Кот в сапогах

Глава I. Наследство как проклятие: в тесной светёлке

Комната была низкая, окна занавешены сальными тряпками, и в углу – скрипучий сундук, в котором ещё недавно лежал хлебный запас покойного отца, да ныне лишь сухая корка сиротливо чернела. Воздух был тяжёл, густ от бедности и неумолимого холода.

Я сидел на табурете, обхватив голову руками, и не мог ни думать, ни чувствовать – всё было безразлично. Да и зачем? Когда сама жизнь, как насмешка, бросает человеку жалкое подаяние? Мои братья делили имущество: мельницу, старого осла – всё, что можно было хоть как-то обернуть в жизнь, в работу, в хлеб. Мне же достался кот.

Да, кот. Живое, но в то же время бесполезное существо, которое смотрело на меня зелёными глазами с какой-то, казалось, горькой усмешкой. В его взгляде было что-то обидное, как будто он понимал всю трагикомичность моей доли лучше меня самого. Я хотел прогнать его, хотел закричать, что не нуждаюсь в этом куске насмешливой плоти, но вместо этого лишь тихо шептал: «За что?»

И никто не ответил. Лишь ветхий сундук скрипнул, да кот переступил лапой, будто нарочно, с презрительной грацией, как истинный наследник. Тогда я ощутил: всё это – не случайность, но какое-то тяжёлое, неизбежное предопределение. И, может быть, кот – вовсе не кот, а сама судьба, явившаяся в обличье зверя, чтобы снова и снова мучить моё сердце.

Я встал, прошёлся по комнате, ступая по скрипучим половицам. Мои мысли кружились, как угарный дым. Уж лучше бы ничего не досталось, чем это жалкое, странное наследство. Братья смеялись: мол, будешь с котом разговаривать, как с женой. Их смех, унизительный и колкий, ещё звенел в ушах. Я чувствовал себя лишним человеком, ненужным и себе, и другим.

Кот тем временем не отходил. Он сидел неподвижно, словно сторож, и наблюдал. В этом взгляде было нечто нестерпимое: будто в нём таилась мысль, слишком человеческая, слишком разумная. Мне даже показалось, что он вот-вот заговорит. И я испугался этого.

– Что ж, – пробормотал я, обращаясь то ли к себе, то ли к нему, – будем жить вместе. Если это жизнь.

Кот прищурил глаза, и мне почудилось – он усмехнулся. Мне стало холодно, словно ветер с кладбища дохнул из щели.

Я лёг на жесткую лавку и долго ворочался. Сон не шёл. В голове звучали слова отца: «Каждому своё». Но какое «своё» предназначено мне? Жалкое существо, которому нечего есть и не к кому обратиться? Или всё же мне предназначено большее – но через страдание, через унижение, через кота?

В ту ночь я почти не сомкнул глаз. Мне снилось, будто кот встал на задние лапы и тихо говорил человеческим голосом, суровым и властным: «Я поведу тебя к судьбе». Я проснулся в холодном поту, сердце стучало, как молот.

Утро принесло не облегчение, а лишь новую тяжесть. В окно проникал тусклый свет. Кот сидел всё там же, на сундуке, и смотрел на меня – неподвижно, строго. Казалось, он ждал.

Я чувствовал, что начинаю сходить с ума. Но в то же время во мне зарождалось странное любопытство. Если кот действительно не простое животное, а посланник, судьба, испытание – что же он от меня потребует? Что откроется через него?

Я подошёл ближе. Кот медленно спрыгнул с сундука, подошёл к двери и замер, словно приглашая следовать за ним. Я стоял, колеблясь, ощущая смятение и страх. Но вместе с тем что-то во мне оживало: может быть, впервые за долгое время я почувствовал, что есть путь, есть продолжение.

И я пошёл за ним.

Мы вышли во двор. Сырой воздух ударил в лицо. Кот шёл уверенно, не оглядываясь, словно точно знал, куда направляется. Я следовал, как заколдованный. Мелькнула мысль: а вдруг он ведёт меня к гибели? Но остановиться я уже не мог.

Так началось моё странное путешествие рядом с существом, которое было мне дано как насмешка и проклятие, но становилось чем-то большим – тёмным проводником, загадочным спутником моей судьбы.

И в сердце моём рождалось тяжёлое предчувствие: всё это не к добру. Но отступить я был уже не в силах.

Глава II. Исповедь в сапогах: голос зверя и соблазн надежды

Лес тянулся бесконечным коридором мрака. Казалось, что деревья, искривлённые и угрюмые, нависали, шептались между собой, осуждая меня, последнего сына мельника, который пошёл за котом. Я сам не понимал, откуда взялось во мне это повиновение. Вся моя жизнь прежде была цепью бессильных колебаний, смятений, и вдруг – шаг за шагом я иду за существом, которое ещё вчера считал насмешкой судьбы.

Мы шли молча. Только ветер иногда шумел в кронах, и хруст сучьев под ногами отзывался в груди, как эхо. Кот ступал мягко, почти бесшумно, и всё же его фигура впереди казалась яркой, властной. Я чувствовал: если остановлюсь, если решу повернуть назад, то рухну в бездну собственного ничтожества.

Наконец мы вышли на небольшую поляну. В центре её горел костёр. Да, именно костёр – хотя я был уверен, что вокруг нет живой души. Огонь плясал, бросая красные блики на стволы деревьев. Кот подошёл к нему, сел напротив и – вот тогда я впервые услышал это.

– Ты думаешь, что тебе досталась насмешка, – произнёс он голосом низким, с хрипотцой, и каждое слово будто резало воздух. – Ты ошибаешься. Я – твой удел, твой шанс, твоя кара и твоя надежда.