Жизнь служанки – 2. Сага о Мэри и Маше
Глава 1 Тяжко быть кухаркой в эпоху Регентства.
Незерфилд, Пемберли, Лонгборн и прочие Розингс Парки – это не только гостиные, утренние и музыкальные комнаты, парки, библиотеки и спальни. Это ещё и кухня со столовой. А то и не одной…
Вчера Мэри подвернула ногу, спускаясь по чёрной лестнице. Нога опухла и сильно болела. Прибежавший конюх, немного понимавший в лечении лошадей, быстро вправил вывих, но сказал, что с неделю ей придётся максимально поберечься. Мисс Хилл уже выздоровела и со смехом заметила, что стараниями Мэри пока можно обойтись её участием на кухне. Помощница кухарки возьмёт на себя, помимо чистки каминов, ещё и подачу хозяевам горячей воды, освобождение ночных ваз и пыль. Пока Мэри, вооружившись ножом, будет чистить картофель, морковь, лук, их шинковать, мыть посуду и помогать месить тесто.
Так Мэри спустилась на кухню, воспринимая это как личное падение. Ещё бы. Из младшей горничной стала старшей, потом камеристкой мисс, даже побывала исполняющей обязанности экономки – высшая ступень в иерархии английских слуг! И такое падение – на самое низшее место – помощницы кухарки. Хорошо хоть, всего на несколько дней.
В современных старинных усадьбах настоящей кухни 18-19 века вы уже не встретите.
Ремонты, усовершенствования и прогресс уничтожил практически до основания память предков, которых кормили тем, что готовилось в этих стенах. Нет уже ни тех плит, ни печей, ни старинных светильников, что освещали лица и руки усталых работников ножа, топора, скребка и скалки. Немногие режиссёры опускаются на нулевые этажи старых поместий, чтобы показать нам, как жили, работали и творили настоящие чудеса скромные женщины в передниках. Не только потому, что это дорого, но ещё и потому что это…
…Забытое ремесло. Для того, чтобы попасть в это царство вкусных запахов и сытной еды нам потребуется обойти поместье. С тыльной стороны, в углу, обязательно отыщется неприметная дверка, от которой вниз идут истёртые каменные ступени. Это мир, мало нам знакомый, отделённый от не только сословными преградами, но и культурными. Мало кто из нас мечтает жить или гостить среди шума, тесноты, чада, пара и грязи, куда уж без неё. Мир, в котором весь труд – ручной! Холодильник – это место в подвале с крепкой дверью, обитой войлоком, полное огромных кусков льда, посыпанного соломой. Миксеры, мясорубки, блендеры, кофемолки, грили, тостеры и кофеварки заменяют руки кухарки. А ещё она – художник! Мало блюдо приготовить вкусно. Его надо красиво подать.
Кексы! Один из них – с тмином. Помните "Отель ,,Бертрам", в котором повар сохранил настоящий рецепт? Вам не хочется его попробовать? Кексы, пирог с крыжовником и ростбиф – всё рядом. Это и есть та самая подача по-французски. Время подачи а ля рюсс ещё не пришло, но грядет. Осталось недолго! Хлебный пудинг с абрикосами красуется на столе, красные апельсины из Испании устроились рядом с террином и вдалеке маячит спаржа в соусе. Вот она, красавица! Вкусно, жирно и очень опасно для муслиновых платьев. А это – цыплята с языками! Куриное филе на фото отварное, бекон, зажаренный до хруста, цветная капуста и отваренные и нарезанные говяжьи и свиные языки.
Увы, на столе у Беннетов или в Незерфилде языки лежат целиком, а вместо куриной грудки румянятся зажаренные целиком маленькие цыплята или перепёлки.
Тот самый салат из огурцов, которым Лидия и Кити на постоялом дворе угощали сестёр, возвращающихся из Лондона, где Джейн полгода гостила у дядюшки и тётушки Гастингс. Обратите внимание на деликатность подачи – кожура с огурчиков аккуратно срезана. И никакой сметаны или Майонского соуса!
Пирог с крыжовником. Тесто песочное, сверху – безе подпечённое. Внутри сочная кислинка, а сверху хрусткая карамельная нежность взбитых с сахаром яичных белков. Не для такого ли пирога чистила крыжовник мисс Эйр в пасторском домике своих кузенов? Сэндвичи с креветкой: нежно румянятся морские раки на тоненьких ломтиках хлеба со срезанной коркой. Им отдали должное! Морепродукты свежайшие можно было достать редко, только на побережье или зимой. Логистика, господа, железных дорог ещё не существует, как и рефрижераторов.
Террин из оленины нарезан ломтями так, чтобы подцепить вилочкой или лопаткой слоёный ломтик и на тарелочку к себе переложить. Кусочки оленины, картофельное пюре, специи и к нему обязательно – кислый соус из красной смородины. Мммммм.... И это только первая перемена из двух-трёх перемен званого обеда.
Сами понимаете, что гости всё не съедят. Останется и слугам полакомиться и ещё на пару завтраков и обедов сохранится в кладовке на льду. Царство жара и ароматов голодным не останется.
Читая книги Остин, лорда Байрона и Вальтера Скотта (сестрицы Бронте – писательницы-викторианки) мы видим не тесные комнатки прислуги, в которых горничные делят на двоих одну кровать (так теплее), рукомойник (и ночной горшок) или кухню с её жаркими печами и отсутствием водопровода и канализации. Нет! Авторы рисуют перед нами утончённых леди и джентльменов, просторные гостиные и будуары.
А я приглашаю вас сюда, в мир прислуги!
В полутёмном коридоре чёрных лестниц шныряют туда-сюда люди, за некоторыми дверьми слышны гневные или назидательные голоса. Экономка или её помощница выговаривает незадачливой горничной за исцарапанное ведерко для угля или кастелянше – за то, что в лучшем постельном белье хозяйки дворовая кошка устроила гнездо, в котором родила свой выводок.
Дворецкий делает внушение лакею за невычищенные сапоги хозяина, конюха журит за потрескавшиеся уздечки, а садовника – что вообще попался на глаза хозяевам, когда они изволили прогуливаться. Да и вообще, мало ли огрехов можно найти в чужой работе, если постараться? Мы идём дальше, в царство света, запахов и вкуса. Островок чудес.
Знаменитое британское карри с обилием специй в 1810 году вы тут не найдёте. Оно станет царём кулинарии только во времена Виктории. А сейчас правит слегка безумный Георг III, в периоды его затмений заменяемый на троне сыном Георгом, будущим Регентом (с 1811 года по 1820, и IV – с 1820 по 1837). На столах уже есть картофель, много рыбы и морепродуктов, баранины, сливок, масла и сыров.
Что была та ночь, что привиделась…
Не стыдясь и не прячась, гордо и открыто возвращалась ранним утром Машенька в девичью светлицу. Чуть свет уж дворня на ногах. Печется хлеб: белый пшеничный – для господ, ржаной – для дворни. Поливаются клумбы цветника барыни, Анны Павловны, почивающей почти до полудня. На скотном дворе мычат коровы, которых уже подоили и гонят из хлева на выпас.
Метут и моют полы в огромном доме товарки Машеньки. Истопник чистит камины, горевшие в гостиной барина и будуаре хозяйки, натирает замшей сияющие бронзовые прутья каминной решётки и щипцы. Своей очереди ожидают длинные, до полутора метров, домашние курительные трубки Сергея Михайловича Каменского. Протирают от пыли мебель горничные. Горницы хозяйские – их вотчина.
Совсем скоро позовут на завтрак дворню, плывёт в воздухе аромат перловой каши, полночи упревавшей в остывающей печи. Зато к утру, густая и разваренная крупа, залитая прямо в миске разбавленным молоком (кто бы цельного дворне дал полакомиться!), да с ломтём свежего ржаного каравая, она даст сил на весь долгий день начала лета. В следующий раз поснедать (поесть) удастся только в сумерках. В обед пробегут ребятишки по работам с корзинами хлеба и крынками с квасом – вот и перекусили.
Машеньке от переживаний и волнений при мысли о еде тошно становится. Как вспомнит, как носилась по спальне Сергея Михайловича – и опаляют щёки стыд за себя и гнев. Как посмела-то?! Как гневно и презрительно на барина смотреть себе позволила?! Чернавка безродная, чем грозит тебе твоё своеволие?
Она и думать забыла о письме. Как прибежала в светлицу, схватила свой сарафан с рубашкой, так мигом и переоделась, сунув письмо в крохотный сундучок с личными пожитками, прячущийся под лавкой. Наряд театральный, в коем так опрометчиво смело Машутка Диану изображать изволила, аккуратно сложив, чтобы не испортить, отнесла в башенку, где классы сценические находятся. Там и гардеробная была, и декорации хранились ещё с забав театральных батюшки нынешнего барина.
За попорченные костюмы жестоко управляющий взыскивал с виновного. Плёточкой дань взимал, болью, криком да слезами. Рисковать своей спиной Маша опасалась. А как снесла одёжу бесстыжую, так быстро свой урок на сей день получила – стиркой на речке заняться, вместе с другими девушками.
На мостках весело. Звонко выводит Матрёна песню о нежной встрече, страсти и горьком расставании. Такт ей отстукивает девчата вальками по мокрому белью, а то и подпевают, самостоятельно разложив песню на два, а то и три голоса. Присоединившись к подружкам, Машенька и свой голос вместе с вальком присоединила к общему делу. Да вскоре пожалела о пропущенном завтраке, к обеду от голода уж и голова кружиться стала. Накануне-то вечерять ей не довелось, танцевала с перепугу, как оглушённая, да без завтрака. Ну, дурища, что тут скажешь!
Потому обрадовалась мальчонке с хлебом да квасом, как брату родному. Долю свою ржаного хлебушка жевала медленно, квасу вдвое против обычного выпила. Товарки не противились. Понимали, через что девка прошла.
Догадывались, да пока не расспрашивали. Захочет девушка поведать о пережитом – сама расскажет, а постесняется, так они и сами знают. Большая часть из них уже прошла через барскую спальню. Барин-то выдумщик: то гречанками девок нарядить велит, то римлянами, то персиянками. А то и в русском сарафане велит Камаринского сплясать. И улыбаться солнечно, радостно…
После обеда распарило так, что девки, развесив постиранное бельё на кустах ракитника и ивах, побежали купаться. Тут-то и обратили девушки внимание, как спокойно Маша в воду вошла, зашептались между собой, запереглядывались. Кто и улыбнулся хищно: мол эта ягодка барину не досталась целёхонькой, до него кто-то полакомился. А Маша молчала, как воды в рот набрав. Она тут пришлая, настоящих подруг и родни нету, заступиться, помочь или пожалеть её некому будет.
Целый день на воздухе девушки провели, к закату только и воротились с охапками чисто выстиранного, выбеленного на ярком солнышке белья. Тут и к ужину позвали. Никогда ещё Машенька не радовалась миске окрошки да пирогу с кислым серым капустным крошевом, как в этот раз. И пусть усадьба графов Каменских изрядно богаче хозяйства господ Благодатских, тут тоже дворню в узле держали. Не в чёрном теле, хлеба вволю было, даже тем податным крестьянам, кто "в кусочки" ходил, изрядно подавали. Хоть хлеб ржаной для дворни пекли с мякиною да четвертой частью картофеля. Его белые клубни Маше уже доводилось чистить и мелко на тёрке тереть.
Дворня крепостная, она ведь в куда худшем положении была, чем остальные крепостные. Ни дома своего, ни двора, ни хозяйства, ни курицы, ни кусочка земли. Ничего своего, кроме того, что надето на тебя, да одёжи на смену, да лапотков, самостоятельно сплетённых, да гребня с лентой для волос у девушек. А есть дворяне, что немногим крестьян богаче. Ткани и еда качеством получше, а всё едино – экономия и рационализм.
Ибо живут крестьяне и их хозяева в большинстве своём натуральным хозяйством. И наиболее ощутима эта разница с наступлением весны и лета, когда перед Рождеством выплачен оброк, запасы подъедены и в деревенские домишки подкрадывается голод. До первого сенокоса бывало, что коров к стропилам под брюхо подвешивали, чтобы от голода не упала не только в крестьянских коровниках. Солому с крыш снимали для скотины. Сами выживем и в холоде-сырости весны и начала лета, а коли скотина падёт, так и детишки не выживут, с голоду опухнут. При первой травке старались вывести своих Бурёнок на выгон побогаче, детишки вдоль дорог первый сорняк рвали. Лебеда да крапива – они ведь не одну семью от голода и смерти спасли.
Корни лопуха тоже в дело шли – после половодья сочные да сладкие хрусткие корешки для ребятишек – первое лакомство. Про письмо-то заветное Машенька вспомнила, только когда спать на полати укладывалась. В темноте немного прочтёшь, так что всё интригующее подождёт. Утро вечера всяко мудренее.
Глава 2 Сокровища небританского стола
Как и обещала давеча, делюсь рецептами блюд, которые стояли на столах британских аристократов (и дегенератов), среднего класса и простого люда.
Первое, на что прошу обратить внимание – самым ходовым напитком того времени были пиво и эль. Их пили мужчины и женщины, дети, взрослые и старики в огромных количествах вне сословных различий. Просто потому, что пиво варили, то есть вода подвергалась если не кипячению, то длительному нагреву до весьма значительных температур – точно. Опасные возбудители острых кишечных заболеваний гибли. Если не от нагрева, то от возникающего в процессе брожения спирта. И благоденствовали в сырой воде, которую пили очень редко. Потому что опасно! И мылись редко по той же причине: опасно и дрова дороги. Молоко пили только в деревне, до города оно доехать просто не успевало. Скисало безбожно.
Аристократы, богатые торговцы и промышленники могли позволить себе вино. Детям его разбавляли водой. Учитывая плотную заселённость острова, отсутствие канализационных очистных систем и слив отходов в реки, из которых брали воду для питья и приготовления пищи…от дизентерии, отравлений, холеры и прочих радостей гибло огромное количество народа. Особенно детей.
Морсы, квасы, компоты и взвары британцы не употребляли. Лимонад из лимонов возник лет на 150 позже позже. Но не будем о грустном! Сварим эль. Его не фильтруют, не пастеризуют. Зреет он 4 недели (терпения вам!). В отличие от пива температура брожения выше: от 15 до 24°С. Срок хранения недолог, да и не надо. Выпьют раньше!
Нам понадобится: для сусла пророщенный ячмень или солод. Я использую солод для кваса, такая густая вязкая темно- коричневая паста продаётся во многих магазинах. Вода, термометр до 100°С, дрожжи (лучше элевые или пивные, на крайняк можно прессованные хлебопекарные, нельзя – сухие из пакетиков), хмель, имбирь (по желанию). Здоровенная посудина, в которой этот состав будет бродить. Минимум – хорошее пластиковое ведро или стеклянная бутыль. И терпение! Его понадобится мноогоо.
20 л воды, 4 кг солода, 1 упаковка элевых дрожжей (они отличаются от хлебопекарных), хорошая жменя зрелого хмеля (50гр). Перемолотый солод всыпаем в воду, нагретую до 77°С, постоянно помешивая. Котёл нужно накрыть крышкой и подождать полчаса. Подогреть его до 72°С и оставить ещё на 30 минут. И ещё раз нагреть. Можно использовать кипятильник, но температурный контроль соблюдаем обязательно. Отфильтровать сусло и параллельно подогреть 4 л воды для промывки. Отработанный промытый солод выбрасываем, котёл моем и переливаем отфильтрованное сусло. Его нужно довести до кипения и сразу добавить треть подготовленного хмеля. Кипятим в течение 55 минут и всыпаем оставшийся хмель, кипятим сусло ещё 5 минут.
Сусло сливают в бродильную ёмкость и рассыпают дрожжи по поверхности. Брожение длится 2 недели в прохладном месте без доступа прямых солнечных лучей. После окончания ферментации пиво разливаем по бутылкам и оставляем зреть ещё на 4 недели. Увы, мой любитель домашнего эля ушёл в лучший мир, пить его больше некому. Я предпочитаю сидр. Его тоже активно употребляли британцы. Он считался напитком женским и фермерским.
Спаржа в сливочном соусе по-итальянски была царицей стола.
Спаржа (я её видела только в дикорастущей форме, в наших магазинах благородных сортов не встречала) 600 – 800 гр, сливки 500 мл, молоко 500 мл, итальянские травы десертная ложка без горки, сыр твердый 150 -200 но, 4 ст. ложки муки с горкой, 150 гр хорошего сливочного масла.
В сотейнике топим масло и всыпаем травки, прогреваем их буквально полминуты и туда же всыпаем муку. Обжариваем муку в масле до кремового цвета и приятного орехового аромата. Тонкой струйкой выливаем молоко и сливки. Тут можно подключить погружной блендер, он отлично гомогенизирует соус бешамель (это именно он) и превратит его в нежнейшее создание. Солим по вкусу, доводим на небольшом огне до состояния густого, но нежного соуса консистенции сметаны. Не переварить! Отливаем половину в соусник (его подадим на стол отдельно), в остальной соус раскладываем ровным слоем спаржу. Посылаем мелко натёртым сыром и запекаем в духовке при 160- 180°С не больше 20 минут.
Подаём горячей в стеклянной огнеупорной посуде, она хорошо держит тепло. Едят спаржу ножом и вилкой, отрезая ломтики и укладывая ножом кусочек на зубчики. Не накалывая! Действуем при этом очень осторожно – соус может преподнести неприятный сюрприз вашему костюму. Спаржа на вкус сочная, травянистая, у неё много общего с зелёной стручковой фасолью. Спаржу можно подать сырой или запечь без соуса. Соус подаётся отдельно, при сервировке. Сырую спаржу можно есть руками, этикет дозволяет.
Белый суп по-Незерфилдски
Я вам предлагаю приготовить по рецепту из книги «Опытная английская экономка» (The Experienced English Housekeeper) миссис Элизабет Раффальд (первое издание – 1769 год, за ним последовали ещё 13 переизданий и как минимум 23 пиратские версии). Миссис Раффальд называет свой белый суп идеальным. Пусть её, проверить невозможно. Рецепт заморочный! Теперь я понимаю, почему Николс ("Г и П") так долго его готовил…
Варим бульон из 3,5 л воды и половинки тушки цыпочки. 100 г бекона нарезать, 100 г белого риса, 6 горошин чёрного перца, 2 луковицы разрезанных на четвертинки, 4 стебля сельдерея крупными ломтями, 2 филе консервированного анчоуса (можно пренебречь) и небольшой пучок ароматных трав (тимьян, эстрагон он же тархун, майоран, петрушка, кинза – по желанию) помещаем в марлевый мешок и варим вместе с курицей. После готовности курочки 1,5 часа, вынимаем мешок, а бульон остужаем и вновь нагреваем. Всё, что в мешке, вам больше не понадобится. В утиль. Курочку можно подать отдельно
Я предупреждала! Впрочем, бигос я тоже таскаю с промороженного балкона на плиту 3 дня подряд, и ничего....
Тем временем измельчим в блендере 100-150 гр миндаля и варим его в бульоне 10- 15 минут. Миндаль предварительно ошпаренный и очищенный (Если лень заморачиваться, этот пункт можно пропустить, но супчик получится в лёгкую крапинку, что даже симпатично!)
По идее, полученный суп надо процедить от миндаля, но я смолола его в пыль и немного задолбалась. Поэтому просто плюнула (не в суп!), отдельно размешала в сливках (300 мл) один желток, выключила газ и влила смесь в суп. Сразу же интенсивно перемешала и посолила. Варила я его на день рождения. Народ прикола не понял, но вкус оценил, особенно дамам понравилась нежная миндальная текстура.
Пирог крыжовенный
Тесто: 160 г муки, 100 г масла, 1 яйцо, 1 ч. л. сахара, щепотка соли. Муку, масло кусочками, яйцо, сахар и соль быстро перетираем руками в крошку и вымешиваем тесто. Зреет в холодильнике в пакетике 30 минут. Форму выстрелить пергаментом, тесту дать чуток согреться, раскатать и выложить в форму. Выпекать с грузом из фасоли. Остудить, не вынимая из формы. Уложить на корж готовый Заварной крем: Стакан молока, 2 ст. ложки сахара и одна – муки завариваются на огне при постоянном помешивании. 2 желтка с частью молока взбалтывается и тонкой струйкой вливается в кипящий крем. Варим ещё пару минут.
На крем лягут ягоды из обычного крыжовенного варенья без сиропа и Меренга: 3 белка, 6 ст ложек сахарной пудры взбиваются до крепких пиков. Запекать в духовке при t 180° 40-45 минут, да румяной корочки.
Пирог простой, отлично заменяет Пасхальный кулич.
Пачка хорошего сливочного масла, по стакану муки и сахара, 4 яйца, полстакана молока, щепотка кардамона, пакетик ванилина, рюмочка коньяка, 200 граммов сушёных абрикосов и ананасов. Кусочек прессованных дрожжей из Магнита. Дрожжи активизируем в теплом молоке. Растопленное масло, соль, сахар и яйца растираем, добавляем муку, всё вкусняшки и молоко с дрожжами. Вымешиваем тесто. Оставляем бродить в тепле на пару часов, в холодильнике можно на ночь оставить. Выпекаем при t 160-180°С минут 25-40 до зарумянивания. Время запекания зависит от размера и высоты формы. Плоский пирог пропечётся быстрее, высокий – чуть дольше.
Готово! Наслаждаемся.. Про цыплят с языками писать не буду!
Это отварные цыплята и такие же отварные свиные языки. Целиком! Красиво уложены на тарелке с отварной цветной капустой или отварным/запечённым картофелем. НарезАть мясо заранее во времена Регентства было кощунством. Каждый желающий отрезал себе то, чего хотел. Нож и вилка к блюду прилагались. За столом не жеманились и ели с аппетитом.
Но это блюда скорее аристократичные. Еда людей попроще будет попозже. Пока Лидия в Брайтоне вертит хвостом.
Дева на заклание
Коротки на Руси летние ночи. Вот только погасли на западе всполохи заката, как через пару часов на востоке начинает стремительно выгорать ночная тьма, уступая небо серо-голубому рассвету. "У каждой тучи есть серебряная подкладка", как-то услышала Машенька англицкую поговорку от бывших хозяек. И так она ей понравилась, что долго потом Машенька облаками любовалась. Действительно: к земным просторам тучи-облака обращены тёмным и серым толстым подбрюшьем, а к небесам и Господу – белоснежной нежной пушистостью, позолоченной солнышком. Вот и сейчас она ощущала себя тем самым облаком.
Едва рассвело и народ в людской стал тихонько шевелиться, чтобы первыми успеть к отхожему месту в садовом домике, как Машенька, нащупав в сундучке давешнее письмо, побежала его почитать без свидетелей на воздух.
Увидав одну из двух бумаг, выпавших из конверта, Машутка глазам своим не поверила.
ВОЛЬНАЯ ГРАМОТА
И ниже изящным женским почерком сообщалось, что "Сего числа, 25 июня, Лета Господня, одна тыща восемъсот десятого, раба божия дворовая девка госпожи Анны Павловны Каменской, Мария дочь Никиты Иванова, навечно на волю отпускается за деяние, исполненное ея для спасения жизни хозяйки своей, Анны Павловны Каменской, вдовы Генерал-аншефа Михаила Федотыча Каменского."
А ниже – две подписи свидетелей, сверху – печать Гражданской палаты. И дата трёхдневной давности. Это, выходит, она уже вольная перед хозяином Диану изображала?…
По щекам девушки семнадцати лет текли слёзы. Одновременно – радости и унижения, счастья и горечи, уязвлённой девичьей гордости и …потери. Вторая бумага, вложенная в конверт оказалась её паспортом. Оторванная от отца и матушки, добрых хозяев, увезённая от дома за тридевять земель, она теперь имеет право идти на все четыре стороны. Вот куда хочет, туда пускай и отправляется! Без друзей и знакомых, без поддержки и защиты. И без копейки денег!
А что вы хотели?! Волю дали – пляши и радуйся, в девицах нетронутой осталась – пой от счастья. А что теперь нет в усадьбе бывших хозяев ей теперь места – так это ясней ясного.
Ни куска хлеба, ни миски каши или щей теперь ей не положено – свобода, она, оказывается, и с привкусом горечи бывает. Выходит, она уже третий день, как живёт в Сабурово, работает и столуется из господской милости. Сбился на сторону венец, которым велено было украшать головы сабуровских дворовых девок. Это не кичка и не повойник бабы замужней, что волосы закрывают, не платок, в которых бабы в поле, на скотном дворе или службах работают. Всё актёрки носили такие венцы, чтобы сразу отличить их бесправие.
У простой крепостной девки или бабы есть своя изба, какой бы худой та не была, есть печь и светец, веретено и ухват, горшки в печке и лавки по стенам, иконы в красном углу и лампадка у икон. Бывалоча, что и корова есть, и овечки или коза, куры и кролики в садике, жених или муж. Право в церковь ходить и обедню стоять – тоже. Дворня даже этих прав не имела. Как не имела вообще никакой собственности и желаний. Отпустят ли хозяева всенощную отстоять или велят в церковный праздник работать, хотя за это и от Синода можно знатно огрести неприятностей. Позволят ли выйти замуж или велят век около себя куковать? Всё в барской воле!
Понурившись, зашла Маша в комнаты управляющего, протянула ему документ и отстранённо наблюдала, как взлетели в удивлении косматые брови, как недоверчиво зашевелилась густая борода. Да против воли барской не попрёшь! Достал он с полок книги учётные, нашел среди строчек недавних внесённую запись о её покупке и вписал дату освобождения от крепостной зависимости дворовой девки и актёрки, захлопнул тяжёлый переплёт.
– К барыне зайди, в ножки пади, да благодари слёзно за такое благодеяние. Пару недель в поместье ещё поживи, да барам своим прежним хоть отпиши, может, денег тебе до дому добраться отправят. Работать в доме будешь, даром в Сабурово никого не кормят. Ступай. Да Бога благодарить не забывай. Воля, она, матушка моя, не каждому так в ладошки падает.
Глава 3 Сплетни
Мисс Хилл и Мэри, в последнее время изрядно узнавшие друг друга и не раз выручавшие в критических ситуациях, возникавших в Лонгборне, перемывали косточки благородным господам. Проще говоря, сплетничали.
Мисс Хилл всегда относилась весьма критически к необсуждаемой в Великобритании аксиоме о разумности и мудрости сильного пола. Особенно тех, кому повезло родиться аристократами. Те всегда в любой авантюре были первыми. Знамо дело, не от большого ума и слишком большого количества свободного времени. Они исследовали Африку и Бог знает зачем – Австралию. И вслед за ними всегда отправлялись торговцы и люд попроще. 26 января 1788 года капитан Артур Филлип основал поселение Сидней-Коув, ставшее предшественником города Сидней. С эскадрой на материк прибыли первые европейские поселенцы – 850 заключённых и 200 солдат. Первая группа «свободных» поселенцев из Англии прибыла в Австралию в 1793 году, а вместе с ними и жених мисс Хилл, мечтавший разбогатеть. Что с ним сталось, неизвестно, ибо мужчины терпеть не могут писать письма, а ни одной женщины среди поселенцев не было. В Англию он больше не возвращался и жив ли, она не знала.
Знаменитое "бремя белого человека", несущего свет цивилизации несчастным диким народам, лишало Англию значительной части мужского населения. Правительство и армия Великобритании – сплошь одни мужчины – пытались усмирить и вернуть в лоно метрополии взбунтовавшиеся заокеанские колонии. США обрели независимость, а тысячи девушек и женщин Британии лишились женихов и мужей, оставшихся лежать на просторах прерий или дезертировавших из войск и ставших фермерами, торговцами и новыми фабрикантами. Несправедливо!
Женское разумение не выпускалось даже самыми лучшими мужчинами из кухонь и гостиных. Их мнения не спрашивали, искренне считая женский разум слабым и не поднимающимся выше кухни и заботы о детях. Логика и женщина – понятия взаимоисключающие, по мнению английских джентльменов. Какие бы веские и разумные доводы не приводила женщина, убеждая мужчину предпринять необходимые меры, чтобы достичь нужного результата, всё было впустую.
– Уж как красноречиво убеждала мисс Элизабет своего папеньку повлиять на поведение мисс Лидии! – сокрушалась Мэри, – А всё равно, нежелание приструнить своих дам и напомнить миссис о здравомыслии и правилах поведения юных мисс в обществе, может довести до беды. Меня бы батюшка выдрал, если бы я так с офицерами кокетничала. Слишком младшая мисс легкомысленна и ветрена. О ней уже шепчутся и в гостиных и на кухнях благородных домов. Куда опаснее изрядное безразличие мистера Беннета к будущему своих дочерей. Не скопив им наследства, не воспитав их в строгости, скромности и послушании он первым делом дискредитирует себя!
– Ох, Мэри, голубушка! Крамольные слова ты говоришь, но истинные. Он надеется, что бедность его дочерей защитит их от внимания охотников за наследством и забывает об авантюристах. Тем бы просто девушку сбить с панталыку, опорочить и бросить, а там хоть трава не расти. И мистер Уикхем – тому блестящий пример. Получив укорот от мисс Кинг, он быстренько вспомнил о своих прежних знакомствах и даже снова стал к мисс Лиззи "подкатывать тележку". Да не на ту напал! Она его быстро на место поставила, видать, раскусила его намерения
Старшие мисс осторожные, хотя мисс Джейн склонна видеть в людях только хорошее. Но здравый смысл в её хорошенькой головке присутствует. Чего о мисс Лидии не скажешь. Мисс Лиззи способна всё превратить в повод для насмешки, ну да это у неё по молодости лет. А батюшке и горя нет, что девицы моложе и богаче не становятся, а у порога женихов не видать!
– Но как же любовь, нежные чувства?
– Ах, голубушка! Разве любовью сыт будешь? Вот ты много счастливых семей видела в своей деревне: чтобы из последних сил бились на полях, выращивая урожай и с женой были добры и ласковы? Если что-то идёт не так, заморозок ударил, хворь на скот напала, к жене идёт фермер или в паб, пропустить кружку-другую?
– В паб, конечно!
– И относит туда последние пенсы, на которые мог бы купить семье хлеба. А после, ночью, доказывает своей жене мужскую свою состоятельность. Через положенное время в семье рождается ещё один малыш, а хлеба больше не становится. Кого он в том винит?
– Жену, конечно. Не себя же!
– То-то и оно, Мэри. Хотя следовало винить себя. Любовь его супруги тает от бесконечных забот и страхов. Он ведь её и колотит частенько, если считает, что что-то сделано не как он считает правильным или не по его вкусу.
У богатых всё тоньше, но тоже любовь в браке большая редкость. Женятся на деньгах, на титулах, на земле – леди всего лишь носительница приданого или наследства. И если супруга в чём -то разочаровывает своего мужа, то ни один из них её до своего уровня не поднимет. Отстраниться может, как мистер Беннет. Сама ведь видишь, что ни любви, ни уважения у него к миссис нет и в помине. Или бить станет. Это вообще в семье норма, и даже в Уложении законов есть статья, что муж не имеет права бить жену тростью, толще её большого пальца. Тоньше – может. За болтливость, за сплетни, за невкусный обед, за то, что у неё голова болит или деньги на хозяйство раньше кончились. Так что счастье семейное – вещь редкая, драгоценная и хрупкая, как стекло.
– Оттого вы замуж не пошли, мисс Хилл?
– Оттого, дорогая. Я на хорошем месте, сыта, обута, одета, уважаема. А выйди замуж, и придётся уволиться и своё мнение не высказывать никогда. Молча подчиняться иногда вздорным приказам, бесконечно рожая детишек и считая каждый пенс. Три сестры у меня было. Одна от хвори грудной скончалась, а двое – в родах умерли. Мужья их горевали недолго, нашли новых хозяек в дом и матерей – моим племянникам. Себе я того счастья не хочу и тебе глаза открываю, на своё место готовлю, учу премудростям.
Коли место хорошее найдёшь, так уже не горничной будешь, а камеристкой леди или экономкой. Ты своему жениху отставку дала вовремя. Мисс Лиззи тоже от руки мистера Коллинза отказалась. Но ты работаешь, а она нет. Ты будешь иметь свой кусок хлеба, а она из милости будет жить у тётушки в Лондоне, коли другого жениха не сыщется. Вот и подумай, кому жить легче: служанке или леди? Р.S. Не ругайте меня за невозможность такой беседы. Мне просто необходимо было высказаться. Далеко не обо всём писали в романах и мисс Остин знала не все скрытые от глаз особенности семейной жизни. Недаром так популярен стал в Британии детектив…
Что воля, что неволя – всё одно.
В смятеньи чувств подошла Машенька к Анне Павловне Каменской, когда та прогуливаться в парке изволила. В комнаты к ней она войти не посмела, просить управляющего о встрече тоже побоялась. Знала, что пожилая дама ежедневно в парке гулять изволит с парой своих девок горничных. Что любит посидеть в тенистом уголке с видом на реку, любуется, как вода под солнцем солнечными зайчиками играет. Как багряным цветом наливаются красные кирпичи немыслимой крепости с пятиметровыми стенами, осадными башнями, цитаделями и уж вовсе загадочными пирамидами.
Такой вот момент умиротворения показался ей самым удачным для её дерзкой и немыслимой просьбы. И она не прогадала!
Подошла, не таясь, низко в пояс поклонилась пожилой женщине, вдове и матери генералов Русской Армии, отмеченной удивительной гармоничностью черт. Анне Павловне минул уже 61 год, но она оставалась всё так же спокойна, мила в общении и добросердечна, как и в юности. Лёгкая полнота не портила её милого круглого лица и всей фигуры. С уважением Машенька очей на неё не подымала, на подол её платья, нежными стебельками ландышей вышитый смотрела да слёзы растерянные роняла.
– Дозвольте спросить, барыня, за что мне такая награда выпала?
– За то, что жизнь мою спасла, милая. Хочу, чтобы у тебя шанс на счастье был, которого у меня не было. У вас, крестьян, нет воли, но есть заботливые хозяева. Так и у нас, господ, воли немного, а окромя того, ещё и тяжкий груз обязанностей: забота о защите земель своих и людей, служба Отечеству и Государю, покорность воле Господней без роптания. Ты без раздумий на мой крик кинулась. Отчего?
– Так вы на помощь позвали, барыня.
– А на каком языке? Стало быть ты французский знаешь. Грамота тебе ведома ли?
– Ведома, барыня. – Маша, уличённая в крамольных, запретных для холопки, знаниях, едва шептала, но врать не смела.– Англицкая и французская. Русская тоже, но токмо печатными буквами, какими Жития святых печатают. Барыне прежней, Евпраксии Алексеевне, читывала книгу сию. Она иногда выписки делать приказывала.
– Хорошо, что не скрываешь знаний своих. Что ещё умеешь, кроме как петь сладко, танцевать красиво – да, я следила за тобой!, да вышивать знатно?
– Куафюру убирать учена а la greec, немного шить, а более ничего. Хлеба печь научена!
Машенька растерянно отвечала на вопросы, более подходящие к новому приобретению, а не отпущенной на волю вчерашней чернавки-актёрки. И всё пыталась подойти к самому главному: просьбе не прогонять её!
Да! Она поняла, что больше всего, чем она занималась ранее, ей нравится петь и играть на сцене, нравится внимание педагогов и учёба, и даже горящие черные очи жестокого хозяина – нравятся. Лишиться всего этого, оказаться оторванной от такого яркого, интересного, завораживающего мира – немыслимо! Машенька даже не догадывалась, что на её лице все её страхи и чаяния легко читались опытной мудрой женщиной.
– Присядь у ног моих, голубушка, посекретничаем. – Анна Павловна легко коснулась пальцами лба девушки, опустившейся на колени в высокую траву перед скамьёй. Липы шумели над головой, Цон несла свои серебряные воды, прихотливой лентой извиваясь по холмистой долине.
– Знаю я, о чём ты мечтаешь, но труд актерский тяжёл и неблагодарен, сын мой нрава крутенького и на расправу с нерадивыми быстр. Если бы я не вмешалась, прошлой ночью ты бы стала бабой, а потом, может статься, и матерью байстюка. Выдали бы тебя замуж за холопа и тот бил бы тебя смертным боем, мстя хозяину за унижение.
Я хочу подарить тебе иную жизнь. Как минует июль, я обязана прибыть ко Двору, негоже статс-даме императрицы надолго свой пост оставлять. Хочу тебя с собой взять. Но не как девку дворовую, безответную, а как свою воспитанницу. Вот где твоё лицедейское мастерство пригодится. Подумай, прежде чем ответить захочешь! Возврата к старому не будет. Об отце, матери и братьях-сёстрах забыть придётся. За турчанку тебя выдать не получится, светленькая больно. За гречанку тоже – язык тебе их неведом. А вот за англичанку или француженку – запросто!
Ты даже не заметила, что в этой речи я несколько раз языки сменила, а ты слушаешь, как родную речь русскую. Вот о ней-то тебе накрепко забыть придётся и ни одним видом не подать, что понимаешь речь простонародную, русскую.
Подумай, а завтра я твой ответ здесь же, без свидетелей, услышать хочу. В выборе не неволю. Можешь письмо написать Евпраксии Алексеевне, а хочешь, так я сама ей напишу. Только учти, что свободным гражданам Империи за службу платить надобно, а у твоих хозяев прежних и дворни довольно. Зачем им вольная слуга? И об опасностях, что за этими стенами ждут одинокую девушку без денег и защиты подумай. Ступай.
Оглушённая , ушла Машенька в светлицу свою, к вышивкам и подружкам, и ни словом не обмолвилась о предложении барыни, мечтая и страшась своих мечтаний.
Глава 4 В каждой бочке есть яблочко с гнильцой
– "There is at least one rotten apple in every barrel." – гласит английская поговорка, вынесенная мною в этот момент раз в заголовок. Тихо да гладко стало в Лонгборне с отъездом шумной и вздорной мисс Лидии Беннет.
Унылой казалось это спокойствие миссис Беннет, которая с отъездом младшей дочки как будто утратила и весь заряд энергии. Она очень поздно вставала, без дела слонялась по поместью, то и дело перечитывала редкие и скупые письма Лидии и явно предавалась тоске.
Китти отважно решила взять с матушки пример предаться сплину и без устали ныла о скуке и тоске Лонгборна и о том, как же повезло сестрице. Их совместными усилиями жизнь в поместье для представителей здравомыслящей части семьи стала практически невыносимой.
Мистер Беннет всё настойчивей прятался в библиотеке, куда изредка впускали горничную вытереть пыль и вымыть пол, и вовсе не допускались жена и дочери. Или всё же вот так проходили его дни и вечера? Во всяком случае, если не честнее, то куда приличнее для пожилого джентльмена. Мисс Лиззи мучилась угрызениями совести, что не привела должных аргументов, чтобы остановить отъезд малолетней дурочки и сокрушалась о колоссальном пофигизме об отстранённости отца. Поведение мистера Беннета, махнувшего рукой не только на материальное будущее своих дочерей, но и на их моральное воспитание, немало удивляло многих соседей.
Особенно ехидными стали замечания миссис Лукас, которая, теперь не только на правах соседки, старой подруги, но теперь и родни, частенько заявлялась в Лонгборн с визитами. Миссис Беннет после её ухода жаловалась ближним на то, какими оценивающими и изучающими стали взгляды старой знакомой. И, к сожалению, сетования её слышали не только домашние, но и другие гости из общества. Всё больше семей отдалялись от Беннетов, всё реже приглашались они в Мэритон на общественные балы.
Напряжение нарастало. Мэри ничуть не удивилась, когда мисс Лиззи собрала чемоданы и уехала с роднёй в Озёрный Край. Брат хозяйки, мистер Гардинер с супругой давно мечтали посетить эти места, да вот собрались! Лиззи они пригласили составить им компанию, а Джейн предстояло заменить их.
Так что скуку Лонгборна и уединение кухни теперь часто нарушали четверо маленьких племянников и племянниц миссис Беннет. Вместе с двоюродной сестрицей, доброе сердце которой они пленили моментально, они надолго уходили в поля, гуляли по перелескам и частенько забывали прийти на ланч.
Джейн в этом случае выручали сэндвичи с холодной говядиной, с языком и с огурцом, что в корзинку для пикника упаковывала кухарка. Мальчишки лазали по саду и лакомились зреющими вишнями, девочки чинно следовали их примеру, очищая огуречные плети от плодов. Для всей немногочисленной прислуги настало время, когда значительная часть забот падает с плеч.
Тёплыми летними вечерами камины не топили, а значит, и утренняя их чистка и вынос золы откладывались на ненастные дни и редкие пасмурные вечера. Меньше стало и сажи, что оседала на всех поверхностях и которую обычно отряхивали с деревянных панелей стен веничком из петушиных перьев. Значительно убавилось стирки и прачка более интенсивно помогала на кухне, заготавливал впрок дары садов и огородов.
Мэри усердно занималась математикой, осваивая всё новые вершины экономики, изучая книги и брошюры, выпускаемые для фермеров. Она больше узнала о трёхполье, о методах борьбы с садовыми и овощными вредителями и о способах сохранить урожай до следующего сезона. Мисс Хилл решила не мешать ей и одобрила эксперименты по удобрению древесной золой картофельных полей и обработке настоем на мыле и чесноке кустов чёрной смородины. И всё усерднее хвалила девушку перед миссис Лукас, с интересом заглядывавшей не только в гостиную, но и в службы.
Сколько коровы дают молока, сколько сыра сложили в закрома, как поживают тонкорунные овцы, как у мисс Хилл получается так отлично откормить птицу? – Её интерес был искренним и понятным. Само собой разумелось, что все полученные сведения и слухи немедленно отправятся с ближайшим письмом Шарлотте Коллинз. Но и из этого интереса мисс Хилл хотела извлечь пользу, готовя место для своей преемницы и ученицы. Время текло неторопливо и спокойно. Тем неожиданнее и ужаснее оказалась буря, разразившаяся над головами всего семейства.
Эта сладкая – сладкая месть.
Сказать, что жизнь Машеньки переменилась – это ровным счётом ничего не сказать! Она хладнокровно обдумала со всех сторон предложение своей благодетельница и пришла к выводу, что выхода иного, кроме как согласиться с предложением Анны Павловны Каменской, у неё и нету вовсе.
Куда она пойдёт с вольной своей грамотой? Без копейки денег, без родни и знакомых в этом уезде и даже губернии. Максимум – пешком до ближайшего города, где станет жертвой проходимцев или скучающих купчиков – лавочников. А то и в бордель продадут, порвав предварительно грамоту, предварительно натешившись с ней в ближайшей подворотне.
Можно было написать письмо Благодатским, да барыня наверняка так и сделала. Но вот незадача – зачем мелкопоместным дворянам какая-то девка вольная, пусть даже и из их прежней дворни? Да ещё собственные деньги на неё тратить…
С глаз долой – из сердца вон! Но и сразу соглашаться было боязно. Чувствовалось в этой сфере нечто такое… Запашок неприятный, навязчивый. Не откладывая, решила Машенька выяснить, в чём тут подвох. И для расспросов пошла к старушке-нянюшке графов Каменских, из милости живущей в небольшом домике с видом на сад.
– Ох, голубушка моя, дело-то давнее, да дурное. Никак барыня покойному барину отомстить воспитанницей пожелала. Око так сказать, за око!
Странным был наш барин, Михаил Федотыч. Редкого образования человек, он интересовался архитектурой и литературой, математикой и геометрией, музыкой и тиятром. И жесток был без меры. На свои средства книжку издал – поэму «Душенька» сочинителя Ипполита Богдановича. Сам стихи писал. Ох, душещипательные! Их даже на музыку положили и в его же тиятре мы исполняли. Я ведь в юности тоже и пела хорошо, и танцевала Психей разных с Евридиками. А ещё он тайны пирамид изучал и ходы тайные под Сабурово копать велел, тут всё под ногами нашими ими изрыто.
А ещё был он настоящим большим барином того времени, позволявшим себе все, что его богатство, звание, положение в свете могли доставить ему к удовлетворению его прихотей и к наслаждению материальной жизнью. Не одну девицу бабой сделал.
Женился государь наш в 1769 году на княжне Анне Павловне Щербатовой из-за её приданого и связей. Она же в сродстве с канцлером графом Н.П.Румянцевым и действительным тайным советником I класса князем С.М.Голицыным состоит. Это тебе, голубушка, не хвост собачий. Это Фамилия! А хороша была барыня, как королевна сказочная!
Жениться – то он женился, да сердце его в деревне осталось. Девка простая сердцем его и душой безраздельно владела. Что хочешь он для неё сделать мог, вольную грамоту, эвона как тебе давеча, ей выписал. Да она её хрясь – и напополам рванула. Сказала, что в крепости родилась, за крепкой фамилией как за каменной стеной. А на воле её всякий обидит. Да и чадо она уже к тому времени ждала. Куда ей на волю с байстрюком?! Петр Михайлович Каменский-Менкасский тут и вырос на правах воспитанника батюшки своего. На глазах у законной жены и рядом с братьями, Сергеем и Николаем. И мать его в этом же доме проживала. О происхождении своем всё Пётр знал, да изменить ничего не мог. Указом 24 сентября 1801 г. ему по просьбе отца пожаловано было дворянство с именем и гербом Каменского, но без графского достоинства.
До генералов, как и его братья единокровные дослужился, сватался к Варваре Петровне Лутовиновой, которая после развода живёт в его доме. (Есть версия, что он был отцом старшего брата И.С. Тургенева. Но этого уже не проверить, метрические книги погибли в пожарах.) Обучался математике, истории, географии и физике. Умён, хитёр и дальновиден.
В службу вступил 25 января 1804 г. юнкером в кирасирский полк, эстандарт-юнкер (7 апреля 1804 г.), прапорщик лейб-гренадерского полка (7 сентября 1806 г.), подпоручик (23 октября 1806 г.), за отличие, оказанное в сражениях против шведов, произведен в поручики (12 декабря 1808 г.), произведен в штабс-капитаны за отличие в сражениях против турок (26 июля 1810 г.). С 25 мая 1808 г. в действующей армии в Финляндии в походах против шведов
С 4 марта 1810 г. и в 1811 г. будет находиться в Молдавской армии в походах и сражениях при Николае Михайловиче Каменском. В 1812 станет адъютантом адмирала графа П.В. Чичагова при Березине, капитан (21 февраля 1813 г.), майор (15 сентября 1813 г.), подполковник (3 марта 1813 г.)
Уж точно не за красивые глаза такой карьерный рост! И всегда был рядом с младшим единокровных братом, Николаем, с которым очень сдружился.
Не могло это не тревожить Анну Павловну. К тому времени у барина много других полюбовниц было. Она, бедняжка, такого к себе отношения не стерпела и уехала ещё в 1800 году ко Двору. Статс- дамою была все эти годы при Императрице. А потом и барина братец очередной Психеи топором порешил.
И вот какую же интригу барыня с тобой в главной роли задумала? По лезвию ножа пойдёшь, девка! По самому краешку. Никому не верь, бумаги вольные свои схорони так, чтобы и духу о них никто не ведал. Пачпорт всегда при себе имей и компию с него сыми в уездном суде – спокойствия ради.
Чует сердце моё – не всё так благостно, каким кажется. А может, и вправду сжалилась над тобой барыня и на волю, как птичку отпускает, токмо крылышки тебе репетициями укрепить изволила. Кто их, богатых да знатных, блажь разберёт. Может, отступилась она от Петрушки, да для какой иной миссии тебя готовит. Не зря про языки иноземные баяла, ох не зря. Берегись, девка, о своем благополучии думай, да деньгу копи. Без деньги и давеча и нонеча никуда.
Поговаривают, что над всем родом Каменских лежит давнее проклятие, от которого они с ума сходят. Кто его наложил и как снять его – никому неведомо. Может, твоей судьбой барыня судьбинушку своих сыновей у Судьбы выкупить желает. А всё одно, в опасное дело ты нос сунула. Да только время покажет, какая тебе дорожка выпадет.
Глава 5 Музыка ....развращающая
А вы не задумывались, как относились современники Джейн Остин к раннему половому созреванию? Ведь именно благодаря ему Лидия Беннет пала жертвой роковой страсти. Именно ему, а не отсутствию воспитания, строгого контроля и вседозволенности. Вы удивлены? А соплеменники мисс Остин и ещё много-много лет спустя искали причины такого поведения девицы – литературного персонажа и ей подобных реальных девиц вовсе не в психологическом климате семьи, не в огрехах воспитания, а совсем в иных реалиях.
Во всём виновата…музыка!
«Независимо от того, что стимулирует эмоции, это приводит к противоестественно ранней половой жизни. Поздние часы, детские праздники, газеты с «кричащими заголовками», любовные романы, драма, танцевальный зал, разговоры о прекрасном, любовь – все это создает атмосферу более зрелого возраста, которая столь часто и с неосторожностью появляется в детстве.
Она ускоряет ход событий, превращая девочку в женщину. Особый акцент некоторые врачи делают на силе музыки, которая пробуждает дремлющие страсти, и по этой причине выступают против как слишком общего характера любви ко всему музыкальному, так и серьезного культивирования её в детях» . Джордж Нэфейс «Физическая жизнь женщины: советы девицам, женам и матерям" за 1888 год. …78 лет спустя после происходящих событий…
А вы не знали?!
А ещё детские игры, шалости, бег, скачки езда верхом на лошади, танцы, театр…и многое другое. Но особенно – теплые ванны. Всё вышеперечисленное, по отдельности и вместе взятое, приводит к раннему половому созреванию девушки, распущенности и падению. А вовсе не папино игнорирование и мамино попустительство стали виной того, что летом от семью Беннет пришёл СКАНДАЛ и от них отвернулись все! Эх, не использовал доктор Беннетов ледяные ванны, а они прекрасно лечат истерию. И я не шучу!
У старшей и младшей Беннет хороший доктор тех лет неизбежно бы нашёл одно заболевание – истерию, и прописал ванны со льдом, пока дамы не подхватили чахотку. До электрошока и душа Шарко Британия пока не дожила, но будет и такое для лечения половой истерии.
Первой ласточкой стало письмо от полковника Форстера.
Августовский вечер плавно перешёл в ночь, и семья Беннетов отправилась отдыхать. Мэри ещё раз по совету мисс Хилл обошла весь дом, проверяя,заперты ли окна на задвижки и все ли двери на запоре. Везде ли погасили свечи, а в камине – ни единого тлеющего уголька. Что мистер Беннет потушил свою трубку, а кухарка прочно заперла снедь и алкоголь в буфете. С чувством выполненного долга она уснула, едва голова в простом полотняном ночном чепчике коснулась подушки.
Часы в холле пробили полночь, когда на гравиевой дорожке, огибающей Лонгборн, загремел конский топот. Мэри не стала ждать звонка и быстро оделась, накинув халат из простого сукна. Лошадь ещё храпела у входа, роняя пену с удил, а Мэри уже растворяла двери неприятностям. У хороших вестей совсем иное обличье
Едва не падая из седла от усталости и волнения, верховой в алом мундире передал спустившемуся вниз хозяину конверт.
Мистер Беннет, в ночном колпаке и шлафроке, засветив свечу, самолично проводил нежданного вестника в кухню, где по его указанию Мэри налила ему добрую кружку эля и угостила изрядным куском пирога – утолить голод и жажду с дороги. А едва начав читать, хозяин и сам был вынужден приложиться к кружке – так сильно у него закружилась голова и заколотилось сердце.
Пока убитый горем отец приходил в себя, капрал шепнул Мэри причину ночного переполоха. В самых кратких и сухих выражениях полковник извещал отца, что его малолетняя дочь, порученная заботам и попечению полковника Форстера и его супруги, бежала в Шотландию, в местечко Гретна-Грин, чтобы сочетаться браком с лейтенантом Уикхэмом.
Не уследивший за шустрой девицей, которой ещё даже не исполнилось шестнадцати лет, полковник во всём винил себя. Но его занятость делами полка и службы в приморском городе вовсе не оставляла ему времени на контроль за гостьей. Его супруга, поражённая в самое сердце коварством офицера и легкомыслием подопечной, слегла с нервным припадком.
Мистер Беннет при чтении этих строчек почувствовал приближение подобного припадка к нему самому. Понимая, что мятными каплями тут не отделаешься, несчастный отец дал волю гневу. Вся тяжесть упрёков (и пара тумаков – это я ещё сииильно преуменьшила масштаб побоища из уважения к нежным чувствам автора – Д.О,, о таких сторонах жизни великосветского общества не повествующей) выпали на долю спустившейся на шум встревоженной миссис Беннет. Когда припудрены все синяки, можно и глазками так в сторону "зырк" и ресничками: "хлоп- хлоп- хлоп".
Слуги от шума, гвалта и воплей миссис не могли не пробудиться и не погреть уши, как бы Мэри не отправляла их по комнатам. Ночной чепец и сорочка до пят из грубого хлопка вкупе с халатом на Мэри не давали ей возможности замёрзнуть в промозглом коридоре, где гуляли сквозняки. Зато позволили утихомирить разъярённого хозяина и зайти в комнаты скандализованных мисс.
На мисс Джейн не было лица, мисс Китти радостно, но несколько растерянно ухмылялась, мисс Мэри просто сонно хлопала глазами, не осознавая всего трагизма произошедшего. Маленькие Гардинеры просто громко рыдали на четыре голоса, разбуженные шумом и общей тревогой.
Осознав, что причина переполоха невозможно скандальна, что поспать эту ночь ей вряд ли удастся, Мэри сама растопила печку и поставила на огонь чайник. Пока вода грелась, она навестила мисс Хилл , коротко рассказала новости и забрала ключи от погребка, где хранились горячительных напитки. Плеснув изрядную порцию бренди в чай миссис и добавив на поднос рюмку с чистым напитком, Мэри поднялась в спальню хозяев.
Вы согласны, что ничто так не останавливает скандал, как хороший коньяк?
Ибо нечего тут! Девчонка уже сбежала, письма о скандале уже написаны всеми, кем только можно. Всё уже рухнуло! Спасаем оставшееся. Как это ни странно, но коньяк помог. Все успокоились и даже смогли поспать пару часов до рассвета. Но спрятать погубленную репутацию в Англии немыслимо. Мэри утром передала бразды правления домом и челядью в руки опытного капитана и сама предпочитая с куда большей радостью выполнять чёткие и разумные поручения, чем самой возглавить действия команды на тонущем корабле.
Уже к вечеру к ней прибежал младший братишка с запиской, в которой батюшка в самых жёстких выражениях требовал её возвращения под родительский кров. Непорочная девушка, оставаясь в опороченном подобным скандалом доме, роняет и собственную репутацию. Закапанное слезами непокорной дочки письмо с отказом отправилось домой, а Мэри заработала ещё одно очко в глазах невозмутимой экономки. Не они первые, не они последние, но о себе подумать надо! И мисс Хилл отправила батюшке Мэри собственное послание, в котором уверила взволнованного отца, что его дочь находится в полной безопасности и под её неусыпным контролем. Однако, понимая его беспокойство, предлагает перевести Мэри на подённую работу, правда, это сильно скажется на её заработке, зато душа отца будет спокойна.
Разумеется, тот отказался. Скандал и побег блудной дочери всё же случился не в Лонгборне, а в Брайтоне, парочка наверняка поженится, а денежки счёт любят. Да и Мэри получила отменное воспитание, не то, что эта вертихвостка!
Лонгборн замер, как в осаде. Никто не приезжал с визитами, никто не писал ободряющих писем. Китти получила записку от подруги, к которой был назначен дружеский визит, с отменой встречи из-за внезапного недомогания. Миссис Беннет металась по дому, сокрушаясь, что нет времени и возможности сшить для Лидии подобающее подвенечное платье. Мистер Беннет в прострации сидел в библиотеке, не в силах сделать хоть что-то. Зато Китти, на свою голову, расхвастался, что одна всё знала, и побег Лидии для неё вовсе не новость и вообще непонятно, из-за чего все так всполошились! Она перестала молоть чепуху, как только отец поднял на неё глаза – столько боли, столько горя в них было, столько отчаяния и безнадёжности, что, разрыдавшись, Китти убежала в свою комнату и рыдала в подушку.
Но долг есть долг и обязанность известить родственников безропотно взяла на себя Джейн. Письмо с благодарностями полковнику Форстеру, тётушке Филлипс с разъяснениями, и полное новостей, тревог и чаяний – Элизабет. Уж Гардинерам она сообщит всё, что можно, в максимально тактичной форме. Поместье погрузилось в вакуум безнадёжного отчаяния и отчаянной надежды. Писем от мистера и миссис Уикхем не было.
Тяжело в учении – легко на бале.
Долгое лето, отданное Ея Величеством для поправки здоровья и отдыха статс-дамы Анны Павловны Каменской в Сабурово миновало. Когда самым краем глаза она увидела вспыхнувшее за спиной пламя, у ней и сил, и голоса что-то кричать не оказалось. Не глядя, куда бежит, она рванулась вперёд от жара, охватившего спину и почти упёрлась лицом в стену, когда на спину, объятую пламенем, обрушился вал ледяной воды.
Худенькая, как тростинка, девушка держала в руках здоровенную бадейку, из которой на драгоценный паркет падали последние капли. Тут же в комнаты матери ворвался Сергей и устроил форменное безобразие. В результате чего Мария получила явное повреждение головы и огромный синяк на пол лица, а она сама – возможность понаблюдать за интересным персонажем.
Её до крайности изумили явные, хотя абсолютно неразвитые таланты девушки: плавность и изящество движений, лёгкая поступь, непосредственная грация и открытый взгляд. И волшебной красоты голос: сильный, глубокий, с волшебной звенящей хрусталинкой. Несомненно, прежние хозяева не держали дворовых в страхе и ожидании телесных наказаний за малейшее самовольство, как поступал Михаил Федотыч. Но и талантов их творческих не развивали. Не театралы, одним словом! А жаль.
Или, на её счастье – не жаль. Вся волшебная работа по превращению этой куколки в бабочку будет принадлежать ей, графине Каменской. И благодарность этой самой Маши, когда она осознает, какие пути для неё откроются стараниями благодетельницы. КАК она смотрела на Сержа, оглушённая ударом! Как оскорблённая в своих правах королева. Вот тут-то и пришла Анне Павловне идея использовать явные Машины таланты. Театральную выучку от истинного врождённого изящества при Дворе распознают моментально, изящество Маши, плавные движения были не наигранными, природными. Как и взор, прорывающихся сквозь привычную маску дворовой чернавки.
Вот только вбитые с босоногого детства привычки придется искоренять: сведённые "калачиком" плечи, опущенная голова, появляющаяся сутулость, робкий взгляд исподлобья. Ну да горе – не беда, начали, не откладывая. Проще всего – с осанкой. Две жёрдочки гладко оструганные, легли привязанными от затылка до копчика и по плечам. Корсет самой Анны Павловны времён матушки-императрицы Екатерины Великой. В этой жёсткой клетке сутулиться при всём желании не выйдет.
Машенька уже взвыть была готова, но вспомнила юных барышень, над учёбой которых когда-то сама посмеивалась. С такой же крестовиной за плечами те ходили по одной досточке пола, а жестокий учитель танцев потом с ней танцевать их заставлял.
Вот и пришло время кошечке проливать те же слёзки, что и мышкам давеча. Сама босоногая в рубашке да сарафане выросла, а барышни с детства в корсеты затянуты – привыкли. И ты привыкаешь, коли жить хочешь, а не выживать! Сцепив зубы и мило улыбаясь, Маша училась управляться за столом с великой массой столового серебра. Прежде ей доводилось его чистить у Благодатских, но с запасами Каменских столовое серебро первых Машиных хозяев и сравнивать нельзя.
На 60 пудов серебряной посуды было в усадьбе Сабурово: вилы-вилки-вилочки – для салата, для фруктов, для мяса, для рыбы, для устриц (это ещё что за напасть?!), для лимонов. Та же история с ножами и ложками – от крошечных кофейных до здоровенных черпаков. Блюда для фруктов, птицы, мяса, дичи и супницы самых разнообразных форм и объёмов. Цельная комната дорогущего фарфору. Кипы вышитого льняного белья, скатертей да салфеток. И пользоваться всем этим надо легко и непринуждённо. И правильно!
Теперь Маша почти круглые сутки находилась при графине. Обучение останавливалось только с отходом ко сну и начиналось с пробуждения. Труднее, чем держать осанку даже кружась в мазурке и польке, ей пришлось с пробуждением.
Привычка вставать с рассветом искоренялась самым жестоким образом – ей завязывали глаза. Постепенно привычка ложиться почивать, когда заря утренняя небосвод раскрашивает сказочными цветами взяла верх над многолетней сутью дворовой крепостной. Самым сложным оказалось умение постоять за себя. Острословие, едкость замечаний и злоязычность при максимальной вежливости и показном участии – высший пилотаж острословия и остроумия придворных дам. Научиться этому ой как трудно!
Анна Павловна изобрела метод максимальной заинтересованности в уроке – финансовый. Не заплакала, не заалела щеками, не опустила глаза при явном оскорблении – пятиалтынный. Усмехнулась с явным превосходством, задала вопрос неожиданный, заставила растеряться – полтина. Сумела ответить быстро и остроумно – рубль серебряный, смогла ответить остротой на остроту, да так, что задела самые болезненные скрытые от всех глубины души – червонец! И всегда неожиданно: то на прогулке, то за вышиванием, то во время пения у рояля.
Чего Машенька осилить так и не сумела пока, так это музицирования. Немудрено, с наскока этому не научишь, да по задумке Анны Павловны это и не к месту будет. Слишком хорошо – тоже нехорошо. Подозрительно! Так и миновало лето, пришла пора закладывать поезд до столицы. Императрица ждёт!
Глава 6 Любовь делает домик замком, но увы, не навсегда.
Мистер Беннет "Marry in haste and repent at leisure." – женился на скорую руку, да на долгую муку. Именно так охарактеризовала однажды матушка Мэри положение дел в семье её хозяев. А потому, как пуганая ворона, по её же меткому замечанию, что куста боится, мысленно шарахался от темы замужества дочерей, как чёрт от ладана. (Ой! Как неожиданно получилось, сплошные идиоматические выражения). Очарованный юной живостью, сиянием глаз, тонкой талией и лёгким сарказмом замечаний он женился, мечтая о жене мудрой, а получил…
Теперь Мэри понимала, что мистер Беннет построил замок семейного счастья на песке. Но в том, что нет у замка фундамента с крепкими подвалами, полными добра, виноват только он сам. Как бы ни кичился он своим тактом, начитанностью и мудростью за амбициями его мало оказалось простой житейской мудрости.
Спрашивается, уж коли не нашел папенька пяти дочек возможностей скопить деньжат на приданое для каждой, так хотя бы мужа подходящего дочкам сыщи! Достаточно одного – остальные подтянутся – замечено, что мужики джентльмены, как караси и карпы, ходят стаями-косяками. Один в сеть попал, так и товарищи ту да же лезут. Тут их и брать за жабры! У мудрого отца всегда есть, чем прижать потенциальных женихов. Было бы желание и чуточку хитрости.
Но нет! Мистер Беннет корчит козью морду и умывает руки, прячась в библиотеке и насмехаясь над потенциальными женихами, в обществе – даже над собственными дочерьми. И в присутствии дочек – над супругой – последний нюанс Мэри очень не нравится. Но кто бы её мнения спрашивал!
Дочки, особенна вторая, сарказм папеньки впитали и переработали на свой лад, хорошенько сдобрив отцовский цинизм толикой уксуса едкой насмешки и горчицей высказанной вовремя, с милой улыбкой, острОты, доставшейся от матушки. А какому мужчине понравится жена, которая его, простите за современный сленг, отменно троллит?! Так что все ухаживания за мисс Лиззи заканчивались, едва начавшись. Как советует та же островная мудрость – Keep your eyes wide open before marriage, half shut afterwards. – Гляди в очи до брачной ночи, а после – прищуривайся.
Какие верные замечания у британцев, очень на наши похожи. Как будто и нет между нами всей Европы вкупе с Проливом и непонятной ненависти заодно, на зависти замешанной.
Гроза над миром собиралась не спеша, исподволь. Гром грянул в воскресенье вечером, и Мэри была благодарна матушке за её невмешательство, они вместе и батюшку уговорили не вмешиваться. Пока приличия позволяют, Мэри останется в оскандалившемся скандализованном поместье. Так проще узнать новости и можно вовремя уйти с хорошими рекомендациями или вырасти в иерархи слуг.
Оказывается, напуганная побегом Лидии миссис Форстер, супруга полковника, всем в Мэритоне написала письма, в которых в красках живописала распущенный характер самой младшей мисс Беннет. Тем самым снимая с себя всю ответственность за безрассудное поведение подростка. Как ни крути, а Лидии всего 15 лет! И, пригласив её с собой в Брайтон, юная миссис взяла на себя и ответственность за нравственность и благополучие девушки.
Девушка из хорошей семьи , веселая, юная, непоседливая, с ней нескучно, пока мужа нет дома. Полковники британской армии тоже похожи на домовых – появляется в темноте ночи, прогремит на кухне кастрюлями и исчезает с первыми лучами зари. Итак, письма легкомысленной полковницей написаны и разосланы воскресной дневной почтой. Выяснилось, что Лидия исчезла вечером субботы. В воскресенье днём полковник отправил Беннетам письмо с нарочным. На следующее утро он отправился к опозоренной семье лично. Справки, наведённые им среди подчинённых, демонстрировали страшную картину позора и падения не только Лидии, но и всей семьи.
Получив нагоняй от шокированного мужа, миссис осталась дома, оплакивая собственное реноме, погубленное вздорной девчонкой и собственным легкомыслием. В Брайтоне они, как ни крути, развлекались вместе, и позорное поведение одной легло тёмным пятном на репутацию другой.
Мэри, отворив для полковника двери Лонгборна утром понедельника, пыталась сохранить лицо, но угрюмый вид военного вселил в её сердце ужас. В гостиной, куда она сопроводила гостя, уже собралась вся семья. Мэри не нашла в себе воли отойти от двери. Подслушивать грешно, но узнавать новости из вторых рук – это выше её сил. Первым делом полковник передал мистеру Беннету записочку, написанную Лидией его супруге. В ней сообщалось, что молодые люди отправляются в Шотландию венчаться. Легкомысленное и пустое, оно прекрасно иллюстрировали характер юной мисс. Затем сухо и официально мистер Форстер уведомил шокированную семью, что мистер Уикхэм о планах о предстоящем браке с друзьями не говорил, и в Гретна-Грин ехать не планировал.
Что он хотел скрыться от кредиторов – известно, а об отъезде вместе с ним мисс Лидии Беннет узнали только после поднявшейся суматохи. Их путь удалось отследить до Клэпхема, где пара пересела на дилижанс до Лондона. Далее их следы теряются, хотя все крупные почтовые станции ближайших к Лондону городков были опрошены.
Полковник вынужден подать командованию бумагу о дезертирстве лейтенанта Уикхэма, он весьма сожалеет о поступке мисс Лидии, но ответственность за её безнравственное поведение брать на себя отказывается. И откланивается! Он сомневается, что свадьба состоится, и семье надо готовиться к худшему.
Мэри, затаив дыхание, слушала у приоткрытой створки, рядом застыла, прижав руки к пышной груди, кухарка. Мисс Хилл нашла в себе мужество войти в комнату и теперь давала полуобморочной хозяйке нюхательную соль.Мисс Джейн тихо плакала, Китти удостоилась жестокой выволочки за молчание о столь серьёзных вещах, Мэри попыталась найти подходящую случаю цитату, но не сумела.
Полковник удалился, расстроенный и подавленный настолько, что не заметил, как самолично отворил входную дверь! Но уйти ему не дали. Мистер Беннет уговорил его повременить и отправиться искать беглецов вместе, хотя полковник уже во вторник к вечеру должен находиться в расположении своей части. Мэри, повинуясь, кивку мисс Хилл, по чёрной лестнице быстро поднялась в комнату хозяина и упаковала дорожный саквояж. Лишняя пара чистых рубашек никогда не помешает. Тем временем заложили коляску, взнуздали лошадь полковника, и мужчины растаяли в тумане, окутавшем Лонгборн.
Ignorance is bliss. Неведение – это благословение. Точнее и не скажешь! Счастливая Лиззи узнала обо всем только через два дня…
Авось, Небось, да Как-нибудь.
Маша смотрела в серебряное озеро старинного зеркала и не верила в происходящее. Где потерялась та маленькая замарашка с босыми ногами и белобрысыми косичками, прикрытыми платочком, что неслышно бегала по светёлкам господского дома в Отрадном, не смея поднять глаз?Авось.
Из серебряного омута, загадочно поблёскивающего отражённым светом свечей, перемигивающихся в хрустальных люстрах, на неё смотрела незнакомка. Высокая, с горделивой осанкой, неожиданно надменная. Серые глаза в обрамлении светлых ресниц, светлая, почти прозрачная кожа. Длинные косы, убранные в модную причёску, отливали в сумраке холла светлым золотом на прихотливо завитых локонах. Золотистый мигающий свет десятка свечей делал незнакомку в стекле эфемерной и таинственной, превращая в драгоценную корону золото волос.
Прямой взгляд человека, которому нечего бояться, вот что было самым непривычным в ней. Так смотрят графини и княгини, но графинюшки и княжны так смотреть ещё не умеют. Это приходит с возрастом, с осознанием своего места в сложной иерархии придворных интриг и Света. Молодость так наивна и пАдка на авантюры. У незнакомки, несмотря на её молодость, был взгляд особы если не искушённой, то много повидавший, знавшей цену дружбе и предательству. И знавшей цену себе самой. И эта гордячка – та девчонка, что выросла в горнице мелкопоместной дворянки Евпраксии Алексеевны Благодатской?
Вышивала у окошка в лучах скупого вечернего солнца, чесала пятки благодетельнице, сопровождала на занятиях математикой, словесностью, танцами и языками её дочек только для того, чтобы вовремя подать свежеочиненное перо, заточить карандаш, подать бумагу и вытереть споро разлитые чернила. Кто же знал, что цепкая память за этим высоким лбом так легко усвоит все науки… И первую из наук – притворство, умение держать лицо, ничем не выдавая смятения, радости, гнева и особенно – страха.
Первыми уроками стали уроки театрального мастерства в Сабурово. Взбалмошный хозяин, Сергей Михайлович Каменский, как раз был в России в коротком отпуске по лечению старых ран перед новой компанией на Турецком фронте. Ему понравился голос Марии в бытность его на Липецких водах. Он приобрёл талант и отдал его мастерам-педагогам своего домашнего театра.
Лучшим мотиватором стараний в постижении актерского мастерства и отличной учебы были плёточки, что в изобилии висели на стеночке за декорациями. Во время репетиций и уроков барин любил тишком пробраться в классы, скрытый полумраком и ворохами декораций, он внимательно присматривался к артистам и замечал, как реагируют на требования педагогов. И ежели видел небрежение, леность и равнодушие, то плёточки самолично в дело пускал.
Страх Маша потеряла, когда увидела горящую барыню, а потом получила затрещину за то, что потушила её, как принято в деревне. Но Маше театр нравился! Нравился запах старого дерева и пыльных тканей, завораживали её переливы собственного голоса, умноженные волшебной акустикой зала. Нравилась сама переменчивость ролей. Возможность "примерить" на себя чужую жизнь и судьбу.
Небось. Кто она сейчас: Медея – волшебница, дочь царя Колхиды Ээта и океаниды Идии, племянница волшебницы Кирки, только что убившая соперницу и собственных детей? Гневная, равнодушная внучка пылающего Гелиоса, осознавшая своё превосходство над смертными или Клеопатра, все потерявшая и уже принявшая яд? А потому равнодушная и спокойная, недоступная насмешкам и оскорблениям.
От того, кто она, зависят её поведение и ответы на каверзные вопросы. А они будут обязательно. Всем при Дворе вдовствующей императрицы интересно, кто эта загадочная немногословная девушка, смешно коверкающая русские и французские слова.
И даже немногие из знающих английский язык отступились с вопросами, ибо ответы её были правдивы и немногословны: Родилась и росла в Англии, в маленьком поместье в Хартфордшире (Бог его знает, где оно находится). По достижению возраста 10 лет осталась без матушки, и увезена была папенькой в Турцию, где тот держал торговые дела. Да вот случилась война, папенька сгинул невесть где, а девушка попала к русским, командовал которыми граф Каменский.
Так мисс Мэри Гуднесс оказалась под крылышком графини Анны Павловны Каменской. Ежели у кого возникают какие-либо вопросы по поводу ея благонадёжности, вероисповедания или происхождения, то госпожа графиня ответит вам на них более полно, чем бедная английская девица. Учит, бедняжка, язык новой родины и французский – язык придворный.
Как – нибудь. А пока главной обязанностью Машеньки было незаметной тенью скользить по коридорам Павлова. Присутствовать на раутах и балах малозаметной девушкой из толпы и прислушиваться. Кто говорит и о чём говорят. Запоминать лица, имена и интонации людей, осаждающих приёмные.
Перед ней, практически немой по мнению придворных, офицеров и знатных дам, чего стесняться? Ходит красивая, статуя-статуей, бесстрастная лицом при самых пошлых шутках, отпускаемых в её адрес и тайных сплетнях из-за границы или из альковов Императрицына двора, соперничуещего с двором императрицы-матери. Мария Фёдоровна и Елизавета Алексеевна хоть и не были допущены к делу управления Империей, но советы давать любили обе. И ревновали к вниманию венценосного Александра, сына и супруга.
А потому знать, что говорится и какая каша варится в Зимнем, было ещё одной непростой задачей для Мари. Одевшись прислугой, могла стать Машенька одной из многочисленной дворцовой челяди, кои и сами не знали, сколько их и в чем чьи обязанности. Скрыться среди сотен работников, обслуживающих дворец для девушки благородной – непосильная задача, а Машенька просто сбрасывала маски и становилась самой собой.
Настоящей, подлинной, живой.
Глава 7 Мы все – притворщики.
Разница лишь в том, лжём ли мы самим себе. Лонгборн с отъездом хозяина опустился на самое дно отчаяния. Мэри ходила по пустому поместью, и не представляла, что ещё может уготовить жизнь отчаявшейся семье.
Если брак Лидии состоится, то о скандале со временем говорить перестанут, лет эдак через 10. А если нет, то у семьи, желающей сохранить остатки рушащейся репутации, есть один-единственный, жестокий, но необходимый шаг – отречься от дочери!
Волей-неволей Мэри задумывалась и сравнивала две их судьбы. Она всего на полгода старше мисс Лидии, но сколько всего интересного уже было в её жизни. Была тихая и тяжёлая жизнь на ферме, где помощь даже самых маленьких рук никогда не бывает лишней. Задать корма свиньям или на птичнике наполнить водой поилки и кормушки может даже пятилетний малыш. А уж когда её взяли работать в Большой дом, то радости не было предела. Со стыдом вспоминала Мэри случаи мелкого воровства, которое едва не стоило ей места! Она исправилась, остепенилась, выросла в своих собственных глазах и в глазах экономки. Ей стали доверять важные бумаги и поручения, расчётные книги уже не вызывают оторопи и ужаса.
А что Лидия? Маленькая звонкоголосая хохотунья выросла, но не изменилась ни на йоту.
Она не желала учиться ничему, а родителям было безразлично будущее девушки (нереально!). И матушке, и батюшке! Для старших дочек приглашали учителей (но не гувернантку – это из разряда сказки, милая мисс Остин), если и когда те изъявляли желание учиться, но младшие мисс такого рвения к учёбе не проявляли. Одна мисс Мэри увлекалась чтением, но предпочитала известные проповеди, а не научную литературу. Экономика, ботаника, география, история, литература, языки, музыка, рисование – всё это науки, доступные для изучения дамами в качестве развлечения, не больше! Место благородной леди – в гостиной или у музыкального инструмента.
Увлечение самой Мэри математикой и экономикой, в размерах поместья и производимой им продукции,⅝ не привлекало ни одну из дочерей Беннетов, но всё же младшие мисс выделялись своим легкомыслием. Но у горничной было желание расти, стремиться к большему, а к чему стремиться им, светским барышням, вся жизнь которых предопределена от рождения и до могилы?
Старшая, хорошенькая, как куколка, но и её красота оказалась невостребованной. Без звонких удобрений в виде наследства или приданого этот дивный цвет рискует завять в девичестве. А ведь ей уже 25 лет. Критический возраст. Недалеко от неё ушла мисс Элизабет.
Мягкий характер первой, чувство юмора второй и любовь к ним обеим Гардинеров обеспечивали будущим старым девам уютное пристанище в доме дядюшки. Мисс Китти и Лидия оказались оторваны от старших сестер возрастом и вкусами, но развитием их талантов никто не озаботился. И взрывоопасная смесь спеси, легкомыслия, безделья и культивируемой безнравственности принесла свои страшные плоды. Оказавшаяся в одиночестве в силу разницы ы возрасте между обеими парами сестёр, мисс Мэри нашла себя в музыке и книгах.
Только теперь Мэри с ужасом поняла, на краю какой страшной пропасти она сама оказалась, когда мисс Хилл застала её с теми пресловутыми жемчужными шпильками. Эти "мелочи" могли стоить ей не только места. Они могли привести её на то самое место, где теперь оказалась Лидия. Ею ведь тоже владело тщеславие, желание выделиться, иметь дорогие и красивые вещи, скопить себе на приданое любым методом, чтобы красавчик Сэм обратил на неё внимание. Он и обратил! И дело едва не дошло до помолвки, но благодаря безвестной собаке жестокий нрав Сэма раскрылся перед ней. Она сама прервала отношения!