Танец в пустоте

Пролог.

На кухне было душно. Стараясь ни о чем не думать, я сидела на подоконнике и рисовала пальцем узоры на запотевшем стекле. Любая мыслительная деятельность вызывала головную боль. Федор Аркадьевич, невролог у которого я наблюдаюсь, говорит, что после травмы и сотрясения мозга – это нормально. Все, что я могу в настоящее время – пить глицин и не давать больших нагрузок на организм.

Очередное МРТ показало, что с головой теперь все в порядке, хотя полгода назад я едва не погибла: после удара случился отек головного мозга и, если бы не Ангелина Васильевна, то я бы уже не ходила по этой земле. Без последствий, правда, не обошлось. Память упорно отказывалась восстанавливаться, что Федор Аркадьевич считал едва ли не личным оскорблением его профессиональному мастерству.

Я закрыла глаза и попыталась вернуться в «начало». Удавалось это лишь частично. Яркими световыми вспышками мелькали образы. Темно. Холодно. Больно. Яркий свет в глаза – это фары проезжающих мимо машин. Приходит странная мысль, что боль словно притуплена – я уверена, что она должна быть гораздо сильнее. Я постоянно подгоняю себя. Вперед. Идти. Не останавливаться. Опасность. В чем состоит опасность я не могла сказать, но до сих пор помню тот ужас, гнавший меня вперед.

Резкий звук затормозившей машины. Голос женщины. Я пытаюсь, что–то сказать, но не справляюсь с речью и падаю на колени. Нет. Встать. Просить о помощи. Идти вперед. Опасно. Темнота.

Я открыла глаза. Это все, что я помню. Что же гнало меня вперед? Я ведь знала это! Знала! Но кто–то словно закрыл двери, за которыми таились мои воспоминания.

«Жить без прошлого ужасно неудобно, – думала я, вновь погружаясь в воспоминания. – Но мне очень повезло. Если бы не моя работодательница, то я бы вообще не жила».

Да это так. Той женщиной, чей голос я слышала невнятно, была Ангелина Васильевна. Увидев на дороге избитую, измученную девушку, она не проехала мимо, не вызвала полицию, а затащила меня, уже потерявшую сознание, в машину, и отвезла в платную клинику. Рассуждая об этом случае, ее супруг лишь качает головой, не представляя, что же случилось с его женой, раз она остановилась и помогла бродяжке. Что уж говорить, даже сама Ангелина Васильевна не в силах объяснить свой поступок. В больнице сделали МРТ, показавший отек головного мозга. Грамотные действия врачей вытащили меня с того света, но если бы не щедрая рука Ангелины Васильевны, то лежать мне в краевой больнице, где ограниченный бюджет и уставшие затюканные врачи едва ли серьезно отнеслись бы к моей проблеме. Хотя кто его знает? Возможно, я вообще везучая, и даже оказавшись с такими травмами и небольшим обморожением в бюджетной клинике, то выжила и восстановилась бы? Или напротив, везучий человек вообще бы туда не попал? Сплошное сослагательное наклонение…

Ангелина Васильевна не только оплатила лечение и восстановительный курс, но и дала мне жилье и работу. Хотя экономка не может считаться престижной профессией, я могла зарабатывать себе на жизнь, практически не занимаясь физическим трудом. В другом доме мне пришлось бы серьезно работать, но только не у семьи Филимоновых! Кроме меня, штат состоял из пяти домработниц, садовника, дворецкого и повара. Все они проживали в огромной усадьбе семьи. В принципе, справиться с содержанием дома можно было и с половиной штата, но пафосность статуса «обязывала» Ангелину Васильевну поддерживать должный уровень жизни семьи.

Домработницы – Ира, Катя, Милана, Маша и Таня, были обычными девчонками от 18 до 25, которые не смогли или не захотели поступить в высшее учебное заведение. Или как–то иначе получить специальность. Все были высокими, длинноногими, фигуристыми. Глядя на них, Ангелина Васильевна терзалась смутными подозрениями, кидая косые нервные взгляды на мужа, а я вздыхала от зависти. Уж я–то не была ни высокой, ни фигуристой, ни стройной…. Обычная девушка, лет двадцати двух – двадцати пяти (точный возраст мы так и не установили), с обычной фигурой, невысокая, но с длинными каштановыми волосами. Ой, нет. Уже не длинными. Еще когда я лежала в больнице меня остригли почти налысо, потому что когда я смогла отмыть грязь, то увидела, что волосы представляют с собой лохмотья разной длины, словно меня таскали за пучки «гривы» пока они не рвались. Да уж, внешность доставила мне много проблем. Ничто не радовало взгляд: ни бледные зеленые глаза, ни по–детски округлое личико…

Впрочем, я не жаловалась на судьбу, мне действительно повезло. Перед выпиской меня посетил психолог, который после беседы сделал следующие выводы: у меня высокий уровень IQ, скорее всего, есть высшее образование. А еще провел около часа за перечислением женских имен и вынес вердикт, что скорее всего меня звали Ириной. На самом деле это имя, как и все остальные, не вызвало во мне ни эмоций, ни воспоминаний о прошлом. Просто я чихнула, а врач решил, что это знак судьбы. Глупо, но лучше хоть какое–то имя, чем вообще никакого….

Позднее психолог провел беседу с моей спасительницей, описав меня «сангвиником без явных акцентуаций характера», что в купе с рекомендацией от невролога об ограничении нагрузки, заставило Ангелину Васильевну предложить мне место экономки.

Работа была не сложной: следить за прислугой, распоряжаться финансами по хозяйственной части, делать заказы на закупки. Иногда я помогала Ангелине Васильевне с ее расписанием, и она в шутку называла меня личным секретарем. Впрочем, она и хотела меня им сделать, но Дмитрий Александрович был против. Он считал, что верная и честная экономка на дороге не валяется, а его жена может и перебиться без секретаря. Вот и приходилось совмещать. Я не возражала. Работа мне нравилась, я с ней справлялась. Да и платили Филимоновы очень прилично.

В который раз я задумываюсь о своем прошлом за эти месяцы? В сотый? Или уже тысячный? Кажется, я сбилась со счета. Слишком много вопросов, требующих ответа, слишком много кусочков украдено из мозаики. Не люблю собирать паззлы, но теперь, когда судьба заставила это делать, мне достался бракованный комплект….

Сегодня почему–то особенно остро вспоминаются дни, проведенные в больнице. Например, однажды ко мне в палату вошел гинеколог. Сев рядом со мной, он начал задавать вопросы о моем отношении к детям. Тогда я не могла ответить вразумительно: саму себя я ощущала неполноценно, не всегда могла определить свои эмоции или чувства. Не добившись от меня ответа, врач попытался шокировать меня информацией о том, что скорее всего у меня есть ребенок. Во всяком случае, я когда–то рожала. Но видимо тот день был у врача особенно неудачным: я отнеслась к этим сведениям с холодным безразличием, предпочитая смотреть в окно. Гинеколог резко попрощался со мной и вышел из палаты. На его лице я успела прочитать презрение к моим родительским чувствам и отвращение как к личности. Но и это не вызвало в душе ответа. Мне было все равно. Тогда.

Теперь же я пытаюсь вспомнить ребенка. Маленький нежный комочек. Мальчик или девочка. Нет. Все та же пустота. Но сегодня к ней примешивалась еще и боль, словно у меня отняли нечто важное, как будто вырвали кусок моей души, и эта рана все еще сочилась кровью….

Еще мне не давало покоя серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки. Меня нашли с ним. Это единственное, что осталось от моей прошлой жизни. Кольцо было не особенно красивым и изящным: в центре находился крупный рубин, вокруг которого десять небольших красных кораллов. Камень пламенной любви и страсти…. А коралл дает сильную ментальную защиту. Любовь и защита. Что это может значить? И не может ли такого быть, что я оказалась в таком положении именно из–за этого?

Что–то в последнее время меня тянет на мистику. Я встряхнула головой и полюбовалась на то, как внутри рубина словно загораются маленькие искорки золотисто–алых оттенков. Что же значит это кольцо? Что я была замужем? Или обручена? Или это просто безделушка? Подарок от близкого человека? Одно я могла сказать точно: это кольцо было мне безумно дорого. Страх потерять его намного сильнее желания обрести утраченные воспоминания, хотя это очень странно. Как может безделушка затмить инстинкт самосохранения? Эти вопросы я не переставала задавать себе и после выписки из больницы.

В день, когда я покинула неврологию, куда была переведена за месяц до «освобождения», меня встречала семья Ангелины Васильевны. Я словно окунулась в доброту, тепло и заботу этой необычной женщины.

Устроившись на работу, привыкнув к распорядку дня, по настоянию Ангелины Васильевны, я стала посещать психолога. За счет Филимоновых. Отказаться я не могла, но лишь под угрозой увольнения хозяйка смогла заставить меня пойти на прием.

Надо сказать, что Зигмунд Степанович оказался отличным специалистом. Как сейчас помню нашу первую встречу, когда я вошла в его просторный, уютный кабинет, скорее напоминающий номер–люкс дорогого отеля. Здесь не было никаких классических кушеток, хотя они представляются неотъемлемым элементом любого психотерапевта. Светлая комната, со стенами нежно–малинового оттенка, наполненная солнечным светом, поражала свободным пространством.

Небольшой, но удобный письменный стол бледно–кремового цвета стоял в углу, возле окна, но так, чтобы на экран ноутбука не падали прямые лучи солнца. Рядом со столом расположился письменный шкаф такого же оттенка. У противоположной стены стояла огромная.... Кровать, с красивым балдахином белого цвета, а рядом с кроватью – кожаный диван бело–розового цвета. В центре комнаты находился огромный коричнево–бело–розовый ковер, на котором стояло несколько удобных кресел. Сам же хозяин кабинета, высокий мужчина лет сорока, с темными волосами, тронутыми сединой, словно посыпанными солью, и необыкновенно добрыми голубыми глазами, встречал меня с широкой улыбкой, словно для него не было ничего более приятного, чем принимать меня у себя. «Еще бы, за десять тысяч рублей в час», – мелькнула неприятная мысль, смутив неожиданной желчностью.

– Здравствуйте, дорогая! Прервал мои мысли приятный низкий голос врача. – Проходите и не стесняйтесь! Вы ведь Ирина от Ангелины Васильевны?

– Здравствуйте. Да, это я.

– Меня зовут Зигмунд Степанович Красноярский…

– Что, действительно так зовут? – не сдержавшись спросила я, на что доктор добродушно рассмеялся.

– Паспорт показать? – с улыбкой спросил он. – Не скажу, что меня сильно радует это имя, но родители хотели назвать меня в честь Зигмунда Фрейда. Сначала это жутко раздражало, но подростком я увлекся популярной психологией и чем глубже становились мои знания, тем больше определялся жизненный выбор. Теперь я часто задумываюсь, а не ясновидящими были мои родители?

Я вежливо улыбнулась, чувствуя, что Зигмунд Степанович раскрылся мне не просто так. Одна из старых уловок: откройся сам, и собеседник почувствует необходимость поделиться личным в ответ.

– Ирина, присаживайтесь, выбирайте любое место. Если вас что–то раздражает, можем убрать или закрыть любую часть комнаты. Бывало, что вся первая встреча проходила в попытках выбора комфортного положения и перемещения мебели.

– Вы серьезно?

– Конечно! Комфорт очень много значит. Если вам не будет удобно, вы будете отвлекаться на раздражающие факторы. К тому же, выбранное место очень много говорит о человеке.

– Первый тест, значит? Знаете, мне было бы комфортно в кресле, но не в центре комнаты. Что это говорит обо мне?

– О, лишь о том, что вы не любите находиться в центре внимания. Скорее всего вы скромный, отзывчивый человек. Возможно, нелюдимый. Но об этом говорить еще рано.

– Я не знаю какой я была до…, но теперь я такая и есть.

– А знаете, я ведь не обещаю вернуть вам память, – грустно сказал Зигмунд Степанович. – И даже если она вернется, прежней вы уже не будете.

– Почему?

– Новый опыт. Много нового опыта. Если память вернется, произойдет наложение старой личности на новую.

– А в чем же ваша цель?

– Постараться примирить вас с переменами, с вашей новой жизнью. И найти для вас ответы: кем же вы были. Видите ли, память – очень сложное явление. Насколько я помню, Геля… То есть Ангелина Васильевна говорила, что у вас нет повреждений мозга на МРТ?

– Нет, повреждений нет. Но пару месяцев назад была травма головы с сотрясением мозга. И множественными травмами по всему телу.

– Как вы думаете, травмы нанесены человеком? Или людьми?

– Не знаю. Одежда на мне была буквально разодрана в лохмотья. Грязные, кровавые лохмотья. Врачи говорят, что признаков сексуального насилия не было. Некоторые травмы могли быть нанесены человеком, а некоторые возможны и при падении.

– Ирина, я ведь спросил, что думаете именно вы, а не консилиум врачей.

– Зигмунд Степанович, я не знаю. Вы сказали, что ваша цель помочь мне найти ответы? Так давайте попробуем их отыскать. Со мной будет нелегко, но я постараюсь вам помочь.

В тот момент Зигмунд Степанович улыбнулся и ловко перетащил два кресла поближе к окошку. Оказалось, что почти вся мебель у него на колесах – так легче подстраивать кабинет к запросам пациентов. Далее потекли недели, месяцы монотонных занятий и бесед. Мой психолог оказался потрясающим дядькой, интересным собеседником и слегка чокнутым гением. При всем при этом он был невероятно милым.

Зигмунд Степанович давно знал мою хозяйку, еще со времен института и, как видно, был безнадежно и безответно влюблен. Это проскальзывало во взгляде, в жестах и легкой горечи в те моменты, когда наши беседы касались моих обязанностей и отношений с Ангелиной Васильевной. Но я никогда не лезла к нему с вопросами, хотя временами мне становилось безумно любопытно: а признавался ли он в своих чувствах?

– Ирина, – тихо позвал меня Зигмунд Степанович, выводя из очередной задумчивости. – Ты ведь думаешь не о занятии?

– Нет, – улыбнулась я. – Я думаю о том, что за последние полгода вы стали мне другом. Вы, и немного Ангелина Васильевна.

– Хм… А ее муж и дети?

– Нет, они для меня чужие. Относятся с уважением, но теплых чувств ко мне не питают. Это у нас взаимное.

– Ясно. Ирина, как бы то ни было… Я рад, что мы с вами стали друзьями. Перейдем на «ты»?

– С радостью.

– Можешь звать меня Зиг.

Я улыбнулась, вспомнив шаловливое выражение лица Зигмунда, когда он сообщил мне свое «имя для друзей». Оно действительно было смешным и трогательным. Странно, что мой лечащий врач стал мне так близок. Но, с другой стороны, после всех наших разговоров, после взаимной откровенности, это было неизбежно. Одно из последних занятий стало прорывным…

– Давай, Ира, сосредоточься! Нам просто необходимо взломать эту дверь!

– Зиг, не дави на меня! Я не помню, что было до паники. И не хочу вспоминать.

– Прости. Нам стоит прекратить наши сеансы. Мы стали слишком дружны для отношений врача и пациентки. Возможно, тебе стоит подыскать другого специалиста. Я же… слишком хочу тебе помочь, чтобы оставаться спокойным и не давить там, где не стоит.

– Нет, Зиг, никаких других специалистов. Только ты. Если я сейчас буду искать нового специалиста, будет слишком больно раскрыться снова. Ты понимаешь?

– Конечно. Я же вижу результат наших встреч: ты приняла реальность, твоя личность сейчас максимально стабильна. Однако рассказывать о пережитом по-прежнему пытка.

– Да. Ладно, Зиг. Я постараюсь сосредоточиться на тренинге.

В тот раз, описывая мое первое воспоминание моими же словами, Зиг довел меня до того же эмоционального состояния из прошлого. Мной овладел страх. Он казался бледной тенью того, что мне пришлось испытать, но был достаточно силен, чтобы я перестала воспринимать реальность. Передо мной снова была та страшная ночь. Я закричала.

Зиг схватил меня за плечи и выкрикнул:

– Ирина, ты со мной!

Меня трясло. Я снова закричала. Едва ли я слышала врача.

– Чего ты боишься?! – спросил психолог.

– Его! – выдохнула я шепотом и потеряла сознание. После этого сеанса мне стали сниться хищные бирюзовые глаза, наблюдающие за мной.

– Ира, прости, – виновато сказал мой врач. – То, что тебе хуже – это исключительно моя вина. Я не должен был на тебя давить.

– Мне не хуже, – упрямо ответила я.

– Ты почти не спишь, у тебя пропал аппетит, ты дергаешься. И еще я вижу явные признаки паранойи.

– Мне не хуже, – все так же упрямо повторила я. – Мне кажется, я вижу во сне глаза того, кого боялась в тот день.

– Ты боишься его во сне?

– Нет, но его взгляд… ммм… волнует меня. Тревожит. Я просыпаюсь с бешено бьющимся сердцем и после этого не могу заснуть.

– Кажется мы сделали первые шаги к восстановлению твоих воспоминаний. Но память еще не возвращается.

– Почему?

– Не все так просто. Психика – это очень загадочное явление. Возможно твое подсознание считает, что ты еще не готова вернуть воспоминания.

– Почему?! – на этот раз я выкрикнула это слово. Зиг вздрогнул. Впервые я проявила собственные чувства столь бурно.

– Ира, мы не знаем почему ты все забыла. Учитывая обстоятельства, при которых тебя обнаружили, это могло быть последствием травмы головы.

– Почему это происходит со мной! – я схватила стакан со стола бросила его в стену. И расплакалась. Зиг обнял меня и просто дал мне прорыдаться.

С моей позорной истерики прошел месяц, но я больше не видела Зигмунда Степановича. Через секретаршу отменяла сеансы по личным причинам. Хорошая отмазка, а главное не требующая объяснения, что личная причина – это жгучий стыд.

Я понимала, что только оттягиваю нашу встречу с Зигом, но мне нужно было время, чтобы побыть одной. Наедине со своими чувствами и эмоциями. Мой психолог это понимал, и не пытался сам выйти на связь.

Да, я вела себя как ребенок. Мне нужна была его помощь, ведь странные глаза так и не ушли из моих снов.

– Ирэна! Ты снова мечтаешь? – раздался голос Ангелины Васильевны.

– Нет, конечно, – улыбнулась я, вытирая начерченные узоры. – Вот окно запотело – вытираю. Сейчас хочу составить список и съездить за покупками. У вас есть какие–либо указания?

– Да. Закончилась бумага для печати у Ланы и ежедневники у Димы. Возьми машину с Антоном и заскочи в канцелярский. Бумаги как обычно – 5 больших коробок.

– Отлично, рядом с супермаркетом как раз есть приличный книжный.

– О, тогда мне… – Ангелина Васильевна покраснела от смущения.

– Я помню – улыбнулась я. – Если будет новая книга Кинга куплю непременно.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила меня хозяйка и вышла из кухни. Смешная она. Любишь ты ужастики, так чего стесняться? Но Филимонова часто делала то, что удивляло. Например, называла свою дочь Светлану Ланой. Сама же восемнадцатилетняя девушка предпочитала называться Светой или Ветой. Она училась в институте и собиралась выйти замуж через пару месяцев. Сына же Ангелина Васильевна назвала Сергеем, но сама обращалась к нему не иначе чем «Серж». Двадцатипятилетний мужчина злился, но терпел. Вот и мне она придумала «ненашенский» вариант имени. Ирэна.

Владивосток встретил меня ясным солнцем и обычной сентябрьской жарой. Можно было закупиться и поближе к дому, но раз меня «спалила» хозяйка, да еще и дала машину, следовало ехать в центр города в ее любимый супермаркет. Но я не жаловалась. Владивосток казался одновременно близким и далеким. Словно я его любила, хотя совсем не знала. То есть не помнила.

Несмотря на дискомфорт, ходить по улицам города было безумно нравилось. И по магазинам тоже. Нет–нет, да и проскакивало ощущение дежавю, словно я уже когда–то была здесь.

Закупившись, я попросила Антона заехать в любимую кофейню и пригласила его на минутку зайти перекусить. Несмотря на то, что заведение располагалось в самом центре, в нем редко было много народа. Полумрак давал отдохнуть глазам, а прохлада позволяла выпить горячий кофе, к которому в последнее время я пристрастилась.

Приглашая Антона, я не думала, что он поймет меня неправильно. Ему недавно стукнуло 50 лет и был он отличным мужем своей супруге. Мы с водителем быстро нашли общий язык, и были в добрых отношениях. Он любил молчать и не лез в душу.

Так было и сегодня. Я пила кофе, а он, сладкоежка, пил чай и уплетал огромный кусок шоколадного торта, посыпанного орехами. Я еще не знала, что готовит мне будущее. Не знала какие тени сокрыты в моей душе.

Глава 1.

Сегодня утром я встала рано. Подняться раньше Дениса – повара Филимоновых, сложно, но я справилась. Чтобы проверить одну вещь мне было необходимо воспользоваться кухней, но так, чтобы под ногами не путались посторонние. Только я, кухня и мое подсознание.

Стряхивая с себя остатки сна, я побежала в душ. Прохладные струи воды смывали остатки сна, в котором вновь на меня смотрели внимательные бирюзовые глаза. Кто ты? Кто? Человек из прошлого или мои страхи? Мужчина или женщина? Ребенок или взрослый? Ох, с ребенком я погорячилась, конечно. Это определенно взгляд взрослого человека. И скорее мужчины, чем женщины.

Я задумчиво уставилась на свое отражение в зеркале. На меня смотрели растерянные зеленые глаза. Почему я решила, что это мужчина? Что во взгляде такого, позволяющего сделать этот вывод? Пожалуй, присутствие властности. Так мужчина может смотреть на принадлежащую ему женщину…

Я со злостью ударила кулаком по зеркалу и тут же испуганно отскочила от него. Нет, не разбила. Хорошо.

Когда я вошла на кухню, по моему безмятежному лицу уже нельзя было сказать, что меня что–то беспокоит. И только сердце тревожно билось в груди, выдавая переживания.

Я быстро нашла в шкафчике блинные сковородки. Как ни крути, а Денис со своими обязанностями справляется идеально: во вверенном ему хозяйстве было все необходимое. Всегда.

Так, как бы отключиться от реальности и позволить рукам действовать самостоятельно? Сколько мне надо яиц? Пять? Или все–таки шесть? Но когда я потянулась за яйцами, руки автоматом захватили всего четыре. Послушаемся голоса тела.

Четверка яиц была разбита в небольшой таз и к ним добавилось четыре столовые ложки сахара. Здесь появилась четкая уверенность, что нужно именно то же количество ложек, сколько яиц я взяла. Хмм… Кажется, эксперимент удается!

Немного взбив смесь, я добавила маленькую щепотку соли и полчайной ложки соды. Когда рука привычным жестом стряхнула горку, я поняла, что больше этого брать не стоит.

Снова взбивание. Затем пол–литра молока и четырнадцать ложек муки с горкой. Господи, откуда пришел сформулированный рецепт?

После того как тесто было хорошо взбито, я добавила оставшиеся пол–литра молока и 3 столовые ложки растительного масла.

Итак, дело за малым – напечь блинов. Прокалив сковородки и смазав их маслом, дело пошло быстро и качественно. Правда, забыв убавить огонь, я едва не спалила первую партию, однако успела перевернуть блинчики вовремя. Ни один блин не вышел комом. Это заставляло меня задуматься. Неужели в прошлом я часто пекла блины? Настолько часто, что даже потеряв память, рецепт не пожелал забыться вместе с остальным моим прошлым?

Пришедший в пять тридцать Денис обнаружил меня, рассеянно глядящей на стопку тонюсеньких, ароматных и еще горячих блинов.

– Неужели я потерял работу, а ты теперь еще и за повара будешь? – хмыкнул он.

– Ой, не смеши, – отвлеклась я от созерцания своей работы.

– Пробовать можно?

– Можно есть. Угощайся.

Первый блин Денис очень медленно откусил и столь же медленно прожевал.

– Ммм, – пробормотал он. – Вкусно! Откуда рецептик?

– Если бы я знала, – прошептала я. – Видимо семейный.

– И, конечно, очень тайный?

– Весьма вероятно, – поддержала я шутку.

– Что ж, придется взять тебя в плен и пытать каленым железом, пока не сознаешься.

– Сдаюсь сразу. Тебе написать, или так запомнишь?

– Так не интересно! – в этот момент я стояла спиной к Денису. И вдруг, я почувствовала его руки на своих плечах. – Может все–таки ты хоть немного посопротивляешься?

Мужчина развернул меня к себе и увидев приближающееся лицо, я успела пискнуть: «Не надо!..». Поцелуй это не остановило. Впрочем, я особенно и не хотела его останавливать.

Губы Дениса мягкие и, несомненно, умелые, не вызвали во мне страстного отклика. Было довольно приятно, но не более того. Он отстранился и внимательно посмотрел на меня. У Дениса были яркие зеленые глаза. Не бирюзовые.

– Ммм… Не приятно?

– Денис… Зря ты так.

– Не приятно, Ира?

– Приятно.

– Уже хорошо, – Денис снова было потянулся к моим губам, но я успела вывернуться и со смехом сказала:

– Не торопись.

– Почему?

– Потому что я не здорова. Тебе нужны отношения с девушкой, у которой мозги набекрень?

– По мне так только с такими и интересно. Обычные и беспроблемные слишком скучны.

– Ну, ты экстремал, – снова рассмеялась я.

– А если серьезно, – спокойно произнес Денис, когда я отсмеялась. – Ты рассматривала такой вариант, что память никогда не вернется?

– Да. Но думать о нем не хочу…

Наш серьезный разговор был прерван появлением бодрой и веселой пятерки: Ира, Катя, Мила, Маша и Таня заскочили на кухню и удивленно уставились на блины.

– Денис, ты нас балуешь, – стрельнула глазками Милана. Кажется, она давно уже неравнодушна к повару. Вот бы и его внимание переключилось на бойкую горничную. И не требовал бы он тогда от меня то, что я не готова ему дать. Пока. А возможно и никогда.

– Это не я. Это Ира напекла.

Девушки удивились, но вежливо уточнили, могут ли они позавтракать блинами. Получив разрешение, горничные поблагодарили, расселись за столом и стали чаевничать, сплетничая о помолвке дочери Ангелины Васильевны. Я слушала их в пол уха, временами ловя на себе взгляд Дениса. Он был нисколько не смущен произошедшим, в его глазах я читала адресованный мне вопрос.

«Вот только этого мне не хватало, – раздраженно подумала я, смущаясь за двоих. – Нужно расставить все точки над й, иначе ничем хорошим это не кончится. Чего это он внезапно воспылал ко мне чувствами? Так сильно блины любит? Раньше вообще даже намеков не было на то, что я ему нравлюсь. А может он извращенец? Ну, там, влечение к выпечке?..»

В очередной раз поймав взгляд Дениса, я слегка мотнула головой в сторону выхода из кухни. Он едва заметно кивнул. Большего мне не требовалось. Пройдя через небольшой коридор, я оказалась в столовой. Через четверть часа пришел Денис с разносом, на котором дымилась чашка ароматного черного кофе и блины. Кроме результатов моего кулинарного дебюта, завтрак Дмитрия Александровича дополняли вазочки со сметаной, клубничным вареньем, шоколадным соусом и медом. Красивой стопкой высилась горка тостов рядом с фигуркой автомобиля из масла.

– Надеюсь ты не против, что я использовал твое творение, – скороговоркой протараторил Денис. – Решил сэкономить время для разговора. Я мигом. Только отнесу завтрак шефу.

Сказав это, не дожидаясь моего ответа он выскочил в гостиную, а я осталась в столовой. Чтобы погасить вспыхнувшее раздражение, я прошлась по просторному помещению. Филимоновы пользовались столовой каждый день. Это была невероятно уютная комната в коричнево–кремовых тонах. В центре стоял огромный стол из американского ореха. О том, сколько стоило это чудовище, персонал перешептывался до сих пор. Сумма явно была баснословной, а зависть прислуги не уступала ей своими размерами. Впрочем, самому Дмитрию Александровичу было явно наплевать на цену. Главное, чтобы жена была довольна. А если для этого нужен именитый дизайнер из Москвы – Ангелина Васильевна его получит.

По рассказу горничных, первый проект обстановки столовой был настолько ярок, что даже глядеть на эскизы было больно. Хозяйка тут же хотела уволить «бездарного пачкуна бумаги, не способного осознать того, что от него требуется». Дмитрий Александрович был более спокоен. Он просто заявил, что такого «дизайна» в своем доме не потерпит, мол он солидный предприниматель, а не торгаш с улицы и, обозвал дизайнера «художником от слова худо».

Не знаю, чем именно этот творец вымолил себе второй шанс. В любом случае, чета Филимоновых дала ему попробовать еще раз. Работая без аванса, и полностью оправдав пословицу о том, что художник должен быть голодным, дизайнер предоставил потрясающий вариант: сдержанный, уютный и стильный. Ангелина Васильевна лишь внесла несколько незначительных изменений и супруги единогласно одобрили проект.

– А вот и я! – раздался жизнерадостный голос Дениса. – Не успела соскучиться?

– Денис, зачем ты меня поцеловал? – выпалила я, не дав ни себе, ни парню шанса избежать неприятного разговора.

– А разве непонятно? – терпеливо ответил повар. – Нравишься ты мне. Я хотел бы, чтобы наши отношения стали более близкими. Но кажется, что я все испортил.

– Денис, ты понимаешь… Ты симпатичный парень, классный, что и говорить. Но ты мне не нравишься. В этом смысле. Совсем.

Жестко! Очень! Лицо Дениса дернулось, словно от удара.

– Прости, – я отвернулась, не желая видеть его боль. – Но такие вещи надо сообщать прямо. Я не хочу, чтобы ты на что-то надеялся.

– А если память никогда не вернется? – тихо спросил парень.

– Ты не понимаешь. Я – сломанная игрушка. Если память не вернется, я всю жизнь буду пытаться вспомнить о том, есть ли у меня семья, а если вернется… Я уже буду не той, что тебе нравится.

– Твоя семья тебя даже не ищет! Может ты ей не нужна? И они не нужны тебе!

От неожиданности я резко обернулась и вновь оказалась лицом к лицу с Денисом, но то, что я увидела меня напугало и заставило растеряться. Зеленые глаза мужчины полыхали яростью, страстью и… разочарованием. Словно он отдал слишком многое для того, чтобы добиться моего внимания, но не добился ничего. Тут я поняла, что до этой секунды воспринимала его как молодого, неопытного и добродушного юношу. Теперь передо мной стоял именно мужчина: сильный, уверенный в себе и готовый бороться за то, что считает своим. Вот только каким образом я оказалась в списке «его вещей»?

– Денис, ты… – я задохнулась, когда он схватил меня за плечи. – Подожди, так ты ничего не добьешься!

– Что? – глаза парня слегка прояснились, и он отступил от меня. – Прости, если напугал. Но меня выводит из себя то, как ты отгораживаешься от меня своим прошлым.

– Ты действительно не понимаешь? У меня где–то, возможно, есть ребенок, – Денис не удивился моим словам, и я поняла, что слухи о моей «болезни» очень подробны и достоверны. Скорее всего постарались горничные. И, вероятнее всего, Мила. – А если есть ребенок, может быть имеется и муж.

– Тогда почему они до сих пор не нашли тебя? – настаивал Денис, давя на больную мозоль. – Филимоновы организовали такую масштабную поисковую кампанию: трудно представить, что ее кто–то мог не заметить.

– Сама теряюсь в догадках. Словно меня вычеркнули из жизни.

Денис настороженно посмотрел на меня и все же решился спросить:

– Ты точно ничего не помнишь?

– Да, – немного помолчав ответила я. – Но тело помнит. Доказательство этого лежало сегодня утром на кухонном столе. А значит я заставлю мозг раскрыть нужную мне дверь.

– Никогда, – шепотом, который заставил меня внутренне содрогнуться, сказал Денис. – Никогда тебе не вернуться к прошлой жизни. Судьба предоставила тебе шанс начать все с чистого листа, без груза прошлых грехов, ошибок и боли. Не упусти его!

С этими словами Денис снова схватил меня за плечи и рывком приник к губам коротким яростным поцелуем, после чего резко вышел из столовой, оставив меня в растерянных чувствах.

Я присела на один из диванов у стены и грустно вздохнула. Своим разговором я добилась лишь одного: запутала наши отношения еще больше. Почему я не могу жить просто, как все? Ответ на этот вопрос у меня был, но он мне не нравился: паршивый характер, и задница, которая вечно ищет приключений…

Разговоры – разговорами, но ежедневные обязанности никто не отменял, поэтому нацепив маску абсолютной безмятежности я сверяла с Ангелиной Васильевной ее расписание на сегодня.

– До обеда вы полностью свободны, а в двенадцать у вас назначено посещение салона красоты. Потом, в час, вы идете с дочерью выбирать ей свадебное платье…. Не рано ли?

– Ах, Ирэна, отмени салон. Перезапиши меня на пилинг через пару дней. Платье, это такое важное мероприятие, конечно не рано! Ну и что, что только помолвка. Свадьба все равно рано или поздно состоится. Пожалуй, мы с Ланой сперва вместе пообедаем где–нибудь в городе… Возможно в «Зуме», а затем уже пойдем по магазинам.

– Хорошо. Возможно вы захотите провести в салоне весь день? Заказать вам полный курс?

– Думаешь мне стоит расслабиться? Пожалуй, ты права. Да, Ирэна, закажи мне полный курс. И Лане на этот же день. Устроим небольшой девичник.

– На сегодня больше ничего не запланировано.

– Тогда ты свободна. На весь оставшийся день.

– Но, Ангелина Васильевна!.. Мне же еще столько нужно…

– Ничего не желаю слышать. Ты и так слишком много работаешь, а доктора велели тебе соблюдать щадящий режим.

– Ангелина Васильевна, я не напрягаюсь. Мне нравится моя работа и хочется ее делать.

– Хочешь – будешь. А сегодня отдохни. И выполни, наконец, задание, которое тебе дал Зиг. Я о библиотеке. Твой психолог позвонил мне и сказал, что в последнее время ты не записываешься на прием и жестоко его игнорируешь. Исправься, пожалуйста. Я хочу, чтобы однажды тебе не пришлось думать о заданиях врача, но для этого ты должна постараться.

Сказать, что мне было стыдно – это не сказать ничего! Надо же, так избегала своего врача, что довела ситуацию до абсурда: Ангелине Васильевне позвонили, словно маме нашкодившей девочки из школы. Кошмар!

Решительный шагом я вошла в библиотеку. И растерялась. С чего бы начать? Филимоновы очень любили читать, что по современным меркам, конечно, редкость. В их библиотеке собрано столько книг, разделенных по жанрам и расставленным в алфавитном порядке, словно в лучшей из городских библиотек. Но как же найти книги, которые я читала?

Не так давно я уже выяснила, что Стивен Кинг побывал в моих руках, однако я смогла узнать только «Ловца снов», остальные не вызвали во мне никаких воспоминаний. Либо я не любила читать в прошлом, либо меня не цеплял известный Король Ужасов. Либо не нравился сам жанр, как вариант. Что ж. Тогда начну с любовных романов.

Я прошлась вдоль шкафов, отыскивая нужный. Больше часа я провела у стеллажей с книгами этого жанра, пока наконец…

– Есть! Я определенно это читала! – Джуд Деверо мне явно нравилась, я нашла около пяти «знакомых» книг. Позже удача улыбнулась с Джоанной Линдсей и Норой Робертс.

Зацепившись за последнее имя – Робертс писала не только любовные романы, но и детективные, я перешла к другому отделу. Детективы и триллеры. Агата Кристи и Конан Дойл были словно родными. Взяв их в руки, я ощутила тепло и легкую грусть. Более современные романы, вроде Донцовой, Поляковой, Устиновой оставили меня равнодушной, хотя я их явно читала.

Фантастика и фэнтези привели меня в полный восторг! Я прочла многое. Явно не все книги, которые были в библиотеке Филимоновых, но большую их часть. Вереница авторов проплывала перед глазами. Кажется, я нашла свой любимый жанр. Желание перечитать все разом вспыхнуло во мне настолько сильно, что я едва не потеряла сознание, смогла удержаться на грани, опустившись на колени, и придерживаясь за шкаф. Тело сотрясала крупная дрожь. Эмоции были чересчур сильны.

– Ты уверена, что здесь никого нет? – я вздрогнула, услышав голос Милы.

– Нет, точно нет, – сказала Катя. – Самое место и время поговорить. До ужина хозяин работает в кабинете, Серж в офисе, а Геля с Ланой примеряют платья.

Странно, при мне горничные ни разу не проявляли такое неуважение к хозяйке. Я хотела привлечь к себе внимание, но поняла, что уже поздно. Да и глупо я буду выглядеть, выползая из–за шкафа, а сейчас меня надежно скрывали два книжных стеллажа.

– Что ты мне хотела рассказать, Мил? Неужели нужна такая секретность?

– Слушай. Это тебе надо. В конце концов, кто из нас бегает за поваром.

– Зачем так пошло. Ну, нравится он мне. Я еще не решила нужен он мне или нет.

– Зато он уже все решил, по поводу того, кто ему нужен.

В разговоре возникла пауза.

– Рассказывай.

– А, Катька! Зацепило! В общем, помнишь сегодня утром, где ты меня встретила?

– У кухни.

– Да, я вас услышала и сделала вид, что вы с девчонками меня догнали. А на самом деле, до этого я случайно увидела такое…

– Что?

– Денис твой благодарил нашу шизофреничку за блины! Поцелуем!

От возмущения я едва не выскочила из–за шкафа. Вот наглая девчонка! Ну, понятно, почему она мне диагноз приписала, но какая лицемерка! В лицо всегда с уважением…

– А она?

– Насколько я слышала, на помощь не звала.

– Неужели они вместе с Ириной? – грустный голос Кати заставил меня на секунду пожалеть ее.

– Есть у тебя шансы, есть! Только не ной! Чуть позже я вышла с кухни и проследила за голубками. Возле столовой есть удобная ниша, когда стоишь там, тебя из комнаты не видно. Только с из гостиной и то с определенного угла. Так вот, эта пара устроила такие мексиканские страсти, что мне аж завидно стало!

– Мила, пожалуйста, не тяни!

– Кажется, что Денис не на шутку влюблен в нашу бомжиху. А она не то, чтобы не отвечает ему взаимностью, но переживает, что шизофреничка. Мол, жизнь ломать не хочет.

– А Денис что?

– Настаивал. Чем–то его зацепила наша фифа с мозгами набекрень. Большой оригинал.

Снова наступила тишина. Судя по всему, Катя обдумывала то, что сообщила ей Мила.

– Неужели я хуже нее? – тихо спросила Катя.

– Шутишь, что ли? – возмутилась ее подружка. – В зеркало себя давно видела? Не знаю, что может привлечь нормального мужика в этой психованной.

Да за что ж она меня так?! Я ей слова дурного не сказала, голос ни разу не повысила.

– Тогда почему?

– Может загадочность?

– В смысле?

– Ну, у нее же память отшибло. Кем она была? Как жила? Говорят, что у нее ребенок есть.

– А где же он?

– Кать, ты нашла, о чем спросить! Не знаю. Там же где и ее воспоминания.

– Хм… Но интересно, что же с ним случилось.

– Да я–то откуда знаю? Просто подслушала разговор хозяйки с мужем. Может умер, может бросила. А может отобрали. А может и ждет ее где–то, не понимая, где его мамка нерадивая шляется. Слышала, что она не проявляла эмоций, узнав, что у нее ребенок есть. Может и не привязана к ребенку вовсе…

– Думаешь это возможно?

– А почему нет? По сути, что мы знаем об этой бродяжке? Ничего. Может именно поэтому Денис твой в нее и втрескался.

– И что же мне делать? А, Мил?

– Значит так. Крутись возле него, пока не обратит на тебя внимания. Юбки покороче, макияж поярче.

– В униформе одна длина юбок.

– Ничего, я тебе помогу, Катерина. Не зря же меня мама в свое время на курсы кройки и шитья отдала. Сделаем в лучшем виде.

– И все? Может мне как–то еще на себя внимание обратить?

– Конечно! Не подавай Денису никаких знаков, но создай видимость, что у тебя проблемы. Печальный взгляд, слезы, странные звонки. Некоторые мужчины обожают вешать себе на шею проблемных женщин. Деня твой как раз из таких, судя по всему.

– А какие проблемы?

– Ну, например, бывший парень угрожает.

– Хорошая идея. Но если он не клюнет?

– Если не клюнет, придумаем что–нибудь другое. Это ж вроде у Ирэны мозги отшибло, а не у тебя. Кстати, я тут недавно разговор о ней интересный слышала. От Димаси и Гели.

– Милка, прекрати их так называть! Если услышат – нарвешься на неприятности!

– Ох, Катька, какая же ты трусиха. Не могу, ведь Димася такой сладкий. Жаль он с чудаковатой жены пылинки сдувает… Так тебе неинтересно, что я слышала, а Кать?

– Интересно.

– Так вот, Димася в очередной раз ласково подкалывал Гелю по поводу ее отношений с бродяжкой. А Геля вдруг разозлилась и заявила, что это не его дело. Ее Ирка хороший человек и ей захотелось той помочь. А кто недоволен, пусть лесом идет!

– Лихо!

– Не то слово! А Димася-то как прифигел. Спокойно ей ответил, что он бы пошел, но любит свою безумную супругу, которая порой совершает странные необдуманные поступки. И что такая благотворительность совершенно не в ее духе.

– А Геля что? Катька, не тяни!

– Успокоилась, и сказала, что тоже его любит. А еще то, что она не знает, что ее дернуло тогда остановиться и помочь оборванке. И почему она к ней относится даже не как к прислуге, а как к подруге, которую хорошо знает и любит. Но Ирэна – хороший, добрый человек, грамотный помощник и, кстати, действительно во многом ей как подруга.

– Странно все это.

– Да уж. Чтоб наша Геля так просто к кому–то привязалась. Вообще они много что поменяли в этом году. Сначала наняли Дениса. Кстати, сразу после встречи с нашей звездой, а затем еще и саму Ирэну с больницы забрали. И, если ты не знала, все лечение этому феномену психиатрии оплатили Филимоновы. И мозгоправа тоже они оплачивают.

– Хорошо устроилась. Мил, а может она их того, приворожила?

– Катя, ну что ты как маленькая? Не верю я в эту мистику, но здесь явно что–то нечисто. Я вот думаю, что надо показать Геле, что она не такая уж и хорошая, как хозяйка считает.

– А как?

– Например, подсунуть колье Гели или Ланы ей в шкаф.

– Милана, ты детективов пересмотрела? И вообще, тайное всегда становится явным. Вот так!

– И откуда столь мудрые мысли?

– Ох, Мила, ты б хоть что–то кроме журналов о моде в руки брала. Драгунского, например. Рассказы о Денисе Кораблеве.

– А, что–то такое читала. Там еще мальчишки шляпу с котом ловили.

– Мила, это Носов! Ну, как можно быть такой…

– А будешь умничать, не буду платье перешивать!

После этих слов подружки, продолжая переругиваться выскочили из библиотеки, а я в бессилии легла на пол. За что? Что же я сделала Милане? Ладно, Катя, она даже защищала меня от коварных планов подружки, но Мила – это нечто! Как же я проглядела эту гадюку? Возможно, была слишком погружена в свои проблемы, чтобы замечать окружающих и реагировать на них. Но с этим определенно надо что–то делать.

Моим первым порывом было рассказать все Ангелине Васильевне. Но я отмахнулась от этой идеи: а что если она мне не поверит, засомневается, подумает, что я очерняю Милану: доказательств– то у меня нет!

В то же время сидеть на заднице и жевать сопли явно нельзя. Если Милана сделает свой ход, оправдываться мне уже поздно будет. Улики будут прямо перед глазами Филимоновых.

И я решила сделать единственно возможное в такой ситуации, взяла телефон и вызвала знакомый контакт.

– Алло, – раздался голос Зига. – Ира, здравствуй! Наконец, я услышу твой голос, если не могу увидеть во плоти!

– Здравствуй, Зиг. Слушай, мне нужна твоя помощь.

– Слушаю.

– Тут такое дело. Я даже не знаю, как сказать. Прямо мыльная опера…

– Скажи просто как есть, я задам необходимые вопросы, если в них будет нужда.

– Ко мне начал приставать наш повар Денис…

– Так. Это проблема? Тебе нужна защита?

– Пока нет, дело не совсем в его чувствах: это уже другая проблема. Господи, я запуталась!

– Я тоже. Ладно опустим Дениса, продолжай.

– Зиг, я подслушала разговор двух горничных… – примерно пересказав содержимое разговора, я вздохнула. – Не знаю, что и делать. И ждать пока поздно станет нельзя…

– Нельзя конечно! Потом окажешься змеей, пригретой на груди, без права на оправдание, что я Гелю… Ангелину Васильевну не знаю, что ли? Не переживай, я сам все улажу. Когда на прием–то? Или и дальше будешь скрываться?

– Да нет, Зиг. Я приду. Обещаю. Завтра запишусь у секретаря.

– А знаешь, что? Я, как твой врач, предлагаю новую методику. Давай встретимся в понедельник на Набережной?

– На свидание что ли зовешь? Мало мне Дениса…

Заразительный смех Зига раздался в трубке, и я улыбнулась: в очередной раз убеждаюсь в том, что мой психолог – отличный мужик.

– Да ну тебя, – успокоившись сказал Зиг. – Просто предлагаю провести сеанс в непривычной обстановке. С меня мороженое, с тебя – колесо обозрения. Ну как, согласна?

– Кто ж откажется от такой перспективы: вместо работы рвануть в парк–аттракционов. Но вот отпустит ли Ангелина Васильевна?

– Ее беру на себя, – хмыкнул мой собеседник. – Когда она тебе отказывала, вспомни хоть раз.

Таких случаев я действительно не помнила. Договорившись о времени, я положила трубку и, захватив первый том трилогии «Властелин колец», отправилась в спальню. Почему–то, несмотря на все потрясения сегодняшнего дня, желание почитать меня не оставило.

Я твердо решила не идти на ужин. Все текущие дела были завершены, а с вечерней уборкой персонал справится самостоятельно. До выходных мне очень не хотелось встречаться с Денисом, чтобы не провоцировать его и не расстраивать себя.

Взглянув в зеркало, я прошептала: «Трусиха!». И, глядя в глаза своему отражению, весело рассмеялась. Это же надо! Я в серьез собиралась просидеть в своей комнате до выходных, прячась от травмирующей ситуации. Так дело не пойдет. С Денисом надо нормально поговорить, и сделать это необходимо как можно скорее. Сейчас еще было время до ужина, а Денис, скорее всего, уже все приготовил. Я отправила ему на телефон сообщение: «Ужин готов? У тебя есть несколько минут, чтобы поговорить?»

Через несколько минут мне пришел ответ: «Да. Ты где?»

Я оглядела свою комнату и отказалась от мысли встретиться здесь. С одной стороны, хорошо: тихо и уединенно, но с другой… Большую часть комнаты занимала кровать. Я, конечно, не думала о том, что Денис может принудить меня к чему–то, но оказаться загнанной в угол не хотелось. Поэтому я ответила: «В библиотеке. Сейчас».

Встречаться с Денисом в столовой, там, где он меня поцеловал было явно плохой идеей. А вот в библиотека, скорее всего пришедшая на ум именно потому, что я недавно там была, казалась идеальным местом встречи. Главное, нейтральным.

Когда я скользнула в библиотеку, Денис уже оказался там. Он боком стоял у окна, выглядывая на улицу. Что–то в его позе казалось мне неправильным: он словно был хищником, выслеживающим добычу.

– Де… – начала я пискляво, затем прочистила горло и хотела снова привлечь к себе его внимание, но тут наткнулась на его взгляд. Холодные зеленые глаза с непривычной жестокостью смотрели на меня. – Денис? Что случилось?

– Это ты мне скажи.

– Я хотела еще раз поговорить с тобой. Мы не закончили.

– Потому что ты не добилась того, чего хотела?

– Не только. Я хочу понять в чем дело. Почему ты вдруг ни с того, ни с сего запал на меня? – я намеренно использовала слово «запал», чтобы подчеркнуть внезапность и незначительность его чувства.

– Возможно, ты просто этого не замечала, запертая в своих переживаниях, – немного помолчав, предположил Денис.

– Денис, послушай меня, – твердо сказала я. – Ты не обращал на меня никакого внимания. Да, я была погружена в себя, но уж мужской интерес я бы заметила. Тем более с твоей стороны. Ты – очень симпатичный мужчина, что греха таить, даже красивый, сложен как греческий бог. Ты думаешь внимание такого Аполлона не льстило бы мне? Оно и сейчас льстит, но я не хочу тебя обманывать. Я не чувствую к тебе ничего, кроме дружеских чувств. Возможно, я просто не готова открыться.

Я чувствовала, что причиняю ему боль. Денис почему–то был уверен, что я отвечу ему взаимностью и сделаю это сразу и не раздумывая.

– Ты не понимаешь, что я чувствую, да? – продолжила я, видя, что он решил дать мне возможность высказаться. – Представь, что твоя прошлая жизнь просто растворилась. Ты не помнишь ее, не знаешь кем был, кто тебе был близок, что ты любил в прошлом. Даже о ребенке, который у тебя был ты не помнишь, – на этом месте мой голос ощутимо дрогнул и Денис резко вскинул голову, но теперь я не дала себя перебить. – Ты не знаешь ничего! На душе одна пустота и перспектива так и прожить. Ты говорил мне, начать жизнь с чистого листа? Да, немногим выпадает этот шанс. Жить без прошлых грехов, без груза прошлых ошибок и всего… Что делало тебя тобой! У меня словно отобрали личность! И эта личность больше не вернется. Даже если память вернется, я больше никогда не буду той, кем была когда–то. Это осознавать очень больно. Даже не так. Это просто раздирает меня на части!

– Господи, девочка м… Ира, что с тобой сделали?

– Жизнь с чистого листа. Кто его знает, возможно я хотела сама не помнить прошлого. Ведь моя новая жизнь началась с избитого тела, перспективы умереть. От кого я убегала? Почему мне до сих пор страшно? Прежде, чем начать новую жизнь, пусть даже без памяти, я должна обезопасить свое настоящее. Иначе мое прошлое может стать очень неприятным сюрпризом не только для меня. Это еще одна из причин не торопить события. Что ты об этом думаешь, Денис?

– Я понимаю, как тебе сложно. Но, может быть, ты хотя бы попробуешь? Прошлое всегда останется в прошлом.

– А если у меня есть муж?

– Сам виноват будет. Он плохо тебя искал.

– День, ты просто не хочешь меня понять!

– Как ты меня назвала? – в замешательстве спросил Денис. В его глазах на миг мелькнул испуг, но скорее всего мне просто показалось.

– День… Извини, Денис, видимо оговорилась.

– Ничего, Цветочек, – нежно проговорил мужчина, медленно приближаясь ко мне. – Мне нравится.

– Нет, Денис! – я отскочила от него со скоростью испуганного зайца. – Хватит! Я же сказала, что не готова!

Денис остановился в полуметре от меня, не решаясь приблизиться. Я чувствовала приближение паники, хотя и осознавала, что бояться мне вроде бы нечего.

– Цветочек, я согласен подождать пока ты не будешь готова при двух условиях.

– Не называй меня так, – разозлилась я, но внутреннего протеста почему–то не было. – Зови Ирой, как все.

– Тогда при трех условиях. Первое, я продолжаю звать тебя Цветочком. Мне понравилось.

– Ладно, хоть тапочкой зови, главное целоваться не начинай, – я уже не обратила внимание на причиненную ему боль: она стала казаться некой карой Денису за причиненные мне душевные терзания.

– Второе. Ты зовешь меня так как назвала сегодня. День.

– Денис, ты понимаешь, что ты ведешь себя как минимум странно?

– Да я отдаю себе отчет в своем поведении, но, если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, соглашайся.

– Ладно, но у меня встречное предложение на это.

– Ну, давай. Жги.

– Может ты обратишь свое внимание на Катю?

– На кого?

– На Катю. Горничную. Ты ей нравишься. Очень. Девушка она хорошая… – я отлично помнила, что при разговоре с Миланой она не сказала обо мне ни единого дурного слова, в отличие от ее подруги.

– И не мечтай. У Кати мозгов как у курочки. Она очень добрая и милая девушка, но не вызывает во мне никаких чувств.

– К чему все эти двойные стандарты? Ты ведь тоже не вызываешь у меня никаких чувств!

– Может еще раз поцеловать?

– Не стоит, – прорычала я. – День так День.

– Другое дело. И последнее условие. Оно состоит из двух частей, но не сложное.

– Слушаю.

– Ты поговоришь об этой ситуации со своим психологом и спросишь совета.

– Это не сложно, – тут я была спокойна потому, что Зиг неоднократно советовал мне не заводить никаких романтических отношений пока я не буду готова.

– И когда ты будешь готова, то я буду первым, о ком ты вспомнишь, – Денис словно прочел мои мысли.

– У тебя зеленые глаза, – вырвалось у меня, и я покраснела от неожиданности.

– Что?

От злости на себя, я едва не прикусила язык. Денис не виноват, что я в любом случае первым вспомню о бирюзовых глазах из моих снов.

– Ты будешь первым, кто узнает о моей готовности к новым отношениям. Обещаю.

– Тогда до ужина, Цветочек.

– Давай… День.

Вопреки прощанию Дениса, я все–таки решила не идти на ужин, а поваляться с «Властелином колец». Книга увлекла меня настолько, что пришла в себя я только около восьми часов вечера. В комнате было очень душно, и я решила выйти в сад, подышать свежим воздухом и привести в порядок мысли и чувства после столь суетного дня.

В гостиной горел яркий свет, и я услышала голос хозяйки:

– Милана, я надеюсь, что мы поняли друг друга? Я не потерплю раздоров в рядах прислуги, и если ты продолжишь в этом же духе, то потеряешь место горничной. Ты меня поняла?

– Да, Ангелина Васильевна. Больше не повторится. К Ирине я не имею никаких претензий и подойду только по служебным вопросам. К ее комнате тоже приближаться не буду.

С жарко горящими щеками я проскользнула к выходу, в надежде, что меня не заметят. В лицо ударила волна прохладного воздуха и я застыла на пороге, жадно хватая ртом воздух.

Значит, Зиг уже успел поговорить с хозяйкой. Господи, как стыдно–то. Словно я сама нажаловалась на плохое поведение хулиганки и столкнулась с буллингом из–за этого. Нет, я не должна чувствовать свою вину. Не должна!

Оттолкнувшись от двери, к которой я прижималась спиной, я обошла дом вокруг и оказалась у входа в кухню. Входить туда и вновь встречаться с Денисом мне не хотелось, поэтому я углубилась в сад. Чуть дальше, возле искусственно созданного ручья, под сенью ивы была очаровательная беседка. Туда я и направилась, желая, чтобы меня никто не беспокоил. Я всегда любила это место: здесь можно было послушать шум воды и пение птиц. Правда была и обратная сторона, летом присоединялось активное кваканье лягушек, привлеченных комарами, но сейчас было тихо. Даже птицы умолкли, и стрекот кузнечиков не перекрывал плеск воды.

Медленно заходящее солнце окрашивало небосвод в красновато–сиреневые оттенки, но сад все еще купался в последних золотистых лучах. Этот миг я запомню на всю жизнь. Еще не доходя до беседки, я замерла, ощутив головокружение. Что–то было не так. Каждая клеточка во мне кричала, чтобы я вернулась в дом. Но я сделала еще несколько шагов вперед и задохнулась, ощутив в воздухе тяжелый запах крови и экскрементов.

– Нет. Нет, – прошептала я. – Помогите. Кто–нибудь.

Нужно было бежать и звать на помощь, но ноги сами несли меня вперед к беседке. Первое, что увидела, было кровью. Ее было так много, что казалось, пол беседки пропитан ей насквозь. Я сделала последний шаг, отделяющий меня от входа и захлебнулась криком. Прямо на меня смотрела Катя, точнее то, что осталось от нее – голова с вытаращенными глазами и раскрытым ртом.

Перед глазами потемнело и последнее, что я запомнила – попытка ухватиться за стены беседки, чтобы не упасть в лужу крови.

Глава 2.

– Значит, потом ты потеряла сознание?

– Угу, – произнесла я, не глядя на Зига. – Даже не помню, как меня в дом внесли. Потом Ангелина Васильевна сказала, что это Денис сделал. Как не надорвался.

Шум, царящий на Набережной, немного отвлекал от событий прошлых дней, но я до сих пор не могла прийти в себя от увиденного.

– Ира, я понимаю, что тебе было чрезвычайно тяжело, но к чему это ехидство? Произошло что–то еще, чего я не знаю?

– Да. Но оно не настолько значимо как убийство Кати.

– Поделишься?

– Да. Но не прямо сейчас.

– Ира…

– Сегодня, Зиг. Дай мне собраться с мыслями.

– Я не тороплю тебя.

Облокотившись на ограждение, я смотрела на волнующееся море. Вдали оно сияло яркой лазурью, но у берега вода была мутной. Словно отражение всех моих переживаний. Плеск волн успокаивал мои нервы. Я могла любоваться местным пейзажем часами. Чайки кружили над морем, и иногда одна из них бросалась в воду и резко взмывала в высь. Издалека я не могла разглядеть есть ли в их клювах добыча, но было удивительно видеть этих птиц на охоте: более привычно наблюдать их, выпрашивающими подачку на пляже или в прибрежном кафе.

– Дальше ты знаешь, – тихо проговорила я, и мой голос потерялся в криках малышни, резвившейся на детской площадке.

Мысли вернулись к трагическим событиям того вечера. Когда я пришла в себя, рядом со мной был Денис. Его лицо выдавало крайнее волнение, но я не могла понять из–за чего он так переживает.

– Что случ… – не успела я закончить вопрос, как взгляд мертвых глаз Кати всплыл из глубин памяти. – Нет! Катя… Я вскочила и зажимая рот ладонью бросилась в ближайший туалет. Не знаю, как долго меня тошнило, но, когда я вновь появилась в гостиной, там уже был не только Денис, но и Ангелина Васильевна с супругом, и вся прислуга.

– Ира, полиция уже едет, – холодно сказал Дмитрий Александрович. – Надеюсь, ты сможешь объяснить, что делала в саду.

– Я… Дм… нет… Катя…

– Дима! – Ангелина Васильевна, как всегда, встала на мою защиту. – Ты же видишь, что у Ирэны шок! Не волнуйся, я уже вызвала Зигмунда. Он едет. Он, как и мой адвокат, будет присутствовать при опросе. А пока… Выпей успокоительного. Милана!

Милана молча подала мне стакан воды. На ее красивом лице застыло выражение безмерного горя. Я на мгновение встретилась с Милой взглядом, и увидела в них жгучую ненависть. Господи, неужели она считает, что это я убила Катю? Нет, этого просто не может быть! За что? И как? Откуда у меня такая сила?

От успокоительного я словно заледенела изнутри. Помню, что Зиг приехал раньше полиции, и просто молча держал меня за руку, помогая держаться. Денис смотрел на нас с нескрываемой ревностью. Он явно хотел сам обнимать меня, чтобы я опиралась на него, а не на своего психолога. Но мне было все равно. От Зига веяло уверенностью и покоем, что было необходимо мне в этот момент.

Меня допрашивали трижды. Первый раз до того, как опросить всех остальных, потом после всех, и на следующий день. Ангелина Васильевна просила не вывозить меня из дома в силу моего психического здоровья. Так следователь и делал.

Сначала он ухватился за меня как за главную подозреваемую, но потом, осмотрев камеры, начал разрабатывать какие–то другие версии. А после третьего допроса, и вовсе перестал обращать на меня внимание. Сосредоточившись на более вероятных версиях.

– Я слышал у вас были разногласия с Екатериной о которых вы умолчали?

– Что?

– Она имела виды на вашего молодого человека?

– У меня нет молодого человека.

– Вы утверждаете, что Денис Сергеевич Аксенов не ваш мужчина?

– Денис испытывает ко мне симпатию, но для меня он был и остается другом. Сам он в курсе моих проблем с памятью и отнесся к моему желанию временно сохранить дистанцию с уважением.

– Но вы знали, что убитая испытывала к Денису пылкие чувства и ревновала к вам?

– Да, как раз в тот день, когда я обнаружила… Катю… в саду… – я запнулась, на мгновение вернувшись в прошлое, но встряхнула головой и снова встретилась взглядом с цепкими карими глазами следователя. – Простите, мне до сих пор сложно вспоминать о том, какой я увидела Катю в тот вечер… В тот день я услышала разговор Кати и Миланы о том, что Кате нравится Денис. Подслушала я не специально, просто так вышло, что я упустила момент привлечь внимание девушек к себе, а потом выползать из–за шкафа было просто глупо.

Я подробно рассказала мужчине обо всем, что слышала. Даже о планах Милы.

– Понимаете, я в панике была. Знала, что бывают такие доказательства, которым невольно веришь. А кто станет проверять? К Ангелине Васильевне идти я побоялась, да и неловко было. Филимоновы очень много для меня сделали. Если бы не они, я бы скорее всего здесь не сидела. Ну, и позвонила я своему психологу. Спросить, что делать. Он сам переговорил с Ангелиной Васильевной. Что конкретно ей сказал не знаю.

– То есть с Катей до обнаружения тела вы больше не виделись.

– С Катей – нет, но с Денисом поговорила.

– Поподробнее.

– Я предложила ему встретиться в библиотеке до ужина и обсудить ситуацию. Мне не особенно нравилось быть объектом его ухаживаний. Это слишком… хлопотно. Я не готова испытывать себя отношениями с мужчинами сейчас, когда я фактически не знаю кто я. Это нечестно прежде всего по отношению к мужчине. Вот я и подумала, если Кате нравится Денис, почему бы ему не попытаться построить отношения с ней? Если судить объективно, Катя намного красивее меня… Была.

– И как прошел разговор?

– Не очень удачно, но не критично. Денис обиделся на меня за попытку «спихнуть» его другой девушке. Обвинил в двойных стандартах, мол, если я сама не могу через силу встречаться с ним, то почему он должен переключаться на кого–то другого. Мы помирились, и Денис попросил меня поговорить с психологом по поводу отношений. Возможно, они мне пойдут на пользу. Я с чистой совестью пообещала так и сделать, потому что знала: Зигмунд Степанович неоднократно предостерегал меня от поспешности в моем состоянии. Я еще не полностью приняла свою новую жизнь и только учусь.

– Ясно. Прочтите здесь и подпишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Так… Дата и подпись с расшифровкой. Оставайтесь у Филимоновых, чтобы при необходимости я мог вас найти. И по возможности не меняйте номер телефона.

– Конечно…

– Знаю, – грустно сказал Зиг. – Прости, что вынужден ковырять твою новую рану.

– Да, уж… – кривовато улыбнулась я. – Тебе сейчас тоже не позавидуешь, ты был у следователя чаще, чем я.

– О, не переживай обо мне. Меня всего шесть раз спрашивали о тебе и о том, могла ли ты совершить такое жестокое убийство.

– И каким был твой ответ?

– А то ты не знаешь? Тебе комаров–то жалко, а тут молодая девушка.

Мы замолчали, но потом Зиг улыбнулся.

– Перед тем как переходить ко второй части сеанса… – Зиг весело рассмеялся, потому что я застонала. – Да, да, не ной, она обязательна. Мы поговорим о Денисе.

У меня вырвался новый стон, а Зиг снова рассмеялся.

– Ну, перестань. Это необходимо тебе. Так вот. Давай–ка я исполню свое обещание и накормлю мороженым. Хотя нет. Сначала колесо обозрения.

– Зиг, я не уверена, что не боюсь высоты…

– Вот заодно и проверим. Если что, можешь держать меня за руку и кричать. Но кричать лучше от восторга, ведь если ты не помнишь своего первого впечатления, то вид Владивостока сверху однозначно покорит тебя.

– Таак. Хорошо. Ты прав, перед тем как переходить к Денису и его требованиям мне нужно отвлечься.

Колесо обозрения во Владивостоке старое. Искренне надеюсь, что его регулярно обслуживают. Открытые кабинки позволяют во всей полноте оценить красоту панорамы, но и экстремальных ощущений тоже добавляют. Пока мы стояли в очереди к «пропускному пункту» мне вспомнилась одна из частей фильма «Пункт назначения».

«Спокойно, – сказала я себе, – без паники».

И все же добиться полного спокойствия не удалось. Садясь в кабину, меня малость потряхивало. Но стоило мне подняться выше деревьев, как паника уступила место восторгу! Необычайно ясный день раскрасил все вокруг в яркие краски. Здесь я еще слышала отдаленный шум толпы, с каждым мигом становившийся все глуше. Море бликовало в лучах солнца, город казался чистым и прекрасным видением: ни толп народа, ни грязи, лишь изящество, красота и достоинство. Золотой мост виднелся совсем рядом, словно слоило протянуть руку и вот он, во всей своей величавости и красоте.

Но чем выше мы поднимались, тем больше к восторгу примешивалось чувство легкого испуга: завывал ветер, колесо обозрения начало скрипеть и дребезжать, а в высшей точке «полета» кабина неприятно вибрировала. Поэтому, ступая на твердую землю, я испытала одновременно и разочарование, и радость от того, что эти пять минут пролетели так быстро.

– Итак, – жизнерадостно произнес Зиг. – Еще кружок или по мороженому?

– Ммм, – задумалась я: есть совершенно не хотелось, но я так и не определилась желаю ли прокатиться на колесе обозрения еще раз. – Даже и не знаю.

– Тогда мороженое и кофе, – решил за меня Зиг.

Зигмунд повел меня в ближайший кинотеатр, где подавали вкуснейшее мороженое и неплохой кофе. Ну, а вместе это сочетание могло покорить даже самого взыскательного гурмана. Глядя на немалый ассортимент, я слегка потерялась.

– Ира, позволь порекомендовать тебе «Черный лес», «Фисташковое» и «Тирамису».

– Ммм, а может «Черную жемчужину»?

– Хорошо, но ты пожалеешь.

Зиг быстро сделал заказ, и мы удалились за столик у окошка, где было не так людно, как в центре холла у входа в кинозал. Бросив взгляд в окно, я улыбнулась: ничего не меняется. Несмотря на шикарный ремонт, стекла в кинотеатре мыли явно очень давно… Морской пейзаж казался грязным, словно смазанным. Решив, что глупо придираться к мелочам, я перенесла свое внимание на мороженое.

– Зиг, почему ты попросил положить «Черную жемчужину» отдельно от всех остальных видов?

– А ты попробуй. Если я тебя знаю, ты вряд ли доешь этот шарик.

Желая доказать Зигу, что он неправ, я сунула в рот ложку этого мороженого и сморщилась.

– Боже… Что это? Неужели активированный уголь?

– Я тоже так и не понял, чем именно они добились такого вкуса.

– Какой кошмар… – я отхлебнула свой латте, чтобы хоть немного перебить этот вкус, а затем приступила к дегустации других видов. – Ммм, а это, ты прав, очень вкусно.

– В принципе, здесь все вкусно. Кроме «Черной жемчужины» и «Кока–колы». Эти два вкуса я так и не прочувствовал. «Кока–кола» идет с желейками со вкусом колы, но настолько пресными, что они скорее противные, чем вкусные.

– Ты тут все перепробовал?

– Мороженое – это моя слабость.

– Теперь я знаю твое слабое место, возможно, смогу шантажировать тебя этим?

– Попробуй. Но не пора бы продолжить беседу?

– Ой, а может попозже? Не хочу портить аппетит…

– А он испортится?

– Не исключено.

Зиг молча выжидал. Несколько секунд я дулась, но потом сдалась.

– Ладно. Что ты хочешь узнать?

– Узнать – ничего. Ты мне все довольно подробно описала. Я хочу обсудить с тобой дальнейший план действий.

– А что, нужен план? Я с ним ничего не хочу планировать!

– Он настолько тебе не нравится?

– Не в этом смысле. Он красивый, заботливый, судя по всему, влюблен в меня. Но я не готова к его чувствам.

– Ира, к этому просто нельзя подготовиться.

– Но… Ты же был всегда против моих отношений.

– Не совсем… Считай это своим домашним заданием.

– Что?

– Сходи на свидание с Денисом. Он тебе нравится? Ты считаешь его физически привлекательным?

– Да. Но… Зиг, я не думала, что мне нужно объяснять тебе настолько простые вещи!

– Я слушаю.

– А если память вернется? А если у меня есть муж?

– Ира, я не предлагаю тебе спать с Денисом или выйти за него замуж. Учти тот факт, что тебя не хватились. Не подали в розыск. Не нашли до сих пор. Скорее всего супруга у тебя нет. А ребенок… Ты даже сама не знаешь выжил ли он.

– Умеешь бить по больному.

– Конечно, я же психолог. Ты должна научиться жить в новой реальности. В той реальности, где твоего прошлого просто нет. Не бойся задеть чувства Дениса – это его выбор и парень готов мириться с последствиями, судя по его настойчивости. Если ты так переживаешь, предлагаю заключить с ним сделку, что при любом результате, или если к тебе вернется память, он не будет иметь к тебе претензий.

– Согласится он, как же.

– О, учитывая его настойчивость, я полагаю, что согласится с радостью. И будет очень стараться вызвать в тебе романтические чувства.

– Еще вот влюбленности мне не хватало…

– Именно ее тебе и не хватало! Прости Ира, но нельзя прожить жизнь всего опасаясь. Прошло уже много времени с момента травмы и, если память до сих пор не вернулась, то вполне вероятно и не вернется.

Мы вновь замолчали. Я дулась, но в глубине души понимала, что Зиг прав. От этого понимания легче мне не становилось.

– У Дениса… зеленые глаза.

– Что… А. Твои сны.

– Они преследуют меня. Эти бирюзовые глаза. И найдут. Я знаю, что рано или поздно я встречусь с их обладателем. А если это отец моего ребенка?

– Ира, – Зиг встревожился не на шутку. – Как часто ты видишь эти сны?

– Каждую ночь. До сих пор.

– Почему не говорила?

– Было неловко.

– А снотворное? Или успокоительное?

– Не помогают.

– Странно. Как это странно! Сродни навязчивой идее, но проявляется в снах. В своей практике я такого еще не встречал, чтобы один и тот же сюжет так часто повторялся…

– Зиг… Давай только без докторской обойдемся?..

– Да я–то что, – рассмеялся Зиг. – Никакой докторской по твоему случаю. Даю слово.

Я посмотрела на Зига и вздохнула.

– Прости, – сказала я. – Ты и так возишься со мной как с ребенком.

– Тебе не за что извиняться, ведь это я виноват перед тобой, – Зиг грустно улыбнулся в ответ на мой удивленный взгляд. – Да–да, именно так. Я – профессиональный психолог. Ты – мой пациент. Я не должен был переходить грань наших отношений, но… Ты стала мне дорога. Ты, Ирина, мой друг. И я хочу помочь тебе как своему другу, а не как обычному обезличенному пациенту.

– Спасибо, Зиг. Ты тоже стал мне другом. Первым другом в моей новой жизни.

– Первым? А как же Ге… Ангелина?

– Она благодетельница, спасительница, работодатель… Ангелина Васильевна никогда не позволяла пересечь границы. Да, со стороны кажется, что мы близки, но… Она никогда не забывала, что я была нищей бродяжкой, а теперь прислуга. Удобная, исполнительная, но прислуга.

– Геля всегда боялась сходиться с людьми. Со своим мужем она знакома с детства. А остальных держит на уровне вытянутой руки. Близких подруг у нее, если ты заметила, тоже нет.

–Она живет мужем, детьми и домом. А так называемые «подруги» – это скорее кружок по интересам.

– Ты хорошо понимаешь ее.

– Не думаю. Поступки Ангелины Васильевны иногда вызывают недоумение и у ее мужа…

– Ира, позволь задать тебе личный вопрос…

– Да, конечно. У тебя других вопросов почти не бывает.

– Будет тебе. Как к тебе относится персонал после трагедии с Катей?

Я вздрогнула. Вот уж действительно личный вопрос. Умеет же Зигмунд Степанович бить по больным местам. И делает это с профессиональным садизмом. Больше не буду пропускать столько сеансов, чтобы не вскрывать так много гнойников сразу.

– Как-как… Милана то ли ненавидит меня, то ли боится, горничные дрожат как осиновые листочки и несутся выполнять любое мое распоряжение. Сначала меня это раздражало, а теперь даже нравится. В комнатах никогда еще не было так чисто, а прислуга не была настолько расторопной…

– Неужели правда? – расхохотался Зиг.

– Увы… Зато Денис с меня пылинки сдувает, носится как с китайской вазой. Особенно бесит, когда он начинает в глаза заглядывать… Словно пытается прочесть мои мысли. Честное слово, еще раз он так сделает, и получит от меня чугунной сковородкой! Я как раз такую у него на кухне видела…

– Ира, ты полегче с эмоциями. Мне кажется, что Филимоновым хватит одного трупа в доме…

От неожиданности я рассмеялась. Нет, смерть Кати до сих пор вызывала у меня шоковое состояние и грусть, но Зиг, попытавшийся разрядить атмосферу черным юмором удивил меня. Да и к поведению Дениса после этой шутки я стала относится проще. И правда, чего это я? Пусть смотрит. Главное, что снова с поцелуями не лезет. Еще бы перестал называть меня Цветочком…

– Наша встреча приближается к концу, – улыбнулся Зиг, поглядев на часы. – Так что… Помнишь свое прошлое домашнее задание?

– Книги, – теперь все это казалось таким далеким. – Да, я все выполнила. Кажется, я была еще тем книжным червем…

– И что же ты читала?

– Судя по всему все понемногу. Но больше всего… фэнтези. В огромных количествах. Нашла очень много знакомых произведений. И..

– Да…

– Уже перечитала «Властелина колец», «Сильмариллион» и «Хоббита». Более того, взяла фильмы по «Властелину колец» и по «Хоббиту» и посмотрела…

– Ого, вот это скорость. Меньше, чем за неделю закончить немаленькие и сложные произведения…

– Сама в шоке. Читала по ночам большей частью, а фильмы смотрела вместе с Ангелиной Васильевной…

– С Ангелиной?

– Ну, она не смотрела, а пересматривала. Когда Ангелина Васильевна узнала, что я хочу посмотреть фильмы, то предложила устроить киномарафон. Мы запаслись попкорном, освободили пятницу и целый день провели в домашнем кинотеатре. Хотя в день не влезли, конечно, захватили и выходные. Шикарно отдохнули.

– И без вина?..

– Мне нельзя, вы же знаете.

– Я про Гелю.

– Она решила, что у нас на марафоне сухой закон. Пили холодный чай с лимоном.

– Ты хорошо влияешь на Ангелину, – рассмеялся Зиг. – Какие у вас планы на неделю?

– Во вторник приедет модельер с образцами. Будем выбирать фасон платья невесты, наряды для подружек невесты и для матери невесты.

– Со стилистикой определились?

– На этой неделе – сдержанная классика. Основные цвета: розово–белый с вкраплениями золота. Подружки невесты в нежно–сиреневом, родители в насыщено–сиреневом. Отцов планируют нарядить в темно-лиловые костюмы, но те пока сопротивляются… А свидетели – сиреневый с золотом.

– Подожди, подожди… Я не просил тебя давать мне полный отчет, – рассмеялся Зиг, и я кинула на него мрачный взгляд. – Неужели все так плохо?

– Да не то, что бы… Большинства персонала это пока не касается, но я, как помощница Ангелины Васильевны, выражаясь простым языком, «попала»… У наших дам семь пятниц на неделе, а мысли скачут со скоростью света. Сегодня они хотят простой торт без изысков, а завтра им подавай чудовищное пятиярусное сооружение из взбитых сливок, съедобного кружева и сложносоставных цветов. Как еще не мелькнула мысль попросить, чтобы этот монстр светился в темноте. Одно радует.

– И что же?

– У Ангелины Васильевны и Светланы безупречный вкус. Просто они чересчур волнуются, поэтому теряется чувство меры. Это пройдет. Нужно просто переждать.

– Точно, ерунда какая. Времени еще впереди много, дата свадьбы только примерная.

Домой я вернулась в приподнятом настроении. Этот день позволил мне скинуть часть эмоционального напряжения, и я почувствовала себя одновременно отдохнувшей и усталой. В доме царила непривычная тишина. Хозяева уехали в гости к знакомым, Светлана была на свидании со своим женихом, а Серж наверняка проводил время у себя дома: он предпочитал городскую жизнь, и редко наведывался в родительский особняк.

Я наскоро переоделась и проверила работу прислуги. Как всегда, в последнее время все было идеально. На всех трех этажах.

«Хм, неужели они действительно верят, что Катю убила я? – подумалось мне, когда я провела пальцем по картине в поисках пыли. – Вот же дурость–то».

Как бы то ни было, работа была сделана, и я спустилась на кухню. Весь персонал был там – пришло время ужина. Задержавшись на выходе из гостиной, чтобы поправить прическу, я услышала громкий возглас Миланы:

– Как это ты не веришь, что Ирка убила Катю?!!

Я покраснела от возмущения. Когда же эта дуреха оставит меня в покое?! Но соблазн услышать что же горничные думают на самом деле был слишком силен. Наплевав на совесть, я тихонько прокралась поближе к кухне и с удивлением узнала, что Миле отвечал Денис.

– … думай, что говоришь?! Ире просто не хватило бы сил, чтобы отсечь Кате голову. Да и не тот она человек. Даже тебя не уволили, хотя ты ее подсиживала, и она могла бы настоять на том, что твое присутствие плохо влияет на ее психическое здоровье.

– Ну, и что?

– Как ты думаешь, рассталась бы Ангелина Васильевна со своей «игрушкой»? – сказала моя тезка. – Тем более, уж с этим ты согласишься, Ирина отлично справляется со своими обязанностями. Да еще и совмещает с должностью помощницы хозяйки.

– Ира, как ты можешь защищать ее? – возмутилась Милана.

– Мила, ты – дура, – спокойно ответила Ира. – Почему бы мне и не защищать ее? Работается с ней нормально, она спокойная, всегда держится с улыбкой. Ты бы так не смогла.

– Смогла бы, – самоуверенно заявила Мила, вызвав смех у Тани и Маши. – Я бы смогла еще лучше!

Так вот в чем дело! Милана метила на мое место… А девочки были против. Так значит чистота в комнатах, это не проявление страха передо мной. Это… поддержка?

На моих глазах навернулись слезы. Я была так несправедлива к этим девушкам, а они с самого начала уважали меня и считали своей…

Я решительным шагом вошла в кухню. Ну, что ж… Пора показать кто есть кто…

– Добрый вечер, девочки, Денис, – прилюдно я продолжала именовать его полным именем. – Я тут случайно услышала ваш разговор. Да, Милана, от тебя я такого не ожидала. Ты действительно считаешь, что я убила Катю?

– А кто же еще?! – Мила явно смутилась от того, что я слышала ее слова, и от этого стала еще более резкой. – И вообще почему вы подслушиваете?

– Если не хочешь, чтобы тебя слышали, нужно не повышать голос. Тебя я услышала, когда находилась в гостиной, – услышав эту отповедь, Мила покраснела. – Ты позволишь мне узнать мотив преступления?

– А что тут думать–то?! Она у вас хотела Дениса увести, а вы это знали!

– Позволь мне задать тебе вопрос, Милана. Денис, что мебель? Или неразумный теленок? Или может моя собственность?

– Нет. Но вы явно испугались, иначе почему Ангелине Васильевне стало все известно.

– Дурочка! Я твоих наполеоновских планов напугалась. С тебя сталось бы действительно подставить меня. А у Дениса своя голова на плечах.

При этих словах наш повар хихикнул.

– Но ведь Катя была намного красивее вас! Вы явно боялись, что Денис от вас уйдет.

– Не боялась и не боюсь, – увидев боль и возмущение в глазах Дениса, я призвала себя поумерить откровенность с горничными. Что бы не случилось, а прилюдно унижать его я не имела права. – Денис – взрослый мужчина, он сам решает с кем ему встречаться. Сегодня наши желания совпадают, поэтому мы вместе.

Краем глаза я увидела, как вспыхнули радостью глаза Дениса при этих словах. Кажется, я переборщила со смягчением и тактом. А, ладно, все равно Зиг одобрил наше «свидание», да еще и сделал его обязательным, возведя в ранг «домашнего задания».

– Мила, у тебя есть еще какие–либо претензии ко мне?

– Нет, Ирина, – Мила потупила глаза, и все же в ее позе чувствовался скрытый бунт.

– Впредь, будь пожалуйста корректней, – я усмехнулась. – Кто знает, кто тебя услышит в следующий раз.

Выходя из кухни, я успела услышать вопрос Дениса:

– Ира, а ужин?

– Я не голодна! – крикнула я в ответ.

Часом позже я завалилась на кровать, держа в руках новую книгу. Кажется, цикл «Хроники полукровки» Андрэ Нортон и Мерседес Лэки еще не попадал мне в руки. Но имя Великого Мастера на обложке внушало надежду на интересную историю, поэтому я открыла том и с наслаждением вдохнула запах типографской краски и бумаги. Конечно, эта книга провела немалое время на полке, но тем не менее книжный аромат был достаточно силен, чтобы я смогла получить удовольствие от него.

Горел приглушенный свет прикроватной лампы, соперничая с лучами заходящего солнца, подсвечивающих мою комнату в розовато–желтые оттенки. Все дышало покоем и тишиной. Слышен был лишь мерный шелест страниц да мое дыхание.

Книга перенесла меня в совершенно необычный и нереальный мир. Сюжет захватил настолько, что я не смогла оторваться от него даже когда раздался настойчивый стук в дверь. Первый раз я просто проигнорировала нежданного визитера, но стук повторился и за дверью произнесли:

– Цветочек, я знаю, что ты в комнате. У тебя горит свет.

Вполголоса чертыхнувшись, я с трудом оторвалась от книги, надела легкий халатик.

– Что ты хотел, День? – спросила я, впуская его в комнату. – Я, как видишь, немного занята.

Взгляд мужчины скользнул по расстеленной кровати и раскрытой книги, лежащей на ней. В его глазах мелькнула насмешка.

– Что интересная книга?

– Очень! Первая книга из цикла «Хроники полукровки».

– Тогда, возможно, я тебя разочарую.

– Почему? Только без спойлеров!

– Цикл не завершен. Андрэ Нортон умерла, а у одной Лэки, по всей видимости, не выходит так гладко и складно.

– Ну, не бросать же. Книга очень интересная, и захватывает с первых страниц. Это редкость.

– Да, тут ты права. После «Хроник» попробуй почитать Гудкайнда. У него талант держать внимание читателя до самого конца.

– Мне кажется, что я его уже читала, но советом воспользуюсь. Так что ты хотел, День?

– Ах, да… Цветочек, я пришел поговорить о твоих сегодняшних словах.

Мои щеки полыхнули от смущения. Хорошо, что краснею я не так легко как смущаюсь.

– Что ты имеешь ввиду?

– О совпадении наших желаний…

От внимательного взгляда мужчины мне захотелось сделать шаг назад. Несмотря на слова Зига о том, что мне пора жить настоящим, я не была готова это сделать. А от выражения лица Дениса, я внезапно увидела себя его глазами: стоящая напротив него женщина с распущенными волосами, в легком шелковом халатике, с испуганными глазами и слабым румянцем на щеках. Сердце учащенно забилось, и я пожалела о том, что впустила Дениса в свою комнату.

– Не бойся, – насмешливо сказал Денис. – Я не буду распускать руки.

– Хорошо, – я нервно дернула плечами. – В общем, Зиг считает, что это не такая плохая идея – свидание с тобой. Но… Я должна поставить условия!

Последнюю фразу я выкрикнула слишком поспешно. Но мне уже было все равно.

– Хорошо, – со сдержанной радостью ответил мне Денис. – Можно выслушать твои условия сейчас, или мне пригласить адвоката?

– Очень смешно, – проворчала я, но немного успокоилась от того, что Денис отнесся к моим словам спокойно. – Присаживайся.

Я дождалась, пока он сядет на стул, а сама отошла к окошку.

– Первое условие: ты не должен меня торопить и просить дать то, к чему я не готова.

– Например?

– Например, пылкую любовь и страсть. Для меня твои чувства–то стали сюрпризом.

– Надеюсь, приятным?

– Не всегда…

– Хорошо, будем считать, что я сам напросился. Следующее условие?

– Если у нас ничего не получится, ты не будешь иметь претензий. И если вернется память, и окажется, что в моей жизни ты можешь быть только другом.

Лицо Дениса исказилось от боли.

– Что ж, справедливо. Ты готова пойти со мной на свидание?

– Да.

– Может прямо сейчас, в саду?

– Нет! – вскрик вырвался у меня помимо воли. – Только не в саду!

– Прости! Прости. Ира, я не подумал. Хорошо, как насчет прогулки у моря в воскресенье?

– Отлично, жду с нетерпением, – я с облегчением вздохнула, думая, что Денис сейчас уйдет, но я ошиблась.

Мужчина сделал быстрый шаг ко мне и провел рукой по моей щеке.

– Не бойся, – тихо произнес Денис, но его голос не мог унять бешенный стук моего сердца. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто хочу коснуться тебя.

Он осторожно, чтобы не спугнуть, касался моей кожи, а затем, его рука поднялась выше и погладила меня по волосам.

– Тебе больше шло с длинными волосами, – как–то хрипло произнес Денис. – Я уверен. Нынешняя прическа не очень тебя красит…

– Я толком и не знаю какой длины были мои волосы, – тихо ответила я, отводя глаза. – Их обрили до того, как я могла адекватно воспринимать реальность. Первые дни в сознании я даже не помню.

– Прости, – сказал Денис, убирая руку. – Я знаю, что тебе трудно. Твой врач прав. Надо жить дальше. Ты мне очень нравишься. Настолько, что я готов рискнуть: не важно, что именно было в твоем прошлом. Я хочу стать твоим настоящим. И будущим.

Каждой девушке было бы приятно услышать эти слова, и я не стала исключением из правила. Денис дарил мне надежность и надежду на то, что я не одинока в этом мире. Даже если в прошлом я осталась совсем одна, мне повезло встретить Ангелину Васильевну, Зига и Дениса.

– Денис, – я вновь подняла глаза. – Если у нас ничего не получится, ты останешься моим другом?

– Не знаю, – улыбнулся Денис. – Не хочу обещать того, чего могу не выполнить. Кто знает, может я застукаю тебя с любовником, тогда прости уж, едва ли.

Я рассмеялась. Хотя Денис и привносил смятение в мою жизнь, он был очень легким человеком. Во всяком случае, казался таким. Теперь у меня была возможность узнать его лучше. Хотела я того или нет, но перемены в наших отношениях уже начались.

– Я больше не буду отвлекать тебя от чтения, – сказал Денис, отходя от меня. – Значит в воскресенье вечером. Я с нетерпением буду ждать наше первое свидание.

Я удивленно посмотрела на закрытую дверь и облокотилась на подоконник. Разговор с Денисом прошел легче, чем я могла бы надеяться. Кто бы мог ожидать от него такого такта и понимания? Уж точно не я, после его пылких поцелуев и настойчивости. Впрочем, он же мужчина… Сегодня очень трудно встретить такое действительно мужское поведение: в ухаживаниях они становятся более нерешительными, не знают, чего хотят и как угодить девушке, позволяют даме «вести» в отношениях. Денис же вводил меня в ступор своим напором, но я не могла не признать, что это приятно.

Глядя на сад в лучах закатного солнца, я поймала себя на мысли, что очень хочу догнать Дениса и согласиться на его первое предложение. На улице был обустроен целый парк: бассейн возле дома, тенистые аллеи, клумбы с цветами, лабиринты из декоративных кустарников, красивые, словно ажурные скамейки пастельных цветов, журчащие ручьи, искусственное озеро и… беседка.

Я резко вздрогнула, вернувшись в реальность. Гулять по саду резко расхотелось. Поежившись, я оглядела ту часть, которая была видна из окна комнаты. Под сенью ивы, склонившейся над озером, был виден силуэт человека, смотревшего в мою сторону. Поняв, что замечен, человек помахал мне рукой; в этом жесте я узнала Дениса, и взмахнув кистью ему в ответ, отошла от окна.

Что он там делал? И почему так внимательно наблюдал за мной? Слишком много вопросов и загадок тянулось за мной из прошлого. А настоящее, частью которого так хотел стать Денис, сулило еще больше неприятностей…

Я вновь легла на кровать и погрузилась в подробности взаимоотношений эльфийских лордов и людей. История вновь захватила мой разум, помогая отвлечься от сегодняшних проблем. Цитируя Скарлет О’Хара, я подумаю об этом завтра…

Глава 3.

– Ира, затяни еще, – выдохнула Лана, пытаясь заглянуть себе за спину. Я слегка распустила шнуровку и начала затягивать ее сильнее.

– Уффф… – выпустила воздух из легких дочь моей хозяйки. Когда шнуровка очередного платья была затянута, девушка вышла из кабинета, временно превращенного в примерочную, к гостям, где в очередной раз была встречена бурными овациями подруг и столь же бурными слезами матери.

– Лана, ты прекрасна! – воскликнула Ангелина Васильевна. – Но ты во всех платьях прекрасна. Я даже и не знаю какое выбрать!

Света посмотрела на себя в зеркало и сморщилась. Ни одно из готовых платьев ей не нравилось. Она даже не могла выбрать фасон для пошива, потому что все, что она примеривала сидело на ней неидеально…

– Ну, я не знаю, – протянула девушка. – Груди словно вываливаются…

А вот тут она попала в самую точку. Все платья были очень открытыми, либо вовсе без лямок, либо с тонюсенькими бретельками. Все бы ничего, но у Светланы была шикарная грудь пятого размера. И, как справедливо заметила девушка, она словно «вываливалась» из декольте.

Пока невеста в сомнениях разглядывала себя, я тихонько вздохнула. Сегодня прямо с раннего утра в доме переполох: подъехал именитый модельер со своими «заготовками». Ерунда какая: около пятидесяти готовых свадебных платьев нужного размера, десяток альбомов с фотографиями и эскизами, этюдник для идей и целые горы альбомов с образцами тканей для невесты и ее свиты. Пока Света примерила около десяти платьев и уже была измотана до предела. Шелк, атлас, шифон, фатин… Все смешалось…

Казалось бы, с фигурой невесты выбор будет необычайно легок, но не тут-то было: девушка выглядела как классические «песочные часы» – большая грудь, роскошная задница и тончайшая «осиная» талия. Платья в стиле ампир, с завышенной линией талии были отметены решительно и бесповоротно: Света была в них словно слоник. С заниженной талией тоже забраковали сразу. «Русалочьи» рассматривались как крайний вариант: на Свете они смотрелись восхитительно, но были слишком тесны и неудобны при передвижении. Оставались «принцесскины» платья и элегантные непышные варианты. Однако пока, почти любой низ подходил отлично, зато лиф платья то норовил съехать, то казался чрезмерно мал. Невеста была в отчаянии, потому что не могла увидеть свой образ, а модельер тихо страдал в углу: он уже понял, что любое его предложение раскритикуют, пока свита невесты не измотается и не будет готова услышать конструктивные предложения.

– Ира, а ты как думаешь? – от неожиданного вопроса Ангелины Васильевны я подскочила. – Что делать с этим платьем?

– С этим – ничего. Разве что снять и повесить обратно.

– Не поняла? У тебя есть конкретные предложения?

– Есть. Вы же видите, что проблема в груди. А точнее в лифе платья. Открытая грудь большого размера смотрится как будто ее в платье утрамбовали и еще и попрыгали сверху, – при этих словах Света со свитой прыснули в ладошки, словно девчонки. – Нужно чтобы платье было с широкими бретелями, или с какими-нибудь декоративными рукавчиками, или кружевным верхом, чтобы прикрыть переход, не закрывая саму грудь.

– Неплохая идея! – с восторгом произнесла Света. – Михаэль, у вас есть что-нибудь подобное?

Дизайнер, который скорее всего по паспорту был Михаилом, бросив на меня благодарный взгляд своих карих глаз, тряхнул длинной блондинистой шевелюрой и подорвался в кабинет-примерочную. Мы бросились за ним.

– Конечно! У вас будет весенняя свадьба, поэтому предлагаю вариант с кружевным лифом над корсетом и кружевными рукавами. Юбка из многослойного фатина, чуть удлиненная сзади, с таким же кружевом по кромке, как и сверху платья. Раз нет полноценного шлейфа вам идеально подойдет длинная фата…

– Михаэль, подожди! Мы еще платье-то не видели, а ты уже о фате!.. – Ангелина Васильевна на правах хозяйки дома была грубовата с модельером, который, по ее мнению, не мог дать то, в чем нуждалась ее дочь. – Пусть Лана примерит платье…

– Нет, нет, – Миша улыбнулся. – Я уверен, что платье идеально ей подойдет.

– А чего же сразу не показал.

– Я пытался, но вы так тонко и тактично указали на мое место… Я не мог не понять, что вы хотите получить удовольствие от процесса подбора…

Я с трудом сдержала смех при виде ошарашенного лица Ангелины Васильевны. Крыть ей было нечем, она действительно была очень строга с Михаэлем.

Когда модельер достал платье, у Светы вырвался восхищенный вздох.

– Оно… оно прекрасно! Ничего лишнего и такое утонченное. Но… Оно не белое.

– Это айвори с розовым оттенком. Совсем чуть-чуть.

– Но я хотела белое.

– Если вас интересует мнение профессионала, – без лишней скромности уверенно произнес Миша. – Белый цвет будет делать вас слишком бледной. Вы разве не заметили это, примеряя предыдущие варианты?

– Да, но я думала более яркий макияж исправит проблему.

– И сделает вас, Лана, похожей на клоуна. Нет, нет, вам как блондинке с чуть золотистой кожей и ярко-голубыми глазами айвори будет идеален. Кремовый айвори может придавать коже желтоватый оттенок или слиться с ней, а розовый эффектно оттенит ваши достоинства.

– Я все еще не уверена насчет оттенка…

– Может поспорим? Если это платье вам не подойдет, то я шью вам любую модель абсолютно бесплатно, – модельер говорил с уверенностью в своих силах. – А если подойдет, вы становитесь моей постоянной клиенткой после вашей свадьбы и рекомендуете меня своим подругам. По рукам?

– Я согласна, – рассмеялась Лана и повернулась ко мне спиной.

Когда мы со Светланой вошли в гостиную, нас встретила полная тишина. Девушка обернулась к зеркалу, и сама словно потеряла дар речи. Ее кожа казалась прозрачной и сияющей. Светлые локоны струились по плечам и спине, словно ореолом обрамляя лицо, а расширившиеся от потрясения глаза лучились непередаваемым счастьем. Платье идеально подчеркивало фигуру. Пышная грудь не терялась в кружеве, а подчеркивалась им, талия казалась еще тоньше, чем на самом деле, а юбка придавала эффект сдержанного достоинства и элегантности.

Лана выглядела именно той, кем и являлась: девушкой с чувством собственного достоинства, аристократичной и интеллигентной.

Первой обрела дар речи мать невесты.

– Оооо, – простонала Ангелина Васильевна. – Это оно. Оно просто создано для тебя!

– Да!!! – Лана покружилась перед зеркалом. – Да! Да! Да! Сотни раз да! Это оно! Михаэль, я надеюсь у Вас его никто не купил? Иначе я вынуждена буду убить вашего клиента!

– Нет, – звонко рассмеялся мужчина. – Платье целиком и полностью ваше, если вы этого желаете. Но помнится вы хотели, чтобы я сшил вам эксклюзив…

– Нет, это идеально. И, полагаю, вы не повторяете ваших работ?

– Повторяю, но чрезвычайно редко. Покрутитесь еще. Хммм… Полагаю, стоит ушить его в талии?

– Да. Но совсем чуть-чуть. О, мама! Я прекрасна!

– Да, Лана, – всхлипнула Ангелина Васильевна. – Ты прекрасна. Я так рада за тебя!

Когда восторги улеглись, пришло время выбирать фасоны матери и подружкам невесты. Это отняло немало сил и времени. В итоге сошлись, что каждая подружка будет в «своем» платье, но одного оттенка и из одинаковой ткани. Вариант устроил всех, а Михаэль, ставший за это время «Мишаней», нарисовавший каждой девушке по эскизу радостно, потирал руки: заказ был не только выгодным, но и интересным. Модельер, Лана и подружки долго решали, как же выделить свидетельницу на общем фоне. В итоге было решено отделать светло-сиреневое платье золотым кружевом, и так же обойтись с костюмом или рубашкой свидетеля. Зато с платьем Ангелины Васильевны и возиться-то не пришлось: наряд напоминал костюм с баской и смотрелся очень элегантно.

К вечеру я выскочила в сад и хватала ртом воздух: от усталости дрожали ноги и было нечем дышать. Плюхнувшись на скамейку, полной грудью вдыхая ставший по-осеннему прохладный воздух, я позволила себе расслабиться. Рядом внезапно опустился Михаэль.

– Да уж, давно я так не выматывался! – довольно рассмеялся мужчина.

– Ангелина Васильевна с Ланой могут уделать любого, – устало улыбнулась я. – А тут еще и повод уважительный.

– Тебя, кажется, Ирой зовут? – уточнил модельер и, получив подтверждение, продолжил. – Спасибо тебе. Ты необыкновенно ускорила процесс выбора.

– Я? Да бросьте! Мы целый день провозились.

– Уж поверь мне, я знаю, – грустно улыбнулся Михаэль. – Не первый год с богатыми людьми дело имею. Обычно, если начинаешь давать советы, то в лучшем случае, как сегодня, просят не мешаться, либо смертельно обижаются. В итоге находят то, что им совсем не к лицу, но кто я такой, чтобы вмешиваться в чье-то виденье собственной красоты? Сегодня для меня просто праздник. Если бы ты не указала на проблемы с… лифом, то они это платье просто не рассматривали еще день точно. На третью примерку удалось бы уговорить невесту его рассмотреть, но она была бы уже настолько вымотана предыдущими примерками, что такого фурора как сегодня не было бы.

– А если сразу настоять на своем?

– К мнению профессионала прислушиваются единицы. Чаще от моих услуг просто отказывались. Зато сегодня… Просто триумф красоты и здравого смысла. Давно я не видел столько счастья в глазах моих заказчиков. А ведь, если задуматься, то ради этого я и работаю.

– И давно вы в этом бизнесе, Михаэль?

– Уже лет десять будет… Кстати, Михаэль – это творческий псевдоним. Друзья зовут меня Мишей. Можешь звать меня так. И хватит выкать. Ты меня сегодня очень выручила.

Я устало рассмеялась.

– И что это мы тут делаем? – к нам приближался Денис, словно дракон, пышущий праведным гневом.

– Знакомься Денис, – перебила я его, не поднимаясь со скамейки. – Это Михаэль, модельер. Сегодня его работы наделали шума среди гостей Ангелины Васильевны. А это Денис, наш повар. Именно ему мы обязаны сегодняшними закусками на примерках.

– Очень приятно, – произнес Михаил, протягивая руку. – Ваш кулинарный талант заметен невооруженным взглядом.

Денис, бросив на меня подозрительный взгляд, пожал руку Михаила.

– Спасибо. Судя по сегодняшним восторгам, вы тоже далеко не новичок в своем деле.

– Это точно. Но благодаря Ирине сегодня все действительно прошло на высшем уровне, – Денис бросил на меня очередной подозрительный взгляд, а модельер, удаляясь обратно в дом тихо продолжил. – Побольше бы в каждом доме таких Ирин…

– И что это было? – зло спросил Денис.

– Ты думаешь, что имеешь право ревновать меня к любому мужчине, который заговорит со мной? – ответила я вопросом на вопрос. – Подумай над тем, о чем мы говорили раньше. И о чем договаривались. Если ты не можешь доверять мне и держать свою ревность под контролем, стоит ли нам идти на наше первое свидание?

Уходя в дом, я чувствовала на себе растерянно-возмущенный взгляд Дениса. Что ж, немотивированная ревность – это его проблемы, а я слишком устала, чтобы разбираться еще и с ним…

– Зиг, привет! – несмотря на усталость я решила, что вопрос не терпит отлагательств. – Извини, что беспокою вечером.

– Привет, Ира. Что-то случилось?

– Не совсем. Но у меня проблема, в которой я не могу разобраться сама. Думаю, не отменить ли мне свидание с Денисом.

– Рассказывай.

– Скажи, это нормально, когда парень еще на свидание с девушкой не сходил, а уже ревнует к случайному собеседнику?

– Так… Денис проявляет собственнические чувства?

– Ну… Как бы да.

– При каких обстоятельствах он тебя приревновал?

– Вечер, сад, лавочка, мужчина-модельер, общение двух уставших от чужих капризов людей.

– А… Такая полуромантическая обстановка?

– Едва ли… Разве что совсем за уши притянуть.

– Денис вел себя агрессивно?

– Почти. Я смогла сгладить неловкость представив мужчин. А Михаэль еще и комплимент шефу отпустил.

– Знаешь, Дениса можно понять. Ты от него шарахаешься, в саду гулять отказалась, а с другим вышла, да еще и так мило общалась.

– Зиииг, – осуждающе произнесла я.

– Ну, что Зиг? Говорю, как вижу.

– Что, думаешь поводов для паники нет?

– Совершенно. И да, – психолог рассмеялся. – Не смей отлынивать от домашнего задания.

– Хорошо, – мрачно сказала я. – Только если Отелло меня придушит, прошу не вешать всю вину на меня. Кстати, насчет домашнего задания. Я тут факультативно позанималась и на фоне всего произошедшего забыла тебе рассказать.

– О, проявляем энтузиазм? – даже не видя его я почувствовала, что он улыбается. – А ты знаешь, что инициатива наказуема?

– Так может мне положить трубку, пока не поздно?

– Поздно. Колись.

– Недавно я провела один эксперимент. Мне почему-то очень хотелось испечь блины. Я решила попробовать и у меня получилось с первого раза.

– Вкусно?

– Оценивал Денис. Ему понравилось. После этого и началась история с поцелуями…

– Видимо решил не упускать такую хозяйственную девушку: и экономка, и блины печет.

– Зиг, ну не смешно уже.

– Ладно, извини. Тебе больше ничего испечь не хочется?

– Ммм… Бисквитный торт.

– Флаг в руки. Как испечешь позовешь на чай? А то я как-то Денису завидую.

– Ладно, – рассмеялась я. – В субботу приходи, у меня почти свободный день будет: вся семья на свадьбу к деловым партнерам Дмитрия Александровича собирается. Так что к четырем жду.

– А Денис меня не прирежет от ревности?

– Зииг.

– Ладно-ладно, не будем о ревности… Добрых снов. До субботы!

Сказать оказалось проще, чем сделать. В субботу я с трудом уговорила Дениса не срывать мне эксперимент, советуя рецепты и поварские хитрости. Насколько я могла судить по себе и своим ощущениям, шеф-поваром я едва ли работала, а вот готовить любила. Возможно, для семьи.

В итоге Денис остался, клятвенно пообещав помогать только с непривычной мне техникой. Но этого почти и не потребовалось: кухонный комбайн в момент взбил 12 яиц с двумя стаканами сахара до состояния плотной пены. Оставалось дело за малым: просеять и осторожно вмешать два стакана муки с разрыхлителем. Оказалось, что «малое» в исполнении сложнее всего: мука в тесте скомкивалась и не хотела равномерно распределяться. Но я точно знала, вмешивать необходимо аккуратно, вручную, одинаковыми движениями по часовой стрелке и быстро. Иначе тесто опадет.

Денис некоторое время с тревогой наблюдал за моими мучениями, а потом выдал широкую силиконовую лопатку.

– Попробуй вмешать муку этим. Мне ей сподручнее.

Дело действительно пошло бодрее.

Когда тесто было готово, я выбрала две одинаковые формы, смазала маслом и обсыпала мукой. Затем влила тесто. Следующим испытанием стала духовка, которая казалась огромной и очень непривычной.

– Какую температуру ты хочешь выставить?

– 190 градусов.

– Много. Духовка очень мощная, хватит 170-180 градусов. Но сначала прогрей до двухсот.

– Спасибо. Не знаю, справилась ли бы я без тебя, – произнесла я, выставляя температуру.

– Не прибедняйся. «Тесто у тебя получилось вполне профессионально», —задумчиво произнес Денис, не глядя на меня.

– В новой жизни я готовлю бисквит первый раз, – я повернулась к нему и улыбнулась. – А ты не дал мне спалить корж.

– Я заслуживаю награды?

– Конечно!

– Может быть поцелуй?

– Вообще я думала положить тебе кусок побольше…

– Это само собой. Но хотелось бы небольшого поощрения.

Я промолчала, внимательно посмотрев на Дениса. Он выдержал мой взгляд.

– Ради бога, Цветочек! Я же тебя зову не замуж, и не в постель, после двух дней знакомства. Считай это репетицией завтрашнего свидания.

– Это значит, что на первом свидании ты не собираешься держать свои губы при себе?

– Нет. Ира, это естественно. Я слишком долго тебя ждал.

– Только вот я была не в курсе… Кстати, – произнесла я, поставив формы в духовку и установив таймер. – Не скажешь почему молчал о том, что я тебе нравилась?

– У тебя своих проблем было множество. Я тогда сам едва устроился, всего неделю отработал. А тут Ангелина Васильевна объявляет общий сбор и вводит тебя. Ты себе не представляешь, как выглядела! Изможденная, с только проклюнувшимся ежиком волос и огромными зелеными глазами. Такими печальными, что хотелось прижать тебя к себе и пожалеть.

– Так значит сначала была жалость?

– Сначала – да. Очень хотелось помочь тебе. Но потом я увидел, насколько мужественно ты справляешься с трудностями, насколько ты добра и великодушна. Насколько нежна. Ты – словно редкий цветок, попавший в непривычную среду обитания. Да, Цветочек, я ждал слишком долго, чтобы сказать тебе о своих чувствах. Хотел дать тебе время приспособиться к новой жизни. Но я больше не хочу ждать. Я хочу быть с тобой. И буду. Предпочтительно в виде любимого человека.

От решительности молодого мужчины мне стало не по себе. Но в конце концов он прав. Поцелуй – это всего лишь поцелуй. Чего я дергаюсь-то?

Я подошла к Денису. Он хотел привлечь меня к себе руками, но я с нервным смехом вывернулась.

– Без рук, День!

Денис поднял руки в знак капитуляции, и я снова подошла к нему. Он был немного выше меня, но не настолько, чтобы я не дотянулась до его губ своими. Я чувствовала прерывистое дыхание Дениса на своем лице: он явно был в предвкушении, но я чмокнула его в щеку и со смехом отскочила от его рук.

– Так не честно!

– А мы какой будет поцелуй не обговаривали!

Тут начался форменный детский сад. Я, весело хохоча убегала от Дениса, а он носился за мной вокруг кухонного стола. Решила сменить место игры, я выскочила в гостиную, но споткнулась и едва не влетела в дверь головой. Денис, среагировавший мгновенно, успел схватить меня за руку и превратить мой падение в широкий разворот, в результате которого я оказалась прижатой к его груди.

– Попалась, – многозначительно хмыкнул Денис и, не дав мне ответить, припал к моим губам. Возможно, это звучит излишне романтично, но после наших игр я была в слишком веселом настроении, чтобы вырываться или отталкивать Дениса. Сама того не ожидая, я ответила на поцелуй, чувствуя, как от недостатка воздуха у меня подгибаются колени.

День не дал мне упасть, прижимая к себе. Когда он оторвался от меня, то был уже серьезен как никогда на моей памяти. Тяжело дыша, мы смотрели друг на друга и одновременно вздрогнули, услышав сработавший таймер.

– Бисквиты! – вскрикнула я и бросилась к духовке. К счастью, все обошлось. Учитывая, что я ни разу не подошла проверить сквозь дверцу, не пригорают ли мои коржи – это настоящее чудо.

– Остуди их в духовке немного, – посоветовал Денис. – А потом прямо в формах поставь на окно.

– И что я должна за этот совет?

– Пошел в подарок к предыдущему. Цветочек, а ведь ты ответила на мой поцелуй.

– Знаю.

– Это значит…

– Это значит, чтобы ты не давил на меня. День, когда я буду готова, я сама все скажу. Договорились?

– Да, моя сладенькая.

Я закатила глаза и отвернулась к окну. Денис обнял меня за талию. Я хотела было возмутиться, что он снова торопит и меня и события, но мне было так уютно и комфортно в его руках, что я промолчала. Что я в самом деле веду себя как школьница? Не важно, что в новой жизни у меня это первые отношения – я взрослая женщина.

Вытащив формы с коржами на огромный кухонный подоконник, я изумилась: бисквиты поднялись просто великолепно. С каждого из них выйдет по три коржа. Мда, шестислойный торт… Я такого не ожидала, хотя, когда замешивала тесто даже не удивилась количеству ингредиентов.

– Эээ… – протянул Денис, глядя на коржи. – Возьми литровые жирные сливки. Найдешь в среднем холодильнике. И миксер используй тот же, которым яйца взбивала: он большой, в него влезет.