Последний дракон Востока. В нитях любви

Глава 1

– Гэгэ![1], которые она принесла.

Деньги на месте, но перепроверить не помешает. Как-то раз мне недоплатили столько, что хватило бы на целую неделю. С тех пор я усвоил урок: внимательность превыше всего.

Удовлетворенный, я привязал небольшой мешочек с монетами к внутренней стороне своего халата.

– Ну что ж, цзецзе[2], – сказал я с легкой улыбкой, – подними правую руку, вот так.

Она охотно повторила за мной, задержав дыхание от волнения. Трудолюбие оставило на ее руках след в виде мозолистых ладоней и крепких пальцев. Вероятно, она работала дни напролет на рисовых полях неподалеку. Однако порозовевшие руки и ногти были чисты, до скрипа вымыты в желании избавиться от любой грязи.

Ее внешний вид был скромен: простое коричневое платье из грубой ткани и длинные черные волосы, которые падали на спину мягкой косой, перевязанной на конце короткой темной лентой. Я чувствовал легкий запах цветочных духов – слабый аромат, говорящий о том, что она старалась выглядеть как можно лучше, вероятно, потратив на это больше, чем могла себе позволить. Но я ее и не осуждал.

Я бы тоже постарался выглядеть как можно лучше, если бы собирался встретить сегодня свою Судьбу.

Я видел ее красную нить[3] столь же ясно, как и синее небо над головой. Поистине волшебная, она обвивала ее мизинец и тянулась к центру города. Она была натянута, без единого провисания, что говорило о близости ее возлюбленного.

– Ты готова?

Она быстро кивнула, ее волнение так и ощущалось в воздухе. Все еще мягко держа ее за руку, я указал путь.

Ее нить вела нас прямо через рынок у гавани. Узкие улицы Цзяошаня[4] были переполнены торговцами и покупателями. Продавцы бойко предлагали свои товары, рабочие наслаждались заслуженным обедом – пряным мясом, паровыми булочками и супом с пельменями.

В гавани было прохладно – первый зимний мороз покрыл крыши, – но холод не оторвал людей от их повседневных дел. Здесь можно было найти и красители для одежды, только что привезенные из западных царств, и экзотические специи из-за моря, и изысканные заколки для волос, и столь редкий в этих краях шелк, привезенный с торговых путей на севере.

Из южных земель не было ничего: торговля с нашими южными соседями прекратилась почти год назад, после объявления императором войны.

Город Цзяошань, как мне рассказывали, когда-то состоял всего из нескольких соломенных хижин вокруг крупного озера.

С каждым годом людей собиралось все больше и они все сильнее вычерпывали из озера воду. Годы шли, озеро постепенно мелело, пока не высохло полностью, оставив город разрастаться прямо на бывшем илистом дне. Так даже лучше. Ненавижу плавать.

Гомон рынка наполнял мои уши, но, сколько бы мы ни продвигались вперед, шепот и любопытные взгляды неотступно следовали за нами. Даже полуодетые куртизанки из местного дома удовольствий высовывались из окон, чтобы одарить нас осуждающими взглядами.

– Разве это не он? – спросила одна из них. – Искатель Нитей?

– Кто?

– Выглядит как простой бродяга.

– Почему он до сих пор здесь? Ему бы присоединиться к остальным новобранцам.

– Выкрутился, скорее всего.

– Трус.

– Он не обманывает бедную девушку?

– Нет, нет, это он, я уверена. Сай помог моему кузену найти супругу всего два месяца назад!

Я отмахнулся от их слов и сосредоточился на своей задаче. Потому что, хотя я и вижу ее нить Судьбы, также я вижу нити всех остальных – яркие красные линии, идущие в разные стороны. Они пересекаются и переплетаются, как запутанный клубок, двигаясь туда, куда пожелают те, кто находится на их концах. Постоянная запутанная паутина магии, к которой я со временем привык, как к толпе незнакомцев. Нити неосязаемы, легко проходят сквозь меня, так что мне не грозит запутаться в них. Держась за руку девушки, я чувствую себя компасом, указывающим верное направление.

Нить начала дрожать, от нее исходило ощутимое тепло. Девушка нервно сглотнула и покрылась легким потом, несмотря на холодное утро.

Я вел ее через рынок, поднимаясь все выше, туда, где начинался Жемчужный район[5]. Лачуги вдоль улиц постепенно исчезали, уступая место величественным особнякам с высокими кремовыми стенами, заостренными крышами и водными садами, которые уже начал сковывать лед.

На нас продолжали смотреть, но теперь в этих взглядах было больше раздражения, чем интереса. Аристократки перешептывались за дорогими шелковыми веерами, хмурили напудренные лица, но мы просто шли дальше.

– Ты уверен, что мы на месте, гэгэ? – спросила она, когда мы подошли к воротам, украшенным изображением позолоченного дракона, который защищает жилище от злых духов.

Я снова взглянул на ее руку. Нить натянулась и вибрировала, ее цвет стал ярко-красным и мерцал, как далекие звезды. Только я мог видеть эту магию. Девушка же смотрела на меня, ни о чем не подозревая.

Я ободряюще кивнул.

– Это точно здесь. Твой Судьбоносный находится прямо за этими воротами.

Она сделала шаг назад, ее лицо исказилось ужасом.

– Но это же дом советника! Это какая-то ошибка.

– Твоя красная нить Судьбы не может ошибаться, – отвечаю я ей. – Тебе предначертано быть с тем, кто находится прямо за этими воротами.

– Но посмотри на меня. Мне не место здесь.

Ее губы дрожали, а тонкие брови сошлись в печальном выражении. Она дернула за конец своей косы, перебирая между пальцами черную ленту.

– А что, если они взглянут на меня и начнут смеяться? Они сразу поймут, что у меня нет никакого приданого[6]. Это была ошибка. Мне не следовало сюда приходить. Все это просто глупая затея.

Я положил ей руки на плечи и заглянул прямо в глаза, стараясь успокоить.

– Я понимаю твои страхи, но поверь, твой Судьбоносный полюбит тебя всем сердцем. Не важно, как ты выглядишь и сколько у тебя денег. Истинная любовь никогда не подведет, но тебе нужно быть достаточно смелой, чтобы ее принять.

Я слегка подтолкнул ее вперед и отступил, наблюдая за тем, как все произойдет, пока вокруг нас собиралась толпа.

Она неуверенно протянула руку к массивному дверному молотку и постучала – раз, второй.

Наступила вязкая, тяжелая тишина. Даже ветер затих, словно опасаясь нарушить напряжение, сгустившееся в воздухе.

На пороге появился мужчина в пурпурных одеждах с тяжелой золотой цепью, на которой висела печать городского совета. Он взглянул на девушку, и его короткое замешательство быстро сменилось любопытством. В его глазах появилось тепло, а уголки губ приподнялись в легкой улыбке.

Красная нить запела между ними, засияла ярче девяти солнц[7], ведь их связь была чистой и нерушимой. Никто, кроме меня, не видел этого ослепительного света, но этого и не требовалось. Хватило одного взгляда, полного трепета, восхищения и благоговения, чтобы все понять.

Это невероятное чудо, не сравнимое ни с чем в этом мире или за его пределами. Счастье заразительно, но я изо всех сил старался не смотреть на свою собственную нить, обвивающую мизинец. Обычно вид этого зрелища только портил мне настроение.

Я незаметно исчез в толпе. Мое скромное дело здесь было завершено.

Как бы ни хотелось мне отдохнуть после утреннего сватовства, работы в чайном домике еще оставалось предостаточно.

К часу Змеи[8] я протер все столы и взбил подушки для отдыха, готовя заведение к приходу первых утренних гостей.

К полудню, в час Лошади[9], починил сломанные ставни на окнах, которые выходили на улицу, чтобы впустить больше света, надеясь, что уютная атмосфера привлечет посетителей в наше скромное заведение. Пока никто не зашел, но я не терял надежды.

К часу Обезьяны[10] солнце начало опускаться, и мой оптимизм слегка ослабел. Однако я надеялся, что время ужина привлечет тех, кто закончил свой рабочий день, – фермеров и рыбаков. Возможно, удастся убедить пару из них зайти на чашку чая и тарелку сладких миндальных печений.

Оставшуюся часть дня я листал бухгалтерскую книгу, сокрушаясь над низкими доходами. Заработанные сегодня деньги помогли бы покрыть убытки чайной, но почти не оставляли средств на еду. Возможно, если бы я ел меньше и наполнял желудок водой, то смог бы обеспечить маму полноценным обедом. Я все еще был молод и силен, так что пропущенный прием пищи не причинил бы мне особого вреда.

Как только я закончил сводить счета, услышал, как мать снова закашляла. Ступени заскрипели под ее шагами, когда она медленно спускалась, цепляясь за перила. Она спала весь день по наставлению врача.

– А-Ма[11], почему ты не в постели? – воскликнул я, спеша проводить ее обратно наверх. – Ты должна отдыхать. Доктор велел…

Она отмахнулась, закашлявшись в локоть.

– Этот доктор – шарлатан, Сай. Настоящий шарлатан! Что плохого в том, чтобы иногда размять ноги?

Я тяжело вздохнул, подавляя раздражение.

– Пойдем, пойдем. Уложу тебя обратно. Доктор Ци сказал не нагружать суставы.

Мать недовольно фыркнула, но все же позволила мне помочь ей вернуться в комнату.

Мы жили на верхнем этаже чайного домика. Когда-то это пространство использовалось под склад, но после смерти отца и болезни матери стало нашим единственным жильем. Несколько месяцев после похорон выдались особенно тяжелыми. Частенько мне приходилось решать, что важнее – арендная плата или лекарства для матери, и хозяин дома, где мы жили прежде, моим решениям совсем не обрадовался.

Я был благодарен отцу за то, что он оставил мне чайный домик, пусть он и не приносил дохода.

Верхний этаж стал нашим домом после смерти А-Ба[12] и начавшейся болезни матери. Места здесь было мало, а зимой по комнате гуляли сквозняки, но, как бы там ни было, у нас все же была крыша над головой, и за это я благодарил судьбу.

Мамина кровать, занимавшая почти всю комнату, была завалена одеялами и подушками, что удалось собрать у добросердечных соседей. Вокруг теснились высокие шкафы, в ящиках которых хранились засушенные чайные листья – запас на время, когда торговля замирала. С приходом зимних бурь дороги к городу становились опасными, и купцы редко решались ехать в такую погоду. Одним из первых уроков, которые дал мне отец, стало умение запасать все нужное для холодных месяцев.

Иногда мне казалось, что, будь А-Ба столь же бережлив с деньгами, как с чаем, нам было бы намного легче.

А-Ма устроилась в постели, но при этом надулась от недовольства. Она родилась в год Быка, что объясняло ее упрямство.

– Мне уже лучше, – настаивала она, тут же закашлявшись в локоть. Звук ее кашля был сухим и изматывающим, как скрежет ногтей по кирпичной стене. – Ну, как прошел твой день?

– Хорошо. Мы нашли его в Жемчужном районе. Советник.

– А, это хорошо для нее. Пусть у них будет счастливая и крепкая семья.

Я снял верхний халат и накинул его на мамины худые колени. С каждым днем она становилась все тоньше и слабее, часто мерзла.

– Теперь у нас достаточно средств, чтобы купить новое лекарство у доктора Ци, – объяснил я. – Он говорит, что его коллеги из Южного Царства считают это лекарство одним из лучших.

– Говорит, говорит, – ворчит мать с горечью. – Монеты в его карман, вот что это. Ты должен откладывать деньги, чтобы отправиться на поиски своей половинки.

Я вздохнул:

– Матушка, мы это уже обсуждали. Я не оставлю тебя здесь одну.

– Тебе уже пора быть при супруге! С полным домом детишек.

Мать сжала мою руку, ее тонкие пальцы крепко ухватили меня за предплечье.

– Кто бы не захотел иметь в мужьях такого красивого и сильного юношу, как ты?

Естественно, для матери ее сын – самый лучший. Я закатил глаза и невольно заметил свое отражение в небольшом зеркале на столике в углу комнаты. Правда, мне уже почти двадцать пять, хотя выглядел я едва ли на девятнадцать. Доктор Ци говорил, что, вероятно, мое старение просто замедлилось. А-Ма утверждала, что это следствие отличной генетики. Мне же нравится думать, что я один из избранников богов[13], благословленный привлекательной внешностью и обаянием.

Внешностью я больше всего пошел в отца: широкие плечи, сильные руки, но при этом стройные ноги. Мои темно-каштановые волосы кажутся почти черными, но стоит мне выйти на солнце, как в них проступают теплые красноватые оттенки. Признаюсь, я немного мягковат в талии, и это порой меня смущает. Жизнь в чайном доме означала неограниченный доступ к сладостям в любое время, а А-Бa был настоящим проказником, когда дело касалось того, чтобы подкинуть мне лишнее миндальное печенье или два – а то и пять, – пока А-Ма занималась гостями. Позже она нас за это журила, ведь крошки в уголках губ всегда нас выдавали. Удивительно, что мы вообще не лишились чайного домика из-за наших аппетитов.

Мать покачала головой.

– Ты обладаешь этим чудесным даром богов! Разве тебе не интересно, кто твоя Судьба?

Я опустил взгляд на руку А-Ма. Ее красная нить Судьбы исчезла. Вместо нее вокруг мизинца обвивалась замкнутая черная петля.

В день, когда умер отец, я с ужасом смотрел, как нить, соединявшая моих родителей – две половинки единого целого, – растворилась прямо у меня на глазах, разрушенная смертью.

Неприятно размышлять о смерти родителей. Но бывают дни, когда мне кажется несправедливым, что они не ушли вместе. Когда А-Ба покинул этот мир и нить соскользнула с его пальца, нить А-Ма почернела.

Я часто вижу такие нити, выходя в город. Один лишь взгляд на них заставляет меня испытывать сострадание.

С тех пор как отец ушел – десять лет назад, мать уже не та. Ее свет угас. Она больше не смеется так громко, как раньше, и не улыбается так широко, как я помню. Иногда мне кажется, что ее горе только усугубляет болезнь.

Тем более я не мог откладывать визит к доктору Ци.

– Ты мог бы уже трижды найти свою половину, – настаивала мать. – Ты должен найти свою судьбу, пока не стало слишком поздно.

– Слишком поздно? – переспросил я с легкой улыбкой. – Я еще молод, так что не нужно настолько драматизировать.

– А если она решит остепениться и выйти замуж за не того? Это будет трагедия на века, говорю тебе. Возьми деньги, которые заработал сегодня, и отправляйся в путь. У тебя есть только одно настоящее, Сай. Иди по своей нити и найди ее, пока кости твои не отяжелели от старости.

Я покачал головой и рассмеялся:

– А как же ты?

– Что – я?

– Кто будет заботиться о тебе, если я уйду?

– Твоя тетя Ин.

– Насколько я знаю, тетя Ин тебя терпеть не может.

– Ненавидит, но все равно обязана помогать сестре своего покойного брата.

А-Ма снова закашлялась, и приступ сотряс ее до костей. Я быстро налил ей воды из кувшина, который поставил рядом с ее постелью, и поднес чашку к ее губам, чтобы она сделала длинный осторожный глоток.

Я медленно рисовал круги на ее спине, как делала она, когда я был ребенком, и меня тревожило, насколько хрупкой она стала. Казалось, совсем недавно у нее было столько энергии, что она успевала и упрекать меня за беспорядок в чайном домике, и смеяться. Мне тогда исполнилось всего четыре или пять лет, хотя воспоминание уже размыто. Теперь моя очередь проявлять заботу – следить, чтобы она пила больше воды, лежала в постели, принимала лекарства.

– Отдыхай. Я пойду приготовлю конджи[14].

– Добавь побольше имбиря и соевого соуса, а то я совсем не чувствую вкуса.

Я поцеловал ее руку и аккуратно укрыл мать одеялами.

– Так и сделаю. Я даже купил на рынке яйца, чтобы добавить в рис.

Мать тихо вздохнула, ее глаза слегка увлажнились.

– Ты у меня слишком добрый, мой мальчик. Постоянно заботишься о других. Но когда ты позволишь кому-то позаботиться о тебе?

Я лишь пожал плечами, оставив ее вопрос без ответа.

Спустившись, я прибрался на нашей маленькой кухне, а затем с усердием принялся готовить конджи для матери. Одна часть риса на десять частей воды. Щепотка соли, немного нарезанного имбиря, мелко нарезанный зеленый лук – именно так А-Ма готовила рисовую кашу для меня, когда я болел в детстве.

Я бы добавил курицу сверху, но мясо стало дефицитом после указа императора. Почти все продовольствие отправлялось на нужды армии – война уже была в самом разгаре.

Когда я накладывал кашу в большую миску для матери и в маленькую для себя, мой взгляд непроизвольно опустился на руку. Правда в том, что я действительно испытывал любопытство. Но у меня были свои причины, по которым я не отправлялся на поиски своей Судьбы. Я много раз думал о том, чтобы наконец решиться, но мне не хватало храбрости.

Звучит лицемерно, я понимаю. Болезнь матери стала для меня удобным оправданием, чтобы оставаться дома.

Нити Судьбы обычно красные, нерушимые, соединяющие две половинки души, и разрываются они лишь со смертью. Но моя нить была тусклой, серой и, кажется, изнашивалась прямо у меня на глазах. Она давно пребывала в таком состоянии – без тепла и магического красного блеска, который я видел у других. Я никогда прежде не встречал ничего подобного и не знал, что это значит. И, честно говоря, мне было слишком страшно выяснять правду.

Глава 2

СОГЛАСНО ЛЕГЕНДЕ, это была семья из трех.

Редкость, учитывая, что их род славился своей замкнутостью и недоверчивым нравом. И все же, как гласит предание, эти могучие существа любили и защищали земли, а вместе с ними – всех, кто на них обитал.

Его Величество Красный дракон, повелитель горных вершин и бескрайних небес, даровал людям обильные дожди в засушливые месяцы и щедрое солнце в холодное время года.

Ее Величество Зеленый дракон, повелительница бамбуковых лесов и золотых пшеничных полей, приносила народу богатые урожаи и изобилие дичи.

Его Высочество Синий дракон, юный принц сверкающих морей и переливчатых рек, одаривал людей спокойными водами, несметными косяками рыбы и редкими жемчужинами – для тех, кто осмеливался нырнуть за ними в глубины.

Веками драконы жили в мире и благополучии. А затем из земель за горизонтом пришел незнакомец.

Глава 3

Найти клиентов, которым понадобятся мои… уникальные услуги, всегда было куда сложнее, чем можно было бы подумать. Большинство не верило мне, когда я говорил, что могу помочь найти их Судьбоносного всего за десять бронзовых монет или четверть серебряного самородка[15]. Если я запрашивал больше, меня называли шарлатаном. Если просил меньше – тоже называли шарлатаном. И даже когда люди соглашались на цену, многие, конечно же, все равно не упускали случая назвать меня обманщиком.

Время от времени довольные клиенты рекомендовали меня другим, но стабильного дохода это не приносило. Я лишь недавно занялся сватовством всерьез и пока не успел заработать себе репутацию. Многие сомневались в моих способностях и лишь посмеивались при одном упоминании магии и нитей Судьбы.

– Сказки для детей, – говорили они.

С другой стороны, разве их сомнения не были оправданны? Вместо того чтобы верить мне на слово, они могли обратиться к местному свату – у того и опыт за плечами, и влияние в обществе. Впрочем, я отвлекся.

Солнце еще не взошло, когда я проснулся на следующее утро. Мать спала спокойно, лежа на боку. Она говорила, что так ей легче дышать. Осторожно выбравшись из-под одеял, я накрыл ее хрупкое тело, чтобы ей было теплее, затем натянул халат, спасаясь от утреннего холода.

Спустившись, я достал из тайника под половицами четыре полных кошеля с монетами. Когда-то мой отец прятал там выручку чайного дома от воров, а теперь и я перенял эту привычку. Я пересчитал каждую бронзовую монету и серебряный самородок, одновременно торопливо расчесывая свои темно-каштановые волосы. Затем собрал их в высокий пучок и перевязал тонкой красной лентой.

В Северном царстве Сюэ[16] и мужчины, и женщины носили длинные волосы – ведь отрезать даже прядь означало бы неуважение к родителям, подарившим нам эти локоны. Именно поэтому среди самых ходовых товаров у странствующих торговцев были сверкающие заколки и шпильки. Они делали на этом завидное состояние, гораздо большее, чем приносил мой чайный дом.

Богачи из Жемчужного района могли позволить себе украшать волосы шпильками из золота и серебра, рубинов и нефрита. Остальные довольствовались лентами: чем ярче цвет, тем дороже краска, а значит, и цена за такую роскошь была выше.

Когда последняя монета была пересчитана, я отправился к доктору Ци еще до первых лучей солнца. Его лавка находилась на другом конце города, рядом с рынками, в покосившейся лачуге. Все здание слегка накренилось влево – десятилетия дождей и ветров размыли его основание, и теперь оно медленно погружалось в грязные застывшие остатки высохшего озера.

Над дверным косяком возвышались две небольшие фигурки драконов, вырезанные из бамбука, – они неустанно отгоняли злых духов.

Я заметил мужчину, осматривающего расшатанные петли входной двери.

– Ах, как раз тот, кого я искал, – сказал я с широкой улыбкой. – Как поживаете в этот прекрасный день, доктор?

Доктор Ци поднял на меня сердитый взгляд, его мертвый глаз слегка сместился влево в глазнице.

– Всегда нужно так кричать, мальчишка?

Он был маленьким, едва доходил мне до груди. Мне рассказывали, что когда-то доктор Ци славился невероятной красотой, длинными черными волосами и силой, способной сдвигать горы. Но сколько я себя помню, он всегда был лысым, хмурым и таким сутулым, что его спина казалась сложенной вдвое. Не будь у него трости, я сомневался, что он смог бы сделать и два шага, не споткнувшись о собственные ноги.

– Но только на днях вы сказали, что у меня приветливый голос. Разве я могу лишить вас удовольствия услышать его снова?

– Надоедливый, – поправил он. – Я сказал, что у тебя надоедливый голос.

– Ах, кокетливый голос? Это, пожалуй, слишком щедрый комплимент.

Его здоровый глаз дернулся.

– Прекрати эту ненужную болтовню и говори, зачем пришел.

– Зачем? Разумеется, чтобы провести немного времени с одним из самых мудрых старейшин.

Доктор Ци фыркнул и легким ударом трости стукнул меня по голове.

– Проходи быстрее! У меня сегодня много пациентов. В деревне к северо-востоку вспышка оспы, и я предпочел бы отправиться туда как можно скорее.

Внутри лачуги доктора царил полный хаос: все поверхности были завалены развернутыми свитками, флаконами с мазями, сушеными травами и множеством мелочей, название которым я даже не мог придумать. В воздухе стоял резкий запах измельченного корня имбиря и сушеных грибов – ингредиентов, которые он, без сомнения, выменял на рынке.

А в углу я заметил жену доктора, которая тихо прибиралась, сжимая в маленьких руках большую метлу. Она вежливо поклонилась мне, но, похоже, не была расположена к разговору.

Мне не составило труда заметить их красные нити, тянущиеся в противоположные стороны. Союз не по любви. Такие браки здесь, на Севере, да и в других местах встречались часто. Женщин на выданье было слишком мало, холостяков – напротив, слишком много, а брачные союзы заключались семьями с расчетом на выгодное приданое. Когда вероятность счастливого брака столь мала, неудивительно, что многим достаточно хотя бы сносного.

– Деньги-то есть? – хрипло спросил доктор Ци.

Я залез в карман верхнего халата и развязал кошели. Они были увесистыми (каждый весил не меньше четырех-пяти фунтов), набитыми бронзовыми монетами и серебряными самородками, которые я с трудом заработал за последние луны[17].

– Все на месте, – уверил я его. – Даже трижды пересчитал, специально для вас.

Старик лишь хмыкнул и, развернувшись, вытащил из-под рабочего стола тяжелый сундук, который был заперт сразу на три толстых железных замка, а ключи висели у мужчины на цепочке на шее.

Доктор Ци отомкнул их один за другим, затем откинул крышку, открывая спрятанный внутри стеклянный флакон, надежно уложенный в подстилку из желтой соломы. Он поднял флакон, зажав его между большим и указательным пальцами, и поднес к свету, что пробивался сквозь оконное стекло.

На дне флакона покоились две чешуйки, переливающиеся, словно звездный свет, несмотря на их глубокий зеленоватый оттенок. Я не мог объяснить, почему, глядя на них, чувствовал, как в груди разливалось тепло, и почему сердце вдруг забилось громче, эхом отдаваясь в ушах. Эти драгоценности, прекраснее изумруда и нефрита, – неужели именно они должны стать лекарством для А-Ма?

– Разотри их в мелкий порошок, – заговорщицким шепотом произнес доктор Ци. – Одну дай утром, другую вечером. Подмешивай в завтрак и ужин твоей матери. Этого должно хватить, чтобы облегчить ее состояние как минимум на месяц.

– На месяц? – переспросил я, беря у него флакон. – Вы сказали, что это полностью ее исцелит.

Он покачал головой:

– Я сказал, что это может ее исцелить, но только если я смогу достать больше. Драконьи чешуйки – не самый легкий товар для добычи. Считай, тебе повезло, что мой человек на Юге вообще сумел провезти их через границу.

Мои глаза расширились. Чтоб меня, вот кто настоящий шарлатан.

– Драконов не существует, – заявил я.

– Больше не существует, – поправил он. – Когда-то они были так же реальны, как воздух, которым мы дышим. Наши предки веками использовали то, что от них осталось. Их когти ковали в оружие, их зубы пилили на украшения, а осколки чешуи… – он кивнул на флакон в моих руках, – использовали как сильнейшее лекарство.

С моих губ сорвался смешок.

– Вы ведь не ждете, что я поверю в это, правда?

– Есть немало вещей, которых твой крохотный ум никогда не поймет, мальчишка.

– Грубить совсем необязательно.

– Как я уже сказал, сейчас драконы и магия считаются мифами, но так было не всегда. – Доктор Ци фыркнул. – Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы достать это? Если бы меня поймали солдаты императора за контрабанду, они бы тут же отрубили мне голову. Думаешь, я ковылял туда и обратно просто так?

Я замер. Неужели я сам звучал так же, когда пытался убедить людей в своих способностях? Дико, дерзко и совершенно неправдоподобно? Мне стало неловко от одной только этой мысли, в животе что-то неприятно сжалось.

Медленно потерев мизинец, я тупо уставился на свою серую нить. Она тянулась по земле: моя Судьба находилась где-то очень, очень далеко, возможно, даже за пределами досягаемости. Может, доктор Ци и вправду был прав. Есть немало вещей, которых я не знаю. Но в одном я был уверен: магия существует. Возможно, драконы тоже существовали.

Я спрятал флакон в карман и глубоко вздохнул. Терять мне было уже нечего – отчаяние и так сдавливало горло. Если это поможет матери почувствовать себя хоть немного лучше, значит, все было не зря.

– Квитанции выдаете? – шутливо поинтересовался я, стараясь скрыть собственное беспокойство. – На случай, если мне вдруг понадобится возврат.

Доктор Ци замахнулся на меня тростью, но на этот раз я успел увернуться.

– Никаких возвратов. А теперь убирайся!

Я вышел, тихо усмехнувшись, ощущая, как во мне разгорается крошечная искра надежды. Что бы я только ни отдал, лишь бы снова увидеть искреннюю улыбку А-Ма! Когда я направился домой, меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. Я буквально чувствовал этот взгляд, тяжелый и пристальный, прожигающий спину, пока я двигался по улицам. Но когда я осторожно оглянулся через плечо, там никого не было. Интересно, однако.

Я решил срезать путь через рынок – не для того, чтобы разглядывать товары дня, а чтобы сократить дорогу домой хотя бы на несколько минут. У меня не было времени неторопливо рассматривать прилавки с их чудесными безделушками, а уж тем более болтать с торговцами.

Когда я был маленьким, к великому огорчению А-Ма, я мог часами слушать их яркие, захватывающие истории, совершенно забывая о времени. С тех пор мало что изменилось – стоило мне остановиться, и воображение тут же уносило меня прочь. Да, лучше просто идти дальше.

Протискиваясь сквозь толпу, я не мог не заметить тяжелое присутствие вооруженных солдат. Многие из них выглядели совсем юными, с широко раскрытыми глазами – скорее всего, новобранцы из небольших северных деревень. Вполне возможно, что они лишь проходили через Цзяошань, направляясь на военную базу Шэянь[18] к югу.

– Пожалуйста, добрый господин. Мне нужно идти, – говорила молодая женщина. Ее шелковые одежды были однотонными, но все же слишком яркими для обычной крестьянки. Короткие ногти и обветренные руки стали для меня первой подсказкой. Отсутствие украшений и заколок в волосах – второй. Если бы у меня были монеты, я бы поставил на то, что она служанка из одного из знатных домов Жемчужного района.

– Прошу вас, мне еще так много нужно сделать, – робко повторила она.

Ее путь преграждала группа солдат, но впереди всех стоял самый крупный из них, явно намереваясь завладеть ее вниманием. Он был куда более груб, чем его товарищи, а по правой его щеке проходил уродливый шрам. Его доспехи мало отличались от доспехов остальных, разве что выглядели потрепанными, испещренными вмятинами и царапинами. Значок на плече указывал на его звание – капитан.

Когда я взглянул на руки капитана, то заметил, что его нить тянулась вдаль. Ее же нить была замкнутым черным кольцом.

– Куда же ты так спешишь, юная дама? – с усмешкой спросил он. – Разве ты не составишь компанию доблестному солдату за чашкой чая перед тем, как я отправлюсь на войну?

– Моя госпожа поручила мне множество дел. Я действительно должна идти.

– Уверен, у тебя найдется время на них позже.

Один из его подчиненных прикоснулся к плечу капитана, словно к дорогому трофею.

– Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Капитан Тянь получил свой чин из рук самого императора.

Шум начал привлекать внимание окружающих, но никто не спешил прийти девушке на помощь. Зеваки лишь застыли разинув рты. Любопытные и приглушенные перешептывания донеслись до моих ушей, и от одного лишь упоминания императора у меня мурашки побежали по спине.

Император Жун[19] – имя с весьма символичным значением. Никто не решался произносить его вслух, и не только потому, что простолюдины не смели осквернять это имя своими грубыми голосами.

Когда я был мальчишкой, А-Ма рассказывала мне истории об императоре, когда я не мог заснуть. Говорили, что он принес пресную воду народу Севера, изгнал диких зверей во тьму и правил землями тысячи лет. Конечно, полнейшая нелепица, но в качестве сказки на ночь звучало впечатляюще. К тому времени, как А-Ма доходила до того момента, где императора якобы короновало само солнце, я обычно уже крепко спал. Он был больше мифом, чем человеком, и, возможно, именно поэтому мне стало не по себе после слов солдата. Никто не видел императора уже долгие годы. Я слышал, что он уединился в одном из своих многочисленных дворцов, разбросанных по Северному Царству Сюэ. Частый слух, гулявший по чайному дому, гласил, что император переезжает из одной резиденции в другую по прихоти, чтобы держать врагов в напряжении. И капитан Тянь не только видел нашего неуловимого императора, но и лично встречался с ним? В это было слишком трудно поверить.

Девушка тяжело вздохнула, явно раздраженная. Ее попытка обойти капитана и его людей ничем не увенчалась.

– Господин, мне действительно нужно… – начала она.

– Не упрямься. Пойдем, составь мне компанию.

Я больше не мог слушать этот бред. Мне нужно было возвращаться домой, но и оставить это просто так я тоже не мог. Быстро подойдя к девушке, я встал между ней и воином.

– Вот ты где, – сказал я, придавая голосу легкую нервозность. – Госпожа уже заждалась. Ты действительно собираешься заставлять ее ждать?

Девушка моргнула, ошеломленная.

– Кто вы…

– Быстрее, нам нужно идти.

Я уже собирался уйти, когда тяжелая рука схватила меня за шиворот.

– Эй! – рявкнул капитан. – Ищешь проблем?

Я сжал челюсти и спокойно посмотрел на него.

– Никаких проблем, друг мой. Мы с сестрицей как раз собирались уходить.

Он фыркнул, раздув ноздри, словно жеребец.

– Почему ты не в доспехах? Где твой меч и щит, мальчишка?

– Они мне ни к чему. Меня не призвали.

– Тогда тебя заберут в следующем наборе. Мы отправляемся на Юг к концу недели.

– Вы неправильно меня поняли, господин. У меня есть освобождение.

Губы капитана скривились в презрительной ухмылке.

– Что за вздор? Служить императору – священный долг каждого мужчины.

– Я понимаю, но…

– Калека? – холодно перебил он.

Я сжал кулаки, ногти больно впились в ладони.

– Нет.

– Немощен?

– Нет.

– Монах?

Капитан сделал шаг вперед, нависая надо мной. От него несло чесноком и прокисшим молоком.

– Или, может, ты просто трус?

Злость вспыхнула под кожей.

– Я не монах, – ответил я.

А затем ударил его прямо в лицо.

Капитан пошатнулся, схватившись за челюсть от неожиданности. Оступившись, он нелепо замахал руками, словно новорожденный козленок, и с глухим звуком рухнул на землю.

– Да как ты сме…

Мы сбежали слишком быстро, чтобы он успел договорить. Солдаты остались позади, а мы с девушкой не останавливались, пока не свернули за угол и не скрылись из виду. Она поклонилась мне, ее щеки слегка порозовели.

– Спасибо, гэгэ. Этот человек никак не хотел меня оставить.

– Не стоит благодарности, – отозвался я с легким смешком. – Думаю, тебе лучше поспешить.

– Да, конечно.

Мы быстро поклонились друг другу напоследок, после чего разошлись в разные стороны.

– Куда ты умчался с утра пораньше? – раздался голос матери из другой комнаты.

Я стоял на кухне, разогревая остатки вчерашнего конджи, который оставил томиться на слабом огне на ночь. Он был таким же клейким, как и безвкусным, но хотя бы сытным. Сегодня я не смог побаловать А-Ма перепелиными яйцами – покупка у доктора Ци полностью опустошила мои карманы. Впрочем, я и не жаловался. Есть на завтрак вчерашний ужин – невелика плата, если это лекарство и правда способно помочь избавиться от изнуряющего кашля.

– Всего лишь на рынок, – легко солгал я, стараясь не выдать себя голосом. Последнее, чего мне хотелось, – заставить ее волноваться. – Думал взять нам окуня на ужин, но оказалось, что свежий улов привезут только завтра. Вот и решил подождать.

– Правильное решение, – отзывается она. – Нет смысла платить за недельного окуня.

Она уселась за один из пустующих столиков чайного дома, подложив под себя плоскую подушку, и разлила нам чай. Ее черные волосы, ставшие редкими, сальными и давно нуждавшиеся в мытье, были собраны в небрежный пучок. Я бы отвел ее в общественные бани[20], если бы у нее хватило сил дойти со мной туда и обратно.

Я сосредоточенно занимался делом, стоя у кухонного стола спиной к матери. Как можно тише быстренько вытряхнул одну чешуйку из флакона, позволив ей упасть на дно каменной ступки. Она была завораживающей – больше похожей на драгоценный камень, чем на лекарственный ингредиент. Даже жаль, что такую красоту придется растереть в пыль. Но, вздохнув, я все же взял пестик и начал молоть чешуйку, затаив дыхание, пока внутри ступки не вспыхнули крошечные ослепительные искры. Чудеса.

– Сай? – позвала мать. – Тебе помочь?

У меня не осталось времени восхищаться сверкающей зеленой пылью. Я поспешно высыпал все в ее чашу с конджи, тщательно размешал и посыпал блюдо зеленым луком, чтобы скрыть любые изменения цвета. Присев напротив, я поставил перед матерью еду.

– Приятного аппетита, – сказал я. – Съешь все до последней ложки.

– Ты же знаешь, что в последнее время у меня нет аппетита.

Она поднесла ложку ко рту и отхлебнула немного. А потом еще. И еще, и еще. Даже не заметив, как вдруг опустошила всю чашку. Эффект не заставил себя ждать.

Ее бледные щеки налились розовым румянцем. Глубокие темные круги под глазами исчезли бесследно. Волосы приобрели густоту и блеск. Мамины дрожащие руки наконец перестали трястись, спина выпрямилась, а мышцы и кости наполнились силой. Всего за несколько минут она словно помолодела лет на двадцать.

– Я же учила тебя, что пялиться невежливо, – поддразнила А-Ма.

Я моргнул, приходя в себя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хочется еще. Можно добавки?

– Возьми мою порцию, – ответил я, стараясь удержать сердцебиение в норме и пододвигая к ней тарелку. От осознания успеха внутри разлетелись искры, словно вспыхнувший фейерверк. Неужели? Неужели и правда сработало?

Радовался я недолго, ведь вскоре сдвижные двери чайного дома внезапно распахнулись с такой силой, что стены задрожали, а немногочисленные каллиграфические свитки на стенах перекосились. Внутрь вошли пятеро тяжеловооруженных людей – те самые, с кем мне не повезло столкнуться меньше часа назад на рынке.

– Ты! – рявкнул ближайший ко мне.

Я узнал его по свежему багровому синяку, который оставил мой кулак на его челюсти. Это был капитан Тянь. Он обвинительно ткнул в меня пальцем, а злобный оскал обнажил кривые передние зубы.

– Именем его императорского величества, ты арестован.

Мать ахнула и тут же вскочила на ноги.

– Арестован? За что же?

– За уклонение от призыва и нападение на капитана при исполнении.

– Что за вздор?! Мой сын никогда бы не сделал ничего подобного!

– В сторону! – прорычал другой солдат, грубо оттолкнув ее.

Его рука замерла у рукояти меча, угроза оставалась невысказанной, но очевидной. Я не успел возразить, как трое из них окружили меня, скрутили руки за спиной и поставили меня на колени. Один обыскал карманы и вытащил маленький стеклянный флакон, который мне дал доктор Ци. Оставшаяся внутри чешуйка глухо звякнула по стеклу.

– Похоже, к твоему списку преступлений можно добавить покупку и хранение запрещенного вещества, – усмехнулся стражник, и его взгляд потемнел. – Возможно, сегодня вечером у нас будет казнь.

Мать закричала, умоляя поверить, что это недоразумение, пока они волокли меня прочь. Я подумал о том, чтобы дать отпор, но пятеро против одного – слишком большой перевес сил.

Слезы стекали по щекам А-Ма, когда меня швырнули в уже ожидавшую телегу. Ее высокие железные решетки надежно запирали заключенных. На улицах уже столпилось немало народу. Некоторые смотрели с удивлением, другие шептались, обсуждая происшествие.

– Разве это не тот самый…

– Видимо, облапошил не того господина.

– В ссылку его, в ледяные пустоши, я считаю.

Мать отчаянно вцепилась в меня через решетку, дергая за край халата.

– Сай! Сай, что происходит?!

– Не волнуйся, А-Ма, – сказал я, стараясь говорить как можно мягче и спокойнее, несмотря на бешеный стук сердца. – Иди домой, там тепло. Я быстро разберусь с этим и вернусь к вечеру.

– Но, Сай…

Громкий щелчок плети прервал ее. Две лошади взбрыкнули и рванулись вперед с недовольным ржанием. Колеса заскрипели в знак протеста, когда телега покатилась по неровным земляным улицам. Внутренний голос приказывал хотя бы попытаться сбежать. Что-то так и подсказывало – впереди меня ждет беда. Но с руками, стянутыми за спиной, железными прутьями вокруг и вооруженными солдатами, идущими следом, это было бы верным приговором. Оставалось лишь позволить им увезти меня. И молиться, что я смогу выпутаться из этого.

Глава 4

В тюрьме пахло потом, мочой и фекалиями. Меня волокли по извилистому каменному лабиринту, освещенному лишь дрожащими языками факелов. Место заключения располагалось на самом краю Цзяошаня, тщательно скрытого от глаз горожан. Я не знал, насколько глубоко под землю мы спустились, но затхлая сырость цеплялась к коже, пробирая до костей.

Стены гулко отражали мучительные стоны и хриплые всхлипы заключенных, сопровождаемые зловещим бряцанием цепей. Мои глаза еще не привыкли к темноте, но я все равно различал белки их воспаленных глаз, когда они хватались за решетки своих камер, умоляя о воде, еде – или милосердной смерти.

Солдаты срезали веревки с моих запястий и бросили меня в тесную камеру, словно мешок с мукой, швырнув на прогнивший тюфяк из заплесневелой соломы. Вся камера была неприятно склизкой, грязь моментально размазалась по моим ладоням и коленям, когда я попытался подняться. Дверь с лязгом захлопнулась, и в нос ударил резкий запах ржавчины.

– Пожалуйста, – торопливо сказал я. – Это какое-то недоразумение. Вы должны меня отпустить. Моей матери нужно лекарс…

Капитан резко шагнул вперед и со всей силы ударил ножнами по прутьям. Металл зазвенел, словно колокол, пронзая мои уши.

– Молчать!

– Послушайте, друг мой, – с трудом выдавил я, изобразив натянутую улыбку. – Все, что случилось между нами ранее… Я ужасно сожалею. Может, просто забудем об этом? Я готов бесплатно кормить вас в чайном доме хоть до конца ваших дней. Что скажете?

– Скажу, что вырву тебе язык, если произнесешь еще хоть слово.

Отчаяние сдавливало горло.

– Моя мать тяжело больна. Я ее единственный сын и обязан заботиться о ней. Прошу вас!

– Слушай сюда, щенок…

– Довольно, капитан Тянь.

Голос принадлежал кому-то, кого я не мог увидеть, – он раздался из безопасной тени. Кем бы этот человек ни был, он явно обладал властью, потому что капитан тут же напрягся, а затем глубоко поклонился.

Из темноты шагнул мужчина, и пламя факелов осветило его черты. Его присутствие захватывало и подавляло одновременно. Одетый в безупречные шелковые одежды, сотканные из редчайших золотых нитей, этот человек словно сам воплощал все величие царства. По ткани извивался вышитый узор – синий дракон с пятью когтями. Рисунок начинался у нижнего правого угла верхнего платья, огибая спину мужчины и поднимаясь через плечо, пока когти дракона не замирали на груди.

Даже в тусклом свете тюрьмы волосы мужчины сохраняли безупречный блеск. Они были собраны в величественный пучок и закреплены изящной шпилькой из сверкающего золота. На пальцах поблескивали массивные нефритовые перстни, а мизинцы и безымянные пальцы обеих рук защищали острые, похожие на когти футляры для ногтей[21].

Большинство наверняка поразилось бы его явному непомерному богатству, но меня привлекло совсем другое. Его нить Судьбы. Серая, как и моя. Но в отличие от моей, его нить была полностью перерезана, ее свободный конец болтался в воздухе всего в нескольких дюймах от мизинца.

Как такое возможно? Если бы его Судьбоносный был мертв, на его руке осталось бы замкнутое черное кольцо. Разрез выглядел намеренным, словно он сам провел по нити лезвием. Но это невозможно. Наши нити нерушимы – дары богов, связывающие две предначертанные души. Я никогда не мог прикоснуться к ним физически – они казались живыми, но их можно было лишь видеть, а не трогать или изменять. Разорвать нить Судьбы самолично невозможно.

Я слишком долго смотрел на него – и понял это, когда рука капитана Тяня молниеносно проскользнула в промежуток между прутьями и вцепилась в мои волосы, заставляя опуститься в подобие поклона.

– Наглец! – рявкнул он. – Ты что, не знаешь, как проявлять почтение к своему императору?!

Мое сердце глухо застучало в груди. Мне не послышалось? Или это шум крови в ушах сыграл со мной злую шутку? Прикованный взглядом к полу, я вдруг обнаружил, что не могу подобрать слов, – нечастое для меня явление. Я не осмелился заговорить. Теперь вероятность лишиться языка за малейшее неуважение к его императорскому величеству казалась слишком реальной.

Не зная, что еще делать, я рискнул бросить взгляд вверх. Император сунул руку в рукав и вытащил флакон, который солдаты конфисковали у меня. Повисла долгая тишина.

Я неловко поерзал, а он лишь разглядывал чешуйку, на губах его играла едва заметная усмешка. Я воспользовался моментом, чтобы изучить его лицо. Он выглядел на удивление молодо для человека, который правил Северным Царством дольше, чем я жил на этом свете. Сними с него роскошные одежды – и мы могли бы сойти за братьев. Но вот его глаза…

Они казались старыми, нет, даже древними. Через них проглядывала мудрость, накопленная за века, и… что-то еще. Жестокость.

Заключенные рядом тут же принялись шептаться.

– Это же…

– Нет, не может быть, – пробормотал кто-то. – Он должен был давно состариться и дряхнуть в покоях.

– У него есть шаманы, – донесся еще один приглушенный голос. – Говорят, они используют кровавую магию… Приносят в жертву невинных наложниц, и это дарует ему вечную молодость.

– Он Сын Неба[22], назначенный богами! Он и есть божество! Зачем ему такие глупости?

Капитан Тянь снова ударил ножнами по прутьям моей камеры, металлический лязг эхом разлетелся по коридору, мгновенно погружая всех в тишину.

– Кто скажет еще хоть слово, лишится головы.

Я резко втянул воздух обратно в легкие. По спине скользнул холод, оставляя за собой дорожку мурашек. Император сделал еще один шаг вперед, совершенно невозмутимый перед лицом бессмысленных слухов.

– Знаешь, что это, мальчишка? – спросил он, поднимая флакон к мерцающему свету факелов.

Его голос звучал отрывисто, четко. А я не знал, что ответить. Если скажу правду, он сочтет меня сумасшедшим? Дураком? Не могло быть ничего унизительнее, чем увидеть, как его императорское величество рассмеется мне в лицо.

Император нахмурился.

– Если ты не хочешь отвечать, возможно, твой друг окажется сговорчивее. Приведите его.

Из-за угла вывели еще одного пленника, поддерживаемого под руки двумя стражниками. Маленькое тело мужчины безжизненно обвисло, его ноги волочились по каменному полу. Его лицо превратили в кровавое месиво. Глаза заплыли, опухли и побагровели. Сломанный нос испачкал губы и подбородок засохшей кровью. И все же, когда он, к моему удивлению, нашел силы поднять голову, я узнал его мгновенно. Доктор Ци.

Из моих легких вырвался рваный выдох.

– З-зачем он вам? – выдавил я сквозь стук зубов.

Император смотрел на него без особого интереса. В его взоре темнел холодный оттенок превосходства. Для него мы были не больше чем тараканами под вышитыми золотом туфлями.

– Где ты это взял? – спросил он доктора, поднеся флакон к его разбитому лицу. – Отвечай честно, и, возможно, я сохраню тебе жизнь.

Голова доктора поникла, слюна и кровь стекали сквозь его выбитые зубы. Кажется, его губы полностью потрескались от ударов.

– Юг, – прохрипел он. – С… с Юга…

– Ты провез это через границу контрабандой, верно?

Доктор Ци выглядел до предела напуганным.

– Да, ваше императорское величество.

– И ты знаешь, что это?

Доктор сглотнул.

– Д-драконья чешуя.

– Знаешь, где достать еще?

Доктор опустил взгляд на холодный каменный пол.

– Этого я не ведаю, но знаю того, кто может. Мой человек на Юге. Охотница. Она верит, что дракон все еще жив. Говорит, что выслеживает его… д-довольно давно.

Мои уши горели. Я не мог до конца осознать, что только что услышал, лишь застыл, вцепившись в прутья камеры, рот беспомощно приоткрылся в потрясении. Настоящий живой дракон? Нет, это невозможно. Может, та охотница приняла за него змею? Или какого-нибудь иного зверя?

Губы императора медленно изогнулись в улыбке.

– Где она сейчас?

– Последний раз ее видели в джунглях… н-неподалеку от горной границы.

– У нее есть имя? – спросил император.

– Думаю, ее зовут Фэн, господин.

– Ты найдешь ее для меня.

– Ваше императорское величество, пощадите, мои ноги… Они… уже не так сильны, как прежде.

Император Жун задумчиво покачал головой:

– Ты прав, доктор. Благодарю тебя за сотрудничество в этом деле.

Доктор Ци поднял голову, в его глазах промелькнула искорка надежды.

– Значит, я свобод…

Договорить он уже не успел. Император поднял руку и резко опустил ее, словно топор. Его молчаливое, но безошибочно понятное распоряжение было выполнено мгновенно.

Капитан Тянь двинулся стремительно, обнажив меч с пугающей скоростью. Он занес клинок над головой доктора, и острие резко свистнуло, прорезав воздух. В следующий момент капитан отрубил голову доктору.

Все мое тело охватила неконтролируемая дрожь. Кожа горела, но мне было так холодно, что я едва мог дышать. Мир вокруг завертелся, и головокружение заполнило разум. Как только я наклонился, опираясь на руки и колени, желудок начало выворачивать наизнанку. Мне едва хватило времени вытереть рот рукавом, как я заметил ее. Нить Судьбы, обвивающая палец доктора Ци, потемнела, превратившись в черную полоску. Она исчезала, как фитиль, что догорал до конца. Затем она пропала совсем.

Император щелкнул языком, разочарованно взглянув на меня.

– А вот у тебя, похоже, крепкие ноги, – сказал он. – Скажи мне, мальчишка, ты хочешь жить?

Ответ был очевиден, но я не мог произнести ни слова.

Император шагнул через еще теплое тело доктора, не проявив никаких эмоций, и его длинные одежды начали пропитываться кровью. Он присел передо мной, по ту сторону клетки. Он пах дорогими духами, но смрад тюрьмы все же был сильнее.

– Я о тебе слышал, – прошептал он. – Тебя называют Искателем Нитей.

Все внутри сжалось, и воздух, что я успел вдохнуть, застрял в груди. Глаза мужчины были словно мертвыми, совсем без души.

– Это правда? – спросил он. – Ты действительно видишь красные нити Судьбы? Или мои информаторы ошиблись?

Подрагивая всем телом, я осторожно кивнул.

– Я вижу их, ваше императорское величество.

Он поднял руку и протянул ее ближе ко мне.

– Так говори. Скажи мне, что ты видишь.

Меня охватило замешательство. Я совсем не знал, что ответить. Я с сожалением смотрел на его перерезанную серую нить. Если я скажу правду, это точно его разозлит. Никто не жалует того, кто приносит плохие новости. Разве не будет лучше восхищаться той великой любовью, которая его ожидает?

Но все же я предпочел ответить честно.

– Прошу прощения, ваше императорское величество, но, похоже, вашей связи с Судьбоносным… больше не существует.

Его лицо окаменело, стало непроницаемым. На мгновение мне показалось, что капитан Тянь вот-вот разрубит меня на месте, не задумываясь. Мое сердце было готово вырваться из груди, а в легких не хватало воздуха. Вокруг стало слишком тихо и душно. А потом…

Император еле заметно улыбнулся.

– Что ты слышал о Южном царстве Цзянь? – спросил он.

– Только то, что граница закрыта, а ваша императорская армия, эм… встречает серьезное сопротивление в последние месяцы.

– Но ты понимаешь, почему мы в состоянии войны?

– На самом деле нет, – признался я.

– Ресурсы, мальчишка. Великие империи столь же сильны, сколь и богаты. Я уже освободил царства Лан, Фэнь, Мин и ваше Сюэ, и посмотри, как процветают народы под моим руководством.

Освободил? Я едва не рассмеялся императору в лицо, но сумел сдержаться. Сегодня достаточно и одной отрубленной головы. Когда империя захватила мой родной край, меня еще и на свете не было, но, если верить А-Ма, людям не стало ни лучше, ни хуже. Да, теперь у нас общий язык и единая валюта, но огромные территории несли с собой бесконечные проблемы.

В царстве Лан засухи уничтожали посевы, а крестьяне из последних сил пытались выполнить годовую норму сбора урожая, установленную императорскими советниками. В царстве Фэнь, у самого восточного побережья, по дорогам разгуливали банды, грабя деревни. Царство Мин, что к западу, на границе с Пустошами, уже почти необитаемо – его жители бежали в Цзяошань в поисках лучшей жизни, но и здесь она была далеко не сахар. Из-за годового торгового запрета многие товары стали дефицитом, а бесконечные призывы на войну лишили город рабочих рук. И при всем этом император хотел подчинить себе еще и Южное царство?

Я не правитель. Меня вполне устраивала моя простая жизнь – заваривать чай, подавать печенье, может, свести пару-другую счастливых влюбленных. Я никогда не претендовал на знание политики, экономики или военного искусства, но одно знал точно: императорские походы на Юг принесут пользу только ему.

– Похоже, тебе удалось избежать призыва в армию, – заметил император, вопросительно изогнув густую бровь.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки – воспоминания о том дне обрушились на память, словно пенистые волны моря на берег. Задолго до того, как я увидел военных, я услышал их: глухой ритм барабанов разносился по улицам. В небе развевались алые знамена, солдаты выстроились на главной площади, а затем растеклись по городу, зачитывая указ.

– У меня есть официальное освобождение, – ответил я устало. – Я единственный ребенок в семье. А-Ма тяжело больна и не может работать, так что долг велит мне оставаться рядом и заботиться о ней.

– Ах, вот что, это все объясняет, – кивнул император, подняв к свету стеклянный флакон. – Ты ведь знаешь, что это такое?

Я сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле.

– Да, знаю.

– Этот дракон… – Его императорское величество выдержал паузу, изучая мою реакцию. – Последний оставшийся в живых.

– Откуда вам известно?

Император внимательно наблюдал за мной, в его взгляде мелькнул зловещий отблеск. Что бы он ни задумал, мне вряд ли это понравится.

– Я хочу предложить тебе сделку, – продолжил он, игнорируя мой вопрос.

– Какую еще сделку?

– Ты отправишься на Юг и найдешь эту охотницу. Выследишь моего дракона и приведешь его ко мне. Взамен получишь полное помилование.

Сердце билось так быстро, что я едва мог различить отдельные удары. Император сошел с ума? Я не мог отрицать, что видел силу чешуек собственными глазами, но…

– Я не разведчик, – возразил я. – И говорю это не из скромности, ваше императорское величество. Я просто отвратительно ориентируюсь на местности.

– Предпочтешь смерть?

Я поднял на него взгляд, все еще стоя на коленях:

– На сколько времени мне предстоит уйти?

– На столько, сколько потребуется.

– А потом я свободен?

– Даю тебе свое слово. Более того, я представлю тебя к награде.

– Награде?

– Найди моего дракона, – сказал он, – и я позволю тебе взять столько чешуек, сколько потребуется, чтобы исцелить твою мать.

Внутри все сжалось в тугой узел. Щемящее чувство в груди подсказывало мне, что выбора у меня нет. Конечно, я хочу, чтобы А-Ма поправилась. Но как бы я ни пытался казаться глупцом, дураком я не был. Когда император просит – это всегда приказ.

– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил я осторожно. – С этим драконом?

– Это не твое дело, мальчишка. Отвечай немедленно: мы договорились?

Я глубоко вдохнул:

– Как угодно его императорскому величеству.

Император довольно кивнул и спрятал флакон обратно в рукав.

– Отлично. Ты отправляешься немедленно.

Тревога пронзила меня с головы до ног.

– Но мне нужно сообщить матери! Она должна получить последнюю чешуйку, иначе…

Капитан Тянь с грохотом ударил ножнами по прутьям, заставив меня замолчать.

– Император выразил свою волю.

Глава 5

Капитан Тянь и я ехали всю ночь, держась главной дороги. Он сидел в седле, а я – сзади, мои запястья были связаны веревкой, которую капитан привязал к поясу, чтобы я не попытался сбежать. Вокруг стояла кромешная тьма, и лишь лунный свет и редкие мерцающие звезды освещали путь. У капитана на конце длинной палки балансировал бумажный фонарь, укрепленный в специальном держателе на седле. Мы двигались в ровном, неторопливом темпе. Змеевидный горный перевал, что разделял Север и Юг, постепенно приближался, становясь все больше и больше, пока каменные громады не начали нависать над нами, словно древние великаны.

У подножия горы я заметил военный лагерь – около пяти тысяч человек, лишь малая часть императорской армии. Это была база Шэяня – «Глаз змеи», названная так из-за своего расположения у начала извилистого горного пути. Тканевые шатры стояли ровными рядами, расходясь от центра лагеря, где горел огромный костер, даря тепло и свет. Несмотря на поздний час, здесь царило необычайное оживление. Солдаты уже облачились в доспехи: одни точили мечи, другие стояли на коленях в укромных уголках лагеря, сложив руки в молитве.

Капитан Тянь потянул за поводья, останавливая коня. Он развязал веревку у себя на поясе и легко спрыгнул с седла. Я последовал его примеру, но мое приземление вышло далеко не таким грациозным. Я едва удержался на ногах, стиснув зубы от боли, – внутренние стороны бедер саднило от долгой поездки. Капитан грубо дернул за узел на моих запястьях, освобождая их после мучительных часов путешествия.

– За мной, – бросил он.

А потом почти толкнул меня вперед, направляя к походной кузнице на краю лагеря. Она была больше остальных построек, а ее защитный навес был окрашен в темно-красный цвет. Внутри – настоящий кладезь оружия и доспехов. Я, пожалуй, никогда в жизни не видел столько сверкающего металла.

Кузнецы сновали по кузнице, лица их были покрыты слоем сажи, пота и усталости. Они работали не покладая рук, закидывая в огонь свежий уголь. В печах горел жаркий огонь, в котором закалялись клинки. Некоторые мечи уже отдыхали на боковых стойках, дожидаясь заточки. Один из кузнецов как раз погружал раскаленный меч в ведро с водой, когда неожиданно заметил нас.

– Чего вам? – рявкнул он, не отрываясь от дела.

Капитан Тянь подтолкнул меня вперед:

– Новобранец. Подбери ему доспехи и меч.

Я нахмурился:

– Разве этим не оружейник занимается?

– Оружейник мертв, – буркнул кузнец, сплюнув себе под ноги. – Дурак попытался сбежать. Хочешь на него посмотреть? Его повесили возле отхожего места.

Я с трудом сглотнул, ощущая, как комок застрял в горле. Лучше не задавать слишком много вопросов.

– Подготовь его в течение часа, – приказал капитан и, не теряя времени, развернулся на пятках.

Мне ничего не оставалось, кроме как остаться стоять на месте, пока кузнец окидывал меня оценивающим взглядом. И, видимо, должного впечатления я не произвел.

– Высокий, но тощий, – пробормотал он. – Ты из Сюэ, так?

– Да, мастер.

– Почему от тебя разит рвотой?

Во рту пересохло, отвечать совсем не хотелось. С того самого момента, как мы покинули Цзяошань, картина казни доктора Ци не переставала мелькать перед глазами.

Кузнец фыркнул и направился к стойке с ламеллярными[23] доспехами. Он вытащил один комплект и грубо бросил мне. Я не был экспертом в военном деле, но сразу заметил, что доспехи изготовлены на скорую руку: некоторые пластины не совпадали, а швы выглядели небрежными, словно могли разойтись при первой же нагрузке. Когда я присмотрелся внимательнее, то увидел царапины и вмятины на нагруднике.

– Эти уже использовали, – заметил я.

– Используем все, что есть, – равнодушно ответил кузнец.

– Что случилось с прежним владельцем?

– Его раздавила собственная лошадь. Бедняга.

Я сжал зубы, желудок болезненно сжался от мысли о том, что я буду носить доспехи мертвеца. Кузнец заметил мое отвращение и фыркнул:

– Хочешь пойти совсем без них?

Как и с императором, вопрос не требовал ответа. Я нахмурился, натягивая нагрудник. Доспех сидел нелепо – в области шеи было слишком тесно, а в талии, наоборот, все болталось. Вдобавок мне выдали наплечники с печатью императорского дворца и сапоги, оказавшиеся чуть маловатыми – пальцы ног неприятно сдавило.

Кузнец протянул уже готовый меч. Я неуклюже принял оружие, держа его в стороне, словно мотыгу. У меня не было ни малейшего представления, как обращаться с этим проклятым клинком, не говоря уже о том, чтобы достать его из ножен.

Сутулясь, я направился прочь, неловко покачиваясь под тяжестью своего «нового» доспеха. Все это казалось нелепой игрой в переодевание, точно я просто ребенок, решивший представить себя воином. Но чем внимательнее я рассматривал лагерь, тем яснее понимал: не мне одному не по себе. Большинство солдат были не старше меня, вероятно, набраны с самых северных земель – а может, даже с ледяных пустошей, куда ссылали преступников. Самому младшему, казалось, едва исполнилось четырнадцать. Ему бы играть с братьями и сестрами, а не держать в руках наточенный меч.

Я обнаружил капитана Тяня неподалеку. Он беседовал с другим офицером, и их разговор звучал отрывисто и приглушенно, словно они замышляли заговор. Как только я приблизился, его собеседник тут же ретировался.

– Я не знал, что для исполнения императорского поручения требуется моя служба в армии.

– Войска выступают на рассвете! – рявкнул капитан Тянь. – В хаосе боя мы переправим тебя через границу.

– В хаосе? – переспросил я, охваченный тревогой.

– Враги ждут нас прямо за перевалом. Эти южные псы используют его как ловушку, раз за разом прореживая наши ряды.

Я огляделся, и беспокойство только усилилось.

– Так вот почему здесь собралось столько людей?

– Чем нас больше, тем выше шанс прорваться. Внезапная атака на рассвете увеличит наши шансы на успех.

Я содрогнулся. Перед глазами тут же вспыхнула картина: пять тысяч человек, несущихся вниз по горному ущелью, чтобы сойтись в битве с вражеским войском. А мне предстояло быть среди них? Скорее меня затопчут братья по оружию, чем я выберусь живым.

– Должен же быть другой способ, – попытался я возразить, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Ведь если я умру, так и не начав поиски, какое мне будет дело до императорского поручения? – Почему бы просто не обойти перевал?

– Это займет не меньше двух недель. А если пойдем напрямик, доберемся за несколько часов.

– Это безумие.

– Боишься? – ухмыльнулся капитан, самодовольно прищурившись.

– Разумеется. Я же в своем уме.

– Если попытаешься сбежать, у меня есть приказ пронзить тебя копьем, – добавил он с кривой ухмылкой. – Просто чтобы ты знал.

Я стиснул челюсти, обдумывая все возможные варианты, – и понял, что их у меня попросту не имелось. Я попал в сильное течение, и теперь оно несло меня вперед. Пока что моя голова была над водой, но стоило сделать неверный шаг – и меня утянет на дно. Попробую сбежать домой, меня убьют. А пойду вместе с армией, шансов выжить будет немногим больше, но хотя бы они будут.

Вблизи лагерного костра начала собираться толпа. Все вставали на колени перед мужчиной, облаченным в одежды приглушенного багряного оттенка. Мое внимание тут же приковал его головной убор, искусно сделанный из длинных серебристых перьев фазана. Императорский шаман. В руках он держал бамбуковую кисть, ее кончик был густо пропитан красными чернилами. Шаман читал заклинание на незнакомом мне диалекте и медленно двигался вдоль шеренги солдат, выводя иероглифы прямо на их нагрудниках. За ним следовал ученик, бережно неся глиняную чашу, над которой поднимались клубы густого белого дыма.

Я присмотрелся. Работа шамана оставляла желать лучшего. Иероглифы, что должны были отгонять зло и приносить удачу, едва можно было разобрать. В некоторых даже не хватало важных черт, и от этого их магия попросту рассыпалась на глазах. Но шаман не тратил времени на исправления. Солдат было чересчур много, а времени до начала битвы – слишком мало. Капитан, который стоял рядом со мной, даже не подумал присоединиться к очереди.

– Не желаете получить благословение? – спросил я.

Он фыркнул:

– Мой меч приведет меня к победе.

Я пожал плечами и опустился на колени в конце очереди. Мне была нужна любая помощь, какую только можно получить. Возможно, я окажусь одним из счастливчиков, чей талисман действительно сработает.

Наконец шаман приблизился ко мне, держа кисть в сантиметре от моего доспеха. Он не спешил делать отметину. Вместо этого наклонился ближе и прищурился, глядя на меня так, словно пытался рассмотреть что-то невидимое для других.

– Ты… – медленно пробормотал он, и его зубы, как и язык, почерневшие от древесного угля, мелькнули в тусклом свете. Взгляд шамана остекленел, будто он впал в транс. – От тебя несет магией.

В голове закружился рой мыслей. Так он не обманщик, а ищейка? Он и правда чует магию? Странно, хотя он и был прав, я ведь держал в руках драконью чешую.

– Правда? – спросил я. – И как ты это понял?

Шаман не ответил. Вместо этого он бросил взгляд на своего ученика, который вытянул перед собой чашу с тлеющими травами и мелкими частями животных. Теперь я разглядел их четче: когтистая куриная лапка, череп змеи, а сверху – серебряные стружки. Шаман втянул носом дым, и из его груди вырвался глухой звериный стон. Он затрясся, а его глаза затянула мутная серая пелена, скрывая радужку. Теперь он смотрел куда-то сквозь меня.

– Сломанный, отвергнутый сын… – прохрипел он. – Трое, теперь двое… скоро останется совсем один.

Мурашки побежали по моей коже, волосы на затылке встали дыбом.

– Простите, что?

Капитан Тянь громко фыркнул у меня за спиной. Он резко схватил меня за ворот и дернул на себя, поставив на ноги.

– Закончил? Мы тратим время на бредни этого выжившего из ума старика.

Шаман сверкнул глазами и медленно поднял длинный костлявый палец, указывая прямо на капитана.

– Жестокая смерть ждет тебя, – пробормотал он. – Свой последний вздох ты испустишь в объятиях Его Алого Величества.

Капитан хмыкнул и закатил глаза.

– Чушь, – проворчал он без лишних слов, потянул меня за собой, сжимая мое предплечье железной хваткой.

Сердце бешено колотилось. Все происходило слишком быстро, слишком нелепо. Не было времени осмыслить услышанное. Пока мы шли к самому входу в горный перевал, я бросил последний взгляд на шамана. Он глубоко склонился, касаясь земли лбом, и продолжал бормотать что-то себе под нос. Не могу даже представить, что этот дым делал с разумом человека.

Глава 6

Солдаты готовились к бою, собирали оружие, проверяли доспехи, а затем вставали в строй. Позади длинной колонны пехотинцев находились офицеры верхом на лошадях. В самом хвосте двигались повозки с припасами, почти без охраны. Капитан потащил меня ближе к середине строя и встал прямо за моей спиной, явно намекая, что бежать мне даже в мыслях не стоит.

– Вперед! – раздался приказ командира из задних рядов.

Но я застыл на месте. Ноги налились свинцом, горло сжалось, ладони вспотели, а живот скрутило так сильно, что я всерьез опасался вновь испачкать все вокруг. Меня не успокаивало даже то, что некоторых солдат уже вывернуло. Но затем я подумал о матери, ждущей меня дома, совсем одной. Если я хочу вернуться к ней, страх не должен взять надо мной верх… хотя он явно пытался.

Вперед двинулась передняя шеренга, за ней следующая, и еще одна. Когда очередь дошла до нас, капитан сильно толкнул меня в спину. Выбора не было, я только и успел шагнуть вперед, позволяя армии воинов увлечь меня в бой.

Вход в горный перевал был гораздо шире, чем его середина. По мере продвижения солдаты вынуждены были сбиваться в более узкие колонны, пока авангард не перестроился так, что плечом к плечу шли всего четверо. Пространства для разворота не оставалось – только дорога вперед.

Грубые каменные стены высились по обе стороны, уходя высоко в небо, заслоняя от нас тепло и солнечный свет. Гул тысяч шагов отдавался эхом, звучал одновременно громоподобно и приглушенно. Воздух вокруг был тяжелый, а запах смерти, холодный и безжалостный, стелился по коже, пробирая до костей. Никто не смел прервать молчание.

Чем ближе мы подходили к выходу из перевала, тем сильнее натягивалась эта тишина, словно туго скрученная струна. Солдаты впереди уже заняли боевые позиции, готовые встретить удар. Шаг ускорился, нервы предательски начали сдавать. Боевые кличи разорвали воздух тревожными, пронзительными нотами, отдаваясь эхом. Впереди, за узким проходом, наконец показался свет. После долгих часов в тени гор ослепительное сияние дня казалось нестерпимо ярким.

Шаг сменился полноценным бегом. Сердце заколотилось в бешеном ритме, гул барабанов позади слился с пульсацией крови в висках. Я чувствовал, как вихрь разъяренных воинов утягивает меня за собой. Не было ни времени, ни возможности приготовиться. Я шагнул за границу прохода, и… Моя серая нить Судьбы дернулась влево. Никогда – и я имею в виду ни разу прежде – я не чувствовал свою Судьбу. Шанса на раздумья не было. Прямо сейчас – я должен, обязан выжить.

В нос ударил резкий тошнотворный запах крови. Глаза болезненно зажмурились от слепящего солнца, и я заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть в ослепительной белизне. Уши пронзили крики – отчаянные мольбы о пощаде, яростные боевые вопли. Прямо передо мной разверзся хаос войны – беспощадный, не знающий жалости.

Мы были подобны яростной волне, обрушившейся на непоколебимый скалистый берег. Но в конце концов волна разбивалась. Солдаты впереди рассыпались, растекаясь по полю боя, подгоняемые давлением тех, кто напирал сзади. Грохот мечей и ударов по доспехам отдавался в ушах оглушительным звоном. А картина мертвых тел, падающих прямо к моим ногам, не давала и шанса оставаться в твердом уме. Не успел я перевести дух, осознать происходящее, как сам оказался в первых рядах.

На меня несся солдат. Я не видел его лица – лишь цвет брони. Бледно-голубой металл резко контрастировал с моим алым. Он бросился вперед с яростным боевым кличем, изо рта летели брызги слюны, меч взвился в воздух. Я отшатнулся. Лезвие просвистело у самого глаза – близко, слишком близко.

В спешке я выхватил меч, пальцы так сильно дрожали, что я едва не выронил проклятую штуковину. Наши клинки встретились – это была чистая случайность, но я сумел парировать удар. Грохот стал отзываться дрожью в костях.

– Стой! – крикнул я, спотыкаясь и пятясь назад, но тут же повалился на землю, запнувшись о груду тел. – Прошу, я не хочу драться!

Противник вновь бросился на меня, не обращая внимания на мольбы. Неужели это конец?

Капитан прорвался вперед, рассекая мечом воздух с такой скоростью, что я не успел даже уследить за движением. Кровь солдата брызнула в воздух, обдав мое лицо и доспехи алым дождем. Я почувствовал во рту металлический привкус крови, и меня стошнило прямо себе под ноги.

– Вставай, болван! – гаркнул капитан Тянь.

Но я был слишком напуган, чтобы сдвинуться с места.

– Ты что, совсем рехнулся?! – прошипел капитан Тянь, подбежав ко мне и сжав мою руку.

– Это безумие! – закричал я в ответ. – Я не смогу!

– Сражайся или умри, трус!

Мимо уха пронеслась стрела. Она попала точно в цель – наконечник был настолько острым и тяжелым, что пронзил грудную клетку капитана насквозь с влажным хлюпающим звуком. Он повалился набок, еще живой, но явно застывший от неожиданности.

Стена солдат Севера позади не останавливалась. Они продолжали движение вперед, наступая на врага с поднятыми мечами и копьями. Солдаты протискивались мимо меня, шли прямо по телу капитана, не проявляя ни малейшей жалости к раненому товарищу. Я был так близко, что слышал, как он хрипит.

На мгновение мне захотелось сбежать. Мог бы вернуться домой, подальше от этой бессмысленной бойни. Матери я был нужен куда больше. Я находился не на своем месте и не хотел браться за навязанную мне задачу. Мое сердце не испытывало симпатии к человеку, который умирал прямо передо мной, и все же… Я схватил его под руки и оттащил с дороги к краю поля боя. Несколько раз поскользнулся, ботинки съезжали по земле, пропитанной кровью. От запаха меня сильно мутило.

– Г-глупец, – прохрипел капитан. Каждое слово давалось ему с невероятным усилием. – Оставь меня… умирать.

– Лежи спокойно, – отрезал я. – Лекарь! Нужен лекарь!

Мир вокруг меня закружился. Я не мог сосчитать тела, которых становилось все больше. Наши потери были велики, но у врага – еще больше. Нам хотя бы выдали доспехи, пусть и сомнительного качества, а эти люди выглядели как обычные крестьяне, призванные в последний момент. Мы превосходили их числом: двадцать к одному. Императорская армия не оставляла им и шанса. Но именно жестокость наших воинов заставляла мою кровь стыть в жилах.

Даже когда южане подняли белые флаги, бой не прекратился. Головы слетали с плеч, их владельцы исчезали в бурлящей мясорубке сражения. Юные и старые, без разбора, пронзались насквозь. Одни молили о пощаде, другие уже смирились со своей гибелью.

Вокруг меня красные нити раз за разом темнели, превращались в черные, а затем исчезали вовсе. Клянусь, в тот миг я услышал тысячи голосов сразу – все они рыдали. Отцы, братья, сыновья, возлюбленные падали один за другим, так и не вернувшись домой.

Из тягостных мыслей меня вырвал капитан Тянь, вцепившийся в мой воротник. Дрожащие пальцы капитана выдернули из-за пояса свиток, вдавили его мне в грудь.

– Твой приказ[24], – выдохнул он. – Выполни поручения.

– Не трать силы, – сказал я. – Я найду тебе лекаря.

– Иди, воин! – взревел он, напрягая последние силы.

– Я не могу бросить тебя здесь!

На его лице вдруг отразилось странное спокойствие. Он смотрел в небо пустым взглядом, опухшие и посиневшие губы едва шевельнулись.

– Его… императорское величество… дал мне обещание…

Я наклонился ниже, изо всех сил вслушиваясь в его шепот. Удивительно, что он еще держался.

– Обещание? О чем ты?

– Он… пообещал… что моя семья будет в безопасности… Я должен был… довести тебя… за границу…

– Потерпи, – выдохнул я. – Потерпи еще немного. Я найду чешую дракона… Она сможет тебя исцелить и…

Глаза капитана оставались открытыми, но в них больше не было жизни – темные, пустые колодцы. Его пугающая неподвижность стала для меня вторым знаком. А то, как его красная нить почернела, а затем рассыпалась в прах, – третьим и последним.

Я медленно поднялся, сжимая в руке свиток с приказом императора. Одежда была грязной, измазанной землей, пропитанной потом и запекшейся кровью. Войска добивали последних выживших из армии Южного царства. Те, кто не сражался, были заняты грабежом припасов и складыванием тел в один огромный костер. Никто не обращал на меня никакого внимания.

Я буквально заставил себя двигаться вперед, шаг за шагом. Спотыкаясь, подошел к ближайшей боевой лошади. Темно-бурой кобыле, с накидкой на спине, что была расшита цветами императорского дворца. Но всадник отсутствовал. Скорее всего, он был уже мертв.

Осторожно я похлопал лошадь по шее, пытаясь рассеять густую пелену в собственной голове. Мне предстояло двигаться дальше на Юг, чтобы узнать, существует ли дракон на самом деле. Вряд ли в крупный город – лучше выбрать небольшую деревню, где можно будет затеряться. Весть о наступлении императорской армии разлетится по торговым путям быстрее, чем дойдет до удаленных поселений. Я содрогнулся, вспоминая все, что увидел, с ужасом осознавая, что моя родная армия творит во имя императора.

Запрыгнув в седло, я крепко сжал поводья и ударил пятками по бокам кобылы. Мне нужно было опередить солдат, пока они не сожгли все дотла. Я не смогу собрать информацию, если не останется никого, кто мог бы ее дать.

– Эй! – раздался резкий окрик.

Я обернулся. По высоким красным перьям на шлеме сразу понял, что передо мной офицер высокого ранга.

– Куда ты собрался? – рявкнул он. – Наш приказ – не оставлять в живых никого.

Я посмотрел на него с ужасом.

– Я не стану участвовать в этом безумии.

– Немедленно спешиться! Иначе будешь обвинен в неподчинении!

– Пусть так, – горько бросил я.

– Дезертир! – закричал он, выхватывая меч. – Предатель!

Я хлестнул поводьями, заставляя кобылу сорваться в бешеный галоп, оставляя за спиной кровавую бойню.

Глава 7

Теплые ветра, дующие с моря Альбеон, даровали Южному царству Цзянь тропический климат. Воздух здесь был не сухим и разреженным, как в Западных Пустошах, а скорее влажным и тяжелым, с удушающим запахом. Даже в зимние месяцы влага в воздухе прилипала к коже, образуя пленку. Я не привык к этим густым джунглям и к мерзким кусачим насекомым, что обосновались в листьях и на ветках деревьев.

Моя боевая лошадка пронесла меня далеко, как минимум на сто ли. Усталость наступила только тогда, когда солнце оказалось прямо в зените. Я не отдыхал с той ночи, когда был у доктора Ци, и теперь мое тело ломило от путешествия и всего, что пришлось пережить за последние два дня.

Запах крови застрял в носу. Крики умирающих мужчин до сих пор гудели в голове. Каждый раз, как только я закрывал глаза, видел безжизненные глаза капитана, что смотрели прямо на меня. «Предатель!»

Я провел влажной рукой по груди, чувствуя, как тяжело бьется сердце, отдавая глухой болью по ребрам. Что, если до А-Ма дойдут новости? Она сойдет с ума, узнав, что ее сын пропал и потерялся в бою, отправившись на войну. Ее нервы не выдержат. Сначала муж, а теперь и сын… Доктор Ци погиб, никто не сможет дать ей должного ухода.

Я буквально заставил себя сделать глубокий, хоть и прерывистый вдох. Нет. Никто, кроме императора Жуна и капитана Тяня – второй теперь уже мертв, забрав с собой все свои секреты, – не знал, что я здесь. Насколько я понимал, мое имя никогда не было внесено в военный реестр. У меня не было ранга, не было подразделения, к которому я бы принадлежал. Я пробыл в Шэяне меньше суток, так что сомневаюсь, что другие солдаты могли бы меня узнать или вспомнить про мой побег. Мое задание – секрет, как и мое местоположение. Чем быстрее я найду этого дракона, тем быстрее смогу вернуться домой.

Лошадь замедлила шаг и немного свернула с заросшей тропы, привлеченная звуками журчащей воды поблизости. Вскоре показался узкий ручей, что извивался среди высокой травы, словно змея. Он был настолько мелким и узким, что едва ли смог бы намочить мою обувь. Что ж, небольшой перерыв нам точно не повредит. Кобыла пробралась сквозь низкие заросли папоротников и жадно припала к воде. Я соскользнул с седла, чувствуя ноющую боль в тех местах, о существовании которых раньше даже и не подозревал, и глухо выругался, когда ступни коснулись земли.

– Хотел было пошутить, как у меня все болит, но боюсь, такие речи не для утонченной дамы вроде тебя, – сказал я, поглаживая спутанную черную гриву.

Лошадь лишь громко фыркнула, но, кажется, не возражала. Я отошел на несколько шагов, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться. Заодно расстегнул ремни и начал снимать доспехи, бросая тяжелые пластины прямо на землю. Если я не найду ни еды, ни укрытия до наступления темноты, то рискую либо умереть с голоду, либо стать добычей для какого-нибудь прожорливого хищника. Честно говоря, умирать так глупо мне бы не хотелось. Я даже не успел напасть на след легендарного существа. Если это все не было вымыслом.

По какой-то чудесной случайности я перешел границу в Южное царство и должен теперь признаться, что был абсолютно растерян. Я не лгал его императорскому величеству, когда говорил, что плохо ориентируюсь на местности. Даже если бы я мог отличить Север от Юга, я мало что знал об этом регионе, ведь всю жизнь провел в Цзяошане. Ближайший город мог быть как прямо за поворотом, так и в нескольких днях пути от меня. У меня не было карт, а местность не давала подсказок. И где может быть эта охотница, о которой говорил доктор Ци? Конечно, я с радостью предпочел бы не блуждать по джунглям без цели, но у меня не было ни малейшего представления, с чего начать. Отчаяние на цыпочках подкрадывалось прямо ко мне.

Но и просто развернуться и вернуться домой я не мог. Даже если мне как-то удастся избежать бойни на горном перевале, если я вернусь без добычи, то все равно потеряю голову, а может быть, даже и поставлю под угрозу жизнь матери.

Взгляд невольно опустился на руку. Изношенная серая нить, обвивающая палец, оставалась неподвижной с утренней битвы. Показалось? Возможно, были лишь игры моего разума, пытавшегося отвлечь меня от неминуемой гибели? Нет, я знал, что это не так. Пусть всего на мгновение, но я был ближе к своей Судьбе, чем когда-либо. Я почувствовал ее. А значит… возможно, и она почувствовала меня. Мысль и волновала, и пугала одновременно.

– Как ты думаешь, моя верная подруга? – вздохнул я, поглаживая лошадь по шее. – Ставлю все императорские монеты на то, что моя возлюбленная – самое прекрасное создание во всех мирах.

Лошадь фыркнула, вскидывая голову, едва утолив жажду.

– Надеюсь, она любит смеяться, – продолжил я вслух, поправляя ремни седла. Желудок требовательно сжался, напоминая, что пора поскорее отправляться в путь.

– Интересно, чем она любит заниматься? Может, петь? Я, конечно, в этом деле никуда не гожусь, так что мы идеально дополнили бы друг друга.

Кобыла топнула копытом, словно и правда выражая свое мнение.

– Не любишь болтать? – усмехнулся я. – Хорошо, что мне хватает собственной компании.

Сзади хрустнула ветка. Резко обернулся на звук. Никого. Осмотрелся, всматриваясь в зеленые заросли, выискивая хоть какое-то движение. Вряд ли это имперский солдат – я внимательно проверял, не следят ли за мной, когда мчался прочь. Тогда, может, зверь? Или… что-то похуже?

Когда я был ребенком, торговцы, что частенько наведывались в Цзяошань, любили рассказывать страшные истории о диких тварях, что обитают в южных джунглях. Рассказывали о лисьих духах с девятью хвостами[25]. Духи завораживали и уводили жертву с собой, чтобы питаться ее жизненной силой.

Но больше всего мне нравились истории о демонах, которых называли яогуаями[26], – существах, некогда бывших богами, но низвергнутых в мир людей за нарушение небесных законов. Говорили, что они чудовищные создания, чья жажда разрушения не знает предела. Если драконы древних легенд действительно существуют, почему бы и им не таиться в тенях? Я напряженно всматривался в верхушки деревьев, ощущая, как тревога сковывает грудь. Ничего, ничего и никого.

– Вперед, – прошептал я лошади, взбираясь в седло.

Я окончательно и бесповоротно заблудился. Проселочная дорога, по которой мы ехали, оборвалась почти два ли назад. Я был уверен, что мы кружили по одному и тому же месту. Не помогало и то, что каждое дерево, выбранное мной как ориентир, выглядело в точности как предыдущее. Скоро солнце начнет клониться к горизонту. Я не переживал, что ночью станет невыносимо холодно, перспектива остаться без еды пугала куда больше. Я знал, как поставить палатку, но вот охотиться? Развести огонь без кремня и кресала? А-Ба так и не успел научить меня этим вещам до своей смерти.

Хруст. Я резко обернулся, и ледяной страх сковал все тело. Что-то было там, среди деревьев. Пряталось. Следило. Я затаил дыхание, стараясь не паниковать. Последнее, что мне сейчас нужно, – чтобы лошадь испугалась и сбросила меня. Зашелестела листва.

– Кто здесь?! – крикнул я, надеясь, что мой звонкий голос отпугнет преследователя. – Выходи, если не трус, встретимся лицом к лицу!

И тут – нить дернулась. Воздух вырвался из легких. Нить Судьбы натянулась, как туго зажатая струна. Моя половина была где-то рядом. Но когда я посмотрел в сторону, куда указывала нить… Она тянулась прямо в небо, теряясь среди облаков.

Горькое разочарование кольнуло в груди, а разум охватило смятение. Как такое возможно? Это какая-то ошибка? Я давно подозревал, что с моей нитью что-то не так: пепельный оттенок, потрепанность, едва держащиеся волокна. А теперь, когда она указывала в невозможном направлении, мои худшие опасения только подтвердились.

Что-то со мной не так? Неужели я обречен на одиночество? Краем глаза я уловил движение. Чья-то тень скользнула между деревьями. Огромная, неузнаваемая. Существо двигалось слишком быстро, то мелькая в просветах между пальмовыми стволами, то вновь скрываясь за листвой. Я успел заметить лишь обрывки его силуэта: извивающийся змеиный хвост… тело и ноги, как у оленя… острые изогнутые рога, голова быка… и один-единственный красный глаз посреди лица. Ужас.

Лошадь истерично заржала, дергаясь в попытке вырваться. Существо выбралось из подлеска, его зубы были длинными и заостренными, когти блестели, как бритвы. Нечто зарычало – низко, глухо, с такой силой, что дрожь прокатилась по земле, пробрала до самых костей. Оно медленно двинулось вперед, не отрывая от меня единственного бездушного глаза.

– Че… ловек… – прохрипело оно.

Я застыл. Умеет говорить?

– Гряз… ный… че… ловек…

Бежать? Догонит. Остаться? Сожрет. Нужно было сражаться. Но монстр был вдвое больше меня и, скорее всего, втрое сильнее. Я почувствовал, как сердце подкатило к самому горлу, когда тварь припала к земле, готовясь к прыжку.

Это ловушка. Бежать некуда. Внезапно мне пришло в голову, что, возможно, моя удача подошла к концу. Я сумел выжить в бойне, но, может, это было последнее благоволение судьбы?

Тварь рванула вперед, обнажив клыки и когти. Все, что я успел сделать, – так это рефлекторно вскинуть руку перед собой, надеясь защититься. Но чудовище вцепилось в предплечье, его челюсти захлопнулись, как капкан. Меня сорвало с седла, и я с глухим стуком рухнул на землю. Подо мной треснули ветки, острые обломки вонзились в спину. Из горла вырвался истошный крик. Я почувствовал, как тварь рвет мою плоть, как по руке струится горячая кровь, пропитывая одежду.

Чудовище было так близко, что я чувствовал его зловонное дыхание. Оно все терзало меня, пыталось вывернуть мне руку, вырвать ее прямо из сустава. Смерть, казалось, была полна решимости забрать меня в этот день. Чем сильнее я сопротивлялся, тем темнее становилось вокруг и перед глазами все расплывалось, а края реальности растворялись в густом мраке.

И тут над головой раздался оглушительный рев. Крики птиц разорвали воздух, и они с шумом взмыли в небо, спеша скрыться в кронах деревьев. Мелкие зверьки бросились врассыпную, ныряя в укрытия. Лошадь заржала от страха, встала на дыбы, бешено лягаясь передними копытами, отбиваясь от чудовища, что напало на меня.

А после нас накрыло огромной тенью. С небес стремительно рухнуло огромное тело, и воздух обжег кожу ледяным вихрем, рассекая щеки. Существо молниеносным движением вцепилось в красноглазого монстра, сомкнув челюсти у него на горле. Тварь дернулась, попыталась вырваться, но не успела. Через мгновение она обмякла. Чудовище умерло с жалобным всхлипом, безжизненно повалившись на землю. Хищник, что возвышался над добычей, разорвал плоть и мышцы, впиваясь в кости рядами зазубренных зубов, с легкостью прокусывая их, словно сухие ветви.

Повисла хрупкая, почти нереальная тишина. Я не мог перестать дрожать. Казалось, каждая частичка моего тела содрогалась. Стук сердца отзывался в ушах, заглушая мысли. Что это было? Это чудовище с головой быка? Я окончательно сошел с ума? Я медленно приподнялся, осознавая случившееся. И замер, совсем не готовый к величию того, кто предстал передо мной.

Мой спаситель был длинным и гибким, как змей, но с четырьмя мощными лапами, каждая из которых заканчивалась пятью острыми когтями. Чешуя, покрывавшая все его тело, переливалась глубоким изумрудным цветом, вспыхивая золотыми бликами в свете заходящего солнца. По его шее и спине тянулась густая грива, мягкая, как весенняя трава, неспешно колыхаясь на ветру. Он был настолько огромен, что почти доставал до верхушек деревьев, с легкостью раздвигая их в стороны, прокладывая себе путь.

Дракон. Мой рот непроизвольно приоткрылся, но я не смог найти в себе сил заговорить. Особенно когда заметил нечто странное. То, что обвивало коготь божественного создания. Нить Судьбы. Серая и потрепанная. И ее конец был связан с моей.

Дракон неподвижно смотрел на меня, застыв величественной статуей. Глаза поразительного изумрудного цвета с золотыми и янтарными искрами переливались в стремительно угасающем свете. Мне следовало бы обезуметь от страха. Кто знает, вдруг оно решит съесть меня на ужин? Но в его взгляде было… что-то знакомое.

Я не мог объяснить этот странный жар, разливающийся в груди. Но в присутствии дракона мне было спокойно. Несмотря на кровь, что капала с его губ, несмотря на раздувающиеся ноздри, полные раздражения. Среди всех возможных эмоций мне точно не стоило ощущать спокойствие. И все же…

Я знал, что меня не тронут. Медленно, осторожно сделал шаг вперед. Дракон зашипел, обнажая клыки и хлестнув хвостом по земле – сделав предупреждение. Я поднял руки, не двигаясь дальше.

– Тихо, тихо, – пробормотал я, стараясь говорить как можно мягче. – Я не причиню тебе зла.

Настоящее удивление накрыло меня, когда дракон позволил приблизиться аж на целых три шага. Я протянул руку, ощущая теплое дыхание, щекочущее ладонь. Мы пристально смотрели друг другу в глаза, будто ответы на все тайны Пяти Царств и Небес над ними скрывались в этом взгляде.

Я понимал душу существа, хотя и не мог этого объяснить. Но именно сейчас я чувствовал себя настоящим, я был дома.

Осознание облило ледяной водой. Дракон, которого приказал отыскать император… и моя судьба… Они были одним и тем же существом.

– Как это возможно? – прошептал я скорее себе, чем дракону, но слова тут же растворились в шуме листвы.

Мои вопросы не имели конца. Но время было мне неподвластно. Когда оно вообще было на моей стороне?

Позади раздался резкий шорох. Дракон взревел, оскалив зубы, острые, как зазубренный клинок. Я обернулся, встревоженный, и увидел ее – охотницу с копьем в руках.

– Отойди! – выкрикнула она, выскакивая из зарослей. Взмахнула рукой, готовясь метнуть оружие.

– Нет! – крикнул я, но было слишком поздно.

Снаряд вонзился в переднюю лапу дракона. Существо взревело, взметая в воздух клубы пыли, и, не медля ни секунды, взмыло в небо, скрываясь в сгущающейся темноте. Я смотрел ему вслед, чувствуя, как сжимается грудь, а нить Судьбы натягивается и тянется вверх вслед за ним.

– Ты! – раздался громкий голос.

Я обернулся. Женщина стояла передо мной – дикая, неистовая. Выхватила нож, размахивая им перед моим лицом.

– Ты что, совсем безмозглый? Ты спугнул его!

– Пожалуйста… – пробормотал я, чувствуя, как голова начинает кружиться. – Моя рука… Мне нужно…

– Ох, чтоб тебя. Ладно, иди сюда, пока не истек кровью.

– Спасибо, добрая госпожа…

Она громко фыркнула.

– Ничего доброго во мне нет.

– Тогда как мне тебя называть?

Женщина посмотрела на меня пристально, с толикой насмешки.

– Враги зовут меня Охотницей. Но ты можешь звать меня Фэн.

Глава 8

– МНЕ НУЖНЫ ЗНАНИЯ, – объяснил незнакомец.

Он пришел издалека, его родина была опустошена повсеместным голодом, чумой и коварными ночными существами. Услышав о щедрости драконов, незнакомец отправился в путь в надежде узнать секреты, которые могли бы спасти дорогих ему людей.

Незнакомец попросил Красного дракона, повелителя всех, кто живет в небесах, научить его управлять дождями, чтобы помочь увядающим полям его родины. Красный дракон покачал могучей головой.

– Ветер, дождь, солнце и снег невозможно подчинить воле одного человека. Ни один смертный не будет обладать силой управлять Небесами, если только не пожелает разгневать богов.

Затем незнакомец обратился к Зеленому дракону, владычице всех живых существ, с просьбой научить его усмирять диких зверей, скрывающихся в тенях.

Она тоже отказала ему:

– Звери будут поступать так, как всегда. Ни один смертный не имеет силы препятствовать их свободной воле.

Незнакомец пал на колени перед Синим драконом, принцем всех свежих рек, горных источников и прудов. Он умолял могущественное существо найти способ облегчить страдания его умирающего народа.

Убедившись в благородстве и искренности намерений незнакомца, молодой принц, Синий дракон, был тронут его словами. Его форма уменьшилась, и он принял облик человека. У него было выразительное лицо и завораживающие голубые глаза.

– Я научу тебя исцелять твой народ и приносить ему облегчение, – сказал он незнакомцу.

По какой-то причине, которую он сам не мог объяснить, молодой принц почувствовал непередаваемую связь с путешественником перед собой. Когда он взглянул на свою руку, он понял почему. Он, как и все потомки древней кровной линии, мог видеть магию, которая текла между ними. Они были связаны красной нитью Судьбы.

Глава 9

По моему мнению, Фэн обладала худшими манерами обращения с больными на этой стороне горной границы, но я все равно был благодарен ей за мазь из растертых корней и трав, которую она нанесла на мою рану. Теперь в руке чувствовалась лишь тупая боль и небольшая пульсация под повязкой на предплечье, которая была плотно закреплена льняными полосками. Нельзя не признать, что из Фэн получился отличный целитель, несмотря на ее грубое обращение.

Она была необыкновенно привлекательна, дика и необузданна, возможно, чуть старше меня. Ее одежда была сшита из шкур разных животных – кабана, тигра и, как я предполагал, змеи. Ее кожа была темнее моей от долгих часов на свежем воздухе, черные волосы обрезаны чуть выше плеч, передние пряди обрамляли ее лицо, скрывая темно-коричневые глаза.

– Сколько еще? – спросил я.

– Спросишь еще хотя бы раз, и… – Фэн вздохнула. – Я уже говорила тебе, доедем к полуночи.

Фэн усадила меня на лошадь, а сама вела ее за повод, проходя через джунгли с поразительным мастерством. Хотя изначально я и был безнадежно потерян в этом лабиринте зеленых просторов, со временем я быстро научился распознавать метки, по которым она ориентировалась. Раньше я их не замечал: разные символы, вырезанные на коре деревьев, некоторые из них были выделены яркими красками.

Колонка из трех горизонтальных линий пророчила звук текущей воды впереди. Большой красный крест предупреждал о темных зарослях сразу за поворотом, где злые звери начинали рычать громче, когда мы проходили по их территории. Были и треугольники, указывающие направление на дым, – костер где-то вдали. Однако вскоре эти метки уступили место более постоянным ориентирам местности.

Маленькие статуи, вырезанные из камня, сидели на поваленных пнях или аккуратно сложенных каменных кучах. Было заметно, что за ними тщательно ухаживали, ведь хотя статуи были явно старые, им уже десятки лет, повреждены ветром, дождем и временем, ни одна не покрылась мхом или листвой. У подножий многих фигурок лежали маленькие подарки – растаявшие свечи, кусочки украшений и свежие фрукты.

Каждая статуя изображала дракона – его пасть была раскрыта в беззвучном рычании, длинный хвост изгибался позади, а передняя лапа была поднята, демонстрируя устрашающие когти. Они напоминали тех самых драконов, которых мы вырезаем на дверях домов в Цзяошане. Похоже, некоторые суеверия не знали границ. Возможно, мы не так уж и отличались от наших южных братьев.

– Как долго ты его выслеживаешь? – спросил я Фэн, пытаясь удобнее устроиться в седле. Внутренние стороны бедер все еще болели. – Как узнала, где искать дракона?

– Да никак, – сухо ответила она. – Просто удачное совпадение. Я шла по следу Фэй.

– Будь здорова.

– Я не чихала, идиот, – огрызнулась Фэн. – Зверь Фэй[27]. Именно он на тебя напал.

От одного воспоминания о его уродливом облике ладони стали влажными. В голове вновь зазвучало то жуткое эхо – голос, который был ни полностью человеческим, ни совсем звериным. Я слышал о Фэй, как слышал о злых духах, потерянных призраках, демонах… и драконах. Все это до недавнего времени казалось мне лишь выдумками, древними мифами и суевериями.

– Часто охотишься на них? – спросил я.

– Только когда они создают проблемы для моей деревни.

– Какие проблемы?

– Звери Фэй – предвестники разложения. Они убивают каждое растение, на которое наступят, и отравляют воды, в которых плавают.

Я поджал губы, сдерживая желание сказать, что любое растение погибнет, если на него наступить, но решил промолчать. Нож на ее поясе выглядел опасно острым.

– Хотя я давно уже их не встречала, – продолжила она. – Плохая примета. Грядут изменения, и большие. А теперь еще и дракон этот.

Задержав дыхание, я слегка наклонился вперед в седле:

– Ты не выглядела такой уж удивленной, когда увидела его. Уже сталкивалась с ним раньше?

Фэн покачала головой:

– Никогда напрямую, но чешуи этого я нашла, они разбросаны по всем джунглям. Яркие, как изумруды, скажу тебе, но стоят гораздо, гораздо больше.

– А откуда ты знаешь об этом?

Она прищурилась, подозрение отразилось на ее лице.

– Я продала парочку старому северному ублюдку несколько лун назад. Какому-то доктору. Он отдал целое состояние за те две чешуйки, что у меня были. Было непросто их пронести через пограничников.

Мое сердце пропустило удар. Доктор Ци. Так вот она, женщина, о которой он говорил в свои последние минуты. Не могу поверить, как мне повезло найти ее так быстро, хотя, разумеется, она должна была оставаться где-то поблизости от границы, раз регулярно продавала такие товары за северные монеты.

Смерть шла за мной по пятам и тяжким грузом давила на плечи. Я старался не думать о влажном звуке, с которым клинок капитана Тяня вонзался в тело врагов. Отгонял воспоминания о капитане, растоптанном собственными солдатами, о том, что его почетный ранг никак не смог предотвратить страшный исход. И потом я думал об А-Ма, почти сдавшейся болезни, пока я не подсыпал драконью чешую в ее еду. Мне нужно выполнить свою миссию и позаботиться о ее здоровье.

С помощью знаний Фэн о джунглях и ее навыков охотницы у меня есть гораздо больше шансов снова найти это существо. Но как мне убедить ее взять меня с собой? И даже если мы его найдем, я не уверен, что мне делать с той нитью, что связывает меня с тем, кого я должен поймать. Я не мог позволить ей навредить дракону, пока все не выясню. Но в физическом поединке с охотницей я не имел ни малейшего шанса на победу, даже если бы у меня не было ран.

Прежде чем я успел предложить присоединиться к ней, Фэн повела нас за последний поворот. Она отодвинула большие пальмовые листья, открывая вид на деревню, скрытую в самом сердце джунглей. Дома были построены из коричневой глины и покрыты соломенными крышами; на дверных косяках сушились гирлянды из перца, чеснока и местных трав. Земля была относительно ровной, выжженной десятками лет человеческого труда, а высокая ограда из водяных тростников окружала всю деревню, защищая ее от хищников.

В деревне Фэн жило не больше пятидесяти человек, все они носили похожие лохмотья из шкур – трофеи охот. Жители деревни собрались у большого костра, делились историями за чашами с похлебкой в столь поздний час. Когда Фэн и я подошли, разговоры постепенно затихли. Я заметил по выражению лиц местных, что никто особо не обрадовался нашему прибытию.

– Что она тут делает? – пробормотал кто-то едва слышно.

– Ее запрет был снят? – ворчала молодая женщина в глубине толпы.

– Кто этот мужчина? Торговец с Севера?

– Не может быть. Они давно уже перестали заходить в эти края.

– Так чего она тащит его сюда?

Я осторожно спешился, ласково похлопав уставшую лошадь по шее.

– А ты популярна, – тихо сказал я Фэн.

В ответ она лишь бросила на меня колкий взгляд.

– Закрой пасть и дай мне разобраться, – ответила она, поворачиваясь к людям. – Где глава? Хочу поговорить с бабушкой.

Все взгляды в толпе одновременно обратились к пожилой женщине. Она медленно поднялась, на ее лице отпечатался след тяжкого бремени, что она несла на себе все эти годы. Она была невысокой, едва ли доставала мне до плеча, но уважение, с которым к ней относились, было невозможно не заметить. Люди склоняли головы, пока она шла, и с каждым ее шагом пространство вокруг, казалось, заполнялось ее присутствием. Ее белые как снег волосы мягкими волнами спадали на плечи. Глубокие морщины на лбу и обвислые щеки придавали ей грузный вид, а шаркающая походка только подчеркивала это.

Я и сам невольно склонил голову, не зная, что сказать. Напряжение в воздухе было столь густым, что оно прилипало к коже, становясь тяжелым и невыносимым. Матриарх деревни даже не удостоила меня взглядом, ее тусклые серые глаза были сосредоточены исключительно на Фэн.

– Осмелилась вернуться? – пропела пожилая женщина. – Значит, убила его?

– Нет, бабушка. Но я видела его. Мы оба видели. – Она подтолкнула меня локтем. – Дракона. Так ведь?

Во рту окончательно пересохло.

– Да, это правда.

Выражение лица главы стало жестким, полным явного неодобрения.

– Совсем ничему не научилась? Ты правда хочешь его убить?

– Да, бабушка.

– Тогда тебе не место здесь.

Фэн шагнула вперед, преисполненная решимости.

– Бабушка, послушай…

– Это неземные создания, они созданы магией. Божества, что живут среди смертных. Убить одного – навлечь беду на всех нас.

– Они такие же, как и другие бессмысленные звери, – возразила Фэн.

– Ты порочишь их честь, дитя, а значит, позоришь нас. Убирайтесь оба, или в следующий раз не выживете, когда мы встретимся.

Очевидно, я встрял в чужую проблему. Боюсь, это моя величайшая слабость – совать нос не в свои дела, но я не могу с собой ничего поделать.

– Дорогая госпожа, – сказал я, шагнув вперед. – Видимо, произошло какое-то недоразумение. Мы проделали долгий путь. Не могли бы мы остаться здесь на ночь и уйти с рассветом?

Старушка лишь фыркнула в ответ. Ее родство с Фэн было заметно невооруженным глазом.

– Заткнись, чужак. Мы не любим северных шпионов.

– Вовсе не шпион, – настаивал я. – Может, я и с Севера, но я всего лишь скромный владелец чайного домика, не больше.

После моих слов Фэн испустила вздох раздражения.

– Вода с листьями? Мерзость.

Я оставил ее комментарий без ответа.

– Пожалуйста, госпожа, лишь одна ночь отдыха. Утром мы уедем.

– Что еще за «мы»? – удивилась охотница.

Но я лишь отмахнулся от Фэн и продолжил смотреть на матриарха. Несомненно, ночь в джунглях полна опасностей. Если Фэй и драконы действительно существуют, что еще за чудовища могли поджидать нас в темноте? Старушка молчала, погруженная в размышления. В ней совсем не чувствовалось слепого упрямства. Поэтому ее слова оправдали мои ожидания.

– Используйте заброшенную хижину на краю деревни. К вам никто не подойдет, и вам никто не поможет. Убирайтесь с первым лучом.

Жители разошлись молча, но несколько из них плюнули нам под ноги. Фэн не отреагировала. Вместо этого она приосанилась, гордо подняв голову и расправив грудь. Лишь когда все разошлись, охотница зашагала прочь.

– Пошли уже, Заварник воды с листьями, – крикнула она мне через спину.

Хижина, про которую говорила матриарх, находилась в ужасающем запустении. Стены были треснутыми, а соломенная крыша зияла дырами. Как это строение до сих пор не развалилось – оставалось загадкой. Я осторожно опустился на бамбуковую циновку в углу. Фэн, похоже, не заботили ни плачевное состояние этого места, ни ее недавняя встреча с жителями деревни. Она выглядела слишком энергичной для такого крошечного жилища, даже на одну ночь. Двигалась по комнате с привычной легкостью, не натыкаясь на низкую мебель, несмотря на темноту. Подозрения только усилились, когда Фэн остановилась у одной из деревянных половиц, присела и без труда подняла ее, открывая тайник с мазями и лечебными снадобьями. Покопавшись в нем, вытащила маленькую глиняную банку и небрежно бросила ее мне.

– Намажь рану перед сном.

Я склонил голову набок, разглядывая ее девушку с любопытством.

– Это твой дом?

– Родителей, – отрезала она.

– А сейчас они…

– Я уйду раньше тебя, – перебила Фэн. – Как заметят мое отсутствие, деревенские, может, дадут тебе поесть.

– Значит, разделяемся?

– Охота на дракона в самом разгаре. Вчера я впервые за долгое время его увидела. Нужно идти по следу, а ты мне только мешаешь.

Я неловко поерзал на жесткой подстилке.

– Что глава имела в виду, когда говорила о гневе и бесчестии?

Фэн фыркнула:

– Они просто дураки. Жители моей деревни считают этих тварей божествами.

– А ты не считаешь?

– Боги не истекают кровью. Их нельзя ранить. А я ранила. Вот тебе и правда.

Странно, но в ее рассуждениях была логика. Я откинулся назад, разглядывая лицо Фэн в лунном свете. Девушка словно состояла из одних лишь острых углов и резких граней, воительница до кончиков пальцев.

– Но если дракона можно ранить, это еще не значит, что его нужно убивать, – возразил я. – Может, твои соседи в чем-то правы?

– У них опилки в голове! – огрызнулась она. – Представляешь, какое имя я могу себе сделать? Как звучит: Фэн – убийца драконов!

Я нахмурился:

– То есть гонишься за славой?

– Не только. За богатством тоже. Ты знал, что раньше из драконьих костей делали украшения? А из чешуи – лекарства? Такие деньги могли бы кормить всю деревню годами.

Я вздрогнул и с трудом сглотнул при упоминании драконьей чешуи.

– Любопытно.

Фэн кивнула:

– Ничего. Придет время, и они поймут, как сильно ошибались.

– Убьешь его, даже если он последний в своем роде?

– Тем более убью! Я бы уже давно прикончила тварь, но никто в деревне не помогал выследить добычу.

– Почему ты просто не уйдешь? – спросил я. – Они ведь не слишком-то тепло тебя принимают.

– У тебя есть семья, Заварник?

Я сжал зубы.

– Только мать.

– Спорил с ней хоть раз?

Я пожал плечами:

– Бывало.

– И все равно любишь?

– Конечно.

Фэн вновь медленно кивнула:

– Мы можем быть не в ладах, но они все равно моя семья. Когда я убью этого дракона, слава и богатство будут у меня в кармане. Я смогу прокормить их всех. Может, сейчас они не понимают, ради чего это все, но когда-нибудь точно поймут.

Она занялась костром у давно потухшего очага, собирая сухую траву и тонкие ветки. Действовала молча, будто привыкла к одиночеству. Достала из одного из многочисленных мешочков на поясе два кремня и методично высекала искры, пока одна из них наконец не вспыхнула. Фэн была так поглощена работой, что на мгновение мне даже показалось, будто она забыла о моем присутствии.

– Ты очень находчива, – заметил я. – Охотишься, готовишь себе лекарства, разводишь огонь… Впечатляет.

– Трехлетний бы справился.

– Я не справлюсь.

– Значит, ты идиот. – Фэн бросила на меня тяжелый взгляд. – Хотя я поняла это, едва увидев тебя.

Я фыркнул:

– Не обязательно быть такой грубой. У меня тоже множество талантов.

Она лишь приподняла бровь, но дальше расспрашивать не стала. Ее равнодушие было почти осязаемым. Вдруг до меня дошло – это мой шанс! Если сумею втереться в доверие к этой колючей охотнице, смогу узнать больше о Южном царстве. Я бросил взгляд на свою нить Судьбы. Она вновь безжизненно лежала на земле. Даже если бы я мог пойти по ней прямо к дракону, вряд ли пережил бы такое путешествие без навыков Фэн.

– Госпожа, – заговорил я спустя некоторое время. Огонь уже разгорелся, теплые языки пламени растопили холод, пробравший меня до костей. – Позвольте мне сопровождать вас в поисках дракона.

Фэн усмехнулась:

– С какой стати?

– Я превосходный повар. Смогу нас кормить. Что бы ты ни поймала, я поджарю.

– Ничего сложного. Насаживаешь на палку, держишь над огнем – и готово.

– Я могу рассказывать истории, развлекать тебя в дороге, – не сдавался я.

– От твоей болтовни даже зверь сам сбежит куда подальше.

Я вздохнул:

– Чем больше рук, тем быстрее работа?

– Ты просто хочешь убить его и забрать всю славу себе.

Это было неправдой. Я не желал дракону зла, даже если он мог бы проглотить меня целиком одним движением. Связь между нами, пусть и мимолетная, казалась неоспоримой. У меня было слишком много вопросов. Вопросов, которые так и останутся без ответа, если Фэн первой найдет и прикончит его.

– Признаю, мне могли бы пригодиться несколько чешуек, – ответил я, частично приоткрывая правду. – Для моей больной матери. Мне наплевать на саму охоту. Но ты ведь и сама понимаешь, что идти против такого существа в одиночку – безрассудство. Думаю, наша встреча была предначертана. Я… я умею сражаться.

– Ты же говорил, что владелец чайного дома.

– А человек не может знать два дела сразу? К тому же этот дракон явно умен, раз столько лет ускользает от людей. Разве не было бы разумно, если бы кто-то прикрывал твою спину?

Фэн не ответила.

– Я у тебя в долгу, – продолжил я. – Ты спасла мне жизнь. Остальные не торопятся присоединиться к твоей охоте, так возьми меня. Можешь даже использовать в качестве приманки. С напарником ты точно добьешься желаемой славы.

Девушка молчала. Тени вокруг удлинялись, серебряная луна поднималась все выше. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Фэн наконец заговорила.

– Ладно, Заварник. Можешь пойти со мной. Но запомни – встанешь у меня на пути или попробуешь украсть мою добычу, распорю тебя от горла до живота.

Я медленно кивнул, стараясь не смотреть на ее нож.

– В этом я даже не сомневаюсь.

Глава 10

Мы провели в пути четыре дня и три ночи, деля одну лошадь на двоих, продвигаясь все дальше на юг и приближаясь к полуострову Бошань. Я слышал немало историй о Лунхао, столице Южного царства. Говорили, что это крепость в крепости. В самом ее сердце стоял Нефритовый дворец – когда-то дом императорской династии, высеченный из цельного куска нефрита, от основания до самой вершины. Именно благодаря этому он и получил свое название. Но это было века назад. Правлению династии пришел конец – говорят, именно восстание смело правление с лица земли.