Амальгама страха

Старинная квартира в историческом центре города хранила множество тайн. Высокие потолки, массивные двери и зеркала – тяжелые, в позолоченных рамах, с чуть помутневшими стеклами, видавшими не одно поколение жильцов. Марина часто ловила себя на мысли, что эти вековые зеркала хранят больше секретов, чем она могла себе представить.

Зеркала были повсюду: от изящных, едва достающих до груди, до гигантских полотен во всю стену. Когда Марина с Андреем знакомились с квартирой, муж шутил, что это порталы в потусторонний мир. Сверкание зеркал усиливал хрусталь: подвески люстр, вазы, бокалы. Когда солнце скользило по комнатам, хрусталь оживал, играя бликами, и стены будто дышали светом.

Каждое утро Марина начинала с неторопливого обхода комнат. Этот антикварный театр идеально подходил для ее онлайн-курсов: солидно, атмосферно, респектабельно. День за днем она наслаждалась моментом, когда первые лучи солнца золотят пылинки в воздухе, а запах старого дерева с тончайшими нотками сырости смешивается с ее любимыми арабскими духами, наполняя пространство уютом. Но сегодня танцующие под хрустальный перезвон пылинки усиливали внутреннее беспокойство.

Девушка остановилась перед большим зеркалом в гостиной. Пальцы привычно скользнули по прохладной резной раме, взгляд задержался на идеальном лице в зазеркалье: идеальная укладка, дорогой костюм, легкая улыбка. Красивый фасад, на котором трудно уловить тень тревоги – роль успешного коуча обязывала.

Подготовка к вебинару требовала сосредоточенности. Марина расставила свет, проверила технику, убедилась, что фон безупречен. Штатив тихо щелкнул, кольцо загудело ровным электрическим гулом. Квартира превратилась в фабрику контента, где каждый кадр приносил лайки и донаты. Снаружи – рай, внутри – тиски. Дом, который когда-то казался воплощением мечты, становился клеткой.

Девушка глубоко вдохнула, возвращая контроль. Сегодня два семинара, вечером ужин с мужем – нужно собраться и снова создать безупречный образ.

– Иногда надо притворяться, пока не получится поверить по-настоящему, – сказала она отражению и попыталась улыбнуться. – Ты – идеальная ролевая модель, Марина Мунк.

Зеркало отразило ее подбадривающее подмигивание, но улыбка вышла напряженной. Глубокий вдох – теплые, чуть пряные запахи пространства вернули ей ощущение почвы под ногами. Нельзя показывать слабость – ни подписчикам, ни мужу, ни себе, ни этому зеркалу – будто смотрящему прямо в нее. За окнами скользнул ветер – шторы тихо зашелестели.

Марина еще раз оглядела гостиную: камера на штативе, световое кольцо, блики в зеркалах. Все на своих местах, словно красивые декорации в театре. Чтобы оставаться успешной, она должна продолжать играть роли – успешного коуча, счастливой жены, хозяйки идеального дома. Но с каждым днем маска становится все тяжелее, а внутренние силы – все слабее.

Девушка чувствовала, что образ, в который годами верила армия подписчиков, а затем поверила и она сама, истончался, становился хрупким, как стенки хрустальных ваз на каминной полке.

***

Коридор встретил ее эхом шагов – слишком звонким для утренней тишины. Андрей вернулся раньше обычного.

Когда дверь скрипнула, запах сырого холода и мужского парфюма ворвались в квартиру, а затем – все отчетливее – шаги Андрея, ровные, тяжелые.

Марина замерла у зеркала, будто проверяя маску перед выходом на сцену, машинально поправляя прическу и выражение лица. Внутри нарастало неприятное жжение – предчувствие разговора, которого она хотела избежать.

Муж вошел в комнату – высокий, собранный, с той самой холодной улыбкой, от которой у нее пересыхало во рту. Он подошел ближе – Марина уловила теплый, почти влажный запах его дыхания, смешанный с табачной горечью.

– Опять выглядишь так, будто собралась сниматься в рекламе, – произнес он, проходя мимо. – Жаль только, что в жизни все не так идеально.

Марина прикусила губу.

– Я работаю, Андрей. Это часть образа. Людям нужна уверенность.

Он остановился, повернулся к ней и слегка прищурился.

– Уверенность? Или сказка про счастливую жизнь? Ты сама-то веришь во все, что им рассказываешь?

Его слова прозвучали насмешкой с жесткими нотками скепсиса. Марина почувствовала, как внутри все сжалось. В висках стучало, ладони вспотели.

– Это одна из моих граней, – тихо сказала она, стараясь сохранить спокойный тон. – Маркетинг тоже важен, он помогает привлекать клиентов и партнеров.

Андрей приблизился и остановился почти вплотную. Букет из запахов его дыхания, табака на одежде и руках, пота, защикотал нос. Его отражение в зеркале за спиной жены выглядело чужим – с тенью злорадства, будто стекло показывало больше, чем реальность.

– Партнеров, – повторил он медленно, растягивая слово. – Главное – не забыть, что я твой главный партнер. Или мне нужно напоминать тебе об этом?

Марина отступила на шаг, но наткнулась на резной комод. Казалось, пространство сжимается вместе с его присутствием.

Андрей, не отрываясь и не моргая, долго смотрел ей в лицо, а затем резко развернулся и направился вглубь квартиры. Его шаги растворялись в тишине, оставляя ее наедине с зеркалом, где улыбка, которой она пыталась прикрыть страх, дрожала и расплывалась.

***

Вечером квартира будто ожила. Зеркала, днем отражавшие свет, теперь глотали темноту. В их глубине дрожали отблески ламп – Марине мерещились в них чьи-то взгляды.

Она попыталась отвлечься: заварила чай, включила спокойную музыку. Но даже мягкий свет бра в коридоре казался слишком резким, а тишина между треками – настороженной. Сквозь запахи остывшего чая и пыли в воздухе проступал едва уловимый запах гари.

Марина остановилась у зеркала напротив спальни. В отражении она выглядела вымотанной: распущенные волосы, халат, тени под глазами. И вдруг ей показалось, что отражение едва заметно задержало движение, будто не спешило повторять ее жест.