Отчет по практике
19 мая. Знакомство
Она и так волнуется, хоть и пытается убедить всех, и в первую очередь себя, что она – сама уверенность, а тут еще мама:
– Зачем тебе это? Может, не пойдешь?
– Мама, пойми, пожалуйста, все решено. Уже поздно что-то менять.
Мама печально вздохнула.
«Понимаю тебя, мама, понимаю. Но и ты меня пойми. Пожалуйста.»
Не так-то просто далось ей это решение.
Отражение в зеркале ее вполне устроило. Да, именно так и должен выглядеть взрослый серьезный человек: строгая прическа, нарядная белая блузка, темно-синяя расклешенная юбка. Еще недавно она так выходила на сцену, а сейчас…
Она надевает изящные лодочки на невысоком каблучке, берет сумочку и папку.
– Все, пока.
И быстро выходит из квартиры, чтобы не видеть огорченного маминого лица, не слышать очередных вздохов, уговоров и причитаний (наслушалась за последнее время, хватит!).
А утро такое прекрасное, такое свежее майское утро, и люди спешат себе на работу и даже не подозревают, куда и зачем она идет.
Вот и это здание с соответствующей табличкой.
Она наклоняется к окошку дежурного:
– Мне нужен ваш главный начальник.
– Вы по какому делу? – интересуется дежурный.
– По государственному.
И она протягивает ему бумагу, вынутую из папки. Дежурный удивленно читает, потом изумленно разглядывает ее. А она думала, что они уже никогда и ничему не удивляются!
Конечно, ее направили не к самому главному, самые главные такой мелочью не занимаются. Это для нее – событие в жизни, а для них – так, будни. Но человек в форме внимательно изучил ее направление и тоже удивленно уставился на нее. Да что же это такое, людей они, что ли, не видели?
Она идет по коридору, глядя на номера кабинетов. Это здесь. «Следователь»! Сердце бьется сильнее, она вдыхает побольше нахальства и стучит в дверь.
– Войдите, – слышен усталый голос.
И вот она входит! Навстречу своей мечте!
Нельзя сказать, чтобы она разочаровалась. Нет, ни в коем случае. Она знала, куда идет. Просто ожидала увидеть более внушительную фигуру. И постарше. Сидящий за столом следователь был довольно молод и симпатичен.
Уставший уже с утра после нескольких бессонных суток (два-три часа на диване в углу кабинета вряд ли можно считать полноценным отдыхом), Андрей сидел за столом, изучая дело об убийстве бизнесмена Воропаева, в котором не было абсолютно никаких зацепок. Раздался стук в дверь. «Кого еще черт принес?» – раздраженно подумал он, но благовоспитанно сказал «Войдите» – и перед ним предстало жизнерадостное взволнованное очаровательное юное создание в белой блузке, темно-синей юбке, в туфельках на невысоком каблучке, со скромной прической и с глазами, горящими энтузиазмом. Андрей слегка протер глаза, пытаясь прогнать галлюцинацию. Такие создания не только никогда не удостаивали своим посещением его кабинет, но и в повседневной жизни ему как-то не попадались. Протирание глаз не помогло: создание не исчезло, а, восторженно улыбаясь, протянуло Андрею какую-то бумагу:
– Доброе утро! Меня к вам направили.
«Направили? Этого еще не хватало!»
Он тупо смотрел на бумагу, а уставший мозг отказывался воспринимать эту более чем странную информацию. «Направили!» К нему, следователю!
– Почему ко мне?!
Она пожала плечами.
– Кто направил?
– Вот, сбоку написал, – она ткнула изящным пальцем пианистки в резолюцию на направлении и, не дожидаясь приглашения, села на краешек стула перед столом следователя. И не удержалась, спросила о самом важном:
– А у вас бывают какие-нибудь загадочные преступления?
Андрей молча снял трубку телефона, набрал номер и сдержанно поинтересовался у откликнувшегося собеседника:
– Только один вопрос и тот риторический. У меня здесь детский сад или институт благородных девиц? – И положил трубку.
– Понятно, – сказала она. «Наверное, не надо было сразу спрашивать о загадочных преступлениях».
– Что тебе понятно?
– Загадочных преступлений у вас не бывает. Только ежедневный напряженный труд. Утомительная рутина.
– Может, тебе надо в писатели идти?
– Может быть. Я еще не решила. – И она с готовностью поделилась своими планами: – Возможно, буду пробовать себя в журналистике, проводить журналистские расследования. Пока в поиске себя.
– Не могла бы ты искать себя где-нибудь в другом месте?
– Как я понимаю, этот вопрос тоже риторический.
Их увлекательная беседа была прервана появлением более внушительной фигуры, чем молодой уставший следователь. Паша, крепкий, широкоплечий, добродушный на вид мужчина с неожиданно серьезными глазами, по-хозяйски вошел в кабинет и, увидев юное и очаровательное создание, присевшее на краешек стула, весело поинтересовался:
– Потерпевшая? Свидетельница?
– Не угадал, – мрачно ответил Андрей.
– Задержанная? – все так же весело вопросил Паша. – Что натворила?
– Практикантка, – пояснил Андрей.
– Кто?!
Паша плюхнулся на стул, изумленно глядя на восторженную девочку. Андрей молча листал дело.
Она сияла, не в силах скрыть свои чувства. Ей так нравилась атмосфера этого кабинета: настоящие следователи! Она будет здесь работать! Точнее, проходить практику.
– Неужели академия? – недоверчиво спросил Паша.
– Университет, – хмуро ответил Андрей.
– Юридический факультет, – добавила она.
– Почему к нам?! – наконец-то возопил Паша.
Андрей пожал плечами: «Сам хотел бы знать».
– Я сама попросила. К следователям.
– Есть и другие следователи, – пробурчал Андрей. – Хотя бы к Мурашову.
– Ну, да, – подхватил Паша. – У него в основном кражи, а у нас – жмурики. То есть, я имею в виду…
– Я знаю, кто такие жмурики, – важно сказала она.
– Нашу практикантку интересуют загадочные преступления, – объяснил Андрей, чтобы Паша сориентировался, с кем имеет дело.
– Тогда это точно не к нам, – сориентировался Паша. – У нас – рутина.
– Утомительная, – добавил Андрей.
– Как же тебя зовут, практикантка? – спросил Паша.
– Нина, – четко ответила она.
– Павел Петрович, – представился Паша.
– Очень приятно.
– А это, – Паша церемонно протянул руку в сторону Андрея, – наш строгий начальник, следователь Андрей Владимирович Александров.
– Можно просто Андрей, – спокойно уточнил строгий начальник, не поднимая головы от бумаг. – Паша, у нас там накопилось кое-что, «утомительное и рутинное». Введи, пожалуйста, Нину в курс дела. – И задал новоприбывшей практикантке очередной риторический вопрос:
– С бумажками работать любишь?
Паша подвел практикантку к столу, заваленному папками и бумагами, ожидая увидеть на ее лице разочарование. Нина деловито оглядела свое рабочее место и, не теряя энтузиазма, расположилась за столом, оcматривая кабинет: три стола, заваленные папками и бумагами, шкаф, тоже забитый папками, сейф (что в нем, неизвестно), на стене висит календарь с бегунком, установленным на 19 мая – начало волнующего периода в ее жизни, которого она так долго ждала!
Паша взял со своего стола стопку папок, взглядом испросив разрешения у начальства. Начальство в лице Андрея одобрительно кивнуло и глазами указало на стопку папок на начальственном столе.
Нина, все так же не теряя энтузиазма, восприняла появление на своем (собственном рабочем!) столе стопку папок и со стола Паши, и со стола Андрея, и стала прилежно записывать в объемный блокнот указания Павла Петровича, который, несмотря на то, что назвал своего коллегу начальником, явно был здесь главным: на его столе стоял единственный в этом помещении компьютер.
Знакомый незнакомец
– Ольга Леонидовна! Здравствуйте!
Ольга Леонидовна – высокая, стройная, интеллигентная женщина с приятной внешностью – обернулась и хоть и не сразу, но узнала маму одной из своих самых способных учениц и лучшую в микрорайоне портниху, у которой вся музыкальная специализированная школа шила концертные и не концертные платья:
– Ой, здравствуйте. Надо же, недалеко живем, а так давно не виделись. Как Нелечка? Работает, учится? Замуж вышла?
– Не до замужества ей. Университет заканчивает. Учится на юриста. Сегодня первый день практики. Я так волнуюсь!
– Ну, что вы, справится. Она же у вас умничка.
– Представляете, она же на практику к следователям пошла!
– Да вы что? Ужас какой. Такая милая интеллигентная девочка. Там же все такие грубые. Зачем ей это? С ее способностями она могла бы…
– Не захотела она в пианистки… – огорченно посетовала мама, расстроившись от слов Ольги Леонидовны. «Вот что говорят авторитетные люди!» Подумать только, ее нежная доченька – и следователи-грубияны!
Из супермаркета, возле которого Ольга Леонидовна беседовала с мамой своей бывшей ученицы, вышла девушка, поражающая непривычной несовременной негородской красотой. Уместнее смотрелась бы она на сельских просторах, в платке с узорами. Но одета она была обычно, по-городскому, и несла самый обычный, хотя и очень большой пакет с покупками. Однако Ольга Леонидовна, увидев эту красавицу, необычайно разволновалась и поспешила распрощаться со своей собеседницей:
– Извините. Маша! Маша!
Красавица Маша в печальной задумчивости продолжала свой путь, пока запыхавшаяся Ольга Леонидовна не догнала ее и не выхватила из ее рук пакет.
– Маша!
– Ой, Ольга Леонидовна…
– Кричу тебе, кричу.
– Я вас не заметила.
– Зачем ты таскаешь такие тяжести?
– Да не тяжело, просто батон большой, и салфетки место занимают.
– Все же не стоит носить тяжести молодым женщинам, – неожиданно вмешался в их разговор молодой мужчина: крупный, полноватый. – А то потом бывают разные медицинские проблемы. С беременностью, например.
Маша так и застыла, глядя на него, как кролик на удава, а неожиданный собеседник продолжал разглагольствовать:
– Да и дамам носить тяжести тоже не рекомендуется. Поясница прихватит или еще что. Позвольте, я вам помогу, – и галантно взял пакет из рук насторожившейся Ольги Леонидовны.
– Вы врач? – спросила она, пытаясь оправдать для себя его вмешательство и рассуждения на медицинскую тему.
– Инженер.
Ольга Леонидовна попыталась задать еще вопрос, но он уже продолжал:
– Инженер человеческих душ. Изучаю людей. Вы не беспокойтесь, я не только вам, я всем помогаю. Старушек через дорогу перевожу и все в таком духе. Такой вот я человек. Люблю помогать. Можно сказать, тимуровец.
Услышав про тимуровца, Ольга Леонидовна немного оттаяла, недоверчиво улыбаясь его осведомленности. Разве сейчас молодежь знает, кто такие тимуровцы!
– Странно это слышать от молодого человека.
Но уже благосклонно отнеслась к тому, что этот молодой человек нес пакет, сопровождая их. Все же он казался ей странным, поэтому она шла между ним и Машей, словно заслоняя красавицу от постороннего нахала, поглядывала на него недоверчиво, крепко прижимая к себе свою дамскую сумочку.
– Да, видите ли, люблю читать, – свободно говорил «тимуровец», не обращая внимания на подозрительность Ольги Леонидовны. – Люблю книги. Романы, повести, разные истории. Бывают такие занятные. Сам тоже пишу. Вот решил написать роман. Думаю, будет бестселлер. Об одной юной неопытной дурочке.
– Простите, но, по-моему, это так банально, – не удержалась Ольга Леонидовна.
– Не скажите, – возразил он. – На некоторых такие истории производят огромное впечатление.
И повернулся к Маше:
– Правда?
Маша затравленно смотрела на него, не отвечая.
Они подошли к многоэтажному дому, в котором в одной из квартир и проживала семья Иванниковых: молодые супруги Игорь и Маша, и Ольга Леонидовна, Игорю мама, а Маше – свекровь. Ольга Леонидовна протянула руку к пакету:
– Спасибо, мы уже пришли.
«Тимуровец» отдавать пакет не спешил:
– Здесь живете? Оказывается, мы соседи. А я в следующем доме, как раз за вашим. Второй этаж, занавесочки такие голубенькие. Это мои. Пригласите на чашку чая?
– Простите, но как-то… приглашать незнакомого человека, хоть и соседа…
Незнакомый сосед в упор уставился на Машу, съежившуюся от его взгляда, и произнес замогильным голосом:
– Что, Маруся, пора признаваться?
Ольга Леонидовна недоуменно посмотрела на нее, чуть живую от страха.
«Тимуровец» ухмыльнулся и сказал обыденно:
– Мы с ней вместе работаем. Можно сказать, коллеги.
Маша перевела дыхание.
– Да? Маша, что ж ты раньше не сказала? – удивилась Ольга Леонидовна.
– А она меня стесняется, – пояснил знакомый незнакомец. – Маша ведь у нас кто?
– Кондитер, – еле слышно произнесла Маша.
– Вот. А я – простой электрик. Правда, пишу роман. Стану знаменитым, и все наперебой начнут приглашать меня в гости. Как Мартина Идена.
Упоминание о Мартине Идене произвело на Ольгу Леонидовну должное впечатление:
– О, вы и Джека Лондона читали? Так удивительно. Сейчас редко встретишь начитанного молодого человека. Проходите, пожалуйста.
Начитанный молодой человек галантно склонил голову, назвался Бобом и последовал приглашению. Пришел он и на следующий вечер, присоединившись к семейному ужину, нимало не заботясь о том, что на этот раз его никто не приглашал. И зачастил к Иванниковым, к величайшему ужасу Маши и все возрастающему раздражению Ольги Леонидовны.
За ужином в семье Нины
За ужином мама продолжала волнующую ее тему:
– Вот зачем тебе это? Они же там все такие грубые.
– Да нормальные они, не волнуйся, – сказала Нина, поедая ужин.
Мама привычно-обеспокоенно вздохнула, но сразу не сдалась:
– Сегодня встретила Ольгу Леонидовну, она вспоминала твои музыкальные способности. Из тебя могла бы получиться прекрасная пианистка!
– Мам, ну ладно, я уже выбрала другую профессию.
Мама снова вздохнула, помолчала. Зачем-то решила уточнить:
– Они там правда нормальные, не грубияны?
– Правда, нормальные.
– Может, хоть мужа себе найдешь, – понадеялась мама.
– Они все женатые, – пресекла Нина мамины надежды. Еще не хватало новых вздохов, теперь уже по поводу замужества!
Но в действительности женатые были не все.
20 мая. Второй день практики
Следующим утром Паша, удобно расположившись на стуле в кабинете, пил крепкий чай из большой кружки с крупным рисунком редкой бабочки и наблюдал за Андреем, который вынимал из сейфа дела и раскладывал их на столе, готовясь к началу рабочего дня.
– Знаешь, я догадался, почему Ковалев ее к тебе направил, – сказал Паша. – Решил тебя наконец женить.
Андрей скептически усмехнулся.
– А что, подходящий экземпляр, – продолжал Паша. – Тихая, скромная, интеллигентная. Что тебе еще надо? Ты ей, по-моему, понравился. Вот увидишь, начнет тебя обхаживать. Принесет что-нибудь вкусненькое.
Андрей сел за стол, придвинул к себе бумаги, спокойно сказал:
– Не думаю.
Его спокойный ответ раззадорил Пашу. Уж он-то, Паша – семейный человек, знает женщин лучше!
– Спорим? Уверен, сейчас придет с какими-нибудь пирожками.
– Спорим, – все так же спокойно сказал Андрей.
Открылась дверь, вошла юная практикантка: в приподнятом настроении, с сумочкой через плечо и папкой в руках. Паша вопросительно посмотрел на нее, пытаясь визуально определить наличие хоть парочки пирожков в небольшой дамской сумочке.
– Доброе утро! – Нина прошла к своему столу, села, убрала сумочку, достала из стола папки и документы, собираясь продолжать начатую накануне работу и не замечая внимательного взгляда следящего за ней Паши. Андрей слегка улыбнулся, спросил Пашу взглядом: «что, проиграл?».
Паша, не желая сдаваться, осторожно поинтересовался у Нины:
– А ты ничего не принесла?
– Я должна была что-то принести? – деловито уточнила она.
– Нет, я так подумал, может, ты пирожками решила нас угостить.
– А надо? У вас так принято? Первый рабочий день? Я не знала. Давайте угощу.
Нина порылась в сумочке. Паша торжествующе посмотрел на Андрея, предвкушая появление на свет пирожков. Нина встала:
– Сейчас схожу куплю. Тут кондитерская недалеко.
Андрей опустил голову, прикрывая улыбку совсем невеселым документом. Все-таки его представили как строгого начальника, надо соответствовать. Но у проигравшего Паши такой забавный вид!
– Нет, не надо, – вздохнул проигравший Паша. – Я думал, может, ты сама что-то испекла.
– Нет. Но если хотите… У меня мама пироги печет. Принести?
Паша многозначительно посмотрел на Андрея и так же многозначительно произнес:
– Мама с пирогами – тоже неплохой вариант.
В семье Иванниковых. Идея
В семье Иванниковых собирались ужинать. На кухне красавица Маша в милом домашнем платьице помешивала специальной лопаточкой в большой сковороде что-то аппетитное по виду и запаху. Ее муж Игорь – слегка застенчивый, с интеллигентной внешностью и умным лицом – взял несколько тарелок, собираясь нести их в гостиную. Мирную атмосферу нарушило появление на кухне Ольги Леонидовны, одетой даже дома просто и элегантно: она всегда старалась следить за собой и даже занятая работой по дому была хорошо одета. С появлением в доме Маши, которая добровольно впряглась в домашнее хозяйство, а Игорь помогал ей с восторгом молодого влюбленного мужа, у Ольги Леонидовны дел по дому значительно поубавилось. Тем более, не было повода ходить в растрепанном виде. Маша, беря пример со свекрови, сшила для дома специальные платья, так что Игоря окружали две любимые, красивые и всегда хорошо одетые женщины. Поэтому он имел все основания чувствовать себя счастливым человеком.
Ольга Леонидовна внимательно посмотрела на тарелки в руках у Игоря и спросила слегка раздраженно:
– Опять этот Боб придет?
– Не знаю, – сказал Игорь. – Так, на всякий случай.
– Каждый вечер, вот уже целую неделю. Сколько можно? Маша, скажи ему наконец.
– Как-то неудобно, – тихо ответила Маша, умело орудуя специальной лопаточкой. – Может, вы сами?
– Да ладно. Наверное, ему тоскливо, хочется побыть в семейной обстановке, – предположил Игорь.
– Если ему нужна семейная обстановка, пусть заводит семью, – решительно произнесла Ольга Леонидовна, после чего в кухне на некоторое время воцарилось молчание.
Маша закрыла сковороду крышкой, выключила плиту:
– Готово. Сейчас хлеб и…
– У меня идея, – прервала Машу Ольга Леонидовна. – Надо познакомить его с Нелечкой. А что, она тоже любит читать.
И Ольга Леонидовна стремительно вышла из кухни, увлеченная своей идеей.
В просторной гостиной семьи Иванниковых почетное место занимало дорогое старинное пианино, которое Ольга Леонидовна называла «инструмент» – на нем высились стопки нот.
Ноты, закрытые и раскрытые, новые и потрепанные, с отчеркнутыми карандашом трудными местами, лежали также на журнальном столике и на большом, не новом, но добротном диване, и даже на уютных креслах. Ноты лежали и на книжных полках, достигающих потолка и заставленных читаемыми книгами. И даже на серванте с хрустальной посудой можно было найти позабытые когда-то «Этюды» или «Пьесы».
Игорь расставлял тарелки на обеденном столе, когда Ольга Леонидовна быстро прошла через гостиную в прихожую, не обращая внимания на приготовления к ужину.
– Мам, ужинать идешь? – выглянул Игорь в прихожую.
Ольга Леонидовна лихорадочно рылась в старых записных книжках возле раскрытого трюмо.
– Я скоро, – не отрываясь от своего занятия, сказала она. – Не хочу откладывать. Садитесь без меня.
– Мы тебя подождем, – не согласился Игорь.
В прихожую выглянула и обеспокоенная Маша:
– Ольга Леонидовна, простынет же все.
Ольга Леонидовна слегка раздраженно заметила, не переставая перелистывать записные книжки:
– Ох, Маша, не простынет, а остынет.
– Все одно сызнова греть, – философски произнесла Маша.
– Снова, Маша, снова, а не сызнова. Господи!
– Как скажете, – пожала плечами Маша. И вышла.
Расстроенная Маша бесцельно переставляла тарелки на обеденном столе. Игорь ласково обнял ее:
– Машунь, ты не обижайся на маму. Она привыкла всех учить.
«Я не хочу ни с кем знакомиться»
Поздний вечер. Гаснет свет в окнах многоэтажных домов. Кое-где еще виден отблеск от работающих телевизоров. И лишь немногие окна светятся ярко – там и не думают спать. Одно из этих немногих светящихся окон – комната, где главный предмет мебели – швейная машинка, орудие труда лучшей портнихи микрорайона.
Мама Нины шила, поглядывая на часы, и быстро встала, услышав, как открылась входная дверь. Бросилась навстречу:
– Наконец-то! Я уж испереживалась вся. Думала, что-то случилось.
– Все в порядке, – успокаивающе сказала Нина, разуваясь. – Что ты все время так волнуешься.
Нина направилась было в свою комнату, но мама, оказывается, еще не все сказала:
– Как я могу не волноваться? Такая опасная работа.
– Я работаю со следователями, целыми днями сижу с бумажками. Ничего опасного.
– Не надо меня обманывать, – возмутилась мама. – Я смотрела сериал, там следователь целых восемь серий бегал за преступниками с пистолетом!
– Мама, бегают оперативники, а не следователи, – устало пояснила Нина.
– В сериале бегал следователь, не спорь со мной!
Нина спорить не стала, пошла в свою комнату. Мама вошла следом, заговорила уже другим, «светским» тоном:
– Кстати, звонила Ольга Леонидовна. Хочет познакомить тебя с каким-то молодым человеком, говорит, очень начитанный. Я дала номер твоего сотового.
– Зачем?
– Пора подумать о семейной жизни. Я в твои годы уже была замужем.
– Я не хочу ни с кем знакомиться. Пожалуйста, больше не давай никому мой номер.
– Делаешь как лучше, а сплошное недовольство, – обиделась мама.
Посреди ночи Нину разбудил звонок ее сотового.
– Да, слушаю, – сказала она как можно бодрее. «Может, с работы?»
Но в трубке послышался игривый мужской голос:
– Нинель, здравствуйте, меня зовут Боб.
Нина не стала продолжать разговор и не стала отвечать на последующие звонки, хотя телефон названивал еще долго.
Через неделю юбилей
– Маша, я тебя тысячу раз просила не пользоваться этими ужасными духами, – слегка раздраженно произнесла Ольга Леонидовна за завтраком.
Семья Иванниковых завтракала на кухне, за небольшим столиком.
– Мне мама подарила.
– Пора признать, что у твоей мамы небезупречный вкус.
– А я прям балдею с этого запаха, – искренне произнесла Маша.
– Да уж… я тоже уже «балдею», – высказалась Ольга Леонидовна.
– Мам, ну ладно, – примиряюще сказал Игорь. – Маша, ты тоже могла бы послушать маму.
– Действительно, незачем меня нервировать перед работой, – согласилась Ольга Леонидовна.
– У тебя вроде не было занятий по субботам? – спросил Игорь.
– У меня сегодня отчетный концерт! – воскликнула Ольга Леонидовна. – И я, между прочим, об этом говорила.
– Забыл.
– Про мой день рождения хоть помнишь? Подумать только, всего через неделю мне будет пятьдесят лет. Ужас! Так время летит.
– Юбилей, – заметила Маша. – В ресторане будете отмечать?
– Нет, какие рестораны, – отмахнулась Ольга Леонидовна. – Настроения нет. Устаю страшно. Отметим в семейном кругу, посидим втроем.
– Что приготовить? – деловито спросила Маша.
– Ах, еще целая неделя. Потом обсудим. Сейчас не до этого.
– Что-то можно заранее купить. Прямо сегодня. Сейчас с Игорем сходим и купим.
– Ты же сегодня к врачу собиралась, – напомнил Игорь.
– Что, есть повод? – заинтересовалась Ольга Леонидовна.
Маша опустила глаза, сказала тихо:
– Нет. Так просто, на консультацию.
– Третий год эти консультации, – к Ольге Леонидовне вернулось ее раздражение. – Может, к другому врачу обратиться?
– Зачем? Врач очень хорошая, – снова тихо сказала Маша.
На приеме у врача
Маша напряженно смотрела, как «хорошая врач» женской консультации что-то равнодушно пишет в ее медицинской карте.
– Вы сами знаете, что можно надеяться только на чудо, – сказала врач, на секунду отвлекаясь от своей писанины.
– Я вас очень прошу… если вдруг у вас будут спрашивать, мой муж или свекровь… Не говорите им, пожалуйста.
Врач равнодушно пожала плечами, снова принялась что-то писать в карте:
– Когда-нибудь все равно придется рассказать.
– Может, как-нибудь обойдется. Случится чудо. Но если они узнают, то все, конец моей семейной жизни. Понимаете, его мама была против, чтобы мы поженились. Я вас очень прошу. Спасибо.
Врач не ответила, все писала что-то неразборчивым почерком, не обращая внимания на Машу.
Маша вышла из кабинета, глотая слезы.
Все так же, в слезах, шла по улице, не замечая приветливого субботнего утра.
Неожиданная посетительница
Услышав звонок в дверь, Игорь поспешил навстречу Маше. Но пришла не Маша, а Карина: как всегда блистательная, модно одетая и раскованная до бесцеремонности – тоже как всегда.
– Мама в школе, – сказал Игорь. – У нее отчетный концерт.
– Знаю. Я ее здесь подожду, – ответила Карина и прошла в квартиру, словно она тут – хозяйка, а Игорь – гость.
Игорь побрел за ней, чувствуя себя полным идиотом. «Надо было сразу же захлопнуть дверь!»
– Сейчас чайник поставлю, – Игорь попытался вернуть себе роль хозяина и направился на кухню, но Карина преградила ему путь, встав к нему почти вплотную. Произнесла томно:
– Игореша, ну зачем нам чайник? Нам ведь и без него хорошо, правда?
И попыталась его обнять. Игорь отстранился, вышел на балкон. Карина тихо пошла следом, подошла к Игорю и все-таки обняла его спину. Возмущенный Игорь резко обернулся, и они оказались лицом к лицу. Карина продолжала обнимать его, и если бы их сейчас увидела Маша!..
Игорь решительно отстранил Карину:
– Ты с ума сошла!
«Хорошо, что Маша ничего этого не видела».
Но кое-кто не только видел эту сцену, но и успел ее сфотографировать.
Игорь, рассерженный выходкой Карины, торопливо обувался в прихожей, когда пришла Ольга Леонидовна после отчетного концерта в музыкальной школе: нарядная, счастливая, с огромным букетом. Объявила прочувствованно:
– Все прошло замечательно! – И только теперь заметила, что Игорь собрался уходить: – Ты куда?
– Что-то Маши долго нет, – пробурчал Игорь, изо всех сил стараясь не испортить маме настроение. – Пойду встречу.
– Никуда твоя Маша не денется, – безапелляционно произнесла Ольга Леонидовна. – Лучше помоги, возьми цветы.
В прихожую вышла Карина, демонстрируя безупречные манеры, взяла букет:
– Здравствуйте, Ольга Леонидовна, а я вас жду. Давайте подержу.
– Ой, Кариша. Как мама?
Игорь все-таки ушел.
Он увидел Машу, медленно бредущую к дому, бросился к ней:
– Наконец-то! Где ты была так долго?
Маша постаралась улыбнуться:
– Гуляла. Погода такая хорошая.
– Что сказал врач?
– В общем, все нормально. Просто… застудилась где-то. Надо немного подлечиться, и все будет хорошо. Пойдем домой?
Игорь обнял Машу, и они пошли.
Когда они вошли в квартиру, у Игоря не было ощущения, что они пришли именно домой. Скорее, на захваченную врагом территорию. Из комнат в прихожую выглянула Ольга Леонидовна, спросила заинтересованно:
– Как дела?
– Все в порядке, – ответил Игорь.
– Можно поздравить? – оживилась Ольга Леонидовна.
– Нет, не в этом смысле, – разочаровал ее Игорь. – Врач сказал, что нужно немного подлечиться.
– Нежные какие все пошли. Ребенка родить проблема.
– Мама, пожалуйста…
– У нас гости, – сообщила Ольга Леонидовна. – Маша, приготовь нам с Каришей чаю.
– Маша – не прислуга! – возразил Игорь неожиданно резко, так что даже сам испугался. И уже спокойнее добавил: – Сам приготовлю.
Оскорбленная Ольга Леонидовна отреагировала с достоинством:
– Не беспокойся, я сама.
– Ольга Леонидовна, я сейчас все сделаю, мне не трудно, – вмешалась Маша, чуть не плача от отчаяния: ссорятся из-за нее!
На кухне Маша заварила чай, Игорь высыпал печенье в вазочку, подошел к Маше, обнял.
– Маша, ты меня любишь?
Маша обняла Игоря, поцеловала.
Заглянувшая в кухню Карина посмотрела с досадой на эти нежности, на Игоря и Машу, которым не было дела ни до нее, ни до всего остального. Карина взяла вазочку с печеньем и вышла.
Фотографии
Игорь пешком возвращался с работы, когда рядом притормозило такси. Выглянул водитель: молодой, крупный, полноватый. Игорь узнал Боба, коллегу Маши, зачастившего к ним в последнее время.
– Садись, подвезу, – предложил Боб.
– Спасибо, тут недалеко.
– Садись, говорю. Есть разговор.
Игорь сел, насторожившись: что за разговор? Но такого, конечно, не ожидал.
Боб протянул ему фотографии, на которых Игорь узнал себя и Карину в тот самый злополучный момент, когда она обнимала его на балконе. Было очень похоже на взаимные любовные объятия. У Игоря потемнело в глазах. «Ну и гад!»
– Вот Машка-то обрадуется, правда? – нагло ухмыльнулся гад.
– Сколько? – хрипло спросил Игорь, понимая, что взывать к порядочности Боба бесполезно.
Боб, копируя крутых киношных воротил, написал сумму на клочке бумаги, показал Игорю. Сумма была вполне приемлемой. Игорь кивнул:
– Я заплачу.
– Каждый месяц, – уточнил Боб.
Игорь нахмурился, но снова кивнул.
«Закажу платье»
Ольга Леонидовна расставляла тарелки на обеденном столе, сервированном на четырех человек. Игорь нервно ходил по гостиной. Из кухни, откуда доносились звуки и запахи, свидетельствующие о приготовлении вкусного ужина, выглянула Маша:
– Боб звонил, сказал, что задержится, чтобы его подождали.
– Это уже просто наглость какая-то! – возмутилась Ольга Леонидовна.
Маша поспешно скрылась в кухне, то ли следить, чтобы ужин не пригорел, то ли подальше от разгневанной свекрови.
– Мам, ты вроде хотела его с Нелей познакомить, – напомнил Игорь.
– Раньше тебя его присутствие, по-моему, не беспокоило. Что-то случилось? – Ольга Леонидовна внимательно посмотрела на сына.
– Да, меня тоже стало раздражать его присутствие, – как можно спокойнее произнес Игорь. – Каждый день ходит, как к себе домой.
Ольга Леонидовна обрадовалась, встретив наконец союзника.
– Нелечка, наверное, стесняется, – задумчиво сказала она.
Подумала еще и произнесла медленно:
– У меня есть идея. – И вопросила громко, в сторону кухни: – Маша, где тот отрез на платье, который вы с Игорем мне на Новый год подарили?
Маша появилась на пороге кухни с большой ложкой в руке:
– Вам же не понравилось. Вы сказали, что всегда готовое покупаете, а с шитьем хлопот много.
– Я была не права. Мама Нелечки хорошо шьет. Закажу платье к дню рождения. Где отрез?
– Прямо сейчас пойдете? – недоверчиво поинтересовалась Маша.
– Да, немедленно!
Игорь, сообразивший, в чем дело, подошел к Маше, забрал у нее ложку:
– Маша, найди быстро отрез, с ужином я сам справлюсь.
– Как на пожар, – недоумевала Маша, но тем не менее, доверив Игорю судьбу ужина, отправилась на поиски отвергнутого когда-то отреза.
Ольга Леонидовна поторопилась в прихожую, откуда сразу же послышался шум падающих предметов. Маша принесла ей пакет с найденным отрезом, Игорь крикнул из кухни:
– Мам, тебя проводить?
– Я сама, тут недалеко, – отозвалась Ольга Леонидовна. – Развлекайте гостя!
Идея воплощается в жизнь
Пришедшая с работы Нина еще в прихожей услышала голоса, доносившиеся из гостиной, она же – швейная мастерская.
Мама и Ольга Леонидовна обсуждали фасон платья над развернутым отрезом дорогой шелковой ткани благородного темно-синего цвета.
– Хорошо получится. Вы будете просто неотразимой, – мама знает, как общаться с заказчицами.
– Мы не собираемся особо отмечать. Так, посидим в кругу семьи. Но все равно хочется быть нарядной.
– Будете очень нарядной.
Нина вошла в гостиную:
– Здравствуйте, Ольга Леонидовна.
– Здравствуй, Нелечка! – обрадовалась Ольга Леонидовна и обратилась к маме: – Мы же все обсудили? Пойду, а то меня уже заждались.
Мама ответила как-то странно заученно, как неопытная актриса:
– Ольга Леонидовна, давайте я вам варенье дам, чаю попьете. Такое вкусное получилось.
И вынесла из кухни большую сумку с банками.
– Что вы, я столько не унесу, – тоже немного неестественно сказала Ольга Леонидовна, на что мама радостно подхватила:
– Нелечка вам поможет.
Суетливо переложила банки в две сумки, одну вручила Нине.
– Жаль, что ты не захотела посвятить себя музыке, – говорила Ольга Леонидовна, пока они шли к дому, где проживала семья Иванниковых. Идти было недалеко. Нина отмалчивалась. Решение принято, что уж теперь.
Конечно, сумку пришлось нести до самой квартиры. Ольга Леонидовна позвонила, открыл Игорь, совершенно не выразив удивления по поводу нежданной гостьи.
– Игорь, возьми сумки, осторожнее, здесь варенье, – распорядилась Ольга Леонидовна. – Нелечка, пойдем, попьешь с нами чай.
– Ольга Леонидовна, я… – попыталась отказаться Нина, но Ольга Леонидовна решительно взяла ее под руку:
– Пойдем, пойдем.
– Пойдем, – сказал Игорь. – С Машей познакомишься.
Отказываться знакомиться с Машей было неудобно. Пришлось войти.
Знакомство с Бобом
Но познакомили не только с Машей. Нина чувствовала себя немного неловко во время застолья, впрочем, не одна она. Маша была скована, не поднимая глаз, молча подливала всем чай, даже не спрашивая. Игорь был как-то напряжен, но старался выглядеть невозмутимым. Ольга Леонидовна изо всех сил изображала радушную хозяйку. И только Боб был раскован, самоуверен, разглагольствовал громко.
– Нелечка, знаешь, Боб тоже любит читать, даже сам пишет роман, – завела светский разговор Ольга Леонидовна. – Помните, вы говорили? – обратилась она к Бобу. – Может, расскажете, о чем он? О какой-то девочке.
– Ах, да, да. Хотите, чтобы я рассказал?
Боб почему-то смотрел на Машу:
– Все хотите?
– Чаю еще кому налить? – тихо спросила Маша.
– Как-нибудь в другой раз, – решил Боб. – Я еще работаю над этим романом.
– Вам нужно найти свою музу, которая вдохновляла бы вас, помогала, направляла, – вела свою линию Ольга Леонидовна.
Нина поднялась из-за стола:
– Спасибо большое за угощение. Мне пора.
– Боб тебя проводит, – подхватила Ольга Леонидовна.
– Нет, нет, не нужно.
Но Боб уже шел в прихожую.
Уже совсем стемнело, когда Нина, сопровождаемая Бобом, шла домой. Не очень-то ей нравилась навязанная компания, но приходилось быть вежливой, чтобы не обижать Ольгу Леонидовну, которая, несомненно, искренне желала ей добра.
– Я и не подозревал, что такие, как ты, еще существуют. Читаешь классику, играешь на пианино. Скромница и тихоня, – говорил Боб.
– Спасибо, что проводили, – сдержанно сказала Нина, останавливаясь. – Здесь я живу. Всего доброго.
– Пригласишь? На чашечку кофе?
– Да, конечно, – спокойно сказала Нина. – Пойдемте.
– Ого! А ты, оказывается, не такая уж и тихоня, – подмигнул Боб.
– Угощу вас кофе, – все так же спокойно продолжала Нина. – С мамой познакомлю.
Боб поморщился. Знакомство с мамой явно не входило в его планы.
– С мамой? Нет, это как-то… в другой раз. – И ухмыльнувшись, поспешно ушел.
Нина пожала плечами: что и требовалось доказать. Этот прием «да, да, идемте, с мамой познакомлю» всегда безотказно срабатывал, когда нужно было избавиться от чересчур назойливых ухажеров.
29 мая. Следователи. Утро
Ранним утром Нина, как обычно, направлялась к месту практики, когда потрепанная легковушка сначала проехала мимо, затем притормозила и подъехала задним ходом. Управлявший легковушкой Андрей махнул ей, приглашая садиться.
– Доброе утро, – приветливо сказала Нина, последовав приглашению.
– Привет. Ты что, каждый день пешком ходишь?
– Конечно. Я здесь недалеко живу. Всего полчаса на дорогу. Я напрямик хожу, между домами.
– Вечером тоже?
– Да, а что такого? У нас район спокойный.
Андрей неопределенно хмыкнул. Потом вроде согласился:
– В общем, да.
В кабинет вошли вместе. На диване, завернувшись в плед, похрапывал Паша. Рядом с диваном валялись его ботинки. На его столе бросался в глаза вопиющий беспорядок: остатки еды на тарелке, блюдце с окурками, недопитый чай в его фирменной кружке.
Андрей, мимоходом положив на свой стол портфель, быстро собрал мусор и грязную посуду:
– Паша, подъем!
Паша сел на диване, протирая руками глаза.
– Как дежурство? – буднично спросил Андрей.
– Нормально, – позевывая, ответил Паша. – Два трупа по пьяни.
Пока Паша обувался, Нина деликатно отвернулась, подошла к настенному календарю, передвинула бегунок со среды, 28 мая, на четверг, 29 мая.
29 мая. В семье Иванниковых. «Завтра не приходите»
– Наконец-то поужинаем втроем, – с подъемом произнесла Ольга Леонидовна, наполняя сметаной фарфоровую чашку.
По традиции ужинать собирались в гостиной, за большим обеденным столом. Маша напекла оладьи. Игорь принес вазочки с вареньем, Ольга Леонидовна поставила чашку со сметаной. Все трое в приподнятом настроении уселись за стол, предвкушая ужин в тесном семейном кругу.
Раздался звонок в дверь. Все переглянулись, притихли. Игорь встал, пошел в прихожую.
Вернулся хмурый и не один. За ним, точнее, впереди него шел довольный жизнью Боб. Маша встала из-за стола, пошла на кухню за прибором для гостя.
Боб водрузил себя за стол, благосклонно посмотрел на Машу, выходящую из кухни с чистой тарелкой для него, констатировал не поддающийся сомнению факт:
– Картина называется «Не ждали».
Маша поставила тарелку перед Бобом.
– Мы думали, что сегодняшний вечер вы проведете с Нелечкой, – немного нервно произнесла Ольга Леонидовна.
Боб положил себе оладьи, пояснил:
– Мы разошлись, как в море корабли.
Зачерпнул сметану из фарфоровой чашки, щедро полил ею оладьи.
– Если вы с Нелечкой не подошли друг другу, то… Есть ведь и другие девушки. Почему бы вам не сходить с кем-нибудь в кино, например, – продолжала Ольга Леонидовна, даже не притрагиваясь к еде.
Игорь и Маша тоже не ели, молчали.
Боб с аппетитом уминал оладьи:
– А ну их, девушек этих. И кино. Я лучше у вас посижу. Тихо, уютно, оладьи – объеденье!
– Что ж, хорошо, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказала Ольга Леонидовна. – Пришли, так пришли, сидите. Но завтра у меня день рождения. Это – мой день, и я хочу провести его в узком семейном кругу. Поэтому убедительно прошу вас – завтра не приходите.
Боб недобро усмехнулся, многозначительно посмотрел на Игоря, который выдержал его взгляд, хоть и нервничал заметно. Потом так же многозначительно посмотрел на Машу, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок. Снова усмехнулся, ушел.
За столом воцарилось молчание.
– Ребята, что-то вы бледные какие-то, – неестественно оживленно сказала наконец Ольга Леонидовна. – А может, вам взять отпуска, съездить куда-нибудь отдохнуть. На море.
– Хорошая идея, – вяло отозвался Игорь. – Только… Сейчас с деньгами туговато. Может, попозже.
– Не понимаю, – пожала плечами Ольга Леонидовна. – Вы оба работаете, зарплаты вполне приличные, детей…
– Мама! Опять…
– …пока нет. – Ольга Леонидовна сделал ударение на «пока». – Куда вы деньги деваете?
30 мая. Раннее утро
Игорь, навьюченный сумками с продуктами, шел по улице. Возле него притормозило такси, из которого показалась физиономия Боба.
– К праздничку накупил? – ехидно поинтересовался Боб. – Когда отмечаете? Приду обязательно. Ты ведь меня приглашаешь?
– Нет, – ответил Игорь. Спокойно, но решительно.
– Не понял, – нехорошо сказал Боб.
– Нет! – повторил Игорь громче, но все так же спокойно.
– Ты хорошо подумал? – мрачно поинтересовался Боб.
– Я хорошо подумал, – четко сказал Игорь.
– Смотри, пожалеешь. Вечерком приду и фотки твои покажу. Порадуем и Машку, и твою мамашку. Ха, смотри-ка, даже стихи получились.
Боб ухмыльнулся, такси проехало. Игорь остановился, посмотрел ему вслед.
Перед тем, как идти на работу, Маша не удержалась, примерила нарядное платье, в котором была еще красивее.
– Маша! – донесся до нее голос Ольги Леонидовны из кухни. – Ты овощи для салата варишь?
– Да! – громко ответила Маша, любуясь на свое отражение в зеркале.
– Сейчас тут уже пюре будет! – снова послышался голос Ольги Леонидовны.
У Маши на мгновенье возникло предчувствие, что чрезмерная заботливость свекрови добром не кончится, но она была не в состоянии оторваться от созерцания своего отражения.
– Ольга Леонидовна, не волнуйтесь! – крикнула Маша. – Я слежу!
Послышался грохот и вскрик свекрови. Маша помчалась на кухню.
Из кастрюли, стоявшей на полу возле раковины, валил пар, тут же на полу валялась крышка от кастрюли, а Ольга Леонидовна, так некстати вмешавшаяся в кулинарный процесс, чуть не плача, металась по кухне, размахивая обожженной правой рукой.
– Ольга Леонидовна, я же говорила, я сама, зачем вы… – расстроено сказала Маша, доставая бутылку с растительным маслом.
– Ужас! Как я в таком виде? Жжет! – Ольга Леонидовна дула на покрасневшую кисть руки.
– Мама! Что случилось? – ворвался в кухню Игорь.
– Руку обожгла, – пожаловалась Ольга Леонидовна. – Хотела воду слить и прямо на руку.
– Надо под воду.
– Не надо! – возразила Маша. – Сейчас маслом польем, быстрее заживет. И жечь перестанет. Давайте руку!
Ольга Леонидовна послушно протянула руку, которую Маша щедро полила растительным маслом.
– Зачем ты варишь в такой огромной кастрюле? – упрекала Ольга Леонидовна. – Овощей столько. Прямо на целую роту. Мы столько не съедим. Прокиснет все.
– Не прокиснет, – возразила Маша. – Я в холодильник спрячу. Потом доедим.
– Маша, не «спрячу», а «поставлю», «уберу», – привычно заметила Ольга Леонидовна.
– Какая разница! Лишь бы не пропало, – привычно философски откликнулась Маша.
Ольга Леонидовна аккуратно обтерла полотенцем залитую маслом руку, не прикасаясь к месту ожога. Растерянный Игорь наблюдал за ней, не зная, чем помочь.
Немного успокоившаяся Ольга Леонидовна разглядывала кисть руки:
– К вечеру будет просто кошмарный вид. Так хотелось быть элегантной в день своего пятидесятилетия.
– Мам, да ладно. Ведь только мы будем. Ничего страшного, – попытался утешить Игорь, но, оказалось, неудачно.
Ольга Леонидовна только грустно покачала головой. Маша горячо вмешалась.
– Ты не понимаешь! – сказала Игорю. Потом обернулась к Ольге Леонидовне:
– А помните, у вас где-то были перчатки, черные, кружевные? Вы мне как-то показывали. Еще бабушка ваша носила. Наденете – и не заметно будет.
– Что ты! – возразила Ольга Леонидовна. – Сейчас такие никто не носит. И вообще, это моветон: синее платье и черные перчатки.
– Ничего не моветон, – все так же горячо настаивала Маша. – Наоборот. Будет стильно. Вот увидите – все станут так ходить.
– По-моему, отличная идея, – поддержал Игорь Машу, несмотря на явные противоречия в ее доводах. Кто «все», если предполагалось, что они будут только втроем?
Ольга Леонидовна пожала плечами, продолжая внимательно изучать обожженную руку:
– Уже краснеет. И жжет. Столько дел еще.
– Ольга Леонидовна, вы не беспокойтесь, я все сделаю, – ободрила ее Маша. – Я сегодня отпрошусь, приду пораньше, принесу торт с работы. Пирог испеку, салатики нарежу. Игорь поможет. Справимся. Гостей ведь не будет.
30 мая. Юбилей
Сначала все так и шло, по намеченному плану: Маша пришла пораньше, отпросившись с работы, принесла шикарный торт, быстренько испекла пирог, благо и тесто, и начинка были предусмотрительно подготовлены заранее. Игорь нарезал овощи для салата – заправили, перемешали, нарезали еще сыр и колбаску, к этому еще бутылка шампанского и апельсиновый сок – вот и готов ужин для скромного празднования юбилея в узком семейном кругу.
Сели за стол: именинница в новом платье из темно-синего подарочного шелка и в черных кружевных перчатках – и правда, удачное сочетание получилось, а главное, ожог незаметен; Игорь – в белой рубашке, темных брюках; Маша – с красиво уложенной прической и в нарядном платье.
Игорь начал было говорить тост:
– Милая мамочка! Поздравляем тебя от всей души… – раздался звонок в дверь.
Ольга Леонидовна нахмурилась, Маша побледнела, Игорь сорвался в прихожую.
На пороге стояли четыре милые девчушки с букетами:
– А Ольга Леонидовна дома?
Игорь провел их в гостиную.
– Ольга Леонидовна, поздравляем! – щебетали девчушки.
Взволнованная Ольга Леонидовна приняла цветы, усадила девчушек за стол, хоть те и отнекивались: мы только на минутку, только поздравить! Какая минутка, как можно не угостить: узнали, цветы купили, пришли. Снова раздался звонок – коллега по работе, с цветами и коробкой конфет. И еще коллеги, и снова ученики. Все с букетами, с небольшими подарками: конфеты, духи, безделушки. Еще и такой подарок: «А это Дмитрий специально для вас разучил!» И вот он, Дмитрий, семилетнее кудрявое дарование, безукоризненно исполняет довольно сложное для его возраста произведение, а мама дарования, чуть дыша, следит за его игрой: только не ошибись!
Гости заполонили комнату, которая хоть и была относительно просторной, все же с трудом вмещала в себя всех забежавших «на минутку», чтобы поздравить горячо любимую и уважаемую юбиляршу. Заняты были все мягкие стулья из орехового дерева, стоявшие с трех сторон обеденного стола, жесткие стулья с прямой спинкой, принесенные из других комнат, табуретки из кухни и совсем уж разномастные стулья, одолженные у соседей. На широких креслах пристроились по двое. На диване плотно сидела стайка девочек-учениц, самая подвижная и бойкая из них умостилась на подлокотнике (в руке тарелка, на тарелке – кусок пирога), с которого постоянно съезжала на свою соседку, что вызывало смех и радостные возгласы не только у них, но и у всех остальных, теснящихся на диване.
Все чувствовали себя непринужденно: бывали здесь, и не раз. Хотя алкоголь со стола пришлось убрать – не пить же при учениках! – всем было необычайно весело: не столько ели, сколько разговаривали друг с другом и по очереди играли на пианино – музыка почти не умолкала.
Ольга Леонидовна пребывала в счастливой растерянности: чем угостить? Куда посадить? Куда, наконец, поставить цветы?
Маша – с красиво уложенной прической, в нарядном платье – самоотверженно трудилась на кухне: ловко резала овощи для салата (хорошо, что много наварила!), руководила Игорем, который сновал с тарелками из кухни в гостиную и обратно, бегал к соседям за стульями.
30 мая. Нина идет на юбилей
Вечер 30 мая, пятница, если верить бегунку на настенном календаре в кабинете следователей. Андрей за столом работает с документами, Паша возится с чайником. Нина пишет: на ее столе аккуратные стопки папок и бумаг, разложенные в определенном порядке.
– Нина, иди домой. Восьмой час уже, – сказал Андрей, не отрываясь от документов.
– Вы же сегодня дежурите. Можно я с вами?
Паша многозначительно усмехнулся.
– Незачем тебе тут сидеть, – возразил Андрей. – Лучше иди домой, отдохни. Я сейчас еще немного поработаю и попробую поспать.
– А выезды? – умоляюще проговорила Нина.
– А выездов может и не быть. В прошлое дежурство я не выезжал.
Паша подмигнул Андрею:
– Тебе, Нинок, к операм надо было проситься. Вот они все время ездят. А у нас тут тихо, скучно.
– Район спокойный, – в тон Паше добавил Андрей.
Нина недоверчиво посмотрела на обоих, хотела было что-то сказать, но так и не сказала, взяла сумочку и папку, ушла.
Купила по дороге букет нежно-розовых альстромерий: надо бы забежать к Ольге Леонидовне хоть на минутку!
Дверь открыл Игорь, вышла и Ольга Леонидовна.
– С днем рождения вас! Желаю вам всего наилучшего! – И еще много теплых слов, полагающихся в этом случае.
– Нелечка, спасибо! – растроганно сказала Ольга Леонидовна, принимая цветы. – Проходи к столу, – провела ее в гостиную и растерянно посмотрела на занятый гостями стол, за которым не было ни одного свободного места.
– Игорь, попроси еще стул у бабы Зины.
– У нее больше нет, – ответил Игорь. – Мы все забрали.
– Я пойду, не беспокойтесь, – убеждала Нина. – Я только поздравить.
– Нет, нет, съешь хоть кусочек пирога. Игорь, принеси тарелку.
– Я сама принесу, – Нина попыталась пойти на кухню, но Ольга Леонидовна ее удержала:
– Ты – гостья.
На кухню отправился Игорь.
С дивана поднялись четыре девочки:
– Ольга Леонидовна, можно мы поиграем?
Юбилярша с облегчением кивнула: вот и место для новой гостьи освободилось! Нина села на диван, Ольга Леонидовна – рядом. Игорь принес тарелку из кухни, собрал грязные тарелки со стола, снова ушел.
– Я на экзамене вот это играла, – заявила девочка, та, что побойчее, и зазвучала проникновенная классическая музыка.
Остальные девочки расположились вокруг, слушали, ожидая своей очереди блеснуть исполнением.
Нина откусила кусок пирога:
– Вкусно!
– Маша пекла, – пояснила Ольга Леонидовна.
Нина не успела доесть кулинарный шедевр, как раздался очередной звонок в дверь.
Игорь выскочил из кухни, опередив Ольгу Леонидовну.
– Я сама открою, – попыталась сказать она, но Игорь уже скрылся в прихожей.
В гостиную вплыла собственной персоной заслуженный учитель музыки Анна Эдуардовна: невысокая, полная, моложавая, энергичная и веселая. С букетом цветов и коробкой конфет.
Ольга Леонидовна кинулась к ней:
– Анна Эдуардовна, проходите! Рада вас видеть!
– Решили без меня отметить! Старушку не позвали! Поздравляю, Олечка, милая! – Анна Эдуардовна расцеловала именинницу, вручила цветы и конфеты.
– Что вы, какая вы старушка! – возразила именинница. – Моложе всех! – чем доставила Анне Эдуардовне огромное удовольствие.
Нина встала:
– Ольга Леонидовна, еще раз поздравляю!
– Нелечка, куда же ты! – пыталась удержать ее Ольга Леонидовна.
– Я пойду. Анна Эдуардовна, проходите.
– Неля! – воскликнула Анна Эдуардовна. – Я и не узнала. Взрослая совсем.
Нина вышла из подъезда. Из окна квартиры Иванниковых лилась фортепианная музыка, звуки которой разносились над вечерним микрорайоном.
30 мая. Юбилей. Визит известного пианиста
Маша нарезала остававшуюся четверть пирога, уложила на блюде, сказала Игорю:
– Отнеси пирог на стол.
Стала резать вареный картофель. Игорь вынул из холодильника половину палки колбасы – все, что осталось. Гул голосов, доносившийся из гостиной, усилился.
На кухню вбежала Ольга Леонидовна, невероятно взволнованная, счастливая, с огромным роскошным букетом темно-красных роз.
– Представляете, Валя приехал!
Игорь вздрогнул:
– А я звонок не слышал.
– Не ожидала, правда, не ожидала! Цветы надо куда-то поставить. Игорь, там где-то были баллоны.
– На нижней полке, – подсказала Маша.
Игорь заглянул в кухонный шкаф.
– Переставь в баллон цветы из большой вазы, а эти поставь в вазу, – распорядилась Ольга Леонидовна. – Еды хватит? Надо было больше приготовить. Не ожидала, что столько народу придет. Ведь никого не приглашала.
– Видите, как вас любят, – сказала Маша. – Ольга Леонидовна, вы не беспокойтесь, идите к гостям. Мы все сделаем. Я сейчас салатик дорежу. И пирог еще есть, и торт. Еще бы колбаски докупить и майонез. Игорь в магазин сбегает…
– Сначала надо цветы поставить, – волновалась Ольга Леонидовна.
Игорь достал из шкафа баллон, налил в него воду. Маша взяла блюдо с пирогом, понесла к столу.
Появление Вали, бывшего ученика музыкальной школы, ныне известного пианиста Валентина Листовского – красивого, молодого, артистичного – произвело настоящий фурор. Все обступили его, спрашивая наперебой о чем-то. Валя улыбался, честно пытался всем отвечать.
Четыре девочки, расположившиеся у пианино, тоже смотрели на него с восторженным любопытством, хотя и без особого почтения.
– Девочки, смотрите, Листовский! Помните, мы на его концерт ходили?
– Супер!
Подошли к заезжей знаменитости, повели к инструменту:
– Сыграйте, пожалуйста!
Никто не обратил внимания на вышедшую из кухни Машу, которая несла блюдо с нарезанным пирогом.
30 мая. Дежурство Андрея
Андрей, устроившись поудобнее на стуле в кабинете, отдыхал, прикрыв глаза. Паша возился, сооружая себе что-то вроде кровати из нескольких стульев. Андрей приоткрыл глаза, понаблюдал за его возней, поинтересовался: