Использование синдрома упущенной выгоды

Вступление

Синдром упущенной выгоды – это плохо. Он крадёт внимание, множит тревогу, превращает ясный день в базар уведомлений и сравнений. Он шепчет: «Сейчас где-то происходит нечто ценное, а ты стоишь в стороне». И человек начинает метаться, как лодка без руля в непогоде.

Но для мудреца ясно: ветер сам по себе не враждебен. Он может быть попутным, боковым, встречным – важно, знаем ли мы курс. Перефразируя морскую истину: нам любой синдром упущенной выгоды может быть полезен, когда мы знаем, куда двигаемся в творчестве. Если курс задан, синдром упущенной выгоды становится всего лишь погодой – источником энергии и сигналов, а не властелином наших решений.

Эта книга о возвращении штурвала. О том, как сделать так, чтобы мозг и синдром упущенной выгоды были слугами, а не хозяевами. О том, как страх упустить превратить в топливо смысла, а не в кнут тревоги. Мы не будем бороться с ветром – мы научимся идти под ним.

Оптика книги – не «середина спора» и не очередной набор лайфхаков. Объективность, как я её понимаю, достигается с позиции космических начал: Солнечного Ветра и Северного Сияния. Солнечный Ветер – мужское начало – даёт направление, меру отказа и мужество говорить «нет» лишнему. Северное Сияние – женское начало – возвращает созвучие, глубину и красоту, учит действовать в ритме, а не в спешке. С этой орбиты синдрома упущенной выгоды становится читаем: где он попутный и ускоряет, где боковой и расширяет, где встречный и закаляет. А где он всего лишь шквал, от которого достаточно укрыться в тишине и вновь сверить курс по солнечному ветру и северному сиянию.

Почему синдром упущенной выгоды «плохо» по умолчанию? Потому что он захватывает управление. Дофаминовая система мозга – прекрасный гонец: она подаёт сигнал новизны, «ошибки предсказания», шанс исследовать. Но когда гонец садится на трон, жизнь превращается в бег за светлячками. Мы путаем чужую ярмарку со своей дорогой, а редкие возможности – с навязанной срочностью. Поэтому в этой книге мы восстановим иерархию: сначала курс, затем ветер; сначала смысл и созвучие, затем импульс.

Что вы найдёте внутри:

– Карту синдрома упущенной выгоды как ветров творчества: попутный, боковой, встречный, шквалы – их признаки, польза и риски.

– Ритуалы возврата к Солнечному Ветру и Северному Сиянию – быстрые способы восстановить ясность и меру среди шума.

– Истории и мифы, в которых синдром упущенной выгоды то рушит башни, то толкает к открытию – и практические выводы из них.

Эта книга – инструмент, а не лозунг. Я не обещаю «успевать всё». Я предлагаю успевать своё. Быть может, вы откажетесь от многих «горящих» возможностей – и впервые почувствуете, как тёплый попутный ветер расправляет парус именно вашего проекта. Быть может, вы позволите боковому ветру на час в неделю обогащать вашу палитру – и перестанете дрейфовать.

Если в пути станет шумно, помните кнопку возврата: три медленных вдоха, ладонь на сердце, слова «Смотрю со стороны Солнечного Ветра и Северного Сияния» – и один конкретный следующий шаг по вашему курсу. Всё остальное подождёт. Настоящее не хлопает дверью.

Синдром упущенной выгоды – плохой правитель, но полезный ветер. С ним не спорят – им пользуются. Там, где другие мечутся, мы будем маневрировать. Там, где другие спешат, мы будем созревать. И там, где другие упускают главное, мы будем встречать своё – неизбежно, спокойно, вовремя.

Игорь Леванов

Мудрец, равный северному сиянию

Явление Королевы северного сияния

Однажды глубокой ночью, когда город укрылся пледом вывесок и уведомлений, писатель Игорь сидел у стола. На переносице у него мерцали очки дополнительной реальности: через них на мир накладывались заметки и невидимые карты дел, как паутинка на лунном окне. Слова в рукописи никак не хотели складываться друг в друга, словно боялись стать чем-то большим, чем просто звуками.

И вдруг воздух над клавиатурой дрогнул, как поверхность озера под дыханием ветра. Из этой дрожи вошла Она – Королева Северного Сияния. На голове – мягкие наушники, в них разливался знакомый голос. Игорь прислушался: это была его собственная аудиокнига, его голос сопровождал королевскую поступь. Сама Королева светилась хладным зеленовато-розовым светом, будто кто-то пел древнюю мелодию льда и огня, и свет этой песни струился по её плащу.

– Твои слова, – улыбнулась она, – были для меня тропой через темноту. Я слушала – и пришла.

Игорь моргнул, очки осторожно перефокусировались, пытаясь распознать гостью как очередной слой дополненной реальности. Но слой был живой.

– Ваше Святейшество… – сказал он, удивляясь собственному спокойствию. – Рад видеть вас в такой час?

– Весьма польщена, твоим обращением. Титул «Его Святейшество» в христианской церкви используется для обращения к предстоятелям (патриархам) Православной церкви, а также к папе римскому в Католической церкви. Кроме того, этот титул употребляется в обращении к далай-ламе, главам тибетских буддийских школ и пандито хамбо ламе Буддийской традиционной сангхи России. Предстоятель Грузинской православной церкви имеет титул «Его Святейшество и Блаженство». Официальное титулование православного Константинопольского патриарха – «Его Божественное Всесвятейшество». Никогда не обращались к женщине говоря Ваше святейшество.

– Вот такие они люди не видят в женщинах света, – сказал Игорь.

– Я пришла, чтобы поговорить о людях твоего времени, – ответила Королева и легонько коснулась дужки его очков дополнительной реальности. Мгновенно деловые графики и ярлыки поплыли, превратившись в прозрачную реку; по ней плыли города, экраны, уставшие глаза и быстрые пальцы. – Они заблудились на ярмарке теней. Их ведёт синдром упущенной выгоды. По-английски его называют fear of missing out – иррациональный страх упустить уникальную возможность, преимущество или выгоду. Это давящее ощущение, будто прямо сейчас где-то происходит что-то ценное, а сам ты остаёшься в стороне.

В реке мелькали сцены: кто-то лихорадочно обновлял ленту, кто-то судорожно сравнивал себя с чужим сиянием, кто-то прыгал из очереди в очередь, а кто-то сидел посреди шумной комнаты, но внутри чувствовал пустыню.

– Видишь? – тихо спросила Королева. – Они бегут за светлячками и не поднимают глаз к небу. И оттого теряют не только ночь, но и утро.

– Как им помочь? – прошептал Игорь.

– Повернуть взгляд, – сказала она. – Оттуда, где ты сидишь, всё кажется срочным, как последний поезд. Но есть единственная объективная точка отсчёта – со стороны космических начал. С одной стороны дышит Солнечный Ветер – ясное мужское начало, зовя вперёд и наружу, вытирая туман сомнений. С другой стороны – танцую Я, Северное Сияние – женское начало, показывающее, как всё рождается из тишины, как смыслы раскрываются не толчком, а распусканием.

Она слегка наклонила голову, и её наушники в такт хрустнули мягким звуком. В этот миг Игорь услышал сквозь собственную аудиокнигу далёкий шёпот частиц: будто тысячи невидимых посланников скользили вдоль невидимых дорог.

– Пойдём, – сказала Королева. – Посмотрим оттуда.

Они шагнули на балкон. Ночь раскрылась, как книга. Игорь почувствовал, как очки не мешают, а вдруг становятся лишь рамкой для великой картины: вверху текло северное сияние – королевский плащ из огней, а откуда-то слева, из-за солнечного горизонта, в пространство струился солнечный ветер – не буря, а дыхание, твёрдое, уверенное, тёплое.

Их подняло не вверх, а вглубь – туда, где видны линии, на которых держится мир. Город снизу казался ульем уведомлений; короткие вспышки новостей были как комары, и стоило посмотреть на них с высоты, они теряли силу. В груди Игоря что-то успокоилось – будто сердце вспомнило забытую колыбельную. Он уже такое видел, однажды ночью летел из Москвы в Мурманск, впрочем там была полярная ночь, не удивительно, что было темно. Внизу под крыльями самолёта мелькали огоньки населённых пунктов, совсем крошечные сливаясь в прозрачные пятна. Внезапно в небе высоко над самолётом вспыхнуло северное сияние. Пассажиры в салоне спали, не с кем было поделиться чудесным явлением. Сделал несколько снимков смартфоном, но на фото сияние было едва заметным, на и иллюминаторы отсвечивали.

– Смотри, – сказала Королева. – Страх упустить – это заклинание, которое стирается одним вопросом: «Откуда идёт солнечный ветер и куда танцует свет?» Солнечный Ветер несёт ясность, направление и мужество сказать «нет» лишнему. Северное Сияние дарит принятие и не спешит: оно приходит тогда, когда мир готов смотреть. Взгляд со стороны этих начал – и есть то самое главное, что многие упускают. Глупые люди не понимают, что упустили самое важное – взгляд со стороны Солнечного Ветра и Северного Сияния. Но мы мягко научим их поднимать глаза.

– Как же им показать?

– Ты – писатель. Дай им историю, не лозунг. Пусть герой один раз выберет не гонку, а присутствие. Пусть героиня откажется от ярмарки сравнений и услышит в себе шёпот полярной тишины. Опиши, как очки лишних значений снимаются одним прикосновением, и как уши, уставшие от шума, слышат песню, которая была всегда.

Она улыбнулась, и её улыбка отразилась во всех стёклах города.

– А ещё, – добавила Королева, – подарим им маленький ритуал. Когда в груди зашевелится зуд «упускаю», пусть человек остановится, вдохнёт медленно, как вдыхают свет звёзд, приложит ладонь к сердцу и тихо скажет: «Смотрю со стороны Солнечного Ветра и Северного Сияния». И два начала откликнутся: одно придаст направление, другое – мягкость. И ничто ценное не пройдёт мимо, потому что ценное – внутри ясного взгляда.

Игорь кивнул. Его очки, словно поняв сказанное, перестроили интерфейс: верхний слой стал прозрачнее, в углу вспыхнула незаметная метка – крошечная полярная звезда. «Режим: объективность космоса», – прочитал он и усмехнулся.

– Спасибо, – сказал он. – За то, что пришли. И за то, что слушаете мою книгу.

– Я слушаю, – кивнула Королева, – потому что в твоих словах есть тропы к небу. Продолжай. Напиши о нашей встрече, пусть она станет для кого-то мостиком, а для кого-то – дверью на крышу, где видно всё.

Она слегка приподняла наушники, будто прощаясь, и свет её плаща стал тоньше, прозрачнее. Ещё миг – и на балкон лёг лишь мягкий отсвет ночи. В комнате снова были только лампа, клавиатура и писатель. Но теперь между строк рукописи просвечивало небо.

Игорь вернулся к тексту. Пальцы вдруг знали, что писать. Фразы ложились спокойно, точно и светло. Он писал о Солнечном Ветре – как о дыхании, которое расправляет плечи; о Северном Сиянии – как о танце, который расправляет душу. Он писал о том, что единственную действительно важную возможность невозможно упустить, если смотреть со стороны – со стороны Ветра и Сияния.

А где-то в высоте Королева северного сияния, шагая по своим небесным галереям, слушала дальше его голос в наушниках и улыбалась. И если кому-то в ту ночь показалось, что он тонет в потоке событий, достаточно было поднять взгляд: по небу шла зелёная дорога, и вдоль неё дул ровный солнечный ветер. И на этой дороге всегда хватало места каждому, кто вспомнил, откуда смотреть – со стороны солнечного ветра и северного сияния.

Виртуальная встреча с Королевой северного сияния подсказала идею книги, а именно, синдром упущенной выгоды, Игорь стал искать информацию в интернете по этой теме, но смотрел он на всё со стороны солнечного ветра и северного сияния.