Нити прошлого усадьбы Нейдгарта

Глава 1

Настя вылезла из машины и почувствовала, как заныла больная нога. Сказались два часа поездки от Нижнего Новгорода до посёлка Новый Мир, название которого звучало как издевательство. «Добро пожаловать, Настя, в Новый Мир», – пробубнила она, растирая ногу через толстую ткань джинсов. Терпков уже открывал багажник и доставал вещи.

– Ну вот, видишь, совсем неплохо, место красивое, лес прямо за усадьбой, река рядом. Купаться будешь бегать, – с наигранным энтузиазмом сказал он, таща чемоданы по дорожке.

«Осенью купаться?» – раздражённо подумала Настя, но ничего не ответила, пусть не старается, она не будет общаться с предателем. Терпков ей обещал, что, пока она помогает в конторе, её не тронут. Ещё как тронули, и он ничем не помог. Сам вызвался отвезти её в это глухое место. Как там распинался Чампасов Егор Ильич – начальник отдела 13: «Милая моя, это чудесное место, я так рад, что нам удалось его найти. Оно соответствует всем требованиям. Понимаешь, мы хотели отправить тебя в санаторий, но тебе надо учиться. Вы, люди, так мало живёте, что и год для вас большая потеря. А там ты сможешь и жить, и учиться. Два года назад усадьбу Нейдгарта восстановили и открыли там колледж. Поживёшь там, поучишься, у тебя будет диплом, а у нас время, чтобы как-то решить вопрос с Кощеевым».

Знала Настя, какой вопрос они хотят решить, чтоб она добровольно приняла силу стража и перестала сопротивляться выбранной для неё участи. Не на ту напали, Настя сделает всё, чтоб вернуться в Нижний Новгород и жить обычной жизнью.

Не будет она с Терпковым разговаривать, а то подумает, что смирилась или простила его. Настя молча пошла к дому, сжимая в руках папку с документами и стараясь сильно не хромать.

Зря Терпков восхищался, несмотря на свежий ремонт, усадьба выглядела неказисто, не спасали её ни колонны на входе, ни ажурный деревянный мезонин. Окна смотрели на прибывших людей, как больные, уставшие глаза.

Терпков проскользнул через полуоткрытые двери, поставил чемоданы в тёмном холле у лестницы и смущённо улыбнулся идущей за ним Насте.

– Ты это, звони, если что. Я примчусь, обещаю.

Настя в ответ раздражённо фыркнула, давая понять, что последним, кому она позвонит, будет хоть кто-то из отдела 13, а тем более их главный оперативник.

– Новенькая? Фамилия? – раздался холодный женский голос из темноты под лестницей. – Чемоданы поставьте в кладовой и проходи направо. Провожающие, покиньте помещение.

Настя вздрогнула, посмотрела, как Терпков вновь поднял чемоданы. Из тени появилась высокая женщина в чёрном длинном платье. Наверно, её можно было назвать красивой: стройная фигура, волосы, уложенные в аккуратный пучок, и правильное лицо, неприятно правильное, таких не должно быть у живых людей. Настя где-то читала, что у человека лицо перед самой кончиной становится симметричным. Судя по симметричности лица этой женщины, жить ей оставалось считаные минуты.

– Анастасия Смирнова, – ответил за Настю Терпков.

– Кладовая там, дверь открыта. – Указала женщина Терпкову в темноту под лестницей. – Анастасия, а тебе туда.

В этот раз тонкая ладонь с длинными, изящными пальцами легла на плечо Насти и подтолкнула в сторону высокой двустворчатой двери справа от лестницы. Настя автоматически сделала два шага вперёд, открыла створки и вошла. Внутри оказалось большое шестиугольное помещение с трёхметровыми потолками, узкими окнами, вдоль стен стояли обеденные столы, за которыми сидели будущие студенты. Все они внимательно рассматривали новоприбывшую.

– Так, осталось дождаться двоих и можно начинать, – сказала женщина в чёрном. – Анастасия, займите место за столом.

Мелькнула мысль: «Вот почему она знает, как меня зовут, а я её имя нет? Вечно от взрослых никакого уважения». Невысокая, худая Настя выглядела младше своего возраста, так что с ней взрослые обращались бесцеремонно, не утруждая себя вежливостью. Разве лишь в отделе 13 с ней разговаривали как с равной, так что она чувствовала себя настоящим сотрудником. Вот только это всё оказалось обманом, и когда пришло время, ей вновь напомнили, что Настя – бесправный ребёнок, за которого всё решают взрослые.

Настя подошла к столу, где сидел парень. Ей всегда было проще общаться с мальчишками, но коренастый и смуглый однокурсник посмотрел на Настю с брезгливым удивлением, и она прошла к следующему столу, где сидела девушка. Устроившись, Настя осознала, что понятия не имеет, на кого приехала учиться. Нет, ей, конечно, дали посмотреть буклет колледжа, но она тут же выбросила его в ближайшую мусорку в знак протеста. Настя сама хотела выбрать себе профессию, да, её пугали экзамены, но за собственный выбор можно и пострадать. Она до последнего надеялась, что Терпков что-нибудь придумает и никуда ехать не придётся.

Женщина в чёрном вышла из зала. Настя продолжила разглядывать новое место и будущих сокурсников. Девушка, сидящая с ней за столом, достала телефон и стала активно набирать текст. Настя, наблюдая за её руками, вздрогнула, заметив, что у соседки шесть пальцев на левой руке. На лишний мизинец было надето тоненькое серебряное колечко. Настя смутилась, стала рассматривать выкрашенные бледно-жёлтым стены и услышала, как хихикают за столом справа. Там уселись две девушки и что-то бурно обсуждали, одна из них тыкала пальчиком в сторону стола с парнем и смеялась. Настя почувствовала, как в кожанке и шарфе стало жарко. В углу стояли треногие вешалки, кто-то уже повесил туда плащи и куртки. Настя встала и подошла к ним, по старой привычке осторожно разворачивая шарф. Потом вспомнила, что Кисю и Касю – её любимых крыс – пришлось оставить дома, и теперь никто в её шарфе не клубочился. На глазах выступили слёзы, и Настя рывком стащила шарф и сняла куртку, повесив их на вешалку.

Дверь открылась и в комнату вошли парень и девушка, за их спинами стояла женщина в чёрном.

– Усаживайтесь. Все на месте. Начинаем вводную лекцию.

Новоприбывшая девушка была одета в длинное чёрное пальто, чёрные волосы обрамляли бледное лицо, на котором выделялись сильно подведённые чёрным глаза и такие же чёрные губы. Она прошла до стола, где сидел смуглый крепыш, и уселась, игнорируя его немое возмущение. Пришедший с ней парень немного помялся, расстёгивая джинсовую куртку, а потом прошёл за стол с двумя девушками. Как только скрипнули стулья, занятые новенькими, женщина продолжила:

– Меня зовут Елизавета Ивановна Манжен. Я куратор вашей группы, по всем вопросам о проживании и учёбе обращаться ко мне, я живу на первом этаже усадьбы. Остальные преподаватели проживают во флигеле по соседству. В этой усадьбе вы будете жить и учиться. Это наша столовая, рядом библиотека, кладовые и мой кабинет. На втором этаже находятся жилые комнаты, справа от лестницы женский корпус, слева мужской. Думаю, все достаточно взрослые и образованные, чтоб понимать, от чего случаются дети, и избегать этого. Теперь об учёбе. В нашем колледже после двух лет учёбы вы получите диплом специалиста по ритуальному сервису.

Настя сделала усилие, чтоб не выпучить глаза, но челюсть удержать не удалось. Что за издевательство? Зачем ей такой диплом? Она посмотрела на остальных, все сидели спокойно. Они что, добровольно сюда приехали учиться на такую специальность?

– Основным предметом у вас, конечно, будет менеджмент. Но вы также познакомитесь с такими направлениями работы, как похоронный агент, балсамёр, похоронный директор, крематор, оператор похоронного оборудования, цветочник, дизайнер похоронных услуг, специалист по преднамеренной смерти и специалист по управлению усыпальницами. Как видите, программа очень богатая, уникальная для нашей страны. Мы хотим выпустить высокообразованных в своей сфере владельцев похоронных контор. Не забываем об этике и праве, вы познакомитесь с юридической и этической стороной похоронного дела. Несколько слов про техническое оснащение колледжа. Недалеко отсюда находится кладбище, где был построен современный погребальный корпус с моргом, крематорием, залом прощания и мастерскими для практических занятий. Вам очень повезло с местом учёбы. Наш спонсор сам разработал этот курс и готов оплачивать ваше обучение. В прошлом году мы выпустили первую группу, сейчас здесь проживают шесть человек из второго набора. Вы наша третья группа. Ну и по дисциплине. Я буду лично за ней следить. – После этих слов по комнате пробежал холод, добравшись острыми лапками до спины Насти. – За сломанное и потерянное будут расплачиваться ваши родители или опекуны. Так, а теперь расходимся. Забирайте чемоданы, я вам сейчас выдам ключи от комнат. Подходите по очереди.

Настя с трудом выволокла чемоданы из кладовой, на одном из них лежал кожаный свёрток с запиской «Ты забыла». Настя решила рассмотреть в комнате, что ей подсунул Терпков, и убрала свёрток в чемодан.

Елизавета Ивановна ждала их у лестницы и вручала ключи. Насте достался с номером восемь. Восьмая комната оказалась последней на втором этаже у лестницы. Нумерация начиналась с мужского корпуса, там находились комнаты от первой до четвёртой.

Комната оказалась на двоих, и через минуту в неё зашла девушка, с которой Настя сидела за одним столом.

– Мы теперь соседки. Тебя как зовут?

– Варя, – сказала пришедшая и уселась на одну из кроватей, бросив рюкзак и сумку рядом. Она снова достала телефон и начала что-то набирать. Из комнаты напротив доносился смех, и Настя почувствовала, что завидует соседкам. Варя её именем не поинтересовалась, и Настя решила, что, значит, сообщать его и не нужно. Имена такая вещь, называть их кому попало не стоит.

Взгляд упал на чемоданы. Надо посмотреть, что за свёрток подсунул ей Терпков, но стоит ли делать это при соседке? Настя решила, что лучше дождаться, когда та уйдёт в душ перед сном, сейчас лучше позвонить бабушке и родителям, сказать, что всё в порядке и хорошо добралась. Разговаривать в комнате при буке Варе не хотелось. Комната неожиданно показалась удушающе маленькой, захотелось на воздух.

Настя взяла куртку и вышла в коридор. Тишина. Толстые стены и старинные дубовые двери не пропускали шума из комнат. Правда, перегородки между комнатами были тонкие, наверно, добавили при реконструкции, поделив большие залы особняка на жильё для студентов. Лестница тихо поскрипывала под ногами, а самая последняя ступенька простонала так, что Настя вздрогнула, решив, что наступила на хвост обитающей в поместье кошки. На первом этаже тускло горели два светильника у двери столовой. Настя подёргала входную дверь, та оказалась заперта.

– Как в тюрьме, – вздохнула Настя. – Ещё и на свете экономят.

Она слонялась по холлу в надежде найти место позвонить или запасной выход на улицу, который окажется открыт. В конце правого крыла нашлась лестница в подвал, перегороженная решёткой с замком, и ниша, где раньше стояла статуя или столик с вазой, а теперь лежал забытый ремонтниками мешок цемента. Разочаровавшись, Настя села на ступеньки лестницы и набрала бабушку. Потянулись долгие гудки. Бабушка не брала трубку сразу, сначала она надевала очки, внимательно изучала цифры, потом лезла за бумажной записной книжкой в карман халата и искала номер там, дождаться ответа везло тем, чей номер находился на первой странице. Номер Насти у бабушки был записан самым первым, да и знала его бабушка наизусть, поэтому ответила довольно быстро.

– Тася, ты? Я уж вся испереживалась. Устроилась? Соседи-то хорошие? Покормили вас хоть с дороги? Ты чего молчишь-то? Случилось чего?

– Бабусь, всё хорошо. Доехала нормально, не кормили, до ужина ещё полчаса, я думаю.

– Но хоть чаю-то налили с дороги? Тебя в машине-то не просквозило?

С ранних лет Настенька была окружена неустанной заботой своей бабушки. Пока родители трудились не покладая рук, именно ей приходилось присматривать за хрупкой, болезненной внучкой. Несчастные несколько дней в детском саду мгновенно оборачивались для девочки долгими неделями, проведёнными в постели. И в дальнейшем, на протяжении всех школьных лет, каждое свободное от уроков время Настя стремилась провести с любимой бабушкой. Это ещё одна причина, почему Настя не хотела уезжать из Нижнего, совсем недавно бабушке исполнилось семьдесят пять, и здоровье стало её подводить. С делами ей помогала Настя, убиралась, ходила в магазин, вовремя покупала прописанные кардиологом лекарства. Как-то Настя не выдержала и воспользовалась даром. Особым образом прикрыла глаза, и мир вокруг оплели разноцветные нити, составив простые и сложные узоры. Нить бабушки оказалась тонкой и выцветшей и выглядела так, словно оборвётся в любой момент. «Если бабушка без меня умрёт. Вы все у меня пожалеете!»

– Глушь тут, конечно. Усадьба небольшая, на краю поселка. А занятия, кажется, будут интересными.

Настя сказала это, чтоб не расстраивать бабушку, но потом прислушалась к собственным чувствам и поняла, ей действительно интересно. Чем-то сухой доклад Елизаветы Ивановны зацепил, возможно, сработал эффект неожиданности, но Насте захотелось узнать о той стороне жизни, о которой она думала с ужасом, когда вспоминала о совсем тонкой нити жизни самого любимого человека.

– Ну и ладно, ну и хорошо, – обрадовалась бабушка. – Воздух свежий, учёба интересная, друзей найдёшь. Ты звони почаще, не забывай нас.

– Ну что ты говоришь, бабусь. Конечно, буду каждый день звонить. Вот сейчас родителям наберу.

– Конечно, они тоже, поди, волнуются.

Настя попрощалась, ещё пару раз пообещав хорошо кушать, высыпаться и обязательно звонить. С родителями говорить не хотелось, они точно не волновались. Два года назад у Насти появился братик Ванечка, и всё внимание мамы и папы переключилось на него. Вот уж кого не отсылали к бабушке, а уделяли всё свободное время, мама с нервным вздохом говорила: «Через год Ванечку в садик отдавать. Нет, не смогу. Как я его брошу и на работу выйду? Он такой маленький». «Увольняйся, конечно», – поддакивал отец. А Настя молчала, не напоминая маме, что та вышла на работу, когда ей исполнился год. Она любила брата, но понимала, что и так небрежная забота родителей о ней теперь и вовсе сойдёт на нет.

Мама ответила сразу.

– Вот только Ванечку уложила, – послышался упрёк «ты не вовремя» в материнском голосе. – Ты добралась уже?

– Да, комнату дали, сейчас ужин, потом вещи разложу.

– Молодец, ну, учись, старайся. Если что, звони. Если вещи какие забыла или что купить и привезти, звони. Денег мы тебе перевели. Если не хватит, ещё положим, – протараторила мама, в трубку слышно было, как гремит посуда.

– Целую Ванечку и папу, – пробормотала Настя, понимая, что маме болтать с ней некогда.

– Да-да, передам.

В трубке зазвучали гудки. Настя убрала телефон и поднялась со ступеней. Тишину усадьбы нарушил тяжёлый, низкий гул колокола. Сверху раздались голоса, и на лестнице зазвучали шаги. Спускалась Елизавета Ивановна, за ней следовали студенты.

– А вот и наша потеряшка. Сбежала курить? – Елизавета Ивановна брезгливо принюхалась.

– Нет, я родителям звонила.

Слова прозвучали как оправдание.

– Курить на улице, там есть оборудованная площадка.

– Дверь заперта, – ответила Настя и поняла, что этой фразой убедила Елизавету Ивановну в своём курении.

– Не может быть. Двери у нас запирают только после одиннадцати вечера.

Елизавета Ивановна подошла к входной двери и дёрнула ручку, створка легко открылась. Раздались смешки. Настя покраснела, за одну минуту она для всех стала курящей врушкой. После такого завести друзей будет не так-то просто.

– Колокол звонил к ужину. Пойдёмте.

Настя зашла в столовую последней и быстро села одна за крайний стол. Народу прибавилось, к первогодкам присоединился второй курс. «Старики» показались Насте бледными и тихими, сели за два стола, три девушки за один, три парня за другой. От разглядывания пришлось отвлечься и сходить за едой к стойке буфета в соседнем со столовой небольшом помещении. На ужин дали макароны и куриную котлету. У раздачи стоял столик с разными бутылками: кетчуп, майонез, горчица. Рядом лежали хлеб, соль и перец. В углу отдельно стоял титан с горячей водой и кружки, на подносе лежали пакетики с чаем и кофе три в одном. «Да-а, небогато, – подумала Настя, поливая макароны кетчупом. – А я-то мечтала, что кормить будут в соответствии с окружением: рябчики, артишоки. А тут даже на Хогвартс не тянет».

Когда она вернулась в столовую, за её столом сидела одна из второкурсниц. Опустив голову, она рассматривала линии на деревянной столешнице. Когда под Настей скрипнул стул, девушка вздрогнула, рассеянно заморгала. Посмотрев на Настю, тяжело поднялась и вышла из столовой.

– Больные они тут все какие-то, – пробурчала Настя и с трудом подавила желание посмотреть на нить этой девушки.

После ужина все разбрелись по комнатам, Настя спряталась в тени лестницы и, когда все разошлись, подошла к входной двери, та оказалась заперта.

– Заперли? Не судьба нам на свежем воздухе покурить, – раздался голос с лестницы.

– Я не курю, – автоматически ответила Настя, а потом сообразила, что кто-то видел её попытки открыть дверь.

– Да и я не курю, курить вредно. А Манжета врала, что они после одиннадцати только запирают. Боятся, что мы в первый день разбежимся, – сказала, выходя на свет, девушка. Одна из новеньких, что делила комнату с хохотушкой. – Но сбежать уже куда-то хочется. Соседка ни на минуту не затыкается. Меня Соня зовут. А тебя?

Настя поняла: кличку Манжета Соня дала Елизавете Ивановне Манжен. Слишком созвучно, чтоб не воспользоваться. Новая знакомая начала ей нравиться. Высокая, с худым длинным лицом, некрасивая, но с какими-то бесенятами в больших карих глазах. Возможно, издевательство преподавательницы подарило Насте новую подругу.

– Я Настя. А я думала, вы с ней хорошо знакомы, сидели вместе, болтали.

– Первый раз её вижу, – сказала Соня. – Алиса сразу ко мне уселась за стол и начала болтать. Я люблю поговорить, но у всего должна быть мера.

– А моя соседка молчит, теперь понимаю, что этому следует радоваться. – Улыбнулась Настя.

– Завтра надо организовать вечеринку после занятий, чтоб познакомиться. Перезнакомимся, будет попроще. Пойдём завтра в Новый Мир и закупимся всяким. Надо только деньги со всех собрать.

– А ты думаешь, все согласятся?

– Куда они денутся. – Отмахнулась Соня.

Из темноты за лестницей совершенно беззвучно выплыла Елизавета Ивановна, заставив девушек синхронно ойкнуть.

– Здесь курить нельзя, – сказала она строго. – Анастасия, я вам это уже говорила, хотите, чтоб сообщили о вашем неподобающем поведении родителям? Соня, я шла за вами, пройдём в мой кабинет. Судя по всему, вы снова следуете дурному примеру.

Насте очень не хотелось снова оправдываться, а тем более извиняться за то, что не делала. Она кивнула Соне, хоть ей и не хотелось оставлять новую знакомую на растерзание Манжете, и молча пошла наверх в свою комнату. Позади раздалось:

– Какая невоспитанность.

В комнате царил хаос, Варя разбросала вещи, вытащив их из сумок, и снова сидела в телефоне. Настя достала из чемодана пижаму и сумку с банными принадлежностями, после чего задвинула чемоданы под кровать, отложив их разбор до завтра. Перед сном соседка ушла в ванную, и Настя наконец смогла достать свёрток Терпкова. Размотав тряпку, она увидела чёрный блеск лезвия. Это оказался серп. После битвы на Калиновом мосту артефакт, доставшийся ей от Кощеева, забрали в хранилище. Терпков что, думал, будто Настя расчувствуется, увидев своё оружие, примет силу и уйдёт сидеть на границу миров в лес? Нет, она сделает всё, чтоб вернуться домой. Докажет, что силы в ней больше нет, чтоб прожить настоящую человеческую жизнь. Серп Настя затолкала на дно чемодана. Появилась мысль выбросить оружие в реку или отправить по почте обратно в Нижний.

Вечер прошёл тихо. Настя подумала, что стоило взять с собой ноутбук и читалку, наверно, надо позвонить и попросить родителей привезти. Она думала, что Соня заглянет к ней после визита к Манжете, но такого не случилось. Идти и навязываться не хотелось, да и за стеной стало тихо, никто не болтал и не смеялся.

Уснуть на новом месте никак не удавалось. Матрас казался жёстким, а подушка слишком мягкой. Под одеялом жарко, а без него по ногам полз влажный осенний холод. Больше всего раздражали непривычные звуки усадьбы: здание ёжилось и стонало на осеннем ветру, тяжело вздыхало над своей долей. Не выдержав, Настя встала и подошла к окну. Тонкий серп месяца освещал парк, подступающий к этому крылу усадьбы. Ещё почти летняя листва отсвечивала мертвенно-зелёным в холодном свете. Чёрные корявые стволы лип тянулись, как водоросли со дна, к единственному лучику света. Настя почувствовала, как от стекла повеяло холодом. Хотелось чаю, который бы согрел замёрзшие пальцы и душу. Такой чай, какой пила у бабушки, с мятой или шиповником. Но горячая вода была только в столовой, да и заварки в чемодан не положила… Настя решила вернуться в постель, и тут краем глаза заметила движение в парке. Белая длинная фигура, не понятно – мужская или женская, прихрамывая, брела средь старых лип. Месяц светил слишком слабо, чтоб разобрать, кто это. Неожиданно фигура остановилась и подняла голову. Чужой, изучающий взгляд царапнул кожу, заставив Настю отпрыгнуть от окна.

Глава 2

Светлый березняк кончился, над головой плотно сплелись ветви старых дубов. Тася покрутила головой, но не увидела бабушку.

– Ау! Бабушка!

Никто не ответил, Тася обернулась, березняк пропал, позади оказалась всё та же дубрава. Под ногой захрустели жёлуди. Тася всё-таки пошла обратно, крича срывающимся голосом «Бабушка!», пока не опомнилась и не вытащила телефон. Связи не было, последняя палочка мигнула, и на экране осталась пустая рамка треугольника. Сердце тревожно ёкнуло, и пальцы заледенели. Для Таси это был первый поход в лес за грибами, до этого она считала, что с телефоном невозможно потеряться. Бабушка её, конечно, предупредила, чтобы далеко не отходила и всегда отзывалась, Тася так вначале и делала.

Они шли между берёз, в зелёной листве которых уже появились золотые пряди, над головой было пронзительно голубое небо с белыми нитями облаков. Пахло грибами, и скоро бабушка показала Тасе первую находку.

– Вот такие собирай, шляпка чтоб тёмно-красная или коричневая, а под шляпкой вот, смотри чего, – сказала бабушка, – это подосиновик, а с коричневой – подберёзовики. Если повезёт, то и белых найдём, у них ножка потолще и белая. Ты его понюхай, поганки по-другому пахнут, противно. Главное – в рот ничего не тяни. Если не знаешь, какой гриб, мне покажи или брось в корзинку, потом разберёмся.

После этого бабушка отломала себе длинную палку и пошла в глубь рощи, расшвыривая листву под деревьями. Тася шла рядом, с любопытством осматриваясь по сторонам, пока не споткнулась о большой красивый гриб, по виду точно съедобный. Тася добежала до бабушки и показала свою добычу.

– Ой, какой хороший. Белый! Ты молодец. Рядом поищи, они кучками растут.

Рядом действительно оказался ещё один, через пару шагов ещё. Забыв обо всём, Тася внимательно вглядывалась в опавшую листву. Скоро небольшое ведёрко наполнилось грибами. Вот только стало понятно, что бабушки рядом нет.

Тася прислушалась, вдали кто-то кричал: «А-а-ася-я-я». Радостно она бросилась вперёд, уже предвкушая, как покажет бабушке полное ведёрко белых. Но чем дальше, тем темнее становилось, дубы росли всё ближе друг к другу, переплетаясь ветками и корнями, через которые приходилось постоянно переступать. Голос звучал всё ближе, но Тасе стало казаться, что это кричит какая-то птица, а совсем не бабушка. Нога зацепилась за корень, и Тася упала, ведёрко улетело в сторону, грибы рассы́пались веером по мху. Стало обидно и больно. Ведро Тася оставила лежать и, размазывая слёзы, пошла вперёд, уже не надеясь выйти из леса. Деревья расступились, и впереди на поляне показалась избушка на больших столбах, вокруг которой рос огород, окружённый редким частоколом из настроганных кольев. Тася росла начитанной девочкой и знала сказки о Бабе-Яге. Заметив на одном из кольев череп, она собиралась развернуться и бежать обратно, но здесь вспомнила, что учится во втором классе и верить в детские сказки глупо, а вот потеряться и умереть в лесу от голода очень просто. К тому же череп висел нечеловеческий, а Тасе хотелось пить.

Она подошла к дому и увидела рядом брошенную деревянную лестницу. Пришлось подставить и забраться наверх. Дверь оказалась открытой, а внутри темно, в маленькие прорези окон под потолком попадало слишком мало света. В избушке пахло старостью и горечью трав, словно у бабушки на антресоли, где она перекладывала свои старые платья листьями герани и пачками нюхательного табака от моли. Бо́льшую часть комнаты занимала печь. За печью стояли стол и лавка, накрытая полосатым половиком, в углу сундук, в котором могли бы спокойно поместиться две Таси вместе с бабушкой.

С печи раздался надрывный кашель, и что-то зашуршало. Тася собралась с духом, встала на лавку рядом с печкой и заглянула за занавеску. На неё смотрела древняя старушка. Таких старых Тася видела только по телевизору, где показывали передачи про долгожителей. Старушка выглядела настоящим скелетом, обтянутым кожей. Сухие тонкие веки с трудом открылись, и на Тасю посмотрели блёклые карие глаза, затянутые плёнкой.

– Дождалась, – выдохнула старушка и потянула к девочке костлявую руку с длинными, загнутыми когтями.

Настя вздрогнула и проснулась. Сон-воспоминание отступил, заставив бешено биться сердце. Последний раз воспоминание про дом Яги снилось в детстве, накатывая каждую ночь мутным тревожным кошмаром. Сегодня сон ощущался настоящим, реальным. Настя подумала, что это из-за ночного видения призрака в парке. Может, дар даёт понять, что так просто не сдастся, а близость леса усиливает его влияние.

Полтела занемело, и Настя с трудом села на кровати. Соседки в комнате не оказалось. Телефон показал семь часов. По усадьбе разнёсся низкий, тяжёлый гул колокола.

– Ну и будильник у них, – вздохнула Настя, поднимаясь. Нужно успеть сходить в душ до завтрака.

Расписание жизни в усадьбе висело около лестницы. Завтрак в девять, и в девять тридцать первое занятие. Душ в конце коридора, около него стояла очередь из трёх человек. Столько же толпилось у туалета. Соня помахала Насте рукой, рядом опять хихикала Алиса. Парни с их курса стояли мрачные по разным углам от дверей душа.

– Могли бы и два душа сделать, а лучше три, про туалет я молчу, – сказала Соня, пропуская Алису в душ. – Пусть идёт первая, хоть в тишине поболтаем.

– На первом этаже есть два туалета, – сказала Настя.

– Там старшаки, они здесь стоять не стали, – пожала плечами Соня.

Как призрак, в конце коридора появилась Манжета. Осмотрев студентов, поморщилась и заявила:

– Собирайтесь быстрее, вас ждут на складе. Выдадут форму.

Отдав приказ, куратор скрылась.

– Форму? Фу-у, мы что, школьники? – сказала Соня. – Не буду я носить форму.

– Странно, они, наверно, думают, что в элитном колледже должна быть форма, – сказала Настя. – Амбиции.

Дело оказалось совсем в другом. Небольшой склад располагался во флигеле, где жили преподаватели. Большое прямоугольное помещение со стеллажами, на которых лежало самое разное. Настя усмотрела матрасы, пару гробов, заваленных большими чёрными мешками и коробками с надписью «хрупкое». Здесь же стояли самые обычные канистры с жидким мылом, упаковки туалетной бумаги и швабры.

– Форма у вас не для красоты! – заявил старичок, заведующий складом. – Это ваша рабочая одежда. Ваша будущая профессия предполагает, что вы будете выглядеть соответственно печальному случаю. Так что привыкайте носить костюм. К тому же многие из обязанностей предполагают контакт с мёртвым телом, не думаю, что вам будет приятно носить в быту одежду, которая прошла через такое. Выдаём раз в полгода, относитесь аккуратно.

Настя получила пакет с формой. Это оказался пиджак оксфорд и прямая юбка ниже колена. Цвет, как и ожидалось, был чёрный, из украшений лишь серебристый глаз на лацкане.

– Почему глаз? – удивилась Настя, рассматривая значок.

– А ты что хотела? Гроб или череп? – рассмеялась Соня.

– Я бы хотела череп, – раздался позади них голос.

Пока они рассматривали форму, стоя около комнаты Насти, к ним подошла девушка в чёрном. Та, что выглядела как гот.

– Да и юбки такой длины я не люблю. Как думаете, можно надеть свою?

– Думаю, вся твоя одежда подходит, – сказала Соня, осматривая однокурсницу. – Тебя как зовут? Я Соня, а это Настя.

– Дара. Знаете расписание занятий?

– Думаю, скоро узнаем. Пойдёмте лучше завтракать, надеюсь, это не манка, ненавижу манку. У нас в… Дома её часто на завтрак варили, наелась, – сказала Соня.

Завтрак оказался скромным: молочная рисовая каша, яйцо и кусок хлеба с маслом. Настя подумала, что еда сильно напоминает больничную. Настроение после такого завтрака стало ещё тоскливее. До начала первой пары все вернулись в комнаты и переоделись. Форма оказалась великовата, особенно пиджак. Настя в зеркальной дверке шкафа-купе, стоящего в комнате, напоминала себе ворону. Тонкие, худые ноги нелепо торчали из-под чёрной юбки, заставляя грустить о лежащих на кровати джинсах. Да и скрывать больную ногу в тонких колготках невозможно, что очень расстраивало. Варя переоделась быстро, не отрывая взгляда от экрана телефона. Похоже, её не волновало, как она выглядит в костюме. Зато Настя поняла, что не только ей костюм не идёт. Полноватая и низкая Варя в нём превратилась в председательницу сельсовета из старых фильмов, которые любила смотреть бабушка. Не хватало только цветастого платка на голову.

Впрочем, долго рассматривать себя не пришлось. Низко загудел колокол, и они отправились на своё первое занятие. Манжета проводила их в аудиторию, где будут проходить теоретические лекции. Кабинет оказался небольшой комнатой с четырьмя партами, по две в ряд. Соня тут же потащила Настю ко второй парте у окна. Брошенная ей Алиса села с Варей за вторую парту в соседнем ряду. Крепыш уселся один, Дара села со вторым парнем за парту впереди Насти.

В кабинет зашёл высокий мужчина лет тридцати в строгом деловом костюме.

– Здравствуйте. Меня зовут Алексей Борисович. Рад приветствовать вас на нашем первом занятии. Я буду у вас преподавать менеджмент, и встречаться мы с вами станем часто, как только у вас закончатся общеобразовательные предметы: литература, философия, история, алгебра. Сегодня у нас введение в предмет.

Настя тяжело вздохнула и открыла тетрадь. Соня толкнула её под локоть и вытаращила глаза в сторону, записывающего на доске название занятия преподавателя.

– Красавчик, – прошипела Соня. – Скажи?

– Ну, не знаю. Он старый, раньше, наверно, красивый был.

Соня закатила глаза.

– Ничего ты в мужчинах не понимаешь. Думаю, ещё и умный, раз его взяли сюда вести предмет.

– И богатый, – раздался голос Алисы с соседней парты.

– С чего взяла?

– Часы, ботинки, – пожала плечами Алиса. – У моего…

– Ну, всё, поняли мы, – Соня отмахнулась от Алисы.

Насте показалась, что Соня перегибает палку с таким отношением к соседке. Хотя, может, Алиса действительно успела заговорить беднягу до смерти.

Разговоры пришлось прекратить: Алексей Борисович повернулся и начал диктовать лекцию. Настя не привыкла так быстро и много писать, через двадцать минут выдохлась и сбилась. Разминая затёкшую руку, Настя пыталась понять, что же такого красивого рассмотрела Соня в Алексее Борисовиче. Хотя не только она, Варя и Алиса тоже не спускали глаз с преподавателя и краснели, когда тот подходил к их парте. Настя ничего особенного в Алексее Борисовиче за занятие так и не рассмотрела. Обычный мужчина: тёмно-русые волосы, аккуратно уложенная стрижка британка, глаза выцветшего голубого цвета, прямой нос и приподнятый с одной стороны уголок губ, придающий выражению лица оттенок презрения к окружающему. Встретившись с преподавателем взглядом, Настя почувствовала что-то знакомое: ощущение лёгкой тошноты и холода где-то под сердцем. Понаблюдав, как на перемене Алексей Борисович отвечает на вопросы обступивших его студенток, Настя с трудом сдержалась, чтоб не прикрыть глаза и не посмотреть на нить этого мужчины. Чтоб избежать соблазна, она вышла в коридор и встала у окна. На улице совсем по-летнему светило солнце, обещая тёплое бабье лето.

– Ну что, давай сегодня на разведку в Новый Мир? – спросила подошедшая к ней Соня. – К тому же сегодня ещё пара истории, и мы свободны.

Историю вела невзрачная женщина: сутулая, с тёмными кругами под глазами. Серый брючный костюм сидел на ней мешком. Невыносимо однотонным голосом она бубнила лекцию, не поднимая головы от учебника. Настя решила не писать, зачем, если такой же учебник наверняка есть в библиотеке. Соня сидела рядом и с мечтательным видом рисовала в тетради завитушки. Алиса радостно рассказывала Варе о своей работе в конюшне летом и любимом коне Зевсе, не смущаясь, что говорит громче преподавательницы. Занятие прошло спокойно, после чего все дружно отправились на обед в столовую. В этот раз старшекурсники выглядели поживее, и в зале стоял гул голосов и звяканье посуды. Настя доедала картофельное пюре, когда Соня вскочила и заявила:

– Всё, хватит, пошли. Смотреть не могу, как ты ешь эту жижу. У меня уже ломка без чипсов началась.

Они оделись и отправились в магазин. Дверь оказалась открыта, и Настя с чувством птицы, выпущенной из клетки, перешагнула через порог.

Новый Мир ничем новым не порадовал, они прошли мимо флигеля, пары двухэтажных сталинок, райпо, почты и медпункта. Всё выглядело старым и поцарапанным песком времени, всё это напомнило Насте «Серый мир», где её дожидалась верная ступа. На перекрёстке с улицей Мира нашли маленький продуктовый магазин. Точнее, это был киоск с навесом.

– Да-а, что-то плохо тут с выбором. Там дальше ещё магазин есть побольше, мы проезжали мимо, – сказала Соня. – Слушай, а у тебя деньги есть? А то я торопилась и забыла.

Деньги были, мама перевела на карточку, а бабушка сунула бумажные две тысячи. Они прошли до следующего магазина, перед ними туда вошла пожилая женщина с девочкой. Женщина попросила хлеба и макарон, девочка канючила, выпрашивая чупа-чупс. Настя с Соней стали рассматривать ассортимент: чипсы нескольких видов, шоколад, лимонад в больших бутылках. Заметив, что они рассматривают витрины, продавщица спросила:

– Вы вроде ненашенские. Туристки?

– Нет, мы из колледжа.

В магазине воцарилось молчание. Девочка перестала канючить и спряталась за бабушку. Покупательница быстро отдала деньги и, забрав продукты, потянула девочку на выход.

– Чего вам? – грубо спросила продавщица, когда женщина с девочкой вышли.

– Нам две большие пачки чипсов с сыром и беконом, ещё две бутылки колы, – не обращая внимания на тон продавщицы, заявила Соня.

Когда они уходили, Насте показалось, что за спиной прозвучал облегчённый вздох.

– Мне кажется, тут не любят студентов, – сказала Настя, когда они подошли к усадьбе.

– Пофиг, нам-то что до местных. – Соня посмотрела на усадьбу и скривилась. – Не хочу возвращаться, сейчас опять запрут, и не выйдешь больше. Давай туда.

Она указала на старый парк. Настя вздрогнула, вспомнив жуткую фигуру, скрывшуюся между лип, и взгляд. С другой стороны, может, стоит сходить? Убедиться при свете дня, что ничего страшного тут нет и никакие призраки меж деревьев не бродят. Настя видела существ и пострашнее обычных призраков, чего ей бояться.

– Там должна быть тропинка к реке. Пошли.

Парк спускался к реке, девушки шли по крутой тропинке, вдоль которой росли старые липы. На солнце набежали тучки, и скоро всё небо заволокло серой мглой. Когда они вышли к реке, серость неба пропитала весь мир вокруг, лишив ярких красок. Они остановились на обрыве, река тонкой вертлявой змеёй изгибалась петлёй внизу, со склона к ней тянулись змеёныши, рождённые родниками, бьющими из высокого склона. На другой стороне реки виднелись дома и высокая колокольня.

– Погода испортилась. А я думала, мы тут пикник сейчас устроим, посидим, – сказала Соня, осматривая берег. – Знаешь, как называется этот изгиб Пьяны? Чёртов поворот.

Настя почувствовала, как заныла больная нога, предсказывая дождь и холод. Она смотрела на открывающийся простор, и возвращаться в усадьбу не хотелось, но выбора не осталось, когда первая капля холодного дождя обидно тюкнула Настю по носу.

– Пойдём, – тихо сказала Настя и медленно пошла назад, чувствуя, как с каждым шагом всё больше немеет нога.

В усадьбе было тихо, занятия закончились, и все разбрелись по комнатам в ожидании ужина. Впрочем, на втором этаже у лестницы задумчиво стояла Дара, рассматривая телефон в руках.

– Чего грустишь? – сказала Соня, проходя мимо. – Пошли к Насте в комнату. Чипсы есть, угощаем.

– Пойдёмте лучше ко мне, я одна живу, – сказала Дара, – места побольше.

– И меня возьмите, – раздался жизнерадостный голос рядом.

Девушки повернулись и уставились на одногруппника, вышедшего в коридор из своей комнаты.

– Ну чего вы. Обещаю, буду вести себя примерно. Не представляете, Артур, мой сосед, меня боится и, похоже, думает, что я из этих.

– Из этих?

– Ну, голубых, – пожал плечами парень.

Настя посмотрела на рубашку парня, ярко-зелёную, разрисованную огромными розами, и короткие жёлтые шорты. Действительно, домашняя одежда, не совсем подходящая для сурового пацана.

– А ты не такой? – хитро спросила Соня, демонстративно разглядывая крупный кулон с фурией Беззубиком на груди парня.

– Я нормальный, понятия не имею, почему Артур так решил. Меня, кстати, Влад зовут. Ну что, девчонки, возьмите меня?

Влад подмигнул Даре, та закатила глаза и отправилась в сторону своей комнаты. Все двинулись следом.

У Дары, как и в комнате Насти, стояло две кровати, письменный стол и большой шкаф-купе. Настя подумала, что по одному столу в комнату мало, придётся очередь занимать для выполнения письменных работ. Хотя на первом этаже есть библиотека, там тоже можно заниматься.

Соня уселась на пустующую кровать, Настя пристроилась рядом. Дара села на свою койку, указав Владу на стул, когда тот попытался сесть рядом с ней.

– Ну что, поздравляю вас всех с первым учебным днём, – начала Соня, голосом подражая холодному тону Манжеты. – Нет ли желания у вас, благородные господа, устроить праздник по такому случаю? Предлагаю скинуться и устроить… М-м-м…

– Нам алкоголь не продадут, – тяжело вздохнул Влад.

– Так, а что здесь ещё никому восемнадцать не исполнилось?

Все переглянулись. Настя отметила восемнадцатилетие за две недели до приезда в усадьбу, но говорить об этом не стала. Идти в сельский магазин и покупать водку или пиво, а другого в посёлке точно ничего не было, ей не хотелось. Хватит того, что все считают её курящей. Стоит попасться Манжете с бутылкой, и тогда звонок родителям от администрации обеспечен. Трудно представить, как расстроится бабушка после такого, а ей нельзя волноваться. К тому же непонятно, как сложно станет контролировать дар, если опьянеешь.

– Ну и ладно, купим колу, чипсов и сухариков и пожрать чего-нибудь нормального, меня все эти паровые котлеты с кашей и макаронами в уныние приводят, – продолжила Соня нормальным голосом, когда никто не выразил желание покупать алкоголь. – Мы сегодня с Настей совершили разведку и прикупили всякого чуть-чуть. Давай, Стеша, делись! Порадуемся.

– У меня только одна чашка, – пожала плечами Дара. – А мы не настолько знакомы, чтоб пить из одной бутылки.

– Давайте быстро сбегаем за чашками, – сказала Соня.

Пришлось возвращаться в комнату. Варя подняла голову от смартфона, посмотрела на Настю. Почему-то стало стыдно, что она не позвала соседку посидеть со всеми.

– Ты же Настя? Да? – неожиданно спросила Варя.

– М-м. Да. А что? Прости, я тороплюсь, – сказала Настя, открывая дверь.

– А у тебя интернет работает?

– Не знаю, – удивилась Настя вопросу. – Приду, проверю.

Все вернулись в комнату и уселись на полу, Настя достала из пакета бутылки лимонада и чипсы. Через пару минут хруста настроение у компании стало повеселее.

– Удивительно, не ожидала встретить тут нормальных людей. Думала, учёба – тоска будет, – сказала Соня, прожевав горсть чипсов.

– Почему? – удивилась Дара.

– Ну, кто-то добровольно на такое учиться будет?

– Например, я. Как увидела сюда набор, сразу подала заявление. Думаю, смерть – это самое важное. Мы случайно появляемся в этом мире, но к уходу из него надо готовиться осознанно.

– Ну, по тебе и видно, что твоя тема. Ты же готка?

– Ну-у, не совсем. Я не вхожу в сообщество, да и музыку другую люблю. Я себя считаю дарк викканткой.

– Кем? – удивился Влад.

– Долго объяснять, – отмахнулась Дара.

– Ведьма она, – сказала Настя, – если по-простому.

– А ты в теме? – теперь уже удивилась Дара, привыкшая всех шокировать своим самоопределением.

– Ну, читала кое-что…

На самом деле, Настя проштудировала всё, что удалось найти по магии и особенно природному направлению в надежде найти способ избежать наследства Бабы-Яги. Опять возникло желание воспользоваться даром и посмотреть нить сокурсницы, а что, если у той действительно есть силы, и Насте будет с кем обсудить свою проблему. Вдруг Дара сможет ей помочь или что-то подсказать. Сейчас, впрочем, было не место и не время для такого.

– Сонь, а ты как же тогда сюда попала? – спросил Влад. – Если не ждала никого нормального.

– Отец, у него бизнес похоронный, вот решил подготовить себе смену. Ну, я, в принципе, не против, дело доходное. Но у вас же не так?

– Я просто из дома сбежал. Родаки хотели в военную академию пристроить, а это точно не моё. А сюда ничего сдавать не пришлось, просто собеседование.

– Проблемы с учёбой?

– Вроде того, – смутился Влад.

– А ты, Насть?

– Со здоровьем проблема, генетическое заболевание. Рекомендовали в лесу жить, ближе к природе.

– Ого, с лёгкими, что ль?

– Со всем организмом в целом, – невесело усмехнулась Настя.

Усыхающая нога сильно её тревожила, что, если, несмотря на отказ от силы, процесс не остановится? Она и так не красотка, а с ногой из мира мёртвых, кто её полюбит?

Дверь резко открылась. На пороге появилась Манжета, осмотрела комнату и заявила:

– Распивать спиртные напитки запрещено.

– У нас лимонад, – пискнула Соня.

– Разойдитесь по своим комнатам. Анастасия, вам второе замечание. Соня, пошли со мной.

Настя вернулась в комнату и раздражённо плюхнулась на кровать. Варя опять пялилась в телефон, похоже, интернет заработал. До ужина оставалось полчаса, накатило серое марево тоски. Надо попросить привезти ноут и читалку, да и для занятий пригодится. Настя набрала маме.

– Привет. Как вы?

– Ой, как хорошо, что позвонила, – ответила мама. – А то бабушка тебе днём звонила и не дозвонилась, но я успокоила, сказала, что ты на занятиях сидишь. Ты уж не расстраивай бабушку, бери трубку.

– Странно, у меня нет пропущенных. Я сейчас ей позвоню, извинюсь.

Настя подумала, что в это время они гуляли около реки, возможно, там связи не было.

– Мам, а можно мне привезти ноут? И читалку?

– А ты его там не сломаешь? Дорогая всё-таки вещь, – с сомнением проговорила мама, на заднем плане что-то с грохотом упало. Ванечка, по своему обыкновению, громил квартиру. – Ладно, только через недельку к тебе сможем вырваться. Ванечка приболел, выздоровеет, и к тебе съездим.

Настя передала привет папе и брату и попрощалась, нужно позвонить бабушке и успокоить.

– Вот она, пропащая моя, – обиженно ответила на её звонок бабушка.

– Бабуль, у нас здесь перебои со связью. Извини.

– Ну-ну. Ну, как первый день учёбы?

– Всё хорошо. Нам форму выдали.

– Вот славно. А я чего звонила, у нас тут у тёти Вали вчера внук приехал, Стасик. Помнишь? Так он тебе привет передавал.

Разговор с бабушкой затянулся до начала ужина. Пообещав звонить, Настя отправилась в столовую.

Дождь вылизывал стекло. Варя заснула, уронив телефон на грудь. Настя лежала и смотрела в темноту. Засыпать было страшно, вдруг видения прошлого вернутся. В тишине Насте послышалось, что по коридору мимо их комнаты кто-то прошёл, а внизу протяжно всхлипнула последняя ступенька лестницы.

Глава 3

Свет в комнате моргнул, Настя отложила ручку и открыла ящик стола, где лежали принесённые в усадьбу контрабандой свечи и зажигалка. Свет моргнул снова и погас, комната погрузилась в сумрак, лишь отсвет телефона мёртвым пятном освещал лицо Вари.

– Опять! – завопила Варя и выключила экран. – Да сколько можно!

Настя её понимала, последнее время отключения света стали частыми, а вот восстанавливали его долго. Звонили электрику в посёлок, тот приходил с ключами от щитка и переключал рубильник автомата. В выходные и после рабочего дня ждать приходилось по несколько часов. Своего электрика в колледже не было, а посторонних к электрощиту не пускали. Настя зажгла свечу и посмотрела на дрогнувшее пятно света и метнувшиеся к углам тени. Когда отключили свет первый раз, все светили себе фонариком на телефоне. Вот только телефон быстро терял заряд и умирал, так что Дара предложила прикупить на такой случай свечей и незаметно пронести в усадьбу. Свечи держали в тайне, все понимали, что пожарная служба пришла бы от такого в ужас, а Манжету хватил бы удар. Впрочем, по коридорам и в туалет все ходили с купленными электрическими фонариками, вот только в посёлке продавались китайские, которые очень быстро выходили из строя, а ещё любили гаснуть в самый неподходящий момент, так что свечи на их фоне выглядели надёжнее. Настя зажгла вторую свечу для Вари и посмотрела в окно. Там шёл снег. Огромные пушистые хлопья плавно кружили под лучом фонаря у дороги.

– Варь, смотри, первый снег.

– Да пофиг, – раздражённо ответила соседка. – Насмотримся на него ещё за зиму. Чёрт, связь опять пропала. Знала бы, что здесь такая фигня, ни за что бы не поехала.

– Старое здание, стены толстые, сигнал плохо проходит, да и вышка, наверно, далеко. А электричество, может, сэкономили и не поменяли проводку, – предположила Настя, хотя Варя уже вышла из комнаты в поисках сети и не слушала её.

Да, перебои со связью случались каждый день. Настя предупредила родителей, что может быть не в сети, чтоб они не переживали. В остальном учёба шла нормально. Обычные занятия. Из спецпредметов пока был только менеджмент, и то основные понятия, без нюансов похоронного бизнеса.

Беспокоило немного поведение Сони: она активно преследовала Алексея Борисовича, караулила его после занятий и около флигеля, где жили преподаватели. Впрочем, вмешиваться в личную жизнь новой знакомой Настя не собиралась. Всегда есть девушки, влюблённые в преподавателей, ничего в этом страшного нет. Да и Соня, несмотря на свою дружелюбность, раздражала, во всех её поступках Настя ощущала какую-то излишнюю театральность. Первые недели Настя не придавала этому значения, многие в начале знакомства ведут себя неестественно, но спустя месяц поняла, что Соня всегда такая. Настя в душе обрадовалась, когда Соня переключила внимание на преподавателя. Жить стало спокойнее, никто не дёргал во время обеда и на переменах, не рассказывал о жизни в богатом доме и отличной учёбе в школе, не занимал деньги на покупку чипсов. Настя последний месяц чаще общалась с Дарой, та действительно довольно много знала о неовикканстве, его ритуалах и с удовольствием делилась знаниями. Они организовали в комнате Дары алтарь и подготовили его к Самайну, насобирав в парке диких плодов шиповника, боярышника и китайки, и часто обсуждали приближающуюся ночь духов и дары, которые можно принести мёртвым. Влад, который почти всегда сидел в комнате Дары, в такие моменты демонстративно зевал и включал читалку. Разок Настя заглянула в список книг, ожидая увидеть фантастику или детективы, но там оказались учебники по криминалистике, выживанию, боевым искусствам, медицине и много чему ещё. Вечерами после девяти вечера втайне от Манжеты все первокурсники собирались у Дары и ели чипсы, даже Варя откладывала в сторону телефон, а Алиса замолкала, пока ела.

Дистанцию держал разве что Артур. Поглядывал на однокурсников свысока, игнорировал посиделки и поговорил с Настей всего один раз в конце сентября.

Они обедали, Артур доел суп и пошёл ставить тарелку. Насте надоело давиться сухой котлетой, и она решила налить чаю, но по дороге к бойлеру её грубо оттолкнул Артур и прошёл первым. Раздался взрыв, горячий пар ударил в лицо. Крик, и парень упал на пол, Настя бросилась к нему, Артур прижимал к телу обожжённую руку.

– Она, снова она там… – прошептал он. – Она хочет меня убить.

В столовой взорвался бойлер для горячей воды. Ожог оказался несильным, лечили Артура в медпункте Нового Мира, и два дня он не ходил на занятия. Настя пыталась спросить его, кого он увидел рядом с бойлером, но Артур старательно избегал разговора. Возможно, ему что-то почудилось от боли, и он не хотел признаваться в этом Насте.

Это оказался не последний несчастный случай, через неделю после этого одна из второкурсниц упала на лестнице и сломала ногу, девушку отправили домой. Через четыре дня после этого в комнате второкурсников случился небольшой пожар, правда, его потушили своими силами, и несколько дней в коридоре пахло гарью. Что сгорело, выяснить не удалось, второй курс отмалчивался, и только единственный их парень заявил любопытной Алисе, задавшей ему вопрос, что нечего лезть, куда не просят.

Случались и хорошие дни. Настины родители приехали в начале октября, но ноут не привезли, сказали, что администрация колледжа запретила, заявив: «Два компьютера есть в библиотеке, этого достаточно. Отвечать за дорогую технику учащихся они не будут». Впрочем, Настя и так радовалась близким, поняла, как сильно по ним скучала. Жаль, бабушка не смогла приехать, из-за возраста чувствовала она себя в машине плохо. Настя надеялась, что сможет навестить бабулю на каникулах, после сессии. Вместе с родителями погуляли по Новому Миру, сходили к реке.

– Место, конечно, не пятизвёздочный отель, но природа хороша, – сказал папа перед отъездом. – Ты знаешь, что здесь поблизости есть Ичалковские пещеры. Надо будет перед летними каникулами туда съездить, на машине отсюда минут двадцать, думаю, Ванечка выдержит. Вас на экскурсию не водили?

– Нет, мы только на кладбище были, – усмехнулась Настя.

Их действительно повели на кладбище, когда в усадьбе в очередной раз отключился свет. Решили провести занятия в новом похоронном комплексе, устроить им экскурсию в крематорий. Отправили их туда пешком, Манжета заявила, что сорок минут прогулочным шагом для молодёжи не страшно. Настя еле дошла, стараясь не опираться на больную ногу, но жаловаться не стала, не хотелось объяснять Манжете про болезнь.

Группа прошла между Пьяной и озером Инява. На высоком берегу стоял полуразрушенный храм с колокольней. Кладбище оказалось небольшим, обычные памятники и оградки. Сам похоронный комплекс выглядел на фоне деревенских могилок как звездолёт, приземлившийся на детской площадке. Вытянутая трапеция, отделанная бордовым декоративным кирпичом и мрамором. Внутри большой холл с колоннами, по бокам двери в мастерскую и холодильник. Впереди огромная арочная двухстворчатая дверь в ритуальный зал, посередине которого круглый постамент, облицованный тёмно-красным гранитом. Настя поёжилась, что-то ей это напомнило. По периметру зала стояли колонны, а перед постаментом ряды чёрных стульев с высокими спинками, в конце зала дверь в крематорий. Манжета в этом помещении задерживаться не стала, заявив, что это траурный зал, также называемый ритуальным, – это место, где проводятся панихиды по почившим или гражданское прощание, если человек был неверующим. Настя выходила из зала последней и, не удержавшись, подошла к постаменту, коснулась холодного гранита рукой. В углу плиты она заметила знак глаза, такой же, как значки студентов. Стоило всё-таки выяснить, что они обозначают. В мастерской оказалось интересно: здесь обшивали гробы, делали венки и букеты. Пахло краской, лаком и деревом, царил беспорядок на стоящих здесь столах, на полу валялись обрезки тканей и запчасти венков. Совсем по-другому выглядел «холодильник», где хранилось тело до прощания. Чистота, белый плиточный пол сверкал, стеклянный шкаф с косметикой и нужными инструментами содержался в идеальном порядке, стол, на котором занимались подготовкой тела, был накрыт белоснежной простынёй. Впрочем, мертвецов им не показали, Манжета дала лишь краткие комментарии, потом их загнали в кабинет менеджера и заставили составить отчёт по вступительной практике, что сильно подпортило впечатление от практического занятия.

В начале октября Настя наконец посетила библиотеку. Та находилась в подвале, куда вела зарешечённая дверь. Впрочем, библиотека занимала часть помещения – первый сводчатый зал, проход дальше был закрыт ещё одной решёткой. Насте библиотека сразу понравилась. Не то чтобы она любила бумажные книги, но все эти огромные деревянные стеллажи, уходящие во тьму сводчатой галереи, вызывали трепет. За стойкой сидела дряхлая старушка со сморщенным личиком, большими круглыми очками и куталась в чёрную шаль, из-за чего напоминала летучую мышь. Рядом со стойкой стояли стеллажи, на которых лежали учебники и справочная литература, ещё один стеллаж занимали дамские романы и детективы, ну а в самом углу на двух полках были свалены детские книжки. Настя с удивлением взяла одну из них, это оказался сборник русских народных сказок с Бабой-Ягой на обложке. Картинка вызвала спазм в животе, перед глазами взметнулась пыль «Серого мира» и отблески реки Смородины.

– С вами всё в порядке, милочка? – проскрипела старушка-библиотекарша.

– А почему тут сказки? – спросила осипшим голосом Настя. – Мы же не малыши.

– Ну, милая, их не только малыши читают, в сказках мудрость веков. А так они остались от школьной библиотеки. В усадьбе раньше находилась здешняя школа и администрация, переехали, а вот кое-какие книги остались, я и сложила их отдельно.

Настя вспомнила враждебные взгляды в посёлке, когда они приходили в магазин. Каждый раз местные шарахались от них, как от чумных. Кроме продавщицы, никто с ними не разговаривал, да и та старалась обслужить побыстрее и облегчённо вздыхала, когда они прощались. Возможно, причина была в том, что колледж выселил местную школу и администрацию, и теперь жители плохо относятся к студентам? Размышления Насти перебил вопрос библиотекарши.

– Хорошие книжки. Ты читала сказки? Про Бабу-Ягу, Кощея, Лихо Одноглазое?

– Да, что-то читала, – промямлила Настя. Для неё сказки уже несколько лет являлись реальностью. Трудно относиться к ним спокойно, если твой друг Серый Волк, а ты лично участвовала в битве на границе с Навью. – Мне учебник истории нужен.

– Хорошо, но ты и сказки возьми. Вот этот сборник тебе вполне по возрасту, там сказки настоящие, для детей не адаптированные, – сказала старушка, подходя и снимая с полки толстый том в потёртой обложке. – Бери, бери.

Она пихнула книжку в руки Насти. Той показалось, что от библиотекарши пахнуло болотом и травами, но старушка быстро отступила и зашаркала за стойку.

– А историю, тебе про усадьбу? Очень интересно, есть газетная подборка и путеводитель о местных достопримечательностях. Сейчас принесу, у нас в хранилище лежит.

– Нет-нет, мне просто учебник истории. Ну, тот, по которому нам лекции читают.

Старушка недовольно зыркнула, но сняла со стеллажа потрёпанный учебник и положила на стойку.

– Какая нынче молодёжь, совсем прошлым не интересуется. Ты забегай ко мне, у меня чай есть хороший: с мятой, с земляничным листом. Чую, любишь такой, – с хитрым прищуром посмотрела библиотекарша на Настю, когда та попрощалась.

Два месяца с начала учёбы пролетели быстро, несмотря на это, Настя несколько раз ловила себя на мысли, что скучает не только по родным, но и по отделу, по Терпкову, этому хитрому Серому Волку, по ступе, верно ждущей её в Нави, и, что говорить, по дару. Трудно отказаться от того, чем пользовалась столько лет. Например, общаться с живыми и мёртвыми существами. Когда они гуляли по парку, несколько ворон следили за ней, с любопытством склоняя голову. Одна каркнула вопросительно, но Настя отрицательно помотала головой. Их помощь ей была не нужна. А крысы? Как же она скучала по своим малышкам. Странно, но в усадьбе она не слышала мышей, да и другой живности: ни тараканов, ни пауков. Хотелось прикрыть глаза и увидеть нити, удивительные тонкие росчерки, сплетающиеся и рассказывающие всю правду о мире вокруг, но, увы, Настя приняла решение и не позволит себе слабости, не даст шанс Кощееву сослать её в избушку на краю леса, заставив стать стражем на границе миров на долгие года, до самой смерти.

Свет так и не дали. Перед сном Настя потушила свечу, подождала, пока та остынет, и сунула обратно в ящик стола. За окном всё так же сыпал снег, ещё неделя, и начнётся ноябрь. Настя лежала и смотрела в потолок, спать не хотелось, каждую ночь воспоминания проникали в сон и отравляли его. Это были не кошмары, а серое, тоскливое и безысходное чувство, заставляющее сжиматься сердце в дурных предчувствиях. Во сне она теряла Ванечку и бродила по «Серому миру» в его поисках, ссорилась с Терпковым, бежала за Кощеевым, размахивая серпом, и неожиданно падала, потому что её нога высыхала до самой кости. Настя надеялась, что эти видения не предсказания. Лучше думать про учёбу, скоро начнутся спецпредметы. Интересно, им для практики будут давать настоящих покойников или они будут тренироваться друг на друге? Настя представила, как лежит в гробу: деревянная доска больно впилась в плечо, в лицо ударил резкий свет, тёмная голова склонилась над ней, это была Соня, она улыбалась, а по лицу текла кровь. Горячая капля упала на щеку Насти, и она заорала.

– Тише ты! Насть, это я – Алиса, – сказала фигура.

Настя проморгалась и поняла, что свет шёл от свечи, которую Алиса держала над её лицом.

– Мне воск на щеку попал. Ты с ума сошла – свечой в лицо тыкать?

– Ой, извини… Там Соня… Она не вернулась.

Настя вскочила, спала она в тёплой пижаме, быстро сунула ноги в тапки, и они отправились в комнату Алисы, чтоб разговором не разбудить Варю.

– Так что произошло? – спросила Настя, когда Алиса закрыла дверь.

– Ну, Соня, она ушла после одиннадцати. Не знаю куда, но оделась она на улицу.

– Дверь же запирают?

– Может, ей кто-то дал ключ? – пожала плечами Алиса. – Она отказалась со мной разговаривать, сказала, если сболтну Манжете, то она не простит. Время уже три, а её всё нет. Я боюсь. Что делать? Вдруг с ней что-нибудь случилось.

– Давай проверим входную дверь, – сказала Настя.

Они осторожно, подсвечивая себе фонариками, вышли в коридор и спустились по лестнице в холл. Под ногой Алисы взвыла ступенька, и Настя зажала себе рот руками, чтобы не заорать.

Дверь на улицу оказалась заперта, они подёргали её по очереди. Настя подошла к окну и посмотрела на заснеженную площадь перед усадьбой. Фонари не горели, а лунного света не хватало, чтобы понять, есть ли следы на свежем снегу.

– Так что теперь делать? – спросила Алиса, когда они вернулись к ней в комнату.

Варианта было два: идти спать и надеяться, что Соня наутро объявится, либо будить Манжету и сообщать о пропаже студентки. Если предупредить, а потом Соня вернётся, то получается, что они подставят её, возможно, после такого подругу отчислят. А если не предупредят… Настя вспомнила сон и окровавленную голову склонившейся над ней Сони. Вдруг ей нужна помощь прямо сейчас, сердце неприятно ёкнуло. Есть ещё один вариант: воспользоваться даром и поискать пропавшую по нити. Ничего решить Настя не успела, дверь резко открылась, и появилась Манжета.

– Анастасия? Что вы делаете в чужой комнате? Вернитесь в кровать и утром ко мне в кабинет. Нам стоит серьёзно поговорить о вашем поведении. Алиса, это что? Свечка? Да вы с ума сошли! А где ваша соседка?

Алиса тихо заныла.

– Говорите громче.

– Соня пропала, – пропищала Алиса и потушила свечку, в комнате наступила темнота.

Остаток ночи прошёл тревожно. Утром Настя перед занятиями отправилась в комнату к Манжете. Около лестницы к ней присоединились Алиса, Дара и Влад. Лица у них были хмурыми. Около кабинета они остановились.

– Держись, если что, мы за тебя вступимся, – сказала Дара.

Настя улыбнулась и кивнула, ей было приятно, что кому-то небезразличны нападки Манжеты на неё. Но виноватой она себя не чувствовала и слушать упрёки не собиралась. Настя постучала и, когда раздалось «войдите», смело шагнула в комнату.

Жилище Елизаветы Ивановны Манжен выглядело странно, больше напоминая скромную келью: белёные стены, большой тёмный стол, на котором ничего не лежало, и деревянная лавка вдоль стены. Правда, Настя заметила ещё одну низкую дверь в углу, может, за ней и находилась жилая комната, а здесь что-то вроде приёмной. Манжета сидела за столом, сложив перед собой руки, и внимательно смотрела на вошедшую. Настя решила, что лучшая защита – нападение, и спросила:

– Здравствуйте, я хотела узнать насчёт Сони.

– Анастасия, что тебя интересует? Переживаешь, что не с кем будет бегать курить в парк?

– Она пропала, – постаралась спокойно ответить Настя, не поддаваясь на провокацию. – Наверно, нужно обратиться в полицию.

– Мы сообщили в её детский дом, они сами займутся этим делом.

– Детский дом?

– Да. Нас предупреждали, что такое поведение возможно. Думаю, Соню скоро найдут, её ждёт отчисление, и она вернётся в детский дом. Я не раз говорила с Соней о поведении, но, увы. То же касается и тебя, Анастасия. Тебе нужно больше уделять время учёбе, а не ввязываться в разные неприятности.

Настю сейчас мало волновали угрозы куратора, жизнь человека важней, странно, что Манжета так спокойно относится к пропаже студентки. Понятно же, что это не простой побег.

– Но она оставила все вещи в комнате. Разве это неподозрительно? – Настя попыталась обратиться к здравому смыслу женщины.

– Это тебя не касается. Позвольте взрослым решить эту проблему. Я не обязана перед тобой отчитываться, разговор окончен.

Ничего не оставалось, как покинуть кабинет. В коридоре сразу подошли ребята, Настя молча кивнула в сторону лестницы, не стоило обсуждать пропажу Сони под дверью Манжеты. Они вернулись в комнату Алисы.

– Ну что? – в нетерпении спросила Алиса. Она чувствовала себя виноватой, что не узнала у Сони, куда та пошла, и сдала её Манжете.

– Манжета врёт. Сказала, что сообщила в детдом Сони. Но Соня же говорила, когда мы познакомились, что у неё богатый отец, у которого похоронный бизнес…

– Соня так сказала? – Алиса прервала раздражённые слова Насти.

– А что?

– Соня вас обманула, потому что это у меня богатый отец, у которого похоронный бизнес. Это я ей об этом рассказала, – тихо проговорила Алиса.

Все замолчали и переглянулись.

«Хочешь жить – ври, хочешь жить хорошо – ври хорошо» – вот что усвоила Соня за свою жизнь. Она помнила тот миг, когда осознала, что все друг другу врут.

– Мам, давай купим, ну, мам.

– Сонь, давай завтра. Пойдём мимо и зайдём купим, сегодня деньги дома забыла.

Соня посмотрела на корзину, полную неинтересных вещей вроде макарон, гречки и хлеба, на кошелёк в маминой руке и поняла, ей ничего не купят ни завтра, ни потом. Мама врала часто: «Ешь лекарство, оно не горькое. Эта кофта совсем не колется. Останься тут, мама скоро придёт».

Папа, пока жил с ними, всегда врал.

– Пап, а завтра пойдём с тобой в парк? Я хочу уток покормить.

– Конечно, – отмахивался отец, что-то печатая в телефоне и улыбаясь.

Никуда они не ходили, с утра отец быстро собирался, бросив им с мамой «я в гараж, Серёге помочь надо», и исчезал на весь день. Папа врал маме, мама врала папе, они оба врали Соне. Ложь порой была обидной, но часто полезной. Правда была гораздо хуже. Именно из-за правды родители развелись, когда отец правдиво рассказал про помощь «Серёже». Мама правдиво сказала Соне, что ненавидит её отца и её, что не хотела рожать дочь. Пока вокруг была ложь, семья жила и все оставались счастливыми, Соня уж точно. Соня хотела жить счастливо и врала. Матери рассказывала, как отлично учится и как хвалят её в классе. Тогда мама становилась немного добрее и не кричала, что ненавидит Соню. Одноклассникам врала, что отца убили из-за бизнеса, но когда Соня вырастет, то получит большое наследство. То, что они сейчас бедно живут, так это происки папиных врагов. И в классе не смеялись над её потрёпанным портфелем и старым телефоном. После ухода отца денег не хватало ни на что, а если они появлялись, то мама тратила на себя. «Я ещё молодая, мне надо хорошо выглядеть». Впрочем, став постарше, Соня научилась воровать на рынке и в магазинах и одеваться стала лучше. Чтоб хорошо врать, надо было само́й верить в то, что ты умная, богатая, красивая, что у тебя всё будет хорошо и ты ни в чём не виновата. Это помогало, всё наладилось до поры. Отец не появлялся, но на день рождения Соня после школы находила от него крутой подарок, о котором втайне мечтала. Значит, он всё ещё любил её, в отличие от мамы.

Самая страшная правда, уничтожившая жизнь Сони, прозвучала, когда ей исполнилось пятнадцать. Мама сидела на кухне, держа в руках стакан, и смотрела в одну точку. Последнее время она часто так сидела, разложив на столе таблетки. Соня заглянула на кухню, поняла, что ужина не будет. Она уже хотела вернуться в свою комнату, когда мама заговорила:

– Голова сильно болела. Сегодня врач сказал – злокачественная менингиома.

– Это смертельно? Ты умрёшь? – спросила Соня, уже по тону мамы понимая, что она слышит правду, мерзкую, колючую правду.

– Я не знаю, наверное… – мать отхлебнула из стакана и замолчала, разглядывая узор на линолеуме.

– Я могу уехать к отцу.

Мать хмыкнула и поставила кружку на стол. Она повернула лицо к Соне. Бледное, похудевшее, с пустыми безразличными глазами, словно уже мертва и вылезла из могилы, чтоб сообщить последнюю свою новость.

– За границей твой отец где-то. Пару лет уже на эмейлы не отвечает, а телефон давно отключён.

– А как же те подарки? На день рождения?

– Я покупала, не хотела… А не важно. Нет у нас никого.

И вот правда опять разрушила всё. Мама умирает, а любящий папа пропал в неизвестности. Прошёл год, и Соня оказалась в детдоме. Там врать стало сложно. Детдомовские врали получше Сони и не отличались доверчивостью. Перед выпуском в детдом привезли буклеты разных учебных заведений, Соня поняла: это шанс выбраться, начать новую жизнь. Похоронный буклет со зданием крематория и крышкой гроба в цветах отпугивал будущих студентов, но Соня, перебрав швей, поваров, маляров и делопроизводителей, от безысходности взяла и поняла, что наткнулась на золотую жилу. Жизнь подальше от Нижнего, в усадьбе, на полном обеспечении и доходная профессия, она вспомнила, сколько просили за похороны матери в агентстве. А главное – вокруг будут люди, которые станут ей верить.

Так действительно случилось. Она быстро нашла «подругу», да и остальные относились к ней хорошо, с лёгкостью давали деньги и вещи, верили, что она вернёт. Появился Он. Именно таким она представляла будущего мужа: красивым, умным и, конечно, с деньгами. Он был старше, а значит, мог позаботиться о ней. При первом разговоре Соня сразу поняла, что она ему тоже понравилась. Он посмотрел в её глаза очень внимательно и улыбнулся. В голове сразу стала плестись самая сладкая, самая красивая ложь, на которую можно поймать такого мужчину.

Соня дождалась Алексея Борисовича. Он вышел из аудитории, заметил стоящую в нише девушку и улыбнулся.

– Сонечка? У вас есть ко мне ещё вопросы?

– Да.

– Приятно, когда девушка отличается не только красотой, но и тягой к знаниям.

Они продолжили общаться, Соня ждала Алексея Борисовича после занятий, и они болтали о разных интересных вещах, он смотрел и улыбался только ей, не обращая внимания на крутившихся рядом Алису и Варю. Дурочки, неужели они думали, что у них есть шанс. Алексей любит её. В подтверждение этого Соня получила записку. Держа в руках белый лист бумаги с простой подписью «Жду после отбоя в парке, задняя дверь у библиотеки будет открыта», Соня думала, что это романтично и очень старомодно, разве нельзя было написать ей в телеграмм. Но это шанс! Шанс вырваться из этой унылой жизни, покончить со скучной учёбой, забыть, как страшный сон, детдом, сделать выдуманную жизнь правдой.

Ночью Соня вышла через заднюю дверь, успела удивиться, что не замечала этого выхода раньше, но до парка не дошла. Что-то коснулось её шеи сзади и тяжело легло на плечи, она дёрнулась вперёд и, запнувшись, упала, не успев выставить вперёд руки.

Глава 4

Обсудить они не успели, ударил колокол, и пришлось идти на занятия. Настя непривычно оказалась за партой одна. Получается, Манжета права, если Соня действительно всё это время врала, то и сбежать могла. Но почему сейчас и ночью? Соня в любой день могла уйти в Новый Мир и уехать на автобусе в город, до отбоя никто бы не хватился. За это время и до Московского вокзала в Нижнем можно доехать и там сесть на поезд в любой конец страны. С другой стороны, так проще было бы отследить, куда Соня отправилась. Возможно, чтоб запутать следы, договорилась с кем-то знакомым, и тот увез её ночью на машине.

Размышления и тревога мешали слушать лекцию, повезло, что первой парой стояла история. Мая Викторовна – историчка – оказалась верна себе и старательно читала учебник вслух чуть живым голосом, иногда испуганно замирая и осматривая аудиторию, словно видела перед собой призраков. Настроение у группы было подавленным, молчала даже болтливая Алиса, вероятно, обдумывая кражу своей жизни соседкой. Удивлённо в сторону Настиной парты посматривал Артур, он один ничего не знал про исчезновение Сони.

На перемене они вчетвером – Настя, Алиса, Дара и Влад – собрались в коридоре у окна.

– Не могу понять, зачем ей всё это надо было? – начала разговор Алиса. – Она что, мне завидовала?

– Ну, не хотела, чтоб мы знали, что она детдомовская, – пожала плечами Дара.

– Вдруг Манжета не врёт, и Соня правда могла сбежать, – поделилась своими сомнениями Настя.

– А вы видели Алексея Борисовича? Он на месте? – спросила Дара, оглядывая коридор, но, кроме них, никого не было. Только из приоткрытой двери соседнего кабинета слышались тихие голоса второкурсников.

– А Алексей Борисович тут при чём? – спросил Влад.

– Как при чём? Соня же за ним ходила хвостиком. Вдруг они вместе сбежали? – ответила за Дару Алиса.

– Сегодня у нас менеджмента нет. Литература, а потом физ-ра. Давайте в обед сходим к общаге преподов и посмотрим. А у вторых курсов он ведёт?

– Да, но сегодня у него пар нет, – сказала Алиса.

– Но как мы его найдём в общаге, будем бродить под окнами и высматривать? – спросила Настя.

– Он живёт в десятой комнате на втором этаже, – сказала Алиса и покраснела. – Я не следила, случайно узнала. Ну, просила у него книгу одну, а потом ходила возвращать. Мы вместе с Соней и Варей ходили, я не одна. Они тоже потом у него книги брали.

– Тогда, может, ещё какие книги отдать надо? – с усмешкой спросила Дара. – Ну, или взять? Зайдёшь и спросишь.

Алиса покраснела ещё больше. Решили, что книгу пойдёт просить Дара, скажет, узнала у подруг про учебник и поняла, что ей тоже нужно его прочитать. Ещё одной поклоннице Алексей Борисович не удивится.

– А чего сразу Дара? Давайте я схожу? Что, парням учебник не нужен? – вмешался в дискуссию Влад.

– Знаешь, если за учебником пойдёшь ты, – сказала Дара, – то у Артура появится единомышленник по поводу твоей нестандартной ориентации.

– Ну и ладно. Но к общаге я пойду с вами, не нравится мне это. Вдруг и правда Алексей Борисович похитил Соню.

– Да какое похищение, если она добровольно умчалась. Соня же не ребёнок, должна понимать последствия, – отмахнулась Дара. – Нам просто надо выяснить, что с ней всё в порядке. Жаль, напрямую у Алексея Борисовича не спросишь, не признаётся, что увёз несовершеннолетнюю студентку.

В конце концов решили толпой не бродить, чтоб не привлекать внимание Манжеты, и к Алексею Борисовичу в общежитие отправились Дара и Влад. Вернулись они через полчаса.

– Там проходная и противная консьержка сидит, сказала, Алексея Борисовича дома нет. Алис, ты могла бы и сказать, что там консьержка.

– Её в прошлый раз не было. Честно. Мы спокойно прошли, никто ничего не спрашивал, – сказала Алиса.

– Значит, он мог уехать с Соней ночью? – спросила Настя.

– Мог, правда, мы его встретили на обратном пути, он шёл из посёлка. Но Алексей Борисович мог Соню увезти и вернуться, – сказал Влад, пожав плечами. – Идея глупая его выслеживать была.

– Да, о таком мы не подумали, – вздохнула Настя. – Но по крайней мере мы узнали, что он сейчас не с Соней.

– Ну, так что делать будем? – спросила Алиса. – Может, поискать в парке и у реки? Вдруг утонула.

– Слишком холодно, чтоб купаться, а топиться… Непохожа Соня на самоубийцу. Проверим ещё раз соцсети, вдруг где-то появлялась в сети с компьютера. Телефон у неё не отвечает, – сказала Настя.

– Пойдём лучше обедать. Ну, сбежала Соня, какое нам до этого дело? Как оказалось, мы её толком и не знали, – сказал Влад. – Может, её действительно уже поймали и отправили обратно в детдом.

Все переглянулись и пошли в столовую. Слова Влада показались Насте жестокими. Да, Соня врала, но разве из-за этого она перестала быть человеком и ей не нужно помогать? В столовой Настя поела одна за столом и осталась сидеть после того, как Дара, Влад и Соня ушли. Нужно подловить Артура и поговорить с ним про Соню и несчастный случай с бойлером. Артур сидел в дальнем углу столовой, жевал неторопливо рис и смотрел в окно, заметив внимательный взгляд Насти, он нахмурился.

Мимо стола Насти прошли второкурсники, девушка, идущая последней, запнулась и упала. Загремел поднос, зазвенели, разлетаясь в стороны, столовые приборы и тарелки. Настя вскочила и помогла упавшей подняться, та, слабо покачнувшись, села на стул за Настиным столом. Второкурсники покинули столовую, не обернувшись и не заинтересовавшись происшествием.