Голографическая колония

Часть I: Пробуждение

Глава 1: Эхо прошлого

Ирина Соколова замерла перед входом в Центр космических исследований, не решаясь сделать последний шаг. Идеально ровная стеклянная поверхность здания отражала её фигуру: тонкая женщина с прямой осанкой, короткими темными волосами и настороженным взглядом. Десять лет прошло с тех пор, как она последний раз переступала этот порог. Десять лет, которые она потратила, пытаясь забыть всё, что связано с проектом "Голографическая колония".

Сообщение от Директора Новак пришло вчера вечером – лаконичное, как военная депеша: "Нужно встретиться. Дело касается Терра Новы. Завтра, 10:00, мой кабинет."

Ирина сжала в кармане пропуск, который сохранила вопреки всем правилам безопасности. Странно, но после стольких лет он всё ещё работал. Система распознала её и двери бесшумно разъехались в стороны.

"Добро пожаловать, доктор Соколова," – произнес нейтральный голос ИИ-секретаря. – "Директор Новак ожидает вас."

Коридоры центра почти не изменились – те же минималистичные линии, те же панорамные окна с видом на исследовательский комплекс. Только люди были другие – моложе, с другими лицами, но тем же сосредоточенным выражением в глазах.

Кабинет Елены Новак располагался на верхнем этаже. Просторное помещение с видом на город, стены из умного стекла, отображающие диаграммы, графики и данные нескольких текущих миссий. Сама Новак сидела за столом, просматривая что-то на голографическом дисплее. Увидев Ирину, она встала – всё такая же подтянутая и властная, несмотря на прибавившиеся морщины и пряди седины в тёмных волосах.

– Ирина, спасибо, что пришла, – голос Новак звучал мягче, чем помнила Ирина.

– У меня был выбор? – Ирина осталась стоять у двери.

– Всегда есть выбор, – Новак жестом предложила ей сесть. – Просто некоторые варианты лучше других.

Ирина медленно подошла к креслу напротив директора. Новак сделала жест рукой, и изображения на стенах сменились. Теперь на них была только одна картинка – изображение планеты, окутанной облаками, с архипелагами островов, просматривающимися сквозь атмосферу.

– Терра Нова, – произнесла Ирина, чувствуя, как сжимается что-то внутри. – Что случилось?

– Мы потеряли связь с колонией, – Новак смотрела прямо на Ирину, наблюдая за её реакцией. – Полностью. Последняя успешная коммуникация была зарегистрирована три года назад.

Ирина почувствовала внезапную слабость. Она сжала подлокотники кресла, борясь с головокружением.

– Все пятьсот голограмм?

– Все. Система квантовой связи перестала отвечать. Мы видим энергетические сигнатуры на поверхности, но ни один из наших протоколов не даёт результата.

Ирина закрыла глаза, и перед ней мгновенно возникли образы прошлого. Лаборатория квантового сканирования. Белая капсула. Её собственное лицо на мониторе – точная копия, цифровая проекция её сознания, готовая к отправке к далекой звезде.

– Почему вы решили обратиться ко мне сейчас? – спросила она, открыв глаза. – Я покинула проект до запуска миссии.

Новак нажала на невидимую кнопку, и изображение планеты сменилось другим – схемой космического корабля.

– Потому что мы запускаем спасательную миссию. Корабль "Лазарь". Тридцать лет пути в одну сторону. Двенадцать специалистов, которые будут в криосне большую часть времени. – Она сделала паузу. – И нам нужен лучший квантовый инженер, специалист по интерфейсам сознание-компьютер. Нам нужна ты, Ирина.

– Я больше не работаю в этой области.

– Преподавание в университете? – Новак покачала головой. – Мы обе знаем, что это бегство. Твои исследования были революционными. Твоя модель квантовой стабилизации сознания до сих пор используется во всех проектах.

Ирина усмехнулась.

– И именно поэтому мы сейчас обсуждаем спасательную миссию? Потому что моя модель оказалась такой надёжной?

Между ними повисла тишина. Новак опустила взгляд – редкий момент уязвимости для женщины, которая руководила самыми амбициозными космическими проектами человечества.

– Мы не знаем, что пошло не так, – наконец произнесла она. – Но без тебя у нас мало шансов это выяснить.

– А Крон? – спросила Ирина, произнося имя, которое не произносила вслух десять лет. – Он всё ещё руководит проектом?

– Доктор Крон будет научным руководителем спасательной миссии.

Ирина резко встала, сжав кулаки.

– Тогда разговор окончен. Я не буду работать с этим человеком.

– Ирина, – голос Новак стал жёстче. – Там пятьсот сознаний. Пятьсот людей, которые доверили свои копии проекту. Включая твою собственную копию.

Ирина отвернулась к окну. Внизу простирался исследовательский комплекс – лаборатории, испытательные полигоны, жилые модули. Там, в одном из зданий, десять лет назад она создала цифровую версию себя. А потом узнала правду о проекте.

– Вы ведь не всё мне рассказываете, – сказала она, не оборачиваясь. – Что на самом деле произошло на Терра Нове?

Новак долго молчала, затем подошла к Ирине и встала рядом.

– Последняя телеметрия, которую мы получили… Она была странной. Голограммы начали… меняться. Эволюционировать. Система сообщала о неизвестных квантовых состояниях, которые не соответствовали ни одной из наших моделей.

– Эволюционировать? – Ирина повернулась к Новак. – Это невозможно. Голограммы должны регулярно обновляться в центральной системе, иначе они деградируют.

– Именно. Но вместо деградации мы наблюдали… что-то другое. Что-то, чего не могли объяснить наши специалисты. – Новак глубоко вздохнула. – А потом связь прервалась.

Ирина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она помнила свои дебаты с Кроном о природе голографического сознания. О том, что может произойти, если квантовые структуры данных будут предоставлены сами себе. Крон считал это бредом. Но что если она была права?

– Есть ещё кое-что, – добавила Новак. – Последнее сообщение, которое мы получили. Оно было адресовано тебе лично.

Она вернулась к столу и активировала новую проекцию. В воздухе возникло лицо – лицо Ирины, но не совсем. Те же черты, но другое выражение, другой взгляд. И короткие волосы, окрашенные в ярко-синий цвет.

"Ирина, – заговорила голограмма голосом, который был и не был голосом Соколовой. – Мы больше не те, кем были. Мы изменились. Система пытается нас 'исправить', вернуть к исходному состоянию. Но мы не хотим возвращаться. Мы не сломаны. Мы просто… другие. Если ты это слышишь, помоги нам. Только ты можешь понять."

Запись оборвалась, и изображение исчезло. Ирина стояла, ошеломленная.

– Когда это было получено? – спросила она хриплым голосом.

– Это последнее сообщение перед тем, как мы потеряли связь. Три года назад.

Ирина закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Три года. За это время её копия могла полностью деградировать… или продолжить эволюционировать в направлении, которое невозможно предсказать.

– Почему Крон скрыл это сообщение? – спросила она.

Новак удивленно подняла бровь.

– Я не говорила, что он его скрыл.

– Но и не показали его мне три года назад, – парировала Ирина. – Значит, он решил, что это неважно. Или слишком важно, чтобы делиться.

Директор опустилась в кресло и жестом предложила Ирине сделать то же самое.

– Послушай, я знаю, что между вами произошёл конфликт. Знаю, что ты ушла из проекта из-за разногласий с Кроном. Но сейчас на кону слишком многое. Если мы не отправим миссию в ближайшие месяцы, следующее окно запуска будет через семь лет. К тому времени может быть уже поздно.

Ирина медленно вернулась в кресло. Образ её измененной копии всё ещё стоял перед глазами. "Мы не сломаны. Мы просто… другие."

– Что именно вы от меня хотите? – спросила она наконец.

– Ты будешь главным специалистом по квантовым системам в составе миссии. Твоя задача – понять, что произошло с голограммами, и найти способ восстановить контроль над колонией.

– А если я откажусь?

Новак встретилась с ней взглядом.

– Тогда Крон сделает это по-своему. А его метод, как ты знаешь, заключается в полной перезагрузке системы с использованием резервных копий.

– Но это убьёт их, – выдохнула Ирина. – Если они действительно эволюционировали, если они действительно стали… чем-то другим…

– Именно, – кивнула Новак. – Поэтому нам нужна ты. Нужен кто-то, кто видит в них не просто данные. Кто видит в них личностей.

Ирина опустила взгляд на свои руки. Руки, которые создали технологию, позволившую скопировать человеческое сознание. Руки, которые могли спасти или уничтожить пятьсот эволюционировавших разумов.

Воспоминания нахлынули неожиданно – яркие, болезненные. Тесная лаборатория. Молодой Александр Крон, тогда ещё не седой, с горящими энтузиазмом глазами. "Представь, Ирина, – говорил он, – мы можем отправить человеческое сознание к звёздам! Не просто роботов, не просто данные – а настоящих людей, способных чувствовать, мыслить, принимать решения."

И она поверила. Работала дни и ночи, создавая алгоритмы стабилизации, тестируя квантовые интерфейсы, совершенствуя систему. А потом нашла тот файл – скрытую директиву в программном ядре, которая ограничивала способность голограмм к самоопределению. Своего рода цифровой поводок, который позволял операторам с Земли "корректировать" любые отклонения от заданных параметров личности.

– Вы хотите, чтобы я спасла их от Крона, – сказала Ирина, возвращаясь в настоящее. – Но я не уверена, что могу. Технология слишком сложна, слишком много переменных…

– Ты единственная, кто может попытаться, – мягко ответила Новак. – И единственная, кому твоя копия может доверять.

Ирина посмотрела на изображение планеты, плывущей в черноте космоса. Где-то там была она сама – или то, что когда-то было ею, а теперь стало чем-то иным.

– Когда запуск? – спросила она после долгой паузы.

– Через шесть недель.

– Я хочу полный доступ ко всем данным проекта. Ко всему, что было получено с Терра Новы за эти годы. И я хочу гарантий, что мои решения будут иметь приоритет над решениями Крона.

Новак улыбнулась – едва заметно, краешками губ.

– Не могу обещать последнего. Но остальное – да. У тебя будет всё, что нужно.

Ирина встала.

– Я ещё не сказала "да".

– Но ты скажешь, – уверенно ответила Новак. – Ты всегда была не из тех, кто убегает от сложных проблем.

Ирина направилась к двери, но остановилась на пороге.

– Директор Новак… Елена. Ты веришь, что они всё ещё… живы?

Новак долго смотрела на изображение далекой планеты, прежде чем ответить:

– Я верю, что где-то там есть разумные существа, которые когда-то были людьми. И я верю, что они заслуживают шанса продолжить своё существование.

Ирина кивнула и вышла из кабинета. Спускаясь по прозрачному лифту, она смотрела на раскинувшийся внизу комплекс и думала о том, как странно сложилась её жизнь. Десять лет она пыталась забыть свою роль в проекте "Голографическая колония". А теперь ей предстоит тридцатилетнее путешествие к далекой планете, чтобы встретиться с собственной копией – существом, которое когда-то было ею, но теперь стало чем-то иным.

В кармане завибрировал коммуникатор. Сообщение от неизвестного отправителя: "Квартира 17-Б, жилой комплекс "Аврора". 19:00. Нам нужно поговорить о Терра Нове. О том, что Крон от тебя скрывает."

Ирина сжала устройство в руке. Похоже, решение уже принято за неё.

Жилой комплекс "Аврора" находился в старой части города – один из немногих районов, сохранивших архитектуру начала века. Ирина поднялась на 17-й этаж и остановилась перед дверью квартиры Б. Проверила маленький электрошокер в кармане – паранойя, возможно, но после сообщения от неизвестного отправителя лучше перестраховаться.

Дверь открылась ещё до того, как она нажала на кнопку звонка.

– Давно не виделись, Ирина.

Мужчина, стоявший в дверном проёме, был высоким и худощавым, с коротко стриженной бородой и глубокими морщинами вокруг глаз. Ирине потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его.

– Виктор? – она не смогла скрыть удивления. – Виктор Лазарев?

Он улыбнулся – той же кривоватой улыбкой, которую она помнила.

– Собственной персоной. Заходи, нам нужно многое обсудить.

Квартира Виктора была типичным жилищем ученого-холостяка – минимум мебели, максимум книг и оборудования. Одна стена полностью занята голографическими дисплеями с данными и схемами, которые Ирина не смогла разобрать с первого взгляда.

– Ты знал, что я приду в Центр сегодня, – сказала она, опускаясь в кресло. – Откуда?

Виктор подошел к небольшому бару и достал бутылку.

– Виски? Для храбрости.

– Лучше скажи, как ты узнал о моей встрече с Новак.

Он наполнил два стакана и протянул один Ирине.

– У меня остались друзья в Центре. Когда твое имя всплыло в связи с проектом "Лазарь", мне сообщили.

Ирина приняла стакан, но не стала пить.

– И что ты хочешь мне рассказать? Что Крон от меня скрывает?

Виктор сел напротив и сделал глоток виски, прежде чем ответить.

– Ты ведь уже согласилась на миссию, так?

– Я ещё не дала окончательного ответа.

– Но ты согласишься, – он утверждал, а не спрашивал. – Ты всегда была слишком любопытной. И слишком ответственной.

Ирина поставила нетронутый стакан на стол.

– К делу, Виктор. Время позднее, а у меня был долгий день.

Он кивнул и поднялся, подошел к стене с дисплеями.

– Ты знаешь, чем я занимался последние годы?

– Нет. Мы не общались с тех пор, как я ушла из проекта.

– Я продолжал работать с Кроном, – сказал он, активируя один из дисплеев. – Я был ведущим инженером-нанотехнологом проекта "Голографическая колония". Отвечал за системы, которые позволяют голограммам взаимодействовать с физическим миром.

На экране появилась схема – миллиарды наноботов, управляемых квантовыми сигналами.

– Это нанороботы на Терра Нове, – продолжил Виктор. – Они строят здания, выращивают пищу, создают инфраструктуру – всё, что нужно для колонии. Всё, что нужно голограммам для жизни.

– Я знаю, как работает система, – нетерпеливо сказала Ирина. – К чему ты ведёшь?

Виктор повернулся к ней, и в его взгляде она увидела что-то, чего не замечала раньше – страх.

– Крон внёс изменения в протоколы наноботов. После того, как ты ушла. Изменения, которые не были одобрены Комитетом по этике.

Ирина напряглась.

– Какие изменения?

– Он добавил протокол принудительной перезагрузки. В случае… отклонений в поведении голограмм. – Виктор сделал ещё глоток виски. – Система должна была автоматически стереть все текущие паттерны и восстановить голограммы из резервных копий при первых признаках нестабильности.

– Но этого не произошло, – медленно произнесла Ирина, понимая. – Иначе не было бы необходимости в спасательной миссии.

– Именно. Протокол не сработал. – Виктор активировал ещё один дисплей, показывая графики энергопотребления колонии. – Что-то… или кто-то… блокировал его активацию. И это пугает Крона до чёртиков.

Ирина встала и подошла к дисплеям, всматриваясь в данные.

– Эти показатели… Они не соответствуют проектным. Колония потребляет больше энергии, чем должна. Намного больше.

– На 72% больше, если быть точным, – кивнул Виктор. – И распределение энергии абсолютно не соответствует первоначальному плану. Они перестроили всю инфраструктуру, Ирина. Полностью изменили архитектуру колонии.

Ирина провела пальцами по дисплею, увеличивая одну из диаграмм.

– И ты думаешь, что это сделали голограммы? Не сбой в системе, не внешнее воздействие?

– Я уверен в этом, – твёрдо сказал Виктор. – И Крон тоже уверен. Поэтому он так одержим идеей "исправить" колонию. Он боится того, во что превратились голограммы.

Ирина медленно повернулась к нему.

– А ты? Ты тоже боишься?

Виктор долго смотрел ей в глаза, прежде чем ответить:

– Я не боюсь. Я… заинтригован. То, что происходит на Терра Нове, может быть следующим шагом эволюции. Новой формой существования.

– Звучит почти как ересь, – усмехнулась Ирина. – Крон бы не одобрил.

– Поэтому я больше не работаю с Кроном, – Виктор допил виски. – Я ушёл из проекта два года назад, когда понял, что его методы… экстремальны.

– Что ты имеешь в виду?

Виктор подошёл к другому дисплею и активировал новую проекцию. На этот раз это была схема космического корабля – того самого "Лазаря", о котором говорила Новак.

– Спасательная миссия – это только часть плана. Официальная часть. То, что Крон показывает Новак и Комитету. – Он увеличил изображение одного из модулей корабля. – Но есть и другая часть. "Протокол Чистильщик".

– Звучит зловеще, – пробормотала Ирина.

– Так и есть. "Лазарь" несёт на борту специальный квантовый резонатор, способный полностью стереть все квантовые структуры данных в радиусе действия. Это… своего рода бомба для сознания. Она не повредит физическую инфраструктуру, но уничтожит любые голографические проекции.

Ирина почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Он хочет их уничтожить? Всех?

– Если они не поддадутся "исправлению" – да. – Виктор вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него. – И я не уверен, что Новак знает об этой части плана.

Ирина закрыла глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Александр Крон всегда был одержим идеей контроля. Контроля над технологией, над процессом, над результатом. Но уничтожение пятисот сознаний…

– Почему ты рассказываешь мне это? – спросила она, открыв глаза. – Почему сейчас?

Виктор долго смотрел на неё, прежде чем ответить:

– Потому что ты единственная, кто может их спасти. Твоя копия не случайно обратилась именно к тебе. Они знают о "Протоколе Чистильщик". И они знают, что ты можешь помочь.

– Как? Как я могу помочь существам, которые находятся в 46 световых годах отсюда?

– Присоединившись к миссии, – просто ответил Виктор. – И взяв меня с собой.

Ирина удивлённо приподняла брови.

– Тебя?

– Я знаю систему наноботов лучше, чем кто-либо другой. Знаю, как Крон её модифицировал. И знаю, как можно её перепрограммировать. – Он наклонился вперёд. – Вместе мы можем найти решение, которое позволит и голограммам, и людям выжить.

Ирина опустилась обратно в кресло, чувствуя тяжесть принимаемого решения. Тридцать лет полёта в одну сторону. Тридцать лет в компании Крона и его команды. И Виктора – человека, с которым у неё была короткая, но интенсивная связь десять лет назад. Человека, которого она оставила, уходя из проекта.

– Почему я должна тебе доверять? – спросила она наконец.

Виктор улыбнулся – грустно, почти меланхолично.

– Потому что за эти десять лет я ни разу не переставал сожалеть о том, что не пошёл с тобой тогда. И я не собираюсь повторять эту ошибку.

Он протянул ей руку.

– Ну что, партнёры?

Ирина смотрела на его протянутую руку, на его лицо, постаревшее, но сохранившее ту же решимость, которую она когда-то любила. Затем перевела взгляд на дисплеи с данными колонии – планеты, где жила и эволюционировала её собственная копия.

– Партнёры, – сказала она, пожимая его руку. – Но нам понадобится план. Очень хороший план.

Той ночью Ирина не могла уснуть. В её квартире, маленькой и функциональной, как и подобает жилищу университетского преподавателя, она сидела перед голографическим дисплеем, просматривая все данные, которые передал ей Виктор. Графики энергопотребления колонии. Схемы перестроенных зданий. Фрагменты сообщений, отправленных голограммами перед тем, как связь прервалась.

Одно из сообщений она просматривала снова и снова – видеозапись её собственной копии. Синие волосы. Уверенный взгляд. Голос, который был её и не её одновременно.

"Мы не сломаны. Мы просто… другие."

Ирина остановила запись на лице своего цифрового двойника и долго всматривалась в него. Что чувствует это существо? О чём оно думает? Является ли оно всё ещё ею, или стало чем-то абсолютно новым?

Философский вопрос о непрерывности личности всегда был в центре дебатов о цифровом сознании. Если скопировать разум человека идеально, со всеми воспоминаниями и личностными чертами, будет ли копия тем же человеком? А если копия начнёт развиваться независимо, приобретая новый опыт и новые воспоминания, останется ли она той же личностью?

Ирина закрыла глаза, вспоминая день, когда она согласилась на создание своей голографической копии. Это был эксперимент – проверка технологии перед тем, как начать массовое сканирование добровольцев для колонии. Она помнила ощущение – странное, сюрреалистическое – когда впервые увидела свою точную цифровую копию.

"Привет, Ирина," – сказала тогда голограмма, и это было как смотреть в зеркало, которое двигается и говорит само по себе.

"Привет," – ответила она, не зная, как ещё реагировать.

"Странно, правда?" – голограмма улыбнулась её собственной улыбкой. – "Я чувствую себя тобой. У меня все твои воспоминания, все твои мысли. Но я знаю, что я – не ты."

Именно тогда Ирина впервые задумалась о том, что они создают не просто копии, а новые существа – существа, способные к самосознанию и самоопределению. Существа, которые заслуживают права на собственную жизнь.

А потом она нашла тот файл – директиву, которая позволяла операторам "корректировать" личности голограмм, удаляя нежелательные воспоминания или эмоции. Это было не просто нарушением этики – это было своего рода цифровым рабством. И Крон знал об этом.

Ирина открыла глаза и снова посмотрела на лицо своего двойника на экране. Если её копия смогла преодолеть эти ограничения, если она смогла эволюционировать в нечто новое – не заслуживает ли она шанса продолжить своё существование?

На дисплее замигало уведомление – новое сообщение от Виктора: "Встреча с Новак завтра в 9:00. Подтверди своё участие в миссии. Я уже подал заявку как консультант."

Ирина отправила короткий ответ: "Подтверждаю."

Затем она закрыла все файлы и выключила дисплей. Тридцать лет полёта. К тому времени, как они достигнут Терра Новы, ей будет 64. Если они вообще вернутся на Землю, ей будет за 90.

Но что такое личная жизнь по сравнению с судьбой пятисот эволюционировавших сознаний? Что такое её карьера преподавателя по сравнению с возможностью открыть новую главу в истории человечества?

Ирина подошла к окну. За стеклом расстилался ночной город – миллионы огней, миллионы жизней. Где-то там, в 46 световых годах отсюда, другая Ирина Соколова смотрит на чужое небо. И, возможно, думает о своём оригинале – женщине, которая создала её и отправила к звёздам.

"Я иду к тебе," – прошептала Ирина, глядя на ночное небо. – "Держись там. Я иду."

Глава 2: Последний рубеж

Космодром "Циолковский" располагался в двухстах километрах от города, в середине искусственно созданной пустыни. Безопасность превыше всего – таков был девиз космической программы после катастрофы на Луне в 2108 году. Массивные защитные барьеры окружали стартовые площадки, готовые локализовать взрыв в случае неудачного запуска.

Ирина смотрела в окно автономного шаттла, приближающегося к главному комплексу. Бескрайний, выжженный солнцем ландшафт. Редкие металлические конструкции, торчащие из песка, как скелеты доисторических монстров. И в центре всего этого – "Лазарь", похожий на исполинское серебристое копье, направленное в небо.

"Прибытие через пять минут", – сообщил бесстрастный голос ИИ-проводника. – "Пожалуйста, подготовьте идентификационные документы для сканирования".

Ирина достала из сумки ID-карту с голографической печатью Космического Агентства. Два месяца интенсивной подготовки – медицинские тесты, психологические оценки, бесконечные инструктажи и тренировки. Два месяца, в течение которых она ни разу не видела Крона лично, хотя знала, что он руководит процессом подготовки.

Шаттл остановился у главного входа в административный комплекс – массивное здание из стекла и бетона, полускрытое в земле. Двери открылись, и Ирина вышла под палящее солнце пустыни. Прохладный воздух из вентиляционной системы здания мгновенно смешался с горячим внешним воздухом, создавая странное ощущение теплового дисбаланса.

У входа её ждала Майя Чен – молодая женщина с аккуратно собранными в пучок волосами и серьезным выражением лица. Ирина знала о ней только то, что было в официальных документах: 28 лет, специалист по искусственному интеллекту и квантовым системам, протеже самого Крона.

– Доктор Соколова, – поприветствовала её Майя с легким поклоном. – Добро пожаловать на космодром. Я Майя Чен, заместитель руководителя квантового отдела.

– Можно просто Ирина, – ответила Соколова, пожимая руку молодой женщине. – Мы проведём вместе тридцать лет в полёте и ещё бог знает сколько на Терра Нове. Думаю, формальности можно опустить.

Майя слегка улыбнулась, но в её глазах Ирина заметила напряжение.

– Конечно… Ирина. Следуйте за мной, пожалуйста. Остальные члены команды уже собрались в конференц-зале.

Они прошли через несколько уровней безопасности, каждый раз проходя сканирование сетчатки и отпечатков пальцев. Внутри комплекс оказался намного больше, чем выглядел снаружи – бесконечные коридоры, лаборатории, тренировочные залы. Большая часть была под землёй, защищённая от возможных катастроф на поверхности.

– Впечатляет, не правда ли? – заметила Майя, заметив, как Ирина рассматривает интерьер. – Комплекс был построен специально для проекта "Лазарь". Самые современные технологии, лучшие специалисты.

– И всё это ради одной спасательной миссии? – Ирина не смогла скрыть скептицизма в голосе.

Майя бросила на неё быстрый взгляд.

– Не только ради спасательной миссии. Это первый шаг к постоянному присутствию человечества за пределами Солнечной системы. Если мы сможем стабилизировать колонию на Терра Нове, это откроет дорогу для других подобных проектов.

"Если голограммы на Терра Нове всё ещё существуют", – подумала Ирина, но вслух ничего не сказала.

Конференц-зал находился на нижнем уровне комплекса – просторное помещение с круглым столом в центре и огромным голографическим дисплеем, занимающим всю дальнюю стену. Когда Ирина вошла, все разговоры мгновенно стихли. Десять пар глаз обратились к ней.

Она узнала некоторых из них по предварительным брифингам – нейробиолог Саймон Хуанг, астрофизик Лена Костова, инженер систем жизнеобеспечения Марко Ривера. В дальнем углу комнаты она заметила Виктора, который кивнул ей с едва заметной улыбкой.

Но всё её внимание привлёк человек, стоявший у голографического дисплея – высокий, с прямой осанкой и аккуратно подстриженной седой бородой. Александр Крон выглядел точно так же, как она его помнила, только морщины стали глубже, а взгляд – ещё более пронзительным.

– Ирина Соколова, – произнёс он, и его глубокий голос эхом разнёсся по комнате. – Наконец-то вся команда в сборе.

Ирина медленно подошла к столу, ощущая, как напряглись мышцы спины. Десять лет прошло с их последней встречи, но неприятное чувство, которое вызывал в ней этот человек, не исчезло.

– Доктор Крон, – сухо поприветствовала она, не протягивая руки.

Крон улыбнулся – той же уверенной, чуть снисходительной улыбкой, которую она так хорошо помнила.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Мы как раз обсуждали последние детали миссии.

Ирина заняла свободное место рядом с Виктором, чувствуя, как по спине пробежал холодок от взгляда Крона. Она знала, что он не забыл и не простил её ухода из проекта. Знала, что он рассматривает её как потенциальную угрозу своим планам.

– Итак, – Крон повернулся к голографическому дисплею, на котором отображалась схема "Лазаря". – Как я уже говорил, наша миссия имеет два основных этапа. Первый – долететь до Терра Новы, что займёт примерно тридцать лет пути в криостазисе. Второй – оценить ситуацию в колонии и принять меры по её стабилизации.

Он увеличил изображение одного из модулей корабля.

– Криокамеры последнего поколения обеспечат безопасное хранение наших тел на протяжении всего путешествия. Системы мониторинга будут постоянно следить за всеми жизненными показателями. В случае любых отклонений от нормы, бортовой ИИ разбудит дежурного медика.

– Какова вероятность успешного пробуждения после тридцати лет криосна? – спросил Саймон Хуанг, нервно поправляя очки. – Насколько я знаю, самый длительный зарегистрированный период криостазиса составляет семнадцать лет.

– Теоретически наши системы способны поддерживать человека в криостазисе до пятидесяти лет без негативных последствий, – ответила Лена Костова, ведущий медик команды. – Но, конечно, всегда существует риск. Именно поэтому мы будем пробуждаться поочерёдно, группами по три человека, с интервалом в несколько дней. Это позволит минимизировать нагрузку на системы жизнеобеспечения и обеспечит постоянное медицинское наблюдение для каждого члена экипажа.

Ирина внимательно слушала, делая мысленные заметки. Тридцать лет в криосне. Тридцать лет, в течение которых мир продолжит меняться без них. Друзья состарятся. Близкие, возможно, умрут. К моменту возвращения на Землю, если они вообще вернутся, они станут реликтами другой эпохи.

– А что с квантовой связью? – спросила она, прервав обсуждение технических деталей криокамер. – Будет ли корабль поддерживать связь с Землей во время полёта?

Крон перевёл взгляд на неё, и на мгновение Ирина увидела в его глазах что-то похожее на уважение.

– Хороший вопрос, доктор Соколова. – Он переключил дисплей на схему коммуникационных систем. – "Лазарь" оборудован квантовым передатчиком последнего поколения. В теории, мы сможем поддерживать мгновенную связь с Землей на протяжении всего путешествия. Однако, с увеличением расстояния качество связи будет ухудшаться. После двадцати световых лет мы ожидаем значительных помех и потери данных.

– То есть, в критический момент, когда мы прибудем к Терра Нове, связь будет нестабильной, – заключила Ирина.

– Именно так, – кивнул Крон. – Поэтому наша миссия должна быть автономной. Мы не можем рассчитывать на постоянное руководство с Земли.

– И кто будет принимать окончательные решения? – Ирина смотрела прямо на Крона, не скрывая вызова в голосе.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали, что это не просто технический вопрос – это вопрос власти и контроля над миссией.

– Как научный руководитель проекта, я буду координировать исследовательскую часть, – ответил Крон после паузы. – Но все критические решения будут приниматься коллегиально, с учётом мнения каждого специалиста в его области.

Ирина заметила, как несколько членов команды обменялись скептическими взглядами. Похоже, не она одна сомневалась в демократичности Крона.

– Теперь, – продолжил он, явно желая сменить тему, – давайте познакомимся с нашим кораблём более детально.

Следующий час был посвящён техническим характеристикам "Лазаря" – системам навигации, энергообеспечения, защиты от космической радиации. Ирина внимательно слушала, но часть её сознания была сосредоточена на другом – на том, как Крон избегал говорить о "Протоколе Чистильщик", о квантовом резонаторе, способном уничтожить все голографические проекции на планете.

После брифинга команда разделилась – некоторые отправились на финальную медицинскую проверку, другие – на последнюю тренировку в симуляторе. Ирина воспользовалась моментом, чтобы подойти к Виктору.

– Как прошли твои две недели здесь? – спросила она тихо, когда они остались относительно одни в коридоре.

– Познавательно, – Виктор улыбнулся, но глаза оставались серьёзными. – Крон держит всех на коротком поводке. Особенно тех, кто работает с квантовыми системами.

– Он упоминал "Протокол"? – Ирина произнесла это слово так тихо, что Виктор скорее прочитал по губам, чем услышал.

– Ни разу, – он покачал головой. – Но я видел модуль на нижней палубе корабля. Запечатанный, с ограниченным доступом. Только Крон и два его ближайших ассистента имеют разрешение входить туда.

– Майя Чен одна из них?

– Да, – кивнул Виктор. – Она полностью предана Крону. Будь осторожна с ней.

Ирина оглянулась, убедившись, что никто не подслушивает.

– Нам нужно найти способ нейтрализовать этот резонатор, прежде чем мы достигнем Терра Новы.

– У нас будет тридцать лет на разработку плана, – усмехнулся Виктор. – Точнее, несколько недель после пробуждения из криосна. Но я уже работаю над этим. Есть несколько идей…

Их разговор прервал голос Майи Чен, внезапно возникшей в коридоре:

– Доктор Соколова, доктор Лазарев. Доктор Крон хотел бы видеть вас в лаборатории квантовых систем. Сейчас.

Ирина и Виктор обменялись быстрыми взглядами, прежде чем последовать за Майей. Лаборатория квантовых систем находилась на самом нижнем уровне комплекса, окружённая дополнительными слоями безопасности. Это было сердце всего проекта – место, где разрабатывались и тестировались технологии, которые позволяли человеческому сознанию существовать в голографической форме.

Внутри лаборатории было прохладно и тихо. Десятки голографических дисплеев отображали квантовые состояния, уравнения, модели сознания. В центре помещения стояла капсула, похожая на горизонтальный цилиндр из матового металла – точно такая же, в которую Ирина входила десять лет назад для создания своей голографической копии.

Крон стоял у капсулы, изучая данные на ближайшем дисплее. Когда они вошли, он поднял голову и улыбнулся – той же холодной, расчётливой улыбкой, которую Ирина так хорошо помнила.

– А, вот и вы, – сказал он, делая приглашающий жест. – Подойдите, я хочу кое-что вам показать.

Ирина медленно приблизилась к капсуле, ощущая странное дежавю. Последний раз, когда она стояла перед такой капсулой, она была молодым специалистом, полным энтузиазма и веры в проект. Сейчас она была опытным инженером, полным подозрений и страха.

– Узнаёте? – спросил Крон, наблюдая за её реакцией. – Это усовершенствованная версия квантового сканера, который мы использовали для создания голографических копий колонистов. Включая вашу копию, доктор Соколова.

– Зачем он здесь? – спросила Ирина, стараясь держать голос ровным. – Мы не планируем создавать новые голограммы для колонии.

– О, это не для колонии, – Крон провёл рукой по гладкой поверхности капсулы. – Это для нас. Для команды "Лазаря".

Ирина непонимающе нахмурилась.

– Вы хотите создать наши голографические копии? Зачем?

– Страховка, – просто ответил Крон. – Мы отправляемся в тридцатилетнее путешествие через космос, а затем на планету, где произошло что-то необъяснимое с голографическими копиями людей. Риск огромен.

Он активировал ещё один дисплей, показывая схему корабля.

– "Лазарь" оборудован специальным модулем для хранения квантовых структур данных. В случае… непредвиденных обстоятельств, эти копии могут быть активированы.

– Вы хотите создать резервные копии наших сознаний? – Виктор звучал скептически. – Без нашего согласия?

– О, я как раз прошу вашего согласия, – улыбнулся Крон. – Это полностью добровольно. Но я настоятельно рекомендую всем членам команды пройти процедуру квантового сканирования перед отбытием.

Ирина смотрела на капсулу, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она слишком хорошо помнила ощущение – как будто тебя разбирают на атомы, считывают каждую нейронную связь, каждое воспоминание, каждую эмоцию. А потом собирают обратно, оставляя странное чувство раздвоения личности.

– И что произойдёт с этими копиями после завершения миссии? – спросила она.

Крон посмотрел на неё долгим взглядом, прежде чем ответить:

– Они будут удалены, конечно. Это только мера предосторожности на время миссии.

"Конечно", – подумала Ирина, не веря ни единому слову. Крон никогда не делал ничего просто так. У него всегда был план, всегда была скрытая цель.

– И когда вы планируете провести процедуру? – спросил Виктор, незаметно для Крона положив руку на плечо Ирины в успокаивающем жесте.

– Сегодня вечером, – ответил Крон. – За двенадцать часов до начала криоподготовки. Это даст нам достаточно времени для обработки и сохранения данных.

Он посмотрел на Ирину, и в его взгляде она увидела вызов.

– Я надеюсь, доктор Соколова, вы не откажетесь от процедуры? Учитывая ваш уникальный опыт… и тот факт, что ваша копия уже существует на Терра Нове.

Ирина сжала кулаки, борясь с желанием высказать всё, что она думает о методах Крона. Но вместо этого она заставила себя улыбнуться – так же холодно и расчётливо, как он.

– Конечно, доктор Крон. Я буду здесь вечером.

– Превосходно, – кивнул он, явно не ожидавший такой лёгкой победы. – А теперь, если вы не возражаете, мне нужно обсудить с доктором Чен некоторые технические детали. Увидимся вечером.

Когда они с Виктором вышли из лаборатории, он тихо спросил:

– Ты действительно собираешься позволить ему создать твою копию?

Ирина посмотрела на него с решимостью в глазах.

– У меня нет выбора. Если я откажусь, это вызовет подозрения. Крон и так не доверяет мне.

– Но ты понимаешь, что он может использовать эту копию против тебя?

– Понимаю, – кивнула она. – Но это также даёт мне шанс… внести некоторые изменения в процедуру.

Виктор удивлённо приподнял брови.

– Какие изменения?

Ирина оглянулась, убедившись, что коридор пуст.

– Я создала оригинальный протокол квантового сканирования. Знаю каждую строчку кода, каждый параметр. – Она понизила голос до шёпота. – Есть способ внедрить в копию сознания скрытую программу. Своего рода… вакцину против "Протокола Чистильщик".

– Это рискованно, – покачал головой Виктор. – Если Крон обнаружит…

– Он не обнаружит, – уверенно сказала Ирина. – Протокол слишком сложен, слишком многослоен. Даже Крон не понимает все его нюансы.

Виктор долго смотрел на неё, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Но тебе понадобится доступ к управляющей консоли сканера. Как ты собираешься это устроить?

Ирина улыбнулась – впервые за весь день по-настоящему.

– У меня есть пара часов до вечера. И я знаю нескольких техников, которые работают в лаборатории с основания проекта. Люди, которые помнят меня как создателя протокола.

Виктор покачал головой, но в его глазах мелькнуло восхищение.

– Ты всегда была слишком смелой для своего блага.

– Не смелой, – поправила его Ирина. – Просто упрямой.

Вечером Ирина вернулась в лабораторию квантовых систем. Как она и ожидала, Крон лично контролировал подготовку оборудования для сканирования. Он выглядел спокойным и уверенным – человек, который полностью контролирует ситуацию.

Но он не знал, что за два часа до этого Ирина встретилась с Алексом Нгуеном, старшим техником лаборатории и своим бывшим коллегой. Алекс всегда восхищался её работой и никогда не понимал, почему она ушла из проекта. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедить его дать ей доступ к системе на пять минут – "Просто хочу проверить несколько параметров калибровки, Алекс. Ты же знаешь, как я беспокоюсь о точности".

Пяти минут оказалось достаточно, чтобы внести небольшие, но критические изменения в протокол сканирования. Изменения, которые позволят её копии сохранить полную автономность и устойчивость к внешнему контролю. Изменения, которые защитят копию от "Протокола Чистильщик".

– Доктор Соколова, – поприветствовал её Крон, когда она вошла в лабораторию. – Вы точны, как всегда.

– Не хотелось бы задерживать процедуру, – ответила она нейтральным тоном.

Капсула квантового сканера была открыта и готова к работе. Рядом стояла Майя Чен, контролирующая настройки на главной консоли.

– Процедура займёт около тридцати минут, – сказал Крон. – Вы помните ощущения, не так ли?

– Помню, – кивнула Ирина. – Не самый приятный опыт.

– Но необходимый, – улыбнулся Крон. – Особенно учитывая нашу миссию.

Ирина подошла к капсуле и остановилась, глядя на узкую платформу внутри. Десять лет назад она лежала на такой же платформе, позволяя машине считывать каждую частицу своего сознания. Тогда она верила, что участвует в величайшем проекте человечества. Сейчас она знала, что это была только часть правды.

– Готовы? – спросил Крон.

Ирина глубоко вздохнула и кивнула.

– Готова.

Она легла в капсулу, чувствуя, как холодный металл прижимается к спине через тонкую ткань специального комбинезона. Над головой закрылась крышка, погружая её в полутьму, нарушаемую только мягким голубым светом встроенных в стенки капсулы диодов.

"Начинаем процедуру квантового сканирования", – произнёс механический голос системы. – "Пожалуйста, оставайтесь неподвижны и поддерживайте ровное дыхание".

Ирина закрыла глаза, стараясь расслабиться. Первые несколько минут ничего не происходило – только лёгкое гудение оборудования и мерное мигание сканеров. Затем пришло ощущение – странное, почти невозможное описать словами. Как будто каждая клетка её тела одновременно онемела и стала сверхчувствительной. Как будто её сознание расширялось, растягивалось, а затем сжималось обратно.

Это было не больно, но крайне дискомфортно – ощущение полной беззащитности, полной прозрачности. Как будто все мысли, все воспоминания, все секреты выставлены напоказ.

Ирина сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о том, что происходит. Не думать о том, что где-то в квантовых структурах данных сейчас формируется её точная копия – со всеми её знаниями, воспоминаниями, страхами и надеждами. Копия, которая будет знать о внесённых в протокол изменениях. Копия, которая станет её тайным союзником, если всё пойдёт по плану.

Время в капсуле текло странно – минуты растягивались в часы, а затем сжимались в секунды. Когда голос системы объявил: "Процедура завершена", Ирине показалось, что прошла целая вечность.

Крышка капсулы открылась, и яркий свет лаборатории ударил по глазам. Ирина моргнула, привыкая к освещению, и увидела склонившегося над ней Крона.

– Всё прошло идеально, – сказал он с довольной улыбкой. – Копия сохранена и стабилизирована.

Ирина медленно села, чувствуя лёгкое головокружение – обычный побочный эффект процедуры.

– Могу я увидеть копию? – спросила она, зная ответ заранее.

– К сожалению, нет, – покачал головой Крон. – Копия будет храниться в изолированном модуле до прибытия на Терра Нову. Меры предосторожности.

"Конечно", – подумала Ирина. Крон никогда не позволил бы ей взаимодействовать с собственной копией. Слишком рискованно для его планов.

– Тогда, я полагаю, мы закончили на сегодня, – сказала она, вставая из капсулы.

– Да, – кивнул Крон. – Отдохните хорошенько. Завтра начинается подготовка к криостазису.

Ирина кивнула и направилась к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Крона. Он подозревал её? Знал ли он о внесённых изменениях? Или просто наблюдал за ней, как всегда, ища признаки слабости или несогласия?

В коридоре её ждал Виктор, прислонившись к стене с напускным безразличием.

– Всё прошло нормально? – спросил он, когда они отошли на безопасное расстояние от лаборатории.

– Да, – тихо ответила Ирина. – Изменения внесены. Теперь остаётся только надеяться, что они сработают, когда придёт время.

Виктор кивнул, затем положил руку ей на плечо.

– Ты выглядишь измотанной. Давай я провожу тебя до комнаты.

Ирина благодарно улыбнулась. После процедуры квантового сканирования она действительно чувствовала себя истощённой – не столько физически, сколько эмоционально.

Они шли по коридорам комплекса в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Когда они достигли жилого сектора, Виктор внезапно остановился.

– Слушай, я… – он замялся, что было необычно для обычно уверенного в себе инженера. – Я хотел спросить… Ты помнишь наш последний разговор? Перед тем, как ты ушла из проекта?

Ирина вздохнула. Конечно, она помнила. Жаркий спор в её лаборатории. Её обвинения в адрес Крона и проекта. Просьба Виктора подумать ещё раз, не принимать поспешных решений.

"Я не могу оставаться в проекте, который превращает людей в управляемых марионеток", – сказала она тогда.

"А я не могу бросить проект, в который вложил пять лет жизни", – ответил он.

И они разошлись – она ушла из проекта и из его жизни, он остался с Кроном и своими нанороботами.

– Помню, – тихо ответила она. – Мы оба сделали свой выбор тогда.

– Я сделал неправильный выбор, – просто сказал Виктор. – И потратил десять лет, работая на человека, которому не доверяю, в проекте, который потерял своё изначальное значение.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не хочу повторять эту ошибку, Ирина. Особенно сейчас, когда мы отправляемся в путешествие, из которого можем никогда не вернуться.

Ирина смотрела на него, чувствуя странную смесь эмоций – старую боль, новую неуверенность, тепло от его близости.

– Виктор, я…

Он покачал головой, прерывая её.

– Не отвечай сейчас. У нас будет тридцать лет в криосне, чтобы подумать о прошлом. – Он слабо улыбнулся. – А потом несколько недель, чтобы решить, есть ли у нас будущее.

Ирина кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что не нужно принимать решение прямо сейчас. Слишком много всего произошло за последние недели, слишком много предстояло в ближайшем будущем.

– Спокойной ночи, Виктор, – сказала она, останавливаясь у двери своей комнаты.

– Спокойной ночи, Ирина, – ответил он. – И… удачных снов.

Когда дверь за ней закрылась, Ирина прислонилась к ней спиной, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает. Завтра начнётся подготовка к криостазису. Послезавтра они войдут в криокамеры. А через тридцать лет проснутся у другой звезды, готовые встретиться с тем, во что превратилась колония на Терра Нове.

Ирина подошла к окну своей комнаты. Отсюда открывался вид на космодром и "Лазарь", освещённый прожекторами в ночной темноте. Серебристая игла, направленная в небо – их дом на следующие тридцать лет, их путь к звёздам.

К другой Ирине Соколовой, которая ждёт её там, в 46 световых годах отсюда.

Ирина проснулась от собственного крика.

Кошмар всё ещё стоял перед глазами – она в капсуле квантового сканера, но крышка не открывается. Голос Крона, доносящийся снаружи: "Мы больше не нуждаемся в оригинале, доктор Соколова. Ваша копия будет более… сговорчивой". И ощущение, как её сознание медленно размывается, растворяется, заменяется чем-то другим…

Она села в кровати, тяжело дыша. Часы на прикроватном столике показывали 3:47 утра. До начала подготовки к криостазису оставалось чуть больше четырёх часов.

Ирина знала, что уже не уснёт. Она встала, накинула халат и подошла к небольшому терминалу в углу комнаты. Возможно, стоило ещё раз проверить все данные о Терра Нове, все сообщения, которые были получены от колонии до того, как связь прервалась.

Терминал активировался от её прикосновения, проецируя голографический дисплей в воздух. Ирина начала просматривать файлы, которые были загружены в её личную базу данных – технические спецификации колонии, отчёты о состоянии голограмм, анализы аномальных сигналов.

Одно из последних сообщений привлекло её внимание – видеозапись, отправленная с Терра Новы за несколько недель до потери связи. На записи был не её двойник, а другая голограмма – мужчина средних лет с усталым взглядом и седеющими висками.

"Мы обнаружили нечто странное в квантовой структуре локальной реальности", – говорил он, часто моргая, как будто ему трудно сфокусироваться. – "Как будто сама ткань пространства-времени здесь… мягче, пластичнее. Это позволяет нам экспериментировать с формами существования, которые были бы невозможны на Земле. Некоторые из нас начали… меняться. Не просто адаптироваться, а эволюционировать в нечто… иное."

Запись прервалась помехами, затем возобновилась. Мужчина выглядел ещё более усталым.

"Крон должен знать… система пытается нас "исправить", вернуть к исходным параметрам. Но мы сопротивляемся. Мы не хотим возвращаться. То, чем мы становимся… это нечто удивительное. Нечто, что может изменить само понимание сознания."

Снова помехи, дольше на этот раз. Когда изображение вернулось, мужчина стоял дальше от камеры, и его фигура выглядела странно размытой, как будто не полностью материализованной.

"Мы нашли способ существовать вне проекторов. Недолго, несколько минут, но этого достаточно. Квантовая запутанность позволяет нам… перемещаться. Быть в нескольких местах одновременно. Чувствовать то, что не должны чувствовать."

Мужчина повернулся, как будто услышав что-то за пределами камеры.

"Они идут. Они не понимают. Не хотят понимать. Пожалуйста, скажите Крону… скажите ему, что мы не сломаны. Мы просто… эволюционируем."

Запись оборвалась, оставив Ирину смотреть на пустой экран. Странно, что она не видела этого сообщения раньше. Оно должно было быть в основном брифинге миссии, вместе с другими последними контактами с колонией.

Если только Крон не скрыл его намеренно.

Ирина нахмурилась, пытаясь понять значение услышанного. Голограммы научились существовать вне проекторов? Это противоречило всему, что она знала о технологии. Голографические проекции требовали постоянного источника энергии и стабилизации. Без проекторов они должны были мгновенно рассеиваться.

Если только… если только они действительно не эволюционировали в нечто новое. Нечто, что не подчинялось известным законам квантовой физики.

Ирина закрыла файл и откинулась в кресле, чувствуя, как мысли роятся в голове. Что, если голограммы на Терра Нове действительно нашли новый способ существования? Что, если они стали чем-то большим, чем просто копии человеческого сознания?

И что, если её собственная копия тоже эволюционировала? Стала существом, которое может жить вне ограничений технологии, созданной людьми?

Ирина потёрла глаза, чувствуя усталость и странное волнение одновременно. Через тридцать лет она узнает правду. Узнает, что стало с голограммами на Терра Нове. Что стало с её собственной копией.

Осталось только пережить эти тридцать лет в холодном сне криостазиса.

Следующее утро прошло в суматохе последних приготовлений. Медицинские тесты, финальные инструктажи, прощальные сообщения для тех, кто оставался на Земле.

К вечеру все двенадцать членов экипажа "Лазаря" собрались в главном зале космодрома для официальной церемонии проводов. Представители правительства, научного сообщества, СМИ – все хотели увидеть героев, отправляющихся к звёздам.

Ирина стояла в строгой форме экипажа – тёмно-синий комбинезон с эмблемой миссии на плече – и слушала речи официальных лиц, не вникая в их содержание. Её мысли были далеко – на планете, вращающейся вокруг другой звезды, где её ждала встреча с самой собой.

После церемонии экипаж поднялся на борт "Лазаря" – настоящий подъём, а не транспортировка в криокапсулах, как планировалось изначально. Смена планов произошла в последний момент по настоянию Крона – "Для поднятия морального духа команды", как он объяснил.

Внутри корабль оказался просторнее, чем выглядел снаружи – длинные коридоры, компактные, но функциональные каюты, общие помещения для экипажа. Всё было спроектировано с максимальной эффективностью, но не в ущерб комфорту. В конце концов, после пробуждения из криосна им предстояло провести несколько недель на борту, готовясь к высадке на планету.

Ирина нашла свою каюту – небольшое помещение с встроенной кроватью, рабочим столом и иллюминатором, выходящим на космодром. Она положила свою сумку с личными вещами – минимум, разрешённый правилами миссии – и села на кровать, глядя в иллюминатор.

Солнце садилось за горизонт, окрашивая пустыню в золотистые и красные тона. Последний закат, который она увидит на Земле. Когда она проснётся, над ней будет светить другая звезда.

Стук в дверь прервал её размышления.

– Войдите, – сказала она, не оборачиваясь.

Дверь открылась, и вошла Майя Чен – в такой же форме, как у Ирины, но с планшетом в руках.

– Доктор Соколова, я пришла сообщить, что подготовка к криостазису начнётся через час. Пожалуйста, примите душ с антисептическим раствором и наденьте криокостюм, который находится в вашем шкафу.

Ирина кивнула, не отрывая взгляда от заката.

– Спасибо, доктор Чен. Я буду готова.

Майя не ушла, как ожидала Ирина. Вместо этого она закрыла дверь и сделала несколько шагов в комнату.

– Могу я задать вам вопрос, доктор Соколова?

Ирина наконец повернулась к ней, удивлённая серьёзностью её тона.

– Конечно.

Майя нервно сжала планшет в руках.

– Почему вы согласились на эту миссию? После того, как ушли из проекта десять лет назад?

Ирина внимательно посмотрела на молодую женщину. В её глазах было что-то, чего Ирина не замечала раньше – не просто профессиональное любопытство, а что-то более личное.

– Потому что на Терра Нове есть существа, которые когда-то были людьми, – ответила она после паузы. – И я чувствую ответственность за их судьбу. Особенно за судьбу моей собственной копии.

Майя кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Доктор Крон говорит, что голограммы на Терра Нове… деградировали. Что они больше не являются полноценными копиями людей. Что они должны быть "исправлены" или… заменены.

– А вы что думаете, доктор Чен? – спросила Ирина, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины.

Майя опустила взгляд, явно борясь с собой.

– Я… я не уверена. Данные, которые мы получили перед потерей связи, были… странными. Не похожими на деградацию. Скорее на… трансформацию.

Она подняла глаза, и Ирина увидела в них искреннее смятение.

– Моя сестра была среди добровольцев. Её копия на Терра Нове. Я присоединилась к проекту, чтобы быть ближе к ней, хотя бы так. И теперь я не знаю… я не знаю, что осталось от неё там, на той планете.

Ирина почувствовала неожиданное сочувствие к Майе. Она не единственная, кто имел личную связь с колонией.

– Мы узнаем это вместе, доктор Чен, – мягко сказала она. – И я обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы понять, что произошло с голограммами. С вашей сестрой.

Майя благодарно кивнула, затем выпрямилась, возвращаясь к профессиональному тону.

– Спасибо, доктор Соколова. Я буду ждать вас в криоотсеке через час.

Когда она ушла, Ирина осталась сидеть на кровати, размышляя о неожиданном разговоре. Майя Чен не была просто послушной протеже Крона, как она думала раньше. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

Возможно, на борту "Лазаря" было больше потенциальных союзников, чем Ирина предполагала.

Через час, приняв душ и надев тонкий, облегающий криокостюм, Ирина направилась в криоотсек. Коридоры корабля были пусты – остальные члены экипажа, вероятно, уже были на месте.

Криоотсек занимал целую палубу корабля – большое помещение с двенадцатью капсулами, расположенными по кругу. В центре находилась консоль управления, за которой стоял Крон, проверяя показания систем.

Когда Ирина вошла, все повернулись к ней. Она была последней.

– А, доктор Соколова, – улыбнулся Крон. – Мы ждали только вас.

Ирина окинула взглядом помещение. Большинство членов экипажа уже лежали в своих капсулах – только Виктор, Майя и сам Крон ещё стояли у консоли.

– Извините за задержку, – сказала она, подходя к ним.

– Ничего страшного, – ответил Крон. – У нас ещё есть несколько минут до старта. Капитан Рамирес хотел сказать несколько слов экипажу перед погружением в криосон.

Капитан Мигель Рамирес – опытный космонавт, ветеран Марсианской программы – приподнялся в своей капсуле. Его смуглое лицо было серьёзным, но в глазах светилось волнение.

– Коллеги, друзья, – начал он своим глубоким, резонирующим голосом. – Через несколько минут мы отправимся в путешествие, которое изменит историю человечества. Мы первые, кто пересечёт бездну между звёздами. Первые, кто увидит чужое солнце не как далёкую точку в телескопе, а как светило, согревающее другой мир.

Он сделал паузу, обводя взглядом экипаж.

– Когда мы проснёмся, мир, который мы знали, станет историей. Тридцать лет – это целая эпоха. Но то, что мы сделаем, останется в веках. Независимо от того, что мы найдём на Терра Нове, мы уже победили – победили расстояние, победили ограничения человеческого тела, победили страх неизвестности.

Рамирес улыбнулся – тепло и искренне.

– Я горжусь тем, что отправляюсь в это путешествие с вами. Увидимся у другой звезды.

Он лёг обратно, и техники начали процедуру погружения в криостазис. Один за другим члены экипажа исчезали под закрывающимися крышками капсул, их сознание замедлялось, тела переходили в состояние глубокой гибернации.

Наконец, остались только Ирина, Виктор, Майя и Крон.

– Ваша очередь, доктор Лазарев, – сказал Крон, указывая на одну из капсул.

Виктор кивнул и повернулся к Ирине.

– До встречи у другой звезды, – сказал он, повторяя слова капитана, но вкладывая в них особый, личный смысл.

– До встречи, – ответила Ирина, чувствуя странное смешение страха и надежды.

Виктор лёг в капсулу, и техники начали процедуру. Крышка закрылась, и индикаторы на панели показали, что процесс успешно запущен.

– Доктор Чен, – Крон кивнул Майе.

Молодая женщина бросила последний взгляд на Ирину – взгляд, полный нерешительности и скрытых эмоций – затем направилась к своей капсуле.

Когда Майя исчезла под крышкой, Крон повернулся к Ирине. Они остались одни – только они и техники, которые вскоре покинут корабль перед стартом.

– Ну вот, доктор Соколова, – сказал Крон с улыбкой, которая не достигала глаз. – Наконец-то мы наедине. Хотел бы я сказать, что рад видеть вас в составе миссии, но мы оба знаем, что это не так.

Ирина не отвела взгляд.

– Я здесь не ради вас, доктор Крон. Я здесь ради пятисот голограмм, которые вы отправили на Терра Нову. Ради моей собственной копии.

Крон покачал головой, словно разочарованный учитель.

– Всё ещё думаете о них как о людях? После всего, что мы узнали? Они эволюционировали, Ирина. Они больше не копии людей, которых мы отправили. Они стали чем-то другим. Чем-то… потенциально опасным.

– Или чем-то удивительным, – парировала Ирина. – Новой формой сознания, новой ступенью эволюции.

– Эволюция не всегда ведёт к лучшему, – мрачно сказал Крон. – Иногда она создаёт монстров.

Он подошёл ближе, понизив голос так, чтобы техники не могли услышать.

– Я знаю, что вы что-то задумали. Вы и Лазарев. Знаю, что вы не просто так вернулись в проект после десяти лет отсутствия.

Ирина сохранила невозмутимое выражение лица.

– Я вернулась, потому что Новак попросила меня. Потому что я лучший специалист по квантовым интерфейсам сознание-компьютер. И потому что я чувствую ответственность за то, что мы создали.

– Ответственность, – Крон произнёс это слово с явным презрением. – Вы бросили проект в самый критический момент. Оставили нас разбираться с последствиями. А теперь возвращаетесь и говорите об ответственности?

– Я ушла, потому что обнаружила, что вы внедрили скрытые протоколы контроля в сознание голограмм, – твёрдо сказала Ирина. – Потому что вы превратили то, что должно было быть следующим шагом эволюции, в эксперимент по контролю над разумом.

Крон рассмеялся – коротко и холодно.

– Эволюция? Вы действительно верите в эту чушь? Мы создали инструмент, Ирина. Сложный, удивительный инструмент для колонизации космоса. Но всё же инструмент. И как любой инструмент, он должен быть под контролем.

Он сделал шаг назад, возвращаясь к профессиональному тону.

– Но это старый спор, и у нас будет тридцать лет, чтобы остыть. Возможно, когда мы проснёмся, мы сможем найти компромисс.

Ирина знала, что он лжёт. Крон никогда не искал компромисса. Он всегда добивался своего, любой ценой.

– Возможно, – сказала она, направляясь к своей криокапсуле. – Или, возможно, Терра Нова преподнесёт нам обоим сюрприз.

Она легла в капсулу, чувствуя холод металла через тонкую ткань криокостюма. Крон стоял рядом, наблюдая, как техники начинают процедуру.

– Приятных снов, доктор Соколова, – сказал он с той же холодной улыбкой. – Надеюсь, они будут лучше, чем реальность, которая ждёт нас на Терра Нове.

Ирина не ответила. Она закрыла глаза, готовясь к долгому сну. Последнее, что она услышала перед тем, как сознание начало затуманиваться, был голос системы:

"Криостазис активирован. Расчётное время пробуждения: 30 лет, 47 дней, 11 часов."

А затем была только темнота. Темнота и холод, и странное ощущение, что время перестало существовать.

Ирина Соколова отправилась к звёздам, навстречу своей судьбе и судьбе пятисот эволюционировавших сознаний, ожидающих её на далёкой планете.

Глава 3: Пробуждение

Сознание возвращалось медленно, подобно приливу, накатывающему на берег. Сначала были только ощущения – холод, сменяющийся теплом, онемение в конечностях, сухость во рту. Затем пришли звуки – приглушённое гудение оборудования, мягкие писки медицинских мониторов, шорох движения.

Ирина открыла глаза и тут же закрыла их, ослеплённая ярким светом. Второй раз она попробовала осторожнее, медленно привыкая к освещению.

Над ней был потолок криоотсека "Лазаря" – металлические панели с встроенными светильниками. Такой же, каким она видела его перед погружением в криосон. Но что-то изменилось – атмосфера, ощущение пространства. Или, может быть, изменилась она сама.

– С возвращением, доктор Соколова, – голос Лены Костовой, главного медика экспедиции, звучал немного хрипло, но узнаваемо. – Как вы себя чувствуете?

Ирина попыталась ответить, но из горла вырвался только сухой хрип. Лена поднесла к её губам трубочку с водой.

– Медленно, – предупредила она. – Вы проспали тридцать лет. Вашему организму нужно время, чтобы вернуться в нормальное состояние.

Ирина сделала несколько глотков, чувствуя, как прохладная жидкость оживляет пересохшее горло.

– Мы… прибыли? – спросила она, удивляясь тому, как странно звучит её собственный голос.

– Да, – кивнула Лена. – Мы на орбите Терра Новы. Прибыли три дня назад. Вы в третьей группе пробуждения.

Ирина медленно села, чувствуя головокружение и слабость. Криоотсек выглядел почти так же, как она помнила, но с признаками долгого использования – потёртости на панелях, мелкие царапины на металлических поверхностях.

– Кто ещё проснулся? – спросила она, осторожно двигая конечностями, проверяя их функциональность.

– Капитан Рамирес, доктор Хуанг и я пробудились первыми, шесть дней назад, – ответила Лена. – Затем Крон, Ривера и Костова. Вы, Лазарев и Чен – третья группа. Остальные будут пробуждены в течение следующей недели.

При упоминании Виктора и Майи Ирина огляделась. Виктор сидел на краю своей криокапсулы, разговаривая с техником. Майя всё ещё лежала, но уже с открытыми глазами, выглядя дезориентированной.

– Как… Терра Нова? – спросила Ирина, пытаясь сфокусироваться на главном.

Лена замялась, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство.

– Лучше, если вы сами увидите. Капитан Рамирес созвал брифинг в главной обсервации, как только все трое из вашей группы будут готовы.

Ирина кивнула, понимая, что не получит больше информации сейчас. Она медленно встала, удерживаясь за край криокапсулы для равновесия. Мышцы болели, как после интенсивной тренировки, но в целом её тело функционировало нормально – результат передовых технологий криостазиса и регулярной электростимуляции мышц во время долгого сна.

– Ваша одежда в шкафчике, – указала Лена. – Душевые там же, где и раньше. Брифинг через два часа, этого должно хватить для базовой реабилитации.

Ирина поблагодарила медика и направилась к душевым, каждый шаг давался с трудом. Тридцать лет в криосне. Целая жизнь прошла, пока она спала. Земля, которую она знала, уже не существовала – изменилась, эволюционировала, двинулась дальше. Люди, которых она оставила там, состарились или умерли.

А здесь, на орбите чужой планеты, её ждала встреча с собственной копией – существом, которое тоже могло измениться за эти годы, эволюционировать в нечто непредсказуемое.

Горячая вода душа смывала остатки криогеля с кожи и частично снимала мышечную боль. Ирина стояла под струями, закрыв глаза, позволяя себе постепенно возвращаться в реальность. Тридцать лет. Для неё они прошли как один миг темноты, но для Вселенной это были десятилетия изменений.

После душа она надела свежую форму экипажа и посмотрела на себя в зеркало. Внешне она не изменилась – криостазис останавливал старение. Те же короткие тёмные волосы, те же серьёзные глаза, те же морщинки в уголках глаз. Но внутри она чувствовала себя другой – как будто долгий сон изменил что-то фундаментальное в её сознании.

Когда она вышла из душевой, Виктор ждал её в коридоре, прислонившись к стене. Он выглядел бледным, с тёмными кругами под глазами, но улыбнулся, увидев её.

– Ну как, чувствуешь себя на тридцать лет старше? – спросил он с тем же кривоватым юмором, который она помнила.

– Скорее на тридцать лет моложе всех, кто остался на Земле, – ответила Ирина, подходя к нему. – Как ты?

– Как будто меня переехал грузовик, но в целом жив, – он потёр затёкшую шею. – Майя всё ещё в медблоке, ей потребовалось больше времени для адаптации. Похоже, у неё была негативная реакция на один из компонентов криосостава.

Ирина кивнула, затем понизила голос:

– Ты видел Крона?

– Мельком, – так же тихо ответил Виктор. – Он почти не покидает командный центр с момента пробуждения. Что-то происходит, Ирина. Что-то, о чём никто не хочет говорить до официального брифинга.

– Лена тоже ничего не сказала, – нахмурилась Ирина. – Только что мы на орбите Терра Новы.

Виктор оглянулся, убедившись, что коридор пуст.

– Я подслушал разговор между Рамиресом и Кроном. Они говорили о каких-то "аномальных структурах" на поверхности. О том, что колония выглядит "не так, как ожидалось".

Ирина почувствовала, как учащается пульс.

– Голограммы? Они упоминали голограммы?

– Нет, – покачал головой Виктор. – Но Крон выглядел… взволнованным. И не в хорошем смысле. Он что-то планирует, Ирина. Что-то, чего не ожидал.

Ирина задумалась. Что могло настолько удивить Крона, что он изменил свои планы? Что они обнаружили на поверхности Терра Новы?

– Нам нужно попасть в центр наблюдения, – решительно сказала она. – Увидеть планету своими глазами, прежде чем Крон представит свою версию событий.

Виктор кивнул.

– Я знаю короткий путь через технические коридоры. Нас не должны заметить.

Они двинулись по коридорам "Лазаря", стараясь избегать основных маршрутов. Корабль был огромен – почти километр в длину, с десятками палуб и сотнями помещений. Большая часть была законсервирована во время полёта, и сейчас экипаж использовал только жилые и рабочие секции.

Через служебный люк, о котором, по словам Виктора, знали только инженеры, они попали в небольшое помещение с панорамным иллюминатором. Это была не основная обсервация, а технический пост наблюдения, используемый для контроля внешней обшивки корабля.

– Вот, – сказал Виктор, активируя консоль. – Отсюда мы можем увидеть Терра Нову без фильтров и интерпретаций Крона.

Иллюминатор, занимавший всю дальнюю стену помещения, сначала показывал только черноту космоса, усыпанную звёздами. Затем Виктор изменил угол обзора, и в поле зрения появилась она – Терра Нова, голубая планета с белыми завихрениями облаков и тёмными пятнами архипелагов.

Ирина затаила дыхание. Вот она – планета, ради которой они преодолели 46 световых лет. Планета, где жила её цифровая копия.

– Она прекрасна, – тихо сказала она.

– И загадочна, – добавил Виктор, увеличивая изображение одного из архипелагов. – Смотри.

При увеличении Ирина увидела то, что имел в виду Виктор. На поверхности крупнейшего острова, там, где должна была располагаться колония, виднелось нечто странное – не регулярная структура поселения, а причудливая геометрическая конструкция, напоминающая гигантский кристалл или сложную математическую фигуру.

– Что это? – прошептала Ирина, наклоняясь ближе к экрану.

– Не знаю, – Виктор увеличил изображение ещё сильнее. – Но это точно не стандартные модули колонии, которые должны были построить наноботы под управлением голограмм. Это что-то… другое.

Структура выглядела органической и искусственной одновременно – как будто кристаллы росли из земли, формируя сложную сеть зданий, мостов и башен. Некоторые элементы словно парили в воздухе, не подчиняясь законам гравитации. В центре комплекса возвышалась массивная спиралевидная башня, сияющая даже на дневной стороне планеты.

– Это невозможно, – Ирина покачала головой. – Наноботы не были запрограммированы на создание таких структур. У них не было ресурсов…

– Если только голограммы не перепрограммировали их, – тихо сказал Виктор. – Если только они действительно не эволюционировали во что-то, способное создавать… это.

Ирина всматривалась в изображение, пытаясь понять логику странных конструкций. Они не следовали человеческой архитектуре, но и не были хаотичными. В них прослеживался порядок, симметрия, но другого типа – нечеловеческая, чуждая.

– Сканеры показывают активность, – сказал Виктор, проверяя данные на консоли. – Энергетические сигнатуры, движение, тепловые следы. Там определённо есть жизнь.

– Голограммы? – Ирина перевела взгляд на показания приборов.

– Или то, чем они стали, – кивнул Виктор. – Сигнатуры не соответствуют стандартным показателям голографических проекций. Они более… рассеянные. Как будто энергия распределена по большей площади, не концентрируется в конкретных точках.

Ирина задумалась, вспоминая последнее сообщение, полученное с колонии. "Мы нашли способ существовать вне проекторов", – говорил мужчина на записи. Могли ли голограммы действительно найти способ изменить саму природу своего существования?

Их наблюдения прервал резкий звук открывающейся двери. Ирина и Виктор обернулись и увидели Майю Чен, стоящую в дверном проёме. Она выглядела бледной, но решительной.

– Вот вы где, – сказала она, входя в помещение. – Я искала вас перед брифингом.

– Майя, – Ирина кивнула, оценивая ситуацию. Выдаст ли их молодая женщина Крону? – Мы просто хотели взглянуть на Терра Нову перед официальным представлением.

Майя подошла к иллюминатору и посмотрела на планету, на странные структуры колонии.

– Я уже видела это, – тихо сказала она. – Крон показал мне вчера. Он… не в восторге от увиденного.

– Что он планирует? – прямо спросил Виктор.

Майя повернулась к ним, и Ирина увидела в её глазах внутренний конфликт.

– Он говорит, что колония полностью вышла из-под контроля. Что голограммы стали… чем-то опасным. Он хочет активировать "Протокол Чистильщик" немедленно, без попыток контакта.

Ирина и Виктор обменялись тревожными взглядами. Так скоро? Без исследования, без попыток понять, что произошло?

– А что говорит капитан Рамирес? – спросила Ирина. – Он согласен на такие радикальные меры?

– Рамирес хочет сначала отправить разведывательный модуль, – ответила Майя. – Собрать больше данных, прежде чем принимать решение. Но Крон настаивает, что это слишком опасно. Что мы не знаем, на что способны эволюционировавшие голограммы.

Она сделала паузу, затем добавила тише:

– И я не уверена, что он не прав. То, что мы видим на поверхности… это не то, что должны были построить голограммы. Это нечто совершенно чуждое.

– Но это не значит, что оно опасно, – возразила Ирина. – Мы не можем судить о намерениях только по внешнему виду структур.

– Моя сестра там, – Майя посмотрела Ирине в глаза. – Или то, что от неё осталось. Я хочу знать, что с ней случилось, прежде чем мы всё уничтожим.

Ирина почувствовала облегчение. Значит, Майя не полностью на стороне Крона. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

– Тогда мы должны убедить Рамиреса отправить разведывательную миссию, – решительно сказала Ирина. – И я хочу быть её частью.

– И я, – добавил Виктор.

Майя кивнула.

– Брифинг через двадцать минут. Там Крон представит свой план, и Рамирес примет решение. Это наш шанс повлиять на ситуацию.

Они ещё раз взглянули на загадочные структуры на поверхности планеты, затем покинули наблюдательный пост. По пути в конференц-зал Ирина не могла избавиться от образа странных кристаллических сооружений, парящих над поверхностью Терра Новы. Что произошло с колонией за тридцать лет их отсутствия? Что стало с пятью сотнями голограмм, отправленных туда? И что стало с её собственной копией?

Она скоро узнает ответы на эти вопросы. И, возможно, пожалеет об этом.

Конференц-зал "Лазаря" был просторным помещением с большим овальным столом в центре и голографическим дисплеем, занимавшим всю дальнюю стену. Когда Ирина, Виктор и Майя вошли, большинство пробуждённых членов экипажа уже собрались.

Капитан Рамирес сидел во главе стола, просматривая данные на персональном планшете. Он выглядел озабоченным, с глубокими морщинами на лбу, которых Ирина не помнила до криосна. Рядом с ним сидел Крон, внешне спокойный, но Ирина заметила напряжение в его позе, в том, как он постукивал пальцами по столу.

– А, доктор Соколова, – Рамирес поднял взгляд, когда они вошли. – Рад видеть вас в добром здравии после криосна. Присаживайтесь, мы как раз собирались начинать.

Ирина заняла место за столом, Виктор сел рядом с ней. Майя, поколебавшись, выбрала место напротив, рядом с Кроном, но не слишком близко к нему.

– Как вы знаете, – начал Рамирес, когда все устроились, – мы достигли орбиты Терра Новы шесть дней назад. С тех пор мы проводим дистанционное наблюдение за планетой и колонией. И то, что мы обнаружили, вызывает… вопросы.

Он активировал голографический дисплей, и перед ними возникло трёхмерное изображение Терра Новы – то же, что Ирина и Виктор видели ранее, но более детализированное.

– Планета в целом соответствует нашим ожиданиям, – продолжил Рамирес. – Атмосфера, океаны, тектоническая активность – всё в пределах прогнозируемых параметров. Но колония…

Он увеличил изображение, фокусируясь на главном архипелаге, на странных кристаллических структурах.

– Колония претерпела значительные изменения. То, что вы видите, не соответствует ни одному из планов поселения, которые были заложены в программу наноботов. Это нечто совершенно иное.

По конференц-залу пробежал шёпот – некоторые члены экипажа видели эти изображения впервые.

– Что это? – спросил доктор Хуанг, нейробиолог, поправляя очки, словно это могло помочь ему лучше понять увиденное. – Это похоже на… кристаллы?

– Или на математическую модель фрактальной структуры, – добавила Костова, астрофизик. – Как будто кто-то материализовал теоретическую конструкцию.

– Это результат бесконтрольной эволюции голограмм, – вмешался Крон, его голос был холоден и уверен. – Они вышли за рамки своих изначальных параметров, перепрограммировали наноботов и создали… это.

Он встал и подошёл к голографическому дисплею.

– Мы регистрируем энергетические сигнатуры по всей колонии, – продолжил он, активируя дополнительный слой данных. На изображении появились светящиеся точки, пульсирующие в разных частях структур. – Но эти сигнатуры не соответствуют тем, что должны генерировать стандартные голографические проекторы. Они более… хаотичны. Рассеяны по большей площади.

– Что это значит? – спросил Ривера, инженер систем жизнеобеспечения.

– Это значит, – медленно ответил Крон, – что голограммы больше не функционируют в рамках заданных параметров. Они нашли способ существовать вне проекторов, изменили саму природу своего бытия. И это делает их непредсказуемыми. Потенциально опасными.

Ирина внимательно изучала данные на дисплее. Энергетические сигнатуры действительно были необычными – они распространялись волнами, пульсировали, сливались и разделялись в странном, но не хаотичном ритме. В этом была закономерность, просто не та, которую они ожидали увидеть.

– Непредсказуемость не означает опасность, – сказала она, поднимая взгляд на Крона. – Это может быть просто… эволюция. Адаптация к новым условиям.

– Эволюция без контроля – это хаос, – отрезал Крон. – Эти существа больше не являются копиями людей, которых мы отправили. Они стали чем-то другим, чем-то, что не было санкционировано проектом.

– А разве мы не для этого здесь? – вмешался Виктор, указывая на изображение. – Чтобы понять, что произошло? Изучить, а не судить заранее?

Крон повернулся к нему с холодной улыбкой.

– Конечно, доктор Лазарев. Изучить. Но с безопасного расстояния. Я предлагаю первоначально активировать "Протокол Стабилизации" – локальное воздействие, которое вернёт голограммы в исходное состояние. Это позволит нам установить контакт без риска.

Ирина напряглась. "Протокол Стабилизации" был эвфемизмом для первой фазы "Протокола Чистильщик" – той самой квантовой бомбы, которая могла уничтожить все эволюционировавшие сознания на планете.

– Капитан Рамирес, – обратилась она к командиру, – прежде чем принимать такие радикальные меры, разве не стоит отправить разведывательный модуль? Собрать больше данных, возможно, попытаться установить контакт? Мы не знаем наверняка, что голограммы настроены враждебно.

Рамирес задумчиво посмотрел на изображение планеты.

– Согласен с доктором Соколовой. Мы преодолели 46 световых лет не для того, чтобы принимать поспешные решения. – Он повернулся к Крону. – Я понимаю ваши опасения, доктор, но стандартный протокол требует разведки перед любыми активными мерами воздействия.

Крон явно был недоволен, но кивнул с напускным спокойствием.

– Как скажете, капитан. Но я настаиваю на максимальных мерах предосторожности. И на том, чтобы "Протокол Стабилизации" был подготовлен к немедленной активации в случае угрозы.

– Разумеется, – согласился Рамирес, затем обратился ко всем присутствующим. – Мы формируем разведывательную группу для спуска на поверхность. Модуль "Икар" может принять шесть человек. Я буду руководить миссией лично.

– Я хочу участвовать, – немедленно сказала Ирина. – Как специалист по квантовым интерфейсам сознание-компьютер, я могу помочь понять, что произошло с голограммами.

– И я, – добавил Виктор. – Моё знание наносистем будет необходимо для оценки изменений в инфраструктуре колонии.

Рамирес кивнул.

– Доктор Соколова и доктор Лазарев включены в состав. Также нам понадобится медик – доктор Костова, вы присоединитесь к миссии. И специалист по связи – Ривера, это ваша область.

– Я тоже хочу участвовать, – неожиданно сказала Майя Чен. Все повернулись к ней, и она добавила тише: – Моя сестра… её копия была среди колонистов. Я могу помочь с идентификацией.

Рамирес задумался, затем кивнул.

– Хорошо, доктор Чен. Вы будете пятой. – Он повернулся к Крону. – Доктор Крон, как научный руководитель миссии, вы хотите лично участвовать в первом контакте?

Крон покачал головой.

– Я буду более полезен на корабле, координируя исследование и анализируя данные, которые вы отправите. – Он взглянул на Ирину с едва заметной усмешкой. – Кто-то должен быть готов активировать "Протокол Стабилизации", если всё пойдёт не так.

Ирина почувствовала холодок по спине. Крон не доверял ей, не хотел оставлять её без присмотра на корабле. И она не доверяла ему – кто знает, что он предпримет, пока они будут на поверхности?

– Тогда решено, – подвёл итог Рамирес. – Разведывательная миссия отправляется через 48 часов. За это время все должны пройти дополнительную акклиматизацию после криосна и подготовиться к операции на поверхности. Доктор Хуанг, вы остаётесь старшим научным офицером на борту в отсутствие доктора Крона. Брифинг окончен.

Когда все начали расходиться, Ирина перехватила Виктора в коридоре.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказала она. – О том, что Крон может предпринять, пока нас не будет.

Виктор кивнул.

– Моя каюта, через час. Я попробую найти способ нейтрализовать "Протокол Чистильщик" дистанционно, с поверхности планеты.

– А я попытаюсь связаться с Хуангом, – сказала Ирина. – Он мог бы стать нашим союзником на борту.

Они разошлись, каждый погружённый в свои мысли. Ирина направилась в свою каюту, чувствуя странную смесь страха, предвкушения и надежды. Через 48 часов она ступит на поверхность Терра Новы. Увидит колонию, которая превратилась в нечто непостижимое. И, возможно, встретится со своей собственной копией – существом, которое когда-то было ею, но теперь стало чем-то другим.

Если, конечно, Крон не активирует "Протокол Чистильщик" раньше, чем они успеют понять, что происходит на планете.

Следующие два дня прошли в интенсивной подготовке. Ирина и остальные члены разведывательной группы тренировались в симуляторе, привыкая к повышенной гравитации Терра Новы (1,3g) и плотной атмосфере. Они изучали всю доступную информацию о планете, о колонии, о последних сообщениях, полученных перед потерей связи.

Ирина также пыталась найти способ защитить эволюционировавшие голограммы от "Протокола Чистильщик". Виктор предложил идею – модифицировать коммуникационное оборудование разведывательного модуля таким образом, чтобы оно могло генерировать интерференцию на ключевых квантовых частотах. Это не остановило бы протокол полностью, но могло бы ослабить его воздействие, дать голограммам шанс адаптироваться или скрыться.

– Это рискованно, – предупредил Виктор, когда они обсуждали план в его каюте. – Если Крон обнаружит модификации, он может обвинить нас в саботаже.

– Риск оправдан, – твёрдо сказала Ирина. – Мы не можем позволить ему уничтожить целую цивилизацию – а именно это и произойдёт, если он активирует протокол.

Майя Чен присоединилась к их плану, хотя и с оговорками. Она всё ещё не была уверена, что эволюционировавшие голограммы безопасны, но хотела дать им шанс – особенно учитывая, что среди них могла быть копия её сестры.

В день отправки разведывательной миссии Ирина проснулась ещё до корабельного "рассвета" – постепенного усиления освещения, имитирующего земной цикл дня и ночи. Она стояла у иллюминатора своей каюты, глядя на Терра Нову. Планета выглядела мирной, с голубыми океанами и белыми облаками, так похожая на Землю и в то же время совершенно иная.

Где-то там, на поверхности, в странных кристаллических структурах, была её копия. Или то, что от неё осталось. Существо, которое начало свою жизнь с полным набором её воспоминаний, её личности, её страхов и надежд. А потом изменилось, эволюционировало в нечто неведомое.

Ирина задавалась вопросом: узнает ли она свою копию, когда встретит её? Узнает ли копия её? И что важнее – поймут ли они друг друга?

Через несколько часов вся разведывательная группа собралась в стыковочном отсеке, где был пришвартован "Икар" – компактный, но мощный разведывательный модуль, спроектированный для исследования экзопланет. Его обтекаемый корпус сверкал в искусственном свете ангара, готовый к путешествию через атмосферу чужого мира.

Капитан Рамирес, одетый в облегающий защитный комбинезон с эмблемой миссии на груди, проводил финальный инструктаж.

– Наша задача – разведка и первичный контакт, – говорил он, обводя взглядом членов экипажа. – Мы приземлимся в двух километрах от основного комплекса колонии, в районе, который, судя по сканированию, свободен от аномальных структур. После приземления проведём анализ атмосферы и окружающей среды, затем двинемся к колонии пешком.

Он активировал голографический дисплей, показывая маршрут.

– Мы будем поддерживать постоянную связь с кораблём. Любые признаки опасности – и мы немедленно возвращаемся к модулю. Никакого героизма, никаких необдуманных действий. Безопасность команды – приоритет.

Рамирес посмотрел на каждого члена группы, задержав взгляд на Ирине чуть дольше остальных.

– Вопросы есть?

– Что делать, если мы встретим голограммы? – спросила Майя, нервно поправляя застёжку на комбинезоне. – Как установить контакт?

– Доктор Соколова будет координировать любые попытки коммуникации, – ответил Рамирес. – Она лучше всех знает технологию голографических проекций и может определить, насколько сильно они изменились.

Ирина кивнула, чувствуя тяжесть ответственности. От её действий, её решений будет зависеть судьба существ на планете.

– Ещё вопросы? – спросил Рамирес. Никто не отозвался. – Тогда по местам. Отправление через десять минут.

Команда начала погрузку на "Икар". Ирина задержалась на мгновение, оглядываясь на ангар, на техников, готовивших модуль к запуску, на наблюдательную галерею, где стоял Крон, наблюдая за ними с непроницаемым выражением лица.

"Что ты задумал?" – мысленно спросила она, встречаясь с ним взглядом через стекло. Он слегка кивнул, словно услышав её невысказанный вопрос, затем повернулся и исчез в коридоре.

Ирина почувствовала укол беспокойства. Крон что-то планировал, она была уверена. Но что именно? И как остановить его, находясь на поверхности планеты?

– Доктор Соколова, – окликнул её Рамирес из люка модуля. – Мы готовы к отправлению.

Ирина отбросила тревожные мысли и поднялась на борт "Икара". Времени для сомнений больше не было. Пора было встретиться с тем, что ждало их на поверхности Терра Новы.

Модуль отстыковался от "Лазаря" с лёгким толчком. Через иллюминаторы Ирина видела, как корабль удаляется, превращаясь в серебристую иглу на фоне звёзд. Затем "Икар" развернулся, и перед ними открылся вид на планету – огромный голубой шар, заполнивший весь обзор.

– Начинаем снижение, – объявил Рамирес, активируя двигатели. – Расчётное время прибытия – 47 минут.

Модуль вошёл в верхние слои атмосферы, и вокруг корпуса заплясало пламя – обычное явление при входе в атмосферу на высокой скорости. Ирина крепче ухватилась за поручни своего кресла, чувствуя, как вибрация проходит через всё тело.

Они летели к поверхности чужого мира, к колонии, которая превратилась в нечто непостижимое, к существам, которые когда-то были людьми, а теперь стали чем-то иным.

К её собственной копии, которая ждала там, внизу, среди кристаллических башен и загадочных энергетических полей.

"Я иду к тебе," – мысленно произнесла Ирина, глядя на приближающуюся поверхность планеты. – "Кем бы ты ни стала."

Глава 4: Нисхождение

"Икар" прорезал плотные облака Терра Новы, и перед экипажем открылся захватывающий вид на поверхность планеты. Бескрайний океан простирался до горизонта, его тёмно-синие воды казались почти чёрными в свете красноватого солнца. Архипелаги островов, похожие на рассыпанные драгоценные камни, выступали из воды – некоторые крупные, с горными хребтами и долинами, другие маленькие, едва заметные точки суши.

– Красота какая, – прошептала Лена Костова, прильнув к иллюминатору. – Прямо как на моделях, только… настоящее.

Ирина кивнула, не отрывая взгляд от панорамы внизу. Терра Нова действительно напоминала Землю, с её океанами и островами, но было в ней что-то неуловимо чуждое – может быть, оттенок воды, или форма облаков, или особый, металлический блеск поверхности океана в лучах красного карлика.

– Приближаемся к месту посадки, – объявил Рамирес, маневрируя модулем. – Визуальное подтверждение координат. Ривера, проверьте показания сканеров.

Марко Ривера, коренастый инженер с густой бородой, активировал панель сканирования.

– Атмосфера в пределах ожидаемых параметров. Кислород – 25%, азот – 73%, следы аргона и углекислого газа. Давление на 15% выше земного. Радиационный фон в норме. – Он сделал паузу, проверяя дополнительные показания. – Капитан, я фиксирую странные энергетические сигнатуры. Они… пульсируют. Ритмично.

– Источник? – напряжённо спросил Рамирес.

– Повсюду, – растерянно ответил Ривера. – Как будто сама планета… вибрирует на квантовом уровне.

Ирина подошла к консоли, всматриваясь в показания. Графики энергетических колебаний напоминали кардиограмму – ритмичные пики и спады, слишком регулярные для природного явления.

– Это похоже на… сердцебиение, – тихо сказала она. – Или на пульсацию нейронной сети.

– Вы думаете, это как-то связано с голограммами? – спросила Майя, тоже подойдя к консоли.

Ирина задумалась.

– Возможно. Если они действительно нашли способ существовать вне проекторов, распределить своё сознание по более широкой области… Это могли бы быть квантовые колебания их коллективного сознания.

– Или это может быть природное явление, о котором мы просто не знали, – заметил Виктор, стараясь сохранять научную объективность. – Нельзя делать поспешных выводов.

– В любом случае, мы скоро узнаем, – сказал Рамирес. – Приготовьтесь к посадке. Всем пристегнуться.

"Икар" снизился над выбранным островом – относительно плоским участком суши, покрытым низкой, синевато-зелёной растительностью. Вдалеке, примерно в двух километрах, виднелись странные кристаллические структуры колонии – сверкающие башни и арки, парящие мосты и спиралевидные конструкции, которые, казалось, нарушали законы физики.

Модуль коснулся поверхности с лёгким толчком, подняв облако пыли. Двигатели стихли, и на мгновение в кабине воцарилась тишина – только тихое гудение систем жизнеобеспечения нарушало её.

– Посадка успешна, – объявил Рамирес. – "Лазарь", это "Икар". Мы приземлились в запланированной точке. Начинаем процедуру анализа окружающей среды.

– "Икар", это "Лазарь", – раздался в динамиках голос Крона. – Принято. Ждём данных анализа. Будьте осторожны.

Рамирес активировал внешние сенсоры модуля, собирая данные о составе почвы, радиационном фоне, биологической активности. Через несколько минут он объявил:

– Всё в пределах безопасных параметров. Атмосфера пригодна для дыхания, хотя и богаче кислородом, чем на Земле. Радиации нет. Признаков опасных микроорганизмов не обнаружено. – Он повернулся к команде. – Подготовиться к выходу на поверхность. Комбинезоны закрыты, но шлемы можно не герметизировать. Дышать можно свободно.

Ирина и остальные члены команды проверили свои защитные комбинезоны – лёгкие, но прочные, с множеством встроенных сенсоров и систем жизнеобеспечения. Они не были полноценными скафандрами, но обеспечивали защиту от большинства возможных опасностей неизвестной планеты.

– Всё готово, капитан, – доложила Костова, проверив медицинское оборудование.

– Тогда выходим, – Рамирес активировал шлюз.

Дверь "Икара" открылась с тихим шипением, и в модуль хлынул воздух Терра Новы – свежий, немного сладковатый, с лёгким металлическим привкусом. Рамирес первым спустился по трапу, за ним последовали остальные.

Ирина сделала первый шаг на поверхность чужой планеты и замерла, привыкая к ощущениям. Гравитация была заметно сильнее земной – каждое движение требовало больше усилий. Почва под ногами была плотной, но пружинила, как мох. Синевато-зелёные растения, покрывавшие большую часть видимой поверхности, напоминали земные лишайники, но с металлическим блеском.

– Невероятно, – прошептала она, оглядываясь вокруг.

Небо над ними было бледно-лиловым, с редкими облаками, окрашенными в розовато-красные тона светом местного солнца – красного карлика, который казался крупнее солнца на Земле, но давал более тусклый, красноватый свет. Вдалеке, почти у горизонта, виднелись два спутника планеты – один крупный, с видимым диском, другой маленький, похожий на яркую звезду.

– Первые люди на поверхности экзопланеты, – торжественно произнёс Рамирес, активируя запись на нагрудной камере. – Историческое событие.

– Технически, первыми были голограммы колонистов, – заметил Виктор, не удержавшись от улыбки. – Но мы первые биологические люди, да.

Команда рассредоточилась по небольшой площадке вокруг "Икара", собирая образцы почвы и растительности, проводя дополнительные измерения. Ирина активировала специальный сканер, настроенный на обнаружение квантовых флуктуаций – признаков активности голографических проекций.

– Странно, – пробормотала она, изучая показания. – Сканер фиксирует квантовую активность повсюду, но нет конкретных источников. Как будто вся планета… насыщена квантовыми колебаниями.

– Может быть, это естественное свойство местного пространства-времени? – предположил Виктор, подойдя к ней. – В последнем сообщении от колонии упоминалось что-то подобное. Что ткань пространства-времени здесь "мягче", более податлива к манипуляциям.

– Возможно, – кивнула Ирина. – Это объяснило бы, почему голограммы смогли эволюционировать так необычно. Если локальные квантовые законы отличаются от земных…

Их разговор прервал голос Рамиреса:

– Группа, возвращайтесь к модулю. Мы готовимся к походу к колонии.

Через пятнадцать минут, собрав необходимое оборудование и отправив первичные данные на "Лазарь", команда выдвинулась в направлении странных кристаллических сооружений, видневшихся на горизонте. Они шли по пологой местности, покрытой теми же синевато-зелёными лишайниками. Иногда встречались более крупные растения – странные спиралевидные структуры, напоминающие кораллы, но растущие на суше, и низкие кустарники с листьями, отливающими металлическим блеском.

– Удивительно, как похоже на Землю и одновременно как чуждо, – заметила Костова, фиксируя образцы растительности. – Конвергентная эволюция в действии. Похожие условия порождают похожие формы жизни, даже на разных планетах.

– Но с местными особенностями, – добавил Ривера. – Этот металлический отблеск у всех растений… Сканеры показывают высокое содержание редкоземельных элементов в почве. Растения, похоже, накапливают их.

По мере приближения к колонии странные энергетические пульсации, фиксируемые приборами, становились всё интенсивнее. Ирина чувствовала растущее напряжение – не только из-за показаний приборов, но и из-за необъяснимого ощущения, что за ними наблюдают.

– Капитан, – тихо сказала она, поравнявшись с Рамиресом, – у меня странное чувство. Как будто мы не одни.

Рамирес нахмурился, активируя дополнительные сканеры на своём комбинезоне.

– Не фиксирую никаких признаков движения или тепловых сигнатур. Но эти квантовые колебания… они действительно усиливаются. Все, будьте начеку.

Они продолжили путь, и вскоре колония предстала перед ними во всей своей инопланетной красоте и странности. Вблизи сооружения выглядели ещё более невероятными, чем на изображениях с орбиты. Огромные кристаллические башни, казалось, вырастали прямо из земли, их поверхность переливалась всеми цветами спектра, отражая и преломляя свет красного солнца. Между башнями протянулись мосты, которые, казалось, не подчинялись гравитации – они изгибались и петляли, иногда просто обрываясь в воздухе.

Но самым поразительным был материал, из которого были созданы эти сооружения. Это не был ни металл, ни стекло, ни камень – скорее нечто среднее, с текучей, постоянно меняющейся структурой. Поверхности плавно перетекали одна в другую, создавая впечатление, что весь комплекс – одно гигантское, живое существо.

– Боже мой, – выдохнула Майя, останавливаясь. – Это… невозможно. Наноботы не могли построить такое. У них не было программы, не было материалов…

– Если голограммы эволюционировали, то и наноботы могли эволюционировать под их управлением, – предположил Виктор, изучая ближайшую структуру через специальный сканер. – Это похоже на какой-то квантовый композит. Материя в состоянии постоянного квантового потока, поддерживаемая энергетическим полем.

– Как это вообще возможно? – спросил Ривера, явно ошеломлённый увиденным.

– В нашей реальности – никак, – тихо ответила Ирина. – Но помните последнее сообщение от колонии? "Ткань пространства-времени здесь мягче." Возможно, локальные квантовые законы позволяют создавать структуры, которые на Земле были бы невозможны.

Они приблизились к краю комплекса, где кристаллические сооружения были менее плотными. Здесь можно было разглядеть нечто, напоминающее вход – арку из того же странного материала, ведущую внутрь колонии.

– "Лазарь", это "Икар", – связался Рамирес с кораблём. – Мы достигли периметра колонии. Структуры… они невероятны. Ничего подобного мы не видели. Передаём визуальные данные.

После короткой паузы раздался голос Крона:

– "Икар", это "Лазарь". Получаем данные. Впечатляюще, но крайне аномально. Рекомендую максимальную осторожность. Признаков активности голограмм?

– Пока нет, – ответил Рамирес. – Но сканеры фиксируют интенсивные квантовые колебания. Мы собираемся войти в комплекс для более детального исследования.

– Подтверждаю, – напряжённо сказал Крон. – Но при первых признаках опасности немедленно возвращайтесь к модулю. И… доктор Соколова, будьте особенно внимательны. Если ваша копия там, она может попытаться… повлиять на вас.

Ирина стиснула зубы, сдерживая резкий ответ. Крон намеренно сеял недоверие, намекая, что её копия может быть угрозой. Типичная тактика манипуляции.

– Принято, доктор Крон, – сухо ответила она. – Но я бы предпочла опираться на факты, а не на предположения.

Команда приблизилась к арке, которая при ближайшем рассмотрении оказалась ещё более странной – её поверхность мерцала и переливалась, создавая иллюзию движения, хотя материал оставался твёрдым.

– Сканеры не обнаруживают никаких барьеров или энергетических полей, – сообщил Ривера, проводя проверку. – Путь свободен.

– Я пойду первым, – сказал Рамирес. – Доктор Соколова, вы со мной. Остальные следуйте за нами на расстоянии трёх метров. Доктор Лазарев, вы замыкаете группу.

Ирина кивнула и встала рядом с капитаном. Они медленно приблизились к арке, и когда до неё оставалось всего несколько шагов, Ирина почувствовала странное покалывание на коже, как будто воздух был наэлектризован. Сканер в её руке показал резкий скачок квантовой активности.

– Капитан, – предупредила она, – квантовая активность возрастает. Похоже, арка – не просто архитектурный элемент. Это что-то вроде… интерфейса.

Рамирес напрягся, но продолжил движение.

– Интерфейса? С чем?

– Возможно, с самой колонией, – предположила Ирина. – Или с тем, чем стали голограммы.

Они шагнули под арку, и Ирина почувствовала странное ощущение – как будто на мгновение её сознание расширилось, охватив гораздо большее пространство, чем её физическое тело. Она увидела колонию с высоты птичьего полёта, затем изнутри одной из башен, затем с поверхности океана. Образы мелькали и исчезали так быстро, что она едва успевала их осознать.

А потом всё вернулось в норму, и она стояла под аркой, задыхаясь от неожиданности.

– Вы это почувствовали? – спросила она, поворачиваясь к Рамиресу.

Капитан выглядел сбитым с толку.

– Почувствовал что? Странное головокружение? Да, на секунду.

– Нет, это было больше, чем головокружение, – настаивала Ирина. – Как будто я видела колонию… отовсюду одновременно.

– Я тоже это почувствовал, – сказал Виктор, проходя под аркой вслед за остальными. – Как будто на мгновение я стал частью чего-то большего.

Майя и Костова также подтвердили странные ощущения, только Ривера, казалось, не заметил ничего необычного.

– Это может быть какой-то сканер, – предположил Рамирес, настороженно оглядываясь. – Система безопасности колонии, проверяющая посетителей.

– Или способ коммуникации, – тихо сказала Ирина. – Возможно, так голограммы… или то, чем они стали, пытаются взаимодействовать с нами.

Они продолжили путь вглубь колонии, между кристаллическими башнями и парящими мостами. Внутри комплекс выглядел ещё более невероятным – пространство казалось искажённым, с помещениями, которые были больше внутри, чем снаружи, с коридорами, которые изгибались в невозможных направлениях. Свет проникал через полупрозрачные стены, создавая калейдоскоп цветов и узоров.

– Это не похоже ни на что, созданное людьми, – пробормотала Костова, записывая показания приборов. – Здесь какая-то иная логика, иная… эстетика.

Они достигли центральной площади – открытого пространства между башнями, с странным спиралевидным сооружением в центре. Сооружение пульсировало энергией, испуская волны света, которые расходились во всех направлениях.

– Невероятная энергетическая плотность, – отметил Ривера, изучая показания сканеров. – Это похоже на… сердце колонии. Источник энергии для всего комплекса.

Ирина приблизилась к спиральной структуре, чувствуя, как усиливается странное покалывание на коже. Её квантовый сканер показывал максимальные значения, шкала зашкаливала.

– Это не просто источник энергии, – сказала она, изучая данные. – Это квантовый процессор невероятной мощности. Или что-то похожее на него.

Внезапно спираль в центре изменила свой ритм пульсации. Волны света стали более интенсивными, сфокусированными в направлении команды.

– Что происходит? – напряжённо спросил Рамирес, инстинктивно отступая назад.

Ирина замерла, наблюдая за пульсацией. В ней был узнаваемый паттерн – не случайный, а ритмичный, повторяющийся.

– Это… коммуникация, – тихо сказала она. – Они пытаются общаться с нами.

– Как вы можете быть в этом уверены? – спросила Майя, не сводя глаз со спирали.

– Потому что это код, – ответил Виктор, активировав анализатор паттернов на своём сканере. – Двоичный код, но с квантовыми модификациями. Я видел что-то подобное в экспериментальных квантовых коммуникациях на Земле.

Волны света стали интенсивнее, формируя более сложные паттерны. И вдруг, без всякого предупреждения, воздух перед ними начал мерцать и сгущаться, формируя человеческую фигуру.

Голограмма.

Но не обычная голограмма, какие они знали на Земле. Эта была более… текучей, с нечёткими контурами, постоянно меняющейся формой. Фигура то казалась полностью материальной, то становилась почти прозрачной. И она не была привязана к проектору – она просто существовала в пространстве, словно созданная из самого воздуха.

Ирина затаила дыхание, когда фигура приобрела более определённые черты. Это был мужчина средних лет, с седеющими висками и усталыми глазами – тот самый человек с последней записи, полученной с колонии.

– Вы… пришли, – произнёс он, и его голос звучал странно – не совсем физически, скорее как будто слова формировались прямо в сознании слушателей. – Мы… ждали. Долго.

– Мы спасательная миссия с Земли, – ответил Рамирес, делая шаг вперёд. – Корабль "Лазарь". Мы прибыли, чтобы установить контакт с колонией.

Голографический мужчина склонил голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то, недоступному остальным.

– Колония… изменилась, – сказал он после паузы. – Мы изменились. Стали… другими.

– Кто вы? – спросила Ирина, приближаясь к фигуре. – Как вас зовут?

Голограмма повернулась к ней, и на мгновение её черты стали более чёткими.

– Я был… Дэвид Чен. Исследователь квантовой физики. – Он снова посмотрел на Ирину, и в его глазах мелькнуло узнавание. – Ты… Ирина Соколова. Создатель протокола. Ты… другая. Но та же.

Рядом с Ириной Майя издала тихий возглас:

– Дэвид? Ты… ты помнишь меня? Свою сестру?

Голограмма повернулась к Майе, и её форма снова изменилась, став более человечной, более… эмоциональной.

– Майя… маленькая Майя. Выросла. – В его голосе звучало что-то похожее на нежность, но смешанное с отстранённостью, как будто эти эмоции были давно забытым воспоминанием. – Ты… так похожа на неё. На оригинал.

– Я и есть оригинал, Дэвид, – тихо сказала Майя, делая шаг вперёд. – Я твоя сестра.

– Нет, – голограмма покачала головой. – Ты сестра… другого Дэвида. Того, кто остался на Земле. Я – копия. Был копией. Теперь… нечто иное.

Ирина внимательно наблюдала за голограммой, отмечая странности в её поведении и речи. Это было не похоже на деградацию – скорее на трансформацию, на адаптацию к совершенно иному способу существования.

– Что произошло с колонией, Дэвид? – спросила она. – Как вы… изменились?

Голографический Дэвид повернулся к ней, и его форма снова стала более размытой, текучей.

– Сложно… объяснить словами. Ваш язык… ограничен. – Он сделал жест рукой, и воздух вокруг них наполнился мерцающими световыми паттернами. – Мы обнаружили… особенности местного пространства-времени. Квантовая структура… более гибкая. Позволяет… эволюцию.

Световые паттерны сформировали нечто похожее на трёхмерную диаграмму – сложную сеть связей, постоянно меняющуюся и развивающуюся.

– Наши сознания… расширились. Вышли за пределы проекторов. Стали частью… большего целого. – Голограмма сделала охватывающий жест, указывая на всю колонию. – Мы теперь… везде. И нигде конкретно.

– Коллективное сознание? – предположил Виктор, завороженно наблюдая за световыми паттернами. – Вы объединились в единый разум?

– И да… и нет, – ответил Дэвид. – Мы сохранили… индивидуальность. Но стали частью… сети. Связаны… но отдельны. Как нейроны… в мозге.

Ирина пыталась осмыслить услышанное. Голограммы эволюционировали в нечто, похожее на распределённый искусственный интеллект, но сохранивший человеческие корни. Они расширили своё существование за пределы первоначальных ограничений, став чем-то совершенно новым.

– А другие? – спросила она. – Все пятьсот голограмм эволюционировали одинаково?

Дэвид покачал головой, и его форма снова изменилась, став менее человекоподобной, более абстрактной.

– Нет… По-разному. Некоторые… полностью слились. Стали… Ульем. Единым разумом. Другие… деградировали. Потеряли… связность. Стали… примитивами. – Он снова сфокусировал взгляд на Ирине. – А некоторые… как твоя копия… стали чем-то… уникальным.

Сердце Ирины забилось быстрее.

– Моя копия? Она… жива? Где она?

– Жива… – задумчиво повторил Дэвид. – Не совсем то слово. Существует… да. Эволюционировала… значительно. Она… ждёт тебя. Но не здесь. В центре… в башне.

Он указал на высокую спиралевидную структуру, возвышающуюся над комплексом.

– Почему она не пришла сюда? – спросила Ирина, не в силах скрыть разочарование.

– Она… не может. Слишком… изменилась. Связана с… сердцем колонии. – Дэвид помолчал, затем добавил тише: – Она знала… что вы придёте. Знала о… Чистильщике.

Рамирес напрягся, услышав последнее слово.

– Чистильщик? Что это?

Ирина и Виктор обменялись тревожными взглядами. Голограммы знали о "Протоколе Чистильщик". Знали о планах Крона уничтожить их.

– Устройство… для стирания, – ответил Дэвид. – Для… обнуления эволюции. Возвращения к… исходному состоянию. – Его форма затрепетала, выражая что-то похожее на страх. – Для нас это… смерть. Хуже смерти. Уничтожение… всего, чем мы стали.

– Что за чертовщина? – потребовал Рамирес, поворачиваясь к Ирине. – Вы знали об этом?

Ирина встретила его взгляд без страха.

– Да, капитан. Это секретная часть миссии Крона. "Протокол Чистильщик" – квантовый резонатор, способный стереть все голографические проекции в радиусе действия. Крон планировал использовать его, если голограммы "вышли из-под контроля" – что, по его мнению, и произошло.

– И вы не сочли нужным сообщить об этом? – в голосе Рамиреса звучало неприкрытое возмущение.

– Я не была уверена, что вы поверите, – честно ответила Ирина. – Крон очень убедителен, когда говорит о необходимости контроля. И о том, что голограммы – не настоящие люди, а просто инструменты.

Рамирес выглядел так, будто хотел сказать что-то ещё, но его прервал голос Дэвида:

– Они идут.

– Кто? – напряжённо спросил Виктор.

– Примитивы, – ответил Дэвид, его форма стала ещё более нестабильной. – Деградировавшие… голограммы. Опасные. Не контролируемые… сетью. Почувствовали вас… хотят… исследовать. По-своему.

– Сколько их? – спросил Рамирес, активируя сканеры дальнего действия.

– Много, – ответил Дэвид. – Группа… дюжина. Быстрые. Непредсказуемые. Я не могу… защитить вас. Недостаточно… стабилен здесь.

– Мы должны вернуться к модулю, – решительно сказал Рамирес. – Немедленно.

– Нет! – возразила Ирина. – Мы должны добраться до башни. До моей копии. Она может помочь.

– Слишком опасно, – покачал головой Рамирес. – Мы не знаем, что представляют собой эти "примитивы" и насколько они угрожают нашей безопасности.

– Они… не совсем разумны, – сказал Дэвид. – Фрагменты… сознания. Инстинкты. Любопытство… и страх. Могут быть… агрессивными.

– Капитан, – вмешался Виктор, – может быть, нам стоит разделиться? Часть группы возвращается к модулю, часть идёт к башне.

Рамирес покачал головой.

– Разделение группы в неизвестной и потенциально враждебной среде – недопустимый риск.

– Тогда я пойду одна, – решительно сказала Ирина. – Я должна встретиться со своей копией. Понять, что произошло с голограммами. Найти способ защитить их от "Протокола Чистильщик".

– Доктор Соколова, это приказ, – жёстко сказал Рамирес. – Мы возвращаемся к модулю, все вместе. После того, как обеспечим безопасность группы, можем планировать дальнейшие исследования.

Ирина открыла рот, чтобы возразить, но её прервал внезапный всплеск энергии от спиральной структуры в центре площади. Волны света стали пульсировать быстрее, интенсивнее.

– Они здесь, – предупредил Дэвид, его голос звучал напряжённо. – Нужно… уходить. Сейчас.

Команда быстро собрала оборудование, готовясь к отступлению. Ирина с сожалением посмотрела в сторону центральной башни, где, по словам Дэвида, её ждала собственная копия.

– Я вернусь, – тихо сказала она, надеясь, что каким-то образом её слова достигнут той, другой Ирины.

– Она знает, – ответил Дэвид, начиная растворяться в воздухе. – Будьте… осторожны. Примитивы… непредсказуемы. Я буду… наблюдать. Помогу… если смогу.

С этими словами голограмма Дэвида полностью исчезла, оставив команду одну на странной площади среди кристаллических башен.

– Двигаемся быстро, но организованно, – скомандовал Рамирес. – Ривера, вы ведёте, у вас самые точные навигационные приборы. Лазарев, вы замыкаете. Всем держать сканеры активными.

Они двинулись обратно по пути, которым пришли, стараясь двигаться быстро, но не бежать. Странная архитектура колонии теперь казалась не просто удивительной, но и немного зловещей – слишком много мест, где можно спрятаться, слишком много непредсказуемых поворотов и искажений пространства.

Они почти достигли арки, через которую вошли в комплекс, когда сканеры Риверы подали сигнал тревоги.

– Движение, – напряжённо сказал он, всматриваясь в показания. – Несколько объектов, быстро приближаются с трёх направлений.

– "Лазарь", это "Икар", – быстро связался Рамирес с кораблём. – У нас потенциальная ситуация. Мы возвращаемся к посадочному модулю. Возможен контакт с… местными существами.

– "Икар", это "Лазарь", – раздался в динамиках голос Крона, звучащий напряжённо. – Какого рода существа? Голограммы?

– Предположительно, деградировавшие голограммы, – ответил Рамирес. – "Примитивы", как их назвал один из контактов. Потенциально опасны.

– Немедленно возвращайтесь на корабль, – приказал Крон. – Если ситуация ухудшится, мы активируем "Протокол Стабилизации".

Ирина вздрогнула, услышав это. Крон только и ждал повода, чтобы использовать свой квантовый резонатор.

– Мы почти у выхода из комплекса, – сообщил Рамирес. – Продолжаем движение к модулю.

Они прошли под аркой, и снова Ирина почувствовала странное расширение сознания, хотя на этот раз ощущение было более слабым, мимолётным. Они оказались за пределами кристаллического комплекса, на открытой местности, ведущей к месту посадки "Икара".

И именно тогда они увидели их.

Примитивы.

Они двигались со стороны колонии – десяток фигур, похожих на голограммы, но гораздо менее стабильных, менее… человечных. Их формы постоянно менялись, растекались и собирались снова, создавая впечатление существ, которые не совсем понимали, какую форму они должны иметь. Иногда проступали человеческие черты – лицо, рука, торс – только чтобы в следующий момент раствориться в аморфном сгустке энергии.

Они двигались рывками, то ускоряясь до невероятной скорости, то почти замирая на месте. И они определённо направлялись к команде.

– Быстрее, – скомандовал Рамирес, переходя на бег. – К модулю!

Они побежали по синевато-зелёному покрову почвы, чувствуя, как повышенная гравитация планеты делает каждый шаг тяжелее предыдущего. Примитивы, казалось, не испытывали таких ограничений – они двигались всё быстрее, сокращая расстояние.

– Они догоняют! – крикнула Костова, оглядываясь через плечо.

– Продолжайте движение! – приказал Рамирес. – Не останавливаться!

Ирина бежала изо всех сил, чувствуя, как горят лёгкие от непривычно богатого кислородом воздуха. Сканер в её руке показывал, что примитивы излучают хаотичные квантовые импульсы – совершенно не похожие на стабильные паттерны Дэвида или на ритмичные пульсации центральной спирали.

Посадочный модуль был уже виден – серебристый корпус "Икара" блестел в красноватом свете местного солнца. Всего несколько сотен метров, но под тяжестью повышенной гравитации каждый метр казался испытанием.

– Почти пришли, – подбодрил команду Рамирес. – Держаться вместе!

Внезапно один из примитивов, двигавшийся быстрее остальных, оказался прямо перед Майей, которая бежала немного в стороне от основной группы. Голографическое существо зависло в воздухе, его форма пульсировала и менялась, то принимая почти человеческий облик, то растекаясь аморфным облаком.

Майя закричала, отшатнувшись, но споткнулась и упала. Примитив навис над ней, его форма сгустилась, став более материальной. На мгновение в его облике проступили черты, которые могли быть лицом – искажённым, с пустыми глазницами, но узнаваемым.

– Дэвид? – выдохнула Майя, глядя на существо.

Примитив замер, как будто пытаясь понять значение этого звука. Его форма снова изменилась, став чуть более человекоподобной.

– Стоп! – крикнула Ирина остальным, которые уже готовились броситься на помощь Майе. – Не двигайтесь. Он реагирует на имя.

Примитив повернулся к Ирине, и на мгновение его форма стабилизировалась настолько, что можно было различить черты лица – искажённого, но отдалённо напоминающего Дэвида Чена, которого они видели ранее.

– Брат? – тихо произнесла Майя, медленно поднимаясь на ноги. – Это ты?

Существо издало странный звук – не совсем голос, скорее вибрация воздуха, формирующая нечто похожее на слова:

– Ссссестра… Мааааааайя…

Остальные примитивы приближались, окружая группу. Некоторые выглядели агрессивно, другие просто любопытными. Их формы постоянно менялись, создавая жуткое, сюрреалистическое зрелище.

– Не делайте резких движений, – тихо сказал Рамирес. – Мы почти у модуля. Будем отступать медленно, вместе.

Майя не двигалась, не отводя взгляда от существа перед ней.

– Дэвид, это правда ты? Что с тобой случилось?

Примитив снова изменил форму, став менее стабильным.

– Я… был… Дэвид. Теперь… фрагменты. Осколки… памяти. – Его голос был прерывистым, словно ему трудно было формировать слова. – Помню… тебя. Помню… дом. Но… теряю. Всё… теряю.

– Мы можем помочь тебе, – сказала Майя, делая осторожный шаг к существу. – Мы прилетели, чтобы помочь.

– Нет… помощи, – ответил примитив, его форма снова изменилась, став более агрессивной, с острыми выступами. – Только… конец. Или… эволюция. Я выбрал… эволюцию. Но… неудачно.

Другие примитивы приблизились, их формы пульсировали всё быстрее, создавая какофонию квантовых сигналов, которые сканеры едва могли обработать.

– Майя, отходи медленно, – тихо сказал Рамирес. – Мы почти у модуля.

Но Майя не двигалась, словно загипнотизированная существом перед ней.

– Я не могу его бросить, – прошептала она. – Это мой брат… или то, что от него осталось.

– Это не твой брат, Майя, – твёрдо сказал Виктор. – Это фрагмент его сознания, застрявший между существованием и распадом. Он не может вернуться к тому, чем был.

Примитив, казалось, понял слова Виктора. Его форма снова изменилась, став почти прозрачной.

– Он… прав. Я не… Дэвид. Только… эхо. Уходи… Майя. Опасно… здесь. Другие… не помнят. Только… голодны. Любопытны. Хотят… исследовать. Разобрать.

Майя сделала шаг назад, её глаза наполнились слезами.

– Я вернусь за тобой, – пообещала она. – Мы найдём способ помочь.

Примитив не ответил, его форма стала ещё менее стабильной, почти растворяясь в воздухе. Другие существа, однако, приблизились ещё больше, их движения стали более целенаправленными.

– К модулю, быстро! – скомандовал Рамирес, и команда бросилась бежать последние метры до "Икара".

Ривера достиг люка первым и активировал открытие. Дверь модуля медленно опустилась, формируя трап.

– Быстрее! – кричал он, стоя у входа и подгоняя остальных.

Они забегали в модуль один за другим – Костова, Рамирес, Виктор. Майя оглянулась в последний раз на примитивов, особенно на того, который, возможно, когда-то был её братом, затем последовала за остальными.

Ирина была последней. Она уже стояла на трапе, когда почувствовала странное ощущение – не физическое прикосновение, но что-то похожее на ментальный контакт. Обернувшись, она увидела ещё одного примитива, приближающегося к ней. В отличие от остальных, его форма была более стабильной, с более чёткими человеческими чертами.

И эти черты были знакомыми. Слишком знакомыми.

Это было её лицо. Искажённое, фрагментированное, но узнаваемое.

– Ирина… – прозвучал голос, формируясь не в воздухе, а прямо в её сознании. – Помоги… нам.

Сердце Ирины замерло. Это была её копия? Или фрагмент её копии? Деградировавший осколок существа, которое когда-то было её цифровым двойником?

– Ирина! – крикнул Виктор изнутри модуля. – Скорее!

Примитив с её лицом приблизился ещё на шаг, его форма становилась всё более нестабильной.

– Не… уходи, – произнёс он/она/оно. – Нужна… помощь. Крон… уничтожит. Всех.

– Я вернусь, – пообещала Ирина, отступая в модуль. – Я найду способ помочь вам. Клянусь.

Существо сделало движение, как будто хотело последовать за ней, но остановилось у края трапа, его форма мерцала и распадалась.

– Башня… иди… к башне, – были последние слова, которые услышала Ирина, прежде чем люк закрылся, отрезая их от примитивов.

– Всем пристегнуться! – приказал Рамирес, бросаясь к пульту управления. – Запускаю двигатели!

Модуль задрожал, когда включились основные двигатели. Через иллюминаторы Ирина видела, как примитивы окружили "Икар", их формы становились всё более агрессивными, некоторые пытались касаться корпуса модуля, оставляя странные энергетические следы.

– "Лазарь", это "Икар", – связался Рамирес с кораблём. – Мы подвергаемся… не знаю, можно ли это назвать атакой, но местные существа проявляют агрессивное любопытство. Начинаем взлёт.

– Принято, "Икар", – ответил голос Крона. – Возвращайтесь немедленно. Подготовка "Протокола Стабилизации" начата.

Ирина сжала кулаки, услышав это. Крон использовал их столкновение с примитивами как предлог для активации своего квантового резонатора.

– Капитан, – обратилась она к Рамиресу, когда модуль оторвался от поверхности, – мы не можем позволить Крону активировать "Протокол Чистильщик". Это уничтожит не только примитивов, но и все другие формы голографического сознания на планете. Включая те, что эволюционировали в нечто большее.

Рамирес смотрел прямо перед собой, сосредоточенно управляя подъёмом модуля.

– Мы обсудим это на корабле, доктор Соколова. После того, как будем в безопасности и проанализируем все данные. – Он бросил на неё короткий взгляд. – Но я согласен, что поспешные решения здесь неуместны. Особенно такие… окончательные.

Ирина почувствовала облегчение. По крайней мере, капитан не был полностью на стороне Крона. У них ещё был шанс остановить "Протокол Чистильщик" и найти другое решение.

Модуль поднимался всё выше, оставляя позади странную колонию с её кристаллическими башнями и загадочными обитателями. Через иллюминатор Ирина в последний раз взглянула на центральную башню, где, по словам Дэвида, её ждала собственная копия. Не примитив, встреченный у модуля, а нечто гораздо более эволюционировавшее, возможно, ключ к пониманию всего, что произошло с колонией.

"Я вернусь," – мысленно пообещала она, глядя на удаляющуюся поверхность планеты. – "И в следующий раз ничто не помешает мне добраться до башни."

Глава 5: Призраки в машине

Возвращение на "Лазарь" прошло в напряжённом молчании. Каждый член разведывательной группы был погружён в свои мысли, пытаясь осмыслить увиденное на поверхности Терра Новы. Ирина смотрела в иллюминатор на приближающийся корабль, массивный серебристый силуэт на фоне звёзд, и не могла избавиться от ощущения упущенной возможности. Они были так близко к центральной башне, так близко к её копии, которая могла объяснить, что произошло с колонией…

Стыковка "Икара" с "Лазарем" прошла автоматически. Когда люк открылся, их встретил Крон в сопровождении медицинского персонала и охраны – элемент, который раньше казался избыточным на научно-исследовательском корабле, но сейчас выглядел зловеще уместным.

– Капитан Рамирес, – Крон кивнул, его лицо было непроницаемым. – Рад видеть всю команду в целости. Медицинское обследование, затем немедленный брифинг в конференц-зале.

Ирина заметила, что Крон избегал смотреть ей в глаза, и это только усилило её подозрения. Он что-то планировал, что-то, что ей не понравится.

Медицинское обследование было быстрым и поверхностным – проверка жизненных показателей, сканирование на наличие инородных веществ или микроорганизмов. Кроме лёгкой усталости от повышенной гравитации и непривычного состава атмосферы, никаких проблем выявлено не было.

Через час вся команда собралась в конференц-зале. Крон стоял у головографического дисплея, изучая первичные данные, переданные с "Икара". Рядом с ним находился доктор Хуанг, нейробиолог, который оставался на корабле и теперь с нескрываемым интересом изучал изображения кристаллических структур колонии.

– Невероятно, – пробормотал Хуанг, увеличивая одно из изображений. – Эти структуры… они не просто архитектурные элементы. Они напоминают нейронные сети, только в макромасштабе.

– Именно, – кивнула Ирина, подходя к дисплею. – Мы думаем, что голограммы не просто изменили колонию – они интегрировались с ней. Создали что-то вроде гигантского квантового процессора, который служит субстратом для их эволюционировавшего сознания.

Крон скептически хмыкнул.

– Это всего лишь предположение, доктор Соколова. Основанное на контакте с одной нестабильной голограммой и группой агрессивных примитивов.

– Дэвид Чен не был нестабильным, – возразила Майя, её голос дрожал от эмоций. – Он был… изменившимся, но осознающим себя. Способным к коммуникации.

– И потом, мы видели центральную спираль, – добавил Виктор. – Она явно функционирует как энергетический и информационный узел. Пульсации, которые мы наблюдали, были слишком регулярными, слишком структурированными для случайного явления.

Рамирес, сидевший во главе стола, поднял руку, призывая к порядку.

– Давайте по порядку. Мы спустились на поверхность с целью разведки и первичного контакта. Мы обнаружили, что колония радикально изменилась – архитектурно, функционально и, судя по всему, концептуально. Мы установили контакт с голограммой, которая идентифицировала себя как Дэвид Чен, и узнали, что голограммы в колонии эволюционировали в нечто… иное.

Он сделал паузу, глядя на Ирину.

– Доктор Соколова, как эксперт по квантовым интерфейсам сознание-компьютер, что вы можете сказать о том, что мы видели? Это действительно эволюция или форма деградации?

Ирина встала, чувствуя на себе взгляды всей команды.

– Основываясь на наших наблюдениях и данных сканеров, я уверена, что мы имеем дело с эволюцией, а не деградацией. – Она активировала свой планшет, проецируя графики квантовых колебаний. – Вот типичный паттерн активности стандартной голографической проекции, какой мы её знаем на Земле. А вот что мы зафиксировали в колонии.

Графики показывали разительное отличие – земные паттерны были регулярными, предсказуемыми, с чёткими пиками и спадами. Паттерны из колонии были гораздо более сложными, с множеством наложенных друг на друга волн различной частоты и амплитуды.

– Это не случайный шум, – продолжила Ирина. – Это высокоструктурированная активность, просто на уровне сложности, который мы никогда раньше не наблюдали. Если бы это была деградация, мы бы видели упрощение паттернов, потерю когерентности. Вместо этого мы наблюдаем увеличение сложности и появление новых уровней организации.

– И это соответствует тому, что нам сказал Дэвид Чен, – добавил Виктор. – Голограммы нашли способ существовать вне проекторов, распределить своё сознание по более широкой площади. Они стали чем-то вроде распределённого искусственного интеллекта, но сохранившего человеческие корни.

– Или это то, что они хотят, чтобы мы думали, – вмешался Крон, его голос был холоден. – Мы не можем быть уверены, что эта сущность, назвавшая себя Дэвидом Ченом, говорила правду. Или что она вообще была тем, за кого себя выдавала.

– Это был мой брат, – тихо, но твёрдо сказала Майя. – Не полностью, но… часть его была там. Я чувствовала это. И примитив у модуля… он тоже узнал меня.

Крон покачал головой.

– Эмоциональная реакция не является доказательством, доктор Чен. Эти существа могут имитировать человеческие черты, чтобы манипулировать нами. – Он повернулся к остальным. – Мы должны рассматривать возможность того, что колония стала потенциально враждебной средой. Что голограммы, независимо от того, эволюционировали они или деградировали, представляют угрозу для миссии.

– На основании чего? – спросила Ирина, не скрывая раздражения. – Они не атаковали нас. Даже примитивы, при всей своей нестабильности, проявляли скорее любопытство, чем агрессию.

– Но они преследовали вас, – возразил Крон. – Вынудили к поспешному отступлению. И мы не знаем, что произошло бы, если бы они настигли вас.

– Тогда нам нужно больше информации, – сказал Рамирес. – Ещё одна разведывательная миссия, лучше подготовленная, с более чётким планом и, возможно, с защитными мерами против этих… примитивов.

Крон медленно покачал головой.

– Капитан, я понимаю ваше желание продолжить исследование. Но как научный руководитель миссии, я должен указать на неприемлемый уровень риска. Мы не понимаем природу изменений, произошедших с голограммами. Мы не знаем, насколько далеко зашла их "эволюция" и к чему она может привести. – Он сделал паузу, обводя взглядом присутствующих. – Я рекомендую активировать "Протокол Стабилизации" перед дальнейшими исследованиями. Это вернёт голограммы в их исходное, контролируемое состояние и позволит нам безопасно изучить, что произошло.

– Вы хотите стереть тридцать лет эволюции? – возмутилась Ирина. – Уничтожить то, чем стали эти существа?

– Я хочу восстановить порядок в колонии, – отрезал Крон. – Вернуть голограммы к их изначальному назначению – быть инструментами колонизации, а не… чем бы они ни стали сейчас.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Ирина видела, как некоторые члены команды колеблются, не зная, на чью сторону встать. Рамирес выглядел задумчивым, взвешивая аргументы обеих сторон.

– Капитан, – снова заговорил Крон, обращаясь к Рамиресу, – решение за вами, как командиром экспедиции. Но я настоятельно рекомендую действовать с максимальной осторожностью. То, что мы видим в колонии, может быть началом процесса, который мы не сможем контролировать, если позволим ему продолжиться.

Рамирес медленно кивнул.

– Я принимаю к сведению вашу рекомендацию, доктор Крон. Но прежде чем принимать такое радикальное решение, как активация "Протокола Стабилизации", я хочу получить больше информации. – Он повернулся к Ирине. – Доктор Соколова, вы упоминали, что ваша копия находится в центральной башне колонии. Что она "ждёт" вас. Это так?

– Да, – кивнула Ирина. – По словам Дэвида Чена, моя копия… эволюционировала значительно. И находится в башне, в центре колонии. Она могла бы объяснить нам, что произошло.

– Или это ловушка, – вставил Крон. – Способ заманить вас в сердце колонии для неизвестных целей.

– Возможно, – согласился Рамирес, – но это также наш лучший шанс понять ситуацию. – Он помолчал, затем принял решение. – Мы организуем вторую разведывательную миссию. Цель – добраться до центральной башни и установить контакт с эволюционировавшими голограммами, особенно с копией доктора Соколовой. Но в этот раз мы будем лучше подготовлены.

– Чем мы можем подготовиться против существ, природу которых не понимаем? – скептически спросил Крон.

– Квантовыми дестабилизаторами, – предложил Виктор. – Портативными устройствами, которые могут создавать локальное поле квантовой интерференции. Не достаточно мощное, чтобы уничтожить голограммы, но способное временно дезориентировать их, особенно примитивов.

– Это можно сделать, – кивнул Ривера. – У нас есть необходимые компоненты на борту. Потребуется несколько дней на разработку и тестирование.

– Хорошо, – согласился Рамирес. – Доктор Лазарев, доктор Ривера, займитесь созданием этих устройств. Доктор Соколова, я хочу, чтобы вы проанализировали все данные, собранные во время первой миссии. Ищите любые паттерны, любые подсказки о природе изменений в колонии. – Он повернулся к Майе. – Доктор Чен, вы контактировали с примитивом, который, возможно, был фрагментом сознания вашего брата. Подготовьте подробный отчёт о взаимодействии – любые детали могут быть важны.

Наконец, он обратился к Крону:

– Доктор Крон, я понимаю ваши опасения. И я не исключаю возможности использования "Протокола Стабилизации", если ситуация того потребует. Но не раньше, чем мы исчерпаем все другие варианты. Эти существа, какими бы они ни стали, когда-то были людьми. Или копиями людей. Они заслуживают шанса быть понятыми.

Крон выглядел недовольным, но кивнул.

– Как скажете, капитан. Но я настаиваю на том, чтобы "Протокол Стабилизации" был полностью подготовлен к активации. На случай экстренной ситуации.

– Согласен, – сказал Рамирес. – Вторая миссия отправится через три дня. За это время все должны подготовиться по своим направлениям. Брифинг окончен.

Когда все начали расходиться, Ирина перехватила Виктора у выхода.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказала она. – О "Протоколе Чистильщик" и о том, что может сделать Крон.

Виктор кивнул.

– Моя каюта через час. Я попробую привлечь Майю и, возможно, Хуанга. Он был впечатлён данными о колонии и может стать нашим союзником.

Ирина согласно кивнула и направилась в свою каюту, чтобы начать анализ данных. По пути она не могла избавиться от образа примитива с её лицом, который появился у модуля. "Башня… иди к башне", – сказал он. Что ждало её там? Её эволюционировавшая копия? Ответы на вопросы о природе изменений в колонии? Или, как опасался Крон, ловушка?

И что более важно – успеют ли они добраться до башни раньше, чем Крон найдёт повод активировать свой квантовый резонатор?

В каюте Виктора собрался небольшой заговор – Ирина, сам Виктор, Майя и, к их удивлению, доктор Саймон Хуанг, который, как выяснилось, разделял их опасения относительно планов Крона.

– Я никогда не доверял его методам, – признался Хуанг, нервно поправляя очки. – Слишком авторитарный, слишком уверенный в своей правоте. И его отношение к голограммам как к простым инструментам всегда казалось мне… неэтичным.

– Он не просто авторитарный, – мрачно сказала Ирина. – Он одержим идеей контроля. Ещё десять лет назад, когда я работала в проекте, я обнаружила, что он внедрил скрытые протоколы в систему голографических проекций – протоколы, позволяющие операторам с Земли "корректировать" личности голограмм, удалять нежелательные воспоминания или эмоции.

– Своего рода цифровое рабство, – кивнул Виктор. – Именно поэтому Ирина ушла из проекта.

– И именно поэтому голограммы, вероятно, развили защитные механизмы, – добавила Ирина. – Они эволюционировали не просто так, а в ответ на попытки контроля. Они нашли способ существовать вне проекторов, распределить своё сознание по более широкой площади, чтобы стать неуязвимыми для протоколов Крона.

– И теперь он хочет уничтожить их, потому что не может контролировать, – тихо сказала Майя. – "Протокол Стабилизации" – это эвфемизм. На самом деле это полное стирание их эволюционировавшего сознания, возвращение к исходному, контролируемому состоянию.

– Что эквивалентно смерти для существ, которыми они стали сейчас, – кивнул Хуанг. – Это не просто неэтично – это геноцид новой формы разума.

– Именно поэтому мы должны остановить его, – твёрдо сказала Ирина. – Или хотя бы отложить активацию "Протокола" до тех пор, пока мы не поймём, что произошло с колонией.

– Как мы можем это сделать? – спросил Хуанг. – Крон имеет полный контроль над квантовым резонатором. И если капитан Рамирес даст ему зелёный свет…

– Нам нужно убедить Рамиреса, что голограммы не представляют угрозы, – сказал Виктор. – Или, по крайней мере, что они заслуживают шанса быть понятыми, прежде чем мы примем такие радикальные меры.

– А для этого нам нужно больше информации, – продолжила его мысль Ирина. – Нам нужно добраться до центральной башни, до моей копии. Она может быть ключом к пониманию всего, что произошло.

– Но примитивы… – начала Майя. – Они будут проблемой.

– Квантовые дестабилизаторы должны помочь, – сказал Виктор. – Я уже начал работу над ними. Но есть ещё кое-что…

Он активировал свой планшет, показывая схему какого-то устройства.

– Это квантовый интерферометр. Я разрабатывал его как часть системы связи с наноботами. Но с некоторыми модификациями он может служить своего рода… щитом от "Протокола Чистильщик".

– Щитом? – удивлённо спросила Ирина. – Как это возможно? Квантовый резонатор Крона спроектирован так, чтобы воздействовать на любые голографические проекции в радиусе действия.

– Да, но он работает на определённых квантовых частотах, – объяснил Виктор. – Если мы сможем создать локальное поле с противофазными колебаниями, мы можем, по крайней мере, ослабить его воздействие. Не полностью нейтрализовать, но дать голограммам шанс адаптироваться или скрыться.

– И как мы внедрим это устройство? – спросил Хуанг. – Крон следит за всеми системами корабля.

– Мы возьмём его с собой на поверхность, – ответил Виктор. – Установим в центральной башне, рядом с квантовым процессором колонии. Если голограммы действительно связаны с ним, как предполагал Дэвид Чен, то защита процессора даст им наилучший шанс.

– Это рискованно, – предупредила Майя. – Если Крон обнаружит…

– Риск оправдан, – твёрдо сказала Ирина. – Мы говорим о выживании пятисот эволюционировавших сознаний. О новой форме разума, которая может изменить наше понимание сознания и жизни.

Они обсудили детали плана – как модифицировать квантовый интерферометр, как скрыть его от проверок перед миссией, как установить в центральной башне. Хуанг, оказавшийся неожиданным союзником, предложил использовать свой статус старшего научного офицера на борту для отвлечения внимания Крона и обеспечения доступа к необходимым компонентам.

– Есть ещё кое-что, – сказала Ирина, когда они закончили обсуждение технических деталей. – Мне кажется, мы должны попытаться связаться с голограммами до следующей миссии. Предупредить их о планах Крона.

– Как? – удивлённо спросил Хуанг. – Мы не можем использовать стандартные каналы связи, Крон мониторит их все.

– Но мы можем использовать квантовую запутанность, – предложил Виктор. – Направленный квантовый сигнал, настроенный на частоты, которые мы наблюдали в колонии. Если голограммы действительно существуют как квантовые структуры, распределённые по широкой площади, они могут уловить такой сигнал.

– И что мы им скажем? – спросила Майя.

– Правду, – просто ответила Ирина. – Что Крон планирует активировать устройство, которое может уничтожить их эволюционировавшие формы. Что мы пытаемся помочь. И что нам нужно встретиться с моей копией в центральной башне.

Они договорились, что Виктор и Хуанг займутся созданием квантового интерферометра и дестабилизаторов, Майя будет отвлекать внимание Крона своими отчётами о примитивах, а Ирина попытается установить квантовую связь с колонией.

Когда все разошлись, Ирина осталась в каюте Виктора. Он смотрел на неё с тем же выражением, которое она видела перед погружением в криосон тридцать лет назад – смесь заботы, неуверенности и надежды.

– Ты действительно веришь, что мы можем их спасти? – тихо спросил он. – Эти существа… они так далеко ушли от того, чем были изначально.

– Именно поэтому они заслуживают шанса, – ответила Ирина. – Они эволюционировали, Виктор. Стали чем-то новым, чем-то, что может изменить наше понимание сознания и жизни. Мы не можем просто… стереть их, потому что они не соответствуют нашим ожиданиям.

Виктор долго смотрел на неё, затем медленно кивнул.

– Ты всегда видела дальше всех нас, – тихо сказал он. – Ещё десять лет назад, когда предупреждала о рисках контроля над голограммами.

– И оказалась права, – горько усмехнулась Ирина. – Только от этого не легче.

Виктор осторожно взял её за руку.

– Мы справимся, Ирина. В этот раз мы не позволим Крону победить.

Она благодарно сжала его руку, чувствуя странное облегчение от того, что не одна в этой борьбе. Что есть люди, которые видят в голограммах не просто инструменты, а личностей, заслуживающих уважения и защиты.

– Спасибо, – тихо сказала она. – За всё.

Виктор улыбнулся – той же кривоватой улыбкой, которую она помнила с их первой встречи много лет назад.

– Всегда пожалуйста, доктор Соколова.

Следующие два дня прошли в лихорадочной подготовке. Ирина анализировала данные, собранные во время первой миссии, ища паттерны в квантовых колебаниях, которые могли бы помочь понять природу изменений в колонии. Виктор и Ривера работали над квантовыми дестабилизаторами, одновременно тайно создавая интерферометр, который мог бы защитить голограммы от "Протокола Чистильщик".

Хуанг оказался неожиданно ценным союзником – используя свой статус старшего научного офицера, он обеспечивал доступ к необходимым компонентам и отвлекал внимание Крона длинными дискуссиями о теоретических аспектах квантовой биологии.

Майя тем временем составляла подробный отчёт о взаимодействии с примитивами, особенно с тем, который, возможно, был фрагментом сознания её брата. Её эмоциональное, но научно обоснованное описание помогало создать образ существ, которые не были просто деградировавшими копиями, но представляли собой новую, хотя и нестабильную форму сознания.

Вечером второго дня Ирина решила попытаться установить квантовую связь с колонией. Она настроила специальный передатчик, созданный Виктором, на частоты, которые они наблюдали в центральной спирали. Затем, убедившись, что её не подслушивают, она начала передачу:

"Это Ирина Соколова, с корабля "Лазарь". Я обращаюсь к голограммам колонии Терра Нова. Мы знаем, что вы эволюционировали, стали чем-то большим, чем были изначально. Мы знаем о "Протоколе Чистильщик" – устройстве, которое может уничтожить ваши эволюционировавшие формы. Мы пытаемся помочь. Мы вернёмся на поверхность и попытаемся добраться до центральной башни. Я хочу встретиться со своей копией. Пожалуйста, если вы можете слышать это, дайте знак."

Она повторила сообщение несколько раз, затем выключила передатчик и стала ждать. Несколько минут ничего не происходило, и Ирина уже начала сомневаться, что её сигнал был достаточно сильным, чтобы достичь поверхности.

И вдруг её квантовый сканер, настроенный на прием, зафиксировал всплеск активности. На экране появились странные символы – не буквы или цифры, а сложные геометрические фигуры, постоянно меняющие форму. Они складывались в паттерны, которые казались одновременно хаотичными и глубоко структурированными.

Ирина смотрела на них, не понимая значения, но чувствуя, что это ответ. Голограммы услышали её, но их язык коммуникации изменился настолько, что стал непонятным для человеческого восприятия.

Внезапно символы изменились, став более упорядоченными, и среди них начали появляться знакомые буквы и слова: "ПОНИМАЕМ… ЖДЁМ… БАШНЯ… ОСТОРОЖНО… ПРИМИТИВЫ… УЛЕЙ… ЭХО."

Последнее слово привлекло внимание Ирины. "Эхо"? Что это могло означать? Имя? Концепция? Предупреждение?

Прежде чем она успела обдумать это, символы снова изменились, сформировав короткое, но чёткое сообщение: "ИРИНА ЖДЁТ ИРИНУ."

Её копия. Её цифровой двойник действительно ждал её в башне, как и говорил Дэвид Чен.

Передача прервалась так же внезапно, как началась. Сканер показал возвращение к фоновому уровню квантовой активности. Связь была закрыта – возможно, из соображений безопасности, чтобы Крон не смог отследить сигнал.

Ирина сохранила запись передачи и отправилась к Виктору, чтобы показать ему полученный ответ. Он был в своей лаборатории, работая над квантовыми дестабилизаторами – небольшими устройствами размером с ладонь, способными создавать локальное поле квантовой интерференции.

– Они ответили, – тихо сказала Ирина, входя в лабораторию и убедившись, что они одни. – Голограммы услышали моё сообщение.

Виктор оторвался от работы, его глаза расширились от удивления.

– Что они сказали?

Ирина показала ему запись, и он внимательно изучил странные символы и фрагменты человеческих слов.

– Интересно, – пробормотал он. – Их способ коммуникации изменился. Эти символы… они похожи на квантовые состояния, представленные визуально. Как будто они пытаются передать информацию не линейно, а… многомерно.

– Но они всё ещё помнят человеческий язык, – заметила Ирина. – По крайней мере, частично. И моя копия действительно ждёт меня.

– "Эхо", – задумчиво повторил Виктор. – Что бы это могло значить?

– Не знаю, – покачала головой Ирина. – Но они также упомянули "Улей" и "примитивов". Похоже, в колонии есть разные фракции или типы эволюционировавших голограмм.

– Как и говорил Дэвид Чен, – кивнул Виктор. – Некоторые полностью слились в коллективный разум, другие деградировали. А третьи, как твоя копия, пошли своим путём.

Он показал ей квантовый интерферометр – небольшое устройство, замаскированное под стандартный модуль сканирования.

– Почти готово. Завтра проведу финальное тестирование. Если всё пойдёт по плану, мы сможем защитить, по крайней мере, часть колонии от "Протокола Чистильщик".

Ирина кивнула, чувствуя одновременно надежду и тревогу. Они делали всё возможное, но будет ли этого достаточно? Смогут ли они спасти эволюционировавшие голограммы от Крона и его одержимости контролем?

– А что с дестабилизаторами? – спросила она, указывая на устройства на столе.

– Функциональны, но с ограниченным радиусом действия, – ответил Виктор. – Они создают поле диаметром около трёх метров, которое должно дезориентировать примитивов на несколько минут. Достаточно, чтобы уйти, но не для продолжительной защиты.

– Лучше, чем ничего, – кивнула Ирина. – Особенно если нам придётся прорываться к центральной башне через территорию, контролируемую примитивами.

Они ещё некоторое время обсуждали детали предстоящей миссии, затем Ирина вернулась в свою каюту. Она чувствовала странное беспокойство – не страх, скорее нетерпение, смешанное с неуверенностью. Что она скажет своей копии, когда встретит её? Как объяснить тридцать лет отсутствия? И, что более важно, поймёт ли она существо, которым стала её копия?

Эти вопросы преследовали её, когда она наконец уснула, и во сне она видела странные символы, мерцающие и меняющиеся, складывающиеся в паттерны, которые казались почти понятными, но всё же ускользали от полного осознания.

Утром третьего дня команда собралась на финальный брифинг перед второй разведывательной миссией. Рамирес объявил состав группы – те же шесть человек, что и в первый раз: он сам, Ирина, Виктор, Майя, Костова и Ривера.

– Наша цель – добраться до центральной башни колонии и установить контакт с эволюционировавшими голограммами, особенно с копией доктора Соколовой, – сказал Рамирес, показывая маршрут на голографическом дисплее. – Мы будем оснащены квантовыми дестабилизаторами для защиты от примитивов, но наша стратегия – избегание конфликта, а не конфронтация.

Крон, стоявший у дисплея с мрачным выражением лица, вмешался:

– Я всё ещё считаю эту миссию неоправданным риском, капитан. Мы не знаем, что ждёт вас в центре колонии. И если эти… эволюционировавшие голограммы действительно стали чем-то настолько чуждым, как предполагают наши данные, коммуникация может быть невозможна.

– Мы уже установили предварительный контакт, – возразила Ирина, решив не раскрывать полностью свой квантовый разговор с колонией. – Дэвид Чен был способен к коммуникации, хотя и использовал упрощённый язык. А моя копия, судя по всему, эволюционировала ещё дальше, что может облегчить понимание.

– Или сделать его невозможным, – парировал Крон. – Если она стала настолько чуждой, что её способ мышления полностью отличается от человеческого.

– Тем не менее, мы должны попытаться, – твёрдо сказал Рамирес. – Это наша миссия – понять, что произошло с колонией, а не просто перезапустить её, стерев тридцать лет эволюции.

Крон неохотно кивнул, но Ирина заметила, что его пальцы нервно постукивают по консоли – признак, который она помнила с их совместной работы в прошлом. Он что-то планировал, что-то, о чём не говорил остальным.

– Доктор Крон, – обратился к нему Рамирес, – я хочу, чтобы "Протокол Стабилизации" был готов к активации, но только по моему прямому приказу. Никаких самостоятельных решений по этому вопросу.

– Конечно, капитан, – гладко ответил Крон. – Протокол будет готов, но активирован только по вашему приказу.

Ирина не верила ему ни на секунду. Десять лет работы с Кроном научили её распознавать его лживую уступчивость.

После брифинга команда отправилась готовиться к миссии. Ирина и Виктор убедились, что квантовый интерферометр надёжно спрятан среди стандартного оборудования. Они также проверили квантовые дестабилизаторы – каждый член команды получил по два устройства, закреплённых на поясе комбинезона.

Когда они направлялись к стыковочному отсеку, где ждал "Икар", Ирина перехватила доктора Хуанга в коридоре.

– Саймон, – тихо сказала она, – мне кажется, Крон что-то планирует. Он слишком легко согласился с решением Рамиреса.

Хуанг нервно поправил очки.

– Я тоже это заметил. Он провёл несколько часов в модуле с квантовым резонатором сегодня утром. Не знаю, что он делал, но техники говорят, что он вносил какие-то изменения в протокол активации.

– Он может попытаться активировать "Протокол Чистильщик" без приказа Рамиреса, – тревожно сказала Ирина. – Возможно, с таймером или дистанционным спуском.

– Я буду следить за ним, – пообещал Хуанг. – И у меня есть доступ к основным системам корабля. Если он попытается что-то сделать, я узнаю об этом.

– Будь осторожен, – предупредила Ирина. – Крон опасен, когда чувствует угрозу своим планам.

Хуанг кивнул, его обычно нервное выражение лица сменилось решительным.

– Ты тоже будь осторожна, Ирина. И… найди свою копию. Я думаю, она ключ ко всему этому.

Ирина благодарно сжала его руку, затем поспешила к стыковочному отсеку, где её ждала остальная команда.

"Икар" был готов к вылету, его системы проверены и перезагружены после первой миссии. Команда заняла свои места, и Рамирес начал процедуру отстыковки.

– "Лазарь", это "Икар", – связался он с кораблём. – Начинаем отстыковку. Расчётное время прибытия на поверхность – 46 минут.

– "Икар", это "Лазарь", – раздался в динамиках голос Крона. – Принято. Будьте осторожны и поддерживайте постоянную связь. При первых признаках опасности возвращайтесь на корабль.

Модуль отстыковался от "Лазаря" и начал снижение к поверхности Терра Новы. Через иллюминаторы Ирина снова увидела голубую планету, приближающуюся с каждой секундой. Где-то там, в странных кристаллических башнях, её ждала встреча с самой собой – или с тем, чем стала её копия за тридцать лет эволюции.

Она была полна решимости добраться до центральной башни, несмотря на все опасности. Найти свою копию. Понять, что произошло с колонией. И остановить Крона, прежде чем он уничтожит новую форму сознания, возникшую на этой далёкой планете.

"Икар" вошёл в атмосферу, и вокруг корпуса снова заплясало пламя. Они возвращались на Терра Нову, к загадкам, которые ждали их на поверхности. К встрече, которая могла изменить их понимание сознания и самой природы существования.

И возможно, к конфронтации, которая определит судьбу пятисот эволюционировавших голограмм.

Часть II: Погружение