Пенфесилея и её космические приключения

Здесь ничего бы не летало, когда бы не было меня! ( Пенфеселия, царица амазонок в своем следующем воплощении)

Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти – прекратится (апостол Павел, 1 послание Коринфянам)

И мысль далеко не улетела,

Найдя вдруг свет нежданных маяков.

Не доходя до высшего предела,

Ты остаёшься всё ж поэзией без слов.

(Тех Балбмонд)

Глава 1.

Прибытие

Очередное беспардонно-угрюмое и никем не исчисляемое утро пришло на планету Земля. Всё было, как всегда, и ничто не менялось ни на этой планете, ни в образе жизни её обитателей. Разве что погода и время дня и ночи. И каждый день они вставали, смутно вспоминая, что же им нужно было делать. Затем они пытались хоть как-то привести себя в порядок и найти выходы из ситуаций. Но на следующий день начиналось то же самое. Все те же мелкие проблемы и непонимание, зачем это все?

.

Тянулись дни и ночи, но ничто не могло произойти на самом деле ни важного, ни примечательного там. И лишь безысходность бытия и краткосрочность жизни, длящейся порой слишком нудно и монотонно, а порой убого и бессмысленно, переполняла их.

Между тем, в другом конце Вселенной на планете Балтиног также дела шли не слишком-то и весело, а, скорее, здесь царил покой почти незаметного невежества. Местные жители не привыкли задавать лишних вопросов то ли ввиду своей природной скромности, то ли по еще каким-либо известным лишь Творцу причинам. И были они вовсе не любопытными, а настроенными на прок, а не на толк. Возможно и оттого, что толк искать было абсолютно бесполезно в тех условиях, в каких они существовали, а вот прок всегда был скор к достижению и приносил каждому подчас неплохие результаты. Абстрактный же толк был часто чересчур расплывчат, иногда исчезал вовсе, как мираж в пустыне или тучки на небе, и был почти неуловим.

Иногда случайный межгалактический корабль залетал туда, чтобы поторговать чем-либо полезным, рассказать последние космические новости и сплетни и поведать о том, о чём мечтают многие: о героических приключениях, необычных мыслях и сильнейших чувствах, о чем-то неизведанном и прекрасном!

Планета Балтиног существовала с незапамятных времён, являясь обточенным песками времени обломком планеты Алтджмахал. Решив отколоться, она считала, что сделала абсолютно правильный выбор, паря в неизбывном космосе и наслаждаясь собственной свободой и индивидуальностью. Таков был её выбор, как она считала, наивно предполагая, что он все-таки есть.

Прошли тысячелетия, пока, наконец, её тело не поросло травами и разноцветьями, и в центре всего этого беспричинного многообразия видов растений не возникло огромное соляное озеро и ещё пара с пресными водами: розовой и сине-фиолетовой и других цветов.

Время длилось, петляло, иногда цеплялось за вечность, а иногда и незаметно пролетало беззаботной пташкой или легкокрылой бабочкой, а планета меж тем обзавелась деревьями и кустарниками, на которых стали произрастать разнообразные плоды. “Плоды счастья” или “абстрабаглы” – так называли их те, кто впервые пробовал их, ибо ощущение эйфории, свободы и желания взлететь, почти абстрактное и необъяснимое, охватывало любого, кто рисковал их вкусить.

Только вот для местных жителей, которые прилетели сюда однажды и решили поселиться здесь ввиду мягкого климата и удобных равнин планеты, это уже не имело никакого значения. Их организм быстро привык к сочным флюидам и веществам абстрабагла и более не реагировал на них, как на нечто, дающее чувства необычного характера.

Тем не менее, целью многих и многих летающих кораблей, которые причаливали сюда, были именно эти плоды, кои были котируемы на любом из межгалактических рынков.

Вот и в этот раз пришельцы оказались мелкими странствующими торговцами, собирающими необычную коллекцию фруктов для оптовой продажи.

Приземлившись в одном из городков, они решили расспросить у местных жителей, где им лучше затариться данными фруктами. Планета Балтиног была нанесена на общие карты, как абсолютно безопасная, поэтому торговцев не смущал мрачный вид существ и бирюзовое маленькое солнце, которое освещало планету так, как будто включило программу экономного режима.

Нисколько не удивившись прибытию необычных существ, которые были чуть выше их ростом, обладали тончайшими талиями и широкими плечами, а также были покрыты разноцветными, переходящими друг в друга неоновыми полосками, жители маленького городка подробно и дотошно объяснили всё пришельцам:

– Вам придётся подождать примерно пару дней, если вы пожелаете купить плоды у нас в том количестве, о котором упомянули ранее, – произнес один из них.

– Это слишком большая партия, чтобы мы могли обеспечить ею немедля! Возможно, нам придётся докупать ее у соседних городов, – прикинув, добавил другой. – Но мы через пару дней все подготовим!

– Что ж, мы подождём, правда, Алько-Ред?! – при этих словах он широко улыбнулся своему спутнику, который сонно кивнул в ответ.

– Сущая правда, – ответил его напарник, – величайшая из всех правд!

Жители мирно разбрелись, планируя, видимо, начать в скором времени сбор фруктов. Если их всевременный покой и всколыхнуло прибытие пришельцев, то ненадолго, ведь кто-то должен был заниматься и более насущными делами, в конце концов. Они решили, что будет более правильно успеть уложиться в намеченные сроки, чем расспрашивать путешественников о далёких мирах, которые они, возможно, и видели.

Глава 2.

Променад

– У тебя когда-нибудь была мечта? – спросил Рик своего напарника, когда они дошли до небольшого озера с синей водицей.

Маленькая вертихвостка-птичка пролетела над ними и, порхнув в кусты, заставила их обратить внимание на то, что вокруг озера росла масса деревьев с плодами, которые, собственно говоря, они и искали.

– Да, Рик, если бы мы не были такими честными, мы бы могли и сами набрать этих абстрабаглов и не платить ни за что! – заметил Ред, наблюдая за тем, как мягко колышутся ветки куста, на который только что приземлилось сине-перое создание.

– Эх, вот ведь да… Природа – она везде такая разная, необыкновенно мягкая и удивительная. Иногда я могу услышать в шелесте травы некий разговор нежности или страсти. В природе масса прекрасных явлений. Cтать на секунду этим вот колыханием веток или распустить крылья, как эта маленькая пташка – это ли не моё?

Он ненадолго задумался над этим, всё ещё пытаясь определить, где начинается он и где границы, которые отделяют то место, где он же и заканчивается, пока Рик не вывел его из этого дзен-буддийского трансцендентального состояния, ответив:

– Вот я, к примеру, мечтаю когда-нибудь достигнуть города Амаль-Флибутель, ведь был один человек на моём пути, который подсказал мне, что когда я достигну его, я абсолютно точно найду и себя, и своё счастье, и всё то, что ищут все, сами иногда не осознавая этого!

День качал верхушки деревьев, день взращивал их плоды, и Рик, стряхнув следы жёлтой гальки со своих штанов, встал и направился к красным деревьям с известными уже плодами.

Он понимал, что они сейчас с Редом находятся на разных полюсах восприятия. Ред видел нечто, что могло восхищать его прямо сейчас, а Рик смутно помнил что-то большее, и мечтал об этом, и догадывался, что оно есть, и это вдохновляло его на то, чтобы вся жизнь сияла тайной и предзнаменованием чего-то наиважнейшего и наисущественнейшего, нескончаемого счастья.

Он легко, почти бесшумно достиг деревьев и, наконец, взглянул на то, что являлось видимой причиной их приезда. Фрукты распространялись равномерно по всем деревьям, подмигивая воображаемыми глазами и удивляя тем, что они имели такую же радужную окраску, как и сами Рик с Редом.

“Это знак”, – подумал Рик и втихомолку усмехнулся своей языческой, доставшейся от предков натуре. Иногда ему казалось, что это сидит у него в крови – искать знаки и расшифровывать их. Хотя, на самом деле, тут бы и полный недотепа заметил странное совпадение.

“Возможно, на нашу расу этот плод будет действовать более чем примечательно”, – срывая парочку штук с ближайшего дерева, предположил он.

Недолго мучаясь, он решился испытать это предположение на Реде, который редко отказывался от психоделических опытов с самим собой.

Он приблизился крайне бесшумно, пытаясь не спугнуть "подопытного" резкими шагами или своей случайно промелькнувшей ухмылкой.

– Ред! Ты знаешь, эти плоды неплохи на вкус, и не хочешь ли ты их попробовать ? – непринуждённо протягивая руку с фруктами, спросил он.

Ред, который к этому времени уже растянулся на жёлтой гальке, рассматривая небеса, приподнял голову и рассеяно перевел свой взор на силуэт “преданного друга и товарища”, в руке которого были всё те же фрукты.

– Что-то здесь не так. И вовсе не похоже, что ты наелся данного фрукта вдоволь, – сказал Ред, изучая Рика чуть более долгим взглядом, чем обычно, – и почему на твоём лице эта дурацкая ухмылка? Неужели он сделал из тебя полного балбеса? О нет, не могу в это поверить – ну никак!

Он взял протянутый фрукт и повертел его перед собой.

– На моём лице ухмылка не потому, что я её не смог скрыть, а оттого, что я не хотел её скрывать, дружище.

С этими словами Рик рассмеялся, не в силах более поддерживать внезапно обретённый имидж подлеца и обманщика.

– Да, твоя правда! Я не пробовал его ещё. Знаешь, у меня есть опасения, что я ахмм… Как бы войду не в свою реку, или сунусь не в свой огород, или придумай что-либо еще, но пробовать это я пока не готов!

– Ладно, тогда мы оставим сию находку на вечер. Мне бы хотелось в нормально-трезвом виде прогуляться по городу и его окрестностям и только затем заслуженно получить вечернее откровение… Айда на прогулку?!

Чуть позднее они уже пробирались по натоптанным дорогам и мощеным мостовым к центру города, наслаждаясь окрестными видами и наблюдая за происходящим в нем. Никто из них так и не решился пробовать необычный фрукт, пока, наконец, они не добрались до лавки, в которой продавалась масса подобных необычных и радужных экземпляров.

– Вот это да, Рик – кажется, они бывают разных размеров, более того, с различными выпуклостями и без.

Ред с интересом рассматривал лицо хозяина лавки, более всего напоминающего старую картофелину с присобаченными к ней, казалось, наобум носом и другими частями лица, и понимал, что он бы вот не хотел пребывать вечно в таком маленьком городишке на окраине вселенной, каждый день занимаясь настолько скучной и безыдейной работой.

Да, он бы хотел многого: хотел достичь того, чего никто ещё не достиг, покорить вершины и узреть то, что никто не видел, то, что вызывает восхищение в сердце каждого и раскрывает его, как прекрасный цветок Амбрии , который встречается лишь в одном почти недостигаемом месте его родной планеты. Но и он знал также цену мечтам и цену деньгам, заработанным тяжёлым трудом.

– Сколько это стоит? – он дотронулся до одного из фруктов.

Хозяин, молча разглядывая их, наконец, произнёс, что стоит это недорого, всего две монеты местных зиндагхов.

– Мы слышали, что эти фрукты вызывают некие видения – не так ли это?

– Кто бы сомневался, – подтвердил хозяин, правда, он не упомянул, что у местных людей никаких галлюцинаций фрукты никогда не вызывали.

– Они безопасные для вас в любом случае, и вы можете спокойно употреблять их в пищу, – добавил он, ещё немного подумав.

– Ладно, милый житель этой планеты! – наконец решил Ред. – Мы возьмём парочку разных, – он положил на весы монеты, и взамен на другой чаше появились три разновидности радужных плодов.

– Так, Рик, мы их всё-таки попробуем сегодня вечером, потому что я так голоден, что мог бы съесть даже эти необычные “полусферы”.

– Договорились! – Рик за это время уже успел купить местный хлеб – огромный лаваш, наполненный внутренностями овоща химду, а также побеги бамбукообразных, название которых он не успел узнать.

В общем, они действовали, как самые элементарные и примитивные туристы, которые только и думали о том, чем бы таким необычным и загадочным насытить свое изголодавшееся тело.

– Ну что, Ред, пожалуй, деньги мы на гостиницу тратить не будем – да её тут и не оказалось . Пойдём-ка лучше обратно на корабль!

– Да, пожалуй.

Так они направились, развернув свои стопы обратно, в чём была толика разумного с их стороны, так как то слабое солнце, которое освещало горизонт, начало медленно уходить с тёмно-зелёного неба.

Наконец, светило окончательно исчезло, и они осознали, что искать дорогу обратно слишком поздно и фактически невозможно из-за темноты.

Тем не менее, они решили, что они всё равно будут пытаться её найти, чего бы им это не стоило. Маленькая планета показалась из-за горизонта, отражаясь в маленьком озерце, которое они как раз проходили мимо.

– Да, это Алдавра – она будет отражать свет основного солнца и слегка подсветит нам пути.

Рик уселся на небольшой холмик рядом с дорогой и вынул фрукты и остальную пищу из под полы.

– Заморить червячка никогда не помешает, – сказал он. – И ты, Ред, тоже садись рядом – я знаю, что ты также давно не ел.

– Эх, Рик, я бы предпочёл что-нибудь более тёплое, но у нас, кажется, нет выбора – так что…

Он присел рядом, и они оба, уставившись на звёздное небо и небольшую, поблёскивающую светло-красными тонами планету, принялись за свой скромный ужин.

– Да, неплохо он светится в ночи, дай-ка лучше вот этот батон с овощами – мне кажется, это больше подходит для моего кровожадного аппетита, – сказал Ред и отломил немалую долю огромного лаваша. Заедая его фруктами, он даже не почувствовал, как в его теле начали происходить глубокие, и, вполне возможно, необратимые перемены.

Рик, в свою очередь, также отломил хлеба и также попробовал фрукты. Эффект не заставил долго себя ждать. Через некоторое время они почувствовали себя полными сил и жизни, которая заговорила в них вновь желанием идти, искать нечто таинственное и неопределённое где бы то ни было.

– Смотри, Ред – эти звёзды видишь?

– Да, вижу, но ещё больше меня удивляет этот замок, который я раньше не замечал вот над этой горой. Ты ведь видишь его тоже?

– Да, кстати да, – музыкально почти пропел Рик, и они, не сговариваясь, собрав пожитки, встали и направились в сторону горы. Для этого им пришлось обойти небольшое зелёное – в цвет небу – озеро. И вот, наконец, они оба – красивые и молодые, стояли у подножия вершины.

– Ты видишь этот замок?! Мы обязательно должны побродить там.

Внезапно в них исчезло чувство опасности, и за спиной как будто выросли крылья.

– Мы пойдём туда и, пускай он даже не существует на самом деле, что-нибудь обязательно там найдём! – провозгласил Ред, подняв над собой один из оставшихся фруктов.

– И он будет светить нам в ночи – этот галлюциногенный, то есть генный, то есть… Генно-инженерный фрукт.

Ред в шутку запутался в своих измышлениях, но все же они с Риком не теряли время зря и начали подниматься всё выше и выше к замку, который они назвали замком грёз. Всю гору обвивал какой-то неизвестный плющ с маленькими фиолетовыми листьями.

Небольшие камешки – яркие и разноцветные, влажные и не очень – иногда скатывались, и их шум затихал внизу горы – там, где путники когда-то начинали свой путь.

Добравшись до замка, они увидели, что это всего лишь груда древних, ни на что непохожих камней. И если тут когда-либо и был замок, то от него не осталось ровным счётом ничего. И лишь небольшой осколок, валявшийся поодаль огромных валунов, заинтересовал их более, чем всё остальное.

Рик поднял его и рассмотрел надпись. И хоть язык и был им неизвестен, он понял, что имеет дело с чем-то, что имело большой смысл некогда – в далёкие времена. Он положил его к себе в торбообразную суму, и они собрались уже было спускаться вниз, но Реду очень захотелось ещё раз полюбоваться видом панорамы маленьких городов, которые сейчас лежали перед ними, как на ладони.

– Когда я сижу на горе, я чувствую себя властелином, и это так странно – ведь это происходит со мной каждый раз. Я чувствую, как мудрость веков входит в меня некой силой и заполняет мой разум величием бытия и того, что мы порой не чувствуем и не ощущаем. Что есть слишком много тайн, великолепных и неповторимых, которые нам только предстоит открыть!

Ред сидел и просто слушал. Он слушал природу, но слышал больше и, казалось, ещё немного, и дух его будет вознесён ввысь.

Он бы мог оставаться здесь довольно долгое время, если бы вдруг Рик не увидел луч света – слабый и почти невесомый, который внезапно и мягко появился на одном из склонов горы.

– Вот те и на, вот те и здрасьте, вот тебе бабушка и Юрьев День! Ред – дружище дней мох суровых, “голубка дряхлая моя”, смотри, что это!? – чуть съёжившись от внезапности увиденного, сквозь зубы прошипел Рик. Шерсть на загривке его, которая начиналась от области ног и, проходя по шее, уходила под густые локоны золотых волос, встала дыбом.

Ред, всё ещё находящийся в состоянии мечтательности, направил свой царственный взор туда, куда указывал Рик и ответил, что ничего страшного на этой планете быть не может, ибо они о таком не слышали, поэтому этого просто не может быть . Только вот зрачки его глаз расширились, и шерсть его на линии позвоночника также ощетинилась.

– Не волнуйся, Рик – иногда стоит заплатить некую цену даже просто за то, что видишь то, что видишь, – за новизну. – Философия всегда спасала его из безвыходных ситуаций, а этот случай безвыходным не был и быть не мог.

Он бодро встал и, поправив ремень, пошёл навстречу свечению, надеясь, что он не будет подобен мотыльку, так бессмысленно обжигающему крылья о лампы ночных фонарей. Рик поплёлся за ним, не споря, – он ведь тоже стремился к свету…

Пятно света, в которое превратился луч, становилось всё более близким, и теперь они могли разглядеть, что оно исходит из некоей пещеры. Являясь, возможно, галлюцинацией, как и вся эта ночь, гора и разрушенный замок, вызванные действием иноземных фруктов – оно их даже не пугало, так как могло быть всего лишь миражом.

– Рик, ты пойдёшь первым – мы будем культивировать в тебе смелость, которой явно в тебе не хватает. Знаешь, есть такая древняя практика – если ты чего-то боишься, то обязательно иди в сторону этого и посмотри в глаза опасности, чтобы уничтожить страх, ведь страх чаще всего – иллюзия или обман.

– Что ж – по рукам, хоть я и не боюсь, а просто предчувствую, что это может быть нечто, что может нанести урон нашему здоровью.

– Рик! Давай! Вперёд! – Рэд подтолкнул его, и они оба направились внутрь пещеры.

– Чёрт, – непонятно каким образом и откуда идет свет, – в пещере темно, как в пасти дракона, – почему-то полушепотом отрапортовал Рик.

– Ха, кажется, ты там пока ещё не был, – хихикнул Ред, – к тому же “волков бояться – в лес не ходить”, к тому же в пасти дракона может быть чересчур светло, если он извергнет пламя. – Ред всегда начинал философствовать, когда ему нечего было делать, и эта привычка начинала раздражать Рика, который бы предпочёл безмолвную медитацию занудным отговоркам от реальности.

– Пойдём, Ред, кажется, я вижу свет вновь.

Глава3. Встреча

Мягкая и печальная музыка раздавалась где-то вдали, и голос тихо подпевал ей: “О, мой принц, подобный семи золотым коням, – приди ко мне – подобно всепроникающим ветрам – спаси меня из темницы – разбей решётку десницей – сагапо – эго ту амо…”

– Последнее не совсем я понял, что значит, – сказал Ред, подпевая в ответ и входя в освещённую пещеру.

В углу её на вполне царском троне сидела, скупо выражаясь, прекрасная зеленоволосая девушка, и на вид ей было лет двадцать пять, но Реду показалось, что это обманчиво. Если же говорить более точно, её красота могла затмить любую другую из доселе виденных ими.

Она посмотрела на них и печально улыбнулась. Её пальцы перестали перебирать некий музыкальный инструмент, больше похожий на гигантскую грушу, чем на что-либо другое, известное им.

Неожиданно лицо её стало расплываться, видоизменяясь из молодого и улыбчивого в угрюмое и недовольное чело старухи.

– Ну что, мальчики, повеселимся! – внезапно пропищала она диким, громким и каким-то нечеловеческим голосом.

– Вот блин космический, что за чушь, – Ред и Рик стояли, как два столба, завороженные внезапным неприятным взглядом, луч которого она направила прямо на них, и не были в силах пошевелиться.

– Вот, слышала я вас – “что это за свет, надеюсь, он приведёт нас к чуду…” Ха-ха ха! – театрально расхохоталась она. – Идиоты.... Тьфу, – она харкнула себе под ноги синей жидкой водой. И, хотя Рик и Ред не обладали широким спектром воспитания, но даже им такие манеры показались пиком бескультурья и вульгарности.

– Много я фас фот таких фот фидела – падонкофф… – она резко стала шепелявить, так как из её рта выпал драгоценный камень, который заменял ей зуб спереди. Она хотела было уже поднять его сама, но, вспомнив, что не царское это дело, подозвала одного из них.

Крючковатый зелёный палец направился в их сторону и сделал жест, при котором парализованность Рика куда-то исчезла.

– Вот змеюга подколодная, – Рик был вне себя от гнева – от того, что какая-то старая карга могла вертеть им и крутить, как гутаперчивыми куклами.

– Ты у меня ещё заплатишь за всё, – проговорил он тихо, а сам направился поднимать "зуб".

– Теперь положи это мне на колено, – старушка даже показала место, чем, видимо, считала – проявляет некую любезность к этому ничего не смыслящему оболтусу.

– Ничего, мать, – Рик стоял, пытаясь понять, с кем же их столкнула на этот раз их нелёгкая судьба, но черты её как будто бы разъедались временем – она менялась, то превращаясь в гнусное чудовище, то вновь обретая облик той миловидной и, можно даже сказать, красивой девицы, которую они увидели впервые.

– Ну что, Ред – докультивировался, – он сонно посмотрел на изваяние Реда у себя за спиной, и оно тоже стало расплываться перед его глазами, пока Ред не пошатнулся и плавно не начал погружаться на землю, а, точнее, на булыжники, ведь пол в пещере был каменный и холодный.

– Агррбах, – прошипело чудовище напротив, и Рик также начал окончательно терять бдительность, остолбенел и упал как мёртвый.

– Раньше ты был сильнее, вот идиот! – усмехнулась старушка. – Неужели ты не помнишь ничего, а ведь я-то всё помню и даже знаю, почему так сложились звёзды, что ты пришёл сюда – в мои покои – хотя, с другой стороны – здесь, во вневременье, звёзды складываются так, как пожелает их властитель. И я помню, как ты пожелал когда-нибудь найти меня вновь и не потерять как тогда, давно, на другой планете, в другие времена – во времена дикости и подвигов.

Она подошла к нему поближе и взяла подбородок в руки. Неловким движением она повернула лицо к свету и рассматривала его черты.

– А я ведь тоже запомнила тебя тогда, в той битве за Трою, в которой ты убил меня. Тогда ты был доблестным воином и имя твое было Ахилл. Я запомнила как ты смотрел на моё лицо, растворяющееся в небытии и, прежде чем краски того света померкли в моих глазах, я помню, что мне очень хотелось увидеть твоё лицо вновь. И вот ты передо мной. Жалкий и не помнящий ничего собиратель фруктов.

Пенфесилея, а именно так звали старуху, протянула свой крючковатый палец, и в воздухе возник экран. Усевшись рядом с Риком, она начала смотреть в него.

– Вот ты считал тогда, что лучше прожить короткую жизнь, но красиво, чем долгую и бесславно. И, – она развела руки, – где всё это? Только кудри стали короче, и на спине появилась некая щетина, и, странно, но кожа теперь окрашена в радужные цвета… – она продолжала размышлять и подумала, что богам прошлое не так и важно, не более, чем будущее. Впрочем, в будущем есть еще надежда на все самое лучшее! Пенфесилея ещё немного подумала о чём-то своём – о женском и потом всё же решила, что кем бы ни были эти странники, она обязана оказать им некоторые основы гостеприимства. Может быть, и поздно она подумала об этом, но так ведь лучше поздно, чем никогда.

– Кровать, – чётко и властно выговаривая буквы, она указывала вновь место и вновь пространство, послушавшись её, воссоздавало какую-то кровать, выдранную с куском занавески от балдахина и, видимо, взятую из времен средневековья. – Серебряная, между прочим, кхы. Здесь, в этой пещере, вам будет удобнее на кровати.

Через секунду Рик и Ред, а точнее их тела, уже возлежали на старинном ложе, по мановению пальцев колдуньи были завернуты в нежнейшие одеяла и беззаботность младенческого сна накрыла их подобно цунами, смывающему все на своем пути вне зависимости от того, хочет это все этого или не хочет. А Пенфесилея, со скукой зевнув, вышла из гостиной и направилась в другую часть своего пещерного пентхауза до утра.

Глава 4. Выход из пещеры

Когда Рик проснулся, он уже не мог вспомнить всего того, что с ними произошло ночью. Ред же, кажется, не собирался просыпаться вообще. И Рик уже начал сомневаться, придёт ли он в себя, когда Ред зашевелился и сел на кровать.

– Матерь Божия, что с нами произошло!? – он схватился за голову, так как она болела и раскалывалась, правда недолго и не слишком больно.

Он обнаружил себя на кровати, закрытой балдахином, а когда открыл занавес, то увидел, что видение никуда не испарилось, и они так и продолжают оставаться в вымышленной под действием гуанавы горе.

– Что за ерунда? Да, кажется, я вспоминаю… Эту “милую” старушонку ты помнишь, или она привиделась?!

– Да… Или молодая девушка, я так и не понял, – ответил Рик.

– Молодая девушка, скорее, – сказала певучим и глубоким контральто в этот раз, входя к ним, вчерашняя незнакомка. Она вновь предстала перед ними в обличье очень красивой особы. Только вот сегодня они смогли рассмотреть, что всё её тело было мускулисто, как у породистого жеребца, и каждая мышца выделялась под одеждой, что восхитило их обоих. Руки и ноги её были украшены золотыми браслетами, а на тело одета короткая туника.

И каждый мог бы сказать, что она слишком сильна, чтобы оставлять им право на выбор и свободу, пока она сама этого не пожелает.

– Что вы хотите от нас? – спросил её Ред, поняв наконец, что что-то она, видимо, от них хочет, если оставила их в живых.

– Мечты и мысли женщины – загадки, – ответила она и вновь перевела взгляд на Рика.

– Рик, – вы мне нравитесь больше – вы менее грубый и прямолинейный.

– Правда? Что ж, я рад вас обрадовать, так как это действительно так. Ред – порядочная свинья, в отличие от меня. – Рик подошёл к ней ближе и, наконец, спросил то, что почему-то сильно волновало его.

– Скажите-ка, прекрасная незнакомка, нам – кто вы? (хоть он и хотел спросить совсем другое, а именно, какое же из обличий представляет собой её истинное лицо), но понял, что это может быть слишком бестактно. Более того, это могло разозлить это пока непонятное им существо, и разговор мог прерваться, чего Рику крайне не хотелось по многим причинам.

– Прекрасная незнакомка?! – она задумалась, потом нахмурилась, а потом окончательно решила не реагировать положительно на лесть.

– Что за гламурный тон, что за панибратство!? – мне неприятно, что некое лицо наполовину божественного происхождения называют с таким мещанским пафоском – фью – то есть фу. Ха-ха, вы считаете себя умнее меня?! – наконец она рассмеялась, и все заметили, что как бы ей не хотелось скрыть, что если и не приношения, ей нужны, как минимум, комплименты, но сделать это у неё не получилось.

– Так вы – Богиня? Позвольте, позвольте, – Рик сделал восхищённый пируэт и каким-то эльфовским круговым движением приблизился к ней ещё на шаг.

– Как же я мог сомневаться, столь ослепительная красота может принадлежать только Богине, а не смертной женщине.

– Вы все бессмертны, вернее, переходите из тела в тело, – сказала она, вновь подумав, что стоит говорить им, а что скрыть и приукрасить. – И даже Боги подчас ведут себя также, не в силах бороться с некими путами судьбы.

– Вы – философ, моя милая, – добавил Ред, наконец, найдя нечто общее и решившись вставить это, несмотря на видимое и непонятное расположение её к его другу. Казалось, Реда она игнорировала как некую данность – например, как диван, на котором она в данный момент сидела.

– Я больше люблю поэзию – в ней суть бытия! – она взглянула мельком на Реда и вновь перебросила свой прямой взор на Рика.

– Ладно, Рик, я не любительница долгих интриг и скажу вам всё, как есть. Вы в прошлой жизни мне были слегка знакомы, и при одной из битв убили меня, предварительно влюбившись и рассмотрев мою красоту. (Пенфесилея  – царица амазонок, дочь бога Ареса. Во время Троянской войны П. пришла с амазонками на помощь троянцам и была убита Ахиллом в поединке. Всего же от руки Ахиллеса пало 72 воина. Сразив множество врагов, Ахиллес в последней схватке дошел до Скейских ворот Илиона, но здесь стрела, пущенная из лука Париса рукой самого Аполлона, поразила его в пяту, и герой погиб.) -И в тот момент я также влюбилась в вас, и мы оба загадали некое желание, чтобы обязательно встретиться вновь. Но вот беда – сейчас мы можем быть только друзьями.

– Это почему же? – запротестовал Рик. – Я готов был бы влюбиться в вас вновь.

– Зато я… Хм, – она не знала, как бы потактичней объяснить свои чувства, а вернее, отсутствие их, и просто решила не объяснять.

– Ах, знаете, ну я просто уже никак не могу в вас влюбиться, – что было, то было – было и сплыло.

Но Рик на этом не остановился, он был очень любопытен, и его интересовало, каким образом они попали к ней, и в каком же измерении она всё-таки существует.

– Я существую в своём собственном измерении и ни к чему не привязана, – ответила она, как бы читая его мысли. Возможно, такое право мне дал Бог, возможно за то, что я правильно шла, а возможно и неправильно.

– Но разве это так важно – всё очень просто – мы существуем в том измерении, какое себе измыслили. И я, подобно этому осколку некоей планеты, на которую вы сейчас прилетели – я как осколок и не целое… Как осколок, которому нужны вся вселенная и ее чудеса, чтобы стать полностью целой и завершенной!

– Но разве ты никогда не хотела изменить что-либо в своём одиночестве? – недоумённо спросил Ред. – Разве тебе интересно быть в таком небытии?

– Я? А разве это целесообразный вопрос? Это личное и даже слишком, – она уставилась на Реда и пронзила его остриём нефритовых глаз так, как будто бы это были два древнегреческих копья, – кто ты, чтобы задавать мне столь откровенные вопросы?

– Я – Ред, но некий человек предсказал мне нечто большее, хоть я и чувствую себя лишь неким шпунтиком в этой огромной машине – вселенной.

Тут Рик не выдержал и заявил, что вселенная – это всё же большее, чем машина – это нечто живое и боговдохновенное, и что Ред также – нечто большее.

– Что-то я не вижу в ней дуновения Бога – того мудреца, о котором знает каждая планета – кроме, пожалуй что, этой.

– Возможно, дело в твоих глазах, на которых одета пелена неведения, но кто я, чтобы судить тебя, о человек, – богиня тоже встала и спросила, куда он решил направить свои стопы без её ведома.

Ред усмехнулся, ведь теперь он понял, что она такая же как и он, но никак не может избавиться от манеры повелевать и властвовать, пусть ей даже, возможно, просто хотелось бы пробежать голыми пятками по мокрой от росы траве и ловить ртом солнечные зайчики и дыхание ветров.

– Я – хоть и не полубог, но вижу многое, и в том числе и то, что тебе очень одиноко здесь, в твоём подземелье, – по крайней мере, сейчас, в этот отрезок времени, – добавил он, заметив, что она начинает сердиться.

– Пойдёмте с нами, Богиня, и мы выведем вас на свет Божий и покажем много всяких миров, мы – путешественники, – попросил её Ред, который часто переходил на вы, как только вспоминал о её возрасте.

– Если вы это делаете из жалости ко мне, то мне не нужно подаяний – я могу быть сама по себе…

– Нет, не только. Мы это делаем оттого, что так решило время – и оттого, что мы не против вашего общества, и мы считаем это знаком, что встретились с вами. Есть слишком много причин, и все они говорят только одно: они за то, чтобы вы пошли с нами.

– Что ж, если ты умеешь слышать время – тогда я доверяю тебе, о смертный. Но лучше бы ты еще умел слышать вечность. Я пойду с вами и постараюсь быть как можно более лояльной. Мне, на самом деле, дома сидеть уже надоело.

Она ушла в другую камеру пещеры и появилась через час. Рик и Ред по-прежнему не могли двигаться. Она была всё так же прекрасна, что доставляло немалое удовольствие им обоим – и подтверждало, что красота нечто значит в общих вселенских понятиях.

– Пойдёмте – “памэ”, – сказала она по-гречески и они увидели, что в руках она держит некий магический посох, больше похожий на веретено.

– Это то, что служит координатами моей силе или проводником… – по-разному бывает, – добавила она, улыбнувшись, когда увидела на их лицах любопытство.

– Немного огня в середине пути, – Рик достал флягу с водой и отпил глоток, наконец обретя способность двигаться.

– А немного, однако, – пошутил Ред, а девушка также откупорила внезапно возникшую в руке бутылку и налила вино в бокал.

– За древнюю Грецию, господа!

– За неё – любимую, – ответил Рик, и они вышли.

Небо распростёрло свои объятия над ними, и шагов больше не чувствовалось, потому что их не было. Ветви деревьев прошуршали у их лиц, а руки, подобно взмахам крыльев, распахнулись наперекос облакам.

Возвышаясь над землёй, они ещё не знали, куда занесёт их ветер, а точнее, они больше не спрашивали.

Внезапно чувство полёта исчезло, и они вновь очутились на земле. Мелкий дождик моросил, не затрагивая почему-то их лица.

– Давно я уже не была на природе. – Богиня ощущала радость, и её грудь раскрылась навстречу свежему воздуху и миру после дождя.

– Так ведите же меня к другим планетам, вы – мои нынешние друзья! – она закружилась вновь в воздухе и затем приземлилась обратно.

– Почему я так давно была в темнице? – спросила она у них.

– Потому что там, где ты была, ты забыла, что значит пить воздух губами, что значит летать, что значит жить, и ты соскучилась! – Ред улыбнулся.

– Ред, а ты хороший друг – мне нравится твой ум, он настраивает меня на нечто небесное.

Они шли, упоенные ароматами трав и цветов, и каждая веточка что-то шептала своё, и каждый цветок рассказывал историю, светясь в полутьме предутренних суток.

– Когда я однажды разобьюсь, возлюбив слишком сильно, то рассыплюсь тысячей кристаллов – волшебных и… Очень дорогих. Ведь когда летишь слишком высоко, то непременно должен упасть, подобно Икару.

Но я ничего не могу поделать – это звёзды – звёзды они правят мною, а, может, это любовь… – Божество возносилось всё выше и выше в своих мечтах, но никто её не остановил.

А ведь у неё ещё было время, чтобы повернуть назад – в пещеры, в подземелье – и превращаться там то в змею, ползущую своим путём, то в умную старуху.

У неё еще было время вернуться.

– Ещё не вечер, – Рик посмотрел на звёзды над головой. – Но уже ночь, – добавил он, слегка удивившись данному открытию.

– Вечер может быть долгим, а ночь может не закончиться никогда. А если мы сами не осветим себе путь методом разума и воображения, данного нам непонятно кем и, что ещё более непонятно, – в каком количестве, в общем, если мы не будем пытаться быть разумными, то мы ими и не станем, – подытожил он.

– И, в связи с этим, я решил зажечь факел.

C этими словами он достал некое подобие факела, только в электронном варианте. Как только он нажал кнопку, их путь и фигуры осветились прекрасным золотисто-охристым огнём.

– Красив шар, который, подобно огню горящих планет, расширяется в форме круга из одной точки во все направления! – богиня любовалась факелом, так как имела некое око, которое способно видеть красоту.

– Cтранно, а я вижу всего лишь электрический факел. Милая моя, а вам не кажется, что вы просто выпендриваетесь?

– Да нет, мне кажется, что, возможно, мне кажется, что это красиво, и если вам так не кажется, то точно я не могу что-либо утверждать. Наверное, просто показалось. Вот, видите, я даже с вами не спорю, так как я бы сделала это раньше, когда была юной богиней. Раньше бы я вас просто покарала за попытку сомневаться в моих словах. И, тем более, слово “выпендриваетесь” – я его не знаю, но чувствую, что значит оно то, что ко мне никоим образом не относится.

– Понимаете, иногда человек или даже получеловек – полубог, может точно ничего не видеть, а просто выдавать желаемое за действительное, всячески пытаясь эту свою иллюзию толкнуть в мир, дабы поднять свой авторитет и казаться тем, чем он на самом деле давно уже не является… По крайней мере, так делаю всегда я, – попытался объяснить ей Ред.

– Да? Я не видела, чтобы вы гоняли понты особенно сильно. Точнее сказать, я вообще не заметила в вас никаких понтов. И кем же вы являетесь в таком случае?– она улыбнулась и пощекотала его щёку травинкой, только что сорванной с дороги.

– Понимаете, милая, иногда я чувствую себя полнейшим, законченным сорняком, который коптит это небо и этот мир, и мне становится не по себе оттого, что на больший диапазон я, кажется, не тяну.

– Так а что помешало вам чувствовать себя по-другому? Что же это? – он смотрел на неё и внезапно понял, что она переживает за него, настолько грустен и взволнован стал её взгляд.

– Я думал и тоже задавал себе этот вопрос: почему я не могу стать Богом? И я понял, что каждый раз, когда я открывался, и у меня, условно говоря, вырастали крылья, кто-нибудь неизменно сбивал меня с тех вершин, куда удавалось так случайно и прекрасно залететь… Понимаете, не обязательно это было сделано специально, но чаще всего я чувствовал, что сама судьба подкладывает мне некий неэтичный и ужасный удар в поддых, становился вновь всё тем же дураком, который не может справиться с такой вот ситуацией.

– Не забывайте же, что жизнь – это творчество, и всё, что вы сейчас сказали, могло бы быть сказано более этично по отношению к судьбе. – Ей, видимо, что-то не понравилось в его рассуждениях, и скорее всего то, что они не имели прекрасного сказочного конца – хорошего логического вывода, который сразу же объяснил бы всё.

– Знаете, все, кого бы я ни встречала, искали во мне гуру. Но я им не являюсь, – сказала она, подумав.

– А я не искал себе гуру, но мне не помешали бы талисманы защиты и удачи от неведомых сил. А так – нет, гуру я давно уже не ищу, он у меня внутри.

– Чем больше мы рассуждаем, тем дальше от истины и покоя. Казалось, что слова делают нас пустыми. Они всё равно не могут отобразить, а лишь коверкают, лишь извращают смысл прочувствованного. Часто они идут раньше, чем ваше я, – сказала богиня.

– А что же тогда, Рик, для тебя истина?

– Я сам для себя – истина, и то, что я живу, и я чувствую, что люблю себя. Мне странно, почему я всегда защищаю себя – откуда это во мне? Я прихожу к выводу, что любить самого себя – есть пока что для меня единственно-подлинное и существующее на самом деле мироощущение, и не вздумайте со мной спорить.

– В самом деле?! Я бы не стала спорить с вами хотя бы по той причине, что споры отнимают слишком много сил. Да, кстати, можете звать меня просто Пенфи, а вы будете тогда Ридом – читающим, просто так, для разнообразия. Мне так надоело быть в образе всемогущей богини. А что за огни я вижу вон там вот – вдали? – она показывала своим немалым, но чрезвычайно изящным пальцем в сторону возвышенности, на которой и в самом деле мерцали яркие и красочные огоньки.

– Ну, милая Пенфи, отлично, я буду Ридом! Но неужели вы никогда не видели огней, в конце концов?

– Но я чувствую, что это необычные огни, и, пока у нас есть время, мне бы хотелось заглянуть туда.

– В этом мире многие мотыльки летят на свет призрачного огня, но обжигают крылья, – философски заметил Рид, выкуривая вторую сигарету за последние двадцать минут.

– А вот вы, Рид, предпочитаете, видимо, огни сигарет. Что ж – это ваше право. В этом мире каждый может выбирать.

– А вы откуда знаете?

– А по опыту наблюдения за вами – апостериори, так сказать.

– Как говорил мой друг – достаточно начитанный человек: “ Созерцая, мироздание уходит от интеллекта и делания краткосрочных выводов, целиком и полностью наслаждаясь видением Божественного”.

– Вот этим я и собираюсь сейчас заняться, – сказала она и быстрым шагом направилась навстречу мерцавшему блеску холма.

– Как же быстро она двигается. Смотри, она уже на полпути…

– Она не двигается, она рассекает пространство, и я чувствую, что она делает это от того, что сама является острием бритвы. Сейчас, возможно, ей больно, но она не понимает отчего, возможно больно и тебе, и мне, но мы также не замечаем и не осознаём отчего….

– А ты знаешь, я только сейчас понял, что она летит, посмотри – она всё выше и выше над землёй.

– Ещё бы, а как ты думал, богиня – она должна ходить по земле?

– Я не думаю, я просто любуюсь. – Рид закурил ещё одну сигарету.

– Пойдём, милый, – нам ведь с нею по пути и теперь, видимо, надолго.

– Согласен насчёт того, что этим зрелищем стоит просто любоваться.

Она обернулась к ним и, не улыбаясь, протянула перст и перевела его с одного на другого, потом вновь продолжила движение. И они почувствовали, как ноги их больше не чувствуют земли,

и быстро догоняя её, летели навстречу ветру, а он струился по их телам, распахивая края пальто, забираясь под воротник и оставляя на щеках прикосновение, на пальцах – ощущение звёздного света, и в глазах оставляя отпечаток этой невероятной картины – когда видишь землю, траву, края дороги, камни, цветы – c высоты.

– Догоняй её, Ред! – они почувствовали, что могут набирать скорость и снижать её – теперь трава и цветы стали проноситься гораздо быстрее.

– Я чувствую, что это сон, только не могу понять – насколько далеко я ушёл из той реальности, в которой был. – Рид распахнул руки, и его пальто кроя кимоно сделало его похожим на летучую мышь.

– Смотри, я уже близок к тебе, – Рид шептал эти слова, но знал, что она может слышать и чувствовать даже спиной, и любое дуновение пространства не останется незамеченным.

– Ты? – она разговаривала с ним шёпотом. Тихий смех лился как журчание ручья, похожий на музыку тысячи волшебных колокольчиков, он окутал его тело неповторимым сиянием, он дразнил и околдовывал, заставляя слышать то, что он никогда не слышал. – Ты? – ещё раз, смеясь, спросила она. – Конечно, ты близок ко мне. Приближайся!

Когда они почти достигли поселения огней, она сказала им, чтобы они ступили обратно на землю. И они не стали спорить.

– Идите за мной, я знаю, куда ведёт дорога, – сказала она, оборачиваясь и в этот раз надев маску улыбки, правда старческой. Её чресла вновь стали похожи на выцветшую и обветшавшую ткань, а глаза впали и покрылись туманом, мешая видеть в них свет.

Глав

а 5. В провинциальном городке

– Как странно, старуха в окружении двух таких красавцев, – одна из девушек, танцующих в круге-возвышении, сразу же заметила их, потому что они были необычны – необычайно красивы! Она подошла к ним, и в одной её руке был некий бокал, сделанный из разноцветного камня наподобие муранского стекла, а другая уже опустила голову на плечо к Риду.

– Стоп – стойте. Я ничего не понимаю.

– А ты расслабься и просто принимай! Понимать здесь особенно нечего, – вторая, похожая чем-то на первую, подошла к нему с другого края и протянула руку.

– Меня зовут Шершела тор Аулавд! А вас?

Рид посмотрел на другую девушку и уже более спокойно ответил:

– А мы просто решили прогуляться. Мы с планеты Аоро, и моё имя Рикеректист Аворонд. А это мои друзья – Ред-Массури и Пенфесилея.

– Зовите меня Сапфо,– прервала его богиня, – это некая поэтесса с той планеты, где я когда-то обитала в одном из тел, если вам знакома данная концепция.

– Конечно, знакома, – расстроено ответила девушка, – об этом знают даже в самых захудалых окраинах вселенной.

– Одно дело, долбить эти правила в школах, а другое – познать это, прочувствовать, ощутить. Вы так не считаете?

– Познавать это сейчас на своей шкуре мне бы отнюдь не хотелось, – поразмыслив, ответила девушка, – и менять своё тело слишком рано, – капризно добавила она.

– Познать можно не только неким физическим образом. Могут быть видения, образы, хотя, впрочем – всё одно…

– Не важно – что, но важно с кем, – одна из девушек, та, которая первая подошла к ним, взяла Рида за руку и пригласила его танцевать.

Рид покорно согласился – он никогда и никого не обижал, а ему показалось, что если он вдруг заупрямится, то это сможет расстроить это упорное в своих взглядах создание. Он танцевал с нею, и вся жизнь показалась праздничной, весёлой и забавной, но в глубине души он всё же думал о том, что безумно хочет быть рядом с богиней в этот и во все другие моменты своей жизни. Он улыбался – он умело играл, он старался не подавать виду, что этот танец и эта радость рождены в нём некоей встречей, которая привела его сюда.

В это время Ред пытался убедить другую девушку, что та старая женщина, которую девушка упорно называла вещей сновидицей, вовсе не так стара, а просто прикидывается, а богиня смеялась, понимая, что для девушки это всего лишь удачная шутка странного чудака.

– Не выставляйте же себя дураком, Ред! Вам пора становиться умнее.

– Му-у, – ответил ей Ред и затем увлёк девушку за собой танцевать.

– А я пока здесь прогуляюсь, – богиня смотрела на то, как первое из солнц выходит из-за горизонта планеты, и ей казалось, что её сны рассказали ей раньше об этом моменте, чем она видела его сейчас. – Прекрасное дежавю: это значит, я близка к истине.

– Хотя, что значит расстояние для мысли, то же примерно, что точка для бесконечности, не правда ли? – голос подошедшего был низок и певуч. – Мне сказали, что вы не в меру мудры для нашей местности, и я решил узнать вас поближе, прекрасная незнакомка!

– Но разве вас не смущает, когда вы меня так называете, то, что я, скажем, не совсем прекрасна? – спросила она.

– Да, конечно, были времена, когда я именно такой и была. – Она, не оборачиваясь, созерцала фиолетово-бирюзовое небо, усыпанное разноцветными звёздами, которые мигали и подмигивали ей то одна, то другая по-очереди.

– Я услышал, что вас зовут Сапфо – не так ли?

– Именно, но кто вы? – она, наконец, обернулась, но не увидела никого в ближайшем пространстве. Пенфесилея была сбита с толку и оттого говорила не так уверенно, как обычно. Она была слишком далеко в своих мечтах, когда этот певучий музыкальный голос решил вмешаться в её мысли.

– Я – хозяин этих мест, покровитель всех, кто когда-либо присутствовал на этой земле.

– Отлично! Но что именно привело вас ко мне?

– Пока что я не хочу говорить об этом. Хотите потанцевать?!

– Как можно танцевать с духом?

– А как вы раньше это делали?

– А я думала, что одна! – Она рассмеялась. – Хватит. Полноте! Я не буду танцевать.

– Что же – это ваше право свободы и выбора!

Шелест плаща раздался рядом с ней, и существо, которое разговаривало с нею, стало видимым. Прикрывая лицо капюшоном, оно подошло к ней ближе.

– Теперь вы можете видеть меня, не правда ли?

– Да, и я уже знаю, что вы мне нравитесь, и я буду скучать по вас.

– Наша встреча не случайна. Вы должны были бы внимательно вслушаться в то, что я вам сейчас скажу:

– Вы должны спасти планету Земля или Терру, также её называют Геей на космических картах-навигаторах. У реки Бия лежат ключи от её рая. Люди там мучимы многим и только божественное вмешательство способно исцелить планету.

– Что это значит? – она недоуменно взглянула туда, где только что стоял он, но там уже никого не было. Но она услышала, как шелест его одежд растворился в звуках музыки и танца.

– О, наша юная старушка! Пойдёмте же с нами танцевать! – Рик и Ред подбежали к ней и увлекли за собой. Танцуя, она забыла о странных словах, и мир вновь был виден ею красочной праздничной картинкой из сказки.

Глава 6. Утро туманное

И вновь наступило очередное беспардонное утро. И всё было, как и раньше, за исключением того, что их гостиница поражала воображение своей обветшалостью, чересчур незамысловатым утренним завтраком (яичница из яиц местной птицы и пара лепешек с сыром) и исключительной архаичностью постельного белья и полотенец. А за окнами стоял сильный туман, застилавший все вокруг нежной дымкой невидимости…

Ред и Рид всё ещё оставались её друзьями, а она, не обращая внимания на их восхищенные взгляды, вспоминала странный образ и слова вчерашнего незнакомца.

Они всё думали о ней, как о чём-то чудесном и никак не могли понять, что она тоже частица мироздания – огромного и бескрайнего. Она могла стать богиней, могла старухой, могла потерять память и найти свои предыдущие жизни, она могла помнить всё и видеть всё до последней крупинки песка на самом неизвестном из всех островов, а могла не знать ничего и пребывать в одиночестве годами или веками.

Есть такая игра – русская рулетка. Иногда она напоминает жизнь. И что выпадет на следующий день, кто может предугадать? Только Бог?

Говорят, во вселенной существуют Хроники Акаши, и в них записано всё – и прошлое, и будущее, но всех планов Бога не знают даже Ангелы.

Можно только жить дальше, ни капли не смущаясь и принимая себя, как идеальность, открывая каждый момент, как нечто новое, и не важно, продлится это мироощущение сто лет или всего лишь день.

– Ты дичишься нас – ты хмурая и замкнутая сегодня, – встретившись за завтраком, они имели возможность обсудить вчерашнее.

– Да, ты прав, Рид, я привыкла к одиночеству, как привыкает сова к тому, что весь мир отражается в её огромных круглых глазах. На планете земля был такой теоретик, который предположил эволюцию, которая должна была идти от простейшего к сложному, но значит ли это, что она происходила от низшего к высшему? Лично я пыталась эволюционировать, но вновь прихожу к тому, что я есть. А может быть к тому, чем я была миллионы лет назад? Я лишь научилась скрывать своё прошлое, в котором есть место для беспомощности перед обстоятельствами, в которые я попадаю. Я ведь всего полубогиня на данный момент времени. А не верховный Бог. Были и такие, которые предположили, что всё происходящее есть нечто предопределённое, подобно персту Всевышнего – единая система, выйти из циклов которой тебе не дано, и твоё микросознание, хочет оно этого или не хочет, всё равно дальше этого не двинется, поэтому просто получай удовольствие – просто живи, ведь у тебя нет ничего другого. А если ты попытаешься насильно заставлять пространство изменить тебя, то оно ответит насилием! Это мой опыт, и я предполагаю, что у других может быть другой – но и это предопределено, правда кем, – я не знаю, не видела, не чувствовала и не смогла понять. “Высшие силы” – так говорят язычники, “высший разум” – так считают учёные, “Бог” – так считают верующие. Впрочем, вру. Однажды во сне я увидела высшего Бога. Это была сцена из Армагеддона. Дыра разверзлась в небе, и появился Он. Прекрасных два всадника сопровождали Его. Как только Он явился, то исчезло время. События вокруг застыли. И Бог распространял собой энергию вечности. Это было несказанно хорошо, т.к. я понимала, что ничего плохого больше не будет!

Но сейчас, подобно тому, как цветы распускаются и закрывают свои лепестки, так и я зависима отчего-то. Я могу засыпать и бодрствовать, но приходит ночь, и ночь сменяется днём, и в этой огромной вселенной есть горстка воспоминаний, которые останутся со мной навсегда, если только я не потеряю память. Вот и всё, Рид, и в простоте нет смысла для меня, но сейчас у меня для вас есть лишь простота.

– Тогда у нас для тебя есть нечто большее, – Рид протянул ей руку, – вставай, старушка, мы отправляемся в путь! И ты сможешь развеяться, а если нет, что ж, по крайней мере, мы тебя доведём до корабля и развеемся сами. Она приняла протянутую руку.

– Миром правит состраданье, но если даже будет по-другому, то что-то иное произойти бы и не могло. Я снова с вами, как шут, сменяющий маски и прячущий за этим некую несусветную одинокую глупость, от которой не деться и не уйти. Зря я это хотя сказала, ведь не вашего это ума дело.

Глава 7. Корабль

Когда они вышли из селения, люди провожали их и махали руками. А несколько девушек явно были расстроены тем, что им не удалось влюбить в себя пришельцев до беспамятства – так, чтобы они забыли свои дела и навсегда остались с ними. Хотящие этого подобно нимфе Калипсо, жившей на острове Огигио и желающей того, чтобы Одиссей остался с ней навсегда. Но если ты живёшь в одиночестве, разве ты не будешь желать того же?

– Тем не менее, Рид и Ред уходили, покидая красавиц просто потому, что таков был их путь, и останавливаться они пока не желали. Они даже представить себе такое не могли. Это было за пределами их нынешнего понимания.

– Ну вот, – сказала Богиня. – Сказка закончилась, а вы ждёте от меня некоего продолжения. Я же говорила вам, что я для вас в какой-то мере шут, который должен скорчить новую рожицу, чтобы увлечь вас, рассмешить и создать нечто чудесное и необычное.

– Но вы для нас намного больше, – вы богиня, вы нечто самое прекрасное, что мы видели в своей жизни.

– А вам не кажется, что даже полубоги иногда могут сменить свой настрой – почувствовать себя не в своей тарелке?

– А нам всё равно. Мы ваши преданные друзья – мы тоже можем сменить маску восхищения на маску понимания, – ответил Ред.

– Хорошо, тогда посмотрите, как мне не по себе – смотрите и наслаждайтесь, или сопереживайте, в общем, – ваш свободный выбор, – она села на камень и внезапно для них расплакалась.

– Что происходит, милая? – спросил её Ред, так как был взволнован, и Рид также подошёл к ней ближе.

– А ничего, просто у меня понимание, что всё в моей жизни поменялось. И это стресс, и он сильный, как буря после затишья. У полубогов такое тоже может быть иногда.

– Хорошо, но только жаль, что вы решили погрустить ровно за сто метров до нашего корабля, ведь возможно там мы могли бы найти более комфортные условия для вашей персоны.

– Вы так думаете?

– Нет, конечно же, просто любая грусть происходит по каким-либо причинам, являясь следствием.

– И мы могли бы за чашкой свежего кофе обсудить с вами эти причины.

– Идёмте на корабль. Вот видите, я всегда должна быть сильной, всегда держать знамя в руках, но мне кажется, что я могла бы быть другой. Понимаете, я так устала от образа героя – от ощущения того, что я должна спасти мир, вас, человечество. Разве я не могу быть просто волшебной, но при этом не быть такой жёсткой, грубой – я сама не понимаю, ну почему? Впрочем, не стоит просить совета у смертных – иначе я рискую стать такой же глупой и не понимающей ровным счётом ничего.

Тем не менее, несмотря на бурный монолог, её внимание всё-таки привлек космический корабль, который они, наконец, обогнув холм, имели удовольствие лицезреть. Сияющий на солнце голубоватыми отблесками, он выглядел фантастически красиво.

– Дом – милый дом, – мечтательно произнёс Рид и, взяв её за руку, увлёк за собой. Ред плёлся за ними, но, как и все обрадовался, скорее всего, тому, что у них скоро будет всё то, чем они были обделены в путешествии, – сверхсовременные диваны и мягчайшие чистейшие одеяла, созданные из волокон озерного рогоза.

И также он прекрасно знал, что водные процедуры в собственном бассейне ему давно уже снились в самых романтических снах, и ему было интересно, как к этому неземному – по его представлениям, комфорту отнесётся их новая знакомая, которая обитала в пещере так долго и, на его взгляд, не вполне с пользой.

– Это наш прекрасный в относительном, конечно, масштабе, ковчег, где мы будем спасать нашу уставшую странницу! – Рид улыбался широко и наиграно, и всё для того, чтобы хоть как-то поднять настроение Пенфесилее. – Мы счастливы, что ваши стопы ступают здесь, и мы будем готовить кофе сейчас – один из древнейших напитков вселенной. И всё же вам кофе с тростниковой сиропом или кокосовым муссом? Выбирайте – у нас слишком много рецептов, чтобы я мог перечислить их все.

– Тогда на ваш вкус – будет идеальным вариантом, – она рассмеялась, увидев, что Ред уже вышел в огромном махровом халате и с полотенцем на голове, чем напомнил ей некоего арабского торговца, которых иногда она видела в древнегреческих портах, и которые ни красотой, ни остротой ума никогда не блистали.

– Он легко, почти порхая, на цыпочках, подкрался к кухонной панели и, нажав пару кнопок, запустил приготовление кофе, рецептуру которого он тут же принялся расписывать ей.

– Рид, вы знаете, я, пожалуй, приму душ после кофе, вы правы. Я безумно люблю кофе – он меня почему-то восхищает и иногда даже сильнее, чем что-либо более духовное, в чём парадокс.

– Богиня, – Рид подошёл к ней и, поскольку они были одни, а Ред предпочёл отлёживаться в ванной, поцеловал ей руку.

– Ей Богу, я ещё не видел такой сложно-умной женщины, как вы, и вы не перестаёте удивлять меня и радовать вновь и вновь!

– Правда?! – видно было по её порозовевшему лицу, что ей это понравилось, но ненадолго, так как она и сама знала про себя всё то, что он сказал, но почему-то ей всё равно было приятно.

– Так и что вы там мне говорили?

– Я просто влюблен в вас, как бы мне не было неприятно осознавать, что я недостоин чести прикоснуться даже, чтобы поцеловать вам руку. Знаете, когда понимаешь, что тебя влечёт к кому-то, кем ты никогда не будешь обладать полностью – это вот прямо незакрытый гештальт.

– Да, я знаю, – ответила она, – у меня такое было однажды, но это мы пропустим. Тащите же свой кофе, наконец, и… Я разрешаю вам этот поцелуй. Мне не жалко. Альтруизм – вот к чему нам стоит стремиться! – Богиня не заметила, в какой момент она перешла на “вы”, но, видимо, это отображало некий романтический спектр её натуры.

Рид повернулся к ней, и чашка кофе застыла у него в руках.

– Милая, теперь я один из наидостойнейших!

Он поднёс ей кофе, сияя от радости.

– Не так… Всё это не моё, – сказала она и взяла кофе, – в другой раз, а сейчас ни в коей мере!

– Я верю, что вам это будет также приятно, как и мне, и я успел заметить блеск в ваших и без того сияющих глазах… Я хочу, чтобы вы расслабились – просто один поцелуй на ночь после долгих дорог. В честь нашей прошлой жизни, где мы влюбились друг в друга с первого взгляда!

Он увидел, как она закрыла глаза, и смутно слышал, как она сказала, что хочет спать и, только потом, поцеловал её руку. Затем он почувствовал нечто большее, чем когда-либо ранее. Её пальцы были похожи на ряд ледяных молний, которые пронзили всё тело, и волна удовольствия возникла в нём. Она окутывала и убаюкивала их обоих.

– Вы неповторимы! Вы сказочны и непередаваемы ни в каких словах,– сказал он наконец.

– Ваши слова – они расслабляют, и они дарят мне эмоции – те, от которых в последнее время я отдалилась в своём одиночестве. Я чувствую себя чуть более счастливой, – она обняла его за шею, и её рука – одна из шести, которые внезапно для Рида появились у неё за спиной, стала двигаться всё ниже вдоль его спины и заставила его понять, что значит прикосновение богини.

Затем оба они откинулись на спинку дивана и решили, что выпить кофе будет самым прекрасным завершением ночи.

– Вы можете пойти со мной – я хочу, чтобы вы были рядом всю эту ночь?

– Ну конечно да. Даже монашка не увидела бы ничего зазорного в том, чтобы подарить секунды тепла своему ближнему, обняв его и уснув, – примерно через миг они очутились в спальне. Рид проводил её в душевую, а сам ждал, когда она вернётся, на шелкопрядных простынях кровати зеленого цвета, такого же, впрочем, как та любовь, которой он наслаждался сейчас каждое мгновение.

Казалось, что он был счастлив в эти моменты, а когда он увидел, как в проёме двери золотом вспыхнули дуги её бедер, когда он спустился глазами по её ногам, когда любовался на угловатый треугольник её распахнутых крыльев-плечей, он ощутил божественность всего происходящего и застывающего у него внутри.

– Идите ко мне, богиня, – севшим голосом произнёс он.

– Уже иду – только спать, как мы и договаривались, – отвечала она.

– Никто и не отрицает, моё восхищение.

– Мы договорились, – и она приложила палец к губам, а затем закрыла глаза. Вечер убаюкивал их, наделяя мириадами звёзд раскрытые, как книги сердца. Всё так просто, и счастье так просто в своём достижении, – подумала она, – и вот боги опять залезли в кровать к простым смертным … – с некоей долей презрения и иронии она взглянула на него в ночи, но успокоилась, потому как он был всё же чертовки красив, юн и светел.

Глава 8. Полет в космос

За чашкой на этот раз уже утреннего кофе, если то, что проснулись они поздним днём, можно было назвать утром, они всё же решили обсудить её грусть, которая случилась с ней вчера. Ред покупал собранные за это время плоды, а Рид остался с нею, так как последнее время изобретать кофейные коктейли было равносильно для него некоему высшему творческому акту.

Было видно в окно иллюминатора, как разноцветные в своих костюмах и разнообразных купольных шляпах сельские жители торговались с ним, махали руками, доказывая что-то, и заносили корзины в грузовой отсек корабля.

Созерцая эту картину, Рид внезапно понял, что, как партнёру своего друга, ему также стоит хотя бы для вида быть там. Он решил попрощаться с обитателями синего осколка и вышел на улицу. Два солнца уже вовсю светили в обоих направлениях, наполняя его утраченной за эту ночь энергией.

– Я – солнечная батарея, – подумал он, мысленно благодаря солнце за предоставленную энергию и тепло. – Эхо-хех, – он потянулся и поздоровался с Редом, похлопав его по плечу. И подойдя к другой группе людей, разговорился с ними. Его интересовало всё, начиная от маленьких радостей и тревог, который принёс им этот год, и заканчивая тем, что же ещё необычного произошло на Балтиног.

Он настолько был рад этому дню, этим добрым и приветливым людям, он вдыхал по-новому этот свежий утренний воздух и думал, что, возможно, в этот момент она смотрит на него. И был даже такой шанс, что это доставит ей эстетическое наслаждение!

Наконец, все товары были загружены на корабль, и он был готов к тому, чтобы отправиться обратно в путь. Риду и Реду нужно было продать фрукты и другую утварь, которую в то утро в изобилии принесли им жители, торговцам с других планет. Несколько волшебных вещей, имеющих некую силу, они приобрели также, надеясь на то, что на многих планетах они будут пользоваться небывалым успехом и принесут им удачу.

– Не забывай мои слова, – пронеслось над городом тихое эхо, и люди, оборачиваясь, не могли понять, кто их мог произнести. И только Пенфесилея догадалась, что то, что вчера показалось ей лишь её разыгравшейся фантазией – сегодня подтвердило свою материальность. Но пока что она не знала, что делать с этими словами и решила предоставить времени разгадать загадку незнакомца. Разноцветные огни засверкали на округлой поверхности их галактического корабля и Рид, включив двигатель, в последний раз имел возможность любоваться красивым голубовато-розовым свечением и синей вечерней дымкой, которая подобно туману окутывала Балтиног каждый вечер. Затем он нажал некую комбинацию кнопок, которые приказали кораблю начать медленно подниматься над землёй. Через несколько минут, поднявшись на достаточную высоту, для того, чтобы не причинить планете никакого вреда, они набрали скорость и были уже так далеко от синего осколка, что могли видеть лишь смутные контуры, плавно растворившиеся в облаках.

Жители планеты проводили их взглядами и внезапно почувствовали, что что-то изменилось и что-то, какое – то преддверие нечто большего с тех пор таилось в них самих, в пространстве и в замкнутости их планеты на самой себе, навсегда уничтожив чувство безысходности и скуки в их крови. Но это было лишь предверие…

Когда Рид создал траекторию их полёта – от одной звезды к другой – он, наконец, смог подойти к ней.

– Я хотел с вами поговорить всё это время – с того момента, как покинул вас. Вы ведь скучали хотя бы чуть-чуть?!

– Да, конечно, – неохотно ответила она, поскольку никогда не принадлежала никому в полной мере, кроме себя самой.

– Я хотел извиниться за то, что вчера произошло …

– Не стоит извиняться – вы должны знать, что если это произошло, то другого в то время произойти не могло, и время – линейно, в таком случае.

– Вы иногда слишком сложно выражаетесь, и мне трудно успевать за ходом ваших мыслей, особенно тогда, когда я чувствую к вам нечто большее, чем просто мысли.

– Если вам суждено было стать моим, то этого мы не смогли бы избежать ни так и не сяк – понимаете ли?!

Она смотрела на него примерно так же, как в тот день, когда они впервые встретились, и её глаза, как холодный рентген, пронзали все его помыслы, не оставляя ни капли загадки и ни одного укромного уголка в его душе.

Поймите же меня, наконец, ведь то, как вижу я – видно через призму вечности! – наконец она отвела свой взгляд от его лица и улыбнулась своей жестокости. – Моя миссия ещё не завершена, и я не могу уделять вам много места в моих мыслях и мечтах. (Всё время разговора с Ридом она имела удовольствие созерцать того самого мага с планеты Балтиног, который напомнил ей, что ее долг спасать, и в данном случае она должна окончить то, что он поручил).

– Я думала о чём-то другом. – добавила богиня, явно имея в виду неслышимый для других разговор с магом.

Ред, сидя на кресле напротив них, сказал, что влюбленные похожи на маятники, которые раскачиваются от полной эйфории до депрессивных побочных эффектов.

– Нет же, Ред, ты стремишься быть поэтом, но тебе бы было лучше заткнуться сейчас. – Рид уже не был в состоянии быть невозмутимым и спокойным и злился теперь на них обоих.

– Вот, я же сказал, Рид, ты просто не хочешь мыслить умом, пребывая в подвешенном состоянии.

Возможно, Ред и был прав, и Рид, подобно загнанной в угол собаке отошёл от бесполезного спора. Он налил себе кофе и размышлял о чём-то своём, уставившись в одно из огромных окон корабля: Лишь звёзды, звёзды, звёзды – но куда они ведут меня? И, может быть, куда они ведут нас всех? Я видел так много звёзд и ходил по разным землям, но впервые ощутив любовь, почувствовал себя полным идиотом.

– Простите за то, что опять про своё, – сказал он вслух.

– Нет, ну почему же! – Ред подошёл к нему. – Дружище, наши поиски святого Грааля ещё только начинаются. Просто не надо думать, что твоя любовь – это всё, что существует в сознании этой огромной материи! Мир бесконечности прекрасен и подносит нам бесконечное количество необычайного, и так было, и так будет, иначе он не оправдывал бы своё существование.

– У вас нет сердца – у обоих. – Он ушёл в другой отсек корабля, и его не было рядом с ними два дня, пока он не решил вернуться и всё простить.

– Я отдал своё сердце в ваши ненадёжные руки, и я забираю его обратно, так как оно у меня есть, и оно живёт для того, чтобы любить, но навряд ли вас.

– Вполне возможно, что и так, – она разглядывала новую планету, которая постепенно приближалась к ним в окне.

– Кажется, я вижу первую из встречных нам планет! – сказала она, – и раньше она называлась по-другому, но что вы знаете про моё раньше, Рид, если вы даже про своё мало что помните.

– Вы жестоки. Если бы я был Богом, я бы был более мягок с теми, кто не обладает такой властью, как я.

– Так, может, и будете – мало ли у вас ещё жизней… – она и сама не понимала, отчего сменила милость на гнев, но иногда она делала такие вещи, которые логике никак не поддавались.

– Просто верьте мне, Рик – я вас всех очень люблю, посмотрите, кажется, эта планета – она движется прямо на нас. Ещё немного, и мы окажемся в не совсем приятном положении.