно сбежать отсюда.

Зал быстро заполнялся, и я рассматривала прибывающих мальчишек и девчонок. Некоторые из них казались старше, чем я. Но, как я поняла, поступать можно было бесконечное число раз. Пытаться снова и снова, пока не поступишь. Но в целом это стараются делать до восемнадцати-двадцати лет, чтобы учиться со сверстниками.

Вот появились ректор номер один и ректор номер два – так я мысленно называла господина нье' Тарку и госпожу нье' Товен.

Ух ты, какие они сегодня красивые!

«Парадный мундир» – так определила я их одежду. На груди у обоих – разные звёзды, вытянутые по вертикали ромбы и какие-то пуговки с разным количеством дырочек.

Это так выглядят в этом мире ордена?

– Та самая Льета, которая без оружия отстояла учебный маяк! —шептали мальчишки, восхищённо глядя на ректора номер два.

– В жизни он ещё красивее, чем на головидео, и ведь до сих пор любит свою жену! – раздавались возгласы девчонок при взгляде на ректора номер один.

Я вздохнула.

Как много я ещё не знаю о мире вигов, о мире маяков!

Господин нье' Тарку подождал, пока все успокоятся, и поприветствовал нас.

– Уважаемые абитуриенты, ваше прибытие сюда – это уже огромный шаг в вашей жизни, новые большие возможности, – говорил он, – и я уверен, что каждый из вас использует шанс поступить в школу навигаторов на все сто процентов. Успехов вам!

Его поддержала госпожа нье' Товен:

– В следующие несколько дней напрягите все свои силы, полностью соберитесь, пройдите сквозь трудности. Я знаю, вы добьётесь своей цели. Школа навигаторов ждёт вас!

Мы не сдержались и захлопали в ладоши. Ректор нье' Тарку подождал, когда аплодисменты смолкнут, и представил нам двух мужчин и одну женщину:

– Господин нье' Ходсек, господин нье' Руави и госпожа нье' Ери будут следить за дисциплиной на экзамене. А теперь я традиционно прошу выключить все планшеты и коммуникаторы. Для тех, кто это не сделает добровольно, через несколько минут в зале включат глушилки.

Ректоры покинули зал. А невысокий полный виг, кажется, господин нье' Ходсек, сообщил:

– Когда зажжётся экран, вам необходимо ввести свои имя, фамилию и нажать кнопку «Начать экзамен». На экзамен отводится четыре часа. Через четыре часа все мониторы погаснут.

Руки вспотели, и я уставилась на пока ещё тёмный экран монитора, стоявшего передо мной. Отчего-то вспомнилось, что я не сказала Лигу, что сегодня у меня первый вступительный экзамен.

Зажёгся экран, я ввела имя и фамилию, а вот нажать кнопку, обозначавшую начало экзамена, боялась. Вдохнула, выдохнула – и нажала страшную кнопку.

Первые задачи не то чтобы были сложными – тот, кто освоил школьный курс математики, мог решить их, не напрягаясь, если только от волнения совсем мозги не откажут. На эти задачи я потратила около полутора часов. И вот я прочла первую задачу повышенной сложности. И поняла, что попалась. Попалась на том, что заучивала решения многих сложных задач, не думая. А теперь, когда мне выпала совсем ни на что не похожая задача, я сразу зависла. Глядя сквозь монитор, перебирала в уме всё, что знала – формулы, законы, принципы. Ничего не подходило.

Надо просмотреть следующие задачи, может, хоть одна будет похожа на то, что я уже решала…

Я таки нашла задачу, отдалённо напоминавшую те, что я заучила. Попробовала решить, но с наскоку не получилось. Минут сорок я возилась с решением, пока не получила вполне себе удобоваримый ответ. И всё же за правильность решения я не ручалась.

Вернулась к первой задаче. Вспомнился некий парень с псевдонимом Гений (скромняга), он советовал: «Если не можешь увидеть решение, попробуй смоделировать его – нарисовать. А потом меняй модель под условия задачи». Он привёл наипростейший пример. Два путешественника подошли к реке. У берега стояла лодка. Лодка вмещала только одного человека. И тем не менее путешественники смогли переправиться в этой лодке через реку и продолжить путь. Как это могло произойти? Гений выложил один рисунок, на котором оба путешественника стояли на одном берегу рядом с лодкой, и второй – где оба путешественника стояли на разных берегах. Таким образом, один путешественник, переправившись на лодке к другому берегу, пригнал эту лодку другому путешественнику. И ведь в задаче не было сказано, где находились путешественники относительно лодки. Такое решение не противоречило условию.

Этот Гений приводил ещё несколько примеров, уже более сложных, но их я глянула мельком, подумав, что парнишка красуется…

Я принялась рисовать на экране кривые и прямые – именно о них говорилось в задаче. Что было хорошо, на этом экране кривые и прямые не приходилось перерисовывать, а можно было вращать пальцами под разными углами. Проговаривая про себя условие задачи, я замерла.

А решение-то – вот оно!

Внезапно вспомнилось, что такой тип задач Гений называл нестандартным.

Я осмотрелась: ребята, как и я, сидели перед мониторами, преданно глядя в них. Кто-то шевелил губами, кто-то лохматил волосы в задумчивости, один мальчик кусал кончик воротника рубашки.

Мимо неспешно прошла госпожа нье' Ери. В гравипереноске завозилась Северина. Я нигде не могла ее оставить – пока не сдадим первый экзамен, в комнаты временного общежития нас не заселили бы.

Потерпи, моя хорошая, после того как заселимся в общежитие, погуляем.

Следующую задачу решить тем же методом не вышло бы просто потому, что это была задача другого типа – задача с неопределённым условием.

Ыыы! Как же я не люблю такие задачки!

У таких задач ответ не определён. Чаще всего ответом бывает некое числовое множество.

Ну что ж, нужно всего-навсего выявить это множество…

Выявление затянулось. Я вздрогнула от раздавшегося голоса господина нье' Ходсека:

– До окончания экзамена осталось тридцать минут.

Я тоскливо посмотрела на все три задачи повышенной сложности, в правильности решения которых была не уверена, нажала кнопку «Завершить экзамен» и, подхватив свои вещи, двинулась за гравипереноской.

Общежитие располагалось на втором этаже, и там оказалось довольно тесно. Заглянув в одну из комнат, предназначенных для девочек, и убедившись, что обе двухэтажные кровати заняты, я двинулась дальше по коридору. Иногда заглядывала в двери. Ближе к концу коридора обнаружились и свободные места.

– Привет, – поздоровалась я, – примите новенькую?

Девушки, лежавшие на кроватях, посмотрели на меня и ничего не ответили. Пожав плечами, я закинула сумку на пустую верхнюю кровать и выпустила Северину из гравипереноски. Она, недовольно мяукнув, потянулась, выпустила когти в одеяло. Две соседки, ранее занявшие нижние койки, недовольно поморщились.

– Разве устав школы разрешает брать с собой питомца? – спросила одна из них. – Да ещё такого странного.

Я быстро нацепила поводок, подхватила Северину на руки и шагнула к двери.

– Я не нашла информации о запрете, – как можно дружелюбнее сообщила я и покинула комнату.

До прогулки по парку предстояло выяснить, когда будет ужин. Обед мы пропустили из-за экзамена.

***

Нервничая, что оставляю Северину в незнакомом месте, в спальне общежития, я побежала на завтрак, после которого нас ждал экзамен по физике. Двери я плотно закрыла и не беспокоилась, что моя кошка сбежит – ещё в доме ребёнка она поняла, что не стоит выходить без хозяйки.

Четыре часа экзамена пролетели как четыре минуты.

Кажется, я решила всё — и вроде бы даже правильно.

Нажала кнопку «Завершить экзамен» и помчалась в общежитие. Чем ближе я к нему подходила, тем беспокойнее мне становилось. А когда я поднялась на второй этаж, поняла, что половина подростков, приехавших поступать, стоят у двери моей комнаты. Оттуда раздавались крики:

– Лови! Лови его!

– Ай, оно меня поцарапало!

– Бей его! Палкой!

Я растолкала ребят и застала кошмарную картину: трое парней гоняли Северину по комнате, она шипела и царапалась, когда кто-то из ребят пытался стукнуть её палкой.

Увидев меня, Северина прыгнула со шторы, на которой висела чуть ли не под потолком, мне на руки. Она дрожала. Мгновенно воцарилась тишина.

– Берегись! – закричал кто-то над ухом. – Оно ядовитое!

Кто-то снова попытался стукнуть моё самое родное существо палкой.

И тут я заорала:

– Сами вы ядовитые! ЭТО. МОЙ. ПИТОМЕЦ! А вы чуть не убили её!

– Но Гирига сказала, что в комнату пробралось дикое животное. Оно укусило её, и рука распухла.

– Что за Гирига? – Я, сузив глаза, всматривалась в окруживших меня ребят.

– Я Гирига нье' Паруш, – задрала нос та самая девочка, которая спрашивала вчера, позволяет ли устав школы брать с собой на экзамен питомца.

Я знала, что Северина не пойдёт к незнакомым. Если она цапнула эту девчонку, значит, та сама её спровоцировала.

Ярость охватила меня, и я, подхватив под мышку Северинку, со всей силы залепила этой козе пощёчину. Достала из сумки поводок, снова растолкала толпу и бросилась вон из общежития. Возвращаться не хотелось, но ведь я несла ответственность не только за себя, но и за свою кошку, а это значило, что надо вернуться в общежитие, накормить и напоить её, а потом придумать, как сходить на ужин. Оставить питомицу в комнате я не могла.

На входе в общежитие нас ждал господин нье' Ходсек.

– Следуйте за мной, абитуриент Васькина.

И этот тоже сделал ударение на последнюю букву, казалось, скоро я сама начну так представляться.

Ну что за дурацкие мысли? Надо думать о том, что сейчас меня выгонят с экзаменов за то, что притащила с собой кошку и ударила эту Гиригу.

Мы дошли до крыла здания, где располагались административные помещения. Поднялись на второй этаж, и господин нье' Ходсек, постучавшись, провёл меня в небольшой кабинет. Он напомнил мне кабинет госпожи нье' Кудюже. Стол, экраны, кресла. В креслах сидели оба ректора и Гирига, злобно смотревшая на меня. На щеке у неё налился здоровый синяк. Был тут и властный виг с зелёными глазами и тёмными волосами, заплетёнными в косу.

– Рассказывайте, – негромко приказал господин нье' Тарку. – Сначала говорит абитуриент нье' Паруш, потом абитуриент Васькина.

Господин Лунморт показал мне на кресло, и я села на краешек, взяв Северину на руки. Она свернулась клубком на моих коленях. Я машинально поглаживала мягкую пушистую шёрстку, стараясь успокоиться.

Меня сейчас выгонят. Меня сейчас выгонят. Меня сейчас выгонят.

– Абитуриент Васькина принесла в комнату общежития это животное. На замечание не отреагировала. Всю ночь это животное издавало странные звуки. Я и мои соседки не спали, а ведь на утро у нас был экзамен по физике. Из-за недосыпа я не смогла сконцентрироваться и не решила две задачи. Придя в комнату в общежитии, я увидела, что животное грызёт мой планшет. Я попыталась отобрать его, и животное напало на меня. – Тут она показала четыре глубокие царапины на тыльной стороне ладони и продолжила: – Это животное дикое и опасное. Я попросила ребят помочь выдворить эту скотину из спальни. А затем абитуриент Васькина ни с того ни с сего ударила меня.

Сама ты скотина!

Господин нье' Тарку перевел взгляд на меня:

– Абитуриент Васькина?

Это так меня приглашают рассказать мою правду?

– После экзамена я зашла в комнату, в которой оставалось место, сходила в парк со своей кошкой… – Меня внезапно прервал удивлённый возглас темноволосого мужчины:

– Кощка?! Этот зверь – кощка?

Я удивлённо кивнула, глядя на восторженную улыбку мужчины.

Господин Лунморт укоризненно покачал головой, посмотрев на него.

– Продолжайте, кадет Васькина.

– Когда я вернулась с ужина, девочки готовились к экзамену, и я заняла своё место, Северина расположилась рядом. Я тоже повторила формулы и уснула. Северина всю ночь спала рядом со мной. Утром я ушла последней, закрыв дверь. А когда пришла с экзамена, Северину гоняли по комнате, пытались поймать и ударить палкой. Северина не любит посторонних. И ещё она не грызёт планшеты и коммуникаторы, она ни разу не пробовала что-то сгрызть, даже когда была котёнком.

– А что скажет искин школы навигаторов? Дживс, прошу…

– Господин ректор, могу я воспроизвести запись разговоров из комнаты, где животное напало на абитуриента?

– Да, пожалуйста.

Я вздрогнула от звука собственного голоса, раздавшегося в комнате: «Не скучай, Северюш, я быстро!»

Хлопнула дверь.

– С вашего позволения, я промотаю запись дальше. Всё то время, что абитуриенты были на экзамене, в комнате ничего не происходило. Если не считать, что зверь спрыгнул с кровати абитуриента Васькиной, потянулся, сделал круг по комнате и вернулся на кровать, – сообщил Дживс. Голос у него был приятный, учтивый.

Снова мы услышали, как стукнула дверь. Раздались шаги. Послышался голос Гириги: «Чё смотришь на меня, страшилка?»

Потом что-то пошевелилось, раздалось шипение Северины. При этом Северина, которая сейчас лежала на моих коленях, подняла мордочку и прислушалась. Мы услышали вскрик: «Ай!»

Пыхтение, снова шипение. А потом злое: «Я буду не Гирига нье' Паруш, если не вышвырну тебя отсюда!»

Хлопнула дверь, потом снова – и раздалось множество голосов.

«Вот этот зверь! Он опасен! Помогите избавиться на него».

Судя по голосам, выкрикам и последовавшему шипению-пыхтению, парни гоняли Северинку по комнате.

– Спасибо, Дживс, – поблагодарила искина госпожа нье' Товен.

Темноволосый мужчина нахмурился, перевёл взгляд с Северины на Гиригу и надменно спросил:

– Ну и зачем вы всё это организовали, госпожа нье' Паруш? Зачем вы нарочно спровоцировали зверя абитуриента Васькиной?

Гирига побледнела. Думаю, она сразу отметила, что к ней перестали обращаться как к абитуриенту. Она сжалась, закрыла лицо руками и заплакала. Сквозь всхлипывания мы разобрали:

– Я неудачно сдала экзамены… думала… думала… В общем, я просчитала успешность плана – выходило шестьдесят процентов…

Это она о чём?

– Вы посчитали, что, если не поступите в школу, ваш древний род сможет опротестовать результаты вашего экзамена, пытаясь доказать, что вам помешали полноценно отдохнуть и подготовиться?

Гирига вздрогнула и зарыдала сильнее.

– Вы больше не абитуриент, госпожа нье' Паруш, – негромко постановил темноволосый мужчина. – Собирайте вещи, ваших родителей уже оповестили.

Тут Гирига бросилась в ноги мужчине.

– Умоляю! Ваше высочество, позвольте мне пройти все испытания, я докажу, что достойна быть смотрителем! Я смогу, я ведь виг, в отличие от некоторых.

Этот мужчина с тёмной косой, в простой тёмной рубашке, военных брюках и берцах – принц? Принц Эспен нье' Ринд?

Конечно, я знала, как зовут императора, императрицу и наследного принца – этому на одном из уроков истории в моём новом детском доме уделили внимание. Но это…

Это принц? Не… принцы – они другие… они – на белом коне, в плаще и с развевающимися по ветру волосами. И волосы обязательно белые, длинные. И ушки у них такие симпатичные, острые…

– Лани, прекрати строить червоточины…

Ой… Да как же я это делаю?! Я не хотела!

Кажется, я покраснела. От переживаний меня отвлекло покашливание. Я оглянулась – Гириги и господина нье' Ходсека уже не было в комнате.

А когда?..

– Мелания, можно я поглажу вашу кощку? – спросил его высочество. Я от страха икнула.

Разве я могу запретить что-то этому могущественному вигу? Но как разрешить, зная, что Северина попытается откусить ему палец?

– Вы можете попытаться, ваше высочество, но Северина не любит, когда её трогают посторонние.

Прикусила язык.

А навигаторский принц может считаться посторонним?

Его высочество Эспен нье' Ринд улыбнулся:

– И всё же я попробую…

Он встал, подошёл к моему креслу, сел на корточки, протянул руку…

Мысли заметались.

Что делать, если Северина его поцарапает или цапнет? Как извиняться?

Рука осторожно коснулась кошки, и его высочество позвал:

– Кыс-с-с, кыс-с-с, кыс-с-с…

Северина глянула на него зелёным глазом и вывернулась на моих коленях так, чтобы подставить под ласку незащищённое брюшко.

– Очуметь!

Кажется, я произнесла это вслух.

Его высочество Эспен ухмыльнулся и, подмигнув, пояснил:

– Моя бабушка Катя выросла в твоём мире, Лани, она не раз рассказывала про этих удивительных животных. Я счастлив увидеть и погладить настоящую кощку.

– Кошку, – не удержалась я и поправила принца. И снова втянула голову в плечи.

– Кошьку, – повторил он мягче.

– Кошку, – снова поправила я.

– Я потренируюсь, Лани, и к нашей следующей встрече, а я думаю, что она состоится, научусь правильно называть это животное.

Я засмеялась. Принц Эспен же стал серьёзным и сказал:

– Ты остаёшься проходить дальнейшие испытания, Лани. Мы оценили, как ты защищала друга. – Он снова протянул руку и провёл пальцами под мордочкой Северины – та не возражала. – Но стоило позвать взрослых. Когда поступишь, ты научишься гасить такие конфликты, не прибегая к физической силе.

– Гирига… её исключат с отбора? – замирая, спросила я.

– Да.

– Я прошу дать ей шанс, – сорвалось с языка.

Его высочество мотнул головой.

– Нет. Среди смотрителей не должно быть завистников, смотрители должны помогать друг другу, должны рассчитывать на свои силы. Среди смотрителей не должно быть борцов за чистоту навигаторской крови. Смотрители равны между собой, будь это смотритель из древнего рода или крестьянин, у которого обнаружились способности.

Ой, это он так остро отреагировал на слова Гириги о том, что она виг, а я – нет?

Когда я вернулась в комнату общежития, Гириги и её вещей уже не было. Я покормила Северину, поставила будильник с расчётом на то, чтобы выгулять и покормить её утром, и завалилась спать.

***

Я нажала кнопку «Начать экзамен» и углубилась в темы сочинений.

– Очуметь! – пробормотала еле слышно. Тем оказалось больше, чем обсуждали на форумах. Я читала их и холодела.

«Функция авторских отступлений в поэме «Мир и война нье' Жуавери».

«Мотив любви в драме «В глубинах космоса достойного Дюариса».

«Мир природы в поэзии Х`ЭаарШ`уг».

Я укусила себя за палец.

Да я ни одного из этих авторов не знаю! Я же ориентировалась на типичные темы сочинений!

Дальше шли абстрактные темы.

«Экологические вызовы современности».

«Глобализация и отношения с расами-союзниками».

«Современные научные открытия».

«Значение молитв в современном обществе».

Почему-то стало не хватать воздуха. Ни одной знакомой темы!

Лани, соберись!

Медитация! Срочно! Как говорила нье' Итау, она поможет собраться.

Я прикрыла глаза и мысленно перебрала темы. Остановилась на частично-знакомой: «Глобализация и отношения с расами-союзниками».

Ну что ж… Один абзац про глобализацию напишу – общими фразами. А затем… затем распишу про отношения с главной расой-союзником вигов – элефинами.

Кое-как построив первые предложения, я перешла к заготовкам, которые уже давно обсудила с Лигом.

Итак, глобализация – процесс политической, экономической, культурной интеграции и унификации стран и народов Вселенной. Учёные многих миров полагают, что глобализация началась…

А потом я описала расу элефинов, экономическое, политическое устройство их мира, описала, ссылаясь на данные уважаемых политико-экономических изданий Вселенной, законодательную, исполнительную и судебную власть, упомянула религию и перешла к перспективам взаимоотношений.

По словам Лига, император рассматривал возможность упростить процедуру бракосочетания элефинов с инопланетчиками (ранее такое было возможно только с разрешения императора, элефины не поддерживают межрасовые браки). Тему межрасовых браков я описывала подробно, на этом настоял Лиг. Всем известно, что у элефинов есть проблемы с рождаемостью, три ребёнка в элейской семье – уже чудо.

Лиг также посоветовал мне почитать военно-политический обозреватель «Нация» прошлогодней давности, и я нашла статью, где рассказывалось, что элефины и виги уже начали разработку экспериментальной защиты, которая будет устанавливаться на маяки. Статья оказалась заумная и нудная, я с трудом продиралась через термины. Но ведь Лиг не был обязан писать за меня сочинение, поэтому я составила для себя краткий пересказ статьи, включив три сложных термина.

В заключении я выразила надежду, что навигаторы разрешат конфликт у Каврилианской ступицы с аниказийцами, если элефины станут посредниками. При этом вигам, контролирующим эту территорию, порекомендовала снизить торговые пошлины на провоз грузов через ступицу для элефинов.

Через два с половиной часа я завершила экзамен. Больше по этой теме выжать из себя не смогла.

Я сразу побежала в комнату общежития, чтобы проведать Северину, выгулять её и покормить. Через два часа объявляли результаты первого тура. От волнения руки дрожали, когда я насыпала корм. Северина, чувствуя, что я нервничаю, ластилась ко мне. Я сидела одна в комнате общежития и гладила её мягкую серую шерсть. Мыслей не осталось. Я боялась думать, боялась мечтать. Поцеловав Северину между ушей, буркнула:

– Скоро вернусь.

И помчалась на общее построение. Сейчас будут объявлять, кто прошёл во второй тур. Во дворе школы выстроились абитуриенты. Мы все замерли, ожидая свою судьбу. А нье' Ходсек, который, похоже, даже не двадцатый раз участвовал в этом мероприятии, зычно и размеренно стал произносить имена тех, кто прошёл дальше. Он называл имя за именем, чем дольше звучал его громкий приятный голос, тем сильнее дрожали руки и ноги.

На что я рассчитывала? Я – землянка. Я не виг! Неужели подросток из неразвитого мира может конкурировать с подростками из мира, где уже давно открыли всевозможные законы, как физические, так и природные, как планетарного, так и Вселенского масштаба?

Дыхание стало частым, и я укусила себя за палец, чтобы успокоиться. Не помогло. Нье' Ходсек перечислял и перечислял…

Я и правда надеялась, что отсталая землянка сможет посоревноваться с продвинутыми инопланетянами?

На глазах навернулись слёзы.

– Васькина.

Я вздрогнула. Последовали ещё три фамилии, и нье' Ходсек остановился. Хоть я и оказалась в самом конце списка, но прошла в следующий тур.

– Абитуриенты, которые не прошли дальше, должны покинуть школу навигаторов к вечеру. Школы ждут вас в следующем году.

Некоторые начали возмущаться. Раздавались крики:

– Не честно!

– Я был лучшим в школе!

– Искин неправильно посчитал баллы!

– Моя семья будет жаловаться императору!

Нье' Ходсек, зычно продолжал:

– Кто допущен до второго тура – остаётся тут, остальные – покинуть школу!

Я позволила себе растянуться на траве в парке. Мой рейтинг не вошёл даже в первую сотню, но всё же искин школы пропустил меня… Пропустил в числе самых последних, а это значило, что завтрашний экзамен по физической подготовке я должна сдать с одним из лучших результатов. Валясь в траве, я прикрыла глаза и снова начала повторять свой заговор.

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять космической станцией!

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять…

Мою медитацию прервала какая-то возня. Я выглянула из-за куста, под которым расположилась, и увидела, как двое рыжих подростков тащат другого, русоволосого. Тот упирался и испуганно оглядывался. Они остановились у дерева. Рыжие прижали русого к стволу, и один зло сказал:

– Только попробуй сдать завтра экзамен! Мы тебя отовсюду достанем! – Он ударил кулаком в ладонь.

– Такому, как ты, нечего делать в школе навигаторов! – добавил второй.

Да что же тут за гадюшник? Сначала Гирига, теперь эти.

Хоть я и девчонка, но решила, что помогу этому бедному парню.

– А что вы тут делаете? – Я вышла из-за куста. Поводок Северины надёжно привязала к его толстой ветке.

– Иди куда шла, – не глядя на меня, ответил один из рыжих.

Парни оказались близнецами, а их жертва – очень смазливым парнем.

Я пожала плечами:

– Не-а, останусь тут. Двое на одного – это не честно.

– Не честно? – тут же взорвался один из близнецов. – Не честно? А разве честно оскорблять сестру, – рыжий кивнул на другого рыжего, – только потому, что она ему не понравилась, а наши родители захотели их поженить?

Я зависла.

– Теперь все в нашем круге смеются над ней, и мы хотим отомстить – испортить ему жизнь! Если он не поступит в школу навигаторов, быть может, наши родители передумают насчёт женитьбы.

– Психованные нье' Эрайсы! – ломающимся голосом завопил русый. – Если не поступлю в школу, меня отправят на полжизни на какой-нибудь астероид охранять семейные рудники!

– А если поступишь – мы тебя прибьём! Специально сюда приехали на экзамены, чтобы обломать все твои влажные мечты!

Очуметь! Вот это мотивация!

Двое рыжих успешно прошли во второй тур только для того, чтобы не дать этому смазливому парню поступить в школу навигаторов?

– Если вы не в курсе, то все разговоры в школе навигаторов записывает искин. Если он, – я мотнула головой на русоволосого, – не поступит, его родители попробуют разобраться, в чём дело, и вы вылетите из школы.

Рыжая девчонка смачно харкнула на траву:

– Да нам пофигу! Мы сюда не рвались. А завтра на полосе препятствий постараемся не дать нье' Дювари дойти до конца трассы.

Ага, значит, смазливый – нье' Дювари. Ему подходит.

Вообще-то, их дела меня не касались, но почему-то стало жалко всех троих. Казалось, у этих рыжих отличный потенциал, да и смазливый не был дураком, раз смог пройти в следующий тур.

– Слушайте, если вы все не поступите, то разбежитесь по своим имениям и не будете видеться – доставать его станет сложно. А вот если вы поступите в школу – сможете испортить ему жизнь сильнее.

Я не стала напоминать, что они могут оказаться в разных школах навигаторов. Все трое с удивлением посмотрели на меня.

– Ну и как мы сможем портить ему жизнь в школе? – спросил нье' Эрайс.

Я начала фантазировать:

– Можно учиться лучше него, быстрее него научиться открывать червоточины. Прикинь, как это классно. А ещё представь: тебя возьмут в команду по дыроболу, а его нет. А еще нас будут учить драться, представь, что ты ему наваляешь в спарринге? И ведь никто слова не скажет.

– Да они же тупые, они никогда не смогут учиться лучше меня! И червоточины ещё не умеют открывать. А я умею – и даже удерживаю её целых десять минут! – засмеялся нье' Дювари.

Нье' Эрайсы синхронно повернулись к нему.

– Только попробуй не поступить, нье' Дювари. Прибьём!

Очуметь! А ведь я ещё даже не поступила в школу навигаторов, а тут уже такие страсти. Что будет на самой станции?

***

Всё тот же господин нье' Ходсек ходил туда-сюда перед шеренгой абитуриентов, выстроившихся для прохождения последнего испытания, и напоминал условия прохождения полосы препятствий:

– Абитуриенты стартуют с разницей в три минуты. Если на трассе вам попалось бревно, нужно пройти по нему, а не рядом. Впрочем, можете и так, но вам засчитают штрафные секунды. Нельзя сталкивать с трассы абитуриента, которого вы обогнали. На прохождение трассы вам даётся тридцать минут. Чем быстрее вы её пройдёте – тем выше получите баллы. Некоторые решения придётся принимать быстро, – закончил он загадочной фразой и больше не произнёс ни слова.

Потянулись часы ожидания. Так как я по результатам первого тура была третьей с конца, то и начинать бег мне предстояло в самом конце. Я немного размялась – обязательное условие для тех, кто бежит длинную дистанцию.

Я стояла на линии, обозначавшей старт, и смотрела на табло, отсчитывающее последние секунды, как только загорится красный свет – я побегу.

Красный!

Я рванула по хорошо утоптанной земляной тропинке. Пока дорожка оставалась ровной и удобной для бега, силы я решила не экономить – вдруг потом потеряю секунды на каких-нибудь каверзных участках полосы. Вот показался и первый – поперёк дорожки лежало дерево. Я перепрыгнула через него и побежала дальше.

Тропинка начала петлять, иногда попадались невысокие кустики, через которые я с лёгкостью перепрыгивала, а потом дорожку перегородила натянутая вертикально сеть. Она сильно трепыхалась. Я присмотрелась: наверху кто-то взбирался по ней.

Ага, значит, и мне туда же.

Я с энтузиазмом полезла вверх, но он быстро пропал, потому что лезть было неудобно. Кроме этого, создатель полосы оказался шутником – на сети висели пустые консервные банки, тухлая рыба, ленты из тонкой плёнки, в которой путались ноги. На другой стороне я выдохнула с облегчением и припустила дальше. Заметила, что дорожка стала каменистой и начала плавно подниматься вверх.

Горы?

Но на окраине столицы, где находится школа, нет гор!

Кое-где попадались валуны, через которые приходилось перепрыгивать, а за очередным поворотом часть тропинки отсутствовала. Руки и ноги сработали быстрее, чем голова, – я оттолкнулась, перепрыгнута провал и побежала дальше.

Тут точно не пытаются угробить будущих кадетов?

Дорожка стала спускаться, бежать с горы было приятно. Я почти не запыхалась – сказывались несколько лет беговых тренировок. Как же я сейчас благодарила тётю Олю!

Показались какие-то строения.

Верёвочный парк!

Пришлось бежать по шатающимся мостикам, перепрыгивая с помощью верёвки с одного на другой; лазить вверх-вниз по канату. И вот трасса закончилась. Бассейном.

Я плавать почти не умела. Если оказывалась в воде, просто держалась рядом с берегом и то и дело проверяла ногой, есть ли подо мной дно. Посмотрела, где находится выход из бассейна. План созрел мгновенно.

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять космической станцией!

Я отошла подальше, разбежалась, оттолкнулась и, молотя ногами в воздухе, как будто всё ещё бегу, постаралась войти в воду как можно ближе к лестнице.

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять космической станцией!

Опустившись на дно, я открыла глаза и осмотрелась. Лестница – вон она, совсем рядом. Толща воды давила, идти по дну было тяжело. Когда я дошла до стенки бассейна, воздуха уже не хватало, а лестница оказалась высоко над головой.

Упс!

Сознание начало плыть, очень хотелось вдохнуть. Я присела и изо всех сил оттолкнулась от дна, выставив руки вверх.

Есть!

Я ухватилась за нижнюю ступеньку лестницы. Как только голова показалась над водой, сделала глубокий вдох. И начала подниматься из бассейна. Ко мне бежали медики и испуганный господин нье' Ходсек.

Нет-нет… У меня идёт время… Мне некогда.

Я повернулась спиной к опешившему медицинскому персоналу и потрусила, набирая ход, дальше. Очередное препятствие показалось довольно скоро – грязевая лужа с низко натянутой над ней сетью. Я легла и поползла под сетью; лицо пришлось опустить прямо в грязь, иначе я задела бы сетку головой. Попой чуяла, что так делать не надо. Грязь заливалась за воротник, в уши и нос, даже скрипела на зубах. Почувствовав твёрдую землю, я проползла ещё немного, чтобы быть уверенной, что сетка осталась позади и я её не задену, вскочила, кое-как вытерла глаза и помчалась дальше.

Трасса окончилась внезапно – большой чёрной дырой, рядом с которой топтались несколько абитуриентов, таких же чумазых, как и я. Над дырой в воздухе висела голострелка «Продолжение трассы», указывающая вниз.

Я буду смотрителем на маяке!

Я буду управлять космической станцией!

На экзамене никто не пытался избавиться от абитуриентов, его цель – проверить их реакцию и выносливость. Я даже не сомневалась, что внизу есть какое-нибудь устройство, которое меня подхватит или смягчит падение. Нужно было только преодолеть свой страх.

И я прыгнула в черноту. Несколько секунд страшного полёта – и я упала на что-то пружинящее. Меня пару раз подбросило, а потом кто-то схватил меня и стащил с этого «батута». Только через несколько секунд поняла, зачем это сделали, – вдруг кто-то сверху приземлится мне на голову.

Глаза привыкли к полутьме, и я различила дверь с надписью «Конец трассы». Я открыла её и вышла на плац, где кадеты сидели, лежали, стояли, ожидая, когда экзамен закончится для всех. Из разговоров я поняла, что объявлять тех, кто поступил в школу, будут тут, через пятнадцать минут после того, как трассу пройдёт последний абитуриент.

И снова господин нье' Ходсек зачитывал фамилии поступивших. Всего их отобрали семьдесят – по тридцать пять первокурсников в каждую школу навигаторов.

Моё имя прозвучало внезапно. Кажется, в конце третьего десятка. Мне захотелось глупо улыбнуться, схватить Северинку и закружиться с ней. А потом я написала бы Лигу и рассказала, как всё происходило.

Но ведь мне нельзя.

Хотя… А что, если я скажу, что учебное заведение, куда я поступила, – военное, и что некоторые подробности я не смогу рассказывать?

Ухо уловило две знакомые фамилии: нье' Дювари и нье' Эрайс.

Ха, поступили-таки!

– Абитуриенты, не поступившие в школу навигаторов, покидают её сегодня. Зачисленных в школу завтра ожидает медосмотр. Послезавтра после обеда вы вылетаете в школу.

В свой комнате я осталась одна – мои соседки не поступили и покинули общежитие. Вечером не спалось, и я решила поделиться своей радостью с Лигом.

Лани: Привет, Лиг, я поступила в лётную школу. Сегодня был последний экзамен. Твои предложения по сочинению очень помогли.

Ответ пришёл почти сразу.

Лиг: Мои поздравления, кадет Васькина!

Я даже вздрогнула.

Он знает, что я поступила в шкоду навигаторов?

Лани: Откуда ты знаешь, что я стала кадетом?

Лиг: Обычно в подобных школах учащихся называют кадетами.

Я расслабилась.

Лиг: Как называется твоя лётная школа? Я приготовил тебе подарок. Ни на секунду не сомневался в твоём успехе.

Напряглась.

Лани: Лиг, это военная школа, назвать её не могу, сам понимаешь…

Лиг: Понимаю. Тогда у твоей школы должна быть почтовая ячейка, тебе нужно уточнить её номер, и я отправлю подарок через неё.

Ух ты, а я не знала о таком. Продумано.

Получить подарок от Лига очень хотелось.

Лани: Школа находится в космосе, уточню, когда прибуду на место. Вылетаем послезавтра. Завтра – медицинский осмотр.

Слово за слово – и Лиг вытянул из меня всё о том, как проходили экзамены. После того как я описала прыжок в бассейн и то, как сделала пять шагов по его дну до лестницы, а после сбежала от команды медиков, мне поступил видеовызов. Вызывал Лиг.

Я ответила, а Лиг начал кричать:

– Великая праматерь, почему ты сбежала от медиков, Мелания? Это был идиотский поступок – нырнуть в бассейн, не умея плавать! Ты могла погибнуть! Неужели у тебя совсем нет чувства самосохранения? Ты опрометью бросилась помогать Трин, и мы все попали к чудовищу! Тири и Нири не выжили, ты – выжила чудом! А сейчас ты, не думая, сиганула в бассейн! А если бы он оказался глубже? А если бы ты не допрыгнула до лестницы?

Стало очень горько. Я узнала главное – он считал меня виноватой в том, что погибли девушки, в которых он был влюблён. Или в которых до сих пор влюблён. Вытирая слёзы, которые покатились по щекам, я пыталась выдавить хоть одно слово, чтобы оправдаться. Наконец я пискнула:

– Завтра будет медосмотр, и мне пришлют результаты.

Лиг резко замолчал и всмотрелся в моё лицо.

– Извини, Лани, я испугался за тебя. Совсем не хотел тебя обидеть, по-идиотски получилось – хотел поздравить…

Я закрыла лицо ладонями.

Не хочу видеть его!

Отключить связь я почему-то даже не подумала.

– Лани, посмотри на меня, пожалуйста, – взмолился Лиг. – Как мне заслужить прощение?

Я раздвинула пальцы и посмотрела на него. Только сейчас заметила, что Лиг не в медицинском комбинезоне, а в футболке и пижамных штанах, волосы распущены. Не могла я сердиться на него дальше, решила пошутить:

– Пока не скажешь, что за подарок – не прощу!

Лиг смущённо улыбнулся.

– Я подумал, что продвинутый комм облегчит твою учебу. Хотелось немного торжественности, ведь это очень важный для тебя день!

Лиг подмигнул и невинно спросил:

– Скажешь номер ячейки?

Я засмеялась:

– Скажу, как только узнаю!

***

Я пристегнулась к креслу в челноке, который вёз нас в школу навигаторов. На коленях уместилась гравипереноска с Севериной, вещи кадетов боты загрузили в грузовой отсек челнока. Несколько минут назад нас распределили по школам. Я отправлялась в школу номер два. Госпожа нье' Товен, стоявшая рядом со входом в челнок, подмигнула мне:

– Я же сказала, что ты – моя.

Вчера результаты медицинской диагностики отправили мне на комм. Я зависла.

А… что из этого можно отправить Лигу?

Я пообещала ему, что пришлю результаты медицинского осмотра, чтобы он больше не беспокоился. Но ведь ректоры сказали, что у меня будут специфичные исследования и Лиг не должен о них знать.

Всю ночь я расшифровывала медицинские термины – в этом мне помогли новые настройки комма. Лиг отправил мне очень интересного искина для коммуникатора, и тот добросовестно, хоть я и не до конца разобралась с настройками, искал интерпретации исследований во Всемирной сети. В результате выяснилось, что мой гормональный уровень характерен для подростков-вигов (вот только я не виг), что организму не хватает витаминов, немного повышен уровень эритроцитов. Никаких дополнительных, необычных для общей диагностики показателей не было.

Перед отбытием я отправила результаты исследований Лигу. Уже сидя в кресле челнока, прочитала любопытный ответ.

Лиг: Для вига всё просто отлично, но сравнивать результаты с вигами не корректно.

Ну и что мне об этом думать? Вот же пакость! И ведь не спросишь, что он имеет в виду. Не хочу, чтобы ему стёрли память!

Послышался щелчок – рядом пристегнулся нье' Эрайс.

Э… а кто это из них? Они ведь очень похожи, и груди у девчонки ещё не было видно.

– Я слежу за тобой, – рыжий нье' Эрайс слегка обернулся. Я проследила за его взглядом и увидела второго нье' Эрайса, усаживающегося рядом с нье' Дювари. Тот, уныло глядя на рыжего соседа, тоже пристёгивался.

Закралось подозрение, что искин, распределявший сдавших экзамены абитуриентов по школам, специально определил нас вместе.

Госпожа ректор, сопровождавшая нас в школу, предупредила:

– Слева по борту формируется червоточина.

Мы все повернули головы налево. Формирование быстрого перехода я видела всего три раза, поэтому была не против насладиться этим чудом снова. Вот недалеко образовался огромный круг, который через несколько секунд затянулся дребезжащим зеркалом, а затем зеркало пропало, и мы увидели необычайную картину: на том конце быстрого перехода виднелся космос наоборот – молочно-белое пространство и чёрные дрожащие кляксы в нём. Кляксы то возникали, то пропадали.

С форумов вигов я знала, что переход строится в центр чёрной дыры, именно в них находятся маяки вигов. Именно через спонтанно возникающие червоточины виги узнают, что кому-то нужна помощь. Эти спонтанные червоточины они стабилизируют, чтобы помочь заблудившимся или пострадавшим. Школа навигаторов – это тоже маяк, который расположен в центре чёрной дыры.

Сердце бешено застучало.

Я – первая землянка, попавшая внутрь чёрной дыры!

Замерев от восхищения, мы все смотрели, как катер движется по червоточине. Её стенки переливались всеми цветами радуги, они напомнили мне мыльный пузырь. Очень не хотелось, чтобы пузырь лопнул. Я уже знала, что ничем хорошим это не кончится, нас могло выкинуть в совершенно неизвестном месте.

У кадетов запищали коммуникаторы. В челноке раздался голос госпожи нье' Товен:

– Искин второй школы навигаторов отправил вам расположение ваших личных отсеков.

Искин школы навигаторов №2: 2-П-19.

Да, мне сразу всё стало понятно.

Тут же я услышала пояснение от госпожи Льеты:

– Первая цифра – номер кольца, буква – сторона коридора, если двигаться от центрального лифта, цифра – номер личного отсека. Рекомендую взглянуть в иллюминаторы слева, мы прибыли.

Не знаю, как другие, но я открыла рот. Мы приближались к огромной космической станции, состоявшей из иглы и пяти колец. Я рассмотрела коридоры, соединявшие кольца и иглу, скоростные лифты, множество иллюминаторов. Не верилось, что следующие пять лет я буду тут жить и учиться. Серо-белая поверхность станции быстро приближалась. Лёгкий толчок, громкие щелчки, шипение – мы остановились. Около выхода встала госпожа ректор. Она улыбалась.

– Добро пожаловать в школу навигаторов, кадеты!

Глава 4

– Ланька, поднимайся! – раздался над ухом противный голос Тэлии.

– Вста-вай! Вста-вай! Вста-вай – прыгал по моей кровати Тэль.

– Я вас ненавижу, чудища рыжие, идите мучайте своего нье' Дювари, – пробурчала я, еле разлепив глаза.

Вот как у этой парочки получается утром быть такими свежими и полными сил?

Вчера преподаватель физической подготовки господин Шииркас, зверолюд, умотал нас до изнеможения. Домашнее задание по биологии, химии и истории рас вечером я делала на чистом упрямстве.

Я уже два месяца училась в школе навигаторов, но, ложась спать, каждый раз опасалась, что проснусь на Земле. Как же сильно изменилась моя жизнь всего за год!

– Вставай, Лани, иначе снова останешься без завтрака, засоня, – фыркнул Тэль, соскакивая с кровати и беря на руки Северину. Та даже не зашипела. Уже через две недели после прибытия в школу она смирилась с тем, что рыжие её тискают, гладят, дразнят. Думаю, она поняла, что лучше притвориться мебелью, чем сопротивляться и раззадоривать эту необузданную парочку.

Глядя на них, я немного завидовала, что у меня нет брата или сестры. Они были как огонь – напор, ярость, мощь, инициатива (из-за которой в первый же день в школе мы отправились мыть трюм; говорят, мы поставили рекорд – ещё никто не мыл трюм в качестве наказания в первый же учебный день). Тэлия и Тэль настолько походили друг на друга, что их путали преподаватели, – и они этим пользовались. Даже имена у них звучали схоже. Алитэлия и Алитэль. Она – рыжая, веснушчатая, смешливая, с крупными губами. Он – такой же, но ещё и саркастичный. Думаю, их родители вздохнули с облегчением, отправив это двойное стихийное бедствие в школу.

Первые три дня в школе навигаторов я никогда не забуду…

***

Я шла по второму кольцу, удаляясь от центрального лифта и всматривалась в нумерацию отсеков. Искала свой, девятнадцатый. Внезапно меня кто-то толкнул и выхватил из руки пульт управления переноской – рыжие близнецы, хохоча, понеслись прочь, а за ними от меня на бешеной скорости полетела переноска с Севериной. Я бросила рюкзак посреди коридора и помчалась за придурками, жалея, что уговорила их поступить в школу. Но бегала я хорошо, а эти двое – не очень, так что я без труда догнала одного из них и толкнула в спину. С удовольствием понаблюдала, как он кубарем покатился по коридору. Нагнала второго, у которого в руке был пульт. Кретин (или кретинка – разбираться было некогда) закрутил переноску вокруг своей оси и слушал, как Северина кричит. Я дала подзатыльник рыжему, отобрала пульт, а затем пнула урода в промежность – судя по тому, как это чучело закатило глаза, это был парень.

Так ему и надо! Не позволю обижать свою кошку!

Я сунула пульт в карман брюк – оттуда его никто не выхватил бы. – схватила переноску и пошла искать свой отсек. Нашла. Набрала код на входе – его тоже отправил искин школы, – выпустила Северину и отправилась за рюкзаком.

Отсек, в котором мне предстояло провести следующие пять лет, мне понравился. Он оказался просторнее, чем комната в доме ребёнка на Франгаг, – кровать шире, на ней поместилась бы ещё пара человек, то есть вигов; стол, стул, плотные занавески, закрывающие иллюминатор.

Я отодвинула занавеску и уставилась в белую пустоту. Я, конечно, понимала, что нахожусь в космосе, и знала, что школа расположена в центре чёрный дыры, но всё же это белое пространство вызывало отторжение. Древняя установка – космос чёрный.

Заглянув в шкаф, я открыла рот.

Вот что значит полное обеспечение!

В шкафу висели комбинезоны с нашивками, на груди красовалась моя фамилия. Снизу стояло три пары берцев со странной шнуровкой (разобралась потом). Нашлась и парадная форма – юбка и пиджак. Хотя тут больше подошло бы слово «китель». К парадной форме прилагался головной убор – берет того же тёмно-синего оттенка, что и пиджак с юбкой. Висело в шкафу и длинное синее платье, а под ним стояли туфли с ремешком и на высоком каблуке. Это меня удивило. Перевела взгляд на полки: там лежало бельё, правда, спортивное, и купальник. Вспомнились кадры из голоролика о школе навигаторов, где парни и девчонки плавали связанными. Сглотнула.

А ведь мне это предстоит…

Об ногу потёрлась Северина.

– Хочешь в туалет?

– Мяу!

– Пошли смотреть.

Я открыла дверь в санузел.

Вау!

Металлический блестящий монстр стоял в центре.

– Мяу!

Северина забралась на него. Я отвернулась – почему-то всегда так делала, когда моя кошка справляла нужду.

Душевая кабина ничем не отличалась от душа в доме ребёнка, разве что в ней стояли непривычные тюбики. Я взяла один в руки…

Исследование личного отсека прервали – раздался детский голос, от звука которого я подпрыгнула, а Северина распушила хвост.

– Кадету Васкиной прибыть в кабинет ректора. Кадету Васкиной прибыть в кабинет ректора. Кадету Васькиной прибыть в кабинет ректора.

– И почему я должна слушать какого-то неизвестного ребёнка? – подозрительно спросила я.

Может, это новая выходка рыжих?

Я вышла из санузла. Посреди отсека мерцала голограмма мальчика лет десяти.

– Потому что я искин школы навигаторов. И потому что госпожа нье' Товен ждёт вас.

– Какой-то ты непредставительный искин, – хмыкнула я.

Мальчик тут же заинтересовался:

– А какой представительный?

И он стал меняться. Сначала голограмма обернулась подростком, потом мужчиной, женщиной, стариком, старухой, зелёным человечком, элефином… Скоро я перестала распознавать расы.

– Ну что, выбрали, каким мне являться к кадету Васькиной?

Я покачала головой. Теперь верилось, что это не шутка рыжих. Сглотнула и вежливо поинтересовалась:

– Скажите, пожалуйста, где находится кабинет госпожи ректора?

– Я провожу, – ответил искин.

Голографический мальчик шёл на два шага впереди меня, заложив руки за спину, и рассказывал историю второй школы навигаторов:

– …именно из-за этого пять лет назад было принято решение располагать кадетов на втором и третьем кольцах. А сейчас посмотрите направо, кадет Васькина. Это медицинские отсеки, за ними – отсеки преподавателей и госпожи ректора, а вот тут, – голографический мальчик остановился рядом с обычной металлической дверью, – теплица особо опасных растений, вы будете проходить здесь практику в конце четвёртого курса, кадет Васькина.

Наконец мы остановились перед обычной дверью – такой же, как и в других отсеках кольца. Она отъехала в сторону, и я вошла в кабинет – близнец кабинета госпожи нье' Кудюже и кабинета в школе навигаторов на Франгаг. Там уже переминались с ноги на ногу рыжие. Теперь я начала понимать, почему меня вызвали. Руки снова зачесались надавать плюх этим придуркам. Из-за них нас могли исключить из школы в самый первый день! Возможно, мы стали бы первыми, кого отчислили ещё до начала занятий.

Госпожа нье' Товен включила запись того, как рыжие стырили переноску с Севериной, и того, как им досталось от меня.

– Лани, агрессивные меры используют, только когда все остальные аргументы исчерпаны, а я не увидела никаких переговоров. – Она кивнула на замерший экран, на котором отчётливо виделась моя довольная улыбка – я пинала рыжего засранца между ног. Госпожа нье' Товен добавила: – Предлагаю подумать о пользе переговоров за мытьём трюма, кадет Васькина.

Рядом послышались смешки.

– А вы, кадеты нье' Эрайс, составите компанию кадету Васькиной, потому что спровоцировали этот инцидент, – закончила она и кого-то позвала: – Гиш, проводи, пожалуйста, кадетов в трюм, убедись, что они верно поняли задание.

– Конечно, госпожа ректор.

Перед нами замерцал всё тот же мальчик, и мы уныло последовали за ним. Рыжие молчали минуты три, а потом начали шептаться.

– Можете спрашивать, – разрешил искин.

– Что такое «гиш»? – хихикнул один из них.

– Гиш – это моё имя, – невозмутимо ответил искин. – Главный искин школы.

Рыжие переглянулись, и от них посыпались вопросы:

– А у тебя везде камеры?

– А ты все звуки пишешь?

– А в технологических коридорах камеры есть?

– А как незаметно пробраться к другому кадету?

– А тут есть комнаты разрядки для парней?

Очуметь! Да это какой-то рыжий ураган!

Гиш нисколько не смутился (искусственный интеллект умеет смущаться?) и по порядку ответил на все возникшие в дурных головах вопросы.

– Камер нет в санитарно-бытовых помещениях личных отсеков, в раздевалках и душевых спортивных залов, бассейна, теплиц, но записи звуков во всех помещениях школы ведутся непрерывно. В технологические коридоры кадетам первых трёх курсов не рекомендуется заходить, но камеры есть и там. К другому кадету можно прийти в гости, проникнуть в чужой отсек через вентиляционные каналы и технологические ходы не получится, а если попытаетесь – камеры и датчики зафиксируют ваше присутствие.

Рядом послышались разочарованные вздохи.

Бедный нье' Дювари!

А Гиш закончил:

– Комнаты снятия сексуального напряжения для кадетов на станции есть, их по необходимости посещают кадеты обоих полов, начиная с третьего курса, раньше – только по предписанию медика.

Рыжая девчонка рассмеялась:

– Ты это имел в виду, когда поспорил с нье' Дювари, что первым лишишься невинности?

Парень жутко покраснел, но тем не менее фыркнул:

– Обойдёшься, Тэлия! Никаких роботов и вспомогательных устройств!

– Хорошо, хорошо, только чур твоя правая рука не в счёт! – снова засмеялась рыжая заноза.

Пошлости говорили они, но почему-то провалиться сквозь землю от стыда захотелось мне.

Или что тут вместо земли? Палубы? Ну, значит, охота провалиться сквозь палубу.

Мы вошли в тускло освещённое помещение, заставленное разными ящиками: деревянными, железными; что-то было обёрнуто в плёнку. Гиш шёл между ящиками и стеллажами, сворачивая то направо, то налево, через минуту я вообще перестала соображать, где выход. Наконец мы остановились, и искин указал в угол:

– Нужно убрать всю паутину ейрзов.

Огнеголовые синхронно сделали шаг назад и замотали головами.

– Они же ядовитые!

– Трюм обработан, особи погибли. Но паутину необходимо собрать. Используйте щётки. – Гиш махнул рукой в сторону инструмента.

Мы, скривившись, взялись за щётки, насаженные на длинные ручки.

– Раньше сядем – раньше выйдем, – пробубнила я себе под нос и ткнула щёткой в угол, где колыхалось нечто голубое. Начала накручивать эту голубую сеть на щётку и намотала огромный тюк, чем-то напоминавший голубую сахарную вату. Вот только эту «вату» украшали засохшие трупики пауков.

Вот, значит, кто такие ейрзы.

Освобождать щётку от паутины пришлось вручную. Я едва сдерживала ворчание. Неужели инопланетяне с такими технологиями не могли придумать, как отделить за всё цепляющуюся паутину от щётки? В конце концов я сама оказалась в этой паутине.

Ребята тоже пыхтели, накручивая огромные тюки паутины, и выглядели не лучше, чем я. Ну, хоть какое-то моральное удовлетворение. Через какое-то время стало скучно, и я попыталась заговорить с ними. Ректор же сказала, что надо сначала попытаться договориться, а потом драться.

– Эй, нье' Эрайсы, какого хрена вы это затеяли?

Рыжие, не останавливаясь, шаря по углам щётками, синхронно спросили:

– Какая-такая хрена?

Я едва не закатила глаза, но осознала, что не в первый раз случайно вставляю фразы из своего мира в навигаторскую речь. Иногда получая любопытный эффект.

– Хрен – это такое огородное растение из моего мира, очень сочное, но очень-преочень острое. Такое, что выбивает слёзы, если его съесть. А ещё хрен – аналог вашего дранкза. Так у нас говорят, когда заменяют более крепкое слово.

О да, я довольно быстро узнала, что такое дранкз волумский. И теперь, вспоминая господина Хэна, телохранителя Трин, переживала, ведь я не раз называла его господином без дранкза. Тогда я не знала, что он лишён детородного органа, который из-за странной эволюционной прихоти располагается у этого вида на носу.

– Ты это… – Они снова заговорили синхронно, и у меня закралось подозрение, что они могут мысленно общаться (инопланетяне же, почему бы и нет). Если так, это удача – можно готовиться только к половине экзаменов… – Ты это… прости нас, иногда мы бываем навязчивыми… ну… с теми, кто нам понравился.

Я даже остановилась.

– Что?

– Ну, мы это… мы перетёрли твои слова там, в саду, на вступительных экзаменах, и решили, что ты права, что нам надо поступить в школу. И мы подумали, что нам надо подружиться с тобой, у тебя есть интересные идеи. Вот только не знали, как привлечь твоё внимание. Решили стырить твоего питомца.

– Что?

– Ты других слов не знаешь? Как ты поступила в школу навигаторов? – скривившись, возмутился один из них. Я всё ещё не до конца понимала, кто из них парень, а кто девчонка.

– Догадайтесь, – с сарказмом предложила я.

Они переглянулись.

– Ты родственница кого-то из ректоров.

– Или родственница искина.

– Ты сверхразум, который пытаются скрыть в школе навигаторов.

– Ты эксперимент с отсталой планеты.

– У тебя высокопоставленные родственники.

– Твои родители пообещали тебя в жёны правителю какой-нибудь планеты, выгодной нашим…

Да они сумасшедшие!

– Сто-о-о-оп! – заорала я.

– У нас есть ещё четыре варианта, но они совсем пошлые. – Близнецы посмотрели на меня виновато.

Не удержавшись, я уточнила:

– Есть что-то ещё более пошлое, чем правая рука?.. – Я перевела взгляд с одного близнеца на другого.

– Что тебя выдадут замуж за какого-нибудь элефина…

– Что?

Они, глядя на мои выпученные глаза, потупились:

– Извини, это правда совсем жёсткие фантазии.

Мне хотелось и рассмеяться, и прибить эту парочку. Не говорить же им, что я не против элефинов, вот только они против меня.

– Пока мы болтаем, паутина сама на себя не соберёт!

Я схватила щётку и сунула её в следующий угол, яростно закрутила ручку. Скосила глаза – огнеголовые стояли рядом и так же, как и я, накручивали паутину.

– С-с-с, – зашипел один из близнецов, – что-то я устала махать щёткой, мне надо посидеть.

Её взгляд стал рассеянным, и глаза закатились, она начала оседать на пол.

– Тэлия! – вскрикнул, как я теперь знала, парень и попытался подхватить сестру.

По руке Тэлии полз паучок. Я смахнула его и раздавила каблуком. Всё произошло так быстро, что я даже не успела понять, что случилось.

– Иски-и-ин!

– Медики уже спешат, кадет нье' Эрайс, но нужно облегчить состояние кадета нье' Эрайс.

– Нье' Эрайс, нье' Эрайс! Что ты заладил!? – крикнул парень. – Я Тэль, сестра – Тэлия. Что надо делать?

– Уложите кадета Тэлию на пол и приподнимите укушенную конечность.

Тэль осторожно положил Тэлию на пол, а я приподняла укушенную руку.

– И это всё? – возмутился он.

– Больше в этих условиях вы ничего сделать не сможете, у вас нет холода, чтобы приложить к укусу, нет антигистаминных средств.

– Каких средств? – встряла я.

– Противоаллергических, – пояснил Гиш. – Медики прибыли, не мешайте им. Ваше наказание окончено, можете вернуться в свои отсеки.

– Я останусь с сестрой!

– Я останусь с ними.

Хоть этих ребят я почти не знала, хотелось убедиться, что Тэлия в порядке. У нас, казалось, состоялись переговоры.

Мы с Тэлем стояли в стороне и смотрели, как медики проводят быстрый осмотр. Вот инъектор коснулся шеи Тэлии, и через несколько секунд она открыла глаза. Она ещё выглядела бледной, но попыталась сесть, и один из медиков её остановил:

– Лежите, кадет нье' Эрайс, мы доставим вас в медицинский отсек.

Мы с Тэлем шли рядом с гравиносилками Тэлии, он держал сестру за руку, она слабо улыбалась. Проводив гравиносилки до медицинского блока и убедившись, что нас туда не пустят, мы с ним побрели к своим отсекам.

– Слушай, Лани, ты ведь не виг?

– Да-а, – с осторожностью протянула я.

– А ты знаешь, как пользоваться душем, унитазом? Там, откуда ты, это всё уже есть?

Очень захотелось снова заехать ему между ног.

– Есть! – резко ответила я и, обогнав его, пошла к своему отсеку.

– Лани, – послышался окрик Тэля. Он быстро догнал меня и пошёл рядом. – Я не хотел, меня иногда заносит. Тэлия привыкла. Я никогда не был один, мы с ней всегда вместе. Мне странно сейчас разговаривать с тобой и не видеть её рядом.

Мне стало жаль этого парня. Я нехотя призналась:

– Я не знаю, как зашнуровать форменную обувь. Шнуровка странная.

Тэль улыбнулся, схватил меня за руку и потащил к моему отсеку.

– Открывай, покажу!

Я набрала код, дверь отъехала, и мы вошли в отсек. Я метнулась к шкафу и достала берцы.

– Надевай, – бросил Тэль.

Я скинула балетки, в которых прибыла в школу, и сунула ноги в высокие ботинки. И тут произошло чудо – шнурки затянулись сами! Было удобно, нигде не жало и не давило.

Ну и пройдоха этот рыжий!

– Хорошо, а как снимать?

Он весело подмигнул мне.

– Дашь потискать своего зверя? Скажу!

– Да пожалуйста! – хмыкнула я. Наглую рыжую морду ожидал сюрприз.

Тэль приблизился к Северине, та подняла мордочку и стала следить за ним. Пока он не покушался на её шкурку, нечего было и силы тратить. Тэль смело протянул руку, и Северина сразу вцепилась в ладонь зубами. Он зашипел, Северина отпустила его и принялась махать хвостом из стороны в сторону. Она злилась.

Тэль отошёл на безопасное расстояние и обратился к кошке:

– Я всё равно тебя поглажу, пушистый зверь.

– Мечтай! – хмыкнула я.

Он, нисколько не расстроившись, спросил:

– Планы на ужин есть?

У меня отвисла челюсть.

– Чего?!

– Того, – ухмыльнулся он. – С кем ужинаешь? Лично я тут, кроме тебя и сестры, никого не знаю. Ну не сидеть же мне с нье' Дювари.

– Ну, видимо, я ужинаю с тобой, – усмехнулась я.

– Зайду за тобой в семь, уверен, ты ещё не ориентируешься тут.

– А ты ориентируешься?

– А у меня родственники смотрители, я не раз бывал на маяках, —выпятил он мальчишескую грудь.

***

В столовой было мало народу, оказалось, только первокурсники прилетают за два дня до начала учёбы. Остальные могут прилетать и в первый день занятий, главное – успеть переодеться в парадную форму и явиться на торжественное построение.

Мы подошли к большой чёрной штуковине, мигающей разными огоньками, и я уставилась на ряды кнопок на передней панели.

Вот же засада!

На корабле Трин поесть всегда приносил кто-нибудь из членов команды, иногда и сама Трин, а в доме ребёнка и в школе на вступительных экзаменах пищу готовили повара.