Средневековый баланс

Глава 1

– Госпожа! Госпожа! – Девичий настойчивый голос жужжанием въедался в мозг, вырывая из липкого забытья. Первой вернулась боль. Только вот в этот раз боль ощущалась в правой половине лица, правом локте и правой же лодыжке. Странно. Обычно боль накатывала волной, например, в ухе, и неслась по всему телу, ощущаясь каждой клеточкой и нанизывая на себя всю меня.

Но и это в последнее время редко, я же на специальных препаратах. Мозг проворачивался быстрее обычного и, разом вынырнув из дурмана, я открыла глаза.

– Госпожа? – Надо мной склонилось чумазое лицо юной девушки. На щеке – грязь, на голове – застиранный до серого цвета чепец. Глаза широко раскрыты от испуга или удивления.

Закрыла глаза. Понятно. Очередное погружение в бредовое состояние. Пора бы уже привыкнуть. То давно усопшие родные приходят в гости, сейчас вот это. Только вот боль… Очень необычная и не такая мучительная. Наверное, сейчас сделают укол. Или только что сделали.

– Кони понесли, Гойко велел нам прыгать. Сам-то он ушёл в деревню за подмогой. Мы малость не доехали. – Причитания, перемешанные с всхлипываниями, заставили снова открыть глаза. Видение чумазой девчушки никуда не делось. Она по-прежнему нависала надо мной, размазывая сопли и слёзы по грязному лицу.

И тут в нос ударил аромат свежей травы, цветов, леса и солёный воздух. За время болезни забыла, как это бывает. Казалось, его можно пить вместо воды. Опасаясь острой боли, втянула ноздрями воздух и зажмурилась от удовольствия. Вот оно – счастье! Вкусное, сладкое и всепоглощающее.

– Я это, тутова рядом ручей, я сейчас юбку-то свою порву, да намочу. А следом Вас и обмою…

Первая мысль – тебя выгонят с работы без отработки и выходного пособия. А вторая заставила закрыть глаза и покрепче сжать зубы, чтобы не закричать от ужаса. Кажется, это не сон, и не бред. Потому что слезинка упала мне на руку, и я чувствовала её кожей. А ещё лёгкий ветерок, что подняла девушка, убегая от меня. Видения до этого не были столь материальными. Или это новый виток?

Воспользовавшись одиночеством, я сделала глубокий резкий вдох. Боли нет. Открыла глаза и приподняла голову. Лежу на траве, место походит на поляну. Осторожно повернула голову. Боли нет. Слева… закружилась голова, метрах в десяти обрыв и зелёно-синее море! Захватило дух, а помимо запахов вернулись звуки. Какая-то мошка упорно жужжала под ухом, затем замолчала, и я почувствовала укус в лоб. Как же это прекрасно!

Слева, от моря, доносился шум волн, разбивающихся о преграду. Такой далёкий, любимый и до слез знакомый. Справа шумели деревья, доносились крики птиц, и лёгкий ветерок освежал тело.

Я всё ещё спорила с собой – бред ли это, или явь? Решение не находилось, и тогда я попробовала пошевелить левой рукой. Получилось! Сжала в кулак. Выпрямила. И, вконец осмелев, поднесла её к лицу. Нет, пожалуй, это всё же бред. Я давно такого движения не могла сделать. Но главное – вид руки. Белая, почти прозрачная, упругая кожа. Тонкие пальцы, с коротко остриженными ногтями и траурными каёмками под ними. Мои руки я помнила другими.

Что же это со мной? Вместо палаты хосписа, я оказалась на поляне возле моря. Как? Нет, пока могла, я отвлекалась, проглатывая романы о попаданках. Неужели?…

Додумать не дала подбежавшая девчушка. Тёмные волосы выбились из-под чепца. Зеленовато-серая рубаха, заправлена в длинную рваную коричневую юбку до пят. Сколько ей лет? Четырнадцать? Если и больше, то ненамного.

– Госпожа! Дайте-ка оботру грязь. – Она бесцеремонно шлёпнула холодную мокрую тряпку мне на лоб. Приятно! И начала елозить ей по моему лицу. Как же я соскучилась по обычным ощущениям. А ещё она не смотрит дежурным взглядом, в котором нет ни сочувствия, ни теплоты, но и жалости нет. Просто такая работа.

Девушка явно встревожена, и за болтовнёй пытается скрыть страх.

Итак. Где я и кто я? Она называет меня госпожой. Какой-то мужик, как его? А, впрочем, не важно, – ушёл в деревню. Кони понесли. С каждой минутой мозг выхватывал новые подробности, и главное, что ко мне возвращалась способность мыслить.

– Рука-то не сильно содрана, а нога вот припухла. – Девушка достаточно резковато пододвинула мою правую ногу, и я ахнула от резкой боли. Перелом? Мало мне проблем.

Девушка ойкнула и прекратила свои манипуляции с моим телом.

– Может, вы сядете? Негоже так вот лежать-то? – Она отползла от меня и уставилась с любопытством.

Сесть – это новый подвиг для меня. Но, видимо, время героев пришло. Набрала в грудь побольше воздуха, подтянула локти, и оперевшись на них, привстала. Лодыжка отозвалась болью, когда я попыталась на неё опереться. Интересно, перелом или ушиб? В голове зашумело, картинка леса начала таять, но в этот момент девушка подскочила и рывком придала мне сидячие положение. По щеке потекло что-то тёплое.

– Ох, опять кровь. – Девица бросила меня поддерживать и метнулась в лес. Я с трудом удержалась, чтобы не упасть обратно на землю. Если выживу – зашибу недотепу! Но вместе с тем дурнота отступила.

Вновь оглянулась. Обрыв с одной стороны, и стена леса с другой. Я же сижу на поляне. Сколько могу разглядеть, на мне тёмно-синее плотное платье до щиколоток. Из-под него выставляется, застиранное по краю серое. Рукава длинные, плотно прилегающие к телу. А по спине скатывается струйка пота. Ну кто в такую жару по три платья одновременно надевает?

– Вот! – Девушка вернулась с той же грязной тряпкой и тянется, чтобы приложить её к моей голове. Заражения крови только не хватало.

– Не смей! – Вместо хорошо поставленного голоса преподавателя из груди вырвался мышиный писк. Но и этого хватило. – Оторви у меня от нижних юбок полосы и обмотай ими голову.

Девчушка мелко-мелко испуганно кивала, но приказ исполнила. Хорошо. Сейчас и мне посвежее под платьем будет, и рану на голове закрыли.

Я взяла тряпку из рук девушки и обтёрла лицо. Как хорошо жить!

Тут со спины послышался шум.

– Гойко телегу раздобыл, – взвизгнула радостно девушка и, отвернувшись от меня, встала и отряхнула юбку. Она улыбалась и переминалась в нетерпении с ноги на ногу.

– Коней не нашли, вещи ваши раскиданные по дороге крестьяне соберут. И вот, телегу дали, – выпалила она.

Над ухом вздыхала коняшка, потряхивая гривой, судя по звуку. Выбора нет. Надо подниматься и садится в телегу. Жаль, конечно, что я не успела расспросить подробности, но, судя по всему, у меня впереди много времени.

Глава 2

– Помогите мне подняться. – Я старалась придать голосу требовательности, но почему-то опять вышел писк испуганной мыши. Ничего, отработаю навыки, дело времени.

Меня подхватили с двух сторон под руки и весьма грубовато поставили на ноги. Новый приступ головокружения валил с ног, но стальные захваты держали крепко.

– Как такое могло случиться? Ты сделала, как я велел? – Я услышала еле различимый шёпот за спиной.

– Всё в точности, сама не понимаю, – ответил другой, девичий голосок.

Переговорщики явно пытались быть осторожными, но натренированное ухо различило слова. А сердце сжалось в нехороших предчувствиях. Попахивает покушением на убийство госпожи. И совершено оно прислугой. За что? Как посмели? И много какие вопросы посыпались. Что делать в такой ситуации? Убежать я не смогу, слаба слишком, да и до сих пор не понимаю, где очутилась. Значит, что? А то! Надо подыграть и сделать вид, что замысел им почти удался. Опять же, чтобы не добили и шею не свернули. А самой думать, как спастись.

Застонала и, подогнув ноги, запрокинула голову. Обмороки изображать не умею, но постаралась сделать, как в фильмах видела. Мне нужно потянуть время в поиске решения.

– Отошла? – чуть громче и с явной надеждой в голосе спросил мужской голос.

– Нет, обморок. Давай, тащи её в телегу, – зашипела в ответ девушка.

– Так может сбросить её с обрыва? – Твою мать! Сердце пропустило удар от страха. Они собираются меня убить, и, кажется, во второй раз.

– Нельзя. Барон велел, чтобы всё выглядело, будто она случайно убилась. Да и тело нужно ему для похорон. – Спасибо, моя заступница! Она же убийца – за то, что оттягиваешь приговор. Мне сейчас только это и нужно. Время, только время, чтобы набраться сил и придумать спасительное решение.

В смертельной опасности мысли неслись, галопом обгоняя друг друга. Барон приказал? Кто он мне? Отец, муж, брат? И спасибо ему за то, что попросил подстроить мою смерть под естественную. А то бы сейчас уже кормила рыб. Тело. Зачем ему тело мёртвой меня? Предъявить и… дальше ничего не придумала.

– Через два дня мне велено возвращаться. Успей закончить до этого времени. – Нелюди! Они уже не понижали голоса и договаривались о моей смерти в открытую.

– Успею. – Девичий голос отмерил мне два дня жизни. А вот здесь я тебя, гадина, разочарую. Не на ту нарвалась! Я с меланомой, или по-простому раком кожи, в четвёртой, терминальной стадии год жила, не сдавалась до последнего. Так что трудно тебе, гадюка, со мной придётся. И этот свой шанс на жизнь я ни за что не упущу. Бойтесь, гады! Победы вам не видать!

Злость придавала сил. Я по-прежнему изображала обморок. Сжав зубы, не проронила ни слова, когда меня, словно мешок картошки, кинули на телегу. Ничего. Боль это хорошо. Она свидетельствует, что я жива. Жива!

Итак. Пока телега тряслась на кочках, я слегка успокоилась. Прямо сейчас меня, судя по всему, убивать не станут. Два дня. За это время надо получить максимум информации о себе и о мире, в который закинуло мою душу. Это раз. Набраться сил и продумать план спасения. Это самый минимум.

Прикинусь простолюдинкой, прибьюсь к городу – там проще спрятаться. Руки-ноги есть, знания и умения тоже никуда не делись. Да, мне потребуется время, чтобы освоится в этом мире, но по сравнению с даром новой жизни это такая малость…

Солнце палило нещадно. Сколько мы уже едем? Полчаса? Пора бы приходить в сознание. И я, застонав, начала переворачиваться на бок.

– Госпожа? – Малолетняя убийца обернулась, судя по звуку голоса. Приоткрыв глаза, я изучила обстановку. Мелкая сидела рядом с мужиком, а я лежала головой к ним.

– Пить! – Застонала жалобно. Пусть думают, что не оправилась после попытки убийства.

– Госпожа! Мы почти приехали в имение. Немного осталось. Сейчас приедем, а Гойко за вином отправим. Там и напоим вас. – Какое вино? Они что, думают со мной пьяной легче справиться? Ах, да! Вспоминаю, что в средние века воду-то не пили. Знать, включая детей, действительно, употребляла вино. А простолюдины лакали пойло, напоминающее пиво.

– Пить, – простонала в ответ. Надо гадов держать в тонусе. Чтобы не было времени обдумать, как меня убить.

– Что с ней?

– Бредит, – отозвалась убийца.

– Так может того, сама отойдёт? – с надеждой в голосе спросил мужик.

– Скорее всего, так и будет. Рана-то на её голове страшная. – Кажется, хорошая новость. Убийцы надеются, что мне чуток жить осталось. Именно то, что нужно! Осталось поддерживать в них это знание и ломать комедию. А это я могу.

Телега остановилась, и из-под опущенных ресниц я увидела дом с крыльцом. Значит, приехали. Интересно, а слуги здесь есть? Или тоже предупреждены и будут меня убивать?

С двумя убийцами у меня есть шанс справиться, а вот если их будет больше… тогда мне просто потребуется другое количество времени для обдумывания. Похвалила себя за новое решение и прикинулась мешком.

В районе раны на голове стучали молоточки боли, содранная кожа на руке саднилась, но это всё ерунда. Сейчас главный вопрос – что с ногой. От этого напрямую зависит моя жизнь. С переломом я далеко не убегу. Осторожно пошевелила, и тут же острая боль пронзила тело. Да ещё эти – волокут меня, словно мешок, подхватив под руки.

В доме нас никто не встречал. В нос ударил запах пыли, сырости и ветхости. Меня по лестнице подняли на второй этаж и положили на кровать в какой-то тёмной комнате. Или это после яркого солнца так кажется?

– Госпожа, отдыхайте, я отправлю Гойко и вернусь к вам, – с этими словами маленькая убийца удалилась.

Иди спокойно, подумала я. А я пока осмотрюсь. А вслух же просто простонала. Дескать, совсем плоха. Ждать вам немного осталось.

Кажется, моя игра удалась. Убийцы ждут, пока отойду сама. Это хорошо. Главное, чтобы подушкой не помогли, в смысле, не задушили. Впрочем, не стоит себя запугивать. Нужно подниматься и осматриваться. Ещё бы еду раздобыть. Желудок скручивало жгутом в требование еды. Но пить хотелось всё же сильнее.

Глава 3

Едва за девицей закрылась дверь, как я почувствовала облегчение. Как будто ранее находилась в одной клетке с опасным животным, и вот оно вышло. Но вместе с облегчением пришла и непомерная усталость. Поэтому, приподнявшись кое-как на локтях, я оглядела комнату, вытягивая шею.

Небольшая, метров около двадцати-тридцати квадратных. Стены из шершавого серого камня с хорошим налётом сажи. Посередине комнаты моя кровать – огромная и с балдахином из пыльной тёмной тряпки. А ещё очень жёсткая, но это полезно.

Напротив кровати дверь. Я заметила, что она скрипит при движении. Это хорошо. Возможно, не пропущу следующее появление убийц. Справа от меня камин, вернее, чёрная дыра в стене.

Слева, возле кровати, небольшой столик и стул. Полы из того же серого шершавого камня, с домоткаными грязными ковриками у кровати. За спиной окно – его заметила, когда укладывали на кровать. Остальное позже. Сейчас нужно поспать и набраться сил. А ещё во сне мозг как бы перезагружается, и мне будет легче продумывать план спасения после пробуждения.

Пожелав себе спокойного сна, я опустилась на кровать и, сделав пару глубоких вдохов, провалилась в сон без сновидений.

Вздрогнула всем телом и проснулась, услышав скрип двери. Именно на нем сконцентрировалось всё моё внимание. Не пропустить! Чтобы убийцы не застали врасплох. И кажется, мне это удалось.

– Госпожа? – от двери позвала девица. Сквозь ресницы могла различить, что лежу в полной темноте. Значит уже вечер. А в руках девицы поднос с чем-то и зажжённым подсвечником. Пробуждение не напугало, я сразу вспомнила, что жива и здорова, правда в другом мире.

– М-м-м, – откликнулась в ответ. А что? Я по-прежнему хочу есть и пить. Пусть исполняет свои обязанности! А ещё мне нужна информация.

Девица прошла и поставила поднос на столик. Что здесь у нас? Окорок, этот я унюхала по запаху, очень ароматный и, судя по всему, свежий. Ломтики белесого сыра и лепёшка. Из еды все, но мне вполне хватит. А в качестве напитка – высокий бокал с чем-то спиртным. Какое счастье вот так, ощущать давно ушедшие в небытие запахи!

Девица мешкала, уйти или остаться, а вот я долго не размышляла.

– Присядь. Нам нужно поговорить. – Скосив глаза, увидела испуг на её лице. А чего испугалась? Планировать моё убийство не страшно, а разговор глаза в глаза напугал? Эх, люди!

– Я совершенно ничего не помню. Кто я? – Испуг на лице девица сменился неподдельным удивлением. Она даже рот слегка приоткрыла.

– Так это, баронесса вы. – Вот дура-то! Да, придётся мне с ней повозиться.

– А имя у меня есть? Семья? Откуда я и что делаю здесь?

– Это вот, баронесса Мария Серак, вы. Семья-то муж есть, барон Борно. Сами вы из Неси. А здесь муж вас отправил в поместье, на лето. Слуги позднее прибудут. – Последнее юная убийца говорила, отведя глаза в сторону. То есть ещё и врёт! Где это видано? Чтобы слуги позднее госпожи приезжали? Нет, они обязаны навести порядок, и тогда ждать меня. Ну или, в исключительном случае, вместе со мной прибыть. Меня не обманешь! Я много книг прочитала.

Итак, заказчик убийства – муж. Ладно, переживу.

– Сколько мне лет, и есть ли у меня дети?

– Госпожа, так вы взаправду ничего не помните? – Ну точно дура.

– Отвечай!

– Вам аккурат девятнадцать зим исполнилось, и опекун замуж вас выдал. Это было осенью. Сейчас весна и детей у вас нет.

Хорошо что нет детей, никого спасать не придётся.

– А родители? Что с ними случилось?

– Так это, – её слог вызывал боль в области раны на голове, – давно дело было, на их карету напали и ограбили. Всех убили.

– Я богата?

Девица отвела глаза. Что ещё за новости?

– Богаче своего мужа.

Так-так. Кажется, вырисовывается мотив заказного убийства. Женился альфонс на деньгах, убил жену, планирует жить в своё удовольствие. Ничего нового. На этом, считаю, руки у меня развязаны. Могу придумывать любой план по своему спасению. Это, пожалуй, прекрасная новость!

Прервалась, чтобы попить. В бокале действительно находилось вино, правда, слегка разбавленное водой. Но мне хватило. В голове зашумело, в желудке пошла тёплая волна. Надо срочно закусывать!

Потянула с подноса хлеб и окорок. Мясо наше всё! Но ела, тщательно прожёвывая пищу и не торопясь. А про себя обдумывала следующие вопросы. Узнать про мироустройство, хотя девица наверняка мало чем поможет. И выведать про религию. По книгам, это неотъемлемая часть любого мира. И власть церковников сильна везде. Попадись я им в руки – тут же отправят на костёр. Или на дно морское. В зависимости от того, что здесь принято. Я же не знаю ни единой молитвы. А это очень подозрительно. Да что уж там, считай, приговор.

– Расскажи мне про церковь. Во что мы веруем, как часто посещаем храмы, и все, что вспомнишь. – Сама же потянулась за следующим куском мяса. Вкусно! Но от меня не укрылось, как девица провожала взглядом кусок с подноса. Что это? Надеялась за мной доесть, мало ей остаётся? Или… у больной не может быть такого аппетита. Быстро смекнув, что к чему, я вернула на поднос вожделенный кусок. Голодная смерть мне не грозит, а девица пусть думает, что я болею. Ей и мне спокойнее будет.

– Так это… – вымолвила она, и я закатила глаза. Может и хорошо, что нам осталось пробыть вместе два дня? Только бы раньше не сбежать от её речей. – Молимся мы Всевышнему, заступнику нашему перед Рогатым. – Девица не стесняясь сплюнула на пол при упоминании, по всей видимости, местного зла. И продолжила:

– В церковь ходим по надобности, но иногда, а на праздники обязательно. А ещё храмовников можно домой позвать. Только дорого они за это возьмут. – С этим не поспоришь.

– Как называется то место, где мы живём? Королевство? Империя? Кто правит? Как называется столица? – Пожалуй, последние вопросы на сегодня.

– Так это… – Я сжала зубы до скрежета и продолжила слушать. – Королевство Ватия, столица Карла, а короля зовут Тайре Морской.

– Почему Морской? – Ладно бы там красивый, умный, сильный. А может у них магия есть? И этот маг воды?

– А кто ж его знает? – пожала плечами девица. – До этого был как его… Земной, а до него Воздушный.

– А магия? У нас есть магия?

Вот тут девица аж подпрыгнула на стуле. Охнув, обернулась на дверь и, подавшись ко мне, прошипела:

– Нет её, а за одно упоминание – смерть! – И сделала огромные глаза при этом. – Но про вас я никому не скажу.

Ага, так я тебе и поверила, держи карман шире. Но про науку – спасибо.

Я откинулась на валик, что заменял мне подушку, и прикрыла глаза, всем своим видом показывая усталость. Девица всё поняла правильно. Взяла поднос, правда, я велела оставить бокал.

– Горшок мне принеси, – добавила я в конце и, увидев поклон девицы, выдохнула.

Глава 4

Магии нет. Значит, буду справляться своими знаниями. Это даже к лучшему. Муж подонок, родных нет. Опекун? Мутный тип. Зачем меня выдал замуж за более бедного? Может, они мои деньги между собой разделили? Возможно такое? Да запросто!

Но есть и хорошие новости. Девка, что служанкой ко мне приставлена, ох ты ж, даже имени её не спросила! Так вот, кажется, она полная дура. А это мне только на руку. Что касается второго убийцы, тут ничего сказать не могу. Поэтому надо держать ухо востро.

Послышался скрип открываемой двери, и я прикинулась спящей. Благо в темноте это не сложно. Девица тихонько подошла, остановилась, прислушалась. Потом я услышала лёгкий стук чего-то об пол. После чего дверь снова скрипнула, и я осталась одна.

На горшок! А потом осматриваться.

Пока делала свои дела, размышляла. Хорошо бы подслушать разговор убийц, узнать их планы. Только вот как? Сил во мне не много, да и перебинтованная голова болит. Поэтому сейчас я полежу, подумаю. Возможно, вновь усну. А действовать начну завтра. У меня ещё целых два дня жизни есть!

Подошла к окну, оно было распахнуто и с улицы доносились запахи травы и земли. Шум деревьев и цоканье насекомых. Жизнь! Полная радости жизнь лежала у моих ног! Оставалось только решить несколько проблем: выжить в ближайшие два дня и устроится в новом мире, не привлекая к себе внимания. Сложно? Вовсе нет, после того, что мне пришлось пережить.

Вернулась на кровать с ощущением счастья внутри. И, устроившись поудобнее, быстро уснула. Это к лучшему. Сон лечит.

Разбудили меня первые лучи солнца, озарившие комнату, пение птиц и жужжание мошкары. А ещё, кажется, меня искусали комары, или какие-то насекомые этой ночью. Чесались ступни ног, руки и лицо. Так непривычно! И скорее приятно, потому что зуд напоминал, что я жива!

Встала, сходила на горшок, и только тогда заметила, что на ночь не сняла платье. Вот ведь! Так и провалялась в десяти одёжках. И служанка ничего не сказала, не предложила раздеться.

Сейчас, наверное, я действительно похожа на умирающую. Руки и ноги в красных волдырях от укусов, да и лицо тоже. Платье грязное и изрядно мятое. А ещё нестерпимо хотелось помыться в горячей ванне. Попросить, что ли, убийц? Конечно, умирающая, не думает об этом. Но не могу устоять. Пусть решают как угодно, но ванну мне организуют. Это мой подарок самой себе на второй день жизни!

Дверь скрипнула и служанка, она же убийца, шагнула в комнату.

– Госпожа! Как вы? – А глазами так и ощупывает моё тело. Остановилась на покусанных и расчёсанных руках, перевела взгляд на лицо. Явно ищет признаки моей близкой кончины.

– Крестьяне собрали одежду, что ты растеряла в дороге? – Именно так. Она обязана за всем следить. Наверное. Вот пусть займётся работой. Меньше о моём убийстве думать будет.

– Да, госпожа. Вам лучше? Принести ваши вещи сюда? – Испуганно спросила она. Что-то новенькое. Или… наверняка мои наряды себе уже определила. А я ей все планы нарушила.

– Слушай внимательно! – Голос мой окреп, и в нем начали проскальзывать привычные звуки металла. А писк и вовсе пропал. – Принеси сюда большую ванну, чтобы я могла погрузиться в неё целиком. Наполни горячей водой с душистыми травами. И все мои вещи также перенеси в эту комнату. Поможешь мне помыться и переодеться. А затем подашь завтрак. Я скажу какой. – Вот мне и удалось её смутить. Она часто-часто закивала, потом присела в поклоне и метнулась из комнаты.

Ничего, пусть работает, а я пока придумаю себе завтрак. Хотелось яичницу с окороком, а также омлет, а ещё просто отварных яиц, штуки три. И овощной салат с маслом. Затем булку или лепёшку с маслом и кусочком сыра. И большой бокал горячего травяного чая с мёдом. Но по понятным причинам мне следовало урезать свои желания наполовину, а то и на треть. Вот над этим я и задумалась. Кстати, я совершенно не знаю, какие продукты принесли от крестьян. Может, начать с этого? А затем и выбрать.

С другой стороны, в еду и питьё могут подмешать яд. Смогу ли я его распознать? Это вряд ли. Если заставить её пробовать мою еду, то выдам себя. Эх. Значит, варёные яйца, лепёшка, сыр и кипячёная вода с мёдом, если он есть.

Пока составляла себе завтрак, в дверь постучали, и вчерашний мужик внёс деревянное корыто. Не сказать чтобы большое, но, подогнув ноги, я в него вполне помещусь.

А затем, наверное, целый час, они носили воду и сундуки с одеждой. Обратила внимание, что сундуки вполне целые, не разбитые или поломанные. Всего их было два, но по размерам как три здоровых чемодана. От желания порыться в них зудели ладони, но оставила это на потом. После всех дел, мне же нужно будет чем-то заняться? Буду разбирать вещи.

От раздумий меня оторвала служанка.

– Госпожа, вода готова.

– Хорошо. Помоги мне раздеться.

Сама села на кровати, а девица начала что-то развязывать у меня за спиной. А когда закончила, я вздохнула полной грудью. Затем совместными усилиями стянули всю мою одежду через голову и шагнула в воду. Слегка горячеватая, как я и хотела. Осторожно легла и зажмурилась от наслаждения. Сбылась мечта!

С тряпкой на голове пришлось повозиться. Она присохла к ране, и мы совместными усилиями еле её размочили. После чего девица осторожно обмыла кожу вокруг раны. Кровь остановилась, сформировалась короста, поэтому я решила не заматывать голову.

Девушка вымыла мои волосы – они, кстати, оказались длинными и густыми. Тёмного, почти чёрного цвета. А вот кожа на теле белоснежно-фарфоровая, и под ней проступают зеленоватые вены. Лицо, сколько ни пыталась разглядеть в воде, до конца не разобрала.

После ванны девица обтёрла меня какой-то большой тряпкой из сундука, а затем в неё же завернула волосы.

А дальше приступила к моему одеванию. Достала и положила на кровать две длинные сорочки с рукавом. По виду чистые, правда, подол не отстирался. Так и остался сероватым.

Одну сорочку я надела с большим удовольствием. А вот от второй решительно отказалась.

– Так это, неприлично в одной-то ходить. – Девица попробовала меня уговорить, но я ответила, что собираюсь весь день провести в кровати, поэтому обойдусь одной. Ну и платьем сверху, конечно.

Платье выбирала по качеству ткани. Шёлк с рюшами сразу отвергла, и остановила свой выбор на розовом из тонкого льна. С кружевами в качестве отделки по вороту и манжетам.

Отлично! Похвалила саму себя. Помылась, сейчас можно и поесть.

Глава 5

– Расскажи, что из продуктов принесли крестьяне. – В ответ девица с испугом на меня посмотрела. И начала перечислять. Из всего списка я выбрала зелёный лук, потому что витамины, вареное яйцо в количестве двух штук, хлеб и сыр. Пить попросила кувшин кипячёной воды. Мёда, к моему сожалению, не оказалось.

Девица кивнула, после чего вышла. А я прилегла на кровать и принялась ожидать. Вначале появился знакомый мужик, он вычерпывал воду из ванны и уносил её вёдрами. Ничего, работа сделала из обезьяны человека, может и из этих люди получатся. Хотя вряд ли. Они уже однажды пытались меня убить. Рубикон перейдён.

Желудок надрывно урчал, требуя пищи, и, едва девица появилась с подносом, я хищно облизнулась. Съела два яйца, закусывая их зелёным луком – это самая безопасная еда. А вот лепёшку с сыром могли и отравить.

– Оставь поднос и вынеси горшок. Я устала и хочу отдохнуть. – Мне требовалось время в одиночестве, чтобы обнюхать и приглядеться к еде.

Я откинулась на жёсткий валик и закрыла глаза. Дескать, плохо мне. Опять помирать вздумала. Девица выплеснула горшок в окно. Совсем уже? Я же свежим воздухом там дышу! После чего удалилась.

Итак. Мне нужно разработать план побега. В сундуках пороюсь позднее, посмотрю, есть ли что ценное. Может, деньги? И надо платье и пару сорочек в дорогу взять. Но не дорогих, чтобы сойти за крестьянку.

Следующий пункт – еда с собой. Здесь я решила ночью, когда все уснут, пройтись по дому и найти что-нибудь. Спрячу под кроватью.

Оставалось самое сложное – выбрать время побега. Днём или ночью? Днём, конечно, лучше, можно сориентироваться на местности, подыскать место под ночлег, а может, повезёт и добраться до города. В деревню соваться не следует, не похожа я на крестьянку. А вот в городе можно затеряться.

Только вот мои охранники днём начеку. Смогу ли я сбежать незамеченной? Не пустятся ли они вдогонку? Вопросов больше чем ответов. К тому же, я ещё слаба. Долго и быстро идти не получится.

Едва вспомнив про ходьбу, поймала себя на мысли, что нога-то не болит! Прекрасная новость! Даже тело со мной заодно.

Ночью хорошо убегать, можно оторваться от преследования. На этом все плюсы закончились. Сколько я могла увидеть, здесь полно лесов, а значит и диких зверей, что выходят ночью на охоту, да и разбойники, наверняка водятся. Нет, риск чересчур велик. Надо бежать завтра утром.

После завтрака прикинусь больной, отошлю девицу и спрячусь в какой-нибудь комнате. Её, кстати нужно ночью подыскать. Когда меня потеряют, наверняка кинутся искать. Выжду ещё немного и сбегу. Авось не встретимся на дороге.

Пока это единственный план, что сформировался целиком в голове. На первый взгляд, весьма успешный. Поэтому я прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и обдумать его детально.

Вот я выхожу из комнаты, а дверь-то скрипучая! Придётся открывать её очень медленно, буквально по миллиметру. Дальше, хорошо бы выбрать в качестве укрытия комнату, с окнами, выходящими на крыльцо. Сейчас, например моё окно выходит в сад. А если будет во двор, я могу следить, когда за мной бросятся в погоню.

А бросятся ли? Могут же, отряхнув ладони, уехать восвояси? Хотя нет. Мужик сказал, что им тело моё надо, поэтому будут искать.

Мне на руку, что они не местные, то есть не знают всех троп и дорог. Это хорошо. Правда, и я не знаю.

А если я не успею добраться затемно до города? Как буду ночевать? Читала, что можно взобраться на дерево и, обмотавшись верёвкой, поспать. Правда, затекут и ноги и руки, но останусь цела. Значит, мне нужна верёвка, на всякий случай. Поставила себе галочку – раздобыть ночью. Если не получится, возьму дополнительную рубаху, и, разорвав её, примотаюсь к дереву.

Дверь тихонько скрипнула. Я сделала вид, что сплю, глаза закрыты, дыхание размеренное. Девица подошла и остановилась возле кровати. А если сейчас душить начнёт? Кольнула предательская мысль. Да нет, после удушения останутся следы, успокоила сама себя, а им нужно подстроить мою смерть под естественную.

Девица вскоре вышла, а я сделала глубокий вдох. Что ей надо было? Убедиться, что я болею? И спросить нельзя.

Рассудив, что в ближайшее время она не вернётся, кинулась к подносу. На вид лепёшка и сыр совершенно обычные. Хмыкнула при этой мысли. Второй день в новом теле, а привычки уже сформировались.

Вода в кувшине ещё горячеватая. По запаху отдаёт какими-то травами, но приятными для носа. Налила немного в бокал, сунула палец и облизала его. Вода как вода. Всевышний, помоги! Осторожно сделала пару глотков. Хорошо!

Поем потом, сейчас надо обследовать сундуки. Погрузив руки по локоть, начала выискивать мешочки с монетами или украшениями. Безрезультатно. Ничего под ворохом платьев прощупать не смогла. Тогда начала всё вытаскивать и бросать тут же, на пол. Тяжесть-то какая! Платья расшиты жемчугом, каждое по несколько килограммов. Как их носить-то? Хорошо хоть корсеты здесь не в ходу.

Дорывшись до дна, обнаружила лишь платья и сорочки. Ну и ничего. Заодно выбрала себе серовато-голубое платье из льна с нашитыми вдоль ворота, подол и манжет, шёлковыми лентами. Если их оторвать, наряд потеряет свой лоск. Поэтому мне подходит. Выбрала три рубашки, поновее. Хотя, они все мне показались одинаковыми.

Свернула свою добычу в жгут и засунула под кровать, ближе к центру, подальше от посторонних глаз. Затем поднялась, потянулась всем телом и, подойдя к двери, прислушалась.

Так и подмывало осторожно её открыть и начать обследовать дом. При свете-то это удобнее, чем в темноте. Но нельзя. По крайней мере, на сейчас у меня остался ещё один сундук.

Этот заполнен лентами, чулками, какими-то отрезами ткани, отдалённо напоминающими палантин, и обувью. А это прекрасно! Босиком я далеко не убегу. Отложила два палантина – свяжу их по краям, получатся мешки. В один сложу одежду, в другой еду. Немного подумала и прихватила ещё один. А вдруг здесь нужно непременно голову покрывать? Пусть будет.

Обувь мне понравилась. Хорошие сандалии на длинной шнуровке. Отложила с собой. Кожаные туфли, без каблука, мягкие и точно по ноге. Вот в них и сбегу. Также отложила в сторону.

Никаких украшений или денег не нашла. Видимо, мои убийцы заранее разделили добычу. Что у меня остаётся? Только перстень с огромным сапфиром. Его с моей руки снять не догадались, или не успели.

Ну что ж! Я внимательно разглядывала украшение. До города как-нибудь доберусь, а там продам его.

Может, ещё жемчуг с платьев срезать? Только вот чем? Подумаю.

А пока я отправила добычу под кровать. Остальное убрала в сундук и вернулась в кровать. Молодец! Первая часть плана с успехом выполнена.

Глава 6

Нервная обстановка и физическое утомление, всё же я была ещё слаба, дали о себе знать и, немного полежав, я уснула. Сквозь сон слышала, что дверь скрипела несколько раз, но уговаривала себя не обращать на это внимания и поспать ещё немного.

Проснулась от жары. Ещё бы! В двух одеждах, да под овечьей шкурой. Пока приводила мысли в порядок, или по-простому «будила голову», считая от ста до нуля, придумала новый план. Вернее, дополнила уже существующий.

Ночью, когда буду искать пропитание в дорогу, в полной темноте это будет сделать сложно. Хорошо бы заранее познакомиться с планировкой дома, а для этого мне надо попроситься на прогулку. Вернее, встать и, соблюдая осторожность, пойти самой.

Похвалив себя за хорошую мысль, села на кровати. Поднос с едой по-прежнему стоял на прикроватном столике. Налила воды в бокал и выпила почти половину. Вот теперь порядок. Встала, потянулась всем телом и пошла доставать из сундука обувь. Та, что лежала под кроватью, отложена для побега. А ещё я попросту опасалась, что девица заберёт у меня обувь, ну или переложит подальше. Босиком я точно далеко не убегу.

В сундуке нашлась пара закрытых туфель из мягкой кожи. Надела их на ноги и прошлась по комнате. Удобно. Кивнула и медленно открыла дверь. Во-первых, хотела потренироваться выходить беззвучно, и мне это удалось. А во-вторых, нужно продолжать играть роль умирающей, чтобы не спровоцировать убийц на новые попытки.

Итак, я в коридоре. Насколько я помню, меня подняли по лестнице, повернули направо и занесли в комнату. Значит, двигаюсь в обратном направлении. Пахнет затхлостью и пылью. Стены и пол из серого камня, повсюду приличный слой пыли. А если приглядеться, то ко мне в комнату протоптана дорожка следов. С потолка свисает паутина, м-да. Сколько здесь не пробирались? А вот ещё интересно, нас по приезду никто не встречал. Неужели поместье никто не охраняет? Это вряд ли. Значит нужно готовиться к встрече с ещё одним – двумя людьми? Это я вовремя сообразила. Или на время моего планируемого убийства их отпустили? Но лучше быть готовой к худшему, чтобы получить приятность в итоге.

Я медленно двинулась в сторону лестницы. В доме полная тишина, и внезапно пришла в голову мысль. Я прислушиваюсь к дому, а он приглядывается ко мне. Как будто наблюдает. Повеселев от такого сравнения, дошла до лестницы.

Шикарная белоснежная лестница в виде дуг, украшенных светлым мрамором и белыми балюстрадами. На стенах гирлянды и венки из тонкой лепнины с пустыми подсвечниками. Но всё под слоем грязи.

Коснулась камня рукой и ощутила приятную прохладу и гладкость. И это позабытое ощущение радовало и заставило улыбнуться. Как, оказывается, приятно жить! В полной мере я осознаю это только сейчас, пройдя через тяжёлое испытание болезнью и возродившись в новом теле.

И ещё заметила, что практически все, что меня окружает, приносит удовольствие и радостные эмоции. Наверняка со временем, их острота сгладится, но сейчас каждый вдох полной грудью, или просто возможность самостоятельно встать и сделать несколько шагов, возносят меня на вершину блаженства!

Неторопливо спустилась по ступеням, с остановкой на промежуточной площадке между этажами. Прислушалась. По-прежнему тишина во всём доме.

Напротив лестницы, внизу, просторный холл с четырьмя колоннами, из такого же белоснежного камня. Вверху – украшеные изящными капителями. А далее виднелся прямоугольник открытой двери. Очень хотелось выйти на улицу и подставить лицо солнцу. Плохая привычка из прошлого.

Вместо этого спустилась вниз и, пройдя холл, повернула направо. Слева по коридору располагались огромные окна, первые два сейчас были раскрыты, остальные же темнели квадратами. А слева размещались деревянные массивные двери. Странно, что все они слегка приоткрыты. С другой стороны, мне это только на руку. Неизвестно, хватило бы мне сил открыть их?

Заглянула в первую дверь. За ней огромный зал с громадным столом посередине. Массивные резные ножки и пыльная гладь столешницы. Вокруг стола расставлены стулья, выполненные в том же стиле. Стены затянуты серо-зелёной тканью, далеко не свежей, с налётом сажи от камина, что располагался в центре стены.

Следующая дверь, похожая зала, со столом поменьше. Стены грязно-голубого цвета.

Третья дверь – и снова стол, но стены грязно-розового цвета. Зачем столько явно обеденных зал? Неразумно, на мой взгляд.

Следующая дверь, помещение похоже на мою комнату как две капли воды. Кровать, столик, окно. Коврик на полу. Явно не жилое, судя по налёту пыли повсюду.

Заглянула ещё в несколько дверей, везде комнаты для проживания. Идти дальше посчитала нецелесообразным и развернувшись вернулась в холл. Пересекла его, впереди коридор, справа окна, бóльшая часть которых плотно закрыта, слева – приоткрытые двери, похожие на предыдущие. А люди-то где? Впрочем, мне это только на руку.

Первая от холла дверь оказалась кухней. Широкий, покрытый слоем жира стол, ещё и прожжённый в некоторых местах. Рядом с ним лавки, по обе стороны. На полу, вдоль стен, чаны, горшки, здесь же стоят глиняные тарелки и бокалы. На полу! Интересно сколько мышей и прочих разносчиков заразы по ним прошлись?

На столе грязные черепки, крошки, кусочки лепёшки, скорлупа от яиц и луковая шелуха. Видимо, мои убийцы привыкли к грязи.

Рядом со столом очаг. Сейчас на нем стоит два небольших, почерневших от копоти чана, объектом литра два-три, не больше. А по разные стороны от очага грязные двери. Прикасаться к ним не хотелось, поэтому пошла смотреть следующее помещение.

Каменный пол и лавки вдоль стен. На них различные деревянные ведра и кадки. Мыльня? Очень на то похоже.

За следующей дверью просто свалены ведра и кадки. Здесь же стоит моя, в смысле, в которой я недавно мылась.

Следующая дверь. Несколько топчанов, один из их изрядно измят. На другом лежат какие-то завязанные свёртки.

По всему, я попала в крыло для прислуги. Потому что последующие помещения были одинаковыми. Единственное, что меня озадачило – смятый топчан. Он был один. Значит ли это, что мои убийцы являются любовниками?

Или один из них отличается аккуратизмом, и проснувшись заправляет за собой постель? Но судя по состоянию кухни, это не так.

Глава 7

Прислонилась спиной к стене и обдумывала полученную информацию. Наверное, для заказчика убийства удобнее послать «на дело» связанных между собой людей. Они понимают друг друга с полуслова, не будут ссориться между собой, и велика вероятность, что исполнят приказ.

Как бы я поступила на месте заказчика? Наверное, так же. Только убереги Всевышний от такого места заказчика.

Ну что ж, я узнала все, что требуется, пора возвращаться к себе. Но не тут-то было!

Едва я дошла до холла, как с улицы донёсся смех и наигранный женский визг. А у дверей мы лицом к лицу столкнулись с моими убийцами.

Мужик – этакий крепкий боровичок, косая сажень в плечах. Тёмные волосы, с намечающимися залысинами, грязными сосулями свисали на плечи. Лицо с густой бородой и усами, что заканчивались во рту. Фу! С нависшими на глаза густыми бровями и мясистым носом, напоминающим лопату. Совершенно неприятный тип. Одет в широкую серую рубашку, на груди и в подмышках с характерными следами пота. Ниже тёмные штаны, лоснящиеся от грязи в районе колен, на ногах что-то, напоминающее сандалии.

Он нёс в руках плетёную корзину, из которой выставлялась тушка ощипанной птицы, кусок кого-то копчёного мяса, головки лука, небольшой кругляш сыра и несколько лепёшек. Всё это в одной корзине лежало рядом, соприкасаясь друг с другом. Ужас! И меня этим будут кормить? В другой руке он держал кувшин.

У девицы в руках крошечный букет полевых мелких цветов. Она «стреляла глазками» и натужно смеялась. Ну до той поры, пока не заметила меня.

– Госпожа? – Глаза её расширились в испуге и начали ощупывать меня. Затем пространство за моей спиной.

Я прислонилась спиной к колонне и опустила плечи.

– Захотела подышать, да переоценила свои силы. Еле дошла. – В подтверждение слов, вытерла рукавом капельки пота со лба и слегка закатила глаза.

– Давайте-ка я Вам помогу подняться к себе. – Девица швырнула свой букетик. Куда бы вы думали? В корзину с продуктами! И подставила мне плечо.

Я же взяла её под руку и с удовольствием навалилась. Пусть тащит! Так мы и дошли до моей комнаты.

– Принести Вам вина? – после того, как я, кряхтя и охая, легла на кровать, спросила девица.

– Лучше поесть, и я посплю. Что-то совсем мне плохо, даже в глазах темно, ничего не вижу. – На лице девицы промелькнула радость, она даже слегка улыбнулась. Правда, опомнилась и поджала губы.

– Да, госпожа. Сейчас всё принесу. – Она подхватила поднос, правда, я тут же велела оставить кувшин с водой и бокал. После чего девица, скрипнув дверью, вышла.

Прикрыв глаза, я облегчённо выдохнула. Второй этап своего побега выполнила. Узнала расположение в доме и где разместились мои убийцы. Ночью, когда пойду за продуктами, нужно обязательно прихватить нож. В дороге пригодится. Жаль, правда, что верёвку я так и не обнаружила.

Пролежала я примерно полчаса, прежде чем дверь скрипнула и послышались лёгкие шаги.

– Госпожа? – тихим шёпотом позвала девица.

– А? Что? – Я нарочно встрепенулась, как будто ото сна.

– Принесла Вам еду.

– Поставь на стол и уходи. Позднее поем. Сил совсем нет. – Стараясь говорить медленно и делая паузы между словами, ответила я девице. Нужно поддерживать легенду о своём плохом самочувствии.

Девица вскоре вышла, а я задумалась. Этот небольшой поход забрал у меня много сил. Нет, я вполне смогла бы вернуться сама, без посторонней помощи. Но всё же! Уже завтра я планирую большой марш– бросок, а самочувствие-то, прямо скажем, не очень. Конечно, я буду передвигаться с остановками. Возможно, даже посплю по дороге. Но я ещё по-прежнему очень слаба. Как мне удастся осуществить задуманное? И выбора нет. Если не убегу, эти двое меня убьют.

Что же делать? Попробовать договориться? Девица, явно влюблённая в мужика, дура. А вот его тяжёлый взгляд из-под бровей мне не понравился. Злой. И наверняка им за меня денег обещали. А что я могу предложить? Перстень и платья? Смешно!

Нет, только сбежав, я сохраню жизнь. А здоровье? Ещё вчера худо было. А сегодня после ванны и прогулки заметно лучше. Значит, завтра ещё сил прибавится!

Кивнув своим мыслям, села на кровати. Итак, чем меня сегодня кормят? Лепёшка, сыр, окорок и репчатый лук. А вот это хорошо. Свежий лук – витаминная бомба, мне это сейчас и нужно.

Откусывая попеременно всё, еле остановилась в конце. Какая же здесь вкусная еда! Мясо источает такой аромат, что, кажется, им одним можно наесться. А сыр? Его тонкие ломтики поблёскивают на свету.

Остатки еды завернула в тряпочку, что напоминала палантин, и спрятала под кроватью. Пригодится в дорогу. То, что тарелки остались пустыми… это конечно плохо. Негоже умирающей налегать на еду. Только вот выбора у меня нет. Да и недолго осталось ломать комедию.

До ночи ничего не происходило. Уже в сумерках мне принесли кусочек отварной куры, которую я проглотила с огромным аппетитом. А затем я принялась выжидать время, пока мои охранники уснут. Плохо, что нас разделяли двери и пространство. Я не слышала даже приближающихся шагов, не говоря о голосах снизу.

Посидела и постояла у окна, прислушиваясь к жужжанию насекомых и шелесту деревьев. Вдыхала полной грудью свежий, чистый воздух. И морально готовилась к побегу. Я сильная! У меня всё получится.

Затем прилегла, чтобы отдохнуть, и… крепко заснула до самого утра. Разбудил меня свет в комнате. Я потянулась, лёжа в кровати, улыбнулась, пожелав себе исполнения желаний и тут же подскочила всем телом. Проспала! Я проспала ночную вылазку! Как же так?

Стоп! Без паники. Села на кровати и сделала несколько глубоких вдохов. Собственно, я немного упустила. Да, запасы еды не пополнила, но немного у меня есть, и с завтрака ещё припрячу. А вот то, что я хорошо отдохнула и выспалась – это самое главное. Мне сейчас нужны только силы и здоровье.

К тому же прибегла к заклинанию, что выручало меня не раз. Если чего-то не случилось, значит, мне этого не нужно. Например, поехала в отпуск и забыла любимое платье? Так тому и быть, видимо, мне оно не понадобится на отдыхе. И нечего об этом горевать!

Глава 8

В ожидании завтрака обдумывала в очередной раз предстоящий побег – и осталась довольна. Я всё предусмотрела, осталось только дождаться завтрака и действовать. Ах! Вспомнила! Ленты-то от платья не отпорола!

Достала платье и, осторожно прислушиваясь, начала отрывать атласные украшения. Поддавались они с трудом, и я чуть не пропустила приход служанки. В последний момент натянула шкуру на своё рукоделие.

– Госпожа! Вы проснулись? Завтрак подавать?

– Да, – ответила со стоном и закатив глаза. – Что-то мне совсем плохо. Значительно хуже, чем вчера.

Сама же наблюдала из-под ресниц за реакцией девицы. Та еле уловимо улыбнулась и вышла. Ну-ну. Недолго тебе радоваться осталось. Когда у меня всё получится, тогда и будем обе смеяться. Я – от счастья, а ты – от обиды. Ну или одна из нас будет локти кусать.

Завтрак, состоящий из вчерашний лепёшки, сыра и каши с мелко нарезанным копчёным мясом, разделила. Кашу съела, а лепёшку с сыром отложила в путь.

Ну всё! Сейчас девица заберёт посуду, а я подожду ещё немного и соберусь в дорогу. Сердце бешено колотилось от волнения, но нашла в себе силы и легла в постель. Недолго осталось, но нужно до последнего поддерживать в моих убийцах мысли о моем недуге.

Девица долго не возвращалась. Или это мне так казалось? Я лежала с прикрытыми глазами и слушала, как она тихонько отворила дверь, странно, что та почти не скрипнула. Затем подошла к кровати и постояла возле неё. После чего забрала поднос и вышла.

Сердце забилось ещё сильнее, я села и быстро закончила приготовление платья. А дальше столкнулась с трудностью. Платье, что надето на мне, затянуто на спине. И кажется на узел. Хоть реви! Развязать не могу. Я даже разложила то, которое приготовила в дорогу, чтобы узнать схему, но не помогло. За спиной я не могла ослабить шнуровку, и стянуть его через голову тоже не могла. Что делать? Только ждать девицу. Ну вот, побег, кажется, откладывается.

Девица явилась весьма быстро. Едва я вволю намучилась с платьем и повалилась в бессилии на кровать.

– Помоги мне! – Жарко зашептала я, едва она показалась в проёме двери. – Дышать не могу! Развяжи платье.

Перекатилась на спину и девица освободила меня.

– Госпожа, Вам плохо?

– Очень, мало воздуха и слабость, а ещё я не чувствую ног, – добавила я, сгущая краски.

– Отдохните, лекарей в этих краях нет.

Я натужно простонала в ответ и перевернулась на спину. Дескать, всё совсем плохо. Девица немного потопталась возле кровати и вышла.

Всё! Сейчас нужно действовать быстро. Стянула через голову платье, вместе с нижней рубашкой. Схватила свежую из сундука, натянула сверху подготовленное платье. Как смогла, так и затянула шнуровку за спиной. Готово! Сейчас собрать узелок и в дорогу!

Вспоминая свои метания, до сих пор не могу понять, почему остановилась возле окна, глядя на улицу и прикрыв глаза. Сколько это длилось? Минута?

Внезапно услышала шипение со стороны двери:

– Гадина! – А дальше всё происходило как в дурном сне. Очень медленно и необратимо.

Я разворачиваюсь и вижу, что на меня бежит разъярённая служанка, вытянув вперёд руки, а в следующее мгновение она… вылетает в открытое окно, не успев остановиться. Вернее хотела меня толкнуть, да я в последний момент отпрыгнула в сторону.

От страха забыла как дышать, а когда пришла в себя, выглянула в окно. Девица лежала на животе и сыпала проклятиями, вперемешку со стонами, а из спины у неё, в районе поясницы, торчал деревянный кол.

Даже в том моём мире, её было бы тяжело спасти. А здесь… у неё определённо нет шансов.

Мысли заработали со скоростью света. Почему она так быстро вернулась? Что сказала своему напарнику? Как быстро он её хватится? Что сделает со мной? Понятное дело – добьёт.

Тут же пришла какая-то отстранённость. Я вышла из комнаты – дверь не скрипнула. Постояла, прислушиваясь, и поднялась по лестнице на третий этаж. Осмотрелась. Слева и справа – приоткрытые двери.

Заскочила в первую. Здесь какие-то другие покои. Первая небольшая комната, по-видимому, проходная. Следующая – роскошная спальня, со стенами, затянутыми тканью, массивной мебелью – столом и стульями и роскошной кроватью.

Из этой комнаты вели две двери. Но туда я уже не пошла. Мне нужно следить за происходящим в доме. Поэтому вернулась на лестницу, благо она не была освещена, и, опустившись на ступеньку, принялась ждать.

Сколько так просидела? По ощущениям – вечность. Прежде чем внизу послышалось мужское ворчание и тяжёлые шаги на лестнице. Я встала и вся превратилась в слух. Сердце стучало так громко, что мне казалось, второй убийца меня услышит.

Потом раздалась брань, а через минуту по лестнице буквально сбежал мужик, причитая: «Я сейчас, потерпи».

Когда шаги стихли, спустилась на первый этаж. Постоянно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Чисто! Дальше вышла в открытую по-прежнему входную дверь и слегка зажмурилась от яркого солнца.

Я на крыльце. Передо мной открытая площадка с подъездной дорожкой. Дальше ограда и ворота с небольшим домиком на въезде. К этому времени глаза привыкли, да и я проморгалась. Поэтому двинулась к воротам, постепенно увеличивая скорость. Только бы успеть! Выскочить из ловушки!

Из ворот я выбегала что есть сил, и повернула направо. Потому что привезли меня с противоположной стороны. Это я хорошо помнила.

Дальше продвигалась по дороге, вдоль забора, прижимая к груди свой узел. И только очутившись в лесу, что начинался за оградой дома, глубоко вздохнула. Получилось! Я сбежала!

Пройдя за поворот дороги, зашла в лес, и прислонившись спиной к дереву, села прямо на землю. Причём лицом к дороге, чтобы не пропустить погоню. Сейчас немного отдохну и пойду дальше. Но по опушке леса, или вообще по лесу. Платье у меня серо-голубое, не яркое. Если услышу шум, буду падать на землю. А дальше – Всевышний, помоги!

Отдышавшись, заметила, что птицы, встревоженные моим появлением, притихли. Значит, и мне пора. К тому же пить хотелось нестерпимо. И не помешало бы умыться. В лесу ведь должны быть ручьи, озера, или небольшие речушки? Мне просто нужно внимательно смотреть по сторонам в поисках их.

Глава 9

Шла я долго. Вначале пригнувшись к земле, и постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Но вскоре осмелела и выпрямилась в полный рост.

Сил я, конечно, потратила много, да и не окрепла до конца. Поэтому передвигалась размеренно, и медленней, чем хотелось. Часто останавливалась и садилась на землю отдохнуть.

На моё счастье, наткнулась на крошечный ручеёк. Напилась вволю, умыла лицо, шею, руки и ополоснула ноги. Здесь же устроилась на обед. Съела скоропорт и жизнь заиграла новыми красками! О трудностях, что ждали меня впереди, запретила себе думать. Потому что решить можно любую проблему, вопрос времени и сил.

Чтобы не вспоминать своё бегство и не переживать всё заново, рассматривала траву и деревья вокруг, вдыхала свежий чистый воздух и наслаждалась жизнью.

После обеда вновь напилась. Жаль, что не прихватила с собой кувшин, придётся уподобляться верблюду, запасая воду внутри. Встала и пошла дальше.

Лес временами прерывался лугами, я пересекала их, отойдя от дороги на приличное расстояние и слегка пригнувшись. Странно, но мне не попадалась ни одна деревушка по дороге. А ещё интересно, как далеко я ушла. По ощущениям, километров пять. Прямо скажем, не много. Если так дальше пойдёт, то ночевать мне придётся в лесу.

Постепенно в голову начали лезть пугающие мысли. Одна, в незнакомом мире, и совершенно без денег. А ещё запасов еды хватит на два приёма. А дальше что есть?

И вообще, куда я иду? Может там край географии, и никто не живёт. Сколько шла – моря не встретила. Даже шума его не слышно.

Ближе к вечеру, начала присматриваться к деревьям. И они мне не нравились. В основном меня окружали хвойники, напоминающие корабельные сосны, только пониже, раза в два. Но даже при этом, я не смогу на них взобраться.

Лиственные деревья представляли собой невысокие, метров пять, кустарники. Хрупкие стволы, шириной с мой палец, поднимались из земли. Укрыться на них тоже не представлялось возможным.

Есть ещё вариант – вырыть нору и в ней переночевать. Видела такое по телевизору. Только вот начинать мне следовало утром, чтобы к ночи успеть. Да и кроме ногтей, никаких приспособлений у меня нет.

Впереди увидела гладь воды. Подошла ближе – озеро. Не выходя из леса, прислушалась и огляделась. Никого. А озеро-то по виду огромное. Обходить его – как раз в темноте закончу. Пожалуй, пойду по лесу, вдоль берега и буду уже искать себе подходящее дерево для ночлега. Кажется, пора устраиваться.

Полуденная пора спала, и я достаточно легко чувствовала себя, идя вперёд. Слева лес, справа озеро, потеряться невозможно. Правда и подходящего дерева не заметно. Лес вообще изменился по своему составу. Высокие хвойники перестали попадаться, на смену им пришли лиственные кусты. Движение замедлилось, потому что кусты эти росли как живая изгородь. Приходилось искать проход и протискиваться сквозь тонкие ветви. Насколько они простираются – не разобраться, потому что поднимаются они метров шесть над землёй и полностью закрывают обзор.

Ещё чуть прошла, и под ногами стало мягко и сыро. Кажется, я забрела в болото. Как не вовремя, придётся возвращаться и обходить это место по широкой дуге. А время-то идёт? Через пару часов опустится темнота, а я без дома, то есть подходящего дерева.

Что же делать? Решила не возвращаться, а пробираться сквозь чащу левее. Мне это стоило оторванного куска подола, нескольких царапин, и волос, полных паутины и мелкого мусора. Но! Мои старания не прошли даром. Передо мной маячил лес неестественно изогнутых деревьев.

По виду, деревья сильно напоминали берёзы, а направление их роста удивляло. Выходя из земли вертикально, на высоте метра – двух, ствол поворачивал и продолжал свой рост вертикально. Затем ещё через пару метров вновь резко поворачивал и рос вверх.

Кажется, я нашла себе ночлег. Осталось только выбрать подходящее дерево, затем вернуться к озеру, напиться и умыться, после чего можно забираться спать.

Ещё полчаса, примерно, потратила, пока не выбрала «дом» с двумя «рамками» или изгибами. Высота двух метров мне казалась недостаточной. Дикие звери ночью могут подпрыгнуть и стащить меня. А вот метров шесть – это в самый раз.

Обвязала вокруг дерева тряпку, чтобы быстрее найти, и пошла в сторону озера. Опять пришлось пробираться сквозь густые кусты, и по болоту. Но за ними открылся широкий луг, перейдя который вышла к воде.

Захотелось скинуть одежду и освежить тело. Всё же от меня изрядно попахивало. А если я зайду в воду и появятся посторонние? С другой стороны, я за весь день никого не встретила. Можно рискнуть.

С завязками на спине я конечно помучилась, но в итоге всё мне удалось. Стянула платье и нижнюю рубашку, косу примотала тряпкой к голове, после чего нагишом зашла в воду. Хорошо-то как! Есть большая разница, купаться совершенно раздетой, или пусть даже в купальнике.

Каждой клеточкой ощущается свобода и единение с природой. Вода ласкает тело, не встречая сопротивления на своём пути. В общем, я получила награду в конце этого тяжёлого дня.

Выйдя, обтёрлась грязной рубашкой, но надела чистую. Пусть платье у меня пыльное, но хоть что-то будет чистым.

Вернулась я к дому-дереву уже в сумерках. Подёрнула плечами и полезла вверх. Поесть я могу и там, а вот подниматься и приматываться в полной темноте не хотелось.

Из последних сил, сжав зубы и кряхтя, забралась на выбранное ранее место. Ну так себе, конечно. Очень жёстко сидеть, да и неудобно. Но выбора нет. Примоталась к стволу, и только после этого приступила к ужину. Сухая как камень лепёшка и малюсенький кусочек сыра. Скромно, но зато на свободе!

После этого смотала узелок и, подложив его под попу уткнулась лбом в дерево. Как спать – я вообще не представляю себе, но ничего, научусь, привыкну, да и усталость брала своё.

Веки налились свинцом, я всё чаще проваливалась в сон, и видимо покачнувшись выныривала обратно.

Тем временем опустилась ночь. Темнота такая, что я еле руку свою различить могу. А ещё до ушей начали доходить пугающие звуки. То ли вой, то ли рык животных.

Утешала себя, что до меня не доберутся. И хвалила себя за сообразительность. И тут внезапно снизу послышался старушечий голос.

– Ты это чего тама делаешь? – Сказать, что я испугалась, значит не сказать ничего. Первое, что пришло на ум – прикинуться статуей, или этаким наростом на дереве. Ничего другого с испуга не придумала и замерла истуканом.

Глава 10

– Чаго молчишь-то? Али глуховата? – По всей видимости, старушка оказалась настойчивой. Интересно, как она меня разглядела в полной темноте? Я, например, её не вижу, ориентируюсь только на слух.

– Не глухая, зверей диких боюсь, вот и укрылась здесь. – Вступила я в диалог. А сама боюсь. Вдруг она атаманша разбойников? Или их наводчица?

– А пошто по лесу в ночи шастаешь? – Вот ведь. С какой целью она интересуется? Выясняет, будут ли меня искать? Для чего?

– Заблудилась. До утра отсижусь и буду искать дорогу домой.

– А откуда ты? Чьих будешь? – Вот я и угодила в собственную паутину лжи. Как дальше выкручиваться?

– Я Вам не скажу, потому что не знаю Вас. Мало ли что.

– Это ты верно подметила. Травница Люба я. Тута, за озером деревня, вот околясь неё, в лесу и живу.

– А я Мария. – Пришлось представляться настоящим именем. Потому что местных имён женщин я не знала ни одного. Даже имени служанки не спросила.

– Спускайся, Мария. У меня переночуешь, а утром провожу тебя. – Шах и мат. Старушка не оставляет мне выбора. Да и в моём ли положении отказываться?

– Хорошо. Я сейчас, отвяжусь от дерева и спущусь. – А сама превратилась в слух. Что она ответит мне? Может, выдаст свои намерения? Если они недобрые.

– Давай, слазий, поможешь мне котомку до дома тащить. Я вот тоже, вишь, допоздна засиделась за сбором травок. И сил нет ношу тащить, и бросить не могу. – При этом старушка тяжело вздохнула. Вроде не врёт. Или наоборот, складно заливает.

Между тем я развязывала узел на рубашке, которую обернула вокруг себя и дерева, а он никак не поддавался. Да ещё темнота кромешная пользы не приносила. В общем, провозилась долго. Старушка больше не разговаривала со мной, только тяжело вздыхала и пару раз чихнула.

Наконец-то мне удалось развязать узел. Сложила всё в узелок и зажала его зубами, чтобы освободить руки. Спускаясь, поцарапала ногу, но в остальном обошлось без последствий. А оказавшись на земле, ощутила, как в царапину на ноге что-то уткнулись и задышало.

– Ой! – Испугалась я и сделала шаг назад.

– Нада, отстань от неё, вишь, боится. – Старушка к кому обращается? Всё же обманула меня, да?

– Ты не боись, это Нада, она тебя и нашла, и меня притащила. Волчица она, подранок. В охоту попала, сильно ей досталось. Всю зиму её выхаживала. Думала уже помрёт. Ан нет. Выходила лохматую. Так она от своих-то отбилась, и вишь, от меня не отходит. Так и живём вдвоём.

Я забыла как дышать при первых словах старушки. Волки! Зачем я слезла? А если сейчас обратно? Ага, я на дерево, а она меня за ногу. И откусит. В смысле, волчица.

– Да не боись. Она даже не рычит на тебя, – своеобразно успокоила меня старушка. – Чего замерла-то? Вона, мешок с земли поднимай.

Легко сказать. У меня только ледяной пот со спины скатился. И сразу за работу. Но это не беда. А вот то, что я совершенно ничего не вижу в полной темноте – плохо. Хоть закрыты глаза, хоть открыты – всё едино. Звезды, может, и есть на небе, только вот крона деревьев их напрочь скрывают.

– Я ничего не вижу, – честно призналась я в ответ.

– Слепая, чтоль?

– Да нет. В темноте мешок Ваш не вижу.

В ответ, тут же почувствовала хватку на запястье и ойкнула от испуга.

– Ты чего? Али больная малость?

– Не больная, просто испугалась от неожиданности. – Старушка тем временем тянула меня куда-то в сторону.

– Вота щупай мешок-то. – Подсказывала она, и я наконец-то разобралась. Под пальцами почувствовала грубый узел, и тут же мне в руку ткнулось что-то холодное и сырое, а ещё и дышащее.

– Нада, отстать от неё. Вишь, совсем девка не своя со страху.

– Спасибо. Я и вправду очень испугалась. – Промямлила я, заикаясь в ответ. К такому я была не готова, в смысле, к встрече с волчицей в лесу. Оставалось только верить травнице на слово.

С усилием подняла мешок. Он оказался весьма огромным и тяжеленным. Как его старушка-то несла? Остаётся только догадываться.

– Откудова ты, говоришь, сама-то? – Судя по хрусту веток под ногами, бабуля куда-то направилась. Сейчас главное от неё не отстать. Но и торопиться не стоит, налечу на дерево.

Ещё и волчица. Та, по-видимому, взяла надо мной шефство и тыкалась мордой чуть ниже спины. Очень, очень страшно!

– Я, в общем, упала, а после потеряла память и не знаю, откуда я. – Врать я никогда не любила, да и легко запутаться. Поэтому предпочитаю говорить правду. В данном случае частично.

– И давно ты по лесам-то бродишь? – А старушка, кажется не промах. Во всяком случае, причинно-следственную связь чётко уловила.

– Первый день, – ответила я, перехватив мешок в другую руку. Как бы его поудобнее взять? Может за спину закинуть? Попробовала и пошатнулась так, что еле устояла на ногах.

– Так, считай, только потерялась. Твои-то тебя ищут? – Я хотела надеяться, что нет, но вслух ответила правду:

– Не знаю.

– Не серчай. Утром расскажешь, что помнишь. Я в деревне поспрашаю. Найдём твой дом, – пообещала старушка. Я легонько выдохнула. По всему, допрос старушка отложила до утра. Это мне только на руку. Осмотрюсь и решу, что говорить дальше. Сейчас усталость навалилась с новыми силами. Страх схлынул, и изнеможение захватило всю меня. Я еле волочила ноги, боясь запнуться за что-нибудь и упасть. Подняться силы я вряд ли найду.

По дороге обдумывала своё положение и всё больше утверждалась, что старушку мне Всевышний послал. Да, она очень умна, и при этом отзывчива на чужую беду. Иначе зачем бы она меня к себе зазывала? Да ещё с таким упорством.

Может быть, рассказать ей всю правду о себе? Отдать перстень, чтобы продала. Пусть часть денег себе возьмёт, остальные мне отдаст. Расспрошу у неё про обычаи и особенности жизни здесь, а потом и в город подамся. И хорошо бы пожить у неё какое-то время, чтобы утихли поиски меня. Что-то подсказывает, что искать меня всё же будут. А вот найдут ли, зависит только от меня.

Глава 11

Шли мы долго. Старушка оказалась весьма резвой и припустила с первых шагов, да так, что я еле поспевала за ней. Ещё и котомка эта, тяжелючая. А вот волчица шла за мной неотступно. Я останавливаюсь, чтобы перехватить мешок, и она останавливается. Но агрессии не проявляет, лишь чихает иногда и шумно дышит за моей спиной.

В какой-то момент под ногами начало хлюпать, а потом лес расступился, и мы вышли на луг, залитый лунным светом. Как будто лампочку тусклую включили. Я смогла различить тонкую сгорбленную фигуру во всём чёрном, перед собой. Она едва доходила мне до плеча.

Набралась смелости и оглянулась на волчицу. Мне показалось, она чуть больше овчарки. В следующий момент она остановилась, запрокинула морду и завыла. Утробный громкий звук сковал меня напрочь. Замерла на месте и забыла как дышать от страха.

– Нада! Да пришли мы пришли, не пугай эту-то. Того и гляди, свалится от страха, – тепло обратилась старушка к волчице. А та, как будто поняв, о чем её просят, тут же замолчала, а потом чихнула.

В общем, опять я получила порцию адреналина. На нём и добежала до домика в лесу.

Снова темнота, но очертания предметов я различить могу. Небольшой дом, но установленный на подобие свай. Какие-то столбы торчали из земли. Наверх вели ступени.

– Траву с собой забирай, нельзя её на земле оставлять, – обратилась ко мне старушка.

– Нада, сейчас я тебе еды вынесу, – заботливо проворковала соответственно волчице.

Люба первая поднялась по ступеням – шесть штук, я посчитала, – и, распахнув дверь, зашла внутрь, перехватив у меня мешок. Я последовала за ней и с ходу, в темноте, угодила лбом в дверной проем. Отлетела от неожиданности, в глазах запрыгали искры. И первая мысль – у меня же ещё предыдущая рана не зажила. Сейчас две будет, да?

– Ты чего это? В дом когда заходят, кланяются хозяевам. Али забыла? – Старушка вернулась за мной. Перехватила ношу и исчезла в темноте проёма.

Я решила сделать вторую попытку, но в этот раз двигалась с умом и не торопясь. Вытянула вперёд руки и ощупывала ими темноту, пока не коснулась чего-то. Ощупала руками, определяя размеры. Ну да, мне надо пригнуться, чтобы войти. Только я приноровилась, как впереди вспыхнул яркий свет.

– Чтобы ты не убилась, свечу пришлось зажечь, – прокомментировала старушка.

– Спасибо Вам огромное. – Почёсывая ушибленную голову, я шагнула вперёд и поклонилась хозяйке.

– Садись за стол, пока не расшиблась. Я Наду покормлю и вернусь. – Травница чем-то гремела слева от меня.

Я прошла, внимательно глядя под ноги. Первое помещение крохотное, два шага, абсолютно тёмное, и пахнет разнотравьем. Потом свисает какая-то тряпка, в целях безопасности старушка её откинула. Затем квадратная комната. Прямо справа стоит стол с короткой лавочкой. Вот на неё я и присела. А что находится слева, в темноте не разобрать.

– На, поешь маненько, – донёсся голос с улицы, и в ответ послышалось рычание с придыханием. Мне даже на миг показалось, что волчица пытается ответить человеческим языком.

– Каша с утра дожидается. Сейчас поедим маненько да спать будем укладываться. – Старушка чересчур быстро передвигалась. Только вот разговаривала с волчицей, а сейчас нависла надо мной.

Она достала откуда-то небольшой котелок и поставила прямо на деревянную поверхность стола. Следом передо мной появилась плоская тарелка и деревянная ложка.

– Травница Люба, спасибо большое. Я уже ела. Себе положите, а мне не надо. – Стеснялась объедать старушку, да и до утра могла потерпеть. Есть хотелось не сильно.

– Ешь давай. Считай, заработала, травку помогла мне принести. – Старушка приготовленной для меня ложкой почерпнула кашу и шмякнула её в мою тарелку, а сверху положила ложку и придвинула всё ко мне.

Затем своей ложкой тщательно выскребла остатки каши из котелка и, убрав его со стола, уселась напротив.

– Спасибо большое! – поблагодарила я её и начала есть. Совершенно пресная каша, по виду и вкусу напоминающая овсянку. Без соли, молока и масла. Крупа и вода. Ан нет. Когда на зубе хрустнуло что-то, а потом рот наполнился ароматом, напоминающим кору дерева, я поняла, что специи всё же старушка использовала.

Во время еды мы обе молчали. Я вообще не поднимала глаза от тарелки, чтобы не встретиться взглядом со старушкой. Вдруг она вернётся к расспросам? Я так устала. Да и врать ей совершенно не хотелось. Следовало рассказать правду, но не всю. А мне сейчас не до хитроумных придумок было. Поспать бы! Отдохнуть и оставить сложный разговор на завтра.

Собственно так и получилось. После каши, старушка налила в широкий стакан жидкость с травяным вкусом. Немного терпкую и горьковатую. Выпив всё до капли, начала засыпать сидя.

– Пойдём-ка сюда, – потащила меня за рукав старушка.

Небольшой угол, отгороженный свисающей с потолка тряпкой.

– Поворачивайся, помогу платье стянуть. На полу травки душистые, вот сюда и ложись. – Старушка крутила меня как безвольную куклу. Я только успевала поворачиваться, поднимать руки и благодарить её.

Затем она откинула шкуру, и я забралась на лежанку. Травы действительно источают лёгкий аромат… с этой мыслью я и провалилась в сон.

* * *

Люба поправила на гостье шкуру и положила рядом с ней свёрнутое платье. За время жизни на окраине деревни в лесу она многое повидала. Но такое чудо у неё оказалось впервые.

Белокожая, тонкокостная, с длинными ухоженными волосами. Опять же, платье. Крестьяне носят просторные рубашки и юбки. И перстень на руке девушки не укрылся от цепкого взгляда Любы. Эта точно из господ. И её будут искать, или уже ищут. А когда узнают, что травница её укрыла у себя, то плетей отсыпят во всю спину. За дело, кстати.

Ладно. Девка совсем умаялась. Куда сейчас шум поднимать. Пусть до утра отоспится, а там и видно будет.

Люба сходила к ручью, что протекал неподалёку, сполоснула посуду, высыпала из котомки травы, что собирала весь день, перетряхнула их и устроилась рядом с гостьей. Так-то можно было в другой угол уйти. Но больно девка бедовая. Пусть лучше здесь, под присмотром спит.

Глава 12

Проснулась я с болью по всему телу, зато с ощущением счастья в груди. Новая жизнь! Без боли и страданий! Да, мышцы забились с непривычки, после вчерашнего марш-броска. Но даже эта боль напоминала о том, что я жива!

Потянулась всем телом и улыбнулась новому дню. Потом села на лежанке, оглядывая дом. Тишина. Рядом лежит моё платье. Из малюсеньких окон-бойниц пробивается солнечный свет. Это сколько же я проспала?

Надела на себя платье и, как смогла, завязала на спине. Выйдя из угла, оказалась у стола, за которым в ночи ела. Помещение крохотное. Напротив стола – печь, с горшками на полу, а дальше дверь на выход. За спиной – почерневшие от времени сундуки вдоль стены. Стены, кстати выбелены чем-то, и повсюду свисают пучки сушёной травы.

Осмотревшись, я пошла на выход. Отодвинула тряпку и шагнула в следующую комнатку. Она полная противоположность первой. Тёмная, с паутиной под потолком, и почерневшей от времени лавкой. А по всему полу рассыпаны травы, только узкая тропинка для прохода оставлена.

Выйдя на крыльцо, запнулась. Опустила глаза – во всё крыльцо лежала порядком вышарканная шкура, а вонь от неё стояла… просто ужас. Видимо это волчье место. Только подумала и упёрлась взглядом в волчицу. Да, досталось ей. Голова склонена на левый бок, сквозь шкуру проступают шрамы, а на спине горб.

– Доброе утро, Нада. Помнишь меня? Я не вор. – Совсем не глупо разговаривать с животными! Они прекрасно нас понимают, и отвечают невербально, нужно только уметь понимать их ответы.

Волчица, например, скосила взгляд влево. Присмотрелась и снова стала меня внимательно рассматривать. Что это значит? Да травница там! И я, кряхтя от каждого движения, осторожно спустилась и пошла в указанную волчицей сторону.

Дом снаружи стоял крепкий, как гриб-боровик. И, действительно, на сваях поднят над землёй. Стоял он на поляне, окружённой вкруг лесом. А за домом небольшой сарай и совсем рядом ручей. Возле него подобие огорода, с какими-то посадками. А запах! Воздух как будто после дождя. Пропитан ароматами леса, травы и цветов. По ощущениям тепло, не душно. Можно и в футболке ходить, а не как я – в двух платьях.

Травницу я не встретила, но воспользовавшись моментом, пошла к ручью и умылась студёной водой. Волчица, при этом, следовала за мной по пятам.

– Я умылась, – сообщила я ей, разгибаясь. – Пойдём Любу искать? Ты наверняка знаешь, где она.

Волчица внимательно меня выслушала и, развернувшись, направилась в лес. В этот раз я шла за ней. Она попеременно вынюхивала воздух, высоко задрав голову, и землю, но уверенно шла вперёд. Сделала пару кругов, как мне показалось, и вот, наконец, вдалеке я увидела хрупкую фигуру в чёрном.

– Здравствуйте, Люба! – поздоровалась я, когда нас разделяло метров пять, улыбаясь при этом.

– О! Пришла. Помоги-ка мне мешок до дому дотащить, – с радостью откликнулась старушка. Сейчас я её наконец рассмотрела при свете. Вся в чёрном. Невысокого роста, сгорбленная и худощавая. Волосы, что выбиваются из-под платка, полностью седые. Лицо пронизано глубокими морщинами, небольшой курносый нос и внимательные тёмные глаза. А губ почти нет, равно как и зубов.

Я без разговоров схватила мешок и охнула. Тяжёлый какой! Закинула на плечо и снова охнула. Думала там трава, а в нём какие деревяшки, больно ударившие меня по спине.

– Смотри–ка, Нада, работящая Мария-то, – обратилась старушка к волчице.

– Как тебе девонька спалось? – Травница шла впереди, опираясь на палку, за ней я, а следом волчица.

– Спала как убитая! – со смешком ответила я, и ничуть не покривила душой. – Хорошо у Вас. Воздух свежий, трава мягкая.

– Ну да, так оно, – хмыкнула в ответ старушка. – Ты хоть ела чего? Я на столе тебе оставила.

– Нет. Как проснулась, пошла к ручью умыться, а потом с волчицей Вас пошли искать.

– Ну, значится, сейчас вместе и поедим.

На этом разговоры закончились. Мы дошли до сарая, старушка толкнула дверь и указала на угол.

– Тама поставь. Дальше я сама. – Я прошла мимо сваленной на полу травы. Вдоль стен лавки, на них стояли небольшие кувшинчики и лежали холщовые мешочки.

– Пойдём в дом. – Травница припустила первой. А я лишь удивилась её жизненным силам и здоровью, еле поспевая следом.

В доме Люба указала мне садиться за стол, сама подняла тряпочку, которой были закрыты лепёшка, лук и белесый кусочек сыра. А ещё глиняный бокал с тёмной жидкостью.

Она налила себе из котелка такой же тёмной водицы и устроилась напротив.

– Так как говоришь ты в лесу-то оказалась? – без предисловий начала разговор хозяйка. А сама взглядом поедает меня.

Врать ей не хотелось. Она была добра ко мне, приютила, кормит. Поэтому я решилась. И рассказала всё с момента как пришла в себя в новом теле. Про попаданство умолчала. Это ей знать ни к чему.

– Ну, дела! – почесала щеку травница. – И чаго делать думаешь?

– Хочу сохранить жизнь! Я работы не боюсь. Мне бы до города какого добраться, да затеряться там.

– Угу, – старушка отстранённо переваривала информацию. А смотрела как будто сквозь меня. – Затеряться – это ты правильно придумала. Только вот не похожа ты на нас. Госпожа и только. Сложно тебе придётся, вопросов много будет. Не поверят тебе.

– И что же мне делать? – Так-то я была согласна со старушкой. Нет у меня ни знаний, ни опыта. Любой во мне чужую увидит.

– А ты вот что. Поживи у меня. Осмотрись. Ко мне приходят за травками да настоями. Я тебя переодену и скажу, что родня моя. Родители померли, вот и пришла ко мне. Научу тебя, как говорить, да вести себя. А ближе к осени и решишь.

Я даже на месте подпрыгнула от неожиданности. Это же подарок! Спасибо тебе волчица!

– Я согласна! – выпалила я без раздумий.

– А может, и со мной останешься. Я научу тебя травкам, без куска хлеба не будешь. А со временем и дело своё передам. – Старуха смотрела в упор и, кажется, совершенно не шутила.

А почему бы и нет? Врачи в любом мире без работы не останутся. Учиться я люблю. Развивает мозг, знаете ли. Травы это, конечно, сложно, но постепенно я научусь. Года за три-пять. А к тому времени и муж про меня забудет. Хотя это вряд ли. Скажем так, поиски меня зайдут в тупик, острота их сгладится. Искать, конечно, будут, но спустя рукава. И никому не придёт на ум выискивать меня в лесу, у травницы. Я всё же знать! Очень хороший план! Великолепный!

Глава 13

Первым делом старушка принялась превращать меня из баронессы в крестьянку.

– Вот тебе шнурок. Сними перстень и повесь на шею. – Из одного сундука она достала кожаную верёвку и протянула мне.

– А можно ли его продать? Деньги поделим, – предложила ей я.

– Родовой он, дорогой. Я не учёная, но вишь, знаки какие-то? – Она тыкала пальцем в закрепку камня. Та и вправду была необычная, в форме буквы «К». – Коснись чего – опознают, и по нему тебя и найдут.

Хороший совет. Я совершенно об этом не подумала. Ну что ж. Получается, этот перстень останется сувениром. Или на самый крайний случай.

Затем хозяйка вытащила из сундука тапки, плетёные из какого-то растения, на длинных завязках. И протянула мне.

– Примерь-ка. А свои помой и убери, до времени.

Ну что сказать. Тапки невероятно грубые, завязываются на щиколотке. Но есть и большой плюс – массажный эффект стоп, благодаря неровной поверхности. А что касается неудобства – человек привыкает ко всему. И я привыкну.

– Нижнее платье своё оставь. – Распоряжалась тем временем старушка. – Нако, примерь.

И она протянула мне серый мешок с рукавами. Ткань, скорее мешковина. Очень грубая, и, возможно, будет колоть тело. Я внимательно осмотрела обновку. Покрой простой – широкий и прямой.

– Чаго разглядываешь, надевай ужо. – Старушка развернула меня и чинно развязывала завязки на моём платье. После чего стянула его через мою голову.

Покрутив обновку, и, не найдя где перед, где зад, надела как надела. Первое ощущение – свобода. Ничего не сковывает движения. Широкие рукава доходили до середины ладони, а подол до щиколотки.

– Припоясайся. – Травница подала верёвку, из такой же мешковины. Я честь по чести завязала её на поясе бантиком.

Старушка что-то еле слышно прошептала, и перевязала мой поясок узлом.

– Привыкай! – нравоучительно произнесла при этом.

Последнее, что она вытащила из сундука – был чёрный платок изо льна. Люба сама повязала его на мне, укрыв голову, и шею. А узел располагался сзади. Таким образом у меня оставалось открытым только лицо.

– Вот сейчас ты похожа на деревенскую девку. – Сделав шаг назад, старушка с удовлетворением любовалась на меня. – Косу потом покажу, как плести. А сейчас убирай свои наряды, опосля постираешь и спрячешь подальше.

Затем она прислушалась и велела мне оставаться в доме.

– Кажись, идёт кто. Нада ворчит.

После чего вышла, опустив тряпку, закрывающую вход. Я немного струсила и забралась в угол, на траву, где спала. Села, обхватив колени, и притихла.

Вернулась она спустя, не знаю, может, минут двадцать. Одним словом, долго ходила. На стол поставила кувшин, литра на полтора, и завёрнутое в тряпочку что-то.

– Всевышний молочка да лепёшки нам послал. Буде что поесть, – довольно проговорила она.

– А у меня тоже немного еды есть. – Как же я раньше не вспомнила? Развязала свою котомку и достала два сухаря, бывшие когда-то лепёшками и кусочек сыра, размером с кулак.

– Сухариком Наду угости, а остальное склади сюды. Вечером поедим. Сейчас пошли травки собирать. – Старушка подхватила два мешка, в которых с успехом поместилась бы я с головой, и направилась к двери. Я, понятное дело, следом. На улице протянула на открытой ладони сухарик. Волчица обнюхала подношение, а затем угостилась.

После чего мы втроём отправились в лес. По дороге старушка не умолкала ни на минуту. Тыкала пальцем направо и налево, показывая на травы, и рассказывала что от чего, когда собирать, как сушить, или готовить настой. А я, к своему ужасу, почти не замечала разницы в растениях. Хотя внимательно слушала и пыталась сорвать образцы.

– Зачем рвёшь? Не время ещё, соками они напитываются. А попусту нечего травку срывать. – Тут же получила я нагоняй от старушки. Она так-то права. Только вот как мне быть?

– Я совершенно не различаю травы, почему так?

– Не торопись. Всё придёт, когда Всевышний решит. А пока только слушай и смотри.

Мы пробирались сквозь колючий кустарник и шли по болоту. Только один раз травница сделала привал у ручья, и мы втроём с удовольствием напились, и полежали минут пять.

– Люба! А Вы любовные зелья готовите?

– Тебе зачем? Али надумала чего?

– Просто интересно. А лягушачьи сушёные лапки или мышиный хвост в них добавляете?

– Знамо, сильно ты головой приложилась. Жалко тебя, – вздохнула старушка. – И чего ты ко мне словно к госпоже обращаешься? Не принято у нас меж собой так. Забудь. По-простому надо.

Ага. Значит они все между собой на «ты», и только со знатью на «вы». Вот что бы я делала, не встретив на своём пути Любу? Всё во мне выдаёт госпожу. А они, как известно, по лесу в одиночку не бегают. Первая встреча с людьми – и меня бы раскусили. А перстень? Ну как я не подумала и оставила его на пальце? Видно, воздух свободы притупил все инстинкты.

Ещё примерно через час мы вышли на залитую солнцем поляну, сплошь усеянную голубыми цветами.

– Как красиво! – Я восхищённо прижала руки к груди.

– Не стой деревяшкой. Срывай цветы. Только их. – Старушка провела ладонью по макушкам и, раскрыв ладонь, показала, что именно нужно собирать. И как она это делает?

Попросила повторить – и снова, полная горсть цветочков. А со стороны кажется, что Люба их просто гладит. Удивительно!

И я принялась срывать цветы и складывать в мешок, что выдала мне травница.

– Завязки-то достань оттудова. Вот ведь, ничего не знает, – по-доброму ругнулась на меня старушка.

Я залезла внутрь мешка – и правда, на дне шнурок, похожий на мой пояс. Достала его и, чтобы не потерять, обвязала вокруг талии. Этот манёвр я подсмотрела у Любы.

Через часа два сборов, в глазах стояли голубые цветочки, спина ныла от постоянных нагибаний, а желудок отчаянно просил есть.

– Устала? – обратилась ко мне травница. Я перевела взгляд на её мешок. Как так? Он уже пузырится от содержимого, а мой до сих пор как будто пустой.

– Есть немного, – не стала я геройствовать. Мне это сейчас ни к чему. Силы-то окончательно ко мне не вернулись.

– Садись в тенёчке, отдыхай, – кивнула на лес старушка. Что значит отдыхай? Я молодая и здоровая буду сидеть, в то время как старушка работать? Не бывать такому! Вместе работаем и отдыхать вместе будем. О чем я громогласно и заявила.

– Ну-ну, – усмехнулась в ответ Люба.

Глава 14

Но через непродолжительное время я всё же сдалась. Повесив голову и опустив плечи, доковыляла до лесочка, где, положив голову на лапы, лежала волчица. И я тоже устроилась рядом, прямо на земле. Середина дня, а у меня сил почти не осталось. Между тем Люба бодра и, не останавливаясь, собирает цветы. Как такое возможно? Прикрыла глаза, только на мгновение и провалилась в сон.

Сколько проспала? Не знаю, а спросить стыдно. Вскочила и торопливо пошла собирать цветы. Интересно, пока я спала, травница отдыхала?

– Запоминай! – Люба использовала каждую минуту, чтобы учить меня, – травки мы собираем в тёплую и ясную погоду, вот как сейчас. Цветы – сразу как раскрылись, когда ни один лепесток не отпал. Травки – перед цветением или во время. Они тогда в полной силе. Семена следует брать перед самым сбросом, как они отделятся. Кору – поздней весной, в начале лета. А корешки выкапывают под самую зиму или с началом весны. Иначе проку не будет. Пустые травы насобираешь.

Я кивнула и повторила про себя сказанное травницей. Перед сном, вечером, ещё раз повторю. Тогда точно запомню.

Но помимо, так скажем, профессиональных знаний, травница уделяла внимание и бытовым вопросам. Как одеваются, как разговаривают между собой, что едят.

Питание у них в основном каши с местными корешками и травами. На воде и без масла. Но иногда привозят рыбу с промысла. Её доставляют живой в больших деревянных бочках. Жарят на огне да варят в похлёбках. Молоко редко бывает на столе. Его в основном спаивают детям, старикам и больным. Но большая часть идёт на сыр. Это основное лакомство у крестьян на праздничном столе.

За разговорами мой мешок с цветами округлился, и я порадовалась за себя. Каково же было моё разочарование, едва я перевела взгляд на мешок травницы. Он до краёв был заполнен голубыми цветами. Она осторожно его встряхивала и присматривалась, не пора ли завязывать. Как она меня настолько опередила? Я ведь не лентяйка!

День давно перевалил за середину, желудок перестал призывно урчать, просто напоминал о себе тягучей болью.

– Мария! Скоро мешок-то наберёшь? – Травница перевела взгляд на мой мешок. А я только опустила глаза. Что тут сказать?

– Поди сюды. Я из своего мешка в твой пересыплю. Ты не горюй, научишься всему со временем. Вижу, что стараешься.

Эта похвала меня обрадовала и окрылила. Сразу откуда-то появились силы, и мы пересыпали урожай. Вот сейчас мой мешок уже больше чем наполовину полон. И я принялась заполнять его до краёв. Прерывалась только пару раз, чтобы отдохнуть и напиться воды из ручья, что протекал неподалёку.

Когда мы наполнили мешки, Люба показала, как их завязать, и мы двинулись в обратную сторону. Я вся потная, спина сырая, ноги еле держат. Даже есть уже не хотелось. Упасть бы и уснуть до утра.

– Сейчас придём и отдохнёшь, – ласково утешала меня старушка.

Спустя какое-то время она остановилась и прислушалась. Волчица поравнялась с ней и шумно вдыхала ноздрями воздух.

– Чую, пришёл кто, – наконец объяснила своё поведение травница и двинулась дальше. Сколько бы я ни прислушивалась – абсолютно ничего не слышала. Вокруг шумел лес и только. Но Любе виднее.

Вот и деревья расступились, и показалась знакомая избушка с сараем. Никого чужого нет, я все глаза высмотрела.

– Поставь здесь. – Травница открыла дверь сарая, и указала на пол, у входа. Туда же и свой мешок поставила. После чего мы пошли к дому.

На лесенках сидел мужчина. Возраст я бы определила ближе к пятидесяти. На нём серая рубаха, из ткани как моё платье, подпоясанная шнурком. Значительный живот лежит на коленях. Штаны широкие и чуть темнее рубахи, а на ногах – плетёные лапти, что-ли? В общем, как на мне.

Сам лысоват, мясистый нос в пол лица и маленькие глаза, близко посаженные к носу. Всё лицо украшала густая, слегка рыжеватая растительность.

– Где бродишь, старая? Заждался тебя! – с вызовом приветствовал хозяйку гость.

– Травки сами себя не соберут. И ко мне не прибегут. Вот и ходила за ними.

– А это кто с тобой? – Мужик, не стесняясь, рассматривал меня. И как то стало неуютно под его взглядом. Как товар в магазине оценивает. Я сгорбила спину, опустила плечи и лицо, и постаралась спрятаться за спину старушки.

– Родня это моя. Потеряла всех, вот и пришла ко мне жить.

– Хорошая у тебя родня, – улыбнулся гнилыми зубами гость и прицокнул языком. – А звать-то как?

– Не твоё дело, Мирко. Говори, зачем пришёл, или проваливай.

– Жинка моя тебе рыбу послала. – Он достал из-за спины свёрнутые листья – лопухи. По форме напоминающие рыбу сантиметров пятьдесят длиной. Я проглотила слюну. Очень рыбу люблю.

– Взамен чаго дать? – прищурилась травница. – Или как всегда?

На этих словах мужик потупился, опустил взгляд и только кивнул в ответ. А мне стало интересно, что же он такое получает от травницы, что аж пятнами пошёл?

– Жди здесь, – ответила старушка и повернувшись схватила меня за руку и потащила за собой. В сарай.

– Зачем он пришёл? – не сдержалась я и спросила у неё.

– Настой ему треба, для мужской силы.

Вот как? Теперь стало понятно его смущение. Я только хихикнула в ответ, за что получила гневный взгляд травницы.

Из сарая она достала немного пыльный кувшин, сдула с него грязь и обтёрла рукавом платья. Затем мы пошли обратно.

Мужик стоял возле крыльца и потягивался, задрав руки вверх, а подмышки все мокрые, и от них расплывались безобразные пятна по рубахе. Фу!

– На, держи своё снадобье. И иди отседа. – Старушка неласково сунула ему в руки кувшин и уже подталкивала меня к лестнице. Но тут он преградил мне путь и, нагло усмехаясь, заговорил:

– Откуда такая краса пришла к старухе? – Сзади меня толкала в спину Люба, спереди мужик. Я, кстати, лицом почти упиралась ему в грудь, настолько большой он был. Пришлось согнуться и проскочить бегом по дуге, обходя нахала. Отвечать ему совершенно не хотелось. Опрометью взлетела по ступеням и скрылась в доме.

– К жинке своей подкатывай, а сироту не тронь. – Старушка погрозила ему костлявым кулаком, у меня за спиной.

Что ответил ей мужик, я уже не слышала.

Глава 15

Через какое-то время вернулась Люба.

– Пойдём, покажу тебе как рыбу чистить. Затем обмажем её глиной, что за ручьём, и на огне зажарим.

Почистить рыбу? Конечно, я умею, и с удовольствием сделаю, только как оправдать своё знание и не вызвать подозрений?

Пришлось натянуть маску послушной ученицы и следовать за старушкой. Та выложила рыбу возле ручья, развернула листья. Добыча выглядела аппетитно. Жирные бока, мелкая чешуя, и большие плавники. Что за вид рыбы, я разобрать не могла, но морская будет вкусной, и самое главное – полезной!

Старушка вспорола рыбине живот и вывалила на отдельный лист травы кишки. Затем кинула рыбу в ручей и поручила мне её помыть. А сама подхватила мусор, и, отойдя ближе к лесу, выкопала ямку и зарыла его там.

– Пойдём огонь разводить. – Люба показала оставить рыбу на листе у ручья, сама же сполоснула руки в воде, а затем вытерла их прямо об подол юбки.

Из дома она вынесла пучок шерсти, небольшой камень и металлическую изогнутую скобу.

За домом, здесь же, возле ручья, виднелось кострище. Хозяйка положила туда щепок, что самолично отделила от полена, сверху распушила шерсть и положила камень. А затем, зажав в руку железяку, принялась быстро-быстро ударять ею о камень, высекая сноп искр. Почти сразу шерсть задымилась, и старушка, оставив своё занятие, принялась раздувать огонь.

Едва показались языки пламени, как она осторожно подложила щепу, подождала, когда та примется, и положила следующую.

– Принеси поленья, – показала она рукой на место под домом. Я рысцой исполнила её приказ. Очень хотелось рыбы!

В общем, костёр травница развела, что называется, с одной спички.

Пока дрова прогорали, Люба руками набрала глины у крошечной запруды и толстым слоем обмазала рыбу.

– Чуть прогорит, и закинем в угли. А пока пойдём цветочки сушить раскинем. – Точно! Сегодняшний урожай продолжал стоять в мешках. Непорядок.

В сарае травница руками сгребла с пола сухую листву и сложила в тряпичный мешок. А на освободившиеся место высыпала толстым, почти полуметровым слоем, оба мешка с цветами.

– Вот как ладно у нас с тобой получилось. Многуще набрали, это хорошо. Голбики на основу идут мазям от боли, порезам и ранам. Очень они ценны, да и людям много требуется.

Довольно кряхтела травница и руками ворошила цветы.

– Перетряхивать их надобно почаще, чтобы сохли равномерно и не прели. Запоминай. – Я кивнула в ответ. Чего тут непонятного? – Ну, пойдём ужин готовить.

Два полена в костре уже были полностью охвачены огнём. Старушка подобием кочерги их разворошила и разбила на меньшие. Затем отгребла в сторону и на землю кинула рыбину. Сверху аккуратно закрыла её прогорающими углями.

Тут же послышалось шипение из глубины костра. Кажется, процесс пошёл.

Оглядев дело рук своих, травница позвала меня за собой. Мы принесли глиняные тарелки, кувшин с травяным взваром, лепёшки и щербатые чашки. Разложили это всё на грубоватой тряпице, прямо на земле и уселись рядом ждать, когда рыба приготовится.

– Люба, а кто этот мужчина, что приходил? – Уж сильно по-хозяйски и уверенно он вёл себя при встрече.

– Мирко, староста деревни, что рядом с озером. А почëм спрашиваешь? – Травница прищурилась, задавая свой вопрос.

– Не понравился он мне. И смотрел заинтересованно и вёл себя нагло, – честно ответила ей.

– Права ты. Он дюже горазд по женской части. Всех в деревне перебрал. А управы на него нет. Сколько раз барону местному жаловались? Только плёток отхватили. – Старушка помолчала. – Берегись его, мало того, что опозорит, так ещё и расскажет всем о своих подвигах. Хуже бабы. Тьфу.

Сплюнула старушка и покачала головой из стороны в сторону.

– Давай-ка исти будем. – Разворошив угли, Люба подобием кочерги перекатила рыбу на траву. Затем, шипя, разломила глину и рукой положила мне кусок белоснежной рыбы на тарелку.

– Чешую не ешь, и с костями осторожно. Да не торопись ты! – видя, как я набросилась на рыбу, предостерегла меня старушка.

А я урчала от удовольствия и облизывала пальцы, по которым стекал горячий жир. Вкусно! Костей почти нет, мясо нежное, сочное, без посторонних сильных запахов типа скумбрии. Чем-то напоминает морского окуня, только чуть жирнее.

Проглотила все, что положила мне Люба, и облизнулась.

– Сама себе наклади, чаго хочешь. – Люба тоже наслаждалась вкусом рыбы и кажется, не хотела прерываться.

Угостившись вторым куском – правда для этого пришлись почистить панцирь от глины, – я начала спрашивать, с какими требами приходят люди.

– Знамо с какими. У кого живот болит, кто спину потянул, руку или ногу поранил. Ну и детишки конечно.

– А заговоры, привороты? – скорее из любопытства спросила я, отламывая очередной кусок рыбы и отправляя его в рот.

– Это не умею. Здесь другие знания нужны, и сила другая. Но сглаз с дитя снять могу.

– А как? Как ты это делаешь? – Люба усмехнулась и объяснила теорию.

Берутся несколько шерстяных или простых нитей, и на них завязываются узелки. Каждый с заговором. «Как у птички не болит, так у чада не болит», примерно так.

– А чёрной курице кровь пустить? – Откуда мне пришло это на ум? Убей – не знаю.

– Сильно же ты головушкой-то приложилась! – Люба смотрела на меня с сожалением. – Зачем животных-то мучить? Сами занемогли, пусть всем плохо станет? Негоже так.

Я утвердилась во мнении, что травница живёт в согласии с природой. Лишнюю травинку не сорвёт. Такой подход к природе мне импонировал.

– А еду где берёшь? Люди приносят, или выращиваешь? – Показала на небольшой огородик травницы.

– Всевышний ещё ни разу не оставил меня с голодом. Я молюсь ему, помогаю людям. Вот и посылает мне еду. – Видимо, приносят, сделала я вывод про себя.

Оно и понятно, врачей-то в этом мире нет. Возможно, лекари, но это скорее всего для знати. И чем лечат? Кровь по любому поводу пускают? Сомнительная польза. Лучше уж к такой травнице обратиться.

– Наелась? – когда я слегка отодвинулась от импровизированного стола, поинтересовалась хозяйка.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила я её в ответ.

– Вот и хорошо. Сейчас уберёмся тут и пойдём травки перетирать.

Стоп! На улице опускаются сумерки. Какая работа? Целый день спины не разгибали. Вроде как отдых заслужили. Видимо, всё это читалось в моём взгляде, и старушка усмехнулась:

– Лето год кормит. Айда работать.

Глава 16

Люба провела меня в сарай, дала в руку ступу и пест, а в другую мешочек с травами.

– Перетри до пыли и сложи сюды. – Травница протянула глиняный кувшин. Затем повернулась и вышла.

А я до самой ночи сидела и делала монотонную работу. Долго пристраивалась, как сделать быстро и качественно. В итоге выяснила, что-либо быстро, либо качественно. Поэтому насыпала буквально по щепотке трав и тщательно перетирала их в ступе. До той поры, пока Люба не вернулась.

– Чаго сидишь-то? Ночь уже на дворе. Иди, мойся, и спать. – Вот это поворот! Сама же поручила мне работу, а сейчас и спрашивает. Ну да ладно, ученику не годится ворчать на наставника. Я дотёрла очередную порцию травы, аккуратно ссыпала в кувшин. И всё это в полной темноте, на ощупь. Затем составила всё на лавку и вышла, прикрыв за собой дверь.

Над головой раскинулось звёздное небо и полная луна освещала поляну и дом травницы не хуже прожектора. Жужжали над ухом насекомые, где-то в лесу ухал филин, или сова? Надо бы спросить, а то я – дитя города, совершенно не нахожу разницы. И главное – тишина! Безветрие, лёгкая прохлада и покой. Как хорошо, что я жива, и Всевышний дал мне второй шанс. Мысленно поблагодарила за самый ценный подарок в своей жизни и направилась к дому.

Возле крыльца меня поджидала Люба с отрезом ткани, по форме напоминающей большое полотенце, и увесистым мешочком.

– Вот этим мыться, – подняла она руку с мешочком, – этим обтираться, – и протянула мне полотенце.

Я кивнула в ответ и, поблагодарив её, вернулась к ручью. Волчица, кстати, перестала следовать за мной по пятам. Она выбирала такие места, чтобы наблюдать со стороны, не приближаясь. Видимо, поняла, что я не представляю опасности.

У ручья я выбрала место, где росло побольше травы под ногами, разделась догола, сложив одежду стопочкой, и… а дальше как? Пробовала развязать мешочек – не тут-то было. Он затянут намертво. Пока размышляла, обернула косу вокруг головы и закрепила, чтобы не намочить. Хотя голова начинала чесаться. Помою в другой день.

Наконец я решилась и опустила мешочек целиком в воду. Ух ты, какая холодная! Вытащила и потрогала пальцем. Мешочек как будто покрылся плёнкой. Значит, я правильно сообразила.

Ну что ж. Приступим к мытью. На первых порах охала и вздрагивала, прикасаясь к телу холодным мешочком. Но потом вроде как привыкла. Или просто растёрла тело? Неважно. Вот как я ополаскиваться буду? Вопрос!

Закончив с намыливанием, встала на колени и, охая, сполоснулась водой. Кажется, она к этому времени слегка потеплела. Ура! Закуталась в полотенце и подхватив оба платья пошла домой. Всё же я молодец! Не кисейная барышня. Смогла помыться водой из ручья! Глупо, да? А я гордилась своей храбростью. Деревенские мой поступок могли и не понять. А вот городские жители точно оценят.

– Попей-ка свороки на ночь. – Я продвигалась по дому старушки крошечными шажками. Темно потому что. Мысленно вспоминая, что и где находится, чтобы обойти. Дошла до стола и присела. Глаза немного привыкли к темноте, и я увидела на столе тёмный силуэт кружки. Стало интересно, что за сворока такая. Отпила немного и улыбнулась. Простокваша это! Утреннее молоко свернулось. Простокваша много полезнее молока, да и вкуснее! Поэтому с удовольствием допила и вернула кружку на стол. Только бы она с рыбой не начала выяснять отношения.

– Иди спать. Я следом.

– Спасибо тебе Люба за заботу! – Этот день я запомню навсегда. Он лучший в моей новой жизни. И всё благодаря травнице. А за добро следует благодарить.

– Да буде тебе, – смущённо проговорила хозяйка и, подхватив мою чашку, вышла.

Я же поднялась и, нащупав возле лежанки свой походный мешочек, вытащила оттуда последнюю чистую рубашку и надела. Вот сейчас можно и спать. А завтра необходимо всё перестирать. Чистого уже не осталось. Интересно, мы завтра снова за травами пойдём? Или перетирать будем? Это я обдумывала, уже проваливаясь в сон.

Утро наступило неожиданно быстро, впрочем, я хорошо выспалась. Села на свою, хм, кровать и прислушалась. Тишина. Люба вообще спит ночами? Откуда в старушке столько сил? Или это закалка сказывается?

Потёрла лицо руками, разгоняя остатки сна, и принялась одеваться. Благо крестьянский наряд лежал тут же. Платье, пояс и платок. Вообще-то, хорошо бы начать делать зарядку. Это по молодости ничего не беспокоит, но нужно держать тело в тонусе и развивать мышцы. Чтобы вся нагрузка ложилась на них, а не на многострадальный позвоночник. А уж в старости разминать суставы необходимо, как глоток воды после пробуждения.

С другой стороны, как к моим упражнениям отнесётся Люба? Какие мысли придут ей в голову? Сознаваться в своём попаданстве я пока не хочу. Исходя из соображений безопасности. Она, конечно, добра ко мне, но как всё повернётся, узнай травница о переселении душ? Возможно, позднее я откроюсь ей, когда мы получше узнаем друг друга… но не сейчас.

Поднявшись, я потянулась всем телом, вытянув руки вверх и кряхтела от удовольствия. Затем натянула лапти и направилась к ручью – умываться.

– Хорошего дня! – Любу я встретила у сарая.

– Проснулась? Ну пойдём тогда исти и работать, – ласково встретила меня старушка. Всё-таки она хорошая. Ни разу меня за вчерашний день не одёрнула, не поругала. Хотя поводов было предостаточно, на мой взгляд.

Завтракали мы вечерней рыбой. За ночь она стала ещё вкуснее, и, урча от удовольствия, я смаковала каждый кусочек.

– Сегодня снова за травами пойдём? – поинтересовалась я у наставницы, отправляя в рот очередной кусок рыбы.

– Надо перебрать травки, что давеча насобирали, разложить по местам да перетереть. Сегодня дома работы хватит.

Это хорошо! Постараюсь выкроить время и постирать грязные вещи. Считай, выходной – не придётся кланяться каждой травинке и цветочку, как вчера. Сиди себе в тенёчке и работай.

А может, Люба специально выходной мне устроила? Видела, как я вчера устала, даже задремала в обед. В любом случае, спасибо ей за это. Хотя, если бы она решила отправиться в лес, я ничуть бы не расстроилась. Надо так надо!

Глава 17

После завтрака помыла посуду и закопала кости. А затем мы с Любой отправились в сарай. Я села с краюшку, продолжать перетирать травы, а она перетряхивала цветочки, перебирала горшки и влажной тряпкой убирала накопившуюся пыль.

При этом травница продолжала рассказывать про устройство их мира.

– Мужчина во всём главный. Его слово в семье – закон. Девицу замуж выдают – отцы молодых договариваются. После свадьбы она переходит под власть мужа.

Ничего нового не узнала. Махровое средневековье, и только.

В обед отпросилась постирать бельё. Люба выдала небольшое корытце и тот же мешочек, которым я мылась.

– Корешками энтими мы моемся и стираем, – ответила она на мой удивлённый взгляд. – Ты кинь их в воду, вместе с тряпками и оставь до вечера. Мыло-то и настоится.

Так я и поступила. А сама вернулась к работе и перетирала листья до самого вечера.

Люба отвлекалась, только когда к ней приходили люди. А вечером мы разделились. Я пошла стирать, а она – готовить похлёбку.

Что такое ручная стирка, всем известно? Добавьте сюда слегка мыльную воду и получите результат! Конечно, пятна в большинстве своём не отстирались, хотя и простояли на солнце весь день. Я тщательно тёрла и шоркала ткани, когда внезапно меня обхватили сзади, и голос над ухом произнёс:

– Здоровья, красавица! – Попробовала дёрнуться, но куда мне против капкана стальных рук.

А ещё запах! Отвратительный изо рта, как следствие гнилых зубов или нездорового желудка. Этот запах смешался с духом давно не мытого тела и нечистой одежды. В общем, от этого амбре у меня заслезились глаза.

Продолжала биться, пытаясь вырваться, а мужик только гнусно смеялся и говорил какая я ладная, но строптивая.

– Не упрямься, тебе понравится со мной. Ещё никто не жаловался. – Ну все! Я схватила мокрую сорочку и начала ею лупить нахала. Куда попадаю, я конечно не видела, но старалась наносить удары на голос. И слава Всевышнему, он разжал руки.

– Чумная совсем! – оттолкнул он меня и побежал к ручью смывать мыльную воду. Помоется хотя бы. И да, это был вчерашний староста Мирко.

На шум прибежали Люба и волчица.

– Ах ты погань. К моей кровинушке руки тянешь? А ну проваливай, и не приходи никогда! Ничего тебе больше не дам! – Хозяйка накинулась на нахала с кулаками, правда он старался увернуться от её ударов и покинул поле боя без видимых увечий.

– Ты как? – обратилась она ко мне. Плохо. Мерзко и униженно. Вот как. Рассказала ей всё в подробностях. Что ничего не слышала, до того как меня сзади обхватили.

– Плохо дело. Запал он на тебя. Подошёл из леса, с подветренной стороны, так что ни Нада, ни я его не почуяли. – Я же сидела на траве, вся в грязной воде. Мне тоже изрядно досталось. Слушала Любу и не знала что придумать. Как отвадить нахала.

– Он упрямый. От своих поганых мыслей не отступит. Ты вот что. Держись рядом. Не отходи от меня, пока ничего не придумаем. – На том и договорились. Отныне я, как ниточка за иголочкой, буду ходить за Любой. А там, может, Всевышний заступиться, да отвадит от меня нахала? Должна же быть справедливость в жизни?

Последующие два дня прошли тихо. Мы с утра уходили в лес и собирали травы и цветы. Возвращались к вечеру, ужинали и ложились спать.

На третий день с утра послышалась ругань с улицы. Она, собственно меня и разбудила. Писклявый женский голос сыпал ругательствами. Люба что-то отвечала. Не разобрать.

Я быстро накинула платье, завязала платок и выскочила на крыльцо.

– Так вот кто моего Милко подманивает? – Стоило мне выйти, как гром обвинений обрушился на меня. Возле крыльца стояла невысокая, но круглая как бочка женщина. В серой широкой рубахе и чёрной юбке, завязанной почему-то под самой грудью. На голове серый платок, из него выбивались жидкие седые волосы. Лицо всё в складках, лоснится от жира, а на кончике носа большая коричневая бородавка, и из неё растёт пучок чёрных волос.

– Да никому твой пёс шелудивый не сдался. Прохода моей кровинушке не даёт. – Люба старалась достучаться до разума женщины с бородавкой, но это как стучать об дерева.

– УУ-у-у-у! Колдунья! Приворожила моего Милко! Храмовникам пожалуюсь! Избушку твою ночью подопру и спалю гадюк! – брызгала слюной непрошенная гостья. – И волчица не поможет. Задушу её первой.

В общем, я поняла, что баба меня сделала крайней. Дескать, семью разбиваю, детей сиротами хочу оставить. Злая разлучница. И, сколько бы ей Люба ни говорила, она только распылялась сильнее.

Отругав нас, она плюнула себе под ноги и, пообещав обрушить все кары небесные и земные на наши головы, ушла.

Мы присели на ступеньки и замолчали, обдумывая сказанное.

– А храмовники это сила у нас, да? – наконец прервала я молчание.

– Если Ружа наговорит, что я колдунья, и убедит их, то могут сжечь на костре заживо, или в мешке в озеро скинуть. Предварительно переломав кости и сняв кожу. – Я закрыла ладонями рот. Вот она – святая инквизиция во всей красе!

– И как быть? Баба-то, судя по словам, не отступится.

– Не знаю, Мария, – глубоко вздохнула Люба. И тут зарычала Нада, а из леса показался Милко.

Он шёл размашисто, смело. Ни от кого не скрываясь, прямо в нашу сторону. Подойдя, встал руки в боки, и властным тоном заявил.

– Жизни вам обеим не будет. По тебе, старая, давно храмовники плачут. А ты, – он ткнул грязным пальцем в меня, – всё равно моей будешь. Выбирай сама, по-хорошему или по-плохому. Сроку вам пять дней.

После чего повернулся и вальяжно, вразвалочку ушёл.

Да чтоб тебя! Гад ползучий! Выругалась в сердцах и замолчала. Из-за кобелины этого жизнь Любы становится под угрозу. Да и Наду он не пощадит. После чего примется за меня. Смогу ли ему противостоять? Вряд ли. По рассказам Любы, на него неоднократно жаловались, только не помогло это. Нет на него управы. Оттого так нагло и ведёт себя.

Единственное, что спасёт ситуацию – мой уход от травницы. Только вот куда?

– Уходить тебе надо. – Люба как будто прочитала мои мысли. – Сестра у меня в городе. Харчевню держит. Вот к ней и пойдёшь. С обозом тебя отправлю. Здесь тебе и мне жизни не будет.

Этот план меня обрадовал. С Любой и Надой расставаться, конечно, тоскливо. Я уже привыкла к ним. Да и моя карьера будущей травницы летит под откос. Но зато все будут живы!

Глава 18

Пять дней отмерил нам мерзавец. Но затягивать до последнего не стоит, поэтому мы начали подготовку немедленно.

– Монеты я дам, и молчи, – я действительно открыла было рот, чтобы отказаться, но Люба меня остановила. – Одежду найдём. Впрочем, чем она неприметней будет, тема лучше.

– В обоз можно подсесть возле деревни, тама дорога проходит, но тебя заметят. И неизвестно как оно обернётся. Поэтому пойдём к другой дороге. До неё день пути.

Травница лишь на секунду остановилась, задумчиво вздохнула и направилась в дом. Я за ней. Ну вот, опять убегаю. Да и опасностей в моей жизни прибавляется.

– А город, куда я поеду, это не тот, в котором жила?

– Другой.

– А сестра твоя? Как она меня примет?

– Нуууу, Ведранка с детства неуживчивая со всеми. Оттого и в город подалась. Так-то она добрая, но характер – дрянь. Ты слезы-то не лей. Негоже молодой девке заживо себя в лесу хоронить. – В ответ я только тяжело вздохнула. Так-то Люба права. Тяжело мне будет в лесу. Я всё же дитя города. Одно дело летом отдохнуть на природе, но жить здесь? Для меня это сродни ссылке, наказанию.

За разговорами хозяйка расстелила на полу чёрную тряпку и открыла свои сундуки. Откуда доставала платья-мешки. Рассмотрев, убирала обратно или закидывала на крышку сундука. Я же присела за стол и наблюдала за сборами. На душе скребли кошки от предстоящего расставания.

Вместе с тем, зарождалась и радость. Путешествия – это всегда на пользу. Смена обстановки, картинки перед глазами. Опять же посмотрю дома в городе, сам город. Может, и найду себе занятие по душе там. Ну что я со старухой в лесу зимой делать буду?

К тому же, как говорится, что не делается – всё к лучшему! Я старалась подбодрить себя всеми возможными способами, и под конец мне это удалось. Итак! Отправляюсь в путешествие!

Мы перекусили варёными яйцами и лепёшкой, запивая травяным взваром. Вообще еда здесь без прикрас. Люба почему-то не обедала, только завтракала и ужинала. Но очень скромно, по моим меркам. Яйцо и лепёшка. Вот и живи с этим до вечера. А вечером стакан молока и сухая лепёшка. При этом Люба не сидит сложа руки, постоянно в движении. Откуда только силы берутся?

– Завтра по темноте двинемся. Ложись, спи. Дорога длинная у тебя. – Как спать-то днём? Я вроде недавно проснулась. Совершенно не устала. Да и эмоции будоражат кровь.

Но, послушав травницу, легла и прикрыла глаза. Воображение тут же обрадовалось и стало подсовывать картинки роскошных белокаменных дворцов и зáмков на возвышенности, окружённых высокими стенами и рвами с водой. Красиво одетых мужчин и женщин в роскошных золочёных каретах, запряжённых четвёркой белых коней. В общем, картинки из книг и кинофильмов посыпались на мою голову. Как здесь уснуть? Перевернулась на другой бок.

Очередной дворец распахнул передо мной свои двери, и я в дорогом шёлковом платье и кружевах, в изящных туфельках, шагнула внутрь.

Позолота убранства переливалась в свете множества свечей, ноги утопали в мягком ковре, роскошь и богатство. И словно всё это принадлежит мне. Вельможи склоняют голову при моем появлении. Кто-то приветливо улыбаясь, а другие зло поджав губы. И тут пол проваливается подо мной и я с криком начинаю валиться в чёрную бездну.

Дёрнулась всем телом и проснулась. Дыхание частое и глубокое. Вот как я замечталась, что даже сон цветной увидела. И к чему этот сон?

Села на своей травяной лежанке, немного отдышалась да и пошла искать хозяйку. Немного, но помогу ей перед уходом.

Обошла дом, заглянула в сарай. Все на месте, а Любы нет.

– Где она? – обратилась я к волчице, которая следовала за мной по пятам. Та оценивающе посмотрела мне в глаза и перевела взгляд на лес.

Ушла, что ли, Люба? А волчицу со мной оставила? Впрочем, ей виднее. А мне надо бы голову перед дорогой помыть. Когда получится это сделать в следующий раз? Один Всевышний знает.

Где лежит мешочек с мыльными корнями я знала, поэтому, подхватив корыто, в котором давеча стирала, я пошла к ручью.

Ох уж эти косы! Ну и намучилась я с ними. Отдельно мыла волосы и голову, посыпалась короста, пришлось её по песчинке выбирать пальцами. Но радовало, что рана на голове затянулась.

Волосы-то я помыла, но они стали жёсткими и в момент спутались. Эх, бальзам бы сейчас, или маску какую. Жаль, что не подумала об этом раньше. Можно было насобирать листьев или кору, вскипятить на огне и этим лосьоном ополоснуть волосы. Наперёд умнее буду!

Выжала волосы, прибрала поляну за собой и села на крыльце, разбирать волосы по прядям. Расчёсок я у Любы не видела, поэтому руками.

Это занятие скрасило мой досуг до самого возвращения травницы.

– В деревню ходила. Исти тебе в дорогу собирала. Лепёшки, сыр, крупу и окорок. – Она сняла с плеча завязанный мешок и поставила на ступени. Сама присела рядом со мной. – Ехать тебе две ночи и день. В обозе готовить будешь из своих запасов. Прибьёшься к кому-нить. В город приедешь утром. Заплатишь монетку. У городской стены возьмут. И поди, ищи Ведранку мою. Надеюсь, не прогонит тебя.

– И вот ещё что. Ты в дороге-то и дале, не умничай. Боле молчи да слушай. Авось за свою и примут. И говори как я, попроще. Оно так надёжнее. – Люба замолчала. – Давай косу тебе заплету. А ты запоминай. Потому как деревенская это коса.

Что за деревенская коса, я так и не разобралась. Люба стянула все волосы низко, и заплела обычным образом. А завязала какой-то тряпицей, свёрнутой жгутом.

– Сейчас порядок. – Она довольно оглядела дело рук своих. – И платок не забывай повязывать. Как я учила. Ну, вроде все. Дале сама, девонька. – Хозяйка помолчала, а потом поднялась и ушла в дом.