Шепот королевских покоев

Глава 1: Тени дворца

Версаль, 1675 год. Утро.

Солнце едва поднялось над горизонтом, а огромные кареты уже съезжались к дворцовому комплексу, словно черные жуки, влекомые блеском золота. Анри де Лавуа смотрел на этот спектакль из окна своей временной комнаты в деревенской гостинице. Через несколько часов он сам станет частью этого представления.

Вы спросите – что привело молодого дворянина к воротам самого блистательного двора Европы? О, если бы он сам знал ответ… Стремление к власти? Тщеславие? Жажда служения Франции? Всего понемногу, но главное – письмо. Письмо, лежавшее сейчас во внутреннем кармане его камзола, подписанное самим министром иностранных дел.

Анри отвернулся от окна и посмотрел на свое отражение в маленьком зеркале. Высокий лоб, проницательные серые глаза, тонкая линия рта, который так редко складывался в искреннюю улыбку. В свои двадцать восемь он уже знал цену словам и поступкам. Знал, но лишь теоретически. Версаль станет его настоящей школой.

– Месье готов? – в комнату заглянул слуга. – Карета подана.

– Да, Жак, – Анри последний раз поправил кружевной воротник. – Я готов.

Но был ли он действительно готов? К бесконечным коридорам, где каждая тень могла оказаться шпионом? К придворным играм, где улыбки скрывали кинжалы? К миру, где самым опасным было показать свое истинное лицо?

Версаль ошеломлял. Роскошь не просто бросалась в глаза – она оглушала, ослепляла, заставляя забыть о том мире, что существовал за пределами королевской резиденции. Фонтаны, сады, зеркала, золото… Анри шел по центральной аллее к главному входу, и ему казалось, что сама земля дрожит под его ногами от тяжести величия.

Письмо министра открыло перед ним первые двери. Две недели назад оно казалось чудом, теперь – лишь первой ступенькой бесконечной лестницы.

– Месье де Лавуа? – к нему подошел человек в богатом, но строгом камзоле. – Господин де Лионн ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Юго де Лионн, министр иностранных дел короля Людовика XIV, был его покровителем. Точнее – покровителем его покойного отца. "Я в долгу перед вашим батюшкой," – писал он в письме. Какой долг мог связывать всемогущего министра с небогатым дворянином из провинции? Еще одна загадка, которую предстояло разгадать.

Коридоры сменяли один другой. Анри старался запоминать повороты, но вскоре сбился со счета. Позже он поймет – это было сделано намеренно. Потеряться в Версале в первый день – лучший способ показать новичку его место.

Наконец, они остановились перед дверью с искусной резьбой.

– Подождите здесь, – сказал сопровождающий и скрылся за дверью.

Анри остался один в коридоре, где на стенах висели портреты людей, чьи имена знала вся Европа. Они смотрели на него – надменно, оценивающе, словно говоря: "Ты еще никто."

Из задумчивости его вывел звук быстрых шагов. По коридору шла молодая женщина в платье фрейлины королевы. Она двигалась стремительно, глядя куда-то вперед, словно не замечая ничего вокруг. Когда она поравнялась с Анри, из ее рук выпал маленький сложенный листок бумаги.

Анри автоматически наклонился и поднял записку. Дама замерла.

– Мадемуазель, вы обронили… – начал было он, протягивая ей бумагу.

Их взгляды встретились. Глаза цвета грозового неба смотрели с тревогой и странной решимостью.

– Благодарю вас, месье, – она быстро взяла записку. – Вы… не прочли?

Вопрос прозвучал почти как утверждение.

– Разумеется, нет, – ответил Анри с легким поклоном.

Что-то изменилось в ее лице – облегчение? удивление?

– Тогда я вдвойне благодарна, – произнесла она и после секундного колебания добавила: – В Версале редко встречается такая… деликатность.

Прежде чем Анри успел что-то ответить, дверь кабинета открылась, и появился тот же слуга.

– Месье де Лавуа, господин министр ждет вас.

Когда Анри вошел в кабинет, он еще успел заметить, как девушка скрылась за поворотом коридора.

Кабинет Юго де Лионна был таким же, как и его хозяин – строгим, элегантным и полным скрытой силы. Министр иностранных дел стоял у окна, глядя на сады. Анри невольно отметил, что окно выходило не на парадную часть, а на менее известную, но более уединенную северную сторону.

– А, молодой де Лавуа! – министр обернулся. – Наконец-то. Я уж думал, вы передумали принять мое приглашение.

– Для меня большая честь, господин министр, – Анри поклонился.

Лионн был высок, худ, с острыми чертами лица и проницательными глазами. Возраст уже серебрил его виски, но движения оставались быстрыми и точными.

– Оставим церемонии, – министр жестом указал на кресло. – Присаживайтесь. Вы помните своего отца?

Вопрос застал Анри врасплох.

– Смутно, месье. Мне было десять, когда он погиб.

– Жаль, очень жаль, – Лионн покачал головой. – Поль де Лавуа был умнейшим человеком и… настоящим патриотом Франции. Его смерть – потеря для страны.

Анри молчал. Отец никогда не говорил о своих связях при дворе. Он просто исчез однажды, а через месяц пришло известие о его смерти в каком-то приграничном городке. Несчастный случай, писали в письме. Но мать до конца своих дней не верила в это.

– Я пригласил вас не только из уважения к памяти Поля, – продолжил министр, – но и потому, что наслышан о ваших собственных талантах. Ваше образование, знание языков, аналитический склад ума… В моем ведомстве нужны такие люди.

– Вы предлагаете мне должность, месье?

– Не спешите, юноша, – усмехнулся Лионн. – В Версале ничто не делается столь… прямолинейно. Для начала вы будете моим секретарем. Будете присутствовать на некоторых встречах, составлять отчеты, заниматься перепиской. Это даст вам возможность освоиться при дворе и показать свои способности.

Анри кивнул. Он понимал, что за этими словами скрывается нечто большее.

– И что потом, месье?

– А потом, – министр снова повернулся к окну, – все будет зависеть от вас. От вашей наблюдательности, преданности и… умения держать язык за зубами.

В кабинете повисла тишина.

– Вы согласны, молодой человек? – не оборачиваясь, спросил Лионн.

– Да, месье.

– Прекрасно, – министр наконец обернулся и протянул Анри сложенный лист бумаги. – Вот ваши первые инструкции и адрес ваших покоев. Вам выделены комнаты в северном крыле. Они скромны, но для начала сойдут. Сегодня вечером во дворце прием. Вы должны присутствовать. Наблюдайте, слушайте, но не привлекайте внимания.

Когда Анри уже был у двери, Лионн добавил:

– И еще, де Лавуа… В Версале у стен есть уши. У каждого слова – цена. У каждого взгляда – последствия. Не забывайте об этом ни на минуту.

Его комнаты действительно оказались скромными – по меркам Версаля. Для человека, выросшего в провинциальном поместье, они выглядели более чем достойно. Небольшая гостиная с камином, спальня и кабинет. Окна выходили во внутренний двор – не самый живописный вид, но и не самый худший.

Слуга, представившийся Реми, показал ему комнаты и сообщил, что отныне будет прислуживать месье де Лавуа.

– Кто занимал эти покои до меня? – спросил Анри, разглядывая гобелены на стенах.

Реми замялся.

– Месье Дюбуа, секретарь господина де Лионна.

– И где он теперь?

– Он… скоропостижно скончался, месье. Лихорадка.

Что-то в тоне слуги заставило Анри насторожиться.

– Когда это произошло?

– Три недели назад, месье.

Именно тогда пришло письмо от министра. Совпадение? Анри не верил в совпадения.

– Кто-нибудь приходил сюда после его смерти?

– Люди господина министра забрали бумаги и личные вещи месье Дюбуа. Комнаты были тщательно убраны, – Реми опустил глаза. – Вас что-то беспокоит, месье?

– Нет, ничего, – Анри улыбнулся. – Просто хотел быть уверен, что здесь нет… призраков.

Реми не ответил на улыбку.

– В Версале много призраков, месье. Просто не все они умерли.

После ухода слуги Анри тщательно осмотрел комнаты. Ничто не указывало на недавнюю смерть предыдущего обитателя. Он проверил мебель, книжные полки, даже постель – ничего подозрительного.

Затем он достал письмо министра и перечитал инструкции. Ему предписывалось явиться на вечерний прием, представиться секретарем господина де Лионна и… наблюдать за голландским посланником, графом ван Бейнингеном.

"Обратите особое внимание на то, с кем он будет разговаривать, и постарайтесь уловить суть бесед, не привлекая внимания," – писал министр.

Анри сложил письмо и задумался. Почему именно голландский посланник? Франция находилась в сложных отношениях с Республикой Соединенных провинций, это известно всем. Но что конкретно интересует министра? И почему он поручает такое деликатное задание новичку?

Слишком много вопросов. Слишком мало ответов. Но одно Анри знал точно – в Версале не бывает простых поручений.

Вечерний прием превзошел все ожидания Анри. Зеркальная галерея, залитая светом тысяч свечей, отражала блеск драгоценностей, шелк платьев, золото шитья на камзолах. Музыка, смех, шорох вееров, тихий звон бокалов – всё сливалось в единую симфонию власти и роскоши.

Анри держался в тени, наблюдая за придворными. Они двигались, словно в причудливом танце, образуя группы, которые распадались и собирались вновь. Каждый жест, каждая улыбка, каждый взгляд имели значение, которое он еще не умел расшифровывать.

Голландского посланника он узнал сразу. Граф ван Бейнинген выделялся среди французских дворян своей суровой протестантской простотой. Высокий, широкоплечий, с квадратным лицом и прямым взглядом, он казался человеком, не склонным к интригам.

Как же ты ошибаешься, мой дорогой Анри. В Версале даже самая открытая книга имеет потайные страницы.

– Первый раз при дворе? – раздался за его спиной мелодичный женский голос.

Анри обернулся и увидел ту самую девушку, что встретилась ему в коридоре у кабинета министра. При свете свечей он смог лучше разглядеть ее – миниатюрная фигура, темные волосы, уложенные в сложную прическу, бледная кожа, оттенявшая выразительные глаза. Платье фрейлины королевы – скромное, но элегантное.

– Настолько заметно? – спросил он с легкой улыбкой.

– Вы еще не научились скрывать взгляд наблюдателя, – ответила она. – Здесь все смотрят, но никто не должен выглядеть так, будто видит.

– Ценный совет, мадемуазель…?

– Де Морте. Мадлен де Морте, – она сделала легкий реверанс. – А вы, должно быть, месье де Лавуа? О вас уже говорят.

– Обо мне? – удивился Анри. – Я здесь всего несколько часов.

– В Версале новости распространяются быстрее ветра, – она чуть наклонила голову, изучая его лицо. – Новый секретарь господина де Лионна. Интересная должность… и опасная.

В ее глазах мелькнуло что-то похожее на предупреждение.

– Я еще не успел в этом убедиться, – осторожно ответил Анри.

– Успеете, – Мадлен взглянула куда-то поверх его плеча. – Ах, кажется, мне пора. Было приятно познакомиться, месье де Лавуа.

– Взаимно, мадемуазель де Морте.

Она растворилась в толпе, оставив после себя легкий аромат жасмина и… тревоги? Анри не мог объяснить это чувство, но интуиция подсказывала, что эта встреча неслучайна.

Он вернулся к своему наблюдению за голландским посланником. Граф говорил сейчас с пожилым дворянином в темно-синем камзоле. Их беседа выглядела непринужденной, но оба были напряжены, как струны лютни перед тем, как музыкант извлечет первый звук.

Анри медленно двинулся в их сторону, стараясь выглядеть так, будто просто прогуливается по залу. Он остановился у ближайшей колонны, делая вид, что любуется игрой света в хрустальной люстре.

– …уверяю вас, граф, Его Величество полностью удовлетворен объяснениями вашего правительства, – долетел до него голос пожилого дворянина.

– Рад слышать, герцог, – ответил голландец с легким акцентом. – Однако инцидент в Средиземном море вызывает обеспокоенность моих соотечественников. Мы не хотели бы повторения…

– Инциденты случаются, – перебил его герцог. – Важно не придавать им излишнего значения.

– Когда тонут корабли, а люди гибнут, сложно не придавать этому значения, – в голосе графа прозвучал металл.

– Война есть война, мой дорогой граф. Даже необъявленная.

Голландец хотел что-то возразить, но в этот момент к ним подошел еще один дворянин, и разговор принял светский характер. Анри сделал мысленную пометку – конфликт в Средиземном море, потопленные корабли. Нужно будет выяснить подробности.

Он медленно отошел от колонны и тут же столкнулся с высоким мужчиной лет сорока пяти, одетым с безупречной элегантностью.

– Прошу прощения, месье, – начал было Анри.

– Вам не за что извиняться, месье де Лавуа, – улыбнулся незнакомец. – Я сам виноват в нашем столкновении.

Он знал имя Анри. Это не предвещало ничего хорошего.

– Боюсь, вы знаете обо мне больше, чем я о вас, месье…

– Маркиз Филипп де Шаверни, – представился незнакомец с легким поклоном. – Я имею честь состоять в Королевском совете.

Анри почувствовал, как по спине пробежал холодок. Маркиз де Шаверни – одна из самых влиятельных фигур при дворе, правая рука короля во многих деликатных вопросах. И, если верить слухам, глава негласной сети информаторов.

– Для меня большая честь, маркиз, – Анри поклонился глубже, чем требовал этикет.

– Оставьте эти церемонии, юноша, – маркиз небрежно махнул рукой. – В Версале мы все равны… перед Его Величеством, разумеется. Как вам первый день при дворе?

– Ошеломляюще, месье, – честно ответил Анри.

– О, это только начало, – маркиз улыбнулся, но глаза его остались холодными. – Версаль – это целый мир со своими законами, правилами, радостями и… опасностями. Я был бы рад помочь вам освоиться.

– Вы очень добры, маркиз.

– Вовсе нет, – де Шаверни чуть наклонился к нему. – Я просто ценю талант и преданность. Ваш отец обладал обоими качествами. Я надеюсь, вы пошли в него.

Снова упоминание отца. Что связывало его с этими людьми?

– Я стараюсь быть достойным его памяти, – осторожно ответил Анри.

– Похвальное стремление, – маркиз отступил на шаг. – Нам следует побеседовать в более спокойной обстановке, месье де Лавуа. Возможно, завтра? Я пришлю за вами.

Это не было вопросом.

– Буду ждать с нетерпением, маркиз.

– Превосходно! – де Шаверни снова улыбнулся своей холодной улыбкой. – А теперь прошу меня извинить, долг призывает.

Маркиз растворился в толпе, оставив Анри с неприятным ощущением, будто его только что оценили, как товар на рынке.

Остаток вечера прошел без происшествий. Анри продолжал наблюдать за голландским посланником, отмечая, с кем тот разговаривал и как долго. Граф держался обособленно, мало улыбался и не задерживался ни с кем дольше необходимого.

Около полуночи Анри почувствовал усталость. События дня, новые лица, разговоры – все это требовало осмысления. Он уже собирался незаметно покинуть прием, когда заметил Мадлен де Морте, скользящую к боковому выходу из галереи. Девушка выглядела встревоженной.

Повинуясь внезапному импульсу, он последовал за ней. В коридоре было темнее, чем в главном зале, и он едва различал ее фигуру впереди. Мадлен двигалась быстро и целеустремленно, словно боялась опоздать. Они миновали несколько поворотов, и Анри начал опасаться, что потеряется в лабиринте дворцовых коридоров.

Наконец девушка остановилась у неприметной двери. Она оглянулась – Анри едва успел скрыться за колонной – и быстро вошла внутрь.

Анри подождал несколько минут, затем осторожно приблизился к двери. Изнутри не доносилось ни звука. Он заколебался – стоит ли подслушивать? Но разве не для этого его прислали в Версаль? Наблюдать, запоминать, докладывать.

Он наклонился к замочной скважине, но в этот момент из-за угла коридора послышались шаги. Анри быстро отступил и спрятался за гобеленом.

К двери приближалась женщина. В тусклом свете коридорных свечей было сложно разглядеть ее лицо, но богатое платье и осанка выдавали в ней даму высокого положения. Она дважды тихо постучала, дверь открылась, и женщина скрылась внутри.

Анри задумался. Кто эта женщина? И почему Мадлен де Морте тайно встречается с ней? Он решил подождать, надеясь увидеть лица участников встречи при выходе.

Ждать пришлось долго. Коридор пустовал, лишь изредка проходили слуги с подносами или придворные, возвращавшиеся с приема. Наконец, почти час спустя, дверь открылась. Первой вышла Мадлен. Она выглядела бледнее обычного. За ней последовала та самая дама в богатом платье.

Анри замер. Теперь он ясно видел ее лицо. Шарлотта де Вивон, официальная фаворитка короля Людовика XIV. О ней говорил весь двор – о ее красоте, влиянии на короля, богатстве и амбициях.

Что могло связывать простую фрейлину королевы и королевскую фаворитку? Тайная встреча, напряженные лица…

Анри осторожно отступил, решив вернуться к себе. Но едва он сделал несколько шагов, как из тени выступила еще одна фигура. Мужчина, укрытый плащом, быстро проскользнул в ту же дверь, откуда только что вышли женщины.

В тусклом свете Анри не разглядел его лица, но силуэт показался смутно знакомым. Было в его осанке что-то…

Додумать он не успел. Откуда-то снизу послышался крик, затем звон разбитого стекла. Шум нарастал. Анри поспешил прочь, больше не желая быть обнаруженным в этом коридоре. Версаль был полон тайн, и это была лишь первая из них.

Вернувшись в свои комнаты, Анри обнаружил, что дверь приоткрыта. Он точно помнил, что запирал ее. Рука инстинктивно легла на рукоять шпаги.

– Кто здесь? – спросил он, входя.

В кресле у камина сидел пожилой человек в одежде священника. При виде Анри он поднялся.

– Добрый вечер, месье де Лавуа. Прошу прощения за вторжение.

– Кто вы? Как вы вошли?

– Меня зовут аббат Этьен, – представился незнакомец. – Я… старый друг вашей семьи. Что до того, как я вошел – в Версале множество дверей, и не все они видны.

Анри не спешил убирать руку с оружия.

– Друг моей семьи? Странно, что я никогда о вас не слышал.

– О, ваш отец умел хранить тайны, – аббат печально улыбнулся. – Присядьте, месье. У нас мало времени.

Что-то в голосе старика заставило Анри подчиниться. Он опустился в кресло напротив, не сводя глаз с незваного гостя.

– Я пришел предупредить вас, – продолжил аббат Этьен. – Вы вступаете в опасную игру, даже не подозревая о ставках.

– О чем вы говорите?

– О вашем отце, о министре де Лионне, о маркизе де Шаверни… и о вас. Вас используют, молодой человек. Вы – пешка в чужой игре.

– В чьей игре? И с какой целью?

Аббат покачал головой.

– Еще слишком рано говорить об этом. Вы не поверите мне, а я не могу рисковать, раскрывая все карты. Но знайте – ничто в Версале не происходит случайно. Ни приглашение министра, ни внезапная смерть его предыдущего секретаря, ни интерес маркиза к вашей персоне.

– Откуда вы знаете о маркизе?

– У меня свои источники, – уклончиво ответил аббат. – Просто запомните: не доверяйте никому. Особенно тем, кто проявляет к вам необъяснимую благосклонность.

– Включая вас?

Старик рассмеялся.

– Особенно меня! Правильно, молодой человек. Сомневайтесь, проверяйте, анализируйте. Это единственный способ выжить при дворе.

– И все же, – настаивал Анри, – почему я должен верить хоть одному вашему слову?

Аббат Этьен достал из складок сутаны маленький предмет и протянул его Анри. Это был медальон с гербом семьи де Лавуа.

– Откуда у вас это? – Анри взял медальон дрожащими пальцами. – Он принадлежал моему отцу. Мать говорила, что он был на нем в день смерти.

– Потому что я был с ним в тот день, – тихо ответил аббат. – Я принял его последнюю исповедь. И его последнюю просьбу – присмотреть за вами, если вы когда-нибудь окажетесь в Версале.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине.

– Что случилось с моим отцом? – наконец спросил Анри. – Это действительно был несчастный случай?

– Нет, – аббат встал. – Но сейчас не время для этого разговора. Я пришел лишь предупредить вас – будьте осторожны. Наблюдайте, но не показывайте, что видите. Слушайте, но не показывайте, что слышите. И самое главное – не раскрывайте своего сердца.

– Где я могу найти вас?

– Я сам найду вас, когда придет время, – аббат направился к двери. – И еще одно. Та девушка, Мадлен де Морте… Она не та, кем кажется. Будьте осторожны с ней.

С этими словами он вышел, оставив Анри наедине с еще большим количеством вопросов, чем было до его прихода.

Анри долго сидел у камина, вертя в руках отцовский медальон. День, начавшийся с надежд и амбиций, закончился тревогой и сомнениями. Кто друг? Кто враг? Кому можно верить? И главное – во что он ввязался?

Сон не шел. Анри встал, подошел к окну и отодвинул тяжелую штору. Версаль не спал. В окнах дворца то тут, то там горели огни. Что происходило за этими освещенными окнами? Какие сделки заключались, какие тайны хранились, какие судьбы решались?

В одном аббат Этьен был прав – Анри оказался в игре, правил которой не знал. Но он был полон решимости их выучить.

Глава 2: Игра начинается

Утро в Версале начиналось рано. Еще не рассвело, а дворец уже гудел, словно потревоженный улей. Особенно суетились в восточном крыле, где располагались королевские покои. Каждое утро здесь разыгрывался древний, как сама монархия, ритуал – "левэ", церемония пробуждения короля.

Анри не имел привилегии присутствовать на этой церемонии. Для новичка при дворе, пусть и секретаря министра, это было недостижимой высотой. Но утром следующего дня после приема он все же оказался невольным свидетелем другого ритуала – менее известного, но не менее значимого.

Разбудил его Реми – бесшумно вошел, раздвинул шторы, поставил на столик поднос с завтраком.

– Доброе утро, месье, – поклонился слуга. – Господин де Лионн ожидает вас через час в своем кабинете.

– Спасибо, Реми, – Анри потянулся. – Что нового при дворе?

Слуга помедлил. Его лицо выражало внутреннюю борьбу – говорить или нет.

– Ночью произошел… инцидент, месье.

– Инцидент?

– В северной галерее нашли тело. Молодой дворянин, месье де Брие. Говорят, он упал с лестницы. Сломал шею.

Анри нахмурился. Он смутно помнил это имя – кажется, де Брие был одним из младших офицеров королевской гвардии.

– Несчастный случай?

Реми опустил глаза.

– Так говорят, месье. Но… – он замолчал.

– Договаривайте, Реми.

– Говорят, незадолго до смерти его видели разговаривающим с маркизом де Шаверни. И беседа была… напряженной.

Анри почувствовал холодок. Вчера маркиз проявил к нему интерес, а сегодня человек, с которым у маркиза был конфликт, мертв. Совпадение?

– Где это произошло, Реми? В какой части дворца?

– В северном крыле, месье. Недалеко от королевских апартаментов.

Недалеко от того коридора, где Анри видел Мадлен, встречающуюся с королевской фавориткой? Еще одно совпадение?

– Спасибо, Реми. Я буду готов через полчаса.

Когда слуга вышел, Анри поднялся и подошел к окну. Утренний Версаль был прекрасен – солнце только начинало освещать ухоженные сады, фонтаны еще не запустили, и в этой утренней тишине дворец казался почти мирным местом.

Но теперь Анри знал лучше. За фасадом великолепия скрывался мир интриг, где люди исчезали, а дворяне погибали от "несчастных случаев".

Во что он ввязался? И что имел в виду аббат Этьен, говоря об отце?

Кабинет министра иностранных дел находился в деловой части дворца, далеко от парадных залов. Здесь творилась настоящая политика – заключались союзы, объявлялись войны, решались судьбы Европы.

Юго де Лионн встретил Анри у карты мира, занимавшей целую стену.

– А, де Лавуа! Вы пунктуальны. Это хорошо.

Министр выглядел уставшим, под глазами залегли тени. Видимо, ночь для него была короткой.

– Вы были на вчерашнем приеме? – спросил он, указывая Анри на кресло.

– Да, месье, как вы и просили.

– И?

Анри собрался с мыслями. Это был его первый отчет, и от его качества зависело многое.

– Голландский посланник держался обособленно. Он разговаривал с герцогом д'Эстре о каком-то инциденте в Средиземном море. Граф был явно недоволен позицией Франции. Также он беседовал с английским посланником – их разговор был более дружелюбным. Еще граф встречался с министром финансов Кольбером – они обсуждали торговые пошлины.

Лионн кивал, слушая отчет. На его лице появилось удовлетворенное выражение.

– Неплохо для первого дня. Что еще вы заметили?

– Граф старался избегать прямых вопросов. Когда герцог д'Эстре заговорил о войне, посланник перевел разговор на светские темы.

– Да, ван Бейнинген – хитрый лис. Не зря его прозвали "северным дипломатом". Что насчет его свиты?

– С ним был молодой секретарь – он не отходил от графа ни на шаг, но сам ни с кем не говорил. И еще один человек – судя по одежде, купец. Он держался в тени, но внимательно слушал все разговоры.

Лионн поднял бровь.

– Купец? Интересно… – он задумался на мгновение. – Хорошо. У меня для вас новое задание.

Министр достал из ящика стола папку с документами.

– Это донесения наших агентов в Гааге. Я хочу, чтобы вы составили аналитический отчет о настроениях в Республике Соединенных провинций. Особое внимание уделите позиции штатгальтера Вильгельма Оранского и влиянию английской дипломатии.

– Когда вам нужен отчет, месье?

– Через три дня. И постарайтесь, чтобы он был объективным, – Лионн пристально посмотрел на Анри. – Я не терплю, когда мне говорят то, что я хочу услышать, вместо правды. Это понятно?

– Абсолютно, месье.

– Прекрасно, – министр встал, показывая, что аудиенция окончена. – Ах да, еще одно. Мне сообщили, что маркиз де Шаверни проявил к вам интерес.

Анри напрягся.

– Да, мы кратко беседовали на приеме.

– Будьте осторожны с маркизом, – Лионн понизил голос. – Он очень влиятелен при дворе. Слишком влиятелен. И он редко интересуется людьми просто так.

– Вы предлагаете мне избегать его?

– Избегать? – министр усмехнулся. – В Версале невозможно кого-то избежать, мой друг. Нет, просто будьте осторожны. И помните – ваша лояльность принадлежит мне.

Следующие два дня Анри провел в работе над отчетом. Он изучал донесения, карты, торговые договоры, пытаясь составить объективную картину сложной политической ситуации в Соединенных провинциях. Работа полностью поглотила его, и это было к лучшему – меньше времени оставалось на размышления о загадочном аббате, мертвом дворянине и тайной встрече Мадлен с королевской фавориткой.

Вечером второго дня раздался стук в дверь. Реми впустил элегантно одетого слугу.

– От маркиза де Шаверни, – объявил тот и протянул Анри запечатанное письмо.

Когда оба слуги вышли, Анри сломал печать и развернул послание. Маркиз приглашал его на небольшой ужин в своих апартаментах. Сегодня, через час.

Анри задумался. Отказаться? Но это оскорбит влиятельного придворного. Согласиться? Но что нужно маркизу от скромного секретаря министра?

Вспомнив предупреждения и Лионна, и аббата Этьена, Анри решил быть предельно осторожным. Он проверил свою шпагу, спрятал в рукаве маленький кинжал, подарок матери на совершеннолетие, и велел Реми приготовить парадный камзол.

Апартаменты маркиза де Шаверни соответствовали его положению при дворе – роскошные, но без показной избыточности. Безупречный вкус виделся во всем – от мебели до произведений искусства на стенах.

Маркиз встретил Анри в небольшой столовой. Кроме хозяина и гостя, в комнате находились еще двое: средних лет мужчина с умным лицом ученого и молодой дворянин, чья расслабленная поза контрастировала с внимательным взглядом.

– А вот и наш молодой друг! – воскликнул маркиз, поднимаясь навстречу Анри. – Месье де Лавуа, позвольте представить вас. Это господин Лафонтен, известный баснописец и, не побоюсь этого слова, философ.

Лафонтен! Анри слышал о нем – один из выдающихся литераторов Франции, чьи басни читали даже при дворе английского короля.

– А это Луи де Брессак, один из самых многообещающих молодых людей при дворе, – продолжил маркиз, указывая на молодого дворянина.

Де Брессак лениво поклонился, но его глаза внимательно изучали Анри.

– Присаживайтесь, мой друг, – маркиз указал на свободное место. – Мы как раз обсуждали последнюю басню господина Лафонтена – "Дуб и трость". Знаете ее?

– Имел удовольствие читать, – ответил Анри, занимая указанное место.

– И что вы думаете о морали этой басни?

– "Склоняться, но не ломаться" – мудрый совет для любого времени, – осторожно ответил Анри.

– Особенно при дворе, не так ли? – усмехнулся маркиз. – Гибкость – вот качество, которое позволяет выживать в мире, где дубы регулярно падают от бурь.

В его словах Анри уловил намек на недавнюю смерть молодого гвардейца.

– Однако гибкость без стержня – это просто слабость, – заметил Лафонтен. – Трость в моей басне гнется, но остается собой.

– Прекрасное замечание! – маркиз хлопнул в ладоши. – Вино, господа?

Ужин проходил в непринужденной беседе. Говорили о литературе, искусстве, немного о политике – в самых общих чертах. Маркиз был блестящим собеседником, Лафонтен удивлял глубиной мысли, а де Брессак иногда вставлял остроумные замечания.

Анри держался настороженно. Он понимал, что это не просто дружеский ужин. Его испытывали, изучали, оценивали.

После десерта Лафонтен извинился – его ждали в литературном салоне. Вскоре откланялся и де Брессак, сославшись на карточный долг.

Анри остался наедине с маркизом.

– Теперь мы можем говорить откровенно, – сказал де Шаверни, наполняя бокалы ароматным красным вином. – Вы мне нравитесь, молодой человек. В вас есть то, что я ценю – острый ум и осторожность. Вы не бросаетесь словами и умеете слушать.

– Вы мне льстите, маркиз.

– Нисколько. Я просто констатирую факт, – де Шаверни отпил вина. – Скажите, вы довольны своим положением при дворе?

– Я только начал свою службу, месье. Пока рано говорить о…

– Бросьте эти дипломатические увертки, – перебил его маркиз. – Мы оба знаем, что должность секретаря министра – лишь первая ступень. Вопрос в том, куда вы хотите подняться и как быстро.

Анри промолчал, ожидая продолжения.

– Лионн – умный человек, – продолжал маркиз. – Но он… старой школы. Слишком привязан к своим принципам. Это ограничивает его возможности. И ваши, если вы останетесь только его человеком.

– А какие альтернативы, месье?

– Стать также и моим человеком, – прямо ответил маркиз. – Я предлагаю вам покровительство. В обмен на информацию.

Вот оно! Маркиз хотел сделать его своим шпионом в министерстве иностранных дел.

– Что именно вас интересует, маркиз? – осторожно спросил Анри.

– О, всего понемногу, – де Шаверни небрежно махнул рукой. – Настроения голландцев, планы Лионна, английские интриги… Ничего такого, что подвергло бы опасности интересы Франции. Я патриот, месье де Лавуа, как и вы.

– И что я получу взамен?

– Защиту. Продвижение. Знания, – маркиз наклонился вперед. – Версаль – опасное место для одиночки. Вам нужен союзник, стоящий выше министра.

Анри понимал, что сейчас решается его судьба. Отказать маркизу – значит нажить могущественного врага. Согласиться – значит предать Лионна, который первым протянул ему руку.

Но был и третий путь.

– Ваше предложение чрезвычайно лестно, маркиз, – медленно произнес Анри. – Я польщен вашим доверием и… принимаю его. С одним условием.

– Условием? – де Шаверни поднял бровь. – Вы в положении, позволяющем ставить условия?

– Не условие – уточнение, – поправился Анри. – Я буду делиться с вами информацией, которая не вредит интересам министра и Франции. Никаких государственных тайн. Никаких личных сведений о господине де Лионне.

Маркиз изучал его несколько мгновений, затем рассмеялся.

– Вы действительно сын своего отца, молодой человек! Поль тоже всегда пытался усидеть на двух стульях. Что ж, ваши условия… приемлемы. Для начала.

Он поднял бокал.

– За плодотворное сотрудничество, месье де Лавуа!

– За сотрудничество, – эхом отозвался Анри, чокаясь с маркизом.

Он понимал, что только что вступил в опасную игру, пытаясь вести двойную жизнь. Но другого пути не было. Только так он мог выяснить правду о своем отце и о тайнах, окружавших его смерть.

На следующее утро Анри проснулся с тяжелой головой. Вино в покоях маркиза было превосходным, но, возможно, слишком крепким. Или дело было не в вине, а в тяжести принятого решения?

Раздался стук в дверь. Вошел Реми с подносом.

– Доброе утро, месье. К вам посетитель.

– Так рано? – Анри потер виски. – Кто?

– Месье Луи де Брессак, – ответил слуга, расставляя завтрак. – Он ждет в гостиной.

Де Брессак? Тот самый молодой дворянин с ужина у маркиза? Что ему нужно?

Анри быстро оделся и вышел к гостю. Де Брессак стоял у окна, разглядывая двор. При появлении Анри он обернулся и улыбнулся.

– Доброе утро, месье де Лавуа! Надеюсь, я не слишком рано?

– Нисколько, – солгал Анри. – Чем обязан такому раннему визиту?

– О, я подумал, что вам может быть скучно в одиночестве, – беззаботно ответил де Брессак. – К тому же, каждый новичок при дворе нуждается в гиде. Маркиз попросил меня… показать вам Версаль. Настоящий Версаль, а не тот, что видят туристы и провинциальные дворяне.

"Маркиз попросил"… Значит, де Брессак – человек маркиза. Наблюдатель? Шпион? Или просто собутыльник?

– Это очень любезно с вашей стороны, – Анри указал на кресло. – Кофе?

– С удовольствием.

Де Брессак опустился в кресло с грацией человека, привыкшего к роскоши. Он был красив той небрежной красотой, что так ценилась при дворе – светлые волосы, голубые глаза, точеные черты лица. Одет безупречно, но без излишеств. На вид ему было около двадцати шести.

– Как вам Версаль, месье де Лавуа? – спросил он, принимая чашку из рук Анри.

– Впечатляет. И немного пугает.

– О, это правильная реакция! – рассмеялся де Брессак. – Версаль должен пугать. Это его предназначение. Внушать трепет иностранцам, благоговение подданным и страх… потенциальным врагам короля.

В его словах была игривость, но глаза оставались серьезными.

– И к какой категории относитесь вы, месье де Брессак? – спросил Анри.

– Я? – де Брессак притворно задумался. – Пожалуй, я простой наблюдатель. Зритель грандиозного спектакля под названием "Двор Людовика XIV". Впрочем, иногда я и сам выхожу на сцену в небольших ролях.

– А какую роль вы играете сейчас? – прямо спросил Анри.

Вместо ответа де Брессак расхохотался.

– Вы мне нравитесь, де Лавуа! Никаких светских увертюр, сразу к сути. Хорошо. Сейчас я играю роль вашего друга. Или, по крайней мере, благожелательного знакомого.

– По просьбе маркиза.

– По его просьбе, но не по его приказу, – уточнил де Брессак. – Есть разница. Маркиз считает, что вы можете быть полезны. Я хочу убедиться, что вы также можете быть… интересны.

– И как вы собираетесь это выяснять?

– О, самым приятным способом! – де Брессак поставил чашку. – Сегодня вечером в "Золотой лилии" собирается небольшая компания. Карты, вино, красивые женщины… Ничего предосудительного, просто способ скоротать вечер. Составите мне компанию?

"Золотая лилия" – один из самых дорогих игорных домов Парижа. Место, где встречалась золотая молодежь и аристократия.

– Боюсь, у меня работа, – ответил Анри. – Отчет для министра…

– Работа никуда не денется, – отмахнулся де Брессак. – А связи, которые вы можете завести в "Лилии", бесценны. Там бывают все – от королевских мушкетеров до дипломатов и министров. В непринужденной обстановке люди говорят то, чего никогда не скажут во дворце.

В словах де Брессака был резон. К тому же, отказ мог вызвать подозрения.

– Хорошо, – согласился Анри. – Во сколько?

– Я заеду за вами в восемь, – де Брессак поднялся. – И еще одно. Не берите с собой много денег. В "Лилии" играют по-крупному, а вам не стоит рисковать.

Когда за де Брессаком закрылась дверь, Анри задумался. Что это было – дружеское предупреждение или проверка? Хотят ли его разорить в карты или, наоборот, защитить от разорения? С де Брессаком, как и со всеми в Версале, нельзя было быть уверенным ни в чем.

Остаток дня Анри провел, работая над отчетом для Лионна. Информация из донесений складывалась в тревожную картину. Республика Соединенных провинций готовилась к возможной войне с Францией. Военный флот укреплялся, дипломаты искали союзников. А молодой штатгальтер Вильгельм Оранский становился все более популярным.

В шесть часов Анри закончил отчет и отправил его с курьером в кабинет министра. Оставалось два часа до визита де Брессака. Он решил использовать это время, чтобы узнать больше о своем новом "друге".

Вызвав Реми, он как бы между прочим спросил:

– Что ты знаешь о Луи де Брессаке?

Слуга на мгновение задумался.

– Месье де Брессак из старого, но обедневшего рода, месье. Его отец проиграл большую часть состояния. Говорят, что молодой господин поправил дела семьи благодаря дружбе с маркизом де Шаверни. Он часто бывает при дворе, хотя не занимает никакой официальной должности.

– А что говорят о его характере?

– О, он известен как повеса и игрок, – Реми понизил голос. – Но это лишь маска, месье. На самом деле, месье де Брессак очень умен и наблюдателен. Некоторые считают, что он собирает информацию для маркиза.

Так и есть. Де Брессак – один из информаторов маркиза, возможно, даже его доверенное лицо.

– Спасибо, Реми. Подготовь, пожалуйста, мой вечерний костюм. Я иду в город.

"Золотая лилия" полностью соответствовала своему названию – роскошный особняк, залитый светом, с ливреей прислуги, вышитой золотыми лилиями. У входа дежурили королевские мушкетеры – не для охраны, а скорее для придания заведению официального статуса.

Де Брессак, как и обещал, заехал за Анри в восемь. Всю дорогу в карете он развлекал его историями о завсегдатаях "Лилии" – кто выиграл целое состояние, кто проиграл родовое поместье, кто поссорился из-за красавицы-куртизанки…

– А вот и мы! – воскликнул он, когда карета остановилась у входа. – Готовы окунуться в настоящую жизнь Парижа?

Внутри "Золотая лилия" была еще более впечатляющей. Мраморные колонны, зеркала, хрусталь… И повсюду – игровые столы, за которыми сидели самые знатные и богатые люди Франции.

– Не стесняйтесь, – шепнул де Брессак. – Здесь все равны. Даже принцы крови снимают свои регалии у входа.

Он провел Анри через главный зал в более укромную комнату, где вокруг карточного стола собралась небольшая компания.

– А вот и я, господа! – объявил де Брессак. – И я привел нового друга. Анри де Лавуа, секретарь самого министра иностранных дел!

Анри внутренне поморщился от такого громкого представления. За столом сидели четверо: пожилой мужчина в простом, но дорогом камзоле, двое молодых дворян и… маркиз де Шаверни!

– А, молодой де Лавуа! – улыбнулся маркиз. – Рад, что вы присоединились к нам. Позвольте представить: барон де Ренн, шевалье де Сен-Мар и граф де Гиш.

Анри поклонился.

– Присаживайтесь, месье, – предложил пожилой барон де Ренн. – Мы как раз начинаем новую партию. Вы играете в ландскнехт?

– Немного, – осторожно ответил Анри.

– Отлично! Здесь простые правила, – де Брессак подтолкнул его к свободному стулу. – И небольшие ставки. Для начала.

"Небольшие" оказались понятием относительным. Минимальная ставка составляла сумму, равную месячному жалованью Анри как секретаря.

Игра началась. Анри был осторожен, делая минимальные ставки и внимательно наблюдая за другими игроками. Маркиз играл уверенно и расчетливо. Барон – консервативно. Молодые дворяне были более азартны и рисковали крупными суммами.

Де Брессак сидел рядом с Анри, изредка давая советы и комментируя игру остальных. Постепенно разговор за столом перешел от карт к политике.

– Я слышал, голландцы укрепляют флот, – заметил граф де Гиш, бросая карты. – Готовятся к войне?

– Они всегда готовятся к войне, – усмехнулся маркиз. – Торговцы сельдью, возомнившие себя великой державой.

– Не стоит недооценивать "торговцев сельдью", – возразил барон де Ренн. – Их флот один из сильнейших в Европе. А молодой Оранский проявляет завидные таланты стратега.

– Вы, кажется, восхищаетесь врагами Франции, барон? – в голосе маркиза прозвучала скрытая угроза.

– Я просто констатирую факты, – невозмутимо ответил старик. – Уважение к противнику – первое правило войны.

– А что думает наш молодой дипломат? – внезапно спросил маркиз, обращаясь к Анри. – Каково мнение министерства иностранных дел о голландской угрозе?

Все взгляды обратились к Анри. Он понимал, что это проверка.

– Я всего лишь скромный секретарь, маркиз, – ответил он с улыбкой. – И не имею права говорить от имени министерства. Но как частное лицо могу заметить, что все великие державы время от времени демонстрируют военную мощь. Это не обязательно означает намерение начать войну.

– Дипломатично! – рассмеялся де Брессак. – Наш друг уже научился искусству уклончивого ответа!

– И все же, – настаивал маркиз, – вы работали с донесениями из Гааги. Какое впечатление они на вас произвели?

Анри помедлил. Прямая ложь была опасна – маркиз наверняка имел свои источники информации. Но и всю правду говорить не следовало.

– Донесения противоречивы, месье, – наконец ответил он. – Одни агенты сообщают о военных приготовлениях, другие – о мирных намерениях. Правительство Республики разделено, как и всегда. Штатгальтер более воинственен, Генеральные штаты более осторожны.

– А вы не думаете, что эта "осторожность" – лишь маска? – прищурился маркиз. – Способ усыпить нашу бдительность, пока они готовятся нанести удар?

– Все возможно, маркиз, – уклончиво ответил Анри. – Но решать такие вопросы – не моя компетенция.

Де Шаверни кивнул, словно удовлетворенный ответом, и вернулся к игре. Анри выдохнул. Первое испытание он, кажется, прошел.

Игра продолжалась. Подавали вино, закуски. В комнате появились красивые девушки – куртизанки высшего класса, судя по их манерам и нарядам. Одна из них, рыжеволосая красавица с зелеными глазами, особенно заинтересовалась Анри.

– Вы новое лицо в "Лилии", месье, – проворковала она, присев рядом. – Меня зовут Жюстин. А вас?

– Анри де Лавуа, мадемуазель, – ответил он, стараясь сохранять вежливую дистанцию.

– Де Лавуа? – она задумчиво наклонила голову. – Это имя мне знакомо…

– Сомневаюсь, мадемуазель. Я недавно в Париже.

– О, я помню всех интересных мужчин, – она игриво улыбнулась. – А у вас интересное лицо. Задумчивое. Глубокое.

Де Брессак, сидевший рядом, тихо рассмеялся.

– Жюстин знает толк в мужчинах, друг мой. Она бывшая фаворитка самого герцога Орлеанского.

– Тссс, Луи, – Жюстин шутливо ударила его веером. – Зачем раскрывать все мои секреты?

Анри почувствовал себя неуютно. Было в поведении Жюстин что-то… профессиональное. Словно она выполняла задание, а не просто флиртовала.

– Вы позволите угостить вас вином, мадемуазель? – спросил он, решив проверить свою догадку.

– С удовольствием, – она придвинулась ближе. – И, может быть, потом мы могли бы…

– Жюстин, дорогая, – вмешался маркиз де Шаверни, – боюсь, месье де Лавуа сегодня не сможет составить тебе компанию. У него завтра важная встреча, и ему нужно сохранить… ясность ума.

Девушка тут же отодвинулась, всем своим видом показывая покорность.

– Конечно, маркиз. Я понимаю.

Вот оно что! Жюстин – человек маркиза. Возможно, одна из его многочисленных информаторов. Что ж, хорошо, что де Шаверни сам прервал этот спектакль.

Игра продолжалась еще несколько часов. Анри в целом остался при своих – выиграл немного у барона, проиграл шевалье, снова выиграл… Маркиз, казалось, больше интересовался разговорами, чем картами. Он умело направлял беседу на различные политические темы, внимательно слушая ответы.

Около полуночи де Брессак предложил Анри вернуться в Версаль.

– Достаточно на первый раз, – сказал он, когда они уже сидели в карете. – Как вам "Золотая лилия"?

– Интересное место, – осторожно ответил Анри. – И интересные люди.

– Не то слово! – де Брессак рассмеялся. – Барон де Ренн – бывший посол в Испании. Граф де Гиш – любимец королевы. А шевалье де Сен-Мар – племянник министра юстиции. Полезные знакомства, не правда ли?

– Весьма, – согласился Анри. – Хотя я не уверен, что произвел на них благоприятное впечатление.

– О, не беспокойтесь об этом. Вы были именно таким, каким вас хотел видеть маркиз – сдержанным, наблюдательным и не болтливым, – де Брессак подмигнул. – Поверьте, вы прошли испытание.

Значит, это действительно была проверка. Интересно, какие еще испытания ждут его в будущем?

– А девушка, Жюстин… Она тоже часть испытания?

– Жюстин? – де Брессак сделал удивленное лицо. – О, она просто куртизанка. Одна из лучших в Париже, должен заметить. Маркиз иногда пользуется ее… услугами.

Анри не поверил ни единому слову. Но спорить не стал.

– А вы, месье де Брессак? Какую роль вы играете при маркизе?

Луи некоторое время молчал, глядя в окно кареты на ночной Париж.

– Я? Я его друг, – наконец ответил он. – Возможно, единственный настоящий друг. И поэтому я позволю себе дать вам совет, де Лавуа. Будьте осторожны с маркизом. Он опасен. Он использует людей, а потом выбрасывает их, как использованные перчатки. Я видел, как он возвышал людей до небес и бросал их в бездну на следующий день.

– Почему вы мне это говорите? – удивленно спросил Анри.

– Потому что вы мне нравитесь, – просто ответил де Брессак. – А я редко ошибаюсь в людях.

Остаток пути они провели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Когда карета подъехала к Версалю, де Брессак пожал Анри руку.

– До завтра, друг мой. И помните мой совет.

Вернувшись в свои комнаты, Анри обнаружил на столе записку. Она была написана изящным женским почерком, без подписи:

"Я должна поговорить с Вами. Это касается Вашей безопасности. Завтра, в полдень, в оранжерее."

Анри перечитал записку несколько раз. Почерк был ему незнаком. Оранжерея – место публичное, там всегда много людей. Опасности быть не должно. Но кто мог прислать ему это предупреждение? Мадлен де Морте? Жюстин? Кто-то из людей маркиза или министра?

Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Анри спрятал записку и начал готовиться ко сну. День был длинным и утомительным. Но прежде чем лечь, он проверил, на месте ли отцовский медальон, и положил кинжал под подушку.

В Версале лучше быть готовым ко всему.

Продолжить чтение