Запретная. Моя

Глава 1

2006 год

– Ну у вас и программа. Я до сих пор в шоке от того, какой текст Васильев дал на перевод. Мы с тобой над ним целый вечер просидим, – возмущается Ася, пока мы идем с автобусной остановки к ней домой.

Она перевелась к нам в университет только пару месяцев назад, и до сих пор не может привыкнуть к нагрузкам. Судя по ее рассказам там, откуда она родом, материала давали в разы меньше.

– Не целый вечер, а пару часов, – успокаиваю её. – На вечер у нас все—таки планы. Так что хочешь не хочешь, а нужно успеть.

На небе собираются серые тучи, и мы ускоряем шаг. До дома подруги всего ничего. Нужно поторопиться, если мы не хотим промокнуть.

Быстрым шагом заходим в арку, ведущую в её двор, а с другой стороны в этот момент входят двое парней. Они громко смеются, и неприлично харкают на асфальт.

Фу. Мерзость.

Инстинктивно ускорив шаг, мы торопимся преодолеть темную местность, но так как арка не шибко широкая, не пересечься с неприятными прохожими у нас шансов нет.

Намереваясь пройти мимо, пытаемся их обойти, но эти двое внезапно расставляют руки в стороны.

– Девушки, красавицы, куда торопимся? – делают резкое движение по направлению к нам, отчего приходится остановиться, чтобы не влететь в них.

Мы с Асей крепче вжимаемся друг в друга, сцепившись локтями.

– Домой, – говорю, стараясь не смотреть им в глаза. Слава учил, что с такими наглыми экземплярами надо вести себя максимально спокойно, быть тише воды и ниже травы, и тогда им будет не интересно тратить на нас своё время, – пропустите пожалуйста.

– Дома скучно. Пойдём с нами, – один из вдруг прилипает ко мне, самым нахальным образом обхватывая за талию.

– Эй, отпусти, – взвизгивает в этот же момент Ася, потому что второй утаскивает её в противоположную сторону.

Лишившись поддержки друг друга, мы с ней пересекаемся взглядами. Высоцкая испуганно смотрит на меня, пытаясь сбросить с себя руки отморозка, который что—то втирает ей на ухо. Судя по оцепеневшему выражению лица, не слишком приятное.

– Руки убрал, – цежу на эмоциях, когда тот, что вцепился в меня, толкает меня к стене.

Наставления Славы уходят в небытие, потому что оставаться тише воды ниже травы в такой ситуации у меня не получается.

– Не хочу, – силой вжимает меня в стену. Отвратительный запах сигарет и пива врывается в легкие, и я стараюсь не дышать, чтобы не вызывать у себя рвотный рефлекс. – Хочу тебя потискать, красивая. Дашь?

– Хотелка отвалится, – извернувшись, засаживаю ему коленом между ног, отчего тот глухо стонет, и сгибается пополам.

Я использую момент его слабости, чтобы отскочить подальше и броситься к Асе.

Но не успеваю сделать и шага, как меня хватают и толкают обратно.

– Охуела? – шипит разъяренно придурок, чьи глаза налились кровью, вероятно выделившейся из его превращенных в омлет фаберже, по которым я зарядила.

Вжимаюсь лопатками в стену, боясь, что теперь он может применить силу, а потом слышу голос…

Тот самый, который когда—то слышала ночами в своих мыслях, и боялась забыть.

– Вы что тут устроили?

Резко поворачиваю голову и поверить не могу. В темной арке к нам движется массивная фигура. Гораздо более массивная, чем отпечатала в себе моя память. Но я узнаю его сразу.

Хоть и не видела уже больше года.

Высокий, сбитый. Широкие плечи спрятаны под черной толстовкой.

Руслан быстрым уверенным шагом подходит к нам и по очереди смотрит сначала на одного отморозка, а потом на другого.

– Вам заняться нечем? – произносит негромко, а у меня холодные мурашки на спине выступают.

Потому что хоть я и узнала голос, но он стал более низким, хриплым, обрел новые нотки, от которых все внутри меня зазвенело.

– Да мы прикалывались. А эта сучка мне по яйцам зарядила, – шипит тот, что все еще нависает надо мной.

Взгляд Руслана перетекает на меня. Я замираю. Так давно не видела его, что жадно впитываю в себя каждую черту его повзрослевшего лица. Ставшими более острыми скулы, появившийся на щеке небольшой шрам, морщинку между бровей, будто он все время хмурится. Резкий, с ямкой подбородок. Его волосы чуть длиннее, чем надо, небрежные, а глаза… те самые зеленые, в которых я когда—то могла утонуть.

Сейчас эти глаза находят меня, и пока моё бедное сердце делает кульбит, я читаю в них узнавание.

Его прямой, тяжёлый взгляд всего на миг меняется, зрачки расширяются, как у хищника, желваки вздрагивают.

Моя грудная клетка ходит ходуном из—за взбесившегося сердца. Оно подпрыгивает, скачет. Я забываю и об этих кретинах, и о ситуации, в которой мы оказались. Просто пропадаю в глазах, которые уже спустя секунду снова становятся равнодушными.

– Значит не выкатывай их где попало, – Руслан отвечает сухо, кивая на противоположную сторону арки, – идем. Нас уже ждут.

Я медленно моргаю, все еще смотря на него, такого чужого. И не понимаю, он все—таки узнал меня или нет?

Да узнал, конечно. Не мог не узнать.

Но неужели я вообще не заслужила хотя бы какой—то реакции? Банального «Привет», «Как дела, Даша?».

– Еще увидимся, – как сквозь вату слышу угрожаюший голос обладателя омлета в штанах, и боковым зрением вижу, как он со своим дружком уходят.

Руслан движется последним. Заложив руки в карманы, уверенно сходит с места, не удосужив меня больше даже мимолетным взглядом.

– Вот уроды, – шипит Ася, подскакивая ко мне, – Даш, ты в порядке?

А я смотрю вслед уходящему Руслану, и зачем—то тихо зову его.

– Руслан…

Зачем? Ведь понимаю, что это ничего не даст. Просто желание увидеть в его глазах не глухое равнодушие слишком сильно.

Руслан лишь на долю секунды замедляется.

«Обернись, пожалуйста» Прошу я мысленно.

«Я так скучаю по тебе".

Но он этого не делает. Возобновив шаг, выходит из арки.

И только после этого я выныриваю из оцепенения. Медленно выдыхаю, чувствуя, как по телу расползается пустота и разочарование.

– Даш, – Ася внимательно всматривается в мое лицо, – ты что, знаешь этого гопника?

Слово режет слух, как металл стекло.

– Он не гопник, – отвечаю немного резко.

– Ну, может он и нет, но эти двое точно. А он с ними водится, значит не лучше их, – выносит вердикт подруга, а потом хватает меня за руку и тащит во двор, – пойдем домой быстрее. Я теперь из—за них буду бояться здесь ходить.

Я послушно следую за ней, мысленно повторяя, что никакой Руслан не гопник. И на самом деле намного лучше их.

Я точно знаю. Я знаю его другим. И почему он стал водиться с этими отморозками совершенно не понимаю.

У него же были мы.

У книги есть предыстория, которая называется «Запрет». Там можно ближе познакомиться с героями и узнать их лучше.

Глава 2

– Даш, потанцуем? – тянется ко мне через весь стол Вася Кривошеев.

– Я еще посижу немного, – перекрикиваю музыку и посылаю ему вежливую улыбку.

Знаю, что он расстроится, но намеренно не принимаю его знаков внимания, чтобы не обнадеживать.

– А со мной? – раздаётся на ухо, а потом мне на плечо ложится тяжелая рука Славика.

– С тобой попозже, – щелкаю его по носу.

Враждебный взгляд Славы кочует мне за плечо.

– Терпеть не могу этого придурка, – бросает он, – вечно слюни на тебя пускает.

– Если тебя послушать, слюни на меня пускают все, и обычно литрами, – закатываю глаза на его ревностные порывы.

– Даш, ты себя в зеркало видела? На тебя невозможно их не пускать.

– Ну так что же мне сделать? Прикажешь надеть на меня поводок, чтобы ты водил меня за собой и не дай Бог кто—то рядом не стал отираться?

– А знаешь, неплохой вариант. Так я хотя бы буду знать где ты.

Склоняю голову на бок, смотря на него многозначительным взглядом. Слава знает, что порой перегибает палку и такое его поведение мне не нравится.

– Ну всё—всё, примирительно вскидывает руки. Но если что, ты в курсе. Я всегда рядом. И если надо кому—то настучать, я сделаю это с большим удовольствием.

– Стукач блин, – качаю головой, откидываясь на диван.

Народ веселится, клуб забит под завязку. Он совсем новый, открылся буквально месяц назад. Интерьер – в стиле минимализм с налётом гламура: стеклянные панели, неон под потолком, бар с подсветкой и танцпол, который мерцает светодиодами в такт музыке.

Музыка здесь классная, напитки и еда тоже. Бери и отрывайся. Но мне не до этого.

Вот уже который час мысли неустанно крутятся вокруг того, что случилось днем.

– Слав, – поворачиваю к нему голову. Он скашивает на меня взгляд. – Я сегодня Руслана видела.

Широкие брови сходятся к переносице.

– И что?

– Ты часто его встречаешь?

Тема Руслана стала у нас не то, чтобы запретной… просто так вышло, что мы перестали о нем говорить. Я сделала это намеренно. Сначала долго пыталась понять почему он от нас отдалился. Ждала его у дома, пыталась заговорить, но в ответ получала волну холода. Потом мне просто стало больно думать об этом. О том, что я его потеряла. Славик тоже злился, не понимая, что происходит. Ведь он потерял друга, которого знал с детства. А я… я человека, о котором мечтала несколько месяцев подряд. В итоге мы одновременно решили не поднимать тем, связанных с Русланом. Любой разговор о нем приносил страдания. Не только мне, но и Славе.

– Не часто. Но время от времени вижу в городе, – произносит сухо Славик.

– А я очень давно не видела, – опускаю глаза, вспоминая неожиданную встречу. – Он так изменился.

– Все мы изменились.

Это факт. Слава из щуплого парня превратился в крепкого, подтянутого молодого мужчину. Он набрал мышечную массу, развился в плечах, накачал мускулы. За ним девчонки строем выстраиваются, а он ими пользуется, как перчатками. Меняет каждые выходные, ни к кому не пропитываясь серьезными чувствами.

– Чем он вообще занимается?

Потянувшись за стаканом с джинтоником, Славик делает большой глоток.

– Не знаю. Мне это не интересно.

А мне очень даже. Я слышала, что Руслан поступил в политехнический университет. Чему я очень рада, потому что насколько помню, на тот момент, когда мы перестали общаться знаний у него для поступления было недостаточно. Вероятно, подтянул их, молодец. Я всегда знала, что он может больше, чем хочет показать.

Несколько раз мы пересекались с тетей Мариной, и она каждый раз звала меня в гости. Либо мама Руслана была не в курсе, что мы перестали общаться, либо ей все равно и она просто проявляла заботу и внимание. Я ненароком пыталась выведать как дела у её сына, но ничего толкового она не говорила. Только то, что он нашел хорошую подработку и стал очень сильно помогать им с деньгами.

– Ну что, пойдем танцевать? – заглядывает мне в лицо Слава.

Зная себя, я могу так до самой ночи грузиться мыслями о Руслане. И чтобы хоть как—то отвлечься, соглашаюсь.

Мы выходим на центр танцпола. Народ отрывается под яростные биты клубной музыки, дергается, пульсирует. Заняв более—менее удобное положение, мы тоже начинаем двигаться. Стоя довольно близко к Славе, потому что дальше просто нереально из—за количества людей, качаю головой в такт музыке, вскидываю руки. Волосы взлетают, и падают мне на плечи, Славик улыбается, подстраиваясь под ритм.

Мы не раз были вместе в клубе. Знаем уже друг друга настолько хорошо, что одновременно начинаем делать движения плечами друг к другу, а потом назад. Со смехом беремся за руки и он, закинув мои себе на плечи, обнимает меня за талию. С ним мне легко. После одного случая я знаю, что Славик не позволит себе лишнего. Он для меня как щит от других парней. Но при этом я не держу его около себя. Если он хочет познакомиться с девушкой, я просто устраиваюсь танцевать рядом с Асей и девчонками, не лишая его возможности с кем—то сблизиться.

В какой—то момент, когда я кручу головой, замечаю знакомый профиль и машинально останавливаюсь. Руслан проходит около барной стойки, меня не замечает.

У меня же в груди рождается горячий шар волнения, заполняя собой вены. Сквозь подпрыгивающую толпу, всматриваюсь в него. На этот раз на нём не кофта с капюшоном, а обычная черная футболка. Он серьезен и собран. На лице ни намека на какие—либо эмоции. Там глухая стена. Как и сегодня днем. Как во все прошлые разы, когда мы пересекались.

– Ты чего? – Слава касается моего уха горячим дыханием. – Даш?

– Ничего, – отрываю взгляд, чтобы взглянуть на Славика. – Пить хочу.

А когда возвращаю взгляд туда, где шел Руслан, то найти его уже не могу.

Начинаю лихорадочно крутить головой в поисках. Потому что мне нужно. Крупный силуэт замечаю спустя пару секунд. Он рассекает толпу как ледокол и движется по направлению к выходу.

– Я принесу тебе, – говорит Слава, отрываясь от меня, но я останавливаю его, удержав за руку.

– Не надо. Я сама.

Сорвавшись с места, пробираюсь сквозь танцующих, следуя за удаляющимся Русланом. Мне необходимо поговорить с ним. Сейчас или никогда. Понять все наконец, черт возьми.

Решительность толкает вперед, вынуждая игнорировать то, что меня пару раз задевают руками по голове.

Под оглушающую пульсацию сердца, ускоряюсь, когда понимаю, что потеряла Руслана из вида.

Черт.

Тяжело дыша, быстрым шагом преодолеваю коридор, выскакиваю на улицу. Здесь людей не меньше. Кто—то курит, кто—то громко смеётся, но покрутив головой, я вижу спину, обтянутую черной футболкой. Руслан скрывается за поворотом, а я тороплюсь туда.

На этот раз он от меня не скроется и ответит на все вопросы. Я слишком долго ждала этого разговора, чтобы отступать.

Но решительность моя испаряется, едва я достигаю угла. Знакомые голоса заставляют остановиться.

– Во сколько встречаемся? – спрашивает отморозок, который сегодня напал на меня.

– В два часа, – отвечает Руслан.

– Возле Электроника?

– Да.

– Что там брать—то? – эмоционально выдает еще один, – Одни мобилы? Надо что—то серьезнее. Мы в прошлый раз отлично наварили на технике.

– После прошлого раза поднялся шум. – отрезает Руслан, а я не дышу. Мысли в голове пытаются выискать логику и понять то, о чем они говорят, – Электроник хоть и не богат на выбор, но хотя бы что—то. А подавать заявление владелец не станет. Он нелегально мобильные сюда возит. Так что, мы считай не засветимся.

– Ладно. Что там с замком? Отмычку я беру? – спрашивает первый.

– Нет. Двери на мне, – ровно произносит Руслан. – На всё про всё у нас будет десять минут. Там рядом жилой район. Вскрываем, берем всё и валим.

– Не учи ученых. Не впервой, – смеются они, а я прирастаю к месту.

Шок пригвождает к земле.

Это что, выходит? Руслан грабит магазины с этими отбитыми на голову?

Да быть этого не может. Я не верю.

– Тихий обещал неплохой процент, – служит мне ответом. – А потом заляжем на дно на время.

Машинально мотаю головой.

Боже, зачем? Как так—то?

Мое оцепенение рушится, едва я слышу, как они начинают двигаться. Рывком разворачиваюсь и стремглав уношу ноги.

На выходе из клуба врезаюсь в Славика.

– Эй, ты куда ходила? – он ловит меня за плечо и взволнованно всматривается в лицо.

Оборачиваюсь, опасаясь, что меня могли увидеть, но нет. Вероятно, они ушли в другую сторону.

– Ты знал, что Руслан грабит магазины? – требовательно смотрю на него.

Судя по тому, что удивленным друг не выглядит, делаю вывод – знал.

Резко сбрасываю с себя его руки.

– Почему не сказал мне?

– А зачем? – он засовывает их себе в карманы. – Что это изменило бы?

– Ты пытался с ним говорить? – игнорирую его вопросы, задавая свои, более важные.

– Нет.

– А твой отец? Он в курсе? – От этой мысли холодеют конечности.

Если Пал Палыч знает, то ему ничего не стоит его арестовать. В груди сдавливает так, что сделать вдох кажется слишком сложным.

– Думаю, нет. Они знают, что есть банда, которую они никак не могут взять. Но не думаю, что в курсе, кто именно в ней промышляет.

Боже, Руслан в банде…

– Слав, надо с этим что—то делать, – на эмоциях шагаю к нему снова вплотную, – я слышала, как он со своими дружками обсуждал, что сегодня они пойдут грабить один магазин. Надо его остановить.

Взгляд Славы меняется молниеносно. Он резко берет меня за руку и оттаскивает в угол.

– Значит так, Даша, забудь об этом. Никуда мы лезть не будем. Шмель сам выбрал свою дорогу.

– Как ты можешь так говорить? – цежу ошарашено сквозь зубы. – Ты что не понимаешь, что ему нужна помочь?

– Рус меньше нас всех нуждается в помощи. Он всегда был сам себе на уме. Вот пусть сам и разгребает дерьмо, в которое вляпался. А ты чтобы к нему не совалась, ясно? – рявкает ожесточенно, а потом шумно выдохнув, уже спокойнее снова берет меня за плечи, – Даш, ты не та, кто может до него достучаться. Просто отпусти его уже.

Отпустить?

Когда внутри все щупальцами тянется к нему даже спустя четыре года?

Прости Слава, но я этого сделать не могу.

Глава 3

Камера в руке дрожит. Пальцы будто не мои – липкие, подрагивающие, еле удерживают её. Страх ползёт под кожей противными змеями, сдавливает грудь и оплетается вокруг рёбер. Сердце колотится так яростно, будто вот—вот пробьёт себе путь наружу.

Зачем я только решилась на это?.. Знаю же, что эти отморозки могут меня как минимум покалечить за то, что я сейчас делаю. А как максимум, закопать где—то на пустыре. И ни один из них не пожалеет.

Хотя нет… один, возможно, пожалеет. Именно из—за него я и пошла на риск. Под покровом ночи, с одним только ножом в кармане для защиты поехала на окраину города.

Потому что помню его другим. Не чудовищем, а другом, которым он был мне четыре года назад.

Другом, от которого я хотела большего. И думала, что он тоже хочет.

А он бросил меня. Ушел, и превратился в беспринципного монстра.

Что еще Руслан делает помимо грабежа я могу только представить.

Выхожу из тени, крепко сжимая подрагивающими пальцами камеру, на которую снимаю то, как он с его дружками скидывают с витрины магазина мобильные телефоны и другую мелкую электронику.

Они разбили фонарь, но внутри помещения горит приглушенный свет, благодаря чему лица видно довольно хорошо.

Смачиваю горло слюной, готовясь к разоблачению. Без него никак. Я должна проверить осталось ли в Руслане что—то человеческое. А сделать это можно только одним единственным способом.

От нервов дрожат колени, вибрирует грудь и спирает дыхание.

– Быстрее, – торопит кто—то из них.

А я воспринимаю это как знак для себя.

Набрав в легкие побольше воздуха, окликаю их севшим голосом:

– Эй, улыбнитесь на камеру, мальчики.

Все трое синхронно поворачивают в мою сторону головы, но смотрю я только в темно—зеленые глаза, казавшиеся мне когда—то целым миром.

Руслан небрежным движением откидывает назад волосы, и жестко сжимает челюсть.

– Закругляйтесь, – бросает своим подельникам, отодвигает носком кроссовка стоящую на его пути спортивную сумку, и тяжелым шагом идет на выход из магазина.

Ноги сами хотят сделать шаг назад, но я втаптываю страх в пятки и остаюсь на месте, чтобы не показать его ему.

Камера в руке вздрагивает, когда он подходит почти вплотную. Перевожу объектив ему на лицо, снимая крупным планом.

– Улыбнешься? – голос срывается. – Отцу Славика понравится. Он давно ищет тех, кто опустошает магазины. Не стыдно будет смотреть в лицо отцу лучшего друга?

– У меня нет друзей, Даша. Ты как никто должна это знать, – его равнодушный голос звучит, как пощёчина.

– И кто в этом виноват? – опускаю камеру и смотрю ему прямо в серьезные глаза. – Ты сам от нас отказался. И выбрал это отребье, – киваю в сторону отморозков, застегивающих сумки с награбленным.

– Только не говори, что вы скучали. Славик тебя не утешил?

– Представь себе, скучали. Я скучала. Или для тебя это ничего не значит?

От того, как он ведет плечами, будто ему все равно, я испытываю самые настоящие болевые ощущения в области сердца.

Хоть Руслан никогда не говорил мне, но я была уверена, что он чувствовал что—то ко мне. Ловила его взгляды, улыбки, и сходила с ума. Думала, что мои чувства взаимны. Глупая, наивная дурочка. Придумала себе то, чего нет.

Мне говорили, что он опасный. Предупреждали, а я не слушала. Верила, что моя интуиция не ошибается.

– Камеру дай сюда, если не хочешь уйти на переломанных ногах, Даша, – протягивает руку Руслан.

Меня же ударом молнии пронзает от его угрозы. Камера чуть не выскальзывает, но я сжимаю её крепче, до боли в костяшках пальцев.

– Черта с два. Если ты сам не в состоянии обеспечить себе нормальную жизнь, это сделаю я. Пусть таким способом, но я не позволю тебе и дальше прожигать свою жизнь с этими ничтожествами.

– Слышь, коза, – один из них встает рядом с Русланом. – Тебя пока по—хорошему просят. Во второй раз будет по—плохому. И тебе это не понравится.

Он мерзко облизывает губы, намекая на то, что меня может ждать. Внутренне сбиваюсь в комок, потому что не узнать того, кто еще днем зажал меня в арке невозможно. Я до сих пор помню его отвратительный запах.

К горлу подкатывает тошнотворное предчувствие.

Намеренно смотрю в глаза Руслану, ища хотя бы толику поддержки. Но он как бесчувственное изваяние, смотрит на меня чужим, незнакомым мне взглядом.

И я вдруг понимаю, что он не поможет. Это больше не тот Руслан, с которым мы валялись на пледе и ели бутерброды. От парня, который улыбался своей головокружительной улыбкой не осталось и следа.

Желудок в панике сжимается. Не разрывая с ним зрительного контакта, машинально делаю шаг назад.

Ты не сможешь так поступить… мысленно пытаюсь до него достучаться. Не посмеешь.

– Беги, Даша, – отвечает он мне вслух.

Спокойно. Но с устрашающим обещанием в голосе, от которого у меня вдоль позвоночника выступают ледяные мурашки.

– Ты чё, Рус? Мы отпустим ее вот так? – Оскаливается еще один отморозок.

– Мы поиграем, – лениво отзывается Руслан, обводя меня взглядом. – Ты же спортсменка, бегаешь хорошо. Даю тебе фору в тридцать секунд.

– Руслан… – голос обрывается на шёпоте. В груди паника, руки стынут, как лёд. Всё тело замирает в страхе.

– Беги, Даша. Время пошло.

Лихорадочно обвожу взглядом все три довольных лица. Моральным уродам идея с догонялками, похоже, пришлась по душе, и не веря в то, что они действительно способны на это, делаю еще один осторожный шаг назад.

Руслан демонстративно поднимает руку и смотрит на запястье, на котором красуются электронные часы.

– Уже двадцать пять секунд.

Господи…

Я срываюсь с места, будто по команде.

Забыв отключить камеру, несусь вперед, охваченная ужасом.

Я бегу – не оглядываясь, не думая, не чувствуя под собой ног. Воздух жжёт лёгкие, ноги подкашиваются, будто горят. Сердце грохочет в ушах, как барабан. Я мчусь, как в бреду, не разбирая дороги.

Фонари светят пятнами, но многие уже не горят. Темно. Жутко. Я не знаю этот район, не понимаю куда бежать. Здесь мрачно и пусто.

Хотя бы одна машина проехала, боже.

Перебегаю дорогу, надеясь спрятаться в посадке.

Ныряю в переплетение веток кустов, которые больно царапают кожу, и бегу куда глаза глядят.

Лишь бы вперед. Лишь бы оторваться.

В какой—то момент мне кажется, что за мной кто—то следует. Под быстрыми тяжелыми шагами слышится хруст веток. Я мчусь, не разбирая дороги, уворачиваясь от деревьев, что вырастают на пути.

Глаза жгут слезы. Поверить не могу в то, что Руслан захотел поиграть. Поиграть мною, как игрушкой.

На автомате нащупываю цепочку, которую он подарил мне на День Рождения четыре года назад и срываю ее с шеи. Яростно бросаю на землю.

Я хранила ее как самое дорогое, что осталось в память о нем, но того Руслана больше нет.

А это значит, и хранить больше нечего.

Привалившись к дереву, пытаюсь отдышаться. Грудь ходит ходуном, горло рвёт от жгучего воздуха. Сил больше нет. Я опускаюсь на корточки, пытаясь прийти в себя хоть на мгновение.

И вдруг за спиной раздается треск.

Я замираю. Сердце останавливается. Кажется, даже листья вокруг затихают.

Вскакиваю, но не успеваю сделать и шага, как мне грубо закрывают рот и валят на землю.

Глава 4

От ощущения тяжелого тела, придавившего меня к земле, меня почти накрывает панической атакой.

Я скулю, яростно мотая головой, дергаюсь, а потом застываю, когда слышу твердое:

– Тихо!

Руслан с силой давит на мои губы, вжимаясь подбородком в висок.

– Ни звука, Даша.

Шершавая ладонь вдавливается мне в лицо, второй рукой Руслан обхватил мои плечи, полностью меня обездвижив.

Под тяжестью его тела тяжело дышать, но я даже не пытаюсь этого сделать.

Он сказал не двигаться, и я делаю как он велит. Машинально. На автомате. Просто потому что всегда слушала его наставления.

Где—то неподалеку раздаётся хруст веток.

– Рус, что у тебя? – сквозь ночную темноту доносится голос одного из его дружков.

– Пусто, – кричит Руслан, а я зажмуриваюсь. – Наверное в сторону трамвайных путей двинула. Ищите там, я на всякий случай еще здесь пройдусь.

– Вот сука, – летит со злостью в ответ. – Найду, пальцы переломаю и камеру ей о башку разобью.

Сквозь оглушающий пульс прислушиваюсь к удаляющимся шагам. С каждой секундой становится всё тише. Только сверчки разрезают тишину и кваканье лягушек из пруда, что расположен недалеко отсюда.

Я внутренне дрожу от пережитого адреналина, меня знобит, в колено больно вонзился камень, но сделать даже малейшее движение, чтобы отодвинуться, я не решаюсь.

Только когда с моего рта исчезает ладонь, а тело больше не впечатывается в землю под давлением веса Руслана, судорожно втягиваю сквозь приоткрытые губы воздух.

Оперевшись на деревянные руки, привстаю и оборачиваюсь.

Руслан садится на землю, сложив ноги в коленях и кладет на них локти.

Я тоже усаживаюсь. В лесу темень, но благодаря проглядывающей сквозь ветки деревьев полной луне я вижу очертания его ожесточенного лица.

Он смотрит на меня исподлобья. Желваки заострились, челюсть сжата.

– Тебе стало скучно жить? – спрашивает, пока я отряхиваю от осенней листвы джинсы и куртку.

Поднимаю с земли камеру и осматриваю. Надо же, чудом не разбилась.

– Да. Именно поэтому я решила развлечься за ваш счет, – буркаю, поглядывая на него с опаской. – Подумала, поеду, поснимаю, а потом приму участие в ночном марафоне. Не спать же мне спокойно в своей кровати, в самом деле.

– Спала бы. Тебя никто не заставлял сюда ехать.

– Ты заставил.

Руслан вопросительно заламывает бровь.

И ведь не понимает, что я из—за него здесь. Даже не догадывается.

– Как тебя угораздило вообще в это всё вляпаться? – произношу на эмоциях, но негромко, потому что всё еще остерегаюсь быть услышанной.

Вдруг мне только показалось, что его подельники уехали. Вдруг они затаились и только и ждут, чтобы поймать меня.

– Не твоё дело, – отвечает сухо.

– Ошибаешься, Руслан. Если бы было не мое, я бы не подвергала себя опасности.

– Разве тебя об этом просили?

Его взгляд царапающий. Колючий. Но я и так вся исцарапалась пока бежала, поэтому сейчас меня им не испугать. Ведь в конце концов он сделал то, на что я рассчитывала.

Спас меня. Не сдал.

А это значит, что глубоко внутри Руслан все тот же, кого я когда—то полюбила. И я больше его не боюсь. Ведь того Руслана я не боялась. Тот Руслан всегда был рядом, если мне нужна была помощь. Рисковал собой, несмотря ни на что.

А сейчас моя очередь быть рядом с ним.

– А ты когда о ком—то переживаешь тоже спрашиваешь разрешения им помочь? – жадно всматриваюсь в когда—то родное лицо.

Уголок его губ искривляется в циничной усмешке.

– Обо мне не нужно переживать.

– Слава тоже так сказал, но я другого мнения.

Усмешка, вдруг застыв, превращается в маску, а потом и вовсе стекает с его лица.

Руслан неожиданно встает, отряхивает одежду, а потом кивает мне.

– Идем.

– Куда? – недоверчиво смотрю на него, не спеша покидать свое убежище на земле.

– Отсюда идем. Или ты собираешься здесь всю ночь просидеть?

– Нет.

– Значит, вставай и иди за мной.

– А твои друзья? Если они там?

– Нет их там.

– Уверен?

– Даша, слишком много вопросов. Или ты идешь за мной, или жди рассвета и добирайся сама.

Руслан разворачивается, а я тороплюсь положить камеру в сумку, вскочить и пойти следом. Одной в лесопосадке оставаться точно не вариант.

Колено пульсирует. Кажется, я пробила камнем джинсы и расцарапала его. А может это вовсе и не камень был. Но рассматривать повреждение не самое подходящее время.

Идем мы молча. Руслан впереди, я плетусь сзади. Между нами несколько шагов, а ощущение будто целая пропасть и преодолеть ее сложнее, чем я думала. Она как будто бесконечная, а мне так хочется проложить дорожку и найти к нему дорогу. Как раньше.

Когда мы выходим на дорогу я инстинктивно оглядываюсь. На улицах пусто. Только в редких окнах домов горит свет.

Спустя минут десять нашей прогулки мы доходим до гаражей. Руслан подходит к мотоциклу, что стоит около одного из них, и перекидывает через него ногу.

– Садись, – снимает его с подножки.

Я обвожу заревевшую махину скептическим взглядом.

Мотоцикл старый, доверия совсем не внушает. Но почувствовав на себе пристальный взгляд Руслана я сказать что—либо не решаюсь. Выбора у меня все равно нет.

Осторожно перекинув ногу, сажусь на твердое сиденье и кладу руки на крепкую талию.

– Мы домой? – уточняю на всякий случай.

– У тебя есть другие предложения? – бросает мне серьезно.

– Нет.

Хоть мотоцикл и не новый, а едет довольно быстро. Настолько, что мне приходится вцепиться в Руслана крепче, а потом и вовсе обхватить его торс руками.

Сердце от вскипевшего по новой адреналина, врезается в ребра. Волосы треплет ветер, я утыкаюсь носом в напряженное плечо Руслана, молясь только о том, чтобы мы доехали. Внутренности сковывает страх, но даже он не может затмить щемящий трепет, стремительно заполнивший живот, когда я влипла в спину Руслана.

Осознание, что вот он, совсем рядом, заставило и так сошедшее с рельс сердце скользить вперед без тормозов.

Я чувствую его, вдыхаю, и все остальное уходит на второй план. Оказывается, я не просто скучала. Сейчас, когда мое тело вспоминает его запах, оно будто оживает и жадно впитывает его, боясь снова лишиться в ближайшем будущем.

Неосознанно впиваюсь в него еще крепче. Я не хочу его лишаться. Я хочу быть с ним. Как всегда хотела. И за четыре года это желание не испарилось, не стало меньше. Оно выросло, как выросла и я. И приобрело совсем другие окраски и тона.

Зажмурившись от вихря эмоций, вжимаюсь носом в широкую спину. И впервые за последнее время чувствую себя там, где должна быть. На этом хлипком мотоцикле. Глупо, знаю, ведь сам Руслан за все это время мной не интересовался, но сердцу этого я объяснить не могу. Оно радуется, как ненормальное. Тому, что не все потеряно. Он не монстр и не чудовище. Он всё тот же, просто где—то очень глубоко.

За своими мыслями я не замечаю, как мы приезжаем. Открываю глаза, когда стихает рев мотоцикла.

Руслан останавливается снаружи моего дома, не въезжая в арку. Чтобы не разбудить никого, догадываюсь я.

Расцепив руки, нехотя слезаю на землю.

– Руслан…– останавливаюсь напротив.

Наши взгляды встречаются. Мне столько всего хочется ему сказать и спросить, но он меня опережает.

– Кассету дай, – требовательно протягивает вперед руку.

И весь мой поток не озвученных вопросов будто вонзается в невидимую стену и с грохотом разбивается о нее.

– Ты думаешь, я смогла бы ее использовать против тебя? – выдыхаю в шоке.

– Я ничего не думаю, – холодно режет он. – Я предугадываю возможные варианты.

– Серьезно? – ошарашено мотаю головой. – Перестань себя вести так, будто ты меня не знаешь! Я никогда бы не подставила тебя. Даже несмотря на то, чем ты занимаешься. Это же я, Руслан! – ступаю к нему ближе.

Нас разделяет только руль, металл которого я ощущаю на коже рук. Дышу глубоко и часто, а Руслан выглядит закрытым, как и всегда.

– И что, что ты? – замораживает меня своим холодом.

– Я… это я… – шепчу одними губами, надеясь увидеть в глазах хотя бы намек на те чувства, что у него были ко мне раньше.

Пусть они там будут. Пожалуйста. Неужели развеялись?

– Ты это просто ты. Ничего особенного в тебе нет.

В груди вспыхивает болезненный огонь, я давлю появившийся в горле ком.

Сжав зубы, рывком достаю из сумки камеру.

– На. – впихиваю ему в руку злосчастную кассету, которую я и так собиралась уничтожить. – Гробь свою жизнь дальше. Но если хочешь знать моё мнение….

Собираюсь сказать, что он выше всего этого. Он достоин лучшего. Самого лучшего. Но Руслан меня перебивает.

– Не хочу. Оставь его при себе. – прячет кассету во внутренний карман куртки, и снова берется за руль, – Забудь всё, что ты видела Даша. Ради твоей же безопасности.

– То есть тебе не все равно? – с надеждой ловлю его взгляд.

Но он, оставив мой вопрос висеть в воздухе, объезжает меня и с оглушительным ревем уезжает.

Свалившаяся на плечи тишина заползает в уши, окутывает собой, как смола, забивает легкие.

Стираю со щек выступившие слезы и запрокидываю голову назад, всматриваясь в необъятное небо. Звёзд так много, больших и маленьких, ярких и не очень. Но ни одна из них не сравнится с единственной, которая была важна для меня. С той, что теперь одиноко валяется где—то в кустах посадки.

Глава 5

– Руслан, быстрее!

– Несу.

Захожу на кухню и ставлю на пол пустые ведра.

– Эти забирай, – отец кивает мне на те, из которых уже льется наружу.

Беру и выношу их во двор. Выливаю дождевую воду.

Чёртов ливень. Откуда только взялся такой сильный?!

Возвращаюсь обратно в дом. Мама уже на полу, коленками в лужах, мечется с тряпками.

– Марина, дай сюда, – отец забирает у неё их. – Уйди, здесь мокро.

– Ох, нас так скоро совсем затопит, – сетует мама, вставая с колен.

Морщится, когда выпрямляется, и прикладывает руку к правой стороне живота.

В последнее время её тревожит кишечник.

– Мам, отец прав. Не хватало еще ноги застудить на мокром полу. Иди в комнату, – подталкиваю её за локоть к выходу.

– Так убрать же надо.

– Уберём.

Когда мне удаётся её выпровадить в коридор, присоединяюсь к отцу. Положение действительно хреновое. С крыши течет уже не просто капелью. В некоторых местах вода струится безостановочно.

У нас на полу уже все кастрюли в обиходе и тазики, а все—равно не хватает.

– Федь, крышу менять надо, – стоя в проходе, волнуется мама.

– Да знаю я. Не вижу что ли? – бросает отец, выжимая тряпку в раковину. – Денег только где взять?

Я молча смотрю на потолок.

Хоть бы до утра простояло. А то если даст в проводку – потом вообще погорим.

– Сколько надо? Тысяч десять? – опускаю взгляд на отца.

– Можно и в семь уложиться, если постараться. Я знаю кто подешевле может материалы достать. Но это ж не только шифер надо. Доски, гвозди, плёнку, мастику, подкладочный ковёр…

Мама удрученно охает.

– У нас есть сбережения, но там буквально тысячи четыре, не больше, – прикладывает руку к груди, – остальное где взять?

Мысленно подсчитываю наличку. Три тысячи у меня должно быть. Я откладывал.

– Я добавлю остальные, – принимаюсь выливать из кастрюль воду в раковину.

– Ох, Руслан? А у тебя откуда столько—то? – чувствую взгляд матери на своих лопатках.

– Накопил. Я же работаю, – привычно вру, даже уже не испытывая угрызений совести.

Сначала не мог в глаза им смотреть, когда говорил, что помогаю на рынке. Чувствовал себя ничтожеством и предателем.

Но потом, когда в доме появилась техника, еда, мама смогла сменить гардероб, а отцу нашли «работу», на которой он уже год держится, совесть заткнулась.

Мать улыбаться хоть начала снова, как раньше. Перестала переживать о том, что завтра есть будет нечего. Преобразилась. На себя прежнюю стала похожа. Она у меня привлекательная, даже несмотря на возраст.

Батя тоже перестал пить. За место держится, боится, чтобы не уволили. Поэтому кому какая разница как именно я зарабатываю эти деньги, если эти двое наконец счастливы?

– Это же такая сумма. Неудобно у тебя её брать, – причитает мама, – Ты же для себя работаешь.

– Что там неудобного, мать? – встревает отец. – Сын предлагает, значит знает что делает. Вырастили нормального пацана, с руками и головой на плечах. Он себе еще заработает. А нам сейчас его деньги лишними не будут. Мы и нанимать никого не станем. Сами всё уложим, да?

– Конечно, – подтверждаю, возвращая кастрюли на пол. – Надо успеть перед следующим дождем, иначе точно поплывём.

Благо, лить перестаёт через час.

Я пересчитываю деньги, и вручаю отцу необходимую сумму. Пусть он сам всё купит, он в этом лучше сечёт. А у меня остаются копейки. Сегодня нужно забрать свою долю с последней ходки. Она оказалась неудачной из—за Дашки и заработали мы мало.

Не знаю, чем руководствовалась эта ненормальная, когда приперлась тогда ночью, но мозгов у неё явно не хватает.

«А ты когда о ком—то переживаешь тоже спрашиваешь разрешения им помочь?» – вспоминаются её слова, пока я переодеваюсь у себя в комнате.

Переживает она… Смешно.

За меня никто, кроме матери не переживает. Но ей положено по статусу. Родители на то и есть, чтобы переживать о своих детях.

О чем же переживает Шавелкина, я не в курсе.

И тем не менее меня в глубине её слова зацепили. И то, как она смотрела на меня своими глазищами.

Не то, чтобы я не видел её всё это время. Периодически попадалась мне на глаза. Я знал, что Дашка выросла, изменилась.

Из угловатой девчонки она превратилась в привлекательную девушку с выразительными чертами и округлыми формами.

Я давно заметил все эти изменения, но тем не менее, когда она оказалась в непосредственной близости, я оказался не готов. Думал смог покрыть пеплом воспоминания о ней. А хрен там. Ошибся.

Пока на мотоцикле ехали, и она вжималась в меня, звенел весь, как колокол. Хотелось отодрать от себя её руки и заставить идти пешком. За то, что расковыряла то, что давно было зашито нитками.

Как можно было додуматься ехать ночью на окраину? Куда только Белозёров смотрел?

Накидываю на голову капюшон и выхожу из дома.

Погода мерзкая. Под ногами грязь и лужи. С облысевших веток ветром сдувает воду.

Мне нет необходимости идти через улицу, на которой живет Даша, но я это делаю. Периодически прохожусь там. Зачем? Однозначного ответа у меня нет. Просто тянет время от времени. Я всегда убеждаю себя в том, что так сокращаю путь.

Вот и сейчас прохожу мимо, ненароком через арку выхватывая взглядом окна её квартиры. В её спальне неизменно висят те самые белые гардины, которые там с момента их заселения. Я нахожу их уже безошибочно. Когда часто смотришь в одну и ту же точку, взгляд рефлекторно находит её сам.

На её окна я смотрел несметное количество раз до того, как запретил себе это делать. И вот сейчас меня снова тянет на эту тропинку.

Резко отворачиваюсь и беру направление к гаражам. Там байк, который я купил у знакомого мужика. Он собирался сдать его на металлолом, но я забрал, подлатал, заменил кое—что – и теперь этот старик с благодарностью возит меня по городу.

До места, где мы собираемся с пацанами ехать двадцать минут. Промзона расположена в другой части города. Там ни единой живой души.

Когда приезжаю, вижу припаркованные жигули недалеко от входа. Саня и Андрей уже здесь.

Мы условились на семь часов. Они должны были привезти деньги.

По гулу и эхо в здании догадываюсь, что они на втором этаже. Взбежав по ступеням вверх, нахожу пацанов курящими около баллюстрады.

– О, Рус, здоров, – жмут по очереди мне руку.

– Привет. Давно ждете?

– Минут десять. Но мы не скучали, – скалится Саня.

Шутки и интеллект никогда не были его сильными сторонами, поэтому я не придаю им значения. И то, что он имеет в виду под словами «не скучали» меня не интересует.

– Бабки привезли? – смотрю на него вопросительно.

– Да. Только там гроши. Тихий не доволен, – достает из внутреннего кармана ветровки тонкий конверт.

Открываю и пересчитываю. Мда. Я не на столько рассчитывал.

– Еще бы он был доволен. Ты объяснил ситуацию? – прячу деньги к себе.

– Да.

– И?

– Сказал убедиться, что та клуша никому ничего не скажет.

– Она не скажет, – звучу резче, чем должен был бы. – Я ей всё подробно объяснил.

На следующий день сказал этим двоим, что Дашку я поймал и хорошенько припугнул. В качестве доказательства предоставил кассету, которую мы впоследствии сожгли.

– Тихий сказал объяснить еще раз.

На вторую его довольную ухмылку реагирую уже иначе.

Машинально подбираюсь. Если Тихий сказал разобраться, значит так просто её не оставят. А разбираться он может разными способами.

Вдоль позвоночника пробегает холодок.

– Кому он это поручил? – смотрю на их ухмыляющиеся рожи и уже догадываюсь.

Им.

Это хорошо.

Лучше им, чем своим решалам.

– Сегодня повеселимся, – щерится Попов. – Да, детка? – выкрикивает, обращаясь в воздух.

Догадка приходит мгновенно.

Я резко оборачиваюсь, сканируя пустую площадку. Сердце громко бухает в груди.

– Где она? – выдавливаю сквозь зубы.

– Там, – ковком головы указывает Варшавин на отделенную стеной комнату. – Ты свой шанс договориться уже использовал, Шмель. Теперь наша очередь.

Разворачиваюсь, прекращая слушать еще на середине предложения и быстрым шагом отправляюсь в помещение.

Едва вхожу туда, как желудок сворачивается в камень. Около стены на стуле сидит связанная Даша. Во рту грязная тряпка, завязанная на затылке и натягивающая ее треснувшие губы. Под глазами черные размазанные следы туши. Взгляд загнанный и испуганный.

Смотрит на меня исподлобья, подбородок дрожит.

Я обтекаю.

Глава 6

В секунду оказываюсь рядом с Дашей. Подрагивающими от разлившейся в грудине черноты, развязываю повязку.

Присаживаюсь перед ней на корточки, жадно всматриваясь в заполненные слезами глаза.

– Что—то болит? – едва себя сдерживаю.

Отрицательно мотает головой.

– Я боялась, что так и останусь с ними одна. Они приехали, сказали, что ты меня ждешь, и я поехала с ними. Но тебя здесь не оказалось, – всхлипывает, всем телом потянувшись ко мне.

Удерживаю её, чтобы не упала. Доверчивость в ее взгляде меня убивает. Смотрит так, будто только и ждала, когда я приеду.

И хоть она сама виновата в том, что сейчас здесь сидит, но злиться на неё у меня не получается.

Протягиваю руку и тщетно пытаюсь стереть черные следы с заплаканного лица. Убить скотов мало за её слезы.

– Давно ты здесь?

– Нет.

– Они тебе что—то сделали?

Снова качает головой.

Встаю, чтоб развязать ей руки, а когда захожу за спину, замечаю на предплечьях бордовые пятна.

По мне удушающая волна проходит.

– Это они тебя? – провожу по будущим синякам пальцем.

Даша вздрагивает.

– Это я сопротивлялась, – отводит плечи.

Пиздец…

Шумно выдыхаю.

Рывком дергаю веревку, скидываю её на пол.

Даша тут же вскакивает, но сделав шаг вперед, тормозит и отшатывается назад.

Это потому что Варшавин с Поповым вразвалочку входят в помещение.

Инстинктивно задвигаю ее к себе за спину.

– Я же говорил, что нифига он не запугивал её, – оценивает ситуацию Сашка. – Видно же было, что вы близко знакомы.

– Она бы никому ничего не сказала, – чеканю по слогам. Внутри закручивается шторм из потребности сломать его гребанные пальцы. Завожу ладонь за спину и дождавшись, пока Даша вложит в неё свою, шагаю вперед. – Отойди, – встаю перед Варшавиным.

Эти двое загородили выход.

Попов обводит взглядом наши сплетенные пальцы.

– Рус, у нас задание. А ты как никто в курсе, что задания Тихого надо выполнять.

Тонкая рука вздрагивает в моей.

– Скажете, что выполнили.

– Если бы мы выполнили, я был бы доволен, – хмыкает Варшавин. – Поразвлекаться с такой малышкой это же кайф чистой воды.

На автомате крепче сжимаю пальцы перепуганной насмерть Даши. Она вжимается в меня, и мне по коже передаётся её крупная дрожь.

– Развлекаться будешь с теми, кто тебе по зубам. А если очкуешь перед Тихим, то скажи ему, что я её забрал. Потом сам с ним перетру.

– Шмель, из—за неё у нас сорвалась ходка. Мы почти ничего не принесли, второй раз сунуться в ту точку уже не получится, а значит мы её просрали. Из—за неё, – демонстративно тычет в Дашу грязным пальцем. – Если заберешь её, Тихий этого не поймет.

Факт.

Такие люди как Валера Тихий не разбираются в обстоятельствах. Он знает одно: Дашка сорвала дело. Видела нас, а значит может написать заявление в милицию. Не то, чтобы Валера не мог решить этого вопроса, но лишний раз высовываться он не любит. И идти на контакт с ментами тоже. Это же надо кому—то приплачивать, чтобы отмазать. Вкладывать деньги. Много лишней суеты из—за левой девчонки, сунувшей свой нос в чужое дело.

Вот только проблема в том, что Даша не левая. И хрен я отдам её этим упырям. Этим, или каким—либо другим. Даже если приказ отдал сам Тихий.

Я знаю, как они «ведут беседы». Знаю, как умеют ломать и втолковывать нужные понятия.

– Рус, ты по сути сейчас выбираешь: она или мы, – вкрадчиво говорит Андрей.

И это тоже факт. Если я сейчас пойду против слова Тихого, мне этого так просто с рук не спустят. Как минимум, позовут на разговор, а как максимум … об этом лучше не думать.

Одно знаю точно, в жизнь, которой я живу последние годы мне дорога будет закрыта.

– Подумай хорошо. Стоит она всего того, что у тебя есть?

Даша застывает, изо всех сил сжимая мои пальцы. Мне в предплечье яростно отдается биение её сердца, настолько сильно она влипла в меня.

Боится, что не стоит?

Зря. Она всегда стоила всего, что у меня было. Я поэтому её и оставил. Потому что того, что я имел было недостаточно.

– Отойдите, – повторяю, ступая к ним вплотную.

Варшавин ловит меня в фокус. Сощуривается, понимая, что я свой выбор сделал. А потом качает головой.

– Зря, Рус. Она не оценит.

– Всё я ценю, в отличии от вас, – доносится воинственно надломленно из—за моей спины.

– А ты рот закрой, сучка, – не успевает Варшавин договорить, как тут же шипит от боли, потому что я заламываю его руку с такой силой, что вот—вот раздастся хруст пальцев. – Блядь, Шмель, пусти, урод. Больно, сукаааа.

– Научись разговаривать сначала.

Даша испуганно вцепляется мне в руку холодными пальцами.

– Не надо, Руслан, пожалуйста.

– Пустииии.

– Рус, отпусти его, – нервно дергается Попов.

– Кто ей вот это оставил? – киваю на красные пятна, которые теперь вижу и на бледной руке.

Взгляд Андрея мечется на корчащегося от боли Варшавина.

Избежать хруста не получается. Он противным звуком разносится по помещению, а Варшавин взвывает.

Только после этого отпускаю его и тащу за собой едва передвигающуюся Дашу.

Внутри клокочет, вены горят.

Мы спускаемся по ступеням, выходим на улицу. Около мотоцикла отпускаю её, мимолетом оценивая состояние. Даша выглядит так, будто находится в состоянии шока. Зрачки расширены, бледная. Дышит часто и неглубоко.

Молча взбирается на байк и обхватывает меня дрожащими руками.

У меня самого внутри тряска. Во—первых, от осознания, что мог сегодня не приехать, а эти двое хер бы сказали об указании Тихого и тогда завтра бы той Дашки, что я знаю не существовало бы. А во—вторых от того, какой грядёт пиздец и как его правильно вырулить.

Если бы Дашка не полезла со своей камерой, ничего бы не случилось. А теперь…

Крепче стиснув руль, срываюсь с места. Ехать быстро не получается. Машин много в это время, все едут по домам. А вот куда вести Дашу я не знаю. Ей нужно успокоиться. И мне тоже, иначе я сам её убью.

В какой—то момент, когда мы снова тормозим на светофоре, она отрывается от меня и тычет в сторону посадки, в которой совсем недавно я намеренно устроил кошки—мышки.

Пытался запугать, чтобы пыль в глаза Варшавина пустить, а ему эта идея на удивление зашла. Решил догнать и поразвлекаться. Мудак.

– Остановись здесь, – Даша просит отрывисто, будто задыхается.

Рывком оборачиваюсь, всматриваясь в полные слёз глаза.

– Плохо тебе?

Откатываю байк к тротуару. Не успеваю его припарковать, как Даша соскакивает, и нырнув в кусты, исчезает из поля зрения.

Я сжимаю зубы.

Поставив мотоцикл на подножку, иду за ней.

Впереди мелькает растрепанный хвост.

Думал, её выворачивать будет, а она согнувшись напополам откидывает откуда—то взявшейся палкой листья на земле.

Подхожу, наблюдая за её странными действиями.

– Что ты делаешь?

Даша не отвечает. Напряженно раскидывает сухую листву в разные стороны и передвигается дальше.

– Даша!

– Ищу! – отвечает резко.

– Что ты ищешь?

– Одну вещь!

Блядь…

Беру ее за руку и разворачиваю к себе. Крепко сжимаю плечи.

Только когда она оказывается ко мне лицом, понимаю, что она еле держится. Её трясет, грудь вздрагивает, в глазах стоят слезы.

Мысленно возвращаюсь в промзону и доламываю остальные пальцы Варшавина. Это её состояние как серпом мне по одному месту.

– Даш, – говорю спокойнее, понимая, что любое мое слово может её взорвать, – какую вещь ты ищешь?

– Важную, – едва шевелит губами.

Пиздец…

– Ты уверена, что сейчас именно тот момент, чтобы её искать? Может, сделаешь это позже?

– Нет, – упрямо мотает головой и волосы цепляются за её ресницы. – Нужно сейчас. Потому что потом не найду. А мне она нужна. Я ошиблась!

– В чём?

Подбородок у нее начинает дрожать, а из глаз таки стекают слезы.

Она прикрывает веки, а когда смотрит на меня, я дышать перестаю. В нем столько глубины, что она меня затягивает на самое дно. Стремительно. Бесповоротно.

– Ошиблась в том, что тебе всё равно. Что ты стал другим. И выбросила её. Я такая дура.

– Что ты выбросила? – ни черта не понимаю, и от этого психую еще сильнее. – Можешь нормально объяснить?

– Цепочку, которую ты дарил. Она была единственным, что напоминало мне о тебе. Я так берегла её. Никогда нигде не оставляла, – судорожно тянет носом воздух, раскурочивая меня искренностью, которой я думал никогда не увижу, – А в ту ночь, когда ты сказал мне бежать, я решила, что ничего не значу для тебя. Что в тебе не осталось ничего человеческого. Взяла и выбросила её. Мне было так больно. Но ты выбрал меня сегодня. Там, выбрал меня! Даже если просто по—человечески, и ты ничего ко мне не чувствуешь, но ты встал на мою сторону. Не оставил там с этими ненормальными. А это значит только одно. Несмотря на причины, которые толкнули тебя заниматься воровством, ты всё еще тот. Тот Руслан, которого я …

Она не договаривает, а во мне будто что—то ломается. С треском рушится блок, который я выставил уже очень давно, наивно надеясь, что чувства к ней через него не просочатся.

Злость на неё за то, что сегодня произошло резко трансформируется в нечто гораздо более мощное.

И хоть я обещал себе никогда этого не делать, потому мы с ней совсем из разных миров, сейчас я даю слабину и забываю об обещании и обо всём, что кружит над нами черными воронами.

Её взгляд, искренность, слёзы, что катятся по щекам, размазывают меня в хлам.

Обхватываю её лицо ладонями и вжимаюсь в мокрые от слез губы.

От соприкосновения с ними меня ослепляет и дезориентирует. Ощущение, будто я оказываюсь в эпицентре ядерного взрыва и меня раскладывает на молекулы.

Хочется сделать ей больно за то, что подвергла себя опасности. Себя, и меня. Чего скрывать. Поэтому поцелуй получается яростный и жесткий.

А Дашка вместо того, чтобы оттолкнуть меня, делает наоборот. На миг замерев, оплетает меня дрожащими руками.

Мы ударяемся зубами, но уже не расцепляемся. Только влипаем друг в друга еще сильнее.

Дурочка. Как была, так ею и осталась.

Как и мои чувства к ней. Никуда они не делись. Несмотря на все то, что произошло, меня тянет к ней, как адреналинозависимого к минному полю.

Что тогда тянуло, что сейчас.

Прижав к себе, толкаюсь в горячий рот языком, ловя оглушительные фейерверки от ощущения того, что целую её. Я блядь мечтал об этом четыре адских года.

Сминаю соленые губы, вдавливая её в себя сильнее.

Это не сон, коих мне снились сотни, не моя больная фантазия. Даша действительно целует меня в ответ, без страха подается вперед, отвечая на поцелуй с не меньшим напором. Её язык сцепляется с моим, она тихо стонет, и этот её стон резонирует во все участки моего тела.

В воспаленный мозг, все еще силящийся поверить, что все происходит на самом деле, в пах, куда отправляется вся кровь, в буйно колотящееся сердце.

Глава 7

Я не сплю? Меня не ударили по голове в том жутком помещении и то, что происходит не мираж?

Нет, мираж не может так целовать! До мурашек, до сильнейшего головокружения, от которого подкашиваются колени.

Мир сужается до дыхания Руслана, до влажного и настойчивого прикосновения его языка, до того, как он зарывается пальцами в мои волосы. Я вспыхиваю изнутри. Щёки горят, губы ноют, сердце бьется так, будто готово разорваться от счастья.

Еще час назад я и подумать не могла, что вечер закончится вот так. В его руках. Сильных, уверенных. Руках, что сжимают мою талию и впечатывают в его каменное тело, будто Руслан сам только и ждал этого момента.

Он глубже проникает в мой рот языком, жадно сминает майку на спине. Я задыхаюсь от неожиданного напора, но уступить не могу. Потому что этот напор настолько желанный и долгожданный, что я готова растечься лужей под ним и позволить делать со мной все, что он захочет.

А он хочет. Я чувствую это пылающей кожей и животом, в который упирается доказательство его желания.

Мгновенно теряю контроль. Руками скольжу по его спине, цепляясь за футболку, а потом запускаю пальцы под неё, к голой коже. Руслан глухо стонет в мои губы, и этот звук у меня между ног отзывается таким жаром, что становится страшно.

Ощущение настолько сильные, что меня пробирает. Никогда я не испытывала подобных. Только когда представляла, что Руслан меня целует. Но и тогда они были в разы слабее. Ожидания ничто в сравнении с реальностью.

Руслан мягко толкает меня куда—то назад, пока я не ощущаю лопатками ствол дерева. Прижимает, не оставляя между нами даже атомов воздуха. Его бедро втискивается между моих, язык цепляет мой. Моё дыхание сбивается, и я вся дрожу. Это уже не просто поцелуй. Это нечто запретное, сдавленное годами и наконец вырвавшееся наружу. Не только с моей стороны, а и с его.

– Руслан, – шепчу, рывком втягивая в легкие кислород.

Отстраняюсь, чувствуя, как горит каждый миллиметр тела, и попадаю в фокус потемневшего взгляда.

Он смотрит на меня из—под упавшей на лоб челки.

Ноздри раздуваются, грудная клетка вздымается быстро и часто.

– Напугал? – проводит по моим губам большим пальцем, а я снова дрожу.

От этого откровенного действия, от того, как шершавая кожа касается моих красных, ноющих губ.

– Нет, – мотаю головой, убирая челку с его лба. Сердце дуреет, пока мой взгляд жадно скользит по его лицу. Изучает, впитывает. Вылавливает тот самый шрам, что я недавно заметила. Рефлекторно глажу его подушечкой пальца. – Но я боюсь.

Зеленые глаза сощуриваются.

– Меня?

Глупый…

– За тебя, – признаюсь честно, – после того, что я услышала… что тебе будет?

Руслан выдыхает и медленно отстраняется. Отпустив меня, отходит на шаг.

Мне тут же становится холодно. Разгоряченное тело остро реагирует даже на малейшее колебание температура от того, что он меня выпустил.

– Ничего мне не будет, – отвечает, глядя мне в глаза.

Но я знаю, что это неправда. Те двое вряд ли бы говорили пустые слова.

– Этот Тихий, это кто?

– Никто. – отрезает Руслан. Проводит по волосам рукой, откидывая их назад, и строго чеканит, – Тебе не нужно об этом думать. Поехали, Даша.

Берёт меня за руку и тянет к выходу из посадки, но я упираюсь. Дергаю его обратно.

Если я сейчас позволю ему закрыть тему, то мы к ней уже не вернемся.

– Руслан! Поговори со мной, пожалуйста, – шагаю к нему вплотную и обхватываю серьезное лицо.

Я слишком хорошо знаю, как он умеет закрываться и не хочу, чтобы он проделывал это со мной.

Нежно веду по напряженным скулам большими пальцами.

– Не о чем говорить.

– Есть о чем.

– Нет! – отрезает категорично. – Забудь, Даша. Я всё решу.

– Я в этом даже не сомневаюсь, но…– прижимаюсь еще теснее. Знаю, что вламываюсь в его личное пространство и делаю это намеренно. Хочу разбить все те стены, что он каждый раз выстраивает вокруг себя, – помоги найти цепочку.

В этом он мне не отказывает. Процесс оказывается непростым, потому что на улице давно темно, и, к сожалению, безрезультатным.

– Поехали, Даш, искать иголку в стогу сена бессмысленно, – говорит Руслан после того, как мы перерыли с десяток метров вокруг.

С тоской обвожу взглядом местность. Умом понимаю, что он прав, но сердце с грустью сжимается.

– Жаль, – вздыхаю, а потом беру его за руку. Ехать сейчас домой совершенно не хочется. Мы с Русланом слишком в шатком положении. Мне нужно его чуточку больше. – пойдём…

– Думаешь, ты закинула её за сотню метров? – спрашивает он, скептически.

– На это я была неспособна даже на эмоциях.

Мы пробираемся глубже сквозь тернии ветвистых деревьев и кустов. Судя по звукам, здесь должен быть ставок, и спустя несколько минут я убеждаюсь в том, что мне не показалось.

Выходим на поляну, усыпанную листвой. Прямо перед нами гладь воды, в которой отображается появившийся на небе полумесяц.

Красота.

Оборачиваюсь, замечая, что левая рука Руслана у него в кармане, а сам он смотрит на меня.

– Давай сюда? – Киваю на небольшой валун.

Руслан подходит к нему и усаживается сверху.

Я, конечно, не раздумывая встаю между его расставленных колен. Как можно ближе.

От улыбки, которая в этот момент появляется в уголках его губ, щемит сердце.

– Что? – смущенно краснею.

– Ты не изменилась.

– Это же я. Зачем мне меняться?

– Жизнь многих заставляет.

Эта фраза отдается болью за ребрами. Я понимаю, что его жизнь не сахар. Даже догадываюсь почему он ввязался во все это дерьмо. Но…

– Мне жаль, что она заставила измениться тебя.

– Сильно изменился? – спрашивает уже без улыбки.

– Ты – нет. Скорее, изменил своим принципам, – кладу голову ему на плечо. В большей степени для того, чтобы показать как мне важно, чтобы он был рядом. Но и конечно потому, что мне этого хочется. – Руслан, когда ты решишь вопрос с тем Тихим, пообещай мне кое—что, пожалуйста.

– Удиви меня.

– Не удивлю, наверное, – носом провожу по его шее, чувствуя, как его запах проникает мне в поры и оседает внизу живота. Там тут же собирается тепло. – Я не хочу, чтобы тебя с ними что—то связывало. Ты… намного выше всего этого. И заслуживаешь гораздо большего. Я знаю тебя. Я помню то, на что ты способен.

– Ты наивная, Даш, – его рука ложится на мою талию.

– Возможно. Но я верю в то, что говорю. Я верю в тебя!

Отстраняюсь и смотрю ему прямо в глаза. Они посветлели, но все такие же манящие и глубокие. И я снова тону в них. Как четыре года назад. Только выбираться на поверхность совсем не хочется.

Не могу отказать себе в том, чтобы погладить его скулы. Руслан весь, как напряженный сгусток энергии. Не позволяет себе расслабиться.

– Пообещаешь? – всматриваюсь ему в лицо.

– Только потому, что ты веришь в меня?

– Нет. Потому что я верю не напрасно.

Вздохнув, он отводит взгляд на пруд

– Верить в кого—то гиблое дело. Люди не оправдывают ожиданий.

Мне больно от того, что он так считает.

– Но только не ты. Я знаю, что если ты обещаешь, то всегда выполняешь данное слово.

– Так хорошо меня помнишь? – снова смотрит на меня.

– Лучше, чем ты думаешь. – А потом решаю признаться. – Я… очень скучала. Все, что у меня осталось от тебя это воспоминания, которые я прокручивала в голове снова и снова. Ты поступил нечестно. Взял и оставил нас. Меня.

Затаившись, жду что он хотя бы что—то скажет, но Руслан молчит.

Его ладони жгут кожу на талии, взгляд распиливает меня на кусочки, но открывать завесу в прошлое, кажется, он не намерен.

– Мне казалось, что я нравилась тебе, – из—за того, как сильно колотится сердце мне кажется я говорю очень тихо.

– А сейчас? – он склоняет голову на бок.

– Ты мне скажи.

– Четыре года прошло…

– Я знаю…

Пауза длится долгих несколько секунд, за которые все нервные окончания в моем теле наэлектризовываются настолько, что будь я электростанцией, подпитала бы целый город. Или взорвала к чертям.

Наверное, я действительно наивная, если верю в то, что время неспособно убить чувства. Но мои ведь не убило…

– Это не изменилось, Даш.

От произнесенных Русланом слов взрыв таки происходит. В моем сознании.

Он поражает все внутренние органы, потому что услышать от него подобное это нечто на грани невозможного.

Пальцы Руслана обхватывают мой подбородок, и он тянет меня к себе. Поцелуй на этот раз выходит медленным, чувственным и очень долгим.

Мои догадки оправдались. И плевать на то, что было в прошлом. Главное теперь будущее.

– Ты не пообещал, – отстраняюсь, серьезно смотря в любимые глаза.

– Даша…

– Руслан, пообещай. Ты не будешь больше иметь с ними дела.

Это важно. Очень важно. Потому что я хочу уберечь его. И знаю, что его слово имеет вес. Поэтому пользуюсь этим. Он никогда меня не обманет.

– Ради меня, – добавляю в надежде, что значу для него ровно столько, чтобы можно было бросить старые привычки и начать новую жизнь.

Вздохнув, Руслан коротко кивает.

– Это в любом случае уже невозможно.

– Из—за меня?

– Ммм…Да.

– Значит, я сделала всё не зря…

– Зря, – отвечает довольно резко, – Ты не понимаешь, чем сегодня мог закончиться вечер. Это не стоило того....

– Стоило, – горячо возражаю, – если сейчас ты здесь со мной, то стоило. Ты стоил!

Руслан долго смотрит на меня, как будто над чем—то думает, а потом притягивает к себе и целует.

Глава 8

– Дарья, это что за вид? Ты где была? – первый гнев отца на мое опоздание сменяется недоумением от того, как я выгляжу.

Не удивительно. Штаны испачканы, футболка тоже оставляет желать лучшего. На плече и внизу разрывы по швам.

Лицо я вроде бы привела в порядок в туалете на заправке, но все равно выгляжу, как человек без определенного места жительства.

– Не поверишь, пап, – разуваюсь, чтобы быстро прошмыгнуть к себе в комнату, но рядом с обувной полкой замечаю две пары мужской обуви. – У нас гости? – вопросительно смотрю на отца.

– Да. А тебя носит неизвестно где. Трубку не берешь. У тебя телефон для чего? Для красоты?

– Ну всё, не злись. Я сейчас быстро переоденусь.

Поцеловав его в щеку, тороплюсь к себе.

– Так что случилось с тобой? – догоняет меня в спину.

– Упала, – вру, взлетая на второй этаж.

Благо, хоть сейчас он занят гостями и не пристанет с расспросами. В другой ситуации меня бы уже подвергли испытанию на детекторе лжи.

Хватаю домашнюю одежду и иду в душ. Мне просто необходимо смыть с себя следы чужих рук. А еще как—то спрятать синяки, которые успели за эти пару часов потемнеть.

Если бы не Руслан, я не знаю, как закончился бы сегодняшний день.

Руслан…

От мысли о нем сердце увеличивается в размерах и буквально заполняет собой всю грудную клетку. Прикладываю пальцы к губам и зажмуриваюсь. Они все еще немного побаливают от избытка поцелуев, и припухли. Но я уже снова хочу к нему.

Запрокинув голову, подставляю лицо под горячую воду и не могу скрыть улыбку. Она так и норовит наползти на лицо. И вроде бы днем со мной произошли страшные события, которые меня дико напугали. Но потом… все это нивелировалось тем, что произошло между мной и Русланом.

Он спас меня. Не оставил там.

Господи, я ему не безразлична!

Самые разные эмоции как атомы под воздействием кипятка бурлят во мне и разрывают на кусочки. Радость, пережитый ужас, страх за него.

Надеюсь, все же Руслан сможет решить вопрос с тем человеком, о котором говорили отморозки. Он выглядел уверенным, а значит всё будет хорошо.

Мне искренне хочется в это верить. Как и в то, что он больше не будет заниматься грабежом.

Вспомнив, что у нас гости, я быстро справляюсь с мытьем головы, переодеваюсь в бриджи и домашнюю кофту с длинным рукавом.

Так никто не заметит следов на моих руках.

Когда выхожу, Славик уже ждет меня в моей комнате, развалившись на кровати.

– Удобно тебе? – спрашиваю с улыбкой, когда захожу.

Он отвлекается от своего телефона и улыбается в ответ.

– Очень. – пробегается по мне взглядом. – Ты где была? Я звонил раз пять.

– Прости, не до всего было. Я отключила звук.

Подхожу к зеркалу и взяв расческу, провожу ею по мокрым прядям.

Славик поднимается с кровати.

– С каких это пор тебе не до всего? – встаёт за моей спиной.

Я встречаюсь с ним взглядом в отражении.

Говорить, или нет? С одной стороны – все, что произошло его не касается, и он просил меня не лезть в дела Руслана, а с другой – он все—таки мой друг. И все это время был рядом.

Закусив губу, разворачиваюсь к нему лицом.

– Я тебе сейчас кое—что расскажу, но ты обещай не психовать.

– Тааак, – он в ожидании складывает руки на груди.

– Я все—таки пошла в ту ночь к магазину, который грабил Руслан с его дружками.

По тому, как меняется выражение лица Славы понимаю, что скандала не избежать, поэтому быстро продолжаю дальше.

– Сняла их на камеру. Но … всё нормально. Они мне ничего не сделали. Тогда…

– Что значит тогда? – наполняется его голос металлом.

– Руслан так обыграл, что якобы поговорил со мной. Кассету я ему отдала. Но сегодня те двое приехали к университету и… в общем собирались беседовать со мной сами.

При одном воспоминании о мерзких намеках того Варшавина, меня передергивает.

– Я очень испугалась, – обхожу Славу и сажусь на край кровати. Расческу кладу рядом. – Думала, что всё…

– Они сделали тебе что—то? – пристальный взгляд карих глаз теперь уже с большим вниманием проходит по моему телу. – Даша!

– Нет. Не успели. Приехал Руслан.

Слава шумно выдыхает.

– И что?

– И забрал меня. Только… кажется, теперь у него будут проблемы. Потому что они говорили о каком—то Тихом, который и отдал приказ на счёт меня. А Руслан его не выполнил. И я теперь за него переживаю.

– Что ты делаешь? – взрывается Слава. – Переживаешь за Руслана?

Рыком разворачивается и опускается передо мной на колени.

– Ты себя слышишь, Даша? Тебя сегодня чуть по кругу не пустили, а ты блядь за Руслана переживаешь?

– Зачем ты так, Слава? – вздрагиваю от резкости его слов.

– Как "так"? – зло парирует он. – Я называю вещи своими именами. В этих бандах все так и происходит. И я не удивлюсь, если тот же Шмель точно так же "беседовал" с другими телками, которые попадались им под руку.

– Ты что вообще несёшь?! – ошарашенно смотрю на него. – Ты же знаешь Руслана!

– Не знаю! – грубо отрезает он. – Больше не знаю. А если он связался с Тихим, то тем более. Я же просил не ходить туда, дура ты!

– Еще раз назовешь меня дурой, пойдешь отсюда к чертовой матери, понял меня? – резко встаю и отхожу к окну.

Переживания, что успели улечься под воздействием близости Руслана сейчас поднялись на поверхность и закручивают с новой силой.

Слышу, как Белозеров медленно выдыхает, встает и подходит ко мне сзади.

– Прости. Это вырвалось. – произносит сдержанно, – Но только потому, что я за тебя переживаю.

Обхватываю себя руками, бесцельно смотря на темную улицу. В висках долбит паника, сердце не на месте.

– Кто этот Тихий? – спрашиваю, не оборачиваясь.

Повисает гнетущая пауза.

– Это зэк бывший. – нехотя объясняет, – Местный «смотрящий», который курирует весь мелкий криминал в городе. Батя говорил, что чел он непростой. Они за ним и братвой его давно охотятся, но пока взять кого—то не удалось. – останавливается, а потом с неверием выдаёт: – Пиздец… я думал Рус сам по себе промышляет, а он связался с этим уёбком. Ты хоть знаешь, на что он способен, Даша?

Могу только догадываться. Всё, что я знаю о криминале, почерпнуто из книг и фильмов. А сегодня я имела возможность прикоснуться к этому миру лично.

И мне это не понравилось.

Зачем это было нужно Руслану, Боже?

– И что Шмелев? Забрал тебя и отвез домой? – спрашивает Слава, так и не дождавшись от меня ответа на прошлый вопрос.

– Да.

О том, что было в промежутке распространяться я не хочу. Это касается только меня и Руслана.

– Ну хоть не совсем без мозгов остался. Ты запомнила их? Можно отцу заявление накатать.

– С ума сошел? Если мой папа узнает, он меня из дома не выпустит.

– И что? Оставить их шляться по городу дальше?

– Я все равно не видела их лиц. Они в масках были.

Вру, пока не понимая зачем. Просто шестое чувство подсказывает, что из—за меня Руслан и так уже влип по уши, а если я еще и заявление подам на его подельников, то станет в разы хуже.

– Жаль. Можно было бы их прижать.

– А Руслана? – резко оборачиваюсь к нему.

– Что Руслана?

– Его тоже прижать?

Славик недовольно сжимает губы.

– Он, между прочим, в ограблении участвовал. Непосредственно.

– Он – твой друг, между прочим, – последние слова выделяю другой интонацией, потому что не понимаю его сейчас.

– Был другом, если ты забыла. А потом слинял. И от тебя тоже, кстати.

– Я в курсе. Но, в отличие от тебя, не отворачиваюсь от людей, которые мне когда—то были близки.

– А я, в отличие от него, был рядом с тобой, – резко повышает тон, – Пиздец, Даша, давай еще посрёмся из—за него!

Я выдыхаю.

Внутри всё бурлит, как перегретый чайник, вот—вот и сорвёт крышку. Но я знаю, откуда это раздражение. Это тревога за Руслана. И если отбросить субъективную точку зрения, в чем—то Слава прав. Вот только мы оба знаем, что просто так Руслан бы не начал всем этим заниматься.

И он пообещал бросить. А значит он это сделает.

– Ладно, прости, – сдается первым Слава и обняв меня за плечи, прижимает к себе. – Я волнуюсь за тебя.

Утонув в его объятиях, тоже пытаюсь успокоить сорвавшийся пульс.

– Не злись, – просит Славик, проводя носом по моим волосам. – М?

– Я не злюсь, – сдаюсь. Еще пару дней назад я точно также кричала на Руслана, когда переживала за него. Поэтому причины для злости Славы мне очень хорошо понятны.

– Сильно испугалась сегодня, Даш? – он отстраняется и заглядывает мне в лицо.

Во взгляде забота и волнение.

– Было немного. Но уже все позади.

– Давай я буду провожать тебя до универа и встречать после пар. Хотя бы какое—то время, – его палец касается моей скулы, а я мотаю головой.

– Вот еще. Не надо. Ничего они мне уже не сделают. Руслан все решил.

В карих глазах вспыхивает короткая, злая искра. Он, кажется, хочет что—то возразить, но дверь в комнату без стука открывается. Папа заглядывает внутрь и тут же тормозит.

– Извиняюсь, дети. Не вовремя.

Я представляю какая картина перед ним открывается и быстро выбираюсь из рук Славы.

– Всё нормально. Мы уже собирались к вам.

Проходя мимо отца, замечаю, как он подмигивает Белозёрову. Папа спит и видит нас вместе. И, наверное, сейчас в глубине души просто ликует, приняв наши дружеские объятия за нечто большее.

Глава 9

– Ну, вроде у нас неплохо получается, – с гордостью заявляет отец, окидывая взглядом результат проделанной работы.

Не могу с ним не согласиться. Я впервые сегодня кладу крышу, бате же не привыкать. Он делал это уже не раз, когда брал подработку.

– На сегодня всё? – бросаю взгляд на наручные часы.

– Думаю, да. Над кухней постелили, уже хорошо. Завтра продолжим. За неделю должны управиться.

– Тогда слезаем.

Принимаю душ и переодевшись, сажусь на байк. До двора Дашки можно пройтись пешком, но я хочу успеть перехватить её раньше.

Подъезжаю как раз, когда она сворачивает из—за поворота. Торможу недалеко от арки. Слезаю с мотоцикла и встречаюсь с ней взглядом. Даша расплывается в смущенной улыбке, а моя сердечная мышца толкается в ребра в ответ на это её действие.

Верю ли я, что всё так резко вывернулось наизнанку? Пока нет. Мне всё время кажется, что может произойти какая—то херня и откинуть меня назад. Туда, где мы существуем отдельно друг от друга. Где она – богатая девочка, не отказывающая себе буквально ни в чем, а я сын зэка, от которого её родители ей велят держаться подальше.

И ведь ничего не изменилось. Я все еще сын зэка, шпана, как сказал её отец, а она остаётся дочкой бизнесмена. Пропасть, что была между нами, никуда не исчезла. Но сейчас мне на это плевать. Я хочу построить над ней чертов мост. Потому что там, в этой пропасти все эти четыре года было без Дашки было хреново. Там все было в серых тонах.

Сейчас же, пока она приближается ко мне я периферией замечаю и ярко желтые листья, падающие с деревьев и лучи солнца, что пробиваются сквозь ветки и скользят по её распущенным светлым волосам. И даже то, с каким азартом на меня лает мелкая шавка, проходящая мимо с хозяйкой.

Всё как будто наполнилось красками, звуками и жизнью с момента её появления. Приобрело душу.

– Привет, – Даша подходит ко мне вплотную и положив на грудь руки, нежно касается моих губ своими.

Без раздумий и межеваний.

Я думал состояние аффекта и шока пройдет, и она пойдет на попятную. Вспомнит о том, кто она, а кто я. Даже готовился к этому, а она вот так просто уложила меня на лопатки.

– Привет, – провожу костяшками пальцев по ее щеке, выхватывая взглядом как светлая кожа покрывается мурашками.

И у меня самого такие же выступают.

Ныряю ладонью ей под волосы и надавив сзади на шею, подталкиваю к себе.

Невинного касания губ мне мало. С Дашей мне давно хотелось большего.

А теперь и подавно.

Поймав мягкие губы, раскрываю их языком и проталкиваюсь ей в рот. Горячая волна тут же скользит под кожей. По венам проходит ток, особенно когда Даша оплетает мою шею руками и прижимается в ответ. Доверчиво, нетерпеливо.

И нас замыкает. Не знаю можно ли общаться поцелуями, но мы это делаем. Ведем долгий диалог, из которого я узнаю, что она думала обо мне и на попятную идти не собирается, а я ей доношу то, что из моих мыслей она не выходила не то, что сутки. А все эти гребанные четыре года.

Мы сплетаемся языками, ловим губы друг друга. Внутренности плавит. Меня впервые так размазывает от поцелуя. Точнее, не впервые, а во второй раз. И оба эти раза с Дашей.

Обычно я воспринимаю поцелуи как прелюдию перед сексом. Нечто не слишком важное. Приправа для вкуса.

Губы Даши же мне хочется сожрать.

Инстинктивно зарываюсь ей в волосы пальцами и сгребаю их в кулак. Стон, что вылетает из ее рта, прошибает меня насквозь. Желание лезвием проходится по нервным окончаниям.

Не замечаю, как впечатываю ее в себя.

Даша порывисто подается мне на встречу, и тут же вздрагивает, когда рядом неожиданно раздается свист колес.

Я на автомате дергаю ее в сторону, подальше от дороги.

Мы синхронно смотрим на того, кто так лихо около нас тормознул.

Белозёров.

Даже не удивляюсь. Проехать мимо и не дать о себе знать – это не про него.

Вот только если мне все равно, то Даше похоже нет.

– Слав, – теряется она, взволнованно кусая губу, которую я целовал еще десять секунд назад. Раскрасневшуюся и припухлую.

Белозёр на нее не смотрит. Вместо этого в упор расстреливает меня. Если бы глазами можно было убивать, он бы сделал это не задумываясь.

Вот только обломится. Я три года проделывал с ним тоже самое, пока наблюдал за тем, как он крутился около Даши. Если уж на то пошло, от него давно остались ошметки.

Жду, что он сейчас выйдет из жигулей, начнет лечить, как делал это всегда, если с чем—то был не согласен, но нет. Этого не происходит. Отцепив от меня взгляд, он с обвинением косится на Дашу и сваливает, успев при этом фыркнуть:

– Пиздец, Даша.

С визгом покрышек срывает бедную тачку с места и скрывается во дворе.

Думаю, на этом между нами поставлена официальная точка.

Жалею ли я? Уже нет. Раньше мне его не хватало. Друг, всё—таки. Мы с шести лет не расставались. Но, так как я сам его от себя отрезал, то и отвыкнуть было не проблема. Особенно если учесть мою к нему зависть в отношении Даши.

– Обиделся, – выдыхает она.

– Переживет.

– У него выбора нет.

Подумав пару секунд, решаюсь на вопрос, который давно терроризировал мозг.

– Между вами было что—то?

Даша мотает головой.

– Нет. Но могло бы, если бы я ответила ему взаимностью.

Глава 10

– Года два назад мы поехали на море с родителями. Всё было как обычно, пока Славик не начал проявлять внимание чуть более настойчиво. Время от времени обнимать меня, не так, как обычно, – решаю рассказать всё, как было, потому что не хочу, чтобы мной и Русланом были хотя бы какие—то недомолвки, – мне пришлось сказать ему как есть. Что мне давно нравишься ты. И несмотря на то, что на тот момент мы не общались, чувства ведь никуда не делись. Они либо есть, либо нет. Славик этого не понял. Обиделся по началу. Несколько дней держался от меня в стороне, а я и не требовала общения. Если честно, думала, что к прежнему формату дружбы мы уже не вернемся. Но потом отпуск закончился, он нашел себе здесь девушку. Они встречались довольно долго, чтобы я поверила, что его чувства ко мне остались в прошлом. Слава сказал, что наша дружба ему дороже, и к той теме мы больше никогда не возвращались.

Выпалив это всё, умолкаю. Пульс частит, а вместе с кровью по телу разносится холодок.

– Судя по его реакции, я сомневаюсь по поводу того, что они остались в прошлом, – говорит Руслан.

– Он просто волнуется за меня, – спешу его уверить.

На самом деле, я не думаю, что Славику нужно нечто большее, чем дружба. Мы просто стали почти родными за эти четыре года. Как брат и сестра. И его злость и эмоции мне вполне понятны.

– Боится, что я окажу на тебя плохое влияние? – сощуривается Руслан.

А у меня внутри всё тревожно сжимается. Эти темы для разговора, как выход на минное поле. Ступишь не туда, и разнесет.

– Давай мы не будем о нём говорить, – пробегаю пальцами по его потёртой кожаной куртке.

Пытаюсь вырулить на безопасную тропинку, чтобы уберечь нас от катастрофы.

У Руслана уходит несколько секунд на то, чтобы кивнуть.

Его ладони ложатся мне на талию, и мы уже почти снова целуемся, как в его кармане звонит мобильный.

Руслан достаёт его и перед тем, как принимает вызов, я успеваю заметить на экране имя «Валера».

– Да?

Я застываю.

Кажется, Слава сказал, что того Тихого зовут именно Валера. Каковы шансы, что это именно он?

Всматриваюсь в лицо Руслана, которое остается абсолютно без эмоций, когда он произносит:

– Буду. Да. Я понял.

А после этого сбрасывает вызов.

Моё сердце, как ненормальное, избивает изнутри грудную клетку.

– Кто это был? – спрашиваю с тревогой.

– Знакомый один, – спрятав телефон в карман, Руслан притягивает меня к себе. – Мне ехать надо.

– Хочешь, я поеду с тобой? – кладу ладони на его крепкие руки.

Руслан за эти годы подкачался еще сильнее. Он и раньше не был мелким, а сейчас и подавно. Плечи у него массивные, на руках твердые мышцы, будто он то и дело таскает гантели.

– Зачем? – недоуменно ведет бровью.

– Просто… я же твоя девушка. Хочу проводить с тобой много времени.

Немного юлю, конечно. Основная причина, по которой я хочу поехать с ним – это удостовериться, что ему ничего не угрожает. Я бы попробовала сама объяснить тому Тихому, что никому не собираюсь ничего говорить.

– Ты моя девушка, – растягивая по буквам, произносит Руслан…

Будто спрашивает, но без вопросительной интонации. Или не спрашивает. Я плохо соображаю, так как только и думаю о его предстоящей встрече.

– Ты хочешь оспорить этот факт?

От того, как уголок его губ ползет вверх, мой пульс срывается еще сильнее.

Боже, что ж это за реакции у меня такие постоянно? То вверх, то вниз, разбег от тревоги до щемящей нежности, вызванной его улыбкой.

– Нет, меня всё устраивает, – отвечает, глядя на меня из—под длинной челки.

Я отвожу его волосы в сторону. Прилив нежности к нему лишает меня дыхания.

Он такой красивый, с ума сойти можно. Не в общепринятом смысле этого слова. У него своя, особенная красота. Немного грубая, мужественная. Она не бросается в глаза сразу, но цепляет раз и навсегда.

– Кажется, я только что напросилась на роль твоей девушки. Это ужасно, – чувствую, как вспыхивают щеки.

– Ты всегда так делала.

– Как?

– Напрашивалась. Сначала в друзья. Потом в репетиторы по алгебре.

– Ну, вот такая вот я, – его слова цепляют. – Что поделать, если к тебе всегда приходилось пробиваться силой.

Я отступаю назад, а Руслан хватает меня за край джинсов и рывком подтягивает к себе.

Врезаюсь в его грудь и вскидываю взгляд.

– Репетитор из тебя был отличный, – мягко говорит он, вынуждая моё сердце тихонечко сжаться.

– А подруга?

– Когда хочешь, чтобы подруга играла в жизни другую роль, оценить её дружеские качества сложно.

Внутри разрывается салют, и я тянусь к губам Руслана.

Сколько мы снова целуемся я не знаю, но можно поставить мир на паузу, и оставить нас вот так?

Когда он уезжает, я отправляюсь домой, а проходя мимо подъезда Славы, притормаживаю.

Задумываюсь на мгновение, но сдаюсь и поднимаюсь к нему на этаж.

Мне нужно расставить все точки над и. Ненавижу недосказанность.

И чувствовать себя виноватой тоже.

Дверь он открывает сразу, будто ждал меня, но пропускать внутрь не торопится. Это впервые. Обычно мы не общаемся на лестничной площадке.

– Я поговорить, – произношу дружелюбно.

– Говори, – Слава опирается плечом на дверной косяк.

Смотрит на меня так, словно я не оправдала его ожиданий. Но я игнорирую его желание обидеть и выставить невидимую оборону. Меня мама учила, что все проблемы нужно решать разговорами, а не обижаться и молчать в тряпочку.

Вот я и делаю то, что должна со своей стороны.

– Слав, что это было там?

– Моя честная реакция на увиденное, – отвечает сухо. – Я так понимаю, он тебя не просто домой отвез тогда?

– Да, мы с ним поговорили, и… в общем, мы с Русланом вместе.

– Рад за вас, – бросает ледяным тоном, – но если хочешь мое мнение, то ты поступаешь тупо, Даша. Мозги вроде есть, а ты ими не пользуешься, когда рядом появляется Шмель. Отключаешься нафиг и превращаешься в безмозглую идиотку. Поверь, такие, как он, редко выбираются из того дерьма, в котором погрязли. И если уже ступили на криминальную тропинку, с неё не сойдут.

Отрицательно мотаю головой.

– Ты не прав.

– Ну да. Надела розовые очки и всё, мир вокруг перестал существовать. – желчно усмехается, – А ты их сними все же на минутку и осмотрись. Где Рус, а где ты. Какие у тебя перспективы, и какие у него. Он никто, пустое место. И всегда останется таким. А у тебя вся жизнь впереди. Если останешься с ним лет через пятнадцать прозреешь и завоешь. Будешь проклинать себя за то, что сделала неправильный выбор. Вспомнишь мои слова, но будет поздно. А я скажу, что я же говорил, предупреждал. Но ты блядь глухая и слепая была и ни черта вокруг, кроме него не видела.

Пропускаю через себя всю его злость. Она больно жалится и кусается, впивается в органы.

Но сильно не ранит.

Теряю любое желание что—либо доказывать или спорить.

Знаю, что Славика отпустит. Он всегда так. Вспыхивает, как спичка, и быстро гаснет, потом приходя с извинениями. Вот только после такого ушата я чувствую себя слишком грязной, чтобы принимать их.

Молча разворачиваюсь и ухожу.

Мне жаль, что он настолько сильно не верит в Руслана. Жаль, что этой верой не могу поделиться с ним я. У меня ее много, хватит на всех. Я знаю, что Руслан добьется в жизни многого. В нем есть стержень, характер и сила воли. Да, можно ступить на неправильную тропинку, но вовремя с неё свернуть. И я точно знаю, что свой поворот он не пропустил.

Просто доказывать это никому не обязана.

Глава 11

Я приезжаю на пустырь за гаражами, где раньше собирались мелкие барыги и шпана. Здесь тихо, никто не суется. Запах гари, мусор под ногами, ржавая арматура торчит из бетона. Самое то для разговоров, не предназначенных для лишних ушей. Тихий уже ждет. Присев на капот мерседеса, ведет меня взглядом, пока я слезаю с мотоцикла и подхожу к нему.

– Ну здравствуй, Руслан.

Руку не протягивает. Он с теми, кто на него работает вообще редко говорит, а рукопожатия и подавно удостоены только избранные.

– Вечер добрый.

Рефлекторно оббегаю глазами местность. В поле зрения никто не светится, но это не значит, что он приехал один. Валера в принципе один никуда не выдвигается.

– А добрый ли?

Глаза на худощавом лице сужаются. Холодный взгляд полосует меня вдоль и поперек.

Этому человеку достаточно пяти секунд, чтобы понять, что у других на уме. Поэтому врать ему бесполезно. И рискованно. Лжи он не прощает ни в каком ее проявлении.

– Этот вечер, как и любой другой вам ничем не грозит, – говорю сразу как есть.

Мы здесь встретились не погоду обсуждать, и ходить вокруг да около смысла нет.

Тихий усмехается, обнажая ряд золотых зубов.

Цокает и качает головой.

– Руслан, Руслан, как же так? – спрашивает с едва заметной долей разочарования.

Он возлагал на меня большие надежды и говорил об этом ни один раз.

– Жизнь та еще дрянь. – Отвечаю ровно, – Иногда приходится выбирать.

– Выбирать с умом нужно. Оценив все за и против. Чем руководствовался ты, я конечно, понимаю, – стреляет взглядом мне в пах, – возраст у тебя такой. Думать не мозгами, а тем, что ниже. Ну да ладно, это всё философия. – отмахивается, склоняя голову на бок. – Перейдём к главному. Ты скажи—ка мне, как твоя подруга узнала о том, где вы будете в ту ночь, а?

– Услышала наш разговор за клубом, – смотрю ему прямо в глаза.

Даша потом рассказала, как там оказалась.

– Да? То есть ты не сливал ей или еще кому—то местоположение?

– Если бы я его слил, она бы тихо сняла нас на камеру и свалила.

– Факт… Тогда может, объяснишь что это было? Кто эта дурёха и что ей было нужно?

Сжимаю челюсть.

Говорить о Даше с Тихим у меня нет желания. Он – олицетворение того, чего она вообще не должна касаться. Пусть даже косвенно.

– Я.

– Что ты?

– Ей нужен был я. Не сам факт того, что мы выносили магазин. Она хотела таким способом повоздействовать на меня.

– Зачем?

– Ей не нравится то, чем я занимаюсь.

Хмыкнув, смотрящий на несколько секунд задумывается.

– Если это действительно так, то… похвально. Только для меня это ничего не меняет. Она как была угрозой, так и остаётся.

– Это не так.

– Ну почему же? Парней она видела. Благодаря тебе знает кто они и что. Поговорить им с ней ты не дал.

– Я знаю, как они говорят, – выдаю на эмоциях, хотя и стараюсь их контролировать.

– Убедительно говорят, Руслан. Так, что после бесед все забывают, что видели.

Имена своим забывают, если быть точнее.

– Она уже забыла, – даже имени Даши при нём называть не хочу. Это сродни тому, что вывалять его в грязи.

– Уверен?

– Да. Я беру ее под свою ответственность. Она никому ничего не скажет.

Запрокинув голову, Тихий обводит меня задумчивым взглядом.

– Ну смотри… под твою ответственность. Если узнаю, что настучит ментяре, отцу ее дружка, говорить буду уже не с ней одной.

Пальцы сжимаются в кулаки.

Уже достал о ней информацию. Не удивительно…

– Не настучит.

– Хорошо. Один вопрос решили. Теперь второй, – он отталкивается ногой от бампера и отходит в сторону.

Тихий высокий, жилистый и тощий. На висках у него седина, волосы коротко подстрижены, лицо гладко выбрито. Одет в неизменную чёрную куртку, тёмные джинсы, и добротные ботинки. С виду и не скажешь, что он держит пол города.

– Что будем делать с тобой? – разворачивается, доставая из кармана складной нож.

Мой взгляд ловит то, как он нарочито медленно щёлкает лезвием – открывает, закрывает, и снова по кругу.

Дешевый прием. Я мало чего на этом свете боюсь.

– Я завязываю, – отвечаю спокойно, смотря ему прямо в глаза.

– Это естественно. Я теперь тебе не доверю информацию о делах. Вообще ничего не доверю. Не оценил ты моей доброты. Получается, зря я тебе навстречу шел и давал выбирать какие склады выносить.

Это тоже факт.

С Тихим меня свёл Варшавин полтора года назад. На тот момент я перебивался случайными подработками и искал, где можно зацепиться. Он предложил ездить с ним на точки – напоминать “должникам” о том, что взятое взаймы нужно возвращать.

Должники были в основном жирные уроды, похожие на бывшего начальника моего отца. Те, кто наживался за чужой счёт, кичился связями и считал себя неприкасаемым.

Я делал свою работу чётко и без лишнего шума. Тихий это заметил. И предложил больше. Периодически подчищать магазины и склады. Сначала я отказался. Отбирать у людей, которые вложили в дело, возможно, свои последние деньги – не про меня. И тогда Валера пошёл мне на встречу. Дал список тех, кто возит технику нелегально. Кого—то из этих «бизнесменов» крышевала милиция, кто—то торговал с занижением налогов, кто—то и вовсе прогнал хозяев, заняв чужое помещение. Вот за таких я браться не отказывался.

Свой процент получал стабильно. Да, меньший, чем у остальных, потому что на крупные дела на шёл, но меня устраивало. И устраивало бы дальше, если бы Даша не напомнила, что в жизни есть другие цели. А точнее, сама не стала этой целью.

– Не зря. Я всегда ценил, – отвечаю честно.

– Ценил. – Тихий повторяет, криво усмехаясь. – Так ценил, что ослушался моего прямого приказа.

Подходит ко мне ближе, продолжая играть с ножом.

Я машинально подбираюсь, внешне никак этого не демонстрируя.

Мы схлестываемся взглядами.

Валера молчит какое—то время, и только щелчки лезвия разрезают тишину.

– Значит, договоримся так. – наконец говорит он. – Мне теперь нужно искать человека на твое место. Это время. А я не люблю, когда время проходит в пустую. Ты пойдешь для меня на последнее дело. Есть у меня на примете один склад. Давно на него смотрю, но там охрана дай Боже. Нужно все правильно сделать. Отработаешь и отпущу тебя на все четыре стороны.

Предложение справедливое. И самое оптимальное из всех, которые он мог предложить. Можно сказать, мне повезло.

Вот только принять его я никак не могу.

Поэтому коротко мотаю головой.

– Тихий, я даю тебе моё слово, что ни от меня, ни от Даши о тебе и других никто не узнает. Но взяться за дело не могу.

В светлых глазах вспыхивает опасная эмоция. Нож захлопывается. Едва дернувшийся уголок губ выдает его недовольство.

– То есть, – медленно произносит он, – ты говоришь мне нет?… Мне?

Отказывать Валере нельзя, но и вестись на поводу тоже.

Я пообещал Даше, что больше к этому не вернусь. Согласиться сейчас – это предать ее ожидания. Да и мне самому больше не хочется в этом вариться. Это как в темную комнату запустить луч света и увидеть насколько она грязная. Я увидел…

– Нет. Думаю, склад никуда не денется пока ты найдешь мне замену. Я ни разу не создавал тебе проблем за всё это время и работу выполнял хорошо. Возьми это в расчет.

Тихий не отвечает, а я расцениваю это, как окончание разговора.

Разворачиваюсь и ухожу.

Когда сажусь на байк, Валера все еще стоит на том же месте и смотрит на меня.

Ощущение, будто меня взяли на мушку.

Херовое ощущение. Но пасовать нельзя. И слабость показывать тоже. Это я уяснил сразу, как связался с Валерой. Он уважает честность и не терпит слабину.

Газую, выезжая на трассу.

Мысленно подсчитываю остаток денег.

Пора снова искать нормальную работу.

Глава 12

– Может поехали ко мне? – Ася предлагает, когда мы выходим из здания университета, но не успеваю я ответить, что у меня другие планы, как она и сама это уже понимает. – А нет, тебя уже ждут.

Кивает в сторону.

Я прослеживаю ее взгляд и расплываюсь в улыбке. На одной из скамеек сидит Руслан. В своей привычной манере, расставив широко по земле ноги и чиркая зажигалкой.

– Я побежала, – тянусь, чтобы поцеловать Асю в щеку, как она вдруг обхватывает мои плечи и серьезно смотрит в глаза.

– Даш, ты что правда, с ним мутишь?

– А что здесь такого?

– Ну… я его боюсь. И не понимаю, почему не страшно тебе после того, что случилось тогда в арке. Ясно же, что он не простой парень. Зачем ты с ним связываешься?

– Хочу и связываюсь, – целовать ее передумываю.

Почему каждый норовит мне сказать о том, какой Руслан не такой?

– Лучше бы ты на Славу внимание обратила. Или вон на Кривошеева. С этим только время своё тратишь и еще неизвестно к чему приведет твое помешательство.

Отступаю на шаг.

– Ась, еще раз назовешь Руслана этим, я пересмотрю нашу с тобой дружбу.

Разворачиваюсь и спускаюсь вниз по ступеням.

– Даш, – летит мне в след, – Даш, ну я же волнуюсь за тебя.

Но я ее не слушаю. Не хочу портить себе настроение. Слава почти неделю не даёт о себе знать по той же причине, которую озвучила Ася. Сговорили они что ли?

Когда Руслан поднимает на меня взгляд все лишние мысли из головы улетучиваются.

Там больше не остается упоминания ни об Асе, ни о Славике, ни о вообще чем-либо. Там только понимание, что почти каждый день Руслан встречает меня после пар.

– Привет, – встаю между его ног и наклоняюсь, чтобы поцеловать.

Обхватив мою талию, он тянет меня вниз, усаживая к себе на одно колено.

– Привет, – улыбается уголком губ.

– Как твой день?

– Неплохо. А твой?

– Тоже. Правда препод по испанскому сегодня с катушек слетел. Устроил нам блиц тест, каждому отдельно. Я думала у меня мозги закипят. – Руслан откидывается на спинку скамейки и молча, внимательно смотрит на меня пока я рассказываю о терроре, который устроил Заикин. – Представь. Я даже забыла грамматику от нервного перенапряжения.

– Не верю, – усмехается, поглаживая мои пальцы.

– Ну… не совсем забыла, но серому веществу пришлось работать вдвое быстрее обычного, чтобы успеть мало того, что достать информацию о построении предложение, так еще потом построить его и создать диалог.

Пока все это выкладываю, взгляд Руслана безостановочно скользит по моему лицу. Он смотрит, не отрывая его, пристально и внимательно. Настолько, что я невольно покрываюсь мурашками и задумываюсь о том все ли у меня нормально.

– Что такое? – тянусь к зеркальцу в сумке и достав его, осматриваю себя в отражении. Не дай Бог там паста от ручки или еще что-то. – Почему ты так смотришь?

– А нельзя?

– Можно, просто я не понимаю причины.

– С каких пор то, что ты мне нравишься не является причиной?

Грудь ошпаривает восторгом, и в животе щекочет.

Я прячу зеркало, чувствуя, как щеки краснеют.

– И что? Ты хочешь сказать, что за пол дня соскучился по мне? – прикусываю губу, заглядывая в светло-зеленые глаза, в которых сейчас пляшут чертята.

– Хочу.

Руслан протягивает руку к моим волосам и накручивает на палец прядь. От такого легкого прикосновения моя кожа покрывается мурашками, а по шее струится обжигающее тепло.

В груди от эйфории начинается пляска.

Руслан и проявление эмоций – это большая редкость, поэтому я цепляюсь сейчас за всё это, как за возможность полюбоваться восьмым чудом света.

– И что, прямо думал обо мне все это время?

– Думал, – Руслан улыбается шире.

Я же еле дышу. Его улыбка мой личный фетиш. Хочется творить всякие глупости, лишь бы он делал это чаще.

– А что еще ты хочешь сказать? – игриво подначиваю.

Мне хочется от него всего. Его чувств, эмоций. Хочется, чтобы не молчал и открылся мне.

Помолчав пару секунд, Руслан выпрямляется и касается моих губ своими.

– Что ты красивая, Даша.

Мое тело реагирует резким всплеском дофамина. Я оплетаю его шею руками, и мы целуемся.

– Шавелкина, как неприлично, – голос одного из одногруппников заставляет вздрогнуть и рассмеяться.

Парни проходят мимо, шутливо грозя нам пальцами.

– Ладно, пойдем отсюда, – тяну Руслана за руку.

Он встает и прижав меня к себе спиной, начинает идти вперед.

– Голодная? – касается губами моего уха.

Я в коконе его рук и мне так хорошо, что даже страшно. По телу летают искорки, сладко обжигают и собираются в животе в большой шар.

– Да.

– Значит, идем есть.

– Здесь неподалеку ларёк с пиццей.

На обед мы часто заходим с Асей в кафе, но зная финансовое положение Руслана, туда я идти не предлагаю. Пицца в ларьке тоже достойная. Для перекуса очень подходящий вариант.

Но к моему удивлению возле ларька Руслан не останавливается.

– Нам сюда, – указываю ему головой направо.

– Нам туда, – кивает он в сторону кафе.

Спорить, конечно, не собираюсь. За эти дни я поняла, что спорить с Русланом – гиблое дело. И если он предлагает заведение получше, значит рассчитывает на собственные возможности.

Мы обедаем очень вкусным борщом и выпиваем по чашке кофе.

Домой мне совершенно не хочется, поэтому идти я пытаюсь неторопливо.

– Даш, давай ускоримся, мне еще крышу закончить нужно.

Точно, крышу…

– Слууушай, а ведь у меня сегодня нет дополнительных занятий и я могу тебе помочь, – загораюсь внезапно пришедшей идеей.

Руслан вопросительно заламывает бровь.

– Чем? Со мной на крышу полезешь?

– Ну, это вряд ли. Но могу поддержать морально. Или подать что-то в крайнем случае.

Думает Руслан не долго. И уже через час мы орудуем в его дворе. Точнее, орудую я. А он забравшись на крышу, воюет с шифером.

Я же раскладываю все так, чтобы можно было ему в случае чего быстро подать. Справляется он часа за два.

И очень вовремя, потому что начинает идти дождь.

– Прячься в доме, Даш, – кричит, пока спускается.

– Только с тобой, – задираю голову, чувствуя, как лицо покрывают холодные капли.

Руслан спрыгивает со стремянки, подхватывает меня одной рукой за талию и грозно впивается поцелуем в губы.

– Что за девочка непослушная? – рычит, относя меня в дом.

– Какая есть, – тянусь к нему, но Руслан ставит меня на пол.

– Я грязный весь. В душ сейчас схожу.

Пока Руслан прячется в душе, я осматриваюсь в его комнате. Здесь почти ничего не изменилось с того момента, как я была тут четыре года назад.

Разве что небольшой диван сменил односпальную кровать. И с потолка исчезла красотка Синди.

А так, все по прежнему. Тот же стол, занавески.

Надо же, я помню даже эту тумбу с покошенной ножкой.

По подоконнику начинает тарабанить дождь. Подхожу ближе, рассматривая стекающие по стеклу дорожки.

Там, на улице серость, а здесь тепло и уютно.

Услышав за спиной шаги, оборачиваюсь и застываю.

Руслан – в одном полотенце, небрежно накинутом на бёдра, кладёт на тумбу расчёску. Вода стекает по его ключицам, оставляя влажные дорожки на коже. Он встречается со мной взглядом и направляется ко мне.

Я сглатываю собравшуюся во рту слюну.

Руслан стал другим. Мощнее, крепче. Его торс теперь шире, грудные мышцы чётко вырисовываются под кожей. А пресс… Чёрт. Эти рельефные линии на животе заставляют кровь стучать в висках.

Он останавливается напротив, а я вся превращаюсь в реакцию. Каждая моя клетка реагирует на него. В нос ударяет аромат мужского геля для душа и свежести.

Его мокрые волосы прилипают к шее, и мне хочется дотронуться до них, смахнуть каплю ключицы, провести пальцами по этим чёртовым кубикам.

И я все это себе позволяю. Дрожащим пальцем провожу по груди, от чего мышцы на ней вздрагивают.

Руслан напрягается, ступая ко мне еще ближе. Его взгляд темнеет, становится плотным, как ночь перед бурей. Еще шаг, и я чувствую, как его тело почти касается моего. Заряжает его жаром, нагревает.

Гоняя по легким кислород, смотрю на него снизу вверх, чуть приоткрыв губы, и он это замечает. В следующее мгновение его ладони обхватывают моё лицо, и он целует меня. Жадно, требовательно, закручивая внизу живота мощный водоворот.

Боже…

Мои пальцы впиваются в его плечи, я прижимаюсь ближе, чувствуя, как уходит опора. Это Руслан подхватил меня. Мгновение и я ахаю, ощущая, как твёрдая поверхность столешницы касается бёдер. Руслан вклинивается между моих ног, наклоняется, приникает губами к шее, проводит языком вдоль линии ключицы.

Закатив глаза, я выгибаюсь, пальцы сами тянутся к его волосам.

Сумасшествие какое-то. Тело словно накаляется под воздействием невидимого источника. Хотя, почему невидимого?

Очень даже видимого и осязаемого.

Руслан целует меня ниже – горячо, влажно, намеренно медленно – и я уже не могу сдержать стон.

– Даш, – хрипло произносит он, скользя ладонью под мой топ.

Будто предупреждает, что сейчас будет делать, а я не в состоянии ничего ответить. Просто наблюдаю затуманенным взглядом за тем, как его рука скользит под мою кофту.

Руслан тянет чашку лифчика вниз. Я чувствую, как тонкая ткань скользит по коже, и сердце бьётся где-то в горле. От соприкосновения обнаженной груди с его ладонью, я вздрагиваю.

Меня еще никто вот так не трогал. Да, наверное, я дурочка, но я подсознательно ждала, чтобы это сделал Руслан.

Мне хотелось, чтобы эти эмоции у меня были связаны только с ним. Оголенные, открытые, как нерв.

Он снова находит мои губы и поспешно поцеловав, задирает кофту, чтобы поймать ртом мой сосок.

Я рефлекторно выгибаюсь дугой. Между ног ударяет горячая волна.

Откинув назад голову, глухо стону, когда его язык проходится по ареоле. Он ласкает сначала одну грудь, потом переходит ко второй.

– Руслан… – выдыхаю, инстинктивно обвивая ногами его талию.

Я вроде бы ничего не хочу сказать, но его имя само вырывается изо рта.

Он поднимает голову, глаза потемневшие, опасные. Грудь вздымается в унисон с тяжелым дыханием.

Выпрямившись, смотрит мне в глаза, будто пытается там что-то рассмотреть и не знаю, что видит, но в итоге обхватив меня за талию, дергает к краю стола.

Снова обрушивается на губы, а его горячая ладонь скользит вниз по моему животу. Слышу, как расстегивается пуговица на джинсах, вжикает молния, и через мгновение пальцы Руслана оказываются на моем белье.

По телу прокатывается дрожь. Там внизу пульсирует, тянет.

Нерешительно отстраняюсь, а Руслан в этот момент сдвигает полоску трусиков и касается меня уже на живую.

Смущенно зажмуриваюсь.

– Даш, – требовательно зовёт меня он. – Даша.

Я открываю глаза и пропадаю в удушающем взгляде. И хоть Руслан больше ничего не говорит, я читаю в нем столько всего, что буквально захлебываюсь.

Бесстыже поскуливая от ощущений, которые он дарит своими пальцами, подрагиваю, держась за его плечи.

Прижимая меня к себе, он скользит по моей чувствительной плоти. Там бессовестно влажно и от этого я смущаюсь еще сильнее.

Дышать с каждой секундой ставится труднее и труднее. Мы сталкиваемся губами, жадно целуемся. Предательские стоны разрывают горло, когда он надавливает на комочек, в котором кажется собрались все мои нервные окончания. Кружит по нему, гладит.

Я так сильно дрожу в его руках, что кажется вот-вот рассыплюсь. И таки рассыпаюсь. Судорога охватывает сразу все тело, пронзает, уничтожает.

Руслан, вжав меня в себя, порывисто впечатывается губами в мою шею. Он напоминает туго натянутую тетеву, которая норовит разорваться.

Дыханием пробивает мою кожу, но из объятий не выпускает.

Я вся дрожу. Новые ни с чем не сравнимые ощущения поглатывают меня с головой.

Скольжу ладонями по широким плечам, стараясь справиться с дыханием, когда вдруг внезапно раздаётся громкий хлопок дверью и отборный мат.

Глава 13

Отец сыплет матом.

Быстро одергиваю кофту Даши и спускаю ее на пол.

– Застегнись.

Не хватало, чтобы он сюда залетел, а она наполовину раздета.

Даша дрожащими пальцами справляется с одеждой.

Растрепанная, щеки алые, губы припухли.

Такая вся мягкая и разнеженная, что у меня зубы сводит. Обхватываю ее голову ладонями и коротко целую. В паху армагеддон. Кровь шипит и разъедает кислотой.

Хочу ее так, что мозги размякли и превратились в желе. Именно поэтому я не сразу соображаю, что такого могло произойти, что отец вернулся раньше, еще и в хреновом настроении.

– Руслан, твой папа, – оторвавшись от меня, Даша смущенно прикусывает губу.

И я также хочу. Искусать ее всю, а потом зализать эти укусы. Чтобы снова стонала, как только что и имя моё шептала неосознанно.

На силу оторвавшись от нее, достаю из шкафа домашние штаны с футболкой. Забыв о том, что трусы оставил в ванной, сдергиваю полотенце. Оборачиваюсь на Дашу, а она отводит взгляд и тут же снова возвращает его на меня. Глаза широко распахнуты. Она растерянно моргает, потому что у меня все еще стоит.

Её щёки еще сильнее наливаются румянцем.

Усмехаюсь этой робости.

Непривычно. Обычно бойкая Дашка со мной краснеет и смущается. Но я от этого ловлю кайф. Потому что только со мной такая.

Моя.

Я всё еще пытаюсь привыкнуть к этому определению. Обкатываю его в мыслях с осторожностью.

– Побудь тут пока, – бросаю ей и выхожу из комнаты.

Отец уже на кухне.

Я торможу на пороге. То, что вижу, отбрасывает меня на пару лет назад. Он, бутылка водки и безнадёга на его лице.

Заметив меня, батя залпом выпивает полную рюмку и с грохотом ударяет ею о стол.

Я сжимаю челюсти.

– Что случилось? – наблюдаю за тем, как он наполняет вторую.

Опрокидывает в себя.

– Как всегда, Рус. Как всегда. Хорошая жизнь закончилась.

За рюмку отец берется только в одном случае.

– Опять уволили?

Криво усмехнувшись, оседает на стул. Ссутуливается, будто его разом покидают все силы и роняет голову в ладони.

– Эта печать уголовника всегда меня будет преследовать.

Что за…?

– Бред, они же знали, что ты сидел. И им это не мешало на протяжении года.

– А сейчас вот помешало вдруг, – рявкает он и поднимает голову. Переводит взгляд в сторону. – Ты не один…

Оборачиваюсь и замечаю Дашу. Она стоит у меня за спиной и неуверенно перетаптывается с ноги на ногу.

– Я пойду, ладно?

Всматриваюсь в ее блестящие испуганные глаза. Она говорила когда-то, что жутко боится пьяных. И отца моего в первую встречу испугалась. Тоже убежала тогда.

Коротко киваю.

Пока она обувается, достаю с полки зонт.

– Возьми.

– Спасибо, – благодарно улыбается и подходит ко мне. Сгребает футболку в кулаки. – Руслан, – понижает голос до шепота, – я просто не думаю, что сейчас уместна здесь. Ты же понимаешь?

С тревогой заглядывает мне в лицо.

Сложно не понять.

– Да. Иди. Завтра созвонимся.

Чиркнув губами по моей щеке, Даша уходит.

Я же возвращаюсь на кухню. Сажусь на соседний стул. Батя уже справляется с еще одной рюмкой.

Психанув, выдираю его у неё и отодвигаю подальше.

– Хватит пить.

Когда был младше, всегда хотел это сделать. А еще лучше рахреначить все появляющиеся у нас бутылки о стену. Но возраст не позволял. Да и батю побаивался. Сейчас же меня это достало.

Он гребанный год капли в рот не брал. А как малейшая неудача, то снова тянется к этому дерьму.

– Расскажи что случилось, – требовательно смотрю ему в лицо.

– Рус, ты… – Опешив, он несколько секунд моргает.

– Батя! Что случилось? На ровном месте не выгоняют.

– Выгоняют!

Со скрипом отодвинув стул, отец встает и отходит к окну.

– Бригадир подошел и сказал мол, постучали сверху и сказали, что не хотят видеть меня на заводе.

Сверху, значит…

– Кто постучал?

– А мне откуда знать?! Руководство, наверное, чистит ряды рабочих. И главное, Рус, я же пахал по две смены, бывало. Даже в выходные выходил, чтобы повода не дать. И тут на тебе. Как они меня заебали, хоть в петлю лезь.

– Чушь не мели. И при маме этого бреда не произноси, – отрезаю, вставая. – Найдёшь другую работу.

Забираю бутылку и выливаю содержимое в раковину.

– Ты что творишь? – бросается ко мне отец.

Схватив за руку, пытается ее выдернуть.

– Сядь! – отталкиваю его. – Если от тебя разить будет за километр, тебя никто никогда не возьмет даже в охранники.

– Умный такой, да? – звереет он. – Мы на крышу последние деньги потратили. Ты хоть понимаешь как это? Я мужик, – бьёт себя в грудь, – а семью обеспечить не могу. Потому что какая-то мразь скинула на меня то, чего я не делал. И теперь я всю жизнь побираюсь, потому что на лбу у меня клеймо бывшего уголовника. От него блядь не избавиться.

Резко отвернувшись, он отходит и опирается руками на подоконник. Вымотанный, уничтоженный.

– Эта сука бедность у меня уже вот здесь сидит, – проводит ребром ладони по горлу. – Какой я мужик, если моя жена не может на меня положиться? Маринка работает без отпуска уже сколько лет. Думал, хоть на море ее свожу в следующем году. Порадую. Ага, свозил.

Ребра сводит спазмом и обжигает.

Мама правда, давно не отдыхала. Благо, хоть зимой на неделю отпуск взяла, так спала по половине дня. Ни я, ни батя ее не будили. Когда отец сидел в тюрьме, а я мелким был, она сама всё на себе вывозила. Тут мужик бы сломался, но не она.

– Всё будет хорошо. У тебя есть мы.

Разворачиваюсь и выхожу из дома.

На улице все также идет дождь.

Достаю из кармана мобильный и захожу в контакты. Выбираю тот, что нужно.

– Да? – Тихий отвечает спустя несколько гудков.

– Это ты? – отхожу подальше от двери.

Сердечная мышца усиленно перекачивает кровь, пульс глухо стучит в затылке.

– Всегда знал, что ты догадливый, – отвечает без раздумий.

Ссука…

Как только отец сказал, что постучали сверху я сразу понял чьих рук это дело. И не ошибся.

Пальцы на автомате складываются в кулаки.

Желание размазать его достигает максимального.

– При чем здесь мой отец?

– Я не люблю, когда меня ни во что не ставят. Если хочешь, чтобы он мог хотя бы куда-то устроиться, в следующий раз подумаешь прежде, чем мне отказывать. Последнее дело, Руслан. Я дам знать когда. Потом вали куда хочешь.

Тихий скидывает, а я смотрю на пузыри воды, вырастающие на луже.

Внутренности закручивает, как в центрифуге. Сворачивает, сжимает.

И ведь у него достаточно людей, просто он идёт на принцип. Показать кто главный, а кто пляшет под ним.

Пытаюсь придумать как вырулить, но подходящего варианта не нахожу. Я мелкая сошка перед ним. Он меня раздавит и выплюнет. А если не меня, то мою семью.

Вздрагиваю от того, как в руке вибрирует мобильный.

Даша.

Подношу телефон к лицу, всматриваясь в четыре буквы. Они плывут на экране, дергаются от того, как подрагивают мои глазные мышцы.

Стиснув в кулаке телефон, нажимаю на кнопку отбоя.

Хлипкий мостик над пропастью между нами, который как мне казалось, нам удалось построить, разлетелся в щепки.

Глава 14

– Даш, ты слышишь? В буфет идем? – Ася машет рукой у меня перед лицом.

– Нет, я не голодная.

– Уверена?

– Да.

Открываю наш с Русланом чат и пролистываю несколько сообщений вверх. Со вчерашнего дня он не ответил ни на одно из тех, что я ему присылала.

А я спрашивала и как его папа, и желала спокойной ночи вчера. Сегодня начала день с привычного «Доброе утро».

Ноль реакции.

– Держи, я тебе все—таки взяла кофе. Ты сама на себя не похожа.

Вернувшись, подруга опускает передо мной стакан с кофе.

– Спасибо, – обдаю её благодарным взглядом, но к напитку не притрагиваюсь.

Тревога в груди не позволяет не то, что пить или есть. Она блокирует любые мысли.

В прошлый раз, четыре года назад, было также. В какой—то момент Руслан просто исчез. Перестал отвечать на звонки, стал меня игнорировать. А когда я пыталась с ним поговорить, был груб и жесток.

Страх, что всё это может повториться липкой паутиной окутывает сознание. Я не вынесу его жестокости на этот раз.

Я просто сойду с ума, если он решит снова вычеркнуть меня из жизни. Вот так, безосновательно и без объяснений. И если в прошлый раз между нами практически ничего не было, то в этот, после недели, что мы провели вместе, после того, что произошло вчера у него дома, он просто не имеет права так поступать со мной.

– Даш, ты чего грузишься? – Ася толкает меня локтем. – Из—за Руслана своего? Обидел тебя?

– Нет, – отвечаю быстро и отвожу взгляд в окно.

Не хочу слышать «А я предупреждала». И боюсь, что тогда не сдержусь и еще раз ее извинений не приму.

– Ладно, я не лезу, – она примирительно касается моего локтя, – но если захочешь поделиться, я здесь.

Киваю, а от дальнейшего разговора нас к моему счастью отвлекает преподаватель, который как раз входит в аудиторию.

До конца пар Руслан так и не даёт о себе знать.

По пути на остановку, я набираю его, но трубку он не поднимает.

Ну, где же ты?

Пытаюсь себя успокоить тем, что это из—за его отца. Как я поняла, его уволили. А он всегда воспринимает это очень остро. Что раньше, что сейчас. Но это и не удивительно. Когда тебя все время вышвыривают с работы, это жутко обидно и неприятно.

Возможно, Руслан решил его поддержать и сегодня они проводят время вместе.

Но даже если так, он мог мне хотя бы позвонить. Или написать. Это вообще дело пары секунд. Дать о себе знать и сказать, что всё в порядке.

Другая причина, по которой он мог пропасть – это тот Тихий. Руслан сказал, что он всё уладил, но мало ли. Я не знаю людей из этого круга, не знаю на что они способны и поэтому допускаю мысль, что могло что—то случиться.

Она пугает и наводит ужас. Я не хочу, чтобы Руслана с ними что—то связывало. Я бы хотела, чтобы он вообще не имел к ним отношения, но из песни слов не выкинешь, как и людей из жизни.

День я провожу в метаниях. Этот и следующий.

К вечеру я не могу найти себе места и решаю идти к нему домой.

История повторяется. Я, двор Руслана и ожидание. Память будто намеренно подсовывает наш с ним последний разговор четыре года назад. Тогда он сказал, чтобы я больше не появлялась у него дома. Резанул по живому. И вот я снова на его пороге.

Подрагивая от волнения, звоню в дверь. Сердце сжимается в тревоге. Болит.

Ася бы сказала, что девушка не должна бегать за парнем. А я не могу вот так, не понимая что происходит.

Вдруг, Руслан в беде, а я включу в себе гордячку. Потом, когда узнаю, что на самом деле всё было не так, как я думала, сама себе локти сгрызу, что не доверилась интуиция. А она у меня вопит, что что—то не так.

Уже собираюсь позвонить в дверь еще раз, когда она открывается.

Я на автомате делаю шаг назад, потому что в проеме появляется дядя Федя.

– Чего тебе? – отец Руслана хмуро смотрит на меня из—под бровей.

Пытаюсь понять выпил он или нет, но кажется, трезвый.

– Здравствуйте, а Руслан дома? – стараюсь звучать уверенно.

– Нет. Ушёл.

– Когда?

– Час назад.

Чёрт…

– А вы не знаете, куда он пошел?

– Он передо мной не отчитывается, – мужской взгляд скользит по мне сверху вниз.

Я отступаю еще на шаг.

– Понятно. Ладно. Спасибо. До свиданья.

Разворачиваюсь и направляюсь к калитке, когда хозяин дома меня окликает.

– Эй, принцесса. Он у тебя ночевал сегодня?

На меня будто ушат кипятка выливают.

– Нет, – обернувшись, отвечаю и ухожу.

От того, как сильно бьется сердце, болят ребра.

Значит, Руслан не ночевал дома.

Каковы шансы, что он снова занялся грабежом? Или что вляпался еще куда—то?

Или… был с девушкой? Нет, точно нет.

Подобного быть не может.

Он всю прошлую неделю был со мной. Так не целуют безразличных людей, как целовал меня он. Так не смотрят в глаза, не обнимают.

Здесь что—то другое, но что?!

Обхватив себя руками, плетусь домой. В голове сумятица и бардак. Я даже не знаю у кого можно спросить где он.

Злость на него, вперемешку с волнением качают меня на эмоциональных качелях. Я готова отругать его за молчание, но из—за того, что волнуюсь за него, только и думаю о том, чтобы с ним хотя бы просто все было в порядке.

Чтобы он не впутался снова никуда. Потому что он обещал мне. Дал слово. А вранья я не прощу, он это знает.

Мучаясь в догадках, иду к дому, как слепой котенок. Настолько слепой, что не замечаю даже машину, чей капот тормозит от меня буквально в паре сантиметров.

– Осторожнее.

Знакомый голос выводит из оцепенения.

Вскинув голову, встречаюсь глазами со Славой.

Первая мысль – спросить у него. Попытать может у него есть знакомые, которые в курсе, где может пропадать Руслан. Но вспомнив последние слова Славика, брошенные мне неделю назад, я решаю, что это глупая затея.

– Извини, – говорю прежде, чем обойти капот и пройти мимо.

– Даш, ты нормальная? – рявкает он мне в след.

Я не отвечаю.

Сзади раздается шорох шин, а потом хлопок дверью и приближающиеся шаги. Меня обхватывают за предплечье и разворачивают.

– Даша, что случилось? – уже менее резким тоном спрашивает Славик.

А я только сейчас понимаю, как мне не хватало его всю эту неделю. Он – мой самый близкий друг. И сейчас, когда он с тревогой всматривается в мое лицо, я даю слабину.

Мимолетную правда, потому что почти сразу вспоминаю о том, что тема Руслана для Славика табу. Но даже если и так, я все равно не могу не спросить.

– Ты не знаешь, где может быть Руслан? Я два дня его ищу.

По тому, как меняется его лицо, уже догадываюсь. Скажет «Нет», или еще чего хуже.

– Что, уже пропал? И даже не через пару месяцев? – хмыкает, посылая мне взгляд «Ты такая глупая».

– Я спросила не знаешь ли ты где он может быть, а не просила задавать ответные вопросы, – отрезаю холодно.

Слава несколько секунд смотрит мне в глаза, будто раздумывает над чем—то. А я вся звеню, как намагниченная.

– В принципе, могу знать. – Произносит, наконец. – Вчера кое—где с ним пересекались.

– Где? – машинально даже делаю к нему шаг.

– Даш, тебе правда хочется во всё это влезать? Оно тебе надо?

– Что именно? – не понимаю я.

– Отношения с человеком, которого ты блядь даже найти не можешь.

– Если я спрашиваю, значит, надо, – чеканю уверенно.

Слава качает головой.

– Ну поехали, отвезу тебя.

Глава 15

Едем мы со Славой молча.

Атмосфера давящая и тяжелая. И это впервые она такая между нами.

Даже после того, как он поцеловал меня все было иначе. Сейчас же, меня убивает будто он знает то, что неизвестно мне.

– Даш, – говорит он в какой—то момент, – ты извини, что я так отреагировал тогда. Что наорал на тебя. Это твоя жизнь и ты сама выбираешь с кем тебе быть. Просто, я волнуюсь…

Он звучит очень искренне, что сейчас трогает мою взволнованную душу.

Поворачиваюсь к нему и киваю.

– Я знаю. Спасибо тебе. Для меня это ценно, что тебе не все равно.

– Мне на тебя никогда не было все равно.

Протянув руку, Слава сжимает мои пальцы. Я сжимаю в ответ, и мне становится легче. В груди чуточку теплеет.

На самом деле, мне не хватало его и нашего с ним общения. Смсок в течении дня и разговоров по телефону. Мы ведь постоянно были вместе. Сначала в школе почти на каждой перемене сталкивались, потом, когда пошли в разные университеты, все равно умудрялись проводить много времени вместе.

Другие только мечтают о таких друзьях, а у меня он был.

– Как твои дела? – решаюсь на банальный вопрос. Но мне правда интересно.

Слава пожимает плечами.

– Нормально. На встречу вот собирался, – он косится на циферблат наручных часов.

– Тебе не обязательно меня везти. – говорю, как есть, – Просто скажи куда ехать. Не хочу тебя задерживать.

– Да ладно, подождет. – отмахивается он, – Закажет пока что—то себе.

– Не нужно заставлять девушку ждать. Она может обидеться.

– Найду другую. – Легкомысленно усмехается он. – Ты сама как?

На этот вопрос я не знаю как ответить. Позавчера казалось, что счастливее меня нет. Сегодня же меня будто подвесили за ноги к потолку и ждут, свалюсь я или нет.

– В целом неплохо.

– Ну ясно…

Повисает неловкая пауза, но ни я, ни Слава не торопимся ее заполнять.

Приезжаем мы спустя минут пятнадцать к одному из ночных клубов.

Я здесь еще не бывала. Элитная вывеска, охрана на входе. Место явно не из дешевых.

– Ты видел Руслана здесь? – спрашиваю, когда выбираюсь из машины.

– Да. Идём.

Когда мы подходим к охране, он берет меня за руку.

– Она со мной.

Нас пропускают без вопросов. Почему? Вероятно, у Славы здесь есть знакомые.

Едва мы заходим внутрь, как я забираю руку.

Славик оборачивается, мельком на меня взглянув, но не комментируя, идет дальше.

Из зала доносится громкая, клубная музыка. Людей здесь немало. Но сказать, что он забит под завязку нельзя. Наверное, потому что только десять часов вечера. Обычно всё веселье начинается позже.

Стараясь на отставать от Славы, я кручу головой по сторонам. В надежде увидеть Руслана, рассматриваю буквально каждого высокого парня, кто попадается в поле зрения.

Но все не те. К моему разочарованию, его я не наблюдаю.

Пока в какой—то момент не врезаюсь Славику в спину.

Он дожидается, пока я встану рядом и кивком головы указывает в сторону столиков.

Перевожу туда взгляд и столбенею. Тело наливается тяжестью и ноги становятся неподъемными. Один из больших круглых столов почти под завязку забит парнями и девушками. И вот среди этой толпы я узнаю Руслана. Он разговаривает с одним из парней, в руке у него стакан с темной жидкостью.

Весь мир сужается до одной точки, в центре которой его спокойное лицо. Девушка, которая сидит слева, трогает его за руку.

Я больше не слышу ни музыку, не вижу происходящее вокруг. Только впитываю то, как он оборачивается к ней, позволяет что—то сказать себе на ухо и улыбается.

И нет. Не выглядит он так, будто у него что—то стряслось. Будто ему угрожают или еще, чего я там себе напридумывала. Он просто веселится здесь, в компании людей, которых я не знаю, а я как дура два дня себе места найти не могу.

Грудь ошпаривает кипятком, горло стягивает спазмом.

– Увидела? – кричит мне на ухо Слава. – Давай я отвезу тебя домой.

Он снова берет меня за руку, а я вроде и понимаю, что нужно уйти. Что меня здесь явно не ждут, но не могу сойти с места.

– Езжай, если хочешь, я доберусь сама, – отнимаю руку и решительно шагаю вперед.

Ощущение, будто я лечу вниз с горки и вот—вот разобьюсь, потому что аттракцион слетит с рельсов.

Подхожу к столу и останавливаюсь.

На меня оборачиваются парни, что сидят ближе. Назвать их обычными нельзя. Что—то в них есть опасное. Возможно, это уверенность в лицах, или наглость во взглядах. Но это явно не простые студенты.

Спустя мгновение меня замечает и Руслан.

Расслабленное выражение его лица меняется на совершенно другую эмоцию. От улыбки не остаётся и следа.

Руслан переводит взгляд мне за спину, и он у него вспыхивает. Чувствую на своей талии ладони. Оборачиваюсь, а там Слава.

Он устремляет взгляд в Руслана поверх моей головы.

– О, у нас пополнение? – выкрикивает кто—то из парней.

– Нет, – категорично отрезает Руслан прежде, чем встать из—за стола.

Я машинально оцениваю девушку, что сидела рядом с ним. На ней вызывающий топ, практически полностью оголяющий живот.

Внутри взрывается обида и непонимание.

– Ты что здесь делаешь? – подойдя ближе, Руслан обхватывает мое запястье и отводит в сторону.

Глаза, что еще два дня назад смотрели на меня, как на самое желанное, что есть в его жизни, сейчас полны льда и отчуждения.

– Не считаешь, что на вопросы должен отвечать ты, а не я? – выдавливаю из себя насколько могу ровно, хоть и получается это с трудом. – Не объяснишь, что происходит? – шагаю к нему ближе, как делаю всегда, пытаясь пробиться сквозь броню.

– Нет, – отрезает Руслан. – Езжай домой, Даша.

Разворачивается и прежде, чем вернуться за стол, схлестывается со Славой взглядами. Тот качает головой, а потом подходит ко мне.

– Ну ты и мудило, Рус, – выплевывает с презрением. – Поехали, Даш.

Протест рождается изнутри. Набирает обороты, закручивает. Я смотрю на всю эту компанию и не верю, что они лучше меня. Что Руслану с ними интересно. Это бред. Я знаю его слишком хорошо и не понимаю зачем он так.

В груди вибрирует, жжет, обида комом стоит в горле, а ярость на него за то, как поступает со мной заставляет кровь кипеть.

Сжав кулаки, делаю шаг к столу.

– То есть, вот это тебе нравится больше? – обвожу рукой полный стол выпивки, намекая еще и на девчонок, которых явно долго уговаривать на уединение не нужно.

На меня оборачиваются буквально все, но я сосредотачиваюсь только на Руслане.

Мы встречаемся взглядами, и я делаю то, чего в другой ситуации никогда бы не сделала. Обернувшись на сидящего с другой стороны парня, плюхаюсь ему на колени.

– Вот такие девушки тебе нравятся? – смотрю с вызовом на Руслана. – Простые, как два притопа, три прихлопа? С ними тебе больше по кайфу? А если я сделаю так, ты, наверное, вообще будешь в восторге?

С размаху впечатываюсь в губы ошалевшего парня. От него несет виски и сигаретами, но мне плевать. Под улюлюкающий гул намеренно не отрываюсь сразу. Жду секунду, вторую… третья наступить не успевает. Руслан сдергивает меня с чужих колен и больно сжав руку, ведет за собой куда—то в сторону.

Я практически ничего не вижу. Во мне кипит адреналин.

Аттракцион, который должен был разбиться, не сделал этого, а наоборот устремляется ввысь, снова поджимая мой желудок к горлу.

Когда мы оказываемся в коридоре, Руслан толкает меня к стене и расцепляет пальцы.

– Ты нахрена это делаешь? – рычит несдержанно.

А меня несет. Кнопка стоп сломалась.

– А что? Не так надо было? А, вот я глупая. Нужно было сразу вот так, – дергаю замок на спортивной куртке.

Расстегнув, развожу в стороны полы, открывая ему вид на лифчик.

– Такие же тебе нравятся? Готовые дать сходу?

Взгляд Руслана вспыхивает, желваки бугрятся, а по лицу проходит тень.

Он сгребает в кулаки мою куртку и грубо запахивает.

– Застегнись!

– И не подумаю, – повисаю как кукла в его руках. Ткань куртки впивается в кожу, потому что он буквально поднимает меня над полом за нее. – Надо же мне как—то обратить на себя твое внимание. На звонки ты не отвечаешь, на смски тоже. Два дня не появлялся. А тут пожалуйста, сидишь такой счастливый. Так вот я и поняла, как это сделать. Нужно просто быть как эти девки, да? Опуститься до их уровня.

Глава 16

– Если я не отвечаю, значит не хочу этого делать, – отвечаю медленно, чтобы она услышала каждое слово.

И не просто услышала, а осознала.

Глаза Даши мечут молнии. Она пронзает меня ими до самого нутра.

Во взгляде злость, обида, осуждение.

Это хорошо. Именно то, что нужно.

Обидеть для того, чтобы она ушла – самый верный способ. Я прибегаю к нему уже во второй раз.

В прошлый сработало и сейчас тоже должно.

Даша судорожно выдыхает, а я, пока у меня есть возможно, жадно скольжу взглядом по ее лицу. Запоминаю.

Та неделя, что у нас была, была самой лучшей за все годы моей жизни. Я знал ради чего отказываюсь от дел в банде. У меня была цель. Стать лучше. Для неё. Один взгляд в ее глаза тогда перечеркнул всё. Мне захотелось поставить точку на своем никчемном существовании. Добиться большего. Но точка растянулась на троеточие.

Я дал обещание, а теперь собираюсь его нарушить.

И смотреть ей в глаза, заведомо зная, что вру, я не смогу.

Пусть лучше думает, что я кобель. Белозёров своё плечо подставит, чтобы она выплакалась.

От одной мысли меня изнутри скручивает, и я не замечаю, как крепче стискиваю её хлипкую куртку. Треск ткани разрушает тишину.

Сейчас я себя ненавижу. За слезы, что подрагивают в её глазах, за то, что приходится снова от неё отказываться.

Опять по той же самой причине, что и раньше. Время прошло, но ничего не изменилось.

Жду, что Даша начнет кричать или плакать. Даже пусть ударит, это будет заслуженно. И ей станет легче и мне.

Но Даша на то и Даша. Она никогда не была типичной девчонкой. И вместо того, чтобы дуть губы или реветь, как делали другие, шла совсем другим путём.

Вот и сейчас она делает то, чего я совсем не ожидаю. Мягко обхватывает холодными подрагивающими ладонями мои запястья. И это прикосновение, как снайперская пуля, выворачивает мои мозги.

– Не надо этого делать со мной, Руслан, – просит, смотря мне прямо в глаза. – Не надо отталкивать. Давай поговорим хотя бы раз честно.

Разжимаю пальцы и резко отшагиваю назад.

Даша пошатывается, едва не падая, а потом берется за молнию, чтобы застегнуть куртку. При этом делает всё это наощупь, взгляда от меня не отводит, держит им на невидимой цепи.

– Хочешь честно? Хорошо, – отрезаю тоном, который должен её зацепить. – Я думал, у меня остались к тебе чувства, но ошибся. Решил, может если трахну тебя, то что—то шелохнётся, но пока до этого не дошло, а я уже перехотел. Стало скучно и неинтересно. Думал, объяснять не придется и ты все сама поймешь, но мозгов, как видно не хватает. Так что возвращайся домой, Даша. Нам ничего не светит.

Каждое слово, как нейротоксин. Не для неё. Для меня. Медленно парализует изнутри, заражает ядом и отключает жизненноважные функции органов.

Разворачиваюсь, чтобы уйти и не видеть её боли. Я её не вынесу.

– Не убедительно, – неожиданно врезается мне в спину. Толкает и расшибает о невидимую стену. – Думал, я поверю, как в прошлый раз? Тогда мне было пятнадцать, Руслан. Теперь я старше, если ты не заметил. И на такую откровенно слабую ложь не ведусь.

Даша сокращает между нами расстояние. Я не оборачиваюсь. Накаляюсь по мере ее приближения.

– Зря, – бросаю через плечо.

– Ты считаешь, я не понимаю для чего ты все это делаешь? Думаешь, не видела как ты себя некомфортно чувствовал позовчера? И раньше, когда дело касалось тебя или твоей семьи. Считаешь, что мне есть разница до твоего материального положения?!

Обойдя меня, Даша встает напротив. В глазах больше нет слез или обвинения. Там кристальная ясность и уверенность.

– Руслан, я принимаю тебя таким, какой ты есть. Временами холодным, отстранённым, даже жестоким по отношению ко мне, – шагает ближе, внедряясь в моё личное пространство, которое снова начинает трещать. – Не отвернулась, когда узнала, что ты промышляешь грабежом. Я закрыла дверь в прошлое, простила за то, что ты ушёл без объяснений. Не требовала их, потому что в глубине души догадывалась почему ты это сделал. А теперь поняла окончательно. Ты считаешь, что недостоин меня.

Дёргаюсь, как от удара.

Когда та, от кого я больше всего пытался скрыть свою слабость, видит её насквозь – это ощущается, будто она сдирает с меня кожу. Живьём.

– И намеренно опускаешься ниже. Туда, где проще, как ты думаешь. Что тогда, с Альбиной, что сейчас, – снимает её слой за слоем, – Думаешь, оскорбишь меня, наговоришь гадостей и я уйду. А тебе не придется лезть из кожи вон, что—то мне доказывая. Вот только есть проблема, – обжигающие ладони ложатся на мою грудь, – И я не знаю, как решить её без тебя.

Сощуриваюсь, не в состоянии выдать какой—либо звук. Сражаюсь с тем, чтобы не среагировать. На то, как прожигает ее прикосновение, как резонирует каждое гребанное правдивое слово.

Вам хочется, чтобы девушка, которая вам больше жизни нужна, озвучивала ваш самый главный минус? Вот и мне блядь не хочется.

– Я люблю тебя, Руслан, – добивает меня окончательно, – люблю так долго, что даже страшно. Любила, когда ты был рядом. Любила, когда не было. А сейчас полюбила еще сильнее. Вопреки твоим поступкам и словам. Потому что знаю, что вот здесь, – вжимает указательный палец мне в область сердца, – у тебя совсем другое. А слова – пустая бравада.

Даша приподнимается на носочках, приближая ко мне лицо, а я не двигаюсь. Замер, как изваяние, пытаясь уместить в себя всё то, что она говорит.

– Мне все—равно на материальное положение твоей семьи. Мне всё равно на то, что у твоего отца есть плохая привычка, к которой он прибегает, когда ему плохо. Мне всё равно на то, где обедать, гулять, проводить время с тобой. Единственное, на что мне не все—равно это на то, что ты сам готов сделать для нас. И готов ли отказаться от своих каких—то ненужных предрассудков?

Даша замолкает в ожидании ответа. Меня же как будто разрывает. С одной стороны – осознание, что начинать отношения со лжи – это та еще хрень. А с другой – когда с тебя сняли кожу, уже обратно ее не надеть. И вот я как оголенный нерв могу либо принять все ее признания, либо уйти, сделав вид, что не слышал их.

А как это сделать, если они звенят в ушах и стискивают клещами сердце?

– Всё непросто, – выдаю сдавленно, а она мягко прижимается своими губами к моим, лишая воли на сопротивление.

– На самом деле, всё очень просто, – говорит, не отрываясь. – Ты или любишь взаимно, или нет. Хотя бы раз признайся, Руслан. Потому что если ты этого не сделаешь, я уйду. Уйду, понимая, что не значу для тебя столько, чтобы ради меня бороться с самим собой. Ты ведь знаешь, что борьба с самим собой самая сложная? Её можно проиграть. Но в этом случае, я хочу, чтобы ты знал. Что никто и никогда тебя не будет любить так сильно, как я. Я готова бороться за нас хоть со всем миром. Главное знать, что тебе это нужно…

Даша отрывается от меня, но не отходит. Взгляд голубых глаз скользит по моему лицу в поисках ответа.

А я… а что я? Я слабак. Потому что хочу эту её любовь себе. Эгоистично и жадно. Я мечтал о ней с четырнадцати лет. Но всегда знал, что не дотягиваю. Что такая как она не может любить такого как я.

А она любит. Вопреки всему. Вопреки тому, насколько мы разные. Она парит в облаках, а я барахтаюсь на дне. В её жизни светит солнце, а мою раз за разом накрывает тучами. Просветление наступает только, когда в ней появляется она.

И сейчас, когда это солнце готово светить мне и собственноручно разгонять эти тучи, я не могу отказаться от него.

Сгребаю ее и судорожно дергаю на себя. Оплетаю руками, а подбородком скольжу по виску. Сердце работает, как мотор. На всю катушку.

Даю себе клятву, что обманываю ее в первый и последний раз. Сделаю всё, как говорит Тихий и завяжу окончательно. А Даша не узнает. Потому что не оправдать её ожидания – это закопать себя заживо. Её хочется носить на руках. Подарить самую лучшую жизнь, и я обязательно это сделаю. Наизнанку вывернусь, но она никогда не будет жить в нищете. Ради неё я добьюсь такого, чего не ставил себе даже на карту.

– Руслан, – надрывный шепот решетит мою шею.

Упираюсь своим лбом в её.

– Нужно, Даш, – говорю впервые то, что действительно должен, – ты нужна мне.

Она зажмуривается, как будто боялась, что я скажу что—то другое, а потом порывисто льнет ко мне и обнимает за шею. Несколько секунд вот так стоит, а потом сгребает ворот моей куртки в кулаки.

– Ненавижу тебя, – выстреливает яростно, отчаянно вжимаясь губами в мои. – Ненавижу!

Подхватываю её и удерживая на весу, целую. Глубоко, нетерпеливо. Даша дрожит от напряжения, сжимает меня так сильно, как будто я могу исчезнуть. Я вдыхаю её взахлёб, успокаиваю, гладя по спине.

Привкус её солёных слёз действует, как катализатор.

– Прости, – удерживая на весу, обхватываю за шею. Заглядываю в блестящие глаза. – Люблю тебя, Даш. Люблю, пиздец как.

Она тихо всхлипывает и выдохнув, роняет мне на плечо голову. Постепенно успокаивается, а я продолжаю держать её на руках. Потому что это то, что мне нужно.

Сейчас. В прошлом. Всегда.

– У тебя было что—то с теми девушками? – тихо спрашивает.

– Нет. Ни с теми, ни с какими—либо другими.

Кроме неё мне никто не нужен.

– Я верю тебе…

Зажмуриваюсь, прижимая ее еще крепче.

Глава 17

– Поедем домой?

Сползаю на пол, при этом не отрываясь от Руслана. Он сделает из меня параноичку, честное слово, потому что мне кажется, отойди я на шаг, и он снова поддастся своим губительным мыслям.