День банкира

ГЛАВА 1

В небольшом кабинете не было окон. Объединенный Коммерческий Банк стремился организовать рабочее пространство современно, по-западному, а получилось – как всегда, то есть по-русски. С одной стороны – модный open-space: огромное пространство каждого этажа делится на условные кабинеты специальными перегородками. С другой – высота этих перегородок доходит почти до потолка, а ведь каждому сотруднику хочется изредка лицезреть солнечные лучи, которые почему-то не умеют проникать сквозь гипсокартонные стены. Оказавшись в здании ОКБ впервые, Валя искренне ужаснулась, представив себе, что люди работают в таких условиях по девять часов каждый день… За компьютером, уткнувшись взглядом в серую перегородку… С тех пор прошло три месяца, и теперь Валя со страхом думала о выходных: что делать, если нет работы? Если не надо спешить в офис, где…

Где друзья, вот что. Ну конечно. Например, Алекс Барс. Сидит себе в углу, делает вид, что страшно занят, а на самом деле наверняка выбирает, кого пригласить вечером в бар. Мало ему предстоящей корпоративной вечеринки! Близится новый год, и в пятницу, десятого декабря, все сотрудники ОКБ отправятся плясать и флиртовать в один из московских клубов. Да, за свой счет, а что? Неужели вы верите легендам о каких-то продвинутых западных банках, которые организуют для своего персонала бесплатный новый год? Скажите еще, что они и медицинскую страховку оплачивают, как же!

Что, действительно оплачивают?.. Ладно, зато работать в российском банке – патриотично!

Валя тоже раскошелилась на билет. Очень уж хотелось посмотреть, с кем будет танцевать Марк. Если вообще будет. А если он действительно будет с кем-то танцевать, то это будет… будет… невыносимо!!!

Утром в знаменательную пятницу Валя узнала, что Марк вовсе не планирует идти на вечеринку.

– Мы семнадцатого числа собираемся нашим управлением, – сказал Марк, не отрывая взгляда от монитора. – Своего рода традиция. А на этот общебанковский новый год ходят в основном сотрудники дополнительных офисов. Ты понимаешь: молодежь, студенты всякие…

Валя была уничтожена. Тысячу рублей она могла бы потратить на пять сеансов в солярии или на одну персональную тренировку в спортклубе, а вместо этого неудачно инвестировала ее в пустую бумажку… Ну да, наверное, именно так себя ощущают биржевые спекулянты, ошибочно поставившие не на ту акцию. Более того, она ведь и была «всякой студенткой». Неужели Марк и к ней относится так же снисходительно, если не сказать презрительно?

Конечно. Он – начальник кредитного отдела, ему уже тридцать пять лет, он курит какие-то невероятные сигариллы, слушает джаз и два раза в год отдыхает на умопомрачительных курортах…

– Мы тебя приглашаем, да, Саш? – неожиданно произнес Марк. Поскольку Алекс не откликался, Марк проворно вылез из-за компьютера и хищной, пружинистой походкой моментально пересек кабинет, чтобы неожиданно взглянуть на экран своего сотрудника. – Ты уверен, что этот сайт как-то связан с твоей работой?

Алекс поспешно закрыл окно интернет-обозревателя.

– Извини, – пробормотал он. – Просто… мне показалось, что фотография той девушки мне знакома…

– Хорошие у тебя знакомства, – покачал головой Марк. – А Энск между тем ждет согласования сделки, помнишь?

– Да помню я, там вопрос в обеспечении, – отмахнулся Алекс. – Я попросил филиал согласовать залоговое заключение с нашими ребятами.

– Почему? – насторожился Марк. – Обычно так не делается, кредит же в пределах ответственности филиала.

– Потому что я сомневаюсь, – пожал плечами Алекс. – Какие-то удобрения они предлагают в залог, может, там две тонны навоза?

– Саш, клиент занимается производством химических удобрений, в числе прочего, – напомнил Марк. – Какой навоз?

– И что, я не имею права запросить согласование от залоговиков центрального офиса? – взвился Алекс. – Зачем тогда нужны вообще кураторы филиалов? Чтобы тупо ставить подписи под любой сделкой, которую оттуда пришлют?

– Нет, конечно. Ты это, не истерируй тут, пожалуйста, – недовольно произнес Марк. – Есть регламент, согласно которому мы работаем. В рамках этого регламента предусмотрена зона самостоятельных действий филиалов. Тебе напомнить, какие суммы сделок филиалы могут одобрять самостоятельно? Кредит производителю удобрений в эту сумму укладывается, и ты это знаешь. Если мы не доверяем филиалу в Энске настолько, что даже по их независимым сделкам запрашиваем подтверждение Москвы, то надо изначально такой филиал переводить в режим полного согласования с нами. Бывают исключения, здесь ты совершенно прав, но для исключений нужны весомые причины. В случае с Энском я их не вижу, если честно.

– И что? Сказать им, чтобы не согласовывали? – насупился Алекс.

– Надулся, как мышь на крупу, – констатировал Марк. – Не надо теперь уже ничего говорить, подрывать собственный авторитет. Если там все нормально, то они быстро получат добро от наших ребят. Просто в следующий раз, когда решишь выходить за рамки регламента, сначала посоветуйся, договорились?

– Договорились, – буркнул Алекс.

Тема нового года была как будто бы закрыта, а именно она волновала Валю больше всего. Марк сказал, что ее приглашают на внутреннюю вечеринку управления. Понятно, что это куда круче общего праздника. Такая закрытая тусовка. Зачем только Алекс начал спорить насчет этого своего Энска!..

Между тем телефон господина Барса принялся нервно трезвонить.

– Ось, мне правда сейчас не до этого! У меня четыре вопроса на кредитный комитет! – Тут Марк вопросительно приподнял брови. – Ну некогда совершенно, честное слово! Ладно, сейчас приду, – обреченно вздохнул Алекс, поймав взгляд шефа, и положил трубку. – Из залогов звонили по поводу Энского заключения. Там куратор такой… занудный!

– Они тебе все согласовали?

– Да, конечно, – рассеянно ответил Алекс, выбираясь из-за стола.

– Подписью согласовали, или так, устно? – нажал на него Марк. Алекс только фыркнул в ответ.

«Подписью согласовали»!.. Иногда Марк превращается в невыносимое чудовище. В занудного, вредного, педантичного изверга. В иезуитски-внимательного, въедливо-занудного… зануду.

Поняв, что думает про Марка довольно занудно, Алекс вдохнул и открыл дверь кабинета залогов.

Абсолютно занудным тоном куратор филиала по части залогов объяснил Алексу, что филиал предлагает взять в обеспечение по кредиту совершенно никому не нужную дрянь.

– Почему никому не нужную? – возмутился Алекс. Его оппонент, обладатель удивительно длинных и пушистых ресниц, пожал плечами.

– А ты как думаешь, вот описанные здесь химические удобрения – это что?

– Ну… в некотором роде… жижа такая. В бочках.

– Ага, в некотором роде жижа. Только в цистернах.

– Так она нужна в сельском хозяйстве!

– Безусловно. Но, во-первых, все сельские хозяйства, в которых эта в некотором роде жижа нужна, находятся подозрительно далеко от филиала банка, из чего лично я делаю вывод о потенциальных затруднениях при мониторинге… А во-вторых, перевозить эту, с позволения сказать, жижу можно только в специальных цистернах. Как ты думаешь, на балансе банка много цистерн числится?

– Э-э… А если вместе с цистернами взять?

– Давай. Пригоните цистерны сюда, мы их опечатаем, поставим на парковку возле банка и тогда эту в некотором роде жижу спокойно оформим в залог. Идет?

– Но что же нам делать с кредитом… – пробормотал Алекс. Ресницы посмотрели на него долгим взглядом, в котором господин Барс к своему ужасу прочитал откровенную жалость.

– Я не знаю. Но когда мне говорят: «Ося, подпишись под залогом жижи», – я умываю руки.

Алекс понуро брел от кабинета залогов к своему рабочему месту, когда вдруг осознал, что навстречу ему идет Леночка Донникова – изящная, свежая, вздрагивающая кудрями и хлопающая идеально накрашенными глазами. Алекс ущипнул себя за руку – Леночка не растворилась в воздухе и не превратилась в уборщицу тетю Зульфию с тряпкой в руке. Леночка, его мечта, его муза!.. Долгие годы в школе он томился неразделенной страстью, даже танцевать, помнится, пошел только ради того, чтобы на выпускном вечере Леночка снизошла до грустного сутулого очкарика Александра Барса…

Лощеный, спортивный, модно одетый Алекс Барс моментально ощутил себя тем самым понурым неудачником. Прошло уже десять лет, Алекс преобразился внешне и внутренне, но Леночка… Это же Леночка!

– Ленусик, привет! – заорал Алекс, бросаясь ей наперерез. – Как я рад, что ты с нами теперь работаешь!

– Молодой человек, я что-то вас не узнаю, – холодно ответствовала Леночка. Потом она взглянула на Алекса повнимательнее и изумленно прижала ко рту ладошку. – Саша?! Саша Барс?!

– Не так уж я и изменился, – скромно произнес Алекс, упиваясь триумфом.

– Я бы тебя не узнала, если бы не шрам над бровью. – Леночка коротко, но очень ласково коснулась мизинцем белой линии на лбу Алекса. – Я помню, как ты на физкультуре грохнулся с каната.

Вот так женщины могут одной фразой сначала вознести вас на пик блаженства, а потом швырнуть обратно на землю.

– Так это… ты где у нас тут… это, работаешь? – осведомился Алекс.

– Секретарем, – улыбнулась Леночка. – Я, конечно, хотела в кредитное управление попасть, но… без опыта ведь не берут.

– Стажером можно, – возразил Алекс.

– Сашечка, ну что ты. Стажером – это ведь за бесплатно.

– Ну вот Валька к нам пришла…

– Анютина?! – В Леночкиных глазах полыхнули молнии.

– А что?.. – растерялся Алекс. Но Леночка уже взяла себя в руки.

– Да все нормально, я просто удивилась. Не многовато ли бывших одноклассников в одном офисе?

– Да уж, – помрачнел Алекс. Сама того не зная, Леночка наступила на его воспаленную, кровоточащую мозоль.

Боря Игнатьев. Директор дирекции по кредитованию корпоративных клиентов. Директор дирекции!.. Это ж надо выдумать?!

Боря был старше Алекса на четыре года. Очкарик Саша Барс прозябал в шестом классе, когда красавец-блондин Борис Игнатьев уже учился в десятом. Он играл на гитаре – весьма посредственно, с точки зрения Алекса, но поистине божественно с точки зрения половины девочек в школе. Шел на золотую медаль (не дошел). Поступил в самый престижный экономический вуз, хотя и на платное отделение. А потом удачно женился.

Поначалу, услышав, что новым директором будет Борис Игнатьев, Алекс решил, что это какой-то однофамилец. Потом в электронном справочнике разместили его фотографию. Это был тот самый Игнатьев: надменный взгляд синих глаз, золотистые кудри, римский профиль… Пока Алекс безмолвно заглатывал воздух, аки рыба на песке, Ося негромко пояснил Марку:

– Женился на Алине.

Алиной звали дочь владельца банка. Алекс никогда ее не видел, зато он видел самого владельца. Этого было достаточно, чтобы буйное юношеское воображение дорисовало все остальное.

– Она же страшная, – констатировал он.

Марк и Ося слегка приподняли брови, как бы удивляясь, что кто-то влез в их приватный разговор, а потом снова «самоуглубились». Алекс самооскорбился и ушел курить.

– Я скажу Боре, что ты работаешь в кредитном, – вдруг обрадовалась Леночка. – Он и не знает, наверное!

«Боре»?!

– Так ты у… Бори секретарствуешь? – догадался, наконец, Алекс.

– Конечно! Он меня сюда и устроил.

– Конечно, – согласился Алекс. Он начал было кое о чем догадываться, но догадка требовала проверки, и в качестве первого теста он предложил Леночке «прошвырнуться» вечерком. Леночка на «прошвырнуться» пожала плечами: почему бы и нет? У нее в шкафу давно висит пиджак из потертой замши брусничного цвета. Пора бы обновить.

Следующие полдня Алекс провел попеременно в буфете и в курилке. В душе его царило смятение. Хорошо, он больше не носит глупые очки в противной девчачьей оправе фиолетового цвета. Он упорно занимался баскетболом и футболом, окреп и возмужал. Марк научил его выбирать костюмы и галстуки, а заодно водить девушек в джаз-клубы и угощать мохито. Однако по сравнению с блестящей карьерой Бори Игнатьева все это как-то меркло. В двадцать шесть лет быть директором дирекции! Да еще в ОКБ!..

В какой-то момент, раз уж Алекса не было на рабочем месте, его телефон автоматически переключился на номер Марка, который имел обыкновение на рабочем месте присутствовать. То, что ему сказали по телефону, Марка совершенно не вдохновило. Глаза его сузились, цвет их из дымчато-серого стал обжигающе-стальным, пальцы забарабанили по столу.

– Я разберусь, – коротко произнес он и повесил трубку. Алекса угораздило появиться на пороге кабинета именно в эту секунду.

– Ты не поверишь! – весело воскликнул он, выдыхая сигаретные пары. – Ну и мороз вдруг ударил! А я, прикинь, до сих пор не переобулся. Придется завтра на метро ехать!

– Если бы ты еще завтра застрял в пробке, я бы тебе вообще шею свернул, – холодно ответил Марк. Алекс моментально придал своему лицу озабоченно-ответственное выражение.

– Что не так?

– В Энске сегодня будет просрочка, если мы им не согласуем очередной кредит, вот что не так, – сообщил Марк.

– Ну так мы согласуем, и никакой просрочки не будет, – пожал плечами Алекс.

– Да что ты говоришь? А кто отправил залоговое заключение на согласование Жене и его ребятам?

– Это тот самый кредит, что ли? – поморщился Алекс.

– Тот самый. И Женя почему-то залоговое заключение не подписывает. Ты не хочешь разобраться, почему?

– Ну… Я уже разбираюсь, чего ты нервничаешь?

– Я нервничаю?.. – Марк так произнес это слово, что Алекс сразу понял: перестарался.

– Марк. Я уже иду, – примирительно сказал он и действительно встал из-за стола, даже не включив компьютер.

– А ты не хочешь сначала почту проверить? – еще более ледяным голосом осведомился Марк.

– Да что ж такое-то, – пробормотал Алекс, снова усаживаясь в кресло. Когда он, наконец, ввел пароль от почтового ящика, то сразу понял, почему Марк злится: выходило, что Энск несколько часов пытался достучаться до своего куратора, а куратор мужественно их попытки игнорировал. У него были дела поважнее: обдумать неожиданное возникновение в его жизни Леночки Донниковой.

– У тебя полчаса, чтобы решить вопрос, – бесстрастно сообщил Марк. – Надеюсь, ты помнишь, что в Энске уже пять вечера. Если до половины шестого по местному времени они не получат наше согласование, то их казначейство не успеет отправить деньги клиенту, а клиент не успеет погасить предыдущий кредит.

– Все, все, бегу в залоги… – Алекс проворно выскочил из кабинета.

День решительно не задался. Когда Алекс все же добрался до залогов, его беседа с Осей лишь продолжила череду неудачных диалогов того утра.

– Я послал Энск, – констатировал Ося.

– Понимаешь, ты можешь их послать, конечно, но, так сказать, только на уровне согласования залога. А отказывать в сделке приходится нам, – сказал Алекс. В его животе зародилось нехорошее предчувствие.

– Вот, так сказать, на уровне согласования залога я их и послал, – подтвердил Ося.

– Но им больше нечего нам предложить, кроме удобрений, – вздохнул Алекс.

– А в чем проблема? Кредитуйте их вообще без залога.

– Нет, для этого у них слишком слабое финансовое состояние…

– Значит, весь риск должен взять на себя залоговик, что ли? Интересно рассуждаете, ребята. А знаете, какая самая большая опасность в том, чтобы что-то брать в залог? Так вот: самая большая опасность – что этот залог в итоге у вас и останется. И тогда вам придется его продавать. Сегодня я еще отказал клиенту, который предлагал в залог унитазы.

Алекс хихикнул. Ося смерил его тяжелым взглядом.

– Не смешно, молодой человек. Мне предлагали унитазов на десять миллионов долларов. Отечественного производства. С названиями вроде «Малютка», «Снегурочка» и «Снежинка». И каждого наименования было по три-четыре штуки. То есть я бы остался с тремя «Малютками», пятью «Малышами-крепышами», двумя «Чебурашками» и не знаю, чем там еще. И пошел бы, очевидно, на рынок ими торговать. Объясняю филиалу: дайте мне хотя бы оптовую партию этих «Малюток» – и я вам все согласую. Оптовую партию потом можно продать какому-нибудь магазину. А по три штуки – только на рынок. Или всем сотрудникам банка полгода выдавать зарплату унитазами. Ну или переоснастить все туалеты в центральном офисе. Причем каждая кабинка будет иметь сугубо индивидуальный характер.

Алекс не выдержал и расхохотался. Ося только вздохнул.

– Ладно, не обижайся, коллега, но я пас. Курить пойдешь?

Алекс, конечно, пошел курить, а потом пошел пить кофе в буфет, надеясь уломать Осю и избавиться от проблемы под названием «потенциальная просрочка». Он как-то не задумывался над тем, что нормальный клиент, по идее, не должен ждать, пока ему выдадут новый кредит, чтобы погасить предыдущий. Нормальный клиент должен кредит взять, использовать, получить прибыль и кредит вернуть. Ну, так задумывалось изначально. Это логично, в конце концов. Но в реальности – Марк любил слово «реальность», ему все казалось, что его подчиненные витают в облаках и отрываются от этой самой «реальности», – так вот, в реальности клиенты брали деньги, а возвращать не собирались, зная, что всегда смогут перекредитоваться. Не в этом банке, так в другом. Фактически деньги уходили в оборот и навсегда там зависали. Президент России обещал двукратный рост ВВП, цены на нефть взмывали все выше, народ привык к позитиву и никто даже не вспоминал времена дефолта или, упаси боже, начала девяностых. На красивых графиках, которые рисовались в кредитных меморандумах, выручка клиентов всегда росла – быстрее ли, медленнее, но – росла! Конечно, надо было давать им все больше денег – во-первых, растут же! А во-вторых, есть план по увеличению кредитного портфеля банка в целом, и если план не выполнить, то тебя лишат бонусов, а без бонусов, как известно, работать в банке бессмысленно.

Как же далеки были эти люди от реалий истинной российской экономики – той, что не касается нефти и налоги платит не в Москве, а в каком-нибудь Энске. Те, кто еще помнил, каково это – периодически возить с собой пистолет, когда едешь на «деловые переговоры», относились уже к другому поколению. И ведь прошло-то всего десять лет! А как изменилось мировоззрение, насколько толстая пелена романтического флера покрыла бизнес-реалии девяностых, что даже скептически настроенные зрители не узрели ничего криминального в действиях героев «Бригады»! Нет, криминальное-то там было, но с точки зрения ровесников Алекса, Саша Белый – герой. И все тут!

Поэтому Леночка Донникова с полной самоотдачей заботилась о красоте своих локонов и о том, правильно ли она подобрала тон лака для ногтей, чтобы он соответствовал тону ее шелковой блузки, купленной по случаю на распродаже в ЦУМе. Внимательно изучить документы, приходящие на подпись ее шефу, ей и в голову не приходило. Поэтому Алекс гораздо больше волновался из-за предстоящего свидания с Леночкой, чем из-за возможной просрочки в Энске. Задуматься о том, насколько криво устроен бизнес, если судьба целого предприятия зависла в руках у Оси, ему и в голову не приходило.

К счастью для банка и к несчастью для себя, Марк относился к другому поколению – тот самый десятилетний водораздел отбросил его на сторону тех, кто помнил. Поэтому он согласовал кредит Энску без залога, чтобы не привлекать внимание к сомнительной ситуации, а потом вызвал к себе Валю.

– Вот тебе первое серьезное задание, – сказал он, вертя в руках цветную скрепку и не отрывая взгляда от полированной поверхности стола. Валя уже знала эту его манеру – он смотрел в глаза собеседнику, когда слушал, а разговаривать о важном предпочитал вот так, изучая структуру дерева, из которого изготовили крышку стола. – Нашим доблестным кураторам некогда заниматься рутинным мониторингом. Если бы они уделяли ему хотя бы треть того времени, что они уделяют личной жизни, у нас бы вообще не было просрочек. В общем, берешь материалы по всем клиентам Энска – и вперед, ищи все странное: резкий спад в деятельности – странно. Резкий рост – тоже странно. Крупные контрагенты – странно, особенно внезапно возникшие. Смотри, где еще они кредитуются, что дают в залог другим банкам, как объясняют убытки, ежели таковые имеются, как комментируют крупные прибыли и так далее. По каждому клиенту готовь короткую справку: динамика деятельности за последний год и все свои выводы по «странностям». Понятно?

– Д-да, – только и смогла произнести Валя.

Она не знала, к кому броситься за помощью, и потому ушла курить на лестницу. Не то чтобы она много курила – одна сигарета раз в неделю не считается. Но она где-то читала, что курение помогает снять стресс. А ей очень надо было с себя этот стресс снять. Она еще не знала, что многие рабочие проблемы благополучно решаются именно в курилке, поэтому не стоит подозревать ее в коварстве, лукавстве и тому подобных неблаговидных качествах, даже если она и пожаловалась первому попавшемуся собеседнику на свои трудности. Первым попавшимся оказался Ося.

– Надо же, не ожидал, что его так заденет мое несогласие с залогом, – произнес Ося задумчиво. – Я же не имел в виду, что все поголовно клиенты Энска плохие. Просто…

– Да, да, ты просто не хотел брать в залог жижу. Саша пожаловался. – Валя неумело затянулась и закашлялась так, что кто-то свесился с верхней площадки лестницы, дабы посмотреть, что происходит.

– Ну, теперь меня будет мучить совесть, – тяжело вздохнул Ося, глядя на Валю из-под невозможно длинных и пушистых своих ресниц.

– Она будет тебя мучить гораздо меньше, если ты мне поможешь, – буркнула Валя.

– Упаси боже, какой же из меня кредитный аналитик?! – в притворном ужасе воскликнул Ося. – Мы, специалисты по работе с залогом, даже вообразить себе не можем, насколько надо стать умнее и опытнее, чтобы заниматься вашей, высококвалифицированной, работой! Мы же вам только мешать умеем! Вы приходите к нам, предлагаете в залог жижу, ну или унитазы, или бревна, плывущие по реке… А, вот, вспомнил – хит сезона! – нефть в трубе! Вы нам все это предлагаете, а у вас же миллионные сделки!.. Да что там – миллиардные! А вредные залоги бац! – и не согласовывают бревна в трубе…

– У тебя сейчас интонация была, как у Задорнова, когда он про американцев рассказывает, – сказала Валя.

– А ты говоришь – помоги, – завершил свою мысль Ося уже обычным тоном и потушил сигарету. – Ладно, тащи к нам свои материалы. Будем смотреть.

И Валя в который раз возблагодарила судьбу за счастливое знакомство с Осей.

ГЛАВА 2

Вика Казанцева в который раз поехала не домой, на съемную квартиру в Медведково, а за МКАД. Расплатившись с таксистом и снова ругая себя за сентиментальность, она долго скользила в неудобных сапогах по обледенелому, открытому всем ветрам полю, чтобы в итоге оказаться перед громадой двадцатиэтажного здания, мрачно взиравшего на унылый зимний пейзаж темными провалами окон. Дом был достроен, но не заселен. Воровато оглядываясь по сторонам, Вика прошмыгнула мимо поста охраны и через несколько метров нырнула в дырку, зиявшую в проволочном заборе, мысленно ругая себя за выбор неподходящей одежды и обуви. Дальше оставалось только пешком подняться на пятнадцатый этаж – плевое дело! – и пилкой для ногтей сковырнуть простенький замок на картонной двери, ведущей в квартиру номер пятьдесят восемь.

Трюку с пилкой для ногтей Вику обучил Игорь, будущий сосед. Они познакомились два месяца тому назад, когда Вика бродила вокруг новостройки, пытаясь попасть внутрь, чтобы хоть краешком глаза увидеть квартиру, которую планировала приобрести. Охранник сначала поднял ее на смех, а потом как будто даже разозлился – мол, вот у людей денег куры не клюют – покупают квартиры, в прямом смысле не глядя! Выскажи он эти мысли вслух, Вика, наверное, доступным языком объяснила бы ему, сколько у нее денег и почему при всем своем неописуемом богатстве она вынуждена покупать однокомнатную квартиру за МКАД, в доме, построенном без разрешительной документации, да еще и воспользовавшись ипотечным кредитом на пятнадцать лет. Вообще-то, у Вики было даже два кредита. Первый, в треть стоимости подмосковной «однушки», ей дал один сибирский банк под залог ее двухкомнатной квартиры в Энске. Продавать ту квартиру Вика не хотела – кто мог гарантировать, что в Москве ей удастся продержаться хотя бы год?.. Поэтому она ее сдавала, а вырученные деньги отдавала сибирскому банку. А из зарплаты она гасила ипотеку, прекрасно понимая, что банк в основном требует с нее проценты, а сам кредит уменьшается истинно черепашьими темпами, и платила за съемное жилье в Медведково. Но игра стоила свеч: Вика чувствовала, что Энска ей мало, что только в Москве она сможет по-настоящему почувствовать жизнь, доказать кое-кому кое-что…

В общем, она вполне созрела не только для покупки собственной квартиры, но и для того, чтобы дать достойный отпор вредному охраннику, бубнившему себе под нос что-то про технику безопасности и квартиры в соседнем корпусе, открытые для просмотра с десяти до двенадцати каждый день. Сжав кулаки, она уже открыла рот, чтобы излить на стража порядка ядовитый поток своих наполненных сарказмом мыслей, когда кто-то гигантский осторожно взял ее за локоть. Высоченный мужчина в дутой куртке угрожающе черного цвета и грязных до невозможности ботиках приблизительно пятидесятого размера отвел ее в сторону и шепотом произнес:

– Там в заборе дырка. Пойдем, покажу квартиру.

Почему-то Вику не смутило ни обращение на «ты», ни жутковатый облик незнакомца – помимо куртки и ботинок, на нем была круглая черная шапка, низко надвинутая на глаза, а щеки и подбородок наглухо заросли темной щетиной. Но сами глаза сверкали так задорно, что Вика, недолго думая, отправилась вслед за мужчиной вдоль забора. Сразу стало понятно, почему у него настолько грязная обувь: единственным оазисом цивилизации на территории стройки была асфальтовая площадка перед будкой охраны, а все остальное пространство состояло из глинистой земли, безнадежно расползшейся под дождями и мокрым снегом. Не иначе как чудом удалось нашим героям не увязнуть в жиже, смачно чавкающей у них под ногами, а потом еще и отыскать пресловутую дырку, прямо перед которой кто-то умудрился свалить в кучу много железной арматуры. Вика готова была уже отказаться от шальной затеи, поскольку перелезание на каблуках через гору железных прутьев представлялось ей более чем сомнительным занятием, но тут Игорь, даже не спросив ее разрешения, подхватил ее на руки и просто перешагнул через препятствие. Конечно, с двухметровыми-то ногами!..

И когда они, наконец, поднялись по темной лестнице на пятнадцатый этаж и той самой пилкой для ногтей вскрыли замок на двери Викиной квартиры, наступило счастье. Полное, безоговорочное, искрящееся подобно шампанскому счастье. Вика стояла посреди огромной прихожей, смотрела на серые бетонные стены и плакала от радости. Игорь тактично удалился на будущую кухню и что-то там рассматривал, насвистывая приятную мелодию. Когда Вика перестала всхлипывать, они долго стояли перед окном в гостиной – там было не просто окно, а эркер! – и смотрели на ночной пейзаж «замкадья». Пейзаж был, честно говоря, так себе: вдалеке сверкало огнями шоссе, справа светились фонари возле большого торгового центра, а слева… Не было ничего. Только глина, грязь, ухабы огромного поля и где-то очень вдалеке начинался лес. Но это не имело абсолютно никакого значения. В мечтах Вика уже сделала ремонт и въехала в свою замечательно-новую, восхитительно-собственную квартиру.

На самом деле квартира до сих пор не была восхитительной собственностью Вики. За все свои кредиты она приобрела у застройщика – Управления Панельного Строительства – всего лишь вексель, фактически просто ссудив этому УПСу деньги в размере стоимости квартиры. К дорогостоящему векселю прилагалось несколько запутанных договоров, суть которых сводилась к одному: когда дом достроят, вексель будет обменян на квартиру. Естественно, даже не будучи юристом, можно было легко догадаться, что никаких обязательств по продаже квартиры вся эта кипа бумаг на УПСа не накладывала. Знаменитый закон о долевом строительстве в его современной редакции на тот момент еще не был принят, и застройщики сочиняли самые невозможные схемы продажи квартир, позволявшие им сыграть в Колобка – я, мол, и от налоговой инспекции ушел, я и от тебя, покупатель ты мой доверчивый, при желании уйду.

В тот вечер Вика решительно гнала от себя тревожные мысли, осами жужжавшие в ее голове. Да, у нее на руках всего лишь вексель. Да, дом построен уже несколько месяцев тому назад, но все еще не прошел госкомиссию. Да, в квартире есть вода, но она ржавая и плохо пахнет, потому что подают ее не столичные службы, а какая-то местная контора, хотя было обещано, что водопровод протянут именно из Москвы. Собственно, это и было основной проблемой: по какой-то причине УПСу не разрешали сделать врезку в московскую трубу. Кто и что там не поделил – впрочем, глупый вопрос, не поделить можно было только деньги! – Вика точно не знала. До какой-то степени ее утешала активность Игоря, который с помощью инициативных жильцов собирал подписи под воззваниями к совести водоканала и УПСа на всякий случай тоже. А заодно и прокуратуры, местной и московской администрации, антимонопольной службы и прочих инстанций.

Используя в качестве стола и стула одновременно деревянные козлы, застеленные газетой, Вика устроилась поудобнее и достала из сумки бутылку шампанского. Собственно Новый год она планировала встречать в Энске с родителями, заранее не ожидая от семейного торжества ничего веселого, так что пока можно было отметить канун праздника наедине с собой и своей квартирой. На цементном подобии подоконника в эркере стояла толстая свеча на треснувшем блюдце, единственное украшение мрачноватого жилища. Квартира без отделки – это грязно-серые бетонные стены, кажущийся низким серый же потолок и неровный пол, из которого местами торчат куски арматуры. Это голые трубы, дешевые батареи, местами лишенные кожуха – ведь даже никому не нужные железки в нашей стране оказываются кому—нибудь нужны за бесплатно, – мусор под ногами и грязные, заляпанные краской стекла окон. В такой квартире нет фактически нет ничего, кроме стен. Поэтому Вика с определенным ужасом думала о предстоящем ремонте. Ей говорили, что в отделку придется вложить еще минимум треть от стоимости квартиры. Таких денег у Вики не было.

Когда бутылка практически опустела, свеча практически догорела, а Вика изрядно подмерзла, она решила прогуляться по этажам. Казалось забавным, что можно свободно зайти в любую квартиру, как если бы весь дом принадлежал только ей. Вот, например, трехкомнатные хоромы напротив: кто будет здесь жить? В какой из комнат они оборудуют спальню? А в ванной у них будет роскошная джакузи или скромная душевая кабина? Привезут ли они с собой кота, или, может быть, собаку? Этажом выше – такая же однокомнатная квартира, как у Вики, но хозяин ее уже поставил вместо картонной двери настоящую, железную. Значит, договорился как-то с застройщиком и начал ремонт раньше всех. Это хорошо: не будет потом мешать Вике. А на семнадцатом – «двушка» Игоря. Вот было бы забавно сейчас его встретить, подумала Вика и хихикнула. Романтическое застолье на козлах – чем не начало для серьезных отношений?

Подцепив пилкой замок на двери квартиры Игоря, Вика не сразу поняла, почему он не открывается. Выпитое шампанское сделало ее не слишком наблюдательной, и только после третьей попытки взлома она сообразила, что замочная скважина-то выглядит не так, как раньше. Видимо, Игорю не понравилась мысль о том, что к нему в любой момент могут войти сотрудники УПСа, а менять дверь было слишком сложно, вот он и ограничился заменой замка. Вполне понятное стремление защитить свою территорию. Но в Вике проснулся не совсем трезвый азарт, и она с удвоенным рвением принялась ковырять преграду всеми подручными предметами. Совершенно случайно обнаружилось, что один из ключей на Викиной домашней связке можно вставить в замок, и, поднажав, Вика все же дверь открыла. При этом фанера вокруг замочной скважины как-то подозрительно хрустнула, но Вика этого даже не заметила. Она вдруг осознала, что Игорь в своей квартире живет. Нет, там не было евроремонта и из кухни не доносились ароматы свежеприготовленного обеда. Но в комнате стояла простая деревянная кровать из ИКЕА, накрытая пледом, в углу на аскетичном столе мигал лампочками ноутбук, а вокруг него лежали груды документов.

Шурша грязными сапогами по бетонному полу, Вика, не в силах удержаться, подошла к компьютеру. Первое, что бросилось ей в глаза, был логотип ОКБ на одном из документов. Да какое на одном – на целой куче документов! Все еще не испытывая ничего, кроме удивления, Вика выудила из стопки первый попавшийся лист бумаги. Это была страница из середины какого-то договора, и понять сразу, о чем в соглашении шла речь, Вика не смогла – не успела.

Такое обычно бывает в дешевых детективных романах: в кульминационный момент дверь квартиры открывается и Вику застает на месте преступления хозяин. Дверь действительно открылась, но не моментально: Вика успела нырнуть под кровать. И в квартиру действительно вошли люди, но отнюдь не Игорь. Вика осторожно выглянула из-под края пледа: лица двух мужчин, стоявших перед ноутбуком, были ей совершенно не знакомы.

– А замок-то чего сломан? – недовольно пробурчал один из вошедших.

– Да это небось Васильев, как всегда, пьяный был и сломал, – равнодушно ответил второй, щелкая клавишами компьютера.

– Надо Васильева гнать в шею, – еще более мрачным тоном произнес первый. – Нашел?

– Да. Давай диск.

Судя по всему, незваные гости скопировали какую-то информацию из ноутбука на диск и после этого довольно быстро ушли. Вика для верности полежала еще несколько минут под кроватью, а потом в ужасе выскочила на лестницу, где долго отряхивалась, пытаясь привести свое пальто в более-менее приличный вид. Когда она добралась до своей квартиры, свеча окончательно погасла и только огни далекого шоссе освещали серые цементные стены и пустую бутылку из-под шампанского.

На следующий день она чувствовала себя странно, как будто накануне вечером не сама Вика Казанцева побывала в квартире соседа, а какой-то клон Вики, живущий в параллельной реальности. Эта мысль сбивала ее с толку, и она не сразу поняла, зачем к ней в кабинет явился симпатичный зеленоглазый брюнет в стильных очках.

– Марк сказал, что у вас в отделе есть вакансия, – повторил брюнет, покачиваясь на носках.

– И что, вы хотите перейти ко мне в отдел? – спросила Вика. – Простите, я в банке всего неделю работаю, и не запомнила, как вас зовут.

– Алекс…андр Барс, – чуть запнувшись, представился брюнет. – Я не для себя. Моя знакомая работает секретарем Бори…са Игнатьева («Он заикается?» – подумала Вика). Но у нее вообще-то экономическое образование, она школу с серебряной медалью закончила и полгода работала в другом банке. Правда, в бэк-офисе. Может быть, вы бы с ней поговорили? – во время своей тронной речи Алекс подходил к Вике все ближе и ближе, как будто невидимый магнит притягивал его из последних сил, и в итоге Вика обнаружила, что не может встать с кресла, не рискуя в прямом смысле оказаться в объятиях симпатичного просителя.

– Разрешите? – сказала она. Поскольку на лице Алекса появилось глуповатое выражение полной растерянности, Вика уперлась ему в грудь обеими ладошками и слегка оттолкнула от себя. – Так лучше, – заметила она, выпрямляясь.

– Простите, – порозовел Алекс, делая еще пару шагов назад. За те несколько секунд, что длилась их близость, он успел осознать две вещи: во-первых, Вика пользуется какими-то неуловимо-интеллигентными духами, и во-вторых, на ней, кажется, нет бюстгальтера. Накануне свидания с Леночкой эти открытия потрясли его до глубины души.

– Вообще-то, мне нужны сотрудники с опытом кредитного анализа крупных компаний, – сказала Вика. – Кроме того, наверное, не очень этично забирать у директора его секретаршу, вы не думаете?

Нет, все-таки бюстгальтер есть, но он не толстый, с огромными ватными вкладками, призванными увеличить объем груди, а тонюсенький, кружевной, и сквозь его ткань отчетливо проступают…

– Что? – очень глупо переспросил Алекс.

– Ваша знакомая, – терпеливо повторила Вика. – Она ведь секретарь господина Игнатьева. А он – наш с вами начальник. Александр?..

– Да, вы правы, конечно! – ни к селу ни к городу как будто бы обрадовался Алекс. «Не смотри на грудь, идиот, не смотри на грудь!!!»

– И?..

«И эта шелковая блузка так и облегает… Черт, черт, черт!!»

– Я… Вика, простите, я еще зайду! – Алекс попятился к выходу, задел ногой мусорное ведро, выругался и растянулся на полу, подвернув щиколотку.

– О господи! – воскликнула Вика. Ткань ее блузки прошелестела совсем рядом, Алекс даже глаза прикрыл от удовольствия, но в следующую секунду с ужасом почувствовал прикосновение прохладных пальцев к своей ноге.

– Н-не надо, что вы… – забормотал он, судорожно пытаясь подобрать ногу и сесть.

– Не двигайтесь, – приказала Вика. – Вдруг у вас перелом?

– Да я просто упал! – воскликнул Алекс. – Просто упал на пол…

– Я заметила, – кивнула Вика. Пальцы ее творили с ним что-то неописуемое. Алекс застонал.

– Больно? – испугалась Вика и отдернула руку.

– Терпимо… – ответил Алекс. – Ну как… нет там перелома?

– Вроде нет. – Вика встала с колен, и тут Алексу стало совсем плохо, потому что на мгновение ему открылся вид на кружевную резинку чулок. – Но вы сходите к доктору на всякий случай, растяжение связок – вещь малоприятная. Меня тренер в спортклубе предупреждал.

– Я знаю, я же играю в футбол, – с трудом ответил Алекс. – Мы с Марком тоже холим в клуб… два раза в неделю…

Стоп, стоп! Не надо нам этих примитивно-сексуальных описаний животной реакции мужчины на женщину, скажете вы. Разве поведение продвинутых в интеллектуальном плане приматов мужского полу бывает столь откровенно простецким, стоит симпатичной даме всего лишь продемонстрировать им кружевную полоску чулок?..

Спустя пятнадцать лет, возлежа на плюшевом диване в гостиной собственного загородного дома (вы же не сомневались, что со временем у Алекса обязательно появится собственный загородный дом?) и потягивая многолетний виски, сам Алекс будет вспоминать то происшествие в кабинете у Вики и посмеиваться:

– Зеленый был, неопытный. А она меня!.. Как щенка, честное слово!

Но в тот день «зеленый и неопытный» испытывал при мысли о свидании с Леночкой полное смятение чувств. Пожалуй, больше всего он хотел бы променять вечер в клубе ночном на тренировку в клубе спортивном: ведь Вика сказала, что тренируется, так что именно тем вечером могла бы увидеть его не заикающимся от волнения и внезапно накатившей страсти, а ловким, сильным, мускулистым, в меру потным и источающим тот неповторимый, истинно мужской аромат, который состоит из…

Когда Алекс источал неповторимый мужской аромат дома, мама обычно отправляла его в душ. Но то ж мама! А это… Вика!!

На лестнице Алекс столкнулся с Валей. Он был настолько погружен в собственные запутанные размышления, что искренне не услышал, когда она его окликнула:

– Саш!.. А что, сегодня день банкира?

Несколько минут назад мимо нее по лестнице пролетела субтильная брюнетка в кашемировом пальто и на невозможно высоких каблуках. Звонко цокая сапожками по ступенькам, она разговаривала по расцвеченному стразами ярко-розовому мобильному телефону. Неизвестно, что больше поразило Валю – идеальная ли укладка блестящих коротко остриженных волос цвета летней ночи, пальто ли ценой под сто тысяч рублей или невиданный мобильный телефон – со стразами! Когда не у всех есть хоть какой-нибудь мобильный телефон, хоть самый простенький! Но что-то явно привлекло внимание несчастной стажерки, потому что она с повышенным интересом прислушалась к брюнеткиной речи.

– А как же! – вздернув изогнутые бровки, воскликнула брюнетка. – Сегодня же день банкира! Это надо отметить!

Решив про себя, что надо обязательно поздравить с днем банкира Марка, Валя проводила взглядом спину Алекса, потушила сигарету и отправилась в свой кабинет.

Марк наводил чистоту на своем рабочем месте. Раз в неделю, по пятницам, он обязательно разбирал все бумаги, проверял содержимое ящиков и стирал ненужные сообщения в почте. Не доверяя уборщицам, он лично протирал стол влажными салфетками, потому манжеты на его белых рубашках всегда оставались белыми, чего нельзя было сказать о манжетах рубашек Алекса, например. Когда Валя вошла в кабинет, Марк стирал пыль со стеклянной статуэтки, подарка в честь пятилетия его работы в ОКБ. Статуэтка своей формой больше всего напоминала надгробный памятник.

– Поздравляю с профессиональным праздником, – сказала Валя, глядя на памятник.

– С каким? – удивился Марк.

– Так… с днем банкира, – смущенно ответила Валя.

– Надо же – задумчиво проговорил Марк, – оказывается, новые сотрудники куда лучше осведомлены о профессиональных праздниках, чем ископаемые мамонты вроде меня.

– Мамонты?.. – растерянно пробормотала Валя.

– Я просто не знал, что сегодня народ отмечает наш день.

– Я… Ну, я тоже не знала… – Валя почувствовала себя настолько глупо, что еще чуть-чуть – и земля разверзлась бы под ее ногами исключительно от веса неловкости, всеми своими складками навалившейся на плечи стажерки. – Услышала случайно…

– Когда услышала-то? – откашлявшись для приличия, спросил Алекс, которому показалось, что на его месте истинно благородный джентльмен бросился бы спасать подругу, попавшую в неудобное положение.

– Да вот… только что, – мучительно краснея, сказала Валя.

– Понятно, – снисходительно улыбнулся Алекс. – Это просто выражение такое: как пятница – так день банкира. Потому что в пятницу вечером можно забыть про банк и по-настоящему расслабиться.

– Расслабиться?.. – Валя практически провалилась в пропасть, образовавшуюся в земле под весом Неловкости, но именно в этот момент дверь их кабинета распахнулась и комната мгновенно наполнилась ароматом дорогих духов. Валя готова была откусить свой нос: духами пахло именно от той брюнетки в кашемировом пальто, что встретилась ей на лестнице.

– Мила. Привет. – Марк привстал со своего места, отдавая дань красоте и изяществу ворвавшейся в их уютный мирок девушки.

– Здравствуй, Марк! Привет, Алекс! – Мила впорхнула в кабинет и элегантно примостилась на краешке «гостевого» кресла перед столом Марка. – Душа моя, я хотела тебя спросить по поводу лошадок!.. Как ты считаешь, двести – не многовато для меня?!

Валя вдруг осознала, что привстала в кресле и застыла в позе оловянного солдатика, боясь шелохнуться, и даже почти не дышит, пытаясь уследить за молниеносно-сногшибательными движениями брюнетки. Встряхнувшись и мысленно обругав себя за сходство с мокрой собакой, которая бесконечно пытается избавиться от въевшейся в шкуру уличной грязи, Валя снова погрузилась в кресло и в свой компьютер. На экране плыли строчки очередного регламента, а в ушах звенели слова Милы:

– … потому что мне потом по Дмитровке ехать в Волен, а в субботу сам знаешь, какие пробки! Я же в аэропорт никак не успеваю!

– А ты с каких пор на лыжи встала? – тоном ленивой, довольной жизнью кошки спросил Марк.

– Ну как же! – возмутилась Мила. – Я же с Максом в прошлые выходные каталась… Ой, жарко у вас тут! – С этими словами она скинула с плеч то самое кашемировое пальто и пристроила его на спинке кресла, в котором сидел Марк. Это простое действие потребовало от нее недюжинных гимнастических умений, ибо ей пришлось перегнуться через стол Марка, а также через самого Марка, чтобы в итоге дотянуться до спинки его кресла. В процессе вешания пальто, таким образом, практически на грудь Марка была уложена грудь самой Милы.

Валя никогда не видела краснеющего от смущения мужчину. Ее отец как-то не краснел при дочери – видимо, не было повода. Влад Козельских, первый и единственный молодой человек Вали, тоже не краснел, даже при виде кружевного бюстгальтера, приобретенного Валей на Выхинском рынке за сто пятьдесят рублей (польский, девушка! Мужчинам нравится такая форма!). И вот теперь «мамонт» Марк откровенно побагровел при виде полуобнаженного бюста Милы, уткнувшегося ему – Марку – прямо в подбородок. Сама Мила то ли не заметила произведенного беспорядка в мыслях всех присутствующих мужчин (Алекс, кажется, тоже слегка порозовел!), то ли это было сделано настолько… Валя даже потерялась в поисках нужного слова… банальное «нарочно» не подходило Миле. В общем, брюнетка была довольна достигнутым эффектом.

– Ладно, душа моя, я пойду! – воскликнула она, грациозно покидая гостевое кресло. – Я пока тут оставлю вещи, ладно? Мне еще надо в залоги забежать.

– А что тебе нужно в залогах? – слегка скрипучим голосом осведомился Марк. – Может, Валя заберет пока твои документы?

– Валя?.. – Тут брюнетка скользнула по стажерке таким взглядом, что та съежилась в комок и возжелала скорейшей собственной смерти, лишь бы не подвергаться подобному унижению еще раз. – Ну… Пусть заберет, конечно. Только я все равно еще отлучусь, мне к юристам надо. Чао-чао!

Мила покинула кабинет, и в нем сразу стало как-то свободнее. Алекс уподобился героям «Тройки…» Стругацких, потому что несколько раз произнес что-то в духе «Гррм!..» – по крайней мере, настолько же невнятное и настолько же малоосмысленное. Марк сначала углубился в свой монитор, но потом вспомнил про залоги и, соответственно, про Валю.

– Знаешь… – начал он философски, – ты… сходи-ка…

– В залоги, – подсказала Валя, привстав в кресле.

– Да, в залоги… За штопором, – неожиданно договорил Марк.

– Прости?.. – Валя плюхнулась обратно в кресло.

– За штопором. У них точно есть. А мы должны отметить день банкира. Да, Саш?

Алекс сначала поперхнулся, потом чихнул, и только после этого высказался в том ключе, что день банкира – это святое.

– Спроси Женю, – сказал Марк, вылезая из-за стола. – Он даст штопор.

На пути «в залоги» Валя преодолела несколько заковыристых коридоров, сплошь состоящих из серых стен и синего ковролина, и, наконец, вырулила к очередному безбрежному кабинету без окон. Она уже успела понять, что наличие окна в непосредственной близости к рабочему месту считалось истинной роскошью и свидетельствовало либо о высокой должности у-окна-сидящего, либо о высокой степени его, сидящего, блата.

«В залогах» окон не было вообще. То есть они светились где-то вдалеке, но самая активная деятельность разворачивалась в максимальном удалении от источника тусклого сентябрьского солнца.

– Мне бы Женю найти… – робко пробормотала Валя, столкнувшись нос к носу с высоким и крайне презентабельным мужчиной. Она вдруг почувствовала, что на нее направлен внимательный, изучающий и очень мужской взгляд. Презентабельный неторопливо извлек изо рта незажженную сигарету.

– Женя пошел пописать, – спокойно сообщил он. – Меня зовут Ермолай. Тебе по какому вопросу? Может, помогу?

– А… – Валя разозлилась сама на себя за свое блеяние. – Мне штопор нужен, – выпалила она, глядя на «презентабельного» Ермолая снизу вверх. – Чтоб день банкира отметить!

– Это правильно! – воскликнул Ермолай. – А где отмечают день банкира?

– У Марка, – испугавшись собственной смелости, сказала Валя.

– О! Я приду. – И Ермолай интенсивно потряс Валину руку. – Ося! Кирюха! Собирайтесь, Марк отмечает день банкира!

Рядом с Ермолаем материализовался Ося, облаченный в коричневый вельветовый пиджак. В очередной раз отметив про себя, какие у него густые и длинные ресницы, Валя даже улыбнулась от восхищения.

– И по какому поводу? – осведомился Ося.

– Это я сглупила, – сообщила Валя. – Встретила на лестнице красивую брюнетку по имени Мила… То есть я тогда еще не знала, что ее зовут Мила… В общем, она по телефону со стразами кому-то сказала про день банкира… Ну я и подумала, что правда такой праздник есть. Вот. И поздравила Марка.

– Со стразами? – уточнил Ермолай.

– Да… Такой розовый телефон мобильный. Со стразами. – Валя переводила взгляд с Ермолая на Осю и обратно, не понимая, почему они вдруг захохотали, как ненормальные.

– О господи… Мила с розовым телефоном со стразами!.. – повторил уже известные тезисы Ермолай и зашелся в приступе совершенно неприличного гогота.

– Кхм… Так это… можно штопор попросить? – напомнила о себе Валя, и новый взрыв хохота едва не сбил ее с ног.

– Мы его сами принесем… – простонал Ося. – Придем через десять минут… Ждите!!

И они пришли. Ермолай принес две бутылки коньяка. Ося захватил бутылку виски. Женя, оказавшийся откровенно красивым мужчиной в самом расцвете сил, откровенно нес водку. Остальных – а на шум подтянулись, кажется, все сотрудники кредитного управления, – Валя просто не запомнила. Марк поставил на Валин стол три бутылки вина и две бутылки шампанского. Алекс спешно распечатывал упаковки с колбасной нарезкой. Саня, то и дело поправляя круглые очки, резал фрукты.

Когда пластиковые стаканчики, в изобилии нашедшиеся в Санином шкафчике, были наполнены чем угодно, только не соком, и Марк уже приготовился толкать речь, дверь кабинета открылась и взоры празднующих устремились к неожиданной гостье: на пороге стояла Вика Казанцева.

– Я прошу прощения, – произнесла она, моментально оценив обстановку. – Я хотела переговорить с Алексеем…

– Может быть, Александром? – уточнил на всякий случай Алекс.

– Ой… Да, наверное, – Вика улыбнулась, но не столько Алексу, сколько всем сразу – как-то у нее это очень органично получилось. – По поводу… вакансии.

– Так, погодите-ка, – возмутился Марк. – Вы прямо при живом начальнике его сотрудников переманиваете! Лучше вот возьмите… Жень, что это? – он разглядывал на свет стаканчик с брусничного оттенка напитком.

– Это из Липецка, местная настойка. Оччень замечательная! – Женя взял из рук Марка стаканчик и передал его Вике. – Угощайтесь, не пожалеете.

– С-спасибо, я лучше сока вот выпью, – произнесла Вика, взяв со стола другой стакан. – Яблочный?

– Это виски, – вежливо предупредил ее Ермолай. – Впрочем, мы можем сделать вид, что это сок, если угодно.

– О господи. – Вика отдернула руку так поспешно, как будто ей предложили выпить бокал рыбьего жира. – Кхм… В общем, Александр, если для вас это еще актуально, то загляните ко мне, поговорим. Ж-желаю приятно… отметить. – Каблучки ее лаковых туфелек утонули в ворсе ковра, когда она попыталась ретироваться, и она бы обязательно упала, если бы Марк не подхватил ее под локоть.

– Тут на каждом углу опасность, – сказал он, слегка сжав плечо Вики, прежде чем опустить руку. – Вы бы… познакомились с нами, чтобы так не пугаться. Может, все-таки, настойки Липецкой?

– Нет-нет, у меня вечером тренировка, – сдержанно ответила Вика. Выпутавшись из ковра, она еще раз улыбнулась всем сразу и никому в отдельности и вышла в коридор, не забыв прикрыть за собой дверь.

– Вика Казанцева, уже неделю как начальник отдела металлургии, – скучным голосом прокомментировал Ермолай. – К нам не ходит – зачем им залоги? Они в бланк всех кредитуют.

– А я видел ее в «Спорте» вчера вечером, – сказал Марк и отправил в рот кусок колбасы. – Надо же, только вышла на работу и сразу взялась за гантели.

– А мне можно записаться в этот ваш «Спорт»? – тихо поинтересовалась Валя у Алекса, проводив мечтательным взглядом стройную фигуру Вики Казанцевой.

– Зачем тебе? У тебя же танцы!

– Ну… Я всегда хотела попробовать позаниматься на тренажерах…

– Не знаю… – протянул Алекс с глубоким сомнением в голосе. – ты же не штатный сотрудник…

– А ты прав, – вздохнула Валя. – Зачем мне? У меня же танцы…

Вместо празднования дня банкира вечером Вика снова поехала на стройку. С одной стороны, ее как магнитом тянуло к своей квартире, а с другой – хотелось все-таки понять, как Игорь связан с ее банком. Она уже успела заглянуть в управление потребительских кредитов и выяснить, что физическое лицо Игорь Филатов клиентом банка не является. Собственно, Вика даже не знала, что именно ее насторожило: ОКБ – весьма популярный в народе банк, договор с ним может оказаться дома у кого угодно. Допустим, у Игоря есть свой бизнес и его фирма обслуживается в банке. Вика ведь даже не в курсе, чем Игорь занимается, где работает.

Она планировала снова забраться в квартиру к Игорю и элементарно просмотреть бумаги на его столе, но обстоятельства сложились иначе: подойдя к дому, Вика увидела как раз-таки героя своих мыслей, который расклеивал на заборе какие-то объявления.

– Надеюсь, у тебя нет планов на эту субботу? – вместо приветствия произнес он. Вика посмотрела на объявление.

– Пикет?!

– Да. Надо дожать водоканал, иначе так нам и жить с ржавой водой, ржавой сантехникой, ржавой одеждой и ржавым желудком.

– Ты прирожденный оратор, – пробормотала Вика. – Мне прямо страшно стало от твоих слов.

– Пусть лучше водоканалу будет страшно, если они нам не разрешат врезку, – убежденно сказал Игорь.

– А в чем проблема-то? Что они не поделили с УПСом?

– Понятия не имею. И знать не хочу! Мне как покупателю Управление Панельного Строительства обещало московскую воду. Я хочу московскую воду, потому что я за нее платил, все! Какая мне разница, кто там кому не дал взятку вовремя?

– Тоже правильно. Ладно, я постараюсь быть. Если не придется на работу выйти, – вдруг добавила Вика, хотя точно знала, что никакого аврала у нее не намечается.

– А ты где работаешь? – как будто из вежливости поинтересовался Игорь, продолжая приклеивать бумагу.

– В Объединенном Коммерческом Банке, – ответила Вика, внимательно наблюдая за его лицом. Игорь даже бровью не повел.

– Это который такой большой, что ли? Ну круто. Так, если хочешь – помоги, я тебе дам несколько объявлений, надо их расклеить в окрестностях.

– Давай. А клей есть запасной?

– Целых два. – Игорь вручил ей тюбик и файл с объявлениями. – Все, пойду я. Сама замок на двери открыть сможешь?

Специально спросил? Подозревает, что это я к нему вломилась?! Вика попыталась вспомнить, не могла ли она оставить в квартире Игоря какие-то следы – да конечно, могла, она же перед этим почти целую бутылку шампанского выпила! Или вопрос чисто приятельский – он же не знает, что после того раза, когда он мне показал трюк с пилкой, я тут уже неоднократно бывала?

– Были возможности потренироваться, – ответила она, бросая Игорю вызов: хочешь предъявить мне претензии – вперед.

– Тогда до встречи в субботу. Если прихватишь с собой друзей для массовки, будет вообще прекрасно.

И все – никаких дополнительных вопросов или недобро прищуренных глаз. Развернулся и ушел. К дому.

Вика поняла, что в ближайшее время ей все равно не удастся попасть в его квартиру. Чтобы не тратить время попусту, она решила хотя бы расклеить объявления, выданные Игорем. Через десять минут стало ясно, что всю территорию стройки Игорь уже обработал: невозможно было приблизиться к дому и не заметить крупные черные буквы: «Даешь чистую воду!!!» Игорь выбирал места для расклейки таким образом, чтобы они находились прямо под фонарями, и даже в темноте зимнего вечера их было отлично видно. Очевидно, для пущей убедительности он в нескольких местах приклеил по четыре объявления сразу.

Вика хотела уже подойти ко второму дому – Управление Панельного Строительства обещало построить два корпуса, однако второй почему-то вырос только до нескольких этажей, а дальше работа застопорилась, – но ей стало жутковато от мысли об абсолютно пустом бетонном пространстве, где наверняка ночуют бомжи. Каждый раз, глядя на недостроенный дом, она испытывала целую гамму чувств, от блаженства – повезло купить квартиру в «удачном» корпусе, – до содрогания – а кому-то ведь не повезло!

Рассудив, что окрестные дома наверняка тоже выиграют от прихода в микрорайон московской воды, Вика отправилась вглубь жилого сектора. Выбрав относительно освещенное место, она достала клей и одно из объявлений. И только тогда увидела крупный плакат на стене ближайшего дома: «Нет рынку!!!» Подойдя поближе, Вика прочитала текст под броской надписью, и чем дальше она читала, тем больше хмурилась. Авторы плаката созывали жителей района на митинг против строительства вещевого рынка на пустыре сразу за домом, где Вика купила квартиру. «Нам не нужны грязь и антисанитария, окружающие любой рынок. Нам не нужны вереницы фур, которые будут парковаться в наших дворах. Нам не нужны километровые пробки на шоссе, которое и без того загружено сверх меры. Мы хотим, чтобы наши дети спокойно ходили в школу, наслаждаясь чистым воздухом и красивыми пейзажами. Вместо рынка требуем построить школу и детский сад!»

По иронии судьбы, митинг против рынка по времени в точности совпадал с митингом во имя чистой воды, только места проведения были в разных концах района. Успеть на оба мероприятия Вика не смогла бы, поэтому она решила, что на «локальном», водяном, митинге вполне хватит Игоря, а сама она сходит на «антирыночный» митинг. Надо выяснить, насколько серьезна угроза.

ГЛАВА 3

В тот вечер Алекс выпил всего два стаканчика виски, ведь предстояло сесть за руль и везти Леночку в клуб. Он нервничал из-за виски, из-за волнующего знакомства с Викой и вообще просто нервничал. А Лена, казалось, чувствовала себя абсолютно раскованно. Сев к нему в машину, она принялась оживленно о чем-то щебетать – кажется, вспоминала школьные годы и треклятого Борю Игнатьева, – но Алекс не очень прислушивался к ее словам, потому что надо было вести машину по узким улочкам центра Москвы, да еще и в пятничном потоке транспорта, а водить он не только не любил, но и не очень хорошо умел. А как тут наслаждаться процессом, если все время думаешь о том, что сэкономил на страховке и совершенно непонятно, как расплачиваться за ремонт, если вдруг?.. Он же не шедевр отечественного автопрома приобрел, а иномарку! А если это «вдруг» затронет не только его иномарку, но и чью-нибудь еще? Одним словом, не нравилось Алексу сидеть за рулем. Да и фантастические клубные коктейли должны были обойти его стороной, что тоже не добавляло оптимизма, вполне достаточно банковского виски. Хотя… А есть ли у Лены права?

– Ой нет, что ты! – рассмеялась Лена. –Я, конечно, пыталась научиться, но вовремя поняла – не мое!

– Почему? – автоматически спросил Алекс, пытаясь понять, зачем ему мигает фарами идущий сзади мощный черный джип.

– А не расслабишься, – пояснила Лена, откинув со лба идеальный завиток волос. – Вот сегодня, например, я мечтаю о бокале мохито, а потом танцевать, танцевать! – Она мечтательно прикрыла глаза и слегка откинула голову назад, надеясь, что Алекс посмотрит на нее в эту секунду и представит себе – как все мужчины! – что такое выражение лица должно быть у нее во время… Вместо этого Алекс совсем разнервничался, потому что джип не просто продолжал сигналить, а еще и наглым образом его подрезал, а потом ни с того и с сего затормозил, да так резко, что Алекс едва не вляпался в то самое «вдруг».

– Извини, пожалуйста, – сквозь зубы прошипел он, останавливаясь. – Кажется, кто-то хочет поговорить со мной.

Не успела Лена и глазом моргнуть, как Алекс выпрыгнул из машины на мостовую и нервным шагом направился к хулиганскому джипу. Приближаясь к машине, он готов был без лишних предисловий врезать водителю джипа по морде (мысленно Алекс перебрал несколько синонимов, и «лицо» прозвучало слишком вежливо, а «харя» – недостойно истинного джентльмена), но неожиданно с пассажирского сидения черного монстра материализовалась Валя Анютина, а стекло водителя опустилось, и Алекс увидел Ермолая.

– Привет! Мы еще на Садовом твою машину заметили, мигали тебе, мигали, а ты никак! – сообщил Алексу водитель джипа.

Валя неловко переминалась с ноги на ногу, кутаясь в старенький пуховик. Алексу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать происходящее и успокоиться.

– Откуда же я знал, что это вы мне мигаете, – с улыбкой произнес он. – Стекла-то тонированные!

– Вообще-то машину твою увидела Валюшка, – сказал Ермолай. – Я ее к метро обещал подвезти, а тут ты. Вы в клуб? – уточнил он, оценив внешность Леночки.

– Саш, я не знала, что ты не один, – слегка заикаясь от холода, поспешно произнесла Валя. – Привет, Лен. Давно не виделись.

– Может, вы к нам присоединитесь? – неожиданно произнесла Лена, сверкнув улыбкой в адрес Валиного спутника.

– Да нет, Лен, мне домой надо, я тогда поеду на метро, тут близко, – зачастила Валя.

– Валь, какое теперь метро! – жизнерадостно воскликнул Ермолай, слегка приобняв девушку, отчего та вздрогнула и еще крепче обхватила себя руками. – Такие встречи случайными не бывают! Ребята, если у вас заказан столик, мы с удовольствием с вами посидим. Согреемся заодно, а, Валь? Час погоды не сделает, а потом поймаем тебе машину и отправим домой.

– Ермолай, я… Ты понимаешь… – Вале было жутко неудобно, что она вот так свалилась на голову Саше, у которого явно организовалось свидание с Леной, да и саму Лену ей совершенно не хотелось видеть. Кроме того, она не была уверена, что ее спутника действительно зовут Ермолай. Имя было настолько странным, что ей казалось, будто он над ней подшутил.

– Валь? Я все понимаю, – улыбнулся Ермолай. – Я ж говорю – часик посидим, да поедем. Тебе надо выпить горячего чаю, а еще лучше – глинтвейна!

И она сдалась. Как была, в своем кургузом фиолетовом костюме и видавших виды сапогах она прошла вслед за остальными внутрь клуба, умирая от неловкости. Надо же было так вляпаться! И зачем только Ермолай предложил ее подвезти…

Конечно, с его стороны это было простой вежливостью: он вышел из офиса и увидел, что она дрожащей рукой пытается остановить машину, потому что ближайшее к банку метро закрыли на ремонт, а идти пешком до следующей станции под мелким моросящим дождем представлялось ей сомнительным удовольствием. Ему было любопытно, с чего бы это Марк вдруг взял к себе в отдел стажера – с роду там никаких стажеров не водилось. Поэтому он решил провести с Валей пятнадцать минут в машине и слегка с ней познакомиться. А вышло вот как…

Пока официант не принес третью очередь коктейлей, атмосфера за столиком, где сидели четверо не-совсем-чтобы-друзей, была слегка напряженной. Одна только Лена чувствовала себя как рыба в воде и болтала без умолку, обращая взгляд своих прозрачных глаз то на Алекса, то Ермолая. Лена видела, что Ермолай пришел не столько с Валей, сколько ради нее, и ей было страшно любопытно понять – почему? Но на столь глубокие изыскания требовалось время, а Валя уже несколько раз порывалась уйти, поэтому Лена решила проявить благородство.

– Сашенька, я сто лет не видела, как ты танцуешь, – проворковала она. – Ведь вы когда-то с Валей танцевали что-то такое испанское, да? Тут такая музыка хорошая, и как раз на испанском, вроде бы… Может, покажете класс?

Валя поперхнулась коктейлем, и Алекс растерянно на нее взглянул. «Что-то испанское»? Конечно, какая разница – фламенко или сальса. Танцевали же!

– Обязательно! – подхватил Ермолай, небрежно накрыв Валину руку своей ладонью. – Давайте, я тоже с удовольствием бы посмотрел!

Интересно, он хочет над нами посмеяться? Алекс недолго колебался: конечно, уроки танцев остались для него далеко позади, но чувство ритма – это как умение ездить на велосипеде, его невозможно утратить со временем. Пусть мы будем для него просто клоунами, но Вальку я не брошу. Показать класс? Да пожалуйста!

– Пойдем! – слишком резко произнес он и дернул Валю за руку.

– Лена, мы с тобой тоже станцуем, правда? – и Ермолай встал из-за столика вслед за Алексом.

Ага, значит, ты просто хотел разрядить атмосферу, вот оно что! И плевать тебе на то, как мы танцуем! А заодно девушку мою хочешь увести! Алекс преисполнился злости и чуть ли не силком поволок Валю на танцпол.

– Саш, ты что?.. – жалобно спросила Валя, следуя за ним.

– Ты помнишь, зачем мы учились танцевать? – спросил Алекс, глядя на нее сверху вниз. – Чтобы блистать на дискотеках. Вот сейчас тебе надо блеснуть!

– Ты меня жалеешь, что ли? – почти шепотом спросила Валя. – Не надо меня жалеть, Саш. У меня все хорошо. Мне совершенно не нужно кому-то что-то доказывать.

– Значит, мне нужно! – рявкнул Алекс. А тут и музыка подоспела: после короткого перерыва артисты вновь сели за инструменты и зал разразился аплодисментами при первых же аккордах гитариста.

Ни фиолетовый костюм, ни видавшие виды сапоги не помешали Вале насладиться танцем. Она именно наслаждалась: манера Алекса вести партнершу была ей хорошо знакома с детства, и она чувствовала, что его тело, несмотря на отсутствие тренировок, помнит, как надо двигаться. От удовольствия она даже прикрыла глаза и не заметила, как вокруг них с Алексом образовалось пустое пространство: люди отступили, расчистили для них место. Не заметила она и как на них смотрели Ермолай с Леной. На лице Лены застыла полуснисходительная полуусмешка, а вот Ермолай улыбался абсолютно искренне и с восхищением.

Когда мелодия оборвалась, Валя еще несколько секунд пребывала в блаженном состоянии отрешенности. А когда она открыла глаза, то встретилась взглядом с Ермолаем. От этого взгляда ее моментально бросило в жар. Какое-то непонятное смятение охватило ее с головы до ног, стерев из сознания только что испытанное удовольствие. Никогда ни один мужчина так на нее не смотрел. Тем более мужчина такой… презентабельный. Взрослый. И особенно остро ощутила она свое несоответствие этому взгляду – несовершенство своего тела, своего образа, своих мыслей.

Момент наступил и миновал, вечер продолжался в соответствии с обычным сценарием: постепенно все развеселились под влиянием коктейлей, Алекс твердо решил бросить машину на ночь возле клуба, уезжать домой уже никому не хотелось и на улицу четверо не-совсем-чтобы-друзей вышли в обнимку, обещая друг другу «обязательно отзвониться, как только доберемся!». Почему-то Лена и Ермолай поехали по домам в одиночестве, а Валю усадил в машину Алекс и отправился ее провожать в Перово. Когда такси остановилось возле ее дома, она уже хотела было распрощаться с другом детства, но он неожиданно развернул ее к себе и поцеловал в губы.

– Ничего не говори! – прервал он ее, лишь только она собралась и правда заговорить. – Так надо.

И уехал. Что надо? Почему надо? И надо ли вообще? Валя чувствовала себя слишком уставшей, чтобы разбираться в этих сложных, неповоротливых вопросах. Я подумаю об этом завтра, сказала она себе, вспомнив героиню любимого романа. Завтра.

Шестиклассники бывают очень жестокими. На уроке математики двенадцатилетняя Леночка Донникова пустила по партам анкету: как вы относитесь к одноклассникам? Оценки, конечно, выставлялись анонимно, но после урока Александр Барс обнаружил Валю Анютину в углу коридора, насквозь промокшую от слез. Анютина и Барс, этими фамилиями начинался список учеников шестого «А», и вот после них класс становился вполне дружным и благополучным. А Барс с Анютиной как-то не вписались. Он был худ, сутул и очкарист, она была дочкой учителей, не умела одеваться и вечно боролась с непослушными волосами, которые считала жидкими и блеклыми. Правда, оба хорошо учились. Особенно Валя.

Валя Александра интересовала мало, но все-таки ее было жаль, потому что плакала она как-то очень уж безутешно, и Александр подошел и сел рядом.

– Ты чего? – строго, по-мужски, спросил он.

– А что? – насторожилась Валя, продолжая всхлипывать.

– Да так… – лаконично ответил Александр. Они посидели немного молча, потом Валя вздохнула несколько раз и стала вытирать слезы.

– Ну и ладно, – сказала она.

– Да не обращай внимания, – посоветовал Александр.

– Настоящий мужчина должен разобраться, в чем дело, и потом наказать виновных, – вдруг сказала Валя. Александр сначала растерялся от неожиданности, но потом подумал, что мысль, пожалуй, верная.

– А в чем дело? – начал он разбираться.

– В батарее, – сказала Валя. – Почти все нарисовали мне батарею.

– Не понял, – честно признался Александр.

– Ну анкету помнишь? Которую наши фифы запустили по классу. Кто к кому как относится.

– Фифы?.. – совсем запутался Александр.

– Ну да… эти… Донникова и подруги.

– Донникова не фифа, – обиделся Александр.

– Фифа. Главная причем, – уверенно заявила Валя. – Ты разве эту анкету не заполнял?

– Видимо, она до меня не дошла, – пробормотал Александр, прекрасно понимая, что про него «фифы» просто забыли.

– В общем, надо было напротив каждой фамилии нарисовать символ: например, батарею, если тебе до него как до батареи. То есть все равно.

– И тебе достались одни батареи, – понял Александр.

– Да. И еще два восклицательных знака… Но это уже в самом конце. Видимо, кому-то меня стало жаль… – И Валя снова заплакала.

– Может, кто-то правда считает тебя супер, – не очень уверенно произнес Александр, но Валя заплакала еще горше.

– Нет… У меня папа и мама – училки, я не хожу на школьные дискотеки, потому что не умею танцевать, и у меня даже нет джи… джинсов! Кому я нужна?

– А давай научимся танцевать? – неожиданно для самого себя предложил Александр. И тут же подумал, что это отличная идея. Если он сможет хорошо танцевать, то Леночка обязательно обратит на него внимание на дискотеке. Глядишь, и на Валю кто-нибудь посмотрит…

– Ты и я?.. – недоверчиво уточнила Валя. – Ты будешь со мной ходить на танцы?

– А что такого? Ты только это… не думай, что я… того, в тебя… – Александр даже покраснел от того, как это неловко прозвучало.

– Да не думаю я, – как будто бы даже обиделась Валя. – А куда мы пойдем учиться?

Куда им было пойти, кроме как в ближайший Дом культуры. Однако лихие девяностые оставили неизгладимый отпечаток на всей системе культурного воспитания молодежи. Детский дом культуры к моменту, когда Александр переступил его порог, был наполовину сдан «фирмам», а оставшаяся половина почти совсем пустовала. Почти, потому что в одном зале все-таки шел урок танцев.

Фламенко.

Александр растерянно понаблюдал за группой женщин, самозабвенно стучавших каблуками по гулкому деревянному полу, и уже собирался было уйти, когда его заметила преподавательница. Спустя двадцать минут Александр выходил из дома культуры, будучи глубоко убежденным в своем непреодолимом желании изучать фламенко. Преподавательница столь захватывающе повествовала о страстных корнях этого танца, что Александр понял: Леночка будет сражена наповал.

Дома папа Александра схватился за валокордин, а мама молча достала из кошелька некоторую сумму денег: оказалось, что занятия в доме культуры бесплатными были лишь до девяносто первого года. Александр позвонил домой Вале Анютиной, и тут его постигло первое разочарование: узнав, что занятия платные, Валя совсем расстроилась – лишних денег у них в семье не водилось. Александр знал, что в одиночестве танцевать не будет – постесняется. Надо было искать выход из положения. И тогда он, скрепя сердце, обратился за помощью к старшей сестре.

Ольга Барс была студенткой второго курса, специальность ее называлась «менеджмент», и сама она была такой же модной, как и эта специальность. Она не работала, но встречалась с молодым человеком по имени Марк, который занимался не то торговлей на рынке, не то какими-то «валютными» операциями – в общем, деньги у него были. Александр не вникал в суть работы Марка, он видел только, что Ольга часто покупает себе новую одежду, и знал, что платят за эту одежду отнюдь не его родители. Марка Александр боялся. Конечно, настоящему мужчине стыдно бояться другого мужчину, но все-таки Марку исполнилось уже двадцать пять лет, то есть он был почти старый, а взгляд у него при этом казался каким-то холодным и колючим. Поэтому Александр, конечно же, не стал просить помощи у самого Марка, хотя тот часто наведывался к Барсам в гости, а решил действовать через Ольгу.

Сестра выслушала Алекса, не отвлекаясь от зеркала, перед которым тщательно красила ресницы, и пообещала поговорить с Марком. Почему-то Александру показалось, что она уже сразу не хочет это обещание выполнять, но он постарался не думать о грустном, а вместо этого побежал звонить Вале.

У Вали дома меж тем разгорались нешуточные страсти. Мама Вали была категорически против того, чтобы брать деньги у чужих людей. Она сказала, что если для Вали так важно «вертеть хвостом» в доме культуры, то так и быть, она, мама, заложит свои серьги в ломбарде и заплатит за уроки танцев. Папа Вали убеждал маму «быть разумнее», не забывать, что «гордыня – один из тягчайших грехов» и заодно пытался понять, не влюбилась ли Валя в этого мальчика Барса.

– А кто они вообще такие? – спросил папа, закуривая очередную сигарету прямо на кухне. В отличие от Вали, он понимал, что суть маминых претензий состоит не в том, что Барсы вынуждены платить за Валино обучение, а в его, папином, неумении поправить финансовое положение семьи Анютиных.

– Мама Саши бухгалтер, а папа – не знаю, – хлюпая носом, сообщила Валя. – А сестра учится на межементе. Менежеме. Немеже? Не помню…

– Значит, деньги даст папа-не-знаю, – уточнила мама Вали, снова бросая на мужа красноречивый взгляд.

– Нет. Деньги даст жених сестры. Он работает.

– Лаконично и по сути, – кивнул папа. – Работает. А кем и где, уже неважно. Значит, он сильно любит сестру твоего Саши.

– Чего это «моего»? – оскорбилась Валя. – Он вообще в Донникову влюблен, а она жуткая фифа.

– Почему же тогда он не с Донниковой идет на занятия? – удивилась мама.

– Да пойдет она с ним, как же! – фыркнула Валя, вытирая последнюю, припозднившуюся слезу. – Фифы ходят на танцы с такими мальчиками, как Борис Игнатьев…

И папа, заметив, как затуманился взгляд Вали в этот момент, понял, что его подозрения насчет Александра Барса совершенно беспочвенны. А Валя совсем замечталась: ведь вполне могло так случиться, что великолепный златокудрый Борис сочтет ее, Валю, своим идеалом. Разумеется, это могло произойти только в том случае, если Валя что-нибудь сделает со своими волосами и наденет красивые джинсы с новыми кроссовками. Валю смущало только, что Борис на четыре года старше, что он божественно играет на гитаре и ловко подражает Юрию Шевчуку, и что половина девочек в школе сходят по нему с ума.

Вечером Ольга Барс вернулась со свидания злая, зареванная, с растекшейся тушью и сломанным каблуком. Александр инстинктивно сжался в комок, стараясь стать совсем незаметным. Что-то пошло не так. Воображение услужливо подкинуло ему яркую картинку: вот Ольга просит Марка дать ей немного денег для брата. Марк мрачнеет, потом говорит, что Ольге от него «нужны только деньги», разворачивается и уходит. Такое Александр видел в каком-то фильме. Он не понимал, почему нельзя просто заработать деньги, если они человеку так нужны, но во взрослых фильмах вообще много всякого странного. Поэтому на всякий случай Александр не попадался на глаза Ольге до самой ночи, а утром постарался побыстрее улизнуть в школу. Но после уроков домой возвращаться было необходимо, да и вопрос с деньгами все-таки надо было решить, так что, покинув школу, Александр побрел по улице так медленно, как только смог, стараясь по пути набраться храбрости.

Возле их подъезда стоял Марк. Он спокойно курил, видимо, дожидаясь Ольгу. «Помирились!» – с облегчением подумал Александр, и, осмелев, подошел к жениху сестры.

– Привет, танцор, – сказал Марк, улыбнувшись, отчего серые его глаза на миг утратили свою колючесть.

– Здравствуйте, – смущенно пробормотал Александр. – Вы Олю ждете, да?

– Зачем ты мне выкаешь? Так сейчас не принято. Нет, Олю я уже не жду. Мы с ней сегодня расстались.

– Ой, – вырвалось у Александра. – А я думал, вы поженитесь скоро…

– Я тоже так думал, – кивнул Марк. – Но только твоя сестра, как выяснилось, имеет довольно странные представления о семейной жизни.

Что может быть странного в представлениях о семейной жизни. Александр не знал, а спрашивать постеснялся. Марк выбросил окурок в мусорный бак, располагавшийся довольно далеко от подъезда – Александр оценил точность броска.

– Занимаюсь баскетболом, – пояснил Марк. – Взять тебя с собой?

– Ой, – снова ляпнул Александр.

– А что? Зачем тебе танцы? Мужчина должен быть спортивным. Смотри, какой ты тощий – надо есть мясо и заниматься чем-нибудь вроде футбола или баскетбола.

– Я… Ой, я с удовольствием! – Александр даже покраснел от волнения, но потом сразу сник. – Просто я уже обещал Вале…

– Обещания надо выполнять, – серьезно произнес Марк. – Тогда ходи и на танцы, и на баскетбол. Вот тебе деньги, – он достал из кармана кошелек, – для твоей подружки. А завтра я тебя из школы заберу на тренировку. Идет?

Александр вдруг понял, что с завтрашнего дня у него начинается новая жизнь. Жизнь, в которой он уже не будет щуплым очкариком Барсиком, а станет ловким, сильным, спортивным Александром Барсом, таким же уверенным в себе, как Марк. Потому что теперь у него есть старший друг, такой, о каком в глубине души мечтает каждый мальчишка, друг, которым можно хвастаться, которого можно позвать на помощь, с которым можно советоваться по любым вопросам, даже тем, что неловко обсуждать с отцом. По какой причине Марк, расставшись с Ольгой, все равно решил взять опеку над ее братом, осталось для Александра тайной, но почему-то его это совершенно не волновало. В тот вечер он уснул абсолютно счастливым.

Спустя десять лет Александр, сокративший свое имя до Алекса, давно забыл про Валю Анютину. Он работал у Марка в отделе, наслаждался жизнью и совершенно случайно вспомнил о существовании Вали, когда выяснилось, что «директором дирекции» стал Борис Игнатьев. Детская влюбленность Вали в Бориса не была секретом для Алекса, и он решил позвонить старой подруге, поделиться с ней своей, так сказать, печалью. Да и любопытно стало: прошло пять лет с момента их последней совместной тренировки. Как она там живет? Он набрал Валин номер, который знал наизусть, и Валя сразу позвала его в гости.

Она встретила его на пороге квартиры, и Алекс моментально вернулся в свое детство. Как и раньше, Валя была какой-то слегка несуразной: мешковатые джинсы, казалось, достались ей от более полной подруги, кое-как убранные в хвост волосы все так же не слушались расчески, а на лице не было ни грамма косметики. Правда, само лицо преобразилось: юношеские прыщи уступили место нежному, почти фарфоровому румянцу, и кожа как будто сияла изнутри.

– Хорошо выглядишь, – похвалил Алекс, справившись с минутным смущением.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Валя. – Это ты выглядишь блестяще. Даже не думала, что ты станешь таким… стильным.

Алекс с сомнением взглянул на свое отражение в зеркале. Костюм сидит как надо, галстук подобран идеально – спасибо школе Марка, – очки напоминают самые модные образцы, прическа удалась благодаря мастеру, к которому Алекса отвел опять-таки Марк…

– Это ведь не я, – вдруг выпалил Алекс, все еще глядя в зеркало, но уже не на себя, а на отражение Вали. – Ты понимаешь? Это…

– Я понимаю, – кивнула Валя. – Ты проходи, я пирог испекла, с вишней.

Они ели пирог с вишней до двух часов ночи. Алекс говорил, не умолкая, а Валя все больше слушала. Марк обычно остужал его юношеский пыл, когда на Алекса находил очередной приступ «романтической глупости». Так Марк называл Алексовы рассуждения на темы честности, искренности в отношениях и настоящей дружбы, не знающей половых границ. Алексу мечталось, что когда-нибудь в его жизни появится единственная женщина, рядом с которой ему не придется похваляться умением цинично и прагматично относиться ко всем и вся, которая будет его принимать таким, какой он есть (тут Марк обычно спрашивал, каков же есть Алекс на самом деле), и с которой можно будет поделиться самыми сокровенными мыслями. И вот теперь и про дружбу Алекс высказался, и про искренность отношений, и даже про справедливость устройства вселенной. А Валя все слушала, кивала головой, да подливала ему чай. Имя Марка он упомянул вскользь, и Валя из вежливости спросила, как поживает ее благодетель. Алекс ответил в том духе, что некоторым всегда везет, и Валя, улыбнувшись, вновь перевела разговор на животрепещущую тему – самого Алекса.

– А ты не мог бы организовать мне собеседование? – спросила она уже в три часа ночи, когда Алекс собрался уходить, и тому моментально стало стыдно – ведь он даже не спросил, где и кем Валя работает, и работает ли вообще.

– А у тебя образование… профильное? – осторожно поинтересовался он.

– Профильное, – серьезно подтвердила Валя.

– Я постараюсь, – пообещал Алекс, и, поскольку до этого четыре часа подряд он рассуждал об искренности и справедливости, не сдержать обещание было бы, конечно, не искренне и не справедливо.

Поэтому на следующее утро, мучаясь сонливостью, он подошел к Марку и изложил ему просьбу Вали. А тот вспомнил, что в соседнем отделе, где работал Макс, есть вакансия.

– Да ты что¸ она же без опыта работы! – воскликнул Алекс, хотя понятия не имел, есть ли у Вали опыт работы. – Ее бы стажером куда-нибудь…

– Можно к нам стажером, в принципе, – пожал плечами Марк. – Веди ее, в общем, сюда.

Перед сном Алекс позвонил Вале и уточнил, есть ли у нее деловой костюм.

– Я что-нибудь придумаю, – успокоила его подруга.

– Ну, ты понимаешь, все-таки крупный банк… – пояснил на всякий случай Алекс. Он уже успел испугаться, что Валя окажется никудышным работником и подорвет его, Алекса, репутацию.

– Я понимаю, – терпеливо ответила Валя. – Спокойной ночи, Саш. До завтра.

Конечно, она выглядела аутсайдером, когда появилась возле кабинета Марка. На ней был фиолетовый костюм, сшитый то ли в Турции, то ли в Китае, и черные туфли с тупыми носами, прямиком с Черкизовского рынка. Видно было, что ей неловко в этом одеянии, но Алекс чувствовал: даже надень она платье от Версаче и туфли от Маноло Бланик, Валя не ощутила бы себя комфортнее. Неловкость шла у нее из души, как будто само ее тело мешало хозяйке, не соответствовало ее внутреннему состоянию. И дело было даже не в лишних килограммах и не в отстриженной дома челке. Что-то не ладилось в жизни Вали, мешало ей достичь гармонии.

Собеседование с Валей проводил сам Марк. Алекс сидел неподалеку и буквально физически чувствовал, как Валя все больше сжимается в комок нервов и неуверенности в себе. Когда Марк предложил ей «представить себе, что она – кредитный эксперт», Валя впала в ступор, и Алекс понял, что пора ее спасать. В этот момент он как-то не думал, скажется ли его вмешательство негативно на его собственном имидже.

– Марк, я же говорил, что опыта кредитной работы у Вали нет, – сказал он, медленно и якобы лениво высвободив тело из объятий кресла и подойдя к столу начальника.

– Я заметил, – сказал Марк, и зрачки его серых глаз отчего-то сузились. – Ты что-то хотел спросить?

– Я… э-э… Да, тут вот… ты не посмотришь потом? – И Алекс сдернул со своего стола первый попавшийся документ.

– Хорошо, как только мы закончим. – Марк продолжал смотреть на Алекса, и тот понял, что надо уходить.

– Ну ладно, – пробормотал он, ретируясь. Оставалось только пойти курить, чтобы сгладить неловкость.

– А как там фламенко поживает? – вдруг спросил Марк, стоило двери кабинета закрыться за Алексом. Валя настолько не ожидала подобного вопроса, что рот ее приоткрылся удивленно, но ни единого звука из него не раздалось. Марк откинулся в кресле, и для полного соответствия образу расслабленного тигра ему не хватало только положить ноги на стол.

– Фламенко… нормально поживает, – откашлявшись, произнесла Валя. – Я до сих пор танцую.

– Я так и понял, – кивнул Марк, и неожиданно его лицо озарила широкая улыбка. Алекс был бы удивлен, если бы видел в этот момент своего шефа: сейчас улыбка Марка разительно отличалась от того дежурно-дружелюбного выражения лица, которое он обычно предъявлял женщинам.

– А как вы поняли?.. – озадаченно спросила Валя.

– Осанка, – объяснил Марк, – и походка. Ты ходишь, как танцовщица.

– Разве?.. – Валя не удержалась от ответной улыбки.

– Выступаешь где-нибудь?

– Ну… вообще-то, да. – Валя и сама не заметила, как выпрямила спину и расцепила руки, до боли в пальцах сжимавшие подлокотники кресла. – У нас ансамбль, «Земля огня» называется. Я уже пять лет там танцую.

– А зачем тебе банк тогда? В моем представлении фламенко и скучный кредитный анализ совершенно… не сочетаются.

– Я… честно говоря, даже не задумывалась, – смутилась Валя. – Я же на экономическом факультете учусь… Ну… надо было поступать куда-то, и это было интереснее всего… А чтобы танцевать профессионально, надо, наверное, талант иметь. Я не знаю, как у меня с талантом, если честно.

– А талант к кредитному анализу у тебя есть, – подытожил Марк. Валя лишь пожала плечами.

– Надо попробовать. Вдруг?

– Вдруг, – согласился Марк. – Тогда выходи на работу, как сможешь. У тебя же занятия, наверное?

– Да, но только до конца декабря, потом полгода безделья. То есть, надо будет писать диплом, но по сути это безделье.

– Что ж, тут мы тебе бездельничать не дадим. – Марк развернулся в кресле и встал на ноги – Вале показалось, что внутри него освободилась какая-то пружина. – Когда тебя ждать?

– Да хоть завтра, – выпалила Валя, хотя и знала, что хорошо бы пару месяцев еще поучиться, а уж потом…

– Завтра так завтра. – Марк протянул ей руку и Валя почувствовала легкое пожатие его пальцев. Что-то странное произошло с ней в этот момент: в голове сам собой зазвучал зажигательный танцевальный ритм, а по всему телу прокатилась жаркая волна непонятной тоски, тоски по этому мужчине с глазами цвета стали, со смуглой, как у испанца, кожей, с теплыми и сильными пальцами. Уже покинув здание банка, Валя все еще не могла понять, почему вместо эйфории влюбленности она испытывает горечь потери – заранее, хотя еще ничего не начиналось и вряд ли когда-нибудь начнется?

Именно поэтому, сообразила она еще через пять минут. Потому что ничего не будет. Где он и где я? Десять лет тому назад он заплатил за мой пропуск в мир музыки и ритма, а сейчас дает возможность получить профессию. Уже десять лет тому назад он был взрослым, состоявшимся человеком, а я… до сих пор не могу «найти себя». Ищу, ищу, а найти все не получается. Состоявшимся людям нужны состоявшиеся женщины, а не полные комплексов девчонки, вообразившие, что могут выступать на сцене и сделать карьеру в банке.

Это случилось три месяца назад. Осень началась и закончилась, а Валя не замечала ни дождь, ни слякоть, ни облетающие листья. Марк избавил ее от скучных заданий вроде ксерокса документов и составления архивов, и потихоньку учил азам кредитного анализа. Как он рассказывал! Ни одна из лекций в институте не произвела на Валю такого впечатления, как лаконичные, суховатые повествования Марка.

После дня банкира Валя вышла из банка в ошеломленном настроении. Дело в том, что ближе к шести часам вечера она все-таки попробовала ту самую липецкую настойку. И вроде всего полстаканчика ее было, настойки этой, а эффект!.. Под влиянием настойки Валя – о ужас!! – сначала «тыкнула» Марку, потом снова «завыкала», а он сморщился и попросил ее не «заставлять его чувствовать себя старым» и действительно обращаться «на ты». И тогда она – о кошмар!!! – спросила его, сколько ему лет… Ну если уж ей так интересно было узнать его возраст, могла бы спросить у Алекса! Так нет же, настойка заставила ее чувствовать себя смелой и раскованной и вести себя как… как Мила! Но только Мила мила и изящна, и носит кашемировое пальто, и замшевые сапоги на высоченных каблуках, а Валя если и наденет туфли на шпильках, так будет спотыкаться на каждом шагу, потому что «центр тяжести» у нее не там, где у Милы… И любые попытки жеманно хлопать ресницами и томно понижать тембр голоса выглядят в ее исполнении смешно и жалко.

Самой глупой сказкой на свете Валя считала историю про гадкого утенка. Даже не глупой – жестокой. Такие сказки заставляют миллионы девушек верить, что они со своим «центром тяжести», неумением ходить на каблуках и флиртовать с мужчинами могут в какой-то момент вдруг преобразиться в белых лебедей. И если в басне про Золушку та хотя бы зависела от доброй воли своей крестной феи, то гадкий утенок вроде как родился истинным лебедем, и никто ему не нужен, только время, чтобы раскрыть свою лебяжью сущность. Вот миллионы девушек и ждут, пока вылезет противный клочкастый пух с их крыльев и покажутся на белый свет ослепительные перья…

Валя точно знала, что лебедем ей не стать – стать не та, мрачно каламбурила она сама. Пусть у нее интеллект и «выше среднего», как утверждали мама с бабушкой, но уверенной и красивой она себя чувствует только на танцполе. Стоит умолкнуть музыке, как возвращается гадкий утенок и занимает свое законное место, злорадно гогоча и взмахивая облезлыми крылышками.

Поэтому она умирала от стыда за свое поведение тем вечером, и очень противно было думать о том, как после ее ухода издеваются над ней оставшиеся. Она даже не сомневалась, что они издеваются – она же дала повод, а людям, как известно, только его и дай, повод. И совершенно не утешал ее тот факт, что Марк предложил поймать для нее такси, когда она стала собираться. Предложить-то предложил, а сам ушел неизвестно куда, и пропал с концами. Она ждала-ждала, а потом побрела пешком к метро. Резкий декабрьский ветер безжалостно дул ей в лицо, заставляя глаза слезиться. Валя знала, что в итоге у нее с ресниц потечет тушь и она превратится в карикатуру на панду, но это уже мало ее волновало. Добраться бы домой, и завтра как-нибудь выйти на работу, стараясь не сгорать от жгучего стыда.

Еще до того, как Ермолай затормозил возле нее на своем жутковатом джипе, она вдруг остановилась. Время шло, а она так и стояла на тротуаре, сверля взглядом светофор и не замечая, как тот меняет цвет с зеленого на красный и обратно. То ли снег, то ли дождь усилился, уже через две минуты волосы Вали превратились в прическу невыспавшейся русалки, но она этого даже не почувствовала. Боевая раскраска разъяренной панды тоже больше ее не волновала.

– Надо что-то делать, – вслух произнесла она, сжав кулаки для верности.

Она вдруг отчетливо себе представила, как все могло бы быть с Марком. Не с вялым, апатичным Владом Козельских и не с эгоистом Сашей Барсом, а именно с Марком – уверенным в себе, взрослым мужчиной, который наверняка не стесняется давать волю своим желаниям… Но чтобы это «все» состоялось, надо было что-то делать. С собой, со своими комплексами, со своей неуклюжестью и неуместностью.

– Мне двадцать два года, – как заклинание, проговорила Валя. – Двадцать два. Миле со стразами лет тридцать. Через восемь лет я должна выглядеть не хуже. А через год должна выглядеть прилично.

ГЛАВА 4

Весь день и весь вечер понедельника Валя просидела над документами по клиентам Энского филиала. От голода у нее урчало в желудке, но обедать было уже поздно, буфет давно закрылся, а в магазин сходить она не догадалась. Ося присоединился к ней сразу после окончания рабочего дня, и вот уже два часа они молча изучали бумаги, погрузившись каждый в свои мысли.

– Я не понимаю, что ищет Марк, – вздохнула, наконец, Валя. – Я начала с прибыли: ни у кого никаких заметных скачков ни вниз, ни вверх не было. Убытки зафиксированы только у одной компании, и комментарий клиент дал весьма своеобразный, слушай: «Предприятием была получена прибыль в размере сорока миллионов рублей, однако в том же отчетном периоде предприятием был сделан благотворительный взнос на строительство храма в размере пятидесяти миллионов рублей.» Ну даже не знаю, что и спросить у них: часто ли предполагается делать такие благотворительные взносы?.. Или вот еще гениальный комментарий по поводу убытка: «Убыток объясняется тем, что выручка мала, а затраты производить надо». Ни прибавить, ни убавить…

– Я пока посмотрел их кредитные портфели, – сказал Ося. – Вижу весьма заметный рост, причем у доброй половины компаний.

– И что это значит? – Валя устало потерла веки.

– Ты размазала косметику, – сказал Ося.

– Ну вот… Опять буду похожа на панду. – Валя полезла в сумку за зеркальцем.

– А если ты про портфели спрашивала, то это значит, что многие компании понабрали кучу кредитов за последний год, а фактически даже за полгода. Само по себе это не страшно, если рост кредитного портфеля соответствует росту выручки… – Он внимательно посмотрел на Валю, которая пыталась поправить макияж. – Ты меня слушаешь, эй?

– Ось… – Валя вздохнула еще тяжелее. – Я уже ничего не соображаю. У меня в голове сплошная каша.

– Тогда выбирай: или отправляешься домой и завтра сама продолжаешь разбираться, потому что завтра кредитный комитет и я буду весь день занят, или мы с тобой сейчас идем куда-нибудь, там сидим, отдыхаем и я тебя продолжаю учить кредитному делу.

– А… это… – Валя покраснела изо всех сил. – А твоя жена как на это посмотрит? – Она так отчаянно разглядывала обручальное кольцо на его пальце, что Ося даже рассмеялся.

– Она сегодня сама с подружками встречается. Нормально посмотрит.

И они отправились в восточный ресторан неподалеку от банка. Валя терялась в догадках по поводу Оси с его длинными ресницами, вкрадчивой манерой разговаривать и неожиданной готовностью помогать неопытной стажерке. Не далее как накануне вечером она слышала телефонный разговор Марка с одним из филиалов. В том разговоре прозвучало новое для нее слово «мотивация», которое Марк любил не меньше слова «реальность». Она не взялась бы процитировать поразившую ее фразу дословно, но приблизительно воспроизвела бы ее так: «В этой реальности я должен понимать мотивацию каждого, а если я мотивацию кого-то не понимаю, то этот человек вызывает у меня реальные подозрения». Так вот, мотивация Оси реально ускользала от понимания Вали.

– Объясняю доступно про кредитный портфель и выручку, – произнес Ося, со вкусом вдохнув изрядную порцию кальянного дыма. Валя никогда раньше не курила кальян, и ей было так интересно попробовать, что совсем не хотелось слушать про какую-то там выручку. – Если у клиента бизнес попер, то выручка будет тоже… переть. Так? И если он хронически подсел на кредиты, а так происходит со всеми, кто начинает кредитоваться, то он вынужден будет постоянно брать кредитов все больше и больше. Потому что представь себе: вот ты купила вагон тушенки. Заплатила за него тысячу рублей, из которых восемьсот – это кредит. Ну не было у тебя денег, а тут тушенка халявная подвернулась. И вот ты продала этот вагон за полторы тысячи. То есть теперь ты могла бы купить полтора вагона тушенки на эти деньги, а вредный банкир ходит у тебя по пятам и нудит: верни мои восемьсот рублей… верни мои восемьсот рублей… Ну это я про проценты еще молчу. И что ты будешь делать с оставшимися семьюстами рублями? Правильно, сосать лапу. Поэтому ты разворачиваешься к нудному банкиру, делаешь пальцы веером и говоришь: я, конечно, тебе отдам твои восемьсот рублей завтра утром, но учти, чувак: завтра же вечером ко мне приедет тушенка и я должен за нее заплатить. Поэтому ты к вечеру выдай мне уже новые восемьсот рублей кредита, понял?

– Понял, – автоматически ответила Валя. Ося протянул ей мундштук.

– А потом аппетиты растут, вагонов с тушенкой становится все больше и в один прекрасный день ты говоришь нудному банкиру, что утром отдашь ему восемьсот рублей, а вечером пусть выдаст тебе две тысячи кредита, потому как у тебя растут обороты и увеличивается потребность в заемных ресурсах. Это ты, стало быть, уже выучилась терминологии, поднаторев в махинациях с тушенкой. Ну вот, выручка у тебя прет, и кредитный портфель тоже лезет вверх, как на дрожжах. Это логично. А если ты и первый свой вагон с тушенкой никому продать не можешь, потому что она тухлая оказалась, но при этом нудный банкир почему-то удовлетворил твою растущую потребность в заемных ресурсах, то это уже попахивает…

– Тухлой тушенкой, – договорила за него Валя. В голове у нее приятно зашумело от кальянного дыма.

– Правильно мыслишь, – похвалил Ося. – Так что завтра займись-ка сопоставлением темпов роста выручки и темпов роста кредитного портфеля тех клиентов, о которых я говорил. Я тебе списочек оставлю, чтобы ты на остальных время не тратила.

Как-то так все логично получалось у Оси, так гладко он все объяснял – вот только стоило Вале оказаться один на один с кредитными меморандумами, и картина моментально стала предельно расплывчатой. В списке, составленном Осей, числилось шесть компаний. Полчаса Валя просто грызла карандаш, раздумывая, что она может сделать с этим списком, если не слишком понимает, где кроется подвох. Потом выписала на бумажку проценты роста выручки и кредитов, как велел Ося. Результат оказался интересным: половина компаний за полгода увеличили объемы своего бизнеса почти в пять раз.

– Что же это за бизнес такой? – пробормотала Валя, открывая описание первого клиента. ООО «Либерти-Торг», по данным филиала, занималось торговлей продуктами питания. Собственных магазинов у компании не было, складов тоже. Они просто арендовали три помещения небольшого размера и там продавали всякую всячину. Валя нахмурилась. Вроде за последние полгода Либерти-Торг не расширяло свою деятельность – никаких новых магазинов, увеличения ассортимента, все как всегда. Что же у них так «поперло», выражаясь языком Оси?

Вторая компания, ООО «Инвест-сити-плюс», зарабатывала на жизнь своему хозяину производством пластиковых пакетов из… Тут Валя на всякий случай протерла глаза: из пластиковых же пакетов. Уже на этом этапе анализа клиент показался ей странным. Впрочем, стоило почитать про технологию, прежде чем делать скоропалительные выводы. «Инвест-сити», как выяснилось, действительно собирал старые, отслужившие свое пакеты и перерабатывал их в новые, после чего успешно продавал местным магазинам. В штате компании числилось тридцать человек, которых обеспечивали униформой и соцпакетом. После краткого анализа сотрудник филиала сделал вывод о высочайшей продуктивности новой технологической линии, недавно установленной клиентом на своих производственных площадях. Линия сия и была, собственно, закуплена благодаря внушительных размеров кредиту ОКБ.

Пожав плечами, Валя обратила свое внимание на третью компанию в списке Оси. ЗАО «Маркет фантом» (Валя с трудом подавила желание расхохотаться) производило кирпичи для облицовки фасадов жилых и нежилых зданий. Интересно, если и жилых, и нежилых, то зачем конкретизировать? Напишите просто «зданий», и все тут. Но сотрудников Энска при написании меморандума по «Фантому» явно посетил приступ красноречия, потому что дальше Валя прочла, в частности, что помимо крупнейшего поставщика по итогам полугодия, компании ООО «Партнер», у «Фантома» имеются «иные поставщики, и другие, которых мы не отнесли к прочим». Меморандум вообще изобиловал комментариями – филиал ответственно подошел к анализу клиента. Валя узнала, что в балансе клиента резко выросла сумма по строке «прочие обязательства», потому что ранее эти обязательства отражались неправильно, а в последнем отчетном периоде клиент опомнился и отразил их, стало быть, правильно. То есть до этого клиент вроде как думал, что никому ничего не должен, а потом выяснилось, что все-таки должен, и пришлось это отразить в балансе. Валя покачала головой. Такими темпами я сама могу быть главным бухгалтером такого вот «Фантома», подумала она.

Решив, что Ося, несмотря на наличие кредитного комитета в непосредственной временной близости, все равно пойдет курить, Валя открыла телефонный справочник, чтобы найти его номер. Впустую плутать по коридорам ОКБ и в итоге наткнуться на «презентабельного» Ермолая, который ей скажет, что сам Ося «пошел пописать», Вале не хотелось. Однако, к ее удивлению, в залоговом управлении ни Оси, ни Осипа не числилось.

Пришлось поплутать. И как назло, Валя действительно встретила Ермолая. Но тот, к счастью, разговаривал как раз с Осей.

– А почему ты Ося? – с ходу спросила Валя. – Я тебя не могла найти в справочнике.

– Потому что я ненавижу имя Слава, – сказал Ося. – А зовут меня Ростислав. И когда я был маленький, то «Рося» выговорить не мог, получалось «Ося». Я решил, что это неплохая…

– Кликуха, – подсказал Ермолай.

– А ты, Ермолаюшка, просто завидуешь, – ухмыльнулся Ося. Тот даже не шевельнул бровью.

– Да, меня зовут Ермолай. Красивое русское имя, – сохраняя бесстрастное выражение лица, сказал он. Ося покровительственно похлопал коллегу по плечу.

– Сеанс аутотренинга, – пояснил он Вале. – Регулярно проводится с целью убедить самого себя, что Ермолай – это так сексуально!

– Что, правда Ермолай? – облегченно вздохнула Валя.

– Клянусь богами Даждем и Ярилой!.. Ну или как их там. В общем, ближе к делу: ты чего пришла?

– Хотела поделиться некоторыми наблюдениями. И покурить заодно.

– Эх, ОКБ ты мой, ОКБ! Что ты делаешь с людьми! Была такая хорошая, правильная девочка, а стоило попасть к нам на работу, как сразу курить начала…

– Ты идешь или нет? – уточнила Валя.

– Я вспомнил этих умников из «Инвест-Сити», – кивнул Ося, выслушав рассказ про пакеты. – Они нанимают бомжей, чтобы те копались в мусорных баках и выуживали оттуда использованный целлофан.

– Бомжей?! А как же сотрудники, которых обеспечивают униформой?.. – растерялась Валя.

– Так их действительно обеспечивают. Выдают телогрейки и рукавицы, чтобы зимой могли подольше работать.

– И такая компания получила кредит в сорок миллионов рублей?!

– Ну видишь ли, про бомжей мы узнали только после очередной командировки. До этого филиал нам рассказывал сказки про униформу и супер-технологии. Потом кредит выдали, а Ермолай…Не смейся! Он обижается. Так вот, Ермолаюшка поехал в Энск на проверочку. Ну и увидел эту… продвинутую компанию своими глазами.

– Но теперь, судя по всему, они действительно установили новое оборудование и что-то на нем производят, потому что выручка выросла в пять раз, – сказала Валя задумчиво. Ося тяжело вздохнул.

– Хотел бы я поскорее взглянуть на то, как они там и что установили. Но повода слетать в Энск вне плана нет. А по плану у нас туда командировка только через полгода. Может, твое расследование даст нам зацепку, а? И слетали бы туда вместе.

– Ну что ты, меня никто не отпустит в командировку, – смутилась Валя. – Я же вообще стажер.

– Тьфу ты, правда, забыл. – Ося погасил сигарету и отклеился от перил лестницы, на которых практически висел до этого. – Пойдем, стажер. Кредитный комитет через полчаса. Кстати, может, желаешь поприсутствовать?

– О господи… – Валя посмотрела на него такими квадратными глазами, что Ося почувствовал себя практически извергом.

– А что такого? Я же не выступать тебе предлагаю. Посидишь в уголке, послушаешь. Пойдем!

– Мне надо спросить у Марка… – пробормотала Валя, уже решив, что спрашивать ничего не будет, а Осе скажет, что Марк ее не отпустил. Но упорный Ося увязался за ней следом и сам обратился к Марку за разрешением.

– Хорошая мысль, – к вящему ужасу Вали одобрил тот. – Рановато, наверное, но в любом случае будет полезно.

И Валя поплелась на заседание кредитного комитета. Ей почему-то казалось, что ее приведут в огромную аудиторию, где она увидит закругленные ряды кресел, уходящие куда-то вверх и теряющиеся в тумане под потолком, а члены комитета будут выступать с трибуны и говорить в микрофон. Вместо этого Ося открыл перед ней дверь небольшой переговорной, где кроме длинного полированного стола и двух рядов стульев ничего больше не было. Правда, в углу, на дополнительном столике, притаилось сложное переговорное устройство, позволявшее найти по телефону любого сотрудника, ежели его комментарий понадобится членам комитета для принятия сложного решения по запутанной сделке.

– Куда мне сесть?! – свистящим шепотом спросила Валя, вцепившись в рукав Осиного пиджака.

– Ну, если тебе совсем страшно, можешь залезть под стол, – утешил ее Ося. – Чего ты паникуешь? Говорю же, тебя даже не заметит никто.

В итоге она села рядом с Осей, а по сути – между Осей и Марком, потому что Марк тоже сел рядом с Осей. Трясясь всеми фибрами души, Валя ожидала появления Председателя Кредитного Комитета.

Она знала, что председателем окажется Боря Игнатьев. Когда Алекс неожиданно вновь ворвался в ее жизнь, поводом для визита как раз послужило назначение Бори на высокую должность. Алекс долго злопыхательствовал насчет того, что без протекции своей дражайшей женушки Боря никогда бы!.. Ни за что!..

Вне всяких сомнений, это был он: точеный профиль, копна золотистых волос, резко изогнутые брови и синие глаза. Знакомый голос… «Что такое осень?.. Это небо…» Меньше всего Вале хотелось встретиться с ним взглядом. Алекс ничего не знал, но во время выпускного вечера в школе Валя пережила один из самых ужасных моментов всей своей жизни. В то время как сам Алекс воплощал свою детскую мечту и танцевал-таки с Леночкой Донниковой, Валя отсиживалась в туалете, тщетно пытаясь не зарыдать. Не потому, что с ней никто не танцевал. На это она даже и не рассчитывала. А вот памятный альбом оказался последней каплей. Всем выпускникам такой подарили. И все стали бурно обмениваться фотографиями, строчить друг другу пожелания и признаваться в вечной любви. А у Вали в альбоме оказались только фотографии учителей. Никто из одноклассников не попросил у нее несчастную книжку, чтобы оставить в ней свой автограф. Никто не захотел разместить ее фотографию в своем архиве. И Валя ушла в туалет. Как назло, именно в этот момент туда влетела влюбленная парочка. Стрекочущий голосок Леночки Донниковой смешивался с волнующим баритоном Бориса Игнатьева. Что он вообще делает на их выпускном? Зачем явился?.. В следующие пять минут Валя, краснея и бледнея попеременно, выслушала недвусмысленный диалог, перемежающийся глубокомысленными вздохами, а потом позорно чихнула.

Леночка распахнула дверцу кабинки, где пряталась Валя. Борис наблюдал за девушками, иронично изогнув одну бровь. Валя хотела просто уйти, уйти и забыть, но Лена вдруг схватила ее за рукав и сильно толкнула к стене.

– Ты меня достала своей ревностью, поняла?! Достала! Я тебя ненавижу!!

Валя действительно удивилась. Какой ревностью? Может, у Лены вялотекущая паранойя развивается?..

– Это кто вообще? – лениво протянул Борис.

– Валька Анютина. Сначала Барса у меня отбить хотела, потом тебя!

– Ленусик, она совершенно не в моем вкусе. Успокойся. – Борис обнял девушку и повел к выходу. – Анютина… Запоминающаяся фамилия. Как Иванов или Петров, например! – и они дружно расхохотались. – Кстати, а кто такой Барс?.. – донеслось до Вали из коридора.

– Если все готовы, то предлагаю перейти к обсуждению, – все тем же волнующим баритоном произнес Игнатьев. – Кейс первый, ЗАО «Силвер Бум». Почему Бум?

– Потому что владелицу зовут Борисова Ульяна Михайловна, – сказала незнакомая Вале девушка в умопомрачительно красивом костюме цвета морской волны (позже Валя узнает, что цвет этот именуется «тиффани блю», и назвать его цветом морской волны – все равно что ботильоны назвать сапогами. Впрочем, про ботильоны Валя пока тоже не знала).

– Логично, – кивнул Борис. – Так… оптовая торговля продуктами питания… дистрибьютор… логистическая компания… У кого есть вопросы?

Вопросов оказалось столько, что Вале оставалось лишь искренне посочувствовать незнакомой девушке в красивом костюме. В какой-то момент девушка окончательно погрязла в финансовых тонкостях, и, если бы не деликатное вмешательство Марка, ЗАО «Силвер Бум» ушло бы из банка несолоно хлебавши. Валя мало что поняла из речи Марка, но после нее почему-то все сразу успокоились и решили пока клиенту не отказывать.

– Ужас какой-то, – прошептала Валя, склонившись к уху Оси. – Бедная!

– Ничего она не бедная, – возразил Ося. – Надо было лучше прорабатывать вопрос.

– Фу, какой ты жестокий, – пробормотала Валя.

– А кто тут добрый-то?.. – Ося углубился в свои бумаги, а Валя скоро заскучала. Она мало что понимала в репликах, которыми обменивались члены комитета, но видела, что защищать своих клиентов докладчикам очень сложно. Обязательно находился какой-нибудь каверзный вопрос, ставивший их в тупик, одного за другим. Сам Игнатьев вопросов не задавал и голосовал – случайно, наверное, – только переглянувшись предварительно с Марком. Валя уже смирилась с тем, что ей никогда, ни за что не стать кредитным экспертом, и тут очередь дошла до Марка.

– Буду краток, – произнес он, кладя перед собой два меморандума – вопросы, подготовленные Алексом. – Сначала ООО «Эксперт сервис». Челябинск. Компания занимается торговлей компьютерами, у них семь магазинов в городе плюс три арендованных точки в крупных торговых центрах. Заметный игрок на региональном рынке. Просит сорок миллионов для пополнения оборотного капитала. У меня все.

– Вопросы есть? – осведомился Игнатьев. Валя была потрясена тем, что вопросов ни у кого не оказалось.

– Почему?! – почти в голос спросила она у Оси.

– Вот и сравни – у Марка хорошо проработанный вопрос, все прочитали меморандум и не обнаружили там белых пятен, – сказал Ося. – Кроме того, у него практически безрисковая сделка: у клиента отличное финансовое состояние, плюс великолепное обеспечение по кредиту.

– Теперь ЗАО «Маркет фантом». Производство кирпичей и прочих облицовочных материалов. Хотят поставить новую производственную линию. С учетом текущих оборотов, их выручка достаточна для погашения кредита в размере сорок пять миллионов, так что мы не рассматривали этот кредит как инвестиционный.

– Это тот самый, у которого странные прочие обязательства вылезли, – сама себе сказала Валя, но Марк неожиданно ее услышал и перелистнул меморандум, открыв копию баланса.

– Действительно, – негромко произнес он. – И что это за обязательства?

За считанные секунды Валя провалилась в пропасть паники и ужасного ужаса, потом вынырнула на гребне волны довольства собой, пыжась от гордости за то, что она обнаружила что-то важное и ценное для Марка, и снова погрузилась в пучину душевного трепыхания и кошмарного кошмара: надо же было отвечать на вопрос!

– Это… непонятные обязательства, потому что филиал комментирует их очень расплывчато: мол, они и раньше были, но отражались в балансе неправильно, а теперь вот отразились там, где надо, – быстрым шепотом произнесла она. – Но я сравнила цифры: похоже, что это обязательства перед компанией ООО «Партнер», которая их крупнейший поставщик.

– А что «Партнер» поставляет «Фантому»? – едва слышно спросил Марк.

– Там не написано, – сдулась Валя.

– Хорошо, спасибо. – Марк откашлялся и продолжил свою речь: – И мы… переносим вопрос на следующее заседание, потому что надо кое-что проверить. У меня все.

– Что надо проверить? – удивился Игнатьев. – По-моему, все предельно ясно. Нормальный клиент, выручка растет, прибыль имеется, кредитов немного.

– Я бы хотел… – начал Марк, но Игнатьев остановил его повелительным взмахом руки:

– Да ладно тебе, не придирайся. Все понятно и прозрачно, предлагаю голосовать. Кто за?

Кредит был одобрен единогласно. Поскольку других вопросов на повестке не было, все разом заскрипели стульями и гуськом покинули переговорную. Валя семенила за Марком, который широким шагом дошел до лифта, по пути успев поздороваться с десятью – Валя считала! – коллегами. Когда двери лифта открылись, выяснилось, что он заполнен почти до упора, и Марк с Валей едва поместились на оставшемся клочке лифтового пространства. Валя изо всех сил старалась не замечать, что прижимается к Марку всем телом, но с каждым мгновением не замечать это становилось все сложнее. Ей почему-то казалось, что его это не может не раздражать – мало того, что надоедливая стажерка увязалась за ним на комитет, так еще и ляпнула какую-то глупость, поставив его в неловкое положение…

– Ты молодец, – внезапно произнес Марк. Валя вскинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза – смеется, что ли? Но Марк не смеялся. Он смотрел на нее с интересом. Валя поморгала – конечно же, это иллюзия, просто оптический обман. – Я тебя этому не учил, но ты заметила важную деталь при анализе. А Алексу я сейчас вставлю, – добавил он, когда лифт остановился на третьем этаже.

– Я… я… – Валя так и не нашлась, что ответить, и момент был упущен: Марк вышел из лифта, а ее оттеснили к задней стенке кабины. Когда ей удалось выбраться из объятий толпы, голос Марка уже звучал из их кабинета.

ГЛАВА 5

Алекс наткнулся на Вику в буфете, когда та наслаждалась заслуженной чашкой утреннего капуччино. Молниеносным движением пальцев поправив галстук и одернув безупречно сидящий пиджак, Алекс приземлил свою чашку на столик, за которым устроилась Вика, и улыбнулся самой широкой своей улыбкой.

– Надеюсь, не помешал? – спросил он, продолжая улыбаться.

– Я уже собиралась уходить, – сказала Вика, попытавшись встать с места, но наглый юнец схватил ее за руку, вынуждая остаться на месте.

– Вы обещали что-то рассказать мне по поводу вакансии в вашем отделе, – сказал Алекс. – Если помните, моя подруга…

– Да… Извините, забыла вам сказать. – Вика вздохнула и залпом допила остывший уже кофе. – У меня был кандидат на вакантную должность, но он в последний момент отказался. Поэтому теоретически я могу рассмотреть кандидатуру вашей подруги.

– Виктория… Вы всегда так официально выражаетесь? – Алекса понесло. Он честно пытался сдержаться, но какой-то развязный чертик внутри него уже полностью владел ситуацией. – «Вакантная должность»… «Рассмотреть кандидатуру»…

– Извините, мне надо идти. – Вика резко вскочила с места и рукавом блузки задела чашку Алекса. Кофе выплеснулся на ее юбку и туфли, но Вика бы все равно не остановилась, если бы по лицу Алекса не увидела, что тот в искреннем ужасе от произошедшего.

– Вика, прости, прости, пожалуйста,– затараторил он, схватив со стола салфетки и прижимая целую кипу к пятну на юбке. – Я не хотел… Черт, как неловко!

– Да я сама виновата, – примирительно сказала Вика. – Не посмотрела, куда иду.

– Да нет, я… Слушай, мне все равно, будет Лена работать у тебя или у Игнатьева, – признался Алекс, глядя на Вику снизу вверх. – Я вообще о другом хотел поговорить.

– О чем? – рассеянно спросила Вика, думая, что лучше всего поехать домой переодеться. Сообразив, сколько времени займет путешествие до Медведково и обратно, она со вздохом отказалась от этой мысли.

– Давай куда-нибудь сходим вместе, – выпалил Алекс.

– Что, прости?! – Вика как будто вернулась с другой планеты и широко раскрытыми глазами впервые по-настоящему посмотрела на молодого человека, преклонившего перед ней колени, чтобы вытереть салфеткой пятно на ее юбке. Молодой человек был, безусловно, привлекателен – спортивная фигура, хороший костюм, дорогой парфюм. Зеленые глаза. Вика даже поморгала, пытаясь прогнать наваждение – да нет, правда зеленые!

– Например, на концерт Иглесиаса, – продолжал гнуть свою линию Алекс.

– Почему Иглесиаса? – оторопела Вика.

– Поет хорошо, – пожал плечами Алекс. – Не под фанеру.

– О господи…

– Я знаю, что ты думаешь, – напористо продолжал Алекс. – Что я – мелкий зеленый пацан, с которым тебе не о чем будет поговорить, что я не умею себя вести и тебе будет за меня все время стыдно… Да? Вик, не будет, честное слово! И если я почувствую, что тебе со мной скучно, я больше не буду настаивать, чтобы мы встречались.

– Алексей, я…

– Александр.

– Господи, Александр… Тьфу ты! Саша, – Вика набрала полную грудь воздуха, чтобы раз и навсегда объяснить этому парнишке, насколько они не подходят друг другу, но вдруг произнесла совершенно другое: – Ладно, давай пойдем на Иглесиаса. Но я тебя попрошу об одолжении. – И она рассказала ему о запланированном на субботу митинге в пользу чистой воды. Вот и посмотрим, насколько этот симпатичный мальчик в меня влюблен…

Алексу очень не хотелось идти на водопроводный митинг. Так не хотелось, что он почти решил имитировать внезапно поразивший его грипп, благо погода, промозглая и, прямо скажем, премерзкая, располагала именно к гриппу. И чтобы лежать на диване в уютной гостиной, перед телевизором, который демонстрирует что-нибудь безумно интересное. И чтобы кто-то очаровательный и откровенно сексуальный, в кружевном пеньюаре и трогательных пушистых тапочках, приносил чай с лимоном и медом.

Он быстро сообразил, что «кто-то очаровательный и сексуальный» облачится в пеньюар и тапочки, и тем паче окажется в его гостиной, только если Алекс преодолеет приступ ленивой хитрости и доберется до дурацкого митинга. Поэтому в пятницу, семнадцатого декабря, Алекс отправился на внутриуправленческую новогоднюю вечеринку с тяжелым сердцем: как тут отдохнешь по-человечески, если на следующее утро надо вставать рано и тащиться за город, чтобы зря потерять время в толпе воинственных соседей Вики?

Кредитное управление ОКБ насчитывало сорок человек, из которых ровно десять занимались региональным бизнесом, то есть курировали работу филиалов. Два начальника двух отделов в своем подчинении имели по четыре человека, причем в соседнем отделе одна из вакансий по-прежнему пустовала. Именно это и сообщил Вале Марк, как только увидел ее, смущенную и страдающую от собственной неловкости, когда она искала взглядом кого-нибудь знакомого в толпе празднующих. Вручив ей бокал шампанского, Марк усадил Валю возле се6я за большой длинный стол.

– Я придумал хитрую комбинацию, – сказал он, хитро прищурив глаза. – Буду убеждать Макса, что в его отдел из нашего надо перевести Олега. Под соусом того, что он – специалист опытный, а мы ему нагрузку не обеспечиваем.

Валя удивленно воззрилась на Марка, но его лицо было таким оживленным и довольным, что она лишь улыбнулась, позволив ему договорить. Она знала, что Олег Киреев, один из подчиненных Марка, был не в фаворе у шефа. Оно и понятно: кому понравится, что сотрудник удивительно регулярно уходит на больничный, причем не считает нужным кого-либо об этом предупреждать? А потом так же внезапно появляется на рабочем месте. И не работает. То есть работает, но… Кто же ему поручит хоть что-то ответственное?.. Однако Олег был «парашютистом», это Вале сообщил Алекс. От такого не избавишься при всем желании.

– Конечно, он не согласится, – продолжал между тем Марк, – потому что репутация Олега известна всем. Но! Тогда я предложу ему тебя. По контрасту с Олегом ты будешь выглядеть супер-выигрышно. Даже с учетом того, что опыта работы у тебя нет. Я расскажу про результаты твоего мониторинга…

– Да какие результаты, Марк, что ты… – Валя, как обычно, испытывала жуткое смущение, обращаясь к начальнику на «ты», но еще больше ее смущала нервная реакция Марка на «выкание».

– Ты знаешь, может, ничего криминального и не выявилось, – сказал Марк, извлекая из нагрудного кармана свои удивительные сигареты. Валя уже несколько раз видела, как он курит коричневые, пахнущие вишней трубочки, но так и не поняла, что же это такое. – Но ты обращаешь внимание на такие детали, которые порой ускользают даже от самых опытных сотрудников. Так что результаты превосходные.